Его сопровождал и президент Мануэль Асанья. Временной столицей Республики на несколько месяцев стала Валенсия.
Улица Серрано (Мадрид)
Асанья (далее А) (Azana) Мануэль (10.1.1880. Алькала-де-Энарес, — 4.11.1940, Монтобан, испанский политический деятель и литератор. Став премьер-министром, Асанья отказался от примирения с президентом й и сместил его 10 мая 1936. После свержения монархии в апреле 1931-го Асанья стал военным министром во временном правительстве республики. Мануэль Асанья Написать комментарий Нашли ошибку? Определение термина АСАНЬЯ, Мануэль. Выборка из десятков политических словарей. Мануэль Асанья Диас — испанский политический деятель, президент Испании.
Мероприятия короля Испании
Игрок сборной Мозамбика Нельсон Жоао Мануэль прокомментировал первую победу своей сборной на чемпионате мира."Мы выиграли сегодня, это важно после поражения с Испанией. Но в феврале 1936 года с минимальным перевесом в голосах очередные выборы выиграл блок левых партий, который и сформировал новое правительство под руководством Мануэля Асанья. Мануэль Асанья Написать комментарий Нашли ошибку? Асанья-и-Диас Мануэль быстро стал признанным экспертом в своей области и получил множество наград и заслуженных званий.
Глава 3. Вторая республика
На самом деле, однако, данная мера только способствовала созданию большого количества реакционных офицеров-политиканов, на казенный счет систематически занимавшихся различными интригами и заговорами против республики. Это с особенной яркостью обнаружилось позднее, во время мятежа Франко. В 1931, после первого кризиса, перенесенного Временным правительством в результате оппозиции Алкала Замора к попыткам республики ограничить злоупотребления религиозных орденов, А. Этот пост он занимал в течение 2 лет 1931-33 , прилагая усилия к укреплению Испанской республики.
В свою очередь, председатель Женералитата - автономного правительства Каталонии - Карлес Пучдемон квалифицировал плебисцит как событие, которое будет иметь вытекающие из его результатов юридические последствия, то есть провозглашение независимости Каталонии. Каждая из сторон каталонского противостояния опиралась на юридическую базу, которая обеспечивала легальность или псевдолегальность принимаемых ими решений и вытекающих из них практических шагов. Правительство Испании делало упор на Конституцию страны 1978 года, в статье 2 которой прописано, что «Конституция основана на нерушимом единстве испанской Нации, единой и неделимой для всех испанцев Родине; она признает и гарантирует право на автономию для национальностей и регионов, ее составляющих, а также солидарность между всеми ними»1. При этом Основной закон Испании не предусматривает возможность отделения от страны какой-либо административно-территориальной единицы и, соответственно, проведения в этих целях регионального референдума. Согласно статьи 155 Конституции, в случае невыполнения автономным сообществом своих обязательств, правительство Испании «может, с согласия абсолютного большинства Сената, принять меры для выполнения таким сообществом указанных обязательств в принудительном порядке либо принять меры, необходимые для защиты общенациональных интересов». Власти Каталонии, со своей стороны, опирались на принятые региональным Парламентом в сентябре в весьма скандальной обстановке - все депутаты, выступавшие за сохранение единства Испании, покинули зал заседаний - законы, которые были призваны оформить юридическую основу для проведения необходимых шагов по мирному отделению этой автономии от Испании и создания независимого каталонского государства в форме республики. Подчеркнем в этой связи, что указанные законы были незамедлительно отменены Конституционным судом Испании на основе статьи 153 Конституции страны2.
Эта краткая преамбула, надеюсь, поможет читателю глубже понять суть происходящих в Каталонии сложных процессов. Одновременно целесообразно обратить внимание на то, что нынешние события в этом автономном сообществе Испании - не случайный всплеск эмоций и конфронтации между Мадридом и Барселоной, а результат длительного противостояния между ними, своими корнями уходящего в глубину истории. Это противостояние знало как сравнительно спокойные времена, так и периоды резких обострений, причем попытки провозгласить независимость Каталонии случались и прежде. В ХХ веке такая попытка была предпринята 6 октября 1934 года, то есть ровно за 83 года до нынешней атаки каталонских националистов на целостность испанского государства. Тогда в Каталонии, как и в этом октябре, стояла теплая, на солнце даже жаркая погода. Многие наблюдатели обратили внимание на это совпадение, потому что осенью в этом регионе Испании нередки дожди и похолодания. Но это совпадение, естественно, не единственное. Однако есть и существенная разница - тогда региональные каталонские власти формально боролись с поднявшим в Испании, голову правым радикализмом, который подпирали откровенно профашистские силы. Эти силы оседлали в ту пору правительство Испании, и само их доминирование на политической арене страны было неприемлемо для каталонских националистов, которые в большинстве своем придерживались левых взглядов. Однако планам создания Каталонского государства и Федеративной испанской республики не суждено было осуществиться.
Генерал-капитан Каталонии Батет, на поддержку которого рассчитывали националисты, занял прямо противоположную позицию и за несколько часов подавил мятеж сепаратистов, применив для наведения порядка силу, включая артиллерию. Наутро следующего дня Компанис и все члены Женералитата были арестованы и интернированы на военном корабле «Уругвай», который стоял в барселонском порту. Сама же независимость Каталонии просуществовала тогда десять часов. Среди арестованных в силу случая оказался и будущий Президент Испании Мануэль Асанья, который приехал в Барселону по личным делам. Однако менее чем через два года - после победы на выборах в Испании в феврале 1936 года Народного фронта - он оказался на свободе. Тогда же - в октябре 1934-го - в процессе разгона «мятежников-националистов» было убито 70 человек и ранено более 250. Многие историки сходятся в том, что эти события в Каталонии стали предтечей гражданской войны в Испании, продемонстрировав резко возросший уровень конфронтации и взаимного неприятия между теми силами, которые сойдутся в «гражданской» рукопашной двумя годами позже. Во время гражданской войны Каталония была ключевым звеном сопротивления мятежникам. Она понесла серьезные людские потери, ей был нанесен огромный материальный ущерб. После установления франкистской диктатуры новые власти организовали в Каталонии показательную чистку, сурово наказав всех тех, кто поддерживал правительство Народного фронта.
