Новости ФК Спартак. До 2020-го Мстислав Чернов был известен прежде всего как документальный фотограф и оператор.
news Alerts
- Фильм «20 дней в Мариуполе» получил приз зрительских симпатий
- Последний снимок из Мариуполя: фотограф Мстислав Чернов о военных преступлениях в Украине | Видео
- Фильм «20 дней в Мариуполе» получил приз зрительских симпатий
- История наград
- Вам также может понравиться
- Оскар для «20 дней в Мариуполе»: чем ответит Россия?
Участники шоу «Невеста. Экстра любовь» подрались из-за Гецати
Победу в номинации «За международный репортаж» присудили журналистам The New York Times за «выдающейся пример освещения международных событий». Приз вручили за освещение войны в Украине, в том числе за расследование убийств жителей города Буча российскими военными. После начала вторжения Малолетка был одним из немногих фотожурналистов, работавших в Мариуполе. В апреле его снимок из роддома Мариуполя выиграл другую престижную награду в области журналистики — World Press Photo — за снимок, на котором раненную беременную женщину несут во время обстрела.
Он кажется вашим alter ego, с которым вы постепенно перестаете соглашаться.
Если говорить об автобиографичности, то мне скорее близок К. Все это соотносится с изменением моих собственных перспектив. Начав с умозрительных философских соображений, со временем я углубился в конфликты, в человеческие страдания. Росла потребность в реальности, и выбор профессии был напрямую с этим связан.
Мой день рождения совпадает с днем рождения Кафки, и я всегда чувствовал с ним какую-то связь. К тому же этот прием сюжетно оправдан: на Донбассе герой вынужден скрывать свое настоящее имя. Работая со своими донбасскими дневниками, я понял, что мне нужен персонаж, который одновременно находится внутри и снаружи конфликта. Нужно было рассказать о войне с точки зрения очевидца, но не бойца.
Поскольку я категорически не хотел писать ни автобиографическую книгу, ни книгу о журналистах, правильней всего было взять в герои врача. В романе поражает обилие медицинских терминов и подробностей. Читал много медицинской литературы, работал с Красным Крестом, консультировался со знакомыми врачами. Кроме того, по долгу службы я периодически прохожу курсы первой медицинской помощи.
Мне не приходилось никого спасать, и надеюсь, что не придется, но я всегда должен быть к этому готов. Война в вашем романе показана с той стороны фронта… — …и мне это ставят в упрек. Впрочем, не только это: первой проблемой стал язык. Сейчас роман выходит на украинском, и я очень этому рад, но в оригинале он написан по-русски.
Я говорю на пяти языках, так что роман мог быть написан и на украинском, и на английском. Но, во-первых, большинство персонажей говорят по-русски, и мне важно было передать естественную оригинальность их речи. А во-вторых, мне хотелось, чтобы «Время снов» прочитала русскоговорящая аудитория. Портрет пандемии.
Львов, сентябрь-2020 фото: Мстислав Чернов Что касается ракурса, то не в этом ли прелесть литературы, позволяющей увидеть мир с другой перспективы, с позиции другого времени, других взглядов, другого пола? Это помогает не только шире и глубже понять проблему, но разглядеть самого себя. Еще меня обвиняют в том, что роман недостаточно патриотичен. Но я считаю, что патриотизм художника как раз состоит в объективности, в том, чтобы не принимать ничьей стороны, описывать события максимально ясно и отстраненно.
И что, ваши аргументы принимают? Каждый ищет подтверждение своим взглядам; за все время войны на Донбассе и конфликтов в Беларуси я не встретил ни одного человека, поменявшего убеждения. Люди держатся за них до последнего, и единственное, что ты можешь сделать, — объяснить свою позицию. Но, как правило, это ни к чему не приводит.
Зачем тогда романы писать? Не возникало ли у вас чувство, что литература — совершенно бесполезное занятие? Например, о Первой мировой войне я узнал в основном из художественной литературы, из романов Ремарка. Можно сказать, что искусство формирует не настоящее, а будущее.
С замиранием сердца. Харьков, 2017 г. Мне нравится вспоминать рассказ Борхеса о гипотетической истории Христа, после чего слушатели разворачиваются и уходят. Люди предпочитают притчи, поучительные истории с моралью, факты им не интересны.
Важно, чтобы мы оставляли после себя истории. Сон — заглавный образ, основная метафора романа. Это больше про украинские реалии последнего времени или про мир вообще? Человечество вступило во время снов — это ведь еще и отсылка к мифам австралийских аборигенов, которые называют временем снов период, когда мир только создавался.
Куда бы я ни поехал, на какой бы войне ни оказался, везде у меня двойственное ощущение: то ли это я сплю, то ли спят все вокруг. Впервые я почувствовал нечто подобное на Донбассе. Война — это коллективный кошмар, от которого нас некому разбудить. Вы авантюрист?
Как вы сами формулируете цель вашей работы? Конечно, я хочу, чтобы мир стал лучше, но сомневаюсь, что моя работа этому способствует. Единственное, что я могу сделать, — вцепиться в реальность зубами и не отпускать, пытаться ее понять. Из-за того, что мы живем в эпоху сновидений, это для меня особенно важно.
