Это спровоцировало уже вооруженное восстание, создания собственной венгерской армии, независимого правительства и объявление императора низложенным с поста правителя венгерских областей. вот границы королевства Венгрия в составе Австрийской империи на 1848 год (выделено желтым): cTOOhvNQnEMRhxDLCuJQyM5C_mt3GCBTOcn8mQty Однако венгерский национализм дальше начал проявлять еще и сепаратистские тенденции. Гистограмма просмотров видео «Венгерское Восстание 1848-1849. Война Началась! Иван Мизеров И Евгений Норин» в сравнении с последними загруженными видео. Предпосылками для начала конфликта, стало Венгерское восстание 15 марта 1848 г., на которое австрийские власти отреагировали довольно вяло. Венгерская революция 1848 года представляла собой локальную версию общеевропейской революции, осложнённой острым кризисом Австрийской империи и ростом национального.
Бунт венгров: Как СССР подавил танками восстание в Будапеште
сегодня в 15:58. Пожаловаться. Венгерское восстание 1848-1849. Премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий поздравил жителей Венгрии с годовщиной Венгерского восстания в 1848—1849 годах. Финальная часть беседы, посвященной событиям Весны народов, а именно Венгерскому восстанию 1848-1849 годов. В этом выпуске Иван рассказывает, зачем России понадобилось участвовать в боевых действиях и какие были результаты этого вмешательства. Отказ австр. двора удовлетворить эти требования и известие о революц. выступлениях в Вене вызвали 15.3.1848 восстание в Пеште. Венгерское восстание 1848–1849 годов было с трудом подавлено силами всех провинций империи и при деятельном участии русского экспедиционного корпуса.
Бунт венгров: Как СССР подавил танками восстание в Будапеште
В 1848 году в Париже началась очередная революция. Французы подняли восстание против безнадёжно коррумпированного правительства короля Луи-Филиппа Орлеанского. 14 апреля 1849 в Дебрецене венгерский парламент провозгласил полную независимость Венгрии от Габсбургов и объявил о низложении их с венгерского престола. Один из главных поступков, который ставят в вину Николаю Первому уже не первое столетие — подавление Венгерского восстания 1848 — 1849 годов.
"Тёмный историк" - о том, зачем Николай I подавил Венгерское восстание.
| Словацкое восстание 1848–49 - Slovak Uprising of 1848–49 | Венгерская революция 1848 началась 15 марта 1848, когда венгерские патриоты организовали манифестации во Вредителе и Буде (сегодня Будапешт), который вынудил имперского губернатора принять их 12 пунктов требований. |
| «Не жалей каналий!» — Статьи | Венгерское восстание 1848–1849 годов было с трудом подавлено силами всех провинций империи и при деятельном участии русского экспедиционного корпуса. |
| Словацкое восстание 1848–49 - Slovak Uprising of 1848–49 | Во время восстания 1848-49 годов крепость была захвачена повстанцами под руководством генерала Дьёрдя Клапки. |
| Венгерский поход. Как русские спасли империю Габсбургов | Выступление в Венгрии было вызвано революционным ураганом 1848 г., который захватил Европу, и в том числе Австрию. |
| Революция и национально-освободительная война в Венгрии в 1848-1849 годах | Венгерское восстание 1848–1849 годов было с трудом подавлено силами всех провинций империи и при деятельном участии русского экспедиционного корпуса. |
Венгерская революция в Австрии: почему её подавила русская армия
А что касается Кремля, где из всех членов политбюро наибольшую терпимость к венграм проявлял Анастас Микоян полагавший, будто правительство Имре Надя сможет взять ситуацию под контроль, что, возможно, отменит необходимость вторжения , то ни один советский правитель не мог бы позволить Венгрии «уйти на Запад», не потеряв при этом своего поста. Следовательно, заключает Бекеш, главную роль в венгерском кризисе сыграли «замороженные» отношения между Москвой и Вашингтоном и логика холодной войны, которая предполагала незыблемость границы, разделявшей Европу на Восточную и Западную, и не могла быть нарушена без того, чтобы между двумя главными антагонистами не разразилась война. Таким образом, восстание было обречено с самого начала. Тот факт, что соперники в холодной войне достигли молчаливого согласия в отношении разделения Европы, не осознавали ни венгры, ни значительная часть американской общественности, которые продолжали верить пустым лозунгам об освобождении, провозглашаемым лицемерными западными политиками и пропагандистами. Что же касается излишней горячности самих повстанцев и «подстрекательской» роли радио «Свободная Европа» РСЕ , то многие авторы полагали, что умерить требования восставших не удалось бы ни венгерскому правительству, ни РСЕ. В течение почти четырех лет управляющие и сотрудники «Свободной Европы» питались громогласной риторикой Вашингтона об освобождении. Более того, после начала восстания они работали в условиях недостатка информации, почти неизвестности.
