Бедный чиновник берет под свою защиту семнадцатилетнюю сироту, за которую, кроме него, заступиться некому. первое печатное произведение автора, эпистолярный роман, представляющий собой трогательную переписку между двумя «. «Бедные люди» — читайте и скачивайте книгу (epub) онлайн бесплатно и без регистрации, автор Федор Достоевский.
Бедные люди (сериал 2016)
Потому что каждый раз, как он берет в руки смычок, он сам внутренно принужден убедиться, что он ничто, нуль, а не артист. Теперь же, когда смычок лежит в сторонке, у него есть хотя отдаленная надежда, что это неправда. Во вступительной статье дается обзор жизни и творчества писателя. В разделе "Приложения" помещены отрывки из критических статей о произведениях Ф.
Девушка признается, что у нее «дурной кашель», и она чувствует скорую слабость. Она не сомневается, что скоро умрет.
Варенька сообщает, что продала вышитый ею ковер. На вырученные деньги она себе планирует сшить платье потеплее, а Макару Алексеевичу — жилетку. Также она передает ему книгу Пушкина «Повести Белкина», и просит более не присылать пустяковые сочинения Ратазяева. Он готов продать старый фрак, лишь бы девушка ни в чем не нуждалась. Ей тягостно принимать помощь от Макара Алексеевича и Федоры, и она настаивает на работе гувернанткой, благодаря которой будет иметь «верный кусок хлеба».
Скорее, он покончит жизнь самоубийством, нежели будет влачить жалкое существование без своего «ангельчика». Ее беспокоят слухи, что Макар Алексеевич спорил с «хозяйкой за неуплату ей денег». Девушка принимает приглашение пойти в театр, но переживает, что Макар Алексеевич живет совершенно не по средствам. Он полтора месяца ходил под ее окнами, но вскоре «разлюбил ее: наскучило». Варе совестно, что он стала причиной «несчастного положения» своего друга.
Он благодарит Вареньку за 10 рублей, которыми он частично расплатился за комнату. Он пишет, что от Федоры узнал о приходе некоего недостойного господина, который оскорбил Вареньку «недостойным предложением». Чтобы прояснить ситуацию, она приглашает его на обед. Она просит Макара ни у кого не занимать денег, не обращать внимания на досужие сплетни и почаще приходить к ним на обед. Далее он делится своими безуспешными попытками одолжить на службе денег, и своим крайне тяжелым положением.
Она рассказывает, как к ней зашел «человек незнакомый, пожилых лет, почти старик» и представился дядей молодого человека, который в свое время оскорбил ее. Старик извинился за поведение племянника и предложил Вареньке финансовую поддержку в обмен на ее благосклонность к нему. Он признается, что в данный момент у него нет наличности, и он находится «в крайне бедственном положении». Она признается, что ей нет смысла менять квартиру, поскольку ее везде найдут, если понадобится. Его убивают «все эти шепоты, улыбочки, шуточки», которые произносятся за его спиной.
Ратазяев, нашедший черновик письма к Варе, прочел его всем соседям, и теперь Макара называют не иначе, как Ловеласом. Даже слуга отказывается выполнять его поручения и дерзит в ответ. Девушкин не сомневается — он «безвозвратно погиб».
В начале июня Варенька вместе с письмом посылает свой дневник с записями о прошлом. В нём рассказывается о детстве девушки, прошедшем в провинции, вынужденном переезде её семьи в Петербург, учёбе в пансионе, смерти отца, жизни у Анны Фёдоровны. После смерти отца кредиторы отобрали у них с матерью дом, денег тоже не осталось. В итоге их приютила дальняя родственница помещица Анна Фёдоровна. Однако, убедившись в их беспомощности, помещица стала попрекать беспомощностью и своими благодеяниями. В это же время Варенька заводит дружбу со студентом Покровским, жившим у Анны Фёдоровны. Но тот внезапно умирает.
Отнеслись намедни в частном разговоре Евстафий Иванович, что наиважнейшая добродетель гражданская — деньгу уметь зашибить. А точно все и должны уж так непременно чай пить! Без этой предосторожности и свет бы не стоял и порядка бы не было. Знаю, знаю, маточка, что нехорошо это думать, что это вольнодумство; но по искренности, по правде-истине, зачем одному ещё во чреве матери прокаркнула счастье ворона-судьба, а другой из воспитательного дома па свет божий выходит? И ведь бывает же так, что счастье-то часто Иванушке-дурачку достаётся. Ты, дескать, Иванушка-дурачок, ройся в мешках дедовских, пей, ешь, веселись, а ты, такой-сякой, только облизывайся; ты, дескать, на то и годишься, ты, братец, вот какой! Я, маточка, под колёса брошусь; я вас не пущу уезжать! Я с вами уеду; я за каретой вашей побегу, если меня не возьмёте, и буду бежать что есть мочи, покамест дух из меня выйдет. Да вы знаете ли только, что там такое, куда вы едете-то, маточка?
Вы, может быть, этого не знаете, так меня спросите! Там степь, родная моя, там степь, голая степь; вот как моя ладонь голая! Там ходит баба бесчувственная да мужик необразованный, пьяница ходит. Там теперь листья с дерев осыпались, там дожди, там холодно, — а вы туда едете! Ну, господину Быкову там есть занятие: он там будет с зайцами; а вы что? Вы помещицей хотите быть, маточка? Но, херувимчик вы мой! Вы поглядите-ка на себя, похожи ли вы на помещицу?.. Да как же может быть такое, Варенька!
К кому же я письма буду писать, маточка? Где мне вас найти потом, ангельчик мой? Я умру, Варенька, непременно умру; не перенесёт моё сердце такого несчастия! Я вас, как свет господень, любил, как дочку родную любил, я всё в вас любил, маточка, родная моя! Я и работал, и бумаги писал, и ходил, и гулял, и наблюдения мои бумаге передавал в виде дружеских писем, всё оттого, что вы, маточка, здесь, напротив, поблизости жили. Вы, может быть, этого и не знали, а это всё было именно так! И зачем мне эти горшки? Ну, бальзаминчики ещё ничего, а геранька зачем? Одно словечко стоит неосторожно сказать, как например об этой герани, уж вы тотчас и купите; ведь, верно, дорого?
Что за прелесть на ней цветы! Пунсовые крестиками. Где это вы достали такую хорошенькую гераньку? Я её посредине окна поставила, на самом видном месте; на полу же поставлю скамейку, а на скамейку ещё цветов поставлю; вот только дайте мне самой разбогатеть! Первый гораздо более второго носит на себе той художнической истины, которая так высоко ценится в произведениях таланта. Комическое же здесь как-то изысканно и составляет заметное подражание тону, краскам и даже языку Гоголя и Квитки. Достаточно упомянуть роман «Бедные люди». Достоевский со всею энергией и свежестью молодого таланта принялся за анализ поразивших его аномалий нашей бедной действительности и в этом анализе умел выразить свой высокогуманный идеал. Но в припадке отеческой нежности к новонародившемуся таланту Белинский относился к нему, как к сыну, как к своему «дитятке».
Рецензия на 1-й сезон сериала «Бедные люди»
Читать онлайн книгу Бедные люди автора Федор Достоевский издательства Public Domain. «Бе́дные лю́ди» — дебютный роман русского писателя Фёдора Достоевского, его первое оригинальное произведение. Написан в 1844—1845 годах, был впервые опубликован. В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Бедные люди. 2 Нападки на автора «Бедных людей» «Северная пчела» продолжила в следующих номерах.
Достоевский Федор
- Библиографическое описание
- Мы знаем, куда вас сводить!
- Меню сайта
- Бедные люди (Достоевский Федор) - слушать аудиокнигу онлайн
Краткое содержание «Бедные люди»
Вскоре девушка обрывает переписку с Девушкиным. Центральная тема романа — судьба маленького человека. Достоевский показывает своих главных героев добрыми и отзывчивыми людьми, чьи судьбы исковеркала нищета. Для Девушкина, который видит в Вареньке семью, её решение стало сильным ударом. Он понимает: она не будет счастлива в этом браке по расчёту.
Пересказав роман «Бедные люди» кратко, мы намеренно опустили ряд деталей. Их могут спросить на уроке литературы или включить в тестирование по предмету. Итак: На момент событий Вареньке 17—18 лет, а Девушкину — около сорока семи. Главный герой зарабатывает на жизнь тем, что 30 лет занимается переписыванием бумаг.
Одна из самых больших мечт Девушкина, еле-еле сводящего концы с концами, — новые сапоги. Главная героиня зарабатывает тем, что берёт на дом шитьё.
Он тридцать лет служит в одном месте, переписывает бумаги и мечтает о новых сапогах, она живёт одна с помощницей Федорой, берёт на дом шитьё и тоскует по беззаботным детским временам. Девушкин превращает свои письма в зарисовки быта петербургских наёмных углов и их обитателей.
Кроме того, эта история хоть и заканчивается, на первый взгляд, не очень хорошо, имеет неоднозначный финал. Быков все-таки раскаивается в содеянном. Он понимает, что умрет в одиночестве в окружении лицемерных врагов, если не обзаведется семьей.
Им движет желание приобрести прямого наследника. Однако почему же его выбор пал на Вареньку — бесприданницу и сироту? Он мог бы рассчитывать на более выгодную невесту. Но все же он решает загладить старый грех и узаконить положение своей жертвы, ведь видит в ней все те добродетели, которые необходимы для создания семьи. Она-то точно не предаст и не обманет. В этом прозрении и есть основная идея романа «Бедные люди» — маленькие люди иногда оказываются большими сокровищами, которые необходимо разглядеть и уберечь. Они должны быть оценены по достоинству, а не сломлены и перемолоты в жерновах испытаний.
Концовка «Бедные люди» заканчиваются неоднозначным событием. После неожиданного спасения Макар воспарил духом и отогнал «либеральные мысли». Теперь он надеется на светлое будущее и верит в свои силы. Однако в это же время Варю находит Быков. Он делает ей предложение руки и сердца. Он хочет завести своих детей, чтобы они унаследовали его имущество, на которое посягает негодный племянник. Жених требует немедленного ответа, иначе предложение перейдет к московской купчихе.
