Это значит дальнейшее развитие наступления в сторону Краматорска и Славянска», – заметил Афанасьев. Свежие новости Славянска и Краматорска на сегодняшний день, 17 августа 2022. Лента новостей Донецка. Происшествия. "Все города и районы, вся территория Донецкой Народной Республики, включая Краматорск, Славянск, Красноармейск, будет освобождена!".
Свежие новости Славянска и Краматорска на сегодняшний день, 17 августа 2022
Переход Артемовска и Соледара под наш контроль полностью нарушает устойчивость обороны противника на Краматорском оборонительном рубеже”, – пояснил полковник. Помощь добровольцев может потребоваться силам Донецкой Народной Республики для освобождения Константиновки, Краматорска и Славянска, так как это поможет сохранить жизни мирных жителей. От украинских националистов, сообщает Минобороны России, была освобождена территория площадью почти 32 квадратных километра. Он также отметил, что, скорее всего, Вооружённые силы Украины в ближайшее время могут потерять контроль над такими населёнными пунктами, как Славянск и Краматорск. Он отметил, что Славянск и Краматорск являются достаточно большими городами.
Завершается операция по блокировке ВСУ в Славянске и Краматорске
Новости Славянска, Краматорска и Донбасса. Славянск краматорск последние новости на сегодня карта боевых действий. Вся конституционная территория ДНР будет освобождена, в том числе Славянск, Краматорск и другие населенные пункты.
Свежие новости Славянска и Краматорска на сегодняшний день, 17 августа 2022
Стратегии атаки С потерей дуги Попасная - Горско-Золотое - Лисичанск устойчивость обороны значительно ослабла. Можно предположить три стратегии атаки на этот укрепрайон. Полный охват укрепрайона с перерезание коммуникаций снабжения из района Барвенково. Выбивание слабой станции с заходом внутрь кольца обороны. Отрезание укрепрайона от «старой» более мощной линии обороны по линии противостояния на юге укрепрайона. Либо одновременные действия - комбинированную стратегию из этих трёх Вариант А. Охват При всех видимых преимуществах окружение сразу крупной группировки войск, такая стратегия имеет и недостатки. Тем не менее Генштаб может посчитать условия достаточными для победы для использования этой стратегии. Первым признаком будет усиление давления и взятие н. Торецк, Нью-Йорк и Барвенково.
Вариант В. Захват важных станций. Менее быстрая, но более безопасная стратегия, для которой сложились хорошие условия на фронте. В первую очередь Северск.
Ингулец захлебнулись. Другого ожидать было сложно, поскольку противник регулярно пускает пехоту без прикрытия. Атакующие группы попадают под огонь русской артиллерии и перемалываются. Давайте еще!
Мы не оставляем попыток продвигаться в направлении Николаева. О существенных успехах говорить рано. Тут вопрос — взяв Николаев, мы удлиняем фронт, а учитывая нехватку личного состава, это снова вызывает вопросы. Удар на запорожском направлении, в свою очередь, фронт укорачивает, уплотняет наши боевые порядки и отрезает южную часть донецкой группировки ВСУ от оставшегося салорейха. Это вынудит противника отводить основные оставшиеся силы от Донецка. По-прежнему считаю наиболее опасными направлениями для нас запорожское и харьковское. Противник не оставляет желания ударить со стороны Запорожья.
Либо ты пишешь приказ, и даёшь шанс. Ну, да, конечно, хорошо сейчас говорить о том, что там ошибки, там ошибки сделал, здесь ошибки сделал — легко, очень удобно. Можно обвинять фактически во всём. А что касается таких ещё… Возможно, передав командование, я сделал ошибку. Но это в ретроспективе, именно, в ретроспективе. На тот момент я считал, что это единственная возможность, которой я даю шанс республике выжить. Правильно это или неправильно, это другой вопрос, было сделано. Что ещё? Ну, да даже не знаю, таких вот… Стыдно? Да нет, ни за что не стыдно. Стыдно за то, что я этому подонку… С ним делился своими собственными… Ну, я всё же-таки его другом ощущал, старым. За это мне стыдно, что я с ним делился, ну вот, мыслями сокровенными, какими не мог поделиться ни с кем из подчинённых, чтобы не уронить боевой дух, и так далее, и так далее. Я же с ним реально обсуждал реальную ситуацию, а ситуация была отчаянная. Сейчас он поэтому совершенно спокойно может оперировать, интерпретировать мои слова, выдавая их под определённым соусом. И я их даже не могу опровергнуть, потому что многое из этого говорилось, но это говорилось с ним, в узком кругу. С ним я делился своими сомнениями по поводу того, удастся ли удержать Донецк, по поводу, удастся ли вообще сохранить что-то. Потому что, когда я уезжал, у меня в подчинении было более пяти тысяч человек, а у него, кроме там его коллектива там маленького, никого в подчинении не было, и плевать он хотел на этот коллектив. Он ведь ни за что же не отвечал-то, по большому счёту. Дубовой: За политтехнологию отвечал, и отвечает. Стрелков: Ну, это уже другой вопрос. Мне вот стыдно, к сожалению, за то, что я прозевал, вот, что, когда человек… Ну, да. Был друг, превратился в политтехнолога, законченного