Хотя с тех приснопамятных лет прошло восемь десятилетий, трагические события той исторической эпохи так или иначе сохранились в народной памяти и не могут не подпитывать националистические настроения в наши дни, несмотря на то, что официальный Мадрид стремится их не замечать. В последние годы автором данной публикации написан целый ряд статей по проблемам современной Каталонии и каталонскому национализму. Названия некоторых из них с их адресами в Интернете приводятся в сноске. Они могут быть полезны тем читателям, которые хотят глубже вникнуть в суть каталонского кризиса, проследить за его вызреванием и эволюцией3. Как показывает исторический опыт, причем не только каталонский, но и общемировой, для того чтобы состоялся переход от националистической риторики к практическим действиям, необходим лидер или группа лидеров, способных разжечь тлеющий в обществе огонек национализма и повести массы за собой на штурм условной цитадели. Таким лидером и стал Артур Мас, до появления которого на политическом Олимпе Каталонии местный национализм пребывал в латентном, невыраженном состоянии. Свидетельством этого является хотя бы то обстоятельство, что, когда другой испанский «тлеющий» регион - Страна Басков - переживал в 2004-2009 годах период «националистического обострения», также во многом связанный с появлением и деятельностью ярко выраженного лидера-сепаратиста Х. Ибарретче, возглавлявшего в те годы баскское автономное правительство, каталонцы тогда никак не поддержали баскский порыв к обретению независимости и он заглох сам собой после поражения партии Ибарретче на региональных выборах и исчезновения самого лидера из политической жизни страны4. Особенностью современного каталонского сюжета является то обстоятельство, что двигателем сепаратизма выступает неестественная с позиций классической политической культуры коалиция, состоящая из националистов правоцентристского толка, представляющих прежде всего каталонскую буржуазию до сих пор они считались умеренными националистами , и их традиционных противников на политическом поле из Левой республиканской партии Каталонии. В переводе на русский язык - кандидатура народного единства.
Примечательно, что CUP зачастую заказывает музыку в этом странном триумвирате, напоминающем крыловскую троицу в составе лебедя, рака и щуки. Так, именно вследствие нежелания CUP поддержать по идеологическим причинам кандидатуру Артура Маса на пост председателя Женералитата после региональных выборов в сентябре 2015 года, он был вынужден отказаться от политической деятельности, а лидером сепаратистского движения, по сути случайно, стал компромиссный кандидат Карлес Пучдемон, занимавший до этого достаточно скромный пост мэра города Жерона. Пучдемон, равно как и его правая рука по коалиции, руководитель левых республиканцев Ориоль Жункерас, а также третья ключевая фигура сепаратистов - председатель каталонского Парламента Карме Форкадель - лидеры совсем не яркие, а даже, скорее, тусклые. Их трудно отнести к категории выдающихся персоналий, способных задать ритм эпохе. Типичные «люди из народа», такие «как все». Подобный образ современных европейских политиков - дело в наши дни обыденное. Каталонцы в этом смысле не исключение. Тем не менее Артуром Масом был задан определенный алгоритм развития ситуации, которая в дальнейшем продолжала развиваться во многом по своим внутренним законам. Националистами-сепаратистами была в свое время обнародована «Дорожная карта» действий по обретению Каталонией независимости, которая была хорошо известна как Мадриду, так и широкой общественности и на которую центральные власти до поры до времени, по сути дела, никак не реагировали, позволив ситуации дойти до откровенно кризисного состояния. Складывается впечатление, что у официального Мадрида даже не было намечено плана ответных действий на «вызов» сторонников независимости и правительство Испании занялось выработкой соответствующих шагов только в самое последнее время, буквально в авральном режиме.
Это обстоятельство, кстати сказать, стало одним из главных элементов критики со стороны оппозиции, прежде всего влиятельной Испанской социалистической рабочей партии ИСРП , в отношении действий кабинета премьер-министра Мариано Рахоя в вопросе урегулирования каталонского кризиса. При этом следует также обратить внимание на то, что оппозиция до поры до времени сама вяло реагировала на происходившие в Каталонии события, явно надеясь на то, что Рахой и его консервативная Народная партия оступятся в Каталонии, что создаст условия для отстранения «народников» от власти по итогам следующих общенациональных выборов. И только крайняя серьезность сложившейся ситуации, когда стало понятно, что независимость Каталонии - это не иллюзорная абстракция, а если ничего не делать, то вполне реальная перспектива, заставила оппозицию в лице ИСРП, а также правоцентристской партии «Граждане» поддержать линию испанского правительства в вопросе противодействия каталонскому сепаратизму. Каталония сегодня реально расколота пополам.
Вместе с тем философ не отвергал потребность в единстве между отдельными людьми, если только сосуществование не означает для каждого из них потерю самого себя. Человека в смысле индивидуального человеческого существования, которого он провозглашал началом всего, не следует путать с homo sapiens Линнея, субъектом общественного договора Руссо или бесперым двуногим Платона. Человек Унамуно определяется тем, что он существует не в абстрактном пространстве философской мысли, а в реальном мире, населенном другими людьми, похожими на него исключительно в том смысле, что все они бесконечно отличаются друг от друга. Особенность этого человека заключалась в том, что ни по каким своим характеристикам он не сравним с другими людьми. Его нельзя свести к группе, частью которой он является, даже если с другими ее участниками его объединяют политические или религиозные взгляды, происхождение, язык и культура.