Они искренне верили, что их тяжелая работа во имя венгерского народа наконец начинает приносить плоды. Так или иначе, считает Бекеш, сложившийся в Европе статус-кво не подлежал изменению, несмотря на все декларации США об освобождении и советские лозунги, провозглашавшие неизбежный триумф социализма. С одной стороны, Вашингтон молчаливо соглашался с существующим порядком, понимая, что Москва не «отпустит» страну, граничащую с нейтральной, но прозападной Австрией и независимой Югославией, и проливал крокодиловы слезы по поводу советской жестокости, не забывая использовать возникшие в этой связи пропагандистские возможности. А с другой — поощрял антикоммунистическую деятельность в Восточной Европе, в то время как Москва финансировала прокоммунистическое движение в Западной Европе. В сложившихся обстоятельствах вряд ли стоило ожидать от повстанцев умеренности: в конце концов, они восстали против одной из стран — участниц холодной войны, в то время как другая манипулировала их страданиями, как если бы они были пешками в великой шахматной партии. Причина, по которой спустя 13 драматических дней восстание потерпело поражение, не составляет секрета.
Оно провалилось, потому что Москва позволила себе пойти на поводу у страха перед потерей сателлитов; потому что Будапешт — сначала повстанцы, а потом и венгерское правительство — преследовал цели, неприемлемые для Кремля; потому что Вашингтон, не будучи готовым оказать действенную помощь, не выдвинул никаких альтернативных предложений и при этом позволил РСЕ пропагандировать невыполнимые задачи. Иными словами, повстанцы насмерть стояли на своем; венгерское правительство оказалось слишком слабым, чтобы добиться взаимоприемлемой сделки с Москвой; Вашингтон ни разу не призвал революционеров к сдержанности, что, надо признаться, было бы мудрым советом, а Кремль решил сокрушить венгров, не видя в них сильного противника. Все это не означает, что если бы революционеры, венгерское правительство и Соединенные Штаты действовали более изобретательно или осторожно, то Москва уступила бы. Скорее всего, появления пусть даже полусвободной, полунезависимой Венгрии Кремль не допустил бы ни при каких условиях. Но этого мы никогда не узнаем. Известно лишь то, что умеренные подходы не возобладали ни в Будапеште, ни в Вашингтоне, ни, конечно же, в Москве.
Бал правили эмоции, но не мудрость. В результате, вместо того чтобы завоевать хотя бы немного простора, как это случилось в Польше, доблестные венгры не получили ничего. Исход венгерского восстания 1956 года зависел от следующих факторов: — выбор Кремля между прежними, имперскими инстинктами и новым, не вполне оформившимся постсталинским курсом; — стойкость повстанцев и их политическое мастерство; — способность венгерского правительства удовлетворить требования как восставших, так и советского руководства; — сдерживающее воздействие со стороны Вашингтона. Что позволило бы убедить Кремль продолжить курс на невмешательство, принятый 30 октября и отвергнутый уже на следующий день? Имелись ли обстоятельства, способные вынудить большинство членов советского политбюро принять сторону Микояна и в течение еще нескольких дней поддерживать попытки Надя восстановить порядок? Могли ли сами венгры каким-то образом повлиять на решение Москвы?
Ответы на эти вопросы ставят под сомнение расхожую истину о неизбежности поражения венгерского восстания. Вопреки широко распространенному мнению, Кремль как до, так и после 1956 года вовсе не был склонен проявлять бездумную воинственность в отношениях со странами-сателлитами: порой Москва, стремясь приспособиться к изменившейся реальности, шла на благоразумные, хотя и тактические уступки. В критических обстоятельствах СССР не намеревался терпеть сепаратизм своих мнимых союзников: свидетельством тому — ввод войск в Восточную Германию в 1953-м и в Чехословакию в 1968 году. Но в некоторых случаях Кремль, пусть и неохотно, мирился с отклонениями от «генеральной линии». Так, Советы отказались от планов вторжения в Югославию, Польшу, Албанию и Румынию, несмотря на стойкое сопротивление жестким требованиям Москвы со стороны достаточно независимых коммунистических правительств этих стран. Процесс десталинизации, начавшийся в СССР в первые месяцы 1956-го, мог означать, что реакция Москвы на события в Венгрии тоже окажется относительно мягкой.
Учитывая курс на десталинизацию и примирение с Тито, Кремль имел веские причины отдавать приоритет не «сплоченности блока», а «жизнеспособности режима». То есть проводить политику, способную придать правителям центрально- и восточноевропейских стран хотя бы толику легитимности, с тем чтобы те могли обрести поддержку собственного народа «сплоченность блока», напротив, предполагала, что страны-сателлиты должны следовать в фарватере советской политики. Польша всегда имела для Москвы гораздо большее значение, чем Венгрия. Это объяснялось ее нахождением между Германией и Советским Союзом и значительными размерами, славянскими корнями ее народа и историческими связями с Россией; к тому же она играла роль витрины прославляемых завоеваний социализма. Венгрия же была важна только в контексте «социалистического единства» в регионе. Однако Советская армия вторглась в Венгрию, а не в Польшу.
Дело в том, что советское руководство ставило во главу угла устойчивость власти. Первый секретарь Центрального комитета Польской объединенной рабочей партии Владислав Гомулка точно знал, что он делает. Он крепко держал власть, и его не мучили внутренние противоречия. Поляк и коммунист, он был другом Советского Союза, но не марионеткой Кремля. После того как прежние правители Польши, в первую очередь Эдвард Охаб, уступили ему главенство в стране, а католическая церковь и РСЕ одобрили его курс на «националистический коммунизм», власть Гомулки — несмотря на его коммунистические убеждения — получила поддержку народа.
Первый секретарь Центрального комитета Польской объединенной рабочей партии Владислав Гомулка точно знал, что он делает. Он крепко держал власть, и его не мучили внутренние противоречия. Поляк и коммунист, он был другом Советского Союза, но не марионеткой Кремля. После того как прежние правители Польши, в первую очередь Эдвард Охаб, уступили ему главенство в стране, а католическая церковь и РСЕ одобрили его курс на «националистический коммунизм», власть Гомулки — несмотря на его коммунистические убеждения — получила поддержку народа. Хрущёв хорошо понимал и ценил нового лидера Польши. Вот почему, несмотря на их первоначальный конфликт, советский и польский руководители пришли к взаимопониманию и впоследствии часто консультировались между собой. Хрущёв хотел, чтобы Гомулка нашел политическое решение польского кризиса, и верил, что тот на это способен. Хрущёв ожидал, что и в Венгрии Надь скорейшим образом возьмет в свои руки всю полноту власти и удержит ситуацию под контролем. Вести, доходившие до Хрущёва в первые дни восстания, внушали опасения, однако затем последовало относительное затишье и советское политбюро решило вывести войска из Будапешта. Увы, Надь не обладал решительностью Гомулки. В течение первых пяти дней Надь, казалось, пребывал в состоянии совершенной растерянности и неохотно поддержал советскую интервенцию против контрреволюционных, с точки зрения коммуниста, элементов. Затем опять-таки неохотно он перешел на сторону восставших, но не смог предотвратить массовое убийство партийных работников и агентов тайной полиции на площади Республики 30 октября. Хрущёв да и все остальные члены политической верхушки за исключением Микояна не могли смириться с произошедшим. Конечно, были и другие факторы, обусловившие внезапный поворот кремлевского курса, но глубоко укорененный в российской политической культуре страх перед беспорядками сыграл, видимо, решающую роль. Если бы Надю удалось предотвратить зверства на площади Республики и выставить себя решительным, твердым, расчетливым, хотя и независимо мыслящим коммунистом, Хрущёв, весьма вероятно, увидел бы в нем второго Гомулку и дал ему возможность самостоятельно навести порядок в стране. Но в глазах советских эмиссаров Надь был измученным, сомневающимся человеком. Хрущёв явно не желал рисковать курсом на внутреннюю десталинизацию и возможностью разрядки во внешней политике ради укрепления «сталинистской» стабильности в одной из беспокойных провинций империи. Интригующий вопрос, однако, в том, почему он и его коллеги в конечном итоге передумали и сделали ставку на «сплоченность блока», а не на «жизнеспособность режима». Ведь к 30 октября венгры по обе стороны баррикад в основном разрешили существовавшие противоречия, подтвердили объединявшую многих веру в социалистические ценности, а в стране наступил период относительного затишья. Одна из возможных причин, объясняющих, почему Кремль переменил решение на диаметрально противоположное, состояла в ухудшавшихся отношениях между Анастасом Микояном и Михаилом Сусловым, курсировавшими во время кризиса между Москвой и Будапештом. По советским стандартам Микоян был умеренным антисталинистом, а Суслов — догматичным сторонником жесткой линии. До последних дней восстания они успешно сотрудничали друг с другом, причем оба предпочитали опираться на Надя, а не на советские войска. Однако 30 октября их пути разошлись. В этот день Микоян сказал заместителю Надя Золтану Тильди, что Кремль одобрил формирование в Венгрии многопартийной политической системы. Однако он действовал от своего лица. Советское политбюро не санкционировало этот шаг, а Суслов, который, вероятно, перестал в тот роковой день верить в способность Надя обеспечить социалистическое будущее Венгрии в рамках советского блока, уже не был «вторым я» Микояна. Когда 31 октября эмиссары летели в Москву, политбюро, несмотря на возражения Микояна, проголосовало за интервенцию. Микоян и Суслов находились в Будапеште, когда на площади Республики убивали коммунистов. Они были там, когда венгерское правительство начало после беседы Микояна с Тильди готовиться к введению в стране многопартийной системы западного образца. В тот же день — 30 октября — Микоян и Суслов встретились с Надем и нашли его другим человеком. Этот некогда «московский» премьер-министр превратился в венгерского патриота и революционера. И хотя он все же остался марксистом и ленинцем, Суслову, который ожидал полного послушания, этого было недостаточно. Нам неизвестно, когда и как он сообщил в Москву, что не согласен с Микояном, однако из записей совещаний в Кремле очевидно, что Суслов не возражал против отказа от идеи невмешательства. Возможно, к тому времени Хрущёв, предчувствуя политические проблемы и не желая рисковать потерей поддержки со стороны коллег, предпочел равняться на Суслова, который ранее всегда поддерживал все хрущёвские решения в отношении Венгрии, а также на посла Андропова и главу КГБ Серова, а не прислушиваться к советам своего самого верного товарища и сторонника Микояна. Нечаянно превратившись в революционера, Надь не сумел предотвратить внезапный всплеск насилия 30 октября, и это стало главной причиной, по которой он лишился доверия Москвы. В принятии решения о подавлении революции известную роль сыграл и Китай, негласно поддержавший вердикт Хрущёва. Высокопоставленная китайская делегация, прибывшая в то время в Москву, поначалу стремилась убедить Кремль не вмешиваться в польские и венгерские дела, несомненно опасаясь утраты собственной независимости от постсталинского политбюро. Однако ужас перед народной яростью пересилил иные соображения, и Китай проявил солидарность с Москвой. Окончательное решение Советов о вторжении было, таким образом, вызвано всплеском насилия на площади Республики, перспективой укрепления союза между правительством Надя и повстанцами, решением о восстановлении в Венгрии многопартийной системы, принятым венгерским правительством утром 30 октября после беседы с Микояном, всего за 16 или 18 часов до изменения Москвой своего решения, а также страхом Кремля перед возможностью роста беспорядков в странах советского блока. Предотвращение кровопролития на площади Республики и неприятие Надем требований восставших отказаться от однопартийного правления позволили бы Москве придерживаться поистине исторического решения, принятого 30 октября, то есть постсталинского подхода к советским сателлитам в Центральной и Восточной Европе. Если не отличавшиеся политической искушенностью венгерские повстанцы преподали миру урок доблести, то венгерское правительство, столкнувшееся с двуличностью Кремля и угрозой военного вторжения, в последние дни восстания почти не имело пространства для маневров. Что могло дать венгерским лидерам шансы на победу?
Все это лишний раз свидетельствует о том, что историческая память о событиях 1848 г. Можно с уверенностью также утверждать, что к настоящему времени наследие 1848 г. В десятилетия правления Яноша Кадара, когда во главе страны стоял довольно прагматичный и даже не чуждый некоторым реформаторским веяниям коммунистический политик, культивирование традиций 1848 г. Власти понимали, что этой революционной традиции легко можно придать антиправительственное и антироссийское звучание. Еще в 1951 г. Коммунистическая власть, хотя и не отмежевывалась от наследия 1848 г. Особая тема — участие России в подавлении венгерской революции. На протяжении многих десятилетий оно оставалось грузом, мешавшим историкам особенно в эпоху социализма, когда такая задача считалась политически актуальной , создавать картину безоблачных российско-венгерских отношений на протяжении веков. Иногда для того, чтобы рисовать более благостную картину, чем она была на самом деле, приходилось прибегать к мифологизации, поощряя создание мифов о русских солдатах и офицерах, переходивших на сторону революционной Венгрии11. Что же было на самом деле? Многим памятно определение России времен Николая I как «жандарма Европы», как известно, к этому жесткому определению неоднократно прибегал и Маркс, так что некоторые его сочинения, где содержалась особенно острая критика царской политики, не публиковались или публиковались в очень ограниченных масштабах в советское время. Однако если обратиться к документам, картина окажется сложнее. Документы показывают предельную осторожность царского двора, когда вставал вопрос о военном вмешательстве в дела соседней державы. Весьма показательна в этом смысле депеша военного министра А. Чернышева от 31 декабря 1848 г. Лидерсу, командующему корпуса российской армии, дислоцированного по согласованию с Османской империей в зависимых от нее Дунайских княжествах, неподалеку от Трансильвании, где разгорелись межэтнические распри и встал вопрос о вводе русских 11 См. Правда и вымысел о реакции российского общества на венгерскую революцию 1848 г. Венгерская кампания 1849 г. В документе отмечается, что «Государь Император признает и теперь, как и прежде, неудобным вооруженное с нашей стороны вмешательство во внутренние дела Австрии, тем более что они клонятся по-видимому к благоприятной развязке; в таких обстоятельствах вступление войск наших, не вынужденное крайнею необходимостию, неминуемо затруднило бы общие в Европе политические отношения и могло бы служить на будущее время поводом к подобному вмешательству других правительств во вступление во внутренние дела соседних государств»13. Нежелание вмешиваться во внутренние дела соседней державы носило, таким образом, концептуальный характер. В Петербурге явно опасались, что перемещение части российских войск из Дунайских княжеств, где они находились с согласия осман в целях наведения порядка и пресечения революционных выступлений и куда они также были введены лишь после долгих колебаний , в Трансильванию по просьбе Вены может привести к нежелательному возникновению нового «европейского вопроса», т. Только реальная угроза полного краха Дунайской империи побудила Петербург сначала к краткосрочной отправке отрядов корпуса генерала Лидерса из Валахии в Южную Трансильванию, а затем и к согласию на большее — на направление в пределы Австрийской монархии через Галицию и словацкие земли 200-тысячной армии фельдмаршала Паскевича, перед которой, осознав неравенство сил, и сложила, как отмечалось выше, оружие венгерская революционная армия. Для того чтобы убедить Николая I в необходимости этого шага, юный Франц Иосиф, как известно, сам ездил в Варшаву, чтобы встретиться с российским императором. Опубликована и переписка Николая I, относящаяся к 1848-1849 гг. Межэтнические распри в Трансильвании в условиях венгерской революции 1848-1849 гг. Ставрополь, 2018. Венгерский поход 1849 г. Каковы были мотивы ввода русских войск на территорию соседней империи? Широко распространенные среди западных наблюдателей и комментаторов тех событий включая Карла Маркса ссылки на панславистские устремления российской внешней политики не находят подтверждения в документах, отражающих обоснование официальным Петербургом своей политики. Речь шла не о защите родственных по языку или вере народов, чьи движения также не всегда сохраняли лояльность своему законному императору, а о принципе монархической солидарности и о заинтересованности в поддержании определенных общеевропейских устоев, в формировании которых была велика роль России. Венгерское восстание было воспринято в Петербурге как составная часть всеевропейского заговора против существующего миропорядка. Решающим аргументом в пользу вмешательства явились участие в венгерском движении польских революционеров и, более того, присутствие польских военачальников на командных должностях в венгерской революционной армии. Поляки воспринимались как главная центробежная сила в Российской империи. Что же касается поляков, стоявших во главе венгерских войск, то они продолжали оставаться деятелями собственного национально-освободительного движения, направленного на восстановление независимой Польши, разделенной