политтехнолога. Дубовой: Да, Бог с ним. Игорь Иванович, последние тогда два-три вопроса. Вы Александру Проханову сказали о том, что нажали на спусковой крючок войны, и это верно. С другой стороны, абсолютно верно то, что Запад, в любом случае, готовил здесь масштабную гражданскую войну. Нам так легко дали провести референдум, не мешали, хотя я помню, я его делал, раздавить нас можно было в любой момент. Специально создавались условия для того, чтобы на Юго-Востоке бывшей Украины возник этот очаг войны. То, что Вы делали — это был некий проект, как бы, вот, встречный пал во время пожара в тайге, дабы быстро перехватить инициативу, перевести всё в формат Новороссии и не дать американцам возможности порезвиться, или это была всё-таки частная инициатива Ваша и единомышленников? И, как Вы считаете, почему Вашему примеру не последовали другие, почему не возникли очаги сопротивления а-ля Славянск в других областях? Стрелков: Ну, единственное, что я могу сказать, что — да, я отлично понимал, я считал, что Крым я и до сих пор так считаю , что Крым был необратимым, точка невозврата была пройдена, как только Россия решилась на воссоединение Крыма. Как только она решилась поддержать нардное движение там, точка невозврата пройдена была. Мы вступили в жёсткий конфликт с западом, который сейчас всеми силами пытаются, путём даже прямого предательства, в том числе, и русских в Новороссии, и собственных слов, собственного народа, — пытаются замять. Но это не получится, это однозначно. Война нас ждёт, война будет очень долгой, к сожалению. На тот момент её можно было избежать. На тот момент у меня, и у Аксёнова Сергея Валерьевича, было полное понимание, я был советником на тот момент его, — было полное, абсолютное, понимание того, что Крым без Новороссии, во-первых, экономически не состоятелен, поскольку отрезан. Имея с севера враждебную Украину, Крым вместо бриллианта становится камнем, условно говоря, тянущим вниз. Это понимание у нас чёткое было, и без поддержки Аксёнова, конечно, вообще бы ничего не получилось. По крайней мере, факт, что он разрешил собирать подразделение на территории Симферополя, уже за это ему глубокий поклон. Но это понимание было полное, то есть, и у него, и у меня. Было чёткое, не впечатление, нет, убеждение в том, что киевская власть будет воевать. Будет ли она воевать в Крыму, или она будет воевать в Новороссии, или она будет ещё где-то воевать — но что эта власть нацелена против России и против русского народа. И что надо нанести удар ей, уничтожить её, желательно, или нанести ей мощный удар до того, как она будет готова воевать. В этом отношении можно назвать наши действия, мои действия, как превентивный удар. Именно превентивный удар, с чётким пониманием, что, пока враг не опомнился. Когда он опомнится, будет тяжело. К сожалению, врагу дали опомниться, и всё, что происходит, — это вот, как раз, последствия того, что ему дали опомниться. Но удар он всё равно получил хороший, и он сейчас завяз в войне. Очень жаль. Очень мне жаль, и почему я никогда не сниму с себя ответственности за то, что произошло, — потому что враг завяз за счёт народа Донбасса. Именно народ Донбасса, и Донбасс сейчас принимает на себя тот удар, который был бы нанесён в другом месте. Очень тяжело понимать, что вот эта общая нерешительность, которая имела место быть, общее желание, чтобы всё было так же, плюс Крым, которое у очень многих наших высших чиновников невооружённым взглядом проглядывается, вот оно и привело к тому, что вместо оглушительной победы, оглушительной победы, которая могла бы быть, мы получили невнятную, кровавую, затяжную, ещё которая неизвестно, чем закончится, войну по типу Первой Мировой, позиционную. Которая ни к чему не приводит, кроме как пьёт кровь из России и из Донбасса, лишает её сил, пьёт силы из России. И что мы получили даже вместо Новороссии возможной, которая могла бы быть от Харькова до Одессы, причём она была к этому готова, созрела — мы получили какие-то там отдельные районы Донецкой и Луганской областей Украины — с этим я, как человек, смириться не могу. Я никогда не буду выступать против президента России, по одной простой причине: потому что в условиях войны это самое поганое, что моожет сделать военный, и вообще любой гражданин — это выступить против главнокомандующего. Но для себя я не принимаю, не могу принять того, что происходит. Некоторые думают, что я хочу сделать какую-то там карьеру или ещё что-то там. Да плевать я хотел на карьеру. Для меня не это важно. Конечно, я обладаю определённой долей тщеславия, тут Бородай прав, никуда от этого не денешься. И честолюбие какое-то присутствует, борюсь с этим, но, тем не менее, это есть. Но мною движут отнюдь не карьерные соображения. Более того, я бы мог спокойно совершенно наслаждаться вот этой славой, которая создала, надула мне пресса. Ходить в высокие кабинеты там, готовиться к политической карьере. То, что я сейчас делаю, это самоубийственно для политической карьеры. С точки зрения наших чиновников, с точки зрения