Александр Николаевич Островский Гроза читать онлайн бесплатно без регистрации целиком и полностью весь текст книги на русском языке, а так же прочесть краткое содержание, аннотацию и отзывы о произведении на Её суть сводилась к тому, что в «Грозе» автор обличает представителей «тёмного царства».
Оглавление:
Слушать онлайн аудиокнигу «Гроза» Александра Островского на сайте co-libry. Приятного прослушивания!
Да, ей-богу, маменька… Кабанова совершенно хладнокровно.
Что с дураком и говорить! Только грех один! Я домой иду.
И мы сейчас, только раз-другой по бульвару пройдем. Ну, как хотите, только ты смотри, чтобы мне вас не дожидаться! Знаешь, я не люблю этого.
Нет, маменька, сохрани меня господи! То-то же! Вот видишь ты, вот всегда мне за тебя достается от маменьки!
Вот жизнь-то моя какая! Чем же я-то виновата? Кто ж виноват, я уж не знаю, Варвара.
Где тебе знать! То все приставала: «Женись да женись, я хоть бы поглядела на тебя на женатого». А теперь поедом ест, проходу не дает — все за тебя.
Так нешто она виновата? Мать на нее нападает, и ты тоже. А еще говоришь, что любишь жену.
Скучно мне глядеть-то на тебя! Толкуй тут! Что ж мне делать-то?
Знай свое дело — молчи, коли уж лучше ничего не умеешь. Что стоишь — переминаешься? По глазам вижу, что у тебя и на уме-то.
Ну, а что? Известно, что. К Савелу Прокофьичу хочется, выпить с ним.
Что, не так, что ли? Угадала, брат. Ты, Тиша, скорей приходи, а то маменька опять браниться станет.
Ты проворней, в самом деле, а то знаешь ведь! Уж как не знать! Нам тоже невелика охота из-за тебя брань-то принимать.
Я мигом. Так ты, Варя, жалеешь меня? Варвара глядя в сторону.
Разумеется, жалко. Так ты, стало быть, любишь меня? Крепко целует.
За что ж мне тебя не любить-то. Ну, спасибо тебе! Ты милая такая, я сама тебя люблю до смерти.
Знаешь, мне что в голову пришло? Отчего люди не летают? Я не понимаю, что ты говоришь.
Я говорю, отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь.
Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь? Хочет бежать.
Что ты выдумываешь-то? Катерина вздыхая. Какая я была резвая!
Я у вас завяла совсем. Ты думаешь, я не вижу? Такая ли я была!
Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, работать не принуждала; что хочу, бывало, то и делаю. Знаешь, как я жила в девушках?
Вот я тебе сейчас расскажу. Встану я, бывало, рано; коли летом, так схожу на ключок, умоюсь, принесу с собой водицы и все, все цветы в доме полью. У меня цветов было много-много.
Потом пойдем с маменькой в церковь, все и странницы,— у нас полон дом был странниц; да богомолок. А придем из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы станут рассказывать: где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют. Так до обеда время и пройдет.
Тут старухи уснуть лягут, а я по саду гуляю. Потом к вечерне, а вечером опять рассказы да пение. Таково хорошо было!
Да ведь и у нас то же самое. Да здесь все как будто из-под неволи. И до смерти я любила в церковь ходить!
Точно, бывало, я в рай войду и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится. Точно как все это в одну секунду было. Маменька говорила, что все, бывало, смотрят на меня, что со мной делается.
А знаешь: в солнечный день из купола такой светлый столб вниз идет, и в этом столбе ходит дым, точно облако, и вижу я, бывало, будто ангелы в этом столбе летают и поют. А то, бывало, девушка, ночью встану — у нас тоже везде лампадки горели — да где-нибудь в уголке и молюсь до утра. Или рано утром в сад уйду, еще только солнышко восходит, упаду на колена, молюсь и плачу, и сама не знаю, о чем молюсь и о чем плачу; так меня и найдут.
И об чем я молилась тогда, чего просила, не знаю; ничего мне не надобно, всего у меня было довольно. А какие сны мне снились, Варенька, какие сны! Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и все поют невидимые голоса, и кипарисом пахнет, и горы и деревья будто не такие, как обыкновенно, а как на образах пишутся.
А то, будто я летаю, так и летаю по воздуху. И теперь иногда снится, да редко, да и не то. А что же?
Катерина помолчав. Я умру скоро. Полно, что ты!
Нет, я знаю, что умру. Ох, девушка, что-то со мной недоброе делается, чудо какое-то! Никогда со мной этого не было.
Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова жить начинаю, или… уж и не знаю. Что же с тобой такое?
Катерина берет ее за руку. А вот что, Варя: быть греху какому-нибудь! Такой на меня страх, такой-то на меня страх!
Точно я стою над пропастью и меня кто-то туда толкает, а удержаться мне не за что. Хватается за голову рукой. Что с тобой?
Здорова ли ты? Здорова… Лучше бы я больна была, а то нехорошо. Лезет мне в голову мечта какая-то.
И никуда я от нее не уйду. Думать стану — мыслей никак не соберу, молиться — не отмолюсь никак. Языком лепечу слова, а на уме совсем не то: точно мне лукавый в уши шепчет, да все про такие дела нехорошие.
И то мне представляется, что мне самое себе совестно сделается. Что со мной? Перед бедой перед какой-нибудь это!
Ночью, Варя, не спится мне, все мерещится шепот какой-то: кто-то так ласково говорит со мной, точно голубь воркует. Уж не снятся мне, Варя, как прежде, райские деревья да горы, а точно меня кто-то обнимает так горячо-горячо и ведет меня куда-то, и я иду за ним, иду… Варвара. Да что же это я говорю тебе: ты девушка.
Варвара оглядываясь. Я хуже тебя. Ну, что ж мне говорить?
Стыдно мне. Говори, нужды нет! Сделается мне так душно, так душно дома, что бежала бы.
И такая мысль придет на меня, что, кабы моя воля, каталась бы я теперь по Волге, на лодке, с песнями, либо на тройке на хорошей, обнявшись… Варвара. Только не с мужем. А ты почем знаешь?
Еще бы не знать. Ах, Варя, грех у меня на уме! Сколько я, бедная, плакала, чего уж я над собой не делала!
Не уйти мне от этого греха. Никуда не уйти. Ведь это нехорошо, ведь это страшный грех, Варенька, что я другого люблю?
Именно в этом варианте "Весенняя гроза", написанная 25-летним Тютчевым, была знакома А. Не смею предполагать, что сказал бы Александр Сергеевич, сравнив две редакции первой строфы, но мне ближе ранний. Да, в позднем варианте очевидно мастерство, но в раннем - какая непосредственность чувства! Там не только грозу слышно; там за тучами уже и радуга угадывается - "из края до другого края".
И если томик Тютчева пролистаешь на пару страниц вперед, то вот она и радуга - в стихотворении "Успокоение", которое начинается словами "Гроза прошла... И радуга концом дуги своей В зеленые вершины уперлася. В ранней редакции "Весенней грозы" первая строфа взлетела так высоко и сказано в ней так много, что последующие строфы кажутся "прицепными", необязательными.
Катерина, главная героиня, жена Тихона Кабанова. Варвара, сестра Тихона. Кулигин, мещанин, часовщик-самоучка, отыскивающий перпетуум-мобиле. Ваня Кудряш, молодой человек, конторщик Дикого. Шапкин, мещанин.
Глаша, девка в доме Кабанихи. Барыня с двумя лакеями, старуха семидесяти лет, полусумасшедшая. Городские жители обоего пола.
Вход и регистрация
Люблю грозу в начале мая, Когда весенний, первый гром, Как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом. Весенняя гроза. Люблю грозу в начале мая, Когда весенний, первый гром, Как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом. Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и всё поют невидимые голоса, и кипарисом пахнет, и горы, и деревья будто не такие, как обыкновенно, а как на образах пишутся. Пьеса Островского «Гроза» написана в 1859 году. Её суть сводилась к тому, что в «Грозе» автор обличает представителей «тёмного царства». драма в пяти действиях русского драматурга 19 века Александра Островского.