Девушка колеблется, но со временем соглашается, ведь только помещик может вернуть ей честное имя и утраченное достоинство, узаконив отношения. Девушкин в отчаянии, но ничего не может изменить. От горя герой даже заболевает, но все равно мужественно и смиренно помогает воспитаннице хлопотать по поводу свадьбы. Конец романа Достоевского «Бедные люди» — день бракосочетания. Варя пишет другу прощальное письмо, где сетует на его беспомощность и одиночество. Он же отвечает, что все это время жил только ради нее, а теперь ему незачем «работать, бумаги писать, ходить, гулять». Макар недоумевает, «по какому праву» разрушают «жизнь человеческую»?
Чему учит? Достоевский дает нравственные уроки читателю в каждом своем произведении. Например, в «Бедных людях» автор раскрывает сущность невзрачных и жалких героев в самом выгодном свете и словно предлагает нам оценить, как мы ошиблись бы в этом человеке, сделав выводы о нем по внешнему виду. Недалекий и безвольный Макар способен на подвиг самоотречения ради бескорыстного чувства к Варе, а окружающие коллеги и соседи видят в нем лишь неопрятного и нелепого клоуна. Для всех он только посмешище: на нем срывают злобу и оттачивают языки. Однако он не ожесточился от ударов судьбы и все еще способен выручить любого нуждающегося, отдав последнее. К примеру, он отдает все свои деньги Горшкову только потому, что тому нечем кормить семью.
Таким образом, писатель учит нас не судить по обертке, а глубже узнавать того, о ком идет речь, ведь он может быть достоин уважения и поддержки, а не зубоскальства. Так делает единственный положительный образ из высшего общества — начальник Девушкина, который дает ему деньги, спасая от нищеты. Добродетель и искренне желание помочь служат героям верой и правдой, позволяя им вместе преодолевать все сложности жизни и оставаться при этом честными людьми. Любовь направляет их и подпитывает, давая силы бороться с проблемами. Тому же благородству души учит нас автор. Надо сохранить чистоту помыслов, жар сердца и моральные принципы, несмотря ни на что, и щедро одаривать ими тех, кто нуждается в поддержке. В этом и заключается богатство, которое возвышает и облагораживает даже бедняков.
Критика Либеральные рецензенты восторженно отнеслись к новому дарованию на литературном горизонте. Сам Белинский самый авторитетный критик того времени прочитал рукопись «Бедных людей» еще до опубликования и пришел в восторг. Он вместе с Некрасовым и Григоровичем подогрел интерес публики к выходу романа и окрестил никому не известного Достоевского «Новым Гоголем». Об этом писатель упоминает в письме к брату Михаилу 16 ноября 1845 года : Никогда, я думаю, слава моя не дойдет до такой апогеи, как теперь. Всюду почтение неимоверное, любопытство насчет меня страшное… В своей подробной рецензии Белинский пишет о феноменальном даре литератора, дебют которого столь хорош. Однако не все разделяли его восхищение. Например, редактор «Северной пчелы» и консерватор Фаддей Булгарин отрицательно высказался о произведении «Бедные люди», затронув всю либеральную печать.
Именно его авторству принадлежит термин «натуральная школа». Он применил его, как ругательство по отношению ко всем романам такого толка. Его атаку продолжил Леопольд Брант, заявивший, что сам Достоевский пишет неплохо, а неудачное начало его карьеры обусловлено излишним влиянием сотрудников конкурирующего издания. Таким образом, книга стала поводом для битвы двух идеологий: прогрессивной и реакционной. Из ничего он вздумал построить поэму, драму, и вышло ничего, несмотря на все притязания создать нечто глубокое — пишет критик Брант. Рецензент Петр Плетнев положительно выделил лишь дневник Вари, а остальное он назвал вялым подражанием Гоголю. Степан Шевырёв публицист из журнала «Москвитянин» считал, что автор слишком уж увлекся филантропическими идеями и забыл о придании произведению необходимой художественности и красоты слога.
Впрочем, он отметил несколько удачных эпизодов, например, знакомство со студентом Покровским и его отцом. С его оценкой был согласен и цензор Александр Никитенко, который высоко ставил глубокий психологический анализ характеров, но сетовал на растянутость текста.
Серия «Классики и Современники.
По роману "Бедные люди" есть задания в тестах для поступления в вуз.
Достоевский. Бедные люди. Повести (Белые ночи, Неточка Незванова, Кроткая)
тема "маленького человека", ощущающего свое бессилие перед тяготами жизни. Достоевский Федор Михайлович Бедные люди. Иллюстрация к роману Ф. М. Достоевского «Бедные люди». Пересказав роман «Бедные люди» кратко, мы намеренно опустили ряд деталей. Повесть «Бедные люди» (см. на нашем сайте её полный текст и краткое содержание) была впервые опубликована в «Петербургском сборнике, изданном Н. Некрасовым», (СПб., 1846) с подписью: Ф. Достоевский.
«Бедные люди». Ф.М.Достоевский
2 Нападки на автора «Бедных людей» «Северная пчела» продолжила в следующих номерах. «Бедные люди», эпистолярный роман, представляющий собой трогательную переписку между двумя "маленькими людьми": бедным чиновником и его рано осиротевшей родственницей. Наслаждайтесь возможностью слушать аудиокнигу Бедные люди автора Достоевский Федор в хорошем качестве в любое время и в любом месте. Отзывы пользователей, рецензии критиков, кто снимается в сериале Бедные люди 2016 в главных ролях? Год выпуска: 2007 Автор: Ф.М. Достоевский Исполнитель: Владимир Рыбальченко Жанр: классика Издательство:"Библиофоника" Тип: аудиокнига Аудио кодек: MP3 Битрейт аудио: 192 kbps Продолжительность: 5:26:12.
Краткое содержание «Бедные люди»
Бедные люди (Достоевский) — Викитека | «Бедные люди» — первое оригинальное печатное произведение русского писателя XIX века Фёдора Михайловича Достоевского, написанное в 1844—1845 годах и впервы. |
В Петербурге представили научное издание романа «Бедные люди» | АиФ Санкт-Петербург | интересны и глубоки. |
Бедные люди — Википедия с видео // WIKI 2 | Повесть «Бедные люди» — успешный дебют писателя. |
Достоевский Федор - Бедные люди
«Бедные люди» — первый роман Федора Михайловича Достоевского (1821—1881), принесший автору славу ещё до официальной публикации. Программы («Бедные люди») предоставлены радио «Град Петров». При копировании указание на авторство радио «Град Петров» обязательно. Роман «Бедные люди» Достоевского был написан в 1845 году и стал первым серьезным успехом начинающего писателя. Бедные люди автор Федор Достоевский читает Иннокентий Смоктуновский. «Бедные люди» — это новый комедийный сериал от создателей «Реальных пацанов».
Рецензия на 1-й сезон сериала «Бедные люди»
Если принимать во внимание контекст, он еще и уникальный, причем не только для России. Я такого набора героев в сочетании с таким сюжетом еще не видел. Ситкомы часто строятся на том, что наивные и простые герои попадают в сложные обстоятельства и ситуации, что создает им множество проблем, вызывающих смех и сочувствие зрителей. В «Бедных людях» некоторые персонажи, наоборот, сложнее, замороченнее своих обстоятельств, но проблем у них от этого не меньше. Но я надеюсь, что зрители полюбят наших героев, несмотря на их экзотичные профессии и занятия. Потому что в «Бедных людях» они все крайне обаятельные и симпатичные. В «Бедных людях» авторы создали мир, в котором хочется проводить время. Там хорошо. Жители этого мира — известные актеры Александр Адабашьян и Алиса Гребенщикова, театральный актер Дмитрий Лысенков, Ольга Бузова, для которой это первая большая роль, и другие. Благодаря работе режиссера, Жанны Кадниковой, все они прекрасны и органичны в этом мире.
В мире ситкомов редко встречаются союзы автора и режиссера, подобные тому, который есть у Антона Зайцева и Жанны Кадниковой, — и он необычайно плодотворен. Он помогает обеспечить высокое качество продукта — что очень важно и не так часто достигается на отечественном телевидении. Антон Зайцев Продюсер, автор идеи, сценарист — О чем, на ваш взгляд, «Бедные люди»? Веня — талантливый писатель, а пишет книгу от лица телеведущей. Юля по образованию художница, а занимается дизайном ногтей и вынашивает ребенка для других людей. Марина должна учить детей русскому народному танцу, а она стриптизерша. У Макса два образования: аэрокосмическое и дороги, дороги у нас плохие, людей он запускает в другой космос. И вот вопрос: хватит ли у них смелости сказать себе нет? Сказать: «Я создан для чего-то большего, для чего-то прекрасного».
Это история о реальности и мечте. Мечта одна, а реальность другая. И это противоречие заставляет людей попадать в комические ситуации.
Достоевский закончил работу над романом «Бедные люди». Признание и слава к автору пришли еще до опубликования. С текстом ознакомились Григорович, Некрасов, Белинский.
В январе 1846 года некрасовский «Петербургский сборник» вышел в свет. Открывал эту книгу роман «Бедные люди». Они ютятся где-нибудь в отдаленных районах, в дешевых квартирках; вечно недоедают, мерзнут в своей ветхой одежде у Девушкина и сапоги прохудились, и пуговицы чуть ли не с половины борта все осыпались , страдают от болезней, не вылезают из долгов, забирают жалованье вперед, чтобы кое-как выкрутиться, и нередко попадают в сети жадных ростовщиков. Выражение это, впрочем без четкого терминологического ограничения, употреблялось в 40-е годы XIX века; встречается оно и в «Бедных людях». Маленький человек здесь синоним непритязательности, способности примириться и сносить любые невзгоды. Оригинальность Достоевского заметна уже и в самом типе романа, в некоторых поэтических его особенностях.
Некоторые даже называли его не иначе как вторым Гоголем. Переписка состоит из 31 письма нищего чиновника Макара Алексеевича Девушкина и 24 писем его подопечной — болезненной сироты Варвары Доброселовой. Все послания были написаны в течение полугода, с 8 апреля по 30 сентября. Краткое содержание романа «Бедные люди» выглядит следующим образом.
Девушкин почти всю свою жизнь служит в одном петербургском учреждении. Он помогает деньгами девушке Вареньке, с которой ведёт переписку. Они живут недалеко друг от друга, но встречаются крайне редко. Девушкину нравится излагать свои мысли на бумаге.
