Федор Конюхов во второй раз покорил Килиманджаро. Путешественник Фёдор Конюхов (слева) и его сын Оскар Конюхов.
Сюжет фильма "Повелитель ветра"
- Знаменитый Федор Конюхов совершил восхождение на Белуху
- Дети Федора Конюхова: фото
- #жизньборьба. Евровидение
- Дети Федора Конюхова - фото, личная жизнь, биография
- Выбор в пользу ожидания
Фёдору Конюхову 70 лет: как живет знаменитый путешественник
Отец Николай и матушка Елена уже больше 10 лет в браке, у них четверо детей, а познакомились они еще в юности на школьном балу. Федор Филиппович Конюхов (русский: Фёдор Филиппович Конюхов; родился 12. Фёдор и Ирина Конюховы с сыном Николаем. Федора Конюхова знают и любят во всем мире. Николай Конюхов —двоюродный брат знаменитого русского путешественника, писателя и художника Федора Конюхова. Федор Конюхов. Сын известного путешественника Федора Конюхова Оскар руководит экспедиционным штабом отца.
Федор конюхов и его дети. Каково быть женой Федора Конюхова
Я видела, что Федор очень боится за меня, спасательный плот был всегда наготове, но я была уверена: мы обязательно дойдем. До этого мы мечтали построить плот и пойти из Латинской Америки до Австралии через Тихий океан, но я тогда четко поняла: «Нет, кто-то должен оставаться на берегу и охранять семейный очаг». Конюхов третий справа в рясе священника, его Ирина в центре с сыновьями от первого брака Анатолием, Семеном и внуками. Фото из личного архива Игра с огнем - Какая экспедиция Конюхова оказалась самой опасной? Весельная лодка, Южный океан, от мужа тогда ничего не зависело. Он даже весла убрал, и его просто несло. Удача зависела от стихии, от воли Бога и профессионализма Федора. Любая экспедиция - это духовная готовность и осознание, что не человек решает свою судьбу, а все наверху.
Но его стремления обязательно будут оценены. Конечно, когда-то ему надо остановиться и мы говорим с ним об этом, но это только его решение. Дважды я была с ним не согласна, и после этого случались неудачи. Слава богу, жив остался. Бесконечно играть с огнем нельзя. Надеюсь, его инстинкт самосохранения всегда будет помогать, как и его ангел-хранитель. Тогда в роддоме я видела юных мам, и, в отличие от них, ни секунду из жизни сына пропустить не могла, когда мне его принесли, а они просто читали.
Впервые мамой я стала в 22, когда в институте училась. Я всегда хотела детей и осознанно приходила к рождению каждого малыша. У меня нет случайных детей, всех троих сыновей я хотела. Так же, думаю, и Федор. У каждого по трое своих наследников. Скоро сын Оскара Филипп станет папой, а Федор впервые будет прадедушкой. Я же пока шестикратная бабушка.
У моего сына Анатолия четыре дочки, а у Семена двое детей. Рядом с музеем-мастерской, выполненном в виде островка в центре Москвы, Конюхов воздвиг часовню Святого Николая Чудотворца мыса Горновского в память о погибших моряках, путешественниках, альпинистах и летчиках.
Долго нас водил Елфимов по своим берендеевым кущам. Начало смеркаться. Мы уже изрядно устали, хотя виду и не показывали. А вожатай наш был неутомим. Ему хотелось, ему было, видимо, необходимо показать всё. И когда мы, двое-трое, слегка отстали от основной группы, чтобы сфотографировать окрестности, и замешкались, переговариваясь в стороне, Елфимов сурово окликнул нас. Дескать, о своём будете потом рассуждать, а сейчас извольте слушать меня. В иной ситуации кто-то из нас наверняка пыхнул бы, пошёл поперёк, по себе знаю.
А тут нет. Мы ведь сознавали, в чём дело. Елфимов не бахвалился чудесами рукотворной природы, он показывал, демонстрировал, как надо украшать, возделывать, лелеять родную землю. Это был мастер-класс, зримый урок для коллег, которые смогут донести его до зрителей и читателей. Это была форма пропаганды своих взглядов, объёмное зеркало, в которое каждый мог заглянуть. Блуждание по живописным ландшафтам - тропинкам, дорожкам, косогорам - продолжалось часа полтора. Мы уже едва плелись. К тому же потянуло вечерней сыростью, а многие из нас, рассчитывая на те самые «пятнадцать минут», не прихватили из «газели» курток. Догадавшись, что надо закругляться, Елфимов наконец повёл нас назад. На подходе к его обширным палатам нашим взорам открылись ещё два особняка, стоящие в глубине усадьбы.
На вопрос, кто в них обитает, Елфимов ответил коротко: в этом первая жена, а здесь два старших сына со своими семьями. В доме было тепло. Ободрённые этой в буквальном и переносном смыслах тёплой атмосферой, мы с интересом ходили по залам дворца или точнее сказать палаццо, что очевидно, близко сибирской природе Елфимова. Картины, скульптуры, графика, предметы искусства собраны в отдельных залах и сопровождали на всём пути. Но особенно нас поразила библиотека - литераторы же! Здесь, по словам хозяина, восемь тысяч томов. Но то ли потому, что помещение книгохранилища по площади было сравнимо с библиотекой среднего городского района, то ли потому, что на столах и полках стояли и лежали раритеты, достойные академической библиотеки, казалось, что книг здесь десятки тысяч. Миниатюрные, облечённые в толстую кожу инкунабулы, толщиной в ладонь фолианты - лично я такого домашнего собрания никогда не видел. Обласканные музами, мы спустились или поднялись среди этих анфилад и переходов немудрено и заплутать в столовую. Елфимовы, Аркадий и его жена Ольга, не готовились к приёму, намечалось чаепитие, о чём свидетельствовали торты, пирожные и разнообразное печенье, стоявшие на столе.
Но атмосфера вечера, и внутренняя и внешняя, требовала тостов, спичей, каких-то высоких слов, коими наполнились сердца, и мы, понятно не обошлись одним чаем и кофе. Здесь, за столом, Елфимов, похоже, расслабился. Он выполнил намеченную задачу, сумев укротить не всегда управляемую творческую вольницу, и сейчас мог быть доволен. Но ведь человек - существо многоплановое, он воплощает в себе множество ипостасей и, оставляя на время одну, не забывает о других. Дома были младшие. Подвижные и приветливые мальчуганы. Когда в самом начале мы взялись фотографироваться, по достоинству оценив флору усадьбы, которая составит замечательный фон снимкам, они участвовали в фотосессии как фотографы, особенно старший из младших, чувствовалось что папа, мастер фотографии, многому уже научил его. Но к столу отец их не подозвал. Они занимались в игровой комнате. Пётр, видимо, уже привык к самостоятельности.
А Паше одиночество наскучило, и он проник в столовую тишком. Ребёнку в таком нежном возрасте по-прежнему требуется мама, и тут неважно, что у неё с папой гости, которые ведут за столом какие-то непонятные беседы. Он поластился к маменьке, потянулся было к отцу, но тот мягко, но непреклонно отослал его назад. Уже прощаясь, я попенял на это Елфимову. Ну, посидел бы ребёнок минуту-другую у папеньки на коленях, не убыло бы. Но сейчас, по прошествии времени, сознаю, что Елфимов прав. Личность формирует строгость, взвешенность, целесообразность. Это было во все времена. Именно такое воспитание определяло деятелей. Их много в отечественном ряду.
Хотя нынешнему обществу, по-моему, не хватает прекраснодушия Обломова. От Елфимова мы уезжали за полночь, а прибыв на место постоя, ещё долго не расходились, вспоминая минувший день и, разумеется, обсуждали сложную, многогранную, но по-русски творческую и колоритную личность сибирского созидателя. Роща разрастается. Здесь деревца, посаженные Валентином Распутиным, Александром Прохановым, Валентином Курбатовым…- гордостью истинно русской национальной словесности. На одной из табличек замечаю имя Надежды Мирошниченко. Делаю снимок. Надо будет послать в Сыктывкар. Лопату берём по очереди. Первым «на старте» - олимпийский чемпион Александр Тихонов. Первый, он во всём, кажется, первым — такой нрав.
Потом заступ перехватывают Конюховы и дружно трудятся «по семейному подряду». Затем — эколог Вера Пахомчик, посадившая за свою жизнь не одну такую рощу. И наконец — я. Земля заранее разрыхлена, но, понятно, твёрдая. Особо крупные куски пытаюсь разбить. Саженец высокий. Ставлю посерёдке лунки, выравнивая вертикаль, и обсыпаю корневище землёй. Теперь надо обтоптать, уплотнить «одеяло», чтобы до весны никакой утренник не ожёг деревце. А Фёдор Конюхов, придя на помощь, обсыпает саженец ещё и снегом. Держусь за тонкий ствол.
