Читайте интересные рецензии и отзывы читателей на книгу «Тобол.
Алексей Иванов: "Тобол" - роман совершенно нового типа
↑ Книга на выходные: «Тобол» Алексея Иванова как попытка понять и объяснить Россию (неопр.). Алексей Иванов известен как автор одиннадцати книг, среди которых "Сердце Пармы", "Золото бунта", "Географ глобус пропил", "Ненастье" и другие. Предлагаемый рейтинг поможет вам выбрать лучшие книги Алексея Иванова: Сердце пармы, Географ глобус пропил, Бронепароходы и другие. Новый Роман Алексея Иванова.
Алексей Иванов о речном флоте, Екатеринбурге и новых книгах: как прошла встреча с писателем
В основе сюжета — любовь молодого офицера Ивана Демарина и Маши Ремезовой. Вокруг — пленные шведы, китайские контрабандисты, бухарские купцы, летописцы и зодчие, беглые раскольники, шаманы, православные миссионеры, воинственные степняки джунгары и так далее. Все вместе, враждуя или спасая друг друга, они творят судьбу российской Азии. Напомним, что весной 2017 года Алексей Иванов совместно с Юлей Зайцевой выпустили еще и книгу « Дебри » — документальную основу романа «Тобол». Также по мотивам этой истории продюсер Олег Урушев и режиссер Игорь Зайцев сняли фильм.
Знаю, что Иванов отказался быть соавтором сценария фильма «Тобол». Прочитав книгу, я этому не удивился. Сценарий фильма во многом отличается от содержания книги.
В книге автор показывает алчность и предательство петровских чиновников и особо акцентирует внимание читателей на поражении русских в войне с джунгарами. В кино тоже показаны и алчность, и предательство, но неплохо показан и героизм, и мужество молодых русских офицеров и солдат. По всей видимости, вот это и не устроило Иванова. Я убежден, что автор прекрасно знает, что сложно и бесполезно искать примеры того, чтобы армии других стран совершали подобные переходы на большие расстояния, строили крепости и стойко воевали в суровых климатических условиях. Наши предки с преодолением огромных лишений и трудностей осваивали Урал, Сибирь, Дальний Восток и никто, даже те, кто носит исконно русскую фамилию, не имеют право порочить их память и недооценивать их заслуги. После прочтения этой книги у меня всего лишь один вопрос: с какой целью Алексей Иванов занижает достижения России в завоевании и освоении Урала и Сибири и рубит сук на котором мы все сидим? Я думаю с одной целью — «оправдать доверие» почитателей «либеральных ценностей», оплативших многотысячные тиражи его книг.
Михалыч Добавлен: 14. И язык хороший, и содержание богатейшее. Прямо-таки реальная жизнь чувствуется за книгой. Пять звезд без вопросов. Глотается жадно, как вода в жаркий день. Боишься упустить самую малость, от событий в жизни главных героев, до описания стародавнего. Я не знаю что это, наверное Чудо-чудное, Диво-дивное!
Тобольский зодчий по тайным знакам старины выручает из неволи того, кого всем сердцем ненавидит. Всемогущий сибирский губернатор оказывается в лапах государя, которому надо решить, что важнее: своя гордыня или интерес державы? А история страны движется силой яростной борьбы старого с новым. И её глубинная энергия — напряжение вечного спора Поэта и Царя. Купить книгу «Тобол.
А прежде я читал его с интересом, даже с удовольствием», — говорит Сергей Беляков. Оба критика видят особенность прозы Алексея Иванова в жанровом и стилистическом многообразии. А Сергей Беляков отсылает к сравнению книг «Географ глобус пропил» и «Сердце Пармы» лингвистом Максимом Кронгаузом, который заметил: »…ни одна лингвистическая экспертиза не показала бы, что это произведения одного автора. Так особый мир Иванова обретает и свой особый язык», — добавляет свою оценку Сергей Беляков. Фото: Владимир Жабриков «Тобол» ждут в интеллектуальном книжном Екатеринбурга, но не любители Иванова-романиста Новая книга Алексея Иванова сочетает в себе перечисленные критиками качества. В нем «куча героев второго-третьего-четвертого плана от сибирских шаманов до пленных шведских офицеров, и от русских безродных скитальцев до самого царя и церковных иерархов , бездна сложным образом переплетенных между собой событий». На мой вкус, избыточно консервативный и традиционный — не волшебно-фантазийные, невероятные «Сердце Пармы» или «Золото бунта» которые я, признаться, люблю гораздо больше , но безусловно очень качественно сделанная, очень масштабная и очень увлекательная вещь», — рассказывает Галина Юзефович. Сергей Беляков ждет от книги, что она станет новым «Золотом бунта» — «интересным романом», а не подробной историей о временах Петра Великого. Он не исследователь, а сочинитель», — заключает Сергей Беляков.