Анализ произведения "Гроза" А.Н.Островского
Али, по-вашему, закон ничего не значит? Да уж коли ты такие дурацкие мысли в голове держишь, ты бы при ней-то, по крайней мере, не болтал да при сестре, при девке; ей тоже замуж идти: этак она твоей болтовни наслушается, так после муж-то нам спасибо скажет за науку. Видишь ты, какой еще ум-то у тебя, а ты еще хочешь своей волей жить. Да я, маменька, и не хочу своей волей жить. Где уж мне своей волей жить! Так, по-твоему, нужно все лаской с женой? Уж и не прикрикнуть на нее, и не пригрозить? Да я, маменька...
Кабанова горячо. Хоть любовника заводи! И это, может быть, по-твоему, ничего? Ну, говори! Да, ей-богу, маменька... Кабанова совершенно хладнокровно. Что с дураком и говорить!
Я домой иду. И мы сейчас, только раз-другой по бульвару пройдем. Ну, как хотите, только ты смотри, чтобы мне вас не дожидаться! Знаешь, я не люблю этого. Нет, маменька! Сохрани меня господи! То-то же!
Явление шестое Те же без Кабановой. Вот видишь ты, вот всегда мне за тебя достается от маменьки! Вот жизнь-то моя какая! Чем же я-то виновата? Кто ж виноват, я уж не знаю. Где тебе знать! То все приставала: «Женись да женись, я хоть бы поглядела на тебя, на женатого»!
А теперь поедом ест, проходу не дает — все за тебя. Так нешто она виновата! Мать на нее нападает, и ты тоже. А еще говоришь, что любишь жену. Скучно мне глядеть-то на тебя. Толкуй тут! Что ж мне делать-то?
Знай свое дело — молчи, коли уж лучше ничего не умеешь. Что стоишь — переминаешься? По глазам вижу, что у тебя и на уме-то. Ну, а что? Известно что. К Савелу Прокофьичу хочется, выпить с ним. Что, не так, что ли?
Угадала, брат. Ты, Тиша, скорей приходи, а то маменька опять браниться станет. Ты проворней, в самом деле, а то знаешь ведь! Уж как не знать! Нам тоже не велика охота из-за тебя брань-то принимать. Я мигом. Явление седьмое Катерина.
Так ты, Варя, жалеешь меня? Варвара глядя в сторону. Разумеется, жалко. Так ты, стало быть, любишь меня? Крепко целует. За что ж мне тебя не любить-то! Ну, спасибо тебе!
Ты милая такая, я сама тебя люблю до смерти. Знаешь, мне что в голову пришло? Отчего люди не летают! Я не понимаю, что ты говоришь. Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь.
Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь? Хочет бежать. Что ты выдумываешь-то? Катерина вздыхая. Какая я была резвая! Я у вас завяла совсем.
Ты думаешь, я не вижу? Такая ли я была! Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, работать не принуждала; что хочу, бывало, то и делаю. Знаешь, как я жила в девушках? Вот я тебе сейчас расскажу. Встану я, бывало, рано; коли летом, так схожу на ключок, умоюсь, принесу с собою водицы и все, все цветы в доме полью.
У меня цветов было много-много. Потом пойдем с маменькой в церковь, все и странницы — у нас полон дом был странниц да богомолок. А придем из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы станут рассказывать: где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют. Так до обеда время и пройдет. Тут старухи уснуть лягут, а я по саду гуляю. Потом к вечерне, а вечером опять рассказы да пение. Таково хорошо было!
Да ведь и у нас то же самое. Да здесь все как будто из-под неволи. И до смерти я любила в церковь ходить! Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится. Точно как все это в одну секунду было. Маменька говорила, что все, бывало, смотрят на меня, что со мной делается! А знаешь: в солнечный день из купола такой светлый столб вниз идет, и в этом столбе ходит дым, точно облака, и вижу я, бывало, будто ангелы в этом столбе летают и поют.
А то, бывало, девушка, ночью встану — у нас тоже везде лампадки горели — да где-нибудь в уголке и молюсь до утра. Или рано утром в сад уйду, еще только солнышко восходит, упаду на колена, молюсь и плачу, и сама не знаю, о чем молюсь и о чем плачу; так меня и найдут. И об чем я молилась тогда, чего просила — не знаю; ничего мне не надобно, всего у меня было довольно. А какие сны мне снились, Варенька, какие сны! Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и всё поют невидимые голоса, и кипарисом пахнет, и горы и деревья будто не такие, как обыкновенно, а как на образах пишутся. А то будто я летаю, так и летаю по воздуху. И теперь иногда снится, да редко, да и не то.
А что же? Катерина помолчав. Я умру скоро. Полно, что ты! Нет, я знаю, что умру. Ох, девушка, что-то со мной недоброе делается, чудо какое-то. Никогда со мной этого не было.
Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова жить начинаю, или... Что же с тобой такое? Катерина берет ее за руку. А вот что, Варя, быть греху какому-нибудь! Такой на меня страх, такой-то на меня страх! Точно я стою над пропастью и меня кто-то туда толкает, а удержаться мне не за что.
Хватается за голову рукой. Что с тобой? Здорова ли ты? Лучше бы я больна была, а то нехорошо. Лезет мне в голову мечта какая-то. И никуда я от нее не уйду. Думать стану — мыслей никак не соберу, молиться — не отмолюсь никак.
Языком лепечу слова, а на уме совсем не то: точно мне лукавый в уши шепчет, да все про такие дела нехорошие. И то мне представляется, что мне самое себя совестно сделается. Что со мной? Перед бедой перед какой-нибудь это! Ночью, Варя, не спится мне, все мерещится шепот какой-то: кто-то так ласково говорит со мной, точно голубит меня, точно голубь воркует. Уж не снятся мне, Варя, как прежде, райские деревья да горы; а точно меня кто-то обнимает так горячо-горячо, и ведет меня куда-то, и я иду за ним, иду... Да что же это я говорю тебе: ты — девушка.
Я еще лет шести была, не больше - так что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно - я выбежала на Волгу, села в лодку, да и отпихнула ее от берега. На другое утро уж нашли, верст за десять... Взрослая Катерина, поставленная в необходимость терпеть обиды, находит в себе силу долго переносить их, без напрасных жалоб, полусопротивлений и всяких шумных выходок. Она терпит до тех пор, пока не заговорит в ней какой-нибудь интерес, особенно близкий ее сердцу и законный в ее глазах, пока не оскорблено в ней будет такое требование ее натуры, без удовлетворения которого она не может оставаться спокойною.
Тогда она уж ни на что не посмотрит. Она не будет прибегать к дипломатическим уловкам, к обманам и плутням, - не такова она. Если уж нужно непременно обманывать, так она лучше постарается перемочь себя. Ее поступки находятся в гармонии с ее натурой, они для нее естественны, необходимы, она не может от них отказаться, хотя бы это имело самые гибельные последствия. В положении Катерины мы видим, что все "идеи", внушенные ей с детства, все принципы окружающей среды - восстают против ее естественных стремлений и поступков.