Приживётся ли? Ведь зима ещё, хоть и на исходе. В школьную пору посадил, помню, тополёк на улице Полярной, это было шестьдесят лет назад. Он высокий вымахал и долго стоял. А у этого саженца какая судьба? Трудно гадать. Всё в руке Божье. И моя жизнь, и его, и всех нас, здесь собравшихся, и самой Земли нашей…Дай, Господи, мира и покоя твоим чадам, которые нередко не ведают, что творят; укроти алчных безумцев, которые во имя наживы способны спалить человечество; и пусть деньги, которые тратятся на танки и самолёты, пойдут на обустройство Твоего творения — нашей планеты, чтобы зазеленели повсюду липовые, тополиные, берёзовые рощи и возродились вырубленные нещадно леса. Тогда, верю, и мы преобразимся, обретя долгожданную любовь ко всему живому — и к цветку, и к дереву, и к птице, и к человеку. Под сводами Дворца наместника Сибири Церемония награждения проходила во Дворце наместника.
Всё было торжественно и благородно. Просторный зал, сияющие люстры, три экрана, воспроизводящие действо. Так или примерно так проходят все подобные мероприятия. Если бы не одна особенность: в зале находился человек-живая легеда, чьим именем одухотворена премия — Фёдор Конюхов. Фёдор был в облачении священника и от того будто выше стал ростом, когда появился в зале. От него исходили покой и смирение. Никакой гордыни и тщеславия. И супруга его, матушка Ириния, подстать ему, - кроткая и смиренная. И сынок их Николаша, юный суворовец. До чего благолепно они смотрелись вместе!
Фёдор благословил действо. Первой на «торжественную линейку» была приглашена Ирина Конюхова. Большой учёный, доктор юридических наук — по сути, образ богини правосудия Фемиды, строгой и непреклонной. Но лицо Ирины Анатольевны, когда ей вручали награду имени выдающегося мужа, лучилось светом и любовью. И с ответной любовью смотрели на неё муж и сынок. Потом на подиум вышел Александр Тихонов, лауреат премии в номинации «Преодоление». Тут всё было наоборот — порыв и экспрессия. Короткое благодарственное слово, словно отзыв «Служу трудовому народу! А потом — песня. Я второй раз слышал в его исполнение песню Высоцкого «Кто сказал, всё сгорело дотла…».
И опять до слёз, опять до горлового спазма. Затем Александр спел ещё одну песню, ещё. А завершил выступление гимном Сочинской олимпиады, который сам и сочинил. Пение, сопровождаемое мощными, бравурными аккордами, было подхвачено овациями. Вот он истинно русский характер — работать до седьмого пота и плясать до упаду!
Мальчик ходил в Православную школу искусств на Ленинградском проспекте и уже в 5 классе хотел пойти по стопам отца. Но увлекала Колю и музыка. С 6 лет его отдали в детскую музыкальную школу им. Подростком он создал свою инструментальную группу, где с единомышленниками сочинял песни и играл на электрогитаре. Стал мечтать о поступлении в Гнесинку, хотя параллельно пономарил. В семье росла также дочь Вера, которая стала регентом правого хора в храме возле Салтыковского моста, где впоследствии начал служить ее брат. Зная о трудностях пути священника, отец не давил на сына, считая, что тот должен сам определиться с профессией. И выбор Николай сделал в 16 лет, после смерти любимой бабушки. Осознал, что хочет быть полезным людям через служение Божьему Престолу, если Бог его позовет. Священнослужитель Николай Конюхов 2006 — Принял послушание певчего и чтеца в том же Знаменском храме, где служил отец. Сентябрь 2010 — Начал преподавать Основы Православной Веры в Православной школе искусств, где учился сам. Вел производственную практику богослужебную и миссионерскую. Октябрь 2011 — Рукоположен во диакона епископом Воскресенским Саввой в Новоспасском монастыре храме Романа Сладкопевца. Храм был возведен в 1902 году по распоряжению царя Николая II на месте исторической усыпальницы бояр Романовых. Декабрь 2011 — По распоряжению Патриарха Российского и Московского Кирилла по март 2013 года временно служил в столичной церкви святого Мартина Исповедника, расположенной на ул. Основание церкви относят к 1502 году, а новое здание было построено в 1798 году. Настенные росписи в итальянском стиле были выполнены Антонио Клаудо и сохранились до наших времен.
Первую экспедицию осуществил в 15 лет - пересек Азовское море на рыбацкой весельной лодке. А к 50 годам совершил более 40 уникальных экспедиций и восхождений. Более 20 лет, как испытатель предельных возможностей человека Конюхов участвовал в экспедициях на Северный и Южный полюса, поднимался на самые высокие горы планеты. Конюхов - первый россиянин, которому удалось выполнить программу "Большой Шлем" Северный полюс, Южный полюс, Эверест и первый путешественник в мире, который достиг пяти полюсов нашей планеты: Северный географический три раза , Южный географический, Полюс относительной недоступности в Северном Ледовитом океане, Эверест полюс высоты и Мыс Горн полюс яхтсменов. Свои впечатления от путешествий он описывал в книгах и картинах. Многие его работы приобретены музеями мира и частными коллекционерами. Член Союза писателей РФ. В 1989 году был удостоен звания заслуженного мастера спорта за одиночное покорение Северного полюса. Занесен в энциклопедию "Хроника человечества", о нем написаны тысячи статей в газетах и журналах всего мира. Рукоположение совершил во время визита в Запорожье митрополит Киевский и всея Украины Владимир. Отец Федор продолжает путешествовать , но, если раньше он путешествовал как ученый, как спортсмен, устанавливал мировые рекорды, то сейчас уже как миссионер. Федор Конюхов женат вторым браком, у него трое детей. Старший сын Оскар 1975 года рождения является исполнительным директором Всероссийской федерации парусного спорта. Дочь Татьяна 1978 года рождения живет в США. Младший сын - Николай 2005 года рождения. Материал подготовлен на основе информации открытых источников 22 мая 2010 года митрополит Киевский Владимир поставил известного всему миру путешественника Федора Конюхова во иподиаконы, а на следующий день — на праздник Святой Троицы. Путешественник и диакон Отец Федор Конюхов — капитан дальнего плавания, яхтсмен, первый россиянин, побывавший на Южном и Северном полюсах и Эвересте. За спиной у него 4 кругосветных путешествия, более 40 уникальных экспедиций. Он родился в Запорожье, закончил Одесское мореходное училище и Ленинградскую духовную семинарию. В каждом интервью, во всех своих книгах всегда говорил о Христе, о вере, о православии. Во время последней экспедиции Федор Конюхов установил крест на мысе Горн, построил несколько часовен. Федор, объясняя свое желание стать диаконом, сказал: «Я много сделал для путешествий, для славы человеческой трудов, я хочу сделать сейчас для Господа Бога и для нашей православной церкви». Вот, что рассказывал отец Федор Конюхов сам — в интервью и книгах: Путь Федора Конюхова к вере Я был верующим всегда, такая уж у нас семья: мой дед священник и его брат тоже - он даже канонизирован как новомученик. Помню, в школе а я учился в нашем рыбачьем поселке я все время спорил с учительницей литературы. Спрашивал ее: «Скажите, Татьяна Семеновна, как же вы говорите, что Бога нет, вот же Пушкин в него верил! Кому-то повезло влюбиться в юности, кто-то всю жизнь шел к своей любви, а кто прожил всю жизнь и никого не полюбил. Последнему кажется, что и не бывает никаких возвышенных чувств и прочего, он смеется над теми, кто говорит обратное. У меня есть один знакомый ученый, человек совершенно советского воспитания. Всю жизнь он мне говорил, приходя ко мне и видя иконы: зачем тебе это, ты бы лучше науку поддерживал! А вот недавно вернулся он после операции и рассказал, как потом ему показали видео, сделанное во время шунтирования. Вот он лежит на столе без движения целых четыре часа, врач достает его сердце, моет, что-то с ним делает, а потом возвращает обратно. Этот человек сказал мне: «Знаешь, Федя, я посмотрел то видео и встал со стула совершенно другим». Пришел я недавно к нему в кабинет и вижу - там иконы появились. Федор Конюхов о бессмысленном риске Не все понимают, что бессмысленный риск экстремального спорта - грех. Нельзя же подвергать свою жизнь опасности просто так, из удовольствия - это пустое. Но ведь так делают тысячи людей, и их невозможно остановить! В Москве одних только зарегистрированных альпинистов четыре тысячи. Для них это важная часть жизни, их не остановить, просто подойдя к ним и сказав: «Все, что ты делаешь, - бессмысленно и греховно». Они и самого-то слова «грех» в изначальном его значении не поймут, а только лишний раз обидятся, решив, что их обвиняют в нарушении чуждого для них «церковного закона». Мне кажется, нужно обязательно быть рядом с ними, потому что эти люди нуждаются в особой молитве, особом заступничестве. Церковь обязана помнить о них, молиться. Почему у нас множество священников, которые