Хватает воздух он пустой; Людмилы нет во тьме густой, Похищена безвестной силой. Бесплатный онлайн перевод с латыни на русский и обратно, латинско-русский словарь с транскрипцией, произношением слов и примерами использования. Переводчик работает со словами, текстами, а также веб-страницами. Дни мчались; в воздухе нагретом Уж разрешалася зима; И он не сделался поэтом, Не умер, не сошел с ума. Драма, фэнтези. Режиссер: Михаил Локшин. В ролях: Аугуст Диль, Юлия Снигирь, Евгений Цыганов и др. Экранизация культового романа Михаила Булгакова с Евгением Цыгановым и Юлией Снигирь.
Упражнение 346 - ГДЗ Русский язык 8 класс. Бархударов, Крючков. Учебник. Страница 174
Кино "Чернобыль" (Россия, историческая драма). 13:56. "Новости". То, что окружающие люди одобряют твои действия и хвалят тебя за достигнутые результаты, не значит ничего по сравнению с чувством самоудовлетворения. будто равномерно удаляясь, становился глуше и неразборчивее. Все небо усыпано весело мигающими звездами, и Млечный Путь вырисовывается так ясно, как будто его перед праздником помыли и потерли снегом. Воздух синий цвет картинки. Будто окруженный синим воздухом он. Тёмное небо смотрит сверху и будто дышит своими огнями.
Найдем ответы на твои вопросы!
- На Кубани качество воздуха на фоне пылевой бури ухудшилось до вредного
- Синтаксический разбор предложения
- Охваченный порывом радости и затрепетавший от переизбытка чувств он увидев егэ
- Популярные вопросы: Русский язык
10 высказываний выдающихся людей, которые изменят твой взгляд на привычные вещи
Иногда в нем было что-то от тренера, вьющегося вокруг атлета, с беспощадной строгостью устанавливающего определенный режим. Наконец у него была своеобразная теория, что развитие шахматного дара связано у Лужина с развитием чувства пола, что шахматы являются особым преломлением этого чувства, и, боясь, чтобы Лужин не израсходовал драгоценную силу, не разрешил бы естественным образом благодейственное напряжение души, он держал его в стороне от женщин и радовался его целомудренной сумрачности. Было что-то унизительное во всем этом; Лужин, вспоминая то время, с удивлением отмечал, что между ним и Валентиновым не прошло ни одного доброго человеческого слова. И все же, когда, через три года после окончательного выезда из России, ставшей такой неприятной,— Валентинов исчез, он почувствовал пустоту, отсутствие поддержки, а потом признал неизбежность случившегося, вздохнул, повернулся, задумался опять над шахматной доской.
Турниры после войны стали учащаться. Он играл в Манчестере, где дряхлый чемпион англии, после двух дней борьбы, форсировал ничью, в Амстердаме, где решающую партию проиграл, оттого что просрочил время, и противник, взволнованно крякнув, ударил по его часам, в Риме, где Турати победоносно пустил в ход свой знаменитый дебют, и во многих других городах, которые все для него были одинаковы,— гостиница, таксомотор, зал в кафе или клубе. Эти города, эти ровные ряды желтых фонарей, проходивших мимо, вдруг выступавших вперед и окружавших каменного коня на площади,— были той же привычной и ненужной оболочкой, как деревянные фигуры и черно-белая доска, и он эту внешнюю жизнь принимал, как нечто неизбежное, но совершенно незанимательное.