Экзистенциальная концепция Унамуно не встраивалась ни в какую политическую идеологию — ни в правую, ни в левую, — поскольку в ее основании лежал не патриотический экстаз, не процесс обретения единства через классовую борьбу и не осмысление себя через противопоставление другим народам и культурам. Фундаментом человеческого существования философ провозглашал трагедию от осознания собственной конечности и утопическую потребность в преодолении этой конечности, что с интеллектуальной точки зрения делало его как минимум бесполезной, а как максимум — неудобной фигурой для пропаганды. Его рассуждения о неотвратимости смерти нельзя было нанести на транспаранты и гордо скандировать на митингах. Провозглашение сомнения, неуверенности и внутреннего конфликта как принципиальных характеристик человеческого бытия противоречило программам, в духе которых в мире не существовало никакой определенности. В своих взглядах на прошлое и будущее, культурную и национальную идентичность Испании и испанцев Унамуно тоже ускользал от однозначных определений. Он критиковал и прогрессистов, которые считали, что страну необходимо модернизировать по образцу других европейских государств, и традиционалистов, призывавших во всем придерживаться консервативных ценностей. Обе позиции представлялись Унамуно слишком ограниченными, поскольку занять одну сторону невозможно, хотя бы частично не приняв другую. Отказываясь воспринимать аргументы оппонентов, по мнению философа, и «просветители», и «реакционеры» больше беспокоились о том, как доказать свою правоту, а не о том, как сформулировать лучший путь развития для Испании. Сам Унамуно считал, что нельзя ни отгораживаться от остального мира, ни отрекаться от своих корней.
Чтобы достичь процветания и выбраться из череды политических кризисов конца XIX и начала XX века, следовало совместить обе позиции. В политике Унамуно последовательно критиковал марксизм, анархизм, либерализм и национализм, но идеальной моделью государства при этом считал ту, в которой сторонники разных идеологий и представители разных этнических групп смогут продуктивно и уважительно взаимодействовать друг с другом. Испанию его мечты можно было бы определить словосочетанием «динамическое единство противоположностей». Но, пожалуй, самой главной характеристикой мировоззрения Унамуно во всем, что касалось и политики, и индивидуального существования, можно считать его человечность. Он сосредотачивался не на масштабных идеях, ради которых живет и умирает «маленький человек», а на том самом «маленьком человеке из мяса и костей, который рождается, страдает и умирает». Унамуно оказался уникальной фигурой для интеллектуального ландшафта Испании на стыке эпох. Он выстроил концепцию вокруг фигуры реального индивида, отказавшись от претензий других философов на масштаб и универсальность, и одновременно активно участвовал в политических дискуссиях, тревожился о судьбе родины и о проблемах, выходивших далеко за рамки темы «маленького человека». Как же получилось, что мыслитель, на протяжении всей жизни неизменно выступавший против междоусобных конфликтов, насилия и притеснений, к середине 1930-х превратился в ожесточенного противника республиканского строя и поначалу поддержал восстание националистов, консерваторов и военных? Из противника Республики — в борцы против мятежников Практически вся жизнь Унамуно пришлась на период масштабных геополитических потрясений.
За карлистскими войнами в конце XIX века последовала Испано-американская война, закончившаяся для европейской колониальной державы потерей Кубы, Пуэрто-Рико и Филиппин, и монархический кризис 1920-х с военной диктатурой Примо де Риверы с последующим установлением Второй Испанской Республики. Личные переживания Унамуно накладывались на постоянное беспокойство о том, что ждет его страну. Прежний режим существования колониальной империи старого типа казался невозможен, а в новом мире Испания еще не обрела своего места. Философ чувствовал себя потерянным и как гражданин в государстве, которое раздирали на части противоборствующие политические силы, и как человек, мечущийся между религией и наукой, бессмертием и конечностью, скорбью и экстазом. Волнения о туманном будущем Испании, экстаз от пребывания в мире и скорбь от осознания того, что это пребывание не вечно, — противоречивые переживания одновременно вдохновляли Унамуно и погружали в глубокое уныние. Если бы не было моей жены и моих детей, моего мира, который мне дал Бог… Осужденный представлять белое черным, а черное белым и не понимаемый ни теми, ни другими, я с огорчением наблюдаю за затянувшимся спектаклем вульгарности». К моменту написания этого письма Унамуно уже восемь лет занимал должность ректора Саламанкского университета. По всей стране его знали и уважали как выдающегося специалиста по литературе и философии. Он выпускал сборники стихов и художественных произведений, в которых не менее глубоко, чем в академических трактатах, исследовал испанскую культурную идентичность, рефлексировал над связью между прошлым, настоящим и будущим, переосмыслял классические сюжеты — от приключений Дон Кихота до убийства Авеля Каином.
Его карьера складывалась триумфально, а личная жизнь, несмотря на смерть первенца, обретала новые смыслы благодаря теплым отношениям с женой и рождению детей. Тем не менее существование Унамуно даже в самые стабильные моменты оставалось агонией, нескончаемой попыткой обрести себя. В 1910-х политические симпатии философа склонились в сторону либерализма. Унамуно считал, что, лишь преодолев узость мысли карлистов-традиционалистов и бросив все силы на укрепление демократических ценностей, у испанцев получится избежать давно назревшего противостояния между соотечественниками. Одним из явных примеров непримиримого конфликта в испанском обществе философ называл разделение на сторонников и противников Германии в Первую мировую. Сам Унамуно поддерживал Антанту и считал нейтралитет в войне не следствием пацифизма, а свидетельством разлада как среди граждан, так и во власти. Испании придется заплатить высокую цену за свой нейтралитет». Резкая критика властей в начале 1920-х воспринималась практически как измена: недоброжелатели считали, что если философ поддерживал «крестовый поход» других государств против Германской империи, то косвенно одобрял подобные меры против любого монархического строя. Несмотря на высокий статус и академический авторитет, Унамуно никогда не был ни дипломатом, ни бюрократом.
Он откровенно обличал провальную политику не сумевшего примирить левых и правых короля Альфонсо XIII, чем нажил себе немало влиятельных оппонентов. Переворот в сентябре 1923 года, когда генерал Мигель Примо де Ривера при попустительстве монарха распустил легитимное правительство, отменил Конституцию, ввел цензуру и учредил «военную директорию» с собой во главе, предопределил судьбу Унамуно. Сторонники диктатора отнеслись к нему как к антимонархисту, хотя баск всю сознательную жизнь держался в стороне от радикализма и тем более не поддерживал насилие как способ решения разногласий. Тем не менее в 1924 году его сняли с должности ректора и выслали на Канарские острова. Оттуда Унамуно выбрался во Францию и поселился в приграничном городке Андае, чтобы оставаться как можно ближе к Испании, но избежать дальнейших преследований. Вернуться на родину у философа получилось лишь в феврале 1930-го, когда Примо де Ривера лишился поддержки консервативной элиты, короля и армии из-за кумовства, неспособности решить назревшие социальные проблемы и обеспечить экономическую стабильность. Осознав шаткость своего положения, 60-летний диктатор подал в отставку и переехал в Париж, где скончался в марте того же года. Авторитет короля достиг минимума — десятки тысяч жителей в разных регионах мечтали о республике. Их желание исполнилось в первой половине 1931 года: лояльные монарху политики опасались перехода граждан к открытому насилию и отказывались возглавить правительство.