партийных деятелей, с точки зрения наших олигархов я сейчас должен был бы бегать там, лавровые венки примерять, лучезарно улыбаться, у Киселёва там, или там у Соловьёва на ток-шоу рожи корчить вместе с другими клоунами типа Жириновского там, Пушилина или ещё там кого. Я делаю совершенно всё неправильно с их точки зрения. По одной простой причине: я не могу принять вот эту лживую сдачу. Попытку сдачи, потому что сдачи-то не будет, война всё равно будет, и война план покажет, как принято говорить. Стрелков: Теперь ещё, коротко. Я не ответил на вопрос, как я оцениваю свои полководческие способности. Честно скажу. Дубовой: Почему? Стрелков: По одной простой причине. У меня очень мало практического опыта руководства… Бородай, кстати, правильно отметил, что, и в Чечне мы с ним встречались, хотя тот единственный раз, когда мы с ним встречались, не может считаться эталоном хотя бы потому, что это был 2001 год, а у меня же и после этого было несколько лет действий, как бы, активных. Но он в чём-то правильно отметил, что я могу составить хооший план боевой операции, умею действовать как индивидуальный боец или командир низшего звена, но немножко теряюсь в условиях, когда надо руководить крупными подразделениями, ну, от батальона и выше, на местности, то есть, непосредственно в ходе боя. Правда, он забыл добавить ещё, что у нас со связью была-то всегда величайшая задница, которая просто исключала возможность руководства подразделениями, как это положено, то есть, когда командир бригадного звена управляет боем исключительно по рации практически. То есть, у нас отчаянная ситуация со связью, она и сейчас дерьмовая, насколько я знаю, во всей армии Новороссии, а тогда была просто дикой с точки зрения любой военной науки. То есть, разве что, голубиной почты только и на собаках, единственно что… То есть, управление боем, после того, как бой запускался, управление боем практически терялось, поскольку не было надёжной связи. Но с этой точки зрения он прав, что у меня отсутствует опыт руководства от роты и выше. То есть, то, что должен военачальник проходить последовательно, командуя взводом, ротой, батальоном, полком, бригадой, там, дальше — армией, то есть, проходя ступень за ступенью, как, кстати, Суворов проходил, который от рядового солдата до главнокомандующего прошёл. Вот у меня же этот опыт отсутствует, то есть, мой военный — чисто армейская служба закончилась на должности зам. Моя оперативная служба протекала на штабных должностях, на оперативных, в том числе в реальных боевых действиях, но это была именно оперативная, когда оперативник проводит разведку, составляет план, но сам боевыми подразделениями не командует. Вместо него командуют командиры именно подразделений, которые выполняют план, составленный оперативниками. В этом отношении Бородай прав, навык не очень большой. То есть, провал, очень большой провал между низшим тактическим уровнем, и уже уровнем стратегических операций. Невысоко, в общем, я оцениваю свои полководческие навыки, невысоко. Именно поэтому я всегда просил, призывал профессионалов. Очень призывал. Командиров, профессионалов очень призывал, чтобы они прибывали, принимали командование. Я же и хотел, просил, чтобы меня оставили там хотя бы командиром, там, батальона, но у меня было чёткое требование — покинуть территорию. Другого варианта мне не было предложено, вообще. Даже рядовым бойцом не предложено было. Если бы было предложено, я бы остался. Игорь Иванович, предпоследний вопрос. Как здесь, в Москве, в высшем руководстве, в экспертных кругах, среди мыслящих людей, озабоченных проблемой Новороссии, оценивают происходящее там? Я о чём: о том, что, вот, слушая экспертов здешних и кремлёвских советников, я понимаю, что в той или иной форме, по тому или иному алгоритму, всё равно территория бывшей Украины будет возвращена, она войдёт в Русский мир, и все акцентируются, в том числе и Вы, — один момент этой проблемы — тотальное зомбирование тамошнего населения, да оно имеет место быть, но, в конце концов, мы своей контрпропагандой сможем ситуацию изменить в нашу сторону. Я в это совершенно верю как человек, который беседовал со множеством пленных, которых не раз видел в бою — это совершенно другие люди, это не русские люди, даже те, которые живут в центре Украины. Сейчас ситуация у нас, как между сербами и хорватами. Мы по сути два разных этноса. Мы никогда не сможем жить на одной территории. Вот в связи с этим, каким предполагается оптимальный формат этой бывшей территории Украины, потому что одно государство не вместит всех, будет типичная партизанская война. Стрелков: Оптимальный формат следующий. Взять, освободить Киев. Избавиться — любым способом — лучше всего, в рамках военных, естественно, — от мерзавцев, предателей Русского мира, от активистов. Окончательно оболваненных и зомбированных — пожалуйста, пусть в Канаду. Дубовой: Это миллионы, Игорь Иванович, реально — миллионы. Стрелков: Понимаете, я исхожу только из одного: воевать надо всерьёз, нельзя воевать наполовину, нельзя воевать на четверть.