окормляют военные подразделения, школы, больницы, но почти нет тех, кто работает с теми же альпинистами, любителями экстремального спорта? Ведь это часть нашего общества с особым образом мыслей. С людьми, увлеченными экстремальными видами спорта, нужно находить общий язык. И это еще одна моя мечта - хотя бы в Москве создать приход для таких людей. Уверен, что небольшая община обязательно наберется. А она уже станет примером для остальных, поможет человеку задуматься, зачем он идет в горы. Просто так, ради спортивного интереса? Но стоит ли этот интерес риска, затраченных сил и эмоций? Ведь для того, чтобы сделать первый шаг к вере, нужно сначала задуматься об этих проблемах. Когда к полюсу идешь, тащишь за собой 135 килограммов груза, всё время вверх, два месяца, при минус 50 градусах, преодолевая встречный ветер, то думаешь: на земном шаре ни у кого не может быть такой тяжёлой работы, как тащить это. А когда меня перевернуло, и я читал молитвы, то понял, что вот это и есть самая тяжелая работа. И только через нее мне открылся Господь. Потом я узнал, что мои шансы выжить были равны нулю. Яхта шла на автопилоте, потому что все время должна быть на волне, как серфинг. У меня вышел из строя автопилот, и я встал на руль. Но так ты долго ее на такой скорости не удержишь, ты же устаешь. У меня в глазах уже фиолетовые круги идут, я допускаю ошибку и яхта — уходит с волны и ложится на бок. Я на палубе. Волны бьются, пыль одна стоит, дышать невозможно. Я держусь и знаю, что сейчас если яхта перевернется — захлопнет меня — и всё. Отдаю спасательный плот. Но при таком ветре он отрывается и взвивается вверх, как змей, правда, привязанный. Я должен его посадить, как змея и тяну, тяну к себе… И вдруг веревка обрывается и он отлетает. Всё, я остался без плота. Вода, правда, теплая, с тропиков идет ураган. А сам я привязан. Волна пройдет, собьет меня в воду, я выкарабкиваюсь и держусь за борт, но вот-вот потеряю сознание… А потом наступает тишина. Я контроль потерял. Ничего не вижу, глаза отказали, все седое — вода, небо… И звуки песни: хор поет, стараюсь прислушаться, слова разобрать, а они поют шепотом… Как будто и женщины и мужчины, нет различия, а слова разобрать не могу. Музыка такая… не орган, не трубы, не гитары, очень красивая музыка. Не какая-то какофония, когда намешано всего, нет. Она льется… Никогда я такой музыки не слышал… И голоса слушаю, слушаю, чтобы слова разобрать, и не могу. Не то, чтобы на немецком или на английском, или на русском поют, нет, но непонятно… Волна проходит, сбивает меня в воду, я снова выкарабкиваюсь, воду соленую глотаю, и так пить хочется. А знаю, что в яхте есть бутылки с водой. Чувствую, надо забираться в яхту. Она всплывает, я открываю люк. Только за собой закрыл, яхта перевернулась. Она наискосок лежит, но из люка выбраться уже нельзя. Внутри всё вверх дном, 120 литров солярки вылилось вовнутрь… Все книги, продукты, всё, что есть — смешано, воды по пояс. Я нашёл фонарь, бутылки с водой, 100-200 бутылок у меня всегда на яхте стоит. Выпиваю бутылку, догола раздеваюсь, потому что соляр начинает разъедать всё, рубашку, трусы. На мне только крестик, ещё от деда остался… Внутри всё закрыто, работать не возможно. Самое главное, я понял, что осталось последнее — это молиться. Всё сделано. Но никто не может помочь. Хотя все знают, все следят. Вода сбивается с соляркой в желчь такую, дышать невозможно, все время будет подходить и меня ждет медленная смерть от удушья. Но там, где у меня кровать, есть ниша, там больше воздуха, и я туда забираюсь, сделал из матраса гнездо такое себе. Беру с собой бутылки с водой, иконку Николая-чудотворца она у меня на спасательном жилете, металлическая и начинаю читать молитвы. И слышу удары, бух, бух, вот-вот яхта разломается, удар за ударом. Я молюсь, молюсь… По статистике, на пути к этой вершине каждый третий альпинист погибает. Мы с Женей Зиноградским на высоте 8 тысяч метров сидим, вдыхаем перед последним восхождением. Там спать нельзя, можешь задохнуться, воздуха не хватает. Думали, что в 12 часов ночи выйдем, но пурга помешала. Собрались в два ночи выходить, чтобы успеть до вершины дойти и спуститься до темноты а подошли часов в 5 вечера. Сидим, ждем, ветер рвёт палатку. А вокруг там, на восьми тысячах, мертвых человек тридцать — как в бою лежат, все альпинисты. Там же мумиями становятся, там не хоронят. Как погиб, так и лежит.
Федор Конюхов: «Я хочу, чтобы у детей была цель»
Один из них – Фёдор Конюхов. Супруги Федор и Ирина Конюховы, а также их сын Николай новогодние каникулы провели в Таштагольском районе. Фёдор Конюхов рассказывает, что такими совместными мероприятиями хочет привить сыну любовь к природе и путешествиям. Оскар Конюхов, старший сын Федора, занимается организацией экспедиций отца.
Фёдор Конюхов
Вопрос «как узнать чипованая приставка или нет» - 1 ответ Еще с детства Федор Конюхов понимал, что сидеть на одном месте он не сможет. На данный момент времени на его счету: пять кругосветных плаваний, 17 раз он пересек Атлантику, один из которых на весельной лодке. Путешественник является первым россиянином, побывавшим на «Семи вершинах», при этом без какой-либо команды, в одиночку, он посетил Южный и Северный полюс. Имеет национальную премию «Хрустальный компас» за свои заслуги, также внесен в книгу рекордов Гиннеса и известен во всем мире. На этом он не остановился и решил поступить в Одесское мореходное училище на судоводителя, позже в Ленинградское арктическое училище, уже на судового механика. А позже в Санкт-петербургскую духовную семинарию.
Началом своего длинного пути путешественник выбрал Азовское море: в возрасте 15-ти лет он пересекает его на весельной лодке. После чего, в 1998 году он становится заведующим лабораторией дистанционного обучения в экстремальных условиях Современной гуманитарной академии в Москве. В 2012 году становится академиком Российской академии художеств. В 2010 году Конюхов отправляется в Эфиопию, чтобы проложить маршрут для туристических организаций. Экспедиция заканчивается успешно.
В 2013 году Федор планирует экспедицию на собачьих упряжках: путь должен был пролегать через Карелию до Гренландии и Северного полюса. Команда прошла 900 км. С декабря 2013 года по май 2014 года Конюхов совершает путешествие через Тихий океан на лодке «Тургояк»: от Чили до Австралии.
В детстве возможностей было не так много, но в 15 лет он осуществил первую экспедицию — пересек Азовское море на весельной лодке. Причем сначала Федор мастерил лодку сам, но отец был против и сказал сыну бросить эту затею. Тогда Федор решился на крайнее — выкрал небольшую лодку в рыбхозе, находившемся по соседству. На ней он и совершил свое первое путешествие. А отец мой, рыбак, разрубил ее топором. Я обиделся и украл у него маленькую лодку и на ней уже пошел в море. Может, и хорошо, что он разбил ту, что я построил, иначе я бы утонул...
Хорошо, что я живой остался, а мог и погибнуть», — рассказывал об этом позднее сам Конюхов. Многое о далеком и интересном мире Федор узнавал от отца и деда. Отец Конюхова Филипп, был на фронте в Великую Отечественную войну, и делился не только радостными, но и страшными и пугающими рассказами. Дед Федора был подполковником царской армии, он лично знал исследователя Георгия Седова и рассказывал о нем внуку. На этих историях, рыбалке и мечтах о дальних странах Федор и рос. На этом он обучение не закончил, поступил в Одессе в мореходное училище, где получил специальность судоводителя. Но и этого будущему покорителю неизвестных земель было недостаточно — он отучился на судового механика в Ленинградском арктическом училище. Кроме того, Конюхов учился в Санкт-Петербургской духовной семинарии. Международная трансполярная лыжная экспедиция. Федор Конюхов в последние минуты перед стартом.
Карьера Федора Конюхова До того, как стать известным путешественником, Конюхов был обычным рабочим, по сути, грузчиком. В 1974 году Федор переехал в Находку, к морю, к которому его тянуло всегда. Там он жил до 1995 года. В этот период Федор работал такелажником на судоремонтном заводе и на рыболовных судах. В 1995 году переехал в Москву. Существует версия, что Конюхов уже в юные годы начал свою карьеру путешественника, когда во время службы в армии попал во Вьетнам, якобы в неких советских войсках. Также в некоторых источниках можно найти данные, что он посетил Никарагуа и Сальвадор. Приходилось минировать мосты и дороги. Правда, несколько раз в Сальвадоре, когда мы доставляли боеприпасы на один из аэродромов, в меня стреляли снайперы», — рассказывал он сам в одном из интервью. Но официально эта информация никак не подтвердилась, больше того, Вьетнам опроверг участие советских войск в конфликте, и объяснений таким заявлениям путешественника нет.
Федор Конюхов во время рукоположения в иподиаконы. Федор Конюхов — священник Семья Федора Конюхова была верующей, и он с детства посещал церковь. А затем, он сам рассказывал, что путешествия, полные опасностей и совершаемые в одиночестве, помогали ему развиваться духовно. Он много времени всегда проводил в молитвах и посещал богослужения.
Дневники ребята ведут, стихи пишут, на гитаре играют. У меня дочка закончила художественную и музыкальную школу. А сейчас медсестрой работает. С ней можно и на самые разные выставки ходить, и на концерты. Она слушает и классику, и рок. Так же, как и внуки.
Знаете, я вот сколько мировых рекордов установил, те же картины, книги написал. Но — сегодня рекорд, а завтра его уже побили, сегодня книгами восхищаются, а завтра их уже забыли. А дети, внуки — это вечность, это ни с чем не сравнится. Федор Конюхов с супругой Ириной и сыном Николаем, 2008 г. Перегонял яхту через Атлантический океан со старшим сыном, ходил с ним вокруг мыса Горн, ходил через Тихий океан, через Индийский. Через Атлантический океан мы ходили несколько раз. Но я бы не хотел, чтобы мои дети были путешественниками. Они говорят: «Мы ж понимаем, что мы никогда не будем такими, как папа». У них своя судьба. Не такая, как у меня.
Младший сын хочет военным быть. Сейчас в Суворовское будет поступать. А старший — он как менеджер. Хочет организовывать экспедиции. Он же был президентом Федерации парусного спорта. Федор Конюхов с сыном Оскаром — Что вам дали совместные путешествия? Когда мы с женой и сыном шли через Атлантический океан, начался шторм. Я понимаю, что ситуация серьезная, а они спокойны. Говорят: «Ну, ты же ходил вокруг света». У них так: если папа встал за штурвал, значит, все будет хорошо.
А я-то знаю, что все может случиться, и при мне может случиться. С этим жена разбиралась. Если я приходил, меня обычно воспринимали как Конюхова, как путешественника, а не как отца. При таком отношении сложно решать какие-то личные вопросы. Но сыновьям я всегда говорил, что надо уметь постоять за себя. Я думаю, что ни мне не было тяжело, ни им. Надо всегда соглашаться с тем, что есть. У нас было одно детство, у них другое. У нас одни были трудности, у них другие.
Мы-то пользуемся 3G, но у него этого нет, поэтому телефон по блютузу подключен к спутниковому терминалу.
Терминал все время на связи со спутником. И с помощью специального мессенджера Bysky аналог вотсапа, но для спутниковой связи Федор общается с нами, пишет сообщения. Еще несколько лет назад не было Bysky, и я скажу, что это спасение. Как удается держать все под контролем? Когда ты единственный человек на судне, приходится контролировать абсолютно все самостоятельно. Как Конюхову удается это делать? К примеру, во время кругосветного путешествия на воздушном шаре он практически не спал. Все 11 дней и 8 часов ему приходилось следить за движением, за многочисленными приборами. На сон просто не оставалось времени. Как оказалось, задолго до полета он оттачивал старинную монашескую технику бодрствования.
Она достаточно проста: монах брал двумя пальцами тяжелый ключ, а когда засыпал, то ключ падал, с грохотом ударяясь о землю. Конюхов вместо ключа использовал железную ложку, чтобы не уснуть. Только после приземления он "позволил себе проспать целых пять часов". Есть ли у него семья? Со своей женой Ириной Федор вместе уже четверть века, на двоих у них пятеро детей и десять внуков. Конюхов говорит о жене: Она много работает, пишет учебники для Сорбонны, для Англии, на французском и на английском. К 65-летию мужа Ирина Конюхова написала книгу под названием "Моя жизнь с путешественником" — собрание ее из дневниковых записей за время их брака. Она рассказывает: На момент знакомства с Федором я была вдовой. Мой первый муж, следователь, погиб. Федор тоже уже был свободным человеком: его первая жена сейчас счастлива в новом браке в Америке.
Уже в наше первое свидание Федор мне сказал, что в перспективе будет священником, он делал все для этого. Я не удивилась и внутри почувствовала, что для меня будет большая благодать, если я стану матушкой. Конюховы с детьми и внуками О детях Конюховых известно, что все они работают в разных сферах. Сын Оскар — руководитель экспедиционного штаба отца, выполняет роль его пресс-секретаря и связующего звена с внешним миром. О других детях Ирина Конюхова говорит: Анатолий — заместитель губернатора Мурманской области, работает 24 часа в сутки. Ему нравится государственная служба. Анатолий честный человек, и нам за него не стыдно. Еще один наш сын — музыкант, написал 40 песен. Младший — суворовец. На вопросы прессы о том, как близкие относятся к его постоянным странствиям, Федор Конюхов отвечает: Моя семья ничего не может сказать против, потому что я же с детства путешествую.
Они меня таким увидели, таким и узнали. Я с детства знал, что буду путешествовать, и путешествовал. И когда женился, и когда сын родился, и когда дочка родилась... Федор Конюхов с сыном Оскаром и внуком Аркадием Супруга Конюхова говорит в интервью: Наверное, каждой жене важно, чтобы муж нашел свое призвание, потому что нам всегда интересно жить с человеком, который на своем месте. К сожалению, это беда Украины, России — сколько у нас потерянных людей — и женщин, и мужчин, которые из-за этого спиваются и не работают. Поэтому, если он нашел себя — я спокойна. Конюховы На чем он зарабатывает? В интервью 15-летней давности Конюхов говорил, что путешествия совершенно не приносят ему денег, но это его абсолютно не расстраивает: Мне кажется, деньги никогда не делают счастливым и свободным. Человек с деньгами становится несвободным.
Фёдор Конюхов
Старший сын Оскар считает, сколько я тысяч миль прошел. А это где-то 180 тысяч миль. Если перевести в километры, получится расстояние от Земли до Луны. Сколько стран, это мой младший сын считает. Я не знаю, 130 там или 135, какая разница? Моя жена считает, сколько я дома нахожусь и сколько я в океане.
Сразу понимаете, из-за чего этот альпинист погиб?
Дыхалка, отек легких. Такой маршрут, что идут профессионалы. В какой-то момент начинается то, что альпинисты называют «зоной смерти». На высоте восемь — восемь с половиной тысяч метров не знаешь, как поведет себя организм. Пойдешь раньше времени, не акклиматизировавшись, — плохо. Пересидишь — тоже плохо.
Единицы выдерживают около четырех. Я, кстати, встречался с нашей альпинисткой, вернувшейся с Эвереста. Фамилию называть не буду. Спросил: «Почему бы тебе не стать первой женщиной в России, поднявшейся на 14 восьмитысячников? А через 14 восхождений перестану узнавать мужа и детей…» — Шутила? При недостатке кислорода клетки головного мозга отмирают.
А на восьми тысячах метров и выше с кислородом беда. Голова немножечко «плывет», и проблемы с памятью после Эвереста — обычная история. Постепенно все восстанавливается — но не до конца. Имена помнишь, а вот стишки какие-то забываются напрочь. Вообще на Эвересте очень тяжелый воздух. Идешь на яхте в океане или на лыжах к полюсу — хоть Северному, хоть Южному — и дышишь полной грудью!
Воздух свежий, чистый! А в горах пахнет смертью. Не буквально, конечно — при подобной температуре трупный запах исключен. Просто обстановка такая, мертвых вокруг много… — На ваших глазах люди гибли? Часовенку рядом с мастерской я построил в память о моих погибших друзьях — моряках, альпинистах, путешественниках. Там перечислены тридцать две фамилии.
Я всегда молюсь за них, за тех, кто отправляется в новые экспедиции. Все в руках Бога. К примеру, стоим вдвоем, между нами меньше метра. Вдруг с обрыва летит камень, который оба не видим. Он попадает в товарища — и тот умирает. А у меня ни царапины.
Думаешь: «Почему он, а не ты? Чем я лучше? Наоборот, он красивее, моложе, сильнее, детишек у него больше…» Как погиб Валера Кондратко? На Чукотке после экспедиции зашел последним в самолет, закрыл дверь и сел на ближайшее кресло. Хвостом ударился о лед. Ни летчики, ни остальные пассажиры не пострадали.
А Валере ручка от двери вошла в висок. О космосе мечтал. Готовился в отряде космонавтов… Или Саша Рыбаков. Та экспедиция к Северному полюсу складывалась мучительно. Авиация не поддерживала, все тащили на себе. Наступил день, когда еда кончились.
Тогда впервые по-настоящему ощутил, что такое голод. Вот и кушал снег. А организм Саши не выдержал. Он умер у меня на руках. Я обнял его, замерзающего, пытался как-то согреть. Но был уставший, сморило.
Просыпаюсь — Саша мертвый. Пошли дальше. И дошли! А тело забрал самолет… Или взять наше восхождение на Эверест с Женей Виноградским в 1992-м. Поднялись на восемь тысяч метров — погода испортилась. Спустились обратно.