Альфонсо в такой ситуации не захотел бороться за власть и предпочел вместе с семьей покинуть страну, хотя официально и не отрекся. Так началась история Второй Испанской Республики. Унамуно не только восстановили на посту ректора, но и назначили президентом Совета народного образования. В июне 1931 года философа выбрали депутатом Учредительных Кортесов от Саламанки, что позволило ему участвовать в разработке новой Конституции. Несмотря на смену власти и падение консервативной элиты, которую Унамуно резко критиковал перед изгнанием, будущее страны по-прежнему вызывало у него мало оптимизма. Без воодушевления или радости по этому поводу опытный академик сухо говорил, что война, вероятно, осталась единственным способом разрешения противоречий внутри Испании. Он оказался прав: значительная часть населения примкнула к лагерям непримиримых идеологических противников, а республиканское правительство, как и его предшественники, не смогло успокоить все стороны гражданского конфликта. Когда к 1933 году стало очевидно, что аграрные реформы новой власти не приносят результатов, а антиклерикальные меры лишь усугубляют внутренний раскол, ректор Саламанкского университета повел себя так же, как и при монархии: откровенно и резко высказал несогласие с официальной политикой. Унамуно мечтал об унитарной Испании, где господствовала бы идея сотрудничества, а не классовой борьбы, и где граждане характеризовались бы свободой, дисциплиной и ответственностью.
Очевидно, что ни одному из этих критериев Вторая Республика не соответствовала: какие бы решения ни принимали законодатели, они только усиливали разногласия между коммунистами, анархистами, либералами, монархистами и националистами. При диктатуре Примо де Риверы Унамуно провозглашали едва ли не революционером, а после падения монархии, наоборот, критиковали и подвергали санкциям за симпатии к правым. Последнее обвинение нельзя считать полностью беспочвенным, но «консервативный откат» на позднем этапе жизни философа случился не из-за ненависти к пролетариату и не из-за ностальгии по прежнему укладу.
Пейн предварительно описал его как «последнюю великую фигуру традиционного кастильского высокомерия в истории Испании ». Как «республиканец из среднего класса», он был непримиримо враждебен монархии и церкви. CEDA, который был прокатолическим, поэтому он считал нелегитимным, а также всех без исключения монархистов, даже тех, кто поддерживал парламентскую демократию. По мнению Пола Престона , ничто не указывает более прямо на ценность услуг, предоставленных Азаней Республике, чем ненависть, которую испытывают к нему идеологи и пропагандисты франкистского дела. Когда кортесы встретились в апреле, он отстранил президента Алькала-Самора из офиса. К этому времени Асанья был глубоко подавлен растущим беспорядком, но не видел способа противостоять ему. Асанья неоднократно предупреждал своих товарищей-республиканцев, что отсутствие единства в правительстве представляет собой серьезную угрозу стабильности республики. Продолжалось политическое насилие: с февраля по начало июля было совершено более 200 убийств. К июлю военный заговор с целью свержения Республики был в разгаре, но ничего определенного не планировалось. Затем 13 июля Хосе Кальво Сотело , лидер небольшой монархической группировки в Кортесах, был арестован и убит смешанной группой боевиков-социалистов и штурмовой гвардии. Асанья и Кирога не действовали эффективно против убийц. Однако восстание в Мадриде провалилось. Азанья сменил Кирогу на посту премьер-министра своим союзником Диего Мартинесом Баррио , и правительство предприняло попытку пойти на компромисс с повстанцами, что было отвергнуто генералом Мола. Негрин отправил его в Советский Союз, который потребовал его в качестве оплаты за оружие, поставленное в Республику. В 1938 году Асанья переехал в Барселону с остальной частью республиканского правительства и был отрезан там, когда монархические силы поехал к морю между Барселоной и Валенсией. Когда Барселона пала перед мятежниками 26 января 1939 года, Асанья бежал во Францию. Он прошел через Пиренеи пешком 5 февраля 1939 года. И националистические, и республиканские комментаторы осудили это решение как «дезертирство». Асанья более года после войны жил в изгнании во Франции. Он умер 3 ноября 1940 г. Перед смертью он получил последние обряды католицизма. Вместо этого гроб был покрыт флагом Мексики , правительство которой предоставило ему мексиканское гражданство и назначило его Почетным послом, чтобы предоставить ему дипломатический иммунитет. Его резиденция была официально расширением мексиканского посольства и, следовательно, мексиканской земли. Было предпринято несколько попыток арестовать его, чтобы забрать обратно в Мадрид, но все они потерпели неудачу из-за его иммунитета и присутствия мексиканских военных. Сочинения В своих дневниках и мемуарах, над которыми он тщательно работал, Асанья ярко описывает различные личные и идеологические конфликты между собой и различными республиканскими лидерами, такими как Ларго Кабальеро и Негрин. Труды Асанья во время гражданской войны были источником для изучения учеными работы республиканского правительства во время конфликта. Наряду со своими обширными мемуарами и дневниками Асанья также написал ряд известных речей.
Мануэль Асанья (президент Испанской Республики) — краткая биография
Позже он стал премьер-министром в октябре 1931 года. Гражданская война в Испании разразилась, когда он был президентом. После поражения республики в 1939 году он бежал во Францию, ушел в отставку и умер в изгнании.