То есть, с одной стороны, теперь можно отодвигать линию соприкосновения до Курахова, а может быть и дальше. Если говорить про движение на север, то это выход на Славянск и Краматорск. Во всей операции и поведении противника мне более всего интересно, куда девалась их ствольная артиллерия, десятилетие обстреливавшая Донецк. Потому что за все время нашего прорыва их наземные войска артиллерией практически не поддерживались. То ли у них действительно мало снарядов, или все пушки и самоходки куда-то предусмотрительно отправили, чтобы сохранить. Хотя, что касается снарядов, те склады в Авдеевке, которые нашим бойцам удалось захватить, о каком-то дефиците не свидетельствуют, они переполнены вооружением. Я не удивлюсь, если там найдут пару сотен, а то и тысяч снарядов, которых им не хватило в нужный момент.
Эксперт Михайлов: Харьков могут освободить после Славянска и Краматорска
С ситуацией разбирался военный обозреватель «Газеты. Ru» Михаил Ходаренок. Город Часов Яр находится примерно в 10 км к западу от Бахмута Артемовска. Населенный пункт расположен на господствующих высотах перепад достигает 110 метров , что создает весьма благоприятные возможности для организации обороны города ВСУ. Окружающая местность с Часова Яра просматривается на многие километры. Кимаковский называет город одним из «ключевых хабов» Вооруженных сил Украины , а также отмечает, что под контролем ВС РФ находятся «фактически все дороги». По его словам, в скором времени город «потеряет стратегическое значение» для Украины. Как известно, господствующие высоты при рациональном расположении оборонительных рубежей сооружений и вооружения позволяют даже относительно небольшим по численности подразделениям длительное время сдерживать наступление превосходящих сил противника. По этим причинам украинские части и соединения ведут боевые действия за Часов Яр по принципу «ни шагу назад».
В случае взятия российскими войсками Часова Яра ВСУ будут вынуждены осуществить организованный отвод своих подразделений из соседних населенных пунктов, расположенных в низине — Николаевки, Чернового, Новодмитровки и Константиновки. Разумеется, город Часов Яр можно назвать «важным логистическим хабом для ВСУ» или сказать, что этот населенный пункт «использовался противником для ротации», а также отметить, что в ходе боев за этот малый город «взяты под огневой контроль ведущие туда дороги».
Новая карта боевых действий на Украине по состоянию на 12:00 мск сегодня, 28 апреля 2024 года ВС РФ вышли к Архангельскому, создав угрозу окружения группировки ВСУ Оперативная обстановка к северо-западу от Авдеевки развивается в пользу российских войск, украинские силы утратили инициативу на поле боя, испытывают дефицит личного состава, техники и боеприпасов. Кроме того, украинское командование испытывает сложности с логистикой и не имеет достаточных резервов на этом направлении, предварительно "сточив" боеспособные подразделения в безуспешных штурмах в районе Тоненького, Орловки и Бердычей. Причем накануне возле Бердычей оказавшиеся в окружении остатки местной группировки ВСУ сдались в плен.
Выход ВС РФ к Архангельскому ставит украинское командование в трудное положение — это настоящая дилемма. Оборонять село, находящееся в низине, очень проблематично, но и бросать его нельзя. Все дело в том, что на небольшом участке между Керамиком и Архангельским оказалась зажата группировка ВСУ в 3-5 тыс. Об этом пишет издание "Репортёр". При этом быстро окопаться и закрепиться после отступления, организовав оборону на новом месте, будет непростой задачей для ВСУ, учитывая наседающие российские войска.
Промедление украинского командования с принятием решения может обернуться окружением этой группировки ВСУ, как это было под Бердычами. Но это еще не вся проблематика для украинского командования.
Он не исключил, что многие из подавших эти заявки смогут присоединиться к силам ДНР уже в ближайшее время. По его словам, с Ближнего Востока поступило более 16 тыс.