Страшная борьба, на которую осуждена молодая женщина, совершается в каждом слове, в каждом движении драмы… Рассказы странниц и внушения домашних хоть и перерабатывались ею по-своему, но не могли не оставить безобразного следа в ее душе: и действительно, мы видим в пьесе, что Катерина, потеряв свои радужные мечты и идеальные, выспренние стремления, сохранила от своего воспитания одно сильное чувство - страх каких-то темных сил... За каждую мысль свою она боится, за самое простое чувство она ждет себе кары; ей кажется, что гроза ее убьет, потому что она грешница, картины геенны огненной на стене церковной представляются ей уже предвестием ее вечной муки... А все окружающее поддерживает и развивает в ней этот страх: Феклуши ходят к Кабанихе толковать о последних временах; Дикой твердит, что гроза в наказание нам посылается, чтоб мы чувствовали; пришедшая барыня, наводящая страх на всех в городе, показывается несколько раз с тем, чтобы зловещим голосом прокричать над Катериною: "Все в огне гореть будете в неугасимом". Все окружающие полны суеверного страха, и все окружающие согласно с понятиями и самой Катерины должны смотреть на ее чувство к Борису как на величайшее преступление. К Борису влечет ее не одно то, что он ей нравится, что он и с виду и по речам не похож на остальных, окружающих ее; к нему влечет ее и потребность любви, не нашедшая себе отзыва в муже, и оскорбленное чувство жены и женщины, и смертельная тоска ее однообразной жизни, и желание воли, простора, горячей, беззапретной свободы.
Борис - не герой, он далеко не стоит Катерины, она и полюбила-то его больше на безлюдье. О Борисе нечего распространяться: он, собственно, должен быть отнесен тоже к обстановке, в которую попадает героиня пьесы. Пятый акт "Грозы" составляет апофеозу этого характера, столь простого, глубокого и так близкого к положению и к сердцу каждого порядочного человека в нашем обществе…. В монологах Катерины видно, что у ней и теперь нет ничего формулированного; она до конца водится своей натурой, а не заданными решениями, потому что для решений ей бы надо было иметь логические твердые основания, а между тем всё начала, которые ей даны для теоретических рассуждений, решительно противны ее натуральным влечениям… Она решилась умереть, но ее страшит мысль, что это грех, и она как бы старается доказать нам и себе, что ее можно и простить, так как ей уж очень тяжело. Ей хотелось бы пользоваться жизнью и любовью; но она знает, что это - преступление, и потому говорит в оправдание свое: "Что ж, уж все равно, уж душу свою я ведь погубила"!
Ни на кого она не жалуется, никого не винит, и даже на мысль ей не приходит ничего подобного; напротив, она перед всеми виновата… Нет в ней ни злобы, ни презрения, ничего, чем так красуются обыкновенно разочарованные герои, самовольно покидающие свет. Грустно, горько такое освобождение; но что же делать, когда другого выхода нет. Хорошо, что нашлась в бедной женщине решимость хоть на этот страшный выход. В том и сила ее характера, оттого-то "Гроза" и производит на нас впечатление освежающее, как мы сказали выше. Без сомнения, лучше бы было, если б возможно было Катерине избавиться другим образом от своих мучителей или ежели бы окружающие ее мучители могли измениться и примирить ее с собою и с жизнью.
Но ни то, ни другое - не в порядке вещей. Кабанова не может оставить того, с чем она воспитана и прожила целый век; бесхарактерный сын ее не может вдруг, ни с того ни с сего, приобрести твердость и самостоятельность до такой степени, чтобы отречься от всех нелепостей, внушаемых ему старухой... Самое большее, что они могут сделать, это - простить ее, облегчить несколько тягость ее домашнего заключения, сказать ей несколько милостивых слов, может быть подарить право иметь голос в хозяйстве, когда спросят ее мнения. Может быть, этого и достаточно было бы для другой женщины, забитой, бессильной... Но мы видим, что Катерина - не убила в себе человеческую природу и что она находится только внешним образом, по положению своему, под гнетом самодурной жизни; внутренно же, сердцем и смыслом, сознает всю ее нелепость...
При таком положении дел, само собою разумеется, что Катерина не может удовлетвориться великодушным прощением от самодуров и возвращением ей прежних прав в семье, она знает, что значит милость Кабановой и каково может быть положение невестки при такой свекрови... Менее невозможности представляло бы другое решение - бежать с Борисом от произвола и насилия домашних. Несмотря на строгость формального закона, несмотря на ожесточенность грубого самодурства, подобные шаги не представляют невозможности сами по себе, особенно для таких характеров, как Катерина… Узнавши, что Борис едет далеко, в Сибирь, она очень просто говорит ему: "Возьми меня с собой отсюда". Но тут-то и всплывает перед нами на минуту камень, который держит людей в глубине омута, названного нами "темным царством". Камень этот - материальная зависимость… Д.
Эта статья была ошибкою со стороны Добролюбова; он увлекся симпатиею к характеру Катерины и принял ее личность за светлое явление. Подробный анализ этого характера покажет нашим читателям, что взгляд Добролюбова в этом случае неверен и что ни одно светлое явление не может ни возникнуть, ни сложиться в "темном царстве" патриархальной русской семьи, выведенной на сцену в драме Островского. Читая "Грозу" или смотря ее на сцене, вы ни разу не усомнитесь в том, что Катерина должна была поступать в действительности именно так, как она поступает в драме. Вы увидите перед собой и поймете Катерину, но, разумеется, поймете ее так или иначе, смотря по тому, с какой точки зрения вы на нее посмотрите. В каждом из поступков Катерины можно отыскать привлекательную сторону; Добролюбов отыскал эти стороны, сложил их вместе, составил из них идеальный образ, увидел вследствие этого "луч света в темном царстве" и, как человек, полный любви, обрадовался этому лучу чистою и святою радостью гражданина и поэта.
Если бы он не поддался этой радости, если бы он на одну минуту попробовал взглянуть спокойно и внимательно на свою драгоценную находку, то в его уме тотчас родился бы самый простой вопрос, который немедленно привел бы за собою полное разрушение привлекательной иллюзии. Добролюбов спросил бы самого себя: как мог сложиться этот светлый образ? Чтобы ответить себе на этот вопрос, он проследил бы жизнь Катерины с самого детства, тем более что Островский дает на это некоторые материалы; он увидел бы, что воспитание и жизнь не могли дать Катерине ни твердого характера, ни развитого ума; тогда он еще раз взглянул бы на те факты, в которых ему бросилась в глаза одна привлекательная сторона, и тут вся личность Катерины представилась бы ему в совершенно другом свете. Во всех поступках и ощущениях Катерины заметна, прежде всего, резкая несоразмерность между причинами и следствиями. Каждое внешнее впечатление потрясает весь ее организм; самое ничтожное событие, самый пустой разговор производят в ее мыслях, чувствах и поступках целые перевороты.
Кабаниха ворчит, Катерина от этого изнывает; Борис Григорьевич бросает нежные взгляды, Катерина влюбляется; Варвара говорит мимоходом несколько слов о Борисе, Катерина заранее считает себя погибшею женщиною, хотя она до тех пор даже не разговаривала со своим будущим любовником... Катастрофу производит стечение самых пустых обстоятельств. Грянул гром - Катерина потеряла последний остаток своего ума, а тут еще прошла по сцене полоумная барыня с двумя лакеями и произнесла всенародную проповедь о вечных мучениях; а тут еще на стене, в крытой галерее, нарисовано адское пламя; и все это одно к одному - ну, посудите сами, как же в самом деле Катерине не рассказать мужу тут же, при Кабанихе и при всей городской публике, как она провела во время отсутствия Тихона все десять ночей? Окончательная катастрофа, самоубийство, точно так же происходит экспромтом. Катерина убегает из дому с неопределенною надеждою увидать своего Бориса; она еще не думает о самоубийстве...
Но вот…является Борис; происходит нежное свидание. Борис говорит: "Еду".
Смеясь, на землю пролила». Путин , я захотел понять не только Россию, но и то, какой из перечисленных выше строк воодушевлялись кремлевские пиарщики, затевая юбилей на таком уровне. К сказанному добавлю, что в школьной хрестоматии, по которой учились дети в сороковые годы, тютчевская «Весенняя гроза» была напечатана, если я не ошибаюсь, без последней строфы с Гебой и Зевесовым орлом! Нет, что угодно, только не антологические стихи. Не только государственная и корпоративная, но и всякая частная жизнь старается выстроить себя в ориентации на тот или другой идеальный тип. Западая из классики, высокой поэзии, философии, религии в устроительное сознание, идеи своей мощью, разумом, волей возбуждают, захватывают, мобилизуют его и, переходя в практику, производят бурю в вещественном мире. Так брызги бессмертного питья богов, шутя пролитые ветреной Гебой на землю, гремят и кипят в майской грозе.
В конечном итоге всем, что передвигается ползком, по слову Гераклита , правит удар божественной молнии. Истертую линию щек и летучие струи грудей , и размытый грозой овал живота и бедер… «Громокипящий кубок с неба…» Сквозь перепляс струй она пела, звенела, брызгалась, хлюпала. Вода выключится, тугие сосульки струй втянутся обратно в дырчатый домик, поток уйдет из-под ног, оставив на скользкой подстилке мокрую женщину с подурневшим простецким лицом. Тютчев, написав «Люблю грозу в начале мая, когда весенний первый гром…», знал, что зимой гроз почти не бывает. Чтобы образовалось грозовое облако , необходимы восходящие потоки влажного воздуха. Концентрация насыщенных паров растет с повышением температуры и максимальна летом. Разница температур, от которой зависят восходящие потоки воздуха, тем больше, чем выше его температура у поверхности земли, так как на высоте нескольких километров его температура не зависит от времени года. Парень расчищает ногой место на бетонном полу, садится туда и смотрит в проём на улицу. Он видит благородные сосновые стволы в ливневом дыму.
Здесь по крайней мере продукты дешевле, а качество выше, чем в России.
В 1924 году он же делает одну из своих самых экстравагантных постановок «Лес», а Станиславский, возможно, в полемике с ним, ставит в 1926 году спектакль «Горячее сердце». Спектакль «Лес». Из фондов театрального музея имени Бахрушина. В постановке «Грозы» Мейерхольд идет не от идеи Добролюбова о «луче света в темном царстве», а вместе с художником Головиным создает такую красоту жизни в приволжском городе, что возникает вопрос: как можно в этой красоте так ужасно жить? Здесь акцент делается не на «темном царстве», а на «луче света», который по божественному промыслу создан. Это сделано ненавязчиво, не поперек текста Островского, а изнутри. В то же время «Лес» Мейерхольду нужен был, чтобы не только поднять на дыбы все традиции русского театра, но и осмеять помещиков и духовенство, которое не присутствует в пьесе Островского, но режиссеру хотелось немножко покощунствовать в середине 1920-х.
Станиславскому же в «Горячем сердце» важнее, с одной стороны, показать красоту горячих сердец, которые бьются в пьесе, а с другой — представить такую масленичную, праздничную Русь, в духе карнавальности Рабле. Заложено ли это в пьесе Островского? Но то, что это было поднято до таких масштабов, — идея Станиславского. Таким образом, оказалось, что Мейерхольду нужен «Лес», чтобы оттолкнуться от прошлого страны, от прошлого театра; а Станиславский желает протянуть руку сегодняшнему времени через Островского. В самом начале 1950-х годов, когда заканчивается сталинская эпоха, ее рубежом становится спектакль мейерхольдовца Николая Павловича Охлопкова «Гроза». Не могу забыть, как молодая тогда актриса Евгения Козырева бежала по сцене перед трагическим финалом. Позже Островский отходит несколько на второй план. Новые театры и режиссеры его не жалуют.
Ефремов, по-моему, ни разу не поставил Островского, Эфрос тоже. В «Современнике» очень долго не играли «Грозу» до современного спектакля с Чулпан Хаматовой. Это один из его шедевров. Приходит следующее поколение, и Сергей Женовач, когда он еще работал худруком Театра на Малой Бронной, ставит «Пучину» и «Правда хорошо, а счастье лучше» в Малом театре, который идет уже семнадцатый год. Этот спектакль получил государственные премии, «Золотую маску». Елена Яковлева и Чулпан Хаматова. Фото: sovremennik. В его драматургии, конечно, заметно отношение к героям и видно, кто негодяй, а кто хороший человек, но у него есть не то чтобы сочувствие к плохим людям, но он показывает их объем.
Можем ли мы сказать, что в «Горячем сердце» Градобоев заведомо негодяй и мерзавец? Он смеется над Матреной и Наркисом, но Островский дает такой образ, в котором актерам не тесно. Он был чрезвычайно актерским и режиссерским драматургом, не зная, что такое режиссура в понимании последних ста лет, и очень зрительским, открытым ко всем возрастам. Кроме того, Островский обладал уникальным чутьем. Возьмите хотя бы его пьесу «Бешеные деньги». Постановка же Андрея Миронова 1981 года идет до сих пор! Понимаете, когда мы смотрели «Бешеные деньги» в конце 1960-х — в начале 1980-х годов, бешеных денег не было ни у кого. Мы понимали это так же абстрактно, как воспринимаем страсти шекспировских героев или Эдипа и Антигоны.
Да и Островский только предчувствовал наступление капитализма в России, который развился в конце XIX — начале XX века, а пьеса живет во многих театрах. При жизни и еще через несколько лет после смерти Островского людям не приходилось думать о какой-либо трактовке его пьес, потому что вокруг были те же самые Телятьевы, Глумовы и так далее. Восприятие образов шло от актеров, а они знали всех этих персонажей. Не было нужды что-либо присочинять. Изменение трактовок пьес Островского началось с приходом в театр режиссера — человека, который интерпретирует не отдельную роль, а пьесу в целом. Композиция целого идет уже не от отдельных индивидуальностей — а раньше было именно так, гениальный оркестр без дирижера, — а от замысла режиссера, который меняет какие-то акценты. Например, я вспоминаю, быть может, не очень удачный спектакль Любимова «Бенефис», который состоял из разных произведений Островского. В том числе из «Грозы».
Алла Демидова замечательно играла нетипичную Кабаниху — умную, тонкую, строгую, и поди с ней поспорь, у нее своя правда, своя логика. Я наблюдал, как Женовач репетировал «Правда хорошо, а счастье лучше», и для него важно было показать праздничность, яблочность, карнавальность. В нем билась тогда эта стихия. Островский общался с актерами и давал им советы, вплоть до того, из какой кулисы выходить. Тем более когда его авторитет вырос до степени первого драматурга своего времени и ежегодного поставщика двух-трех пьес для театров Москвы и Петербурга. Ведь он лучше знает своих героев, он даже видит, как они одеты, когда сочиняет. Больше всего Островскому было важно совпадение его замысла с воплощенными характерами персонажей.
Александр Островский — Гроза
Поверила бы я тебе, мой друг, кабы своими глазами не видала да своими ушами не слыхала, каково теперь стало почтение родителям от детей-то! Хоть бы то-то помнили, сколько матери болезней от детей переносят. Я, маменька… Кабанова. Если родительница что когда и обидное, по вашей гордости, скажет, так, я думаю, можно бы перенести! А, как ты думаешь? Да когда же я, маменька, не переносил от вас? Мать стара, глупа; ну, а вы, молодые люди, умные, не должны с нас, дураков, и взыскивать. Кабанов вздыхая, в сторону. Ах ты, Господи.
Да смеем ли мы, маменька, подумать! Ведь от любви родители и строги-то к вам бывают, от любви вас и бранят-то, все думают добру научить. Ну, а это нынче не нравится. И пойдут детки-то по людям славить, что мать ворчунья, что мать проходу не дает, со свету сживает. А сохрани Господи, каким-нибудь словом снохе не угодить, ну и пошел разговор, что свекровь заела совсем. Нешто, маменька, кто говорит про вас? Не слыхала, мой друг, не слыхала, лгать не хочу. Уж кабы я слышала, я бы с тобой, мой милый, тогда не так заговорила.
