Декан Экономического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, научный руководитель Института национальных проектов Александр Аузан (справа). Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан заявил, что России не грозит цивилизационная изоляция. Биография российского экономиста и декана экономического факультета МГУ Александра Аузана: карьера, написание книги «Экономика всего», научная деятельность, публицистика и лекции. Александр Александрович Аузан — декан экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, доктор экономических наук, создатель и бессменный руководитель первой в стране кафедры прикладной институциональной экономики.
Все можем заменить! Или нет?
Имеет многолетний практический опыт в консультировании национальных и региональных правительств. Так с 2011 по 2012 гг. С 2011 года вошел в состав Консультативного совета по оценке регулирующего воздействия при Министерстве экономического развития РФ.
Человеческий капитал -наиболее трудновоспроизводимый фактор. У России есть одна колоссальная особенность, и она десятилетиями сохраняется: мы по качеству человеческого капитала в первой тройке в мире, а по качеству институтов очень сильно уступаем другим странам. Вот это огромный разрыв человеческого потенциала и правил, в которых живет страна. Знаменитый русский реформатор Михаил Сперанский в начале XIX века, вернувшись из Европы, сказал: "Государь, у них учреждения лучше, а у нас люди". Вот мы, может быть, еще с тех пор живем в ситуации, когда у нас люди лучше, чем учреждения, но в результате мы все время теряем людей. Плохие институты, как мы бы сказали уже современным языком, так или иначе все время выдавливают за границу большое количество талантливых и образованных людей. Многие политики, по-моему, этого не понимают, потому что начинаются рассуждения: "Ну все, забыли, сейчас быстро поднимутся новые".
Вы меня спросите, я производитель человеческого капитала, не вы. Чтобы воспроизвести примерно эту квалификацию, навык и так далее, понадобится от 7 до 10 лет. И это если утечка не будет продолжаться в заметных масштабах. Вспоминается школьная задачка с бассейном, где в одну трубу втекает, а в другую вытекает. Вот здесь Московский университет старается, чтобы натекло ума, талантов, способностей, но трубу, из которой вытекает, никто не отменял. Поэтому мы столкнулись с очень тяжелым ущербом, который скажется через 5-10 лет в наших возможностях развития. Класс страны определяется теми мозгами, которые в ней есть". Как остановить утечку "Если мы понимаем, что такой отток - это очень плохо, то для начала не надо обрезать вот эти самые ниточки. Споры по этому поводу идут: устраивать систему, которая позволяла бы работать нашей диаспоре из Армении, Казахстана, Израиля, Турции и т. Поэтому первое, что надо сделать - надо понять, что мы не хотим терять этих людей, что мы хотим сохранения сотрудничества и интеграции.
Для этого нужно поменять кое-что в законодательстве, чтобы люди могли двигаться туда-сюда, сравнивать ситуацию, находить здесь проекты, включаться в какие-то работы. А по гамбургскому счету я вам скажу, что надо поменять. Дело в том, что в мире, в принципе, существует всего два типа институтов. Экстрактивные институты, которые умеют выжимать ренту из чего угодно - из камня, из песка, монопольную, административную, какую хочешь. Экстрактивные институты у нас в стране налажены, мы понимаем, что мы выкачали за успешные нулевые годы триллионы долларов. И где?
В этой ситуации, по словам Аузана, Россия могла бы пойти по свойственному для себя "пути Левши". Он пояснил, что подобное заключается в способности россиян делать нестандартные вещи. Вместе с этим эксперт отметил, что передовые цифровые технологии являются преимуществом РФ. Страна могла бы "делать свое предложение смыслов" при решении проблем внутренней разъединенности.
Создание Конвенции развития креативного сектора Отмечается, что под руководством Аузана будет создана Конвенция развития креативного сектора в России, которая опишет, как креативность в недвижимости, IT, общепите и других отраслях влияет на их развитие - например, какую роль в росте рынка недвижимости играет архитектура. Конвенция определит в том числе роль власти в развитии этого сектора экономики и роль самих участников креативной индустрии, отмечают в пресс-службе. Например, в случае анимации: кто производит и транслирует контент, за что отвечают власть, авторы, разработчики, ретрансляторы", - цитируют в пресс-службе избранного председателя правления федерации. Аузан подчеркивает, что документ должен опираться в том числе на осмысление международного опыта. Он также считает целесообразным организовать серию дискуссий, посвященных созданию конвенции, в том числе на Петербургском международном экономическом форуме и других крупных площадках. Не на денежный, а на человеческий.