Об этом заявил военный корреспондент Марат Хайруллин. И тогда будет обрушаться основной укрепрайон украинце в районе Донецка, который они все девять лет заливали бетоном, тут чудовищные укрепления, которые в лоб очень тяжело штурмовать. Вот когда они отсюда уйдут, тогда будет решаться вопрос о Харьковской операции», — сказал Хайруллин. Он подчеркнул, что ВСУ должны побежать из-под Славянска и Краматорска, после чего российская армия сможет зайти в Харьков.
Военный эксперт спрогнозировал, куда ВСУ сбегут из Славянска и Краматорска
После освобождения этого населённого пункта Вооружённые силы РФ выйдут на Славянск и Краматорск, после чего смогут взять под свой контроль весь Донбасс. А значит, Краматорск и Славянск освободят где-то в течение месяца, уверен Сивков. это выход на Славянск и Краматорск. То есть станет возможным освободить всю территорию ДНР. По данным Рожина, прилеты фиксируются в районах населенных пунктов Константиновка, Краматорск, Славянск и Часов Яр. Последние новости Славянска оперативно. В честь освобождения Славянска и Краматорска приказом Верховного Главнокомандующего Иосифа Сталина от 8 сентября 1943 года войскам была объявлена благодарность и в Москве дан праздничный салют 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий.
Поддубный: жители Славянска и Краматорска ждут Россию
А значит, Краматорск и Славянск освободят где-то в течение месяца, уверен Сивков. Освободили Константиновку, Краматорск, Славянск в один день. Красный Лиман освободили в феврале, тогда вал пошел после Сталинграда, а Славянск – в сентябре 1943-го, после Курской дуги. Часов Яр, Краматорск и Славянск близко: Россия освободила важный населенный пункт. Переход Артемовска и Соледара под наш контроль полностью нарушает устойчивость обороны противника на Краматорском оборонительном рубеже”, – пояснил полковник.
Военкор Александр Сладков спрогнозировал освобождение Донбасса до конца зимы
То есть, те силы, которые были собраны, их было достаточно, чтобы три таких разгромить батальона, какие были. Ну, а после разгрома этого батальона, в результате, где-то, трусости — казаки, например, не взорвав мост, бежали, хотя задача была на взрыв моста или хотя бы на его оборону, где-то просто растерянности, где-то — неумения тактического, а, самое главное, отсутствия связи, со связью у нас были гигантские проблемы, — в результате разгром этого батальона привёл к тому, что противник свободно переправился через Северский Донец и создал плацдарм, то есть, условно говоря, приставил нож нам в подбрюшье. Впоследствии с этого плацдарма они развернули наступление и на Попасную из-под Лисичанска, и на Славянск. Я уверен, что если бы этого поражения не было, противник бы просто начал наступать с другого направления. В конце концов, у нас было столько дыр на южном участке фронта в районе Константиновки — Дружковки, что они вполне могли бы начать наступать и туда. Но поражение именно под Ямполем я считаю очень серьёзной ошибкой, поскольку без него ещё Славянск можно было удерживать неделю, может быть, даже две. Это с точки зрения военной.
С точки зрения… первое, значит, ещё добавлю: оставление Славянска я не считаю ошибкой ни в коей мере, это было единственное возможное решение. Даже, то же самое, я считаю абсолютно правильным оставление линии Краматорск — Дружковка — Константиновка, чтобы избежать следующего окружения, следующего отступления. Ошибкой было ретроспективно — ретроспективно, подчёркиваю, — ошибкой видится решение на оставление Горловки и на подготовку к оставлению Донецка. Но это, подчёркиваю, ретроспективно. Если бы ситуация обернулась по-другому, ну, я бы, наверное, с вами тогда вообще не разговаривал, потому что там… В любом случае, я не собирался пересекать границу России, даже если бы оставил Донецк. Я понимал, что для меня за границей Луганской и Донецкой республик земли нет.
Не знаю, как там это оценивает Бородай, но он-то регулярно мотался по маршруту Москва — Донецк, Донецк — Москва. За то время, что я пребывал в Донецке, он два раза совершал такие визиты. Естественно, у него была какая-то информация, которой не было у меня, а до меня он никакой информации серьёзной не доводил. Поэтому он был бодр и весел, постоянно причём. И у него голова не болела ни о чём. Ни о том, что подразделения, в которых нет ни мин, ни снарядов, ни танков, ни пушек, которые кровью обливаются, противник их … рассекает.
Ни о дырах во фронте. Ему не о чем было особо беспокоиться, он вёл достаточно… жизнь бонвивана, скажем так, в Донецке. Ну, ладно, не буду его критиковать, не имеет это никакого смысла, тем более, что в его дела я не лез абсолютно. Он меня ещё обвинял в том, что я, кажется, хотел там власть захватить. Господи, Боже мой, для того, чтобы захватить власть, мне надо было просто щёлкнуть пальцами. Оголить где-то фронт, снять один батальон и зачистить, условно говоря, зачистить их ОГА я мог бы даже и без снятия батальона.