Когда в октябре 1934 году антиправительственное восстание в Астурии потерпело поражение, его арестовали и приговорили к 30 годам лишения свободы. В 1936 году Ларго Кабальеро был освобождён и после начала гражданской войны, 4 сентября стал премьер—министром и военным министром Испании. На выборах 16 февраля 1936 года Народный фронт с преимуществом в 150. Многочисленные нарушения при голосовании и подсчёте голосов о которых сообщалось и то, что официальные результаты выборов так и не были опубликованы, позволили сомневаться в победе и законности его правления. Неиствующие толпы отметили победу Народного фронта взламывая ворота тюрем, освобождая заключённых, поджигая монастыри и церкви, захватывая имения и убивая десятки тысяч невинных людей: судей, священников, чиновников, обитателей монастырей, офицеров, мелких торговцев и имеющих землю крестьян. Премьер—министр, следуя совету Франко, добился решения кабинета о введении военного положения, однако президент Алькала Самора это решение отменил. После того как Портела Вальядарес ушел в отставку, президент Алькала Самора вновь назначил премьер—министром Асанью, который сразу же начал репрессии против военных.
Он приказал снять Франко с занимаемой им должности и перевести на Канарские острова, которые находились далеко от Испании. Главнокомандующий североафриканскими армейскими соединениями генерал Мола был понижен до командира бригады. Потомственный офицер Эмилио Мола Видаль Emilio Mola Vidal , также как и Франко, прошел путь от лейтенанта до генерала и был известным молодым «африканским» генералом того времени. При короле генерал Мола был директором безопасности. После свержения монархии он был заключён в тюрьму, а спустя год уволен в отставку. В 1933 году генерал Мола был амнистирован и возвращён в армию. Он служил в Генеральном штабе под руководством генерала Франко. В 1935 году генерал Мола был назначен командующим войсками в Мелилье, а затем главнокомандующим испанскими вооружёнными силами в Марокко. Репрессии коснулись и других генералов.
Генералы не намеревались с этим мириться, так возник заговор. Подготовку широкомасштабного военного заговора поручили Мола, ему же доверили собрать все имеющиеся силы. Мола разработал и разослал участвовавшим в заговоре высшим офицерам предписания, что, кому и когда предпринимать. Довольно редко обращают внимание на связь событий в Испании с событиями в Германии, однако, судя по датам, они несомненно были взаимосвязаны и имели общее руководство. Гитлеру, для поднятия международного престижа было необходимо проведение летних Олимпийских игр 1936 года в Германии. Организация мероприятия такого размаха требовала громадных затрат, в Германии были проведены и зимние Олимпийские игры. Без вмешательства Черчилля и создания финансирования извне, Германия подготовку к Олимпиаде не сумела бы осилить. На право проведения летних Олимпийских игр в 1936 году претендовало много городов разных стран. Однако к моменту решающего выбора осталось два: столица Германии Берлин и второй по величине город Испании, столица Каталонии Барселона.
Международный олимпийский комитет возглавляемый бельгийским аристократом графом Анри де Байе-Латуром отдал предпочтение Берлину в котором должны были состояться и не состоялись VI Олимпийские игры в 1916 году. Приход к власти в Германии нацистов стал поводом к изменению этого решения. Состоявшаяся в Париже в июне 1936 года Международная конференция в защиту олимпийских идей заявила о несовместимости олимпийских принципов с проведением Игр в тоталитарном расистском государстве. Участники конференции призвали к бойкоту Олимпиады в Берлине. Чтобы Берлин остался столицей Олимпиады необходимо было срочно вывести Барселону из игры. Целью полёта было забрать генерала Франко из Канарских островов, где он, будучи назначенный их губернатором, находился в своеобразной «ссылке» и доставить в Испанское Марокко, где он должен был возглавить восстание испанских войск в Африке. Испанские самолеты отвезти Франко не могли, так как их контролировали верные правительству офицеры. Этот и другие факты указывают на то, что восстание и Гражданская война в Испании были организованы также как и гражданские войны в России и Германии — Англией. Возглавлял их подготовку один и тот же человек — Уинстон Черчилль.
Чарльз Бебб в знак признания заслуг был награжден Франко в 1939 году Большим крестом Императорского Ордена Красной стрелы и в 1970 году орденом за заслуги и Белым крестом. Самолет сыгравший важную роль в восстании и вызвавший Гражданскую войну в Испании, после окончания Второй мировой войны был подарен Франко и занял почётное место в музее авиации Museo del Aire недалеко от Мадрида. Олимпиада 1936 года несомненно стала одной из причин испанского восстания. Гитлеровская Германия полностью оправдала вложенные в неё спонсорами средства и выиграла в общей сложности 101 медалей, из них 41 золотую и набрав 223 очка. Под прикрытием Олимпиады состоялось много тайных встречь агентов спецслужб, банкиров, промышленников и политиков. Однако Олимпиада не была главной причиной испанских событий. Испания являлась крупнейшим мировым экспортером ртути, железной руды, пирита, вольфрама, свинца, цинка, калийных солей и другого стратегического сырья необходимого для военной промышленности. Германия не сумела бы без испанского сырья создать мощную военную промышленность.
Он также отверг « гайдаровские реформы российского образца ».
Обращаясь к послу России в Белоруссии Александру Сурикову, руководитель постсоветской республики назвал его «бывшим президентом» и пожаловался на российские СМИ, которые якобы не так донесли информацию о совещании 22 февраля, в частности — слова «Оденьте и публично посадите десяток-другой человек! Всё станет на свои места».
CEDA, который был прокатолическим, поэтому он считал нелегитимным, а также всех без исключения монархистов, даже тех, кто поддерживал парламентскую демократию. По мнению Пола Престона , ничто не указывает более прямо на ценность услуг, предоставленных Азаней Республике, чем ненависть, которую испытывают к нему идеологи и пропагандисты франкистского дела.
Когда кортесы встретились в апреле, он отстранил президента Алькала-Самора из офиса. К этому времени Асанья был глубоко подавлен растущим беспорядком, но не видел способа противостоять ему. Асанья неоднократно предупреждал своих товарищей-республиканцев, что отсутствие единства в правительстве представляет собой серьезную угрозу стабильности республики. Продолжалось политическое насилие: с февраля по начало июля было совершено более 200 убийств. К июлю военный заговор с целью свержения Республики был в разгаре, но ничего определенного не планировалось.
Затем 13 июля Хосе Кальво Сотело , лидер небольшой монархической группировки в Кортесах, был арестован и убит смешанной группой боевиков-социалистов и штурмовой гвардии. Асанья и Кирога не действовали эффективно против убийц. Однако восстание в Мадриде провалилось. Азанья сменил Кирогу на посту премьер-министра своим союзником Диего Мартинесом Баррио , и правительство предприняло попытку пойти на компромисс с повстанцами, что было отвергнуто генералом Мола. Негрин отправил его в Советский Союз, который потребовал его в качестве оплаты за оружие, поставленное в Республику.
В 1938 году Асанья переехал в Барселону с остальной частью республиканского правительства и был отрезан там, когда монархические силы поехал к морю между Барселоной и Валенсией. Когда Барселона пала перед мятежниками 26 января 1939 года, Асанья бежал во Францию. Он прошел через Пиренеи пешком 5 февраля 1939 года. И националистические, и республиканские комментаторы осудили это решение как «дезертирство». Асанья более года после войны жил в изгнании во Франции.
Он умер 3 ноября 1940 г. Перед смертью он получил последние обряды католицизма. Вместо этого гроб был покрыт флагом Мексики , правительство которой предоставило ему мексиканское гражданство и назначило его Почетным послом, чтобы предоставить ему дипломатический иммунитет. Его резиденция была официально расширением мексиканского посольства и, следовательно, мексиканской земли. Было предпринято несколько попыток арестовать его, чтобы забрать обратно в Мадрид, но все они потерпели неудачу из-за его иммунитета и присутствия мексиканских военных.
Сочинения В своих дневниках и мемуарах, над которыми он тщательно работал, Асанья ярко описывает различные личные и идеологические конфликты между собой и различными республиканскими лидерами, такими как Ларго Кабальеро и Негрин. Труды Асанья во время гражданской войны были источником для изучения учеными работы республиканского правительства во время конфликта. Наряду со своими обширными мемуарами и дневниками Асанья также написал ряд известных речей. Его речь 18 июля 1938 года - одна из самых известных, в которой он умоляет своих товарищей-испанцев искать примирения после окончания боевых действий и подчеркивает необходимость «мира, сострадания и прощения». Работая над пьесой в течение предыдущих недель, Асанья продиктовал окончательную версию, пока он был в ловушке в Барселоне во время "Майских дней" насилия.
АСАНЬЯ Мануэль (1880-1940)
В 38-м году, во времена Второй Испанской республики, жил Мануэль Асанья. Мануэля Асанью, оказавшегося в Барселоне по чистой случайности, тоже арестовали и поместили на корабль-тюрьму. В 4 ч утра 19 июля премьер-министр Республики Сантьяго Касарес Кирога, масон, ушёл в отставку, а президент Мануэль Асанья, также масон, пригласил Диего Мартинеса Баррио.
Мануэль Асанья
Журналист и писатель Мануэль Асанья Диас занялся политикой в 34 года, в 1914 году вступив в умеренно-республиканскую Реформистскую партию. Мануэль Асанья Диас родился в богатой семье и в очень раннем возрасте осиротел. Биография Мануэля Асаньи Мануэль Асанья, испанский политический деятель и писатель, родился в состоятельной семье и рано столкнулся с потерей родителей. Асанья (Azana) Мануэль (10.1.1880. Алькала-де-Энарес, — 4.11.1940, Монтобан, Франция), испанский политический деятель и литератор.
Как завершилась Гражданская война в Испании
Социалисты и коммунисты расширили свои положения в правительстве. Но он не сделал ничего, чтобы проверить растущую мощь радикальных социалистов. Политическое насилие продолжалось: было более чем 200 убийств в феврале в течение начала июля. К июлю военный заговор, чтобы свергнуть республику был хорошо в стадии реализации, но ничто определенное не было запланировано. Тогда 13 июля Хосе Кальво Сотело , лидер малочисленной монархистской группы в Кортесе, был «арестован» и убит смешанной группой бандитов-социалистов и Охранниками Нападения. Асанья и Кирога заметно не действовали эффективно против убийц. Это было последней соломинкой.
Восстание потерпело неудачу в Мадриде, как бы то ни было. В это время большая часть испанской армии не присоединилась к восстанию. Вместо этого он ввел еще одного премьер-министра, Джирэла, и правительство начало «вооружать людей»; то есть, распределите руки ополченцам Социалистической и коммунистической партии. В ближайшие дни республиканское государство начало распутывать. Социалист и anarchosyndicalist радикалы разрослись, подняв руки, формирование неофициальных ополченцев и нападение на любого рассмотрели «фашиста», включая бизнесмена и священников. Большая часть остатка от армии перешла к мятежникам.
К 4 сентября силы повстанцев приближались к Мадриду. Giral был заменен лидером -социалистом Франсиско Ларго Кабальеро. С тех пор Асанья был бессильным номинальным главой, пассивно одобряя действия социалистов и коммунистов, которые теперь составили правительство. Негрин отправил его Советскому Союзу, который требовал его в оплате за оружие, поставляемое республике; Асанья ничего не сказал. Когда Барселона упала на мятежников 26 января 1939, Асанья сбежал во Францию. Он прошел через Пиренеи пешком 5 февраля 1939.
Тем не менее Эмилио Мола достиг своей цели — в Андалусии был создан плацдарм для дальнейшего наступления. Тем временем власть продолжала равнодушно следить за происходящим. Но на полуострове никто к этому заговору сумасшедших не примкнул. Правительственных сил достаточно для его скорого подавления».
Это являлось откровенной ложью. Выдавая желаемое за действительность, «Народный фронт» лишь усугубил своё положение. Более того, Касарес Кирога отказал своим сторонникам, желавшим получить оружие для борьбы с повстанцами. Глава правительства распорядился отменить военное положение, объявленное путчистами, снял лидеров заговора с занимаемых постов и распустил восставшие армейские части.
Меры, предпринятые Касаресом Кирогой, ни к чему не привели, он ушёл в отставку в ночь с 18 на 19 июля. Его место занял Диего Мартинес Баррио — умеренный либерал. Он попытался договориться с Молой, предложив ему сформировать правительство национального единства взамен на прекращение мятежа, но Мола отказался. Касарес Кирога.
И проиграл. Левые партии и профсоюзы восстали против главы правительства, обвинив его в измене и капитуляции. Баррио ушёл в отставку, пробыв на посту всего 8 часов. После этого власть получил левый либерал Хосе Хираль.
Он сформировал новое правительство, а также распорядился дать оружие защитникам «Народного фронта». Этот шаг себя полностью оправдал. Путчисты, столкнувшись с сопротивлением, не смогли занять многие территории. Что же касается Мадрида, то он продолжал жить своей жизнью.
В городе практически ничего не говорило о том, что в стране начался путч. Монотонность будней разбили только столкновения между сторонниками «Народного фронта» и его противниками. Армия же не вмешивалась, наблюдая со стороны. И только 19 июля в Мадриде было объявлено военное положение, которое ввёл генерал Хоакин Фанхуль, а заодно он объявил себя командиром столичного военного округа.
Его власть продержалась лишь несколько дней. Мятеж в Мадриде был подавлен. Ожесточённое сопротивление, которые оказали сторонники республики, не позволило мятежникам быстро распространить свою власть. Они сумели взять Наварру и Старую Кастилию, где главенствовали патриархальные взгляды.
А вот в других провинциях у путчистов были проблемы. В Испанском Леванте им ничего не удалось сделать. В Валенсии мятеж и вовсе не состоялся. Небольшой успех был в Альбасете, но республиканцы быстро выбили мятежников из города.
Провалилась попытка захвата власти в Каталонии. Изначально шансы у путчистов были минимальны. А Роман Мола, младший брат «Директора», который служил в Барселоне, советовал мятежникам не трогать Каталонию. Дело в том, что там власть была сосредоточена в руках национал-либеральных, ультралевых анархистских организаций, а также коммунистов.
Однако Эмилио Мала не стал слушать младшего брата. Главные события в Каталонии развернулись 19 июля. В Барселону вошли войска под предводительством генерала Годеда. Путчисты сумели захватить центр города и важнейшие учреждения: телеграф, почту, вокзал.
Однако до арсенала первыми добрались анархисты. Вооружённые противники мятежа сумели уже к вечеру окружить путчистов. Они попытались прорваться, но не смогли. Роман Мола погиб, а Годед попал в плен.
Вскоре его казнили. В остальных городах Каталонии мятеж не произошёл. Мятежники сумели установить свою власть примерно на трети территории, в основном на северо-западе. При этом лишь Севилья и Сарагоса — 2 города из 10 крупнейших — оказались под контролем путчистов.
Это наглядно продемонстрировало, что сторонников «Народного фронта» и Второй республики много и они не хотели сдаваться без боя. Более того, даже в захваченных мятежниками городах происходили бунты. Только в одной Ла-Корунье путчистам пришлось казнить более 7 тыс. Виной тому было не только население Испании.
Кроме этого, всего через несколько дней у них возникла острая нехватка вооружения и боеприпасов. Пополнить запасы было негде. Дело в том, что главные военные заводы располагались в Астурии и Каталонии, то есть провинциях, выступивших на стороне «Народного фронта». Был и ещё один негативный фактор, который болезненно ударил по мятежникам.
Когда начался путч, из Португалии в Испанию решил вернуться опальный генерал Санхурхо. Перед вылетом пилот предупредил генерала, что крылатая машина перегружена, нужно убрать часть багажа. Но Хосе Санхурхо ответил: «Я должен буду облачиться в лучшие одеяния, как подобает новому правителю Испании». Самолёт разбился, генерал погиб.
Для путчистов это стало настоящей трагедией. Им пришлось в экстренном порядке собрать коллегиальное руководство, которое возглавил генерал Кабанельяс. Но время было упущено — путчисты не смогли реализовать поставленные задачи. Однако они заставили обратить на себя внимание лидеров фашистской Италии и нацистской Германии, которые были не прочь оказать помощь испанским «братьям».
Мятеж ещё больше расколол испанское общество. Путч перешёл в гражданскую войну. Участники гражданской войны в Испании Вскоре после гибели Санхурхио, когда путч превратился в полномасштабную гражданскую войну, у мятежников появился новый яркий лидер — генерал Франсиско Франко. Человек, который очень быстро стал лицом испанского фашизма.
В начале Франко и его сторонники не хотели прибегать к помощи иностранных государств. Они понимали, что Италия и Германия, несмотря на лояльность, не станут поддерживать мятеж просто так. За их вмешательство придётся платить. Но потом, когда чаша весов начала склоняться в пользу сторонников Второй республики, Франко согласился принять помощь.
И вскоре в Испанию отправились самолёты из Италии и Германии. В них прилетели не только добровольцы, но и регулярные части. По приблизительным оценкам, на стороне Франко сражались свыше 100 тыс. Германия даже отправила туда авиаотряд «Кондор», который практически полностью уничтожил в 1937 году баскский город Гернику.
Однако союзники за пределами Испании нашлись не только у Франко. На помощь «Народному фронту» отправились антифашистские силы из европейских стран, а также Северной Америки. В историю они вошли как интербригады. Прибыли в Испанию знаменитые писатели и публицисты.
Франко принимает германскую делегацию во главе с Генрихом Гиммлером. По легенде, во время кровопролитный боёв за Мадрид, когда на столицу наступали 4 колонны, у генерала Молы спросили, какая из них первой войдёт в город. И военачальник ответил, что это будет пятая колонна, подразумевая своих сторонников, находящихся в Мадриде. Выражение «пятая колонна» с тех пор прочно вошло в обиход.
Важную роль в Гражданской войне сыграла и коммунистическая партия Испании. В то время её возглавлял Долорес Ибаррури. Он сплотил единомышленников, стараясь дать отпор наступающему фашистскому режиму. Кроме этого, именно благодаря стараниям Ибаррури в Испанию начали прибывать интербригады.
Но были и ещё две знаковые силы, которые оказались по разные стороны баррикад во время Гражданской войны. Анархисты Важную роль в противостоянии играли анархисты. К 1930-м годам в их Национальной конфедерации труда НКТ состояли около 2 млн человек. В 1936 году анархисты попробовали осуществить эксперимент, приняв программу «Концепция либертатного коммунизма».
Она подразумевала создание коммун и синдикатов, ликвидацию денег, замену армии на рабочую милицию, а также децентрализацию планирования экономики. Во время мятежа анархисты встали на защиту республики. Однако очень быстро борьба с националистами превратилась в войну с капитализмом. Рабочие-анархисты захватывали предприятия, а крестьяне-анархисты — земли помещиков.