Точно так же и в одежде своей, в образе обиходного бытия, он следовал побуждениям, очень смутным, ни над чем не задумываясь, редко меняя белье, машинально заводя на ночь часы, бреясь тем же лезвием, пока оно не переставало брать волос, питаясь случайно и просто,— и по какой-то печальной инерции заказывая к обеду все ту же минеральную воду, которая слегка била в нос, вызывая щекотку в углах глаз, словно слезы об исчезнувшем Валентинове. Он замечал только изредка, что существует,— когда одышка, месть тяжелого тела, заставляла его с открытым ртом остановиться на лестнице, или когда болели зубы, или когда в поздний час шахматных раздумий протянутая рука, тряся спичечный коробок, не вызывала в нем дребезжания спичек, и папироса, словно кем-то другим незаметно сунутая ему в рот, сразу вырастала, утверждалась, плотная, бездушная, косная, и вся жизнь сосредоточивалась в одно желание курить, хотя Бог весть, сколько папирос было уже бессознательно выкурено. Вообще же так мутна была вокруг него жизнь, и так мало усилий от него требовала, что ему казалось иногда, что некто,— таинственный, невидимый антрепренер,— продолжает его возить с турнира на турнир, но были иногда странные часы, такая тишина вокруг, а выглянешь в коридор,— у всех дверей стоят сапоги, сапоги, сапоги, и в ушах шум одиночества.
Когда был еще жив отец, Лужин с тоской думал о его прибытии в Берлин, о том, что нужно повидать его, помочь, говорить о чем-то,— и этот веселенький на вид старик в вязаном жилете, неловко хлопавший его по плечу, был ему невыносим, как постыдное воспоминание, от которого стараешься отделаться, щурясь и мыча сквозь зубы. Он не приехал из Парижа на похороны отца, боясь пуще всего мертвецов, гробов, венков и ответственности, связанной со всем этим,— но приехал погодя, отправился на кладбище, потоптался под дождем между могил в отяжелевших от грязи калошах, могилы отца не нашел, увидел за деревьями человека, вероятно сторожа, но странная лень и робость помешали спросить; он поднял воротник и поплелся по пустырю к ожидавшему таксомотору. Смерть отца не прервала его работы.
Он готовился к берлинскому турниру с определенной мыслью найти лучшую защиту против сложного дебюта итальянца Турати, самого страшного из будущих участников турнира. Этот игрок, представитель новейшего течения в шахматах, открывал партию фланговыми выступлениями, не занимая пешками середины доски, но опаснейшим образом влияя на центр с боков. Брезгуя благоразумным уютом рокировки, он стремился создать самые неожиданные, самые причудливые соотношения фигур.
Уже однажды Лужин с ним встретился и проиграл, и этот проигрыш был ему особенно неприятен потому, что Турати, по темпераменту своему, по манере игры, по склонности к фантастической дислокации, был игрок ему родственного склада, но только пошедший дальше. Игра Лужина, в ранней его юности так поражавшая знатоков невиданной дерзостью и пренебрежением основными как будто законами шахмат, казалась теперь чуть-чуть старомодной перед блистательной крайностью Турати. Лужин попал в то положение, в каком бывает художник, который, в начале поприща усвоив новейшее в искусстве и временно поразив оригинальностью приемов, вдруг замечает, что незаметно произошла перемена вокруг него, что другие, неведомо откуда взявшись, оставили его позади в тех приемах, в которых он недавно был первым, и тогда он чувствует себя обокраденным, видит в обогнавших его смельчаках только неблагодарных подражателей и редко понимает, что он сам виноват, он, застывший в своем искусстве, бывшем новым когда-то, но с тех пор не пошедшем вперед.
Оглядываясь на восемнадцать с лишним лет шахматной жизни, Лужин видел нагромождение побед вначале, а затем странное затишье, вспышки побед там и сям, но в общем — игру в ничью, раздражительную и безнадежную, благодаря которой он незаметно прослыл за осторожного, непроницаемого, сухого игрока. И это было странно. Чем смелее играло его воображение, чем ярче был вымысел во время тайной работы между турнирами, тем ужасней он чувствовал свое бессилие, когда начиналось состязание, тем боязливее и осмотрительнее он играл.