Александр Аузан: В России «две страны в одной»
Россия не сможет стать процветающей страной в ближайшее время, поскольку ее народ разделен, а все вопросы в государстве решаются силой, заявил декан экономического факультета МГУ Александр Аузан. Посмотрел я тут большое интервью декана экономического факультета МГУ Александра Аузана, которое он дал РБК. -Релокация квалифицированных специалистов за рубеж в 2022 году привела к потере Россией части человеческого капитала, его восполнение может занять семь-десять лет, считает декан экономического факультета МГУ имени Ломоносова Александр Аузан. Cостоялось заседание Научно-консультативного совета Отделения общественных наук РАН по правовым, психологическим и социально-экономическим проблемам общества. Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан рассказал ведущему подкаста «Легкие деньги» Михаилу Ханову о том, когда будут отменены санкции, а также — как Россия войдет в новой виток глобализации. Александр Аузан, декан экономического факультета МГУ, в колонке для порассуждал про образование, пределы цифровизации и о том, почему апокалиптические прогнозы обычно не сбываются.
Александр Аузан, декан экономического факультета МГУ: «В России начинается когнитивный диссонанс»
Тогда в основе лежала идея партнерства. Сейчас не так. Мне кажется, мы от этого, к сожалению, ушли далеко. Фактически получается, что сейчас посредником в этом общении становится крупный бизнес, с которым власть готова обсуждать некоторые общественные вопросы. Особенно, если бизнес согласится по этим вопросам нести необходимые затраты. Но для того, чтобы быть партнерами, нужно иметь соответствующую переговорную силу. За этим должны стоять активы: например, в виде активной поддержки со стороны населения. Наверное, этого актива пока недостаточно. Потому что власть совершенно не обязана любить как бизнес, так и гражданское общество просто так. Это скорее отношения по расчету, а не по любви.
В одной из своих лекций вы рассказываете, что Россия — биполярная страна, которая одновременно имеет черты индивидуализма И-Россия и коллективизма К-Россия. Нет, так нельзя сказать. Потому что гражданская деятельность существует как в И-России, так и в К-России. Я бы сказал, что это бывшие территории освоения, куда люди приходили, оторвавшись от привычных сообществ. Поэтому они научились вести себя, не спрашивая разрешения. К-Россия — это остальные регионы. Индивидуалисты действуют, не спрашивая разрешения. Коллективисты спрашивают разрешение и советуются с семьей, начальником, духовным авторитетом… Но у них есть другое преимущество. Юрий Лотман назвал это «архетипом отдания себя».
Коллективисты склонны к самопожертвованию, к уважению общей идеи. И в И-России, и в К-России возникают гражданские организации. Но есть отличие. В К-России люди легче объединяются, но там чаще встречается проблема «свои против чужих». Подробнее В И-России присутствует стремление действовать без разрешения. И это прекрасно, потому что позволяет реализовать совершенно новые и смелые идеи. Но при этом — очень низкая договороспособность. Двум умным людям сложно договориться, потому что каждый из них считает, что его идея, несомненно, правильная, и никаких поправок не терпит. И что компромисс — это гадость и слабость.
Хотя, знаете, мой папа говорил: «Каждый человек стоит ровно столько, сколько может отдать добровольно». Это очень, мне кажется, правильная установка. Поэтому в крупных городах мы нередко видим организации, которые очень персонализированы. Лицо организации — конкретный человек, который продвигает интересы своей организации. Поэтому я бы не сказал, что гражданские объединения — это явление одной части страны. Они присущи и К-России, и И-России; везде есть свои плюсы и минусы. Вы упомянули договороспособность. Вернусь к вашим лекциям, в которых вы как-то сказали: «Россия — страна умных людей, но не договороспособных». Можно ли это отнести к третьему сектору, где многие проблемы приходится решать в постоянной коммуникации с властью и обществом?
Если мы говорим о договороспособности между властью и гражданскими организациями, то тут две напасти. Первая связана с представлениями, что с властью разговаривать не надо, нельзя этого делать. Потому что мы сами с усами и все сами решим. Как правило, такое невозможно.
Экономическая культура нашей страны неоднородна: она включает два ядра, индивидуализм и коллективизм. И ученые-экономисты видят возможность для модернизация страны в консолидации этих двух моделей. Решением для этого может стать 3Д-культура, которая состоит из долгосрочного взгляда, доверия большинству людей и договороспособности. Её уже начали внедрять в порядке эксперимента в нескольких крупных российских компаниях. У слушателей лекции, большинство из которых были студенты, возник справедливый вопрос, как можно информацию о развитии стран применить к своей собственной жизни, карьере? Попробуйте сделать такое упражнение: представьте себе свою жизнь через 10 лет. Что бы вы хотели? Вставать по звонку или нет?