между тремя империями. Как читаем в одном из военных донесений, генерал Юзеф Бем, по представлениям российских военных экспертов, планировал, «утвердив свою власть в Трансильвании», двинуть затем армию в другие земли, находившиеся под скипетром Габсбургов, — сначала в Буковину, а оттуда «перенести сколь можно скорее театр возмущения в Галицию»15. Из более ранних документальных публикаций см. Авербух: Николай I и европейская реакция 1848-1849 гг. А учитывая международный статус польского вопроса, это затронуло бы и две другие монархии, разделившие Польшу. При этом заезжий польский революционный романтик Бем, судя по всему, недооценивал глубину венгеро-румынских противоречий, надеясь все-таки сделать если не основную массу трансильванских румын, то румынское революционное движение в Дунайских княжествах союзником в борьбе против Габсбургов и каждый раз посрамляясь в своих ожиданиях. В мемуарах российских офицеров — участников кампании 1849 г. Николай I, честно выполнивший свои союзнические обязательства, по отзывам, рассчитывал на то, что храбро сражавшиеся венгерские офицеры будут амнистированы17. Однако этого не произошло. Примерно 140 участников событий, включая нескольких плененных генералов и весьма умеренного премьер-министра первого революционного правительства графа Л. Баттяни, были казнены. Это не только вызвало крайне негативный резонанс в мире организатор казней генерал Гайнау стал невъездным в Англию и Францию , но и бросило тень на российское правительство как на косвенного соучастника расправы. Никакого политического выигрыша эта кампания России не принесла. Николай I после этого очень долго не принимал австрийского посла. А через считанные годы, с началом Крымской войны, когда Австрия заняла недружественную России позицию, оккупировав Дунайские княжества, она, по выражению одного из современников, удивила весь мир своей неблагодарностью, поскольку Франц Иосиф был обязан российскому вмешательству сохранением своей династии на престоле.
Посвященный этому событию праздник является официальным выходным. К середине XIX века в Венгерском королевстве сформировалось национально-освободительное движение. Причиной этого стал жесткий контроль со стороны правящей в Австрийской империи династии Габсбургов над политической, экономической и общественной жизнью Венгрии.
"Тёмный историк" - о том, зачем Николай I подавил Венгерское восстание.
Русская армия под началом Паскевича подавила Венгерское восстание и спасла Австрийскую империю от развала. демократическая революция в Венгерском королевстве, входившем в состав Австрийской империи, одна из европейских революций 1848-1849 годов. Подавление Венгерского восстания (1848—1849) или Венгерская война — вооруженные столкновения между отрядами венгерской армии и австрийскими императорскими войсками, начавшиеся после попытки выхода Венгрии из Австрийской империи.
Словацкое восстание 1848–49 - Slovak Uprising of 1848–49
вот границы королевства Венгрия в составе Австрийской империи на 1848 год (выделено желтым): cTOOhvNQnEMRhxDLCuJQyM5C_mt3GCBTOcn8mQty Однако венгерский национализм дальше начал проявлять еще и сепаратистские тенденции. ВЕНГЕРСКАЯ ВОЙНА 1848—49 гг. Охватившее Европу революционное движение 1848 г. отразилось и на внутр. жизни Австр. империи. Началась 15 марта 1848 народным восстанием в Пеште, вспыхнувшим под влиянием известий о победе революции в Вене. Март 1848 года разделил Венгрию на два лагеря. В сентябре 1848 года сейм пошел на уступки восстанию вредителей, чтобы не разрушить Австро-Венгерский союз. Венгерскую революцию 1848-1849 гг. спровоцировали два основных момента: Во-первых, начался подъем национально-освободительного движения среди венгров.
Подавление Венгерского восстания (1848—1849)
Несмотря на то, что Венгрия обрела независимость лишь в 1918 году, революция 1848 года заложила основы будущей государственности. Актуальные новости рынка зарубежной недвижимости в телеграм-канале Подписаться.
Карта боевых действий Николай был известен своим консерватизмом и желанием подавить любые народные выступления еще со времен восстания декабристов, так что откликнулся на зов и направил внушительный военный корпус в Венгрию под командованием генерала Паскевича. Русские и Австрийские войска начали синхронное наступление на Венгрию и уже 13 июля Буда и Пешт были освобождены от бунтовщиков, как и прочие важные города региона. У сил революции не было шансов против войск двух империй.
Русская армия, закаленная в наполеоновский вонах, считалась на тот момент сильнейшей сухопутной армией в мире, а австрийцы уже успели подавить остальные восстания в стране и смогли бросить все силы на венгров. К 5 сентября все очаги сопротивления в Венгрии были подавлены и капитулировали. Капитуляция венгерской армии перед русскими войсками После краха революции Венгрии пришлось дорого заплатить за свое бунтарство. В регионе ввелась военная диктатура австрийцев, множество лидеров восстания было казнено и брошено в тюрьмы, все свободы и автономии были упразднены и восстановлена абсолютная власть центра. Однако сохранилась отмена крепостного права и ликвидация феодализма, что уже ставило отсталую Венгрию на путь прогресса.
В 1867 году Австрийская империя превратилась в Австро-Венгерскую, с автономией и своим правительством Венгрии, а полностью страна станет независима только после окончания Первой Мировой войны. Россия же не получила от своего участия в войне практически ничего. Более того, поклявшийся в вечной верности и дружбе император Австрии, вероломно предаст и откажет в помощи Николаю в Крымской войне, что преподаст русским правителям ценный урок - других настоящих союзников кроме армии и флота у России быть не може По материалам и с использованием фотографий с сайтов :.
Разгадав его намерения Лидерс также устремился за ним.
Остатки венгерских войск отошли на запад к Тимишоару , где приняли участие а неудачном для себя сражении при Темешваре. На следующий день армия Бема капитулировала, а сам он бежал в Турцию. Потери[ править править вики-текст ] Потери русской армии в ходе Венгерского похода составили 708 убитых, 2447 раненых и 10 885 умерших от болезней. Кроме того, чрезвычайные расходы для войск, находившихся на военном положении в Венгрии и России, а также продовольствие армии на театре войны, составили около 47,5 миллионов рублей. Потери австрийской армии составили 16600 убитыми и ранеными, а также 41 тыс.
Венгерские потери составили 24 тыс. Отчасти это объясняется тем, что венгры традиционно занимались военным ремеслом, тогда как податным сословием были славяне. На стороне венгров была вся либеральная европейская общественность, которая видела в их выступлениях проявление национально-освободительной борьбы. Равным образом венгерская армия была проникнута высоким патриотическим пафосом и пользовалась поддержкой местного венгерского населения. Однако венгерская армия не смогла эффективно противостоять русским войсками и продержалась лишь 2 месяца.
Русская армия в Венгрии могла оказаться в положении Наполеона, поэтому фельдмаршал Паскевич особое значение придавал не "баталиям", а "маневрам", внимательно следя за сохранностью коммуникаций, лояльностью местного населения и имиджем русской армии.
Наблюдательность, открытость к другим культурам, доброжелательное отношение к описываемым людям разных национальностей и языков — характерные черты очерковой манеры Фатеева. Причем, будучи человеком славянофильского круга, он вместе с тем сохранял идеологически непредвзятый взгляд на объекты своего описания и довольно трезво смотрел, в частности, и на губительные последствия для Венгрии самого пребывания на ее территории 200-тысячного иноземного войска: «Венгерщина долго будет помнить поход этот: что виноградников разорено! Что погребов с вином разбито! Что хлеба на корню потоптано, что гусей, овец у жителей потаскано», — вкладывает он эти горькие слова в уста своего персонажа, от имени которого ведется повествование в одном из художественных произведений. Текст приводится в соответствии с правилами современного правописания и пунктуации. День сдачи венгров Из воспоминаний о походе в Венгрию, в 1849 г. Несчастно было для Венгрии 1-е Августа 1849 г. Корпуса войск ея, далеко уступавшие нахлынувшей массе войск Русских и Австрийских, и в числе и в средствах к продолжению войны, после поражения под Дебречином и Темесваром [50] , не могли уже вести неравной борьбы.
Их дух и энергия упали от ряда неудач в боевых столкновениях с Русскими войсками; их материальные способы — истощены, пути продовольствия — отрезаны. В этом безнадежном положении генерал Гёргей первый подал мысль и голос, во избежание напрасного и бесполезного кровопролития, уступить неотразимой силе обстоятельств, и сложить с вверенною себе армиею оружие… но не перед Австрийцами, а перед Русскими войсками. По рукам наших офицеров в то время ходил перевод письма, писанного Гёргеем по этому случаю, не помню хорошо, — к корпусному ли командиру нашему, генерал-адъютанту Ридигеру [51] , или прямо к его светлости, главнокомандующему нашею армиею, графу Паскевичу-Эриванскому [52]. В письме этом ясно выражалось, что только перед Русскими войсками Венгры положат оружие, и что напротив, с Австрийцами они будут драться до последней капли крови. Поручая себя великодушию Русского Монарха, в этом письме Гёргей просил ходатайства перед Его Величеством, чтобы никто из сподвижников его, Гёргея, поднявших, на защиту родной страны оружие, «не был предан свирепой мести врагов»; наконец просил, чтобы ему дозволено было прислать парламентеров, для определения условий, на которых должна была его армия положить оружие… Последовавший на письмо это ответ от князя Варшавского [53] предписывал сдачу безусловную! Нет никакой возможности сказать точно, действовал ли в этих обстоятельствах Гёргей самостоятельно, или согласно желанию целой своей армии, видевшей безысходность своего положения, и находившей неизбежным согласиться на безусловную сдачу, — но только этот печальный факт совершился, печальный, потому что надолго убил всякую мысль об освобождении [54]. Нет сомнения, что как в рядах войск Венгерских, так и среди народа, были жаркие противники этой меры, однако же, что касается до большинства, кажется — оно было в то время на стороне безусловной покорности, извиняемой необходимостию и невозможностию прододжать войну… Кто мог ожидать, что дело примет такой крутой оборот? Все обвинения, впоследствии так жестоко павшие на Венгерского генерала, вследствие сдачи им оружия, все оскорбительные подозрения и толки, распространившиеся на этот счет в массе публики, едва ли могут иметь основание… Здесь представляется простой вопрос: что он мог сделать с какими-нибудь 40 тыс. Для сдачи оружия, по обоюдному согласию главных начальников, была назначена равнина близ д.
Вилагош, между крепостью Арадом и городом Гросс-Вардейном [56] … Почти весь наш 3-й корпус и часть 2-го стали сюда собираться 1-го Августа и занимать назначенныя им по диспозиции места. Утро было прелестное. Солнце медленно выплывало из-за гребня фиолетовых гор, видневшихся на горизонте. В воздухе, еще влажном от ночной росы, носился аромат от притоптанной конскими копытами травы. Войска наши двигались в разных направлениях, становились на позицию, устроивались в боевый порядок. Равнина кипела миллионами звуков: людской говор, ржание коней, стук орудийных лафетов, все сливалось в какой-то неопределенный шум. Было что-то особенно поразительное во всех этих приготовлениях… Венгерская армия еще не показывалась. Ставши в линию, полк наш спешился. Я тоже слез с усталого коня, прилег на мокрую траву, и, глядя в даль, задумался.
Я думал… но, Боже мой, что же я думал в эти минуты? Но вот, на окраине степи, с юга, поднялось как будто легкое облачко… За ним другое, третье… Облачка наконец превратились в столбы пыли. Показались передовые отряды Венгерцев. Где-то вдалеке, с их стороны, пронеслось несколько пушечных выстрелов. Как мы узнали впоследствии, эти выстрелы были сделаны Австрийцами, шедшими от Темесвара. Они открыли огонь по арьергарду Венгерской армии, с целью: заставить Венгерскую армию защищаться, завязать дело, разбить ее так как на стороне Австрийцев было численное превосходство и стратегические условия , и таким образом дать всему делу такой вид, что сдача Венгерской армии есть следствие победы Австрийцев. К счастию, генерал Ридигер, вероятно предвидя это, еще заблаговременно направил небольшой отряд, с тем, чтобы он, прорезавшись между арьергардом Венгров и авангардом Австрийцев, не дозволил последним начать неприязненных действий. Так и случилось, хотя этот отряд несколько и опоздал… Вскоре вся противоположная нам сторона равнины покрылась густыми массами Венгерских войск. В подзорную трубу можно было видеть, как эти массы ворочались, свертывались в колонны, строили фронт, выдвигали артиллерию; одним словом, они делали то же самое, что и мы, но с какими чувствами они должны были готовиться к этой катастрофе?..
К 11-ти часам все войска были уже на своих местах; в 12-ть прибыл генерал Ридигер, и, окруженный многочисленною свитою, повел всю линию нашу в боевом порядке вперед. Фронт Венгерский сделал то же самое. Несмотря на то, что сдача армии было уже дело почти решенное, оба фронта, казалось, еще сохранили свой угрожающий вид [57] ; у артиллеристов их и наших дымились пальники [58]. Пройдя по нескольку сот шагов, оба фронта снова остановились, и с неприятельской стороны отделилась группа, человек во сто, верхами. Группа эта подвигалась ближе и ближе, и, спустя несколько минут, можно было уже ясно различить каждого из всадников порознь. Впереди всех, в национальной коричневой венгерке с красными снурками, в белой пуховой шляпе с пером, ехал сам Гёргей… Генерал Ридигер также тронулся к нему на встречу. В эту минуту один маловажный случай дал мне возможность присоединиться к его свите, и таким образом мне удалось видеть кое-что, как из этой сцены, так и из последующих… Постараюсь рассказать об этом, как умею. С блестящей свитой, состоявшей из высших офицеров Венгерской армии [59] , Гёргей галопом подъехал к генералу Ридигеру, и, отсалютовавши, подал ему сначала строевой рапорт о числительном составе своих войск, и потом свою шпагу. К сожалению, находясь далеко сзади свиты, я не имел возможности слышать их разговора; я видел только, что Ридигер не принял шпаги [60] ; я даже не мог хорошенько разглядеть черты Венгерского генерала, потому что черная повязка, которую он носил вследствие полученной недавно контузии, скрывала большую часть лица его [61].
После нескольких минут разговора, Гёргей, обратясь к своей свите, произнес несколько слов, на которые все отвечали каким-то восторженным кликом elien [62] , и, круто поворотив коней своих, как вихрь помчались к своим колоннам. Вслед за тем генерал Ридигер, в сопровождении Гёргея, объезжал Венгерские войска, которые делали ему на караул. Во многих полках их, хоры музыки играли наше: Боже царя храни… Можно было бы подумать, что это парад, если б в загорелых, опаленных солнцем и порохом лицах Венгров, не выражалось какого-то скорбного, тяжелого чувства, которое чтобы понять вполне, нужно многое вспомнить! Здесь страдало и самолюбие воина, случайностями войны принужденного почти бесславно положить оружие, и другое еще чувство, с которым связывается мысль о потере навсегда своей национальной свободы. И неумолимо-скоро бегут последние минуты… Объехав ряды, генерал Ридигер еще ближе подвел свой фронт и отдал приказание сдавать знамена. Тяжелое, потрясающее впечатление произвел на Венгров приказ этот. Казалось, что до той минуты они еще верили в возможность другого для себя исхода. Но роковой приказ отдан и глухо из уст в уста понесся по рядам. Раздались звуки похоронного марша… и разноцветные знамена, честь и святыня армии, осенив в последний раз свои колонны, стали переходить в руки Русских, трепеща и колыхаясь в воздухе.