Давно вошедший в разряд лучших международных игроков, очень известный, цитируемый во всех шахматных учебниках, кандидат, среди пяти-шести других, на звание чемпиона мира, он этой благожелательной молвой был обязан ранним своим выступлениям, оставившим вокруг него какой-то смутный свет, венчик избранности, поволоку славы. Смерть отца явилась ему, как вешка, по которой он мог определить пройденный путь. И, на минуту оглянувшись, он с некоторым содроганием увидел, как медленно он последнее время шел, и, увидев это, с угрюмой страстью погрузился в новые вычисления, придумывая и уже смутно предчувствуя гармонию нужных ходов, ослепительную защиту.
Ему стало дурно ночью, в берлинской гостинице, после поездки на кладбище; сердцебиение, и странные мысли, и такое чувство, будто мозг одеревенел и покрыт лаком. И Лужин, отказавшись дать обещанный сеанс игры вслепую, уехал в то очевидное место, которое ему сразу представилось, когда врач упомянул о зелени, и даже был смутно благодарен угодливому воспоминанию, которое так кстати назвало нужный курорт, взяло на себя все заботы, поместило его в уже созданную, уже готовую гостиницу. Он действительно почувствовал себя лучше среди этой зеленой декорации, в меру красивой, дающей чувство сохранности и покоя.
И вдруг, как бывает в балагане, когда расписная бумажная завеса прорывается звездообразно, пропуская живое, улыбающееся лицо, появился, невесть откуда, человек, такой неожиданный и такой знакомый, заговорил голос, как будто всю жизнь звучавший под сурдинку и вдруг прорвавшийся сквозь привычную муть. Стараясь уяснить себе это впечатление чего-то очень знакомого, он совершенно некстати, но с потрясающей ясностью вспомнил лицо молоденькой проститутки с голыми плечами, в черных чулках, стоявшей в освещенной пройме двери, в темном переулке, в безымянном городе. И нелепым образом ему показалось, что вот это — она, что вот, она явилась теперь, надев приличное платье, слегка подурнев, словно она смыла какие-то обольстительные румяна, но через это стала более доступной.
Таково было первое впечатление, когда он увидел ее, когда заметил с удивлением, что с ней говорит. И ему было немного досадно, что она не совсем так хороша, как могла быть, как мерещилась по странным признакам, рассеянным в его прошлом. Он примирился и с этим и постепенно стал забывать ее смутные прообразы, но зато почувствовал успокоение и гордость, что вот, с ним говорит, занимается им, улыбается ему настоящий, живой человек.
И в тот день, на площадке сада, где ярко-желтые осы садились на железные столики, поводя опущенными сяжками,— когда он вдруг заговорил о том, как некогда, мальчиком, жил в этой гостинице, Лужин начал тихими ходами, смысл которых он чувствовал очень смутно, своеобразное объяснение в любви. Он сидел, опираясь на трость, и думал о том, что этой липой, стоящей на озаренном скате, можно, ходом копя, взять вон тот телеграфный столб, и одновременно старался вспомнить, о чем именно он сейчас говорил. Лакей с дюжиной пустых пивных кружек, висящих на скрюченных пальцах, пробежал вдоль крыла дома, и Лужин с облегчением вспомнил, что говорил о турнире, некогда происходившем как раз в этом крыле.
Он взволновался, ему стало жарко, и круг шляпы давил виски, и это волнение было еще не совсем понятно. Там теперь должно быть пусто. Тяжело ступая и таща за собой трость, которая шуршала по гравию и подпрыгнула на пороге, он вошел в дверь первым.
Горел огонь, толстый человек в белом кричал что-то, и бежала башня тарелок на человеческих ногах. Он открыл другую дверь и чуть не упал: шли вниз ступеньки, а там — кусты и куча сору, и опасливо, дрыгающей походкой, отходящая курица. Он снял шляпу, почувствовал, как на лбу горячим бисером собирается пот.
