Пойдет ли Израиль на новое обострение, применит ли свое ядерное оружие или ударит по иранским ядерным объектам (такой вариант в Тель-Авиве тоже рассматривают), а, возможно, стороны будут действовать в тех рамках, которые в спорте называют договорными матчами? Соединенные Штаты являются великой ядерной державой с более чем 1,900 стратегических ядерных боеголовок, а Иран, даже после 30 лет работы над проектом, не имеет ядерного оружия. Есть ли погибшие в результате этих двух атак и другие их последствия пока неизвестны.
Актуальное
- Международный аспект иранской ядерной программы
- Вокруг иранской ядерной проблемы: между эскалацией и деэскалацией
- Ядерные державы мира список на 2024 год
- Иран – de facto ядерная держава | GEOFOR
- Ответы : Есть ли у Ирана/Ирака ядерное оружие?
- Гросси: МАГАТЭ не видит признаков наличия у Ирана ядерного оружия - Новости
Есть ли у Ирана ядерное оружие?
Ru В Курдистане поминают жертв бомбардировки Каладзе 2024-04-24 Kurdistan. Ru С начала года Курдистан посетили более 1,7 миллиона туристов 2024-04-24 Kurdistan. Ru Эрдоган заявил об отсутствии активных торговых отношений Турции с Израилем 2024-04-24 iz. Ru Эрдоган совершил исторический визит в Эрбиль 2024-04-23 Kurdistan.
Заявив, что еще до революции и до сегодняшнего дня враги не хотели видеть топливный цикл Ирана, Эслами подчеркнул, что сегодня они приняли этот вопрос, добавив, что самая важная цель санкций не экономическая, а цель состоит в том, чтобы сломить волю иранской нации. Ссылаясь на тот факт, что Иран в настоящее время входит в число ведущих и выдающихся стран в области ядерных знаний, Эслами отметил, что Иран получил эти знания, полагаясь на свои собственные человеческие ресурсы.
Частичное цитирование возможно только при условии гиперссылки на iz. Сайт функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации.
Ответственность за содержание любых рекламных материалов, размещенных на портале, несет рекламодатель.
Хотите получать уведомления от сайта «Первого канала»? Да Не сейчас 18 апреля 2024, 21:46 Тегеран пересмотрит ядерную доктрину, если Израиль решит ударить по атомным объектам Ирана Иран сегодня пообещал пересмотреть свою доктрину в сфере ядерной безопасности, если Израиль решит ударить по иранским атомным объектам. Представитель Корпуса стражей исламской революции — элитного формирования Вооруженных сил Ирана — предупредил: армии известны координаты израильских ядерных центров.
CNN: Иран попросил Россию поддержать его ядерную программу
Друзья и недруги станут открыто оспаривать способность и решимость Соединенных Штатов определять ход событий на Ближнем Востоке. Друзья дистанцируются от Вашингтона, вызов его политике со стороны недругов станет более агрессивным. Вот беда-то… «Гегемон» получит еще одну публичную «оплеуху» после Афганистана и перестанет быть бесспорным лидером и авторитетом. А может быть, это не так уж и плохо? Во-вторых, этот американский аналитик сетует, что обладание Тегераном ядерного оружия приведет к усилению его влияния в регионе и появлению у него чувства «эйфории», поскольку ядерный арсенал — это серьезнейший фактор сдерживания потенциальной внешней агрессии. И вновь зададимся вопросом, а так ли это плохо, если в мире станет на одну по-настоящему суверенную державу больше? Тем более, державу, которая является геополитическим противником Соединенных Штатов. Враг моего врага - мой друг, разве нет? В-третьих, появление у Ирана ядерной бомбы станет сдерживающим фактором для Израиля, печально знаменитого своими убийствами граждан Исламской Республики, задействованных в ее ядерной программе, и регулярными авиационными атаками по объектам иранской военной инфраструктуры в Сирии. Если от этого внешняя политика Тель-Авива в отношении своих соседей станет менее агрессивной, так ли это плохо?
Непонятно, почему данная проблематика всегда рассматривается исключительно с израилецентричных позиций? Что, евреи какие-то особенные, а иранцы уже не люди что ли?
Но и Иран - не какое-нибудь обычное государство.
Современный Иран - это не просто субъект международного права. И уж тем более это не государство, обладающее фиктивным или ограниченным суверенитетом. Применительно к нему специалисты по международным отношениям употребляют иногда термин «состоявшееся государство».
Но это характеристика страны с формально-политической точки зрения. Если же взять более глубокий план - культурно-цивилизационный, то здесь картина еще более интересная. Иран представляет собой во многом уникальную страну с древнейшей го-сударственнической традицией.
Исторически он всегда существовал как империя сначала - шахская, сегодня - управляемая духовенством. До революции 1979 г. Кроме того, по классификации С.
Хантингтона, Иран - это стержневое государство, образующее ядро особой цивилизацион-ной точнее говоря, субцивилизационной плиты - персидской. Одновременно с этим данное государство, в котором шиизм джа-фаритского толка, который уходит своими корнями в иранскую и индоарийскую ведическую культуру, является государственной религией, образует ядро внушительного шиитского ареала на 142 Ближнем и Среднем Востоке. И события последнего времени в Магрибе и на Ближнем Востоке привели к попыткам Ирана усилить свои позиции в регионе, причем ключевой целью стали как раз те территории, на которые распространяются претензии Ирана, а также страны, где шиитские общины либо дискриминированы правящими суннитскими режимами, либо дистанцированы от политических процессов [см.
Что еще представляется важным отметить: Тегеран умело воспользовался ситуацией, которую создала смена власти в Вашингтоне, связанная с уходом Дж. Чейни и Д. Рамсфелдом и приходом демократа Б.
Обамы, пытавшегося поначалу выглядеть «голубем», с демонстративным отказом от риторики «исламо-фашизма» и заигрыванием с миром ислама в духе его нашумевшей речи в Каире. Передвижка в высшем американском истеблишменте объективно создала хоть и небольшой, но все-таки вакуум влияния США в регионе и в целом - в исламском мире, чем Тегеран не преминул воспользоваться. Он стал набирать политические обороты, небезуспешно тесня США с занятых ими «площадок».
Тем более что у Ирана есть собственное понимание того, как мог бы быть переформатирован Ближний и Средний Восток, свой проект «Большого Исламского Ближнего Востока», на что в свое время была ориентирована инициатива Хатами. Базой этого стало наращивание экономического и военного потенциала Ирана. Любопытно, но факт: одновременно с воцарением в Белом доме в конце января 2009 г.
Обамы спустя буквально две недели Иран вывел собственный искусственный спутник земли «Омид» и сделал это с помощью собственной ракеты-носителя «Сафир-2». И ничего страшного в том, что «Омид» недолго тогда проработал на орбите он быстро сгорел в атмосфере. С помощью ракеты того же класса в июне 2011 г.
Иран успешно вывел на орбиту новый ИСЗ -«Рассад-1» [см. Иранский спутник.. Важнее другое: он дал Западу, и прежде всего США, понять, что, во-первых, у него помимо ядерной есть серьезная ракетная программа, а во-вторых, со времен запуска «Омида» Иран де-факто стал полноправным членом клуба космических держав и - подчеркнем особо - первой космической державой в исламском мире.
Тегеран никогда особо и не скрывал устремлений стать региональной сверхдержавой, не прятал своего желания выстроить мини-империю на том пространстве, где до недавнего времени США пытались строить «процветающий, демократический и независимый Большой Ближний Восток». Этот проект оказался не очень успешным, и активные иранцы не без успеха стали заниматься «утилизацией» некоторых сегментов ближневосточного пространства - прежде всего, естественно, в арабских странах, вызывая в них смешанные чувства. Анализируя этот важный момент, известный эксперт В.
Сегодня Иран явно на подъеме и восхождение его стремительно. Кто будет этому противиться? Какое чувство в этих условиях испытывает арабский мир к Тегерану?
Скорее, дружеское, если, конечно, не принимать в расчет желание саудовских правителей «отсечь голову иранской гадюке». Однако отношение и к правящей в Эр-Рияде династии тоже очень спорное. Несмотря на то что она носит священный титул «хранителей исламских святынь», былая сервильность по отношению к США, да и нынешняя зависимость саудитов от Вашингтона арабами не забывается!
Поэтому брожение в арабском мире в конечном счете на руку Тегерану. В этой связи В. Во всяком случае, если мир, не без сожаления и горечи, все же признает упадок Америки, то об Иране говорят все, что угодно, но в немощи и несостоятельности не уличают» [Ас-Самарани В.
Как же на все это смотрят США? Не имея возможности действовать в регионе, как это было раньше при Дж. На самом-то деле он как раз «при чем».
Просто теперь Вашингтон намеревается действовать изобретательнее, более хитро. Не сказать, чтобы «арабская весна» оказалась для него как снег на голову. Вовсе нет.
Во-первых, разного рода американские фонды, «мозговые тресты» и стоящие за некоторыми из них разведслужбы немало сделали для того, чтобы обосновать сами принципы распространения вируса этих «революций» и отработать соответствующий инструментарий в виде новомодных «твиттер-технологий» и использования социальных сетей ЕасеЪююк и др. Но вашингтонские стратеги все же пропустили начало этой «весны», как-то легковесно подошли к тому, что здесь подспудно зрело и к чему в итоге привело [см. Уже потом, как бы вослед бегущему поезду попытались вскочить на его подножку.
События второй половины 2011 г. Каддафи, не утихающие беспорядки в Сирии и Йемене вновь показали миру характер ведения ими международных дел, далеко не сдавших в архив древностей свои испытанные средства: «тихую» и не очень. Всего же, по некоторым данным, в летних «лагерях демократии», организованных американцами, прошло интенсивное обучение 150 тыс.
И все они впоследствии стали участниками революции на улицах Каира и других египетских городов [см. Все вышесказанное так или иначе показывает, что на «площадке» Ближнего и Среднего Востока в клинче сошлись непримиримые и достаточно сильные конечно, каждый по-своему соперники: США и Иран. Точнее сказать, они асимметрично сильные -один сильнее в одном, другой - в другом.
А это значит, что они одновременно и слабые опять-таки: кто - в чем! Как результат: в целом зависшая ситуация. Она, естественно, имеет свою подспудную динамику, но внешне выглядит как патовая - как равновесие противоположных тенденций, которые обусловлены действиями различных сил, вовлеченных в иранский кризис.
Но, как мы знаем, любое политическое равновесие - «вещь динамичная», оно всегда временное. Рано или поздно ситуация меняется. Она не может не меняться.
Спрашивается: что же дальше? Но не столько от них самих, сколько от соотношения сил между условно говоря «проамериканским» и «проиранским» лагерями. Если первый составляет комплекс в той или иной степени комплементарных отношений США и Израиля вместе и порознь с властями «Свободного Куд-ристана» на севере Ирака , Саудовской Аравией, Иорданией, монархиями Персидского залива, а также в меньшей степени Грузией и Азербайджаном с вертикально замкнутыми на него отношениями, исходящими от ЕС и НАТО, то второй лагерь выглядит более сложным комплексом, причем в последнее время он слабеет.
Его образуют два сегмента: «горизонтальный» - в виде комплементарных отношений Ирана с Сирией, «Хезболлой» в Ливане, ХАМАС в секторе Газа и исламистскими группировками на Синае, влиятельными проиранскими силами в Ираке, «Братьями-мусульманами» в Египте, Суданом и Эритреей, зейдитскими племенами хути на севере Йемена, с опорой Тегерана на такие «колонны поддержки», как значительные персидские диаспоры в регионе 300 тыс. Кроме того, дальнейшее развитие событий вокруг Ирана будет зависеть и от позиции двух таких держав, как Индия и Турция. Преодолеет ли Индия при всей своей энергозависимости от Ирана ту негативную динамику, которая не без участия США наметилась во взаимоотношениях двух этих стран в последнее время, или нет?
Выйдет ли Турция, внешне проводящая резкую антиизральскую кампанию, из-под влияния США, найдет ли Анкара со своим неоттоманизмом место вне американского проекта «Нового Большого Ближнего Востока» все-таки сегодня по ряду позиций она находится в режиме позитивного взаимодействия с Тегераном? От этого также в немалой степени будет зависеть расклад сил вокруг Ирана и его ЯП. Брюссель при этом не выходит за рамки подыгрывающей США стороны, к тому же весьма ослаблен институциональным кризисом и системными неполадками в зоне евро.
Итак, на какие же варианты развязки СИК мы в принципе выходим? До недавнего времени по крайней мере до наступления 2010 г. Если рассмотреть их в диапазоне «неприемлемый - предпочтительный» в обоих случаях имеются в виду инте- 1 Кстати сказать, Москва, которая давно и активно работает с Ираном в таких сферах, как ядерная энергетика, авиакосмическая отрасль, военно-техническое сотрудничество и морские транспортные коммуникации [см.
К сожалению, как отмечает целый ряд экспертов, к реализации силового сценария вокруг Ирана Россия готова меньше, чем кто-либо из других крупных игроков в Евразии. Более того, как очень точно фиксирует ситуацию Д. Евстафьев, оказывается, что Россия - это единственный подобного рода игрок, у которого вообще не просматривается повестка дня на случай пресловутого «что-то будет, если...
Такой вариант, безусловно, имел бы катастрофические последствия и для самого региона, и для мира в целом. Здесь были возможны подварианты, а именно: а полномасштабное вторжение США на территорию Ирана с применением сухопутных войск плюс к этому будут использованы силы и средства других видов или родов войск ; б США могли ограничиться воздушными ударами по объектам нефтяной или газовой инфраструктуры Ирана, а также энергетическим объектам например, по югославскому сценарию 1999 г. Осирак с целью предотвратить появление у С.
Хусейна ядерного потенциала, или по типу бомбардировки военного объекта в сирийском городе Дайр аз-Зор в сентябре 2007 г. США же лишь поддержат эту израильскую атаку, то есть будут присутствовать на этом театре военных действий, но как бы «за кадром» - могут действовать силами диверсионных групп спецназа, активировать свою агентуру в проблемных для Тегерана регионах, проводить мощную «пиаркампанию» и т. В этой ситуации на него могло бы оказываться все большее давление вплоть до применения самых жестоких санкций, и он в итоге оказался бы в полной международной изоляции.
Это неизбежно повлекло бы за собой превращение Ирана в «страну-изгоя» со всеми вытекающими из этого последствиями как для Ближнего и Среднего Востока, так и для мира в целом. При этом фактическое «торпедирование» Ираном режима нераспространения ЯО только подстегнуло бы его в стремлении обзавестись собственным ЯО, а заодно с этим стало мощнейшим стимулом для большого числа «пороговых» и «предпороговых» государств к развитию собственных ядерных программ и приобретения ЯО. Мы уже не говорим о том, какую «свободу рук» получили бы разного рода террористические группировки, давно уже лелеющие мечту о том, как бы обзавестись такого рода ОМУ.
В этом случае на Ближнем и Среднем Востоке произошел бы существенный сдвиг в пользу «российско-китайского» силового поля и, соответственно, усилился градус напряжения по всей линии соприкосновения его со своим евроат-лантическим визави. Ключевым моментом тогда стало бы вступление Ирана в ШОС, где он и так уже является весьма заинтересованным наблюдателем. Это позволило бы Тегерану, во-первых, беспрепятственно, но играя по правилам, утвержденным Россией и Китаем, продолжить утверждение своей стратегии в Центральной Азии, а во-вторых, обеспечить возможность выбраться из международной изоляции, куда его загнали США [см.
Но в этом случае Тегерану пришлось бы выполнить одно непременное условие членства в этой организации: предоставить «шосовцам» полную гарантию соблюдения им режима нераспространения как известно, в ШОС это требование рассматривается как важнейший принцип обеспечения мира и не оставить даже намека на милитаристский характер реализуемой им ЯП. Иначе говоря, речь идет о применении со стороны международного сообщества в отношении Ирана политики «вовлечения» engagement и стратегических компромиссов [см. Это могли бы быть проекты типа того, что в свое время предложила Тегерану Москва тогда речь шла о создании международной сети ядерных центров по обогащению урана под контролем МАГАТЭ , или в духе небезызвестного проекта КЕДО, который предусматривал создание международного консорциума по развитию энергетики на Корейском полуострове, но в котором Москва, увы причем по своей вине , не смогла принять действенного участия1.
Международное сообщество отменяет все наложенные на 1 Стоит напомнить, что в тот период времени, когда формировался международный консорциум КЕДО, Москва избрала для себя не очень продуманную 150 эту страну в разные годы санкции. Такой повторимся ситуация представлялась нам до 2010 г. К концу зимы того же года обстановка вокруг Ирана несколько изменилась если можно так сказать, несколько упростилась , поскольку обозначались три возможных варианта дальнейшего развития событий [см.
Конечно, степень результативности этой меры до конца не была тогда ясна, но многие эксперты были склонны считать, что других более или менее эффективных мер мер жесткого, но невоенного! Причем ясно, что при таком варианте развития событий дело вовсе не ограничилось бы уничтожением ядерных объектов этой страны и ракетных пусковых установок. Для того чтобы минимизировать опасность ответных действий Тегерана, необходимо было в кратчайшие сроки вывести из строя всю систему военного и политического управления и связи, разрушить ключевые компоненты вооруженных сил, а также ни в коем случае не допустить блокирования Персидского залива.
Для этого потребовались бы массированные авиационные и ракетные удары, активные действия ВМС вблизи иранских берегов, возможно, точечные действия спецназа. Однако полной уверенности в успехе такого рода кампании у экспертов как не было, так и нет. Однако международное сообщество оказалось глухо к этому пожеланию Москвы.
Эта «троица» сценариев продержалась недолго. В июне 2010 г. После обнародования доклада Ю.
Ямано ситуация кардинально не изменилась. И на сегодняшний день в повестке дня иранского кризиса для тандема «США - Израиль» и поддерживающей их Европы остаются те же три сценария. Два из них вполне определенные: а жесткий - действовать исключительно силой, поставить-таки Иран на колени, нанеся ему военный удар, и б мягкий - все-таки отступиться от этой страны, сдать позиции и признать в итоге свое поражение.
Третий - не вполне определенный, а именно: использовать «оружие» санкций, постоянно их ужесточая. Иначе говоря, в отношении Ирана Запад по-прежнему стоит перед дилеммой: «бить или не бить! Не рискуя пока идти на радикальное решение в ту или иную сторону , оппоненты Тегерана вновь и вновь избирают паллиативное решение, не меняющее ситуацию в принципе, а именно: используют против непокорных аятолл «оружие» санкций, двигаясь по линии их ужесточения.
Для Тегерана все это, конечно, неприятно, достаточно болезненно, но не смертельно. Он называет эти действия со стороны Запада ошибочными и заявляет, что намерен продолжать развитие своей ЯП. Однако Тегеран не ограничивается этим.
По-своему он и отвечает. Так, например, реагируя на предшествующий пакет санкций со стороны Запада, он ввел против США и ЕС свои санкции, не преминув подчеркнуть при этом, что санкциям будут подвергнуты «26 американских политиков, виновных в нарушении прав человека по всему миру, включая Ирак и Афганистан, и поддерживающих терроризм» эти слова одного из депутатов меджлиса ИРИ привело агентство Reuters [см. Заодно с этим Тегеран оговорил с Пекином вопрос о возможности введения бартерной системы по обмену иранской 152 нефти на китайские товары и услуги, поскольку финансовые санкции, введенные США и ЕС, все-таки мешают Ирану нормально развиваться.
Но они мешают и Китаю, поскольку блокируют возможность для Поднебесной расплачиваться с Ираном за поставляемое им «черное золото» живыми деньгами. И все же в нынешней ситуации вокруг Ирана и его ЯП есть один новый нюанс. Пытаясь проигрывать возможные сценарии развязки СИК и отталкиваясь от «конкретики» сегодняшнего дня, но реконструируя всю синхронную и многоликую картину событий вокруг Ирана и его ЯП, надо увидеть при этом доминирующую тенденцию в развитии интересующего нас явления, или тренд.
В этом смысле после пробы сил на ливийском ТВД и уже не скрываемом желании полностью «обрушить» едва ли не самого надежного союзника Ирана в регионе - Сирию мы четко видим: силовой сценарий в отношении Ирана начинает превалировать. Иначе говоря, можно говорить о некотором сдвиге в том относительном балансе сил, который имел место до обнародования доклада Ю. Ямано, то есть о нарушении динамического равновесия вокруг Ирана в пользу Запада.
Здесь, однако, стоит сделать уточнение: Иран все же - это не Ирак, который практически не сопротивлялся при вторжении. Иран будет и сопротивляться, и может дать весьма неприятный для Америки ответ. И в Вашингтоне прекрасно понимают, с кем они имеют дело, и как могут сдерживают агрессивные поползновения Израиля.
И сегодня речь идет уже не только о ЯП Ирана. В 2009 г. По оценке военных экспертов, Иран или сам разработал, или получил доступ к технологиям проектирования, производства и запуска многоступенчатых баллистических ракет.
В марте 2011 г. Помимо этого, в случае наземного конфликта Иран готов в кратчайшие сроки развернуть многомиллионную армию из кадровых военных, спецслужб и вооруженных резервистов [см. Темные силы..
Не надо, конечно, преувеличивать военный потенциал Ирана и качество его военной организации вообще все-таки с американскими параметрами их не сравнить! На сегодняшний день это один из крупнейших торговых партнеров Ирана. Китай - лидер по объему капиталовложений в иранскую экономику среди иностранных инвесторов.
Особенно активно Китай инвестирует в энергетический сектор этой страны по некоторым данным, почти 40 млрд. Хотя в поставках иранской нефти в КНР в последние годы наблюдается некоторая аритмия, тем не менее Иран продолжает оставаться крупнейшим поставщиком углеводородов на китайский рынок [см. Так что эта страна слишком важна для Китая, чтобы он бросил ее на произвол судьбы.
Отсюда - и гарантии безопасности официальному Тегерану, о чем недвусмысленно заявляют власти Поднебесной. Поэтому помимо своей постоянно растущей военной мощи Поднебесная демонстрирует Западу и другие эффективные средства воздействия на него, в ряду которых, например, стремительное налаживание работы инвестиционных фондов для скупки активов в США и Западной Европе1. Понятно, что прозаический интерес Пекина здесь очевиден - он пытается конвертировать свои немалые валютные запасы в реальную собственность, но важен и геостратегический план.
Своими действиями Китай дает недвусмысленно понять, что переходит к глобальной экспансии, в рамках которой четко видит место своих партеров и союзников а Иран один из них. Это ли не те отрезвляющие обстоятельства, с которыми официальный Вашингтон, хоть и скрепя сердце, вынужден считаться? Попутно заметим, что в этой ситуации впору бы подумать о своем будущем и Израилю, особенно в свете тех бурных событий, которые происходят сегодня на Ближнем Востоке и в странах Маг- 1 Два таких фонда объемом 300 млрд.
Ведь на что уж лояльны к Израилю США, но даже в этой стране порой звучит раздражение теми политиками и военными в Тель-Авиве, которые стремятся любой ценой развязать военный конфликт с Ираном, а некоторые американские эксперты высказывают прогнозы, в которых крайне скептически оцениваются шансы Израиля выжить после 2020-2025 гг. Это вызывает бурную реакцию Тель-Авива и рождает личные обвинения в адрес Б. Обамы как это было, например, в мае 2011 г.
Но не надо забывать, что в США есть силы, которым хочется испытать «режим аятолл» на прочность. У сторонников новой войны на Ближнем и Среднем Востоке есть и свои веские «аргументы»: куда-то надо выводить американские войска из Ирака и Афганистана не выводя их при этом из региона и чем-то их надо занять в «Великом Пятиморье»! Правда, задач у американцев на Ближнем и Среднем Востоке сегодня несколько: есть долгосрочная, а есть среднесрочные...
Здесь стоит прислушаться к суждению российского эксперта в области энергобезопасности К. Симонова, который, говоря об этих задачах, подчеркивает следующее: «Долгосрочная - возможность получать серьезные объемы нефти и газа из Ирана. А среднесрочные схожи с иракской ситуацией.
Только список их больше. Первая - дать еще один повод для роста нефтяных цен. Вторая - лишить Китай поставок нефти из одного из крупнейших экспортеров "черного золота" в Поднебесную.
Третья -разрушить планы Индии по строительству газопровода для получения газа из Ирана. И наконец, четвертая - ударить по планам России создать "газовую ОПЕК" - организацию стран с крупнейшими газовыми запасами, которые могли бы получить контроль над мировым газовым рынком». И еще один важный момент, по К.
Симонову: «США вовсе не интересует контроль над добычей углеводородов в Иране. Соединенным Штатам нужно совершенно другое - не допустить иранскую нефть в Китай, иранский газ в Индию, а также повысить стоимость углеводородов на мировом рынке. В этом плане США вовсе не нужно в ходе военной операции установить контроль над Ираном - гораздо важнее просто дестабилизировать ситуацию в этом регионе» [см.
Не этим ли обстоятельством объясняется осторожность и тщательность, с которой США готовят свою операцию по «наказанию» Тегерана? Хотя понятно: «машина» запущена и слишком много Вашингтоном вложено в то, чтобы раз и навсегда разрешить иранскую проблему в выгодном для себя русле, и он едва ли остановится на полпути. Не будет он особенно считаться и с мировым общественным мнением.
Ведь Иран и подобные ему державы - это «изгои» Мировой Системы, это один из элементов той «Неинтег-рированной Бреши» Non-Integrating Gap , о которой еще в 2003 г. Барнетт [см. А поступать с «Брешью» как стратегически угрожающей Западу агрессивной средой должно соответствующим образом, а именно: как минимум, ее сокращать, а еще лучше - просто ликвидировать.
Кто этим должен заниматься? Естественно, сверхдержава, образующая сердцевину другого полюса - «Фукционирующего Ядра» Мировой Системы Functioning Core , олицетворяющего-де все лучшее и передовое, что есть в так называемой глобализации. Последнюю, правда, Т.
Барнетт и подобные ему теоретики понимают исключительно как «принужде-ние-к-американизации» без предоставления «не-Западам» особого выбора. Поэтому на нее не очень позитивно реагируют не только представители «Неинтегрированной Бреши» что, в общем-то, понятно , но неохотно идут даже некоторые представили так называемых приграничных государств, располагающихся между «передовиками» и «ретроградами». Таким образом, Ирану в любом случае уготована незавидная участь, с чем он, естественно, никак не смирится, и будет делать все, чтобы противостоять американскому наступлению на свои интересы и геополитическому давлению на регион.
Литература Абосзода Ф. Арбатов А. Асламова Д.
Они преданы своему делу и дисциплинированны. Но, пожалуй, самое главное заключается в том, что на их стороне демография, сочетание естественного прироста и результатов миграции, что в обозримом будущем может привести к тому, что в некоторых европейских городах или даже странах мусульмане будут составлять большинство» [Льюис Б. В связи с отсутствием в условиях нынешней ситуации вокруг Ирана и его ЯП не только более или менее эффективного, но и вообще какого бы то ни было реального механизма кризисного регулирования, возникает естественный вопрос. Возможно, он звучит и алармистски, но, с нашей точки зрения, вполне оправдан. Спрашивается: может быть, решение лежит совершенно в другой плоскости, находится вне того переговорного пространства, которое долгий период времени, вроде бы, создают вовлеченные в данный процесс мировые игроки? С нашей точки зрения, так оно и есть. Тем более что по большому счету никакого настоящего переговорного процесса и нет. Если что и есть, то в лучшем случае консультации сторон.
Здесь нам на память приходят слова классика - одного из ярких представителей русской геополитической школы - Н. Данилевского, который в своей работе «Россия и Европа» естественно, на языке своего времени писал так: «. Естественное и законное стремление к мирному развитию все более и более привлекает симпатии народов к биржевому взгляду на политику читай: бизнес-подходу по-американски для нашего времени. Но если бури и грозы необходимы в физическом порядке природы, то не менее необходимы и прямые столкновения народов, которые вырывают судьбы их из сферы тесных, узкорациональных взглядов политических личностей по необходимости судящих о потребностях исторического движения с точки зрения интересов минуты, при весьма неполном понимании его сущности и передают непосредственному руководству миро-правительного исторического Промысла. Если бы великие вопросы, служившие причиною самых тяжелых, самых бурных исторических кризисов, решались путем переговоров, с точки зрения самых искусных, самых тонких политиков и дипломатов своего времени, - как были бы жалки исторические результаты этих благонамеренных усилий, которые при всей их благонамеренности, при всей человеческой мудрости, ими руководящей не могли бы предугадать потребностей будущего, не могли бы оценить плодотворного влияния таких событий, которые с точки зрения своего 134 времени нередко считались и должны были считаться вредными и гибельными. В том, что мировые решения судеб человечества почти совершенно изъяты от влияния узкой и мелкой политической мудрости деятелей, современных каждому великому историческому перевороту, должно, напротив того, видеть один из самых благодетельных законов, управляющих историческим движением» [Данилевский Н. С поправкой на наше время опуская такие вещи, как «необходимость прямого столкновения народов» и «мироправительный исторический Промысел», мы разделяем не только пафос этого текста Н. Данилевского, но и его главную мысль - мысль о принципиальной «нерешаемости бурных исторических кризисов за столом переговоров».
Бартону конфликты со значительной культурно-цивилизационной составляющей. За примерами далеко ходить не надо: это и кашмирский «узел противоречий», это и курдская проблема, это и проблема христианско-анимистского Юга в Судане только недавно вроде бы разрешенная , это и «Ай-Дат» с его нынешним территориальным «эпицентром» в Нагорном Карабахе, это и арабо-израильское противостояние в Палестине - очень жесткое противостояние, в итоге открывающее дорогу не только всеобщему региональному «хаосу», но и делающей вполне реальной перспективу мировой войны [см. Все это, все эти кризисы и конфликты едва ли представляется возможным разрешить или как-то уладить за столом переговоров, какими бы представительными они ни были, с помощью каких бы авторитетных посредников и в каких бы форматах они ни проводились. Сегодня это не может отрицать даже самый последовательный сторонник решения политических проблем путем переговоров, даже безгранично верящий в возможности миротворчества человек! В то же время это не значит, что следует принять на вооружение ту мысль, к которой нас подспудно подталкивает автор. А она сводится к тому, что в важнейших мировых делах в конечном счете все решают стихийно складывающиеся балансы сил главных игроков «социальные бури и грозы», по Н. Данилевскому : как их более или менее симметричные отношения друг с другом, так и их асимметричные отношения с теми, кто занимает в мировой геополитической таксономии места «этажами ниже». Причем термин «асимметричные» здесь - не просто дань обычной риторике, а выражение важных особенностей международных отношений как таковых.
Ведь по большому счету все они асимметричны и в современных условиях растет как раз частотность взаимодействия разнотипных и асимметричных во всех смыслах субъектов. И это обстоятельство, как очень тонко замечает Л. Дериглазова, «нацеливает нас на предположение о наличии в мире своего рода стихийного механизма регулирования или саморегулирования множественных асимметрий в международных отношениях» [Дериглазова Л. Корректируя мысль русского классика и его современных явных или неявных последователей, скажем: так оно и есть, за исключением фактора стихийности. В ситуациях типа той, которая сложилась сегодня вокруг Ирана и его ЯП, хорошо видно, что действует очень большое количество игроков. И у всех из них свои интересы и свои предпочтения. По сути, любой кризис - это всегда сложный «комплекс» взаимоотношений тех или иных акторов, с присущей только ему «архитектурой» - комплекс, который создает как общий фон кризиса, так и общие рамки возможного урегулирования, чем заметно влияет на ход переговорного или, как в нашем случае, - квазипереговорного процесса. Поэтому конкретный вариант разблокирования любых тупиковых ситуаций, подобной иранской, будет определять баланс сил всех вовлеченных в процесс акторов, их соответствующие возможности и ресурсы.
И решающим фактором здесь могут оказаться вовсе не усилия посредников, пусть и самых искусных, а втянутость в процесс заинтересованных сторон, как это было, на-136 пример, на Балканах, а еще раньше в Восточном Тиморе, или как это сегодня обстоит на западе Судана - в многострадальной провинции Дарфур. Поэтому из самых разных вариантов урегулирования таких острых региональных «узлов противоречий», как иранский, в итоге может реализоваться самый «невероятный». Но только на первый взгляд, поскольку именно он в итоге может устроить заинтересованные стороны. Особенно это верно в тех ситуациях, когда посредники лишь формально сохраняют рамку третьей стороны, а по большому счету, посредниками-то и не являются, выступая в качестве тех же самых заинтересованных сторон. Прежде всего коснемся еще одного - пожалуй, ключевого - вопроса. Речь пойдет о подлинных причинах СИК. С нашей точки зрения, геополитическая подоплека этого кризиса состоит в том, что возвышение Ирана как сильного и весьма влиятельного игрока на мировой «шахматной доске» знаменует собой серьезный сдвиг силовых полей на всем Ближнем и Среднем Востоке и является едва ли не главным препятствием, которое стоит на пути утверждения тотального контроля США над этим стратегически важным регионом мира во исполнение амбициозного проекта «Новый Великий Ближний Восток». Именно в этом состоит «невралгический узел» всей иранской проблемы.
Что же касается такого важного, но в данном случае вторичного момента, как необходимость сохранения режима нераспространения ЯО, то для официального Вашингтона это не более чем тщательно разработанный политический дискурс, которым он умело прикрывает свои претензии к Тегерану. Хотя странное дело «нелояльность» к ДНЯО таких государств, как Израиль, а также не участвующих в этом договоре Индии и Пакистана1 почему-то остается без его особого внимания. Всего В этой связи нельзя не согласиться с мнением Д. Суслова, который, говоря о провозглашенной Дж. Это квинтэссенция нынешней американской стратегии. Очевидно, что для Ирана подобная перспектива не только неприемлема, но угрожает самому развитию и выживаемости страны, как они видятся всеми частями иранской элиты - от клерикалов до либералов. Статус Ирана как региональной "великой державы" и даже регионального гегемона, тем более обладающего ядерным оружием, несовместим с концепцией управляемости региона Соединенными Штатами. В то же время окончательная потеря контроля над регионом Ближнего и Среднего Востока означает кризис идентичности для США как единственной сверхдержавы, осуществляющей миросистемное регулирование, и дестабилизацию международной системы в целом.
Именно в этом, по нашему мнению, главное противоречие между США и Ираном, которое, оставаясь в плоскости анализа "США -Иран", разрешить невозможно курсив наш. Но эта основополагающая задача, которую решают США, а именно достижение полной управляемости и подконтрольности Ближнего и Среднего Востока, имеет, с нашей точки зрения, и чисто «нефтяное измерение». Нельзя не согласиться с мнением таких блестящих аналитиков, как Ю. Дроздов и С. Илларионов, которые пишут: «Серьезным последним шагом американского руководства в направлении установления своего контроля над нефтяными полями и путями доставки нефти из региона стала оккупация Ирака, располагающего весьма значительными запасами углеводородов. Теперь США нужен полнейший контроль как минимум над Ормузским проливом, наглухо "запирающим" Персидский залив и являющимся стратегическим ключом к путям нефтяного транзита из его акватории. Тот, кто будет контролировать Ормуз- же ядерных держав в мире девять. Пять из них — «легитимные» обладатели ядерного оружия США, Россия, Великобритания, Франция и Китай , а четыре — «нелегитимные » их мы назвали выше.
Как максимум, Америке желателен еще и контроль над всем южным побережьем и нефтяными запасами Ирана, сравнимыми с углеводородными богатствами поверженного Ирака. Таким образом, стратегические интересы США и Ирана несовместимы, если не сказать что они - диаметрально противоположны друг другу. Никакое существенное, принципиальное соглашение между ними, даже если оно и будет достигнуто, не может стать долгосрочным и обречено сыграть лишь роль тактической паузы» [Дроздов Ю. Таким образом, если говорить о том, кто из местных акторов мог бы по-настоящему бросить вызов американскому проекту «Новый Великий Ближний Восток», то можно назвать только одну державу, способную на такой шаг - это Иран. Оказывая влияние на значительный сегмент мусульманского мира так называемый шиитский пояс , он не только имеет свой оригинальный национальный проект, который свидетельствует о все большем отходе нынешних иранских лидеров от первоначальных идеалов исламской революции и об их сдвиге к обычному национализму, но и проводит целенаправленную политику по его реализации. С нашей точки зрения, современный Иран демонстрирует нечто большее. Стремительно набрав обороты в течение последних лет, сегодня Иран готов к мощному рывку. Можно даже констатировать факт резкого усиления, своеобразного возвышения этого государства на фоне всех других государств регионального масштаба Турции, Саудовской Аравии и даже некогда всесильного Израиля.
Вполне естественно, что в этих условиях меняются политические устремления Ирана как серьезного игрока, который начинает заметным образом влиять даже на мировую политику. И надо ли удивляться тому, что эта страна объективно превращается в главное препятствие, стоящее на пути утверждения тотального контроля со стороны США над «зоной пересечения крупных силовых линий, связывающих Дальний Восток с Африкой и Европу с Индией» [Лохаузен Й. Теперь о важнейших чертах или характеристиках иранского кризиса. С нашей точки зрения, их две. Во-первых, являясь таковым, СИК показывает, что его главные действующие лица демонстрируют практически арсенал средств борьбы, в котором есть все что угодно, все возможные несиловые и силовые способы воздействия на противника, пока за исключением использования средств прямого, то есть непосредственного, военного противоборства. Подчеркнем, однако, что это жесткое противостояние мощных, хотя и разных по силам держав, которое находится на грани перерастания обычных средств борьбы от экономических санкций до информационно-психологической войны в настоящие военные действия с применением самых разных видов оружия. И что интересно: обе конфликтующие стороны при этом не очень заботятся о том, чтобы использовать возможности кризисной дипломатии. Под ней обычно понимается тщательно продуманная деятельность со стороны конкретного государства, озабоченного развитием событий в ситуации кризиса, в который оно оказалось вовлеченным, когда это государство предпринимает реальные шаги в направлении снижения вызванной этим кризисом международной напряженности, а также недопущения его тяжелых последствий для своей национальной безопасности.
Одним словом, в нашем случае как раз та ситуация, которая теоретически точно описана известным отечественным специалистом М. Лебедевой: «Несмотря на резкое ухудшение в отношениях, кризис тем не менее не обязательно влечет за собой войну, -указывает она. Однако возможен и другой вариант развития событий, а именно: когда стороны все сильнее начинают проявлять враждебный характер по отношению друг к другу, - тогда за кризисом переломной точкой следуют вооруженные действия и далее развязывается вооруженный конфликт» [Лебедева М. Во-вторых, современный иранский кризис - это типичный асимметричный конфликт, поскольку в него вовлечены, с одной стороны, внерегиональный игрок в лице единственной сверхдержавы современного мира, а с другой - крупный игрок регионального масштаба с явной претензией на сверхдержавный статус, по меньшей мере в пределах «своего» региона. Возможно, это один из 140 первых провозвестников асимметричных конфликтов будущего, о которых в свое время говорил такой маститый ученый-международник, как Р. Но еще более вероятны конфликты, в которых вовлечена одна из великих держав и средней величины противник курсив наш. Но в нашем случае это еще своеобразный своего рода парадоксальный асимметричный конфликт, когда вроде бы «более слабый противник способен нанести серьезный ущерб и даже навязать свою волю более сильному, а сильный противник не всегда может отстоять свои интересы и подчинить слабого» [Дериглазова Л. Данное обстоятельство придает еще меньшую системную связанность и без того фрагментированному сегменту мирового пространства, каким в условиях постбиполярного мира является Ближний и Средний Восток.
Конечно, умозрительно говоря, после бесславного завершения операции в Афганистане и разворота на все 180 в Ираке можно допустить, что Вашингтон потеряет интерес к «Великому Пятиморью» и, соответственно, поумерит свой пыл в его северной оконечности - в Черноморско-Каспийском регионе. Но пока этого не видно, тенденции к охлаждению в отношении данного региона у Вашингтона не просматривается. США продолжают свою политику по закреплению на сопредельных с Ираном территориях, хотя, может быть, с меньшим, чем прежде, рвением, но гораздо более осмотрительно, действуя в том числе и чужими руками прежде всего Саудовской Аравии и Турции. США продолжают свое прицеливание к нему и в прямом, и в переносном смысле. Отсюда и шаги американцев навстречу Азербайджану в плане разыгрывания талышской карты, вплоть до стремления использовать здесь объекты военной инфраструктуры бывшего СССР [см. Отсюда и попытка Вашингтона склонить на свою сторону нейтральный Туркменистан с настойчивыми «просьбами» разрешить посадки американских военных самолетов на его аэродромах, на что тот, видя благосклонность Вашингтона и его союзников, отвечает все большей самостоятельностью в веде- нии международных дел и, в частности, шагами, которые де-факто все больше дистанцируют его от России [см. США не прочь использовать в своих интересах и «особую позицию» Узбекистана в региональных делах, который после известных событий в Андижане в 2005 г. США хотели бы закрепиться и в пакистанской части Белуджистана, но мешает позиция официального Исламабада, который все больше ориентируется на тесное сотрудничество с Пекином.
Последний же, которому Пакистан выгоден как стратегический союзник против Индии и как кратчайший путь для транзита углеводородов в Синьцзян, уже закрепился здесь имеет свою базу в Гвадаре [см. Но и Иран - не какое-нибудь обычное государство. Современный Иран - это не просто субъект международного права. И уж тем более это не государство, обладающее фиктивным или ограниченным суверенитетом. Применительно к нему специалисты по международным отношениям употребляют иногда термин «состоявшееся государство». Но это характеристика страны с формально-политической точки зрения. Если же взять более глубокий план - культурно-цивилизационный, то здесь картина еще более интересная. Иран представляет собой во многом уникальную страну с древнейшей го-сударственнической традицией.
Исторически он всегда существовал как империя сначала - шахская, сегодня - управляемая духовенством. До революции 1979 г. Кроме того, по классификации С. Хантингтона, Иран - это стержневое государство, образующее ядро особой цивилизацион-ной точнее говоря, субцивилизационной плиты - персидской. Одновременно с этим данное государство, в котором шиизм джа-фаритского толка, который уходит своими корнями в иранскую и индоарийскую ведическую культуру, является государственной религией, образует ядро внушительного шиитского ареала на 142 Ближнем и Среднем Востоке. И события последнего времени в Магрибе и на Ближнем Востоке привели к попыткам Ирана усилить свои позиции в регионе, причем ключевой целью стали как раз те территории, на которые распространяются претензии Ирана, а также страны, где шиитские общины либо дискриминированы правящими суннитскими режимами, либо дистанцированы от политических процессов [см. Что еще представляется важным отметить: Тегеран умело воспользовался ситуацией, которую создала смена власти в Вашингтоне, связанная с уходом Дж. Чейни и Д.
Рамсфелдом и приходом демократа Б. Обамы, пытавшегося поначалу выглядеть «голубем», с демонстративным отказом от риторики «исламо-фашизма» и заигрыванием с миром ислама в духе его нашумевшей речи в Каире. Передвижка в высшем американском истеблишменте объективно создала хоть и небольшой, но все-таки вакуум влияния США в регионе и в целом - в исламском мире, чем Тегеран не преминул воспользоваться. Он стал набирать политические обороты, небезуспешно тесня США с занятых ими «площадок». Тем более что у Ирана есть собственное понимание того, как мог бы быть переформатирован Ближний и Средний Восток, свой проект «Большого Исламского Ближнего Востока», на что в свое время была ориентирована инициатива Хатами. Базой этого стало наращивание экономического и военного потенциала Ирана. Любопытно, но факт: одновременно с воцарением в Белом доме в конце января 2009 г. Обамы спустя буквально две недели Иран вывел собственный искусственный спутник земли «Омид» и сделал это с помощью собственной ракеты-носителя «Сафир-2».
И ничего страшного в том, что «Омид» недолго тогда проработал на орбите он быстро сгорел в атмосфере. С помощью ракеты того же класса в июне 2011 г. Иран успешно вывел на орбиту новый ИСЗ -«Рассад-1» [см. Иранский спутник.. Важнее другое: он дал Западу, и прежде всего США, понять, что, во-первых, у него помимо ядерной есть серьезная ракетная программа, а во-вторых, со времен запуска «Омида» Иран де-факто стал полноправным членом клуба космических держав и - подчеркнем особо - первой космической державой в исламском мире. Тегеран никогда особо и не скрывал устремлений стать региональной сверхдержавой, не прятал своего желания выстроить мини-империю на том пространстве, где до недавнего времени США пытались строить «процветающий, демократический и независимый Большой Ближний Восток». Этот проект оказался не очень успешным, и активные иранцы не без успеха стали заниматься «утилизацией» некоторых сегментов ближневосточного пространства - прежде всего, естественно, в арабских странах, вызывая в них смешанные чувства. Анализируя этот важный момент, известный эксперт В.
Сегодня Иран явно на подъеме и восхождение его стремительно. Кто будет этому противиться? Какое чувство в этих условиях испытывает арабский мир к Тегерану? Скорее, дружеское, если, конечно, не принимать в расчет желание саудовских правителей «отсечь голову иранской гадюке». Однако отношение и к правящей в Эр-Рияде династии тоже очень спорное. Несмотря на то что она носит священный титул «хранителей исламских святынь», былая сервильность по отношению к США, да и нынешняя зависимость саудитов от Вашингтона арабами не забывается! Поэтому брожение в арабском мире в конечном счете на руку Тегерану. В этой связи В.
Во всяком случае, если мир, не без сожаления и горечи, все же признает упадок Америки, то об Иране говорят все, что угодно, но в немощи и несостоятельности не уличают» [Ас-Самарани В. Как же на все это смотрят США? Не имея возможности действовать в регионе, как это было раньше при Дж. На самом-то деле он как раз «при чем». Просто теперь Вашингтон намеревается действовать изобретательнее, более хитро. Не сказать, чтобы «арабская весна» оказалась для него как снег на голову. Вовсе нет. Во-первых, разного рода американские фонды, «мозговые тресты» и стоящие за некоторыми из них разведслужбы немало сделали для того, чтобы обосновать сами принципы распространения вируса этих «революций» и отработать соответствующий инструментарий в виде новомодных «твиттер-технологий» и использования социальных сетей ЕасеЪююк и др.
Но вашингтонские стратеги все же пропустили начало этой «весны», как-то легковесно подошли к тому, что здесь подспудно зрело и к чему в итоге привело [см. Уже потом, как бы вослед бегущему поезду попытались вскочить на его подножку. События второй половины 2011 г. Каддафи, не утихающие беспорядки в Сирии и Йемене вновь показали миру характер ведения ими международных дел, далеко не сдавших в архив древностей свои испытанные средства: «тихую» и не очень. Всего же, по некоторым данным, в летних «лагерях демократии», организованных американцами, прошло интенсивное обучение 150 тыс. И все они впоследствии стали участниками революции на улицах Каира и других египетских городов [см. Все вышесказанное так или иначе показывает, что на «площадке» Ближнего и Среднего Востока в клинче сошлись непримиримые и достаточно сильные конечно, каждый по-своему соперники: США и Иран. Точнее сказать, они асимметрично сильные -один сильнее в одном, другой - в другом.
А это значит, что они одновременно и слабые опять-таки: кто - в чем! Как результат: в целом зависшая ситуация. Она, естественно, имеет свою подспудную динамику, но внешне выглядит как патовая - как равновесие противоположных тенденций, которые обусловлены действиями различных сил, вовлеченных в иранский кризис. Но, как мы знаем, любое политическое равновесие - «вещь динамичная», оно всегда временное. Рано или поздно ситуация меняется. Она не может не меняться. Спрашивается: что же дальше? Но не столько от них самих, сколько от соотношения сил между условно говоря «проамериканским» и «проиранским» лагерями.
Если первый составляет комплекс в той или иной степени комплементарных отношений США и Израиля вместе и порознь с властями «Свободного Куд-ристана» на севере Ирака , Саудовской Аравией, Иорданией, монархиями Персидского залива, а также в меньшей степени Грузией и Азербайджаном с вертикально замкнутыми на него отношениями, исходящими от ЕС и НАТО, то второй лагерь выглядит более сложным комплексом, причем в последнее время он слабеет. Его образуют два сегмента: «горизонтальный» - в виде комплементарных отношений Ирана с Сирией, «Хезболлой» в Ливане, ХАМАС в секторе Газа и исламистскими группировками на Синае, влиятельными проиранскими силами в Ираке, «Братьями-мусульманами» в Египте, Суданом и Эритреей, зейдитскими племенами хути на севере Йемена, с опорой Тегерана на такие «колонны поддержки», как значительные персидские диаспоры в регионе 300 тыс. Кроме того, дальнейшее развитие событий вокруг Ирана будет зависеть и от позиции двух таких держав, как Индия и Турция. Преодолеет ли Индия при всей своей энергозависимости от Ирана ту негативную динамику, которая не без участия США наметилась во взаимоотношениях двух этих стран в последнее время, или нет? Выйдет ли Турция, внешне проводящая резкую антиизральскую кампанию, из-под влияния США, найдет ли Анкара со своим неоттоманизмом место вне американского проекта «Нового Большого Ближнего Востока» все-таки сегодня по ряду позиций она находится в режиме позитивного взаимодействия с Тегераном? От этого также в немалой степени будет зависеть расклад сил вокруг Ирана и его ЯП. Брюссель при этом не выходит за рамки подыгрывающей США стороны, к тому же весьма ослаблен институциональным кризисом и системными неполадками в зоне евро. Итак, на какие же варианты развязки СИК мы в принципе выходим?
До недавнего времени по крайней мере до наступления 2010 г. Если рассмотреть их в диапазоне «неприемлемый - предпочтительный» в обоих случаях имеются в виду инте- 1 Кстати сказать, Москва, которая давно и активно работает с Ираном в таких сферах, как ядерная энергетика, авиакосмическая отрасль, военно-техническое сотрудничество и морские транспортные коммуникации [см. К сожалению, как отмечает целый ряд экспертов, к реализации силового сценария вокруг Ирана Россия готова меньше, чем кто-либо из других крупных игроков в Евразии. Более того, как очень точно фиксирует ситуацию Д. Евстафьев, оказывается, что Россия - это единственный подобного рода игрок, у которого вообще не просматривается повестка дня на случай пресловутого «что-то будет, если... Такой вариант, безусловно, имел бы катастрофические последствия и для самого региона, и для мира в целом. Здесь были возможны подварианты, а именно: а полномасштабное вторжение США на территорию Ирана с применением сухопутных войск плюс к этому будут использованы силы и средства других видов или родов войск ; б США могли ограничиться воздушными ударами по объектам нефтяной или газовой инфраструктуры Ирана, а также энергетическим объектам например, по югославскому сценарию 1999 г. Осирак с целью предотвратить появление у С.
Хусейна ядерного потенциала, или по типу бомбардировки военного объекта в сирийском городе Дайр аз-Зор в сентябре 2007 г. США же лишь поддержат эту израильскую атаку, то есть будут присутствовать на этом театре военных действий, но как бы «за кадром» - могут действовать силами диверсионных групп спецназа, активировать свою агентуру в проблемных для Тегерана регионах, проводить мощную «пиаркампанию» и т. В этой ситуации на него могло бы оказываться все большее давление вплоть до применения самых жестоких санкций, и он в итоге оказался бы в полной международной изоляции. Это неизбежно повлекло бы за собой превращение Ирана в «страну-изгоя» со всеми вытекающими из этого последствиями как для Ближнего и Среднего Востока, так и для мира в целом. При этом фактическое «торпедирование» Ираном режима нераспространения ЯО только подстегнуло бы его в стремлении обзавестись собственным ЯО, а заодно с этим стало мощнейшим стимулом для большого числа «пороговых» и «предпороговых» государств к развитию собственных ядерных программ и приобретения ЯО. Мы уже не говорим о том, какую «свободу рук» получили бы разного рода террористические группировки, давно уже лелеющие мечту о том, как бы обзавестись такого рода ОМУ. В этом случае на Ближнем и Среднем Востоке произошел бы существенный сдвиг в пользу «российско-китайского» силового поля и, соответственно, усилился градус напряжения по всей линии соприкосновения его со своим евроат-лантическим визави.
Впрочем, атака на самый важный объект - подземный завод по обогащению урана, скрытый под горой Фордо, является наиболее технически сложной задачей, и не факт, что Израиль обладает необходимыми для этого вооружениями.
Однако США, которых также не устраивают попытки создания Ираном ЯО, и которые сообщили, что «все варианты на столе», могут поставить Израилю те или иные средства для более мощных атак на ядерную программу Ирана, или даже могут сами принять участие в некоторых атаках. Кроме того, Израиль заинтересован в ликвидации иранских предприятий, производящих баллистические ракеты, крылатые ракеты и дроны. В связи с этим заслуживает внимания второе сообщение. Израильское издание Jerusalem Post пишет о загадочном нападении Ирана на коммерческое судно «Campo Square». Некий «воздушный объект» поразил это судно, следовавшее транзитом через Индийский океан, примерно в 300 морских милях от берегов Индии и Омана. Подробности инцидента стали известны лишь неделю спустя, 17 февраля. Причем, атака последовала за нападением на тихоокеанское судно «Циркон» 15 ноября, которое было совершено иранским беспилотником «Шахед-136», запущенным из Чабахара. По поводу самой последней атаки издание Al-Monitor сообщило, что «по крайней мере, один иранский беспилотник был нацелен на связанный с Израилем коммерческий танкер в Аравийском море 10 февраля, причинив незначительный ущерб и это подтвердил в пятницу американский военный чиновник, знакомый с инцидентом».
В прошлом Иран неоднократно нападал на торговые суда, в том числе связанные с Израилем, в указанном регионе.
В чем обвиняют Израиль?
- В Иране заявили, что Запад смирился с наличием ядерной программы у страны
- Имеет ли Иран ядерное оружие
- Ядерная угроза: во что может вылиться конфликт Израиля и Ирана
- Сорок лет одиночества
- Москва и Тегеран сошлись на безальтернативности "ядерной сделки" / В мире / Независимая газета
- Туристы нашли в пустыне Израиля обломок иранской ракеты
Названа страна, способная дать Ирану ядерное оружие для удара по Израилю
Ирану нужен запасной план на случай, если долгосрочная ядерная сделка с мировыми державами не будет реализована. Если Израиль будет наносить удары по территории Ирана, это может коснуться и экспорта иранской нефти на мировой рынок. Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) не зафиксировало признаков наличия у Ирана ядерного оружия, сказал гендиректор организации Рафаэль Гросси. Tasnim подчеркивает, что ядерные объекты в иранской провинции находятся в полной. Трамп предупреждает о возможности Ирана получить ядерное оружие ты МАГАТЭ сообщили о скором создании ядерной бомбы в Иране. Июль 2015 года: Иран и шесть мировых держав заключили долгосрочное соглашение о проверке и значительном сокращении возможностей Ирана по производству материалов для ядерного оружия.
Читаемое на сайте
- В Иране заявили, что Запад смирился с наличием ядерной программы у страны
- Президент Ирана заявил, что страна не намерена создавать ядерное оружие
- Ядерная угроза: во что может вылиться конфликт Израиля и Ирана // Новости НТВ
- Это будет шок. Чем грозит конфликт Ирана и Израиля мировому рынку нефти
- ВЗГЛЯД / Ядерная сделка Израиля и саудитов изменит Ближний Восток :: В мире
- Баку и Берлин сверяют часы
Please wait while your request is being verified...
Однако входить в клуб ядерных держав de jure Иран не намерен, он желает оставаться в таком же положении, что и Израиль, то есть быть ядерной державой «по умолчанию». Около 300 единиц, если бы все это долетело и упало, куда хотел Иран, то Израиль уже сейчас бы нанес ядерный удар. Июль 2015 года: Иран и шесть мировых держав заключили долгосрочное соглашение о проверке и значительном сокращении возможностей Ирана по производству материалов для ядерного оружия. Если эти новости про иранскую ядерную программу будут использованы для окончательного разрушения иранской ядерной сделки и прекращения отношений между Ираном и МАГАТЭ, возникнет почти такая же ситуация, как в 2003 году перед нападением США на Ирак, считает он. Иран стал ядерной державой. Ажиотаж вокруг ядерной программы Ирана взошел на новый виток после того как президент страны Махмуд Ахмадинежад распорядился увеличить уровень обогащения урана с 3,5 % до 20%. Хотя бы потому, что иранское оборудование и по гарантиям самого Ирана, и по заключению МАГАТЭ могло обогащать уран до уровня примерно в 60 процентов – и не выше.
Ядерные державы мира на 2024 год, список стран имеющих ядерное оружие
Июль 2015 года: Иран и шесть мировых держав заключили долгосрочное соглашение о проверке и значительном сокращении возможностей Ирана по производству материалов для ядерного оружия. В совокупности с угрозами иранского руководства уничтожить Израиль и других американских союзников в регионе риски появления новой ядерной державы никого не устроили, и страна снова оказалась в тотальной блокаде. Теракты в Иране и России происходят потому, что западные страны, а особенно США, поддерживают радикалов, заявил министр обороны Исламской Республики Мохаммад Реза Аштияни. Сведения о наращивании в Иране ускоренными темпами работ по обогащению урана содержатся в опубликованном на днях отчёте ые державы призывают Иран немедленно остановить работы по обогащению урана и замедлить развитие иранской. "Кроме того, у Ирана есть несколько способов доставки ядерного оружия, в том числе баллистические ракеты", напоминают эксперты. Ну а Иран подождал (не остынет ли Трамп) и стал поэтапно восстанавливать свою ядерную программу, заявив, что начинает процесс обогащения урана на уровне выше предусмотренных планом 3,67%.
Sorry, your request has been denied.
И что будет, если персы всё же создадут боеголовку? В 1980-х годах атомная бомба была даже у ЮАР. Почему за 70 лет развития ядерной энергетики, в том числе в Иране, Тегеран так и не изобрёл собственное оружие? Насколько персы близки к такой цели, и почему мировое сообщество против расширения списка ядерного клуба? Основная причина, по которой ООН препятствует ядерной программе Ирана, — это потенциальная угроза для Израиля.
Начиная с 1979 года, когда в Иране победила Исламская революция, Тегеран претендует на неофициальный статус ведущей главной мусульманской державы. Соответствуя заявленным претензиям, иранские власти покровительствуют шиитским организациям за рубежом и выступают за уничтожение Израиля как государства. Проблема в том, что многие шиитские группировки, например, в Ираке, Саудовской Аравии и Бахрейне, пытаются добиться власти с помощью оружия, устраивают погромы и и признаны большинством мира террористическими. Из-за спонсирования таких организаций Иран был внесен американцами в список «Оси зла».
Так он отреагировал на заявление министра обороны Израиля Бени Ганца журналу Foreign Policy, что Иран может через два или три месяца обладать необходимыми материалами и возможностями для производства ядерной бомбы. И при всех внешних нормальных отношениях, приемах, встречах с иранскими аятоллами Путин прекрасно понимает, что наличие ядерного оружия у исламского государства, которое подчиняется только религиозным законам и аятоллам, ничего хорошего не сулит России. Не только в смысле применения ядерного оружия против Российской Федерации. Просто они получат больше денег и больше влияния на мусульманские районы России. И речь не только о кавказских регионах, но и о Москве, значительную часть которой составляют мусульмане», - отметил экс-консул. По его словам, в Израиле серьезно относятся к сообщениям о возможном появлении у Ирана ядерного оружия. В Израиле рассказали о возможной войне с Ираном «Мы находимся в постоянном контакте с нашими друзьями.
И не только с организации такого рода консультаций и встреч, но и поддержания подобных взаимодействий в постоянном режиме.
Хотя и это лишь первый шаг, за которым должен последовать другой - более серьезный. Ведь посредник по идее должен вести дело к урегулированию конфликта через организацию переговоров, для чего он готовит заранее и затем предлагает сторонам свой план урегулирования. Здесь это условие также не выполняется. Если какие-либо переговоры формально имели место в прошлом и имеют место в настоящем, то, во-первых, все они не выходили и не выходят за рамки обычных консультаций, то есть взаимного информирования, и, во-вторых, выстраиваются в двустороннем формате, где одной из сторон всегда является Иран, который при этом шел и идет на известные уступки, но стороной переговоров никогда не были США. Нельзя не сказать еще об одном аргументе в пользу «не может». Дело в том, что, будучи особой модификацией посредничества, которое по мандату международного сообщества применяет конкретный актор не важно какой: индивидуальный или групповой , кризисное регулирование есть не что иное, как система строго последовательных, процедурно обставленных и опирающихся на определенную правовую базу действий третьей стороны, преследующей своей основной целью урегулирование кризисной, конфликтной или спорной ситуации, а стало быть, и особое воздействие на тех, кто ее непосредственно вызвал. Имея соответствующие полномочия, третья сторона и приступает к работе по вовлечению участников конфликта или кризиса в переговорный процесс или оказанию им помощи в уже идущем переговорном процессе. При этом настоящая третья сторона должна сохранять в данной ситуации статус нейтрального и объективного игрока, а иногда даже строго бескомпромиссного арбитра.
Выполняется ли данное условие в ситуации современного иранского кризиса? Думается, ответ ясен: нет, не выполняется. Если что мы и можем четко зафиксировать, то лишь демонстрацию национального эгоизма членов «шестерки», когда они исходят не из логики распутывания донельзя запутанного «узла противоречий», то есть решения общими усилиями этой сложнейшей мировой головоломки, а из логики своих собственных интересов. Тот же А. Арбатов резонно замечает: «В этих условиях не удивительно, что ведущие державы не могут согласовать свои позиции, что раз-122 ногласия между ними подчас больше, чем между ними и Ираном. Тегеран в традициях восточного торга ловко пользуется этим, постоянно меняя тактику, попеременно ужесточая или смягчая свою линию, сталкивая партнеров по переговорам и при этом последовательно продвигаясь в программе ЯТЦ» [Арбатов А. В итоге кризис вокруг иранского ядерного досье, протекающий заметим в условиях ухудшающейся мировой политической конъюнктуры, становится разменной картой в геополитических играх и геостратегических калькуляциях великих держав и иных акторов, вовлеченных в этот процесс. Особенно это касается сил, представляющих евроатлантический лагерь во главе с США.
Надо ли удивляться в этой связи жесткой критике иранского руководства Организации Объединенных Наций прежде всего Совбеза , которая и должна была бы вплотную и по существу заниматься не Ираном или не одним лишь Ираном , а урегулированием кризиса, возникшего вокруг этой страны. Выступая еще в сентябре 2007 г. Ахмадинежад, например, публично заявил: «Некоторые из постоянных членов Совета Безопасности, которые сами являются одной из сторон международных конфликтов, по сути, используя Совет Безопасности, угрожают безопасности других стран. Они заранее объявляют об осуждении Советом Безопасности своего противника. Отсюда вопрос: чем можно оправдать использование Совета Безопасности в качестве такого инструмента? Разве такие действия не лишают Совет Безопасности дееспособности и не ущемляют его авторитет? Насколько способствуют такие действия эффективности Совета Безопасности в плане установления подлинной безопасности? Так что здесь мы склонны к такому выводу: члены «шестерки» используют свое присутствие в ней для того, чтобы лишний раз напоминать о себе, обращаясь прежде всего к Ирану, но желая подчеркнуть свой мировой статус.
Одновременно с этим они используют свое членство в «неформальном клубе по Ирану», для того чтобы наблюдать друг за другом, внимательно отслеживать действия «партнеров». Цель здесь одна: не упустить что-то важное в такой сложной ситуации, как иранская, из-под своего контроля, «быть постоянно со всеми» на этом игровом поле, хотя и действовать в своих интересах. И еще один, пожалуй, самый важный аргумент. В «шестерке» присутствуют США - один из основных участников СИК, более того, наиболее активная сторона в нем, поддерживающая высокий «градус напряжения» во взаимоотношениях с иранским режимом и постоянно выдвигающая разного рода «инициативы» в плане давления на Иран с вовлечением в этот процесс и международного сообщества, и ведущих евроатлантических держав особая ставка при этом делается на Францию и Германию. В итоге это приводит к тому, что само присутствие США в «шестерке» изначально парализует ее работу как механизма регулирования, то есть не позволяет ей быть равноудаленной от участников кризиса и равноприближен-ной к той проблеме, которая фигурирует в качестве основного «детонатора» международной стабильности. Более того, желание Вашингтона перетянуть на свою сторону Париж и Берлин, которые, увы, в этом плане идут у него на поводу и в последнее время все более ужесточают свою позицию по иранской проблеме, фактически раскалывает «шестерку», создавая в ней три полюса два явных, четко фиксируемых и один - неявный, аморфный : а США плюс Великобритания Лондон, как всегда, в одном лагере с Вашингтоном ; б Франция и Германия она, кстати сказать, недавно занимала второе после Китая место по торговому обороту с Ираном все более склоняются к позиции первых двух держав прежде всего, естественно, США ; в Россия и Китай. Если в этой ситуации и можно говорить о «шестерке» как более или менее целостном образовании, то только в одном смысле: в том, что она представляет собой некую контактную группу великих держав по иранской ЯП, то есть выступает в качестве «площадки» для взаимных консультаций и время от времени - от имени международного со-124 общества с увещеваниями в адрес тегеранских властей на предмет недопустимости милитаризации их ЯП. Резюмируя эту позицию, можно сказать, что «шестерка» весьма далека даже до того малоэффективного, слабоинституцио-нализированного, но все-таки до недавнего времени работавшего механизма посредничества, который международное сообщество использовало в урегулировании арабо-израильского конфликта; механизма, который одно время позволял «ко-спонсорам» в лице США, России, ЕС и ООН вести дело к проведению масштабной конференции по Ближнему Востоку, в чем, естественно, наиболее активной была американская сторона не будем забывать, что именно Вашингтон разрабатывал базовые принципы урегулирования донельзя запутанных и глубоко конфликтных палестино-израильских отношений - «план Б.
Клинтона» 2000 г. И если режим взаимоотношений основных участников СИК будет оставаться прежним - конфронтационным с явной тенденцией к эскалации конфликтности, а деятельность основных заинтересованных сторон будет характеризоваться дальнейшим нарастанием противоречий между ними, то международное сообщество может в одночасье оказаться перед перспективой возникновения новой горячей точки. И не где-нибудь, а в таком сложнейшем регионе, как Ближний и Средний Восток. Ко всему прочему переговоры Ирана с «шестеркой» в 2009 г. И прерваны они были после того, как Совет управляющих МАГАТЭ осудил тегеранские власти за строительство второго завода по обогащению урана и призвал их не строить впредь другие ядерные объекты. Она предполагала введение жестких санкций в отношении Тегерана, вызвавших серьезные экономические проблемы для страны и прекращение работы на иранском рынке целого ряда крупных компаний. Тогда о своем решении прекратить работы в Иране заявили французская «Total», англо-голландская «Royal Dutch Shell», BP, ENI, а турецкая компания «Tupas» разорвала контракт на поставку в Иран бензина, в результате чего резко выросли цены на продукты, транспортные перевозки, Иран был вынужден начать производство собственного топлива и т. Еще одна «жертва» этих санкций - падение не самого слабого министра иностранных дел ИРИ М.
Моттаки и назначение на эту должность руководителя Национальной организации по атомной энергии Али Акбара Са-лехи, имеющего славу технократа, но в то же время опытного и искусного переговорщика. Как видно, Тегеран по-своему «ответил» Западу, предложив для общения с «шестеркой» более серьезную и еще менее удобную для Запада фигуру, чем М. Моттаки [см. Свое «общение» с Ираном «шестерка» возобновила лишь 14 месяцев спустя - в начале декабря 2010 г. В конце января 2011 г. Никакого прорыва на них достигнуто не было, если не сказать больше - они закончились провалом [см. Позиции сторон оказались непримиримыми: Иран потребовал от «шестерки» отмены санкций ООН и соглашения, в соответствии с которым он смог бы продолжить свои исследования и разработки в области ядерной энергетики; «шестерка» же под председательством комиссара ЕС по иностранным делам и политике безопасности К. Вообще говоря, складывается следующая ситуация.
Во-первых, в поведении сторон не просматривается ориентация на достижение компромиссного решения. Выражаясь словами В. Плеханова, в свое время досконально проанализировавшего тупиковую ситуацию вокруг Нагорного Карабаха, можно сказать так: «Стороны не ищут компромисса, они предъявляют требования друг к другу в расчете на их невыполнимость» [Плеханов В. Во-вторых, поведение «шестерки», которая, пусть формально, но все же выступает в роли посредничающей структуры, все больше напоминает поведение конфликтующей стороны - стороны, которая не помогает разрешить кризис, а сама все больше входит в него, предъявляя Ирану заведомо невыполнимые требования. В-третьих, присутствие в «шестерке» США, которые еще в январе 2002 г. Наконец, невооруженным глазом видно, что нужны переговоры внутри самой команды посредников, прежде всего между США и Китаем, что по понятным причинам весьма затруднительно. Если Великобританию, Францию, в меньшей мере Германию США без особого труда могут склонить на свою сторону например, в вопросе санкций в отношении Ирана и вышеуказанные страны вряд ли рискнут проводить самостоятельную политику, противоречащую генеральной линии США; если к мнению Вашингтона стала прислушиваться Москва по крайней мере, так было до недавнего времени , то в отношении Китая, имеющего весомые экономические интересы в Иране, этого не скажешь. Угрозы США в его адрес исключены, попытки же давить на него - малоэффективны.
Здесь будет не лишним вспомнить, что в феврале 2011 г. США предприняли попытку надавить на несговорчивый Китай путем расшатывания тайваньской проблемы. Вашингтон обозначил в качестве своих планов осуществление поставки вооружений не признаваемому Пекином Тайваню на сумму 6,4 млрд. Однако данное действие не принесло желаемого результата, поскольку Китай вместо предполагаемого замешательства выступил с резкими заявлениями в адрес США, обвинив их во вмешательстве в свои внутренние дела и даже пригрозил ввести санкции против американских компаний, поставляющих Тайваню вооружения. Наблюдатели расценили данный политический маневр США как «политическую игру вокруг Ирана», которая, однако, не привела к уступкам со стороны Китая [см. Так или иначе, но в переговорном процессе по ядерному досье Ирана наступил период неопределенности, открывающий перспективу для силового варианта развязки кризиса. В мае 2011 г. Иран, правда, послал сигнал о своей готовности к новому раунду переговоров с «шестеркой», что стало его ответной реакцией на письмо в свой адрес той же К.
Правда, при этом он огово- рил один момент: «переговоры должны состояться без давления третьих сторон» [см. То есть опять ничего определенного. И тут же в июне 2011 г. Иран объявляет о планах перевода работ по обогащению урана с мощностей в Натанзе на подземный объект в Фордо с одновременным троекратным! Плюс к этому на сайте Корпуса стражей исламской революции появляется некое сообщение утка? Некоторый просвет в переговорном процессе наступил в середине августа 2011 г. И связан он был не с усилиями «шестерки», а с усилиями Москвы, которая де-факто попыталась взять на себя функцию единоличного посредника. Видя полный тупик в переговорном процессе с Тегераном, российская сторона предложила свой собственный план урегулирования ситуации вокруг иранской ядерной программы.
Речь идет о так называемом «плане Лаврова», озвученном российским министром еще в июле. Это план пошагового подхода к решению проблемы, что можно интерпретировать таким образом: «Двигаться вперед, разбивая проблему на этапы, оговаривая при этом на каждом из них взаимные действия и возможные уступки». По большому счету, Россия не отвергает прежние предложения «шестерки», обращенные к Тегерану. Она лишь предлагает обозначить последовательность шагов, следуя принципу «от простого к сложному», и установить между ними временной промежуток, с тем чтобы можно было проверить исполняемость принятых решений. После этого можно переходить к следующему этапу. При этом уступки сторон должны быть последовательными и взаимными. Уточним: «план Лаврова» содержит только те шаги, которые могут снять озабоченность междуна-128 родного сообщества в отношении характера ЯП Ирана. Не более того.
Права Ирана обогащать уран он не касается. Заметим, предложения российской стороны были позитивно восприняты Тегераном. Однако, как подчеркивают специалисты например, директор Центра по изучению современного Ирана Р. Сафаров , с реализацией новой инициативы Москвы могут возникнуть проблемы. Помимо такого фактора, как искренность официального Тегерана и глубина его согласия с позицией Москвы, есть те игроки в той же «шестерке», но в данной ситуации - в остающейся «пятерке» , которые не очень-то хотели бы такого развития событий вокруг Ирана и не выражают желания отказаться от своих завышенных требований. США, например, вступившие в предвыборный период, явно не готовы к компромиссу и рассчитывают на ослабление иранского режима, которое может его подтолкнуть к серьезным уступкам [см. Но и Тегеран верит в себя, рассчитывая на свою силу и настойчивость в отношении Запада. В общем, складывается впечатление, что и в случае с последней инициативой Москвы вокруг Ирана и его ядерной программы ничего не изменится, то есть рано или поздно все вернется на «круги своя».
Каких именно? Во всей ситуации вокруг Ирана суть дела, с нашей точки зрения, не в его ЯП как таковой. Полагаем, что это всего лишь повод предъявить Ирану претензии. Не было бы у Ирана ядерной, нашли бы химическую, бактериологическую, геотектоническую или еще какую-нибудь программу. В этом серьезнейшем вопросе мировой политики России следует быть крайне осторожной и просчитывать все шаги и их последствия. Как справедливо замечает известный российский эксперт Д. Рюриков, происходящее ныне вокруг Ирана - «дежа вю» 2003 г. Обвиняя С.
Хусейна во всех смертных грехах в «наличии неких тайных лабораторий, где производилось это ОМУ, и недопуске в свои дворцы, где оно-де складировалось», в «секретных урановых сделках с Нигером», в «связях с одиозной "Аль-Каидой"» и т. Искали долго и кропотливо, прикрываясь инспекторами ООН. Не находили ядерного. Помимо опыта «урегулирования» Западом иракского кризиса во многом инспирированного им же самим , у всех на слуху сегодня афганский «узел противоречий» с неясными перспективами его урегулирования. На подходе еще одна «площадка» для кризисного регулирования - сирийская. Как же ему в этой ситуации можно наладить переговорный процесс с Ираном? Или, скажем точнее, пойдет ли Иран на переговоры, осознавая, что его базовые интересы все равно Западом не будут учтены. Если что и подталкивает его на это, то скорее присутствие в «шестерке» России и Китая, которые хоть как-то, но учитывают иранские заинтересованности.
В меньшей мере иранские власти заботит мировое общественное мнение и «правила хорошего тона» - предпочтительность ведения международных дел с помощью дипломатии, а не танков и ракет. Давно уже пора понять: официальный Тегеран - это весьма искушенный игрок и политическое зрение его пока не подводит. Тегеран же видит, что четыре из шести участников «команды посредников» - это те же самые западные страны, которые на словах, призывая его к переговорам и даже обвиняя за постоянную обструкцию своих дипломатических усилий, за неуступчивость в вопросах транспарентности его ядерной программы и т. Так что диалога, а любой настоящий переговорный процесс -это именно диалоговая или даже полилоговая, если говорить о многосторонних переговорах форма общения равноправных сторон, и не получается. Как не получается и посредничества в исполнении «шестерки», ибо посредничество - это строго нейтральная, равноудаленная от участников противостояния и ориентирован-130 ная на решение проблемы, а не на что-либо другое, линия поведения третьей стороны. И «вечный тупик» в переговорах по иранской ЯП - лишнее тому подтверждение. Иначе говоря, тупик в переговорах - не отсутствие адекватных природе и сложности обсуждаемой проблемы технологий и техник работы переговорщиков, а отсутствие доверия со стороны Тегерана к западным «партнерам». В конечном же счете это отсутствие смысла вести с ними диалог по существу.
Амано в ноябре 2011 г. Тегеран прекрасно понимает желание США и Великобритании плюс подыгрывающей им почти во всем Франции навязать ему свои правила игры, за чем скрываются более серьезные вещи, а именно: сделать «режим аятолл» покладистым, а еще лучше вообще заменить его на удобный для Запада. Естественно, не стоит идеализировать и Иран, договороспособность которого по крайней мере формально, то есть с точки зрения канонов официальной дипломатии оставляет желать лучшего. Но не все факторы, осложняющие эту способность иранской дипломатии, - внутриполитические. Договороспособность официального Тегерана осложняют и международные факторы, в том числе и необязательность отдельных игроков, работающих на иранской «площадке» например, той же России, которая после «перезагрузки» своих отношений с США и под влиянием протестов со стороны Израиля «заморозила» поставки в Иран комплексов С-300. Потеря доверия к ним, увы, тоже налицо [см. И все же сегодня слишком много козырей у Запада. Он во многом задает тон.
А главным для Запада было и остается - изменить политический режим в Иране или, как там предпочитают говорить, максимально «демократизировать» его. Последнее слово, пожалуй, ключевое. Сошлемся в данном случае на мнение одного из крупнейших отечественных востоковедов - академика Е. Говоря о сложности налаживания диалога западной и исламской цивилизаций в современных условиях, в одной из своих статей он пишет: «... Силовое навязывание демократии стало не просто отличительной чертой американской экспансии на Ближнем Востоке, но и ее идеологическим оправданием. Особенно четко это проявилось во время администрации Буша -младшего, предпринявшего военную операцию в Ираке. Отвергнутые неопровержимой действительностью "аргументы" о том, что Ирак якобы угрожает США, так как производит ядерное оружие или поддерживает тесные связи с "Аль-Каидой", организовавшей террористическое нападение на Соединенные Штаты 11 сентября 2001 года, были тут же заменены. Причиной вооруженной интервенции была объявлена необходимость привнести в саддамовский Ирак демократию.
Что на самом деле было привнесено в Ирак, - продолжает Е. Примаков, - показали 8 с лишним лет американской оккупации. Шиитско-сун-нитские отношения вылились в непрекращающиеся кровавые столкновения. В результате военных действий США и междоусобной, межконфессиональной борьбы за 8 лет погибло более 1 миллиона иракских граждан, около 5 миллионов покинули страну. По сей день раздаются взрывы на улицах иракских городов, уносящие десятки человеческих жизней. Происходит исламизация государственных структур - все шиитские партии, занимающие ведущее положение в багдадском правительстве и парламенте, религиозного толка. Ирак оказался на грани территориального распада». Нельзя не согласиться и с заключительным тезисом этого ученого и дипломата: «Разрядка напряженности между Западом и арабским, шире - исламским, миром не произойдет, а, напротив, в конце концов усилится в результате действий, предпринятых НАТО в Ливии.
Создан опаснейший прецедент, когда военный блок, руководимый американцами, выйдя за рамки мандата Совета Безопасности ООН, открыто применяет военную силу в поддержку одной из сторон, вовлеченных в гражданскую войну. И Лига арабских государств, и Африканский союз, и Россия, и Китай, и многие другие, в том числе некоторые члены НАТО, выступают противниками силового решения, за поиски политического урегулирования, особенно когда совершенно ясно, что половина, если не больше, ливийского населения поддерживает режим в Триполи. Конечно же, бомбардировки в Ливии не приближают диалог цивилизаций, 132 а он жизненно необходим» [Примаков Е. Полагаем, что в Иране это прекрасно понимают. Кроме того, в Иране считают, что правота сегодня на стороне мусульманского Востока с его жаждой справедливости, которая одна только и «является основополагающим фактором мира, надежной безопасности и любви между народами и нациями» М. Ахмадинежад , но никак не погрязшего в исключительном «материализме» и «гедонизме» Запада [см. Иран же - один из лидеров этого набирающего силу Востока, который начинает свое новое восхождение, и на фоне слабеющего, теряющего динамику Запада его вариант мироустройства не выглядит таким уж наивным. Как раз наоборот, обретает все больше сторонников в так называемом шиитском поясе он вообще тотально доминирует.
Но Иран все еще ведет дела с Западом или, скорее, делает вид, что ведет дела. Пусть так, а ведь есть еще и радикальные силы, группы и организации, объединяющие фанатично и решительно настроенных в отношении Запада мусульманских меньшинств, которые вообще считают, что пора перестать с ним вести какие бы то ни было переговоры, надо начать мощное давление на Европу и США, в прямом и переносном смысле атаковать «англосаксов». При всем множестве форм такого рода «атаки» в качестве основных форм радикалы выделяют все же две - миграцию и террор, что мы, собственно, уже видим на практике. Размышляя об этом, один из крупнейших знатоков Востока американо-британский ученый-историк Б. Льюис задается вопросом: «Неужели третья атака исламского мира принесет плоды? Это не столь уж невероятный сценарий, поскольку мусульмане обладают рядом явных преимуществ. У них есть рвение и сила убеждения, которые в большинстве западных стран либо слабы, либо вовсе отсутствуют. Мусульмане уверены в своей правоте, тогда как мы тратим большую часть времени на самоуничижение и самокритику.
Они преданы своему делу и дисциплинированны. Но, пожалуй, самое главное заключается в том, что на их стороне демография, сочетание естественного прироста и результатов миграции, что в обозримом будущем может привести к тому, что в некоторых европейских городах или даже странах мусульмане будут составлять большинство» [Льюис Б. В связи с отсутствием в условиях нынешней ситуации вокруг Ирана и его ЯП не только более или менее эффективного, но и вообще какого бы то ни было реального механизма кризисного регулирования, возникает естественный вопрос. Возможно, он звучит и алармистски, но, с нашей точки зрения, вполне оправдан. Спрашивается: может быть, решение лежит совершенно в другой плоскости, находится вне того переговорного пространства, которое долгий период времени, вроде бы, создают вовлеченные в данный процесс мировые игроки? С нашей точки зрения, так оно и есть. Тем более что по большому счету никакого настоящего переговорного процесса и нет. Если что и есть, то в лучшем случае консультации сторон.
Здесь нам на память приходят слова классика - одного из ярких представителей русской геополитической школы - Н. Данилевского, который в своей работе «Россия и Европа» естественно, на языке своего времени писал так: «. Естественное и законное стремление к мирному развитию все более и более привлекает симпатии народов к биржевому взгляду на политику читай: бизнес-подходу по-американски для нашего времени. Но если бури и грозы необходимы в физическом порядке природы, то не менее необходимы и прямые столкновения народов, которые вырывают судьбы их из сферы тесных, узкорациональных взглядов политических личностей по необходимости судящих о потребностях исторического движения с точки зрения интересов минуты, при весьма неполном понимании его сущности и передают непосредственному руководству миро-правительного исторического Промысла. Если бы великие вопросы, служившие причиною самых тяжелых, самых бурных исторических кризисов, решались путем переговоров, с точки зрения самых искусных, самых тонких политиков и дипломатов своего времени, - как были бы жалки исторические результаты этих благонамеренных усилий, которые при всей их благонамеренности, при всей человеческой мудрости, ими руководящей не могли бы предугадать потребностей будущего, не могли бы оценить плодотворного влияния таких событий, которые с точки зрения своего 134 времени нередко считались и должны были считаться вредными и гибельными. В том, что мировые решения судеб человечества почти совершенно изъяты от влияния узкой и мелкой политической мудрости деятелей, современных каждому великому историческому перевороту, должно, напротив того, видеть один из самых благодетельных законов, управляющих историческим движением» [Данилевский Н. С поправкой на наше время опуская такие вещи, как «необходимость прямого столкновения народов» и «мироправительный исторический Промысел», мы разделяем не только пафос этого текста Н. Данилевского, но и его главную мысль - мысль о принципиальной «нерешаемости бурных исторических кризисов за столом переговоров».
Бартону конфликты со значительной культурно-цивилизационной составляющей. За примерами далеко ходить не надо: это и кашмирский «узел противоречий», это и курдская проблема, это и проблема христианско-анимистского Юга в Судане только недавно вроде бы разрешенная , это и «Ай-Дат» с его нынешним территориальным «эпицентром» в Нагорном Карабахе, это и арабо-израильское противостояние в Палестине - очень жесткое противостояние, в итоге открывающее дорогу не только всеобщему региональному «хаосу», но и делающей вполне реальной перспективу мировой войны [см. Все это, все эти кризисы и конфликты едва ли представляется возможным разрешить или как-то уладить за столом переговоров, какими бы представительными они ни были, с помощью каких бы авторитетных посредников и в каких бы форматах они ни проводились. Сегодня это не может отрицать даже самый последовательный сторонник решения политических проблем путем переговоров, даже безгранично верящий в возможности миротворчества человек! В то же время это не значит, что следует принять на вооружение ту мысль, к которой нас подспудно подталкивает автор. А она сводится к тому, что в важнейших мировых делах в конечном счете все решают стихийно складывающиеся балансы сил главных игроков «социальные бури и грозы», по Н.
Частичное цитирование возможно только при условии гиперссылки на iz. Сайт функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации. Ответственность за содержание любых рекламных материалов, размещенных на портале, несет рекламодатель.
Sorry, your request has been denied.
Частичное цитирование возможно только при условии гиперссылки на iz. Сайт функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации. Ответственность за содержание любых рекламных материалов, размещенных на портале, несет рекламодатель.
Это не стоило того, чтобы другие страны сообщали нам о чем-то Все это чудовищное нагнетание, весь этот пинг-понг заявлений явно про то, что Нетаньяху понимал: он должен ответить, чтобы сохранить лицо. Политика Израиля про то, что ни один удар не остается без ответа. Но Нетаньяху также прекрасно понимает, что ему не настолько страшны угрозы соседей, то есть арабских государств после ответа, сколько разрыв отношений с американцами.
Байден убеждал Нетаньяху быть сдержаннее, но бездействия не требовал. Кэмерон объявляет — Израиль поддерживаем, но пора думать не сердцем, а головой. Евросоюз объясняет — лучше наложить на Иран санкции и изолировать, чем начинать войну. И то, что Нетаньяху продолжает держать паузу, у всех, как пишет Financial Times, вызывает вопрос — почему он слишком занят, чтобы ответить на звонок британского премьера, ведь мы помогли ему отбиться от иранских дронов? Биньямин Нетаньяху, премьер-министр Израиля: «Я благодарю наших друзей за их поддержку в защите Израиля на словах и на деле.
У них есть всевозможные предложения и советы. Я ценю это, но хочу прояснить: мы будем принимать свои собственные решения. Израиль сделает все необходимое для самообороны». Ибрагим Раиси, президент Ирана: «Если сионистский режим совершит малейший акт агрессии против нашей родины или наших интересов, пусть будут уверены: они столкнутся с очень массовым и жестким ответом». Эрдоган — политик, его заявления всегда позволяли параллельную игру.
У Южной Кореи попросту нет такого спектра решений. Создавать это всё — долго и очень дорого. А вот кропать чуть ли не в гаражах беспилотники иранского типа — можно дёшево, быстро и в огромных количествах. А когда они прорвут оборону — тогда уже доделать дело традиционными методами — артиллерия, РСЗО, ракеты.
И вот подобного расклада в Южной Корее боятся гораздо больше, чем историй про «красную кнопку». Потому что шансов на то, что Пхеньян решит прибечь к неконвенциональным средствам — они всё же крайне малы. А вот если Ким Чен Ын сможет одержать победу разрешёнными вооружениями, то он может взять и сделать это, честно говоря. И кто помешает?
И Япония тоже не полезет — у неё ресурсов ещё меньше. И, соответственно, есть движение в обратную сторону. Оно не просто страшно, а буквально смерти подобно для некоторых игроков. Ведь если ракетные технологии Северной Кореи попадут в руки Ирана… О, тогда нетрудно себе представить, как припечёт у Израиля!
Оборонный потенциал Северной Кореи весьма нешуточен, и с самого начала он выстраивался из необходимости противостоять и буквально «держать на мушке» не только Южную Корею, но и Японию. И в Израиле отлично это понимают. Там годами молились на то, что связей между двумя этими странами нет, но теперь — они появились. И заранее понятно, то Пхеньян и Тегеран не шелками будут торговать или пряностями.
Так что — Израиль напрягся, вот только… Никакого толку от израильской напряжённости не будет: повлиять на Северную Корею они не могли никогда, и США тоже этого сделать не могут — пытались последние лет 50.
Так, Исламская Республика Иран обладает установкой по переработке урана в Исфахане, исследовательским заводом по обогащению ядерного топлива в городе Нетез, а также рядом других объектов. Если количество ядерных боеголовок, стоящих на вооружении Ирана доподлинно неизвестно, то с их носителями дела обстоят намного проще, — Иран имеет три вида носителей на земле, воде и в воздухе ядерная триада , на которых можно разместить ядерное оружие. Наземные носители ядерного оружия Ирана, представлены твердотопливными баллистическими ракетами средней дальности. Иран не имеет своих межконтинентальных баллистических ракет, способных поражать цели на расстоянии более 10 тысяч километров. Все стратегические баллистические ракеты страны имеют среднию дальность, которой достаточно для нанесения удара по Израилю, — главному экзистенциальному противнику Ирана. Дальность полета такой ракеты составляет 2000 км.