В одном из писем Доброселова рассказывает, как пару лет жила у своей дальней родственницы. Та пыталась выступить сводней между ней и богатым барином Быковым. Он склонял Вареньку к порочной связи, однако та отказала ему.
Теперь они живут в разных домах, но их окна находятся напротив. Она сетует, что у нее нет никакой «будущности» «сердце пополам рвется при одном воспоминании» некоего горя, которое произошло с ней в прошлом. Однако он не ропщет на судьбу и вполне доволен тем, что имеет. Она сообщает, что ей нездоровится и ее беспокоит «жар и озноб попеременно». Он рассказывает, что вынужден снимать комнату в невероятно грязном доме, в котором обитают самые бедные и несчастные люди.
Девушкин рассказывает о своем соседе Горшкове, который «боится всех, ходит стороночкой». У него жена и трое детей, и семья живет в крайней нищете.
Смысл романа «Бедные люди» Достоевского
Роман являлся первым большим произведением начинающего писателя. В 1846 году он был опубликован в «Петербургском сборнике». После публикации роман получил восторженные оценки современников и сделал Достоевского литературной знаменитостью. По словам литературного критика В. Белинского, «роман открывает такие тайны жизни и характеров на Руси, которые до него и не снилось никому».
Трутовский, 1847 г.
От литературы «неистовый Виссарион» требовал полноты изображения жизни без насилия над фантазией — «для правды» нужно только иметь гражданское чувство, быть сыном своего общества и своей эпохи. Достоевский читал «Отечественные записки» с начала сороковых. После «Библиотеки для чтения», посвященной «словесности, наукам, художествам, промышленности, новостям и модам» лет с четырнадцати Ф. Краевского, воевавшее на всех литературных фронтах, казалось боевым оружием. Поэтому на территории «Записок» в успех верилось мало. Но дебютанта ждал сюрприз. Истекали первые сутки славы — и уже третий взволнованный читатель из литературных собратьев проглатывал «Бедных людей» залпом. Тетрадь будто околдовала Белинского — он не выпускал ее из рук и угощал новостью всех, кто бывал у него в эти дни. Анненкову, зашедшему в гости.
Вождь социально-критического направления Белинский вынес вердикт: «Это первая попытка у нас социального романа, и сделанная притом так, как делают обыкновенно художники, то есть не подозревая и сами, что у них выходит».
Мичман уж пятого покупает — не живут в нашем воздухе, да и только. Кухня у нас большая, обширная, светлая. Правда, по утрам чадно немного, когда рыбу или говядину жарят, да и нальют и намочат везде, зато уж вечером рай. В кухне у нас на веревках всегда белье висит старое; а так как моя комната недалеко, то есть почти примыкает к кухне, то запах от белья меня беспокоит немного; но ничего: поживешь и попривыкнешь. С самого раннего утра, Варенька, у нас возня начинается, встают, ходят, стучат, — это поднимаются все, кому надо, кто в службе или так, сам по себе; все пить чай начинают. Самовары у нас хозяйские, большею частию, мало их, ну так мы все очередь держим; а кто попадет не в очередь со своим чайником, так сейчас тому голову вымоют.
Вот я было попал в первый раз, да… впрочем, что же писать! Тут-то я со всеми и познакомился. С мичманом с первым познакомился; откровенный такой, все мне рассказал: про батюшку, про матушку, про сестрицу, что за тульским заседателем, и про город Кронштадт. Обещал мне во всем покровительствовать и тут же меня к себе на чай пригласил. Отыскал я его в той самой комнате, где у нас обыкновенно в карты играют. Там мне дали чаю и непременно хотели, чтоб я в азартную игру с ними играл. Смеялись ли они, нет ли надо мною, не знаю; только сами они всю ночь напролет проиграли, и когда я вошел, так тоже играли.
Мел, карты, дым такой ходил по всей комнате, что глаза ело. Играть я не стал, и мне сейчас заметили, что я про философию говорю. Потом уж никто со мною и не говорил все время; да я, по правде, рад был тому. Не пойду к ним теперь; азарт у них, чистый азарт! Вот у чиновника по литературной части бывают также собрания по вечерам. Ну, у того хорошо, скромно, невинно и деликатно; все на тонкой ноге. Ну, Варенька, замечу вам еще мимоходом, что прегадкая женщина наша хозяйка, к тому же сущая ведьма.
Вы видели Терезу. Ну, что она такое на самом-то деле? Худая, как общипанный, чахлый цыпленок. В доме и людей-то всего двое: Тереза да Фальдони [Тереза да Фальдони — ставшие нарицательными имена героев популярного сентиментального романа Н. Леонара «Тереза и Фальдони, или Письма двух любовников, живших в Лионе» 1783. Я не знаю, может быть, у него есть и другое какое имя, только он и на это откликается; все его так зовут. Он рыжий, чухна какая-то, кривой, курносый, грубиян: все с Терезой бранится, чуть не дерутся.
Вообще сказать, жить мне здесь не так чтобы совсем было хорошо… Чтоб этак всем разом ночью заснуть и успокоиться — этого никогда не бывает. Уж вечно где-нибудь сидят да играют, а иногда и такое делается, что зазорно рассказывать. Теперь уж я все-таки пообвык, а вот удивляюсь, как в таком содоме семейные люди уживаются. Целая семья бедняков каких-то у нашей хозяйки комнату нанимает, только не рядом с другими нумерами, а по другую сторону, в углу, отдельно. Люди смирные! Об них никто ничего и не слышит. Живут они в одной комнатке, огородясь в ней перегородкою.
Он какой-то чиновник без места, из службы лет семь тому исключенный за что-то. Фамилья его Горшков; такой седенький, маленький; ходит в таком засаленном, в таком истертом платье, что больно смотреть; куда хуже моего! Жалкий, хилый такой встречаемся мы с ним иногда в коридоре ; коленки у него дрожат, руки дрожат, голова дрожит, уж от болезни, что ли, какой, бог его знает; робкий, боится всех, ходит стороночкой; уж я застенчив подчас, а этот еще хуже. Семейства у него — жена и трое детей. Старший, мальчик, весь в отца, тоже такой чахлый. Жена была когда-то собою весьма недурна, и теперь заметно; ходит, бедная, в таком жалком отребье. Они, я слышал, задолжали хозяйке; она с ними что-то не слишком ласкова.
Слышал тоже, что у самого-то Горшкова неприятности есть какие-то, по которым он и места лишился… процесс не процесс, под судом не под судом, под следствием каким-то, что ли — уж истинно не могу вам сказать. Бедны-то они, бедны — господи, бог мой! Всегда у них в комнате тихо и смирно, словно и не живет никто. Даже детей не слышно. И не бывает этого, чтобы когда-нибудь порезвились, поиграли дети, а уж это худой знак. Как-то мне раз, вечером, случилось мимо их дверей пройти; на ту пору в доме стало что-то не по-обычному тихо; слышу всхлипывание, потом шепот, потом опять всхлипывание, точно как будто плачут, да так тихо, так жалко, что у меня все сердце надорвалось, и потом всю ночь мысль об этих бедняках меня не покидала, так что и заснуть не удалось хорошенько. Ну, прощайте, дружочек бесценный мой, Варенька!
Описал я вам все, как умел. Сегодня я весь день все только об вас и думаю. У меня за вас, родная моя, все сердце изныло. Ведь вот, душечка моя, я вот знаю, что у вас теплого салопа нет. Уж эти мне петербургские весны, ветры да дождички со снежочком, — уж это смерть моя, Варенька! Такое благорастворение воздухов, что убереги меня, господи! Не взыщите, душечка, на писании; слогу нет, Варенька, слогу нет никакого.
Хоть бы какой-нибудь был! Пишу, что на ум взбредет, так, чтобы вас только поразвеселить чем-нибудь. Ведь вот если б я учился как-нибудь, дело другое; а то ведь как я учился? Ваш всегдашний и верный друг Макар Девушкин. Апреля 25-го. Сегодня я двоюродную сестру мою Сашу встретила! Услышала я тоже со стороны, что Анна Федоровна все обо мне выведывает.
Она, кажется, никогда не перестанет меня преследовать. Она говорит, что хочет простить меня, забыть все прошедшее и что непременно сама навестит меня. Говорит, что вы мне вовсе не родственник, что она ближе мне родственница, что в семейные отношения наши вы не имеете никакого права входить и что мне стыдно и неприлично жить вашей милостыней и на вашем содержании… говорит, что я забыла ее хлеб-соль, что она меня с матушкой, может быть, от голодной смерти избавила, что она нас поила-кормила и с лишком два с половиною года на нас убыточилась, что она нам сверх всего этого долг простила. И матушку-то она пощадить не хотела! А если бы знала бедная матушка, что они со мною сделали! Бог видит!.. Анна Федоровна говорит, что я по глупости моей своего счастия удержать не умела, что она сама меня на счастие наводила, что она ни в чем остальном не виновата и что я сама за честь свою не умела, а может быть, и не хотела вступиться.
А кто же тут виноват, боже великий! Она говорит, что господин Быков прав совершенно и что не на всякой же жениться, которая… да что писать! Жестоко слышать такую неправду, Макар Алексеевич! Я не знаю, что со мной теперь делается. Я дрожу, плачу, рыдаю; это письмо я вам два часа писала. Я думала, что она по крайней мере сознает свою вину предо мною; а она вот как теперь! Ради бога, не тревожьтесь, друг мой, единственный доброжелатель мой!
Федора все преувеличивает: я не больна. Я только простудилась немного вчера, когда ходила на Волково к матушке панихиду служить. Зачем вы не пошли вместе со мною; я вас так просила. Ах, бедная, бедная моя матушка, если бы ты встала из гроба, если б ты знала, если б ты видела, что они со мною сделали!.. Мая 20-го. Голубчик мой, Варенька! Посылаю вам винограду немного, душечка; для выздоравливающей это, говорят, хорошо, да и доктор рекомендует для утоления жажды, так только единственно для жажды.
Вам розанчиков намедни захотелось, маточка; так вот я вам их теперь посылаю. Есть ли у вас аппетит, душечка? Впрочем, слава богу, что все прошло и кончилось и что несчастия наши тоже совершенно оканчиваются. Воздадим благодарение небу! А что до книжек касается, то достать покамест нигде не могу. Есть тут, говорят, хорошая книжка одна и весьма высоким слогом написанная; говорят, что хороша, я сам не читал, а здесь очень хвалят. Я просил ее для себя; обещались препроводить.
Только будете ли вы-то читать? Вы у меня на этот счет привередница; трудно угодить на ваш вкус, уж я вас знаю, голубчик вы мой; вам, верно, все стихотворство надобно, воздыханий, амуров, — ну, и стихов достану, всего достану; там есть тетрадка одна переписанная. Я-то живу хорошо. Вы, маточка, обо мне не беспокойтесь, пожалуйста. А что Федора вам насказала на меня, так все это вздор; вы ей скажите, что она налгала, непременно скажите ей, сплетнице!.. Я нового вицмундира совсем не продавал. Да и зачем, сами рассудите, зачем продавать?
Вот, говорят, мне сорок рублей серебром награждения выходит, так зачем же продавать? Вы, маточка, не беспокойтесь: она мнительна, Федора-то, она мнительна. Заживем мы, голубчик мой! Только вы-то, ангельчик, выздоравливайте, ради бога, выздоравливайте, не огорчите старика.
Некрасов, восторженно тряся Достоевского за плечи обеими руками: «Я ему Белинскому сегодня же снесу вашу повесть, и вы увидите, — да ведь человек-то, человек-то какой! Вот вы познакомитесь, увидите, какая это душа!.. Ну, теперь спите, спите, мы уходим, а завтра к нам! Достоевский: «Точно я мог заснуть после них! Ах хорошо! Утром Некрасов, как и обещал, отнес рукопись Белинскому, перед которым благоговел и который вот уже пять лет как жил в Петербурге, вел в «Отечественных записках» критический отдел, видя в критике и публицистике общественное служение. От литературы «неистовый Виссарион» требовал полноты изображения жизни без насилия над фантазией — «для правды» нужно только иметь гражданское чувство, быть сыном своего общества и своей эпохи. Достоевский читал «Отечественные записки» с начала сороковых. После «Библиотеки для чтения», посвященной «словесности, наукам, художествам, промышленности, новостям и модам» лет с четырнадцати Ф. Краевского, воевавшее на всех литературных фронтах, казалось боевым оружием.
История одной книги. Фёдор Михайлович Достоевский "Бедные люди"
- Место и время действия
- Фёдор Достоевский. "Бедные люди" / Централизованная библиотечная система Канавинского района
- «Бедные люди». Ф.М.Достоевский - Audiobooks Аудиокнига
- Бедные люди | это... Что такое Бедные люди?
- Ответы : В каком году был переведен роман "Бедные люди" Достоевского?
Бедные люди. Федор Достоевский 2020 слушать онлайн
Аудиокнига "Бедные люди", автором которой является Марина Дмитриева, Федор Достоевский была напечатана в 1846 году. Главный герой повести «Бедные люди» — мелкий чиновник Макар Девушкин. Смысл романа Федора Достоевского "Бедные люди",эпистолярный и социальный роман, жизнь и горести маленьких людей, страдания чувствительных и беззащитных. Читать онлайн книгу Бедные люди автора Федор Достоевский издательства Public Domain. Аудиокнигу «Бедные люди», автор которой — Фёдор Достоевский, вы можете послушать на сайте или в приложении для iOS или Android.
Бедные люди - Poor Folk
Наряду с самобытными идеями автор использовал литературные клише своего времени. Формально это европейский социальный роман, его структуру и проблематику писатель позаимствовал у зарубежных коллег. Такую же композицию имел, например, труд Руссо «Юлия, или новая Элоиза». На произведение также повлияла мировая тенденция — переход от романтизма к реализму, поэтому книга заняла промежуточное положение между двумя направлениями, вобрав в себя признаки обоих. Жанр Жанр произведения — роман в письмах, так называемый «эпистолярный». Маленькие люди рассказывают сами о себе, о своих маленьких радостях и больших бедах, подробно о том, из чего, собственно, состоит их жизнь. Они откровенно делятся друг с другом своими переживаниями, мыслями и открытиями. Направление, которое отразилось в книге, носит название «сентиментализм». Оно и занимает промежуточное положение между романтизмом и реализмом.
Его характеризуют повышенная чувствительность персонажей, акцент на эмоциях и внутреннем мире героев, идеализация деревенского образа жизни, культ естественности, искренности и простоты. Все это читатель находит в литературном дебюте Ф. Эпистолярный жанр позволяет раскрыть персонажа не только подробным описанием, но и через его же манеру письма. Через лексикон, грамотность, особое строение предложений и особенности выражения мыслей можно добиться того, что герой как-бы охарактеризует себя сам, причем ненавязчиво и естественно. Именно поэтому «Бедные люди» отличаются глубоким психологизмом и уникальным погружением во внутренние миры персонажей. Главными действующими лицами романа «Бедные люди» являются титулярный советник Макар Девушкин и бедная сирота Варенька Доброселова. Они общаются в письмах, всего было передано 54 штуки. Девушка стала жертвой насилия и теперь скрывается от обидчиков под покровительством дальнего родственника, который и сам еле сводит концы с концами.
Они оба несчастны и очень бедны, но пытаются помочь друг другу, жертвуя последним. Их беды на протяжении всего повествования все больше увеличиваются, как в количественном, так и в качественном отношении, они находятся на краю пропасти, от гибели их отделяет один шаг, ведь поддержки ждать неоткуда. Но герой находит в себе силы тянуть лямку нищеты и продолжать развиваться по тем параметрам, которые задает его идеал. Девица дает ему книги и ценные рекомендации, а он отвечает ей поклонением и обожанием. Впервые у него появляется цель в жизни, и даже вкус к ней, ведь Варя занимается его воспитанием и просвещением. Героиня пытается заработать честным трудом шить на дому , но ее находит Анна Федоровна, женщина, которая продала сироту похотливому дворянину. Она вновь предлагает девушке проявить благосклонность к Быкову богатому помещику, который обесчестил Варю , хочет ее устроить. Разумеется, Макар против этого, однако сам ничего предложить не может, ведь те деньги, которые он тратит на воспитанницу, — последние, да и их не хватает.
Сам он живет впроголодь, его неухоженный внешний вид создает ему проблемы на работе, а перспектив в его возрасте и положении нет никаких. От жалости к себе и ревности к Варе приставал офицер он начинает выпивать, за что подвергается осуждению со стороны своей Вареньки. Но происходит чудо: автор спасает героев от голодной смерти с помощью начальника Девушкина, который дает ему 100 рублей безвозмездно. Но это не спасает их от нравственного падения, которое описывает Достоевский. Девушка принимает ухаживание своего обидчика и соглашается на брак с ним. Ее покровитель ничего не может поделать и смиряется с судьбой. Фактически Макар Алексеевич и Варенька остаются живы, у них появляются средства, но они теряют друг друга и, наверняка, это и станет для обоих концом. Бедный чиновник живет только для сироты, она и есть смысл его жизни.
Без нее он пропадет. И Варенька тоже, выйдя замуж за Быкова, погибнет. Главные герои и их характеристика Характеристики героев романа «Бедные люди» во многом похожи. И Варенька, и Макар Алексеевич добры, искренни, имеют большую открытую душу. Но они оба очень слабы перед этим миром, он их спокойно задавит самоуверенный и порочный Быков. В них нет ни хитрости, ни ловкости, чтобы выжить. Хотя одновременно два персонажа очень разные. Девушкин Макар Алексеевич — смирный, кроткий, безвольный, посредственный и даже жалкий человек.
Ему 47 лет, большую часть жизни он переписывает чужие тексты, читает он зачастую поверхностную, пустую литературу, в которой нет никакого смысла, но все-таки способен оценить Пушкина, а вот Гоголь с «Шинелью» ему не нравится, так как уж слишком Акакий Акакиевич похож на него самого. Он слабый и очень зависящий от мнения окружающих человек. Таков образ Макара Девушкина, родственный и Червякову из рассказа «Смерть чиновника», и Самсону Вырину из повести «Станционный смотритель». Варенька Доброселова хотя еще очень молода, но испытала много горя, которое ее совершенно не сломило богатый дворянин обесчестил ее, проданную родственницей в счет уплаты за содержание. Однако красивая девушка не пошла кривой дорожкой и жила честным трудом, не поддаваясь на провокации и уговоры. Героиня начитана, обладает литературным вкусом, который ей привил студент воспитанник Быкова. Она добродетельна и трудолюбива, ведь стойко отбивает атаки своей родственницы, которая хочет устроить ее на содержание к господам. Она намного сильнее Макара Алексеевича.
Варя вызывает только восхищение и уважение. Петербург — еще один главный герой романа «Бедные люди». Место, которое в произведениях Достоевского всегда отображается достаточно объемно. Петербург описан здесь как большой город, приносящий несчастье. В Варенькиных воспоминаниях деревня, где она провела свое детство, предстает ярким, прекрасным раем на земле, а город, в который привезли ее родители, принес только страдания, лишения, унижения, потери самых близких людей.
У нас растворили окошко; солнышко светит, птички чирикают, воздух дышит весенними ароматами, и вся природа оживляется — ну, и остальное там все было тоже соответственное; все в порядке, по-весеннему. Я даже и помечтал сегодня довольно приятно, и все об вас были мечтания мои, Варенька. Сравнил я вас с птичкой небесной, на утеху людям и для украшения природы созданной.
Тут же подумал я, Варенька, что и мы, люди, живущие в заботе и треволнении, должны тоже завидовать беззаботному и невинному счастию небесных птиц, — ну, и остальное все такое же, сему же подобное; то есть я всё такие сравнения отдаленные делал. У меня там книжка есть одна, Варенька, так в ней то же самое, все такое же весьма подробно описано. Я к тому пишу, что ведь разные бывают мечтания, маточка. А вот теперь весна, так и мысли всё такие приятные, острые, затейливые, и мечтания приходят нежные; всё в розовом цвете. Я к тому и написал это все; а впрочем, я это все взял из книжки. Там сочинитель обнаруживает такое же желание в стишках и пишет — Зачем я не птица, не хищная птица! Там и еще есть разные мысли, да бог с ними! А вот куда это вы утром ходили сегодня, Варвара Алексеевна?
Я еще и в должность не сбирался, а вы, уж подлинно как пташка весенняя, порхнули из комнаты и по двору прошли такая веселенькая. Как мне-то было весело, на вас глядя! Ах, Варенька, Варенька! Теперь же вам так покойно, да и здоровьем вы немного поправились. Ну, что ваша Федора? Ах, какая же она добрая женщина! Вы мне, Варенька, напишите, как вы с нею там живете теперь и всем ли вы довольны? Федора-то немного ворчлива; да вы на это не смотрите, Варенька.
Бог с нею! Она такая добрая. Я уже вам писал о здешней Терезе, — тоже и добрая и верная женщина. А уж как я беспокоился об наших письмах! Как они передаваться-то будут? А вот как тут послал господь на наше счастие Терезу. Она женщина добрая, кроткая, бессловесная. Но наша хозяйка просто безжалостная.
Затирает ее в работу, словно ветошку какую-нибудь. Ну, в какую же я трущобу попал, Варвара Алексеевна! Ну, уж квартира! Прежде ведь я жил таким глухарем, сами знаете: смирно, тихо; у меня, бывало, муха летит, так и муху слышно. А здесь шум, крик, гвалт! Да ведь вы еще и не знаете, как это все здесь устроено. Вообразите, примерно, длинный коридор, совершенно темный и нечистый. По правую его руку будет глухая стена, а по левую всё двери да двери, точно нумера, всё так в ряд простираются.
Ну, вот и нанимают эти нумера, а в них по одной комнатке в каждом; живут в одной и по двое и по трое. Порядку не спрашивайте — Ноев ковчег! Впрочем, кажется, люди хорошие, всё такие образованные, ученые. Чиновник один есть он где-то по литературной части , человек начитанный: и о Гомере, и о Брамбеусе [Брамбеус — псевдоним писателя и редактора журнала «Библиотека для чтения» О. Сенковского 1800—1858 , чьи произведения были популярны среди невзыскательных читателей. Два офицера живут и всё в карты играют. Мичман живет; англичанин-учитель живет. Постойте, я вас потешу, маточка; опишу их в будущем письме сатирически, то есть как они там сами по себе, со всею подробностию.
Хозяйка наша, — очень маленькая и нечистая старушонка, — целый день в туфлях да в шлафроке ходит и целый день все кричит на Терезу. Я живу в кухне, или гораздо правильнее будет сказать вот как: тут подле кухни есть одна комната а у нас, нужно вам заметить, кухня чистая, светлая, очень хорошая , комнатка небольшая, уголок такой скромный… то есть, или еще лучше сказать, кухня большая, в три окна, так у меня вдоль поперечной стены перегородка, так что и выходит как бы еще комната, нумер сверхштатный; все просторное, удобное, и окно есть, и все, — одним словом, все удобное. Ну, вот это мой уголочек. Ну, так вы и не думайте, маточка, чтобы тут что-нибудь такое иное и таинственный смысл какой был; что вот, дескать, кухня! Поставил я у себя кровать, стол, комод, стульев парочку, образ повесил. Правда, есть квартиры и лучше, — может быть, есть и гораздо лучшие, — да удобство-то главное; ведь это я все для удобства, и вы не думайте, что для другого чего-нибудь. Ваше окошко напротив, через двор; и двор-то узенький, вас мимоходом увидишь — все веселее мне, горемычному, да и дешевле. У нас здесь самая последняя комната, со столом, тридцать пять рублей ассигнациями [… тридцать пять рублей ассигнациями — бумажными деньгами.
По официальному курсу один рубль ассигнациями был равен 27 коп. Не по карману! А моя квартира стоит мне семь рублей ассигнациями, да стол пять целковых: вот двадцать четыре с полтиною, а прежде ровно тридцать платил, зато во многом себе отказывал; чай пивал не всегда, а теперь вот и на чай и на сахар выгадал. Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь всё народ достаточный, так и стыдно. Ради чужих и пьешь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне все равно, я не прихотлив. Положите так, для карманных денег — все сколько-нибудь требуется — ну сапожишки какие-нибудь, платьишко — много ль останется? Вот и все мое жалованье. Я-то не ропщу и доволен.
Оно достаточно. Вот уже несколько лет достаточно; награждения тоже бывают. Ну, прощайте, мой ангельчик. Я там купил парочку горшков с бальзаминчиком и гераньку — недорого. А вы, может быть, и резеду любите? Так и резеда есть, вы напишите; да знаете ли, все как можно подробнее напишите. Вы, впрочем, не думайте чего-нибудь и не сомневайтесь, маточка, обо мне, что я такую комнату нанял. Нет, это удобство заставило, и одно удобство соблазнило меня.
Я ведь, маточка, деньги коплю, откладываю; у меня денежка водится. Вы не смотрите на то, что я такой тихонький, что, кажется, муха меня крылом перешибет. Нет, маточка, я про себя не промах, и характера совершенно такого, как прилично твердой и безмятежной души человеку. Прощайте, мой ангельчик! Расписался я вам чуть не на двух листах, а на службу давно пора. Целую ваши пальчики, маточка, и пребываю вашим нижайшим слугою и вернейшим другом Макаром Девушкиным. Об одном прошу: отвечайте мне, ангельчик мой, как можно подробнее. Я вам при сем посылаю, Варенька, фунтик конфет; так вы их скушайте на здоровье, да ради бога обо мне не заботьтесь и не будьте в претензии.
Ну, так прощайте же, маточка. Апреля 8-го. Милостивый государь, Макар Алексеевич! Знаете ли, что придется наконец совсем поссориться с вами? Клянусь вам, добрый Макар Алексеевич, что мне даже тяжело принимать ваши подарки. Я знаю, чего они вам стоят, каких лишений и отказов в необходимости себе самому. Сколько раз я вам говорила, что мне не нужно ничего, совершенно ничего; что я не в силах вам воздать и за те благодеяния, которыми вы доселе осыпали меня. И зачем мне эти горшки?
Ну, бальзаминчики еще ничего, а геранька зачем? Одно словечко стоит неосторожно сказать, как, например, об этой герани, уж вы тотчас и купите; ведь верно, дорого? Что за прелесть на ней цветы! Пунсовые крестиками. Где это вы достали такую хорошенькую гераньку? Я ее посредине окна поставила, на самом видном месте; на полу же поставлю скамейку, а на скамейку еще цветов поставлю; вот только дайте мне самой разбогатеть! Федора не нарадуется; у нас теперь словно рай в комнате — чисто, светло! Ну, а конфеты зачем?
И право, я сейчас же по письму угадала, что у вас что-нибудь да не так — и рай, и весна, и благоухания летают, и птички чирикают. Что это, я думаю, уж нет ли тут и стихов? Ведь, право, одних стихов и недостает в письме вашем, Макар Алексеевич! И ощущения нежные, и мечтания в розовом цвете — все здесь есть! Про занавеску и не думала; она, верно, сама зацепилась, когда я горшки переставляла; вот вам! Ax, Макар Алексеевич! Что вы там ни говорите, как ни рассчитывайте свои доходы, чтоб обмануть меня, чтобы показать, что они все сплошь идут на вас одного, но от меня не утаите и не скроете ничего. Ясно, что вы необходимого лишаетесь из-за меня.
Что это вам вздумалось, например, такую квартиру нанять? Ведь вас беспокоят, тревожат; вам тесно, неудобно.
Постойте, я вас потешу, маточка; опишу их в будущем письме сатирически, то есть как они там сами по себе, со всею подробностию.
Хозяйка наша, — очень маленькая и нечистая старушонка, — целый день в туфлях да в шлафроке ходит и целый день все кричит на Терезу. Я живу в кухне, или гораздо правильнее будет сказать вот как: тут подле кухни есть одна комната а у нас, нужно вам заметить, кухня чистая, светлая, очень хорошая , комнатка небольшая, уголок такой скромный… то есть, или еще лучше сказать, кухня большая, в три окна, так у меня вдоль поперечной стены перегородка, так что и выходит как бы еще комната, нумер сверхштатный; все просторное, удобное, и окно есть, и все, — одним словом, все удобное. Ну, вот это мой уголочек.
Ну, так вы и не думайте, маточка, чтобы тут что-нибудь такое иное и таинственный смысл какой был; что вот, дескать, кухня! Поставил я у себя кровать, стол, комод, стульев парочку, образ повесил. Правда, есть квартиры и лучше, — может быть, есть и гораздо лучшие, — да удобство-то главное; ведь это я все для удобства, и вы не думайте, что для другого чего-нибудь.
Ваше окошко напротив, через двор; и двор-то узенький, вас мимоходом увидишь — все веселее мне, горемычному, да и дешевле. У нас здесь самая последняя комната, со столом, тридцать пять рублей ассигнациями [… тридцать пять рублей ассигнациями — бумажными деньгами. По официальному курсу один рубль ассигнациями был равен 27 коп.
Не по карману! А моя квартира стоит мне семь рублей ассигнациями, да стол пять целковых: вот двадцать четыре с полтиною, а прежде ровно тридцать платил, зато во многом себе отказывал; чай пивал не всегда, а теперь вот и на чай и на сахар выгадал. Оно, знаете ли, родная моя, чаю не пить как-то стыдно; здесь всё народ достаточный, так и стыдно.
Ради чужих и пьешь его, Варенька, для вида, для тона; а по мне все равно, я не прихотлив. Положите так, для карманных денег — все сколько-нибудь требуется — ну сапожишки какие-нибудь, платьишко — много ль останется? Вот и все мое жалованье.
Я-то не ропщу и доволен. Оно достаточно. Вот уже несколько лет достаточно; награждения тоже бывают.
Ну, прощайте, мой ангельчик. Я там купил парочку горшков с бальзаминчиком и гераньку — недорого. А вы, может быть, и резеду любите?
Так и резеда есть, вы напишите; да знаете ли, все как можно подробнее напишите. Вы, впрочем, не думайте чего-нибудь и не сомневайтесь, маточка, обо мне, что я такую комнату нанял. Нет, это удобство заставило, и одно удобство соблазнило меня.
Я ведь, маточка, деньги коплю, откладываю; у меня денежка водится. Вы не смотрите на то, что я такой тихонький, что, кажется, муха меня крылом перешибет. Нет, маточка, я про себя не промах, и характера совершенно такого, как прилично твердой и безмятежной души человеку.