Дубовой: И это правда, потому что все ополченцы тогда говорили о том. Стрелков: Но я считал, что это недопустимо. Я потому и подписал, опять же, написал приказ о сдаче командования, именно потому, что я думал не о себе любимом, а о деле. А условия, которые мне были поставлены, заключались в том, что либо сохраняешь власть, и республики остаются на том уровне, на котором они находятся, на грани гибели. А реально у нас начиналась агония, просто агония. Потому что мы были окружены, и поставок никаких, а фронт рвался, как гнилое одеяло.
Либо ты пишешь приказ, и даёшь шанс. Ну, да, конечно, хорошо сейчас говорить о том, что там ошибки, там ошибки сделал, здесь ошибки сделал — легко, очень удобно. Можно обвинять фактически во всём. А что касается таких ещё… Возможно, передав командование, я сделал ошибку. Но это в ретроспективе, именно, в ретроспективе. На тот момент я считал, что это единственная возможность, которой я даю шанс республике выжить.
Правильно это или неправильно, это другой вопрос, было сделано. Что ещё? Ну, да даже не знаю, таких вот… Стыдно? Да нет, ни за что не стыдно. Стыдно за то, что я этому подонку… С ним делился своими собственными… Ну, я всё же-таки его другом ощущал, старым. За это мне стыдно, что я с ним делился, ну вот, мыслями сокровенными, какими не мог поделиться ни с кем из подчинённых, чтобы не уронить боевой дух, и так далее, и так далее.
Я же с ним реально обсуждал реальную ситуацию, а ситуация была отчаянная. Сейчас он поэтому совершенно спокойно может оперировать, интерпретировать мои слова, выдавая их под определённым соусом. И я их даже не могу опровергнуть, потому что многое из этого говорилось, но это говорилось с ним, в узком кругу. С ним я делился своими сомнениями по поводу того, удастся ли удержать Донецк, по поводу, удастся ли вообще сохранить что-то. Потому что, когда я уезжал, у меня в подчинении было более пяти тысяч человек, а у него, кроме там его коллектива там маленького, никого в подчинении не было, и плевать он хотел на этот коллектив. Он ведь ни за что же не отвечал-то, по большому счёту.
Дубовой: За политтехнологию отвечал, и отвечает. Стрелков: Ну, это уже другой вопрос. Мне вот стыдно, к сожалению, за то, что я прозевал, вот, что, когда человек… Ну, да. Был друг, превратился в политтехнолога, законченного политтехнолога. Дубовой: Да, Бог с ним. Игорь Иванович, последние тогда два-три вопроса.
Вы Александру Проханову сказали о том, что нажали на спусковой крючок войны, и это верно. С другой стороны, абсолютно верно то, что Запад, в любом случае, готовил здесь масштабную гражданскую войну. Нам так легко дали провести референдум, не мешали, хотя я помню, я его делал, раздавить нас можно было в любой момент. Специально создавались условия для того, чтобы на Юго-Востоке бывшей Украины возник этот очаг войны. То, что Вы делали — это был некий проект, как бы, вот, встречный пал во время пожара в тайге, дабы быстро перехватить инициативу, перевести всё в формат Новороссии и не дать американцам возможности порезвиться, или это была всё-таки частная инициатива Ваша и единомышленников? И, как Вы считаете, почему Вашему примеру не последовали другие, почему не возникли очаги сопротивления а-ля Славянск в других областях?
Стрелков: Ну, единственное, что я могу сказать, что — да, я отлично понимал, я считал, что Крым я и до сих пор так считаю , что Крым был необратимым, точка невозврата была пройдена, как только Россия решилась на воссоединение Крыма. Как только она решилась поддержать нардное движение там, точка невозврата пройдена была. Мы вступили в жёсткий конфликт с западом, который сейчас всеми силами пытаются, путём даже прямого предательства, в том числе, и русских в Новороссии, и собственных слов, собственного народа, — пытаются замять. Но это не получится, это однозначно. Война нас ждёт, война будет очень долгой, к сожалению. На тот момент её можно было избежать.
На тот момент у меня, и у Аксёнова Сергея Валерьевича, было полное понимание, я был советником на тот момент его, — было полное, абсолютное, понимание того, что Крым без Новороссии, во-первых, экономически не состоятелен, поскольку отрезан. Имея с севера враждебную Украину, Крым вместо бриллианта становится камнем, условно говоря, тянущим вниз. Это понимание у нас чёткое было, и без поддержки Аксёнова, конечно, вообще бы ничего не получилось. По крайней мере, факт, что он разрешил собирать подразделение на территории Симферополя, уже за это ему глубокий поклон. Но это понимание было полное, то есть, и у него, и у меня. Было чёткое, не впечатление, нет, убеждение в том, что киевская власть будет воевать.
