Иван Бунин «Темные аллеи» 16+.
Тёмные аллеи (Бунин)
Рассказы цикла написаны в 1937—1945 годах: первый — «Кавказ» — был написан 12 ноября 1937 года, последний — «Качели» — 10 апреля 1945 года. Позднее к циклу были добавлены «Весной, в Иудее» 1946 и «Ночлег» 1949. Бунин живёт в это время в прованском городе Грасе, на вилле «Жаннет», куда он бежал из оккупированного немцами Парижа в 1940 году и где пpожил всю войну. К тому времени денежная часть Нобелевской премии Бунин стал первым русским писателем, удостоенным Нобелевской премии. Он получил её в 1933 году «за строгий артистический талант, с которым он воссоздал в литературной прозе типично русский характер». Бунины и их домашние голодали. Вилла пришла в упадок — не работало отопление, начались перебои с водой и электричеством.
В 1904 году вступил в партию эсеров, участвовал в московском вооружённом восстании 1905 года. После ареста эмигрировал, жил в Италии. Вернулся в Россию в 1916 году. После Октябрьской революции неоднократно подвергался арестам. В 1922 году был выслан из СССР на «философском пароходе». За границей написал свой самый известный роман «Сивцев Вражек», среди других работ — сборник очерков «Происшествия зелёного мира», «Заметки старого книгоеда», роман «Вольный каменщик».
Был одним из руководителей русских масонских лож во Франции. Был участником литературного кружка «Среда». Приятельствовал с Буниным. В 1922 году получил разрешение выехать за границу для лечения и не вернулся. За границей работал в журналах «Современные записки», «Перезвоны», газетах «Возрождение» и «Русская мысль». Автор повестей, романов, сборников рассказов, пьес, мемуаров и литературных биографий писателей — Тургенева, Жуковского, Гоголя, Чехова и Тютчева.
Осоргина Б. Сам Бунин описывал этот период так: «Плохо мы живём в Грассе, очень плохо. Ну, картошку мёрзлую едим. Или водичку, в которой плавает что-то мерзкое, морковка какая-нибудь. Это называется супом... Живём мы коммуной.
Шесть человек. И ни у кого гроша нет за душой. Было это три года тому назад. С тех пор вот и живёт, гостит. Да и уходить ему, по правде говоря, некуда: еврей. Не могу же я его выставить...
Далёкие, близкие. Сестра философа Фёдора Степуна. В 1934 году познакомилась с Галиной Кузнецовой, возлюбленной Ивана Бунина, и уехала с ней в Германию. Жена писателя Вера Муромцева-Бунина писала, что рассказы «Тёмных аллей» появились «отчасти потому, что хотелось уйти во время войны в другой мир, где не льётся кровь, где не сжигают живьём и так далее.
В числе родственников писателя были поэтесса Анна Бунина, литератор Василий Жуковский и другие деятели русской культуры и науки. Иван Алексеевич Бунин - личность весьма неординарная и во многом перевернувшая ход развития всего литературного мира. Как и у любого поэта или писателя, секреты создания великих и запоминающихся произведений вплотную связаны с биографией, а его насыщенная и многогранная жизнь во многом повлияла и на его бессмертные строки, и на всю русскую литературу в целом. Над «Тёмными аллеями» Бунин работал в эмиграции с 1937 по 1944 годы.
Но никаких компромиссов по отношению к протяженности общей судьбы. Или навсегда расстались.
Или ему хватило одной встречи. Или один из участников любовной драмы погиб. Когда же разлука «готовится» слишком долго, даже чувство неловкости может нас посетить. Как в рассказе «Таня». Он — юный дворянин, она — горничная. Осенняя ночь. Он не спит, а она спит совсем неаккуратно, почти не закрывшись. Или не спит, а ждет самого страшного и главного. Случилось — полубессознательно, потом сознательно пришло большое чувство. Они по-настоящему «приладились» друг к другу.
Идет время, Таня уже способна сообщать, что сделает, если любимый бросит. Таня ревнует, Таня угрожает. Но ему надо ехать. Он уезжает и возвращается. Они вместе, но тяжело — скоро отъезд. Уехал — вернулся, уехал — вернулся. Все труднее вместе. Только революция спасла их от чего-то мрачного, что Бунин не захотел показывать. Что хуже самого последнего расставания. Мужчина доминирует?
В принципе, да. Набрасывается, лишает, исчезает. Она — трепещет, плачет и радуется одновременно, почти умирает в утрате самого главного человека. Но у Бунина бывает и совсем иначе. Когда женщина держит инициативу в своих руках. Мастерски пойманной Буниным пошлости здесь больше, чем трагизма. Или «Чистый понедельник» - рассказ, в котором героиня своим деянием уничтожает пошлость — еще не наступившую, но имеющую шансы войти в то, что называется любовью. Молоды, богаты, умны. Он — безусловно. Она — между мирами: с одной стороны, возможный муж, быт, еще не родившиеся дети; с другой — какая-то иная любовь, где нет быта, мужа, девочек и мальчиков.
Вечером они сидят в дорогих ресторанах, посещают новые спектакли, слушают на концертах самую лучшую музыку. Утром она, отрываясь от стандартно женской судьбы, входит в храмы, монастыри, стоит перед иконами. И не столько молится, сколько думает как раз о том, чему и посвящены «Тёмные аллеи»: есть ли связь между любовью и счастьем? Она отдала себя ему — но только на одну ночь, перед расставанием, вечным Постом, своим монастырем. Какие есть пути существования после любовного взрыва? Первый — семья, превращающая безалаберно пляшущее время в совместность непростого движения. Этот вариант в «Тёмных аллеях» отсутствует. Второй — на ином полюсе: монастырь — лекарство от временности и несовершенства земной любви.
Вместе они бежали от революции, вместе привыкали к жизни в Париже.
Когда в их жизни появилась Галина, которая была моложе Бунина больше чем на тридцать лет, Вера повела себя так, как будто ничего не произошло. Просто в доме появился еще один человек, вроде дальней родственницы... Бунину Вера была предана до самоотречения и думала только о том, чтобы ему было хорошо, чтобы он был счастлив: «Я вдруг поняла, что не имею права мешать Яну любить, кого он хочет... Только бы от этой любви было ему сладостно на душе». Что это, вообще, за безумие? Главное, как Вера этот терпит, что с ней? Бунин переживал упоение романом и словно бы вернувшейся молодостью: кафе, рестораны, бурная, безоглядная жизнь. А вокруг Веры — жалость, смешанная с осуждением.
Бунин – Темные аллеи в Тольятти: Режиссер ведь разрешил понимать его работу всем, как пожелается
Иван Бунин Тёмные аллеи. Читать Темные аллеи онлайн бесплатно и без регистрации. Книга автора Иван Бунин из жанра Проза, Классическая проза, Литература 20 века, Русская классика. Иван Бунин «Тёмные аллеи» Информация о книге: описание, содержание, в каких магазинах можно купить, скачать, читать. «Настоящая любовь никогда не заканчивается браком», — писал Иван Бунин, чей цикл рассказов «Темные аллеи» до сих пор остается одной из самых популярных книг о любви. ТЕМНЫЕ АЛЛЕИ «Тё́мные аллеи» — сборник рассказов о любви Ивана Алексеевича Бунина (1870—1953).
Читать книгу: «Темные аллеи»
Последнее неудивительно, ведь Бунин пришёл в прозу из поэзии. Его произведения изобиловали сочными метафорами, сравнениями и словосочетаниями, порождающими в голове неожиданные образы. Как не восхищаться выражением «спрашивая всем чёрным раскрытием глаз и ресниц» или «во все глаза ждёт меня». Заглавный рассказ «Тёмные аллеи» послужил не только названием сборнику. Он задал эмоциональный вектор всем произведениям, вошедшим в цикл. У большинства сюжетов повествование сосредоточилось на многоликом и сложном чувстве, возникающем между мужчиной и женщиной. Среди них нашлось место истории первой любви, неожиданного позднего чувства, мимолётного любовного приключения и рандеву с проституткой. Каждый сюжет для Ивана Алексеевича про то, что любить — значит жить, даже если это причиняет боль.
Посмотрите на неумелые рисунки натуры и представьте, если бы они... Уилсон Гэхэн - Чёртовы кулички Сергей Чащин 57 минут назад Я полностью с вами согласен Крапивин Владислав - Мушкетер и Фея Евгений Бекеш 1 час назад ну вообще я инженер-электрик, у меня канализация электрической энергии, там чаще провода и кабели. Космодемьянская Любовь - Повесть о Зое и Шуре Mokusei No Maguro 1 час назад Влад слишком хотел быть счастливым отцом, даже сама смерть не в силах этому помешать! Спасибо за старания.
Он кто? Беженец — отшельник 19 века, неотесаный мужлан, а как изрекает!
Иван Бунин известен как поэт Серебряного века, но и его проза заслуживает внимания. Цикл рассказов "Темные аллеи" Бунин написал в эмиграции и вложил в них всю тоску по родине. В душе каждого человека есть места, куда он заглядывает не часто, но с особым трепетом: там хранятся самые светлые воспоминания, самые "дорогие" переживания.
Именно такие "темные аллеи" имел в виду автор, давая название своей книге и одноименному рассказу.
Ну, да что вспоминать, мёртвых с погоста не носят. Извини, что, может быть, задеваю твоё самолюбие, но скажу откровенно, - жену я без памяти любил. А изменила, бросила меня ещё оскорбительней, чем я тебя. Сына обожал, - пока рос, каких только надежд на него не возлагал! А вышел негодяй, мот, наглец, без сердца, без чести, без совести… Впрочем, все это тоже самая обыкновенная, пошлая история.
Будь здорова, милый друг. Думаю, что и я потерял в тебе самое дорогое, что имел в жизни. Она подошла и поцеловала у пего руку, он поцеловал у неё. Волшебно прекрасна! Кучер гнал рысцой, все меняя чёрные колеи, выбирая менее грязные и тоже что-то думал. Наконец сказал с серьёзной грубостью: - А она, ваше превосходительство, все глядела в окно, как мы уезжали.
Верно, давно изволите знать её? И все, говорят, богатеет. Деньги в рост даёт.
Иван Бунин — Темные аллеи: Рассказ
Осоргина Б. Сам Бунин описывал этот период так: «Плохо мы живём в Грассе, очень плохо. Ну, картошку мёрзлую едим. Или водичку, в которой плавает что-то мерзкое, морковка какая-нибудь. Это называется супом... Живём мы коммуной. Шесть человек. И ни у кого гроша нет за душой. Было это три года тому назад.
С тех пор вот и живёт, гостит. Да и уходить ему, по правде говоря, некуда: еврей. Не могу же я его выставить... Далёкие, близкие. Сестра философа Фёдора Степуна. В 1934 году познакомилась с Галиной Кузнецовой, возлюбленной Ивана Бунина, и уехала с ней в Германию. Жена писателя Вера Муромцева-Бунина писала, что рассказы «Тёмных аллей» появились «отчасти потому, что хотелось уйти во время войны в другой мир, где не льётся кровь, где не сжигают живьём и так далее. Мы все были заняты писанием, и это помогало переносить непереносимое» 3 Новый мир.
Эмигрировала вместе с семьёй в 1920 году, жила в Константинополе, Париже, Брюсселе. Во время Второй мировой участвовала во французском и бельгийском Сопротивлении, была военной корреспонденткой. С 1968 по 1978 год работала главным редактором журнала «Русская мысль». Выпустила книги воспоминаний «Отражения» и «В поисках Набокова». Вилла Жанетт, где жили Бунины. Грас, Франция На вилле в Грасе. Как она написана? По свидетельству своей жены, Бунин «считал эту книгу самой совершенной по мастерству» 4 Русские новости.
В «Тёмных аллеях» до предела оттачивается характерная бунинская техника повествования. Исследователи часто отмечают у Бунина тесную связь между языком прозы и поэзии 5 Федулова Р. О некоторых особенностях языка И. Это выражается в использовании музыкальных средств языка по воспоминаниям Веры Муромцевой, писатель считал, что в «Тёмных аллеях» «каждый рассказ написан «своим ритмом», в своём ключе» 6 Новый мир. В «Тёмных аллеях» невероятно богат лексикон звуков, запахов, особенно цвета: «синевато-меловой», «чёрно-зеркальный», «разноцветно-яркий». Такие же неожиданные словосочетания Бунин находит для точного описания звуков: соловей поёт у него «старательно», лягушки «дремотно журчат», гармонь «рычит». То же — в передаче эмоций: «безнадёжно-счастливый», «блаженно-смертная». Характернейшая черта бунинского стиля — развёрнутые сравнения и неожиданные метафоры «плотная, как рыба, девка», «галки, похожие на монашенок» или странные сочетания иногда логически несовместимых слов, которые воздействуют на воображение читателя, рождая неожиданные образы «спрашивая всем чёрным раскрытием глаз и ресниц», «отдыхает от тайной внимательности к тому, как мы… говорим, переглядываемся», «красно чернели жёсткие волосы», «унизан щебетом», «во все глаза ждёт меня».
Сюжет рассказов, как правило, динамичен: чаще всего автор в первых строках коротко указывает время и место действия, намечает возраст, профессию или социальное положение героя, иногда нет и того. Читатель оказывается погружён непосредственно в субъективный мир героя, переживающего или вспоминающего любовную встречу.
Отсутствие более радостных моментов может сделать произведение менее доступным для определенной аудитории. Отсутствие разнообразия в сюжете: В некоторых случаях рассказы могут казаться схожими по своей структуре и тематике, что может вызвать ощущение повторения и монотонности. Таким образом, "Темные аллеи" являются глубоким путешествием в душу человека, полным мрачности и философии. Оно обладает прекрасно проработанными персонажами и эстетическим языком, хотя некоторым читателям может не хватать ярких положительных эпизодов и разнообразия в сюжете. В целом, произведение оставляет глубокое впечатление и вызывает размышления о жизни и человеческой природе.
Ну и «цитатник»: «Хоть бы просто так увидать её, поболтать с ней… узнать, какой у ней голос, какой характер, глупа ли она или, напротив, очень себе на уме, скромно ведёт свою роль до какой-нибудь благоприятной поры.
Вероятно, очень блюдущая себя и знающая себе цену стерва. И скорее всего глупа… Но до чего хороша! Руки у неё были маленькие, но тоже крепкие, ровно загорелые, точно слегка прокопчённые. А какие плечи! И как сквозили на них под тонкой белой блузкой шёлковые розовые ленточки, державшие сорочку! Юбка была довольна короткая, совсем простая, но удивительно сидела на ней» с «Нет ничего более трудного как распознать хороший арбуз и порядочную женщину» с «Сел и посадил её к себе на колени, — знаешь эту восхитительную женскую тяжесть даже легеньких? Всё было прекрасно: и зелень, и фонари, и предстоящее свидание, и вкус папиросы, которую ухитрился закурить на лету.
Все забывается» «Всё проходит, да не все забывается».
Прослезившись, мужчина просит подавать лошадей, говоря: «Лишь бы бог меня простил. А ты видно простила». Однако женщина не простила и не могла простить: «как не было у меня ничего дороже вас на свете в ту пору, так и потом не было». Николай Алексеевич просит у женщины прощения и рассказывает, что тоже был несчастен. Он безумно любил свою жену, но она изменила ему и бросила его еще оскорбительнее, чем он Надежду. Сына обожал, «а вышел негодяй, мот, наглец, без сердца, без чести, без совести». На прощание Надежда целует ему руку, а он ей. После кучер Клим вспоминал, что хозяйка смотрела им вслед из окна.
Анализ цикла рассказов «Темные аллеи» И. Бунина
Цикл рассказов «Тёмные аллеи» Ивана Бунина настойчиво напоминает о быстротечности бытия, мимолётности и невозвратности счастья. Рассказ Ивана Алексеевича Бунина «Тёмные аллеи» был написан в 1938 году и вошёл в сборник рассказов «Тёмные аллеи», посвящённый теме любви. Иван Бунин в своём сборнике рассказов пишет, что любовь — это наваждение, которое редко заканчивается счастьем или служение чувству, которое не станет взаимным. Сборник воспоминаний Ивана Бунина под названием «Темные аллеи» сам автор высоко оценивает как свое величайшее произведение.
О чем бунинские "Темные аллеи"?
МОСКВА, 22 апр – РИА Новости. Сборник рассказов "Темные аллеи" 1946 года издания с автографом Ивана Бунина писательнице Зинаиде Шаховской был продан на аукционе "Литфонда" за 1 миллион рублей, сообщает пресс-служба аукционного дома. Смысл заглавия «Тёмные аллеи» отчасти объясняется его источником: И.А. Бунин взял его из стихотворения Огарева «Обыкновенная повесть». Видеоклип на рассказы Бунина "Темные аллеи".
История цикла рассказов
- Темные аллеи Бунина в жизни и любви
- Как читать «Темные аллеи» Бунина — Подкаст «Культура.РФ»
- О чем рассказы в сборнике «Темные аллеи»
- Иллюстрации к книге Иван Бунин - Темные аллеи. Окаянные дни
"Темные аллеи" — как Бунин рассказывал о России через женщин
Позже, в 1953 году, когда Иван Бунин добавил к своему сборнику два рассказа, писатель стал считать «Тёмные аллеи» своим лучшим произведением. Теперь Николай Алексеевич понял, что время романа с Надеждой было лучшим в его жизни: «кругом шиповник алый цвёл, стояли тёмных лип аллеи». ТЕМНЫЕ АЛЛЕИ «Тё́мные аллеи» — сборник рассказов о любви Ивана Алексеевича Бунина (1870—1953). Благодарим за прочтение произведения Ивана Алексеевича Бунина «Темные аллеи»! Читать все произведения Ивана Бунина На главную страницу (полный список произведений).
«Тёмные аллеи» Ивана Бунина
Сам Бунин утверждал, что все сюжеты им выдуманы на пустом месте. Странная личная жизнь Ивана Алексеевича заставляет сомневаться, но вообще-то речь ведь не о литературной основе спектакля, а о самой постановке. Она, конечно, очень новаторская. Меня не покидало чувство, что впервые удалось вживую увидеть очень модную столичную, а точнее даже прибалтийскую постановку, вроде той телеверсии спектакля «Отелло», что показывали недавно на канале «Культура». Там тоже не отпускала мысль: не зная литературной основы, понять что-либо сложно. И там тоже актрисы размахивали длинными волосами и причудливо скакали по сцене. Но это просто совпадение, что режиссер по пластике спектакля МДТ имеет, судя по имени, прибалтийские корни. Пластика — это не хореография.
Актеры не танцуют, они ходят, скатываются и падают с наклонной плоскости, в которой, следуя совету режиссера-постановщика, пришлось искать символику. Но она ведь очевидна. Иногда зал замирал в беспокойстве, когда пара актеров балансировала, стоя на стуле и разъединяясь под опасным углом. Тоже символично. Но не все символы так уж легко читались. В другой мизансцене босой актер аккуратно взгромоздился на лежавшую на сцене пару, в то время как зрители, я, например, прикидывали в уме его возможный вес. Впрочем, все ведь было заранее отрепетировано и обошлось без травм.
Закутанная в белое фигура бродила вокруг сцены и по зрительному залу, освещая фонариком прямо-таки кричащий символ — высохший куст перекати-поля, весьма очевидно напоминающий, что автор — эмигрант. Скрипел кран самовара и падали яблоки, судя по звуку, деревянные. Судорожно роясь в кармане шинели, персонаж вместо пистолета для убийства неверной содержанки вытащил… яблоко.
И, вскинув руку в длинном рукаве, оглушительно выстрелила из старинного пистолета, которым Петя пугал воробьев, заряжая его только порохом. Он, в дыму, бросился к ней, схватил ее цепкую руку. Она вырвалась, ударила его пистолетом в лоб, в кровь рассекла ему бровь, швырнула им в него и, слыша, что по дому бегут на крик и выстрел, стала кричать с пеной на сизых губах еще театральнее: — Только через мой труп перешагнет она к тебе! Если сбежит с тобой, в тот же день повешусь, брошусь с крыши! Негодяй, вон из моего дома!
Марья Викторовна, выбирайте: мать или он! Она прошептала: — Вы, вы, мама… Он очнулся, открыл глаза — все так же неуклонно, загадочно, могильно смотрел на него из черной темноты сине-лиловый глазок над дверью, и все с той же неуклонно рвущейся вперед быстротой несся, пружиня, качаясь, вагон. Уже далеко, далеко остался тот печальный полустанок. И уж целых двадцать лет тому назад было все это — перелески, сороки, болота, кувшинки, ужи, журавли… Да, ведь были, еще журавли — как же он забыл о них! Все было странно в то удивительное лето, странна и пара каких-то журавлей, откуда-то прилетавших от времени до времени на прибрежье болота, и то, что они только ее одну подпускали к себе и, выгибая тонкие, длинные шеи, с очень строгим, но благосклонным любопытством смотрели на нее сверху, когда она, мягко и легко разбежавшись к ним в своих разноцветных чуньках, вдруг садилась перед ними на корточки, распустивши на влажной и теплой зелени прибрежья свой желтый сарафан, и с детским задором заглядывала в их прекрасные и грозные черные зрачки, узко схваченные кольцом темно-серого райка. Он смотрел на нее и на них издали, в бинокль, и четко видел их маленькие блестящие головки, — даже их костяные ноздри, скважины крепких, больших клювов, которыми они с одного удара убивали ужей. Кургузые туловища их с пушистыми пучками хвостов были туго покрыты стальным опереньем, чешуйчатые трости ног не в меру длинны и тонки — у одного совсем черные, у другого зеленоватые. Иногда они оба целыми часами стояли на одной ноге в непонятной неподвижности, иногда ни с того ни с сего подпрыгивали, раскрывая огромные крылья; а не то важно прогуливались, выступали медленно, мерно поднимали лапы, в комок сжимая три их пальца, а ставили разлато, раздвигая пальцы, как хищные когти, и все время качали головками… Впрочем, когда она подбегала к ним, он уже ни о чем не думал и ничего не видел — видел только ее распустившийся сарафан, смертной истомой содрогаясь при мысли о ее смуглом теле под ним, о темных родинках на нем.
А в тот последний их день, в то последнее их свидание рядом в гостиной на диване, над томом старой «Нивы», она тоже держала в руках его картуз, прижимала его к груди, как тогда, в лодке, и говорила, блестя ему в глаза радостными черно-зеркальными глазами: — А я так люблю тебя теперь, что мне нет ничего милее даже вот этого запаха внутри картуза, запаха твоей головы и твоего гадкого одеколона! За Курском, в вагоне-ресторане, когда после завтрака он пил кофе с коньяком, жена сказала ему: — Что это ты столько пьешь? Это уже, кажется, пятая рюмка. Все еще грустишь, вспоминаешь свою дачную девицу с костлявыми ступнями? Что это значит? Он был молчалив и скромен, а она знала себе цену. Он был худой, высокий, чахоточного сложения, носил очки цвета йода, говорил несколько сипло и, если хотел сказать что-нибудь погромче, срывался в фистулу. А она была невелика, отлично и крепко сложена, всегда хорошо одета, очень внимательна и хозяйственна по дому, взгляд имела зоркий.
Он казался столь же неинтересен во всех отношениях, как множество губернских чиновников, но и первым браком был женат на красавице — и все только руками разводили: за что и почему шли за него такие? И вот вторая красавица спокойно возненавидела его семилетнего мальчика от первой, сделала вид, что совершенно не замечает его. Тогда и отец, от страха перед ней, тоже притворился, будто у него нет и никогда не было сына. И мальчик, от природы живой, ласковый, стал в их присутствии бояться слово сказать, а там и совсем затаился, сделался как бы несуществующим в доме. Тотчас после свадьбы его перевели спать из отцовской спальни на диванчик в гостиную, небольшую комнату возле столовой, убранную синей бархатной мебелью. Но сон у него был беспокойный, он каждую ночь сбивал простыню и одеяло на пол. И вскоре красавица сказала горничной: — Это безобразие, он весь бархат на диване изотрет. Стелите ему, Настя, на полу, на том тюфячке, который я велела вам спрятать в большой сундук покойной барыни в коридоре.
И мальчик, в своем круглом одиночестве на всем свете, зажил совершенно самостоятельной, совершенно обособленной от всего дома жизнью, — неслышной, незаметной, одинаковой изо дня в день: смиренно сидит себе в уголке гостиной, рисует на грифельной доске домики или шепотом читает по складам все одну и ту же книжечку с картинками, купленную еще при покойной маме, смотрит в окна… Спит он на полу между диваном и кадкой с пальмой. Он сам себе стелет постельку вечером и сам прилежно убирает, свертывает ее утром и уносит в коридор в мамин сундук. Там спрятано и все остальное добришко его. Жил он с ней с тех пор все лето и прижил мальчика, который и стал расти при матери в кухне. Дьякон, дьяконица, сам батюшка и весь его дом, вся семья лавочника и урядник с женой, все знали, от кого этот мальчик, и семинарист, приезжая на каникулы, видеть не мог его от злобного стыда за свое прошлое: жил с дурочкой! Когда он кончил курс, — «блестяще! Гости тоже говорили о его блестящей будущности, пили чай, ели разные варенья, и счастливый дьякон завел среди их оживленной беседы зашипевший и потом громко закричавший граммофон. Все смолкли и с улыбками удовольствия стали слушать подмывающие звуки «По улице мостовой», как вдруг в комнату влетел и неловко, не в лад заплясал, затопал кухаркин мальчик, которому мать, думая всех умилить им, сдуру шепнула: «Беги попляши, деточка».
Все растерялись от неожиданности, а дьяконов сын, побагровев, кинулся на него подобно тигру и с такой силой швырнул вон из комнаты, что мальчик кубарем покатился в прихожую. На другой день дьякон и дьяконица, по его требованию, кухарку прогнали. Они были люди добрые и жалостливые, очень привыкли к ней, полюбили ее за ее безответность, послушание и всячески просили сына смилостивиться. Но он остался непреклонен, и его не посмели ослушаться. К вечеру кухарка, тихо плача и держа в одной руке свой узелок, а в другой ручку мальчика, ушла со двора. Все лето после того она ходила с ним по деревням и селам, побираясь Христа ради. Она обносилась, обтрепалась, спеклась на ветру и на солнце, исхудала до костей и кожи, но была неутомима. Она шла босая, с дерюжной сумой через плечо, подпираясь высокой палкой, и в деревнях и селах молча кланялась перед каждой избой.
Мальчик шел за ней сзади, тоже с мешком через плечико, в старых башмаках ее, разбитых и затвердевших, как те опорки, что валяются где-нибудь в овраге. Он был урод. У него было большое, плоское темя в кабаньей красной шерстке, носик расплющенный, с широкими ноздрями, глазки ореховые и очень блестящие. Но когда он улыбался, он был очень мил. Студент отбывал эту повинность каждое лето и теперь ехал с покорным спокойствием, не спеша читал в вагоне второго класса, положив молодую круглую ляжку на отвал дивана, новую книжку Аверченки, рассеянно смотрел в окно, как опускались и подымались телеграфные столбы с белыми фарфоровыми чашечками в виде ландышей. Он похож был на молоденького офицера — только белый картуз с голубым околышем был у него студенческий, все прочее на военный образец: белый китель, зеленоватые рейтузы, сапоги с лакированными голенищами, портсигар с зажигательным оранжевым жгутом. Дядя и тетя были богаты. Когда он приезжал из Москвы домой, за ним высылали на станцию тяжелый тарантас, пару рабочих лошадей и не кучера, а работника.
А на станции дяди он всегда вступал на некоторое время в жизнь совсем иную, в удовольствие большого достатка, начинал чувствовать себя красивым, бодрым, манерным. Так было и теперь. Он с невольным фатовством сел в легкую коляску на резиновом ходу, запряженную резвой караковой тройкой, которой правил молодой кучер в синей поддевке-безрукавке и шелковой желтой рубахе. Через четверть часа тройка влетела, мягко играя россыпью бубенчиков и шипя по песку вокруг цветника шинами, на круглый двор обширной усадьбы, к перрону просторного нового дома в два этажа. На перрон вышел взять вещи рослый слуга в полубачках, в красном с черными полосами жилете и штиблетах. Студент сделал ловкий и невероятно широкий прыжок из коляски: улыбаясь и раскачиваясь на ходу, на пороге вестибюля показалась тетя — широкий чесучовый балахон на большом дряблом теле, крупное обвисшее лицо, нос якорем и под коричневыми глазами желтые подпалины. Она родственно расцеловала его в щеки, он с притворной радостью припал к ее мягкой темной руке, быстро подумав: целых три дня врать вот так, а в свободное время не знать, что с собой делать! Притворно и поспешно отвечая на ее притворно-заботливые расспросы о маме, он вошел за ней в большой вестибюль, с веселой ненавистью взглянул на несколько сгорбленное чучело бурого медведя с блестящими стеклянными глазами, косолапо стоявшего во весь рост у входа на широкую лестницу в верхний этаж и услужливо державшего в когтистых передних лапах бронзовое блюдо для визитных карточек, и вдруг даже приостановился от отрадного удивления: кресло с полным, бледным, голубоглазым генералом ровно катила навстречу к нему высокая, статная красавица в сером холстинковом платье, в белом переднике и белой косынке, с большими серыми глазами, вся сияющая молодостью, крепостью, чистотой, блеском холеных рук, матовой белизной лица.
Целуя руку дяди, он успел взглянуть на необыкновенную стройность ее платья, ног. Генерал пошутил: — А вот это моя Антигона, моя добрая путеводительница, хотя я и не слеп, как Эдип, и особенно на хорошеньких женщин. Познакомьтесь, молодые люди. Она слегка улыбнулась, только поклоном ответила на поклон студента. Рослый слуга в полубачках и в красном жилете провел его мимо медведя наверх, по блестящей темно-желтым деревом лестнице с красным ковром посредине и по такому же коридору, ввел в большую спальню с мраморной туалетной комнатой рядом — на этот раз в какую-то другую, чем прежде, и окнами в парк, а не во двор. Но он шел, ничего не видя. В голове все еще вертелась веселая чепуха, с которой он въехал в усадьбу, — «мой дядя самых честных правил», — но стояло уже и другое: вот так женщина! Напевая, он стал бриться, мыться и переодеваться, надел штаны со штрипками, думая: «Бывают же такие женщины!
И что можно отдать за любовь такой женщины! И как же это при такой красоте катать стариков и старух в креслах на колесиках! Мама, тетя, дядя, их изумление, когда я заявлю им о нашей любви и нашем решении соединить наши жизни, их негодование, потом уговоры, крики, слезы, проклятия, лишение наследства — все для меня ничто ради вас… Сбегая с лестницы к тете и дяде, — их покои были внизу, — он думал: «Какой, однако, вздор лезет мне в голову! Остаться тут под каким-нибудь предлогом, разумеется, можно… можно начать незаметно ухаживать, прикинуться безумно влюбленным… Но добьешься ли чего-нибудь? А если и добьешься, что дальше? Как развязаться с этой историей? Правда, что ли, жениться? Ужасно будет жаль уезжать.
Живи себе, покуда не наскучит. Сидя и беседуя, он непрестанно ждал: вот-вот войдет она — объявит горничная, что готов чай в столовой, и она придет катить дядю. Но чай подали в кабинет — вкатили стол с серебряным чайником на спиртовке, и тетя разливала сама. Потом он все надеялся, что она принесет какое-нибудь лекарство дяде… Но она так и не пришла. В семь с половиной в вестибюле завыл гонг. Он первый вошел в празднично сверкающую люстрой столовую, где уже стояли возле столика у стены жирный бритый повар во всем белом и подкрахмаленном, худощекий лакей во фраке и белых вязаных перчатках и маленькая горничная, по-французски субтильная. Через минуту молочно-седой королевой, покачиваясь, вошла тетя в палевом шелковом платье с кремовыми кружевами, с наплывами на щиколках, над тесными шелковыми туфлями, и наконец-то она. Но, подкатив дядю к столу, она тотчас, не оборачиваясь, плавно вышла — студент успел только заметить странность ее глаз: они не моргали.
Дядя покрестил грудь светло-серой генеральской тужурки мелкими крестиками, тетя и студент истово перекрестились стоя, потом именинно сели, развернули блестящие салфетки. Размытый, бледный, с причесанными мокрыми жидкими волосами, дядя особенно явно показывал свою безнадежную болезнь, но говорил и ел много и со вкусом, пожимал плечами, говоря о войне, — это было время русско-японской войны: за коим чертом мы затеяли ее! Лакей служил оскорбительно-безучастно, горничная, помогая ему, семенила изящными ножками, повар отпускал блюда с важностью истукана. Ели горячую, как огонь, налимью уху, кровавый ростбиф, молодой картофель, посыпанный укропом. Пили белое и красное вино князя Голицына, старого друга дяди. Студент говорил, отвечал, поддакивал с веселыми улыбками, но, как попугай, с тем вздором в голове, с которым давеча переодевался, думал: а где же обедает она, неужели с прислугой? Но она пришла, укатила кресло и опять где-то скрылась. Ночью осторожно и старательно пели в парке соловьи, входила в открытые окна спальни свежесть воздуха, росы и политых на клумбах цветов, холодило постельное белье голландского полотна.
Студент полежал в темноте и уже решил перевернуться к стене и заснуть, но вдруг поднял голову, привстал: раздеваясь, он увидал в стене у изголовья кровати небольшую дверь, из любопытства повернул в ней ключ и нашел за ней вторую, попробовал ее, но оказалось, что она заперта снаружи; теперь за этими дверями кто-то мягко ходил, что-то таинственно делал; и он затаил дыхание, соскользнул с кровати, отворил первую дверь, прислушался: что-то тихо зазвенело на полу за второй дверью… Он похолодел: неужели это ее комната! Он приник к замочной скважине, — ключа в ней, к счастью, не было, — увидал свет, край туалетного женского стола, потом что-то белое, вдруг вставшее и все закрывшее… Было несомненно, что это ее комната, — чья же иначе? Не поместят же тут горничную, а Марья Ильинишна, старая горничная тети, спит внизу возле тетиной спальни. И он точно заболел сразу ее ночной близостью вот тут, за стеною, и ее недоступностью. Он долго не спал, проснулся поздно и тотчас опять почувствовал, мысленно увидел, представил себе ее ночную прозрачную сорочку, босые ноги в туфлях…. Утром пили кофе каждый у себя. Он пил, сидя в широкой ночной рубахе дяди, в его шелковом халате, и с грустью бесполезности рассматривал себя, распахнув халат. За завтраком в столовой было сумрачно и скучно.
Он завтракал только с тетей, погода была плохая, — за окнами мотались от ветра деревья, над ними сгущались облака и тучи… — Ну, милый, я тебя покидаю, — сказала тетя, вставая и крестясь. Верно, дождь будет, а то бы ты мог прокатиться верхом… Он бодро ответил: — Не беспокойтесь, тетя, я займусь чтением… И пошел в диванную, где все стены были в полках с книгами. Проходя туда по гостиной, он подумал, что, может быть, все-таки следует приказать оседлать лошадь. Но в окна были видны разнообразные дождевые облака и неприятная металлическая лазурь среди лиловатых туч над качающимися вершинами деревьев. Он вошел в уютную, пахнущую сигарным дымом диванную, где под полками с книгами кожаные диваны занимали целых три стены, посмотрел некоторые корешки чудесно переплетенных книг — и беспомощно сел, утонул в диване. Хоть бы просто так увидать ее, поболтать с нею… узнать, какой у ней голос, какой характер, глупа ли она или, напротив, очень себе на уме, скромно ведет свою роль до какой-нибудь благоприятной поры. Вероятно, очень блюдущая себя и знающая себе цену стерва. И скорее всего глупа… Но до чего хороша!
И опять ночевать рядом с ней! Комната потемнела, ветер летел по этим деревьям, пригнув их свежую зелень, и стекла двери и окон заискрились острыми брызгами мелкого дождя. И в ту же минуту услыхал ровный голос: — Добрый день. Он взглянул и оторопел: в комнате стояла она. Он пробормотал: — Добрый день. Я и не слыхал, как вы вошли… — Очень мягкие ковры, — ответила она и, обернувшись, уже длительно посмотрела на него своими неморгающими серыми глазами. Мопассан всем женщинам нравится. У него все о любви.
Голос ее был скромен, глаза тихо улыбались. А ваше? Пока я только ваш несчастный сосед. Ваша комната, оказывается, рядом с моей. Она безразлично засмеялась: — И я вас слышала. Нехорошо подслушивать и подсматривать. И хотите не позволить мне быть такой? Одни ваши руки могут с ума свести… И он с веселой дерзостью схватил левой рукой ее правую руку.
Она, стоя спиной к полкам, взглянула через его плечо в гостиную и не отняла руки, глядя на него со странной усмешкой, точно ожидая: ну, а дальше что? Он, не выпуская ее руки, крепко сжал ее, оттягивая книзу, правой рукой охватил ее поясницу. Она опять взглянула через его плечо и слегка откинула голову, как бы защищая лицо от поцелуя, но прижалась к нему выгнутым станом. Он, с трудом переводя дыхание, потянулся к ее полураскрытым губам и двинул ее к дивану. Она, нахмурясь, закачала головой, шепча: «Нет, нет, нельзя, лежа мы ничего не увидим и не услышим…» — и с потускневшими глазами медленно раздвинула ноги… Через минуту он упал лицом к ее плечу. Она еще постояла, стиснув зубы, потом тихо освободилась от него и стройно пошла по гостиной, громко и безразлично говоря под шум дождя: — О, какой дождь!
Он попытался представить, что Надежда — не хозяйка постоялого двора, а его жена, хозяйка его петербургского дома, мать его детей и, закрыв глаза, покачал головой.
Пересказала Юлия Песковая. За основу пересказа взято издание рассказа из собрания сочинений Бунина в 6 томах М. Нашли ошибку? Пожалуйста, отредактируйте этот пересказ в Народном Брифли. Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу?
Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными. Реклама «Два голоса» 1981. Режиссёр: Александр Белинский.
Реклама На прощание Надежда поцеловала Николаю Алексеевичу руку, а он поцеловал руку у неё.
В дороге он со стыдом вспоминал это и стыдился своего стыда. Кучер сказал, что она смотрела им вслед из окна, и добавил, что Надежда — баба умная, даёт деньги в рост, но справедлива. Теперь Николай Алексеевич понял, что время романа с Надеждой было лучшим в его жизни: «кругом шиповник алый цвёл, стояли тёмных лип аллеи…». Он попытался представить, что Надежда — не хозяйка постоялого двора, а его жена, хозяйка его петербургского дома, мать его детей и, закрыв глаза, покачал головой. Пересказала Юлия Песковая.
За основу пересказа взято издание рассказа из собрания сочинений Бунина в 6 томах М. Нашли ошибку? Пожалуйста, отредактируйте этот пересказ в Народном Брифли. Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте?
Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу?
Читать книгу: «Темные аллеи»
«Тёмные алле́и» — цикл рассказов Ивана Бунина, писавшийся им в эмиграции с 1937 по 1944 годы. Многие рассказы были написаны во время Второй мировой войны на юге Франции. Бунин тёмные аллеи Над «Тёмными аллеями» Бунин работал в эмиграции с 1937 по 1945 гг. Большинство рассказов было написано во время Второй мировой войны на юге Франции. Цикл рассказов "Темные аллеи" Бунин написал в эмиграции и вложил в них всю тоску по родине.
Экранизация 🎥
- Читать Темные аллеи онлайн - Иван Бунин
- Буктрейлер «Темные аллеи» (к юбилею И. А. Бунина)
- О чем бунинские "Темные аллеи"?
- "Темные аллеи" сборник рассказов - краткое содержание.