В рядах Венгерских послышался какой-то глухой ропот… рыдания… Кое-где раздались выстрелы… Нашлись такие, что не хотели пережить катастрофы. Несколько минут позже, войска стали снимать с себя амуницию и оружие. Всё это сбрасывалось в беспорядке перед колоннами… Иные ломали на части клинки своих сабель… Спустя еще два часа, все сорок тысяч солдат, еще сегодня составлявшие боевую армию, были военнопленными в полном смысле слова. Для приема знамен, лошадей, оружия и для конвоя к обезоруженным войскам еще прежде были приготовлены от нашей армии особые части. Лошади их кавалерии, вместе с седельным убором, приняты нашими кавалеристами, и затем все Венгры были построены в густые колонны, и окружены нашими войсками. Было что-то особенно тягостное во всей этой церемонии не для одних Венгров, и впечатления этого дня для многих из нас, кто был свидетелем всех этих сцен, надолго останутся в памяти. В самом деле, положительно можно сказать, что почти каждый из нас Русских, и солдат, и офицер, чувствовал в то время себя участником в этой сумме общего несчастия Венгерцев… Всем нам было грустно, тяжело… [63] К вечеру и наши войска и пленные — выступили в поход обратно к главной квартире [64]. Под влиянием происшествий этого дня, я задумчиво ехал при своем эскадроне, конвоировавшем батальон пленных. Я совершенно не нашелся, что отвечать ему… Хотел было протянуть руку… и почти не посмел… «Нешка прииде на нас злы час, брате», прибавил он по Словацки, вздыхая и поникнув головою.
Весь мужественный облик его изобразил страшное нравственное страдание [66]. В последующие за тем дни лагерь наш представлял довольно оживленную картину. Сдавшиеся Венгры размещены были бивуаками по соседству с нашими войсками, и между ими и нашими солдатами успели уже образоваться самые дружеские отношения [67]. Наши делились с ними своими порциями потому что для них почему-то не было доставлено продовольствия , а те, в свою очередь, помогали нашим в чистке амуниции и уходе за лошадьми. Кругом кипели живые беседы, на том языке, который сами для себя создают наши солдаты, и с помощью которого они всегда сумеют объясниться со всяким чужеземцем [68]. Здесь для беседы представлялось еще более удобств, потому что из наших солдат почти каждый, квартируя в царстве Польском и Западных губерниях, более или менее ознакомливается с Польским языком, а между Венграми даже и чистые Мадьяры многие говорят по Славянски. Что касается до их офицеров, то они почти все помещены были в городке при нашей главной квартире [69]. Здесь мы имели случай убедиться, как велика была их симпатия к Русским, и как мало они ожидали вмешательства со стороны России в их борьбу с Австриею. Многие из них даже не шутя были убеждены, что Венгрия, отделясь от Австрии, будет присоединена к России; с увлечением мечтали об этом соединении… Будущая судьба Венгерцев в то время еще никому положительно не была известна.
Многие из них просили нашего главнокомандующего [70] , чтобы им дозволено было поступить в Русскую службу, но все получили отказ, а между тем пронесся слух, что вся обезоруженная армия будет передана Австрии [71]. Трудно было положиться в будущем на великодушие Австрии, и как только слухи эти получили некоторую достоверность, многие из них в то же время поспешили скрыться. Из тех же, которые не решились на бегство, а доверчиво надеялись получить прощение Австрии, многие были преданы впоследствии суду, и по ее бесстыдному вероломству, поплатились или головой своей, или свободою [73]. Между тем в главную квартиру уже прибыли от Австрийских войск офицеры с особыми поручениями, для приёма в свое заведывание сдавшейся армии, с ее артиллериею, оружием, лошадьми и обозами. Каким образом все это происходило, мне неизвестно, потому что полк, утомленный долговременными передвижениями, был вскоре оттуда выведен и расположен на квартирах… Александр Стыкалин, канд. Сдача революционной венгерской армии русским войскам под Вилагошем в августе 1849 г. Хорватом, опубликовавшим в 2011 г. Гусева сборник мемуарных текстов и беллетристики А. Фатеева, отражающих, в первую очередь, его впечатления от пребывания в венгерских землях в 1848-1849 гг.
Budapest Bp. Домокоша Кошари. Потемкина и А. Соответствующий раздел в этой книге вполне определенно характеризует авторскую позицию — «Изменническое поведение Гёргея» Т. Однако в «Краткой истории Венгрии с древнейших времен до наших дней» М. Исламов дал более дифференцированную оценку роли Гёргея. Николаи, веденный во время Венгерской кампании 1849 г. Сентябрь — декабрь. Дневник 1849 г.
Запись относится к 21 мая 1849 г. Ридигеру, командовавшему непосредственно противостоявшей его войскам соединением русской армии, цитируется по: Германн Р. Русские войска в Венгрии в 1849-ом году.