Ах, как ясен был образ просторной, пустой, прохладной залы,— и как трудно было ее найти! Дверь оказалась запертой. Он несколько раз нажал ручку.
Коридор, окно в сад, на стене аппарат с квадратными оконцами для номеров. Где-то пролетел звонок. В одном из оконец криво выскочил номер.
Вышел он неожиданно в сад, и там двое сидели на скамейке и с любопытством смотрели на него. Вдруг он услышал сверху смех, поднял лицо. Она стояла на балкончике своей комнаты и смеялась, положив локти на перила, ладони прижав к щекам и укоризненно-лукаво кивая.
Она видела его большое лицо, шляпу набекрень и ждала, что он будет теперь делать. Лужин опустил голову и вошел в дом. Она полагала, что он сейчас постучится к ней, и думала о том, что не впустит его, скажет, что в комнате беспорядок.
В такое синее предвечерье сидел я, привалившись плечом к косяку, на пороге охотничьей избушки, заблудившейся в еловой чащобе, смотрел на тайгу, расслабленно впитывая в себя тишину. Мокрую спину парило от печи, гудящей еловыми поленьями, а лицо корёжило калёным воздухом. Синие сумерки с колдовской бесшумностью наплывали из таёжных зарослей. Они затопляли лес, поляны.
Никого, — пустая дорога, лес, вереск. Он тяжело дышал, ослабел, чуть не плакал, когда добрался до гостиницы. Он вошел к ней с размаху, словно бухнул в дверь головой, и, смутно увидев ее, лежащую в розовом платье на кушетке, сказал торопливо: «Здрасте-здрасте», и кругами зашагал по комнате, предполагая, что это все выходит очень остроумно, легко, забавно, и вместе с тем задыхаясь от волнения. Он схватил ее за локоть, поцеловал что-то холодное и твердое часики на кисти. Она сняла с него соломенную шляпу и погладила по лбу, — и быстро отодвинулась, избегая его неловких, хватающих движений. Лужин затрубил в платок, раз, еще раз, громко и сочно; затем вытер глаза, щеки, рот, и облегченно вздохнул, облокотившись на паровое отопление и глядя перед собой светлыми, влажными глазами. Ей тогда же стало ясно, что этого человека, нравится ли он тебе или нет, уже невозможно вытолкнуть из жизни, что уселся он твердо, плотно, по-видимому надолго. И вместе с тем она думала о том, как же она покажет этого человека отцу, матери, как это он будет сидеть у них в гостиной, — человек другого измерения, особой формы и окраски, несовместимый ни с кем и ни с чем. Она сначала примеряла его так и этак к родным, к их окружению, даже к обстановке квартиры заставляла воображаемого Лужина входить в комнаты, говорить с ее матерью, есть домашнюю кулебяку, отражаться в роскошном, купленном за границей самоваре, — и эти воображаемые посещения кончались чудовищной катастрофой, Лужин неуклюжим движением плеча сшибал дом, как валкий кусок декорации, испускающий вздох пыли. Квартира же была дорогая, благоустроенная, в бель-этаже огромного берлинского дома.
