Новости валерий духанин священник

Другие истории. Главная» Новости» Священник валерий духанин его болезнь последние новости. Иерей Валерий Духанин о традициях Пасхи: Я приходил в храм и понимал, что соприкасаюсь с тайной. Священник Валерий нам показал какие зигзаги приходилось делать руководителям церкви, чтобы сохранить Веру. Валерий Духанин священник, преподаватель Николо-Угрешской духовной семинарии.

В РПЦ отказались называть причины запрета в служении иерея Сафронова после панихиды по Навальному

В сегодняшнем праздничном видео со священником Валерием Духаниным вспоминаем событие Похвала Пресвятой Богородицы и касаемся следующих тем. Ряженым раскольникам отдает ряженая киевская власть", – так автор телеграм-канала Священник Валерий Духанин прокомментировал религиозный конфликт на Украине. Духанин Валерий Николаевич. вы делаете те новости, которые происходят вокруг нас. А мы о них говорим. Это рубрика о самых актуальных событиях. Священник-Валерий Духанин | ВКонтакте. В предсмертной записке он написал, что не может больше терпеть боль.

Из личных воспоминаний: первые встречи с отцом Кириллом (Павловым)

  • Нужна помощь в лечении отца Валерия Духанина. ВАЖНО!!!: summer56 — LiveJournal
  • Валерий Духанин | Радонеж.Ру
  • Использованные материалы
  • Валерий Духанин: «Истинного старца узнают по любви»
  • Также рекомендуем
  • Использованные материалы

«В больницу иду как на эшафот — ремиссия или снова рак?» Священник Валерий Духанин

Талантливые миссионеры, апологеты и проповедники, талантливые в самом положительном смысле этого слова, как казалось, сейчас не находятся ни у алтаря, ни у кафедры, ни рядом с кафедрой. Почему все сложилось именно так? Было ли это искушение, присущее живой деятельности, или же сама их деятельность стала для них искушением? Я не знаю. Писательская деятельность С 2004 года активно публикуется в православных изданиях.

Большинство его статей посвящены жизни людей в сложном современном мире. Кроме того, Валерий Духанин является автором многих популярных книг о православии: «Скрытый мир православия»; «Защити нас, Господи, от суеверий, оккультизма и коррупции». Книга Валерия Дуканина «Сокровенный мир православия». Произведения Валерия Душанина помогают многим современным людям обрести веру, найти себя и свое место в этом мире.

Научить православных христиан, как встать на правильный путь и победить в борьбе со страстями. Но это звучит несколько богословски, отец Валерий. Как вы можете радоваться, если вы испытываете физическую боль, если вы подавлены, если вы внутренне опустошены? Когда вы не можете поднять себя, радоваться нечему.

Я терял способность читать, писать, хотя я был очень привязан к книгам. Внезапно я обнаружил, что не могу читать больше полутора страниц в день. Все, что оставалось, — это молитва. Когда вы наполняете ею свои страдания, они тоже обретают смысл, и тогда Господь вдруг дарует вам свет.

Затем приходит радость, но в новом качестве: радость внутреннего освобождения. Но впереди еще долгий путь. После операции мне было практически невозможно общаться. Но я была морально истощена.

Вы поговорили немного, и у вас закончились силы. Раньше я исповедовался кому-то, давал какие-то советы. После операции вся моя прежняя жизнь оборвалась. Возможно, эта операция даже стала днем нового рождения.

Человек также приходит в этот мир с болью: он плачет и только потом учится улыбаться и быть счастливым. После операции все изменилось. Мне пришлось уйти из семинарии, а я был проректором по учебной работе, от меня многое зависело. У меня также было много пасторской работы…..

Но у меня больше не было сил. По какой-то причине люди, когда видят человека с онкологическим заболеванием, показывают на него пальцем. Возможно, именно так раньше смотрели на прокаженных. Они испытывают сострадание и не думают о том, что каждый человек умрет.

Трагедия не в том, что человек неизлечим, а в том, что «иногда они умирают внезапно». Из врачей, которые меня лечили, некоторые уже умерли, хотя не страдали никаким раком. Все они заканчиваются одинаково. И болезнь — это как раз возможность понять, что мы живем не ради разрушенного мира.

Но что делать, если человек лишает себя жизни, как это сделал отец Андрей Немыкин? Или, скажем, в Бердисеке мать убивает своего сына с церебральным параличом и сама кончает жизнь самоубийством. Означает ли это, что тест не соответствовал поставленной задаче? Но если вы не вырвете свою руку из Божьей руки, Господь пронесет вас через все.

Да, иногда люди получают такие испытания, когда кажется, что все безнадежно. Но этот момент — самый драгоценный. В конце концов, даже Спаситель прошел через это. Таким образом Христос показывает, что наша безнадежность также понятна Ему.

И это дано нам не просто так. Даже в такой безнадежности человек все еще хочет принять Бога? Или нам нужен только Его комфорт? Именно здесь и проявляется самоопределение человека.

И после этого Господь являет Свои чудеса. Почему молитвы и праведной жизни недостаточно для Бога? Это просто для каждого свое. Самые тяжелые испытания — нравственные.

Например, вы не больны, но кто-то вас предал. Внешние болезни более заметны для окружающих, поэтому вы говорите о них. Но перед Богом важно то, что человек чувствует внутри. Но что же нам тогда делать?

Но мы отдали его судьбу в руки Бога. Если он пережил нервный срыв, то поступок может быть мотивирован так, как мы не можем понять своим грешным умом. У каждого человека есть свой внутренний мир, и все находится только в масштабах Бога. Мы не имеем права требовать от другого, чтобы он был идеалом христианской жизни, потому что мы сами постоянно грешим.

Разве это не осуждение? Возможно, они хотели показать, что не оправдывают этот поступок среди духовенства….. Чисто по-дружески не было бы ничего плохого в том, чтобы почтить память. Но у священников нет никаких обязательств.

Если епархиальное руководство вдруг решило сделать это, то оно должно было подчиниться приказу. И очень важно видеть, как ваш любимый человек отправляется в свой последний путь. Например, человек занимался бизнесом, вел различные проекты, а потом вдруг выяснилось, что он не рассчитал свои возможности, и все начало рушиться. Оказалось, что он подверг опасности своих близких, и если дело дойдет до суда, их также заставят выплатить некоторую сумму денег.

Тогда человек впал в отчаяние и решил раскинуть руки: «Ну, просто откажитесь от жизни, если все так плохо». Однако эта ситуация обманчива. В действительности проблема существует в сознании. Еще ничего не произошло, никто не подал на него в суд, но он уже заболел просто потому, что не выполнил свой контракт.

В таких ситуациях человек увязает, как в раковине. И это нужно сломать, показать, что мир гораздо шире, что Господь через эти падения дает путь к чему-то лучшему. И тогда человек либо совершает необдуманный поступок, либо уповает на Бога. Он делает первый шаг, казалось бы, в пустоту, но Господь держит его за руку.

Как бы вы ответили? В Евангелии от Марка есть притча о сеянии и всходах. Сначала появляется зелень, затем колос, затем семена. И как только наступает время жатвы, серп немедленно пускается в ход.

Бог ожидает, что в какой-то момент своей жизни человек максимально реализует свой потенциал. И если это происходит, Бог забирает его. И после этого душа будет открыта в вечности. Я понимаю, что это трудно объяснить в человеческих терминах….

Чтобы разминуться с родственницей, достаточно было каких-то секунд, но Бог устроил встречу в нужном месте в нужный час. Вернул их в палату, чтобы вернуть душу Валентины Кронидовны Небесному Отцу. В дароносице каким-то чудом оставалась еще одна частица Святых Даров. К этому моменту врачи не знали уже, что предпринять: некогда мужественная женщина, герой страны, Валентина Кронидовна испытывала страх, боялась находиться одна и спать с выключенным светом. Но в душе ее происходила и более радостная перемена — в ней родилась жажда возвращения к Богу. Она признавалась: «Мне страшно умирать. Вся моя жизнь прошла впустую». Находившиеся рядом родные возражали: сколько, мол, ты достигла за свою жизнь и сколько всего у тебя есть, включая правнуков. Она ответила: «Да, это так.