Коллективисты склонны к самопожертвованию, к уважению общей идеи. И в И-России, и в К-России возникают гражданские организации. Но есть отличие. В К-России люди легче объединяются, но там чаще встречается проблема «свои против чужих». Подробнее В И-России присутствует стремление действовать без разрешения. И это прекрасно, потому что позволяет реализовать совершенно новые и смелые идеи. Но при этом — очень низкая договороспособность. Двум умным людям сложно договориться, потому что каждый из них считает, что его идея, несомненно, правильная, и никаких поправок не терпит. И что компромисс — это гадость и слабость. Хотя, знаете, мой папа говорил: «Каждый человек стоит ровно столько, сколько может отдать добровольно». Это очень, мне кажется, правильная установка. Поэтому в крупных городах мы нередко видим организации, которые очень персонализированы. Лицо организации — конкретный человек, который продвигает интересы своей организации. Поэтому я бы не сказал, что гражданские объединения — это явление одной части страны. Они присущи и К-России, и И-России; везде есть свои плюсы и минусы. Вы упомянули договороспособность. Вернусь к вашим лекциям, в которых вы как-то сказали: «Россия — страна умных людей, но не договороспособных». Можно ли это отнести к третьему сектору, где многие проблемы приходится решать в постоянной коммуникации с властью и обществом? Если мы говорим о договороспособности между властью и гражданскими организациями, то тут две напасти. Первая связана с представлениями, что с властью разговаривать не надо, нельзя этого делать. Потому что мы сами с усами и все сами решим. Как правило, такое невозможно. В России присутствие государства велико во всех сферах, и получить позитивный эффект от своей работы не получится, если оградиться от этой власти. Это не означает, что нужно всегда соглашаться. Но в диалоге нужно находиться. А другая напасть в том, что власть часто не воспринимает гражданские организации как тех, с кем надо договариваться. Чего это она будет договариваться, когда она законная власть, а там какие-то пришли и хотят, чтобы их принимали за равных? И это тоже крайность. Но я убежден, что коммуникация между гражданскими организациями и властью обязательно должна существовать. Продолжу тему трудных ситуаций. В прошлом году замминистра Минэкономразвития сказала , что «Именно в условиях социальных изменений некоммерческий сектор востребован больше всего». Как вам кажется, действительно ли НКО — это те, кто лучше всего справляется в условиях турбулентности? Да, конечно, так и есть. Есть две силы в экономике, которые способны очень быстро подняться, расшириться, закрыть бреши: это малый бизнес и некоммерческие организации. Опыт всех кризисов, которые за 30 лет переживала страна, показывает, что пока сверху развернутся и разберутся, пока государство все проанализирует и продумает план действий, люди уже решат эти самые вопросы. Причем я согласен, что в этом смысле у власти уже есть опыт. Власть тоже помнит историю кризисов. Поэтому да, в условиях турбулентности уже осознанно делается ставка вот на гражданские организации, потому что они быстрые и инициативные. За последние 30 лет гражданский сектор действительно столкнулся не с одним кризисом. И все это время АСИ продолжает свою работу. В этом году нам исполнится тридцать лет.
В постковидной экономике будет быстрее нарастать доминирование цифровых платформ. Это институты, причем необычные. Они растут не снизу, как традиции или неформальные конвенции и т. При этом фактически у каждого из них есть многомилионное цифровое гражданство, свое "правительство" — агрегатор, свои рынки, входы и выходы, на них не действует, как на остальных, антимонопольная политика, лицензирование, стандартизация. И там намного выше уровень взаимного доверия. Цифровые платформы вышли победителями из нового кризиса. Их рост произошел везде. По данным Forbes, за три месяца карантина состояние цифровых гигантов Amazon и Facebook увеличилось на 250 млрд долларов. Но я хочу сказать, что и в остальных государствах цифровые платформы не бедствовали. Во все страны сбоку будут входить и входят новые институты — цифровые платформы. Инклюзивны ли цифровые платформы? Это сложный вопрос. Потому что они не похожи на экстрактивные институты. Экстрактивный институт выжимает ренту, что-то запрещает, что-то разрешает и распределяет доходы. Это институты подавляющего большинства стран. Они выжимают ренту из естественного ресурса, доминирующего монопольного положения, административных связей. И это относится не только к крупному бизнесу, малый бизнес тоже может организовываться подобным образом иметь административную связку, делить рынки, садиться на ренту. Инклюзивные институты — трансформеры, они приспосабливаются к человеку, подстраиваются под человека и притягивают высококачественный человеческий капитал. Правительства всех стран мира, наверное, на этом сконцентрированы, чтобы общество было более устойчивым и мотивированным на дальнейшее экономическое развитие. Каковы перспективы в этом смысле, о чем должны думать правительства, чтобы сконцентрироваться на новой задаче? Александр Аузан: "Решения, скорее всего, будут разные. Потому что мир предлагает несколько вариантов социального контракта, если брать тот мир, который возник у нас на глазах за последние месяцы. Есть три глобальных предложения. Первое продемонстрировала Китайская Народная Республика. Китай довершил создание цифровой тотальной модели и показал, как она работает в сочетании с силовыми инструментами, цифровым контролем каждого гражданина, способностью за 10 дней построить "ковидный госпиталь", окружить тот или иной регион и т. Китай показывает себя как образец: посмотрите, как у меня получается. Не думаю, что это можно легко тиражировать, потому что в тоталитарных моделях сильна идеологическая составляющая. Но это определенный вид социального контракта: человек полностью отдает себя под опеку государства в обмен, например, на поддержку предпринимательства. Надо признать, что КНР всегда поддерживает своего предпринимателя. В ходе острой торговой войны с США Китай нес потери, и, я считаю, первый торговый раунд проиграл, но правительство понизило налоги для предпринимателей, а не повысило, как поступили бы многие правительства. Другой образец показала Европа. Почему так много разговоров вокруг маленькой Швеции? Они сказали: свобода и справедливость чрезвычайно важны, мы не пойдем на многие ограничения, мы пойдем на определенные риски, но будем оставаться в этом варианте. Швеция и Германия лучше справились с задачами борьбы с пандемией, потому что там много бюджетных средств было инвестировано в здравоохранение. Они в этом смысл показывают привлекательный пример. Не страховой должна быть медицина. Боюсь, что страховая медицина, которая может давать качественную недоступность, сгорела в огне пандемии. Мы видим страшную картину в США. А бюджетная медицина оказалась работоспособной. Она тоже предлагает социально-демократический контракт, но, я бы сказал, что он не существует без активности снизу, развитых гражданских обществ, реакций, связки политических партий с большими социальными группами интересов. Третий вариант контракта идет от цифровых платформ.