Ох, грех тяжкий! Вот долго ли согрешить-то! Разговор близкий сердцу пойдет, ну и согрешишь, рассердишься. Нет, мой друг, говори что хочешь про меня. Никому не закажешь говорить: в глаза не посмеют, так за глаза станут. Да отсохни язык… Кабанова. Полно, полно, не божись! Я уж давно вижу, что тебе жена милее матери.
С тех пор как женился, я уж от тебя прежней любви не вижу. В чем же вы, маменька, это видите? Да во всем, мой друг! Мать чего глазами не увидит, так у нее сердце вещун, она сердцем может чувствовать. Аль жена тебя, что ли, отводит от меня, уж не знаю. Да нет, маменька! Что вы, помилуйте! Для меня, маменька, все одно, что родная мать, что ты, да и Тихон тоже тебя любит.
Ты бы, кажется, могла и помолчать, коли тебя не спрашивают. Не заступайся, матушка, не обижу небось! Ведь он мне тоже сын; ты этого не забывай! Что ты выскочила в глазах-то поюлить! Чтобы видели, что ли, как ты мужа любишь? Так знаем, знаем, в глазах-то ты это всем доказываешь. Нашла место наставления читать. Ты про меня, маменька, напрасно это говоришь.
Что при людях, что без людей, я все одна, ничего я из себя не доказываю. Да я об тебе и говорить не хотела; а так, к слову пришлось. Да хоть и к слову, за что ж ты меня обижаешь? Эка важная птица! Уж и обиделась сейчас. Напраслину-то терпеть кому ж приятно! Знаю я, знаю, что вам не по нутру мои слова, да что ж делать-то, я вам не чужая, у меня об вас сердце болит. Я давно вижу, что вам воли хочется.
Ну что ж, дождетесь, поживете и на воле, когда меня не будет. Вот уж тогда делайте что хотите, не будет над вами старших. А может, и меня вспомянете. Да мы об вас, маменька, денно и нощно Бога молим, чтобы вам, маменька, Бог дал здоровья и всякого благополучия и в делах успеху. Ну, полно, перестань, пожалуйста. Может быть, ты и любил мать, пока был холостой. До меня ли тебе: у тебя жена молодая. Так променяешь ты жену на мать?
Ни в жизнь я этому не поверю. Я обеих люблю. Ну да, так и есть, размазывай! Уж я вижу, что я вам помеха. Думайте как хотите, на все есть ваша воля; только я не знаю, что я за несчастный такой человек на свет рожден, что не могу вам угодить ничем. Что ты сиротой-то прикидываешься? Что ты нюни-то распустил? Ну какой ты муж?
Посмотри ты на себя! Станет ли тебя жена бояться после этого? Да зачем же ей бояться? С меня и того довольно, что она меня любит. Как зачем бояться! Да ты рехнулся, что ли? Тебя не станет бояться, меня и подавно. Какой же это порядок-то в доме будет?
Ведь ты, чай, с ней в законе живешь. Али, по-вашему, закон ничего не значит? Да уж коли ты такие дурацкие мысли в голове держишь, ты бы при ней-то, по крайней мере, не болтал да при сестре, при девке; ей тоже замуж идти: этак она твоей болтовни наслушается, так после муж-то нам спасибо скажет за науку. Видишь ты, какой еще ум-то у тебя, а ты еще хочешь своей волей жить. Да я, маменька, и не хочу своей волей жить. Где уж мне своей волей жить!
Все авторские права на произведения принадлежат их авторам и охраняются действующим законодательством.
Перепечатка и копирование произведений возможны только с согласия их автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за содержание произведений закреплена за их авторами на основании правил публикации и российского законодательства.
Дождь, сильная молния и мощный гром заставляют детей быстро двигаться в направлении к дому. Главный герой рассказа, видя, что сейчас не до цветочков, выбрасывает свой букет. Как реагирует на это Лёля?..
Тихон собирается в дорогу. Мать дает наставления сыну о том, как должна себя вести его жена во время отъезда. Тихон как молитву повторяет ее слова. Все уходят.
Катерина вдвоем с Тихоном. Она слезно просит взять ее с собой. Тихон категорически против. Падая на колени, Катерина просит взять с нее клятву, но муж остается непреклонен. Ему нужно время подумать. Он хочет побыть один. Тихон уезжает. Кабаниха недовольна, что Катерина не поклонилась мужу в ноги, как положено, провожая в дорогу дальнюю. Возмущенная Кабаниха бурчит под нос, что молодежь совсем обнаглела.
Нет для них ничего святого. Оставшись одна, Катерина печалится, что у нее нет детей. Мысли в голове девушки одна грустней другой. Она убеждает себя, что дождется мужа. Варвара, как обещала, решила помочь Катерине организовать встречу с Борисом. Подменив ключ от калитки, она отдает его девушке. Катерина в смятении, но ключ берет. Слишком сильно желание увидеть любимого. Действие 3 Кабаниха с Феклой размышляют о ритме жизни.
Обе сходятся во мнении, что Москва не для них. Дикой, изрядно приняв на грудь, проходя мимо, решил остановиться и посудачить с соседями. Между ним и Кабанихой завязалась перепалка. Поняв, что погорячился, Дикой стал извиняться, оправдывая себя тем, что с утра его довели до бешенства рабочие, требовавшие с него зарплату. Борис скучает по Катерине. Они давно не виделись. Кулигин как всегда восхищается природой, но между делом успевает заметить, что хорошо живется только богатым за счет бедных, которых они обворовывают. Варвара с Кудряшом, не скрывая чувств, целуются у всех на глазах. После ухода Кудряша с Кулигиным, она назначает встречу Борису в овраге, куда обещала привести Катерину.
На месте встречи оказались и Кудряш и Борис. Между ними начинается спор. Никто не хочет уступать место свидания. Борис признается, что влюблен. Кудряш догадывается о ком идет речь. Варвара уходит вместе с Кудряшом. Борис ждет Катерину. Девушка приходит на свидание, но с упреками, что он загубил ее честь. Ей страшно жить дальше.
Борис предлагает не забивать голову дурными мыслями, а просто наслаждаться каждым днем, проведенным вместе. Они признаются друг другу в любви. Влюбленные назначают встречу на следующий день. Действие 4 Дождь льет как из ведра.
Федор Тютчев - Весенняя гроза
Явление седьмое Катерина. Так ты, Варя, жалеешь меня? Варвара глядя в сторону. Разумеется, жалко. Так ты, стало быть, любишь меня? Крепко целует. За что ж мне тебя не любить-то! Ну, спасибо тебе! Ты милая такая, я сама тебя люблю до смерти. Знаешь, мне что в голову пришло? Отчего люди не летают!
Я не понимаю, что ты говоришь. Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь? Хочет бежать. Что ты выдумываешь-то? Катерина вздыхая. Какая я была резвая!
Я у вас завяла совсем. Ты думаешь, я не вижу? Такая ли я была! Я жила, ни об чем не тужила, точно птичка на воле. Маменька во мне души не чаяла, наряжала меня, как куклу, работать не принуждала; что хочу, бывало, то и делаю. Знаешь, как я жила в девушках? Вот я тебе сейчас расскажу. Встану я, бывало, рано; коли летом, так схожу на ключок, умоюсь, принесу с собою водицы и все, все цветы в доме полью. У меня цветов было много-много. Потом пойдем с маменькой в церковь, все и странницы — у нас полон дом был странниц да богомолок.
А придем из церкви, сядем за какую-нибудь работу, больше по бархату золотом, а странницы станут рассказывать: где они были, что видели, жития разные, либо стихи поют. Так до обеда время и пройдет. Тут старухи уснуть лягут, а я по саду гуляю. Потом к вечерне, а вечером опять рассказы да пение. Таково хорошо было! Да ведь и у нас то же самое. Да здесь все как будто из-под неволи. И до смерти я любила в церковь ходить! Точно, бывало, я в рай войду, и не вижу никого, и время не помню, и не слышу, когда служба кончится. Точно как все это в одну секунду было.