Через неделю новый подъем. А за это время там все наши палатки ветром унесло. Ставить новые не было сил. Экспедиция оказалась на грани срыва. Но тут разглядели единственную палатку, которая чудом уцелела. Когда забрались в нее, поняли причину «чуда».
Он умер — и так прижал телом, что ветер сорвать ее не мог. В этой палатке провели восемь часов. Облокотились на труп — и вспоминали всю свою жизнь, гадали, удастся ли вернуться домой. Периодически толкали друг друга в бок: «Не спи! При подъеме на Эверест считается, что погибает каждый третий. Говорю Жене: «Может, этот испанец и есть третий — который уже погиб за нас?
Все прошло удачно. И 11 мая 1992 года в 13. Владыка Иосиф, мой начальник, спросил: «Там будут твои чада? У подножия Эвереста их благословлять. А раз они идут на вершину — и ты отправляйся наверх». В моем роду много священников.
Я сам учился в духовной семинарии и мечтал священником стать. Думал, годам к 50 это произойдет, но оттягивал, оттягивал — и стал в 58. Кажется, что мне лет под триста! Не вмещается! И как-то запало мне в голову число триста. Вот оно подходящее.
В метро бесплатно прохожу. Пенсия моя — 6355 рублей. Я же в двух институтах на полставки работаю, профессор. В транспортной академии преподаю безопасность судового мореплавания. Если уволюсь — буду тысяч девять получать. Хотя машина есть.
Дают знакомые из дилерской компании. Через два года возвращаю. Но сам за рулем редко. Меня и в Москве-то почти не бывает. Но кое-кто вас опередил. Нестандартный такой человек.
На батискаф ушло семь лет и семь миллионов долларов. Адекватная сумма. Это в России предела нет — если б затеяли проект, начали бы со ста миллионов… Я сидел и думал: наш бы Бондарчук не погрузился. А Камерун и за собственные деньги построил бы. Что такое — семь миллионов? А батискаф его, по-моему, из угле-пластика.
Легкий, маленький. На торпеду похож. Мне как художнику нравится. Я все фильмы смотрю глазами художника. Сюжет не имеет значения — мне интересно, как поставлено. Какая картинка.
Как смонтировано. Какие краски. Вот гляжу на Пикассо — меня не все трогает. Или Николай Рерих. Но философия Николая Константиновича меня не трогает. Или после Кэмерона и не хочется?
В Марианской впадине побывало пока три человека. Вот было бы здорово, если б Камерун на Луну полетел! Уверен, осилил бы. Причем полетел бы именно частным образом — как сделал это с Марианской впадиной. Я вам вот что хочу сказать. В 70-80-х годах одиночек всерьез не воспринимали.
Твердили, такой человек не вписывается в наш образ жизни. Или его в психушку стоит забрать. Все изменил Уэмура. Доказал: одиночка способен делать то, что не сделаешь командой. Один поднялся на Эверест, один шел к Северному полюсу. Весь мир ему поражался.
Но долго никто не решался повторить. Только в 1986-м француз Жан-Луи Этьенн один добрался до Северного полюса. А в 1990-м пошел уже я. Кто-то считает, — вы небогатый человек. Кто-то думает, что Федор Конюхов — миллионер. Я позволяю себе то, что мало какой миллионер позволит.
Место оказалось действительно бойкое. Но на традиционный вкус, не совсем соответствующее - уровень экспозиции достоин был хорошего выставочного зала. Здесь были уникальные акварели, пастели, графика, здесь было выставлено творчество именитых мастеров, и убранство коридора казалось не совсем уместным, как бывает чужеродной простенькая рама на художественном шедевре. Впрочем, впечатления обустройство не испортило, и мы все - гости, и горожане, пришедшие на открытие выставки, - выразили организатору и главному владельцу коллекции сказовых иллюстраций искренние восхищение и благодарность.
С выставки Елфимов на правах уже единственного и непререкаемого распорядителя повёз нас к себе в офис. Это было двухэтажное здание с просторным фонарём-ротондой. Хозяин не без куража заметил, что это бывшая дореволюционных времён конюшня гарнизонного госпиталя. Эффект он, разумеется, произвёл.
Его стараниями заурядное, видимо, строение превратилось в современное, весьма оригинальной архитектуры здание. Особая гордость Елфимова тот самый стеклянный фонарь-мансарда, куда мы следом за ним поднялись, покружившись на широкой винтовой лестнице. Там располагались шкафы с книгами, рулонами старинных чертежей и карт, минералы, картины и ещё масса каких-то редких уникальных раритетов и инкунабул... За летучим застольем обменивались впечатлениями от Сибири, делились издательским опытом, выспрашивали Елфимова.
Не знаю, пылает ли когда его лицо вдохновением - он не показывает своих чувств и даже, может быть, гасит их, - но то, что он творит, вызвано именно этим состоянием — вдохновением, а ещё гордостью за Сибирь. Потому воплощая свои замыслы, он готовит им дорогую, достойную родины оправу. Прежде все тома печатались в Италии. Они изготовлены на отличной бумаге, облачены в переплёты с тиснением и ещё чудится, что напитаны италийским солнцем, источающим флюиды древней культуры.
Но теперь такую печать не хуже делают в Москве, и издатель без сожаления и потерь перешёл на столичное производство. Комплиментов Елфимов за свою созидательную жизнь, вероятно, наслышался. Не фимиам его привлекал в нашем общение, а видимо, искренние оценки знатоков книги, специалистов издательского дела и писателей. Не желая расставаться, хотя нам требовалось отправляться на постой, он лаской, а больше таской увлёк нас в свои владения.
В итоге четверть часа растянулась до полуночи, а потом и за полночь. Не знаю, как коллег, а меня увлекло это бесцеремонное похищение, потому что воочию увиделось вдохновенное созидание. Если бы хозяин был обыкновенным «новым русским», мы едва ли пошли у него на поводу. Да и что мог предложить нам «новый русский»?!
Показал бы свои супермодные джакузи, свою навороченную «хонду», свою сауну, бильярдную, площадку для игры в чужеродный гольф? Ну, покивали бы, мысленно пожав плечами, хотя едва ли бы пошли. А Елфимов-то и впрямь не обычное и самобытное показал. Началось с фасада усадьбы.
Здесь у него создана флористическая композиция. Суть её - покорение Ермаком Сибири. Кедры — олицетворение Сибири, дубы - дружина русского воителя, красный стланик на пути - орда Кучума. Потом, минуя особняк, Елфимов увлёк нас в парк, точнее сказать лесопарк, потому что тут немудрено заблудиться.
Ландшафт выдержан в традициях отечественных и зарубежных парков. Но виделись тут и новации. Акцент, мне показалось, держат скульптуры и особенно выразительна фигура светлого ангела, несколько деформированная, но вместе с тем очень притягательная. Ангел этот уже оттолкнулся от земной тверди, верхняя часть его бестелесной плоти вытянулась, а нижняя, приплюснутая, ещё не начала отрыва...
Долго нас водил Елфимов по своим берендеевым кущам. Начало смеркаться. Мы уже изрядно устали, хотя виду и не показывали. А вожатай наш был неутомим.
Ему хотелось, ему было, видимо, необходимо показать всё. И когда мы, двое-трое, слегка отстали от основной группы, чтобы сфотографировать окрестности, и замешкались, переговариваясь в стороне, Елфимов сурово окликнул нас. Дескать, о своём будете потом рассуждать, а сейчас извольте слушать меня. В иной ситуации кто-то из нас наверняка пыхнул бы, пошёл поперёк, по себе знаю.
А тут нет. Мы ведь сознавали, в чём дело. Елфимов не бахвалился чудесами рукотворной природы, он показывал, демонстрировал, как надо украшать, возделывать, лелеять родную землю. Это был мастер-класс, зримый урок для коллег, которые смогут донести его до зрителей и читателей.
Это была форма пропаганды своих взглядов, объёмное зеркало, в которое каждый мог заглянуть. Блуждание по живописным ландшафтам - тропинкам, дорожкам, косогорам - продолжалось часа полтора. Мы уже едва плелись. К тому же потянуло вечерней сыростью, а многие из нас, рассчитывая на те самые «пятнадцать минут», не прихватили из «газели» курток.
Догадавшись, что надо закругляться, Елфимов наконец повёл нас назад. На подходе к его обширным палатам нашим взорам открылись ещё два особняка, стоящие в глубине усадьбы. На вопрос, кто в них обитает, Елфимов ответил коротко: в этом первая жена, а здесь два старших сына со своими семьями. В доме было тепло.
Ободрённые этой в буквальном и переносном смыслах тёплой атмосферой, мы с интересом ходили по залам дворца или точнее сказать палаццо, что очевидно, близко сибирской природе Елфимова. Картины, скульптуры, графика, предметы искусства собраны в отдельных залах и сопровождали на всём пути. Но особенно нас поразила библиотека - литераторы же! Здесь, по словам хозяина, восемь тысяч томов.