Будет ли она воевать в Крыму, или она будет воевать в Новороссии, или она будет ещё где-то воевать — но что эта власть нацелена против России и против русского народа. И что надо нанести удар ей, уничтожить её, желательно, или нанести ей мощный удар до того, как она будет готова воевать. В этом отношении можно назвать наши действия, мои действия, как превентивный удар. Именно превентивный удар, с чётким пониманием, что, пока враг не опомнился. Когда он опомнится, будет тяжело. К сожалению, врагу дали опомниться, и всё, что происходит, — это вот, как раз, последствия того, что ему дали опомниться.
Но удар он всё равно получил хороший, и он сейчас завяз в войне. Очень жаль. Очень мне жаль, и почему я никогда не сниму с себя ответственности за то, что произошло, — потому что враг завяз за счёт народа Донбасса. Именно народ Донбасса, и Донбасс сейчас принимает на себя тот удар, который был бы нанесён в другом месте. Очень тяжело понимать, что вот эта общая нерешительность, которая имела место быть, общее желание, чтобы всё было так же, плюс Крым, которое у очень многих наших высших чиновников невооружённым взглядом проглядывается, вот оно и привело к тому, что вместо оглушительной победы, оглушительной победы, которая могла бы быть, мы получили невнятную, кровавую, затяжную, ещё которая неизвестно, чем закончится, войну по типу Первой Мировой, позиционную. Которая ни к чему не приводит, кроме как пьёт кровь из России и из Донбасса, лишает её сил, пьёт силы из России.
И что мы получили даже вместо Новороссии возможной, которая могла бы быть от Харькова до Одессы, причём она была к этому готова, созрела — мы получили какие-то там отдельные районы Донецкой и Луганской областей Украины — с этим я, как человек, смириться не могу. Я никогда не буду выступать против президента России, по одной простой причине: потому что в условиях войны это самое поганое, что моожет сделать военный, и вообще любой гражданин — это выступить против главнокомандующего. Но для себя я не принимаю, не могу принять того, что происходит. Некоторые думают, что я хочу сделать какую-то там карьеру или ещё что-то там. Да плевать я хотел на карьеру. Для меня не это важно.
Конечно, я обладаю определённой долей тщеславия, тут Бородай прав, никуда от этого не денешься. И честолюбие какое-то присутствует, борюсь с этим, но, тем не менее, это есть. Но мною движут отнюдь не карьерные соображения. Более того, я бы мог спокойно совершенно наслаждаться вот этой славой, которая создала, надула мне пресса. Ходить в высокие кабинеты там, готовиться к политической карьере. То, что я сейчас делаю, это самоубийственно для политической карьеры.
С точки зрения наших чиновников, с точки зрения партийных деятелей, с точки зрения наших олигархов я сейчас должен был бы бегать там, лавровые венки примерять, лучезарно улыбаться, у Киселёва там, или там у Соловьёва на ток-шоу рожи корчить вместе с другими клоунами типа Жириновского там, Пушилина или ещё там кого. Я делаю совершенно всё неправильно с их точки зрения. По одной простой причине: я не могу принять вот эту лживую сдачу. Попытку сдачи, потому что сдачи-то не будет, война всё равно будет, и война план покажет, как принято говорить. Стрелков: Теперь ещё, коротко. Я не ответил на вопрос, как я оцениваю свои полководческие способности.
Честно скажу. Дубовой: Почему? Стрелков: По одной простой причине. У меня очень мало практического опыта руководства… Бородай, кстати, правильно отметил, что, и в Чечне мы с ним встречались, хотя тот единственный раз, когда мы с ним встречались, не может считаться эталоном хотя бы потому, что это был 2001 год, а у меня же и после этого было несколько лет действий, как бы, активных. Но он в чём-то правильно отметил, что я могу составить хооший план боевой операции, умею действовать как индивидуальный боец или командир низшего звена, но немножко теряюсь в условиях, когда надо руководить крупными подразделениями, ну, от батальона и выше, на местности, то есть, непосредственно в ходе боя. Правда, он забыл добавить ещё, что у нас со связью была-то всегда величайшая задница, которая просто исключала возможность руководства подразделениями, как это положено, то есть, когда командир бригадного звена управляет боем исключительно по рации практически.
Ответственность за достоверность информации, цитат, географических названий, собственных имен и прочих сведений, а также за то, что материалы не содержат данных, закрытых для печати, несут авторы публикаций. Ответственность за содержание рекламных объявлений несет рекламодатель. Администрация портала не несет никакой ответственности за высказанные мнения, размещенные материалы, фото и видео в разделе "Блоги". Полный перечень запрещенных организаций в ДНР. Рекомендательные технологии На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации. Правила применения рекомендательных технологий.