Мое желание возвращаться в зоны конфликтов — на самом деле попытка проснуться. Вы поехали в Стамбул по собственной инициативе? Тогда я был фрилансером и сам выбирал, куда ездить. В работе фрилансера есть особенности.
На Таксиме я встретил фотографа, который снимал для «Нью-Йорк Таймс», он любил поговаривать: «Mstyslav, no blood — no money! Я ездил на конфликты исключительно по собственной воле. И когда революция и война случились в Украине, конечно же, приехал на родину. Как вам удалось оказаться на месте крушения малайзийского «боинга» сразу после катастрофы?
Мы дежурили, каждый день снимали сюжеты, следили за новостями. Когда в социальных сетях появились сообщения о том, что сбили транспортник, решили срочно ехать снимать. По дороге мне позвонили из Лондона и сказали, что пропал пассажирский самолет. Сначала мы даже не поняли, что произошло, подумали, что пропало сразу два самолета.
Потом все выяснилось. Как у вас только крыша не поехала от того, что вы увидели на месте крушения? Во «Времени снов» много психологических и психиатрических терминов. Мне нужно было добиться максимального правдоподобия в описании состояний и реакций Фридерика, когда он сходит с ума, и я отдал роман на вычитку психиатру.
Первое, что она мне сказала после прочтения: «Мстислав, я готова поставить вам диагноз». По большому счету травматический опыт никогда никого не облагораживает. Он только уродует людей, причем как жертв, так и палачей. Думаю, именно работа над книгой помогла мне остаться нормальным.
Как долго сепаратисты терпели иностранных фотокорреспондентов? Дальше были Ирак, Сирия, сектор Газа, Ливия и т. Но в Ираке был период, когда всем было все равно. Можно было прийти к знакомому генералу и договориться поехать куда угодно.
Власти не заботились о прессе. Если ты не понимал, куда едешь, могло случиться всякое. На месте катастрофы. Когда в Беларуси началась предвыборная кампания, я вызвался поехать, но никто и предположить не мог, как повернутся события.
Все думали, что результат заранее известен, что протесты сразу же жестоко подавят. У вас за годы работы на протестах не выработалась способность предсказывать, что будет происходить? В 2014-м на Майдане логика подсказывала, что случится одно, а случилось совершенно другое. То же можно сказать про Беларусь.
После того инцидента с избиением вам запретили въезд в Беларусь? Без аккредитации я туда поехать не могу, нелегально мы не работаем. Что именно произошло с вами в Минске? В данном случае я как раз осторожничал, стоял довольно далеко и был в жилетке «Пресса».
Трудно представить, что было бы, если бы те кадры, которые они посылали с места событий и которые можно увидеть в этом фильме, не были сняты. Тогда, неосвещенные, все эти смерти точно были напрасны.
Экстра любовь» Александра Волкова устроила сцену ревности Константину Гецати и столкнула конкурентку в бассейн. В новом выпуске проекта, который покажут в субботу, 27 апреля, Гецати отправит девушек в спа, а с четырьмя участницами устроит фотосессию. Фотографии с Анной Голубых окажутся слишком откровенными, по мнению Александры Волковой.
Защитник «Спартака» Чернов: мяч попал в руку Чалова, но нельзя таким пенальти убивать игру
Фильм планируют показать на фестивале документального кино Hot Docs Канада и Международном фестивале документальных фильмов Doc Aviv Израиль. В кинотеатрах США показ ленты начнется в июле 2023 года. Украинская премьера запланирована на лето 2023 года. Фото предоставлено командой проекта Фото предоставлено командой проекта Фото предоставлено командой проекта Фото предоставлено командой проекта Фото предоставлено командой проекта Фото предоставлено командой проекта Контекст: Международный кинофестиваль в Кливленде — ежегодный фестиваль кино, основанный в 1977 году. Аудитория фестиваля достигает 100 тыс.
Потому что если ты не поедешь, то ничего не сможешь сделать. И это чувство страха ты перебарываешь уже на месте, потому что другого шанса нет. Поэтому нужно быть очень аккуратным… Евгений Малолетка: Всегда есть риск. В данном случае хорошо построена система, что нас в агентстве стараются держать на одном месте не больше, чем месяц.
Потом стараются ротировать, либо давать отдых, либо ты можешь снимать какие-то другие темы — чтобы у тебя была эмоциональная разгрузка. Потому что находиться все время в стрессе или ездить на передовую и находиться там в опасности — это… Нужно держать баланс, чтобы сохранять чувство страха. Мстислав Чернов: Последний день. На выставке есть эта фотография, она не очень часто попадает в публикации, потому что она тяжелая. Мы знали уже, что уезжаем, мы ждали конвой Красного Креста, чтобы пытаться выехать. И мы были в больнице, это была последняя работающая больница в Мариуполе. И один из врачей повел нас в подвал. Мы прошли мимо главного входа, и возле главного входа просто лежали тела людей.
И я еще подумал: тут я вижу одного военного и где-то пятнадцать гражданских. Где-то такой и был баланс. И потом он идет, идет, идет, мы спускаемся в подвал, и… он нам показывает, а там десятки мертвых людей, убитых людей. А потом он подходит к такому какому-то маленькому свертку, начинает его разворачивать, и… и мы сначала не понимаем, что там. А потом мы понимаем, что там маленький ребенок. И это было последнее, что я снял в Мариуполе. Потом мы уже уезжали, и этот кадр стоял у меня в голове. И я думал, что это ужас.
Но сколько еще такого там было, чего мы еще не смогли снять и не сможем показать? Евгений Малолетка: Нам нужно было поехать в больницу и верифицировать женщин, кого эвакуировали после бомбардировки в роддоме: кто из них выжил, кто не выжил. И мы попали в окружение в одном районе. И потеряли машину. Мстислав Чернов: Мы поняли, что одна из женщин умерла, а другие родили. И когда мы их нашли, я снял сюжет, и мы поняли, что мы в окружении. То есть мы уже не могли выйти из больницы: уже подъехали танки, начали стрелять по домам, которые были рядом с больницей. Евгений Малолетка: Получилось так, что здание напротив, одно из зданий корпуса больницы, Центр крови, уже был занят русскими военными.
Они открыли огонь по больнице и ранили там медсестру. А через какое-то время на улицу выехали русские танки и заблокировали все подъезды и выезды. И наша машина в том числе находилась в зоне обстрелов, и забрать ее было небезопасно. Поэтому нам нужно было пробежать определенный кусок дороги. Машина стоит на видном месте, и танки перекрывают все подъезды, эвакуироваться на машине было небезопасно. Поэтому мы решили, что мы спрячемся пока что в больнице. Врачи нам дали белые халаты. И мы в белых халатах делали вид, что мы — медицинский персонал.
Мстислав Чернов: Мы просто ждали всю ночь, что случится дальше. И утром полицейские, спецгруппа, пришли нас оттуда вытянуть. И они нас спасли. Нам просто повезло, что полицейский, который с нами был, передал по рации, что журналисты застряли в больнице. И группа просто пришла нас спасать! Они шли уже через поле боя и выводили нас тоже через поле боя. Евгений Малолетка: Мы пробежали где-то около километра под обстрелом. Прыгнули в их бронированные машины, и они нас довезли в центр города.
Евгений Малолетка: А в центре города было ничего. Один район уже занят русскими, они взяли один блок. Но город большой. Центр города был под контролем [украинской армии], и периодически шли столкновения между районами, городские бои. Это было 12 марта. А выехали мы из Мариуполя 15 марта. Позже вы писали, что россияне на вас объявили охоту. Что это за списки были?
Мстислав Чернов: Во-первых, тогда объявили охоту на всех журналистов. Тогда мы не знали, что с ним случилось, но его расстреляли. Тогда уже было понятно, что все журналисты являются целью. В Мариуполе был еще один документалист из Литвы Мантас Кведаравичюс, литовский документалист, убит в Мариуполе в апреле 2022-го — НВ , его убили тоже. Очевидно, что все журналисты были целью. А про нас просто писали в официальных информационных российских ресурсах, что мы террористы, вот наши имена.
So, one of the purposes of this film is to give people enough context to judge for themselves. That being said, of course, in a moment when we find out of this campaign, of this misinformation campaign that was happening against us or against AP, we were not surprised, in some way, because that was kind of expected because the similar thing happened to me in 2014, when I was one of the first international journalists who arrived at the scene of MH17 downing, which now we learned from the results of the court cases had been shot down by Russian forces that were in Ukraine at that time. And those images sparked a wave of the misinformation, too. Our job is not to argue with anyone. Our job as AP journalists, or just people who do the work filming whatever they see, is to keep doing that, just keep filming whatever is in front of us, and send this to the international audience. I really think it is quite interesting for the audience to see how events unfold. But I would say we were very lucky, because, at the time, we were surrounded at a hospital. We lost our car, and we had to escape without our car. So, we basically ended up by not having any means to continue our work. We could not move around the city. We did not have any place to charge our batteries, because the hospital was the main place where we could charge our batteries. So our cameras stopped working. And fortunately, we got this help of a person you will see in the film, of a person who risked his own life and the safety of his family to help us to get through these 15 Russian checkpoints, miles and miles of occupied territory. And the main point was not just get us across those checkpoints and the occupied territory, but to have all the hours and hours of unpublished footage, which ultimately resulted in producing this film, you know, hidden in a car to get those hard drives out. That was like a mission to us to do it. And we did it, fortunately. Unfortunately, there was a Lithuanian filmmaker, great Lithuanian filmmaker, who also tried to leave the city, and, unfortunately, he was killed. So, that could happen to us, as well. We were just lucky enough to escape. You had been there many times. That is actually a very good example of what could happen if, for example, we decided to leave earlier. Because we left the city. And the next day, we learned about this bombing of the Mariupol drama theater. And we know that shelter. We know that hundreds of people are there. Almost a thousand people lived there, from all across the city. And it took us months to get to witnesses to try to reconstruct what happened. And we found out that actually up to 500 people died there. But this is a good example of what is — like, what could happen if no journalists are around. Will you return to Ukraine? We are returning to the frontlines. But what is happening right now is a good example of that Mariupol is not a standalone case of complete destruction of the city. But that is happening to every city the Russian Federation takes now. It happened to Popasna. It happens to Soledar, which was just recently occupied. It is just ruins. And we will just keep reporting. When we come back, the Biden administration proposes a renters bill of rights. Back in 30 seconds. Please attribute legal copies of this work to democracynow. Some of the work s that this program incorporates, however, may be separately licensed. For further information or additional permissions, contact us. Next story from this daily show.
Чернов немало фотографировал и на Украине: The Associated Press охотно покупало снимки Евромайдана и военного противостояния в Донбассе. Правильные ракурсы, грамотная композиция делали даже откровенных упырей благородными «рыцарями света», а верная подпись обеспечивала правильную реакцию зрителя. Президент Украины Владимир Зеленский и глава администрации президента Андрей Ермак по видеосвязи беседуют с режиссером Мстиславом Черновым, Киев, 8 марта, 2024 года. Фильм предсказуемо стартовал не на Украине, а в США в начале 2023 года. Год картину Чернова откровенно пиарили, заказывая о ней публикации в американских и европейских СМИ. Из всех стран только Сербия отказалась от проката, но это никак не повлияло на громкие эпитеты критиков. В результате фильм-агитка получил свой приз. Правда, два года назад американский актер, кинорежиссер, сценарист и продюсер Шон Пенн во время визита в Киев обменял одну из двух своих статуэток «Оскар» на украинский орден «За заслуги» III степени из рук Зеленского.
Соревнования по программированию алгоритмическому имени Мстислава Келдыша
| В Минске во время беспорядков пострадал украинский журналист — НСЖУ | Журналист Associated Press, фотограф, видеограф, писатель Мстислав Чернов и фотожурналист Евгений Малолетка приехали в украинский Мариуполь ночью 24 февраля. |
| Мстислав Чернов - главные новости | Все новости, где упоминается Мстислав Чернов. |
| Украинцы Мстислав Чернов и Евгений Малолетка удостоились Пулитцеровской премии | Этой задаче отвечали опусы Валерия Пьянкова, Геннадия Чернова, Ефрема Подгайца, Владимира Беляева, Натальи Хондо, Татьяны Чудовой, Кирилла Волкова, Виктора Панина. |
| "20 дней в Мариуполе" лучший документальный фильм или ФЕЙК? | BandF | Дзен | Чернов, Малолетка и Степаненко во время осады Мариуполя российскими войсками весной 2022 года были единственными представителями западных СМИ, работавшими в городе. |
| Мстислав Чернов - ► Последние новости | Шесть лет спустя почти никому не известный писатель Мстислав Чернов стал автором первого в украинской литературе масштабного художественного текста. |
Соревнования по программированию алгоритмическому имени Мстислава Келдыша
Режиссер Мстислав Чернов, продюсеры Мишель Мизнер и Рэйни Аронсон-Рат получили «Оскар» за «Лучший документальный фильм» — картину «20 дней в Мариуполе». Маркс+район" опубликовано в группе "Это Маркс" соцсети им, депутат от партии КПРФ Ксения Чернова в паблике информационного агентства "Наш Маркс". Свежие новости по теме.
Никита Чернов: «Слишкович разрядил игроков. Нет такой скованности, как раньше»
| Награда за русофобию. Как американцы откупились от Украины | В интервью BBC режиссёр картины Мстислав Чернов поблагодарил Американскую киноакадемию за шанс «рассказать всему миру правду о событиях, произошедших в 2022 году. |
| "20 дней в Мариуполе" лучший документальный фильм или ФЕЙК? | BandF | Дзен | Мстислав Чернов: Во-первых, тогда объявили охоту на всех журналистов. Приходили новости, что стреляли в BBC, CNN, убили нескольких журналистов иностранных. |
| Мстислав Чернов - главные новости | Смотреть онлайн или скачать видео фильм Мстислава Чернова 20 дней в Мариуполе в MP3, 3GP, WebM, MP4 в HD 720, Full HD 1080. |
| Выдали Чернова за белое: чем любопытен документальный фильм, получивший «Оскар» | МОСКВА, 15 авг — РИА Новости. Агентство Associated Press опубликовало стоп-кадр видео, на котором, как утверждает автор записи Мстислав Чернов, запечатлен момент гибели. |
Оператор Associated Press пострадал при протестах в Минске
Оператор Assosiated Press Мстислав Чернов пострадал в ходе протестов в Белоруссии, он госпитализирован. Мстислав Чернов презентует фильм на Sundance Film Festival, 20 января 2023. Защитник «Спартака» Никита Чернов заявил «Матч ТВ», что после смены тренера у игроков команды пропала скованность. Mstyslav Chernov is a military journalist, photographer, and writer. Belarus is in the news again, and along with it, Lithuania, where a state of emergency continues.
Последний снимок из Мариуполя: фотограф Мстислав Чернов о военных преступлениях в Украине
Интервью с режиссером фильма "20 дней в Мариуполе" Мстиславом Черновым. Корреспонденты The Associated Press (AP) Мстислав Чернов и Евгений Малолетка, а также продюсер Василиса Степаненко и европейский корреспондент агентства AP Лори Хиннант. Журналист Associated Press, фотограф, видеограф, писатель Мстислав Чернов и фотожурналист Евгений Малолетка приехали в украинский Мариуполь ночью 24 февраля. Над фільмом працювали режисер і фотограф Мстислав Чернов, фотограф Євген Малолєтка та продюсерка і журналістка Василіса Степаненко. Mstyslav Chernov is a military journalist, photographer, and writer.
» Мы монтировали и плакали “– режиссер фильма» 20 дней в Мариуполе ” Мстислав Чернов
В октябре фильм должен был показать на сербском фестивале Beldocs в Лазаревацком культурном центре в пригороде Белграда. Он, несомненно, станет одним из важнейших фильмов о понимании конфликта и его последствий для народа Украины, и это вдохновляющий призыв к вниманию и поддержке, которые необходимо предоставить» [71]. Лента вышла в ограниченный прокат в США 14 июля [72]. В кинотеатрах Украины прокат начнется 31 августа [73]. Фильм стал самым кассовым украинским документальным фильмом в истории [76]. Украинский оскаровский комитет выдвинул «20 дней в Мариуполе» от Украины на 96-ю премию « Оскар » в категории « Лучший фильм на иностранном языке » [77]. Лента вошла в шортлист премии « Оскар », опубликованный 21 декабря 2023 года Академией кинематографических искусств и наук , сразу в двух номинациях: « Лучший фильм на иностранном языке » и « Лучший полнометражный документальный фильм » [78]. В итоге, фильм победил в номинации « Лучший полнометражный документальный фильм » [5]. На премии BAFTA фильм получил премию как «Лучший документальный фильм» и номинацию в категории « Фильм на иностранном языке » [79] [7]. Фильм победил в двух номинациях национальной премии «Киноколо» «Лучший документальный фильм» и «Открытие года» [80].
Фильм выиграл премию Гильдии режиссёров Америки в категории «Выдающиеся режиссёрские достижения в документалистике». Они также констатируют широкий спектр творчества Чернова и его «исключительного взгляда на детали» [82]. Украинский фотограф и куратор фотовыставки в Харькове Владимир Оглоблин так комментирует работы Чернова: «У Мстислава очень глубокий взгляд… видно, что он сопереживает героям своих работ… [У него] хорошее чутьё на то, как передать увиденное, это редкий дар» [83]. Директор европейской секции новостей Ассошиэйтед Пресс Каро Криль так описывает Чернова: «Благодаря своему участию в ряде ключевых событий Чернов быстро зарекомендовал себя редким, многоформатным журналистом, обладающим сверхъестественной способностью развивать сюжет в самых сложных условиях. Он прирождённый визуальный рассказчик, и его фирменная черта — сострадание к человечеству, которым наполнено почти каждое изображение, — обеспечивает каждую его работу свойством производить мгновенное впечатлением» [32]. Судьи Королевского телевизионного общества отмечают, что «[у Чернова] есть исключительное внимание к деталям и полный набор в портфолио снимков, улавливающих эмоции и передающих страх, а иногда и панику, которые лежат в основе стольких новостных событий» [43]. Сам Чернов считает, что война должна быть не прославленной, а изображена такой, какой она есть. Комментируя свою работу, Чернов отметил, что он не обязательно наслаждается военной журналистикой , однако считает, что находится в нужном месте, хотя его деятельность может переходить в какой-то момент к другому виду фотографии, например, к задачам от National Geographic [34]. Фотограф считает, что иногда нужно рисковать, чтобы сделать хорошее фото: «Приходится идти на компромисс: чтобы показать, что происходит, нужно быть в центре событий.
Если ты бережешь себя, то никогда не снимешь самое важное» [48]. Чернов предпочитает работать с более простой, меньшей техникой, которая всегда может быть при нём и готова снимать в любое время.
С его точкой зрения категорически не согласен политолог, эксперт общероссийской организации «Сильная Россия» Марк Бернардини. Он считает, что российские документальные фильмы о Донбассе способны конкурировать на международной арене. Им под силу опровергнуть оскароносные фейки. У нас другой менталитет, другие цели, другая жизненная позиция. Поэтому хочу сказать: ребята, продолжайте снимать так же. Если изменится менталитет на Западе, то это произойдёт, в том числе, благодаря нашей документалистике. Я так считаю», — говорит Бернардини. Он напомнил, что премия Оскар «никогда не отличалось аполитичностью».
Следовательно, она не должна быть ориентиром для наших режиссёров, сценаристов и актёров. Этого быть не должно. Поэтому нам нужно продолжать вести нашу повестку, искать всевозможные альтернативные площадки в странах БРИКС, на международном уровне, чтобы донести то, что мы говорим. Дальше пусть люди сами решают: кто прав, а кто виноват», — уточнил наш собеседник. Сначала для себя, а затем для мира? Почему это важнее? Нас там замалчивают.
Ежедневно появлялись слухи, что украинская армия собирается прорвать осаду.
Но никто не пришел. К этому времени я наблюдал смерти в больнице, трупы на улицах, десятки тел, сброшенных в братскую могилу. Я видел так много смертей, что снимал их, почти не воспринимая. Я заметил огненный шар за мгновение до того, как боль пронзила мое внутреннее ухо, мою кожу, мое лицо. Мы увидели, как над родильным домом поднимается дым. Когда мы оказались там, спасатели все еще вытаскивали из руин окровавленных беременных женщин. Аккумуляторы наших камер были почти разряжены, у нас не было связи для отправки изображений. До комендантского часа оставалось несколько минут.
Полицейский подслушал, как мы обсуждали способы сообщить о взрыве в больнице. Он отвел туда, где было электричество и интернет. Мы сняли так много мертвых людей и мертвых детей, бесконечно много. Я не понимал, почему он думал, что больше смертей что-то изменит. Я был неправ. В темноте мы отправили изображения и видео, разделив его на три части, чтобы ускорить процесс. Это заняло несколько часов. Давно наступил комендантский час, обстрел продолжался, но полицейские, назначенные сопровождать нас по городу, терпеливо ждали.
Потом наша связь с миром за пределами Мариуполя снова оборвалась. Мы вернулись в пустой подвал отеля с аквариумом, теперь заполненным мертвыми золотыми рыбками. Изолированные, мы не знали о российской кампании дезинформации, нацеленной на дискредитацию нашей работы. Посольство России в Лондоне опубликовало два твита , назвав фотографии AP фальшивкой и заявив, что беременная женщина была актрисой. Постпред России продемонстрировал копии фотографий на заседании Совета Безопасности ООН и повторил ложь о нападении на родильный дом. Тем временем в Мариуполе нас осаждали люди и спрашивали о последних новостях про войну. Ко мне часто подходили и говорили: пожалуйста, снимите меня на видео, чтобы моя семья за пределами города знала, что я жив. К этому времени в Мариуполе не работали украинское радио и телевидение.
Единственный радиосигнал, который можно было уловить, транслировал извращенную российскую ложь — что украинцы держат Мариуполь в заложниках, стреляют по домам, разрабатывают химическое оружие. Пропаганда была настолько мощной, что некоторые люди, с которыми мы общались, поверили ей, несмотря на то, что видели собственными глазами. Сообщение повторялось постоянно, в советском стиле: Мариуполь окружен, сдайте оружие. Я понял, что кадры из роддома должны были быть достаточно мощными, чтобы спровоцировать реакцию российских властей. Мы нашли этих женщин в другой больнице. Одни были с младенцами, другие — в родах. Мы узнали, что одна женщина потеряла ребенка, а затем умерла сама. Мы поднялись на седьмой этаж, чтобы отправить видео.
Оттуда я наблюдал, как танки один за другим подъезжали к больничному комплексу, каждый был отмечен буквой Z, ставшей российским символом войны. Мы были окружены. Десятки врачей, сотни пациентов и мы. Украинские солдаты, охранявшие госпиталь, исчезли. А путь к нашему фургону с едой, водой и снаряжением преградил русский снайпер, который уже подстрелил выбежавшего на улицу медика. Мы сидели в темноте и слышали взрывы. Так прошли часы. Тогда-то за нами и пришли солдаты, крича по-украински.
Но когда мы поняли, что чуть ли не единственные журналисты: и украинские, и международные, которые остались в городе, — еще был литовский документалист Мантас Кведаравичюс, которого убили российская армия — ред. Документальный фильм — более подходящий визуальный язык для таких историй. То есть каждый кадр, который и так оставался в моем сердце и просто въелся в мой мозг еще в Мариуполе — мы снова все это видели и снова переживали. Мы монтировали и плакали. То есть это не то, что ты пережил один раз, а потом тебе стало легче. Нет, наоборот. Показ фильма «20 дней в Мариуполе» я понимаю, что то, что мы тогда чувствовали — это маленькая капля от потери и боли людей, которые оставили в Мариуполе свои дома, а кто-то потерял своих близких. Мы поставили себе задачу рассказать о том, что там происходило. А ваш голос и мысли — как гид для людей, которые не были в тот момент в Мариуполе. Вот эти ваши разъяснения прописывались уже после монтажа или вы действительно делали личные заметки все то время, пока были в городе?
И она состоит из моих записей, которые я фиксировал в городе. Но формат-рассказать историю Мариуполя, как его видел журналист, — был не первым выбором. Мы попробовали несколько версий во время монтажа, как соединить все истории в единый нарратив, как показать последовательное разрушение города, как оно проваливается в пропасть и умирает. Однако для документального видео-это не так много. У нас не было электричества, нам нужно было экономить батареи, место на дисках и карточках. Технически мы были очень ограничены. Мы выбирали самые важные моменты, которые позволили бы поместить зрителя в центр событий, чтобы зритель почувствовал, что это значит, быть в осаде. Выбор кадров зависел именно от этого-дать достаточно деталей и контекста. И откровенно было очень трудно искать баланс. Было столько моментов, которые хотелось показать, из-за чего была долгая и горячая дискуссия с редакторами и монтажером.
Участники шоу «Невеста. Экстра любовь» подрались из-за Гецати
Азербайджан активно применяет для своих атак турецкие беспилотники, а также использует сирийских боевиков, которых переправляют через турецкую границу. Армения отвечает встречными обстрелами и старается наносить удары из засады, а также заманивать азербайджанские войска в ловушки. Нашли ошибку?
Потому что для нас это было осознанное решение работать журналистом, осознанное решение делать эту работу. А для людей, которые там остались, это не был выбор, это просто была трагедия. Евгений Малолетка: Хотя нам было очень стремно, но в данном случае мы не хотели выезжать. Потому что мы считали, что должны остаться до того момента, пока у нас есть возможность работать. Евгений Малолетка: Зачем? Мы считали, что важно показать, что происходит. Мстислав Чернов: Уникальность истории Мариуполя в том, что это была первая история, которая показала миру, что из себя представляет российское вторжение в Украину. Она показала, что это — уничтожение людей, уничтожение городов. И это был шок для всего мира.
Это во-первых. Во-вторых, со временем Мариуполь стал символом этого вторжения, горьким и болезненным символом. Как вы вообще оказались там? Как российская пропаганда слепила из вас демонов, главных врунов? Евгений Малолетка: Все было достаточно несложно. Там до этого была большая траншея, 30-метровый ров, куда скидывали все тела убитых, умерших, куда привозили людей из других районов. Такая огромная могила, куда скидывали всех. Потом нам нужно было поехать и зарядить свои компьютеры. Мы решили, что поедем в больницу, потому что там всегда работал генератор.
Но там был такой обстрел, что мы развернулись и поехали назад. И в этот момент мы слышим звук самолета. Он гудит, рвутся снаряды, происходит огромная серия взрывов. Она открыла нам дверь своей квартиры, показала вид на ту сторону, где были взрывы. Мы посмотрели, где идет дым, где были взрывы. Самолет или несколько самолетов скинули бомбы: на больницу, на Приазовский университет и еще куда-то. Была серия взрывов. А больница была прямо напротив, ну, мы и пошли в эту больницу. Или что там могли находится военные?
Евгений Малолетка: Есть объективные свидетельства того, что что-то используется как военная база. Это наличие окопов, каких-то позиций, наличие рядом какой-то военной техники и так далее. На тот момент мы там, около больницы, не видели ничего. Мы знали, что там находился госпиталь, военный госпиталь, там, где лечили раненых военных. Но это было не прям в роддоме, это другое здание. Но там, вокруг роддома точно не было позиций. Но очевидно, что сама эта ситуация, и свидетельства, и Марианна, доказывают, что это все так и было. Вот бегут три роженицы, вы выбираете, кого захватить в кадр, а кого — нет? Объективно ты видишь, что это роддом, и выходит женщина.
Беременная: по ней видно, что она беременная. Ты видишь, что все разрушено, ты это показываешь и снимаешь. А выбор фотографии той или иной в этой ситуации делаешь уже немножко позже. Евгений Малолетка: Ну, мы посмеялись, конечно, да. Но это не в первый раз такое происходит. Это было еще с нашими коллегами в Грузии в 2008 году. Было с украинскими коллегами. С коллегой из Reuters Глебом Гараничем: его тоже обвинили, что это все постановка и все остальное, что неправда, что мирных жителей здесь не убивают. Это методичка, по которой работает пропаганда.
Или после этого? Мстислав Чернов: Да, плакал. Когда дети умирают. Ты снимаешь и плачешь. Потом детей хоронят. Братская могила, и ты знаешь, что в этих мешках, которые кидают в эту братскую могилу, — там те дети, которых ты снимал. То есть вот эта девочка, этот мальчик — они в тех мешках. А их просто кидают туда. И ты плачешь.
И снимаешь. Но это нормально. И не так тяжело, как самим этим детям. Евгений Малолетка: Это как лавина, которая сходит, но ты не видишь ее на вершине, потому что ты стоишь в долине.
Об этом в ночь на понедельник, 12 февраля, сообщили в Федерации баскетбола Киева.
Подробнее: В Германии зарезали украинского баскетболиста "Сегодня мой родной город атаковали. Семь человек были убиты, среди которых трое детей.
Двое героев-мужчин выполняют в романе абсолютно разные функции. Страдающему от психических расстройств архитектору Фридерику принадлежат пространные рассуждения о любви и ненависти, снах и судьбах мира, жизни и смерти. Военный врач К.
Мстислав, вы ведь не сразу занялись фотографией? На последних курсах все свободное время тратил на работу в книжном магазине, так что литература в моей жизни появилась раньше, чем фотография. Потом начал работать новостным фотографом, через некоторое время бросил, но позже вернулся — уже к художественной фотографии и фотодокументалистике. В конце концов стал снимать конфликты. Были ли у вас литературные публикации до «Времени снов»?
Я писал короткие рассказы, пробовал разные стили, подражал любимым писателям — Кортасару, Маркесу, Стейнбеку, Уайлдеру, Гессе, Кафке. Иногда до сих пор пользуюсь их литературными приемами. Сколько времени вы писали роман? Он формировался скачками: если сначала стержнем была история Фридерика, то потом его становилось все меньше и меньше. Однако метафора сновидений, заданная этим персонажем, все равно осталась главной.
Он кажется вашим alter ego, с которым вы постепенно перестаете соглашаться. Если говорить об автобиографичности, то мне скорее близок К. Все это соотносится с изменением моих собственных перспектив. Начав с умозрительных философских соображений, со временем я углубился в конфликты, в человеческие страдания. Росла потребность в реальности, и выбор профессии был напрямую с этим связан.
Мой день рождения совпадает с днем рождения Кафки, и я всегда чувствовал с ним какую-то связь. К тому же этот прием сюжетно оправдан: на Донбассе герой вынужден скрывать свое настоящее имя. Работая со своими донбасскими дневниками, я понял, что мне нужен персонаж, который одновременно находится внутри и снаружи конфликта. Нужно было рассказать о войне с точки зрения очевидца, но не бойца. Поскольку я категорически не хотел писать ни автобиографическую книгу, ни книгу о журналистах, правильней всего было взять в герои врача.
В романе поражает обилие медицинских терминов и подробностей. Читал много медицинской литературы, работал с Красным Крестом, консультировался со знакомыми врачами. Кроме того, по долгу службы я периодически прохожу курсы первой медицинской помощи. Мне не приходилось никого спасать, и надеюсь, что не придется, но я всегда должен быть к этому готов. Война в вашем романе показана с той стороны фронта… — …и мне это ставят в упрек.
Впрочем, не только это: первой проблемой стал язык. Сейчас роман выходит на украинском, и я очень этому рад, но в оригинале он написан по-русски. Я говорю на пяти языках, так что роман мог быть написан и на украинском, и на английском. Но, во-первых, большинство персонажей говорят по-русски, и мне важно было передать естественную оригинальность их речи. А во-вторых, мне хотелось, чтобы «Время снов» прочитала русскоговорящая аудитория.
Портрет пандемии. Львов, сентябрь-2020 фото: Мстислав Чернов Что касается ракурса, то не в этом ли прелесть литературы, позволяющей увидеть мир с другой перспективы, с позиции другого времени, других взглядов, другого пола? Это помогает не только шире и глубже понять проблему, но разглядеть самого себя. Еще меня обвиняют в том, что роман недостаточно патриотичен. Но я считаю, что патриотизм художника как раз состоит в объективности, в том, чтобы не принимать ничьей стороны, описывать события максимально ясно и отстраненно.
И что, ваши аргументы принимают? Каждый ищет подтверждение своим взглядам; за все время войны на Донбассе и конфликтов в Беларуси я не встретил ни одного человека, поменявшего убеждения. Люди держатся за них до последнего, и единственное, что ты можешь сделать, — объяснить свою позицию. Но, как правило, это ни к чему не приводит. Зачем тогда романы писать?
Не возникало ли у вас чувство, что литература — совершенно бесполезное занятие? Например, о Первой мировой войне я узнал в основном из художественной литературы, из романов Ремарка. Можно сказать, что искусство формирует не настоящее, а будущее. С замиранием сердца. Харьков, 2017 г.
Мне нравится вспоминать рассказ Борхеса о гипотетической истории Христа, после чего слушатели разворачиваются и уходят. Люди предпочитают притчи, поучительные истории с моралью, факты им не интересны. Важно, чтобы мы оставляли после себя истории. Сон — заглавный образ, основная метафора романа. Это больше про украинские реалии последнего времени или про мир вообще?
Человечество вступило во время снов — это ведь еще и отсылка к мифам австралийских аборигенов, которые называют временем снов период, когда мир только создавался. Куда бы я ни поехал, на какой бы войне ни оказался, везде у меня двойственное ощущение: то ли это я сплю, то ли спят все вокруг. Впервые я почувствовал нечто подобное на Донбассе. Война — это коллективный кошмар, от которого нас некому разбудить. Вы авантюрист?
Как вы сами формулируете цель вашей работы? Конечно, я хочу, чтобы мир стал лучше, но сомневаюсь, что моя работа этому способствует. Единственное, что я могу сделать, — вцепиться в реальность зубами и не отпускать, пытаться ее понять. Из-за того, что мы живем в эпоху сновидений, это для меня особенно важно. Мое желание возвращаться в зоны конфликтов — на самом деле попытка проснуться.
Вы поехали в Стамбул по собственной инициативе? Тогда я был фрилансером и сам выбирал, куда ездить. В работе фрилансера есть особенности. На Таксиме я встретил фотографа, который снимал для «Нью-Йорк Таймс», он любил поговаривать: «Mstyslav, no blood — no money! Я ездил на конфликты исключительно по собственной воле.
И когда революция и война случились в Украине, конечно же, приехал на родину. Как вам удалось оказаться на месте крушения малайзийского «боинга» сразу после катастрофы? Мы дежурили, каждый день снимали сюжеты, следили за новостями. Когда в социальных сетях появились сообщения о том, что сбили транспортник, решили срочно ехать снимать. По дороге мне позвонили из Лондона и сказали, что пропал пассажирский самолет.
Сначала мы даже не поняли, что произошло, подумали, что пропало сразу два самолета. Потом все выяснилось. Как у вас только крыша не поехала от того, что вы увидели на месте крушения? Во «Времени снов» много психологических и психиатрических терминов. Мне нужно было добиться максимального правдоподобия в описании состояний и реакций Фридерика, когда он сходит с ума, и я отдал роман на вычитку психиатру.
Первое, что она мне сказала после прочтения: «Мстислав, я готова поставить вам диагноз». По большому счету травматический опыт никогда никого не облагораживает. Он только уродует людей, причем как жертв, так и палачей. Думаю, именно работа над книгой помогла мне остаться нормальным. Как долго сепаратисты терпели иностранных фотокорреспондентов?
Дальше были Ирак, Сирия, сектор Газа, Ливия и т. Но в Ираке был период, когда всем было все равно.