Прощайте, мой ангельчик! Расписался я вам чуть не на двух листах, а на службу давно пора. Целую ваши пальчики, маточка, и пребываю вашим нижайшим слугою и вернейшим другом Макаром Девушкиным.
Об одном прошу: отвечайте мне, ангельчик мой, как можно подробнее. Я вам при сем посылаю, Варенька, фунтик конфет; так вы их скушайте на здоровье, да ради бога обо мне не заботьтесь и не будьте в претензии. Ну, так прощайте же, маточка.
Апреля 8-го. Милостивый государь, Макар Алексеевич! Знаете ли, что придется наконец совсем поссориться с вами?
Клянусь вам, добрый Макар Алексеевич, что мне даже тяжело принимать ваши подарки. Я знаю, чего они вам стоят, каких лишений и отказов в необходимости себе самому. Сколько раз я вам говорила, что мне не нужно ничего, совершенно ничего; что я не в силах вам воздать и за те благодеяния, которыми вы доселе осыпали меня.
И зачем мне эти горшки? Ну, бальзаминчики еще ничего, а геранька зачем? Одно словечко стоит неосторожно сказать, как, например, об этой герани, уж вы тотчас и купите; ведь верно, дорого?
Что за прелесть на ней цветы! Пунсовые крестиками. Где это вы достали такую хорошенькую гераньку?
Я ее посредине окна поставила, на самом видном месте; на полу же поставлю скамейку, а на скамейку еще цветов поставлю; вот только дайте мне самой разбогатеть! Федора не нарадуется; у нас теперь словно рай в комнате — чисто, светло! Ну, а конфеты зачем?
И право, я сейчас же по письму угадала, что у вас что-нибудь да не так — и рай, и весна, и благоухания летают, и птички чирикают. Что это, я думаю, уж нет ли тут и стихов? Ведь, право, одних стихов и недостает в письме вашем, Макар Алексеевич!
И ощущения нежные, и мечтания в розовом цвете — все здесь есть! Про занавеску и не думала; она, верно, сама зацепилась, когда я горшки переставляла; вот вам! Ax, Макар Алексеевич!
Что вы там ни говорите, как ни рассчитывайте свои доходы, чтоб обмануть меня, чтобы показать, что они все сплошь идут на вас одного, но от меня не утаите и не скроете ничего. Ясно, что вы необходимого лишаетесь из-за меня. Что это вам вздумалось, например, такую квартиру нанять?
Ведь вас беспокоят, тревожат; вам тесно, неудобно. Вы любите уединение, а тут и чего-чего нет около вас! А вы бы могли гораздо лучше жить, судя по жалованью вашему.
Федора говорит, что вы прежде и не в пример лучше теперешнего жили. Неужели ж вы так всю свою жизнь прожили, в одиночестве, в лишениях, без радости, без дружеского приветливого слова, у чужих людей углы нанимая? Ах, добрый друг, как мне жаль вас!
Щадите хоть здоровье свое, Макар Алексеевич! Вы говорите, что у вас глаза слабеют, так не пишите при свечах; зачем писать? Ваша ревность к службе и без того, вероятно, известна начальникам вашим.
Еще раз умоляю вас, не тратьте на меня столько денег. Знаю, что вы меня любите, да сами-то вы не богаты… Сегодня я тоже весело встала. Мне было так хорошо; Федора давно уже работала, да и мне работу достала.
Я так обрадовалась; сходила только шелку купить, да и принялась за работу. Целое утро мне было так легко на душе, я так была весела! А теперь опять все черные мысли, грустно; все сердце изныло.
Ах, что-то будет со мною, какова-то будет моя судьба! Тяжело то, что я в такой неизвестности, что я не имею будущности, что я и предугадывать не могу о том, что со мной станется. Назад и посмотреть страшно.
Там все такое горе, что сердце пополам рвется при одном воспоминании. Век буду я плакаться на злых людей, меня погубивших! Пора за работу.
Я вам о многом хотела бы написать, да некогда, к сроку работа. Нужно спешить. Конечно, письма хорошее дело; все не так скучно.
А зачем вы сами к нам никогда не зайдете? Отчего это, Макар Алексеевич? Ведь теперь вам близко, да и время иногда у вас выгадывается свободное.
Зайдите, пожалуйста! Я видела вашу Терезу. Она, кажется, такая больная; жалко было ее; я ей дала двадцать копеек.
Что за люди такие кругом вас, и ладно ли вы с ними живете? Мне очень хочется все это знать. Смотрите же, непременно напишите!
Сегодня уж я нарочно угол загну. Ложитесь пораньше; вчера я до полночи у вас огонь видела. Ну, прощайте.
Сегодня и тоска, и скучно, и грустно! Знать, уж день такой! Ваша Варвара Доброселова.
Милостивая государыня, Варвара Алексеевна! Да, маточка, да, родная моя, знать, уж денек такой на мою долю горемычную выдался! Да; подшутили вы надо мной, стариком, Варвара Алексеевна!
Впрочем, сам виноват, кругом виноват!
Она всегда суетилась, всегда была озабочена, выезжала и выходила по нескольку раз в день; но что она делала, о чем заботилась и для чего заботилась, этого я никак не могла угадать. Знакомство у ней было большое и разнообразное. К ней всё, бывало, гости ездили, и всё бог знает какие люди, всегда по каким-то делам и на минутку. Матушка всегда уводила меня в нашу комнату, бывало, только что зазвенит колокольчик. Анна Федоровна ужасно сердилась за это на матушку и беспрерывно твердила, что уж мы слишком горды, что не по силам горды, что было бы еще чем гордиться, и по целым часам не умолкала. Я не понимала тогда этих упреков в гордости; точно так же я только теперь узнала или по крайней мере предугадываю, почему матушка не решалась жить у Анны Федоровны. Злая женщина была Анна Федоровна; она беспрерывно нас мучила. До сих пор для меня тайна, зачем именно она приглашала нас к себе? Впоследствии со мной она сделалась весьма ласкова, даже как-то грубо ласкова, до лести, но сначала и я терпела заодно с матушкой.
Поминутно попрекала она нас; только и делала, что твердила о своих благодеяниях. Посторонним людям рекомендовала нас как своих бедных родственниц, вдовицу и сироту беспомощных, которых она из милости, ради любви христианской, у себя приютила. За столом каждый кусок, который мы брали, следила глазами, а если мы не ели, так опять начиналась история: дескать, мы гнушаемся; не взыщите, чем богата, тем и рада; было ли бы еще у нас самих лучше. Батюшку поминутно бранила: говорила, что лучше других хотел быть, да худо и вышло; дескать, жену с дочерью пустил по миру, и что не нашлось бы родственницы благодетельной, христианской души, сострадательной, так еще бог знает пришлось бы, может быть, среди улицы с голоду сгнить. Чего-чего она не говорила! Не так горько, как отвратительно было ее слушать. Матушка поминутно плакала; здоровье ее становилось день от дня хуже, она видимо чахла, а между тем мы с нею работали с утра до ночи, доставали заказную работу, шили, что очень не нравилось Анне Федоровне; она поминутно говорила, что у нее не модный магазин в доме. Но нужно было одеваться, нужно было на непредвидимые расходы откладывать, нужно было непременно свои деньги иметь. Мы на всякий случай копили, надеялись, что можно будет со временем переехать куда-нибудь. Но матушка последнее здоровье свое потеряла на работе: она слабела с каждым днем.
Болезнь, как червь, видимо подтачивала жизнь ее и близила к гробу. Я всё видела, всё чувствовала, всё выстрадала; всё это было на глазах моих! Дни проходили за днями, и каждый день был похож на предыдущий. Мы жили тихо, как будто и не в городе. Анна Федоровна мало-помалу утихала, по мере того как сама стала вполне сознавать свое владычество. Ей, впрочем, никогда и никто не думал прекословить. В нашей комнате мы были отделены от ее половины коридором, а рядом с нами, как я уже упоминала, жил Покровский. Анна Федоровна заметила матушке, что недурно бы было, если бы и я стала учиться, затем что в пансионе меня недоучили. Матушка с радостию согласилась, и я целый год училась у Покровского вместе с Сашей. Покровский был бедный, очень бедный молодой человек; здоровье его не позволяло ему ходить постоянно учиться, и его так, по привычке только, звали у нас студентом.
Жил он скромно, смирно, тихо, так что и не слышно бывало его из нашей комнаты. С виду он был такой странный; так неловко ходил, так неловко раскланивался, так чудно говорил, что я сначала на него без смеху и смотреть не могла. Саша беспрерывно над ним проказничала, особенно когда он нам уроки давал. А он вдобавок был раздражительного характера, беспрестанно сердился, за каждую малость из себя выходил, кричал на нас, жаловался на нас и часто, не докончив урока, рассерженный уходил в свою комнату. У себя же он по целым дням сидел за книгами. У него было много книг, и всё такие дорогие, редкие книги. Он кое-где еще учил, получал кое-какую плату, так что чуть, бывало, у него заведутся деньги, так он тотчас идет себе книг покупать. Со временем я узнала его лучше, короче. Он был добрейший, достойнейший человек, наилучший из всех, которых мне встречать удавалось. Матушка его весьма уважала.
Сначала я, такая большая девушка, шалила заодно с Сашей, и мы, бывало, по целым часам ломаем головы, как бы раздразнить и вывесть его из терпения. Он ужасно смешно сердился, а нам это было чрезвычайно забавно. Мне даже и вспоминать это стыдно. Раз мы раздразнили его чем-то чуть не до слез, и я слышала ясно, как он прошептал: «Злые дети». Я вдруг смутилась; мне стало и стыдно, и горько, и жалко его. Я помню, что я покраснела до ушей и чуть не со слезами на глазах стала просить его успокоиться и не обижаться нашими глупыми шалостями, но он закрыл книгу, не докончил нам урока и ушел в свою комнату. Я целый день надрывалась от раскаяния. Мысль о том, что мы, дети, своими жестокостями довели его до слез, была для меня нестерпима. Мы, стало быть, ждали его слез. Нам, стало быть, их хотелось; стало быть, мы успели его из последнего терпения вывесть; стало быть, мы насильно заставили его, несчастного, бедного, о своем лютом жребии вспомнить!