Культура закодировала экономику?
Было это в 14 веке во время чумы в Европе. И два пути возникли из-за того, что на потерю очень большой части населения, стрессы и панику разные страны ответили по-разному. Одни пытались заинтересовать людей, а другие — постарались силой заставить всех работать, в результате чего возникло крепостничество и самодержавие. Роль просвещения в экономической трансформации Александр Аузан в ходе интервью отметил, что просвещение — это способ изменения ценностных установок.
Многие люди пытаются поменять структуру того, что им не нравится, в том числе политическую, но сложившаяся культура тянет оставаться на месте. Она буквально говорит: Нет, мы привыкли жить так, не мешайте нам. Через просвещение можно преодолеть эффект колеи, т.
Преимущества и недостатки искусственного интеллекта По словам Александра Аузана, появлению искусственного интеллекта могут радоваться только те, кто конкурентоспособен. Да, это серьезный технический прогресс, но проблемы искусственного интеллекта заключаются в том, что он буквально «питается» профессиями. При этом речь идет не о тяжелом физическом труде, а о профессиях среднего класса: Финансовая аналитика, бизнес-аналитика, психоанализ, бухгалтерский анализ — вот это всё пожирается изначально.
Естественный интеллект должен быть конкурентоспособен — только так возможно партнерство с искусственным. Поэтому сегодня молодым людям нужно глядеть далеко и мыслить широко. Важно иметь запас прочности в виде способности видеть на 360 градусов, потому что мы не знаем, с какими трудностями и поворотами придется столкнуться следующему поколению.
Основные задачи модернизации российского образования По словам Александра Аузана, основная проблема России заключается в том, что в нашей стране очень низкий спрос на таланты. Мы буквально выпихиваем их наружу, и сейчас этот процесс остановлен только карантинами и санкциями. Александр отмечает: Первое, что нужно сделать, это перестроить образовательную цепочку.
Надо сделать так, чтобы крупные компании повышали свой спрос на умных и образованных. Важно создать в стране 3 десятка глобальных конкурентоспособных университета, которые могли бы готовить такие кадры. Вторая немаловажная задача заключается в переформатировании образовательной индустрии из рынка образовательных услуг в инвестиционную модель образования.
Аналогий можно привести много. Биолог Александр Марков делал у нас на факультете несколько докладов, рассказывал об эволюционных процессах и сам удивлялся, насколько биологическая и экономическая терминологии аналогичны. Еще недавно и тем и другим на уровне государственного управления занималось одно министерство.
В 2018 году оно разделилось на Министерство науки и высшего образования и Министерство просвещения. С институциональной точки зрения у этого есть какой-то эффект или это чисто техническое решение? Я не вижу каких-то серьезных оснований для разделения Минобрнауки и Министерства просвещения.
У нас большая доля выпускников школ поступает в вузы, это, по существу, одна система. А теперь готовит к поступлению в вуз. Как она себя чувствует в обществе, где доверие к институтам чрезвычайно низко, зато силен запрос на неформальные отношения?
Давайте учтем, что в русском языке слово «институт» одновременно обозначает организацию и правило по-английски institute и institution. Образование — это, конечно, определенный набор правил, которые, как и любые другие правила, люди стараются обойти. Получить диплом, не учась, исправить плохую оценку.
Здесь проявляется низкий спрос на институты. В российском образовании положительное отношение к ситуации, когда один студент дает другому списать, — это серьезная проблема, потому что в этом случае мы не можем рассчитывать, что у нас будут высококонкурентная экономика, независимый и справедливый суд, защищенная интеллектуальная собственность, которая необходима для креативной экономики, и так далее. Но кроме всего прочего, образование еще и организация.