Но сейчас это меня не радует, и я очень жалею, что в свое время одному молодому человеку сказала, что Бога нет, и что я могу обойтись без Него. Я очень хотела бы успеть покаяться». Так переосмыслила она ту вроде бы совершенно несостоятельную встречу отца Вадима она не узнала. Господь устроил так, что ей был дан последний шанс, и отец Вадим, сам того не ожидая и поначалу тоже не узнав ее, оказался в ее палате. Священник принял исповедь сразу же.

Духовное образование Всю свою молодость отец Валерий посвятил совершенствованию своего духовного образования. Этапы: В 1992 году молодой человек становится пономарем и лектором в церкви Покровской Богоматери в своем родном городе. Позже он переехал в столицу. В 1996 году он окончил Московскую духовную семинарию. К нему прилагалось послушание в церкви. В 2000 году он получил диплом Московской духовной академии МДА. Во время учебы он занимался миссионерской и социальной работой. Он часто посещал заключенных в местах лишения свободы и беседовал с ними о православной вере. Он также участвовал в организации сборов вещей и продуктов питания для заключенных. Во время учебы в Московской Патриархии будущий священник работал помощником проректора по учебной работе. Он был сотрудником Академического миссионерского отдела. Он также участвовал в преподавании на богословских курсах, открытых МДА. Там он становится проректором по учебной работе. Священник также служит преподавателем византологии, апологетики, патрологии, основ и методики катехизации. Утрата пастырства «Порази пастыря, и овцы разбегутся» Зах. Отвлеките пастыря от главной работы в жизни, и вы разрушите его служение. Вовлеките его в профессиональный спорт, рок-концерты, маркетинг, PR-технологии, изучение трендов и шумихи — и у него не останется времени на душепопечение. Изменится и сам его дух. Почувствовав вкус популярности, получив восхищение своим имиджем, он будет серьезно искушен — сладостное удовлетворенное чувство будет нашептывать ему, что он теперь «звезда». Он не заметит, что падающие звезды всегда горят ярко, завораживая взгляды собравшихся зрителей, а после них остается лишь терпкий дымок. Из-за своей духовной незрелости он ловко смешается с модными «крутыми парнями». Мирская жизнь пройдет, но образ этого мира запечатлеется на нем. Сейчас он весь в пучине модных интересов, его сердце — в социальных сетях, продвижении себя, создании популярности своего образа, получении «лайков». И благоговение уже тяготит его, он выше чужих страданий, душевная боль редко посещает его. Я тесно общался с теми, кто встал на этот путь. С некоторыми из них я не был знаком лично, но мог наблюдать за их деятельностью. Я долгое время восхищался ими, потому что не мог не признать то, что видел в результате их работы: их уважали рокеры и блогеры, у них была профессиональная психология, они были уверены в себе. Блеск созданного ими образа сиял при самом искусном освещении. Созданные ими блоги привлекали своим независимым взглядом, они не боялись бичевать пороки других и смело говорить о неадекватности нашей церковной среды. Некоторые из них добились успеха в бизнесе, в очень благом деле — строительстве церквей и больших церковных комплексов. Рядом с ними я видел себя маленьким карликом по сравнению с гигантами, которые нашли общий язык с миром и общее дело, через которое, как мне казалось, они наглядно засвидетельствовали силу православия. Прошли годы и даже десятилетия, и вдруг я с удивлением обнаружил, что они больше не священнослужители. В прямом смысле этого слова. Одни были лишены священнического сана, другие изгнаны. Некоторые, как успешные блогеры, оставили священство и занялись профессиональной психологией. К сожалению, это не вымысел. Сначала священник становится «киберпопом», активным в медийном пространстве, завоевывая интернет-аудиторию и вызывая всеобщее изумление. Затем наступает неизбежное искушение. Затем происходит немыслимое: священник бросает свое служение и поступает в университет, чтобы стать психологом. История правдивая, но кроме разочарования она ничего не добавляет. Конечно, в каждом отдельном случае все очень индивидуально. И мы не смеем никого осуждать. Но разве не было так, что мир, который они выбрали своим, поглотил их, накормил своим содержимым и, незаметно для них самих, сделал их чужими для Церкви? Безжалостные челюсти мирской жизни, схватив их своими клыками, тщательно пережевывали их, чтобы через некоторое время выплюнуть как лишних для самого мира. Талантливые миссионеры, апологеты и проповедники, талантливые в самом положительном смысле этого слова, как казалось, сейчас не находятся ни у алтаря, ни у кафедры, ни рядом с кафедрой. Почему все сложилось именно так? Было ли это искушение, присущее живой деятельности, или же сама их деятельность стала для них искушением? Я не знаю. Писательская деятельность С 2004 года активно публикуется в православных изданиях. Большинство его статей посвящены жизни людей в сложном современном мире. Кроме того, Валерий Духанин является автором многих популярных книг о православии: «Скрытый мир православия»; «Защити нас, Господи, от суеверий, оккультизма и коррупции». Книга Валерия Дуканина «Сокровенный мир православия». Произведения Валерия Душанина помогают многим современным людям обрести веру, найти себя и свое место в этом мире. Научить православных христиан, как встать на правильный путь и победить в борьбе со страстями. Но это звучит несколько богословски, отец Валерий. Как вы можете радоваться, если вы испытываете физическую боль, если вы подавлены, если вы внутренне опустошены? Когда вы не можете поднять себя, радоваться нечему. Я терял способность читать, писать, хотя я был очень привязан к книгам. Внезапно я обнаружил, что не могу читать больше полутора страниц в день. Все, что оставалось, — это молитва. Когда вы наполняете ею свои страдания, они тоже обретают смысл, и тогда Господь вдруг дарует вам свет. Затем приходит радость, но в новом качестве: радость внутреннего освобождения. Но впереди еще долгий путь. После операции мне было практически невозможно общаться. Но я была морально истощена. Вы поговорили немного, и у вас закончились силы. Раньше я исповедовался кому-то, давал какие-то советы. После операции вся моя прежняя жизнь оборвалась. Возможно, эта операция даже стала днем нового рождения. Человек также приходит в этот мир с болью: он плачет и только потом учится улыбаться и быть счастливым. После операции все изменилось. Мне пришлось уйти из семинарии, а я был проректором по учебной работе, от меня многое зависело. У меня также было много пасторской работы….. Но у меня больше не было сил. По какой-то причине люди, когда видят человека с онкологическим заболеванием, показывают на него пальцем. Возможно, именно так раньше смотрели на прокаженных. Они испытывают сострадание и не думают о том, что каждый человек умрет. Трагедия не в том, что человек неизлечим, а в том, что «иногда они умирают внезапно». Из врачей, которые меня лечили, некоторые уже умерли, хотя не страдали никаким раком. Все они заканчиваются одинаково. И болезнь — это как раз возможность понять, что мы живем не ради разрушенного мира. Но что делать, если человек лишает себя жизни, как это сделал отец Андрей Немыкин? Или, скажем, в Бердисеке мать убивает своего сына с церебральным параличом и сама кончает жизнь самоубийством. Означает ли это, что тест не соответствовал поставленной задаче? Но если вы не вырвете свою руку из Божьей руки, Господь пронесет вас через все.