Я всю ночь не спала от досады, от грусти, от раскаянья. Не знаю, как примешалось к моему горю и самолюбие. Мне не хотелось, чтобы он считал меня за ребенка. Мне тогда было уже пятнадцать лет. С этого дня я начала мучить воображение мое, создавая тысячи планов, каким бы образом вдруг заставить Покровского изменить свое мнение обо мне. Но я была подчас робка и застенчива; в настоящем положении моем я ни на что не могла решиться и ограничивалась одними мечтаниями и бог знает какими мечтаниями! Я перестала только проказничать вместе с Сашей; он перестал на нас сердиться; но для самолюбия моего этого было мало. Теперь скажу несколько слов об одном самом странном, самом любопытном и самом жалком человеке из всех, которых когда-либо мне случалось встречать. У нас в доме являлся иногда старичок, запачканный, дурно одетый, маленький, седенький, мешковатый, неловкий, одним словом, странный донельзя. С первого взгляда на него можно было подумать, что он как будто чего-то стыдится, как будто ему себя самого совестно.
Оттого он всё как-то ежился, как-то кривлялся; такие ухватки, ужимки были у него, что можно было, почти не ошибаясь, заключить, что он не в своем уме. Придет, бывало, к нам, да стоит в сенях у стеклянных дверей и в дом войти не смеет. Это был его отец. Потом я узнала подробно всю историю этого бедного старика. Он когда-то где-то служил, был без малейших способностей и занимал самое последнее, самое незначительное место на службе. Когда умерла первая его жена мать студента Покровского , то он вздумал жениться во второй раз и женился на мещанке. При новой жене в доме всё пошло вверх дном; никому житья от нее не стало; она всех к рукам прибрала. Студент Покровский был тогда еще ребенком, лет десяти. Мачеха его возненавидела. Но маленькому Покровскому благоприятствовала судьба.
Помещик Быков, знавший чиновника Покровского и бывший некогда его благодетелем, принял ребенка под свое покровительство и поместил его в какую-то школу. Интересовался же он им потому, что знал его покойную мать, которая еще в девушках была облагодетельствована Анной Федоровной и выдана ею замуж за чиновника Покровского. Господин Быков, друг и короткий знакомый Анны Федоровны, движимый великодушием, дал за невестой пять тысяч рублей приданого. Так мне рассказывала всё это Анна Федоровна; сам же студент Покровский никогда не любил говорить о своих семейных обстоятельствах. Говорят, что его мать была очень хороша собою, и мне странно кажется, почему она так неудачно вышла замуж, за такого незначительного человека... Она умерла еще в молодых летах, года четыре спустя после замужества. Из школы молодой Покровский поступил в какую-то гимназию и потом в университет. Господин Быков, весьма часто приезжавший в Петербург, и тут не оставил его своим покровительством. За расстроенным здоровьем своим Покровский не мог продолжать занятий своих в университете. Господин Быков познакомил его с Анной Федоровной, сам рекомендовал его, и таким образом молодой Покровский был принят на хлебы, с уговором учить Сашу всему, чему ни потребуется.
Старик же Покровский, с горя от жестокостей жены своей, предался самому дурному пороку и почти всегда бывал в нетрезвом виде. Жена его бивала, сослала жить в кухню и до того довела, что он наконец привык к побоям и дурному обхождению и не жаловался. Он был еще не очень старый человек, но от дурных наклонностей почти из ума выжил. Единственным же признаком человеческих благородных чувств была в нем неограниченная любовь к сыну, Говорили, что молодой Покровский похож как две капли воды на покойную мать свою. Не воспоминания ли о прежней доброй жене породили в сердце погибшего старика такую беспредельную любовь к нему? Старик и говорить больше ни о чем не мог, как о сыне, и постоянно два раза в неделю навещал его. Чаще же приходить он не смел, потому что молодой Покровский терпеть не мог отцовских посещений. Из всех его недостатков, бесспорно, первым и важнейшим было неуважение к отцу. Впрочем, и старик был подчас пренесноснейшим существом на свете. Во-первых, он был ужасно любопытен, во-вторых, разговорами и расспросами, самыми пустыми и бестолковыми, он поминутно мешал сыну заниматься и, наконец, являлся иногда в нетрезвом виде.
Сын понемногу отучал старика от пороков, от любопытства и от поминутного болтания и наконец довел до того, что тот слушал его во всем, как оракула, и рта не смел разинуть без его позволения. Бедный старик не мог надивиться и нарадоваться на своего Петеньку так он называл сына. Что он именно делает? Пишет ли или размышлениями какими занимается? Если сын чуть-чуть был не в духе и старик примечал это, то тотчас приподымался с места и объяснял, «что, дескать, я так, Петенька, я на минутку. Я вот далеко ходил, проходил мимо и отдохнуть зашел». И потом безмолвно, покорно брал свою шинельку, шляпенку, опять потихоньку отворял дверь и уходил, улыбаясь через силу, чтобы удержать в душе накипевшее горе и не выказать его сыну. Но когда сын примет, бывало, отца хорошо, то старик себя не слышит от радости. Удовольствие проглядывало в его о лице, в его жестах, в его движениях. Если сын с ним заговаривал, то старик всегда приподымался немного со стула и отвечал тихо, подобострастно, почти с благоговением и всегда стараясь употреблять отборнейшие, то есть самые сметные выражения.
Но дар слова ему не давался: всегда смешается и сробеет, так что не знает, куда руки девать, куда себя девать, и после еще долго про себя ответ шепчет, как бы желая поправиться. Если же удавалось отвечать хорошо, то старик охорашивался, оправлял на себе жилетку, галстух, фрак и принимал вид собственного достоинства. А бывало, до того ободрялся, до того простирал свою смелость, что тихонько вставал со стула, подходил к полке с книгами, брал какую-нибудь книжку и даже тут же прочитывал что-нибудь, какая бы ни была книга. Всё это он делал с видом притворного равнодушия и хладнокровия, как будто бы он и всегда мог так хозяйничать с сыновними книгами, как будто ему и не в диковину ласка сына. Но мне раз случилось видеть, как бедняк испугался, когда Покровский попросил его не трогать книг. Он смешался, заторопился, поставил книгу вверх ногами, потом хотел поправиться, перевернул и поставил обрезом наружу, улыбался, краснел и не знал, чем загладить свое преступление. Покровский своими советами отучал понемногу старика от дурных наклонностей, и как только видел его раза три сряду в трезвом виде, то при первом посещении давал ему на прощанье по четвертачку, по полтинничку или больше. Иногда покупал ему сапоги, галстух или жилетку. Зато старик в своей обнове был горд, как петух. Иногда он заходил к нам.
Приносил мне и Саше пряничных петушков, яблоков и всё, бывало, толкует с нами о Петеньке. Просил нас учиться внимательно, слушаться, говорил, что Петенька добрый сын, примерный сын и вдобавок ученый сын. Тут он так, бывало, смешно нам подмигивал левым глазком, так забавно кривлялся, что мы не могли удержаться от смеха и хохотали над ним от души, Маменька его очень любила. Но старик ненавидел Анну Федоровну, хотя был пред нею тише воды, ниже травы. Скоро я перестала учиться у Покровского. Меня он по-прежнему считал ребенком, резвой девочкой, на одном ряду с Сашей. Мне было это очень больно, потому что я всеми силами старалась загладить мое прежнее поведение. Но меня не замечали. Это раздражало меня более и более. Я никогда почти не говорила с Покровским вне классов, да и не могла говорить.
Я краснела, мешалась и потом где-нибудь в уголку плакала от досады. Я не знаю, чем бы это всё кончилось, если б сближению нашему не помогло одно странное обстоятельство. Однажды вечером, когда матушка сидела у Анны Федоровны, я тихонько вошла в комнату Покровского. Я знала, что его не было дома, и, право, не знаю, отчего мне вздумалось войти к нему. До сих пор я никогда и не заглядывала к нему, хотя мы прожили рядом уже с лишком год. В этот раз сердце у меня билось так сильно, так сильно, что, казалось, из груди хотело выпрыгнуть. Я осмотрелась кругом с каким-то особенным любопытством. Комната Покровского была весьма бедно убрана; порядка было мало. На стенах прибито было пять длинных полок с книгами. На столе и на стульях лежали бумаги.
Книги да бумаги! Меня посетила странная мысль, и вместе с тем какое-то неприятное чувство досады овладело мною. Мне казалось, что моей дружбы, моего любящего сердца было мало ему. Он был учен, а я пыла глупа и ничего не знала, ничего не читала, ни одной книги... Тут я завистливо поглядела на длинные полки, которые ломились под книгами. Мною овладела досада, тоска, какое-то бешенство. Мне захотелось, и я тут же решилась прочесть его книги, все до одной, и как можно скорее. Не знаю, может быть, я думала, что, научившись всему, что он знал, буду достойнее его дружбы. Я бросилась к первой полке; не думая, не останавливаясь, схватила в руки первый попавшийся запыленный, старый том и, краснея, бледнея, дрожа от волнения и страха, утащила к себе краденую книгу, решившись прочесть ее ночью, у ночника, когда заснет матушка. Но как же мне стало досадно, когда я, придя в нашу комнату, торопливо развернула книгу и увидала какое-то старое, полусгнившее, всё изъеденное червями латинское сочинение.
Я воротилась, не теряя времени. Только что я хотела поставить книгу на полку, послышался шум в коридоре и чьи-то близкие шаги. Я заспешила, заторопилась, но несносная книга была так плотно поставлена в ряд, что, когда я вынула одну, все остальные раздались сами собою и силотнились так, что теперь для прежнего их товарища не оставалось более места. Втиснуть книгу у меня недоставало сил. Однако ж я толкнула книги как только могла сильнее. Полка полетела одним концом вниз. Книги с шумом посыпались на пол. Дверь отворилась, и Покровский вошел в комнату. Нужно заметить, что он терпеть не мог, когда кто-нибудь хозяйничал в его владениях. Беда тому, кто дотрогивался до книг его!
