зависит от количества меланина и толщины радужки. Пресловутый чуб на лбу, серые, водянистые глаза, нездоровый, серовато-желтый цвет лица, неэнергичное пожатие влажной мясистой руки произвели неприятное впечатление.
Факты о внешности Гитлера
- Редкое цветное фото Гитлера, на котором виден цвет глаз, дата неизвестна. |
- Цвет глаз гитлера. Фюрер без ретуши Какой цвет глаз у Путина
- Адольф Гитлер
- Адольф Гитлер
- Клаус Шенк фон Штауффенберг
- Цвет глаз Гитлера: был ли правдивым миф о голубых глазах диктатора?
Какой цвет глаз был у Гитлера?
Многие представители чёрной расы люто и искренне ненавидят белых, считая их корнем всех своих бед. Даже в том случае, если эти представители не хотят учиться и работать и считают, что им все должны. И этот расизм — особенно агрессивен. Очень многие уже успели почувствовать его на себе. Особенно тогда, когда фактически состоялась его некая легитимация из-за движения BLM. Скажем спасибо современным левым, которые по сути своей являются самыми настоящими разрушителями.
И ладно, если бы они вредили только самим себе, но от их действий страдают целые страны. И будут продолжать страдать. Чем дальше — тем больше. А чем всё это закончится — прогнозировать очень сложно, но я знаю одно — точно ничего хорошего из этого не получится. Потому что расизм отвратителен любого цвета и в любом виде.
И могли ли вы даже подумать, что когда-нибудь появится новый Адольф Гитлер и кожа у него будет не белая? Новостной сайт E-News.
Впрочем, вопреки расхожему мнению, Гитлер никогда не носил фамилию Шикльгрубер — ее официально поменял еще его отец в 1877 году. Даже канонические портреты и фотоснимки фюрера, сделанные по заказу его придворными художниками и фотографами, не способны убедить зрителя в том, что перед ними лидер целой нации. Поэтому считаем необходимым привести воспоминания некоторых современников Гитлера, лично с ним знакомых. Эти описания будут во многом противоречивыми, в них прочитывается личное отношение к фюреру. Однако эти очерки помогут нам составить достоверное представление о том, как же на самом деле выглядел Гитлер. Макс фон Грубер один из основателей евгеники — науки расовой гигиены Третьего Рейха : «Гитлер — полукровка.
Лицо и голова низшего типа, низкий покатый лоб, безобразный нос, широкие скулы, маленькие глаза. Выражение лица выдает человека, плохо владеющего собой, одержимого». Леон Дегрель бельгийский ультраправый политик : «Гитлер не был высок — не выше чем Наполеон или Александр Македонский. У него были темно-синие глаза, которые многие находили околдовывающими. Я не чувствовал электрического тока, который, как считают, вырабатывали его руки. Я пожимал их несколько раз, и ни разу меня не ударило молнией. На его лице выражались какие-то эмоции или безразличие в зависимости от того, пребывал ли он в данный момент в апатии или во власти страстей. Время от времени он был словно парализован, не произносил ни слова, в то время как его челюсти двигались, словно размалывая в пыль некое препятствие.
Или же он внезапно становился энергичным и произносил речь, обращенную только к вам, но как если бы он обращался к толпе в сотни тысяч на летном поле возле Берлина. Тогда он будто преображался. Даже его лицо, обычно бледное, зажигалось во время произнесения речей. И в такие моменты, что и говорить, Гитлер был странно притягателен, как будто обладал магической силой». Александр Яковлев советский авиаконструктор : «Гитлер был в коричневом пиджаке, черном галстуке и черных брюках — традиционный костюм члена фашистской партии. Фигура мешковатая, наружность невыразительная. Пресловутый чуб на лбу, серые, водянистые глаза, нездоровый, серовато-желтый цвет лица, неэнергичное пожатие влажной мясистой руки произвели неприятное впечатление. Вскинув взгляд своих оловянных глаз при рукопожатии, он тотчас же переводил его на другого.
В своих многочисленных речах на военных парадах, перед сборищами фашистских головорезов он принимал все меры для того, чтобы своей внешностью, своей походкой, своими жестами и истерическими выступлениями убедить всех в величии своей особы». Герман Раушнинг противник национал-социализма : «Бесспорно, внешность Гитлера не способствует усилению его способности к обольщению. Скошенный безобразный лоб. Прядь волос, вечно падающая на глаза. Маленький рост, непропорциональное сложение, неуклюжесть, плоские и слишком большие ступни, уродливый нос, невыразительный рот и усишки над губой придают ему скорее отталкивающий вид. В нем ничего привлекательного, кроме, может быть, рук — красивых и выразительных. И этот человек с насупленным, сморщенным и асимметричным лицом претендует на роль диктатора? Ему явно не хватает гармонии, обязательной для лидера.
Но главным образом ему не хватает мужественности». Первое, на что обращал внимание любой, кто видел Гитлера, были его нелепые усики. Почти такие же носил в ту пору британский актер Чарли Чаплин, однако они полностью гармонировали с его комичным образом. Но такая забавная растительность на лице в сочетании с черным чубом уж никак не соответствовала имиджу диктатора. Говорят, фюреру постоянно советовали сбрить усы, однако он всякий раз отказывался: люди уже привыкли к такому образу вождя, усы сделали его узнаваемым, стали его визитной карточкой. Впрочем, относить маленькие усики исключительно на дурной вкус Гитлера было бы ошибкой. Эту нелепую форму выбрал вовсе не он. По свидетельству писателя Александра Морица Фрая, служившего в Первую Мировую войну в одном полку с будущим диктатором, Гитлер изначально носил «кайзеровские» усы, закручивающиеся кверху — наподобие тех, что отрастил император Вильгельм II.
Однако Гитлеру пришлось сбрить их по приказу начальника — дело в том, что пышная растительность мешала ему правильно надевать противогаз. В итоге у фюрера под носом остался «английский» вариант усов — характерная «сапожная щетка», сделавшая его внешность не только узнаваемой, но и крайне уязвимой для карикатуристов. Кстати, до нас дошли некоторые фотографии молодого ефрейтора с шикарными усами, хотя особой привлекательности они ему также не добавляли. Что касается чуба, который в определенных ракурсах придавал образу Гитлера дополнительной суровости, то это была стандартная прическа, принятая в германской армии: волосы сбриты на затылке и над ушами, сверху длинные, зачесанные на бок через пробор или «зализанные» назад. Другое дело, что у фюрера эта прическа крайне редко выглядела свежей — в силу свой горячности и неуравновешенности он очень сильно потел. Не самая фотогеничная внешность Гитлера добавляла «головной боли» художникам: изобразить усы и стрижку Гитлера аккуратными и приглядными было нелегко. Достоверно известно, что над имиджем рейхсканцлера трудилась армия специалистов. Правда, появилась она только во второй половине 20-х годов, до этого времени будущий фюрер самостоятельно выстраивал свой образ, причем далеко не всегда удачно.
К началу 30-х пора экспериментов остается позади, отныне только специально обученные люди шьют Гитлеру костюмы, репетируют речи, ставят походку, отрабатывают жесты. Его окончательный стиль сложился к 1932 году. Серый — любимый цвет одежды. Единственный красный акцент в его образе — нарукавная повязка со свастикой. Единственный белый — ворот рубашки. Полувоенный мундир, как мы уже отмечали, ловко маскировал недостатки фигуры. Мундир, к слову, действительно, был полувоенный — на нем нет знаков отличия Гитлер дослужился только до ефрейтора и, разумеется, было бы неуместно афишировать его невысокое звание , на груди — галстук, нет никаких указаний на род войск. Однако имитация военной формы задает милитаристский стиль всего облика фюрера, благодаря чему создается впечатление человека подтянутого и сильного — настоящего героя.