Но то ли потому, что помещение книгохранилища по площади было сравнимо с библиотекой среднего городского района, то ли потому, что на столах и полках стояли и лежали раритеты, достойные академической библиотеки, казалось, что книг здесь десятки тысяч. Миниатюрные, облечённые в толстую кожу инкунабулы, толщиной в ладонь фолианты - лично я такого домашнего собрания никогда не видел. Обласканные музами, мы спустились или поднялись среди этих анфилад и переходов немудрено и заплутать в столовую. Елфимовы, Аркадий и его жена Ольга, не готовились к приёму, намечалось чаепитие, о чём свидетельствовали торты, пирожные и разнообразное печенье, стоявшие на столе.
Но атмосфера вечера, и внутренняя и внешняя, требовала тостов, спичей, каких-то высоких слов, коими наполнились сердца, и мы, понятно не обошлись одним чаем и кофе. Здесь, за столом, Елфимов, похоже, расслабился. Он выполнил намеченную задачу, сумев укротить не всегда управляемую творческую вольницу, и сейчас мог быть доволен. Но ведь человек - существо многоплановое, он воплощает в себе множество ипостасей и, оставляя на время одну, не забывает о других.
Дома были младшие. Подвижные и приветливые мальчуганы. Когда в самом начале мы взялись фотографироваться, по достоинству оценив флору усадьбы, которая составит замечательный фон снимкам, они участвовали в фотосессии как фотографы, особенно старший из младших, чувствовалось что папа, мастер фотографии, многому уже научил его. Но к столу отец их не подозвал.
Они занимались в игровой комнате. Пётр, видимо, уже привык к самостоятельности. А Паше одиночество наскучило, и он проник в столовую тишком. Ребёнку в таком нежном возрасте по-прежнему требуется мама, и тут неважно, что у неё с папой гости, которые ведут за столом какие-то непонятные беседы.
Он поластился к маменьке, потянулся было к отцу, но тот мягко, но непреклонно отослал его назад. Уже прощаясь, я попенял на это Елфимову. Ну, посидел бы ребёнок минуту-другую у папеньки на коленях, не убыло бы. Но сейчас, по прошествии времени, сознаю, что Елфимов прав.
Личность формирует строгость, взвешенность, целесообразность. Это было во все времена. Именно такое воспитание определяло деятелей. Их много в отечественном ряду.
Хотя нынешнему обществу, по-моему, не хватает прекраснодушия Обломова. От Елфимова мы уезжали за полночь, а прибыв на место постоя, ещё долго не расходились, вспоминая минувший день и, разумеется, обсуждали сложную, многогранную, но по-русски творческую и колоритную личность сибирского созидателя. Роща разрастается. Здесь деревца, посаженные Валентином Распутиным, Александром Прохановым, Валентином Курбатовым…- гордостью истинно русской национальной словесности.
На одной из табличек замечаю имя Надежды Мирошниченко. Делаю снимок. Надо будет послать в Сыктывкар. Лопату берём по очереди.
Первым «на старте» - олимпийский чемпион Александр Тихонов. Первый, он во всём, кажется, первым — такой нрав. Потом заступ перехватывают Конюховы и дружно трудятся «по семейному подряду». Затем — эколог Вера Пахомчик, посадившая за свою жизнь не одну такую рощу.
И наконец — я. Земля заранее разрыхлена, но, понятно, твёрдая. Особо крупные куски пытаюсь разбить. Саженец высокий.
Ставлю посерёдке лунки, выравнивая вертикаль, и обсыпаю корневище землёй. Теперь надо обтоптать, уплотнить «одеяло», чтобы до весны никакой утренник не ожёг деревце. А Фёдор Конюхов, придя на помощь, обсыпает саженец ещё и снегом.
No Widgets found in the Sidebar Alt! Дети Федора Конюхова — фото, личная жизнь В мире никогда не было человека, подобного Федору Конюхову. И никогда не будет. Трудно перечислить все его мировые рекорды, которые вошли в книгу Гинеса. И, кажется, этот человек не ставит своей целью создать себе особенную биографию или стать знаменитым, или бить чьи-то рекорды. Все получается само собой. Его дети не мечтают побить рекорды своего отца.
Они знают, что это просто невозможно. На свете нет такого человека, который смог бы сделать даже десятую часть того, что сделал Федор Конюхов. Желание все увидеть и все испытать заставляет Федора Конюхова оставлять теплый и уютный дом и отправляться в опасные путешествия в жаркие страны и в ледяные пустыни.
Фёдор Конюхов
Фёдор Конюхов рассказывает, что такими совместными мероприятиями хочет привить сыну любовь к природе и путешествиям. Подборка фотографий, рассказывающих историю и путешествие Николая Конюхова, сына знаменитого российского альпиниста Федора Конюхова, в мир снежных вершин и непроходимых ледников. Федор Конюхов — человек с удивительной судьбой и множеством талантов. Сын фёдора Конюхова. Федор Конюхов сын Николай. Федор Конюхов. Сын известного путешественника Федора Конюхова Оскар руководит экспедиционным штабом отца. Главная» Новости» Николай конюхов сын федора конюхова фото.
«Я хочу, чтобы у детей была цель»
Фёдор Фили́ппович Ко́нюхов — советский и российский путешественник, писатель, художник, священник Русской православной церкви (Московского патриархата). Экспедиции федора конюхова. «Федор Конюхов подарил три иконы. Ее строит Оскар Конюхов – старший сын о. Федора, организатор его путешествий и сам увлеченный путешественник. Сын путешественника Федора Конюхова Оскар отметил в эфире НСН, что продюсер Бондарчук консультировался с ним при создании фильма.
Федор Конюхов
Мужчина сразу же признался во всех своих дурных качествах и в том, что не сможет изменить ни себя, ни свой образ жизни. Встреча с Федей перевернула всю жизнь Ирины и заставила на многие вещи посмотреть по-другому При этом будущий супруг пообещал жене огромную любовь и совместную жизнь под общей крышей вплоть до 2043 г. Ирина долго размышляла над словами Федора и пришла к выводу, что это ее судьба. С тех пор Конюховы неразлучны.
Ирина преданно ждет мужа после всех его путешествий и при возможности отправляется с ним в экспедиции. Ирина как-то призналась, что секрет их счастливой семейной жизни кроется в том, что и она, и супруг успешно реализовались в жизни, имеют свой круг интересов и самую большую страсть в жизни. Умение слышать и понимать друг друга, вовлекаться в чужой внутренний мир и сопереживать партнеру помогает преодолевать все трудности и преграды на жизненном пути.
Сын Николай родился в 2005 г. Пополнение В 2005 г. Ирина долгое время не могла забеременеть.
Супруги уже отчаялись, как вдруг обнаружилось, что Ира ждет ребенка. Родился мальчик, которого назвали Николаем в честь Николая Чудотворца.
В огромном океане, кроме них, тебе никто не в силах помочь. Журналистам Конюхов признается: в одиночестве есть и плюсы, и минусы.
Для него положительных сторон больше: В экипаже самые большие проблемы с чем? Там борьба не за скорость, борьба не со стихией, а все время напряженка в борьбе самих с собой: один не так курс проложил, другой кушать плохо приготовил, третий генератор не отладил как надо. А у меня снимаются все эти вопросы. Конечно, одному все делать сложно, ты должен быть и штурманом, и навигатором, и коком, и компьютерщиком, и механиком, и врачом — и все в одном человеке!
Но вокруг света яхты с экипажем в 14 человек идут 120 дней, а одиночка на той же яхте — 96. Сам с собой если и захочешь поссориться, не сможешь. Когда ты двести дней в океане на веслах, то одному легче. Физически сложнее, а морально легче.
Что он делает в плавании в свободное время? Когда хорошая погода, Федор смотрит фильмы и читает книги. Сын путешественника говорит: Мы ему закачали всю нашу отечественную классику, особенно Федор любит картины с Сергеем Юрским — "Любовь и голуби", "Золотой теленок". Федор рассказывает, что кино немного расслабляет.
Какие-то духовные передачи в путешествии не идут, потому что духовности там и так достаточно — вышел и перед тобой весь океан... А вот фильмы — то, что надо. По словам Оскара, у его отца есть наушники, но ими он почти не пользуется, боясь отвлечься: в плавании лодку нужно постоянно контролировать. Правда, во время сильных штормов наушники все же иногда могут пригодиться.
Волны с грохотом обрушиваются на лодку. Чтобы как-то заглушить этот шум, слушаю Владимира Высоцкого в наушниках, — гласила одна из недавних записей в Instagram Конюхова. Да-да, в соцсетях путешественник тоже присутствует: правда, вероятно, ведет страницы его сын. Есть ли у него связь с миром?
Да, на лодке у Конюхова есть телефон. Оскар Конюхов говорит: Телефон у Федора на груди или в кармашке. Мы-то пользуемся 3G, но у него этого нет, поэтому телефон по блютузу подключен к спутниковому терминалу. Терминал все время на связи со спутником.
И с помощью специального мессенджера Bysky аналог вотсапа, но для спутниковой связи Федор общается с нами, пишет сообщения. Еще несколько лет назад не было Bysky, и я скажу, что это спасение. Как удается держать все под контролем? Когда ты единственный человек на судне, приходится контролировать абсолютно все самостоятельно.
