Itzhak Skorodinskiy на сервисе с июня 2020 года.

А вот цикл стихов длинною в жизнь. Ицхак Скородинский.

Ицхак Скородинский

Со школьных лет она была самостоятельной. Ее мать, будучи цирковой артисткой, часто уезжала на гастроли. О том, что ее дочь с кем-то встречается, женщина не знала. По ее словам, Джессика была домоседкой, любила в свободное время писать картины. Если Владимир Багаев во всем сознался и решил сотрудничать со следствием, то Эрвин Халилов вину признал только частично. За убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору, мужчинам грозит до 20 лет лишения свободы. Картина дня.

Чего ему еще надо было?! Как я не подумал. Здесь, наверное, все товары в местной валюте, как же это я не подумал, обидел человека....

И попросил перевести про Бена. А когда я это выполнил, опять замотал головой. Ничем не отличаются от воркутинских.

Я заметил классику, что он неправ. В Воркуте сейчас минус тридцать. А у нас плюс тридцать пять.

На целых пять градусов больше. И еще я посмел утверждать, что никакие такие литераторы меня не окружают, а приходится бегать за каждым и навязывать свою точку зрения. А насчет безрезультатности — согласился.

А тут еще, очень и кстати, вернулся наш единственный общий знакомый, подкатил к нам на перекладных, и, умильно глядя прямо в глаза правдолюбу и отказнику, попросил его вернуть ему его законный трояк. И получил в ответ, что он сукин сын, мошенник и проныра. И завязалась дискуссия, в которой оба применяли все мыслимые и немыслимые выражения сразу на пяти языках, включая феню.

Я слушал, слушал все это, но разборка продолжалась и продолжалась… И я гаркнул на надоевшего мне лично билингвиста. Ты что, солить их будешь? Наступила тишина.

А потом примкнувший к нам объяснил, что он буквально на следующей же скамейке нашел ностальгирующего ватика ватиком в Израиле почтительно кличут человека, который исхитрился прожить здесь многая лета , который согласился на этот трояк купить нам всем литр водки в пластиковой упаковке и банку огурцов, потому что не видел советских денег уже двадцать с плюсом лет и очень соскучился. Литр на троих — это много, заметил Синявский, и поднялся. Я тоже «хочу видеть этого человека»… И выпить с ним на брудершафт!

Это ж надо, вытерпеть на такой жаре почти четверть жизни! Гений тыкал одним пальцем в клавиатуру, хмыкал о чем-то сам себе на понятном одному ему птичьем языке, одновременно попивая из бывшей огуречной банки оставшийся там рассол. Я застонал, не в силах подняться, и увидел возле своего лица торжественно ухмыляющееся изображение творца нетленок.

Но это, увы, не вы. Растренированы вы все здесь в веселии пити, после второго пластикового стаканчика попадали, как перезревшие финики со своих пальм, на грешную землю… Ну ладно, а чем на Руси опохмеляются, ты еще не забыл? И в руке моей оказалась бутылка холодного пива, к горлышку которой я и прильнул, приходя в себя.

А потом спросил, соображая на ходу, но все еще туго. Пиво — откуда? Андрей вытащил из кармана пиджака пачку зеленых советских трешниц и торжествующе помахал ими над головой: — Идут, родимые, в качестве ностальгической валюты хватают их тут местные старожилы, как горячие пирожки.

Один даже пообещал в рамку вставить и повесить в своем туалете рядом с дипломом о высшем образовании… Ну да ладно, к делу! Я полистал на досуге твои литературные выпендроны и понял, зачем ты своим подсознательным вызвал меня из небытия и забвения. Все дело, как недавно выразился раввин в седьмом поколении и удивительно чистый русский поэт Александр Бараш в том, что ты никак не можешь идентифицировать себя в вашем израильском зоопарке.

И я, как мне кажется, понял, в чем тут дело. Сказал мой Андрей эту сакраментальную фразу и исчез. Уж как я гукал, мекал и бэкал, махал сначала левой, а потом и правой рукой, даже пассы пытался изобразить — дупель пусто.

Остался от классика дурной сивушный привкус во рту и горячее желание узнать, кто же я все-таки есть на самом деле. Но желание желанием, а нужно было жить дальше, в совершенно неидентифицированном состоянии, что было и грустно и горько. А уж о том, чтобы руку пожать какому-либо чистокровному иудею — так об этом нельзя было не то, что вслух сказать, но и крепко выразиться.

Даже на языке суахили, который я, к тому же, не знал совсем… И одна-единственная надежда осталась у меня — появится когда-нибудь, наконец, прямой, как штык, Абрам Терц, и все, все, как есть, объяснит, как когда-то, и мне и всему просвещенному миру. Я объяснил бессмертному, что когда-то, в силу необоримых жизненных ветров, разбрасывавших людей, как листья желтые, по шестой части суши «с названьем кратким — Русь», мой еврейский папа удрал от седобородых в разночинство советской культуры, прокляв иудаизм и его апологетов навсегда. Но, оставаясь инвалидом пятой графы советского паспорта и обладая лицом с ярко выраженным еврейским характером, так и не смог ни морально, ни идеологически освободиться от вторичных признаков человека, который до самой своей кончины думал на языке идиш.

Он даже диплом защищал на немецком языке. А меня назвал таким хорошим русским именем — Исаак Хаимович. С другой стороны, самая русская в мире мама.

Наш гениальный русский дед, когда семью начали раскулачивать, схватил трех своих детей подмышку и вместе с бабушкой, царствие ей небесное, не дожидаясь тамошней полиции и чудовищ в черном и с касками на голове, совершенно добровольно отделился от всего, что семья нажила, поверив первичным лозунгам большевиков, — земля крестьянам. И я, дуралей, не разобравшись в сути вопроса, совершенно необоснованно гордился тем, что я советский еврей. И только по недоумству и жажде ехать хоть куда-нибудь, попавши в самое твердокаменное общество на Земле, я понял, да и то не сразу, а только после того, как мала-мала выучил государственный язык страны доживания, что отделен от своего выдуманного еврейства НАВСЕГДА.

И для того, чтобы это понять, такому, как я, обязательно нужно стукнуться лбом о Стену Плача. Ведь что такое израильский иудей и чем он отличается от просто человека земного. Это человек, рожденный от матери, которая, по мнению ортодоксальных раввинов Израиля, и как это любил говаривать товарищ Косыгин — «является еврейкой».

Других вариантов нет. Все остальные люди этой планеты — гои. И, внимание, псевдодемократическое израильское общество в законодательном порядке полностью поддерживает этот ранневековой постулат, причем в государстве создан специальный институт управления, который самым тщательнейшим образом следит за тем, чтобы это разделение осуществлялось, а тех приезжантов, которые наврали в анкетах, неправильно указав свою национальность или вероисповедание при въезде, тут же лишают гражданства и изгоняют из страны целыми семьями.

И поделом, нечего примазываться к избранному народу, если ты — гой. Абрам, с недоверием пофыркивая, слушал этот мой монолог, не перебивая. И только тогда, когда я остановился, произнес, сделав губы бубочкой: — А что тебе мешает перейти в иудаизм?

И я ответил в том духе, что после десяти лет жизни отдельно от великого иудейского народа, я, так же, как когда-то в России гордился, что я еврей, теперь горжусь тем, что я — гойский интеллигент Эрэц-Израель, потому что гордиться мне в этой стране больше нечем. И напомнил неутомимому борцу, что для того, чтобы придти к богу, надо в этого самого бога верить, а притворяться жизнь меня так и не научила, бог миловал, не сломали меня еще, не заставили… просто потому, что никому это не было нужно… — Ну, нечем, так нечем… И не нужно! В первый раз мы бежали без какой-либо цели и молчали всю дорогу.

А потом Терц вдруг рванул куда-то, оставив меня наедине с моей собственной судьбой. Легчайшие отблески лета метались в причудливо взбитых воланах небес… …А их письмена, как тогда мне казалось, застыли навечно в щебечущем небе. О чём-то своём, заповедном бродил и бубнил зацелованный плёс….

Об этом сообщили в американском внешнеполитическом ведомстве. Отмечается, что темой обсуждения стал удар Ирана по территории Израиля. Глава Госдепа США отметил, что необходимо избежать дальнейшей эскалации конфликта на Ближнем Востоке и координировать дипломатические усилия, передает RT.

И этот скандал в поддержку казахстанца. В цитируемой мною повести, после ломки запел бархатным басом единственный из общежития хора, мальчик из Азербайджана.

Маратик, мне тогда очень понравилось, что тут же за ним приехала на ЗИМе делегация из Баку, объявила его народным достоянием азербайджанского народа и увезла доучиваться в местную консерваторию. Казахстан, у вас всего-то несколько лет, чтобы поддержать парня, что будет потом, никто не знает. Достойные внимания.

Госсекретарь США обсудил с президентом Израиля ситуацию на Украине и "влияние" Ирана

Такое заявление сделал президент еврейского государства Ицхак Герцог. Подпишитесь на наш канал, чтобы следить за актуальными новостями и мнением аналитиков. На протяжении 13 лет Ицхак собирал свою аудиторию плодотворно и долго. Написать рецензию Написать личное сообщение Другие произведения автора Ицхак Скородинский. Новости. Редколлегия.

Стало известно о состоянии госпитализированного сына Михаила Швыдкого

Супруги воспитали двоих сыновей. Чиновник усыновил Сергея , — сына жены от первого мужа. Сергей также является актером театра и кино. А от Михаила Ефимовича женщина родила Александра, ставшего телевизионном продюсером.

Никсон отметил, что для КНР дипломатический протокол крайне важен, и принимающая сторона при его помощи продемонстрировала отсутствие должного уважения к американской делегации. Официальные анонсы внешнеполитических ведомств двух стран перед вылетом Блинкена из США в Китай выглядели нестандартно. А Госдеп сообщил, что Блинкен проведет переговоры о конфликте между Россией и Украиной, а также о нелегальных поставках наркотиков в США. Удивляет и озвученная тема поставок наркотиков в США. Это — отголосок скандала, который исчерпан еще в прошлом году: американское правительство на официальном уровне заказало у КНР крупную партию фетанила, но его стали скупать наркоманы. Тогда США попросили Китай прекратить поставки, что и было сделано.

Зачем тогда этот визит? Китай отрицает такую помощь. Для США подходит любой предлог, чтобы усиливать давление на Китай по всем направлениям: Вашингтон создает в Тихоокеанском регионе военный блок в составе Филиппин, Японии, Южной Кореи и других стран. Штаты увеличивают количество военных баз, снабжают оружием Тайвань. Вашингтон прямо говорит, что китайские товары заполонили рынок.

Вот так, - я ему о возвышенном, а он в это время…. Ладно, попробуем взять его в полон с другой стороны. И тут он меня сразил, можно сказать, наповал: — Как ты не понимаешь, тунгус ты этакий, если уж я прибыл в это ваше, глобализированное завтра — должен я осмотреться, понять — что к чему. И если меня что-то и заинтересовало в этой одичавшей от бесконечных военных, почти кавказских по жестокости стычек, местности, так это не переселенцы, а переселенки…. Ну что взять с того же жителя Катифа, например….

Ведь казак, форменный кубанский казачок. Орел степной. Кипочка набекрень, борода нечесаная, винтовочка на плече. И так же фанатично религиозен, и функция его такая же, заброшенный своим же государством жить на границах его, защищать, так сказать рубежи. Живописен, но недалек…. А вот поселенки! Все, как одна — кровь с молоком, форменные донские казачки, и особенно почему-то похожи на Аксинью из «Тихого Дона». В исполнении …той …самой знаменитой советской актрисы, черт, как быстро забываются фамилии артистов…. Я имя вспомнил — Элина, это ж музыка какая, Эллина! Роза греческая, амфора критская, изумруд византийский, а не баба… Так вот, в этих женщинах всё — поэзия, очарование, порыв, взлет.

Недаром, ох, недаром, современные иудеи национальность считают по материнской линии. Уж очень любвеобильные мамочки у них оказались. Такой в душу заглянешь, а там бездна, звезд полна, а душа, душа, взрывая все оковы и препоны закрытого сообщества, стремится в бесконечность И тут мой всегдашний гость исчез в первый раз сам собой, так бедный переутомился. И если бы не крики и уханья из моей собственной спальни, то я так бы и думал, что сексуально озабоченный герой наш испарился в неизвестном направлении. А так — все путем, спит в моей кровати и бредит, бредит. По всему видно, что окончательно решает вопрос северо-сомарийских поселенок, гад. Вот из-за таких и произошло разделение нашего племени на чистых и нечистых по этой самой… Галахе. Тарасом Бульбой вообще-то не стал, но зуд поперевоспитывать кого-нибудь саблей, а за неимением этого кого-то, меня — у него проявился очень выпукло. Сначала он потребовал ужин прямо в постель, а когда я ответил, что пособие по старости через неделю и что в нашей стране этого пособия хватает, в общем-то, лишь на половину месяца, а во второй половине наступают явно советские времена — суп да каша — пища наша, а вечером — ждем-с до следующего утра, а вообще-то, если хочешь, то кушай тюрю, Саша, молочка-то нет. На такие мои язвительные слова он тут же заявил, что я законченный неудачник, и послал меня мыть подъезды в Тель-Авиве, чтобы потом хватало на ужин с вином.

Для себя и тем более гостей, которых сам же и вызвал из тартарараров. А когда я ответил, что попасть на такую работу не так-то просто, конкурс примерно такой же, как в театральный институт времен коммунистического застоя, то он не поверил и испарился, сказав, что этот вопрос он разрулит за несколько минут. Не было нашего неугомонного примерно неделю, после чего он появился передо мной в тот самый момент, когда я, получив, наконец, вожделенную сумму на выживание, встал на тропу покупки продуктов, для чего ковылял потихоньку пешком на другой конец города в самый дешевый супермаркет, объявивший в этот день скидки на некоторые жизненно необходимые мне и моей семье продукты. И тут же снова начал меня учить жить. Почему это я иду по такой жаре пешком, когда вот они — автобусы. Ездят туда, сюда — полупустые…. А может быть, я боюсь террористов, взрывов, карманников, заразиться гриппом — так давай, предложил Абрамчик тут же, закажем такси. Смотри, сообщил он мне, сколько таксомоторов бороздят дороги твоего родного города. Так и мелькают перед глазами. И тут черт меня дернул спросить, где это он ошивался столько времени, и как обстоят дела с моим трудоустройством.

Терц пришел в неистовство, подпрыгнул без шеста на величину мирового рекорда и, рухнув на землю передо мной, заматерился так, как никогда не матерились даже тамбовские повстанцы во время последней крестьянской смуты, а уж они считались в этом деле непревзойденными специалистами. А потом признал свое полное поражение и предложил отдавать наш ужин лично бывшему министру финансов нашей страны — Беньямину Нетанияху. Пусть давится тюрей каждый вечер, и никакого молока. Вода из-под крана и подорожавший за время его правления хлеб для самых бедных. А вообще-то, удачно заметил он мне, на наших с тобой теперь уже общих еврейских территориях что-то не наблюдается лежащих на земле, как во времена украинского погрома и голодомора, а также голодающих коммунистического Поволжья. И тебе, друг мой, совершенно в точку попал он, не мешало бы сбросить пяток кило лишнего веса. Так что, с этого утра, мы, в оправдание заглавия нашего бессмертного с ним опуса будем, за неимением других вариантов и вина на ужин, передвигаться по Израилю трусцой. И мы побежали… И этот процесс уже никак не напоминал мне волшебные перемещения из предыдущих глав, так как я тут же покрылся потом, суставы скрипели, как колеса в гоголевских повестях, голова болталась туда-сюда, а через пол-километра я окончательно выдохся и где-то, по не очень большому счету, сдох. После первой тысячи километром станет легшее, а там, смотришь, еще и научишься бегать по святой земле! И в подтверждение его слов, мимо нас промчалась парочка, вся в мыле, он, сверкая бритой лысиной, а она, ультрафиолетом навсегда перекрашенных седых своих волосиков.

Я попытался догнать этих двух, ведь они были явно старше меня лет на десять, но куда там… И тут меня осенило! Он брякнулся на землю и возопил обреченно: — Ты же за продуктами ковылял, дромадер потертый. И обещал с получки бутылку вина, лично мне. Я эту бутылку уже две неделю жду, как манны небесной. Бутылку полусухого, розового, смотри, не ошибись. Я не ошибся, и по выходу из магазина Терц мой угнездился на верхушке ближайшей пальмы, вышиб пробку по-русски, ударом о донышко, и присосался прямо к горлу, а на все мои вопли, чтоб оставил хотя бы глоток и мне, не обращал никакого внимания…. А, допив, тут же метнул пустую бутыль в машину, на которой развевалась синяя ленточка противника оставить в покое бедняжек из Гуш-Катифа, но, слава богу, не попал. И когда во время одной из таких пробежек обнаружил у себя за спиной человека с всклокоченной бородой, который утверждал, что он есмь переродившийся в господина Синявского тот самый Терц, я не удивился. Возрожденный Андрей, так он великодушно разрешил называть себя, тут же попросил заменить эту дурацкую, проевропейскую манеру бежать куда-то вполне интеллигентной пешей прогулкой и тут же напал на меня, тесня своим плотным правым плечом к обочине тротуара: — Ах, господин мой, дорогой ты наш товарищ Скородинский... Ты называешь себя этаким литературным Сальери и всегда носишь с собой малую толику яду для окруживших тебя плотным кольцом русскоязычных литераторов этой страны.

И предлагаешь любому желающему яд этот, в качестве наисовременнейшего лекарства, в микродозах, полезных для избавления их бессмертных душ, воспламененных от осознания своего величия и святости, и для того, чтобы остудить их перекипевшие на жаре, но и не только от жары, но и от безграничья ближневосточного варианта свободы, и от всего этакого, размягченные мозги местных литгениев. А также тащишься в надежде хоть как-то поправить их пошатнувшееся поэтическое здоровье, продезинфицировав сознание от проявившихся в нем бацилл ксенофобии и изоляционизма. И с величайшим для себя и, особенно для меня, прискорбием, я должен констатировать, что все твои усилия пропадают втуне, лечиться никто не желает, наоборот, каждый из вас, вброшенный в плавильный котел сразу же по приезде сюда, прямо-таки мечтает отчейнжиться как можно скорее. А ты призываешь их: - Господа! Поймите, я не советский дантист из какой-нибудь районной больнички! Да и Сальери сейчас не просто так стать. Поймите, о гармонии речь уже не идет. Речь идет о выживании для наших с Вами правнучек и правнуков.

Вы никогда не задумывались, как нам, израильским гоям, попавшимся, как кур в ощип, обустроить Россию на нашей новой неисто-рической Родине, в Израиле? На спор… Вы даже представить себе не сможете, сколько десятков, а может быть и целая сотня тысяч семей, приехавших из СНГ, прям-таки жаждут устроить в своих, отдельно взя-тых трущобных квартирках, маленькую такую, домашнюю Россию. Ну, собственноручно засоленные огурчики, помидорчики — целовал я свою милку в коридорчике, это не я придумал, это классика…. Борщечок с са-мой дешевой в мире курятинкой и хрусткая такая, заквашенная такая, капустка - только-только из холодильничка — уже горячее…. Запотевшая в нон-фросте бутылочка от Маании — это же форменный пожар в груди! Оливье, ты наш любимый оливье — обрусевший ты наш навсегда, так ку-да от него денешься, это просто таки любой новоприбывший организм генетически требует его намять. После лехаима! Идем дальше! Принципы сионизма — это, конечно, прекрасно — но любимый наш телевизор с приклеенной на боку квитанцией об уплате телевизионного налога, чтоб полицейские добрым людям в добрый вечер кости не ломали, если вздумают его конфисковывать, бубнит почти круглые сутки — правильно понимаете — на родненьком, русском…. И в компьютере, не какая-нибудь — янки дудль — а вполне культур-ная русскоязычная версия всех его окошек, которые он и выдает всем нам по первому нашему требованию, когда мы по олимовской дорожке в Интернет топаем. Более того, за пятнадцать лет отдельно, которые мы уже провели здесь, даже в большом и прекрасном иудейском мире с русским языком проблем всё меньше и меньше. По улице, да еще и пёхом передвигаются исключительно русские люди и, все как один, с тележками для покупки снеди, если чего не знаешь — подходи смело, спрашивай, может, и не ответят, так хоть обматерят, — тем более своих мы уже научились автоматически отличать от хороших и разных…. Да что там! А когда мы, не дай бог, откидываемся — так нам, представляете, хозяева нашего изгойского положения в стране, гражданами которого мы являемся, и которые до самой последней точки регламентируют нашу жизнь здесь, сообразуясь, все с тем же ШУЛЬХАН АРУХОМ, только не с краткой его копией, а с полным, девятитомным изданием, которое никогда не переведут на русский язык - ИУДЕИ, почти совершенно добровольно, построили на своей святой земле целое одно, отгороженное от их мира кладбище…. Примерно такое же, какие были у этих самых иудеев в каждом городе России, когда они еще были простыми евреями Советского Союза….

Please wait while your request is being verified...

Ицхак Скородинский. Количество произведений: 182. Получено рецензий: 36. Поскольку последнее стихотворение Ицхака Скородинского содержит целый ряд интересных аллегорий, попробуем в них разобраться. Новости. Редколлегия. Новости России и мира.

Владислав Шапша: Мигранты начинают нас учить, как вести себя на нашей земле

снег 63 Ветер что-то бормочет на идиш 51 Жужжание жизни 46. Непонимающий Плачущий Обеспокоенный Шокированный Макрон предложил Лукашенко добровольно покинуть пост президента А если развить эту потрясающую новость. Ицхак скородинский стихи, в 1980 году в строй введён Пост ЭЦ, а в 1987 году была автоматизирована и кунацкая обсерватория. Читайте ТАСС в. Новости.

життя громади

Как больно! Память, как птица в ладони — клюётся… Пищит… В небо её! Эхо, гулкое эхо меня задевает едва… Тишина… И слова сквозь огонь, те слова, что так трепетны были для нас до сих пор. Разлетелись в огне, словно стая дерущихся птиц.

Анна Кужная, мать Джессики Кужной: «Она не выходит на связь, телефон работает, не поднимает трубки, ни ее, ни кошки — нет никого нет дома у нее. Она одна жила в Крыму, в Евпатории». Друзья девушки и волонтеры расклеивали листовки, искали ее по всему городу. Оперативники взялись за камеры наблюдения, чтобы определить маршрут девушки, когда она вышла из дома. Тело Джессики нашли спустя четыре дня, за городом.

Это произошло после задержания и допроса предполагаемых убийц — Эрвина Халилова и Владимира Багаева. Один из них задушил знакомую, а второй помог вывезти тело в лес. О задержанных пока известно, что они работали охранниками в одном из торговых центров города.

Вот в чем твой главный вопрос! И окончательно остановившись, взял свою палку наперевес и предложил мне приземлиться на ближайшей к нам садовой скамейке для продолжения беседы. Но когда мы присели, то откуда ни возьмись, возле нас возникла вполне потертая личность и, на местном языке под названием иврит, предложила нам дать ей шекель или даже пять на автобус до Иерусалима, где, по утверждению этой личности, она проживала… Когда-то… Господин Синявский попросил меня перевести, я перевел, и тут разыгралось такое…. Андрей царственным жестом сунул руку в карман пиджака и подал псевдонищему банкноту. Тот взял ее, рассмотрел Кремль на бумажке и с диким криком на чистейшем на русском языке: — Что ты мне даешь, Бен сами знаете чей! И, бормоча трех- и даже четырехэтажные словесные конструкции на испанском, удалился. Андрей поднял советские три рубля, разгладил бумажку, и по его недоуменному виду я понял, что он в шоке. Это же, бутылка водки и плавленый сырок. Чего ему еще надо было?! Как я не подумал. Здесь, наверное, все товары в местной валюте, как же это я не подумал, обидел человека.... И попросил перевести про Бена. А когда я это выполнил, опять замотал головой. Ничем не отличаются от воркутинских. Я заметил классику, что он неправ. В Воркуте сейчас минус тридцать. А у нас плюс тридцать пять. На целых пять градусов больше. И еще я посмел утверждать, что никакие такие литераторы меня не окружают, а приходится бегать за каждым и навязывать свою точку зрения. А насчет безрезультатности — согласился. А тут еще, очень и кстати, вернулся наш единственный общий знакомый, подкатил к нам на перекладных, и, умильно глядя прямо в глаза правдолюбу и отказнику, попросил его вернуть ему его законный трояк. И получил в ответ, что он сукин сын, мошенник и проныра. И завязалась дискуссия, в которой оба применяли все мыслимые и немыслимые выражения сразу на пяти языках, включая феню. Я слушал, слушал все это, но разборка продолжалась и продолжалась… И я гаркнул на надоевшего мне лично билингвиста. Ты что, солить их будешь? Наступила тишина. А потом примкнувший к нам объяснил, что он буквально на следующей же скамейке нашел ностальгирующего ватика ватиком в Израиле почтительно кличут человека, который исхитрился прожить здесь многая лета , который согласился на этот трояк купить нам всем литр водки в пластиковой упаковке и банку огурцов, потому что не видел советских денег уже двадцать с плюсом лет и очень соскучился. Литр на троих — это много, заметил Синявский, и поднялся. Я тоже «хочу видеть этого человека»… И выпить с ним на брудершафт! Это ж надо, вытерпеть на такой жаре почти четверть жизни! Гений тыкал одним пальцем в клавиатуру, хмыкал о чем-то сам себе на понятном одному ему птичьем языке, одновременно попивая из бывшей огуречной банки оставшийся там рассол. Я застонал, не в силах подняться, и увидел возле своего лица торжественно ухмыляющееся изображение творца нетленок. Но это, увы, не вы. Растренированы вы все здесь в веселии пити, после второго пластикового стаканчика попадали, как перезревшие финики со своих пальм, на грешную землю… Ну ладно, а чем на Руси опохмеляются, ты еще не забыл? И в руке моей оказалась бутылка холодного пива, к горлышку которой я и прильнул, приходя в себя. А потом спросил, соображая на ходу, но все еще туго. Пиво — откуда? Андрей вытащил из кармана пиджака пачку зеленых советских трешниц и торжествующе помахал ими над головой: — Идут, родимые, в качестве ностальгической валюты хватают их тут местные старожилы, как горячие пирожки. Один даже пообещал в рамку вставить и повесить в своем туалете рядом с дипломом о высшем образовании… Ну да ладно, к делу! Я полистал на досуге твои литературные выпендроны и понял, зачем ты своим подсознательным вызвал меня из небытия и забвения. Все дело, как недавно выразился раввин в седьмом поколении и удивительно чистый русский поэт Александр Бараш в том, что ты никак не можешь идентифицировать себя в вашем израильском зоопарке. И я, как мне кажется, понял, в чем тут дело. Сказал мой Андрей эту сакраментальную фразу и исчез. Уж как я гукал, мекал и бэкал, махал сначала левой, а потом и правой рукой, даже пассы пытался изобразить — дупель пусто. Остался от классика дурной сивушный привкус во рту и горячее желание узнать, кто же я все-таки есть на самом деле. Но желание желанием, а нужно было жить дальше, в совершенно неидентифицированном состоянии, что было и грустно и горько. А уж о том, чтобы руку пожать какому-либо чистокровному иудею — так об этом нельзя было не то, что вслух сказать, но и крепко выразиться. Даже на языке суахили, который я, к тому же, не знал совсем… И одна-единственная надежда осталась у меня — появится когда-нибудь, наконец, прямой, как штык, Абрам Терц, и все, все, как есть, объяснит, как когда-то, и мне и всему просвещенному миру. Я объяснил бессмертному, что когда-то, в силу необоримых жизненных ветров, разбрасывавших людей, как листья желтые, по шестой части суши «с названьем кратким — Русь», мой еврейский папа удрал от седобородых в разночинство советской культуры, прокляв иудаизм и его апологетов навсегда. Но, оставаясь инвалидом пятой графы советского паспорта и обладая лицом с ярко выраженным еврейским характером, так и не смог ни морально, ни идеологически освободиться от вторичных признаков человека, который до самой своей кончины думал на языке идиш. Он даже диплом защищал на немецком языке. А меня назвал таким хорошим русским именем — Исаак Хаимович. С другой стороны, самая русская в мире мама. Наш гениальный русский дед, когда семью начали раскулачивать, схватил трех своих детей подмышку и вместе с бабушкой, царствие ей небесное, не дожидаясь тамошней полиции и чудовищ в черном и с касками на голове, совершенно добровольно отделился от всего, что семья нажила, поверив первичным лозунгам большевиков, — земля крестьянам. И я, дуралей, не разобравшись в сути вопроса, совершенно необоснованно гордился тем, что я советский еврей. И только по недоумству и жажде ехать хоть куда-нибудь, попавши в самое твердокаменное общество на Земле, я понял, да и то не сразу, а только после того, как мала-мала выучил государственный язык страны доживания, что отделен от своего выдуманного еврейства НАВСЕГДА. И для того, чтобы это понять, такому, как я, обязательно нужно стукнуться лбом о Стену Плача. Ведь что такое израильский иудей и чем он отличается от просто человека земного. Это человек, рожденный от матери, которая, по мнению ортодоксальных раввинов Израиля, и как это любил говаривать товарищ Косыгин — «является еврейкой». Других вариантов нет. Все остальные люди этой планеты — гои. И, внимание, псевдодемократическое израильское общество в законодательном порядке полностью поддерживает этот ранневековой постулат, причем в государстве создан специальный институт управления, который самым тщательнейшим образом следит за тем, чтобы это разделение осуществлялось, а тех приезжантов, которые наврали в анкетах, неправильно указав свою национальность или вероисповедание при въезде, тут же лишают гражданства и изгоняют из страны целыми семьями. И поделом, нечего примазываться к избранному народу, если ты — гой.

О чем они сейчас между собой договариваются, какую тактику поведения выберут — я не знаю и никто не знает. Это покажет лишь время. Насколько, на ваш взгляд, обоснованы такие прогнозы? То, что произошло ночью, как раз и показало, причем более чем наглядно, что на стороне Ирана с военной и политической точки зрения никто не будет выступать. Никто его не поддержит — даже им же самим созданные проиранские террористические организации. Наоборот — арабские страны военным путем пытались предотвратить иранскую атаку, сбивали ракеты и беспилотники. Иордания — ярчайший тому пример. Так что все фантазии о том, что Иран поднимет на борьбу с Израилем весь исламский мир, оказались, на мой взгляд, полностью необоснованными. Читайте также:.

Новости ицхак скородинский