Ее родители, снова разбогатев, решили зажить в строгом русском вкусе, как-то сопряженном со славянской вязью, с открытками, изображающими пригорюнившихся боярышень, с лакированными шкатулками, на которых красочно выжжена тройка или жар-птица, и с тем, прекрасно издававшимся, давно опочившим журналом, где бывали такие превосходные фотографии старых усадеб и фарфора. Отец говорил друзьям, что ему особенно приятно, после деловых свиданий и разговоров с людьми подозрительного происхождения, окунуться в настоящий русский уют, есть настоящую русскую пищу. Одно время прислуживал настоящий денщик, солдат, взятый из русского барака под Берлином, но ни с того, ни с сего он стал необыкновенно груб и был замещен немецкой полькой. Мать, статная, полнорукая дама, называвшая самое себя бой-бабой или казаком[11] Мать… называвшая самое себя бой-бабой или казаком… — Персонажи Набокова обычно литературны, сознательно калькируют литературные образцы. Так же, как лужинская невеста примеривает образ «тургеневской девушки», ее мать — толстовской Марии Дмитриевны Ахросимовой. Комизм — в противоречивой контаминации: «знаменитая… откровенной простотой обращения», «ужасный драгун» Ахросимова звала «казаком» Наташу Ростову см. Была она очень добра и очень бестактна, искренно любила ту размалеванную, искусственную Россию, которую вокруг себя понастроила, но иногда скучала невыносимо, в точности не зная, чего ей недостает, ибо, как говорила она, свою-то Россию она вывезла. Дочь же была совершенно равнодушна к этой лубочной квартире, столь непохожей на их тихий петербургский дом, где у мебели, у вещей была своя душа, где в киоте был незабвенный гранатовый блеск и таинственные апельсиновые цветы, где по шелку на спинке кресла была вышита толстая, умная кошка, где была тысяча мелочей, запахов, оттенков, которые все вместе составляли что-то упоительное, и раздирающее, и ничем незаменимое. Молодые люди, бывавшие у них, считали ее очень милой, но скучноватой барышней, а мать про нее говорила низким голосом, с усмешечкой , что она в доме представительница интеллигенции и декаденства, — потому ли, что знала наизусть стихи Бальмонта, найденные в «Чтеце-Декламаторе», или по какой другой причине — неизвестно. Отцу нравилась ее самостоятельность, тишина и особая манера опускать глаза, когда она улыбалась.
Но до самого пленительного в ней никто еще не мог докопаться: это была таинственная способность души воспринимать в жизни только то, что когда-то привлекало и мучило в детстве, в ту пору, когда нюх у души безошибочен; выискивать забавное и трогательное; постоянно ощущать нестерпимую, нежную жалость к существу, живущему беспомощно и несчастно, чувствовать за тысячу верст, как в какой-нибудь Сицилии грубо колотят тонконогого осленка с мохнатым брюхом. Когда же и в самом деле она встречала обижаемое существо, то было чувство легендарного затмения, когда наступает необъяснимая ночь, и летит пепел, и на стенах выступает кровь, — и казалось, что если сейчас — вот сейчас — не помочь, не пресечь чужой муки, объяснить существование которой в таком располагающем к счастью мире нет никакой возможности, сама она задохнется, умрет, не выдержит сердце. И потому жила она в постоянном тайном волнении, постоянно предчувствуя новое увлечение или новую жалость, и про нее говорили, что она обожает собак и всегда готова одолжить денег, — и слушая мелкую молву, она чувствовала себя, как в детстве, во время той игры, когда уходишь из комнаты, а другие выдумывают про тебя разнообразные мнения. И среди играющих, среди тех, к которым она выходила после пребывания в соседней комнате где сидишь, ожидая, что тебя позовут, и честно напеваешь что-нибудь, чтобы только не подслушать, или открываешь случайную книгу, и, как освобожденная пружина, выскакивает кусочек романа, конец непонятного разговора , среди этих людей, мнение которых требовалось угадать, был теперь человек, довольно молчаливый, тяжелый на подъем, совершенно неизвестно, что о ней думающий. Она подозревала, что вообще никакого мнения у него нет, и что он не представляет себе вовсе ее среду, обстановку ее жизни, и потому может ляпнуть что-нибудь ужасное. Решив, что она отсутствовала достаточно, она легонько провела рукой по затылку, приглаживая волосы и, улыбаясь, вошла в холл. Лужин и ее мать, которых она только что познакомила, сидели в плетеных креслах под пальмой, и Лужин, насупившись, рассматривал свою неприличную соломенную шляпу, которую он держал на коленях, и в эту минуту ей было одинаково страшно подумать о том, какими словами о ней говорил Лужин если, вообще, говорил , как и о том, какое впечатление сам Лужин произвел на ее мать. Накануне, как только мать приехала и стала пенять на то, что окно на север, и не горит лампочка на ночном столике, она рассказала, стараясь держать слова на том же уровне, как и все предыдущие, что очень подружилась со знаменитым шахматистом Лужиным. И теперь, познакомив их, оставя их наедине под предлогом заказать лимонаду, она ощущала, возвращаясь в холл, такой страх, такую непоправимость уже происшедших катастроф, что еще издали стала громко говорить, и споткнулась о край ковра, и рассмеялась, балансируя руками. Бессмысленная игра с соломенной шляпой, молчание, удивленные, блестящие глаза матери, неожиданное воспоминание о том, как он на днях плакал, обняв паровое отопление, — все это было очень тяжело вынести.