После этого Киев объявил о проведении антитеррористической операции АТО на нашей территории. Турчинов подписал такой приказ. И началось… По Славянску ударили 7 апреля, когда Донбасс готовился к проведению референдума 11 мая. Но мы пошли на референдум с уверенностью, что обязательно будем жить в составе России. Это было нашей главной целью… — А Славянск уже был под обстрелами и ждал помощи? Помню первых погибших. С 19 на 20 апреля 2014-го, еще до АТО, в ночное время приехал «Правый сектор» экстремистская организация, запрещена в РФ. Тогда погибли четверо ополченцев.
Это было потрясение. А потом… 2 мая 2014-го — нападение ВВСУ, нас бомбили 5 мая. И далее — череда атак. После референдума их отозвали. А Славянск подвергся карательной бомбежке. Бомбили с Карачуна, это гора между Славянском и Краматорском, с площадки комбикормового завода, с других точек. Показывать, как украинская хунта расправляется со Славянском, было некому. С их помощью мы продержались 85 дней.
Заняли Красный Лиман, Ямполь — это все были дороги, через которые мы получали подпитку. А когда ВСУ взяли Николаевку, пригород Славянска, мы лишились возможности получать гуманитарную помощь и вывозить население из города. До войны у нас было 107,8 тыс. Потом численность уменьшилась. Пригороды были сильно разрушены. Под пулями и снарядами славянское ополчение направилось в Донецк и Горловку. Мне приходилось еще вывозить из опасных районов женщин и детей. Потом Стрелков поручил наладить электроснабжение.
Сбита была опора электропередачи в 35 киловольт, Славянск остался без электроэнергии. Нам готов был помочь Горловский участок Донбассэнерго. Но ВСУшники не дали гарантий ремонтникам. Так и остался город без электроэнергии. Мы помогали людям, пробивали скважины, когда не стало воды. Каратели входили в город. Из наших ушла только часть. Оставшиеся получил три с половиной года тюрьмы и допросы с пристрастием.
Одного продержали 5 часов на допросе, с ним случился сердечный приступ. Некоторые, отсидев, жили недолго. Не все коммунисты согласились с отделением Донбасса от Киева? Просто некоторым товарищам очень хотелось избраться депутатами Рады, на Украине тогда проходили парламентские выборы. Они дезинформировали Симоненко, КПУ выступила за федерацию, чтобы у регионов было больше самостоятельности. А вскоре эти же люди затеяли и против Симоненко акцию. Некоторые, видевшие себя депутатами, обиделись на нас. На КПУ начались гонения, устроили над ней судилище, запретили участвовать в выборах.
А 2 ноября проходили выборы в Народной Совет Донбасса. В него вошли всего три коммуниста. Один погиб на войне, двух других выставили из Совета «за утратой доверия». Все было, конечно, надуманно. К тому же разгоралась война. Закрутились Минские соглашения. Из-за этих Минских соглашений мы потеряли Мариуполь, хотя могли бы туда зайти — и того апокалипсиса с концлагерями, травлей населения, разрушением города и его производственного комплекса, укреплением нацистов на «Азовстали» не случилось бы. Даже заживо закапывали своих жертв.
Такие захоронения находили. Люди обращались к наблюдателям ОБСЕ, те обещали провести расследование, но ничего не сделали. Наоборот, постарались всё предать забвению… — Сегодня вскрываются факты, доказывающие, что эти ОБСЕшники, по сути, были шпионами, они узнавали расположение наших подразделений и передавали сведения украинской стороне. В составе этих наблюдателей были, в основном, представители недружественных нам стран. Жили они в гостинице Park Inn, там же был их офис. Деятельность этих «правозащитников» вызывала недовольство населения. Они не защищали права граждан, подвергшихся агрессии со стороны украинской армии. Они занимались другим, что было интересно их хозяевам.
Наши люди не раз протестовали против их предвзятости перед гостиницей. В какой среде формировались нелюди, вошедшие в такие карательные национал-фашистские группировки, как «Правый сектор» организация признана экстремистской и запрещена в РФ , «Азов», «Донбасс» террористические организации, запрещены в РФ и им подобные? Кто их зарядил ненавистью к русским, к украинцам, стремящимся к дружбе с Россией, желающим говорить по-русски, и быть частью России? При Сталине их выселили из насиженных мест, кого в лагеря отправили, кого на поселение в другие области СССР. А с приходом Хрущёва часть бандеровцев, выходцев из Западной Украины, была освобождена, и они стали проникать в органы советской власти, в том числе и в партийную среду.
При этом Россия, напротив, заинтересована в том, чтобы не допустить разрушения городов, так как это позволит быстрее вернуть жизнь в них в мирное русло. И также ещё, наверное, более циничными теми кураторами, которые стоят за украинским режимом. Поэтому, где смогут нанести вред, и гражданской инфраструктуре в том числе, они обязательно там нанесут.