Далее Александр Ширвиндт рассказал, что эту число он запланировал давно, поскольку 118 ему было бы уже много, а вот 116 — как-то маловато. Авторы передачи "Приют комедиантов" дали ей не совсем обычное название: "Александр Ширвиндт – друг, учитель, собутыльник". Биография советского и российского архитектора Натальи Белоусовой (Наталии Белоусовой), жены известного артиста Александра Ширвиндта и матери Михаила Ширвиндта.
Основная навигация
- Невестка Александра Ширвиндта объяснила, почему не назвала сына в его честь - | Новости
- Курсы валюты:
- Александр Ширвиндт: «На сына мы орали осмысленно»
- Как выглядят Александр Ширвинд и его жена: видео от сына Народного артиста РСФСР
Телеведущий Михаил Ширвиндт подтвердил, что у его родителей коронавирус COVID-19
Последние новости о персоне Александр Ширвиндт новости личной жизни, карьеры, биография и многое другое. Наследство Александра Ширвиндта. Александр Ширвиндт был одним из самых известных актёров страны. Культура - 16 марта 2024 - Новости Тюмени -
Не стояла на ногах и рыдала: сын Ширвиндта держал мать на прощаниях, прожившую с артистом 70 лет
Она была такой при разных властях и исторических катаклизмах. Никакие перемены не мешали этому клану оставаться роскошным примером настоящей столичной интеллигенции, в которой из поколения в поколение передавалась главная заповедь: «Не относись к себе серьезно». В этом роду — врачи и музыканты, юристы и учителя, архитекторы и актеры, люди яркие, сложные, очень разные и одновременно очень схожие — отношением друг к другу, представлением о семье как о главной ценности. Михаил Ширвиндт: Я не очень люблю красивые слова. Семья в большом смысле слова — это я понимаю. Мы, Ширвиндты, хочется сказать, «сталевары», «мы хлопкоробы», но фамилия подкачала, еще с Белоусовыми можно проскочить.
А мы, Ширвиндты — это некая такая эклектика, абсолютно все разные по характеру, по энергетике… Но вот жизненные ценности общие. Глава династии Александр Анатольевич Ширвиндт называет себя «российским интеллигентом еврейской национальности с немецкими корнями». В восходящей к географу Семенову-Тян-Шанскому родословной его жены Натальи Николаевны Белоусовой — русские аристократы. И то не Белоусов, а Семенов, это мой прадед, который был много-много лет главным архитектором Москвы, академиком, это самая влиятельная фигура в нашей родословной. Проект моего прадеда — это Генеральный план застройки Москвы, по которому Москва строилась много десятилетий и, по сути, до сих пор развивается исходя из концепции плана, который разработал мой прадед.
В молодости он отправился добровольцем на англо-бурскую войну, воевал на стороне буров, общался с молодым Черчиллем. Жена его Алевтина Михайловна, прабабушка Михаила, была столбовой дворянкой. Ах, Арбат… Александр Ширвиндт: Конечно, мы москвичи, но мы москвичи старые. Сегодняшняя Москва, она совершенно вылизанная. В Замоскворечье шикарно выпуклились маленькие купеческие домики, но это все равно Москва не моя.
Это Москва уже перестроечно-подозрительная, такая парфюмерная. Хотя, в общем, приятно, что это реанимируется. А моя Москва — это Никитские Ворота, Арбат, переулки с совершенно значимыми фамилиями: Скатертный, Столовый, Хлебный, Медвежий, там жили представители этих профессий когда-то, не вчера. Там, в Скатертном переулке, в типичной московской коммуналке жила и семья Ширвиндтов. Мы были буржуи — у нас было две комнаты: одна маленькая, другая побольше».
Этот уголок столицы остался для него любимым, туда тянуло даже спустя много лет. И мне все время хотелось подняться на четвертый этаж, посмотреть после пятидесяти лет отсутствия меня в той квартире, что там такое, какое ощущение у меня будет. Я имею в виду географически широкое, растянутое. Потому что и Скатертный переулок, где я родился, и Обыденский переулок, где я бывал как раз в знаменитой квартире своего прадеда, это все, по сути, Арбат. Сама улица Арбат проходит в центре, между двумя микрорайонами.
И вот это для меня Москва, потому что я там родился. Я помню какие-то немыслимые вещи. Помню старьевщиков, ходящих по улице, по Скатертному. Старье берем! Ты крал бабушкин халат, нес старьевщику, и за это давали на резинке такую штучку, типа «йо-йо».
И неважно, что бабушка вчера купила этот халат, зато у тебя появилось сокровище. Мама и дядя Коби Мама Александра Ширвиндта, Раиса Самойловна, урожденная Кобыливкер, подавала большие надежды как актриса, играла Сюзанну в «Женитьбе Фигаро», но после тяжелой болезни от сцены пришлось отказаться. Тем не менее всю свою жизнь она прожила в творческой среде, став главным редактором концертного отдела филармонии и любимицей богемной Москвы. Потом заболела туберкулезом и вынуждена была эту профессию бросить, одно легкое вообще исчезло — в то время это не лечили, как известно. Она выжила, тьфу-тьфу, — вспоминает Александр Анатольевич, — и потом всю жизнь занималась артистами, она была как крестная мать, наседка такая была.