Мацан — За несколько лет, да. При том, что вы уже в то время были выпускником семинарии, богословом, кандидатом богословия и проректором семинарии. То есть, находясь полностью на таком церковном служении, вы при этом не принимали священства. Кому-то это может показаться парадоксальным: вроде вся ситуация располагает к этому, но нет. Поэтому есть в вашем пути, как нам кажется, какая-то интрига О. Валерий — На самом деле действительно есть: и парадокс, и много такого, необычного и для меня самого. Так что проходит какое-то время, вдруг смотришь: о, а я уже священник. А как оно так получилось? С другой стороны, священником я захотел стать именно в четырнадцать лет. Но потом уже, закончив академию, предпринимал все усилия, чтобы откладывать, всеми способами К. Лаврентьева — А почему? Валерий — Такой, может быть, я человек, внутренне противоречивый, ищущий. Да много было разных причин. Дело в том, что после академии я увлекся написанием книг. И надо сказать, что книги получали отклик и публиковались. Патриархийное издательство тоже с огромным желанием публиковало. И я боялся, что принятие священного сана сосредоточит на требоисполнение. Как у нас говорили: кадило, кропило, и все. И уже не будет возможности для интеллектуальных, творческих занятий. Потом я преподавал. Это тоже очень нравилось. И очень боялся потерять именно эту направленность, интеллектуально-творческую, так бы я сказал, уйти просто в требоисполнение. Но я чего не знал тогда: что как раз священный сан дает более глубокий взгляд на жизнь. То есть, если на многие вещи до принятия священного сана ты смотришь просто как со стороны и рационально осмысливаешь это, то, когда становишься священником, даже не знаю, из-за чего это происходит, то ли за счет того, что ты начинаешь исповедовать людей и внутренний мир людей приоткрывается, и ты вдруг смотришь: разные люди, не похожи друг на друга, их проблемы — это создает какую-то широту воззрения на все, на жизнь человеческую. То ли действительно, за счет просто благодати Божией, когда служишь литургию и тебя это перерождает, потому что ощущение литургии, оно совершенно иное, другое. Не хочется даже вам говорить, чтобы не расстраивать вас, как мирян. Мацан — А чем? Валерий — Может, это для меня так. До принятия священного сана ты стоишь, молишься и это такой усиленный труд, когда ты даже внутренне пытаешься пробиться молитвенно к чему-то, а когда в алтаре предстоишь перед престолом, то тебе как само открывается, как Царствие Божие с отверстыми вратами. Это предстояние на литургии, когда ты сам служишь — не сравнить, оно дается как-то само собой. Видимо, для того, чтобы ты служение именно совершал. И взгляд на все становится более шире, глубже. Поэтому, когда пишешь статьи, книги, то начинаешь уже более подходить основательно, фундаментально, а не просто поверхностно, когда читал разные книги, из мнения других людей что-то черпал, все это анализировал, компилировал. И получается так, что во многом этот взгляд был внешний, со стороны. А священный сан дал, наоборот, более глубокий, самостоятельный взгляд. Вы сказали о пути к вере и о пути к священству: с самого начала было все достаточно необычно К. Мацан — Вы сказали, что в четырнадцать лет вы хотели быть священником. Нестандартное желание для человека в четырнадцать лет О. Валерий — Да, при этом вся семья-то была абсолютно атеистической в то время. И с детства я тоже был самый настоящий советский атеист. Но советский атеист —это простые граждане, советские труженики, храмов никто не замечает, вроде как бы они где-то и есть, ну, проезжают мимо храмов просто как мимо архитектурных памятников старины, как памятников о давно минувшем прошлом. Родители неверующие, сестра старшая неверующая, я неверующий. Только иногда, приезжая в деревню к бабушке, видели иконы у нее. Сама она про Бога ничего не говорила, но иногда видели, что она молится, редко. Один раз она на коленях молилась. И это, насколько помню, было после того случая, когда рядом с ней молния ударила, в полутора метрах от нее. Может, это она восприняла, как грозный знак, не знаю, я маленький совсем был. Во всяком случае, когда нам бабушка предлагала креститься, то мы, дети, категорически отказывались. Еще вспоминаю: как-то приезжал в село священник, помню: черная ряса, в отдалении фигура, и сразу что-такое отталкивающее, пугающее, страшное. Не знаю, из-за чего это было К. Мацан -Человек в черном о. Валерий — Да, человек в черном, непонятный, с длинными волосами, с крестом на груди — что-то чужое сразу и поэтому издали поглядели. А тут еще говорят: креститься бы, а зачем — непонятно К. Мацан — В смысле — принять крещение? Валерий — Да. И что: нет, конечно же. И я, и двоюродная сестра, и прочие родные, все мы категорически отказались. И помню, когда было мне тринадцать лет, уже какие-то рассуждения шли, это 89-ый год, и кто-то из друзей говорил: а я в Бога верю. Я говорю: а я вот не верю в Бога. Ну как я могу верить в Бога, если я его нигде не вижу, не ощущаю, он никак себя не проявляет. Его же нет, потому что мы его не встречаем. Не верю, и все. Вдруг, трудно объяснить, как раз, когда мне было тринадцать лет, уже после этих слов моих о неверии, мы решили летом пойти и принять крещение. Но причины абсолютно непонятны: то ли из-за того, что 88-ой год — это тысячелетие празднования Крещения Руси, и кто-то что-то говорил. Но во многом воспринимал это как какой-то защитительный ритуал. И когда пришли в храм, то никто нам о вере ничего не говорил, и никто нас не спрашивал, вообще верующие или неверующие. Просто пришли провести такой интересный защитительный ритуал — то, что сейчас категорически не приемлется в храмах, и нужно обязательно проводить огласительные беседы, тогда этого не было. Приобрели нательные крестики.

Священник Валерий Духанин

Оказалось, что проведенный в реанимации день стал одним из самых счастливых дней в моей жизни. Это как рождение на свет, воскрешение, после чего радость дня и свет солнца, счастье общения с близкими и драгоценная возможность служить Богу переживаются наиболее ярко. Здесь не царили ни ропот, ни ругань, ни жалобы или угрозы. Каков бы ни был больной, врачи и медсестры представляли собой пример исключительной жертвенности. Каждый заботливо, мирно, спокойно вершил свое дело, словно это были не люди, а ангелы, поставленные Богом на то, чтобы заниматься одним единственным делом — спасать людей. Наблюдая происходящее, я так и пришел к этому удивительному выводу: вся реанимация наполнена ангелами. Смысл духовных прозрений не обязательно в том, чтобы ты непременно увидел ангелов, но в том, чтобы нечто ангельское ты увидел в людях, в тех, кто окружает тебя. Если кругом ты недовольно видишь одни грехи, недостатки, пороки, то кто же ты сам по своей внутренней сути? Каждый замечает то, что для него самого естественно. Если же в окружающих тебя людях ты прозреваешь доброе, чистое, ангельское, то, значит, Господь посетил тебя и не лишил Своей благодати. Впрочем, сам я на тот момент прозревал лишь собственную немощь и удивительную доброту, заботливость, сердечность сотрудников реанимации.

Одна пожилая врач, подойдя ко мне, с соучастием и состраданием произнесла: «Ты молись про себя. А когда сможешь, так и вслух молись. Молитв, слава Богу, много у нас. Молитва часто лучше всего помогает».

Когда молитвы тех, кто любит тебя, для кого ты еще имеешь значение, восполняют всю твою беспомощность и немощь. По молитвам ближних мы избавляемся от бед, обретаем от Бога спасение, исцеляемся и воскресаем. Эти молитвы становятся крыльями, которые подымают твою израненную душу и не дают ей пасть вниз.

Еще скажу, что на грани перехода ты чувствуешь, как многое, что казалось тебе важным, вдруг обнажает свою пустоту. Самым сердцем прозреваешь, как напрасно ты всё время куда-то гнал и спешил, пытался что-то заработать, вроде бы чтобы содержать семью, но мимо тебя в этой гонке и проходила жизнь твоей семьи, твоих детей, исчезала радость общения с самыми близкими. Счастье — оно всегда рядом с нами, но мы сами пробегаем мимо него. Чтобы остановиться и вырваться из замкнутого круга, нам от Бога и подаются суровые жизненные уроки. Но вот наконец и «скорая». Вижу растерянное лицо врача, замешательство в его действиях. Замеряет мне давление, пульс, а затем каким-то прибором еще что-то меряет и с удивлением говорит: «Странно… Что же в крови кислорода-то меньше нормы?

В больнице мне поставили капельницу. Но на следующий вечер приступ повторился. Меня отправили в реанимацию. Поскольку и в этот вечер я потерял дар речи, то не мог произносить ни единого слова. Оставался лишь безмолвным созерцателем происходящего и наблюдал, как Бог посредством людей спасает таким же людям жизнь и восстанавливает здоровье.

Часто весом меньше килограмма. Помнит, были даже 750 грамм. Отец Иоанн Маслов благословлял нашу медсестру в случае смертельной опасности крестить малышей Так вот, приоткроем тайну: отец Иоанн благословлял нашу медсестру в случае смертельной опасности крестить малышей. Благословлял также отец Наум, у которого окормлялась другая медсестра.

Третья медсестра поначалу тоже крестила, а потом перестала. Сказала, что всякий раз после этого наступают у нее какие-то страшные искушения, и она больше не может. Наша знакомая крестила мальчиков всегда с именем Сергея — в честь преподобного Сергия Радонежского святого, которого она беспредельно любила. А девочек — с именем Мария, как она сама считала, в честь Божией Матери — Небесной Мамы всех страждущих. И хотя, как мы знаем, у нас так не принято, ей очень хотелось посвящать девочек именно заступничеству Пресвятой Богородицы. Дерзнем предположить, что Божия Матерь не отвергла это чистое желание. В отделении для недоношенных была реанимация и специальные стеклянные боксы для малышей. Еще, помимо всевозможных лекарственных средств и технических приспособлений, там всегда стояла бутылочка с крещенской водой, и даже не ходившие в церковь врачи относились к этому терпимо. Беда лишь в том, что зачастую дотянуться до святой воды никакой возможности не было.