Колоссальная, очень сложная, бюрократизированная и, на мой взгляд, малоэффективная. Конечно, легко мне говорить об этом, работая в Московском университете. МГУ обладает автономией в гораздо большей степени, чем другие вузы.
На основной территории образования все жестко. Лет десять назад я одному из юристов правительства указал, что, готовя поправки в Закон об образовании, они забыли об автономии университетов. А он не без доли юмора ответил: «Автономия университетов такой же пережиток Средневековья, как право первой ночи».
В известном смысле да, это средневековое право. Но, думаю, мы очень многое сумели сохранить и сделать благодаря тому, что эта автономия все-таки еще жива. Причем последний в общем международном рейтинге вузов THE обогнал по цитируемости Гейдельбергский университет, Лондонскую школу экономики и политических наук и Кембридж.
Вторая сторона, напротив, подталкивает их к сотрудничеству и кооперации в условиях разделения труда, поскольку «люди лучше всего делают то, что умеют и любят делать». Аузан считает, что новая волна глобализации может подняться уже через два-три года, и Россия примет в ней участие. И в этой «новой глобализации» стране следует использовать «путь Левши», то есть свойственную гражданам способность хорошо делать нестандартные вещи, передает РБК. Многие эксперты отмечают особую роль России в мировом сообществе.
Потому что, конечно, извините, Государственная Дума, которая не приняла бронь для кандидатов и докторов наук, приняв бронь для студентов… Позвольте вопрос: а как это? А кто учить-то будет? Ну, хорошо.
Я вижу тогда это так: давайте организуем это дело в онлайне, из Казахстана и Армении. А как? Вы о чём думали, законодатели? Поэтому, мы пока не имеем осознания проблемы. Потери человеческого капитала как главного козыря для будущего России. Не нефть и газ же - все давно согласились, что не они главный козырь на будущее. А главный козырь мы сейчас сбросили под стол».
Целиком интервью с Александром Аузаном можно посмотреть здесь. Александр Х. Очень печально, что молодёжь поставлена в такие условия, что для сохранения жизни нужно покидать страну. Это неправильно. Это стратегическая ошибка руководства страны.
«Наш рынок был отрезан от мирового, но при этом остался рынком» — экономист Александр Аузан
Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан рассказал ведущему подкаста «Легкие деньги» Михаилу Ханову о том, когда будут отменены санкции, а также — как Россия войдет в новой виток глобализации. Декан экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Александр Аузан заявил, что Соединенные Штаты находятся на грани «великой революции», передает РИА Новости. Декан экономфака МГУ Александр Аузан и научный руководитель РЭШ Рубен Ениколопов обсудят, за какие невыученные уроки наказывает история и что мешает проведению реформ. Александр Аузан, декан экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.
Экономист заявил о начале «великой революции» в США
А вот после рецессии начнется процесс глобализации, новый виток, прилив», — подчеркнул экономист. По словам Аузана, если Россия будет находиться в изоляции во время этого «нового витка», это станет крупным ударом по ее экономике, который затронет многие поколения. И входить не привычными каналами, не через обычные западные ворота, а через очень сложные закрытые рынки арабских стран и Китая », — рассказал экономист. При этом, по словам Аузана, что в РФ делают лучше, чем в других странах мира, «пока не очень понятно».
Для поддержки бизнеса был также задействован широкий спектр инструментов — прямые выплаты, отсрочки по налогам и страховым взносам, арендной плате, обеспечение средствами индивидуальной защиты. Введен мораторий на проверки, продлены лицензии «автоматом». Все материалы сайта доступны по лицензии:.