Но вдруг Лужин поднял голову, его рот скривился знакомой хмурой улыбкой, — и сразу ее страх исчез, и возможная беда показалась чем-то удивительно забавным, ничего не меняющим. Лужин, как будто ожидавший ее прихода, чтобы ретироваться, крякнул, встал и замечательным образом кивнув — «по-хамски», — весело подумала она, переводя этот кивок на язык матери , направился к лестнице. По дороге он встретил лакея, несшего на подносе три стакана лимонаду. Он остановил его, взял один из стаканов и, осторожно держа его перед собой, бровями вторя колеблющемуся уровню жидкости, стал медленно подниматься по лестнице. Когда он исчез за поворотом, она стала преувеличенно внимательно сдирать тонкую бумажку с соломинки. Ведь это же не человек. Он меня называл мадам, просто мадам, как приказчик. Не человек, а Бог знает что. И у него, наверное советский паспорт. Большевик, просто большевик.
Я сидела, как дура. Ну и разговорчики. Совершенно грязные манжеты. Ты заметила? Совершенно грязные и обдрипанные». Тут приятная атмосфера. Атмосфера, а? Я его спросила, давно ли он из России, чтоб как-нибудь разговориться. Он просто молчит. Просто молчит.
Потом он сказал про тебя, что ты любишь прохладительные напитки. А морда какая, морда-то. Нет, нет, подальше от таких…» Продолжая игру в мнения, она поспешила к Лужину. За время его неудачного отъезда успели сдать его комнату, и он был помещен в другую, повыше. Он сидел, облокотившись о стол, как будто пораженный горем, и в пепельнице мучительно дымилась недобитая папироса. На столе и на полу рассыпаны были листки, исписанные карандашом. Ей показалось мельком, что это счета, и она удивилась их количеству. Ветер, дувший в открытое окно, рванулся, когда она открыла дверь, и Лужин, выйдя из раздумья, поднял с полу листки, аккуратно сложил их, улыбаясь ей и моргая. У нее было чувство, что она ошиблась дверью, попала не туда, куда метила, но в этом неожиданном мире было хорошо, и не хотелось переходить в тот, где играют в мнения. Но вместо того, чтобы продолжать говорить о шахматах, Лужин, подъехав к ней вместе со стулом, взял ее за талию трясущимися от нежности руками и, не зная, что предпринять, попытался ее посадить к себе на колени.
Машины полностью в грязи, она покрывает и крышу и окна, поэтому сегодня на автомойках будут огромные очереди. Африканский песок Сахары, действительно, добрался до нескольких регионов России. К примеру, грязный дождь накануне прошел в Белгороде.
На Кубани качество воздуха на фоне пылевой бури ухудшилось до вредного
Кино "Чернобыль" (Россия, историческая драма). 13:56. "Новости". 140. Будто (1) окружённый синим воздухом (2) он быстро приближался (3) по привычке своей торопливо и шумно влетая (4) в класс (5) и потом долго и увлечённо говорил. Ощущение холода — это патологическое расстройство терморегуляции тела, при котором больному постоянно холодно, независимо от окружающей температуры воздуха.