Судите же о моем ужасе, когда книги, маленькие, большие, всевозможных форматов, всевозможной величины и толщины, ринулись с полки, полетели, запрыгали под столом, под стульями, по всей комнате. Я было хотела бежать, но было поздно. Я пропала, погибла! Я балую, резвлюсь, как десятилетний ребенок; я глупая девчонка! Я большая дура!! Уйметесь ли вы когда-нибудь? Я было нагнулась помогать ему. Но, впрочем, немного смягченный моим покорным движением, он продолжал уже тише, в недавнем наставническом тоне, пользуясь недавним правом учителя: «Ну, когда вы остепенитесь, когда вы одумаетесь? Ведь вы на себя посмотрите, ведь уж вы не ребенок, не маленькая девочка, ведь вам уже пятнадцать лет! Я не понимала; я стояла перед ним и смотрела на него во все глаза в изумлении.
Он привстал, подошел с смущенным видом ко мне, смешался ужасно, что-то заговорил, кажется, в чем-то извинялся, может быть, в том, что только теперь заметил, что я такая большая девушка. Наконец я поняла. Я не помню, что со мной тогда сталось; я смешалась, потерялась, покраснела еще больше Покровского, закрыла лицо руками и выбежала из комнаты. Я не знала, что мне оставалось делать, куда было деваться от стыда. Одно то, что он застал меня в своей комнате! Целых три дня я на него взглянуть не могла. Я краснела до слез. Мысли самые странные, мысли смешные вертелись в голове моей. Одна из них, самая сумасбродная, была та, что я хотела идти к нему, объясниться с ним, признаться ему во всем, откровенно рассказать ему всё и уверить его, что я поступила не как глупая девочка, но с добрым намерением. Я было и совсем решилась идти, но, слава богу, смелости недостало.
Воображаю, что бы я наделала! Мне и теперь обо всем этом вспоминать совестно. Несколько дней спустя матушка вдруг сделалась опасно больна. Она уже два дня не вставала с постели и на третью ночь была в жару и в бреду. Я уже не спала одну ночь, ухаживая за матушкой, сидела у ее кровати, подносила ей питье и давала в определенные часы лекарства. На вторую ночь я измучилась совершенно. По временам меня клонил сон, в глазах зеленело, голова шла кругом, и я каждую минуту готова была упасть от утомления, но слабые стоны матери пробуждали меня, я вздрагивала, просыпалась на мгновение, а потом дремота опять одолевала меня. Я мучилась. Я проснулась в ужасе. В комнате было темно, ночник погасал, полосы света то вдруг обливали всю комнату, то чуть-чуть мелькали по стене, то исчезали совсем.
Мне стало отчего-то страшно, какой-то ужас напал на меня; воображение мое взволновано было ужасным сном; тоска сдавила мое сердце... Я вскочила со стула и невольно вскрикнула от какого-то мучительного, страшно тягостного чувства. В это время отворилась дверь, и Покровский вошел к нам в комнату. Я помню только то, что я очнулась на его руках. Он бережно посадил меня в кресла, подал мне стакан воды и засыпал вопросами. Не помню, что я ему отвечала. Я вас разбужу через два часа, успокойтесь немного... Ложитесь же, ложитесь! Усталость отняла у меня последние силы; глаза мои закрывались от слабости. Я прилегла в кресла, решившись заснуть только на полчаса, и проспала до утра.
Покровский разбудил меня только тогда, когда пришло время давать матушке лекарство. На другой день, когда я, отдохнув немного днем, приготовилась опять сидеть в креслах у постели матушки, твердо решившись в этот раз не засыпать, Покровский часов в одиннадцать постучался в нашу комнату. Я отворила. Я взяла; я не помню, какая эта была книга; вряд ли я тогда в нее заглянула, хоть всю ночь не спала. Странное внутреннее волнение не давало мне спать; я не могла оставаться на одном месте; несколько раз вставала с кресел и начинала ходить по комнате. Какое-то внутреннее довольство разливалось по всему существу моему. Я так была рада вниманию Покровского. Я гордилась беспокойством и заботами его обо мне. Я продумала и промечтала всю ночь. Покровский не заходил более; и я знала, что он не придет, и загадывала о будущем вечере.
В следующий вечер, когда в доме уж все улеглись, Покровский отворил свою дверь и начал со мной разговаривать, стоя у порога своей комнаты. Я не помню теперь ни одного слова из того, что мы сказали тогда друг другу; помню только, что я робела, мешалась, досадовала на себя и с нетерпением ожидала окончания разговора, хотя сама всеми силами желала его, целый день мечтала о нем и сочиняла мои вопросы и ответы... С этого вечера началась первая завязка нашей дружбы. Во всё продолжение болезни матушки мы каждую ночь по нескольку часов проводили вместе. Я мало-помалу победила свою застенчивость, хотя, после каждого разговора нашего, всё еще было за что на себя подосадовать. Впрочем, я с тайною радостию и с гордым удовольствием видела, что он из-за меня забывал свои несносные книги. Случайно, в шутку, разговор зашел раз о падении их с полки. Минута была странная, я как-то слишком была откровенна и чистосердечна; горячность, странная восторженность увлекли меня, и я призналась ему во всем... Он посмотрел на меня как-то странно, с замешательством, с изумлением и не сказал мне ни слова. Мне стало вдруг ужасно больно, грустно.
Мне показалось, что он меня не понимает, что он, может быть, надо мною смеется. Я заплакала вдруг, как дитя, зарыдала, сама себя удержать не могла; точно я была в каком-то припадке. Он схватил мои руки, целовал их, прижимал к груди своей, уговаривал, утешал меня; он был сильно тронут; не помню, что он мне говорил, но только я и плакала, и смеялась, и опять плакала, краснела, не могла слова вымолвить от радости. Впрочем, несмотря на волнение мое, я заметила, что в Покровском все-таки оставалось какое-то смущение и принуждение. Кажется, он не мог надивиться моему увлечению, моему восторгу, такой внезапной, горячей, пламенной дружбе. Может быть, ему было только любопытно сначала; впоследствии нерешительность его исчезла, и он, с таким же простым, прямым чувством, как и я, принимал мою привязанность к нему, мои приветливые слова, мое внимание и отвечал на всё это тем же вниманием, так же дружелюбно и приветливо, как искренний друг мой, как родной брат мой. Моему сердцу было так тепло, так хорошо!.. Я не скрывалась, не таилась ни в чем; он всё это видел и с каждым днем всё более и более привязывался ко мне. И право, не помню, о чем мы не переговорили с ним в эти мучительные и вместе сладкие часы наших свиданий, ночью, при дрожащем свете лампадки и почти у самой постели моей бедной больной матушки?.. Воспоминания, радостные ли, горькие ли, всегда мучительны; по крайней мере так у меня; но и мучение это сладостно.
И когда сердцу становится тяжело, больно, томительно, грустно, тогда воспоминания свежат и живят его, как капли росы в влажный вечер, после жаркого дня, свежат и живят бедный, чахлый цветок, сгоревший от зноя дневного. Матушка выздоравливала, но я еще продолжала сидеть по ночам у ее постели. Часто Покровский давал мне книги; я читала, сначала чтоб не заснуть, потом внимательнее, потом с жадностию; передо мной внезапно открылось много нового, доселе неведомого, незнакомого мне. Новые мысли, новые впечатления разом, обильным потоком прихлынули к моему сердцу. И чем более волнения, чем более смущения и труда стоил мне прием новых впечатлений, тем милее они были мне, тем сладостнее потрясали всю душу. Разом, вдруг, втолпились они в мое сердце, не давая ему отдохнуть. Какой-то странный хаос стал возмущать всё существо мое. Но это духовное насилие не могло и не в силах было расстроить меня совершенно. Я была слишком мечтательна, и это спасло меня. Когда кончилась болезнь матушки, наши вечерние свидания и длинные разговоры прекратились; нам удавалось иногда меняться словами, часто пустыми и малозначащими, но мне любо было давать всему свое значение, свою цену особую, подразумеваемую.
Жизнь моя была полна, я была счастлива, покойно, тихо счастлива. Так прошло несколько недель... Как-то раз зашел к нам старик Покровский. Он долго с нами болтал, был не по-обыкновенному весел, бодр, разговорчив; смеялся, острил по-своему и наконец разрешил загадку своего восторга и объявил нам, что ровно через неделю будет день рождения Петеньки и что по сему случаю он непременно придет к сыну; что он наденет новую жилетку и что жена обещалась купить ему новые сапоги. Одним словом, старик был счастлив вполне и болтал обо всем, что ему на ум попадалось. День его рождения! Этот день рождения не давал мне покоя ни днем, ни ночью. Я непременно решилась напомнить о своей дружбе Покровскому и что-нибудь подарить ему. Но что? Наконец я выдумала подарить ему книг.
Я знала, что ему хотелось иметь полное собрание сочинений Пушкина, в последнем издании, и я решила купить Пушкина. У меня своих собственных денег было рублей тридцать, заработанных рукодельем. Эти деньги были отложены у меня на новое платье. Тотчас я послала нашу кухарку, старуху Матрену, узнать, что стоит весь Пушкин. Цена всех одиннадцати книг, присовокупив сюда издержки на переплет, была по крайней мере рублей шестьдесят. Где взять денег? Я думала-думала и не знала, на что решиться. У матушки просить не хотелось. Конечно, матушка мне непременно бы помогла; но тогда все бы в доме узнали о нашем подарке; да к тому же этот подарок обратился бы в благодарность, в плату за целый год трудов Покровского. Мне хотелось подарить одной, тихонько от всех.
А за труды его со мною я хотела быть ему навсегда одолженною без какой бы то ни было уплаты, кроме дружбы моей. Наконец я выдумала, как выйти из затруднения.
Отрывок из романа "Бедные люди"
Краткое содержание: «Бедные люди» - ReadRate | Бедные люди автор Федор Достоевский читает Иннокентий Смоктуновский. |
Достоевский. Бедные люди. Повести (Белые ночи, Неточка Незванова, Кроткая) | Бедные люди – Фёдор Достоевский — слушать и скачать онлайн бесплатно сказки и рассказы для детей. |
Ф. М. Достоевский. Бедные люди | Бедные люди Достоевский Федор Михайлович Роман Ф. М. Достоевского "Бедные люди" отличается, по словам В. Г. Белинского, "глубоким пониманием и художественным, в полном смысле слова, воспроизв. |
Достоевский Федор
- Неизвестный Достоевский • Arzamas
- Смысл названия романа «Бедные люди»
- Меню сайта
- Рекомендуем
- 54 комментария
- Бедные люди (Достоевский Ф. М.) - Каталог - Библиотеки Санкт-Петербурга