Когда жизнь и смерть сходились в отчаянной схватке за младенца, медсестра вместе с врачом билась за жизнь малыша, предпринимая реанимационные действия, и ни одной лишней секунды не было. Однажды поступил крошечный мальчик в тяжелом состоянии. Сердцебиение прерывалась, внутри него все хлюпало. Тут же кинулись реанимировать его. Но мальчик был настолько плох, что все полагали — не выживет. Сотрудники отделения не скрыли своих опасений от родителей. Наша медсестра понимала, что мальчика надо срочно крестить. Но как это сделать? Действовать приходилось быстро.

Она не могла отвлечься и выполняла одно за другим распоряжения врача. Врач говорит: «Поставь иглу в вену на голове». Она ставит, но игла не держится, прокалывает вену. Ищет другую, ставит, прокалывает. Сосуды оказались хрупкими. Отчаянно бились за жизнь ребенка дальше. Выполняя врачебные действия над малышом, она не могла пройти за святой водой всего несколько шагов. Улучив пару секунд, быстро схватила ампулу с разведенной глюкозой, расколола и крестила малыша жидкостью из этой ампулы. Произнесла, как учил духовник, крещальную формулу.

И удивительно: ребенку тут же стало легче. Ребенок выжил.

Сначала этот зверь терзал душу объемлемого страстью, мучил и не давал покоя, ограничиваясь лишь мрачной пещерой его души, но потом, окрепнув, зверь вырвался наружу и начал терзать тех, кто находится рядом. Напряжение, достигшее высочайшего накала, вырывается наружу во внешнем действии. Мысль, воплощаясь, переходит в телесное движение.

В наших движениях воплощаются либо добро, либо зло, которые мы питаем в душе. Но страдают прежде всего самые близкие, те, кто находится рядом. Потому что кто ближе к эпицентру взрыва, источнику заражения или смертоносной эпидемии, тот всегда подвергается большему воздействию. Любой удар, нанесенный ближнему, — это замах Каиновой руки, безумно возмутившейся против родной крови. Печать вечной смерти ложится на лицо преступника.

Каин был изгнан из общества человеческого. Любая душа, перешедшая за черту смертного греха, преступления, сама исходит из общества человеческого, становится неспособной к адекватному общению. Краткий разряд электричества производит пожар, удар молнии попаляет труды многих лет. Так и краткий выплеск человеческой страсти рушит то, что созидалось годами. Медленно и незаметно приближался человек к черте, но переступил за нее одномоментно.

Всякое преступление готовится невидимым врагом постепенно, но совершается в единый миг времени. И это удивительный закон, который мы всегда игнорируем. Десять шагов до черты, и девять с половиной кажутся одинаковыми, но, сделав полшага, ты стал ближе к черте. Если отпить из бутылки один глоток, то кажется, что осталось столько же, сколько и было. Но ты уже пригубил, приобщился дурману — он не оставит тебя, пока не выпьешь и остальное до дна.

Грех опьяняет душу постепенно, ты и сам не заметишь, как окажешься другим, не тем, кем когда-то был. Последние полшага, как и последний глоток, выполняются машинально — ловушка захлопывается в один миг, и всё вдруг оказывается порушенным. В этом смысле непреодоленные склоки в семье, безудержное раздражение и обвинение во всем второй половинки способны стать предвестием будущих бед. Если ты утратил любовь к тому, кому признавался в любви, значит, ты уже духовно болен, тебе надо лечиться, очищать свое сердце, исповедоваться, каяться. Если ты поднял на кого-то руку раз, то, значит, что-то в твоей душе уже не то, будь внимателен.

В кратчайший момент человек становится преступником, а несет последствия всю свою жизнь, а кто-то — и целую вечность. И всё определяет твоя духовная жизнь.

Главное меню

Согласно указу патриарха Московского и всея Руси Кирилла, размещенному 23 апреля на сайте Московской епархии, иерея Димитрия Сафронова, клирика храма Покрова Пресвятой Богородицы на Лыщиковой горе, отстранили от служения на три года. Отмечается, что у Сафронова забрали право преподания благословения, ношения рясы и креста священника. Ближайшие три года он проведет в московском храме преподобного Пимена Великого в Новых Воротниках и будет выполнять поручения его настоятеля. Когда срок несения епитимьи закончится, РПЦ примет решение о дальнейшей службе Сафронова — все будет зависеть от отзывов настоятеля храма.

Оставался лишь безмолвным созерцателем происходящего и наблюдал, как Бог посредством людей спасает таким же людям жизнь и восстанавливает здоровье. Никогда с этим раньше не сталкиваясь, я был поражен своим восприятием. Ранее я думал, что это место какой-то безутешной скорби, отчаянной борьбы за жизнь, последних проводов. Оказалось, что проведенный в реанимации день стал одним из самых счастливых дней в моей жизни. Это как рождение на свет, воскрешение, после чего радость дня и свет солнца, счастье общения с близкими и драгоценная возможность служить Богу переживаются наиболее ярко. Здесь не царили ни ропот, ни ругань, ни жалобы или угрозы. Каков бы ни был больной, врачи и медсестры представляли собой пример исключительной жертвенности. Каждый заботливо, мирно, спокойно вершил свое дело, словно это были не люди, а ангелы, поставленные Богом на то, чтобы заниматься одним единственным делом — спасать людей. Наблюдая происходящее, я так и пришел к этому удивительному выводу: вся реанимация наполнена ангелами. Смысл духовных прозрений не обязательно в том, чтобы ты непременно увидел ангелов, но в том, чтобы нечто ангельское ты увидел в людях, в тех, кто окружает тебя.

Если кругом ты недовольно видишь одни грехи, недостатки, пороки, то кто же ты сам по своей внутренней сути? Каждый замечает то, что для него самого естественно. Если же в окружающих тебя людях ты прозреваешь доброе, чистое, ангельское, то, значит, Господь посетил тебя и не лишил Своей благодати. Впрочем, сам я на тот момент прозревал лишь собственную немощь и удивительную доброту, заботливость, сердечность сотрудников реанимации. Одна пожилая врач, подойдя ко мне, с соучастием и состраданием произнесла: «Ты молись про себя.

Желаем вам всесильной помощи Божией в вашей жизни и спасения во Христе! Новое интервью с о. Валерием, которое также содержит новости о здоровье батюшки можно посмотреть здесь.

Передать это очень трудно на словах, но какое-то живое ощущение живого присутствия Божия. Уже личное какое-то отношение к Богу. И внутри сразу свет, радость и любовь возникает. И такое еще ощущение, как будто всю грязь из тебя вынули, выбросили наружу и внутри сияет что-то такое чистое, светлое. В тот момент я четко ощутил себя верующим человеком, после этого целый год у меня держалась эта радость. В четырнадцать лет, через год примерно после крещения я уже ходил в храм время от времени, хотя было трудно, все непонятно, везде одни бабушки. Но почему-то возникает желание стать священником К. Мацан — «Почему-то» — такое словечко, я хочу за него зацепиться.

Это такое пастернаковское: «Во всем мне хочется дойти до самой сути», то есть, если уж верующий, то до конца — такой юношеский максимализм или что-то иное? Валерий — Я думаю, что если сейчас уже можно осмысливать, тоже посмотреть со стороны — у меня есть такая особенность: если чем-то занимаешься, то до конца, и посвящаешь себя этому полностью. Допустим, отец у меня был профессиональный волейболист, он был признан лучшим волейболистом всего Урала, там шесть областей, лучшим нападающим и так далее. Я тоже пошел заниматься волейболом, все больше и больше, пока спина не начала болеть, уже как будто кто-то остановил. Потом уже я более серьезно, как раз пришел в алтарь, а потом спина прошла болеть. Я к чему говорю: когда чем начинаю заниматься, то хочется полностью себя этому посвятить, и здесь, видимо, что произошло: как только открылась вера в Бога, то внутри захотелось полностью себя этому посвятить, всецело. Полностью как — в священнослужители посвящают. Хотя я не представлял, что это такое, даже круг обязанностей до конца не представлял, хотелось служению Богу посвятить себя, и все. Как живут монахи — они посвящают себя полностью.