Как Конюхову удается это делать? К примеру, во время кругосветного путешествия на воздушном шаре он практически не спал. Все 11 дней и 8 часов ему приходилось следить за движением, за многочисленными приборами. На сон просто не оставалось времени.
Как оказалось, задолго до полета он оттачивал старинную монашескую технику бодрствования. Она достаточно проста: монах брал двумя пальцами тяжелый ключ, а когда засыпал, то ключ падал, с грохотом ударяясь о землю. Конюхов вместо ключа использовал железную ложку, чтобы не уснуть. Только после приземления он "позволил себе проспать целых пять часов".
Есть ли у него семья? Со своей женой Ириной Федор вместе уже четверть века, на двоих у них пятеро детей и десять внуков.
И большинство из этих путешествий совершил в одиночку. В нашем фильме мы станем свидетелями нового рекорда! За несколько месяцев до своего 70-летия Фёдор решил почти две недели продрейфовать на льдине. Наша съемочная группа сняла весь процесс от прибытия на льдину на ледоколе до снятия Конюхова с нее через 11 дней. А сам он снимал свои приключения на льдине специально для Первого канала.
Федор Конюхов не только великий путешественник, но и талантливый художник. Рисовать он начал еще в школе, а учился в Академии изящных наук в Париже. Сейчас у него две художественные мастерские в Москве. На подходе третья.
Самое главное — они увековечили этот проект. Сейчас о нем узнают миллионы, в том числе детей и молодежи», - сказал Оскар. Он отметил, что создатели фильма консультировались с ним в тот момент, когда он писал книгу «С отцом по всем океанам».
По словам Оскара, Федор Бондарчук взял рукопись за основу сценария фильма. Там девять глав, восьмая посвящена кругосветному полету на воздушном шаре. Как раз эту рукопись я отдал Федору Бондарчуку, и он ее взял за основу для сценария своего фильма», - указал собеседник НСН.
Дети конюхова
Федор Бондарчук и Федор Конюхов. /. Оскар Конюхов с отцом Федором Конюховым. У Федора Конюхова как ни у кого насыщенная жизнь, он в одиночку совершил пять кругосветных путешествий, поставил множество рекордов, а также в его биографии нашлось место двум бракам. Дети Федора Конюхова: фото. Федор Конюхов: биография, творчество, карьера, личная жизнь. Жена Федора Конюхова, под стать своему мужу, исключительно умная и увлеченная своим делом женщина, хотя ее дело не связано с покорением океанов и горных вершин.
Напишите комментарий
- Федор Конюхов: «Я хочу, чтобы у детей была цель»
- Интервью на воздушном шаре с сыном Федора Конюхова - Оскаром Конюховым
- Иерей конюхов
- Дом для друзей
- Сын для экстремала
- Николай Конюхов: наследник федоровского духа среди вечных снегов
Жена Федора Конюхова: «Едва не погибнув в океане, мы решили, что нам нужен ребенок»
Она тоже художник, у нее своя галерея. Вышла замуж за богатого человека. В те годы многие уезжали за границу. И мне предлагали остаться в США, Австралии. Однако я себя вне России не представляю. Сами посудите — ну какой из меня американец? Или австралиец? К тому же охватывает жуть от одной мысли, что умру за границей. Не знаю, задумывается ли об этом моя первая жена?
А мне действительно страшно, что снесут на погост в чужих краях. Пусть буду на паперти сидеть — но на родной земле. Где жили мои предки, люди верующие, православные. Я совсем не против других религий. Не человек их создавал — так, видимо, угодно Богу. Потому что была бы на свете одна-единственная религия — люди пошли бы вразнос! Не было бы сдерживающих факторов. Представьте — стали бы все христианами.
Да мы бы так распоясались! А чтоб этого не случилось, Господь и болезни посылает. Ох, что без них люди творили бы! Ели бы все подряд, дрались бы, воевали… А болезни усмиряют нас в своих грешных желаниях. Вот здесь, внутри креста. Крест, между прочим, особый — Николая Конюхова. Брата моего деда, он был священником. В 1918 году большевики замучили его до смерти.
Сперва на морозе обливали водой, а после пустили пулю в лоб. Крест сорвали — наверное, думали, в мощевике какие-нибудь ценности спрятаны. Родственники сохранили — и мне передали. Видите, раньше большие кресты носили — нынче делают поменьше. Священники жаловались — дескать, тяжело носить. Прежде почему-то этого не боялись, не тянул крест… — Вас трудно представить без бороды. Когда в последний раз ее сбривали? Требовалась новая фотография в паспорт.
А при советской власти для этого обязательно приходилось сбривать бороду. В семейном архиве сохранился снимок — годовалый Оскар, и я без бороды. Сын смеется: «Хоть увидел, какой у тебя подбородок». Тут вопрос в чем — мои картины покупают обычно коллекционеры. А коллекционер знает искусство, он не переплатит. Ты много попросишь — он посмеется: «Говори-говори, да не заговаривайся…» — Премьер к вам сюда приезжал? Или склон Эвереста, не помню… Давным-давно на выставке в Канаде подошел ко мне один из вице-президентов компании «Макдональдс»: «Картины мне нравятся, но хотелось бы посмотреть ваши наброски. Дорожная тетрадь сохранилась?
Вот он, глядите. Папиросная бумага. Купил в Катманду, на Эверест с ним забирался. Увидел яка — нарисовал. Вот описываю, как мост переходим, градус такой-то… Канадец листал-листал, потом воодушевился: «Покупаю! Даже торговаться не пожелал. Да и сколько за него дал бы? Последнюю работу выставили на аукционе за полторы тысячи долларов, а продали — за 90 тысяч рублей.
На эти деньги я приобрел снаряжение для Эвереста. Как раз хватило. Человека, далекого от искусства, мои картины не тронут. Его интересует другое. Например, эту картину начал писать у подножия Аконкагуа, потом ее везли погонщики мулов. Она вся потрепанная. Рамы нет. Нужна такая картина человеку с Рублевки?
Сын подтвердит. Значит, что-то мы неправильно делаем, если людям неинтересно. Мертвый проект — и двигать его бесполезно. Выходит, страна не созрела. Как и с Марианской впадиной. Вот мои французские друзья на тримаране обошли вокруг света за сорок дней — я радуюсь за человечество. Как Уэмура говорил о самом себе — «расширяю планку человеческих возможностей». Я шел к Полюсу — ох, как мне было тяжело.
Упаду, сил никаких, надо мной небо все в звездах — и думаю: «А Уэмура тринадцать лет назад дошел. Он был первый, и снаряжение хуже…» Встаю и шагаю дальше. Как романтично. По радио передали — масло на орбиту вывели. Проверяли, что с ним станется. И бабушка решила: раз в магазинах его нет — в космосе будут выращивать. Недавно об этом вспоминал. У меня GPS, лежу, изучаю свои координаты — и думаю: «Э-э, бабушка, не права ты была.
Правильно мы делали, что масло в космос запускали». За счет космоса я и с Эвереста буду по спутниковому телефону разговаривать. Часто было желание, как у художника, — остановить мгновение. Да и в Москве красивые — но мы этого не видим, заняты другим. В первых кругосветках мне закаты пропускать было никак нельзя. Как солнце сядет — такая и будет. До сих пор по привычке смотрю, проверяю тот прогноз погоды, который мне прислали. Первый раз — когда с Сейшельских островов перегоняли яхту Вадима Цыганова, мужа и продюсера певицы Виктории.
Сопровождал нас военный корабль, плюс на борту было три морских пехотинца с оружием. Но пираты, которые сейчас фактически весь Индийский океан держат в страхе, все равно попытались взять яхту на абордаж. Двигатель греется. У нас-то скорость 5-6 узлов, у него — в два раза больше. Поэтому он обгонит миль на десять, поворачивает, возвращается. Так кругами и ходил. Причем до Омана нам никак не могли перекинуть на борт пехотинцев — были сплошные шторма. Пересадили, когда зашли в порт на ремонт.
У них с собой автоматы, ручной пулемет и «мухи» — гранатометы. И вот, в два часа ночи командир корабля по рации сообщает: «Федор, видишь пять точек на локаторе? К вам приближаются». А у меня локатор маленький. Присмотрелись — действительно. По одну сторону с ревом несутся три катера, по другую — два. А корабль, как назло, далеко-о-о. Но оттуда начали стрелять трассирующими пулями — чтоб привлечь внимание пиратов.
Но закон запрещает им сразу стрелять в людей. Даже в пиратов. Сначала нужны предупредительные выстрелы. Вот они и долбили поверх голов. Правда, делали это с такой яростью, что за пару минут всю палубу завалило гильзами. Увидев, что на них огрызаются, развернулись и ушли. Второй раз видел их в Эфиопии, которая граничит с Сомали. Мы шли по пустыне на верблюдах в сопровождении шестнадцати вооруженных человек.
Среди них двое — из охраны эфиопского президента. Мужички там простые, если что — тут же бьют на поражение. Никаких предупредительных выстрелов. Поэтому сомалийцы соваться к нам быстро раздумали. Тяжелее всего пришлось в 2009-м, когда в Монголии укусил клещ. Целый месяц лечился. Был на грани. Но снова обошлось.
Вы — не встречали? Но он буддист. А я — православный. Считаю, все, что нас окружает, создано Богом. Включая НЛО и прочие явления, которые пока не разгаданы. Ничего, придет время — все узнаем. Вот лет двести назад люди понятия не имели, что такое молния… — Из последнего — что поразило вас? Он без крыши — но ни одна капля дождя туда не попадает.
Триста километров от Аддис-Абебы, горная долина. Стоит с XIII века, а прежде на этом же месте были другие храмы, самый древний — еще до нашей эры. Вот как объяснить? За стеной льет как из ведра, а внутри — сухо. То ли место намоленное, то ли изначально по какой-то причине осадков там никогда не бывает. Люди увидели — и решили именно на том участке земли построить храм.
Как выглядят его жена и дети Федор Конюхов родился в 1951 году в небольшой деревушке Чкалово, что на Украине. Семья многодетная - пятеро детей. С малых лет ребят приучали к труду.
Любовь к путешествиям Федору Конюхову привил дедушка. Он служил еще в царской армии и дружил со знаменитым полярным исследователем Георгием Седовым. Отец Федора - потомственный рыбак, архангельский помор. Мужчина часто брал сына с собой на промысел. Федор Конюхов с первой супругой Со школы Федор рос любознательным мальчишкой. Любил и поучиться, и погонять с ребятами в футбол. Уже к окончанию школы Конюхов определился с направлением жизни - его интересовало море. У Конюхова четыре профессиональных образования и ни одного высшего, что не помешало ему добиться успеха в жизни и полностью реализовать свой потенциал - судовой механик, штурман-навигатор, резчик-инкрустатор, духовная семинария.
Деревня для друзей В России нередко поднимается вопрос о том, как возродить или хотя бы реанимировать глубинки.
Ведь из сел и деревень многие стремятся переехать жить в крупные мегаполисы, видя там больше перспектив для развития. Новомодные коттеджные поселки проблемы не решают, выглядят достаточно безжизненными и не сохраняют самобытный колорит деревень. Пока люди сетуют на вымирание деревень, Конюхов действует. Оказывается, на месте биосферного заповедника он основал деревню, дав населенному пункту свое имя.
Редакция "Правмира" О Конюхове толкуют разное. Мы шли к нему, вооружившись цитатами. Это можно объяснить только одним: он блаженный. Писана по моему эскизу. Такая же в космос отправилась. Эверест завален трупами Протянул с нежностью.
В одной руке Чудотворец держал парусник, в другой — покоренный Конюховым мыс Горн. В его старой книжке всякий год отмечен событием: «1953. Первый раз услышал запах сена. Первый раз меня хотели убить. Первый раз один ночевал в тайге. Первый раз рисовал обнаженную натуру…» О Конюхове толкуют разное. Среди них — реплика знаменитого яхтсмена Виктора Языкова: «Федор — личность уникальная, небеса ему прощали отсутствие профессионализма. Не надо его копировать». Вспоминать ее не стали — попав под обаяние Федора Филипповича. И вы бы попали.
И вы бы забыли все скверное. У Конюхова прозрачные глаза. Говорят, люди с такими никогда не врут. Его мастерская неподалеку от Павелецкого вокзала примыкает к часовенке. Бронзовые флотоводцы у входа. Андреевский флаг прямо на дереве. Таблички с именами погибших путешественников. Сам Конюхов, который в декабре 2010-го был рукоположен в священники, встретил нас в рясе с могучим крестом. В комнатке живописный хаос — рюкзаки, иконы, недописанные картины. Чертежи яхт.
Говорил он, как никто, — будто в масло окуная каждое слово. Режиссер Кэмерон, опередивший с погружением на дно Марианской впадины, — для него «Камерун». Мальдивы — «Мальвины». И ничего с этим не поделать. Всё у Конюхова как-то по-особенному. В минувший понедельник 60-летний Федор Конюхов улетел покорять Эверест, на который впервые взошел двадцать лет назад. Федор Филиппович? Если фотографировать будете — рясу сниму. Не надо расписывать, что я священник. Мы занимаемся путешествиями.
А что касается экспедиций — тут я никого не спрашиваю. И, кажется, года два в России не появитесь? Может, больше. Вся моя жизнь — сегодня приехал, завтра уехал. Я уж позабыл, как выглядит Красная площадь! На днях вспоминал — какая же она? Лет десять там не был. Никаких неожиданностей? Дай Бог. А то могли бы на Эверест не пустить.
Он больных не прощает. Китайцы требуют справку у всех, кто старше шестидесяти. Ежедневная у меня лишь молитва. Но когда бегу — укладываюсь в 7 часов 10 минут. Это не сильно быстро. Так, рысцой. Я там впервые побывал в 1992 году. Поднимался со стороны Непала, Гималаев. А теперь пойду со стороны Тибета. Меня часто спрашивают: «Зачем тебе это?
Какие цели, задачи? Соскучился по нему. Двадцать лет назад я был спортсменом, а сейчас все иначе. Нравится — иду. Не нравится — я бы не пошел. Такой возраст, что подчиняюсь одному Господу Богу. Телевизор у меня не выключается — смотрю день и ночь документальные фильмы про Эверест. Вот этот фильм про команду новозеландского гида Рассела Брайса. Он мой ровесник, 11 восхождений на Эверест. Две с половиной тысячи километров за восемьдесят пять дней.
Будет у нас с товарищем из Южной Кореи шесть верблюдов. На двух — мы, еще четыре с поклажей. В апреле 2013-го отправлюсь на собаках к Северному полюсу. Так делал великий японский путешественник Наоми Уэмура. А осенью на весельной лодке поплыву через Тихий океан. В чем разница? Атлантический маршрут три тысячи миль, Тихий океан — восемь тысяч. Тогда управился за сорок шесть дней, в Тихом буду плыть сто шестьдесят. Если не отыщется генеральный спонсор, лодка пойдет на частные средства моих друзей из Челябинской области. А экспедицию на Эверест финансирует Современный гуманитарный университет, там замечательный ректор.
Сам подняться уже не может — так решил меня поддержать. Деньги даются под научную программу — им интересно, как будет себя чувствовать мое сердце. Обвесят датчиками, и вся информация автоматически начнет поступать в университетскую лабораторию. Эверест нужно уважать. Как в Святом Писании: «Если ты находишься здесь телом, но не находишься духом — сие бесполезно». Когда забивал крючья в эту гору — до меня дошло: надо созреть духовно, чтоб молотком по нему стучать. Чтоб у тебя было право вбивать крюк в Эверест. Весь мир живой. Раньше мне, молодому, было сложно путешествовать. Слишком много тщеславия.
С трудом переносил одиночество. Попробуйте провести сто дней без общения. Или двести, как в первых моих кругосветках. Не было ничего тяжелее одиночества! А сегодня я понял: нету на земном шаре одиночества. На Земле все живое. Тот же океан — в нем киты. Горы живые. В пустыне с тобой Господь Бог. И святые, которым молишься.
Я с детства верующий, чувствую Божье присутствие. Что ж мне с веслом говорить? Это вопрос настроя. Если б меня забросили в океан неизвестно на сколько — крыша и впрямь могла поехать. Вот сооружали мне первую весельную лодку — я готовился к ста дням в океане. Хоть было предчувствие, что управлюсь дней за семьдесят. А пробыл сорок шесть. С яхтой точно так же. Я же знаю — земной шар крутится, в нем двадцать семь тысяч миль. За двести дней закрою круг и вернусь к людям.
Но борешься, уходишь от безумия… Дневники — вещь откровенная, потому и написал. Мне бы что-нибудь сладенькое — шампанское, вино. В экспедиции обычно беру коньяк, разведенный со спиртом, и добавляю мед — чтоб послаще было. А сейчас обязательно в дьюти-фри куплю по бутылке коньяка и виски. В Катманду опасненько — грязь кругом, антисанитария. Перед завтраком непременно стопочку употребить надо. Я и в Эфиопии так делал. Даже воду еле-еле в себя вливаешь. А она противная-препротивная, тебя выворачивает. Про еду на такой высоте и говорить нечего.
Кислорода не хватает — и организм отказывается принимать пищу. Она не усваивается — камнем лежит. Поэтому, когда идешь на последний штурм, возьмешь с собой конфетку про запас, и всё. Я вообще-то человек закаленный, неприхотливый. Когда в 1989-м шли к Северному полюсу и закончились продукты, снег кушал! Убеждал себя, что есть в нем какие-то питательные вещества. Опять же все от настроя зависит. По молодости я и морскую воду пил. От одной и той же пищи, как и от дистиллированной воды, устаешь. Хочется разнообразия.
В долгом путешествии глоток-другой морской воды не повредит.