Затем стали появляться отряды народной милиции. Появились вооружённые формирования, возглавляемые Буэнавентурой Дуррути. И эти отряды начали войну с Франко. Буэнавентура Дуррути.
Они создали кооперативы «коллективы» , в которых люди могли самостоятельно обрабатывать землю. Следом появились коллективные склады и магазины. Кроме этого, некоторые кооперативы начали объединяться в Федерации. Подобные преобразования сработали.
В подвластных НКТ территориях стали возводиться больницы, жилые дома, культурные объекты. При этом коллективы жили за счёт самоуправления — все важные вопросы решались на собраниях. Но эксперимент анархистов не был доведён до конца.
Правительственные силы, управляемые ветераном марокканской войны генералом Франсиско Франко, быстро изолировали очаги восстания и подавили выступление почти по всей стране.
Лишь в Астурии продолжались бои. Власть в Астурии взяли рабочие комитеты, включавшие социалистов, коммунистов и анархистов. Они провозглашали социалистическую республику. Опасаясь за надёжность войск, правительство направило в Астурию марокканский легион во главе с полковником Хуаном Ягуэ, будущим генералом гражданской войны.
Хотя формально командующим антитеррористической операцией в Астурии был генерал Лопес Очоа, фактически из Мадрида её координировал Франко, которому напрямую подчинялся Ягуэ. Две недели шли упорные бои в горной местности и в городах. Пока повстанцы численностью до 20 000 бойцов сжимали кольцо вокруг гарнизона столицы провинции Овьедо, захватив почти весь город, войска сжимали кольцо вокруг Астурии. Рабочие устраивали взрывы шахтёры хорошо умели пользоваться динамитом , но другого оружия было недостаточно.
Когда у повстанцев кончились боеприпасы, они вынуждены были прекратить сопротивление. По соглашению с генералом Очоа 18 октября, повстанцам было обещано, что репрессий не будет. Ягуэ не стал выполнять это обещание. Испания была шокирована известиями из Астурии о массовых бессудных казнях.
В ходе боёв и последующих расправ погибло от 1 до 3 тысяч человек, около 30 тыс. Лидеры социалистов, коммунистов и каталонских националистов, включая Ларго Кабальеро и президента Женералитата Компаниса, оказались в тюрьме. Прието бежал за границу. Несмотря на то, что анархо-синдикалистские лидеры узнали о забастовке и восстании из газет, среди актива НКТ также были проведены аресты.
В феврале-марте 1935 г. Возникла возможность обезглавить оппозицию. Но в то же время было очевидно, что это создаст в среде левых культ павших героев, и на место казнённых придут новые лидеры. Ширилась кампания либеральной интеллигенции и левых партий за спасение приговорённых от казни.
Смертные приговоры были заменены заключением. Выборы 1936 и правительство Народного фронта После разгрома октябрьского восстания на свободе остались многие социалистические лидеры, а также левые республиканцы, надежда которых на возвращение к власти была связана с возрождением силы социалистов. Они развернули кампанию против правительства, успеху которой способствовали скандалы в правом лагере, связанные с коррупцией, а также продолжение падения жизненного уровня большинства испанцев. В итоге всё большее влияние приобретали идеи левого блока, который сможет остановить наступление правых.
В январе 1935 г. В сентябре 1935 г. Леррус и члены его администрации были уличены во взяточничестве. Президент Алкала Самора был вынужден отправить правительство Лерруса в отставку формальный повод — несогласие правых с предоставлением даже минимальных прав автономии Каталонии , заменив его 25 сентября техническим премьер-министром Чапаприета.
В условиях ослабления правого центра усилилась роль левого. В апреле 1934 г. Республиканское действие М. Асаньи, левое крыло Радикал-социалистов лидер М.
Доминго и Автономная республиканская организация Галисии лидер С. Касарес Кирога создали Левую республиканскую партию ЛРП , которая стала наиболее влиятельной политической силой либералов. Вернуться к власти они могли теперь только в союзе с социалистами. Но президент и на этот раз не захотел отдавать премьерское кресло «хефе».
Алкала Самора назначил выборы, вплоть до которых правительство должен был возглавлять консервативный политик Мануэль Портела Вильядарес. В связи с предстоящими выборами режим чрезвычайного положения должен был быть устранён, и в январе 1936 г. В декабре 1935 г.
Придя к выводу, что республиканцы не могут выиграть войну, Асанья стал сторонником компромисса с франкистами. Однако для националистов он, как и ранее, оставался неприемлемой фигурой, с которой были связаны основные республиканские реформы. В феврале 1939, после потери республиканцами контроля над Каталонией, Асанья пешком перешёл Пиренеи и бежал во Францию, где 27 февраля заявил о своей отставке — этот шаг способствовал падению легитимности властей республики. Эмигрант Жил в эмиграции во Франции. В 1940, после оккупации немцами севера Франции и создания на её юге вишистского правительства, представители режима Франко настаивали на задержании Асаньи, находившегося в то время в Руссильоне , и его выдачи в Испанию. Гестапо хотело его арестовать. Однако посол Мексики во Франции Луис Родригес спас Асанью, перевезя его в машине скорой помощи в Монтобан, где в нескольких комнатах временно располагалась мексиканская миссия. Там Асанья с женой прожили несколько месяцев. Епископ Монтобана причастил его перед смертью — таким образом, Асанья вернулся в лоно католической церкви. Фашистские власти запретили хоронить Асанью с президентскими почестями; они лишь согласились на то, чтобы гроб был покрыт испанским флагом, но только двухцветным принятым при монархии и Франко , а не республиканским трёхцветным. Тогда посол Мексики распорядился покрыть гроб мексиканским флагом, заявив французскому префекту: «Для нас это будет честью, для республиканцев — надеждой, для вас — болезненным уроком». В настоящее время существует Ассоциация Мануэля Асаньи — ей принадлежит книжный магазин и она организует культурные мероприятия. Ежегодно в ноябре проводятся «Дни Мануэля Асаньи». Посмертно были опубликованы его воспоминания — важный документ по испанской истории 1930-х годов. Библиография Томас Х. Гражданская война в Испании.