Фонтанка.ру в соцсетях
| Ответы : Заплачу 100р русский язык срочно | зелёным забором, и она держит сторожевую собаку. |
| 10 высказываний выдающихся людей, которые изменят твой взгляд на привычные вещи | Читать полный текст стихотворения — Парус. Белеет парус одинокой В тумане моря голубом!. Что ищет он в стране далекой? Что кинул. |
ГДЗ Русский язык учебник Канакина, Горецкий 3 класс 2 часть. Ответы на задания
пятна грязи. - По всей вероятности ночью проявились последствия песчаной бури в Африке, после которой песок начал долетать до. Пусть вы потом станете для нее и всех окружающих самым ужасным человеком и разрушителем семьи, но у нее будет шанс не оказаться героиней криминальных сюжетов, где мужчина зверски убил свою женщину. Будто (1) окружённый синим воздухом (2) он быстро приближался (3) по привычке своей торопливо и шумно влетая (4) в класс (5) и потом долго и увлечённо говорил. *. Подушка на сиденье ИКЕА КЛЁСАН синий 1 шт. Читать полный текст стихотворения — Парус. Белеет парус одинокой В тумане моря голубом!. Что ищет он в стране далекой? Что кинул.
Типы ощущения холода
- Рекомендуем
- Будто окруженный синим воздухом он быстро приближался
- В Воронеже и области местами прошел грязный дождь с африканским песком - Воронежские новости
- Причины ощущения холода
- Набоков Владимир. Защита Лужина
- Клетка из слов [Катриона Уорд] (fb2) читать онлайн | КЛиб - Электронная библиотека! Много книг
Во время работы над картиной левитан иногда откладывал кисти вставал и отойдя на несколько шагов
Терпеть осталось недолго, завтра, 27 апреля, всё пойдет на спад. По словам заместителя руководителя Гидрометцентра Кубани Светланы Поповой, сейчас регион терзают отголоски пыльного облака. Солнца не видно из-за пыли Источник: Оксана Витязь — Буря уже прошла. Сегодня по инерционному ходу ее следы еще немного заметны, но тем не менее в ближайшие дни начнут проходить холодные фронтальные разделы: погода начнет стремительно меняться, естественно, что изменится и поток ветра, а вместе с ним исчезнет буря, пойдут на спад и аномальные для нашего края температуры, — цитируют эксперта «Кубанские новости». В Сочи мгла должна рассеяться уже завтра.
Раскройте скобки и выпишите эти два слова. Цифры укажите в порядке возрастания. Стари 1 ые лампы, тка 2 ые кошельки, серебря 3 ые ножи и вилки, старое, тускловатое венецианское стекло— всё было выброше 4 о прибоем времени на эту площадь, как волны выбрасывают на берег водоросли, ракушки и прочий морской сор. Укажите предложения, в которых нужно поставить ОДНУ запятую. Запишите номера этих предложений. Крысобой вынул из рук у легионера 1 стоявшего у подножия бронзовой статуи 2 бич и 3 несильно размахнувшись 4 ударил арестованного по плечам. Но 1 господа 2 забавный случай сей Другой пример 3 на память 4 мне приводит: Ведь 5 каждый день пред нами солнце ходит 6 Однако ж 7 прав упрямый Галилей. Купец слез с лошади 1 бока 2 которой 3 высоко вздымались от усталости 4 и торжественно пообещал никогда не продавать и не дарить своего верного коня. Ольгу томило мучительное однообразие её жизни 1 но 2 когда уже совсем становилось невмоготу 3 и 4 всё начинало казаться бессмысленным 5 она говорила себе 6 что будни какойнибудь известной актрисы ненамного разнообразнее её буден 7 и успокаивалась.
Укажите номера ответов. В нём рассматриваются языковые особенности текста. Некоторые термины, использованные в рецензии, пропущены. Вставьте на места пропусков цифры, соответствующие номеру термина из списка.