К-Россия — это остальные регионы. Индивидуалисты действуют, не спрашивая разрешения. Коллективисты спрашивают разрешение и советуются с семьей, начальником, духовным авторитетом… Но у них есть другое преимущество. Юрий Лотман назвал это «архетипом отдания себя». Коллективисты склонны к самопожертвованию, к уважению общей идеи. И в И-России, и в К-России возникают гражданские организации. Но есть отличие. В К-России люди легче объединяются, но там чаще встречается проблема «свои против чужих». Подробнее В И-России присутствует стремление действовать без разрешения. И это прекрасно, потому что позволяет реализовать совершенно новые и смелые идеи. Но при этом — очень низкая договороспособность. Двум умным людям сложно договориться, потому что каждый из них считает, что его идея, несомненно, правильная, и никаких поправок не терпит. И что компромисс — это гадость и слабость. Хотя, знаете, мой папа говорил: «Каждый человек стоит ровно столько, сколько может отдать добровольно». Это очень, мне кажется, правильная установка. Поэтому в крупных городах мы нередко видим организации, которые очень персонализированы. Лицо организации — конкретный человек, который продвигает интересы своей организации. Поэтому я бы не сказал, что гражданские объединения — это явление одной части страны. Они присущи и К-России, и И-России; везде есть свои плюсы и минусы. Вы упомянули договороспособность. Вернусь к вашим лекциям, в которых вы как-то сказали: «Россия — страна умных людей, но не договороспособных». Можно ли это отнести к третьему сектору, где многие проблемы приходится решать в постоянной коммуникации с властью и обществом? Если мы говорим о договороспособности между властью и гражданскими организациями, то тут две напасти. Первая связана с представлениями, что с властью разговаривать не надо, нельзя этого делать. Потому что мы сами с усами и все сами решим. Как правило, такое невозможно. В России присутствие государства велико во всех сферах, и получить позитивный эффект от своей работы не получится, если оградиться от этой власти. Это не означает, что нужно всегда соглашаться. Но в диалоге нужно находиться. А другая напасть в том, что власть часто не воспринимает гражданские организации как тех, с кем надо договариваться. Чего это она будет договариваться, когда она законная власть, а там какие-то пришли и хотят, чтобы их принимали за равных? И это тоже крайность. Но я убежден, что коммуникация между гражданскими организациями и властью обязательно должна существовать. Продолжу тему трудных ситуаций. В прошлом году замминистра Минэкономразвития сказала , что «Именно в условиях социальных изменений некоммерческий сектор востребован больше всего». Как вам кажется, действительно ли НКО — это те, кто лучше всего справляется в условиях турбулентности? Да, конечно, так и есть. Есть две силы в экономике, которые способны очень быстро подняться, расшириться, закрыть бреши: это малый бизнес и некоммерческие организации. Опыт всех кризисов, которые за 30 лет переживала страна, показывает, что пока сверху развернутся и разберутся, пока государство все проанализирует и продумает план действий, люди уже решат эти самые вопросы. Причем я согласен, что в этом смысле у власти уже есть опыт. Власть тоже помнит историю кризисов.
Общенациональный план определяет основные действия Правительства до конца 2021 года. Работа ведется по 3 взаимоувязанным направлениям — «адаптация», «восстановление», «рост». Мне кажется это действительно сильный документ - идея, с которой можно и нужно работать, в том числе объясняя действия стране», - подчеркнул Александр Аузан.
Декан экономфака МГУ Аузан: При новой глобализации России поможет «путь Левши»
Об этом декан экономического факультета Московского государственного университета Александр Аузан рассказал Ольге Орловой, ведущей программы «Гамбургский счет» на Общественном телевидении России. Декан экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, доктор экономических наук. Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан рассказал RTVI об угрозе экономической спирали в 2024 году. Декан экономфака МГУ Александр Аузан и научный руководитель РЭШ Рубен Ениколопов обсудили с ректором Антоном Суворовым роль доверия, современных СМИ и других институтов в обществе и экономическом росте.
Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан стал Почетным доктором СПбПУ
проффессор Александр Аузан, прочитав выпускникам лекцию на тему возможных сценариев долгосрочного развития России. Декан экономического факультета МГУ Александр Аузан считает, что спецоперация России в Украине будет иметь важные экономические последствия, пишет Телеграмм-канал «Логика Маркова». Давным-давно в интервью «КП» декан экономического факультета МГУ Александр Аузан очень хорошо описал российскую ментальность. Александр Аузан — доктор экономических наук, декан экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.
«Наш рынок был отрезан от мирового, но при этом остался рынком» — экономист Александр Аузан
А они бывают разные. Например, существуют феодальные институты — тот же ремесленный цех. И каждый вид института обладает своими плюсами и минусами. Что дали институты частной собственности, независимого суда, про которые написаны многочисленные книжки? Экономический рост. Экономики расширялись и сужались по мере того, как росло или сокращалось население из-за войн, неурожаев, эпидемий. Сужается база населения — падает экономика. Растет рождаемость — через некоторое время начинает расти экономика.
Но будут какие-то другие результаты. Может ли государственный капитализм давать свои результаты? Может, потому что государственный капитализм в XX веке связан с технологическим развитием, созданием новых отраслей. Я хочу напомнить, что не мы его придумали. Основатели российского НЭПа учились у американской, германской промышленности. Поэтому другие институты — это другая жизнь, иной набор плюсов и минусов. Чего-то не будет, а что-то появится такое, чего нельзя было сделать в условиях свободного рынка.
Цифровой тоталитаризм, экология и метавселенная — Многие историки говорят про утрату будущего. Вы согласны с этим? И наши представления о том, какой мир есть и какой будет — они рассыпались. Уже во времена пандемии возникли три варианта видения будущего, конкурирующие между собой. Одно из них я уже упоминал — это цифровой тоталитаризм. Цифра решила великую проблему тоталитарных государств XX века. Следить за подданными было очень дорого, а если вы не можете уследить за всеми, то ваша система наказаний начинает работать как стихийное бедствие: то ли упадет камень с крыши, то ли не упадет.
Человек понимает, что может «проскочить», и начинает вести себя более независимо. Так вот, эта проблема цифровым скринингом решена. Следить за людьми, строить их социальный рейтинг стало дешево. Другой вариант будущего — это идеи устойчивого развития. Во времена ковида они обрели новую актуальность. Потребность в климатическом регулировании и в решении связанных с этим социальных проблем оказалась глобальной, и разные группы стран пошли на то, чтобы договориться об общих целях устойчивого развития. Выяснилось, что у нас есть общечеловеческие, общеземные задачи.
