Я много писал о двух аспектах войны на Украине, о которых вы не услышите в устаревших СМИ в США или Великобритании. Теперь, когда пошли войной на Украину, считая, что у нас есть сильная армия, количество маразма, охватившего Россию, перешло в «качество». Перспективы окончания боевых действий на Украине остаются мрачными, считает Барбара Занчетта с факультета изучения войны Королевского колледжа Лондона.
Боррель назвал дату окончания конфликта на Украине
Рамзан Кадыров заявил, что конфликт на Украине может закончиться летом 2024 года. И когда я говорю, что это война НАТО, то имею в виду, что это война НАТО. Дестабилизирующей силой здесь выступили США. Новости СВО: ракеты добивают энергообъекты Украины, а армия России наступает на Харьков. И когда я говорю, что это война НАТО, то имею в виду, что это война НАТО. Дестабилизирующей силой здесь выступили США. Ей проще наблюдать за бесконечной вереницей гробов и инвалидных колясок в сторону России и Украины, чем разрубить гордиев узел затянувшейся войны одним ядерным ударом.
Конец СВО уже близок? Как и когда закончится военный конфликт России и Украины
| «Летом все может закончиться»: стали известны признаки возможной развязки СВО | Ей проще наблюдать за бесконечной вереницей гробов и инвалидных колясок в сторону России и Украины, чем разрубить гордиев узел затянувшейся войны одним ядерным ударом. |
| Снова вброс? В Германии вспомнили о мирных переговорах Украины с Россией / ИА REX | Сообщается, что российская армия сейчас на 15% больше, чем до войны на Украине, кроме того, они гораздо более опытны, и у них хватает способов противодействия американским высокотехнологичным системам. |
Завершение СВО или затишье перед войной: чем в реальности могут стать переговоры с Украиной
Скоро будет отчет. UPD 1 апреля. Наметился большой прорыв по окопному РЭБу. Нарезка из отчетов. Всё только с вашей помощь дорогие читатели.
Текущая обстановка - тяжелая не верьте репортажам. В некоторых подразделениях острая нехватка оборудования и нет даже паяльников. Необходимы спектральные анализаторы, ретрансляторы нескольких типов, электроника, ноутбуки, запчасти для дронов, кабеля, переходники, усилители и пр. Только мы может им помочь!
Отчеты о поставках или тут. Работаем успешно над РЭБ видео испытаний , делаем партию, в том числе будем давить "нестандартные частоты". Помочь можно по реквизитам. Ночью их почти не заметно Собственно работа наших артелов в районе Крынок.
Обсуждают Кирилл Федоров и Безносов "Плиты насуетили".
Из этого многие западные специалисты, в том числе Скотт Риттер, складывают свое мнение. Она чаще ломается, чем российская. Сейчас у нас следующий пункт — Северск и Артемовск.
Я думаю, что в ближайшем будущем там мы увидим резкий перелом. Мнение Риттера о кардинальной смене на фронте начиная с января полностью поддерживаю. Новая западная техника не успеет прийти на помощь Украине, большая часть западной техники уже уничтожена. Сейчас, если мы перекроем последние пути доставки военной техники и добьем важнейшие инфраструктурные объекты, Украине воевать будет нечем.
Запад в дальнейшем, на мой взгляд, должен будет пойти на условия РФ. Мы хотим взять свое и добиться полной денацификации и демилитаризации Украины. Той Украины, которая была до этого, мы уже не увидим. Переговоры в любом случае состоятся, но на наших условиях.
Я думаю, что этот год станет важнейшим для слома ситуации.
По оценке института, Дворников был снят с поста, поскольку не сумел добиться захвата всего Донбасса к 9 мая. И это — лишь один из эпизодов в постоянных командных перестановках в вооруженных силах РФ, указывается далее. Используя официальные заявления Москвы, а также неподтвержденные сообщения российских, украинских и западных источников, эксперты также обращают внимание на часто проводимые президентом РФ перестановки в командовании войсками.
По их мнению, такие кадровые решения привели к тому, что российские силы становятся все более раздробленными, а командные структуры — дезорганизованными, и это подрывает способность ВС РФ вести сплоченные военные действия в Украине. Как отмечается в докладе, Минобороны РФ и Кремль при этом намеренно не раскрывают большую часть перестановок в командовании.
У него дефицит бюджета на 2024-й год составляет порядка 50 миллиардов долларов. Ему нужно выплачивать зарплаты, финансировать социальные программы, опять же выводить страну из энергетического кризиса, который абсолютно точно разразится на Украине зимой.
На это нужны живые реальные деньги. Американцы пытались переложить эти проблемы на Евросоюз. Они попытались заставить выделить 50 миллиардов из социального пакета, собранного Евросоюзом для своих потребностей. Но это было мгновенно заблокировано большинством стран. Боррель попытался выделить оттуда хотя бы 5 миллиардов евро дополнительной помощи на 2024 год.
Но и этот транш был заблокирован. То есть по итогам мы можем сказать, что даже попытки личного участия Зеленского в мероприятиях невысокого уровня не помогают ему пробить выделение новой дополнительной помощи. Россия уже не испытывает недостатка в боеприпасах и обрушила мощный вал огня на позиции ВСУ. Сейчас мы, в отличие от Украины и коллективного Запада, выходим на пик производства и поставок на фронт боеприпасов, ракет, новых систем вооружений, составами отправляем в зону спецоперации необходимое вооружение и технику. Наш фронт уже насыщен мощной артиллерией и боеприпасами.
Sky News Australia: США допустили ненужную войну на Украине, проигнорировав предупреждения Путина
Хотя ряд собеседников из околовластных кругов говорят, что Путин "за ценой не постоит" и готов идти на Киев, поскольку "почувствовал слабость Украины", большинство источников говорят о более реалистичной цели – Харькове. Сообщается, что российская армия сейчас на 15% больше, чем до войны на Украине, кроме того, они гораздо более опытны, и у них хватает способов противодействия американским высокотехнологичным системам. Чтобы исключить риск втягивания НАТО в войну с Россией, западным правительствам пришлось бы не только заставить Украину согласиться на прекращение огня, но и приказать ВСУ отступить к позициям НАТО (что, вероятно, в любом случае сделают многие украинские солдаты). Последние новости с фронта, все о войне и другие актуальные новости Украины! Эксперты кардинально расходятся в оценках влияния израильско-палестинской войны на развитие российско-украинского конфликта. Как на Украине будет проходить очередная волна мобилизации, и станут ли женщины вступать в ряды ВСУ, объяснили военные эксперты: читайте на ФедералПресс.
Военный конфликт на Украине глазами западных аналитиков
Некоторые российские военкоры считают, что в ближайшие месяцы не следует активных наступательных действий от России, которые могли бы положить конец конфликту. Дело не в зимних погодных условиях, заявил военкор Александр Сладков. По мнению журналиста, перед началом наступательной операции следует накопить вооружённый потенциал в 5-10 раз больший, чем тот, которым располагает Киев. Военкор Александр Коц также отметил, что идёт усиление российского арсенала и добор живой силы, а это значит, что игра будет вестись вдолгую, противостояние не закончится ни в 2023, ни в 2024 году. Заместитель спикера Госдумы Пётр Толстой считает , что специальная военная операция будет длиться ещё долго, что она только начинается, «потому что задача слишком серьезная, а озлобление слишком высоко». Его коллега Анатолий Вассерман более оптимистичен. Исходя из низкого потенциала украинского оборонного комплекса и снижающихся возможностей помощи Киеву, он считает, что следующий, 2024-й год, будет последним годом «украинской ситуации». То, что противостояние России и Украины затянется надолго, допускает военный обозреватель полковник Виктор Литовкин. Он отметил, что Запад намерен разорять Россию, сколько сможет, «давить до полного истощения российских экономических, финансовых и людских ресурсов».
Но вот, что именно будет представлено в качестве победы, сказать трудно. Однако Волхонская уверена, что их проведение в первую очередь было бы невыгодно самому Владимиру Зеленскому. Он заинтересован в откладывании выборов со ссылкой на военное положение и оттягивании признания поражения», — указала она. Продолжит ли Запад поставки оружия и денег Украине? Доцент кафедры политического анализа факультета госуправления МГУ имени Ломоносова Александр Коньков убежден, что украинский кризис стал «одновременно системным и фоновым фактором глобального противостояния».
По мнению политолога, его перспективы в 2024 году не выглядят «до конца очевидными», как и вопрос финансирования Киева. С одной стороны, в силу развивающейся усталости от Украины фактическая поддержка ее боевых амбиций со стороны Запада неминуемо будет ослабевать за счет переключения внимания на другие проблемы. С другой — американский политический класс навряд ли не найдет возможности для обеспечения поставок вооружения и техники киевскому режиму. Это будет происходить, если не руками Вашингтона, то путем давления на европейских и других не склонных к возражению союзников. Здесь я исхожу из предпосылки о том, что Украина — очень важный инструмент для США в рамках глобального противостояния с Россией.
Отказываться от настолько недорогого и эффективного инструмента, снижая финансовую и военную поддержку, думаю, Вашингтон не станет. И даже если выборы в Штатах в 2024 году закончатся победой Дональда Трампа , ситуация резко не изменится. В Вашингтоне свои геополитические цели и задачи, которые далеко не всегда соответствуют чаяниям РФ. Эксперт напоминает, что о своем нежелании оказывать помощь Киеву ранее заявляли в Венгрии, Словакии, Молдавии, Румынии и Польше. Что касается США, то решившему участвовать в президентских выборах Джо Байдену и демократам в целом поддержка Украины совсем не на руку.
Это была довольно стабильная однополярная система. Сохранялось планирование на случай катастрофического развития ситуации, каковой стала бы ядерная война. Но вне рамок ядерного конфликта считалось, что надо готовиться только к локальным конфликтам, к дестабилизации того или иного региона, проявлениям терроризма, в крайнем случае — военным конфликтам с небольшими государствами. И под это пытались построить компактную, в основном профессиональную армию, которая могла бы действовать в небольших конфликтах эффективно и с небольшими потерями. В принципе, такая армия была создана, и она показала свою дееспособность в ходе сирийской кампании. Российские войска, численность которых в Сирии всегда была минимальна считанные тысячи человек , в сочетании с бойцами «Вагнера», сирийскими союзниками выиграли войну и обеспечили выживание правительству Башара Асада. Если американцы все свои военные предприятия на Ближнем Востоке проигрывали и вынуждены были сворачивать там свое присутствие, то мы выиграли. Таким образом, последняя война уходившей эпохи, к которой Российскую армию готовили, была выиграна. Плодами этого успеха мы пользуемся до сих пор, потому что отношения со странами Ближнего Востока и влияние России в этом регионе после начала СВО приобрели для нас особую ценность. Но к столкновению великих держав по образцу раннего периода холодной войны, а тем более первой половины XX века мы были не готовы.
Произошел разрыв между политическим и военным планированием. Изменение характера условий в мире в целом признавали, но в сферу военного планирования это не транслировалось. Запад был в таком же положении. Мы видим, что у них огромные проблемы с наращиванием производства боеприпасов и большинства видов вооружений, которое не соответствует потребностям такой войны. Мы видим, что Украина тратит в год больше зенитно-ракетных комплексов Patriot, чем производят США в масштабах всей страны. Надо учесть расстановку приоритетов. У нас был целый ряд крупных программ вооружений, прежде всего связанных с флотом и стратегическими вооружениями, которые съедали больше денег, чем, например, вся программа перевооружения сухопутных войск. Теперь мы видим, что это было неоправданно. Об этом говорит вся российская история. Войны, которые происходят за пределами этих регионов, являются для нас второстепенной экзотикой.
Следовательно, приоритеты военного планирования России должно определяться этим фактом. Флот играет важную роль в СВО. Но только Черноморский. Однако по расходам на переоснащение он отставал от других флотов. У нас были огромные расходы сделаны на таких направлениях, которые в нынешнем конфликте не имеют никакого значения. В итоге мы 10 лет за безумные деньги модернизировали гигантский атомный крейсер «Адмирал Нахимов», который сейчас должен войти в состав флота. А использовать его в этом конфликте мы не сможем. Можно себе представить, сколько можно было бы за эти деньги закупить техники для других видов Вооруженных сил или вооружений для Черноморского флота. То есть мы тратили средства на то, что было полезно в старом мироустройстве, которое существовало при отсутствии угрозы прямого большого конфликта, когда можно было заниматься демонстрацией своего присутствия в других районах мира. Сейчас это все не востребовано.
Россия исторически ведет большие войны в двух частях мира: в Восточной Европе и Северо-Восточной Азии. И в некоторых районах Арктики. Все происходящее за пределами этих регионов — второстепенная экзотика и гибридные угрозы, которые должны быть в большей степени предметом озабоченности специальных служб, чем Вооруженных сил. Гибридный конфликт на Северном Кавказе тому пример. Но это было в силу крайней слабости и внутренней нестабильности нашего государства. Именно поэтому мы были вынуждены в 90-е — начале 2000-х иметь дело с широким привлечением Вооруженных сил в эти конфликты. В нормальной ситуации такие конфликты являются сферой деятельности спецслужб и сил внутренней безопасности. Армия может их поддерживать, но ее главное внимание должно всегда быть направлено на подготовку к большой войне. Константы российской военной истории, которые существовали почти в неизменном виде с момента образования централизованного российского государства в XV веке, сохраняются. И основные войны ведутся в окрестностях примерно тех же населенных пунктов Восточной Европы, где они велись и раньше.
Как в Великую Отечественную мы под Харьковом воевали, так и сейчас воюем. Это не означает, что между нашими народами отсутствуют общность и единство. В результате дров наломано было очень много, в частности в сфере военного образования, изменениях организационно-штатных структур и технической политике. При Шойгу их стали исправлять и продолжали наращиваться темпы перевооружения. Но руководство министерства обороны действует в рамках общих политических установок. Проблема не только внутри военной организации, но и в сфере внешней политики, оценки глобальной ситуации. Слишком долго недооценивали готовность Запада идти на эскалацию. Мы не оставляли надежды договориться и переоценивали значение фактора экономической взаимозависимости России и Европы. Но с быстрыми разгромами у всех дела обстоят в наше время довольно сложно. Мы наблюдаем сейчас операцию Израиля в Газе, где ему противостоит мотивированный, но крайне слабо вооруженный противник.
У него дефицит даже современных видов пехотного оружия. Но боевые действия израильской армии, которая является одной из лучших в мире по опыту и боевой подготовке, идут несколько месяцев. Результатов пока нет, и исход конфликта не ясен. При этом потери вооруженных сил Израиля в этой войне больше, чем в некоторых крупных конфликтах времен холодной войны. Это показатель того, что накопившиеся изменения в военной технике поменяли характер боевых действий. Видимо, военная наука к этому еще не приспособилась и способ преодоления позиционного тупика не найден. Кстати, во время второй Ливанской войны в 2006 году, где израильтяне осуществляли долгое, тягучее наступление на позиции движения «Хезболла», темп продвижения был очень низкий при значительных потерях бронетехники. Разбить противника им не удалось. Это тоже демонстрация того, как все изменилось. А то, как действовала Российская армия, несмотря на огромные проблемы с оснащением, тактикой и управлением, было явно не хуже, а скорее лучше по сравнению с тем, как могла бы себя проявить какая-нибудь западная армия.
Конечно, ошибок было сделано немало в сфере технической политики, но они по ходу войны исправляются. Например, FPV-дроны, которые превратились в одно из главных средств поражения противника, сегодня применяются в колоссальным количестве, тысячами ежедневно. Изменилась роль противовоздушной обороны, радиоэлектронной борьбы, полевой фортификации. Постоянно появляются новые приемы боевых действий, полностью изменилась тактика пехоты, подходы к снабжению войск на переднем крае. Все это происходит и у нас, и у Украины. Скорость адаптации войск очень высокая. Но при этом сроки разработки и производства современной военной техники довольно велики. В основном и мы, и противник адаптируем к новым условиям технику, которая была разработана в период холодной войны в СССР и на Западе. И выясняется, что многие решения и подходы, которых придерживались в Советском Союзе и которые критиковали из-за того, что они не оптимальны с точки зрения локальных конфликтов, оказались правильными. Сегодня они позволяют нам поддерживать высокий темп производства и восполнять потери.
Это связано прежде всего со слабостью нашей электронной промышленности. Усилия предпринимались, программы были, но они реализовывались недостаточно жестко, быстро и последовательно. Связь и данные западных спутников — это ключевые украинские преимущества. Уступают западным некоторые образцы нашей артиллерии. Но в артиллерии у нас есть свои преимущества. Ее больше, она лучше выдерживает интенсивную эксплуатацию. У противника есть большое количество средств радиоэлектронной разведки. В то же время большие надежды, которые возлагались на западную бронетехнику по опыту войн на Ближнем Востоке, где она действительно демонстрировала свое превосходство например, в ходе конфликта в Ираке , не оправдались. Нет значимых примеров, где введение именно западной бронетехники вместо бронетехники старых советских типов изменило бы ситуацию на поле боя. ВСУ несут сравнимые потери в схожих условиях, применяя западную и советскую технику.
Западная пропаганда поднимает на щит отдельные уникальные эпизоды. Например, когда несколько недель назад американская боевая машина «Брэдли» вывела из строя российский танк. Но любая БМП, которая сумела подойти к танку на короткое расстояние и дала по нему длинную очередь из автоматической пушки, имеет шансы вывести его из строя. Единичный эпизод не имеет смысла и рассматривать. Суть в том, что в ходе украинского наступления летом 2023 года на прорыв российских позиций отправлялись большие массы современной западной бронетехники. И результаты были такими же, как от применения бронетехники советских образцов. То есть высокие потери при ограниченном продвижении. В период холодной войны Запад готовился отражать наступление превосходящих по численности советских танковых соединений. Западная боевая техника создавалась в расчете на отражение этого наступления: акцент делался на борьбу с бронетехникой противника и гарантированное превосходство в дуэльных столкновениях с советскими танками. Например, западные танки были лучше защищены с фронтальной проекции, имеют более мощное оружие и средства наблюдения.
Но они были намного дороже, сложнее, крупнее, тяжелее, а их защита с других проекций была ослаблена. Между тем на Украине бои танков с танками и в целом бронетехники с бронетехникой противника относительно редки. Угрозы для техники приобрели новый характер. Она может поражаться со всех ракурсов, находится под угрозой применения сразу большого количества видов оружия, включая беспилотники, противотанковые ракеты, высокоточную артиллерию, мины. Максимум до километра. Такие бои, которые были в ближневосточных пустынях, там редки. Отдельные образцы западной высокоточной артиллерии превосходят наши аналоги, притом что выявились и слабые стороны западных артиллерийских систем — это меньший ресурс, более низкая ремонтопригодность, высокая стоимость и дорогостоящие боеприпасы. Западные средства ПВО с определенного момента стали замещать старые советские средства ПВО, которые использовала Украины и чей боекомплект она уже исчерпала. Мы видим, что применение комплекса «Пэтриот» в отдельных случаях, особенно когда он работает из засады, позволяет наносить чувствительные потери российским ВКС. Но в целом наша ПВО способна неизмеримо лучше прикрыть и свои войска, и свою территорию, чем Украина.
Огромный процент украинских ракет и дронов сбивается. Но не хотим его использовать так, как противник» — Но мы все равно не продвигаемся вперед на десятки километров. Мы находимся примерно на тех же территориях, которые были завоеваны в начале конфликта, за небольшим исключением, как, например, недавно взятая Авдеевка. Значит, силы примерно равны? Кроме того, экономическая база Украины находится на территории стран НАТО, и мы не можем на нее никак воздействовать. Это приводит к тому, что мы ведем войну на истощение. И тут возникает вопрос о балансе истощения. Какие у нас стартовые условия? Мы превосходим Украину по человеческому ресурсу. Но не хотим его использовать так, как противник.
У нас была одна волна мобилизации, а на Украине мобилизация происходит перманентно и проводится все более жесткими способами, охватывая новые категории людей, включая женщин и инвалидов. Мы после единственной волны мобилизации, произошедшей на фоне кризиса осени 2022 года, обходимся за счет привлечения контрактников. Производство вооружений.
Эксперт считает, что в случае заморозки спустя некоторое время произойдет конфликт. Все эти песни, дадут ли США денег, будут ли голосования, у спикера палаты представителей есть угрозы вылететь со своей должности. Там идут споры, и они аккуратно высказываются по поводу помощи», — добавил Светов. По его словам, Западу абсолютно безразличен тот факт, что Украина в ходе боевых действий теряет земли. Политолог отметил, что в незалежной уже идут разговоры по поводу того, что «вернуться к границам 1991 года нереально». Украинская власть утверждает, что у них нет боеприпасов, но в то же время они обстреливают приграничные территории России, добавил Светов.
«Летом все может закончиться»: стали известны признаки возможной развязки СВО
Рамзан Кадыров заявил, что конфликт на Украине может закончиться летом 2024 года. Долгая война. Все это отчетливо говорит, что военная кампания продлится не меньше чем до осени 2024 года, а с большой долей вероятности, перекинется и на 2025 год, а возможно, и дальше. Примерно так, как это произошло в Первую мировую войну, когда Германия проиграла, все еще имея свои войска на территории Франции и Бельгии», — говорит военный эксперт и политолог Василий Кашин. Однако ряд экспертов полагает, что победа Украины и коллективного Запада в войне против России невозможна просто потому, что для них она просто самоубийственна.
Как будет выглядеть Украина после окончания СВО
Недавно завершившийся ракетный удар оставил пока неясную картину по поводу пораженных объектов. Однако свидетели сообщают о нескольких обстрелах в Днепропетровске. Традиционно также были атакованы районы Стрыя. Также были зафиксированы удары в районах Киева, Николаевской, Винницкой, Хмельницкой, Харьковской и Полтавской областей.
Критики такого подхода говорят, что помощь не гарантирует главного: за победу Украины ни Конгресс, ни президент США проголосовать не могут. Марджори Тейлор-Грин , член палаты представителей Конгресса США от Республиканской партии: «61 миллиард не гарантирует победу Украины, но гарантирует, что на поле боя будет убито больше украинских мужчин. Все знают, что в конечном счете они проиграют. Но если американцам платить за это, покажите нам доказательства планов России по захвату после Киева Польши и Европы, как нам об этом рассказывают». На требование Грин, которую называют «московской» конгрессменкой, газета The New York Post ответила унизительным шаржем, но похожие мысли о том, что победа Украины над Россией невозможна, высказывает не только она. Для многих мысль о проигрыше любой страны на планете, которую защищает Запад, является крупным поражением.
Фактически это переросло в войну дронов», — пишет издание. Дроны — лишь один из элементов перемен. Новые интегрированные системы управления сделали наведение на цель практически мгновенным. Заместитель руководителя Главного управления разведки ГУР Минобороны Украины Вадим Скибицкий, говорит, что среднее время от обнаружения цели до ее поражения — не более 10 минут. Технологическая революция, вызванная украинским конфликтом, ставит под сомнение осуществимость некоторых базовых концепций американской военной доктрины», — отмечает издание. Зеркальную картину можно было наблюдать осенью прошлого года, когда русские вели собственное наступление, прежде всего в Бахмуте. Точно так же использование тяжелой бронетехники было минимальным, все воевали в пешем строю. Военный конфликт на Украине показал, что современная западная военная подготовка и оборудование, которые десятилетиями формировались для анти-повстанческих операций против гораздо более слабых противников в таких странах, как Ирак и Афганистан, безнадежно устарели. Это привело к тому, что основное внимание уделяется дорогостоящим и сложным системам вооружений, которые не смогут долго продержаться в полномасштабном конфликте с сопоставимым противником. Когда речь идёт о танках, то выяснилось, что танковые сражения стали редкостью, а значит, относительная сложность танка уже не так важна. Ветеран войны в Ираке, отставной сержант армии США первого класса Брэдли Кроуфорд, который проводит тренировки украинских солдат в районе Артемовска или Бахмута по украинскому названию , подчёркивает, что традиционные массированные атаки бронетехники стали менее практичными из-за возросшей эффективности дронов.
Сохранялось планирование на случай катастрофического развития ситуации, каковой стала бы ядерная война. Но вне рамок ядерного конфликта считалось, что надо готовиться только к локальным конфликтам, к дестабилизации того или иного региона, проявлениям терроризма, в крайнем случае — военным конфликтам с небольшими государствами. И под это пытались построить компактную, в основном профессиональную армию, которая могла бы действовать в небольших конфликтах эффективно и с небольшими потерями. В принципе, такая армия была создана, и она показала свою дееспособность в ходе сирийской кампании. Российские войска, численность которых в Сирии всегда была минимальна считанные тысячи человек , в сочетании с бойцами «Вагнера», сирийскими союзниками выиграли войну и обеспечили выживание правительству Башара Асада. Если американцы все свои военные предприятия на Ближнем Востоке проигрывали и вынуждены были сворачивать там свое присутствие, то мы выиграли. Таким образом, последняя война уходившей эпохи, к которой Российскую армию готовили, была выиграна. Плодами этого успеха мы пользуемся до сих пор, потому что отношения со странами Ближнего Востока и влияние России в этом регионе после начала СВО приобрели для нас особую ценность. Но к столкновению великих держав по образцу раннего периода холодной войны, а тем более первой половины XX века мы были не готовы. Произошел разрыв между политическим и военным планированием. Изменение характера условий в мире в целом признавали, но в сферу военного планирования это не транслировалось. Запад был в таком же положении. Мы видим, что у них огромные проблемы с наращиванием производства боеприпасов и большинства видов вооружений, которое не соответствует потребностям такой войны. Мы видим, что Украина тратит в год больше зенитно-ракетных комплексов Patriot, чем производят США в масштабах всей страны. Надо учесть расстановку приоритетов. У нас был целый ряд крупных программ вооружений, прежде всего связанных с флотом и стратегическими вооружениями, которые съедали больше денег, чем, например, вся программа перевооружения сухопутных войск. Теперь мы видим, что это было неоправданно. Об этом говорит вся российская история. Войны, которые происходят за пределами этих регионов, являются для нас второстепенной экзотикой. Следовательно, приоритеты военного планирования России должно определяться этим фактом. Флот играет важную роль в СВО. Но только Черноморский. Однако по расходам на переоснащение он отставал от других флотов. У нас были огромные расходы сделаны на таких направлениях, которые в нынешнем конфликте не имеют никакого значения. В итоге мы 10 лет за безумные деньги модернизировали гигантский атомный крейсер «Адмирал Нахимов», который сейчас должен войти в состав флота. А использовать его в этом конфликте мы не сможем. Можно себе представить, сколько можно было бы за эти деньги закупить техники для других видов Вооруженных сил или вооружений для Черноморского флота. То есть мы тратили средства на то, что было полезно в старом мироустройстве, которое существовало при отсутствии угрозы прямого большого конфликта, когда можно было заниматься демонстрацией своего присутствия в других районах мира. Сейчас это все не востребовано. Россия исторически ведет большие войны в двух частях мира: в Восточной Европе и Северо-Восточной Азии. И в некоторых районах Арктики. Все происходящее за пределами этих регионов — второстепенная экзотика и гибридные угрозы, которые должны быть в большей степени предметом озабоченности специальных служб, чем Вооруженных сил. Гибридный конфликт на Северном Кавказе тому пример. Но это было в силу крайней слабости и внутренней нестабильности нашего государства. Именно поэтому мы были вынуждены в 90-е — начале 2000-х иметь дело с широким привлечением Вооруженных сил в эти конфликты. В нормальной ситуации такие конфликты являются сферой деятельности спецслужб и сил внутренней безопасности. Армия может их поддерживать, но ее главное внимание должно всегда быть направлено на подготовку к большой войне. Константы российской военной истории, которые существовали почти в неизменном виде с момента образования централизованного российского государства в XV веке, сохраняются. И основные войны ведутся в окрестностях примерно тех же населенных пунктов Восточной Европы, где они велись и раньше. Как в Великую Отечественную мы под Харьковом воевали, так и сейчас воюем. Это не означает, что между нашими народами отсутствуют общность и единство. В результате дров наломано было очень много, в частности в сфере военного образования, изменениях организационно-штатных структур и технической политике. При Шойгу их стали исправлять и продолжали наращиваться темпы перевооружения. Но руководство министерства обороны действует в рамках общих политических установок. Проблема не только внутри военной организации, но и в сфере внешней политики, оценки глобальной ситуации. Слишком долго недооценивали готовность Запада идти на эскалацию. Мы не оставляли надежды договориться и переоценивали значение фактора экономической взаимозависимости России и Европы. Но с быстрыми разгромами у всех дела обстоят в наше время довольно сложно. Мы наблюдаем сейчас операцию Израиля в Газе, где ему противостоит мотивированный, но крайне слабо вооруженный противник. У него дефицит даже современных видов пехотного оружия. Но боевые действия израильской армии, которая является одной из лучших в мире по опыту и боевой подготовке, идут несколько месяцев. Результатов пока нет, и исход конфликта не ясен. При этом потери вооруженных сил Израиля в этой войне больше, чем в некоторых крупных конфликтах времен холодной войны. Это показатель того, что накопившиеся изменения в военной технике поменяли характер боевых действий. Видимо, военная наука к этому еще не приспособилась и способ преодоления позиционного тупика не найден. Кстати, во время второй Ливанской войны в 2006 году, где израильтяне осуществляли долгое, тягучее наступление на позиции движения «Хезболла», темп продвижения был очень низкий при значительных потерях бронетехники. Разбить противника им не удалось. Это тоже демонстрация того, как все изменилось. А то, как действовала Российская армия, несмотря на огромные проблемы с оснащением, тактикой и управлением, было явно не хуже, а скорее лучше по сравнению с тем, как могла бы себя проявить какая-нибудь западная армия. Конечно, ошибок было сделано немало в сфере технической политики, но они по ходу войны исправляются. Например, FPV-дроны, которые превратились в одно из главных средств поражения противника, сегодня применяются в колоссальным количестве, тысячами ежедневно. Изменилась роль противовоздушной обороны, радиоэлектронной борьбы, полевой фортификации. Постоянно появляются новые приемы боевых действий, полностью изменилась тактика пехоты, подходы к снабжению войск на переднем крае. Все это происходит и у нас, и у Украины. Скорость адаптации войск очень высокая. Но при этом сроки разработки и производства современной военной техники довольно велики. В основном и мы, и противник адаптируем к новым условиям технику, которая была разработана в период холодной войны в СССР и на Западе. И выясняется, что многие решения и подходы, которых придерживались в Советском Союзе и которые критиковали из-за того, что они не оптимальны с точки зрения локальных конфликтов, оказались правильными. Сегодня они позволяют нам поддерживать высокий темп производства и восполнять потери. Это связано прежде всего со слабостью нашей электронной промышленности. Усилия предпринимались, программы были, но они реализовывались недостаточно жестко, быстро и последовательно. Связь и данные западных спутников — это ключевые украинские преимущества. Уступают западным некоторые образцы нашей артиллерии. Но в артиллерии у нас есть свои преимущества. Ее больше, она лучше выдерживает интенсивную эксплуатацию. У противника есть большое количество средств радиоэлектронной разведки. В то же время большие надежды, которые возлагались на западную бронетехнику по опыту войн на Ближнем Востоке, где она действительно демонстрировала свое превосходство например, в ходе конфликта в Ираке , не оправдались. Нет значимых примеров, где введение именно западной бронетехники вместо бронетехники старых советских типов изменило бы ситуацию на поле боя. ВСУ несут сравнимые потери в схожих условиях, применяя западную и советскую технику. Западная пропаганда поднимает на щит отдельные уникальные эпизоды. Например, когда несколько недель назад американская боевая машина «Брэдли» вывела из строя российский танк. Но любая БМП, которая сумела подойти к танку на короткое расстояние и дала по нему длинную очередь из автоматической пушки, имеет шансы вывести его из строя. Единичный эпизод не имеет смысла и рассматривать. Суть в том, что в ходе украинского наступления летом 2023 года на прорыв российских позиций отправлялись большие массы современной западной бронетехники. И результаты были такими же, как от применения бронетехники советских образцов. То есть высокие потери при ограниченном продвижении. В период холодной войны Запад готовился отражать наступление превосходящих по численности советских танковых соединений. Западная боевая техника создавалась в расчете на отражение этого наступления: акцент делался на борьбу с бронетехникой противника и гарантированное превосходство в дуэльных столкновениях с советскими танками. Например, западные танки были лучше защищены с фронтальной проекции, имеют более мощное оружие и средства наблюдения. Но они были намного дороже, сложнее, крупнее, тяжелее, а их защита с других проекций была ослаблена. Между тем на Украине бои танков с танками и в целом бронетехники с бронетехникой противника относительно редки. Угрозы для техники приобрели новый характер. Она может поражаться со всех ракурсов, находится под угрозой применения сразу большого количества видов оружия, включая беспилотники, противотанковые ракеты, высокоточную артиллерию, мины. Максимум до километра. Такие бои, которые были в ближневосточных пустынях, там редки. Отдельные образцы западной высокоточной артиллерии превосходят наши аналоги, притом что выявились и слабые стороны западных артиллерийских систем — это меньший ресурс, более низкая ремонтопригодность, высокая стоимость и дорогостоящие боеприпасы. Западные средства ПВО с определенного момента стали замещать старые советские средства ПВО, которые использовала Украины и чей боекомплект она уже исчерпала. Мы видим, что применение комплекса «Пэтриот» в отдельных случаях, особенно когда он работает из засады, позволяет наносить чувствительные потери российским ВКС. Но в целом наша ПВО способна неизмеримо лучше прикрыть и свои войска, и свою территорию, чем Украина. Огромный процент украинских ракет и дронов сбивается. Но не хотим его использовать так, как противник» — Но мы все равно не продвигаемся вперед на десятки километров. Мы находимся примерно на тех же территориях, которые были завоеваны в начале конфликта, за небольшим исключением, как, например, недавно взятая Авдеевка. Значит, силы примерно равны? Кроме того, экономическая база Украины находится на территории стран НАТО, и мы не можем на нее никак воздействовать. Это приводит к тому, что мы ведем войну на истощение. И тут возникает вопрос о балансе истощения. Какие у нас стартовые условия? Мы превосходим Украину по человеческому ресурсу. Но не хотим его использовать так, как противник. У нас была одна волна мобилизации, а на Украине мобилизация происходит перманентно и проводится все более жесткими способами, охватывая новые категории людей, включая женщин и инвалидов. Мы после единственной волны мобилизации, произошедшей на фоне кризиса осени 2022 года, обходимся за счет привлечения контрактников. Производство вооружений. Но за счет централизованного руководства мы способны наращивать производство быстрее, чем западные страны, потому что они не могут выйти за рамки своих стандартных бюджетных процедур.
Стало известно, когда Путин может объявить «победу» и прекратить войну в Украине
Хотя ряд собеседников из околовластных кругов говорят, что Путин "за ценой не постоит" и готов идти на Киев, поскольку "почувствовал слабость Украины", большинство источников говорят о более реалистичной цели – Харькове. Почти все американские военные эксперты и стратеги, считают, что Украина проигрывает в конфликте с РФ и в ближайшее время столкнется (если уже не столкнулась) с развалом своей армии. Однако большинство американских военных экспертов ожидают эскалации боевых действий, так как Украина пытается отразить российское наступление и организовать собственное. Вооруженные силы Украины даже при максимальных поставках западного оружия не в состоянии переломить ход войны и перейти в наступление.
Военный конфликт на Украине глазами западных аналитиков
«Оглядываясь назад, можно сказать, что тогда Украина занимала более сильную позицию на переговорах, чем сейчас. Если бы дорогостоящая война закончилась примерно через два месяца, это спасло бы бесчисленное количество жизней», – пишет Welt*. Хотя ряд собеседников из околовластных кругов говорят, что Путин "за ценой не постоит" и готов идти на Киев, поскольку "почувствовал слабость Украины", большинство источников говорят о более реалистичной цели – Харькове. Что говорят политики и эксперты? В книге о "войнах Путина" вы пишете, что как и многие эксперты не ожидали вторжения, и что вам не понятно, что именно заставило главу Кремля принять это решение.