Не описывайте длительные поездки, унылую жизнь Главного Героя в деталях. Нагнетайте обстановку. Иногда это страшнее, чем то, что происходит в экшене. Должна незыблемо присутствовать в сюжете, в действиях всех персонажей. Ройте инфу. У вас есть Гугл. Информация по месторасположению локации , которую вы выбрали, километраж дороги, по которой едет Главный Герой, населенные пункты, все должно быть как в реале. Внезапно может появиться в комментах чел, который там живет, и заорать, что "вы все врёте, не так у нас". Старайтесь не слить концовку 9. Добавьте шуточек. Дайте людям отдохнуть, читая и слушая вас. И так все напряжены до предела. Фразы в диалогах и комментарии к ним. В озвучке частые комменты подобного типа звучат навязчивым повтором, лучше использовать комменты, отображающие либо действия персонажей, либо их эмоции. Что в чтении приемлемо, в озвучке не очень хорошо. Не надо называть Главного Героя только одним именем в тексте. При озвучке частые повторы имени вызывают раздражение у слушателя. Он в какой-то момент начнет считать повторы, и писать комментарии под видео, сколько было Викторов или Максов за полчаса. В озвучке это будет выглядеть : макс, макс, макс , макс, макс пошел, макс сел, макс бежал. Через каждые две минуты. Используйте заместительные! Надо найти замену имени, например, называть его по фамилии, профессии, парень, имя уменьшительное, он, мужчина, может кличка у него есть, еще как-то, и, стараться чередовать. Про слова специфические, редко используемые, техническую инфу и англицизмы. Читателю, как и слушателю, должно понятно быть каждое ваше слово в тексте. Писать надо как для детей, чтобы любое слово было понятно даже Ирине Борисовне из деревни Волчехвост, Хтонического района, 65 лет, пенсионерка, всю жизнь на скотобойне проработала. Это непременное правило. И тогда слушатель будет вам благодарен. Выкручивайтесь, объясняйте.
Никто не обязан делать тебя счастливым — ни семья, ни друзья, ни вторая половинка. Если ты сам не в силах сделать свою жизнь лучше, то к чему ожидать этого от кого-то другого? Джозеф Аддисон То, что окружающие люди одобряют твои действия и хвалят тебя за достигнутые результаты, не значит ничего по сравнению с чувством самоудовлетворения. Ценнее всего, когда ты сам, не обращая внимания на мнение других людей, можешь быть собою доволен. Дело также в восприятии, двойных смыслах и контексте. Говоря даже самыми простыми словами, ты не можешь быть уверенным, что твой собеседник правильно поймет то, что ты пытаешься ему донести. А теперь задумайся, сколько ссор возникало из-за банального недопонимания. Аристотель Слова — это всего лишь слова. Ты можешь бесконечно рассуждать на тему того, как важно помогать окружающим, делать другим людям замечания и выступать в роли всеобщего мотиватора, но если ты сам не предпринимаешь ни единой попытки действовать согласно своим пламенным речам — грош тебе цена. Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр.
Будто окруженный синим воздухом он быстро приближался
Температура воздуха, °CF. ПРЕДЛОЖЕНИЯ 1) В воздухе стояла мгла, из белесоватого небо стало синим, дальних гор совсем не было видно. Задание и тест ЕГЭ на тему: Будто (1) окружённый синим воздухом (2) он быстро приближался (3) по привычке своей торопливо и шумно влетая (4) в класс (5) и потом долго и увлечённо говорил. Царевна плавно плывет по волнам, темнота сине-лиловых сумерек окружает её. Как будто его забрали раньше времени и Свистящая бухта засвистела его до смерти. Будто (1) окружённый синим воздухом (2) он быстро приближался (3) по привычке своей торопливо и шумно влетая (4) в класс (5) и потом долго и увлечённо говорил.