Но есть и третий образ будущего, о котором говорят то реже, то чаще. Это метавселенная. Они стали своего рода квазигосударствами с миллионами цифровых граждан, которые общаются между собой с помощью все новых приложений, и с пользовательским соглашением вместо конституции, которое поменять труднее, чем конституции некоторых стран. Более того, эти системы покусились на святое: макроэкономику, на эмиссию денег. Традиционные государства перешли в наступление. Во многих странах криптовалюты частично или полностью прикрыли, Джеку Ма, [китайскому предпринимателю и основателю Alibaba Group], запретили эмиссию акций и велели каждую неделю клясться в верности партии и правительству, а Цукерберга полоскали в комитете Конгресса, угрожая разделом его цифровой империи. В России тоже не позволили создать свой вариант криптовалюты, гоняли автора этой идеи Павла Дурова между Центральным банком России и Федеральной резервной системой, пока он не осел у арабов.
Но у цифровых систем есть свой ответ. Они говорят: «А мы построим такой цифровой мир, который будет стоять над вашими законами, границами, государствами. И люди смогут в нем жить, не покидая страны, кресла или кровати. Мы им предложим такое, чего правительство предложить не в состоянии». Так что конкуренция разных моделей будущего продолжается. Мы живем в неопределенности, но при этом мы понимаем, что историческая эпоха сменилась. У людей могут измениться представления о добре и зле — Где во всем этом реальный человек с его представлениями о счастье, о семье?
Что с ним будет? Есть такой непростой вопрос в институциональной теории: откуда вообще берется развитие? Оно берется из двух источников. Либо от внешнего удара, — эпидемия, оледенение, голод, любой взрыв привычных условий, когда приходится придумывать новое. Либо изнутри нас самих. Когда мы, накапливая опыт, размышляя о мире, вдруг приходим к тому, что нобелевский лауреат, историк Роберт Фогель называл «изменением вкусов и предпочтений». Именно ковид, с моей точки зрения, привел к серьезному изменению человека и человечества.
Это уникальный исторический период, когда оба источника развития сработали. Был внешний удар в виде пандемии, домашнего ареста, под которым сидело три миллиарда человек. То, что они за это время прочитали, посмотрели, передумали; те вопросы, которые они себе задали и на которые не нашли ответа; все это сделало их другими, не такими, какими они были до карантина. Турбулентные процессы шли в небольших форматах, но на выходе приобрели сокрушительный характер. Это видно и по политическому поведению людей, и по этическим сдвигам, которые происходят в обществе, и по экономике: в 2020 году «овцы» постригли «волков», то есть мелкие участники финансового рынка обыграли крупные фонды, совершив в несколько секунд совместную операцию. Такого раньше не бывало! Из-за потери привычных и комфортных условий появляется агрессивность, которая распространяется, как мы видим, не только на членов семьи.
С другой стороны, новые сложные обстоятельства потребовали решения самых базовых жизненных задач — например, отвезти старикам продукты. И мы увидели настоящий расцвет волонтерской деятельности. Пока не очень понятно, каким станет человек.
Зачем государству контролировать просветительскую деятельность?
Как культура мешает стране стать более современной и могут ли технологии изменить это? Осенью 2021 года на сайте Forbes в рамках совместного проекта с изданием Arzamas вышла серия его колонок «Культурные коды экономики». В качестве примера такого сближения приводилась статья 2011 года, в которой для исследования рисков и уязвимостей глобальной финансовой системы использовались методы моделирования инфекционных заболеваний. Но разве экономика не была всегда на стыке дисциплин?
Неслучайно метод, лежащий в основе исследования экономистов Янна Алгана и Пьера Каю, которые в 2010 году смогли выделить воздействие культуры на внутренний валовой продукт, называется эпидемиологическим. Они сопоставляли ценности и поведенческие установки людей из разных волн миграции в США, а сами эти волны похожи на то, как распространяется эпидемия. Аналогий можно привести много. Биолог Александр Марков делал у нас на факультете несколько докладов, рассказывал об эволюционных процессах и сам удивлялся, насколько биологическая и экономическая терминологии аналогичны.
Еще недавно и тем и другим на уровне государственного управления занималось одно министерство. В 2018 году оно разделилось на Министерство науки и высшего образования и Министерство просвещения. С институциональной точки зрения у этого есть какой-то эффект или это чисто техническое решение? Я не вижу каких-то серьезных оснований для разделения Минобрнауки и Министерства просвещения.
У нас большая доля выпускников школ поступает в вузы, это, по существу, одна система. А теперь готовит к поступлению в вуз. Как она себя чувствует в обществе, где доверие к институтам чрезвычайно низко, зато силен запрос на неформальные отношения? Давайте учтем, что в русском языке слово «институт» одновременно обозначает организацию и правило по-английски institute и institution.