Все филармонические и эстрадные победы московских артистов — это все, в общем, мать. Она много открыла имен, и многих знаменитых, включая Яхонтова, Качалова, Журавлева и так далее, их всячески курировала. Она была такой редакторшей, администраторшей, путеводителем, в общем. Мама была очень энергичная в отличие от папы, потому что папа оставался совершенно, так сказать, над схваткой». Брат мамы, Аркадий Самойлович Кобыливкер, был политическим активистом.
В 1920-е годы в Одессе он был одним из главарей сионистской молодежной организации.
Волшебник из «Обыкновенного чуда» говорит замечательные слова: «Все будет хорошо, все кончится печально». Александр Ширвиндт с Александром Олешко на сцене театра сатиры. Фото из сообщества ВКонтакте Московского театра сатиры Так вот, когда знаешь, что все будет хорошо и кончится печально, — какая уж тут сатира. Сатира должна единственно что — настораживать. Если адресат сатиры не полный кретин, он насторожится, почуяв стрелы. Смеяться нельзя только над идиотизмом: когда человек поглощен какой-то идиотической идеей — его не сдвинешь. Он может лишь злиться, отбиваться.
В шутке же, в иронии все-таки есть надежда, что предмет иронии это услышит. О современности Однажды журналисты спросили, какой у меня самый нелюбимый вопрос. Ответил, что самый нелюбимый: «Как вы относитесь к сегодняшней жизни? Я отношусь ко вчерашней и позавчерашней жизни. О звезде У меня есть ордена, а также одна звезда. Раньше, когда планеты еще не покупали, система была такая: где-то в астрономической лаборатории сидела большеглазая, очевидно, не востребованная на Земле девушка и круглые сутки смотрела в телескоп. Потом вдруг кричала: «Ой, я открыла новую звезду! В созвездии Бзи левее Бза вижу Бзу!
Фото из сообщества ВКонтакте Московского театра сатиры Тот, кто эту звездочку разглядел, мог сказать: «Я хотел бы, чтобы ее назвали «Ширвиндт», и несколько инстанций, в том числе американская, утверждали название. У меня есть сертификат. Малая планета под названием Shirvindt — всего 10 км в длину. Уже лет двадцать я имею собственную площадь в космосе и «летаю» где-то недалеко от звезд по имени Хармс и Раневская. Чем очень горжусь. О страхе Трусость — сестра паники. Смерти я не боюсь. Я боюсь за своих близких.
Боюсь случайностей для друзей. Боюсь выглядеть старым. Боюсь умирания постепенного, когда придется хвататься за что-то и за кого-то… «Наше всё» написало очень правильно: «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…» Будучи молодым, я считал, что это преамбула и не более. Сейчас понимаю, что это самое главное в романе. Я красивый старик, боящийся стать беспомощным.
В молодости начинала как актриса МХАТа, но по состоянию здоровья была вынуждена оставить сцену. Дядя родной брат отца - Евсей Густавович Гедальевич Ширвиндт 1891-1958 , первый начальник войсковой конвойной стражи СССР, доктор юридических наук, профессор. Дядя брат-близнец отца - Борис Густавович Гедальевич Ширвиндт 1896-1966 , педиатр-инфекционист, доктор медицинских наук, старший научный сотрудник Института педиатрии и детской хирургии Минздрава РСФСР. Отец играл в оркестре Большого театра, затем преподавал в Музыкальном техникуме имени А.
Во время Великой Отечественной войны родители ездили с актерскими бригадами по воинским частям. Александра растили бабушка и няня. Других бабушку с дедушкой, со стороны отца, он не застал в живых дед Густав был адвокатом, бабушка Анна растила детей. Александр Ширвиндт в детстве 1-й класс Александр Ширвиндт окончил в 1943 году в эвакуации, в школе города Чердынь Пермской области. Оставшиеся 9 классов проучился в московской школе N 110 - туда отдавали детей самых высокопоставленных родителей. В одном классе с Ширвиндтом учился сын будущего советского лидера Сергей Хрущев. Помимо учебы в музыкальной и общеобразовательной школах, Александр посещал еще одно заведение - школу бальных танцев при Доме ученых. В музыкальной школе Александр проучился пять классов, после чего его отчислили с выводом «К музыке не пригоден». В доме родителей часто бывали выдающиеся деятели искусства, мастера сцены и эстрады: А.
Яхонтов, Я. Уже в школе Александр твердо решил, что станет актером, много играл в самодеятельном театре. В 1952 году Александр Ширвиндт поступил в Театральное училище имени Б. Щукина курс Веры Константиновны Львовой. С первых же дней своего пребывания в «Щуке» Ширвиндт зарекомендовал себя как одаренный ученик. Сыграл главные роли в дипломных спектаклях «Трудовой хлеб» А. Островского и «Ночь ошибок» Голдсмита. В 1956 году Ширвиндт окончил училище с отличием и попал в труппу Театра-студии киноактера. В 1957 году он был зачислен в штат киностудии «Мосфильм».
Александр Ширвиндт сыграл небольшую роль молодого человека по фамилии Ухов, и на гонорар, полученный за эту роль, смог приобрести автомобиль «Победа». В том же 1957 году Ширвиндт переходит в Театр имени Ленинского комсомола. Дебютировал на сцене театра в роли белого офицера в спектакле по пьесе Всеволода Вишневского «Первая Конная». Потом были работы в спектаклях «Товарищи-романтики» М. Соболя, «До свидания, мальчики!
Но, я думаю, в конце концов от этого можно сойти с ума — когда в тебе постоянно кто-то растворяется. А вот параллельное существование — это воздух: у нее свое творчество, у меня — свое. Получается, что не круглые сутки нос в нос. Так и набегает много лет… 10. Не могу сказать, что в жизни мне выпал «счастливый билетик».