Так, лацканы, нагрудные карманы, галстук, сияющие пуговицы, ремень через плечо визуально подчеркивают его волю и власть, повязка на руке — силу и выносливость. Подол мундира и широкие галифе воспринимаются как основание, над которым, словно верхушка горы, возвышаются руки и голова в высокой фуражке. Это, несомненно, должно было наводить на мысли о непобедимости. Однако никакие мундиры и галифе не могли скрыть очевидное: Гитлер был нисколько не похож на того «истинного арийца», которого желала видеть своим канцлером Германская Империя. Лидер Великогерманского Рейха по определению должен быть высоким, прекрасно сложенным, белокурым и голубоглазым, с правильными чертами лица. Мелковатый, рыхлый, кареглазый и темноволосый Адольф сумел мастерски отвлечь внимание аудитории от этого «кричащего» несоответствия. Маленькие, близко посаженные глаза компенсировались подвижными и яркими бровями — область глаз сразу стала заметной и динамичной. Гладко зачесанные, «прилипшие» к голове волосы делают более высоким лоб, а, следовательно, выдают в фюрере думающего, мудрого человека.
Знаменитые усики подчеркивают нос и выразительные ноздри — читай, чутье, интуицию, предвидение. Подбородок мимически никак не отмечен, зато постоянно выдвигается вперед и вверх, демонстрируя гордость, а также готовность воссоединить собственную волю с волею небес. Губы сжаты, уголки их привычно опущены вниз, образуя узкую скобку — признак абсолютной решимости, железной воли. Ну а бурная манипулятивная мимика в сочетании с неподвижными, застывшими глазами многих просто завораживала. Очень скоро пропагандистская машина Геббельса убедила немецкую нацию в том, что нестандартное лицо Гитлера отражает безграничную веру в божественную волю, которая ведет его. Германия с легкостью уверовала в то, что каждая черта на челе фюрера свидетельствует о его могучей интуиции и полной самоотдаче великому делу. Разумеется, никакая логика не может противостоять аргументам веры — немцы были просто очарованы этим нелепым образом. Довершила обожествление фюрера в восприятии народа его богатая жестикуляция.
Всего за несколько минут Гитлер умудрялся применить множество самых разных невербальных акцентов. Большинство из них «связывают» его с «небесами». Руки рейхсканцлера постоянно вскидываются вверх, как бы возносят что-то к небу. Затем они возвращаются к груди, пытаясь влить внутрь нечто важное, исключительное, полученное свыше. Эта нехитрая манипуляция должна была отложиться в коллективном создании толпы полным отождествлением фюрера как проводника божественной силы. Неистовым заламыванием рук он дает понять, что стал лидером не потому, что является каким-то уникальным, а потому, что через него действует нечто большее, нечеловеческое, мистическое. Таким образом, бешеная жестикуляция выступлений Гитлера символизирует величественный диалог с народом от имени Бога и с Богом уже от имени народа. На Руси такие состояния назывались одержимостью.
Наверное, не случайно в русском языке крепко прижилось выражение «бесноватый фюрер». Вряд ли какому-нибудь психиатру удастся когда-либо точно диагностировать все психические заболевания Гитлера и объединить их в достаточно емкую и всеобъемлющую формулировку. Отклонений в психике немецкого диктатора было так много, что они просто не укладываются в стандартный диагноз для обычных больных. Будущего диктатора нещадно избивал отец Корни психических заболеваний обычно ищут в детстве больных. Поэтому, разумеется, психиатры не оставили без внимания и детство Гитлера. Его сестра Паула рассказала им, как отец жестоко наказывал маленького Адольфа, в результате появилось мнение, что агрессивность Гитлера была результатом эдиповой ненависти к отцу. Отец диктатора, Алоис Шикльгрубер в 40 лет поменял фамилию на Гитлер , слыл ненасытным сластолюбцем. Его многочисленных связей на стороне иногда не хватало, чтобы полностью удовлетворить его похоть.
Во время Мюнхенского путча он получил две пули в низ живота. Залечивая раны, Геринг пристрастился к морфию, что вместе с вынужденным постельным режимом и привело к образованию лишних килограммов. Любопытно, что будущий глава нацистской авиации своего недостатка явно не стеснялся: он предпочитал носить вычурные белые мундиры с позолоченными пуговицами, аксельбантами и прочими «украшательствами». А такая одежда лишь подчеркивала необъятные телеса носившего ее. Не лучше с «арийской внешностью» обстояло дело и у руководителей силовых структур Рейха, в частности СС.
И это при условии, что эсэсовцы в нацистской Германии считались элитной, «суперчистопородной» кастой. Замечательным образцом «антибестии» являлся глава СС Генрих Гиммлер. Генерал Доренбергер, руководивший созданием ракет «Фау-1» и «Фау-2», так описывает его внешность: «При всем желании я не мог разглядеть в этом человеке в эсэсовском мундире ничего выдающегося или приметного. Из-под не очень высокого лба смотрели серо-голубые глаза, прикрытые блестевшими стеклами пенсне. Немного полноватое лицо, оттопыренные уши.
Ухоженные усики выделялись на этом болезненно-бледном лице темной чертой. Губы были бескровные и очень тонкие. Удивлял меня, пожалуй, только почти незаметный подбородок. Кожа на шее была дряблая, морщинистая…» Не был эталоном арийской красоты и еще один силовик — руководитель Главного управления имперской безопасности РСХА Эрнст Кальтенбруннер. Лаконичный, но емкий портрет своего шефа приводит в мемуарах начальник разведывательного отдела СД Вальтер Шелленберг: «У него был квадратный подбородок, бычий загривок, коричневые от табака пальцы и гнилые зубы».
Французский исследователь Жак Деларю дополняет это описание: «Массивный корпус его венчался крупной головой с твердым, тяжелым лицом, словно высеченным из плохо отесанного обрубка дерева. Высокий и плоский лоб отнюдь не свидетельствовал о выдающемся интеллекте. Маленькие темно-карие глаза, наполовину прикрытые тяжелыми веками, жестко поблескивали в глубоких орбитах; широкий, прямой, словно вырезанный одним ударом, рот с тонкими губами и огромный, квадратный, массивный, грубо вытесанный подбородок еще больше подчеркивали тяжеловесный и угрюмый характер этого человека…» Пожалуй, ближе всех к созданному нацистами образу «белокурой бестии» был предшественник Кальтенбруннера на посту главы РСХА Рейнхард Гейдрих. Во всяком случае, в отличие от большинства своих коллег, он действительно был высоким, атлетично сложенным, голубоглазым блондином.
Видео 13. Медиум Дух всегда важнее внешней силы, воплощающей его. Адольф Гитлер «Я вновь и вновь думаю об этом, — говорил Шпеер Гитте Серени, — и знаете, даже если бы все люди, близкие к Гитлеру в тот или иной период, были живы, а психологи и историки, пытающиеся разобраться в личности Гитлера, смогли бы их всех расспросить, мне не приходит на ум ни один, кто мог бы объяснить его» 103. А Тревор-Ропер приводит следующие слова Шпеера: «Демоническую фигуру этого человека во всей ее полноте нельзя объяснить просто как продукт этих событий [Первой мировой войны и ее последствий]. Они с тем же успехом могли породить и посредственного национального лидера. Дело в том, что Гитлер был одним из тех необъяснимых исторических феноменов, которые лишь изредка появляются среди людей.