А у меня в подростковом возрасте такое желание возникло, потом стал искать книги, книг было мало. Библия первая, кажется, досталась от кого-то из протестантов, к протестантам я не пошел. Потом храм. Духовного руководства, к сожалению, практически никакого и какие-то были и мистические увлечения. Через ошибки приходилось идти, пока не пришел в конце концов в семинарию К. Хотя, казалось бы, все к этому располагало. Если совсем сейчас лапидарно выражаться — а это не грешно? Валерий — Я не знаю, может, грешно, а может быть, и нет. Промысел Божий, он по-разному ведет людей.

Даже если посмотреть на лучших представителей священства — то есть, это святые отцы, которые принимали священный сан и в каком-то смысле меня этот пример тоже утешал. Допустим, Иоанн Златоуст — он ведь тоже священство принял достаточно поздно: в 37-38 лет, примерно так. Также Василий Великий, Григорий Богослов — они в принципе не спешили, даже с крещением не спешили, а уж епископство вообще. Василий Великий в сорок лет епископом стал, а в сорок девять лет он уже отошел ко Господу, но за девять лет наполненность этого небольшого отрезка времени для всей истории значима. Или Киприан Карфагенский, он обратился к Богу примерно в 45-46 лет ему было. Уже через три года он священнослужитель, даже епископ и двенадцать лет всего епископского служения, но при этом тоже труды его настолько насыщены, что его сочинения легли в основу последующих учителей церковных. То есть, очень многие из лучших представителей священства не сразу принимали священный сан К. Мацан — Вы сказали про больную спину: я помню, вы как-то рассказывали, что ваша больная спина даже как-то сказалась то ли на диаконской хиротонии, то ли на священнической о. Валерий — Это были уже другие боли, так скажем.

Те боли, когда я волейболом занимался, больше вверху спины болело, но потом прошло. Кстати, когда я учился Московской семинарии, академии в Лавре, потом мы, студенты, организовывались, играли в свободное время в волейбол с местной командой и выигрывали у них. Мацан — Сила духа о. Валерий — Когда уже диаконская хиротония должна была наступить, то буквально накануне у меня поясницу прихватило так, что я подымаюсь с постели, и от острой боли я буквально падаю на пол и передвигался только ползком. Острая боль в пояснице. Я вспомнил подвиг лейтенанта Маресьева, как он полз по лесу после поражения своих ног и думал, насколько же это тяжело. Я помню из этой повести, как он полз, полз долго, потом оборачивается — двадцать метров прополз. И тоже: ползешь по квартире и думаешь: какая тут хиротония? А вечером уже вечерняя служба, надо прийти.

А ты в девять утра в состоянии совершенно... Все родные говорят: да все уже, надо позвонить, чтобы отменяли хиротонию. Такой внутренний выбор: или сдаться, позвонить, сказать, что я не могу прийти. Или все-таки пойти вопреки всему. И я внутренне сказал, что нет, раз уже и благословение есть, и так повернулось все, что я к этому иду, то надо идти все равно, сделать этот шаг. И тогда я пытаюсь для начала подняться, опираясь за швабру, потом удается с огромной болью подняться на швабру. Опираясь на нее, ходишь по квартире. Приехал, правда, отец Пантелеимон, сделал мне уколы небольшие в область поясницы, чтобы полегче было К. Лаврова -Пантелеимон...

Валерий Да, он, кстати, врач, отец Пантелеимон, у него медицинское образование. Чуть полегчало, можно было ходить, поэтому пришел я на службу. А затем на литургии, когда принимаешь уже таинство священства, когда совершается хиротония, то там надо делать земные поклоны. И я чувствую: сейчас сделаю земной поклон и уже не поднимусь. А там их надо делать вначале три раза, потом еще, когда обходишь трижды престол, делать земной поклон. Это было уже, конечно, испытание, когда ты делаешь земной поклон, преодолевая эти адские боли, поднимаешься. Никому не говоришь про это, они не замечают, что что-то не так. Это было, как пройти через огненное испытание, но, Слава Богу, все это было принято. Наоборот, даже принятие священного сана в чем-то сделало жизнь легче К.

Мацан — В чем? Валерий — В плане внутреннем: если до этого были какие-то метания туда, сюда, а когда ты уже в свое русло вступил, то как-то успокаиваешься, ты уже на своей стезе находишься К. Лаврентьева — о. Валерий, как Костя уже обмолвился в начале нашей программы, нам посчастливилось вас знать за несколько лет до священнической хиротонии. И, согласно моим личным наблюдениям, мне кажется, что со мной и Костя согласится, и все, кто вас знал до нее: вы жили, преподавали в Угрешской духовной семинарии и занимали какую-то свою нишу внутреннюю, и все шло довольно ровно: быт житейский, семья, дети, это все понятно, оставим это за границами сегодняшней беседы. Знаете, отец Валерий, я прошу прощения за такое оглашение моего наблюдения, но в какой-то момент у вас все равно случился какой-то внутренний перелом.

Нужна помощь в лечении отца Валерия Духанина. ВАЖНО!!!

Однако, как только отец Кирилл прибыл в Лавру, все передавали друг другу хорошие новости. Иерей Валерий Духанин — выпускник Московской духовной академии, кандидат богословия, проректор по учебной работе и преподаватель Николо-Угрешской духовной семинарии, автор книг о смысле и значении православной веры. Биография иерея Валерия Духанина: духовное образование, просветительская и миссионерская деятельность, литературные труды и жизненная позиция. Иерей Валерий Духанин — клирик Николо-Угрешской духовной семинарии. В этом выпуске отец Валерий расскажет о своих первых шагах в Церкви, о том, как пришло осознанное желание посвятить свою жизнь Богу, а также о том, насколько важен труд для спасения души. Глядя на детей, я вспомнила слова батюшки: какая же я дура, что я плачу! Ряженым раскольникам отдает ряженая киевская власть", – так автор телеграм-канала Священник Валерий Духанин прокомментировал религиозный конфликт на Украине.

Новости приходов

  • Беседы с батюшкой. Священник Валерий Духанин 29 ноября 2022, смотреть онлайн
  • Медсестра и битва за детей: история из жизни /
  • ИЕРЕЙ ВАЛЕРИЙ ДУХАНИН. ЛИЦА ЦЕРКВИ - Телеканал «СПАС»
  • Беседы с батюшкой. Священник Валерий Духанин 29 ноября 2022, смотреть онлайн

ДУХАНИН ВАЛЕРИЙ НИКОЛАЕВИЧ

В подобных ситуациях важно помнить, что духовная жизнь основывается не на чувствах и ощущениях, которые могут быть и обманчивы, а на смирении, кротости и простоте. Святитель Феофан Затворник в этом отношении говорил: «Многие наперед вожделевают получить от святого Причастия то и то, а потом, не видя того, смущаются и даже в вере в силу Таинства колеблются. А вина не в Таинстве, а в этих излишних догадках. Ничего себе не обещайте, а всё предоставьте Господу, прося у Него одной милости — укрепить вас на всякое добро в угодность Ему». Не озарения и наслаждения, пусть даже Божественной благодатью, должны быть первостепенными для нас, но предание себя в руки Божии, смирение своей воли перед волей Божией. Если Богу угодно, то Он, конечно, подаст нам ощущение Своей благодати. Но, как правило, для всех остаются действенными слова Евангелия: «Не придет Царствие Божие приметным образом» Лк. Благодать таинственно и постепенно совершает преображение человеческой души, так что мы сами не можем и не должны оценивать и взвешивать, насколько мы уже стали близки к Богу.

Зато жизнь такого человека преображается, и он в своих поступках всё больше и больше становится подлинным служителем добра. В духовной жизни христианина всё должно строиться на искренности , простоте и естественности. Здесь не должно быть ничего сложного, искусственно созданного. Поэтому недопустимо создавать в своей душе особые «благодатные» состояния, самим придумывать какие-то невероятные чувства после причащения Святых Христовых Таин. Пожалуй, единственное из чувств, на значимость которого стоит обратить внимание после Причащения, это чувство душевного мира, смирения, при котором нам легко молиться Богу и при котором мы примиряемся с ближними. Так что, когда мы приходим в храм, постараемся избегать сосредоточения на собственных, субъективных переживаниях, фантазий по поводу того, что мы видим и слышим. Попытаемся всецело сосредоточиться на самой Литургии, в простоте и естественности предстоять перед Богом.

Каждому причастнику Господь подает то, что ему необходимо в данный момент В отношении искушений можно услышать и такой вопрос: почему после Причащения далеко не всегда наступает облегчение жизненных трудностей? То есть иногда мы непременно ждем, что по Причащении всё в нашей личной судьбе должно стать ровным и гладким. Чтобы понять ответ на этот вопрос, надо вспомнить, что в Таинстве Евхаристии мы приобщаемся Телу распятого Господа и Крови, излиянной за наши грехи. Мы приобщаемся Тому, Кто Сам пострадал, и если Ему угодно, Он оставляет на нас наши тяготы, чтобы и мы претерпели свой крест. Впрочем, после достойного Причащения Святых Таин душа становится крепче, и зачастую то, что казалось неразрешимой проблемой, предстает как дело вполне решаемое, не составляющее собой тех затруднений, которые представали ранее. Люди, обращающиеся к Богу, находятся под Его особым Божественным Промыслом. Каждому причастнику Господь подает то, что ему необходимо в данный момент: кому-то радость, чтобы вдохновленный Святым Причащением человек шел дальше с большей уверенностью, а кому-то испытания и трудности, ведь не для временного благополучия мы приобщаемся, а для вечного, чего не достичь без терпеливого несения собственного креста.

В завершение хочется сказать о действии Святых Таин, опираясь на один пример из жизни. Когда я учился в Московской духовной семинарии, то часто навещал одну старицу, монахиню Нину, проживавшую в Сергиевом Посаде рядом со Свято-Троицкой Сергиевой Лаврой.

В 1996 году он окончил Московскую духовную семинарию. К нему прилагалось послушание в церкви.

В 2000 году он получил диплом Московской духовной академии МДА. Во время учебы он занимался миссионерской и социальной работой. Он часто посещал заключенных в местах лишения свободы и беседовал с ними о православной вере. Он также участвовал в организации сборов вещей и продуктов питания для заключенных.

Во время учебы в Московской Патриархии будущий священник работал помощником проректора по учебной работе. Он был сотрудником Академического миссионерского отдела. Он также участвовал в преподавании на богословских курсах, открытых МДА. Там он становится проректором по учебной работе.

Священник также служит преподавателем византологии, апологетики, патрологии, основ и методики катехизации. Утрата пастырства «Порази пастыря, и овцы разбегутся» Зах. Отвлеките пастыря от главной работы в жизни, и вы разрушите его служение. Вовлеките его в профессиональный спорт, рок-концерты, маркетинг, PR-технологии, изучение трендов и шумихи — и у него не останется времени на душепопечение.

Изменится и сам его дух. Почувствовав вкус популярности, получив восхищение своим имиджем, он будет серьезно искушен — сладостное удовлетворенное чувство будет нашептывать ему, что он теперь «звезда». Он не заметит, что падающие звезды всегда горят ярко, завораживая взгляды собравшихся зрителей, а после них остается лишь терпкий дымок. Из-за своей духовной незрелости он ловко смешается с модными «крутыми парнями».

Мирская жизнь пройдет, но образ этого мира запечатлеется на нем. Сейчас он весь в пучине модных интересов, его сердце — в социальных сетях, продвижении себя, создании популярности своего образа, получении «лайков». И благоговение уже тяготит его, он выше чужих страданий, душевная боль редко посещает его. Я тесно общался с теми, кто встал на этот путь.

С некоторыми из них я не был знаком лично, но мог наблюдать за их деятельностью. Я долгое время восхищался ими, потому что не мог не признать то, что видел в результате их работы: их уважали рокеры и блогеры, у них была профессиональная психология, они были уверены в себе. Блеск созданного ими образа сиял при самом искусном освещении. Созданные ими блоги привлекали своим независимым взглядом, они не боялись бичевать пороки других и смело говорить о неадекватности нашей церковной среды.

Некоторые из них добились успеха в бизнесе, в очень благом деле — строительстве церквей и больших церковных комплексов. Рядом с ними я видел себя маленьким карликом по сравнению с гигантами, которые нашли общий язык с миром и общее дело, через которое, как мне казалось, они наглядно засвидетельствовали силу православия. Прошли годы и даже десятилетия, и вдруг я с удивлением обнаружил, что они больше не священнослужители. В прямом смысле этого слова.

Одни были лишены священнического сана, другие изгнаны. Некоторые, как успешные блогеры, оставили священство и занялись профессиональной психологией. К сожалению, это не вымысел. Сначала священник становится «киберпопом», активным в медийном пространстве, завоевывая интернет-аудиторию и вызывая всеобщее изумление.

Затем наступает неизбежное искушение. Затем происходит немыслимое: священник бросает свое служение и поступает в университет, чтобы стать психологом. История правдивая, но кроме разочарования она ничего не добавляет. Конечно, в каждом отдельном случае все очень индивидуально.

И мы не смеем никого осуждать. Но разве не было так, что мир, который они выбрали своим, поглотил их, накормил своим содержимым и, незаметно для них самих, сделал их чужими для Церкви? Безжалостные челюсти мирской жизни, схватив их своими клыками, тщательно пережевывали их, чтобы через некоторое время выплюнуть как лишних для самого мира. Талантливые миссионеры, апологеты и проповедники, талантливые в самом положительном смысле этого слова, как казалось, сейчас не находятся ни у алтаря, ни у кафедры, ни рядом с кафедрой.

Почему все сложилось именно так? Было ли это искушение, присущее живой деятельности, или же сама их деятельность стала для них искушением? Я не знаю. Писательская деятельность С 2004 года активно публикуется в православных изданиях.

Большинство его статей посвящены жизни людей в сложном современном мире. Кроме того, Валерий Духанин является автором многих популярных книг о православии: «Скрытый мир православия»; «Защити нас, Господи, от суеверий, оккультизма и коррупции». Книга Валерия Дуканина «Сокровенный мир православия». Произведения Валерия Душанина помогают многим современным людям обрести веру, найти себя и свое место в этом мире.

Научить православных христиан, как встать на правильный путь и победить в борьбе со страстями. Но это звучит несколько богословски, отец Валерий. Как вы можете радоваться, если вы испытываете физическую боль, если вы подавлены, если вы внутренне опустошены? Когда вы не можете поднять себя, радоваться нечему.

Я терял способность читать, писать, хотя я был очень привязан к книгам. Внезапно я обнаружил, что не могу читать больше полутора страниц в день. Все, что оставалось, — это молитва. Когда вы наполняете ею свои страдания, они тоже обретают смысл, и тогда Господь вдруг дарует вам свет.

Затем приходит радость, но в новом качестве: радость внутреннего освобождения. Но впереди еще долгий путь. После операции мне было практически невозможно общаться. Но я была морально истощена.

Вы поговорили немного, и у вас закончились силы. Раньше я исповедовался кому-то, давал какие-то советы. После операции вся моя прежняя жизнь оборвалась. Возможно, эта операция даже стала днем нового рождения.

Человек также приходит в этот мир с болью: он плачет и только потом учится улыбаться и быть счастливым. После операции все изменилось. Мне пришлось уйти из семинарии, а я был проректором по учебной работе, от меня многое зависело. У меня также было много пасторской работы…..

Но у меня больше не было сил. По какой-то причине люди, когда видят человека с онкологическим заболеванием, показывают на него пальцем. Возможно, именно так раньше смотрели на прокаженных. Они испытывают сострадание и не думают о том, что каждый человек умрет.

Трагедия не в том, что человек неизлечим, а в том, что «иногда они умирают внезапно». Из врачей, которые меня лечили, некоторые уже умерли, хотя не страдали никаким раком. Все они заканчиваются одинаково. И болезнь — это как раз возможность понять, что мы живем не ради разрушенного мира.

Но что делать, если человек лишает себя жизни, как это сделал отец Андрей Немыкин? Или, скажем, в Бердисеке мать убивает своего сына с церебральным параличом и сама кончает жизнь самоубийством. Означает ли это, что тест не соответствовал поставленной задаче? Но если вы не вырвете свою руку из Божьей руки, Господь пронесет вас через все.

Да, иногда люди получают такие испытания, когда кажется, что все безнадежно. Но этот момент — самый драгоценный. В конце концов, даже Спаситель прошел через это.

Как грех Адама в Раю отразился на его душе и на всем мире вокруг, так и грех каждого человека отражается и на нем самом, и на маленьком мире вокруг него — семье, коллективе, отношениях с ближними.