Маменька говорила, что все, бывало, смотрят на меня, что со мной делается! А знаешь: в солнечный день из купола такой светлый столб вниз идет, и в этом столбе ходит дым, точно облака, и вижу я, бывало, будто ангелы в этом столбе летают и поют. А то, бывало, девушка, ночью встану — у нас тоже везде лампадки горели — да где-нибудь в уголке и молюсь до утра. Или рано утром в сад уйду, еще только солнышко восходит, упаду на колена, молюсь и плачу, и сама не знаю, о чем молюсь и о чем плачу; так меня и найдут. И об чем я молилась тогда, чего просила — не знаю; ничего мне не надобно, всего у меня было довольно. А какие сны мне снились, Варенька, какие сны! Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и всё поют невидимые голоса, и кипарисом пахнет, и горы и деревья будто не такие, как обыкновенно, а как на образах пишутся. А то будто я летаю, так и летаю по воздуху. И теперь иногда снится, да редко, да и не то. А что же?
Катерина помолчав. Я умру скоро. Полно, что ты! Нет, я знаю, что умру. Ох, девушка, что-то со мной недоброе делается, чудо какое-то. Никогда со мной этого не было. Что-то во мне такое необыкновенное. Точно я снова жить начинаю, или... Что же с тобой такое? Катерина берет ее за руку.
А вот что, Варя, быть греху какому-нибудь! Такой на меня страх, такой-то на меня страх! Точно я стою над пропастью и меня кто-то туда толкает, а удержаться мне не за что. Хватается за голову рукой. Что с тобой? Здорова ли ты? Лучше бы я больна была, а то нехорошо. Лезет мне в голову мечта какая-то. И никуда я от нее не уйду. Думать стану — мыслей никак не соберу, молиться — не отмолюсь никак.
Языком лепечу слова, а на уме совсем не то: точно мне лукавый в уши шепчет, да все про такие дела нехорошие. И то мне представляется, что мне самое себя совестно сделается. Что со мной? Перед бедой перед какой-нибудь это! Ночью, Варя, не спится мне, все мерещится шепот какой-то: кто-то так ласково говорит со мной, точно голубит меня, точно голубь воркует. Уж не снятся мне, Варя, как прежде, райские деревья да горы; а точно меня кто-то обнимает так горячо-горячо, и ведет меня куда-то, и я иду за ним, иду... Да что же это я говорю тебе: ты — девушка. Варвара оглядываясь. Я хуже тебя. Ну, что ж мне говорить?
Стыдно мне. Говори, нужды нет! Сделается мне так душно, так душно дома, что бежала бы. И такая мысль придет на меня, что, кабы моя воля, каталась бы я теперь по Волге, на лодке, с песнями, либо на тройке на хорошей, обнявшись... Только не с мужем. А ты почем знаешь? Еще бы не знать!.. Ах, Варя, грех у меня на уме! Сколько я, бедная, плакала, чего уж я над собой не делала! Не уйти мне от этого греха.
Никуда не уйти. Ведь это нехорошо, ведь это страшный грех, Варенька, что я другова люблю? Что мне тебя судить! У меня свои грехи есть. Что же мне делать! Сил моих не хватает. Куда мне деваться; я от тоски что-нибудь сделаю над собой! Что ты! Что с тобой! Вот погоди, завтра братец уедет, подумаем; может быть, и видеться можно будет.
Нет, нет, не надо! Сохрани господи! Чего ты так испугалась? Если я с ним хоть раз увижусь, я убегу из дому, я уж не пойду домой ни за что на свете. А вот погоди, там увидим. Нет, нет, и не говори мне, я и слушать не хочу! А что за охота сохнуть-то! Хоть умирай с тоски, пожалеют, что ль, тебя! Как же, дожидайся. Так какая ж неволя себя мучить-то!
Входит барыня с палкой и два лакея в треугольных шляпах сзади. Явление восьмое Те же и барыня. Что, красавицы? Что тут делаете? Молодцов поджидаете, кавалеров? Вам весело? Красота-то ваша вас радует? Вот красота-то куда ведет. Показывает на Волгу. Вот, вот, в самый омут!
Варвара улыбается. Что смеетесь! Не радуйтесь! Стучит палкой. Все в огне гореть будете неугасимом. Все в смоле будете кипеть неутолимой!
Она призывает женщину научиться скрывать: «ты вспомни, где ты живешь! У нас ведь дом на том держится. И я не обманщица была, да выучилась, когда нужно стало» Варвара о доме Кабановых Варвара сообщает Катерине, что Борис также интересуется ей. Катерину пугают греховные мысли, но противостоять им она не может. Она заявляет, что сладить с ней никто не сможет, если только ей захочется свободы, и если придется, она выбросится в окно или кинется в Волгу. Варвара подсказывает, что когда Тихон уедет, возможность видеться с Борисом представится. Она подговаривает Катерину вместе с Глашей спать с ней в саду в беседке: Варваре и самой хочется гулять ночью, но одну ее Кабаниха не пустит. Тем временем Кабаниха наставляет Тихона на дорогу. И на воле-то он словно связанный , — сетует Катерина. Входят Кабаниха и Тихон. Явление третье Кабаниха приказывает Тихону наставлять жену на примерное поведение в его отсутствие так полагалось в старые времена : Ну, приказывай. Чтоб и я слышала, что ты ей приказываешь! А потом приедешь — спросишь, так ли все исполнила. Тихон смущается, но выполняет. Просит Катерину слушаться свекровь, почитать ее, как мать, работать. Кабаниха подсказывает ему, напомнить жене, чтобы на молодых парней не заглядывалась. Кабаниха уводит остальных, веля жене с мужем вдвоем переговорить перед его отъездом, как это полагается. Явление четвертое Катерина говорит Тихону, что свекровь обидела ее такими словами. Тихон просит не принимать ее все близко к сердцу, но на просьбу жены взять ее с собой, отвечает отказом, и упрекает Катерину, что она навязывается : он устал от гнета Кабанихи и хочет воли. Ты подумай то: какой ни на есть, я все-таки мужчина; всю жизнь вот этак жить, как ты видишь, так убежишь и от жены. Да как знаю я теперича, что недели две никакой грозы надо мной не будет, кандалов этих на ногах нет, так до жены ли мне? Она предупреждает мужа: быть беде в его отъезд, и просит взять с нее клятву, что она ни с кем видеться не будет, пока его нет. Тихон не успевает: слышен голос Кабанихи, пора. Кабаниха учит сына как подобает. Катерина бросается мужу на шею, но свекровь жестко осаживает ее: Не с любовником прощаешься! Он тебе муж — глава! Аль порядку не знаешь? В ноги кланяйся! Явление шестое Кабаниха остается одна и сетует на неумения молодости: даже проститься толком не могут! Для нее важны законы приличия и соответствия традициям. Ну, да уж хоть то хорошо, что не увижу ничего» Явление седьмое Входят Катерина и Варвара. Кабаниха упрекает невестку, что она не выла Другая хорошая жена, проводивши мужа-то, часа полтора воет, лежит на крыльце. Катерина возражает, что это смешно. Варвару Кабаниха легко отпускает гулять: еще насидится в замужестве. Явление восьмое Катерина остается одна. Она жалеет, что у нее нет детей, в доме тихо и тоскливо. Ее посещают мысли о смерти: «Кабы я маленькая умерла, лучше бы было. Глядела бы я с неба на землю да радовалась всему. А то полетела бы невидимо, куда захотела. Вылетела бы в поле и летала бы с василька на василек по ветру, как бабочка» мысли Катерины о смерти Чтобы отвлечься и скоротать время, она решает купить холста и шить белье для бедных. Явление девятое К Катерине входит Варвара. Она сообщает, что договорилась с Глашей и матерью ночевать в саду. Она дает Катерине ключ от калитки, но та сопротивляется: ей видится в этом страшное искушение. Варвара между делом замечает, что ключ нужен не только Катерине, но и ей самой. Явление десятое Катерина осознает, какой соблазн перед ней стоит: с ключом она получает доступ к свободе и сможет видеться с Борисом. Ей очень страшно, она ждет беды и чувствует себя грешницей, но устоять не может и ищет себе оправдания. Странница говорит Кабанихе, что мир меняется, и наступают последние времена. А все потому, что покой и мир старых традиций сменяет суета. Кабаниха соглашается с ней: ей по сердцу мир и покой. Феклуша сообщает ей, что и время теперь стало в умаление приходить , то есть сокращаться от суетности и греховности людей. Явление второе Входит Дикой и начинает браниться с Кабанихой, но она — равный ему соперник и смело отвечает на его грубость. Оказывается, Дикой просто пьян и не находит себе места. Он просит Кабаниху разговорить его, чтобы у него сердце прошло. Кабаниха отправляет Феклушу в кухню и расспрашивает Дикого. Он вне себя от того, что у него с утра просят денег: «у меня сердце такое! Ведь уж знаю, что надо отдать, а все добром не могу. Друг ты мне, и я тебе должен отдать, а приди ты у меня просить — обругаю. Я отдам, отдам, а обругаю. Потому, только заикнись мне о деньгах, у меня всю нутренную разжигать станет» Дикой о своем характере Кабаниха считает, что он таков, потому над ним старших нет. Появляется Глаша и зовет обедать, Кабаниха с Диким уходят. Девушка замечает, что приближается Борис. Явление третье Борис ищет Дикого, но есть и другая причина, почему его тянет к Кабановым.
Тихон прощается со всеми домочадцами. Явление шестое Кабанова, оставшись наедине сама с собой, рассуждает о том, что молодые люди не придерживаются никакого порядка, даже попрощаться друг с другом нормально не могут. Без контроля старших над ними будут все смеяться. Явление седьмое Кабанова упрекает Катерину за то, что та не плачет за уехавшим мужем. Невестка возражает: «Не к чему», и говорит, что вовсе не желает смешить людей. Варвара уходит со двора. Явление восьмое Катерина, оставшись одна, задумывается о том, что теперь в доме будет тихо и скучно. Она жалеет, что здесь не слышно детских голосов. Вдруг девушка придумывает, как пережить две недели, пока приедет Тихон. Она хочет заниматься шитьем и раздавать бедным сделанное своими руками. Явление девятое Варвара предлагает Катерине тайно встретиться с Борисом и дает ей украденные у маменьки ключи от калитки с заднего двора. Жена Тихона боится, возмущаясь: «Что ты затеяла, греховодница? Явление десятое Катерина, взяв ключ, колеблется и не знает, как ей поступить. Оставшись одна, она со страхом рассуждает, правильно ли сделает, если воспользуется ключом или лучше выбросить его. В душевных переживаниях она принимает решение все-таки увидеть Бориса. Беседуя между собой, они рассуждают о суете городской и тишине деревенской жизни и о том, что настали тяжелые времена. Вдруг во двор входит хмельной Дикой. Он грубо обращается к Кабановой, прося разговорить его. В беседе Дикой признается: он сам понимает, что жадный, скандальный и злой, однако, ничего не может с собой поделать. Глаша сообщает, что исполнила повеление и «закусить поставлено». Кабанова и Дикой входят в дом. Появляется Борис, который ищет своего дядю. Узнав, что он гостит у Кабановой, успокаивается. Встретив Кулигина и немного поговорив с ним, молодой человек видит Варвару, которая подзывает его к себе и с загадочным видом предлагает попозже подойти к оврагу, который находится за садом Кабановых. Сцена вторая Подойдя к оврагу, Борис видит Кудряша и просит его уйти. Ваня не соглашается, думая, что он пытается отбить у него невесту, но Борис по большому секрету признается, что любит замужнюю Катерину. Варвара подходит к Ивану, и они вместе уходят. Борис оглядывается по сторонам, мечтая увидеть свою возлюбленную. Потупив взор, Катерина приближается к нему, но очень боится греха, который камнем ляжет на душу, если между ними завяжутся отношения. Наконец-то, после недолгих колебаний, бедная девушка не выдерживает и кидается Борису на шею. Они долго разговаривают, признаваясь друг другу в любви, а потом решают встретиться и на следующий день. Действие четвертое: признание в грехе Явление первое. В городе, возле Волги, гуляют пары. Надвигается гроза. Люди переговариваются между собой. На стенах разрушенной галереи возможно различить очертания картин геенны огненной, а также изображение битвы под Литвой. Появляются Дикой и Кулигин. Последний уговаривает купца помочь ему в одном благом деле для людей: дать деньги на установку громоотвода. Дикой говорит в его адрес обидные слова, оскорбляя честного человека, который старается для других. Дикой не понимает, что такое «электричество» и для чего оно нужно людям, и сердится еще больше, особенно после того, как Кулигин дерзнул читать стихи Державина. Внезапно из поездки возвращается Тихон. Варвара в недоумении: что им делать с Катериной, ведь она стала сама не своя: на мужа боится поднять глаза. Бедную девушку сжигает чувство вины перед супругом. Гроза все ближе и ближе. Явление четвертое Люди стараются спрятаться от грозы. Катерина рыдает на плече у Варвары, еще больше чувствуя, что виновата перед мужем, особенно в тот момент, как видит Бориса, который выходит из толпы и приближается к ним. Варвара делает ему знак, и тот отдаляется. Кулигин обращается к людям, убеждая, чтобы не боялись грозы, и называя это явление благодатью. Явление пятое Люди продолжают рассуждать о последствиях грозы. Некоторые считают, что она кого-то убьет. Катерина со страхом предполагает: это будет она.
Огромное спасибо! Я в полном восторге! Послушала сразу 2 раза Дашков Андрей - Плата за проезд Ксения 2 часа назад Чтец и автор мои благодарности но напрашивается продолжение, оно есть или будет? Прям топ! Достаточно стандартного.
Весенняя гроза (Люблю грозу в начале мая)
На создание пьесы «Гроза» Островский вдохновился после своей поездки по Волге. В 1863 году за пьесу «Гроза» Островского наградили Уваровской премией, которую вручали за сочинения по русской истории. Островский Александр Николаевич в форматах fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Пьеса «Гроза» (1859) – наиболее значимая в творчестве Александра Николаевича Островского.
Фёдор Тютчев Люблю грозу в начале мая
| Весенняя гроза | Островский Александр Николаевич Гроза. |
| Александр Островский: Гроза | драма в пяти действиях русского драматурга 19 века Александра Островского. |
| Тютчев «Весенняя гроза» читательский дневник: краткое содержание, главные герои и главная мысль. | Идея написать «Грозу», Островскому пришла после поездки по Волге, где он увидел жизнь в провинциальных городах. |
Александр Островский — Гроза
«Гроза» — пьеса Александра Николаевича Островского в пяти действиях, написанная в 1859 году, в обстановке предреформенного общественного подъёма. Островский Александр Николаевич Гроза. “Гроза” была написана в 1859 году и считается одним из лучших произведений русской драматургии. Иллюстрация С. В. Герасимова к пьесе А. Н. Островского «Гроза». – "Гроза" Островского – это история о том, как темные мертвенные порядки сгубили живую душу, а совсем не о том, как несчастная обездоленная девушка решилась пойти против системы.
Анализ произведения «Гроза» Островского и критические статьи о пьесе
Проходят Дикой и Борис, Кулигин снимает шапку. Шапкин Кудряшу. Отойдем к сторонке: еще привяжется, пожалуй. Те же. Дикой и Борис. Баклуши ты, что ль, бить сюда приехал? Пропади ты пропадом! Праздник; что дома-то делать. Найдешь дело, как захочешь. Раз тебе сказал, два тебе сказал: «Не смей мне навстречу попадаться»; тебе все неймется!
Мало тебе места-то? Куда ни поди, тут ты и есть! Тьфу ты, проклятый! Что ты, как столб, стоишь-то? Тебе говорят аль нет? Я и слушаю, что ж мне делать еще! Дикой посмотрев на Бориса. Провались ты! Я с тобой и говорить-то не хочу, с езуитом.
Вот навязался! Плюет и уходит. Что у вас, сударь, за дела с ним? Не поймем мы никак. Охота вам жить у него да брань переносить. Уж какая охота, Кулигин! Да какая же неволя, сударь, позвольте вас спросить? Коли можно, сударь, так скажите нам. Отчего ж не сказать?
Знали бабушку нашу, Анфису Михайловну? Ну, как не знать! Как не знать! Батюшку она ведь невзлюбила за то, что он женился на благородной. По этому-то случаю батюшка с матушкой и жили в Москве. Матушка рассказывала, что она трех дней не могла ужиться с родней, уж очень ей дико казалось. Еще бы не дико! Уж что говорить! Большую привычку нужно, сударь, иметь.
Воспитывали нас родители в Москве хорошо, ничего для нас не жалели. Меня отдали в Коммерческую академию, а сестру в пансион, да оба вдруг и умерли в холеру, мы с сестрой сиротами и остались. Потом мы слышим, что и бабушка здесь умерла и оставила завещание, чтобы дядя нам выплатил часть, какую следует, когда мы придем в совершеннолетие, только с условием. С каким же, сударь? Если мы будем к нему почтительны. Это значит, сударь, что вам наследства вашего не видать никогда. Да нет, этого мало, Кулигин! Он прежде наломается над нами, надругается всячески, как его душе угодно, а кончит все-таки тем, что не даст ничего или так, какую-нибудь малость. Да еще станет рассказывать, что из милости дал, что и этого бы не следовало.
Узд это у нас в купечестве такое заведение. Опять же, хоть бы вы и были к нему почтительны, нешто кто ему запретит сказать-то, что вы непочтительны? Ну да. Уж он и теперь поговаривает иногда: «У меня свои дети, за что я чужим деньги отдам? Через это я своих обидеть должен! Значит, сударь, плохо ваше дело. Кабы я один, так бы ничего! Я бы бросил все да уехал. А то сестру жаль.
Он было и ее выписывал, да матушкины родные не пустили, написали, что больна. Какова бы ей здесь жизнь была — и представить страшно. Уж само собой. Нешто они обращение понимают! Как же вы у него живете, сударь, на каком положении? Да ни на каком. То есть через год разочтет, как ему будет угодно. У него уж такое заведение. У нас никто и пикнуть не смей о жалованье, изругает на чем свет стоит.
Нешто ты мою душу можешь знать? А может, я приду в такое расположение, что тебе пять тысяч дам». Вот ты и поговори с ним! Только еще он во всю свою жизнь ни разу в такое-то расположение не приходил. Что ж делать-то, сударь! Надо стараться угождать как-нибудь. В том-то и дело, Кулигин, что никак невозможно. На него и свои-то никак угодить не могут; а уж где ж мне? Кто ж ему угодит, коли у него вся жизнь основана на ругательстве?
А уж пуще всего из-за денег; ни одного расчета без брани не обходится. Другой рад от своего отступиться, только бы унялся. А беда, как его поутру кто-нибудь рассердит! Целый день ко всем придирается. Тетка каждое утро всех со слезами умоляет: «Батюшки, не рассердите! Голубчики, не рассердите! Да нешто убережешься! Попал на базар, вот и конец! Всех мужиков переругает.
Хоть в убыток проси, без брани все-таки не отойдет. А потом и пошел на весь день. Одно слово: воин! Еще какой воин-то! А вот беда-то, когда его обидит такой человек, которого не обругать не смеет; тут уж домашние держись! Что смеху-то было! Как-то его на Волге на перевозе гусар обругал. Вот чудеса-то творил! А каково домашним-то было!
После этого две недели все прятались по чердакам да по чуланам. Что это? Никак, народ от вечерни тронулся? Проходят несколько лиц в глубине сцены. Пойдем, Шапкин, в разгул! Что тут стоять-то? Кланяются и уходят. Эх, Кулигин, больно трудно мне здесь, без привычки-то. Все на меня как-то дико смотрят, точно я здесь лишний, точно мешаю им.
Обычаев я здешних не знаю. Я понимаю, что все это наше русское, родное, а все-таки не привыкну никак. И не привыкнете никогда, сударь. Отчего же? Жестокие нравы, сударь, в нашем городе, жестокие! В мещанстве, сударь, вы ничего, кроме грубости да бедности нагольной не увидите. И никогда нам, сударь, не выбиться из этой коры! Потому что честным трудом никогда не заработать нам больше насущного хлеба. А у кого деньги, сударь, тот старается бедного закабалить, чтобы на его труды даровые еще больше денег наживать.
Знаете, что ваш дядюшка, Савел Прокофьич, городничему отвечал? К городничему мужички пришли жаловаться, что он ни одного из них путем не разочтет. Каждый день ко мне с жалобой ходят! Много у меня в год-то народу перебывает; вы то поймите: не доплачу я им по какой-нибудь копейке на человека, у меня из этого тысячи составляются, так оно; мне и хорошо! А между собой-то, сударь, как живут! Торговлю друг у друга подрывают, и не столько из корысти, сколько из зависти. Враждуют друг на друга; залучают в свои высокие-то хоромы пьяных приказных, таких, сударь, приказных, что и виду-то человеческого на нем нет, обличье-то человеческое потеряно. А те им за малую благостыню на гербовых листах злостные кляузы строчат на ближних. И начнется у них, сударь, суд да дело, и несть конца мучениям.
Судятся, судятся здесь да в губернию поедут, а там уж их и ждут да от радости руками плещут. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается; водят их, водят, волочат их, волочат, а они еще и рады этому волоченью, того только им и надобно. Я было хотел все это стихами изобразить… Борис. А вы умеете стихами? По-старинному, сударь. Поначитался-таки Ломоносова, Державина… Мудрец был Ломоносов, испытатель природы… А ведь тоже из нашего, из простого звания. Вы бы и написали. Это было бы интересно. Как можно, сударь!
Стихотворение Федора Тютчева На этой странице читайти стихи «Весенняя гроза» русского поэта Федора Тютчева, написанные в 1828 году. Люблю грозу в начале мая, Когда весенний, первый гром, как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом. Гремят раскаты молодые, Вот дождик брызнул, пыль летит, Повисли перлы дождевые, И солнце нити золотит.
Вот дождик брызнул, пыль летит, Повисли перлы дождевые, С горы бежит поток проворный, В лесу не молкнет птичий гам, И гам лесной и шум нагорный — Все вторит весело громам.
Природа наделила цветы множеством красок. Цвет Лёлиных цветов — голубой, Юлиных — белый, а у главного героя рассказа цветы были жёлтыми. Но вот, как это нередко бывает, солнечная погода уступает место дождливой.
Анализ произведения "Гроза" А.Н.Островского
Дайджест книжных новостей от «Читай-города»: ChatGPT-4 стал соавтором романа. Дождь накрапывает, как бы гроза не собралась?2-й. Из рассказа Зощенко "Гроза" мы узнаем о том, что чудесным теплым днем трое детей собирают цветы. – "Гроза" Островского – это история о том, как темные мертвенные порядки сгубили живую душу, а совсем не о том, как несчастная обездоленная девушка решилась пойти против системы. Весенняя гроза или «Люблю грозу в начале мая» — одно из ряда известнейших ранних стихотворений Фёдора Тютчева, написанное в 1828 году и впервые опубликованное годом позже в журнале «Галатея».[2].
Жанровые особенности
- «Весенняя гроза» - Стихотворение Федора Тютчева
- Другие работы автора
- Катерина Кабанова: луч света или торжество отчаяния? Читая "Грозу".
- Анализ стихотворения "Весенняя гроза"