Фото: Анна Майорова В екатеринбургском «Пиотровском» рассказали, что новая книга Алексея Иванова в нем обязательно появится, так как его произведения действительно читают. Однако возьмем с запасом, потому что продаваться будет гарантировано хорошо. Иванова любят на Урале как своего писателя, который одновременно и крупный российский писатель, то есть любят вдвойне», — говорит директор магазина «Пиотровский» Михаил Мальцев.
"Мало избранных". Вторую часть романа "Тобол" Алексей Иванов представит уже весной
Причудливые нити человеческих судеб, протянутые сквозь первую книгу романа, теперь завязались в узлы. Реформы царя Петра перепахали Сибирь, и все, кто "были званы" в эти вольные края, проверяют: "избранны" ли? А история страны движется силой яростной борьбы старого с новым. И её глубинная энергия - напряжение вечного спора Поэта и Царя. Справка: пеплум — это жанр исторического кино, для которого характерны следующие признаки:использование античных или библейских сюжетов; большая продолжительность фильма зачастую более двух часов ; масштабность: батальные сцены, обилие общих планов панорамного типа и огромное количество массовки. Несмотря на историчность сюжета, в фильмах могут присутствовать значительные расхождения с историей в угоду зрелищности; не всегда ставится задача достоверного воссоздания исторических событий. Для своего произведения Алексей Иванов сам предложил определение роман-пеплум.
Подобный авторский релятивизм и есть суть культуры постмодерна. История неоднозначна, события неоднозначны, и общая картина мира разнообразнее, чем кажется с одной позиции. А я даю целый спектр не для того, чтобы выбрать любимый цвет, а для того, чтобы читатель насладился этой радугой. Еще раз о чудесах: в «Тоболе» вы описываете те странные явления например, огненного языческого гуся , о которых уже говорили в «Хребте России». Эти истории основаны на сибирских легендах? В мифологии «Тобола» не только легенды коренных жителей. Весьма значительна там эсхатология раскольников. Немало исторических преданий — например, преданий сибирских татар. Есть различные исторические загадки: например, семь субурганов забытого города Доржинкит или таинственные «араны Джучи» — степные аналоги рисунков пустыни Наска. Многие вполне фантастические вещи взяты из документов — например, из книги ссыльного полковника Григория Новицкого «Краткое описание о народе остяцком». Это первый русский этнографический труд, написанный в 1715 году. Новицкий рассказывает о чудесах, которые сопровождали деятельность митрополита Филофея. Как относиться к этим свидетельствам? Это факт или вымысел? В таких документах реалистическая история проявляет свою амбивалентность. Хорошо, сверхъестественные явления вы нашли у Новицкого, но откуда вы черпали язык? У героев ваших романов настолько разная речь, что, кажется, вы с каждым из них знакомы лично. Каждому произведению и каждому миру надо придумывать или подбирать лексикон, который ему адекватен. Каждому персонажу надо находить свою речевую характеристику, которая выявляла бы свойства личности. Из источников этого уже не взять, язык романа или его героев — в чистом виде художественное творчество. Но не авторский произвол. Конструирование языка проводится, можно сказать, по научному принципу. Описывая некий мир, я обычно пользуюсь местной топонимикой, потому что она — наиболее основательный хранитель лексики. А речевые характеристики создаю исходя из темперамента героя, его национальности, профессии и кругозора. То есть с героями «Тобола» вы работали так же, как и с персонажами «Сердца пармы»? С «Тоболом» было гораздо сложнее. У «Тобола» источников на два порядка больше, они разные, и нужно было их согласовать. Работаю я примерно так. Для каждого исторического персонажа я составляю его личную хронологию: что и когда он делал. Потом переплетаю друг с другом хронологии разных персонажей, ищу возможные точки соприкосновения — узлы будущего сюжета. Потом определяю, какой характер органичен тем или иным поступкам, какая мотивация могла быть у моих героев. Возьмем, например, Семена Ремезова. От него не осталось никаких свидетельств, кроме его собственных работ и разных «технических» документов. Но эти источники не рассказывают о личности. Поэтому образ Ремезова требовалось придумать, как, скажем, образы остячек Айкони и Хомани или образ бухарца Ходжи Касыма, которых никогда не существовало в действительности. Я мыслил логически — исходя из хронологии жизни.
Он пояснил, что эта самая мистика, неприемлемая для исторического жанра, но оказавшаяся органичной роману, и есть новаторство. Хотя этого определения все равно недостаточно", — рассуждает писатель. Иванов называет «Тобол» ларчиком с секретом, разгадать который помогут «культурный кругозор и желание думать, исходя из содержания романа». Напомним , произведение это вызывает сейчас повышенный интерес особенно жителей Тюменской области, поскольку он лег в основу фильма, к съемкам которого на тобольской площадке приступят уже будущей весной. Вторую книгу обещают выпустить следующим летом. Неудобно на сайте? Читайте самое интересное в Telegram и самое полезное в Vk.
Возникает предыстория Юрки, что позволяет читателю укрупнить в своем сознании данный персонаж. Изнасилование солдатом местной девушки Айкони превращает Юрку в классического романного злодея — кажется, что он только открывает счет своим преступлениям. Но Юрка внезапно исчезает и появляется только через сотни страниц, уже во втором томе романа. И здесь он снова авторской волей растворяется среди множества других героев — участников драматической обороны Ямышевской крепости. Для читателя подобный писательский прием интересен, он позволяет почувствовать объемность, изменчивость созданного автором мира, в котором отсутствует строгое, механическое разделение героев на главных и второстепенных. Но как подобный писательский прием можно полноценно перенести на экран? Способов не так много. Можно в манере «Семнадцати мгновений весны» закадрово выдавать зрителю справки на героев. Но то, что стилистически точно соответствовало историческому антуражу шпионской саги о крушении Третьего рейха, вряд ли применимо к фильму про русскую историю начала XVIII в. То, что Иванов не без раздражения определил как «исковерканность», следует понимать иначе — как вынужденную адаптацию создателями картины авторского материала, учитывающую природу и специфику киноязыка. Все это свидетельствует о литературном происхождении «Тобола», невзирая на то, что первично — сценарий или сам роман. Заметим, что обвинение в «сценарности», высказанное К. Мильчиным, косвенно поддерживают и другие известные критики. Юзефович, высоко оценивая Иванова как писателя, тем не менее отмечает следующее: Если вам сложно понять, зачем сегодня нужно писать а главное, читать нечто настолько консервативно прямолинейное — не то «Петр Первый» Алексея Толстого, не то «Россия молодая» Юрия Германа на новый лад, вы, в общем, не одиноки. К этим определениям мы еще вернемся, а пока обратимся к самому роману и попытаемся, избегая предварительных оценок, понять, о чем написал известный отечественный писатель в своем самом большом романе. По поводу последнего никто спорить не будет. Начнем мы с того, что укажем на интересный момент, связанный с хронотопом романа. Географический и событийный размах повествования втиснут в достаточно узкие временные рамки. Историческое повествование вмещается в одно десятилетие: от празднования полтавской виктории до казни князя Гагарина в 1720 г. И это не произвольно выбранные даты. Иванов очень удачно во всех смыслах обыгрывает школьный миф о Петровской эпохе, закрепленный в символах-понятиях: Полтава — «гнутся шведы», Петербург — «окно в Европу». По сравнению с кипением страстей в Сибири события на европейском театре кажутся бледными и неинтересными. Противостояние Петра и Карла — аккуратная игра в шашки на фоне ожесточенной, по-восточному изощренной борьбы между китайцами, джунгарами, русскими и другими игроками на большой азиатской карте. Не случайно шведы, сосланные в Сибирь, страдают не столько от бытовой неустроенности, сколько от ощущения своей чуждости окружающему миру, который они понять просто не могут. Капитан Табберт — один из центральных персонажей книги — с протестантской основательностью пытается описать край и его обитателей. Но лишь преодолев порог рациональности, он наконец приближается к подлинному пониманию Сибири — и в итоге бежит от ее магической силы, которая может заставить остаться на этой земле, стать своим для этих людей, разделить их большую сложную судьбу. Накалу и изощренности геополитических войн соответствуют хитросплетения судеб героев «Тобола», которые не только подчиняются историческому ходу, но и определяют его. Мы знаем, что история создается свободными людьми, и писатель демонстрирует верность этому тезису, опровергая еще одно устоявшееся представление о Сибири. Иванов показывает неожиданно многолюдную, сложноорганизованную сибирскую жизнь. Не всякий из читателей романа, включая и самих сибиряков, знает, например, о том, что видное положение в Тобольске той эпохи занимала мусульманская община, состоявшая в основном из среднеазиатских купцов. Один из них — глава бухарских торговцев Ходжа Касым — не просто скупает пушнину у туземцев. Он контролирует тысячекилометровые маршруты движения товаров по тем самым землям, на которых тлеет или уже бушует огонь межплеменной вражды. Кроме этого, Касым пытается продолжить начатый за несколько столетий до него процесс приобщения сибирских народов к исламу. Писатель показывает, как поступки бухарца, отражающие разные, противоречивые стороны его натуры: холодный расчет торговца, подлинное религиозное чувство, слепую жажду мести, — переплетаются с движениями и стремлениями других героев. При этом конечный результат даже самой продуманной, просчитанной интриги может быть прямо противоположным замыслу. Слишком сильны, «энергийны», непредсказуемы сибирские люди, чтобы замысел одного из них механически осуществили другие. Сибирский архитектор и летописец Семен Ульянович Ремезов черпает свою творческую да и бытовую энергию как раз из стремления не дать миру остановиться, поддаться ложному ощущению предопределенности и простоты: Сибирь кажется полупустой и почти безлюдной, но на самом деле здесь множество народов и множество укладов. А жизнь — суровая. Промахнешься хоть в малом, не примешь в расчет, — и хлоп! Сибирь расшибет тебя, будто комара ладонью. Здесь ничего нельзя достигнуть, если не разобрался, как все устроено. А устроено — сложно. И эту сложность во всей ее бесконечной путанице понимает разве что только Семен Ульяныч. Не случайно фатально обречены персонажи, не сумевшие, как, например, полковник Новицкий, увидеть и почувствовать сибирской сложности и нелинейности, скрытых за ошеломляющими сознание масштабами: Здесь, в Сибири, все ему казалось каким-то нечеловеческим. Слишком большая земля — бессмысленно, мучительно большая. Здесь тяжелые облака за день не добирались от одного края неба до другого. Здесь холодное солнце летом не успевало совершить оборот и лишь чуть окуналось за горизонт, чтобы сразу всплыть заново. На такую протяженность у бога не хватило разнообразия, и все здесь было заунывно-одинаковым: одинаковые низкие берега, одинаковые леса, одинаковые селения, одинаковые инородцы. Даже вода и воздух были одинаковыми. Строительство Ремезовым тобольского кремля можно рассматривать не только как вызов, брошенный природе, утверждение человеческого духа: Величие кремля пока только мерещилось, недовоплощенное, но оно уже незримо преобразило Воеводский двор. Оно означало: дух крепче плоти. То, что не имеет житейского применения, нужнее для бытия, чем все выгоды и пользы. Камень суть прах, а свет — несокрушимее адаманта. Для героев романа сущность кремля раскрывается в различных собственных ощущениях и измерениях. Честный служака Бухгольц видит в нем за привычным символом государства указание на предопределенность экспансии России: В хлопотах прошедших месяцев он успел проникнуться духом этого города и вопреки своему воинскому знанию ощутил, что Тобольску и вправду нужен тот кремль, который возводит сей старик. Необходимость кремля отнюдь не стратегическая. Никто на Тобольск не нападет. Необходимость кремля — государственная, ибо Тобольск есть воистину азиатическая столица Отечества. И теперь архитектон показал ему те тонкие нити, которые влекутся от Тобольска к Туркестану, Джунгарии, Мунгалии и Китаю. Эти нити не дотянуть до Петербурга, да там никто в них и не разберется. Восточная экспликация державы возможна только отсюда. И кремль — очезрительное изъявление державной значимости Тобольска. Возведение или даже проектирование строительства кремля — еще и дерзость в отношении российской власти. Читатель открывает для себя очередной малоизвестный исторический факт: после начала строительства на Неве будущей имперской столицы Петр запретил возведение каменных зданий на всей остальной территории страны. Ресурсы вкачивались в один имперский мегапроект. Поэтому Степан Ульянович обращается за поддержкой к сибирскому губернатору Матвею Петровичу Гагарину. За князем в общественном мнении закрепилась репутация лютого мздоимца и вора. Таким он, например, предстает в романе известного исторического писателя XIX в. Данилевского «На Индию при Петре I». Данилевский дает «грозному и жадному» князю развернутую нелестную характеристику: Бывший нерчинский воевода, потом президент Сибирского приказа и некоторое время московский комендант, князь Матвей Гагарин управлял в последние семь лет Сибирью в качестве ее губернатора. Никто не смел жаловаться на самовластного, богатого князя. Сильные охотно с ним делились; мелкие боялись и взглянуть на пышного сатрапа, творившего беспощадную расправу и суд не только над инородцами, но и над своими.
"Мало избранных". Вторую часть романа "Тобол" Алексей Иванов представит уже весной
Алексей Иванов, автор романов «Сердце Пармы», «Географ глобус пропил» и «Ненастье», выпустил «Тобол» — первую часть эпопеи о Сибири времен Петра I, которая обещает перерасти в сериал и документальную книгу. Напомним, что весной 2017 года Алексей Иванов совместно с Юлей Зайцевой выпустили еще и книгу «Дебри» — документальную основу романа «Тобол». Историю покорения Сибири Алексей Иванов рассказал в двух томах романа «Тобол» и примыкающем к ним документальном исследовании «Дебри». Алексей Иванов - Слушайте новинки аудиокниг полностью в хорошем качестве бесплатно на нашем сайте Вторая книга романа «Тобол» Алексея Иванова появится в книжных магазинах 1 февраля.
Откройте свой Мир!
Потому что такого сеттинга никто еще не использовал из авторов. А речной мир — это мир удивительный и в каком-то смысле даже живущий по собственным законам. И самое трагичное для этого мира заключалось в том, что все пароходы, хоть они и являлись участниками гражданской войны, были жертвами», — высказался Алексей Иванов. Писатель также рассказал на встрече с читателями еще об одном своем произведении «Речфлот», которое начал писать до «Бронепароходов».
Потому что такого сеттинга никто еще не использовал из авторов. А речной мир — это мир удивительный и в каком-то смысле даже живущий по собственным законам. И самое трагичное для этого мира заключалось в том, что все пароходы, хоть они и являлись участниками гражданской войны, были жертвами», — высказался Алексей Иванов. Писатель также рассказал на встрече с читателями еще об одном своем произведении «Речфлот», которое начал писать до «Бронепароходов».
Российский писатель и сценарист, лауреат премии Правительства России в области культуры и ряда других литературных премий Алексей Иванов получил известность благодаря книгам об Урале «Сердце пармы» и другие , а также благодаря роману «Географ глобус пропил», по мотивам которого был снят одноимённый кинофильм. Первая книга носит название «Тобол. Много званых».
В начале повествования речь идёт о Петре Первом, с момента Полтавской битвы прошёл год.
Много званых» выйдет в издательстве АСТ уже в ноябре, вторая книга «Тобол. Мало избранных» - весной следующего года. Нарождающаяся империя крушила в тайге воеводское средневековье. Народы и веры перемешались.
Алексей Иванов - Тобол. Том 2. Мало избранных
Книга Алексея Иванова "Тобол" вызвала двоякое восприятие. Начав писать, Алексей Иванов сразу осознал, что обязательно расскажет о речном флоте в своей книге. Алексей Иванов определил жанр своей новой книги «Тобол» как роман-пеплум. Мало избранных» — вторая книга романа-пеплума Алексея Иванова «Тобол». Алексей Иванов известен как автор одиннадцати книг, среди которых "Сердце Пармы", "Золото бунта", "Географ глобус пропил", "Ненастье" и другие. В работе над «Тоболом» я перерыл огромное количество источников, горы книг, которые рассказывают об этом периоде в истории Сибири.
Вторая книга серии Алексея Иванова "Тобол" вышла из типографии. Следующим будет роман-триллер
Российские полки идут за золотом в далёкий азиатский город Яркенд — но одолеют ли они пространство степей и сопротивление джунгарских полчищ? Упрямый митрополит пробивается к священному идолу инородцев через сопротивление таёжных демонов. Тобольский зодчий по тайным знакам старины выручает из неволи того, кого всем сердцем ненавидит. Всемогущий сибирский губернатор оказывается в лапах государя, которому надо решить, что важнее — своя гордыня или интерес державы?
Мы обращаемся к ним, говоря о современном мире. Это годы катастроф, развала и неприятных вещей. Но тогда же действовал мощный созидательный тренд. Увидеть это созидание посреди разрушений — увлекательная художественная задача. Писать про современность в ближайшие два года я точно ничего не буду. Сибирь — это регион, который осваивался силой человеческой предприимчивости.
Там это главная ценность. В то время как на Урале ценится труд. Но только на Урале мощно создается краеведческое движение и осмысление самого себя, города. В других городах такого нет. В современном мире быть жителем не Москвы — не интересно.
Пленные шведы, бухарские купцы, офицеры и чиновники, каторжники, инородцы, летописцы и зодчие, китайские контрабандисты, беглые раскольники, шаманы, православные миссионеры и воинственные степняки джунгары — все они вместе, враждуя между собой или спасая друг друга, творили судьбу российской Азии. Эти обжигающие сюжеты Алексей Иванов сложил в роман-пеплум «Тобол». Много званых» — первая книга романа.
Алексей Иванов определил жанр своей новой книги «Тобол» как роман-пеплум. Роман «Тобол. Много званых» — это только первая часть дилогии «Тобол», вторая книга вышла с подзаголовком «Мало избранных». В своей книге автор обращается к одному из самых интересных периодов в истории России. Когда Петр I задумал изменить привычные устои Российского государства по стандартам среднестатистической европейской державы — противники этих идей взбунтовались по всей стране. Особенно рьяно подгонке по западным лекалам сопротивлялись жители дремучей тогда Сибири. То было время, в которое творилась история российской Азии, да что там, всей России.
Иванов Алексей Викторович: Тобол. Мало избранных
Упрямый митрополит пробивается к священному идолу инородцев через сопротивление таёжных демонов. Тобольский зодчий по тайным знакам старины выручает из неволи того, кого всем сердцем ненавидит. Всемогущий сибирский губернатор оказывается в лапах государя, которому надо решить, что важнее — своя гордыня или интерес державы? Истории отдельных людей сплетаются в общую историю страны.
История создания и публикация[ править править код ] В 2013 году кинопродюсер Олег Урушев заказал Алексею Иванову сценарий сериала о Семёне Ремезове. Писатель создал два варианта сценария, для восьмисерийного телешоу и полнометражного фильма, а после этого начал работу над романом на тот же сюжет [2] [3]. Процесс затянулся на три года. Осенью 2016 года вышла первая часть книги, «Тобол. Много званых», в начале 2018 — вторая, «Тобол.
Тобольский зодчий по тайным знакам старины выручает из неволи того, кого всем сердцем ненавидит. Всемогущий сибирский губернатор оказывается в лапах государя, которому надо решить, что важнее — своя гордыня или интерес державы?
Истории отдельных людей сплетаются в общую историю страны. А история страны движется силой яростной борьбы старого с новым.
RU» продюсер писателя Юлия Зайцева, планируется, что весной уральцы смогут лично встретиться с автором «Тобола». Тираж — 30 тысяч. Единый старт продаж по всей России — 1 февраля», — написала на своей странице в Facebook Юлия Зайцева. Как рассказала продюсер писателя корреспонденту «URA. RU», первая презентация романа «Тобол» состоится в Москве 14—16 февраля.
Алексей Иванов - Тобол. Мало избранных [litres]
Алексей Иванов в форматах fb2, rtf, epub, pdf, txt или читать онлайн. Вторая книга романа «Тобол» Алексея Иванова появится в книжных магазинах 1 февраля. Эти обжигающие сюжеты из истории Сибири петровской эпохи Алексей Иванов сложил в масштабный роман-пеплум «Тобол». Книга Алексея Иванова "Тобол" тоже будет в скором времени экранизирована. Историю покорения Сибири Алексей Иванов рассказал в двух томах романа «Тобол» и примыкающем к ним документальном исследовании «Дебри». Сервис электронных книг ЛитРес предлагает скачать книгу Тобол. Том 1. Много званых, Алексея Иванова в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн! Оставляйте и читайте отзывы о книге на ЛитРес!