Но в основных каких-то вещах: родители, семья, брак, дети, внуки, правнуки — у меня все очень симпатично и счастливо. Хотя, конечно, это подозрительно. В жизни главное — это упертость, маниакальная упертость. Хотя будущее человека определит генетика. Я уверен, что воспитание, образование — ерунда. Все зависит от того, что в тебе заложено. У нас с Наталией Николаевной влюбленность была слишком старомодная. Это же середина прошлого века. Ничего себе… Так что наша влюбленность включала в себя все эти невинные «риориты», костры в компаниях, дачные посиделки с танцами и шарадами, нежные вздохи при луне… Ну и кому сейчас могут быть интересны эти ветхие отношения, когда со страниц журналов и по ТВ мы узнаем о настоящей, страстной любви среди джакузи, яхт и бассейнов, зародившейся под палящим экваториальным солнцем Багамских островов. Шекспир был абсолютно прав: мир — театр!
Вот, например, смотрю заседание Думы и вижу депутатов, которые годами сидят в этом зале и рта не открывают. Зачем они нужны? Почему они там сидят? И тут я понимаю, что это массовка. Без массовки театр невозможен. Эта театральность существования касается не только Думы, но абсолютно всех сфер нашей жизни. Дальше начнутся творческие муки, зависть, интриги, игры случаев, поэтому во время учебы, вбирая в себя все, что можно — было бы от кого, — надо пользоваться своим счастьем на всю катушку». Наше поколение давила цензура, но, если вдуматься, тогда существовала и огромная команда редакторов, эрудированных, потрясающе тонких людей, которые не допускали на выход ничего «ниже пояса» — и в прямом, и в переносном смысле. А сейчас лепи что хочешь, если эфир купил. Конечно, есть таланты: тот же феноменальный Максим Галкин признан в РФ иностранным агентом.
Но и они работают без ценза, а, кроме того, обязаны заниматься производством юмора круглосуточно, отчего у них поневоле начинаются сбои вкуса. Они сами это понимают, но сейчас такая рейтинговая конкуренция, что полчаса не шутишь — могут забыть. Гонка за круглосуточностью приводит к бессмысленности. Фестиваль кино и театра «Амурская осень», 2013 г. Фото: Андрей Оглезнев, «Амурская правда» 16. Ну вот говорят, нецензурная лексика, нельзя выражаться… Конечно, если матерятся, ругаются — это ужасно! А я так разговариваю, у меня такой язык. Я же не изучал матерный английский. Надо владеть языком страны, в которой живешь. И я говорю языком своей страны.
Вкусно поесть для меня — это пюре, шпроты, гречневая каша со сметаной с молоком едят холодную гречневую кашу, а горячую — со сметаной. Я обожаю сыр. Каменный, крепкий-крепкий, «Советский», похожий на «Пармезан». Еще люблю плавленые сырки «Дружба»… Я воспитан в спартанских условиях выпивки и посиделок на кухнях. В гараже, на капоте машины, раскладывалась газета, быстро нарезались ливерная колбаса, батон, огурец. И уже сразу хорошо. Когда сегодня я попадаю в фешенебельные рестораны… приносят толстые, в переплете из тисненой кожи меню… у меня сразу начинается изжога.
Не стояла на ногах и рыдала: сын Ширвиндта держал мать на прощаниях, прожившую с артистом 70 лет
И я пока был студентом, я его, конечно, называл Александр Анатольевич. Прошло время, я уже работал на телеке и брал у него интервью. Он на меня посмотрел и сказал: «Ты уже не студент». Я говорю: «Нет, Александр Анатольевич». И тогда он говорит: «Шура», и категорически потребовал, чтобы я его так называл, — вспоминает в разговоре с MSK1. RU Шнейдеров.
При этом он как бы и не играл, он жил этой ролью» Давид Шнейдеров, режиссер и киновед — Педагог он был блестящий. Знаете, есть режиссеры, которые объясняют и которые показывают. Он умел и то, и другое. Он показывал как некое направление, умел вытащить из каждого студента свое, уникальное. В этом было его величие как педагога театрального.
Он мог играть всё, что угодно. Как Вахтангов всегда говорил: «стань другим, оставаясь самим собой», вот он в каждой своей роли перевоплощался, но каждый раз оставался Александром Анатольевичем Ширвиндтом, — заключил он. По его словам, Ширвиндт всегда оставался на стороне студентов и верил в них больше, чем кто-либо. Знаете, вот когда собирались отчислять или когда у кого-то не складывалось, он на кафедре актерского мастерства всегда громче всех отстаивал студентов, потому что еще неизвестно, как сложится.
Друг тут же ушел на улицу и наблюдал за развитием событий уже из-за витрины. Рассказывал потом, что у меня были глаза тонущей лошади. Началась разборка с директором магазина по поводу этого сырка. Стали звонить домой.
Дома — бабка. Она все выслушала и сказала: «Позор семьи! Вы уж отпустите его. Пусть только придет домой, уж он у нас тут получит! Друга уже не было и в помине. Я пошел к нему домой. Там сказал: «Отдавай проспоренное». Он: «Нет, это ты давай.
Мы же спорили, что ты упрешь сметану, а ты не упер». Я открыл портфель, достал из него шапку и продемонстрировал сметану. На сметане-то меня не замели. Самое главное в этой истории то, что бабка, мама отца, никому ничего не сказала… Мы с ней очень дружили. Она была единственной, кто знал про меня все, и покрывала во всем, что бы со мной ни случилось. Мы вместе придумывали, как правильнее соврать родителям или учителям… Мать с отцом очень часто вечерами после спектакля уезжали в гости. И как только за ними закрывалась дверь, я, маленький, вставал, поднимал бабку, и мы шли на кухню — пили там чай, обо всем разговаривали. Подолгу чаевничали.
И все мои друзья ее обожали. Она всегда сидела с нами за столом. Казалось бы, дикость: родителей нет, подростки без контроля, фри флэт — свободная квартира, оттягивайся на всю катушку! Нет, бабку за стол тащим. И она с удовольствием общалась с нами, анекдоты рассказывала, и нам вместе было прекрасно. Отец: А так как последние 15 лет жизни она была слепая, они могли приводить в дом кого угодно, любых баб, хоть проституток с улицы — мать все равно ничего не видела… Я говорил ей: «Мам, не расстраивайся, смотреть совершенно не на что…» Сын: Когда я уже учился в Щукинском театральном училище, произошла история, выходящая за рамки, скрыть которую было невозможно. Тут уж на ноги были подняты все. В канун празднования 60-летия Советской власти мы с ребятами сняли флаг с крыши архитектурного института.
Причем и раньше мы не раз делали подобное — прикольно же было прийти в гости на праздник с флагом. И все эти стяги валялись у нас на даче в сарае. И никогда мы не попадались, а тут замели. При свидетелях поймали. Зато теперь я могу утверждать, что был предтечей перестройки. Нам же запросто могли влепить политическую статью: проведение антисоветской акции. Миша Ширвиндт с мамой Наталией Николаевной. Фото: Фото из семейного альбома Да и что я должен был сказать: «Прекрати снимать советские флаги со зданий столицы!
Это кошмар. Он был подвергнут обструкции со всех сторон: дома с ним не разговаривали, из института его выгнали, погнали и из комсомола… — А вы сами росли пай-мальчиком, были примерным учеником? В школе мне суждено было занимать нишу вечного идиотского клоуна по кличке Ширва. Оставшиеся в живых школьные старики и сейчас так меня зовут при встречах. Класс наш был совершенно ненормальный, а судя по тому, что мы до сих пор — спустя почти 60 лет — собираемся раз в году на традиционную встречу, мы и сейчас очень похожи на сумасшедших... Я жил в Скатертном переулке, а учился в находящейся рядом 110-й школе. Она считалась элитной, поскольку в ней учились дети вождей. Моим одноклассником, к примеру, был Сережа Хрущев.
Разумеется, брать меня туда совсем не хотели. Сын скрипача и редактора Московской филармонии ни по каким статьям не подходил под параметры того контингента. Но не взять меня было нельзя, потому что мой дом находился рядом со школой… Учился я чудовищно и, безусловно, был бы изгнан из достойного учебного заведения, если бы стараниями мамы там не организовывались концерты, на которых выступали лучшие артисты: Иван Козловский и Надежда Обухова, Ростислав Плятт и Рина Зеленая… Эти благородные люди своим талантом помогали подруге довести ее сына-оболтуса который только на выпускном экзамене узнал, что химии есть две: органическая и неорганическая до получения аттестата зрелости… Кроме того, я ненавидел музыкальное образование, которым меня настойчиво хотели одарить родители и педагоги музыкальной школы. Всеми возможными способами я увиливал от этого прекрасного дара, допустим, когда дома за мной гонялись со скрипкой, пытаясь достать смычком, я скрывался в спасительном сортире. В конце концов из музыкальной школы, при всем уважении к моему отцу, я был изгнан. А что касается обучения в средней школе… На нас, учениках, там пробовали все педагогические новшества — логику нам вводили, этику, латынь. До сих пор могу блеснуть в незамысловатой компании какой-нибудь латинской поговоркой… И вот однажды пришла пора очередного новаторства — по части нашего атлетического совершенствования. Привели к нам нового физрука.
А с физкультурой дело в школе обстояло отвратительно — все учащиеся были маменькиными детьми, совершенно неспортивными. И этот полковник, огромный такой амбал, сразу же жестко взялся за нас. Первым делом сказал: «Завтра же чтоб все были в форме — трусы и майка! Ну, все: ха-ха-ха. Назавтра опять явились кто в чем. А он действительно: кого-то схватил за шкирку, подзатыльника дал, другого кастрировал, третьего вообще убил, и народ понял, что дело серьезное. На следующее занятие все пришли в трусах и в майках. И я тоже.
Но чтобы поддерживать реноме самого остроумного человека в школе, мне надо было все время что-то придумывать… Михаил: «Отец на меня всегда орал. Став старше, я понял, что орет он только на тех, кого любит». Фото: Фото из семейного альбома У меня была замечательная бабушка, Эмилия Наумовна. Очень тонких кровей старуха. И я выкрал у нее длинные панталончики с кружевами внизу и в комплекте к ним кружевную ночную полурубашечку, расшитую бисером… В школе, как опытный эстрадник, взял паузу, выждал, пока эта несчастная шпана напялила на себя в закутке семейные трусы и майки и, хлюпая носами, встала во всем этом великолепии в линейку в зале. Слышу, физрук, проведя перекличку, спрашивает: «А где Ширвинх? Он сказал: «Выходи как есть». И я вышел — в бабкином нижнем белье… Разборка была страшная.
Я пытался оправдываться — мол, предупреждал же, что я еще не в форме, он сам велел выходить, и что тут такого, если я ношу такое белье... Выгнали из школы на две недели… В те славные годы, когда мы переводили Мишку из одного образовательного учреждения в другое, я всегда наставлял его: «Учиться надо хорошо, вот папа в твоем возрасте был отличником. Только из-за интриг и антисемитизма не закончил десятилетку с золотой медалью. Да-а… Но однажды Мишка нашел мои школьные дневники — на даче, валяющиеся на какой-то полке в чулане. Других отметок, кроме двоек, там не было. Изучив находку, сын сделал спокойное лицо, хлопнул дверью и ушел... Сын: И больше не учился никогда ничему. Отец: А я закрыл рот навсегда.
И больше не пытался убеждать своим примером. Сын: Зато когда убеждал… Я считаю, что мое главное становление проходило в коммуналке. Там я был свидетелем многих историй, достаточно вспомнить, как ты падал пьяный. Отец: Да, это историческая классика. Я жил с родителями и бабушкой в восьмикомнатной коммунальной квартире. Кроме нас — еще пять семей. Потом к нам приехала моя жена, Наталия Николаевна, — архитектор, вскоре родился Михаил — лежал где-то в углу и наблюдал за окружающей жизнью. И в этих двух комнатах мы все вместе жили очень долго и счастливо.
Сын: Там было здорово: большая тусовка — я лазил ко всем в гости, носился по этой огромной квартире, на велосипеде по коридору катался. Отец: Кто-то рассказывает, что в коммуналках крыс друг другу в суп подбрасывали. Это все вранье. Интриги, конечно, бывали, но была и настоящая коммуна: ребенка оставить, пока занят, можно и похлебки одолжить у соседа, когда прижало... Нормальные такие кибуцы… А в то время у нас с Аркановым была большая страсть — бега. Мы на ипподроме всю зарплату спускали. В семье на слово «бега» было табу. При его упоминании Наталия Николаевна становилась сама на себя непохожая...
Так вот однажды зимой жена сломала ногу и оказалась в больнице. Дома оставались слепая мать и семилетний Миша, ученик 1-го «Б» класса. В тот день он сидел в углу и делал вид, что выполняет домашнее задание — рисует крестики. А я приехал с бегов. Несчастные с проигрыша, мы с Аркашей на морозе выпили водки… Я зашел в квартиру. Мишке в это время позвонил друг, Хабибулин, сын дворничихи, и они по общему телефону, висевшему в коридоре, стали разговаривать о жизни. Поскользнулся на ней и, проехав на жопе от двери до слепой матери, врезался в нее, едва не сбив с ног. В ужасе замер.
Услышал мамин отчаянный возглас: «Это конец! Ты уже и днем!.. В наступившей звенящей тишине был слышен только голос Миши. Сын: Друг спрашивает: «Ты гулять выйдешь?
Оказалось, рассказывают политические анекдоты, думая, что шепот при прослушке не слышен. Я ей сказал, что как раз шепот и слышен лучше всего. Мама забеспокоилась, но… страсть к анекдотам осталась. Маме нравилось чувство юмора сына. Однажды Александр Ширвиндт в ответ на ее сетование, что она стала совсем плохо видеть, произнес фразу, ставшую хрестоматийной: «Мам, ты не расстраивайся, совершенно не на что смотреть…» «Как ты могла такое допустить? Но после того как перенесла туберкулез, работать на сцене уже не могла и, уйдя из театра, занялась редактурой.
Работала в Московской филармонии, а потом в Москонцерте. Дамой она была известной, поэтому артисты часто советовались с ней. Яхонтов, например, читал ей свои работы. А чтобы он не размахивал руками, как безумный, мама сажала меня, трехлетнего, ему на колени, и он вынужден был меня держать… В нашем доме есть множество фотографий с благодарственными и памятными надписями маме, например, от Василия Ивановича Качалова: «Дорогой, любимой Раечке». Дмитрий Николаевич Журавлев был ближайшим другом семьи, еще к нам приходили Яков Флиер, Наталья Шпиллер, Иван Козловский, Рина Зеленая… Все лучшие люди бывали у нас в доме, собирались, пели, играли в преферанс, и как-то было много свободного времени — на дружбу, на любовь… Всосав с молоком всю эту богему, уже невозможно было забыть о театре. Как ты пойдешь в фармацевты, когда сидел на коленях у Яхонтова и слушал его неповторимый голос, читающий Маяковского? Правда, я ничего тогда не соображал, но актерский вирус был передан. Так продолжалось до конца десятого класса, который я с трудом окончил. Родители меня руками-ногами пытались оттолкнуть от театрального вуза. Мама поняла, что это безвыходно, и стала звонить знакомым: «Посмотрите ребенка».
В ответ ей сочувствовали: «Раиса, зачем?! Как ты могла такое допустить? Папа работал скрипачом в оркестре МХАТа. Кстати, он был ее вторым мужем. А первым был известный архитектор по фамилии Француз национальность, правда, этой фамилии не соответствовала.
Поэтому я мучительно вел второй дневник, где фальсифицировал оценки и подписи. Если бы родители его увидели, их бы долго откачивали потом — так бы их потрясло, что сын, оказывается, отличник. Им врать не мог — их же вызывали в школу. Только когда мне в очередной раз грозило исключение, папа с Михаилом Державиным и Андреем Мироновым устраивали концерт в школе. Но однажды и концерт не помог. Я подорвал унитазы реактивами, которые украл на уроке химии. Вечером мама сурово сказала: «Допрыгался, тебя выгнали! Просыпаюсь — девять часов, второй урок заканчивается. Думаю: «Ни фига себе! Значит, правда». Мама, уходя на работу, сказала папе: «Все, теперь ты им занимайся! Сажает он меня в машину, заводит мотор. Едет, с другом беседует, а меня будто и нет вовсе. Я думал, они везут меня топить. Но меня просто привезли в Рузу и строго сказали: «Сиди здесь, в бильярдной». Сижу, они играют. И так случилось, что в этот день в Рузе отдыхал Михаил Державин. Заходит в бильярдную, видит меня: «Привет! Что делаешь? Он к папе: «Я возьму его? Дома-то у меня были жуткие коньки — «гаги», в которых ноги подгибались и ты практически на щиколотках ездил. А тут мне дали классные хоккейные ботинки, которые ногу держат, — я такие только по телевизору раньше видел! И настоящую загнутую клюшку вместо фанерной. Мне казалось, что счастливее я быть уже не могу. Однако сильно ошибся! Неожиданно на лед выехали знаменитые хоккеисты — кумиры всей страны Валерий Харламов и Александр Мальцев! У меня чуть сердце не остановилось. Вот разве что Юрия Гагарина не хватало — как завершающего штриха невероятной картины. Кончилась история тем, что меня перевели в другое учебное заведение. Папаша орал на меня, делая вид, что он в ярости. А я делал вид, что дико этого боюсь. Так и жили. Тем более что у меня была подруга и защитница — бабушка. Папе она была очень строгой матерью, но меня покрывала в любых ситуациях. Благодаря ей родители так никогда и не узнали, что в шестом классе меня задержали за воровство. Я тогда учился в школе около Даниловского рынка, поблизости открыли первый гастроном самообслуживания. Первый не в Москве, а вообще в стране! Ходишь, сам кладешь еду в корзинку и только потом топаешь на кассу. Тогда это было в диковинку. Мы с моим товарищем, который потом стал начальником уголовного розыска, поспорили на 50 копеек, что я упру оттуда маленькую пачку сметаны. Я спрятал ее в шапку, а шапку сунул в портфель. А потом еще цапнул сырок с полки и спрятал в карман куртки. Зачем я это сделал, когда спорили на сметану?! За сырок меня и замели. Потащили к директору магазина. Будущий мент испарился в одну секунду, чтобы даже одним воздухом со мной не дышать. Директор магазина, устроив выволочку, говорит: «Называй домашний телефон! Она по телефону ахала и охала: «Не может быть! Мой внук опозорил семью! Ну пусть он только придет, уж он получит…» Меня со скандалом отпустили, и я пошел к этому будущему менту домой. Он долго не открывал дверь — думал, что я пришел с его будущими коллегами. Потом открыл. Захожу к нему, а он, скотина, говорит: «Ну что, давай 50 копеек». Я открываю портфель, достаю шапку — а там сметана, которую у меня не нашли… — Мне кажется, если бы папа узнал об этом, то вас бы хорошо понял. Он ведь сам склонен к веселому хулиганству… Неужели у него в глазах никогда не мелькало хотя бы одобрение, когда он узнавал о ваших проделках? Моя жизнь была как слалом. Цель — ехать с горы, и я мчусь, объезжая палки — школу, родителей, воспитание… Все это меня не интересует, важны только снег и скорость! Я вырос во дворе. Это была прекрасная жизнь, которой наши дети сейчас, к сожалению, лишены. Моей главной целью было всех обмануть и, несмотря на двойки и наказания, пойти гулять. Например, благодаря гастролям в Ленинграде у меня появился Лисмех — игрушечный лисенок, который стал моим талисманом. Я таскался за родителями и ныл, что мне скучно. Папа выдал два рубля — на эти деньги семилетний ребенок мог прекрасно развлекать себя целый день! Я пошел в универмаг «Нарвский». Там, в отделе игрушек, увидел жуткого желтого маленького лисенка. И в ту же минуту понял, что всю жизнь о нем мечтал. Он стоил ровно два рубля. Я купил этого лисенка, его положили в коробочку с надписью: «Лис. Видимо, «лисенок меховой» сокращенно. Так я его и назвал. Лисмех жил со мной лет до двадцати пяти. Когда мы с первой женой поехали на машине в свадебное путешествие, в Харькове я обнаружил, что Лисмеха нет! Я перепугался, но вспомнил, что забыл его дома, в Москве! Мы не планировали задерживаться в Харькове, но остановились на два дня в гостинице и ждали, когда Лиса передадут с проводницей поезда. Впервые лисенок попытался исчезнуть тем же летом, когда я его купил. Это было уже в киевской гостинице «Москва» во время папиных гастролей. Гулять по Киеву меня особо не отпускали, и тогда я придумал себе забаву. Нашел катушку ниток, отмотал несколько метров. Один конец привязал к хвосту Лисмеха.
Александра Ширвиндта госпитализировали: сын рассказал правду о состоянии отца
Александр Ширвиндт с женой Наталией Николаевной, внуком Андреем и правнучкой Асей на премьере спектакля «Perdu монокль» в Театре сатиры. Фамилия Ширвиндт зачастую ассоциируется прежде всего с гениальным артистом кино, театра и разговорного жанра Александром Ширвиндтом. Александр Ширвиндт с женой Наталией Николаевной, внуком Андреем и правнучкой Асей на премьере спектакля «Perdu монокль» в Театре сатиры. Сегодня в Театре сатиры прошла церемония прощания с Александром Ширвиндтом, который много лет был его художественным руководителем.
Сын Александра Ширвиндта рассказал о здоровье родителей, заболевших коронавирусом
Я вижу вас сейчас в окне такого состава, уходящего на Восток», — расчувствовалась Анастасия. Анастасия посвятила свекру теплые слова Невестка Ширвиндта не скрывает, что Александр Анатольевич занял особое место в ее сердце и она уже очень скучает по нему, не желая мириться с потерей. Человек, который был богом красноречия, но все главные реплики произносил, как правило, молча — взлетом брови, движением глаз. Человек с самими красивыми кистями рук на свете. Читайте также Названа причина смерти Александра Ширвиндта Моя грусть по вам несоизмерима с чувствами ваших жены и сына, и все-таки она огромна.
И неважно, что бабушка вчера купила этот халат, зато у тебя появилось сокровище.
Мама и дядя Коби Мама Александра Ширвиндта, Раиса Самойловна, урожденная Кобыливкер, подавала большие надежды как актриса, играла Сюзанну в «Женитьбе Фигаро», но после тяжелой болезни от сцены пришлось отказаться. Тем не менее всю свою жизнь она прожила в творческой среде, став главным редактором концертного отдела филармонии и любимицей богемной Москвы. Потом заболела туберкулезом и вынуждена была эту профессию бросить, одно легкое вообще исчезло — в то время это не лечили, как известно. Она выжила, тьфу-тьфу, — вспоминает Александр Анатольевич, — и потом всю жизнь занималась артистами, она была как крестная мать, наседка такая была. Все филармонические и эстрадные победы московских артистов — это все, в общем, мать.
Она много открыла имен, и многих знаменитых, включая Яхонтова, Качалова, Журавлева и так далее, их всячески курировала. Она была такой редакторшей, администраторшей, путеводителем, в общем. Мама была очень энергичная в отличие от папы, потому что папа оставался совершенно, так сказать, над схваткой». Брат мамы, Аркадий Самойлович Кобыливкер, был политическим активистом. В 1920-е годы в Одессе он был одним из главарей сионистской молодежной организации.
И тогда же, в двадцатых, уехал в Англию. Единственный мой дядя по материнской линии. И всю жизнь я пытался найти эти корни. Сначала это нельзя было делать, потому что это было подсудно, потом занавес приоткрылся, и никто не мог найти. Так как фамилия мамы Кобыливкер, главный врач и хозяин был Коби, Аркадий.
Но мы его так и не нашли. Братья Ширвиндты Папа, Анатолий Густавович — один из четырех братьев Ширвиндтов, сыновей одесского врача. Есть версия, что семейные корни уходят в восточнопрусский город Ширвиндт, первые упоминания о еврейской общине которого относятся еще к XII веку. Анатолий Густавович очень дружил со своими братьями, особенно с братом-близнецом. Густав Моисеевич Ширвиндт с женой и четырьмя сыновьями.
Второй слева и крайний справа — близнецы Теодор Толя и Филипп А. Причем, что интересно, до самой папиной смерти они были удивительно похожи. Папа был скрипач, а Филипп — виолончелист. Когда Кио знаменитый, не Игорь и Эмиль, а папа Кио только придумывал свой аттракцион, у него в основном были гномы и карлики. А потом ему стало скучно, и он стал как-то уже подгребать близнецов — не очень карликов, но в основном евреев.
Хотя я не знаю, карлики евреи бывают или нет? Ну или бывают, но очень маленькие евреи. Значит, выходил папа, играл на скрипочке, его засовывали в сундук, для достоверности на арену вызывали пару каких-нибудь жлобов. Они запирали этот сундук на все замки, его цепляли и поднимали под купол. Когда он уже был почти под куполом, выходил Филипп, тоже со скрипочкой, и играл.
Чистый фокус. Но кроме того, что они работали в цирке, они были еще очень хорошие музыканты, в основном педагоги. Филипп серьезно пережил папу, папа умер в 66 лет, это, в общем, маловато. Он часто шутил, что связаны они с одним забавным эпизодом из дачной жизни московской элиты 1950-х годов. Были такие знаменитые академики Алихановы, ядерщики, атомщики.
Им советская власть построила поселочек под Звенигородом под названием Мозжинка, он до сих пор стоит. И летом мы жили у Алихановых в этом поместье. Папа работал, а тогда никаких машин не было. У них-то были, у академиков, а у остальных ничего не было. Добираться надо было от Мозжинки до Звенигорода, потом на электричке до Москвы.
За рулем сидел такой железобетонный, в черном костюме, в галстуке человек.
Полный перечень лиц и организаций, находящихся под судебным запретом в России, можно найти на сайте Минюста РФ.
А папа продержал это до последнего дня своего», — поделился Михаил, получив ироническое замечание отца: «Я так и знал, что похоронишь меня вместе с этой Никой».
Они от души поздравили Александра Анатольевича с заслуженной наградой и порадовались за него: «Поколение Александра Анатольевича хорошо знает, что такое Честь и Достоинство. Заслуженная награда, ура. Здоровья ему на многие годы», «Вы счастливец! Папа и Мама рядом!
За Нику и Ваших родителей», «Так приятно смотреть на пожилых интеллигентных родителей, с капелькой сарказма и озорства!
Как живет и чем занимается единственный сын ушедшего из жизни Александра Ширвиндта
Арест внука Александра Ширвиндта стал одной из обсуждаемых новостей в российском интернете в декабре 2022 года. Напомним, худрук Московского театра сатиры Александр Ширвиндт вместе с супругой госпитализирован с коронавирусом. Мамы Александра Ширвиндта не стало в 1985 году, а прожила она 89 лет.
Михаил Ширвиндт показал влюбленных родителей в молодости и загадал загадку
Невестка Ширвиндта не скрывает, что Александр Анатольевич занял особое место в ее сердце и она уже очень скучает по нему, не желая мириться с потерей. Наследство Александра Ширвиндта. Александр Ширвиндт был одним из самых известных актёров страны. Ширвиндт андрей внук александра ширвиндта последние новости. 88-летнего Александра Ширвиндта госпитализировали в столичную клинику. Сын артиста рассказал, что отца забрали в больницу из загородного дома под Истрой. Отношения легенды советского кинематографа — Ширвиндта Александра с супругой — Натальей Белоусовой. Главная» Новости» Ширвиндт михаил новости.
К 85-летию Александра Ширвиндта: Письма юного актера будущей жене
Александр Ширвиндт и Михаил Державин. Фото из сообщества ВКонтакте Московского театра сатиры Больше было ощущений, что мы не разлей вода. Просто мы много вместе работали, а так у нас разные дома, жены и дети. О юморе и сатире Сатира — это уже не мое, она подразумевает злость. Мне ближе самоирония — спасение от всего, что вокруг.
Эрдман, Шварц — вот близкие мне авторы. У них нет злости, есть грусть и ирония. Волшебник из «Обыкновенного чуда» говорит замечательные слова: «Все будет хорошо, все кончится печально». Александр Ширвиндт с Александром Олешко на сцене театра сатиры.
Фото из сообщества ВКонтакте Московского театра сатиры Так вот, когда знаешь, что все будет хорошо и кончится печально, — какая уж тут сатира. Сатира должна единственно что — настораживать. Если адресат сатиры не полный кретин, он насторожится, почуяв стрелы. Смеяться нельзя только над идиотизмом: когда человек поглощен какой-то идиотической идеей — его не сдвинешь.
Он может лишь злиться, отбиваться. В шутке же, в иронии все-таки есть надежда, что предмет иронии это услышит. О современности Однажды журналисты спросили, какой у меня самый нелюбимый вопрос. Ответил, что самый нелюбимый: «Как вы относитесь к сегодняшней жизни?
Я отношусь ко вчерашней и позавчерашней жизни. О звезде У меня есть ордена, а также одна звезда. Раньше, когда планеты еще не покупали, система была такая: где-то в астрономической лаборатории сидела большеглазая, очевидно, не востребованная на Земле девушка и круглые сутки смотрела в телескоп. Потом вдруг кричала: «Ой, я открыла новую звезду!
В созвездии Бзи левее Бза вижу Бзу! Фото из сообщества ВКонтакте Московского театра сатиры Тот, кто эту звездочку разглядел, мог сказать: «Я хотел бы, чтобы ее назвали «Ширвиндт», и несколько инстанций, в том числе американская, утверждали название. У меня есть сертификат. Малая планета под названием Shirvindt — всего 10 км в длину.
Уже лет двадцать я имею собственную площадь в космосе и «летаю» где-то недалеко от звезд по имени Хармс и Раневская. Чем очень горжусь. О страхе Трусость — сестра паники.
Как в тот день, когда Миша привел меня знакомиться с вами в квартиру на Котельнической набережной. Сервируй давай.
Я не разделяю концепцию рая и ада, а верю в великое путешествие души, которое напоминает маршрут поезда дальнего следования со стоянками на продуваемых всеми ветрами платформах. Я вижу вас сейчас в окне такого состава, уходящего на Восток», — расчувствовалась Анастасия. Анастасия посвятила свекру теплые слова Невестка Ширвиндта не скрывает, что Александр Анатольевич занял особое место в ее сердце и она уже очень скучает по нему, не желая мириться с потерей.
Напомним, о том, что Александр Ширвиндт и его жена Наталья Николаевна Белоусова попали в больницу с коронавирусом, стало известно 25 ноября. Тогда же сообщалось, что у 86-летнего мэтра легкая форма заболевания. Смотрите также.
Всю жизнь он крепко стоит на водке. И прекрасно себя чувствует.
И мама выпивает мало, но тоже водку», — сдал Ширвиндта сын во время интервью. Интересно, что Михаил Александрович не стал ничего говорить про состояние здоровья отца, к которому в 2023 году даже вызывали скорую помощь. А уж о том, как Александр Анатольевич сильно сдал, знает вся страна. Но судя по тому, как часто Ширвиндт прикладывается к бутылке, сейчас он чувствует себя вполне неплохо. Или же просто врачи не видят никакого вреда в спиртном в случае Александра Анатольевича.
Делить не будут. Какое наследство Ширвиндт оставил жене и сыну?
«Временами Мишу и на улицу было вывести некому: бабка слепая, мать в больнице, а папаша валяется пьяный» — говорит Александр Ширвиндт. Ширвиндт андрей внук александра ширвиндта последние новости. С первых дней работы в Театре сатиры Александр Ширвиндт начал заниматься режиссурой. — В этой связи вдова Александра Ширвиндта может отказаться от причитающегося ей наследства в пользу их сына. 86-летнего актера и режиссера Александра Ширвиндта. Сын Александра Ширвиндта с третьей женой Анастасией Пономаревой.