Непреодоленный грех внутри способен стать детонатором мощного взрыва в жизни. Затаенная обида оборачивается враждой, подтачиваемое внутри негодование влечет за собой ненависть. Ненависть и вражда, медленно тлея, сжигают остатки добрых чувств в душе. Вот почему мы видим такое обилие преступлений на почве семейных ссор.

Тот, кому ты когда-то говорил: «Люблю», вдруг становится врагом и объектом ненависти. Там, где предполагалось жизненное счастье, вдруг вершится самое огромное несчастье. В основе всех уголовных преступлений лежит обычная греховная страсть — страсть, вовремя непобежденная, вырвавшаяся наружу как зверь, спущенный с цепи. Сначала этот зверь терзал душу объемлемого страстью, мучил и не давал покоя, ограничиваясь лишь мрачной пещерой его души, но потом, окрепнув, зверь вырвался наружу и начал терзать тех, кто находится рядом.

Напряжение, достигшее высочайшего накала, вырывается наружу во внешнем действии. Мысль, воплощаясь, переходит в телесное движение. В наших движениях воплощаются либо добро, либо зло, которые мы питаем в душе. Но страдают прежде всего самые близкие, те, кто находится рядом.

Потому что кто ближе к эпицентру взрыва, источнику заражения или смертоносной эпидемии, тот всегда подвергается большему воздействию. Любой удар, нанесенный ближнему, — это замах Каиновой руки, безумно возмутившейся против родной крови. Печать вечной смерти ложится на лицо преступника. Каин был изгнан из общества человеческого.

Любая душа, перешедшая за черту смертного греха, преступления, сама исходит из общества человеческого, становится неспособной к адекватному общению. Краткий разряд электричества производит пожар, удар молнии попаляет труды многих лет. Так и краткий выплеск человеческой страсти рушит то, что созидалось годами. Медленно и незаметно приближался человек к черте, но переступил за нее одномоментно.

Всякое преступление готовится невидимым врагом постепенно, но совершается в единый миг времени. И это удивительный закон, который мы всегда игнорируем. Десять шагов до черты, и девять с половиной кажутся одинаковыми, но, сделав полшага, ты стал ближе к черте. Если отпить из бутылки один глоток, то кажется, что осталось столько же, сколько и было.

И постоянно друзей убивали у них… оказывается, всё, что они строили, это очень зыбко, и опираться на это невозможно. И если нет опоры на что-то более высокое, что-то вот подлинное такое, то, что может дать какое-то настоящее оправдание твоей жизни, вообще, жить-то надо по-другому. То есть что-то внутри вдруг открывается. И они вот, не поверите — те, которые просто непробиваемы были и говорили, что вы обманываете, закрылись в своих храмах, — они строят сами храм, сами туда ходят уже, исповедуются, причащаются и живут совершенно иначе. То есть я вот наблюдал это непосредственно в кругу… Ну да, то есть это не отвлеченная теория для вас. Лев Толстой-то ведь, он же… не зря же он поехал в Оптину пустынь. И потом, когда ему уже… вроде бы ушел, станция, где остановил, он же телеграмму все равно посылал, с просьбой прислать… Но вот это кольцо окруживших его… Не пускали, да. Не пускали.

То есть и Лев Толстой, и супруга его… кстати, она за несколько месяцев до этого она тайно от Льва Толстого иконочку, образ святой, привязала к кровати Льва Толстого. И после этого он как раз пошел в Оптину пустынь. То есть есть вот вещи, которые… они ну не всем известны, может быть, но они говорят, что у людей все равно что-то вот есть внутри. Может быть, человек до конца сам не может себе в этом признаться. То есть он мучает сам себя, а внутри где-то вот живет такая вера. Отче, вот, я сказал, сам сказал, да, эту формулировку про сильных и слабых. А вот недавно смотрел какое-то интервью. И интервьюируемый, характеризуя разных людей, все время говорил: он человек слабый, он человек слабый… А как вы считаете, вообще, насколько правомочно делить людей, вот исходя из вашего пастырского опыта, на сильных и слабых?

Нет, ну мы, конечно же, не делим. Хоть я, получается, я сам… сказал, что, если человек говорит, что ему вера не нужна, это проявление, в общем-то, неразумия и слабости. Но в пастырской практике мы, конечно же, стараемся не делить людей на сильных и слабых, потому что это всё очень условно. И по большому счету, каждый из нас в чем-то слаб, и очень слаб, очень немощен. То есть если ты высоко нос только задерешь, подумаешь «я силен» — тут же и споткнешься, разобьешь себе лоб. То есть реальность — она очень быстро нам показывает нашу слабость. А сила, зачастую она вдруг проявляется в смирении, то, что, может быть, непонятно миру. То есть эти понятия — они совершенно, вот… ну, они не то что вот на поверхности, кажется, что вот этот сильный, этот слабый.

И не нужно, в общем, нам додумывать за счет других людей. То есть тут не всё так вот просто. Но я стараюсь не делить, по крайней мере, людей на сильных и слабых. Если я кого-то делю, то получается, я ставлю на нем какой-то штамп. И он уже становится подальше меня. А бывает так, что вот ты одно думаешь о человеке, а потом познакомишься с ним — и вдруг такое открываешь, такой удивительный внутренний мир и красоту души, что ты даже раньше просто не представлял себе. То есть мы думаем, что другие люди слабые или бестолковые, только потому, что мы с ними не познакомились поближе. А когда вот поглубже узнаешь, то открывается уже красота человеческой души.

А вот у вас чаще в этом опыте близкого знакомства с людьми, чаще положительные, так сказать, не знаю — эмоции, открытия, или все-таки приходится и грустить? Ну, всё приходится, и то, и другое. Ну, я уж прямо скажу, что, конечно, когда вот священником рукоположился — я, правда, долго отказывался, — и что, получается, что сразу идет наплыв людей. И в начале такое воодушевление, потому что как бы ну вот благодать в священстве, и ты вроде всех любишь. И кажется, что всё это легко, и исповедь легко дается, хоть там 50, 100 человек придет — всё это легко. И люди идут. А потом вдруг проходит время — и новое такое уже искушение или испытание, что начинаешь немножко, вот, не то что огорчаться, видишь, что бывают люди, они к тебе подходят, они что-то спрашивают, но не собираются ничего менять в своей жизни. Им просто что-то любопытно узнать.

Они… ну, просто им даже нечего делать. Вот, я помню, как я сидел в социальных сетях поначалу, и вот четко отвечал на каждое сообщение. Они пишут, пишут. Я думаю: ну, раз они написали священнику, значит, это им действительно нужно. Нужно, важно, да. И вот, ты отвечаешь, они просят, ты за них молишься. А потом вдруг оказывается, что им просто… они не знали, куда потратить время, с кем побеседовать. И они зашли, поболтали и потом ушли, исчезли — и всё, с концами.

Кто-то там… Ну, вы знаете, бывает такое, им вот просто нравится сидеть в социальных сетях и просто переписываться и… Они, может, и ответ не прочитали ваш. Или вот ты, допустим, день не успел ответить, ты им пишешь, а он говорит: а мне уже не надо, то есть таким недовольным тоном. И в общем, наступали уже такие немножко огорчения, когда, ну, оказывается, люди не всегда серьезно относятся к тебе, вот, когда спрашивают даже у тебя что-то. И наступало такое немножко разочарование, огорчение. Но потом надо выйти к третьему… Но вы перестали, вы сейчас не тратите время на эту вот переписку. Да, во-первых, когда операция, и потом уже в принципе стало всё это невозможно. А потом даже и физически стал так много писать… Я вот тоже иногда вспоминаю. Я стараюсь, ну, найти какую-то опору, может быть, для оправдания даже такого, может быть, просто… Ну, вот, преподобный Паисий Святогорец — он тоже, поначалу он всем отвечал.

А чем больше отвечаешь — тем больше пишут. Пишут, естественно. И потом он уже просто не мог. Он прочитывал — он просто молился за этих людей, то есть как бы их судьбы вверял в руки Божии. Но сил отвечать уже не было. А вот, если я не ошибаюсь, вы говорили, что 100 человек — это некий предел для священника… Мне просто всегда интересно, вот, цифры — это же… Это что такое, средняя температура по больнице? Это, знаете, я поначалу тоже этого не знал. И я встречал уже более старших священников, которые мне говорили, что, ты знаешь, вот все-таки 100 человек — это предел.

Предел для… То есть вы эту цифру услышали от других священников. От других, да. То есть ты не можешь быть духовником полноценно больше чем вот у 100 человек. То есть я не знаю, с чем это связано на самом деле. Я просто помню тоже одну из статей, отец Андрей Ткачев, он написал про сотников. Как сотники в Евангелии упоминаются. И суть в чем? В том, что сотник — это не очень высокий начальник, но и не самый низкий.

То есть сотник — он всегда идет в бой вместе со своей сотней. Вот у него 100 солдат, которых он лично знает, и он вместе с ними. И вот священник — это тоже своего рода такой вот сотник. Это не самый какой-то заоблачный там руководитель, который непонятно где находится, а он вместе со своими прихожанами. Тоже больше ста ты не сможешь исповедовать. И получается, это как бы образ, близкий такому вот приходскому священнику, который исповедует, который пытается окормлять. То есть каким-то образом вот эта цифра — она родилась. Как вы относитесь к известной пословице «На Бога надейся, а сам не плошай»?

Ну, конечно, мне всегда эта пословица не нравилась. Не нравилась? Потому что она… ну, немножко такая вот… ну, само выражение, что не плошай, то есть оно какое-то грубоватое, мне всегда казалось. Но я понимаю, что здесь есть такая, в общем-то, человеческая мудрость, что, если ты надеешься на Бога, это не значит, что сложи руки, сиди и жди. Хотя в моей жизни вот, не поверите, иногда бывали такие ситуации, что я думал: ну, всё, вот уже ничего невозможно, ничего не получится, ну, просто вот сяду… И тут же вдруг кто-то там стучит в дверь, и тут же — раз, и всё складывается как раз вот так, как было нужно. То есть если ты уже полностью дошел до отчаяния, вот как у Силуана Афонского это было, когда он молился, молился, подумал, что, ну, наверное, Бог уже неумолим, просто-напросто. И вот он сел, около часа он пребывал в таком унынии. А потом он пошел в храм — и вот, ему открылся живой лик живого Христа как любящего, смиренного, кроткого.

Ну, вот это вот Откровение в Духе Святом, о чем он потом говорил. То есть иногда это бывает. Но, если Господь нам все-таки вот дал руки — для чего: руками надо что-то делать, правильно? Если Господь дал ноги — значит, чтобы куда-то мы ходили, то есть предпринимали какие-то усилия. Если дал нам голову Господь — значит, Он же не зря это дал. Для только чтобы… Чтобы научиться ею пользоваться. Надо научиться пользоваться. Поэтому в реальной жизни, когда мы надеемся на Бога, нужно предпринимать некие вот усилия все равно.

А там Господь уже укажет, что правильно и что нет. Я вот… ну, конечно, если так вот из своей жизни, когда… ну, там вот, знаете, это вот заболевание, онкодиагноз. И поначалу вообще ну просто ничего не понятно. Со всех сторон кто чего говорит. Одни говорят: срочно лечись. Другие говорят: да нет, ни в коем случае, там химиотерапию нельзя, ты что, себя убьешь. И поначалу казалось, что в принципе, не разберешься, куда идти, к каким специалистам. Но просто начинаешь в начале молиться, говорить: Господи, вразуми, помоги, и потом молитву Иисусову читаешь.

И потом вот то, что тебе приходит, — ты начинаешь, ну, да, к кому-то обращаться, что-то вот испытывать. И потом вдруг вырисовывается путь, по которому идти. Лишнее начинает отпадать. И как бы проясняться начинает. Отче, а вот, здесь ведь самый главный вопрос. Мы очень часто говорим, что… и в программе у меня мы многократно говорили, ну, понятно, и вообще, гости в программе мне говорили, что надо вот всё упование возложить на Бога, надо довериться. Но ведь здесь же вопрос не в том, чтобы это продекларировать, а в том, чтобы понять. Вот мы говорим: воля Божия.

А как понять? Вот это воля Божия. Даже начиная от простых вещей, когда ты хочешь там, я не знаю, что-то купить, или что-то сделать, и заканчивая какими-то сложными, в той ситуации тяжелейшей, когда вы оказались… Вы говорите: начинает вырисовываться. То есть мы здесь никогда не сможем рационально это описать. То есть либо ты это как-то фундамен… Как это понять, что это вот оно? А не поймешь. Поначалу не поймешь, пока не вступишь на этот путь. Вот на что нет точно воли Божией, на что точно нет?

Воли Божией нет на наши глупости, на наши грехи и на наше бездействие. Вот если ты заведомо предпринимаешь какую-то безумную вещь… Ну, знаете, там дошел до… дай-ка я там шагну через… с девятого этажа через окно. То вот на это вот воли Божией точно нет, ни на один безумный поступок. Ни на один наш грех. И на бездействие — на бездействие тоже нет воли Божией. А дальше, то есть в начале отсекают то, что противоречит воле Божией. Потом, конечно же, воля Божия — она никогда не… вот,против нашей совести. Если погрешаешь против совести, то, значит, уже против воли Божией тоже погрешаешь.

И вот это вот некий первый такой индикатор. А в плане определения — ну, тоже… Потому что, куда как поехать, ехать, не ехать куда-то, потом где жить. Потому что надо было менять тоже… Да, ну, вот, вам сказали, одни говорят — лечиться, другие говорят — не лечиться. Вот как это понять? Было поначалу плохо. И к врачам обращался, врачи говорили: все нормально. Вообще, я даже спрашивал: а это не онкология? Но плохо вот, всё уже там, симптомы уже как бы налицо.

И потом я просто позвонил… ну иногда вот… я имя называть не буду, одному старцу, с которым, с духовником, общаемся. И он вдруг мне говорит: «Вы знаете, вам надо срочно на операцию». Вот неожиданно, прямо так. Хотя с чего это вдруг. И говорит: «Даже вот недавно ко мне как раз из Петербурга приезжал хирург, и я подумал, почему Господь его ко мне направил. Вот вам надо к нему именно». И дал его телефон. А мне еще никто диагноз-то не поставил.

Вот я как раз… А так получилось, что я как раз ехал в Петербург, там книжная выставка и встречи с читателями. И получилось так, что я уже больной приехал, вначале выступил перед читателями, и потом к этому хирургу. И встретились, он сразу везет меня в больницу. Просто старец-то ему уже сказал, про диагноз, на самом деле мне еще не сказал. Он мне задал, врач, несколько вопросов по пути, уже понял, о чем речь. И вот так вот попал. То есть первый шаг он, можно сказать, как чудесно так вот Господь открыл. А потом уже дальше вот, в плане химиотерапии, то было непонятно.

Потому что первая — она меня совсем отравила, в реанимацию попал я, чуть не умер. И потом непонятно, то ли делать, то ли не делать. А потом вы оказались в Израиле, чудесным образом, да? А я вообще, то есть, за два дня там я оказался. Ну, просто с Лавры один давний друг мой, монах, он позвонил. И ну, тут просто все-таки Господь как-то вел, что туда направили. Причем там польза была не столько медицинская на самом деле, сколько оказалась духовная польза. Около восьми месяцев я там прожил.

Это просто поменяло мою жизнь, полностью. И вот здесь уже тоже там, когда вернулся, туда — или сюда. Или новую операцию, или так… Но вот что-то вот, понимаете, когда молишься, то потом вдруг начинает вырисовываться. Что вот этот вариант — он все-таки какой-то такой аморфный, то есть не надо его. А вот это как-то более четко. Ну, то есть, Бог не оставляет человека с его неразрешимыми, так сказать… Нет, не оставляет. То есть, конечно, сам ищи, сам пытайся предпринимать, но прежде всего молись Господу, чтобы Господь как-то вот управил путь. Отче, а вот еще одна такая тема, на мой взгляд, непростая, может быть, я неправ.

У вас есть интервью: «Чтобы воскреснуть с Христом, надо пострадать с Христом» — вынесено в заголовок. И вот тема страдания и радости, страдания и счастья.

В Оренбургской духовной семинарии прошла встреча со священником Валерием Духаниным

Официальный приходской сайт. Биография иерея Валерия Духанина: духовное образование, просветительская и миссионерская деятельность, литературные труды и жизненная позиция. Ряженым раскольникам отдает ряженая киевская власть", – так автор телеграм-канала Священник Валерий Духанин прокомментировал религиозный конфликт на Украине.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий