Известный российский режиссер Жора Крыжовников планирует создать современную киноадаптацию романа Федора Достоевского «Преступление и наказание».
Федор Достоевский: Преступление и наказание
В этой версии известной истории Родион Раскольников живёт в Петербурге эпохи девяностых. Сериал заказала компания more. Напомним, что в 2022 году увидим ещё одну классическую историю на новый лад — Netflix представит драму «Анна К», основанную на «Анне Карениной» Льва Толстого. Действие романа также перенесено в наши дни: Анна Каренина в исполнении Светланы Ходченковой представлена светской львицей, а её муж, Алексей Каренин, которого играет Фёдор Бондарчук, показан как современный олигарх.
Летом 1865 года писатель в очередной раз застрял за границей в маленьком гостиничном номере без денег, еды и света. Пришлось начать работу над новым романом, который он сначала собирался сделать чисто криминальным, чтобы по-быстрому получить за него денег. Когда получил задаток, вернулся в Петербург и сильно волновался, что не успеет закончить книгу до того, как его заберут в долговую тюрьму. Сначала «Преступление и наказание» было написано от первого лица Достоевский хотел, чтобы роман читался как исповедь. Но потом решил переключиться на всезнающий голос автора, чтобы глубже погрузиться в мучительные дебри психики главного героя. Раскольников неслучайно использует топор как орудие убийства Топор — один из главных инструментов простого русского народа. Можно сказать, это символ труда, ведь с давних пор мужики рубили топорами деревья, строили дома и прочее. Но Раскольников далёк от физического труда. Поэтому, когда он отбывает наказание за убийство в Сибири, над ним смеются другие заключенные: «Ты барин! Имя героя тоже взято не с потолка Фамилия Раскольникова отсылает к расколу в Русской Православной Церкви в 17 веке. Мы же помним, что Достоевский был к тому времени ярым христианином и начал включать православные символы в свои книги?
Тем не менее, в оба издания проникли многочисленные типографские погрешности и опечатки. Особенно много их в издании Стелловского — «спекулянта» и «ровно ничего не понимающего издателя», по характеристике самого Достоевского см. Корвин-Круковской от 17 июня 1866 г. Писатель был вынужден продать Стелловскому право на издание своих сочинений из-за тяжелых материальных условий, в которых он оказался в 1865 г. Достоевского и прекращения журнала «Эпоха». Впоследствии Достоевский вел многолетнюю тяжбу со Стелловским из-за гонорара за роман «Преступление и наказание». Первое полное собрание сочинений Достоевского вышло посмертно в четырнадцати томах в 1882—1883 гг. Оно было подготовлено вдовой писателя А. Достоевской при участии его друзей — историка литературы О. Миллера и критика Н. Последующие дореволюционные издания Достоевского в текстологическом отношении основывались именно на этом издании. Одним из лучших дореволюционных собраний сочинений Фёдора Михайловича Достоевского можно назвать вышедшее в 1894-1895 гг. Тома выходили в качестве бесплатного приложения к журналу «Нива» на 1894 год. В 1893 г. Маркс перекупает у наследников Достоевского за 75 тыс. Как «деловой» человек, Маркс не прогадал.
Красные корешки — гарантия отличных оценок по литературе! Издание в твёрдом переплёте. Произведения входят в школьную программу по литературе для старших классов.
Смысл романа Преступление и наказание — Фёдор Достоевский
Самой популярной книгой классика люди назвали "Преступление и наказание". Роман "Преступление и наказание" стал самой популярной книгой Федора Достоевского среди российских читателей, но любимым героем они назвали князя Мышкина из книги "Идиот". «Преступление и наказание» – гениальный роман, главные темы которого: преступление и наказание, жертвенность и любовь, свобода и гордость человека – обрамлены почти детективным сюжетом. «Кинопоиск» объявил, что завершились съемки нового сериала «Преступление и наказание» (18+) по роману Федора Достоевского. высочайший образец криминального романа. В рамках жанра полицейского расследования писатель поставил вопросы, и по сей д. Преступление и наказание представляет силу слова, заключается в том, чтобы пережить самые сильные эмоции персонажа через красоту языка. 1182 предложения - низкие цены, быстрая доставка от 1-2 часов, возможность оплаты в рассрочку для части товаров, кешбэк Яндекс Плюс - Яндекс Маркет.
Преступление и наказание (2024)
«Преступление и наказание» — читайте и скачивайте книгу (epub) онлайн бесплатно и без регистрации, автор Федор Достоевский. «Преступление и наказание» Федора Михайловича Достоевского — это философско-психологический роман, один из шедевров золотого фонда мировой литературы. «Кинопоиск» объявил, что завершились съемки нового сериала «Преступление и наказание» (18+) по роману Федора Достоевского. Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» с иллюстрациями Н. Каразина, Д. Шмаринова, И. Грабаря.
Сериал «Преступление и наказание» — 2024: актеры, сюжет, интересные факты
Многим читателям книга не понравилась и у них были на это причины: студенты, например, полагали, что после выхода работы Достоевского многие будут отождествлять их с Раскольниковым. Большинству не понравился сам сюжет книги — читатели сочли его неправдоподобным и так и не поняли истинную причину преступления, которое совершил Родион Раскольников. Другие известные экранизации романа Достоевского Первая экранизация романа вышла в Российской империи: в 1909 году ее представил режиссер Василий Гончаров. Несколько лет спустя появилась новая версия культовой истории с Павлом Орленевым в роли Родиона Раскольникова. В 1930-х свою версию сняли французы: фильм получил приз на Венецианском кинофестивале за лучшую мужскую роль, однако был раскритикован за то, что литературное произведение подверглось значительном сокращению в ходе подготовки сценария. В 1950-х вышла еще одна французская версия «Преступления и наказания» с Робером Оссейном и Мариной Влади в главных ролях. Многим критикам эта экранизация показалась чересчур мрачной. Также в экранизации снялся Иннокентий Смоктуновский, сыгравший Порфирия Петровича.
Для Татьяны Бедовой, исполнившей роль Сони Мармеладовой, эта работа в кино стала первой. В 1990-х Александр Сокуров выпустил ленту «Тихие страницы» — фильм вдохновлен многими классическими произведениями, в том числе и романом Достоевского. В «нулевые» вышел телевизионный сериал «Преступление и наказание». В него вошли 8 серий по 40 минут.
Прием сторителлинга налаживает контакт между героями и публикой, которая понимает, что перед ними пока еще не персонажи, а артисты, рассуждающие о материале. Игорь Скрынников, актер Воронежского театра юного зрителя: — Мы выходим к зрителю, как бы говоря: я — тот, кто я есть, я сейчас вам расскажу историю, вот про такого человека. Вообще, в этой работе про персонажей мы не говорили, больше режиссер просил идти от себя. Этот персонаж — просто набор черт, которые мне и так присущи: гордыня, тщеславие, жестокость к людям, невнимание, отсуствие сострадания.
Это всё не про Раскольникова; это, наверно, про меня. Таким образом, нетленная классика превращается в предложение посмотреть на себя со стороны. И поразмышлять над множеством вопросов, в частности. Впрочем, история старухи-процентщицы в постановке упоминается несколько вскользь. Сценография художника Лилии Хисматуллиной очень аскетична, из акцентов — лишь светодиодные панели. Графичный черный цвет, который, по мнению режиссера Евгения Кочеткова, внутренне связан с Достоевским, преобладает. Как в декорациях, так и в костюмах.
Вместе с ней погибает и ее сестра Лизавета, что неожиданно пришла домой.
Раскольникову удается уйти незамеченным, а награбленное он сбрасывает в случайно подвернувшемся месте. Спустя какое-то время отчужденный герой-убийца узнает, что в смерти старухи обвиняют маляра Миколку — обычного парня из деревни. По приезду Лужин, жених Дуни, остается поражен убожеством комнатушки главного героя. Они ссорятся. Гуляя по улицам Петербурга, отчужденный от мира и общества студент практически решается на добровольное признание, как внезапно замечает раздавленного упряжкой лошадей человека. Им оказывается тот самый спившийся чиновник Мармеладов. Раскольников тратит последние деньги на помощь ему. Искалеченного Мармеладова отправляют домой, а Родион впервые встречается с женой чиновника и дочерью.
Вернувшись в каморку, Раскольников встречается с матерью и сестрой, но прогоняет их. Теперь он мечтает сблизиться с Соней, в которой видит близкого человека. Заботится о родных Раскольникова его хороший приятель Разумихин, который практически с первого взгляда влюбился в Дуню. Мужчина занимается делом об убийстве двух старушек. Родион надеется узнать, что случилось с украденными вещами, и рассеять подозрения некоторых людей. Порфирий Петрович упоминает о недавно вышедшей в газете статье Раскольникова под названием «О преступлении». Во время беседы проницательный следователь разгадывает в Раскольникове идеологического преступника, но прямых доказательств против Родиона он не имеет. Далее пересказывая «Преступление и наказание», кратко расскажем о терзаниях главного героя.
Он понимает, что был не прав: он не тот, кем себя считал. Теперь его благие мотивы кажутся ему неправильными. В Петербург приезжает Свидригайлов, который знакомится с главным героем и говорит о том, что они весьма похожи характерами. В это время Лужина уличают в клевете на Родиона и Соню. Мужчину изгоняют с позором. Теперь Лужин ищет способы опозорить юношу. Родион, терзаемый и угнетенный, встречается с Соней. Он хочет найти спасение от одиночества.
Девушка читает парню строки из Библии. Раскольников из чувства страха и намерения раскрыть свою тайну снова встречается со следователем. Отвлеченный и простой разговор о психологических тонкостях в поведении преступников доводит студента до нервного срыва. Он практически рассказывает о своем грехе Порфирию, но его спасает внезапное признание в убийстве того самого обвиняемого Миколки. Читайте также: «Собачье сердце»: краткое содержание повести по главам Кадр из фильма «Преступление и наказание»: UGC Семейство Мармеладовых устроило поминки, где вдова бывшего чиновника оскорбляет владелицу квартиры.
Ведь Соня — та женщина, с которой мужчине всегда будет хорошо. Она сильная душевно, она добрая, она способна жертвовать ради других — она прекрасна. Я испытывал двоякие чувства к Порфирию Петровичу.
С одной стороны, он, конечно же, гениален. Но с другой — павлин павлином, любит похвастаться да покрасоваться. В восторге был от злодеев — Лужина и Свидригайлова. Еще больше тронула настоящая дружба Дмитрия Разумихина и Родиона Раскольникова. А вот вся семья Раскольниковых разочаровала. Тюфяк Родя, бессловесная сестрица Дуня, которая в большинстве сцен вообще в роли предмета интерьера. Мамаша, готовая пожертвовать дочерью ради счастья Родички. Или кто-то всерьез верит, что она не понимала, какую судьбу уготовила Дуне, выдавая ее на Лужина?
Я понял, что преступление, совершенное Раскольниковым, следует рассматривать не только с точки зрения уголовного права. Тут не обойтись без религии. Это же смертный грех! И постоянные звоночки, словно предупреждения, в виде знаков свыше преследуют Раскольникова. И именно поэтому он находит утешение в обществе Сони Мармеладовой. Оба согрешили. Не убий, не прелюбодействуй! Смертные грехи персонажей.
Это их сближает. Любовь приходит потом. Как и читательская любовь к книге. Уважаемые читатели канала! Комментируйте заметки, высказывайте свои мысли, если возникнет желание. Несогласие с позицией автора только приветствуется: всегда полезно знать другие точки зрения. Вот блин! Похоже я остался ребёнком..
В начале 70-х, будучи пацаном, читал всё подряд, перед тем как сдать в букинистический, по ночам, под одеялом с фонариком. Днём некогда было-футбол, самопалы, сады на соседних улицах. Иногда школа....
Тварь или право имею? Как Достоевский писал Раскольникова с реальных убийц
Это очень петербургская книга. Сам Достоевский считал столицу фантастическим, «самым умышленным» городом в мире. Внимательный читатель найдет на страницах романа детальное описание улиц города, подробности быта его обитателей. Мрачноватое величие и угрюмые интерьеры не просто созвучны атмосфере, они формируют нужное настроение. А невыносимая сорокаградусная жара, действительно стоявшая в Петербурге летом 1865 года, способствовала угнетенному состоянию героя. Примечательно, что писатель использовал реальные петербургские топонимы: Столярный переулок, Кокушкин мост, Сенная площадь.
Некоторое время сам Достоевский жил по тому же адресу, что и Родион Раскольников — ул. Гражданская, д. Студент, одержимый идеей сверхчеловека и разделения людей на «тварей» и «властелинов», в первоначальном замысле писателя был персонажем куда более плоским, чем мы его знаем, и даже не имел фамилии. В самой первой версии «Преступления и наказания» главного героя зовут Василий.
Режиссёром будущего сериала стал Владимир Мирзоев, который совсем недавно работал над сериалом «Топи» по сценарию Дмитрия Глуховского. Интересно, что действие драмы перенесут в современность.
Погрязший в долгах студент Родион Раскольников совершает мелкую кражу в супермаркете, убивает пожилую женщину, а после пытается пережить содеянное и справиться с чувством вины. Точная дата выхода и каст проекта пока неизвестны. Зато известно, что параллельно с этим проектом снимается ещё одна экранизация главного романа Достоевского.
В романе «Преступление и наказание» главный герой — молодой человек Родион Раскольников, бывший студент, пылкий и гордый, но при этом добрый и бескорыстный.
Знакомство с ним начинается с первых строк и через его фигуру интерпретируются другие персонажи, и через него раскрывается основная тема произведения — всегда ли следует наказание за преступление, к чему может привести социальное неравенство и нищета, а также ложные убеждения. Достоевский показывает нам самую бедную часть общества. Мы понимаем с самого начала, что Раскольников отчаянно нуждается в деньгах. Мог ли Достоевский, родившийся в семье потомственного дворянина, знать, что такое беспросветная нищета?
Здесь он впервые выступает как создатель принципиально нового романа в мировой литературе, который был назван «полифоническим». В основе драматического конфликта произведения — столкновение характеров, воплощающих разные идейные принципы, борьба теории с жизнью в душе каждого одержимого человека.
В Петербурге нашли БДСМ-студию под домом, где Достоевский написал «Преступление и наказание»
Несмотря на претензии критиков «Преступление и наказание» стало великим и признанным произведением уже при жизни Ф.М. Достоевского. В романе "Преступление и наказание" Достоевский подробно описывал город, по которому перемещался герой, напомнила главный редактор сервиса Екатерина Писарева (она также является одним из спикеров XVI Санкт-Петербургского международного книжного салона). Предлагаемый рейтинг поможет выбрать самые интересные книги Федора Достоевского: «Идиот», «Преступление и наказание», «Братья Карамазовы» и другие, смотрите топ-10 лучших произведений великого русского писателя по версии КП: обложки книг, сюжет, интересные. Книга «Преступление и наказание», автора Федор Достоевский (978-5-04-187119-2), отрывок из книги, рецензии экспертов. Федор Достоевский.
Жора Крыжовников перенесет действие «Преступления и наказания» в 1990-е
Пятый день из дома, и там меня ищут, и службе конец, и вицмундир в распивочной у Египетского моста лежит, взамен чего и получил сие одеяние… и всему конец! Мармеладов стукнул себя кулаком по лбу, стиснул зубы, закрыл глаза и крепко оперся локтем на стол. Но через минуту лицо его вдруг изменилось, и с каким-то напускным лукавством и выделанным нахальством взглянул на Раскольникова, засмеялся и проговорил: — А сегодня у Сони был, на похмелье ходил просить! А это больней-с, больней-с, когда не укоряют!..
Тридцать копеек, да-с. А ведь и ей теперь они нужны, а? Как вы думаете, сударь мой дорогой?
Ведь она теперь чистоту наблюдать должна. Денег стоит сия чистота, особая-то, понимаете? Ну, там помадки тоже купить, ведь нельзя же-с; юбки крахмальные, ботиночку эдакую, пофиглярнее, чтобы ножку выставить, когда лужу придется переходить.
Понимаете ли, понимаете ли, сударь, что значит сия чистота? Ну-с, а я вот, кровный-то отец, тридцать-то эти копеек и стащил себе на похмелье! И пью-с!
И уж пропил-с!.. Ну, кто же такого, как я, пожалеет? Жаль вам теперь меня, сударь, аль нет?
Говорите, сударь, жаль али нет? Он хотел было налить, но уже нечего было. Полуштоф был пустой.
Раздался смех и даже ругательства. Смеялись и ругались слушавшие и неслушавшие, так, глядя только на одну фигуру отставного чиновника. Меня распять надо, распять на кресте, а не жалеть!
Но распни, судия, распни и, распяв, пожалей его! И тогда я сам к тебе пойду на пропятие, ибо не веселья жажду, а скорби и слез!.. Думаешь ли ты, продавец, что этот полуштоф твой мне в сласть пошел?
Скорби, скорби искал я на дне его, скорби и слез, и вкусил, и обрел; а пожалеет нас тот, кто всех пожалел и кто всех и вся понимал, он единый, он и судия. Приидет в тот день и спросит: «А где дщерь, что мачехе злой и чахоточной, что детям чужим и малолетним себя предала? Где дщерь, что отца своего земного, пьяницу непотребного, не ужасаясь зверства его, пожалела?
Я уже простил тебя раз… Простил тебя раз… Прощаются же и теперь грехи твои мнози 19 , за то, что возлюбила много…» И простит мою Соню, простит, я уж знаю, что простит… Я это давеча, как у ней был, в моем сердце почувствовал!.. И всех рассудит и простит, и добрых и злых, и премудрых и смирных… И когда уже кончит над всеми, тогда возглаголет и нам: «Выходите, скажет, и вы! Выходите пьяненькие, выходите слабенькие, выходите соромники!
И скажет: «Свиньи вы! Тогда всё поймем!.. И он опустился на лавку, истощенный и обессиленный, ни на кого не смотря, как бы забыв окружающее и глубоко задумавшись.
Слова его произвели некоторое впечатление; на минуту воцарилось молчание, но вскоре раздались прежний смех и ругательства: — Рассудил! И проч. Пора… к Катерине Ивановне… Раскольникову давно уже хотелось уйти; помочь же ему он и сам думал.
Мармеладов оказался гораздо слабее ногами, чем в речах, и крепко оперся на молодого человека. Идти было шагов двести-триста. Смущение и страх всё более и более овладевали пьяницей по мере приближения к дому.
Что волосы!.. Это я говорю! Оно даже и лучше, коли драть начнет, а я не того боюсь… я… глаз ее боюсь… да… глаз… Красных пятен на щеках тоже боюсь… и еще — ее дыхания боюсь… Видал ты, как в этой болезни дышат… при взволнованных чувствах?
Детского плача тоже боюсь… Потому как если Соня не накормила, то… уж не знаю что! А побоев не боюсь… Знай, сударь, что мне таковые побои не токмо не в боль, но и в наслаждение бывают… Ибо без сего я и сам не могу обойтись. Оно лучше.
Пусть побьет, душу отведет… оно лучше… А вот и дом. Козеля дом. Слесаря, немца, богатого… веди!
Они вошли со двора и прошли в четвертый этаж. Лестница чем дальше, тем становилась темнее. Было уже почти одиннадцать часов, и хотя в эту пору в Петербурге нет настоящей ночи, но на верху лестницы было очень темно.
Маленькая закоптелая дверь в конце лестницы, на самом верху, была отворена. Огарок освещал беднейшую комнату шагов в десять длиной; всю ее было видно из сеней. Всё было разбросано и в беспорядке, в особенности разное детское тряпье.
Через задний угол была протянута дырявая простыня. За нею, вероятно, помещалась кровать. В самой же комнате было всего только два стула и клеенчатый очень ободранный диван, перед которым стоял старый кухонный сосновый стол, некрашеный и ничем не покрытый.
На краю стола стоял догоравший сальный огарок в железном подсвечнике. Выходило, что Мармеладов помещался в особой комнате, а не в углу, но комната его была проходная. Дверь в дальнейшие помещения или клетки, на которые разбивалась квартира Амалии Липпевехзель, была приотворена.
Там было шумно и крикливо. Кажется, играли в карты и пили чай. Вылетали иногда слова самые нецеремонные.
Раскольников тотчас признал Катерину Ивановну. Это была ужасно похудевшая женщина, тонкая, довольно высокая и стройная, еще с прекрасными темно-русыми волосами и действительно с раскрасневшимися до пятен щеками. Она ходила взад и вперед по своей небольшой комнате, сжав руки на груди, с запекшимися губами и неровно, прерывисто дышала.
Глаза ее блестели как в лихорадке, но взгляд был резок и неподвижен, и болезненное впечатление производило это чахоточное и взволнованное лицо, при последнем освещении догоравшего огарка, трепетавшем на лице ее. Раскольникову она показалась лет тридцати, и действительно была не пара Мармеладову… Входящих она не слыхала и не заметила; казалось, она была в каком-то забытьи, не слушала и не видела. В комнате было душно, но окна она не отворила; с лестницы несло вонью, но дверь на лестницу была не затворена; из внутренних помещений, сквозь непритворенную дверь, неслись волны табачного дыма, она кашляла, но дверь не притворяла.
Самая маленькая девочка, лет шести, спала на полу, как-то сидя, скорчившись и уткнув голову в диван. Мальчик, годом старше ее, весь дрожал в углу и плакал. Его, вероятно, только что прибили.
Старшая девочка, лет девяти, высокенькая и тоненькая как спичка, в одной худенькой и разодранной всюду рубашке и в накинутом на голые плечи ветхом драдедамовом бурнусике, сшитом ей, вероятно, два года назад, потому что он не доходил теперь и до колен, стояла в углу подле маленького брата, обхватив его шею своею длинною, высохшею как спичка рукой. Она, кажется, унимала его, что-то шептала ему, всячески сдерживала, чтоб он как-нибудь опять не захныкал, и в то же время со страхом следила за матерью своими большими-большими темными глазами, которые казались еще больше на ее исхудавшем и испуганном личике. Мармеладов, не входя в комнату, стал в самых дверях на коленки, а Раскольникова протолкнул вперед.
Женщина, увидев незнакомого, рассеянно остановилась перед ним, на мгновение очнувшись и как бы соображая: зачем это он вошел? Но, верно, ей тотчас же представилось, что он идет в другие комнаты, так как ихняя была проходная. Сообразив это и не обращая уже более на него внимания, она пошла к сенным дверям, чтобы притворить их, и вдруг вскрикнула, увидев на самом пороге стоящего на коленках мужа.
А где деньги? Что у тебя в кармане, показывай! И платье не то!
И она бросилась его обыскивать. Мармеладов тотчас же послушно и покорно развел руки в обе стороны, чтобы тем облегчить карманный обыск. Денег не было ни копейки.
Ведь двенадцать целковых в сундуке оставалось!.. Мармеладов сам облегчал ее усилия, смиренно ползя за нею на коленках. И это мне не в боль, а в нас-лаж-дение, ми-ло-сти-вый го-су-дарь, — выкрикивал он, потрясаемый за волосы и даже раз стукнувшись лбом об пол.
Спавший на полу ребенок проснулся и заплакал. Мальчик в углу не выдержал, задрожал, закричал и бросился к сестре в страшном испуге, почти в припадке. Старшая девочка дрожала со сна как лист.
Голодные, голодные! О, треклятая жизнь! А вам, вам не стыдно, — вдруг набросилась она на Раскольникова, — из кабака!
Ты с ним пил? Ты тоже с ним пил! Молодой человек поспешил уйти, не говоря ни слова.
К тому же внутренняя дверь отворилась настежь, и из нее выглянуло несколько любопытных. Протягивались наглые смеющиеся головы с папиросками и трубками, в ермолках. Виднелись фигуры в халатах и совершенно нараспашку, в летних до неприличия костюмах, иные с картами в руках.
Особенно потешно смеялись они, когда Мармеладов, таскаемый за волосы, кричал, что это ему в наслаждение. Стали даже входить в комнату; послышался, наконец, зловещий визг: это продиралась вперед сама Амалия Липпевехзель, чтобы произвести распорядок по-свойски и в сотый раз испугать бедную женщину ругательским приказанием завтра же очистить квартиру. Уходя, Раскольников успел просунуть руку в карман, загреб сколько пришлось медных денег, доставшихся ему с разменянного в распивочной рубля, и неприметно положил на окошко.
Потом уже на лестнице он одумался и хотел было воротиться. Но рассудив, что взять назад уже невозможно и что все-таки он и без того бы не взял, он махнул рукой и пошел на свою квартиру. А ведь Сонечка-то, пожалуй, сегодня и сама обанкрутится, потому тот же риск, охота по красному зверю… золотопромышленность… 20 вот они все, стало быть, и на бобах завтра без моих-то денег… Ай да Соня!
Какой колодезь, однако ж, сумели выкопать! Вот ведь пользуются же! И привыкли.
Поплакали, и привыкли. Ко всему-то подлец-человек привыкает! III Он проснулся на другой день уже поздно, после тревожного сна, но сон не подкрепил его.
Проснулся он желчный, раздражительный, злой и с ненавистью посмотрел на свою каморку. Это была крошечная клетушка, шагов в шесть длиной, имевшая самый жалкий вид с своими желтенькими, пыльными и всюду отставшими от стены обоями, и до того низкая, что чуть-чуть высокому человеку становилось в ней жутко, и всё казалось, что вот-вот стукнешься головой о потолок. Мебель соответствовала помещению: было три старых стула, не совсем исправных, крашеный стол в углу, на котором лежало несколько тетрадей и книг; уже по тому одному, как они были запылены, видно было, что до них давно уже не касалась ничья рука; и, наконец, неуклюжая большая софа, занимавшая чуть не всю стену и половину ширины всей комнаты, когда-то обитая ситцем, но теперь в лохмотьях и служившая постелью Раскольникову.
Часто он спал на ней так, как был, не раздеваясь, без простыни, покрываясь своим старым, ветхим, студенческим пальто и с одною маленькою подушкой в головах, под которую подкладывал всё что имел белья, чистого и заношенного, чтобы было повыше изголовье. Перед софой стоял маленький столик. Трудно было более опуститься и обнеряшиться; но Раскольникову это было даже приятно в его теперешнем состоянии духа.
Он решительно ушел от всех, как черепаха в свою скорлупу, и даже лицо служанки, обязанной ему прислуживать и заглядывавшей иногда в его комнату, возбуждало в нем желчь и конвульсии. Так бывает у иных мономанов, слишком на чем-нибудь сосредоточившихся. Квартирная хозяйка его две недели как уже перестала ему отпускать кушанье, и он не подумал еще до сих пор сходить объясниться с нею, хотя и сидел без обеда.
Настасья, кухарка и единственная служанка хозяйкина, отчасти была рада такому настроению жильца и совсем перестала у него убирать и мести, так только в неделю раз, нечаянно, бралась иногда за веник. Она же и разбудила его теперь. Я тебе чай принесла; хошь чайку-то?
Поди отощал? Жилец открыл глаза, вздрогнул и узнал Настасью. Она поставила перед ним свой собственный надтреснутый чайник, с спитым уже чаем, и положила два желтых кусочка сахару.
Да возьми в колбасной хоть колбасы немного, подешевле. Хорошие щи, вчерашние. Еще вчера тебе отставила, да ты пришел поздно.
Хорошие щи. Когда щи были принесены и он принялся за них, Настасья уселась подле него на софе и стала болтать. Она была из деревенских баб и очень болтливая баба.
Он крепко поморщился. Что ей надо? Известно, что надо.
Прежде, говоришь, детей учить ходил, а теперь пошто ничего не делаешь? Настасья так и покатилась со смеху. Она была из смешливых и, когда рассмешат, смеялась неслышно, колыхаясь и трясясь всем телом, до тех пор, что самой тошно уж становилось.
Да и наплевать. Что на копейки сделаешь? Он странно посмотрел на нее.
За сайкой-то ходить али нет? К тебе ведь письмо вчера без тебя пришло. Три копейки почтальону своих отдала.
Отдашь, что ли? Через минуту явилось письмо. Так и есть: от матери, из Р—й губернии.
Он даже побледнел, принимая его. Давно уже не получал он писем; но теперь и еще что-то другое вдруг сжало ему сердце. Письмо дрожало в руках его; он не хотел распечатывать при ней: ему хотелось остаться наедине с этим письмом.
Когда Настасья вышла, он быстро поднес его к губам и поцеловал; потом долго еще вглядывался в почерк адреса, в знакомый и милый ему мелкий и косенький почерк его матери, учившей его когда-то читать и писать. Он медлил; он даже как будто боялся чего-то. Наконец распечатал: письмо было большое, плотное, в два лота 21 ; два большие почтовые листа были мелко-намелко исписаны.
Но, наверно, ты не обвинишь меня в этом невольном моем молчании. Ты знаешь, как я люблю тебя; ты один у нас, у меня и у Дуни, ты наше всё, вся надежда, упование наше. Что было со мною, когда я узнала, что ты уже несколько месяцев оставил университет, за неимением чем содержать себя, и что уроки и прочие средства твои прекратились!
Чем могла я с моими ста двадцатью рублями в год пенсиона помочь тебе? Пятнадцать рублей, которые я послала тебе четыре месяца назад, я занимала, как ты и сам знаешь, в счет этого же пенсиона, у здешнего нашего купца Афанасия Ивановича Вахрушина. Он добрый человек и был еще приятелем твоего отца.
Но, дав ему право на получение за меня пенсиона, я должна была ждать, пока выплатится долг, а это только что теперь исполнилось, так что я ничего не могла во всё это время послать тебе. Но теперь, слава Богу, я, кажется, могу тебе еще выслать, да и вообще мы можем теперь даже похвалиться фортуной, о чем и спешу сообщить тебе. И, во-первых, угадываешь ли ты, милый Родя, что сестра твоя вот уже полтора месяца как живет со мною, и мы уже больше не разлучимся и впредь.
Слава тебе Господи, кончились ее истязания, но расскажу тебе всё по порядку, чтобы ты узнал, как всё было, и что мы от тебя до сих пор скрывали. Когда ты писал мне, тому назад два месяца, что слышал от кого-то, будто Дуня терпит много от грубости в доме господ Свидригайловых, и спрашивал от меня точных объяснений, — что могла я тогда написать тебе в ответ? Если б я написала тебе всю правду, то ты, пожалуй бы, всё бросил и хоть пешком, а пришел бы к нам, потому я и характер и чувства твои знаю, и ты бы не дал в обиду сестру свою.
Я же сама была в отчаянии, но что было делать? Я и сама-то всей правды тогда не знала. Главное же затруднение состояло в том, что Дунечка, вступив прошлого года в их дом гувернанткой, взяла вперед целых сто рублей, под условием ежемесячного вычета из жалованья, и, стало быть, и нельзя было место оставить, не расплатившись с долгом.
Сумму же эту теперь могу тебе всё объяснить, бесценный Родя взяла она более для того, чтобы выслать тебе шестьдесят рублей, в которых ты тогда так нуждался и которые ты и получил от нас в прошлом году. Мы тебя тогда обманули, написали, что это из скопленных Дунечкиных прежних денег, но это было не так, а теперь сообщаю тебе всю правду, потому что всё теперь переменилось внезапно, по воле божией, к лучшему, и чтобы ты знал, как любит тебя Дуня и какое у нее бесценное сердце. Действительно, господин Свидригайлов сначала обходился с ней очень грубо и делал ей разные неучтивости и насмешки за столом… Но не хочу пускаться во все эти тяжелые подробности, чтобы не волновать тебя напрасно, когда уж всё теперь кончено.
Короче, несмотря на доброе и благородное обращение Марфы Петровны, супруги господина Свидригайлова, и всех домашних, Дунечке было очень тяжело, особенно когда господин Свидригайлов находился, по старой полковой привычке своей, под влиянием Бахуса. Но что же оказалось впоследствии? Представь себе, что этот сумасброд давно уже возымел к Дуне страсть, но всё скрывал это под видом грубости и презрения к ней.
Может быть, он и сам стыдился и приходил в ужас, видя себя уже в летах и отцом семейства, при таких легкомысленных надеждах, а потому и злился невольно на Дуню. А может быть, и то, что он грубостию своего обращения и насмешками хотел только прикрыть от других всю истину. Но наконец не удержался и осмелился сделать Дуне явное и гнусное предложение, обещая ей разные награды и сверх того бросить всё и уехать с нею в другую деревню или, пожалуй, за границу.
Можешь представить себе все ее страдания! Оставить сейчас место было нельзя, не только по причине денежного долга, но и щадя Марфу Петровну, которая могла бы вдруг возыметь подозрения, а следовательно, и пришлось бы поселить в семействе раздор. Да и для Дунечки был бы большой скандал; уж так не обошлось бы.
Были тут и многие разные причины, так что раньше шести недель Дуня никак не могла рассчитывать вырваться из этого ужасного дома. Конечно, ты знаешь Дуню, знаешь, как она умна и с каким твердым характером. Дунечка многое может сносить и даже в самых крайних случаях найти в себе столько великодушия, чтобы не потерять своей твердости.
Она даже мне не написала обо всем, чтобы не расстроить меня, а мы часто пересылались вестями. Развязка же наступила неожиданная 22. Марфа Петровна нечаянно подслушала своего мужа, умолявшего Дунечку в саду, и, поняв всё превратно, во всем ее же и обвинила, думая, что она-то всему и причиной.
Произошла у них тут же в саду ужасная сцена: Марфа Петровна даже ударила Дуню, не хотела ничего слушать, а сама целый час кричала и, наконец, приказала тотчас же отвезти Дуню ко мне в город, на простой крестьянской телеге, в которую сбросили все ее вещи, белье, платья, всё как случилось, неувязанное и неуложенное. А тут поднялся проливной дождь, и Дуня, оскорбленная и опозоренная, должна была проехать с мужиком целых семнадцать верст в некрытой телеге. Подумай теперь, что могла я тебе написать в письме, в ответ на твое, полученное мною два месяца назад, и о чем писать?
Сама я была в отчаянии; правду написать тебе не смела, потому что ты очень бы был несчастлив, огорчен и возмущен, да и что мог бы ты сделать? Пожалуй, еще себя погубить, да и Дунечка запрещала; а наполнять письмо пустяками и о чем-нибудь, тогда как в душе такое горе, я не могла. Целый месяц у нас по всему городу ходили сплетни об этой истории, и до того уж дошло, что нам даже в церковь нельзя было ходить с Дуней от презрительных взглядов и шептаний, и даже вслух при нас были разговоры.
Все-то знакомые от нас отстранились, все перестали даже кланяться, и я наверно узнала, что купеческие приказчики и некоторые канцеляристы хотели нанести нам низкое оскорбление, вымазав дегтем ворота нашего дома, так что хозяева стали требовать, чтобы мы с квартиры съехали. Всему этому причиной была Марфа Петровна, которая успела обвинить и загрязнить Дуню во всех домах. Она у нас со всеми знакома и в этот месяц поминутно приезжала в город, и так как она немного болтлива и любит рассказывать про свои семейные дела и, особенно, жаловаться на своего мужа всем и каждому, что очень нехорошо, то и разнесла всю историю, в короткое время, не только в городе, но и по уезду.
Я заболела, Дунечка же была тверже меня, и если бы ты видел, как она всё переносила и меня же утешала и ободряла! Она ангел! Но, по милосердию божию, наши муки были сокращены: господин Свидригайлов одумался и раскаялся и, вероятно пожалев Дуню, представил Марфе Петровне полные и очевидные доказательства всей Дунечкиной невинности, а именно: письмо, которое Дуня еще до тех пор, когда Марфа Петровна застала их в саду, принуждена была написать и передать ему, чтоб отклонить личные объяснения и тайные свидания, на которых он настаивал, и которое, по отъезде Дунечки, осталось в руках господина Свидригайлова.
В этом письме она самым пылким образом и с полным негодованием укоряла его именно за неблагородство поведения его относительно Марфы Петровны, поставляла ему на вид, что он отец и семьянин и что, наконец, как гнусно с его стороны мучить и делать несчастною и без того уже несчастную и беззащитную девушку. Одним словом, милый Родя, письмо это так благородно и трогательно написано, что я рыдала, читая его, и до сих пор не могу его читать без слез. Кроме того, в оправдание Дуни, явились, наконец, и свидетельства слуг, которые видели и знали гораздо больше, чем предполагал сам господин Свидригайлов, как это и всегда водится.
Марфа Петровна была совершенно поражена и «вновь убита», как сама она нам признавалась, но зато вполне убедилась в невинности Дунечкиной и на другой же день, в воскресенье, приехав прямо в собор, на коленях и со слезами молила владычицу дать ей силу перенесть это новое испытание и исполнить долг свой. Затем, прямо из собора, ни к кому не заезжая, приехала к нам, рассказала нам всё, горько плакала и, в полном раскаянии, обнимала и умоляла Дуню простить ее. В то же утро, нисколько не мешкая, прямо от нас, отправилась по всем домам в городе и везде, в самых лестных для Дунечки выражениях, проливая слезы, восстановила ее невинность и благородство ее чувств и поведения.
Мало того, всем показывала и читала вслух собственноручное письмо Дунечкино к господину Свидригайлову и даже давала снимать с него копии что, мне кажется, уже и лишнее. Таким образом ей пришлось несколько дней сряду объезжать всех в городе, так как иные стали обижаться, что другим оказано было предпочтение, и таким образом завелись очереди, так что в каждом доме уже ждали заранее и все знали, что в такой-то день Марфа Петровна будет там-то читать это письмо, и на каждое чтение опять-таки собирались даже и те, которые письмо уже несколько раз прослушали и у себя в домах, и у других знакомых, по очереди. Мое мнение, что многое, очень многое, тут было лишнее; но Марфа Петровна уже такого характера.
По крайней мере она вполне восстановила честь Дунечки, и вся гнусность этого дела легла неизгладимым позором на ее мужа, как на главного виновника, так что мне его даже и жаль; слишком уже строго поступили с этим сумасбродом. Дуню тотчас же стали приглашать давать уроки в некоторых домах, но она отказалась. Вообще же все стали к ней вдруг относиться с особенным уважением.
Всё это способствовало главным образом и тому неожиданному случаю, через который теперь меняется, можно сказать, вся судьба наша. Узнай, милый Родя, что к Дуне посватался жених и что она успела уже дать свое согласие, о чем и спешу уведомить тебя поскорее. И хотя дело это сделалось и без твоего совета, но ты, вероятно, не будешь ни на меня, ни на сестру в претензии, так как сам увидишь, из дела же, что ждать и откладывать до получения твоего ответа было бы нам невозможно.
Да и сам ты не мог бы заочно обсудить всего в точности. Случилось же так. Он уже надворный советник, Петр Петрович Лужин, и дальний родственник Марфы Петровны, которая многому в этом способствовала.
Начал с того, что через нее изъявил желание с нами познакомиться, был как следует принят, пил кофе, а на другой же день прислал письмо, в котором весьма вежливо изъяснил свое предложение и просил скорого и решительного ответа. Человек он деловой и занятый, и спешит теперь в Петербург, так что дорожит каждою минутой. Разумеется, мы сначала были очень поражены, так как всё это произошло слишком скоро и неожиданно.
Соображали и раздумывали мы вместе весь тот день. Человек он благонадежный и обеспеченный, служит в двух местах и уже имеет свой капитал. Правда, ему уже сорок пять лет, но он довольно приятной наружности и еще может нравиться женщинам, да и вообще человек он весьма солидный и приличный, немного только угрюмый и как бы высокомерный.
Но это, может быть, только так кажется с первого взгляда. Да и предупреждаю тебя, милый Родя, как увидишься с ним в Петербурге, что произойдет в очень скором времени, то не суди слишком быстро и пылко, как это и свойственно тебе, если на первый взгляд тебе что-нибудь в нем не покажется. Говорю это на случай, хотя и уверена, что он произведет на тебя впечатление приятное.
Да и кроме того, чтоб обознать какого бы то ни было человека, нужно относиться к нему постепенно и осторожно, чтобы не впасть в ошибку и предубеждение, которые весьма трудно после исправить и загладить. А Петр Петрович, по крайней мере по многим признакам, человек весьма почтенный. В первый же свой визит он объявил нам, что он человек положительный, но во многом разделяет, как он сам выразился, «убеждения новейших поколений наших» и враг всех предрассудков.
Многое и еще он говорил, потому что несколько как бы тщеславен и очень любит, чтоб его слушали, но ведь это почти не порок. Я, разумеется, мало поняла, но Дуня объяснила мне, что он человек хотя и небольшого образования, но умный и, кажется, добрый. Ты знаешь характер сестры твоей, Родя.
Это девушка твердая, благоразумная, терпеливая и великодушная, хотя и с пылким сердцем, что я хорошо в ней изучила. Конечно, ни с ее, ни с его стороны особенной любви тут нет, но Дуня, кроме того что девушка умная, — в то же время и существо благородное, как ангел, и за долг поставит себе составить счастье мужа, который в свою очередь стал бы заботиться о ее счастии, а в последнем мы не имеем, покамест, больших причин сомневаться, хотя и скоренько, признаться, сделалось дело. К тому же он человек очень расчетливый и, конечно, сам увидит, что его собственное супружеское счастье будет тем вернее, чем Дунечка будет за ним счастливее.
А что там какие-нибудь неровности в характере, какие-нибудь старые привычки и даже некоторое несогласие в мыслях чего и в самых счастливых супружествах обойти нельзя , то на этот счет Дунечка сама мне сказала, что она на себя надеется; что беспокоиться тут нечего и что она многое может перенести, под условием если дальнейшие отношения будут честные и справедливые. Он, например, и мне показался сначала как бы резким; но ведь это может происходить именно оттого, что он прямодушный человек, и непременно так. Например, при втором визите, уже получив согласие, в разговоре он выразился, что уж и прежде, не зная Дуни, положил взять девушку честную, но без приданого, и непременно такую, которая уже испытала бедственное положение; потому, как объяснил он, что муж ничем не должен быть обязан своей жене, а гораздо лучше, если жена считает мужа за своего благодетеля.
Прибавлю, что он выразился несколько мягче и ласковее, чем я написала, потому что я забыла настоящее выражение, а помню одну только мысль, и, кроме того, сказал он это отнюдь не преднамеренно, а, очевидно, проговорившись, в пылу разговора, так что даже старался потом поправиться и смягчить; но мне все-таки показалось это немного как бы резко, и я сообщила потом Дуне. Но Дуня даже с досадой отвечала мне, что «слова еще не дело», и это, конечно, справедливо. Пред тем, как решиться, Дунечка не спала всю ночь и, полагая, что я уже сплю, встала с постели и всю ночь ходила взад и вперед по комнате; наконец стала на колени и долго и горячо молилась перед образом, а наутро объявила мне, что она решилась.
Я уже упомянула, что Петр Петрович отправляется теперь в Петербург.
Зато известно, что параллельно с этим проектом снимается ещё одна экранизация главного романа Достоевского. Жора Крыжовников работает над «Преступлением и наказанием 1992». В этой версии известной истории Родион Раскольников живёт в Петербурге эпохи девяностых. Сериал заказала компания more.
Напомним, что в 2022 году увидим ещё одну классическую историю на новый лад — Netflix представит драму «Анна К», основанную на «Анне Карениной» Льва Толстого.
Был он очень беден и как-то надменно горд и несообщителен; как будто что-то таил про себя. Иным товарищам его казалось, что он смотрит на них на всех, как на детей, свысока, как будто он всех их опередил и развитием, и знанием, и убеждениями, и что на их убеждения и интересы он смотрит как на что-то низшее. С Разумихиным же он почему-то сошелся, то есть не то что сошелся, а был с ним сообщительнее, откровеннее. Впрочем, с Разумихиным невозможно было и быть в других отношениях. Это был необыкновенно веселый и сообщительный парень, добрый до простоты.
Впрочем, под этою простотой таились и глубина, и достоинство. Лучшие из его товарищей понимали это, все любили его. Был он очень неглуп, хотя и действительно иногда простоват. Наружность его была выразительная — высокий, худой, всегда худо выбритый, черноволосый. Иногда он буянил и слыл за силача. Однажды ночью, в компании, он одним ударом ссадил одного блюстителя вершков двенадцати росту.
Пить он мог до бесконечности, но мог и совсем не пить; иногда проказил даже непозволительно, но мог и совсем не проказить. Разумихин был еще тем замечателен, что никакие неудачи его никогда не смущали и никакие дурные обстоятельства, казалось, не могли придавить его. Он мог квартировать хоть на крыше, терпеть адский голод и необыкновенный холод. Был он очень беден и решительно сам, один, содержал себя, добывая кой-какими работами деньги. Он знал бездну источников, где мог почерпнуть, разумеется заработком. Однажды он целую зиму совсем не топил своей комнаты и утверждал, что это даже приятнее, потому что в холоде лучше спится.
В настоящее время он тоже принужден был выйти из университета, но ненадолго, и из всех сил спешил поправить обстоятельства, чтобы можно было продолжать. Раскольников не был у него уже месяца четыре, а Разумихин и не знал даже его квартиры. Раз как-то, месяца два тому назад, они было встретились на улице, но Раскольников отвернулся и даже перешел на другую сторону, чтобы тот его не заметил. А Разумихин хоть и заметил, но прошел мимо, не желая тревожить приятеля. V «Действительно, я у Разумихина недавно еще хотел было работы просить, чтоб он мне или уроки достал, или что-нибудь… — додумывался Раскольников, — но чем теперь-то он мне может помочь? Положим, уроки достанет, положим, даже последнею копейкой поделится, если есть у него копейка, так что можно даже и сапоги купить, и костюм поправить, чтобы на уроки ходить… гм… Ну, а дальше?
На пятаки-то что ж я сделаю? Мне разве того теперь надобно? Право, смешно, что я пошел к Разумихину…» Вопрос, почему он пошел теперь к Разумихину, тревожил его больше, чем даже ему самому казалось; с беспокойством отыскивал он какой-то зловещий для себя смысл в этом, казалось бы, самом обыкновенном поступке. Он думал и тер себе лоб, и, странное дело, как-то невзначай, вдруг и почти сама собой, после очень долгого раздумья, пришла ему в голову одна престранная мысль. Неужели в самом деле будет? Нервная дрожь его перешла в какую-то лихорадочную; он чувствовал даже озноб; на такой жаре ему становилось холодно.
Как бы с усилием начал он, почти бессознательно, по какой-то внутренней необходимости, всматриваться во все встречавшиеся предметы, как будто ища усиленно развлечения, но это плохо удавалось ему, и он поминутно впадал в задумчивость. Когда же опять, вздрагивая, поднимал голову и оглядывался кругом, то тотчас же забывал, о чем сейчас думал и даже где проходил. Таким образом прошел он весь Васильевский остров, вышел на Малую Неву, перешел мост и поворотил на Острова. Тут не было ни духоты, ни вони, ни распивочных. Но скоро и эти новые, приятные ощущения перешли в болезненные и раздражающие. Иногда он останавливался перед какою-нибудь изукрашенною в зелени дачей, смотрел в ограду, видел вдали, на балконах и на террасах, разряженных женщин и бегающих в саду детей.
Особенно занимали его цветы; он на них всего дольше смотрел. Встречались ему тоже пышные коляски, наездники и наездницы; он провожал их с любопытством глазами и забывал о них прежде, чем они скрывались из глаз. Раз он остановился и пересчитал свои деньги: оказалось около тридцати копеек. Он вспомнил об этом, проходя мимо одного съестного заведения, вроде харчевни, и почувствовал, что ему хочется есть. Войдя в харчевню, он выпил рюмку водки и съел с какою-то начинкой пирог. Доел он его опять на дороге.
Он очень давно не пил водки, и она мигом подействовала, хотя выпита была всего одна рюмка. Ноги его вдруг отяжелели, и он начал чувствовать сильный позыв ко сну. Он пошел домой; но дойдя уже до Петровского острова, остановился в полном изнеможении, сошел с дороги, вошел в кусты, пал на траву и в ту же минуту заснул. В болезненном состоянии сны отличаются часто необыкновенною выпуклостию, яркостью и чрезвычайным сходством с действительностью. Слагается иногда картина чудовищная, но обстановка и весь процесс всего представления бывают при этом до того вероятны и с такими тонкими, неожиданными, но художественно соответствующими всей полноте картины подробностями, что их и не выдумать наяву этому же самому сновидцу, будь он такой же художник, как Пушкин или Тургенев. Такие сны, болезненные сны, всегда долго помнятся и производят сильное впечатление на расстроенный и уже возбужденный организм человека.
Страшный сон приснился Раскольникову. Приснилось ему его детство, еще в их городке. Время серенькое, день удушливый, местность совершенно такая же, как уцелела в его памяти: даже в памяти его она гораздо более изгладилась, чем представлялась теперь во сне. Городок стоит открыто, как на ладони, кругом ни ветлы; где-то очень далеко, на самом краю неба, чернеется лесок. В нескольких шагах от последнего городского огорода стоит кабак, большой кабак, всегда производивший на него неприятнейшее впечатление и даже страх, когда он проходил мимо его, гуляя с отцом. Там всегда была такая толпа, так орали, хохотали, ругались, так безобразно и сипло пели и так часто дрались; кругом кабака шлялись всегда такие пьяные и страшные рожи… Встречаясь с ними, он тесно прижимался к отцу и весь дрожал.
Возле кабака дорога, проселок, всегда пыльная, и пыль на ней всегда такая черная. Идет она, извиваясь, далее и шагах в трехстах огибает вправо городское кладбище. Среди кладбища каменная церковь с зеленым куполом, в которую он раза два в год ходил с отцом и с матерью к обедне, когда служились панихиды по его бабушке, умершей уже давно, и которую он никогда не видал. При этом всегда они брали с собою кутью на белом блюде, в салфетке, а кутья была сахарная из рису и изюму, вдавленного в рис крестом. Он любил эту церковь и старинные в ней образа, большею частию без окладов, и старого священника с дрожащею головой. Подле бабушкиной могилы, на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого брата, умершего шести месяцев и которого он тоже совсем не знал и не мог помнить; но ему сказали, что у него был маленький брат, и он каждый раз, как посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся ей и целовал ее.
И вот снится ему: они идут с отцом по дороге к кладбищу и проходят мимо кабака; он держит отца за руку и со страхом оглядывается на кабак. Особенное обстоятельство привлекает его внимание: на этот раз тут как будто гулянье, толпа разодетых мещанок, баб, их мужей и всякого сброду. Все пьяны, все поют песни, а подле кабачного крыльца стоит телега, но странная телега. Это одна из тех больших телег, в которые впрягают больших ломовых лошадей и перевозят в них товары и винные бочки. Он всегда любил смотреть на этих огромных ломовых коней, долгогривых, с толстыми ногами, идущих спокойно, мерным шагом и везущих за собою какую-нибудь целую гору, нисколько не надсаждаясь, как будто им с возами даже легче, чем без возов. Но теперь, странное дело, в большую такую телегу впряжена была маленькая, тощая, саврасая крестьянская клячонка, одна из тех, которые — он часто это видел — надрываются иной раз с высоким каким-нибудь возом дров или сена, особенно коли воз застрянет в грязи или в колее, и при этом их так больно, так больно бьют всегда мужики кнутами, иной раз даже по самой морде и по глазам, а ему так жалко, так жалко на это смотреть, что он чуть не плачет, а мамаша всегда, бывало, отводит его от окошка.
Но вот вдруг становится очень шумно: из кабака выходят с криками, с песнями, с балалайками пьяные-препьяные большие такие мужики в красных и синих рубашках, с армяками внакидку. Говорю садись! Вскачь пущу! Вскачь пойдет! Секи ее! Все лезут в Миколкину телегу с хохотом и остротами.
Налезло человек шесть, и еще можно посадить. Берут с собою одну бабу, толстую и румяную. Она в кумачах, в кичке с бисером, на ногах коты, щелкает орешки и посмеивается. Кругом в толпе тоже смеются, да и впрямь, как не смеяться: этака лядащая кобыленка да таку тягость вскачь везти будет! Два парня в телеге тотчас же берут по кнуту, чтобы помогать Миколке. Раздается: «ну!
Смех в телеге и в толпе удвоивается, но Миколка сердится и в ярости сечет учащенными ударами кобыленку, точно и впрямь полагает, что она вскачь пойдет. Все садись! Папочка, бедную лошадку бьют! Но уж бедной лошадке плохо. Она задыхается, останавливается, опять дергает, чуть не падает. Мое добро!
Что хочу, то и делаю. Садись еще! Хочу, чтобы беспременно вскачь пошла!.. Вдруг хохот раздается залпом и покрывает всё: кобыленка не вынесла учащенных ударов и в бессилии начала лягаться. Даже старик не выдержал и усмехнулся. И впрямь: этака лядащая кобыленка, а еще лягается!
Два парня из толпы достают еще по кнуту и бегут к лошаденке сечь ее с боков. Каждый бежит с своей стороны. Раздается разгульная песня, брякает бубен, в припевах свист. Бабенка щелкает орешки и посмеивается. Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут.
Один из секущих задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает головой и осуждает всё это. Одна баба берет его за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять бежит к лошадке. Та уже при последних усилиях, но еще раз начинает лягаться. Он бросает кнут, нагибается и вытаскивает со дна телеги длинную и толстую оглоблю, берет ее за конец в обе руки и с усилием размахивается над савраской. Раздается тяжелый удар. Что стали!
А Миколка намахивается в другой раз, и другой удар со всего размаху ложится на спину несчастной клячи. Она вся оседает всем задом, но вспрыгивает и дергает, дергает из всех последних сил в разные стороны, чтобы вывезти; но со всех сторон принимают ее в шесть кнутов, а оглобля снова вздымается и падает в третий раз, потом в четвертый, мерно, с размаха. Миколка в бешенстве, что не может с одного удара убить. Покончить с ней разом, — кричит третий. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова со всего размаху ложится ей на спину, и она падает на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом. Несколько парней, тоже красных и пьяных, схватывают что попало — кнуты, палки, оглоблю, и бегут к издыхающей кобыленке.
Миколка становитсhя сбоку и начинает бить ломом зря по спине. Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирает. Он стоит будто жалея, что уж некого больше бить. Но бедный мальчик уже не помнит себя. С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, целует ее в глаза, в губы… Потом вдруг вскакивает и в исступлении бросается с своими кулачонками на Миколку. В этот миг отец, уже долго гонявшийся за ним, схватывает его наконец и выносит из толпы.
За что они… бедную лошадку… убили! Он обхватывает отца руками, но грудь ему теснит, теснит. Он хочет перевести дыхание, вскрикнуть, и просыпается. Он проснулся весь в поту, с мокрыми от поту волосами, задыхаясь, и приподнялся в ужасе. Уж не горячка ли во мне начинается: такой безобразный сон! Он положил локти на колена и подпер обеими руками голову.
Ведь еще вчера, вчера, когда я пошел делать эту… пробу, ведь я вчера же понял совершенно, что не вытерплю… Чего ж я теперь-то? Чего ж я еще до сих пор сомневался? Ведь вчера же, сходя с лестницы, я сам сказал, что это подло, гадко, низко, низко… ведь меня от одной мысли наяву стошнило и в ужас бросило… Нет, я не вытерплю, не вытерплю! Пусть, пусть даже нет никаких сомнений во всех этих расчетах, будь это всё, что решено в этот месяц, ясно как день, справедливо как арифметика. Ведь я всё же равно не решусь! Я ведь не вытерплю, не вытерплю!..
Чего же, чего же и до сих пор…» Он встал на ноги, в удивлении осмотрелся кругом, как бы дивясь и тому, что зашел сюда, и пошел на Т — в мост. Он был бледен, глаза его горели, изнеможение было во всех его членах, но ему вдруг стало дышать как бы легче. Он почувствовал, что уже сбросил с себя это страшное бремя, давившее его так долго, и на душе его стало вдруг легко и мирно. Несмотря на слабость свою, он даже не ощущал в себе усталости. Точно нарыв на сердце его, нарывавший весь месяц, вдруг прорвался. Свобода, свобода!
Он свободен теперь от этих чар, от колдовства, обаяния, от наваждения! Впоследствии, когда он припоминал это время и всё, что случилось с ним в эти дни, минуту за минутой, пункт за пунктом, черту за чертой, его до суеверия поражало всегда одно обстоятельство, хотя в сущности и не очень необычайное, но которое постоянно казалось ему потом как бы каким-то предопределением судьбы его. Именно: он никак не мог понять и объяснить себе, почему он, усталый, измученный, которому было бы всего выгоднее возвратиться домой самым кратчайшим и прямым путем, воротился домой через Сенную площадь, на которую ему было совсем лишнее идти. Крюк был небольшой, но очевидный и совершенно ненужный. Конечно, десятки раз случалось ему возвращаться домой, не помня улиц, по которым он шел. Но зачем же, спрашивал он всегда, зачем же такая важная, такая решительная для него и в то же время такая в высшей степени случайная встреча на Сенной по которой даже и идти ему незачем подошла как раз теперь к такому часу, к такой минуте в его жизни, именно к такому настроению его духа и к таким именно обстоятельствам, при которых только и могла она, эта встреча, произвести самое решительное и самое окончательное действие на всю судьбу его?
Точно тут нарочно поджидала его! Было около девяти часов, когда он проходил по Сенной. Все торговцы на столах, на лотках, в лавках и в лавочках запирали свои заведения, или снимали и прибирали свой товар, и расходились по домам, равно как и их покупатели. Около харчевен в нижних этажах, на грязных и вонючих дворах домов Сенной площади, а наиболее у распивочных, толпилось много разного и всякого сорта промышленников и лохмотников. Раскольников преимущественно любил эти места, равно как и все близлежащие переулки, когда выходил без цели на улицу. Тут лохмотья его не обращали на себя ничьего высокомерного внимания, и можно было ходить в каком угодно виде, никого не скандализируя.
Они тоже поднимались домой, но замешкались, разговаривая с подошедшею знакомой. Знакомая эта была Лизавета Ивановна, или просто, как все звали ее, Лизавета, младшая сестра той самой старухи Алены Ивановны, коллежской регистраторши и процентщицы, у которой вчера был Раскольников, приходивший закладывать ей часы и делать свою пробу… Он давно уже знал всё про эту Лизавету, и даже та его знала немного. Это была высокая, неуклюжая, робкая и смиренная девка, чуть не идиотка, тридцати пяти лет, бывшая в полном рабстве у сестры своей, работавшая на нее день и ночь, трепетавшая перед ней и терпевшая от нее даже побои. Она стояла в раздумье с узлом перед мещанином и бабой и внимательно слушала их. Те что-то ей с особенным жаром толковали. Когда Раскольников вдруг увидел ее, какое-то странное ощущение, похожее на глубочайшее изумление, охватило его, хотя во встрече этой не было ничего изумительного.
И те прибудут. И сестра она вам не родная, а сведенная, а вот какую волю взяла. Оно дело выгодное-с. Потом и сестрица сами могут сообразить. Раскольников тут уже прошел и не слыхал больше. Он проходил тихо, незаметно, стараясь не проронить ни единого слова.
Первоначальное изумление его мало-помалу сменилось ужасом, как будто мороз прошел по спине его. Он узнал, он вдруг, внезапно и совершенно неожиданно узнал, что завтра, ровно в семь часов вечера, Лизаветы, старухиной сестры и единственной ее сожительницы, дома не будет и что, стало быть, старуха, ровно в семь часов вечера, останется дома одна. До его квартиры оставалось только несколько шагов. Он вошел к себе, как приговоренный к смерти. Ни о чем он не рассуждал и совершенно не мог рассуждать; но всем существом своим вдруг почувствовал, что нет у него более ни свободы рассудка, ни воли и что всё вдруг решено окончательно. Конечно, если бы даже целые годы приходилось ему ждать удобного случая, то и тогда, имея замысел, нельзя было рассчитывать наверное, на более очевидный шаг к успеху этого замысла, как тот, который представлялся вдруг сейчас.
Во всяком случае, трудно было бы узнать накануне и наверно, с большею точностию и с наименьшим риском, без всяких опасных расспросов и разыскиваний, что завтра, в таком-то часу, такая-то старуха, на которую готовится покушение, будет дома одна-одинехонька. VI Впоследствии Раскольникову случилось как-то узнать, зачем именно мещанин и баба приглашали к себе Лизавету. Дело было самое обыкновенное и не заключало в себе ничего такого особенного. Приезжее и забедневшее семейство продавало вещи, платье и проч. Так как на рынке продавать невыгодно, то и искали торговку, а Лизавета этим занималась: брала комиссии, ходила по делам и имела большую практику, потому что была очень честна и всегда говорила крайнюю цену: какую цену скажет, так тому и быть. Говорила же вообще мало, и как уже сказано, была такая смиренная и пугливая… Но Раскольников в последнее время стал суеверен.
Следы суеверия оставались в нем еще долго спустя, почти неизгладимо. И во всём этом деле он всегда потом наклонен был видеть некоторую как бы странность, таинственность, как будто присутствие каких-то особых влияний и совпадений. Еще зимой один знакомый ему студент, Покорев, уезжая в Харьков, сообщил ему как-то в разговоре адрес старухи Алены Ивановны, если бы на случай пришлось ему что заложить. Долго он не ходил к ней, потому что уроки были и как-нибудь да пробивался. Месяца полтора назад он вспомнил про адрес; у него были две вещи, годные к закладу: старые отцовские серебряные часы и маленькое золотое колечко с тремя какими-то красными камешками, подаренное ему при прощании сестрой, на память. Он решил отнести колечко; разыскав старуху, с первого же взгляда, еще ничего не зная о ней особенного, почувствовал к ней непреодолимое отвращение, взял у нее два «билетика» и по дороге зашел в один плохонький трактиришко.
Он спросил чаю, сел и крепко задумался. Странная мысль наклевывалась в его голове, как из яйца цыпленок, и очень, очень занимала его. Почти рядом с ним на другом столике сидел студент, которого он совсем не знал и не помнил, и молодой офицер. Они сыграли на биллиарде и стали пить чай. Вдруг он услышал, что студент говорит офицеру про процентщицу, Алену Ивановну, коллежскую секретаршу, и сообщает ему ее адрес. Это уже одно показалось Раскольникову как-то странным: он сейчас оттуда, а тут как раз про нее же.
Конечно, случайность, но он вот не может отвязаться теперь от одного весьма необыкновенного впечатления, а тут как раз ему как будто кто-то подслуживается: студент вдруг начинает сообщать товарищу об этой Алене Ивановне разные подробности. Богата как жид, может сразу пять тысяч выдать, а и рублевым закладом не брезгает. Наших много у ней перебывало. Только стерва ужасная… И он стал рассказывать, какая она злая, капризная, что стоит только одним днем просрочить заклад, и пропала вещь. Дает вчетверо меньше, чем стоит вещь, а процентов по пяти и даже по семи берет в месяц и т. Они стали говорить о Лизавете.
Студент рассказывал о ней с каким-то особенным удовольствием и всё смеялся, а офицер с большим интересом слушал и просил студента прислать ему эту Лизавету для починки белья. Раскольников не проронил ни одного слова и зараз всё узнал: Лизавета была младшая, сводная от разных матерей сестра старухи, и было ей уже тридцать пять лет. Она работала на сестру день и ночь, была в доме вместо кухарки и прачки и, кроме того, шила на продажу, даже полы мыть нанималась, и всё сестре отдавала. Никакого заказу и никакой работы не смела взять на себя без позволения старухи. Старуха же уже сделала свое завещание, что известно было самой Лизавете, которой по завещанию не доставалось ни гроша, кроме движимости, стульев и прочего; деньги же все назначались в один монастырь в H — й губернии, на вечный помин души. Была же Лизавета мещанка, а не чиновница, девица, и собой ужасно нескладная, росту замечательно высокого, с длинными, как будто вывернутыми ножищами, всегда в стоптанных козловых башмачках, и держала себя чистоплотно.
Главное же, чему удивлялся и смеялся студент, было то, что Лизавета поминутно была беременна… — Да ведь ты говоришь, она урод? У нее такое доброе лицо и глаза. Очень даже. Доказательство — многим нравится. Тихая такая, кроткая, безответная, согласная, на всё согласная. А улыбка у ней даже очень хороша.
Нет, вот что я тебе скажу. Я бы эту проклятую старуху убил и ограбил, и уверяю тебя, что без всякого зазору совести, — с жаром прибавил студент. Офицер опять захохотал, а Раскольников вздрогнул. Как это было странно! С другой стороны, молодые, свежие силы, пропадающие даром без поддержки, и это тысячами, и это всюду! Сто, тысячу добрых дел и начинаний, которые можно устроить и поправить на старухины деньги, обреченные в монастырь!
Сотни, тысячи, может быть, существований, направленных на дорогу; десятки семейств, спасенных от нищеты, от разложения, от гибели, от разврата, от венерических больниц, — и всё это на ее деньги. Убей ее и возьми ее деньги, с тем чтобы с их помощию посвятить потом себя на служение всему человечеству и общему делу: как ты думаешь, не загладится ли одно, крошечное преступленьице тысячами добрых дел? За одну жизнь — тысячи жизней, спасенных от гниения и разложения. Одна смерть и сто жизней взамен — да ведь тут арифметика! Да и что значит на общих весах жизнь этой чахоточной, глупой и злой старушонки? Не более как жизнь вши, таракана, да и того не стоит, потому что старушонка вредна.
Она чужую жизнь заедает: она намедни Лизавете палец со зла укусила; чуть-чуть не отрезали! Без этого ни одного бы великого человека не было. Говорят: «долг, совесть», — я ничего не хочу говорить против долга и совести, — но ведь как мы их понимаем? Стой, я тебе еще задам один вопрос. Я для справедливости… Не во мне тут и дело… — А по-моему, коль ты сам не решаешься, так нет тут никакой и справедливости! Пойдем еще партию!
Раскольников был в чрезвычайном волнении. Конечно, всё это были самые обыкновенные и самые частые, не раз уже слышанные им, в других только формах и на другие темы, молодые разговоры и мысли. Но почему именно теперь пришлось ему выслушать именно такой разговор и такие мысли, когда в собственной голове его только что зародились… такие же точно мысли? И почему именно сейчас, как только он вынес зародыш своей мысли от старухи, как раз и попадает он на разговор о старухе?.. Странным всегда казалось ему это совпадение. Этот ничтожный, трактирный разговор имел чрезвычайное на него влияние при дальнейшем развитии дела: как будто действительно было тут какое-то предопределение, указание….
Возвратясь с Сенной, он бросился на диван и целый час просидел без движения. Между тем стемнело; свечи у него не было, да и в голову не приходило ему зажигать. Он никогда не мог припомнить: думал ли он о чем-нибудь в то время? Наконец он почувствовал давешнюю лихорадку, озноб, и с наслаждением догадался, что на диване можно и лечь. Скоро крепкий, свинцовый сон налег на него, как будто придавил. Он спал необыкновенно долго и без снов.
Настасья, вошедшая к нему в десять часов, на другое утро, насилу дотолкалась его. Она принесла ему чаю и хлеба. Чай был опять спитой, и опять в ее собственном чайнике. Он приподнялся с усилием. Голова его болела; он встал было на ноги, повернулся в своей каморке и упал опять на диван. Он ничего не отвечал.
Настасья постояла над ним. Она вошла опять в два часа, с супом. Он лежал как давеча. Чай стоял нетронутый. Настасья даже обиделась и с злостью стала толкать его. Он приподнялся и сел, но ничего не сказал ей и глядел в землю.
Есть-то будешь, что ль? Она постояла еще немного, с состраданием посмотрела на него и вышла. Через несколько минут он поднял глаза и долго смотрел на чай и на суп. Потом взял хлеб, взял ложку и стал есть. Он съел немного, без аппетита, ложки три-четыре, как бы машинально. Голова болела меньше.
Только весь тот путь к Богу, который висящий на кресте убийца прошёл за несколько секунд, Достоевский развернул во времени и пространстве, поместив в свою эпоху, и показал во всех подробностях и нюансах. И при этом читатель, даже зарубежный, понимает, что только человек с русской душой может пройти такой путь — через мучительный поиск смысла жизни, через кровавое преступление, через душевные ломки, через страх и уныние выйти к сверкающей вершине, имя Которой Господь Бог. Роман «Преступление и наказание» условно можно разделить на три части: Раскольников до убийства старухи-процентщицы и её сестры Лизаветы; Раскольников после убийства и он же после суда. Накануне убийства Прежде, чем мы приступим к анализу душевного состояния Раскольникова накануне убийства, давайте охарактеризуем его как человека вне его проступка и внутренних переживаний.
Просто посмотрим на него глазами окружающих его людей. Для начала дадим его словесный портрет, какой нарисовал Достоевский: «Кстати, он был замечательно хорош собой, с прекрасными тёмными глазами, тёмно-рус, ростом выше среднего, тонок и строен». Внешность Раскольникова сразу же вызывает симпатию: в нём чувствуется порода и благородная кровь его предков. Но и душа у него благородна, ибо излучает нечто такое, что притягивает к нему многих людей разного социального статуса и разного интеллектуального уровня.
Таким свойством обладает только душа чистая, искренняя и безкорыстная. Даже покрытая коростой грязи, под её слоем она остаётся прежней, иначе, отчего же так расположены к Раскольникову все персонажи романа, за исключением тех немногих, которые у читателя вызывают чувство отторжения. Перед Раскольниковым как на духу раскрывается опустившийся, но не потерявший человечности, чиновник Мармеладов. К нему благоволит его домохозяйка вплоть до того, что готова была отдать ему в жёны свою дочь, и отдала бы, если бы та скоропостижно не скончалась.
Его жалеет и тайно от хозяйки подкармливает кухарка Настасья. Квартальный надзиратель Порфирий Петрович с первых минут их знакомства испытывает к Раскольникову расположение, которое не исчезает и тогда, когда он начинает подозревать его в убийстве. И письмоводитель Зосимов, совсем молодой чиновник, подчинённый Порфирия Петровича, не скрывает своего уважительного отношения к Раскольникову. Даже случайно встреченная им на улице проститутка, и та законфузилась и высказалась: «Ах, какой добреющий барин».
Про Разумихина и говорить нечего: тот просто влюблён в Раскольникова, считает его своим самым близким другом, и готов ради него на любые жертвы, вплоть до того, что смиренно терпит от него обидные слова и сарказмы. Будь Раскольников по природе своей злым или склочным, или мелочным, или алчным, или ещё каким-либо в этом роде, не тянулись бы люди к нему, как листва к свету. Но, дело в том, что он, действительно, был добр, отзывчив, не заносчив, щедр, сострадателен к чужой боли. И всё же он был убийца.
Зачем же понадобилось Достоевскому своего героя-душегуба наделять столь положительными качествами? А здесь следует снова обратиться к Евангельскому благоразумному разбойнику. Любое событие имеет свои причинно-следственные связи. И два злодея, распятые одновременно со Христом, не канули в пучину истории.
Человечество сохранила о них память, и сказание о их жизненных путях дошло до наших дней, может быть, приукрашенное и превратившееся в миф, но по существу верное. В древности на Руси широко был известен апокриф, официально не признанный Церковью, но очень популярный в народе. В нём повествуется о том, как Святое Семейство по пути в Египет было остановлено в пустыне двумя разбойниками. Они не собирались грабить Иосифа, т.
Но жена одного из них недавно родила, а дитя своего не могла кормить по причине грудной болезни. Вот разбойник, муж страдалицы, и обратился к Деве Марии за помощью, увидев на Её руках Младенца. Он попросил Богородицу покормить сына, пока не оправится от болезни его мать. И Матерь Божия согласилась.
Целых шесть дней Она делила Своё молоко между Сыном Божьим и сыном разбойника, до тех пор, пока роженица не выздоровела. А потом Святое Семейство отправилось дальше. Так будущий благоразумный разбойник стал молочным братом Христа. В то же время и жена второго разбойника родила сына.
Когда же мальчики выросли, они пошли по стопам своих отцов — стали грабить и убивать проезжающих путников. Но тот, который впитал во младенчестве молоко Богородицы, был милосерднее своего приятеля. Он старался не проливать без надобности кровь, хотя впоследствии это никак не повлияло на решение римского суда: оба были приговорены к распятию. Но встреча с Господом, пусть даже и в неосознанном возрасте, не прошла для него напрасно.
И эта встреча, и молоко Богоматери не дали ему потерять остатки человечности и окончательно умереть его душе. Всю осознанную жизнь проживший без Бога, он, тем не менее, в самых глубинах своего естества, на подсознательном уровне хранил память о своём молочном брате — Младенце Христе. И незадолго до смерти эта память проснулась в нём, мгновенно всё перевернула в его заскорузлой от крови душе и понудила её искренне возопить: «Помяни меня, Господи, когда придешь в Царство Твоё! По аналогии с судьбой благоразумного разбойника Достоевский выстраивает и судьбу Раскольникова.
Тем самым он доказывает, что, до тех пор, пока в человеке сохраняется живой душа, он не потерян для Бога. А Раскольников ещё в раннем детстве впитал Божественное молоко истинной веры, которая потом как мы увидим позже, под воздействием внешних обстоятельств была оттеснена куда-то далеко-далеко на самое дно его души, но не погасла окончательно и, разбуженная грехом да, именно, грехом! Всё, как у благоразумного разбойника. Вот в этом и заключается Божественный парадокс.
Иногда человеку нужно упасть на самое дно греховной пропасти, чтобы там, на дне, найти потерянную веру, вновь обрести её, пережитой болью сделать её ещё крепче, чем она была, и уже с обновлённой верой взлететь из пропасти навстречу протянутой деснице Божьей. Из письма Матери Раскольникова своему сыну мы узнаём о той детской вере, которая чуть ли не с младенчества вошла в него, как молоко Богородицы вошло в плоть будущего благоразумного разбойника. Боюсь я, в сердце своём, не посетило ли и тебя новейшее модное безверие? Если так, то я за тебя молюсь.
Вспомни, милый, как ещё в детстве своём, при жизни твоего отца, ты лепетал молитвы свои у меня на коленях и как мы все тогда были счастливы! Сердце материнское вещун, и к этому его предчувствию: «не посетило ли и тебя новейшее модное безверие? Именно, безверие стало той «большой дорогой», которая привлекла к себе в то время многих и на которую вышел Раскольников-разбойник, чтобы грабить и убивать. А теперь, чтобы лучше понять, как вера зарождалась в душе маленького Роди, и что потерял Раскольников, когда стал взрослым, и что он приобрёл в результате этой потери, давайте обратимся к его сну, в котором он снова увидел себя маленьким.
Ведь в начале сна он видит себя таким, каким он был на самом деле, видит реальные события, некогда происходившие с ним: «Среди кладбища каменная церковь с золочёным куполом, в которую он два раза в год ходил с отцом и матерью к обедне, когда служили панихиду по его бабушке, умершей уже давно, и которую он никогда не видел… Он любил эту церковь и старинные в ней образа, большею частью без окладов, и старого священника с дрожащею головой. Подле бабушкиной могилы, на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого брата, умершего шести месяцев и которого он тоже совсем не знал и не мог помнить; но ему сказали, что у него был маленький брат, и он каждый раз, как посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся ей и целовал её». Какая благодатная картинка! Но это — сонное воспоминание.
А дальше перед Раскольниковым разворачивается реальность кошмарного сна. Они с отцом проходят мимо кабака, и мальчик видит, как пьяные мужики в бешеном кураже убивают лошадь. На его глазах хозяин бедной животины приглашает всех желающих взобраться на телегу: «Садись, всех довезу!.. Вскачь пущу!
Вскачь пойдёт! А дальше происходит страшное: Миколка, хозяин, действительно начинает сечь савраску, безжалостно, а главное, бессмысленно. Квёлая лошадёнка и с места сдвинуться не может.
Краткое содержание «Преступление и наказание»
Об этом сообщает Variety со ссылкой на заявление стриминговой платформы Start. Главный герой — отчаявшийся и погрязший в долгах Родион Раскольников — «под воздействием темных сил» совершает мелкую кражу в супермаркете. Позже —убийство. В фильме также расскажут историю сестры Раскольникова Дуни.
Янковский также играет в полном метре, его самые известные фильмы: «Чемпион мира», «Текст», «Огонь». Иван Янковский — представитель известной актерской династии, его дед — Олег Янковский, отец — Филипп Янковский, а мать — Оксана Фандера. У Ивана есть младшая сестра Лиза, которая тоже снимается в кино, например, в 2023 году девушка появилась в сериале «Балет», где сыграла пиар-менеджера Большого театра. Он и Иван Янковский уже не первый раз работали с режиссером Владимиром Мирзоевым: оба приняли участие в сериале «Топи».
И Жизневский, и Янковский восхищаются мастерством режиссера. Так Иван в одном из интервью рассказывал, что в каждом материале Мирзоева есть определенный философский подтекст. Отличие сериала от книги Фото: пресс-служба Главное отличие сериала от одноименной книги — эпоха. Современности соответствует язык героев, их костюмы, например Родион Раскольников гуляет по Санкт-Петербургу в плаще и красном худи. Что касается сюжета, Владимир Мирзоев рассказывал, что равнозначно уделил внимание в сериале и истории Родиона, и истории его сестры Дуни. Режиссер заявил, что оба они являются героями страстными, гордыми и несгибаемыми. Интересные факты Съемки сериала «Преступление и наказание» закончились в декабре 2023 года.
Сейчас проект на постпродакшене.
Комментировать 0 Поделиться А точнее, даже две экранизации. И обе они будут довольно далеки от классической. Подробности в материале ниже. Стало известно, что видеосервис Smart планирует экранизировать «Преступление и наказание» Фёдора Достоевского. Книга превратится в сериал из восьми эпизодов.
Он создал существенно новый романный жанр.
Поэтому-то его творчество не укладывается ни в какие рамки, не подчиняется ни одной из тех историко-литературных схем, какие мы привыкли прилагать к явлениям европейского романа. Проблемы творчества Достоевского 1929 — Л. Город и люди «Преступления и наказания» 1939 Сложная картина нарушения реальной топографии Петербурга создаёт специфический образ города в романе: с одной стороны — узнаваемый конкретный район города, с другой — город-двойник, отражённый как бы в кривом зеркале, где улицы и расстояния не соответствуют реальным, а дома героев и их местонахождение подвижны и неуловимы. Купман, А. Наблюдения над топографией «Преступления и наказания» 1976 Обстановка в «Преступлении и наказании» насыщена контрастами света и тени. Самые трагические и впечатляющие эпизоды разыгрываются здесь в трактирах, на грязных улицах, в гуще обыденности и прозы — и это подчеркивает глухоту страшного мира, окружающего героев, к человеческой боли и страданию. Как в трагедиях Шекспира, в действии принимают участие не только люди, но и стихии — природа и город, вода и земля.
Они выступают как силы то дружественные, то враждебные людям. Раскольников перед убийством почти физически задыхается в каменном мешке жаркого, душного и пыльного города; он живет в каморке, похожей на гроб. Самоубийство Свидригайлова происходит сырой и дождливой ночью, когда не только переполняется чаша его страданий, но и вся природа, кажется, хочет выйти из берегов. Многие эпизоды тонут в своеобразном «рембрандтовском» освещении.