Александр Александрович Аузан родился 11 июля 1954 года в Норильске. Ниже приводится его биография. Александр Александрович Аузан родился 11 июля 1954 года в Норильске. Александр Александрович Аузан (род. 11 июля 1954 года) — российский экономист, доктор экономических наук. 1 Биография.
Александр Аузан — шаман обанкротившегося либерализма
| Александр Аузан: «Все растет из персональных данных, как из земли» - | Александр Александрович Аузан. |
| Экономист Александр Аузан. Биографическая справка | Новости. Мероприятия. |
Александр Аузан: «Мы столкнулись с очень тяжёлым ущербом, который ещё не осознали»
Вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность, в пьянство, в занятие попрошайничеством, проституцией, азартными играми, а равно использование несовершеннолетних для целей паразитического существования Статья 210. Доведение несовершеннолетнего до состояния опьянения Доведение несовершеннолетнего до состояния опьянения лицом, в служебной зависимости от которого находился несовершеннолетний Статья 224. Незаконное изготовление, приобретение, хранение, перевозка или сбыт наркотических веществ Статья 224. Склонение к потреблению наркотических веществ... Статья 226. Содержание притонов и сводничество. Содержание притонов разврата, сводничество с корыстной целью, а равно содержание игорных притонов. Организация или содержание притонов для распития спиртных напитков, а равно систематическое предоставление помещений для этих целей Статья 226. Организация или содержание притонов для потребления наркотических веществ Статья 72. Организационная деятельность, направленная к совершению особо опасных государственных преступлений, а равно участие в антисоветской организации Статья 1. Для осуществления этой задачи Уголовный Кодекс РСФСР определяет, какие общественно опасные деяния являются преступными, и устанавливает наказания, подлежащие применению к лицам, совершившим преступления.
Ну и ещё один момент для ясности. В армии есть поговорка: генерал — это человек, который за время своей карьеры съел много капитанов, майоров и полковников. С деканом факультета экономики МГУ схожая картина — он совершенно не обязательно крутой экономист, но он совершенно точно жестокий карьерист и совершенно беспринципный интриган. Одним словом, это крокодил причём крокодил в своей естественной среде обитания. Тут даже пофигистическому медоеду типа меня становится откровенно стрёмно. Потому что крокодил способен на любую гадость. Но ноблесс оближ. Если что, считайте меня социалистом. Итак, в рассматриваемом интервью декан Аузан начинает смело разбрасываться фразами типа «сейчас, в связи с пандемией, усиливается цифровой тоталитаризм». Если он учёный, то должен знать, что если вводишь термин, то нужно давать его определение, дефиницию.
Если это явление, то нужно указывать, где оно в наличии и в чём выражается. А иначе складывается впечатление, что это не научный термин, а пропагандистский жупел, пугать бабушек возле подъезда «жидкой чипизацией». Что это такое вообще, «цифровой тоталитаризм»? Если господин Аузан про цензуру и слежку, которую разводят «Google», «Facebook» и «Twitter» в чём я сильно сомневаюсь , то эта цензура началась задолго до начала пандемии. Или про тотальную слежку за жителями Лондона в чём я тоже сомневаюсь , который лидирует в мире по количеству установленных видеокамер слежения на душу населения? Так она тоже идёт уже много лет. Или про американскую систему цифрового шпионажа «Эшелон», которая слушает разговоры в «Скайп» и читает перехваченную электронную почту, включая дипломатические каналы посольств других стран? И она уже давно действует! А ничего нового, чего бы не было до сих пор, с момента начала эпидемии не внедрили. Поэтому ни что такое «цифровой тоталитаризм», ни в чём выражается его «усиление» — нипанятна.
Я достаточно научно методологически диспутирую? Вроде как вполне. Кстати, если под «цифровым тоталитаризмом» доктор Аузан подразумевает созданную доктором Мишустиным систему администрирования налогов в высшей степени эффективную , то и она запущена задолго до начала эпидемии. Далее профессор Аузан противопоставляет «цифровому тоталитаризму», прости меня Гегель, «цифровую консенсусную демократию». А если ещё и «консенсусная», то сверху ещё и кадилом, для надёжности. Поясню на примере. Мой сын ходит в детский сад сейчас не ходит из-за самоизоляции, но не важно.
Новости, аналитика, прогнозы и другие материалы, представленные на данном сайте, не являются офертой или рекомендацией к покупке или продаже каких-либо активов. Москва, ул.
С 2005 по 2011 гг. Являлся членом Комиссии при Президенте РФ по модернизации и технологическому развитию экономики России и Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. C 2011 по 2012 гг. По распоряжению Президента входил в состав группы экономистов, осуществлявших разработку Стратегии 2018-2024; в Центре стратегических разработок отвечал за направление «Институты и общество». Автор более сотни научных работ, в том числе четырех монографий.
Александр Аузан: «Мы столкнулись с очень тяжёлым ущербом, который ещё не осознали»
Сразу скажу, это не конец глобализации. А просто фаза: посмотрите графики по таким показателям, как открытость, финансовая интеграция, международная миграция, с 1880 года, и вы увидите, что волнообразный процесс шел всегда — просто гордое слово «глобализация» было придумано только в конце XX века. В условиях отлива нужно научиться жить, поскольку правила ведения политики и экономики сильно меняются: нормальным явлением для этого периода становятся торговые войны, главное — чтобы они не перерастали в горячие, тем более ядерные. Напоминаю, что несколько дней назад Часы Судного дня были переведены — сейчас до «ядерной полуночи» осталось всего 90 секунд. Как эти факторы влияют на экономику стран? Если у людей существует доверие к работающим институтам, не очень важно, доверяют они правительству или нет. Швеция, приведенная в списке поляризованных стран, так как там остро стоит проблема миграции, в то же время является лидером в Европе по уровню обобщенного доверия: это когда на вопрос «можно ли доверять большинству» дается положительный ответ.
Именно это является главным экономическим показателем, так как успех экономики зависит от того, готовы ли граждане страны идти на сделки друг с другом. Недоверие к правительству — очень распространенное явление даже в странах с высококачественными институтами, где они держатся на обычаях, инерции и отсутствии представления о том, что может быть иначе. А вот потеря общей идентичности имеет экономические последствия, так как ведет к той самой фрагментации общества и формированию бондингового социального капитала — простыми словами, «доверяю своим против чужих» — вместо бриджингового капитала, основанного на доверии другим. Также очень серьезный вопрос — увеличение несправедливости в социуме. Индекс Джини отражает степень неравенства в распределении доходов внутри различных групп населения. Как и почему общества разных стран все больше поляризуются — Есть ли действенные способы, как уменьшить это неравенство?
Первый — строить социальные лифты, чтобы каждый мог стать Илоном Маском, а высшие слои были открыты для любого желающего. Второй вариант — вводить налоги, которые понижают положение элит и подтягивают по уровню жизни к ним более бедных граждан. Выбор места жизни зависит от склонности к риску. Если он высокий, я бы рекомендовал жить в обществе, где можно подняться на самый верх. Если существуют опасения и страхи — лучше жить в европейском обществе социал-демократического типа. Усиление разрыва между бедными и богатыми потребует от политиков того или иного варианта решения проблемы, однако введение повышенного налогообложения снижает экономические стимулы.
Иногда такая политика может вызвать бегство капитала, поэтому, на мой взгляд, в идеале должны строиться социальные лифты. В чем причина столь масштабной нетерпимости? Каждый из нас — потомок генов победителей, иначе нас бы не было. Механизмом эволюции является родственный отбор, когда ради максимального распространения своего генофонда поддерживаются близкие люди, а не дистанцированные. Об этом говорит правило Гамильтона, согласно которому готовность отдать жизнь за близких родственников помогает распространению собственных или сходных генов. Именно с биологического уровня мы перенесли в социальную жизнь готовность сбиваться в стаю против чужих.
Все готовились к высокой инфляции и никто не готовился к дефляции. То, что импорт упадет сильнее экспорта, конечно, трудно было предвидеть, но можно. Именно такая динамика привела к образованию тяжелого рубля и тех проблем экспортеров, которые теперь в основном решаются. Ваша коллега-экономист Наталья Зубаревич в недавнем интервью «Москвич Mag» сказала следующее: «Какие-то простые вещи импортозаместим. Более сложные — нет, потому что импорт был и лучше, и дешевле. Что мы точно не заместим никогда — это электронику». Как вы оцениваете проблему технологического отката? Учитывая, что слово «откат» в русском языке имеет другие смыслы, я бы говорил о технологической деградации. Это неизбежная реакция экономики, которая изолируется от поставки высокотехнологичных компонентов. В этом процессе очень важно правильно выбрать уровень отступления для того, чтобы, с одной стороны, сохранить все-таки возможности технологического снабжения производств, а с другой — не уйти в каменный век.
Мы видим, что фактически траектории даже такого развития — через деградацию — были довольно разнообразны: иногда отступали очень сильно, а потом начали возвращать этот уровень, что можно отследить по тому, что происходит, например, со стандартами Евро-0, Евро-2 экологические стандарты, регулирующие содержание вредных веществ в выхлопных газах. Думаю, что по реальной картине сначала было достаточно резкое отступление — лишь бы сохранить производственный процесс, потом удалось все-таки отыграть часть технологического уровня. Это не окончательная победа — основа в виде параллельного импорта и начинающегося собственного производства пока очень непрочная и мало надежная — фактически только китайская составляющая в этой технологической картине более или менее ясна, если, конечно, в свою очередь Китай не испугается вторичных санкций. Есть ли у креативных индустрий той части экономики, которая посвящена продуктам интеллектуального труда будущее в нынешних обстоятельствах? Когда экономика упрощается, технологии деградируют — говорить о ближайшем будущем тяжело и горько, и это относится в том числе и к креативным индустриям — здесь надо сделать примечание, поскольку для креативных индустрий гораздо более важными являются даже не эти общие условия, а наличие талантов. Человеческий капитал в России понес невиданно крупные потери: что, разумеется, сокращает возможности широкого набора креативных индустрий, но это как сосуд, из которого с одной стороны вода вытекает, а с другой — втекает.
Сторонник мер по развитию «человеческого капитала» в России. В 1979 году окончил экономический факультет МГУ имени М. В 1982 году присвоена учёная степень кандидата экономических наук. В 1991 году присвоена учёная степень доктора экономических наук. С 1993 года присвоено звание профессора экономического факультета МГУ имени М.
С 2000 г. С 2004 г. Член Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека. С 2005 г. Президент Ассоциации независимых центров экономического анализа.
Пушки вместе с маслом. Что помогло России устоять под санкциями?
С 2005 по 2011 гг. С 2020 г. Имеет многолетний практический опыт в консультировании национальных и региональных правительств. Участвовал в разработке стратегий социально-экономического развития Российской Федерации: «Стратегии-2010», «Стратегии-2020», «Стратегии 2018-2024».
Либо они контролируют насилие коллективно, что не даёт им возможности применять насилие друг против друга или для собственного обогащения. Сейчас этого нет. Элитные группы нуждаются в изменении институтов. Мартин МакГир и Мансур Олсон американские экономисты, авторы концепции «стационарного бандита».
Сначала группа, окружающая правителя, захватывает активы. Для этого им нужны институты, которые не мешают это делать, - например, не слишком прописанное законодательство. А вот дальше появляется необходимость в системе институтов, которые бы наладили эксплуатацию активов. Они возникнут, если у власти не появятся новые голодные. Этот переход не гарантирован, но возможен. Если мы говорим о персональной смене, то да, возможен запуск механизма перераспределения. Если же говорить о радикальной демократизации, то она даёт положительные результаты при хорошо работающих институтах и отрицательные экономические последствия, если институты работают плохо.
Например, изменения в структуре власти дадут положительные результаты, если у вас хорошие правовые и судебные системы. Мы этого пока не имеем. А чтобы правовые и судебные системы хорошо работали, они должны быть нанизаны на определённую культуру населения, на ценностно-поведенческие установки, на готовность людей поддерживать и пользоваться этими системами. В 1990-е годы прекрасно использовались системы потребительского законодательства. Миллионы людей пользовались ими, хотя в 1980-х боялись самого слова « суд». Институты должны быть сделаны так, чтобы человек захотел и сумел ими воспользоваться. Власть отражает примерно ту же культуру, что и население.
Население склонно делать что-то хорошо штучно и не умеет работать вместе. Вот и власть склонна что-то делать вручную и не умеет сотрудничать с населением. Это две стороны одной медали. Ловушка в том, что неудачный институциональный выбор был закреплён культурой, ценностями, поведенческими установками. Выход из неё строится через оба этих инструмента. Нужно менять правила, одновременно приспосабливая и сдвигая ценности людей. Нет отдельной реформы, которую нужно было бы осуществить.
Надо осознать главную проблему, которую мы решаем, - запуск инвестиционного двигателя. Главное препятствие этому запуску - недоверие. Главный объект недоверия - государство. Поэтому содержанием реформ должны стать любые меры по повышению качества государства и увеличению доверия к нему. Но первым делом надо окончить войну. Конечно, в последний год был совершён очень серьёзный поворот. В 2014 году мы возвратились в некоторые точки, в которых находились за 25 лет до этого.
Мы вернулись к представлению о том, что государство - основная ценность, что строительство великой державы - это сверхцель. Это дало колоссальную консолидацию в смысле поддержки власти и предпосылки для возможных мобилизационных вариантов в экономике. Было ли это эффективно в смысле долгосрочных целей развития страны? Если мы сейчас накачиваем деньги в оборону и безопасность, а не в образование и здравоохранение, то мы работаем против будущего России. Александр Аузан — внук латышского стрелка Кабинет члена Экономического совета при президенте России Александра Аузана находится в Москве, на Воробьевых горах. Из окна открывается чудесный вид на самую высокую сталинскую высотку - главное здание МГУ им. Мог ли дед декана экономического факультета МГУ, начинавший свою карьеру простым крестьянином под Даугавпилсом, Александр Аузан знать, что к мнению его внука будут прислушиваться не только студенты и преподаватели крупнейшего российского вуза, но и депутаты, министры?
О том, что Александр Александрович Аузан имеет латышские корни, красноречиво говорит его фамилия. Но нигде в открытых источниках информацию о его предках не встретишь. Я по маме латыш. Мой дед был родом из Латгалии, родился под Даугавпилсом. Был крестьянином, поступил в ремесленное училище в Риге, но во время Первой мировой войны, при подходе немцев к столице, был эвакуирован в Петроград, где его, 18-летнего паренька, закрутила политическая жизнь. Он стал большевиком, потом красным латышским стрелком. Это был взлет Аузана-старшего, а потом пришла черная полоса.
Как и многие другие латышские стрелки, в конце тридцатых он стал «врагом народа». Пошел по одному судебному делу с другим латышом - Яковом Алкснисом. Одним из пунктов обвинения была статья за укрывательство немецкого шпиона Андрея Николаевича Туполева, поскольку в то время он работал под началом Аузана. В 1937 году Аузан был арестован, в 1939-м сослан в Норильский лагерь. Через 20 лет после ареста деда к нам в гости пришел Туполев и рассказал, что он искал своего бывшего руководителя, но ему сказали, что Аузан был расстрелян, - продолжает Аузан. Дед не был расстрелян. Он остался в Норильском лагере, был актирован, заболел, его перевезли вверх по Енисею, где в поселке Яя в 1943 году он умер.
У нас есть справка, что он там похоронен. Но не только «укрывательство немецкого шпиона» было инкриминировано Аузану-старшему. Незадолго до ареста, в 1936 году, он возвращался из командировки в США и решил навестить отца, которого не видел 18 лет. И заехал в Латвию. Семейное предание гласит, что принимали его хорошо. Совсем другой прием был в Гражданскую войну, когда он вместе с частями Красной армии оказался недалеко от родного хутора и тоже хотел увидеть отца, заглянул в отчий дом, но там никого не застал. И в итоге чуть было не подвел под монастырь всех своих родственников.
Когда об этом узнал немецкий генерал Рюдигер фон дер Гольц организатор вооруженных сил Латвии и обороны страны от большевиков. Но тогда обошлось. Сам Александр Аузан родился в Норильске - родители-москвичи в начале 1950-х по распределению поехали туда работать. В двухмесячном возрасте будущего экономиста привезли в столицу. И только спустя много лет они узнали о том, что жили и работали совсем рядом с тем местом, где последние годы своей жизни провел Аузан-старший. Я очень люблю Ригу - она замечательная, и Юрмалу. Бывал там неоднократно, но в последнее время все чаще езжу в Вильнюс и Таллин.
Недавно встречался с послом Латвии в России Астрой Курме. Очень тепло с ней поговорили как раз на тему моих корней. Я считаю, она замечательный посол. Прекрасно справляется с задачей представителя Евросоюза в России, что непросто, - говорит Аузан. А вы знаете, что ваш коллега по Экономическому совету при президенте России Алексей Кудрин тоже наполовину латыш? Я не знал. Он по какой линии?
Слушайте, я сейчас ему позвоню... Но поскольку впереди было долгое интервью, отложил этот разговор на вечер. Прежняя модель экономики закончилась, новая не начиналась - Александр Александрович, хотелось бы услышать вашу оценку нынешнего состояния российской экономики. Я не знаю, как в Латвии относятся к Винни-Пуху, но в прекрасном переводе Заходера есть фраза, что это было время, когда завтрак уже закончился, а обед еще не думал начинаться. Вот сейчас мы находимся в положении, когда прежняя модель экономики уже закончилась, а новая еще не думала начинаться. В этой модели больше роста, по-видимому, быть и не может. Поэтому я бы сказал, что у нас еще и такой циклический кризис, осложненный санкциями и падением цен на нефть.
А важно, что мы находимся между двумя моделями. И совершенно не факт, что удастся перейти к новой модели. Если не удастся, это не катастрофа, это просто такая депрессивная жизнь около нуля. У нас, к сожалению, очень значительные разрывы по благосостоянию. Только вопрос, что получится потом. Сейчас ведь очень непростой выбор перед макроэкономистами стоит, поскольку сама модель не дает значимых темпов роста, она исчерпана, а либеральная позиция - «вы отойдите, не мешайте, все восстановится» - не очень срабатывает. Но приходят «дирижисты» и говорят: «Так, отойдите, мы будем стимулировать сердце».
Им отвечают: «Хорошо, а потом, что будете делать? Выбор очень непростой. Я бы не сказал, что есть очевидная правота той или иной стороны. По существу, думаю, придется искать комбинированный вариант. В принципе, любой грамотный экономист может устроить в стране, причем в любой, и в вашей тоже, - рост. Но только через два года вам придется из страны уезжать. Не спрашивайте, что со страной будет потом.
Потому что можно простимулировать вас так, что цифра будет достигнута, а потом будет резкое ухудшение. Поэтому, мне кажется, задача состоит в том, чтобы не допустить такой вот динамики - когда мы потом останемся и без резервов и с падающей экономикой. Поэтому, с моей точки зрения, нужно искать довольно сложные варианты, где сочетались бы государственные инвестиции с частными, где создавались бы закрытые акционерные общества для инвестиций в инфраструктуру, потому что инфраструктура в России - это всегда очень правильные инвестиции. Ведь дураки и дороги остаются проблемой страны. Поэтому нужно инвестировать в дороги разного рода, включая оптоволокно, хабы и так далее, и против одурачивания - нужно инвестировать в человеческий капитал. В образование и здравоохранение. Поэтому эти цели остаются, а методы и источники инвестиций - трудный вопрос, потому что, если говорить, у кого больше всего денег, то больше всего денег у российского населения.
Это результаты предыдущего периода. У населения имеется 31 триллион рублей. При том, что у правительства чуть меньше 14 триллионов, у бизнеса чуть больше 15 триллионов. То есть суммарно у населения инвестиционных денег - на депозитах и в других формах - больше, чем у правительства и бизнеса вместе взятых. Это, кстати, не случайно, потому что главным результатом последних 25 лет является не рыночно-демократическая экономика, как казалось в начале 1990-х, а невиданный в истории переход от экономики дефицита к обществу потребления. Оно к кризису 2008-2009 годов в России сформировалось во всех своих видах и активах. Вы можете найти в России все институты общества потребления и все виды потребительских товаров и услуг, которые существуют в мире.
Это такой ответ на длительные страдания в экономике дефицита в рамках Советского Союза. Понятно, что строилось это на институтах, которые собирали ренту, в основном. И не только. Кстати, это важно. Если мы возьмем самый успешный период развития российской экономики - с 2000 по 2003 год, это первый срок Путина, - то тогда как раз реформы Грефа дали внутренние результаты: снижение трансакционных издержек, снятие определенных административных барьеров, изменение законодательства. И у роста в России были не только внешние предпосылки. Но, к сожалению, выбор 2004 года произошел, скорее, в пользу рентного роста, и при такой конъюнктуре можно вообще ничего не делать в стране.
Вот примерно так и пошло. И в этом смысле мы, конечно, проиграли годы и годы. Хотя возможности движения в другом направлении были и остаются. Санкции - это проявление экономической войны - А насколько сильно на экономику России повлияли санкции? Сильно повлияли. Потому что, во-первых, на войне как на войне. Ведь санкции - это проявление экономической войны.
При этом давайте учтем, что экономические потенциалы сильно разные. И тогда предполагалось, что СССР где-то к 80-м годам будет на первом месте в мире. Это, конечно, немного. Выстоим, конечно, переживем. Но говорить, что это не чувствительно, было бы странно. Это повлияло на структуру в экономике. Это повлияло на уровень благосостояния.
Это результат суммы факторов - и того замедления, и санкций, и падения цен на нефть. Фатальны ли санкции для страны? Хорошо ли это? Можно торговать не нефтью, а… мозгами - А как уйти от нефтяной зависимости? Во-первых, это вопрос, который всегда был дискуссионным в России. Много десятилетий уже. Вот мы с Егором Гайдаром вместе учились здесь, на экономическом факультете, были в хороших отношениях, он был редактором моих первых статей по перестроечному времени.
Егор всегда полагал, что реформы и перемены в России вызываются внешними шоками. В СССР это было так. И он предполагал, что очередные перемены начнутся именно при падении цен, что исторически было неизбежно, потому что цены на ресурсы падают, и когда-то - сильно. Конечно, это подвигает к переменам, но не всегда к положительным. С моей точки зрения, главный вопрос состоит не в том, как уйти от нефтяной зависимости, а как уйти от стремления жить на ренту. Отмечу, что кроме нефти бывают другие способы жить на ренту. Например, у нас огромная территория.
Да, сдавать под те или иные нужды - это тоже рентные доходы. У нас много питьевой воды в Байкале. Это главное хранилище воды в мире. Можно водой торговать. Это тоже рентное хозяйство. Поскольку мы поставляем мозги Европе, Америке и Израилю, то можно попытаться продавать эти мозги. Брать за образование.
Торгуют же футболистами. Можно торговать инженерами, интеллектуалами, программистами. Это не путь, который я приветствую, поймите правильно. Главный вопрос - как перейти от стремления выдавливать ренту к производительной деятельности как основной. Это не вопрос ухода от нефти и газа, это вопрос перемены устройства в стране, когда мы живем не за счет манны небесной, которой в России всегда с избытком в том или ином варианте, а ровно за счет тех самых мозгов и талантов, которые Россия уже 10 лет поставляет миру. С тех пор, как в России появилась современная наука и образование. Причем я хочу сказать о последствиях.
Дело в том, что есть расчет, сделанный одним из лучших российских макроэкономистов и моих учителей на экономическом факультете - академиком Револьдом Михайловичем Энтовым. Вот что делают мозги, которые здесь произросли, а применяются на Западе. Они производят продукт, явно сопоставимый с тем, что может давать нефть, газ и прочее.
Может, потому что государственный капитализм в XX веке связан с технологическим развитием, созданием новых отраслей. Я хочу напомнить, что не мы его придумали. Основатели российского НЭПа учились у американской, германской промышленности.
Поэтому другие институты — это другая жизнь, иной набор плюсов и минусов. Чего-то не будет, а что-то появится такое, чего нельзя было сделать в условиях свободного рынка. Цифровой тоталитаризм, экология и метавселенная — Многие историки говорят про утрату будущего. Вы согласны с этим? И наши представления о том, какой мир есть и какой будет — они рассыпались. Уже во времена пандемии возникли три варианта видения будущего, конкурирующие между собой.
Одно из них я уже упоминал — это цифровой тоталитаризм. Цифра решила великую проблему тоталитарных государств XX века. Следить за подданными было очень дорого, а если вы не можете уследить за всеми, то ваша система наказаний начинает работать как стихийное бедствие: то ли упадет камень с крыши, то ли не упадет. Человек понимает, что может «проскочить», и начинает вести себя более независимо. Так вот, эта проблема цифровым скринингом решена. Следить за людьми, строить их социальный рейтинг стало дешево.
Другой вариант будущего — это идеи устойчивого развития. Во времена ковида они обрели новую актуальность. Потребность в климатическом регулировании и в решении связанных с этим социальных проблем оказалась глобальной, и разные группы стран пошли на то, чтобы договориться об общих целях устойчивого развития. Выяснилось, что у нас есть общечеловеческие, общеземные задачи. Но есть и третий образ будущего, о котором говорят то реже, то чаще. Это метавселенная.
Они стали своего рода квазигосударствами с миллионами цифровых граждан, которые общаются между собой с помощью все новых приложений, и с пользовательским соглашением вместо конституции, которое поменять труднее, чем конституции некоторых стран. Более того, эти системы покусились на святое: макроэкономику, на эмиссию денег. Традиционные государства перешли в наступление. Во многих странах криптовалюты частично или полностью прикрыли, Джеку Ма, [китайскому предпринимателю и основателю Alibaba Group], запретили эмиссию акций и велели каждую неделю клясться в верности партии и правительству, а Цукерберга полоскали в комитете Конгресса, угрожая разделом его цифровой империи. В России тоже не позволили создать свой вариант криптовалюты, гоняли автора этой идеи Павла Дурова между Центральным банком России и Федеральной резервной системой, пока он не осел у арабов. Но у цифровых систем есть свой ответ.
Они говорят: «А мы построим такой цифровой мир, который будет стоять над вашими законами, границами, государствами. И люди смогут в нем жить, не покидая страны, кресла или кровати. Мы им предложим такое, чего правительство предложить не в состоянии». Так что конкуренция разных моделей будущего продолжается. Мы живем в неопределенности, но при этом мы понимаем, что историческая эпоха сменилась. У людей могут измениться представления о добре и зле — Где во всем этом реальный человек с его представлениями о счастье, о семье?
Что с ним будет? Есть такой непростой вопрос в институциональной теории: откуда вообще берется развитие? Оно берется из двух источников. Либо от внешнего удара, — эпидемия, оледенение, голод, любой взрыв привычных условий, когда приходится придумывать новое. Либо изнутри нас самих. Когда мы, накапливая опыт, размышляя о мире, вдруг приходим к тому, что нобелевский лауреат, историк Роберт Фогель называл «изменением вкусов и предпочтений».
Именно ковид, с моей точки зрения, привел к серьезному изменению человека и человечества. Это уникальный исторический период, когда оба источника развития сработали. Был внешний удар в виде пандемии, домашнего ареста, под которым сидело три миллиарда человек. То, что они за это время прочитали, посмотрели, передумали; те вопросы, которые они себе задали и на которые не нашли ответа; все это сделало их другими, не такими, какими они были до карантина. Турбулентные процессы шли в небольших форматах, но на выходе приобрели сокрушительный характер. Это видно и по политическому поведению людей, и по этическим сдвигам, которые происходят в обществе, и по экономике: в 2020 году «овцы» постригли «волков», то есть мелкие участники финансового рынка обыграли крупные фонды, совершив в несколько секунд совместную операцию.
Такого раньше не бывало! Из-за потери привычных и комфортных условий появляется агрессивность, которая распространяется, как мы видим, не только на членов семьи. С другой стороны, новые сложные обстоятельства потребовали решения самых базовых жизненных задач — например, отвезти старикам продукты. И мы увидели настоящий расцвет волонтерской деятельности. Пока не очень понятно, каким станет человек. С новой силой проявились, очертились ранее существовавшие представления о должном, о хорошем, о плохом.
Чтобы было понятно, о каком масштабе изменений идет речь, я приведу пример, который приводил сам Фогель вместе со своим соавтором Дугласом Нортом, получившим Нобелевскую премию по экономике за создание теории институциональных изменений. Они доказали, что американское плантационное рабство было экономически результативным, а социальное положение раба на Юге было лучше, чем положение наемного работника на Севере. В 1930-е годы XIX века американцы считали, что рабство — это своего рода протекторат над не очень развитыми людьми, которых сначала нужно чему-то научить, а уж потом предоставлять им права. А потом все перевернулось. В 50-е годы они пришли к тому, что рабство — зло и гадость. Недаром же Авраам Линкольн сказал: «Вы та маленькая женщина, из-за которой началась эта большая война», имея в виду Гражданскую войну в США.
Кстати, «Муму» Тургенева сыграла у нас аналогичную роль. Собачку жалко, и Герасима жалко, и вообще — какая гадость это ваше крепостное право! Я думаю, что мы находимся на грани переворотов вот такого масштаба.
С 1993 года присвоено звание профессора экономического факультета МГУ имени М. В 1983 году начал преподавать на кафедре политической экономии экономического факультета МГУ имени М. Ломоносова, занимая должности ассистента 1983—1987 , старшего преподавателя 1987—1989 , доцента 1989—1993 , профессора кафедры 1993—2002. С 2002 года по настоящее время занимает должность заведующего кафедрой прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ имени М.
В 2014 году является руководителем рабочей группы в составе ведущих учёных при Министерстве образования, в задачи которой входит рассмотрение обращений, связанных с деятельностью ВАК. Рабочая группа приняла участие в рассмотрении большого массива диссертационных работ.
Александр Аузан: «Нужно не разжигать вражду, а сшивать общество»
На этой странице вы найдёте список книг Александра Александровича Аузана. Александр Аузан информация о себе: веду блог, читать мои публикации вы можете на проекте Сноб. Александр Александрович является российским экономистом, доцентом экономических наук, деканом на экономическом факультете в МГУ имени Ломаносова, зав. кафедрой прикладной институциональной экономики. Информация о спикере: Аузан Александр из МГУ имени М.В. Ломоносова: Образование, профессиональный опыт, участие в конференцияx. Аузан Александр Александрович. Приветствие ректора. Ректор СПбПУ Андрей Рудской. Александр Аузан: У нас население в целом богаче бизнеса и правительства вместе взятых.
Аузан Александр Александрович – биография
Обращения 0 Президент Ассоциации независимых центров экономического анализа, президент Института национального проекта "Общественный договор", председатель Высшего координационного совета Международной Конфедерации обществ потребителей, генеральный директор Фонда "Народная ассамблея"; родился 11 июля 1954 г. Ломоносова в 1979 г.
Этакий цифровой Госплан 2. Его пытаются строить. Поэтому в нынешней экономике есть два регулятора. Есть цены, которые уже сработали, и, в общем, машина на этом моторе смогла неплохо пройти 2022 год. И есть формирующийся Госплан 2. Два этих принципа друг другу противоречат и будут сталкиваться, как это было во время НЭПа. И поскольку при жесткой политической власти директивный метод сильнее ценового, это может иметь отрицательные экономические последствия в виде соглашения о сдерживании цен или чего-нибудь в этом роде.
Но главная опасность в другом. Мы помним, что выход из НЭПовской экономики произошел в тоталитарную экономику и тоталитарное общество. Китайская Народная Республика, особенно после ХХ съезда КПК, очевидным образом идет в сторону государственного капитализма и построения цифрового тоталитарного государства. Странно, что в государстве, где не работают общественные институты, в то же время так прекрасно работают всякие цифровые приложения. Как это получается? Но институт — это ведь что такое? Это правило и механизм поддержания правил. А они бывают разные.
Например, существуют феодальные институты — тот же ремесленный цех. И каждый вид института обладает своими плюсами и минусами. Что дали институты частной собственности, независимого суда, про которые написаны многочисленные книжки? Экономический рост. Экономики расширялись и сужались по мере того, как росло или сокращалось население из-за войн, неурожаев, эпидемий. Сужается база населения — падает экономика. Растет рождаемость — через некоторое время начинает расти экономика. Но будут какие-то другие результаты.
Может ли государственный капитализм давать свои результаты? Может, потому что государственный капитализм в XX веке связан с технологическим развитием, созданием новых отраслей. Я хочу напомнить, что не мы его придумали. Основатели российского НЭПа учились у американской, германской промышленности. Поэтому другие институты — это другая жизнь, иной набор плюсов и минусов. Чего-то не будет, а что-то появится такое, чего нельзя было сделать в условиях свободного рынка. Цифровой тоталитаризм, экология и метавселенная — Многие историки говорят про утрату будущего. Вы согласны с этим?
И наши представления о том, какой мир есть и какой будет — они рассыпались. Уже во времена пандемии возникли три варианта видения будущего, конкурирующие между собой. Одно из них я уже упоминал — это цифровой тоталитаризм. Цифра решила великую проблему тоталитарных государств XX века. Следить за подданными было очень дорого, а если вы не можете уследить за всеми, то ваша система наказаний начинает работать как стихийное бедствие: то ли упадет камень с крыши, то ли не упадет. Человек понимает, что может «проскочить», и начинает вести себя более независимо. Так вот, эта проблема цифровым скринингом решена. Следить за людьми, строить их социальный рейтинг стало дешево.
Другой вариант будущего — это идеи устойчивого развития. Во времена ковида они обрели новую актуальность. Потребность в климатическом регулировании и в решении связанных с этим социальных проблем оказалась глобальной, и разные группы стран пошли на то, чтобы договориться об общих целях устойчивого развития. Выяснилось, что у нас есть общечеловеческие, общеземные задачи. Но есть и третий образ будущего, о котором говорят то реже, то чаще. Это метавселенная. Они стали своего рода квазигосударствами с миллионами цифровых граждан, которые общаются между собой с помощью все новых приложений, и с пользовательским соглашением вместо конституции, которое поменять труднее, чем конституции некоторых стран. Более того, эти системы покусились на святое: макроэкономику, на эмиссию денег.
Традиционные государства перешли в наступление. Во многих странах криптовалюты частично или полностью прикрыли, Джеку Ма, [китайскому предпринимателю и основателю Alibaba Group], запретили эмиссию акций и велели каждую неделю клясться в верности партии и правительству, а Цукерберга полоскали в комитете Конгресса, угрожая разделом его цифровой империи. В России тоже не позволили создать свой вариант криптовалюты, гоняли автора этой идеи Павла Дурова между Центральным банком России и Федеральной резервной системой, пока он не осел у арабов. Но у цифровых систем есть свой ответ. Они говорят: «А мы построим такой цифровой мир, который будет стоять над вашими законами, границами, государствами. И люди смогут в нем жить, не покидая страны, кресла или кровати. Мы им предложим такое, чего правительство предложить не в состоянии». Так что конкуренция разных моделей будущего продолжается.
Мы живем в неопределенности, но при этом мы понимаем, что историческая эпоха сменилась. У людей могут измениться представления о добре и зле — Где во всем этом реальный человек с его представлениями о счастье, о семье? Что с ним будет? Есть такой непростой вопрос в институциональной теории: откуда вообще берется развитие? Оно берется из двух источников.
Они не всегда имеют благотворные последствия, но уж точно, что в 2020-е годы мы увидим неожиданно новые представления людей о добре и зле. Потому что все это идет в условиях взрыва противоречий и межцивилизационных конфликтов. Причем речь не только о культурной войне с западнохристианской цивилизацией, но и об ускоренной попытке сближения с конфуцианской цивилизацией, когда вдруг возникают новые представления о том, что с детьми можно делать, чего нельзя, как семья устроена. Я с нетерпением и некоторой тревогой жду, какими окажутся люди конца 2020-х годов.
Точно не такими, какими были в прошлом десятилетии. Каким бывает патриотизм? В 2022 году я выпустил книжку «Культурные коды экономики», а до этого мы с коллегами 10 лет занимались большими полевыми исследованиями. Например, в русском сознании пространство играет совершенно особую роль. Это имеет климатическое объяснение — каждые 7 лет нужно было менять поле, а значит, передвигаться все дальше и дальше. И социальное объяснение, поскольку история России — это история побега от власти на север, на восток, продвижение казачьих станиц, регулярных войск вслед за бегущими, что в итоге привело к созданию крупнейшей империи. Осознание пространства как главной ценности заложено в нас достаточно глубоко. Хотя с экономической точки зрения, конечно, тот человеческий капитал, значительную часть которого мы потеряли в 2022 году, — сегодня гораздо более значимая вещь. Это самый серьезный вызов, который российская экономика испытала за 30 лет своего постсоветского существования, потому что это удар по будущему.
Эта фраза уже поднадоела, если честно. В целом же те, кто уехал, — такие же, как те, кто остался. Это люди из мегаполисов, примерно 30 миллионов человек, из которых, может быть, миллион или два покинули страну. Здесь не деление на худших и лучших, а вопрос того самого ценностного выбора. Я всегда говорил студентам, что советский период дал нам через литературу две максимы, которые противоречат друг другу. Виктор Некрасов, автор знаменитой повести «В окопах Сталинграда», сказал, что «лучше подохнуть от тоски по родине, чем от злобы на родных просторах». А Владимир Высоцкий говорил: «Не волнуйтесь, я не уехал, и не надейтесь — я не уеду». И то, и другое есть патриотизм. Когда человек уезжает и у него сердце разрывается от расставания с родиной, с близкими, друзьями, коллегами — это такое же патриотическое переживание, как когда говорят: «Это моя страна, я остаюсь и буду делать то, что считаю важным для следующих поколений».
В 2022 году мы отметили 350-летие Петра и 300-летие империи. Петр был очень противоречивой фигурой, своей дубинкой он вбил в нас европейскую идентичность. Собственный выбор он сделал выбором нации. И закреплено это было не столько его преемниками, сколько рождением великой русской литературы, которая возникла из тесного переплетения с европейской. Пушкин, который часто мыслил по-французски и для которого Парни был не менее важен, чем Тредиаковский , Достоевский, Толстой, Чехов — все это абсолютно русское, российское явление, однако немыслимое вне контекста европейской культуры. Это вычеркнуть невозможно. При этом мы остаемся раздвоенной страной. С одной стороны, Россия архаичная, настроенная на коллективистские ценности, государственный патернализм, солидарность, перераспределение. А с другой — индивидуалистическая, живущая по принципу «в России можно делать очень многое, если не спрашивать разрешения».
Это великая фраза Даниила Гранина. Как декан экономического факультета МГУ вы замечаете перемены? Университеты, наука в принципе живут в коллаборации, единым миром. А он рушится. Но не могу сказать, что уже полностью разрушен. Даже с Европой коммуникация сохраняется, а на китайском направлении она растет очень быстро. Мы получили чрезвычайно интересное предложение от одного из китайских университетов по созданию совместного института цифровой экономики и прикладного искусственного интеллекта. Причем финансирование обеспечивает китайская сторона, а мы работаем здесь, как и привыкли работать. Мы продолжаем присутствовать в международных рейтингах.
Конечно, по экономике это означает, что мы находимся на границе первой сотни мировых университетов. Это не самый блестящий результат, но довольно хороший для восьмимиллиардного мира. Поэтому иностранных студентов все еще много, каждый шестой. Мне не до конца понятна их мотивация, потому что для студентов с Востока, которых большинство, МГУ был преддверием пути в Америку и в Европу, а сейчас этот путь во многом закрыт. Но гораздо интереснее мне мотивация российских студентов. Как они видят свое будущее. И некоторые делают сейчас головокружительную карьеру. С другой стороны, у нас впереди работа по восстановлению человеческого капитала, потому что бреши чувствуются. И в этом смысле я понимаю, что мне делать в ближайшие годы.
Но где они будут себя применять — это открытый вопрос. Мы думаем об изменениях в образовательных программах, потому что страна военно-государственного капитализма предъявляет другой спрос, там работают другие институты — например, не независимый суд, а прогнозирование и отслеживание движения к заявленной цели. Это Счетная палата, аудит и так далее. Мир продолжает предъявлять спрос на наших студентов, но структура спроса будет меняться. И не бездельничайте. Человека, который предается безделью, накрывает волной уныния». Главный дефицит сейчас на факультете — это дефицит аудиторий для всякого рода внеучебных занятий. Игра в го, театр, музыкальный час. Очень много времени люди теперь посвящают творчеству.
Кстати, и в смысле большой экономики креативные индустрии — это российский шанс. Я с интересом наблюдаю за подвижками на рынке в условиях санкций и ухода крупных участников.
С 2013 г. В конце 1980-х гг. С 2005 по 2011 гг. Являлся членом Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека и Комиссии при Президенте РФ по модернизации и технологическому развитию экономики России, руководил Консультативной рабочей группой Комиссии.
В настоящее время входит в состав Экономического совета при Президенте РФ, Правительственной комиссия по проведению административной реформы, Общественного совета при Минэкономразвития России, Экспертного совета по контрактным отношениям при Минэкономразвития России.
Форум Контрактных Отношений
Александр Александрович Аузан (род. 11 июля 1954 года) — российский экономист, д. э. н., заведующий кафедрой прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, член Комиссии Президента РФ по модернизации и технологическому. Аузан, Александр Александрович — Александр Аузан Александр Александрович Аузан Александр Аузан на 2-м Московском урбанистическом форуме. 4 декабря 2012 года Род деятельности: Экономист Дата рождения: 11 июля 1954(1954-07-11) (58 лет). Аузан Александр Александрович. Декан экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, доктор экономических наук, создатель и бессменный руководитель первой в стране кафедры прикладной институциональной экономики.
Александр Аузан: «Мы столкнулись с очень тяжёлым ущербом, который ещё не осознали»
Именно сейчас, как отметил Александр Аузан (президент Ассоциации независимых центров экономического анализа), «начнется генеральная работа по исправлению законопроекта». Аузан Александр Александрович Декан экономического факультета, доктор экономических наук, профессор, МГУ имени М.В. Ломоносова. Аузан Александр Александрович родился в 1954 году в Норильске. Ниже приводится его биография. Александр Александрович Аузан родился 11 июля 1954 года в Норильске.
Форум Контрактных Отношений
Либо изнутри нас самих. Когда мы, накапливая опыт, размышляя о мире, вдруг приходим к тому, что нобелевский лауреат, историк Роберт Фогель называл «изменением вкусов и предпочтений». Именно ковид, с моей точки зрения, привел к серьезному изменению человека и человечества. Это уникальный исторический период, когда оба источника развития сработали. Был внешний удар в виде пандемии, домашнего ареста, под которым сидело три миллиарда человек.
То, что они за это время прочитали, посмотрели, передумали; те вопросы, которые они себе задали и на которые не нашли ответа; все это сделало их другими, не такими, какими они были до карантина. Турбулентные процессы шли в небольших форматах, но на выходе приобрели сокрушительный характер. Это видно и по политическому поведению людей, и по этическим сдвигам, которые происходят в обществе, и по экономике: в 2020 году «овцы» постригли «волков», то есть мелкие участники финансового рынка обыграли крупные фонды, совершив в несколько секунд совместную операцию. Такого раньше не бывало!
Из-за потери привычных и комфортных условий появляется агрессивность, которая распространяется, как мы видим, не только на членов семьи. С другой стороны, новые сложные обстоятельства потребовали решения самых базовых жизненных задач — например, отвезти старикам продукты. И мы увидели настоящий расцвет волонтерской деятельности. Пока не очень понятно, каким станет человек.
С новой силой проявились, очертились ранее существовавшие представления о должном, о хорошем, о плохом. Чтобы было понятно, о каком масштабе изменений идет речь, я приведу пример, который приводил сам Фогель вместе со своим соавтором Дугласом Нортом, получившим Нобелевскую премию по экономике за создание теории институциональных изменений. Они доказали, что американское плантационное рабство было экономически результативным, а социальное положение раба на Юге было лучше, чем положение наемного работника на Севере. В 1930-е годы XIX века американцы считали, что рабство — это своего рода протекторат над не очень развитыми людьми, которых сначала нужно чему-то научить, а уж потом предоставлять им права.
А потом все перевернулось. В 50-е годы они пришли к тому, что рабство — зло и гадость. Недаром же Авраам Линкольн сказал: «Вы та маленькая женщина, из-за которой началась эта большая война», имея в виду Гражданскую войну в США. Кстати, «Муму» Тургенева сыграла у нас аналогичную роль.
Собачку жалко, и Герасима жалко, и вообще — какая гадость это ваше крепостное право! Я думаю, что мы находимся на грани переворотов вот такого масштаба. Они не всегда имеют благотворные последствия, но уж точно, что в 2020-е годы мы увидим неожиданно новые представления людей о добре и зле. Потому что все это идет в условиях взрыва противоречий и межцивилизационных конфликтов.
Причем речь не только о культурной войне с западнохристианской цивилизацией, но и об ускоренной попытке сближения с конфуцианской цивилизацией, когда вдруг возникают новые представления о том, что с детьми можно делать, чего нельзя, как семья устроена. Я с нетерпением и некоторой тревогой жду, какими окажутся люди конца 2020-х годов. Точно не такими, какими были в прошлом десятилетии. Каким бывает патриотизм?
В 2022 году я выпустил книжку «Культурные коды экономики», а до этого мы с коллегами 10 лет занимались большими полевыми исследованиями. Например, в русском сознании пространство играет совершенно особую роль. Это имеет климатическое объяснение — каждые 7 лет нужно было менять поле, а значит, передвигаться все дальше и дальше. И социальное объяснение, поскольку история России — это история побега от власти на север, на восток, продвижение казачьих станиц, регулярных войск вслед за бегущими, что в итоге привело к созданию крупнейшей империи.
Осознание пространства как главной ценности заложено в нас достаточно глубоко. Хотя с экономической точки зрения, конечно, тот человеческий капитал, значительную часть которого мы потеряли в 2022 году, — сегодня гораздо более значимая вещь. Это самый серьезный вызов, который российская экономика испытала за 30 лет своего постсоветского существования, потому что это удар по будущему. Эта фраза уже поднадоела, если честно.
В целом же те, кто уехал, — такие же, как те, кто остался. Это люди из мегаполисов, примерно 30 миллионов человек, из которых, может быть, миллион или два покинули страну. Здесь не деление на худших и лучших, а вопрос того самого ценностного выбора. Я всегда говорил студентам, что советский период дал нам через литературу две максимы, которые противоречат друг другу.
Виктор Некрасов, автор знаменитой повести «В окопах Сталинграда», сказал, что «лучше подохнуть от тоски по родине, чем от злобы на родных просторах». А Владимир Высоцкий говорил: «Не волнуйтесь, я не уехал, и не надейтесь — я не уеду». И то, и другое есть патриотизм. Когда человек уезжает и у него сердце разрывается от расставания с родиной, с близкими, друзьями, коллегами — это такое же патриотическое переживание, как когда говорят: «Это моя страна, я остаюсь и буду делать то, что считаю важным для следующих поколений».
В 2022 году мы отметили 350-летие Петра и 300-летие империи. Петр был очень противоречивой фигурой, своей дубинкой он вбил в нас европейскую идентичность. Собственный выбор он сделал выбором нации. И закреплено это было не столько его преемниками, сколько рождением великой русской литературы, которая возникла из тесного переплетения с европейской.
Пушкин, который часто мыслил по-французски и для которого Парни был не менее важен, чем Тредиаковский , Достоевский, Толстой, Чехов — все это абсолютно русское, российское явление, однако немыслимое вне контекста европейской культуры. Это вычеркнуть невозможно. При этом мы остаемся раздвоенной страной. С одной стороны, Россия архаичная, настроенная на коллективистские ценности, государственный патернализм, солидарность, перераспределение.
А с другой — индивидуалистическая, живущая по принципу «в России можно делать очень многое, если не спрашивать разрешения». Это великая фраза Даниила Гранина. Как декан экономического факультета МГУ вы замечаете перемены? Университеты, наука в принципе живут в коллаборации, единым миром.
А он рушится. Но не могу сказать, что уже полностью разрушен. Даже с Европой коммуникация сохраняется, а на китайском направлении она растет очень быстро.
А откуда у них взялись эти деньги после шоковых лет? От приватизации квартир, дач и прочего - все это стало имуществом населения, которое можно продавать, закладывать, сдавать в аренду. Бизнес, конечно, интересуется, нельзя ли подобраться к деньгам граждан. Но те против, потому что уже был очень тяжелый опыт. Все попытки поучаствовать во вложениях в экономику заканчивались плохо. В этой связи я не очень верю в то, что сейчас удастся построить схемы какого-то вложения. С другой стороны, можно предоставить инструменты в виде облигаций по инфраструктурным проектам, в которые можно вкладывать деньги. Но нужны две гарантии: чтобы облигации были федеральными и чтобы их покупало не только население, но и бизнес. Тогда будет понятно, что это вложение для серьезных людей, которое пойдет на инфраструктуру: дороги, хабы, оптоволокно. Пока деньги населения реально вовлечены в развитие экономики только через налоги. Гражданин отдает до 48 процентов реального дохода государству, если сложить все, начиная с НДФЛ и заканчивая акцизами и импортными пошлинами. В 2016 году минфин даст россиянам возможность купить облигации федерального займа ОФЗ в банках без посредников, с госгарантией. Но слово "ОФЗ" для населения - темное. Может, лучше начать с повышения финансовой грамотности россиян? Или достаточно придумать доступную форму продажи облигаций? Александр Аузан: Правильно было бы применить оба варианта. Вообще, у нас население хорошо обучаемое. В советское время оно замечательно освоило технические навыки. Не проблемой было починить кран, автомобиль, телевизор - это было игрой в "Сделай сам" для всей страны. Техническая грамотность была высокой, но финансовая сфера, кстати, тоже отчасти техническая, поэтому люди, я уверен, успешно ее освоят. Более того, в 1990-е, занимаясь защитой прав потребителей от разного рода мошенничества, я сам видел, как талантливо играют в финансовые пирамиды люди с техническим образованием. Они понимали, когда вложиться в первую волну, а когда - лучше подождать до третьей. То есть техническое образование конвертировалось в финансовые навыки. В начале 2000-х, когда разные страны стали продвигать программы финансовой грамотности, все думали, что главное - научить человека азам, а дальше он будет сам все считать и разумно действовать. Но с тех пор наука совершила несколько неприятных открытий. Сильно продвинулась такая дисциплина, как поведенческая экономика, которая показывает, что есть минимум 8 систематических ошибок, которые делает каждый из нас, независимо от образования. Например, одна из них связана с тем, что мы одни цели ставим на длинные периоды, а другие - на короткие. Они противоречат друг другу, потому что воля наша не совершенна. Мы, конечно, намерены с понедельника начать новую жизнь, но, похоже, что не с этого понедельника. Можно исправить несовершенство нашей воли с помощью образования и грамотности? Александр Аузан: Нет. Людей необходимо не только учить, но и определенным образом ограждать от ошибок, которые они могут совершить, несмотря на свою образованность. Недавно я услышал страшную историю от одного человека, который берет кредитные карточки одну за другой, чтобы перекредитовываться. Он вместе с братом увяз в займах до потери дыхания. Один раз ступив на эту тропу и не умея управлять семейным бюджетом по разным причинам, они оказались на пути к финансовому краху. Вот для таких людей нужны заградительные заборчики на краю финансового обрыва. В среднем депозит, открытый российской семьей, "живет" год. Получается, граждане не рискуют думать на более отдаленную перспективу. Да и "молчунов" по накопительной части пенсии немало: более 60 процентов населения. Большинство молодежи говорит, что пенсию через 30-40 лет они будут получать совсем в другом государстве, поэтому не занимаются накопительной частью. Александр Аузан: Мне кажется, это правильное сомнение, потому что пенсионные отношения изменяются в зависимости от поколения. Я имею в виду не возраст, а разные социально-экономические условия.
Биография Родился 11 июля 1954 года в Норильске. В 1979 году окончил экономический факультет МГУ имени М. В 1982 году присвоена учёная степень кандидата экономических наук. В 1991 году присвоена учёная степень доктора экономических наук. С 1993 года присвоено звание профессора экономического факультета МГУ имени М. В 1983 году начал преподавать на кафедре политической экономии экономического факультета МГУ имени М. Ломоносова, занимая должности ассистента 1983—1987 , старшего преподавателя 1987—1989 , доцента 1989—1993 , профессора кафедры 1993—2002. С 2002 года по настоящее время занимает должность заведующего кафедрой прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ имени М. В 2014 году является руководителем рабочей группы в составе ведущих учёных при Министерстве образования, в задачи которой входит рассмотрение обращений, связанных с деятельностью ВАК.
Комиссии по правам человека в Совет при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, вошел в состав обновленного Совета; Кавалер Золотого Почетного знака "Общественное признание" 2002.
Номинация «Ученый года» Аузан Александр Александрович Декан экономического фак…
Как вернуть в Россию тех, кто уехал после начала «спецоперации» и как эта потеря влияет на экономику? Смотрите в интервью Forbes Talk с Александром Аузаном. Александр Александрович Аузан (род. 11 июля 1954 года) — российский экономист, д. э. н., декан экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, заведующий кафедрой прикладной институциональной экономики экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, член. Аузан Александр Александрович (род. 1954) — российский экономист, доктор экономических наук. Родился 11 июля 1954 года в Норильске. Экономист Александр Аузан – об импортозамещении, перспективах роста и «синдроме Левши». В условиях резко поменявшихся в прошлом году обстоятельств, когда многие люди, живущие в России, забеспокоились о ее (и своем) финансовом будущем, главным голосом, разъясняющим, что происходит, стал декан экономического факультета МГУ Александр Аузан.