Его личность определила судьбу Германии. Лишь он один направил страну по дороге, которая привела к этому ужасному концу, и не давал с нее свернуть. Наша страна была околдована им так, что едва ли во всей истории вы найдете примеры подобного» 104. Вальтер Лангер в докладе для Управления стратегических служб, представленном в 1943 году, также откровенно выражает свое замешательство: «Если мы детально проштудируем огромное количество материалов, которые собраны о Гитлере, едва ли что-то поможет нам объяснить, почему он именно таков, каков есть… Сколько бы мы ни изучали имеющиеся материалы, его поведению в настоящий момент невозможно найти разумного объяснения. Наши материалы описательны, это множество данных о том, как он ведет себя при таких-то обстоятельствах, что он думает о том-то и том-то, но он не объясняет почему» 105. С одной стороны, Гитлер был «одиноким странником ниоткуда», как он любил представляться, с другой стороны, это был человек, «призванный провидением». Вернер Мазер соглашается с ним: «Гитлера невозможно объяснить ни его социальным происхождением, ни его образованием, ни его ранним окружением» 107. Шпеер, человек, который был ему очень близок, также сказал: «Гитлер в каком-то смысле производил впечатление полного чужака. Он действительно пришел из другого мира. Именно поэтому, появляясь на сцене в ходе войны, он всегда казался таким странным» 108.
Все, кто имел возможность наблюдать его некоторое время вблизи, сходятся в том, что существовал, говоря словами Конрада Хайдена, «резкий водораздел в его личности». Одна часть была, так сказать, «внешней скорлупой» видимого человека , скрывающей «пустую сердцевину» Шпеер , «бессодержательную индивидуальность» Фест , «пустоту личности» Кершоу. Фест также пишет о том, что и сегодня «многие просто не способны смириться с тем, что эти грандиозные события объясняются такой банальной фигурой, как Гитлер» 109. Те, кто не видели в нем Бога, часто потешались над его внешним видом. Это был «великий Адольф с маленькими усиками», «страшно бледный» человечек ниже среднего роста с «кондукторской фуражкой», надвинутой на глаза, «слабое моллюскоподобное существо, тестовидное, как творог, женственное, напоминающее парикмахера, а не воина» 110. Но порой вульгарная посредственность Гитлера исчезала. Ее место занимала сила, приходившая то ли изнутри, то ли сверху, то ли с заднего плана, превращая его в потрясающе «харизматичное» существо. Его глаза смотрят вдаль, будто читая или различая что-то, что не способен видеть никто другой… И вот этот человек, за минуту до того неловко стоявший неподалеку, время от времени бормоча реплики, даже не менявшие направление разговора, неожиданно охвачен решимостью и начинает говорить. Вся комната заполняется его голосом. Деспотичные манеры подавляют каждого, кто пытается прервать его или противоречить ему.
Холодок бежит по спине от жестокости его заявлений. Всякий предмет выносится на суд истории, даже самая незначительная вещь кажется великой. Тогда слушатель преисполняется благоговения и чувствует, что в комнату вошло новое существо. Этого гремящего демона здесь раньше не было — между ним и робким сутулым человечком нет ничего общего. Он способен к этому превращению как в личном разговоре, так и перед полумиллионной аудиторией» 112. То же самое происходило, как правило, когда Гитлер произносил свои речи. Фест описывает, с каким режиссерским тщанием он лично разрабатывал все детали, чтобы, в ожидании его, напряжение зала поднялось до высшей точки. На несколько мгновений он задерживался перед трибуной, механически пожимая руки, немой, рассеянный, с бегающими глазами, но уже готовый, словно медиум, вобрать в себя энергию зала, понестись на крыльях той силы, что уже присутствовала здесь скрыто, лишь время от времени находя выход в выкриках собравшихся. Первые слова ронялись приглушенно, словно на ощупь, в молчание затаившей дыхание аудитории; их часто предваряла пауза, становившаяся, наконец, невыносимой, во время которой оратор собирался с духом. Начало было монотонным, тривиальным, обычно он еще раз проходился по легенде своего восхождения… Это формальное начало еще больше подогревало предвкушение самой речи.
Это также позволяло ему прочувствовать общее настроение и приладиться к нему. Раздавшийся свист порой вдохновлял его на боевой тон — и так шло до тех пор, пока не раздавались первые аплодисменты. Именно это создавало контакт, опьяняло его. Он мог браться за самые сложные проблемы и в несколько минут сводить их к простейшим понятиям, он мог создавать планы кампаний, быть верховным судьей, общаться с дипломатами, игнорировать все этические и моральные принципы, отдавать приказы о казнях или разрушении городов без малейших колебаний. Делая все это, он пребывает в прекрасном настроении. Эрнст Ганфштенгль, один из ближайших к Гитлеру людей в период его восхождения к власти, вспоминает: «У него был хамелеоновский дар отражать желания масс. Он общался с ними на какой-то особой длине волны, не словами, но другим типом вибраций, на который он мог настраиваться. В этом, быть может, заключалась одна из причин его полного презрения к иностранным языкам и к необходимости изучать и понимать их. Бывало, он разговаривал с иностранцем через переводчика, но его дар медиума работал с индусом так же хорошо, как и с готтентотом». Но как только к компании присоединяется кто-то интересный… ты видишь, как он словно включает все свои инструменты.
Будто радаром ощупывает он все существо своего собеседника — и вот, ему уже ясно видна длина его волны, его тайные стремления и эмоции. Пульс разговора начинает биться чаще, и человек, как под гипнозом, начинает верить, что он нашел в Гитлере невероятные глубины симпатии и понимания. Гитлер обладал самой мощной силой убеждения из всех мужчин и женщин, которых я когда-либо знал. Избежать его чар было почти невозможно» 115. Раушнинг тоже сравнивает Гитлера с медиумом. Эти силы не являются составляющими их обычного существа, это гости с другого уровня бытия. Они берут контроль над медиумом, но самого его не затрагивают и не изменяют. Нет никаких сомнений, что подобные силы работали через Гитлера — силы истинно демонические, использующие его, обычного человека, лишь в качестве инструмента. Именно эта смесь обыденного и экстраординарного в личности Гитлера придавала общению с ним такой странный характер» 116. Множество свидетельств подтверждают слова Шрёдер.
Историк Хьюго Тревор-Ропер говорит, например, о «непреодолимом колдовском очаровании Гитлера». Записывавший «застольные беседы» упоминает в своих комментариях об «этих удивительных магнетических флюидах, которые он излучал с таким искусством », и сам выделяет эти слова. Эрнста Ганфштенгля поражает «исключительный магнетизм его личности». Вальтер Лангер также удивляется «магнетическим свойствам» объекта своего исследования. Наряду с этим он был наделен способностью оказывать гипнотический эффект на своих собеседников. Их нельзя было назвать «раболепными» в обычном смысле этого слова. То же самое справедливо и в отношении армейской верхушки, по крайней мере, ее части. И тем не менее, Гитлер навязывал им свою волю, как хотел. И он делал это не только тогда, когда был на вершине власти, но и гораздо раньше, будучи лишь маргинальным радикалом, а также в самом конце, когда от него оставалась лишь выгоревшая оболочка когда-то могучего человека» 119. А Серени цитирует следующие слова Шпеера: «Несомненно одно: всякий, кто долгое время сотрудничал с ним, становился зависимым от него.
Какими бы грозными они ни казались в своих собственных владениях, в его присутствии они становились маленькими и пугливыми» 121. Мы уже видели, что Гиммлер весь превращался во внимание и щелкал каблуками, когда ему звонил Гитлер. Геббельс «был подавлен магнетической мощью Гитлера». А Геринг сказал однажды Яльмару Шахту: «Я стараюсь изо всех сил, но когда я стою перед Гитлером, у меня по-прежнему душа уходит в пятки» 122. Сам Шахт, «великий экономист и финансовый мудрец», после разговора с Гитлером расставался с ним «глубоко впечатленный и полный новых сил, — пишет Раушнинг. Шпеер употребляет выражение «когда Гитлер завладел мной», а в своем дневнике в Шпандау он запишет: «Сложное чувство зависимости от него сохраняется и по сей день» 124 ноябрь 1949 года. Гитлер оказывал такое же сильное воздействие и на офицеров, воспитанных в решительном прусском духе. Даже бравый Роммель попадал под его влияние всякий раз, когда встречался с ним. Вальтер Бломберг, генерал вермахта и одно время министр обороны, «говорил, что рукопожатие Гитлера может излечить его от простуды» 126. Бывший офицер, воевавший на Восточном фронте, у которого Клемповский брал интервью для своей книги Haben Sie Hitler gesehen?
Это были способные и властные военачальники, руководившие наиболее подготовленными и самыми оснащенными армиями в мире. Первоначальный успех Гитлера вознес их на вершину власти и самодовольства. В присутствии же Гитлера они становились такими же кроткими, как его овчарка. Это факт интригующий и необъясненный. Ульрих де Майзиере, офицер генерального штаба, свидетельствует: «Демоническую силу, которая исходила от Гитлера, трудно описать. Лишь немногим удавалось избежать его чар. Это была сила, влиявшая одинаково на всех военных. Это трудно понять, если не пережил сам». Молодые офицеры, являвшиеся с фронта по вызову Гитлера, полные решимости объяснить ему, какой катастрофической является ситуация, покидали его штаб-квартиру со словами: «Это потрясающий человек». Фельдмаршал фон Клюге, командующий группой армий «Центр» средней из трех, вторгшихся в Россию и первоначально нацеленной на Москву , ругался с Гитлером по телефону, используя самые грубые слова.
Его вызвали в штаб-квартиру фюрера. Все ответственные лица убеждали его — он должен сделать все, чтобы объяснить серьезность ситуации на фронте. Через час фон Клюге вышел из конференц-зала со словами: «Гитлер прав. Я попробую еще» 130. Из этих «других» несколько знаменитостей достойны упоминания: американский авиатор Чарльз Линдберг; герцог Виндзорский, который, останься он королем Эдвардом VIII, мог бы стать причиной больших осложнений; шведский исследователь Свен Хедин; Юнити Мидфорд, дочь лорда Редешдейла. Она была влюблена в Гитлера, обожала участвовать в нацистских парадах в Мюнхене и там же, в Английском саду, пыталась покончить с собой, когда ее страна объявила Германии войну. Необходимо, однако, еще раз заметить, что «магнетизм» Гитлера действовал не только на отдельные личности, но и на аудитории, тысячные толпы, которые он мог доводить до экстатического безумия, а также на всю немецкую нацию в целом. Джордж Болл, один из следователей, допрашивавших немецких бонз во время Нюрнбергского процесса, говорил Шпееру: «Для нас самым необъяснимым являются постоянные ссылки на харизму, некую мистическую силу или особое обаяние Гитлера. С точки зрения любого моего соотечественника и, я думаю, любого британца — мы видели ленты с Гитлером, слушали его по радио, читали написанное им, — все это абсолютно непостижимо. Как может кто бы то ни было найти в этом человеке таинственное обаяние?
Как вы это объясните? Думаю, для нас это самая главная загадка». Вы пытаетесь избежать этого влияния, освободиться, но вы находитесь в его… вы… вы попадаете в зависимость от него». Согласно Серени, здесь Шпеер пытался перевести слово h? Но он добавил, что его всегда удивляло именно то, что влияние Гитлера на свое окружение было таким же эффективным и до 1933 года, когда одно [политическое] поражение следовало за другим, кризис следовал за кризисом. И все же Гитлер добился успеха почти исключительно силой своей личности. Хьюго Тревор-Ропер, служивший тогда офицером разведки, был первым, кто работал с множеством аутентичных документов, которые он использовал для доклада «Последние дни Гитлера». Со временем он занял кафедру современной истории в Оксфорде. Однако в середине девяностых годов ему хватило смелости признаться Рону Розенбауму: «Безусловно, Гитлер обладал необычайной силой. Она не работала во всех случаях, она не оказывала влияния, грубо говоря, на аристократов или на тех, кому бросалась в глаза вульгарность его поведения и окружения.
Но когда он хотел загипнотизировать, он был во всеоружии». Но он сделал это так эффективно, что его самого обвинили в пособничестве колдовству, в том, что он сам попал под власть этих чар и придает им, наряду с мифом о Гитлере, посмертную жизнь» 135. В «Последних днях Гитлера», одной из первых и самых влиятельных послевоенных книг о Гитлере, Тревор-Ропер пишет прямо: «Сила Гитлера была силой гипнотической» 136. В полном согласии с этим, Фест напишет в своей книге «Лицо Третьего рейха»: «…Характер неодолимого влияния, оказываемого Гитлером на умы, можно понять лишь в религиозных терминах» 137. Можем ли мы надеяться понять Гитлера, если оставим эти его силы без объяснения? Но какой историк с именем осмелится в объяснении исторического феномена употребить религиозные понятия или оккультную терминологию? Голубые глаза Гипнотический эффект, который Гитлер оказывал на определенных людей, «нужно считать фактически достоверным», пишет Конрад Хайден 138. Действительно, заслуживает внимания фундаментальное различие между утверждениями непосредственных свидетелей и размышлениями людей, которые узнавали о Гитлере позже по слухам или из книг. Гвидо Кнопп, подчеркивая эту разницу, напоминает нам: «Имеются многочисленные свидетельства современников о том, что Гитлер, навязывая свою волю другим, даже в своем близком окружении пользовался гипнотической силой» 140. Лоренс Рис приводит в пример некоего Фридолина фон Шпауна, вспоминавшего о встрече с Гитлером на партийном ужине.
Я поднял глаза. Это был один из самых необычайных моментов в моей жизни. Не то чтобы он смотрел на меня с подозрением, но я чувствовал, что он как-то изучает меня… Мне было трудно так долго выдерживать его взгляд. Но я подумал: «Я не должен отводить глаза, иначе он может решить, что я что-то скрываю». И потом случилось что-то, о чем может судить лишь психолог. Этот остановившийся на мне взгляд вдруг прошел прямо сквозь меня в неведомые дали. Это было так необычно. И этот его долгий взгляд совершенно убедил меня в том, что он — человек с благородными намерениями. Сегодня никто не верит в это. Говорят, что я старею и впадаю в детство.
Но это не так. Это было потрясающее переживание». Все стихло. Мы были так взволнованы, я чувствовала, что сердце бьется у меня в глотке. Потом он подошел ко мне, и я чуть не забыла подать ему руку. Я просто посмотрела на него и увидела добрые глаза. И в глубине души я пообещала: «Я всегда буду верна тебе, потому что ты хороший человек ». Это было словно во сне.
Фюрер без ретуши
Но он не готов признаваться в этом открыто, поскольку это пошло бы не совсем на пользу интересам пропаганды. Фактом остается то, что из книг о Наполеоне он вырвал больше страниц, чем из любых других. Гитлера Наполеон интересует как революционер и друг молодого Робеспьера Robespierre , Наполеон - заговорщик, Наполеон - солдат, пропагандист, оратор, тиран или император. Как и Наполеон, Гитлер выступает за молодежь, за силу, которая в поисках выгоды становится агрессивной бесцеремонной и самодовлеющей. Если что-то идет на пользу Германии, преступление не является преступлением! Медиум Дух всегда важнее внешней силы, воплощающей его. Адольф Гитлер «Я вновь и вновь думаю об этом, — говорил Шпеер Гитте Серени, — и знаете, даже если бы все люди, близкие к Гитлеру в тот или иной период, были живы, а психологи и историки, пытающиеся разобраться в личности Гитлера, смогли бы их всех расспросить, мне не приходит на ум ни один, кто мог бы объяснить его» 103. А Тревор-Ропер приводит следующие слова Шпеера: «Демоническую фигуру этого человека во всей ее полноте нельзя объяснить просто как продукт этих событий [Первой мировой войны и ее последствий]. Они с тем же успехом могли породить и посредственного национального лидера.
Дело в том, что Гитлер был одним из тех необъяснимых исторических феноменов, которые лишь изредка появляются среди людей. Его личность определила судьбу Германии. Лишь он один направил страну по дороге, которая привела к этому ужасному концу, и не давал с нее свернуть. Наша страна была околдована им так, что едва ли во всей истории вы найдете примеры подобного» 104. Вальтер Лангер в докладе для Управления стратегических служб, представленном в 1943 году, также откровенно выражает свое замешательство: «Если мы детально проштудируем огромное количество материалов, которые собраны о Гитлере, едва ли что-то поможет нам объяснить, почему он именно таков, каков есть… Сколько бы мы ни изучали имеющиеся материалы, его поведению в настоящий момент невозможно найти разумного объяснения. Наши материалы описательны, это множество данных о том, как он ведет себя при таких-то обстоятельствах, что он думает о том-то и том-то, но он не объясняет почему» 105. С одной стороны, Гитлер был «одиноким странником ниоткуда», как он любил представляться, с другой стороны, это был человек, «призванный провидением». Вернер Мазер соглашается с ним: «Гитлера невозможно объяснить ни его социальным происхождением, ни его образованием, ни его ранним окружением» 107.
Шпеер, человек, который был ему очень близок, также сказал: «Гитлер в каком-то смысле производил впечатление полного чужака. Он действительно пришел из другого мира. Именно поэтому, появляясь на сцене в ходе войны, он всегда казался таким странным» 108. Все, кто имел возможность наблюдать его некоторое время вблизи, сходятся в том, что существовал, говоря словами Конрада Хайдена, «резкий водораздел в его личности». Одна часть была, так сказать, «внешней скорлупой» видимого человека, скрывающей «пустую сердцевину» Шпеер , «бессодержательную индивидуальность» Фест , «пустоту личности» Кершоу. Фест также пишет о том, что и сегодня «многие просто не способны смириться с тем, что эти грандиозные события объясняются такой банальной фигурой, как Гитлер» 109. Те, кто не видели в нем Бога, часто потешались над его внешним видом. Это был «великий Адольф с маленькими усиками», «страшно бледный» человечек ниже среднего роста с «кондукторской фуражкой», надвинутой на глаза, «слабое моллюскоподобное существо, тестовидное, как творог, женственное, напоминающее парикмахера, а не воина» 110.
Но порой вульгарная посредственность Гитлера исчезала. Ее место занимала сила, приходившая то ли изнутри, то ли сверху, то ли с заднего плана, превращая его в потрясающе «харизматичное» существо. Его глаза смотрят вдаль, будто читая или различая что-то, что не способен видеть никто другой… И вот этот человек, за минуту до того неловко стоявший неподалеку, время от времени бормоча реплики, даже не менявшие направление разговора, неожиданно охвачен решимостью и начинает говорить. Вся комната заполняется его голосом. Деспотичные манеры подавляют каждого, кто пытается прервать его или противоречить ему. Холодок бежит по спине от жестокости его заявлений. Всякий предмет выносится на суд истории, даже самая незначительная вещь кажется великой. Тогда слушатель преисполняется благоговения и чувствует, что в комнату вошло новое существо.
Этого гремящего демона здесь раньше не было — между ним и робким сутулым человечком нет ничего общего. Он способен к этому превращению как в личном разговоре, так и перед полумиллионной аудиторией» 112. То же самое происходило, как правило, когда Гитлер произносил свои речи. Фест описывает, с каким режиссерским тщанием он лично разрабатывал все детали, чтобы, в ожидании его, напряжение зала поднялось до высшей точки. На несколько мгновений он задерживался перед трибуной, механически пожимая руки, немой, рассеянный, с бегающими глазами, но уже готовый, словно медиум, вобрать в себя энергию зала, понестись на крыльях той силы, что уже присутствовала здесь скрыто, лишь время от времени находя выход в выкриках собравшихся. Первые слова ронялись приглушенно, словно на ощупь, в молчание затаившей дыхание аудитории; их часто предваряла пауза, становившаяся, наконец, невыносимой, во время которой оратор собирался с духом. Начало было монотонным, тривиальным, обычно он еще раз проходился по легенде своего восхождения… Это формальное начало еще больше подогревало предвкушение самой речи. Это также позволяло ему прочувствовать общее настроение и приладиться к нему.
Раздавшийся свист порой вдохновлял его на боевой тон — и так шло до тех пор, пока не раздавались первые аплодисменты. Именно это создавало контакт, опьяняло его. Он мог браться за самые сложные проблемы и в несколько минут сводить их к простейшим понятиям, он мог создавать планы кампаний, быть верховным судьей, общаться с дипломатами, игнорировать все этические и моральные принципы, отдавать приказы о казнях или разрушении городов без малейших колебаний. Делая все это, он пребывает в прекрасном настроении. Эрнст Ганфштенгль, один из ближайших к Гитлеру людей в период его восхождения к власти, вспоминает: «У него был хамелеоновский дар отражать желания масс. Он общался с ними на какой-то особой длине волны, не словами, но другим типом вибраций, на который он мог настраиваться. В этом, быть может, заключалась одна из причин его полного презрения к иностранным языкам и к необходимости изучать и понимать их. Бывало, он разговаривал с иностранцем через переводчика, но его дар медиума работал с индусом так же хорошо, как и с готтентотом».
Но как только к компании присоединяется кто-то интересный… ты видишь, как он словно включает все свои инструменты. Будто радаром ощупывает он все существо своего собеседника — и вот, ему уже ясно видна длина его волны, его тайные стремления и эмоции. Пульс разговора начинает биться чаще, и человек, как под гипнозом, начинает верить, что он нашел в Гитлере невероятные глубины симпатии и понимания. Гитлер обладал самой мощной силой убеждения из всех мужчин и женщин, которых я когда-либо знал. Избежать его чар было почти невозможно» 115. Раушнинг тоже сравнивает Гитлера с медиумом. Эти силы не являются составляющими их обычного существа, это гости с другого уровня бытия. Они берут контроль над медиумом, но самого его не затрагивают и не изменяют.
Нет никаких сомнений, что подобные силы работали через Гитлера — силы истинно демонические, использующие его, обычного человека, лишь в качестве инструмента. Именно эта смесь обыденного и экстраординарного в личности Гитлера придавала общению с ним такой странный характер» 116. Множество свидетельств подтверждают слова Шрёдер. Историк Хьюго Тревор-Ропер говорит, например, о «непреодолимом колдовском очаровании Гитлера». Записывавший «застольные беседы» упоминает в своих комментариях об «этих удивительных магнетических флюидах, которые он излучал с таким искусством », и сам выделяет эти слова. Эрнста Ганфштенгля поражает «исключительный магнетизм его личности». Вальтер Лангер также удивляется «магнетическим свойствам» объекта своего исследования. Наряду с этим он был наделен способностью оказывать гипнотический эффект на своих собеседников.
Их нельзя было назвать «раболепными» в обычном смысле этого слова. То же самое справедливо и в отношении армейской верхушки, по крайней мере, ее части. И тем не менее, Гитлер навязывал им свою волю, как хотел. И он делал это не только тогда, когда был на вершине власти, но и гораздо раньше, будучи лишь маргинальным радикалом, а также в самом конце, когда от него оставалась лишь выгоревшая оболочка когда-то могучего человека» 119. А Серени цитирует следующие слова Шпеера: «Несомненно одно: всякий, кто долгое время сотрудничал с ним, становился зависимым от него. Какими бы грозными они ни казались в своих собственных владениях, в его присутствии они становились маленькими и пугливыми» 121. Мы уже видели, что Гиммлер весь превращался во внимание и щелкал каблуками, когда ему звонил Гитлер. Геббельс «был подавлен магнетической мощью Гитлера».
А Геринг сказал однажды Яльмару Шахту: «Я стараюсь изо всех сил, но когда я стою перед Гитлером, у меня по-прежнему душа уходит в пятки» 122. Сам Шахт, «великий экономист и финансовый мудрец», после разговора с Гитлером расставался с ним «глубоко впечатленный и полный новых сил, — пишет Раушнинг. Шпеер употребляет выражение «когда Гитлер завладел мной», а в своем дневнике в Шпандау он запишет: «Сложное чувство зависимости от него сохраняется и по сей день» 124 ноябрь 1949 года. Гитлер оказывал такое же сильное воздействие и на офицеров, воспитанных в решительном прусском духе. Даже бравый Роммель попадал под его влияние всякий раз, когда встречался с ним. Вальтер Бломберг, генерал вермахта и одно время министр обороны, «говорил, что рукопожатие Гитлера может излечить его от простуды» 126. Бывший офицер, воевавший на Восточном фронте, у которого Клемповский брал интервью для своей книги Haben Sie Hitler gesehen? Это были способные и властные военачальники, руководившие наиболее подготовленными и самыми оснащенными армиями в мире.
Первоначальный успех Гитлера вознес их на вершину власти и самодовольства. В присутствии же Гитлера они становились такими же кроткими, как его овчарка. Это факт интригующий и необъясненный. Ульрих де Майзиере, офицер генерального штаба, свидетельствует: «Демоническую силу, которая исходила от Гитлера, трудно описать. Лишь немногим удавалось избежать его чар. Это была сила, влиявшая одинаково на всех военных. Это трудно понять, если не пережил сам». Молодые офицеры, являвшиеся с фронта по вызову Гитлера, полные решимости объяснить ему, какой катастрофической является ситуация, покидали его штаб-квартиру со словами: «Это потрясающий человек».
Фельдмаршал фон Клюге, командующий группой армий «Центр» средней из трех, вторгшихся в Россию и первоначально нацеленной на Москву , ругался с Гитлером по телефону, используя самые грубые слова. Его вызвали в штаб-квартиру фюрера. Все ответственные лица убеждали его — он должен сделать все, чтобы объяснить серьезность ситуации на фронте. Через час фон Клюге вышел из конференц-зала со словами: «Гитлер прав. Я попробую еще» 130. Из этих «других» несколько знаменитостей достойны упоминания: американский авиатор Чарльз Линдберг; герцог Виндзорский, который, останься он королем Эдвардом VIII, мог бы стать причиной больших осложнений; шведский исследователь Свен Хедин; Юнити Мидфорд, дочь лорда Редешдейла. Она была влюблена в Гитлера, обожала участвовать в нацистских парадах в Мюнхене и там же, в Английском саду, пыталась покончить с собой, когда ее страна объявила Германии войну. Необходимо, однако, еще раз заметить, что «магнетизм» Гитлера действовал не только на отдельные личности, но и на аудитории, тысячные толпы, которые он мог доводить до экстатического безумия, а также на всю немецкую нацию в целом.
Джордж Болл, один из следователей, допрашивавших немецких бонз во время Нюрнбергского процесса, говорил Шпееру: «Для нас самым необъяснимым являются постоянные ссылки на харизму, некую мистическую силу или особое обаяние Гитлера. С точки зрения любого моего соотечественника и, я думаю, любого британца — мы видели ленты с Гитлером, слушали его по радио, читали написанное им, — все это абсолютно непостижимо. Как может кто бы то ни было найти в этом человеке таинственное обаяние? Как вы это объясните? Думаю, для нас это самая главная загадка». Вы пытаетесь избежать этого влияния, освободиться, но вы находитесь в его… вы… вы попадаете в зависимость от него». Согласно Серени, здесь Шпеер пытался перевести слово h? Но он добавил, что его всегда удивляло именно то, что влияние Гитлера на свое окружение было таким же эффективным и до 1933 года, когда одно [политическое] поражение следовало за другим, кризис следовал за кризисом.
И все же Гитлер добился успеха почти исключительно силой своей личности. Хьюго Тревор-Ропер, служивший тогда офицером разведки, был первым, кто работал с множеством аутентичных документов, которые он использовал для доклада «Последние дни Гитлера». Со временем он занял кафедру современной истории в Оксфорде. Однако в середине девяностых годов ему хватило смелости признаться Рону Розенбауму: «Безусловно, Гитлер обладал необычайной силой. Она не работала во всех случаях, она не оказывала влияния, грубо говоря, на аристократов или на тех, кому бросалась в глаза вульгарность его поведения и окружения. Но когда он хотел загипнотизировать, он был во всеоружии». Но он сделал это так эффективно, что его самого обвинили в пособничестве колдовству, в том, что он сам попал под власть этих чар и придает им, наряду с мифом о Гитлере, посмертную жизнь» 135. В «Последних днях Гитлера», одной из первых и самых влиятельных послевоенных книг о Гитлере, Тревор-Ропер пишет прямо: «Сила Гитлера была силой гипнотической» 136.
В полном согласии с этим, Фест напишет в своей книге «Лицо Третьего рейха»: «…Характер неодолимого влияния, оказываемого Гитлером на умы, можно понять лишь в религиозных терминах» 137. Можем ли мы надеяться понять Гитлера, если оставим эти его силы без объяснения? Но какой историк с именем осмелится в объяснении исторического феномена употребить религиозные понятия или оккультную терминологию? Голубые глаза Гипнотический эффект, который Гитлер оказывал на определенных людей, «нужно считать фактически достоверным», пишет Конрад Хайден 138. Действительно, заслуживает внимания фундаментальное различие между утверждениями непосредственных свидетелей и размышлениями людей, которые узнавали о Гитлере позже по слухам или из книг. Гвидо Кнопп, подчеркивая эту разницу, напоминает нам: «Имеются многочисленные свидетельства современников о том, что Гитлер, навязывая свою волю другим, даже в своем близком окружении пользовался гипнотической силой» 140. Лоренс Рис приводит в пример некоего Фридолина фон Шпауна, вспоминавшего о встрече с Гитлером на партийном ужине. Я поднял глаза.
Это был один из самых необычайных моментов в моей жизни. Не то чтобы он смотрел на меня с подозрением, но я чувствовал, что он как-то изучает меня… Мне было трудно так долго выдерживать его взгляд. Но я подумал: «Я не должен отводить глаза, иначе он может решить, что я что-то скрываю». И потом случилось что-то, о чем может судить лишь психолог. Этот остановившийся на мне взгляд вдруг прошел прямо сквозь меня в неведомые дали. Это было так необычно. И этот его долгий взгляд совершенно убедил меня в том, что он — человек с благородными намерениями. Сегодня никто не верит в это.
Говорят, что я старею и впадаю в детство. Но это не так. Это было потрясающее переживание». Все стихло. Мы были так взволнованы, я чувствовала, что сердце бьется у меня в глотке. Потом он подошел ко мне, и я чуть не забыла подать ему руку. Я просто посмотрела на него и увидела добрые глаза. И в глубине души я пообещала: «Я всегда буду верна тебе, потому что ты хороший человек».
Это было словно во сне. И потом я держала свое слово» 141. Насколько я помню, они были светло-голубыми, но дело не в цвете. Вас немедленно поражала их сила. Они смотрели на тебя в упор. Они смотрели сквозь тебя. Они, казалось, обездвиживали того, на кого были направлены, некоторых пугая, некоторых, особенно женщин, очаровывая, но, в любом случае, они овладевали этим человеком… Неоднократно во время этих нюрнбергских дней я видел, как закаленные партийные вожди, которые провели рядом с Гитлером многие годы, замирали, когда он останавливался поговорить с тем или другим, загипнотизированные этим проникающим взглядом. Поначалу я думал, что так реагируют лишь немцы.
Но однажды на приеме для зарубежных дипломатов я заметил, как один посланник за другим попадал под влияние этих знаменитых глаз» 142. Полковник, сопровождавший генерала фон Клюге на встрече с Гитлером перед войной, вспоминает, как Гитлер пожимал руки всем присутствующим: «Это очень впечатляло. У него были огромные темно-синие глаза, какие, должно быть, были у Фридриха Великого. Эти синие глаза смотрели на людей, и те словно входили в транс, как лягушки перед змеей…» 143 Голубые? Цвет глаз Гитлера, согласно разным свидетельствам, варьируется от «водянисто-серых» и «холодных рыбьих», проходя через «голубовато-серые» Франсуа-Понсе и доходит в конце концов до «ярко-синих», «темно-синих» и «великолепной синевы — как звезды» в описании Геббельса. Даже в последние дни Гитлера и его рейха «очарование этих глаз, околдовавших столько, казалось бы, трезвых людей — измучивших Шпеера, ставивших в тупик Раушнинга, прельщавших Штумпфеггера и убедивших одного промышленника, что Гитлер имеет непосредственный контакт со Всевышним, — это очарование их не оставило. И тщетно его противники утверждали, что они в действительности отвратительны. Но сам Раушнинг волей-неволей признает то, о чем Шпеер говорит прямо и о чем красноречиво свидетельствуют тысячи не столь критически настроенных немцев и не только немцев : у Гитлера были глаза гипнотизера, овладевавшие умом и привязанностями каждого, кто поддавался их власти.
Даже его лечащие врачи, включая самых критичных, признают очарование этих блеклых серо-голубых глаз, возмещавшее грубость других черт его лица…» Тревор-Ропер 144 «Когда этот человек глядел на вас, его взгляд проходил прямо насквозь», — сказал один учитель в интервью Клемповскому. Ганса Фрюгвирта товарищи по работе выбрали для участия в параде, и он был «страшно горд этим». Когда я думаю об этом, у меня до сих пор пробегает холодок по спине. Этот момент все перевернул во мне. Все мои товарищи говорили позже, что почувствовали то же самое» 146. Осознавал ли это сам Гитлер? В одном из своих монологов он жалуется: «Самое утомительное — это стоять там часами, пока они маршируют мимо. Уже пару раз случалось, что я чувствовал головокружение.
Вы не представляете, как тяжело стоять там все это время, не имея возможности даже согнуть ноги в коленях. Мне нужна защита от солнца. В прошлый раз я делал приветствие вытянутой рукой уже терпимее». А затем добавляет: «Но обычно я — ведь все они поворачивают лица в мою сторону — смотрю каждому в глаза» 147. Один из подобных случаев, на который в литературе обращают мало внимания, хотя он произошел в один из переломных моментов в карьере Гитлера, заслуживает небольшого исторического введения. СА были армией национал-социалистической партии. Но постепенно они стали и ее проблемой, в особенности, когда ряды СА разрослись до полумиллиона после кризиса 1929 года с последовавшей затем безработицей. В 1931 году было три миллиона безработных.
Позже это число вырастет до шести-семи миллионов. Большая часть СА ожидала от НСДАП работы и хлеба, это были базовые социалистические требования, что противоречило «социализму» Гитлера, который подразумевал под этим скорее самопожертвование и объединение всей нации в однородную упорядоченную массу. Таким образом, существовали идеологические разногласия между политическим и военным крылом национал-социалистической партии. Более того, некоторые руководители НСДАП, начинавшие как убежденные «классические» социалисты, воспринимали второе прилагательное в названии партии — социалистическая — всерьез, как реальную программу и обещание. Одним из них был Геббельс, другим — его первый босс Отто Штрассер. Брат Отто Штрассера Георг был социалистом даже в большей степени. Когда же Гитлер в поисках денег стал все чаще и чаще обращаться к руководителям немецкой промышленности, социалистические элементы обвинили его в том, что он обуржуазился и предал программу партии. Они даже потребовали его отставки.
Окончательно это внутреннее напряжение будет снято лишь в 1934 году — хирургическим удалением нежелательных элементов в «ночь длинных ножей». Порой конфликт перерастал в открытое противостояние, примером чего является бунт Штеннеса в 1930-1931 годах в Берлине. В столице Германии раскол в НСДАП осложнялся еще и тем, что «культурные» немцы с севера презирали «мужичье» — дующих пиво и жрущих сосиски баварцев, причисляя к ним и мюнхенскую клику Гитлера. В то время как Гитлер шел к власти постепенно, используя законные методы, СА на севере Германии, чувствуя свою силу, требовали немедленной социалистической революции. Вспыхнуло восстание. СА напали на штаб-квартиру партии и на офисы партийного органа, геббельсовского Der Angriff. Они требовали отставки Гитлера с поста вождя партии. Однако Гитлер победил в открытой борьбе благодаря поддержке СС.
Верные своей клятве, СС встали за него как один. Подъем СС в Третьем рейхе берет начало с этого кризиса. Штеннес и другие бунтари из руководства СА были заменены верными гитлеровцами. Придет день, и Штеннесу, чтобы спасти свою жизнь, придется бежать. Он добежит до самого Китая, где возглавит личную охрану Чан Кайши. После подавления бунта, 16 апреля 1931 года, Гитлер провел общий сбор СА в Берлинском дворце спорта. Там присутствовал и пока никому не известный Альберт Шпеер. Час проходил за часом.
Затем приехал Гитлер с небольшим эскортом. Издалека я услышал, как выстроившиеся у входа рапортовали ему. Мы все думали, что он пойдет к трибуне для выступления, но вместо этого Гитлер прошел в зал, где стояли рядами люди в форме. Наступила мертвая тишина. Он стал прохаживаться вдоль шеренг. В огромной чаше стадиона слышались лишь эти одинокие шаги. Это продолжалось часами. В конце концов он подошел к моей шеренге.
Его глаза были направлены на нас; казалось, он хотел этим взглядом принять от каждого клятву верности. Когда он подошел ко мне, мне показалось, что эта пара пристальных глаз овладела мной на бесконечный период времени. Меня впечатлило еще и то, что у Гитлера хватило храбрости ходить без охраны через ряды СА, бунтовавших против него всего несколькими днями ранее. Я тщетно пытаюсь понять, как он часами был способен оказывать столь мощное психологическое воздействие» 148. Следующие два четверостишия взяты из сборника стихотворений, написанных анонимно членами Гитлерюгенда. А все великие движения — движения общенародные. Это вулканические извержения человеческих страстей и эмоций, вызванные к жизни безжалостной богиней нужды или факелом устного слова, брошенного в самую гущу народа». Кто, в таком случае, окажется идеальным сеятелем устного слова?
Из тысячи ораторов лишь один, быть может, способен выступить перед смешанной аудиторией — профессорами и слесарями, находящимися в одном зале, да еще так, что его утверждения будут равно понятны и той, и другой группе, одновременно мощно воздействуя на обе и вызывая энтузиазм, выражающийся в сердечных аплодисментах, как у одной стороны, так и у другой» 150.
Ответственные в суде Когда в 1945 году война закончилась, некоторым членам ассоциации «Лебенсборн» пришлось отвечать за свои действия в суде. Однако основатель Генрих Гиммлер уклонился от ответственности, покончив с собой 23 мая 1945 года. Однако обвинение было предъявлено Максу Зольманну, управляющему директору «Лебенсборн», как и медицинскому директору домов Грегору Эбнеру. Двенадцать других членов СС сидели рядом с ними на скамье подсудимых. Все они были обвинены в претворении в жизнь расового фанатизма нацистов. Они происходили в рамках работы Главного управления расы и поселений СС. Речь шла не только об ассоциации «Лебенсборн», но и о различных других учреждениях СС. Многим высокопоставленным нацистам пришлось отвечать за себя на Нюрнбергском процессе.
В ходе переговоров обвиняемые пытались убедить в том, что «Лебенсборн» был своего рода благотворительностью. И они добились успеха: в своем решении от 10 марта 1948 года судьи объявили Лебенсборн благотворительным учреждением. Обвиняемые были признаны виновными не из-за их деятельности в «Лебенсборне», а из-за их членства в СС. Наказание считалось отбытым в связи с содержанием под стражей под стражей. Однако в ходе судебного разбирательства по денацификации с 1950 года некоторым активистам Лебенсборна пришлось снова предстать перед судом, в том числе Зольманну и Эбнеру. Судьи главного трибунала Мюнхена усомнились в невиновности обвиняемых. Однако доказательств было недостаточно, поскольку свидетели, которые давали показания против Зольмана и Эбнера, например, в Нюрнберге, теперь молчали или утверждали обратное. Таким образом, преступникам сошли с рук оправдательные приговоры или незначительные наказания, такие как общественные работы или штрафы. Этикетка "Лебенсборнкинд" Нацисты обожали детей Лебенсборн, но после падения национал-социализма в Германии поначалу никто не хотел иметь с ними ничего общего.
Многим детям Лебенсборн приходилось бороться с предрассудками, одноклассники и соседи оскорбляли их или избегали. Спустя годы их все еще называли «Lebensborn-Kind».
Интересное видео Предыстория Во время Первой мировой войны Адольф Гитлер поступил на службу в действующие войска. Его карьера удачно продвигалась. К 1916 году он уже был ефрейтором и служил связным в штабе полка. Связные имели привилегированное положение и могли жить не в казармах, а на квартирах. Его полк базировался во Франции рядом с коммуной Себонкур. Здесь он познакомился с дочерью мясника Шарлоттой Лобжуа. На заметку.
Адольф Гитлер серьезно занимался изобразительным искусством и за свою жизнь создал несколько сотен художественных произведений. Одним из них стал рисунок Шарлотты Лобжуа. По одной из версий их встреча состоялась у общих друзей. Но более правдоподобна вторая история, согласно которой девушка сама подошла к немецкому солдату, когда тот рисовал картину. Шарлотта Лобжуа рисунок Гитлера Роман длился почти два года. За это время девушка ездила вместе с Гитлером по местам дислокации его полка.
Однако, нет достоверных доказательств подтверждающих этот миф, и все доступные фотографии Гитлера показывают, что его глаза были одного цвета. Итак, несмотря на многочисленные мифы и предположения, цвет глаз Гитлера был сине-серым, и нет достоверных данных, чтобы подтвердить легенды о голубых, коричневых или гетерохромных глазах.
Влияние цвета глаз на образ Гитлера Цвет глаз может играть важную роль в формировании образа у людей. Очищенные и блестящие глаза могут вызывать доверие и стать символом интеллекта, в то время как мутные и холодные глаза могут вызывать страх и недоверие. В случае Гитлера, его глаза играли большую роль в создании его образа. У него были темно-голубые глаза, что помогало ему создавать впечатление холодности и целеустремленности. Этот цвет глаз добавлял интриги к его образу и подчеркивал его харизму. Читайте также: Что такое процесс в биологии: определение и примеры Темно-голубой цвет глаз Гитлера также играл важную роль в формировании его образа лидера. Этот цвет глаз ассоциировался с властью, избранностью и преданностью идеалам. Таким образом, даже без слов Гитлер мог передавать свои идеи и цели через свой образ и цвет глаз.
Однако, следует отметить, что влияние цвета глаз на образ человека обычно является субъективным и зависит от множества факторов. Цвет глаз одного человека может вызывать разные ассоциации и эмоции у разных людей. Таким образом, цвет глаз Гитлера не был определяющим фактором его образа, а играл роль лишь одного из множества элементов его внешности и поведения. Вопрос-ответ: Были ли у Гитлера голубые глаза? Нет, у Гитлера были карие глаза. Миф о его голубых глазах возник после того, как он стал известным политиком. В некоторых фотографиях его глаза могут казаться светло-серыми или голубыми из-за освещения или цветовых искажений, но на самом деле они были карими. Почему многие считают, что Гитлер имел голубые глаза?
Миф о голубых глазах у Гитлера начал распространяться в официальной пропаганде нацистской Германии, которая пропагандировала идеалы арийской расы. Арийцы, согласно этой идеологии, якобы были обладателями светлых глаз и волос. Для продвижения этой идеи, фотографии Гитлера часто ретушировались или подсвечивались таким образом, чтобы его глаза казались голубыми. Какую расу Гитлер считал идеальной? Гитлер и нацистская Германия пропагандировали идеалы арийской расы.
Факты и мнения о цвете глаз Гитлера
- Гитлер, Адольф — Википедия
- Ответы : Какой был цвет глаз у Гитлера?
- Редкое цветное фото Гитлера, на котором виден цвет глаз, дата неизвестна. |
- ✅ Какого цвета глаза у гитлера
С карими глазами, с челкой вороною
Адольф Гитлер Рост, Вес, Дата рождения, Цвет волос, Цвет глаз. Какого цвета были глаза у Адольфа Гитлера? Большинство людей готово поклясться, что карего. Также будущий соратник Гитлера успел повоевать в составе фрайкора — добровольческой армии, созданной для вооруженной борьбы с коммунистическими повстанцами. Фюрер без ретуши Адольф гитлер цвет глаз. зависит от количества меланина и толщины радужки. Всё о Дзене Вакансии Все статьи Все видео Все каналы Все подборки Все видеоигры Все фактовые ответы Все рубрики новостей Все региональные новости Все архивные новости Все программы передач ТелепрограммаДзен на iOS и Android.
Эффект Манделы, или феномен массовой ложной памяти…
| Цвет глаз гитлера. Фюрер без ретуши Какой цвет глаз у Путина | статья о Гитлере на). Один знак с Адольфом. |
| С карими глазами, с челкой вороною: angels_chinese — LiveJournal | Переименованное. Цвет глаз гитлера Именно столько глаз было у гитлера. |
Расовая теория Гюнтера: кого Гитлер считал «истинными арийцами»
Хотя Адольф Гитлер утверждал, что немцы принадлежали к высшей арийской расе белых, высоких, светлых волос, голубоглазых людей, он сам был скромного роста, голубоглазым и шатеном. Цвет глаз Гитлера остается загадкой, которая, возможно, так и останется неразгаданной. Про цвет глаз Гитлера темы, тем более, в школе никогда не поднимались и не изучались. Напоследок. этой программы именно фашистов потому что Адольф Гитлер был именно Арием и поймите что голубоглазым не был Адольф Гитлер а какого цвета глаза были у Адольфа Гитлера и поймите что у Сталина хотя бы знаешь какого цвета глаза и все знают что Сталин был именно.
Цвет глаз гитлера - 90 фото
Пресловутый чуб на лбу, серые, водянистые глаза, нездоровый, серовато-желтый цвет лица, неэнергичное пожатие влажной мясистой руки произвели неприятное впечатление. Всё о Дзене Вакансии Все статьи Все видео Все каналы Все подборки Все видеоигры Все фактовые ответы Все рубрики новостей Все региональные новости Все архивные новости Все программы передач ТелепрограммаДзен на iOS и Android. Переименованное. Цвет глаз гитлера Именно столько глаз было у гитлера. Светло-серого цвета имел глаза Гитлер.
Гитлер – интересные факты из биографии
| Ответы : Какой был цвет глаз у Гитлера? | И эти большие голубые глаза. |
| Адольф Гитлер | — The World — вики | Fandom | Редкая цветная фотография Адольфа Гитлера, которая показывает его истинный цвет глаз. |
| Какого цвета были глаза у Адольфа Гитлера? Редкое цветное фото | Очень редкое цветное фото, на котором четко виден цвет глаз Адольфа Гитлера. |
Какого цвета были глаза у Гитлера факты и мифы
Цвет глаз: Карий. Цвет глаз Гитлера После захвата Дании, Голландии, Норвегии, Бельгии и Франции. Факты и мнения о цвете глаз Гитлера На основе существующих источников можно сделать вывод, что Гитлер имел глаза голубого цвета, что подтверждают многие свидетели. Светло-серого цвета имел глаза Гитлер. Эта публикация уже заработала 1,90 рублей за дочитывания. Зарабатывать. Светлые волосы, голубые глаза, здоровое тело — идеальным образом Гитлера представляла себе человека так называемая «арийская раса».