Образование — это, конечно, определенный набор правил, которые, как и любые другие правила, люди стараются обойти. Получить диплом, не учась, исправить плохую оценку. Здесь проявляется низкий спрос на институты. В российском образовании положительное отношение к ситуации, когда один студент дает другому списать, — это серьезная проблема, потому что в этом случае мы не можем рассчитывать, что у нас будут высококонкурентная экономика, независимый и справедливый суд, защищенная интеллектуальная собственность, которая необходима для креативной экономики, и так далее.
Но кроме всего прочего, образование еще и организация. Колоссальная, очень сложная, бюрократизированная и, на мой взгляд, малоэффективная. Конечно, легко мне говорить об этом, работая в Московском университете.
Может ли это произойти сейчас?
Давайте рассмотрим яркий пример целенаправленного изменения культурного кода страны. В конце XIX века Япония — закрытая, слабая, отсталая, умирающая восточная страна. Ее заставили открыться миру, чтобы европейские державы получили доступ к японскому рынку. Прошли реформы Мэйдзи — японцы приняли абсолютно новые культурные установки, попробовали стать англичанами: стали носить цилиндры, читать Дарвина и Локка.
Дало ли это результат? И кстати, Россия, наши предки, первыми этот результат почувствовали, потому что никому не известная восточная страна в военно-морском сражении под Цусимой в 1905 году разбила знаменитый российский флот. После поражения во Второй мировой войне, после еще одной волны вестернизации произошло так называемое японское экономическое чудо. Но потом пошло торможение, некоторые исследователи объясняют это тем, что культурный код страны был поврежден.
И именно отсюда высокий уровень самоубийств среди населения, нежелание молодежи работать и так далее. По этой версии, японцы фактически заплатили за экономический успех слишком высокую цену — они сломали свою идентичность. Мы знаем, как они преобразовывали культурные коды, как они их использовали и меняли. Мы знаем, что всюду рос индивидуализм, снижалась дистанция власти, снижалось избегание неопределенности.
В ходе длинных реформ и преобразований, которые мы теперь называем Восточноазиатской модернизацией, процесс проходил успешно. И тут важно уточнить: почему успешно? Я и мои коллеги по экономическому факультету Института национальных проектов делали в 2012 году доклад о культурной модернизации в ходе «восточноазиатского скачка». Главным моментом нашего доклада был тезис: не столько важно то, что страны меняли в ходе реформ, сколько важно, что они оставляли, выбирали внутри своей культуры, чтобы опереться.
Они не сносили целиком идентичность, а убирали то, что мешает развитию, при этом оставляя и используя какие-то важные для своего народа характеристики. Можете привести пример? Давайте возьмем Южную Корею — это самый, может быть, красивый пример. Весь мир сейчас знает об успехах Samsung, крупнейшего конкурента Apple.
Этот успех закладывался в очень странной конструкции, когда в 1950-е годы в Южной Корее стали создавать чеболи — крупные машиностроительные концерны на базе — внимание! Не отказываться от традиционного уклада, не ломать его оказалось чрезвычайно правильным решением. Работники этой семьи-предприятия понимали, кто старший, кто авторитет, кто кому должен подчиняться. В итоге: низкие трансакционные издержки, хороший экономический результат.
Мы говорили выше, что во время реформ самое важное — опираться на что-то значимое для нации. В Южной Корее это были поведенческие установки, привычка населения к рисоводству: культура, которая требует точного соблюдения правил, следованию многовековым традициям и определенным инструкциям. Корейским крестьянам во времена реформирования объяснили, что в машиностроении все так же: вам просто надо следовать инструкции, делать последовательно первое, второе, третье, двадцать четвертое, и у вас все получится. Им такой подход был близок, и все действительно получилось.
Опираясь на традиционную культуру, получили заметный экономический рывок? Знаете, какой еще важный шаг сделал Samsung после кризиса 1997 года? Он обязал всех своих инженеров снять галстуки и получить образование в сфере искусства. Это и стало условием последующих прорывов.
РФ, много и подробно обсуждали взаимосвязь культурного развития государства и его экономики. Расскажите, какие детали, особенности культуры страны влияют на развитие экономики государства в первую очередь? В своей книге «Культурные коды экономики» я рассказываю о нескольких важных кодах, или законах, которые связывают ценности, поведенческие установки с экономикой.
Александр Аузан: "Мы полгода не можем разобраться с этим малюсеньким вирусом"
Декан экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова выступил с темой «Эффект колеи: как перейти от локальных изменений к комплексной трансформации?» в студии общества «Знание» на ПМЭФ. Александр Александрович Аузан — декан экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, доктор экономических наук, создатель и бессменный руководитель первой в стране кафедры прикладной институциональной экономики. Александр Аузан — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости. Экономический факультетЭкономический Факультет МГУ имени сова. Александр Аузан декан Экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова.