Почему роман Моэма "Луна и грош" ТАК называется? Луна и грош. Сомерсет Моэм. Один из героев романа «Луна и грош» Дирк Струве решает привести к себе домой больного Стрикленда.
Присоединяйтесь к нам в социальных сетях:
- Незнайка на Луне. Критика капитализма, антиутопия, экономическая база — Почитать на DTF
- Уэллс Герберт
- Аудиокнига Луна и грош слухай онлайн бесплатно - автор Моэм Сомерсет
- Калевала - Listen online all the songs and albums, full discography. Music
Чарльз Стрикленд - реальный человек или вымышленный персонаж
Если вы все еще не можете понять это, оставьте комментарий ниже, и мы постараемся вам помочь. Sponsored Links Писатель, автор романов "Театр" и "Луна и грош" моэм Еще вопросы из этой головоломки:.
В русском языке на данный момент считается, что допустимо написание слова «бог» в выражениях «слава богу» и «одному богу известно» а как раз такие случаи имеют место в книге со строчной буквы. Я на 114 отрывке, три раза встречалось и все разы с маленькой. Сударушка 17 августа 2017 Текст книги полностью заменен, теперь он с выделением абзацев и наиболее логичным делением отрывков.
Сказав фразу-другую, Моэм плотно сжимал запавший рот и ждал реакции собеседника: отзыв был ему необходим, как автомату монета. Источник: библиотека Максима Мошкова.
И это после 17 лет, как казалось, счастливого брака! Вопрос к мистеру Стрикленду — чего ты ждал?! Почему не свалил раньше?
Раз ты так не любил свою семью, мучался, терпел! А вот ничего не ждал. Полный эгоист. Здесь надо по другому спрашивать — на кой фиг ты семью заводил? Вот и жил бы всю свою жизнь так, как жил после ухода. Посвятил бы себя искусству не так вот вдруг!
А всю свою жизнь! Ведь ушел ты и всё оставил жене, ничего не взял. Ты выкинул 17 лет своей жизни. И испортил её другим, я о жене, который пришлось как-то выживать и продолжать растить детей. Вот как бы Стрикленд не отталкивал людей — все всё равно продолжают к нему тянуться! Он прямо хамит в лицо — но все всё равно продолжают общение, терпят!
А женщины — терпят грубость, физическую силу, а ради чего? Осуждают тех девушек, кто за деньги это терпит, а в нашем случае — просто так. Как говорит сам Стрикленд — женщина, вот относишься к ней хуже собаки, а она всё равно рядом, всё равно руки лижет… Хотя и женщины то разные бывают — вот возьми женщину с Таити. Для неё если муж бьет — это проявление любви! А вот второй муж не бил — не любит значит… Но что-то хорошее всегда можно найти… Здесь — уверенность в пути к мечте! Вот хотел человек рисовать — бросил всё, кардинально изменил свою и рисовал рисовал рисовал!
Он не гнался за славой, не гнался за богатством! Он пытался найти себя, пытался выразить себя в картинах. Оценка: 10 [ 11 ] Линдабрида , 16 апреля 2015 г. Чем старше становишься, тем реже удается перелистнуть последнюю страницу и сказать: «Этот роман совершенен». Но «Луна и грош» — именно такой роман. Авторский стиль точен и афористичен.
Мысли Моэма поражают не только меткостью, но и выстраданностью. Сюжет берет за горло с первой страницы. Композиция безупречна. Сын художника Стрикленда — священник — пишет приглаженную биографию отца. Педантичный немец Вейтбрехт, напротив, «отлично разбирается в мире подсознательного» и готов выдать дюжину фрейдистских толкований на каждый жест героя. Кто из них прав?
Моэм откровенно смеется над обоими. Его собственный ракурс удивителен. Рассказчик, откровенно говоря, очень мало знаком со Стриклендом, еще меньше способен его понять. И благодаря этому Стрикленд так и остается для читателя неразгаданной тайной, как и его последняя картина. Первая мизансцена — чопорное викторианское общество, великосветские приемы, охота миссис Стрикленд за знаменитостями. Ах, какая мысль — поместить в эту среду художника с темпераментом Гогена!
Моэм сам лукаво намекает, как много мог бы извлечь из этого материала, изменив композицию. Но нет. В начале романа Стрикленд предстает перед нами безукоризненно скучным респектабельным маклером. Новая сцена — и мы видим его глазами брошенной жены: он уехал в Париж, конечно, с какой-нибудь актрисой или буфетчицей, он оставил семью в нищете, а сам, говорят, купается в роскоши! Кстати, миссис Стрикленд — мастерица по части мизансцен, и читатель поступит правильно, если, как и рассказчик, подметит, что она запаслась пачкой носовых платков, прежде чем разыграть чувствительную мелодраму. Еще перемена декораций — и бедный Дирк Стрев впервые распознает в Стрикленде гениального художника.
Дирк — единственный в романе, кого по-настоящему жаль — он просто попал под каток. Стрикленд в Париже — страшный в своей предельной целеустремленности. Ему все равно, чьи судьбы он ломает. Ему все равно, что он ломает и свою собственную судьбу.
Писатель, автор романов "Театр" и "Луна и грош" CodyCross
Что такое Автор романа Луна и грош? Всё это будет доступно в ближайшее время. Посмотреть ответ — Автор романа Луна и грош.
Стрикленд отплатил ему тем, что совратил Бланш Струве, после чего та заявила, что оставляет Дирка и пойдёт со Стриклендом куда угодно. Написав портрет Бланш Струве в обнажённом виде, он бросил её, после чего та покончила с собой, выпив щавелевой кислоты. Стрикленд не выказал никакого раскаяния или сожаления.
История переносится на 15 лет вперёд. Стрикленд давно умер, и находящийся на Таити рассказчик пытается из рассказов знавших его людей восстановить последние годы его жизни. Выясняется, что он вёл жизнь бродяги, спал на улице или в ночлежках для бездомных, но продолжал писать картины. Последние годы жизни Стрикленд провёл на Таити, где женился на туземке и умер от проказы. Шедевр его жизни — роспись на стенах дома — был сожжён после смерти по его завещанию.
Мнения критики Ранняя советская критика не одобрила ни писателя, ни его героя: так, Литературная энциклопедия в статье о Моэме в 1934 г. Могэм Сомерсет представляет ту группу мелкобуржуазной интеллигенции, которая неспособна к борьбе с капитализмом и так или иначе примиряется с ним» [1]. Этой же линии следовал затем критик Пётр Палиевский , написавший о романе Моэма: «Книга была принята совершенно всерьёз, хотя ничем, кроме невменяемости героя, не выделялась: ни он не понимает, что с ним такое, ни мы не вправе этого спросить, если не хотим попасть в разряд тупиц» [2]. Позднее, в более либеральной атмосфере 1960-х гг. Комментируя эту трактовку, критик Эдварда Кузьмина опирается на название книги: "В романе Моэма на все двести страниц лишь однажды упомянута луна.
Также роднит этих гениальных самоучек нерушимая вера в свой талант и бесконечная преданность искусству. Мнение общества «Я знаю, что люди будут понимать меня всё меньше и меньше. Но разве это может иметь значение? Своего героя Моэм также характеризует как человека, «которого нимало не тревожило, что о нем думают».
Что сближает Гогена и героя Моэма? Стоит ли искать прототипа?
Примеры употребления слова моэм в литературе. Харди, - Моэм язвит своей иронией не человека вообще, но лишь извращение его природы под влиянием нормативных требований социальных условностей. Однако, словно этого все-таки недостаточно, Моэм устами персонажей множит и множит славословия американским капиталам и захватывающим, глобальным перспективам, которые они сулят Америке.
Количество БУКВ
- Какой сегодня праздник: 26 апреля 2024 года
- кадры из фильма >>
- Писатель, автор романов "Театр" и "Луна и грош" CodyCross
- Зарубежные писатели XX века: кого читали в России
Знаменитый #писатель, автор романа «Луна и грош» был еще и неистовым коллекционером.
Последний, неоконченный роман Саган «Четыре стороны сердца», найденный сыном писательницы в её архиве, вышел в русском переводе в 2020 году. Луна и грош автор Сомерсет Моэм читает Владимир Самойлов. Драма, экранизация. Режиссер: Альберт Левин. В ролях: Джордж Сандерс, Альберт Бассерман, Герберт Маршалл и др. Экранизация одноименного романа Уильяма Сомерсета Моэма. Английский биржевой маклер Чарльз Стрикленд. Французский писатель 19-го века, автор романов социальной и психологической направленности. Теодор Драйзер, американский писатель, автор знаменитого романа «Сестра Керри», который рассказывает о жизни молодой женщины, стремящейся к успеху и борющейся с общепринятыми нормами общества. Ответы на сканворды и кроссворды. Автор романа "Луна и грош" — 4 буквы, кроссворд.
Автор романа луна и грош - 4 буквы. Ответы для кроссворда
| Автор романа луна и грош — 4 буквы сканворд | Эта страница с ответами CodyCross Писатель, автор романов "Театр" и "Луна и грош" дает вам необходимую помощь, чтобы справиться со сложными пазлами. |
| Английский писатель, мастер новеллы, роман "Луна и грош, 4 буквы, сканворд | Сомерсет Уильям Моэм всегда открыта к прочтению онлайн. |
| Писатель, автор романов "Театр" и "Луна и грош" CodyCross | В романе Сомерсета Моэма «Луна и грош» отражен творческий путь французского художника Поля Гогена. |
| Писатели-юбиляры 2024 | МУК "Городская Централизованная Библиотека" | Читайте лучшие рецензии и отзывы читателей ЛитРес на книгу «Луна и грош» Уильяма Сомерсета Моэма. |
«В поисках потерянного рая»
Ниже представлены все слова с определением «автор романа луна и грош 4 буквы», которые найдены в нашей базе. В романе Сомерсета Моэма «Луна и грош» отражен творческий путь французского художника Поля Гогена. 3. Английский писатель, автор романа "Луна и грош". Сомерсет Уильям Моэм всегда открыта к прочтению онлайн. Сомерсет Уильям Моэм всегда открыта к прочтению онлайн. 'Английский писатель, автор романа «Луна и грош»': ответы и похожие вопросы из кроссвордов и сканвордов.
Поль Гоген и Чарльз Стрикленд в романе Сомерсета Моэма «Луна и грош»
Ниже представлены все слова с определением «автор романа луна и грош 4 буквы», которые найдены в нашей базе. м, последняя - м). Сомерсет Моэм вообще очень хороший писатель, а ''Луна и грош'' мой.
Автор романа луна и грош - 4 буквы. Ответы для кроссворда
Дирк и Бланш Строув Дирк — вроде бы простак, но очень приятный. На самом деле, он может быть очень добродушным. Хотя он сам обладает совершенно не выдающимся художественным талантом, он, тем не менее, способен одним из первых признать, что Стрикленд — революционный гений, который, возможно, достигнет большой славы. Их отношения становятся лишь немного более колючими, что удивительно, когда Стрикленд соблазняет Бланш уйти от Дирка, а затем бросает и её, что приводит к её самоубийству. Доктор Кутрас Кутрас — врач, которому поручено неприятное задание: обнаружить, что Стрикленд заразился проказой, находясь на Таити. Именно Кутрас предоставляет необходимую информацию об ужасных последних днях Стрикленда, что почти удаётся поднять его историю до уровня трагедии. Однако, в конечном счёте, это возвышение не удаётся по причине, которую даже рассказчик готов открыто признать: «Стрикленд был одиозным человеком». Темы Чистота замысла художника Главная тема романа заключается в том, что стремление к художественной страсти стоит того, чтобы пожертвовать всем остальным. Вымышленный двойник реального художника Поля Гогена, представленный здесь в образе Чарльза Стрикленда, отказывается от всех удобств, комфорта и ожиданий обычного существования среднего класса, чтобы с головой погрузиться в художественное видение. Дело не в том, является ли он действительно творческим гением — кто может сказать, кто является, а кто нет, — а в том, что он искренне предан своему видению. Он действительно занимается искусством с целью коммерции; это не средство для достижения богатства.
Оно само по себе является целью, и это стоит жертв для него. Эгоизм художника Проблема, конечно, заключается в том, что художник, готовый пожертвовать всем ради реализации своего видения, не живёт в вакууме и не является единственным человеком, на чьё существование влияет это стремление. Художественное видение Стрикленда не приносит пользы никому, кроме него самого, пока он не станет успешным, а раньше парадоксальным фактом было то, что большинство художников добиваются впечатляющего успеха только после смерти. В наше время, когда все становится товаром, это уже не является неоспоримым фактом. Поэтому на самом деле стремление к художественному видению не приносит никаких внешних выгод, но зато превращает в настоящее кровавое поле боя с сопутствующим ущербом. Почти каждый, с кем Стрикленд вступает в контакт, становится тем шестипенсовиком, который он упустил из виду в своей эгоцентричной сосредоточенности на достижении Луны в оригинале роман называется «Луна и 6 пенсов». Отказ от западной цивилизации Чарльз Стрикленд — лишь один из целого ряда персонажей в художественной литературе Моэма, которых объединяет одно и то же основное философское свойство: найти что-то недостающее в западной цивилизации и искать недостающую часть в других экзотических уголках мира. Главный герой романа «Остриё бритвы» Ларри Даррелл — это персонаж, в котором все эти повторяющиеся тропы, наконец, собираются воедино, но Даррелл — это лишь кульминация одержимости, начавшейся десятилетиями ранее. Далеко не случайно, что французский художник-неоимпрессионист, захвативший воображение автора, не был ни физически уродливым Дега, ни психологически измученным Ван Гогом. Оба они нашли чистое выражение в репрезентации европейской культуры, которая ускользнула от художественного императива другой крупной фигуры.
Нет, это должен был быть Поль Гоген, который смог найти истинное эстетическое влияние и стимуляцию, только повернувшись спиной к западу и отправившись в мистическое язычество тихоокеанских островов. Современному читателю романа Сомерсета Моэма «Луна и грош» 1919 года, обладающему преимуществом предвидения и ретроспективного анализа, теперь ясно, что на самом деле это был невероятно сложный и прочный пробный вариант или первый набросок его эпохального романа 1944 года «Остриё бритвы». Эти две истории вряд ли можно назвать взаимозаменяемыми с точки зрения повествования, но они так прекрасно сочетаются друг с другом тематически, что практически являются продолжением и приквелом друг друга.
Но персонаж книги мне не понятен. Помимо него в первой части книги нас знакомят еще с парой персонажей, каждый из которых по-своему неприятен. Моэм умеет писать интересно и захватывающе. В книге есть красивые высказывания и интересные рассуждения, фоном служат мысли автора о гениальности.
Колониализм вроде бы закончился, а колониальность как тип мышления и восприятия осталась. МТ Выстраивать тут какие-то генеалогии — неблагодарное занятие. Пусть этим занимаются авторы учебников по зарубежной литературе. Все равно их никто не читает. Литературный процесс — явление более сложное и не линейное. На мой взгляд, названные авторы — фигуры разного порядка. Дойл — это совсем уж массовая беллетристика. Киплинг и Моэм пересекаются в своем двойственном отношении к империализму, оставаясь при этом аутсайдерами литературного канона, а Конрад — это слишком высоколобая фигура для подобной компании, хотя его хрестоматийное « Сердце тьмы » послужило основой и стало мишенью критики в ряде постколониальных романов и публицистики. И в этом смысле все четверо так или иначе реагируют в своих произведениях на неизбывную для Великобритании тему империи и колоний. Просто каждый это делает в свое время и в своей эстетике. АМ Моэм много путешествовал и повсюду чувствовал себя «как дома» — это британская черта, имперская? МТ Думаю, что нет. То есть, возможно, карикатурный британец в пробковом шлеме и полагал, что ему принадлежит весь мир, но вряд ли Моэм был настолько наивен или старомоден. Скорее, мне кажется, это черта писательская и к тому же связанная с тем, что в Великобритании-то он как раз не мог себя ощущать в полной мере в безопасности в силу самых строгих законов против гомосексуализма. АМ Не связан ли секрет необыкновенно устойчивой популярности Моэма в России с тем обстоятельством, что и мы когда-то были империей? МТ Не думаю, что здесь есть прямая связь, да и популярность Моэма в России — величина не постоянная. Мне кажется, что колониальная тема все же не превалирует у Моэма так, как у Киплинга. Нередко, это лишь антураж, необходимый ему для исследования человеческой природы. Известно, что Моэм сам сознавал, что ему, как автору, не хватает воображения а также лиризма и метафоричности , что он нуждается в реальных историях, которые затем перерабатывает в рассказах, романах и пьесах. И его бесконечные, порой оканчивавшиеся скандалами поездки в дальние страны — это не столько колониалистский зуд или ориенталистская тоска, сколько попытка собрать необходимый материал. Параллели между российской империей и Великобританией, как и между российским и британским имперским сознанием, весьма условны. Интересно, что для отечественного читателя экзотичность колониальной прозы — это почти всегда экзотичность чужая, переводная — Африка, Азия, Америки, запечатленные писателями западных империй. И эта чужая экзотичность манит больше, чем своя ориенталистская тематика. В русской литературе эквивалентами являются, например, произведения о Кавказе писателей XIX века, но они все написаны в другую эпоху, другим художественным языком. И в этом смысле, косвенно, конечно, колониальные рассказы Моэма, как и других англичан, восполняют эту отсутствующую у нас свою традицию. К тому же, важно, что это как бы чужой колониализм, к которому российский читатель не имеет прямого отношения и потому не испытывает чувства вины. АМ Тогда в чем секрет его успеха у читателей? МТ Скорее Моэм нравится тем, кому он нравится, потому что пишет он достаточно занимательно и доступен пониманию обычного читателя, потому что подмечает самые различные аспекты человеческой природы, не замеченные другими, включая недостатки, пороки, но при этом не скатывается к нравоучениям и обвинениям. И потому его маска холодного и отстраненного наблюдателя не раздражает, а наоборот, очень пристала автору. О закате империи и кризисе имперского сознания своих соотечественников Моэм тоже говорит не прямо или даже вовсе не говорит, а исподволь подводит читателя к такому выводу с помощью определенной оптики, внешне вроде бы незаинтересованного способа подачи материала и представления персонажей. АМ А почему многие английские критики, в особенности литературный кружок Блумcбери, были столь невысокого мнения о творчестве Моэма? МТ На это счет существует множество мнений. Например, критики пишут о том, что блумсберийцы высмеивали всех, кто был на них не похож, и, возможно, также и тех, кто мог быть им соперником, что их раздражала нешуточная успешность Моэма как писателя, что они считали его произведения слишком банальными и не достойными упоминания, что трезвое отношение Моэма к писательству как к ремеслу претило их культу «искусства для искусства» и «башни из слоновой кости». Кстати говоря, блумсберийцам удалось в этом убедить и английское литературоведение последующих десятилетий, исключившее Моэма из университетских программ. Даже в МГУ уже моего времени мы не изучали Моэма в курсе зарубежной литературы, хотя нас мучили «Театром» весь первый семестр на английской кафедре якобы для лучшего овладения языком. Это тоже следы исключения Моэма из серьезной литературы. АМ Хотел бы теперь вас спросить о взглядах самого Моэма на модернизм, ведь о многих своих современниках-модернистах Моэм был невысокого мнения, о том же Джеймсе Джойсе, к примеру, полагал, что тот специально затуманивает смысл слов. МТ Что касается скептического отношения Моэма к высокому модернизму, то действительно в своей книге «Подводя итоги» и в других текстах он выступает скорее за демократичность искусства, которое должно быть понятно любому сколь-нибудь образованному человеку, и против литературного снобизма, основанного на нарочитой усложненности и туманности, которые для Моэма являются, прежде всего, показателями неспособности ясно мыслить. Но нельзя сбрасывать со счетов, вероятно, и горечь и даже желчность Моэма, которые, впрочем, скорее всего, были результатом глубинной неуверенности в себе, ранимости и ощущения отверженности, как свидетельствуют некоторые биографы писателя. И это при его огромном успехе у читателей. В строгом смысле, конечно же, причислить Моэма к модернистам нельзя. Но он оперирует многими темами, лейтмотивами, идеями, которые были центральны для модернизма и для эпохи в целом. Это касается разочарования в человеке и в обществе, размышлений о закате колониализма, фиксации на темной стороне души. Хотя делает он это по-своему, не используя вроде бы типично модернистские приемы, стилистические изыски и эксперименты. Его колониальные произведения пронизывает не только ощущение отчаяния и скорого конца — в отличие от Киплинга, который писал индийские рассказы в зените имперской само уверенности, но и тема изгнания, центральная, в свою очередь, для модернизма, а десятилетия спустя и для постколониальной литературы. Причем она существует у Моэма на разных уровнях — и как его собственная писательская судьба изгнанника из высокого канона, и как сюжетный троп множества рассказов, и как повествовательная стратегия. Вообще именно колониальные рассказы Моэма могут быть отнесены к некой форме модернизма — ведь здесь он экспериментирует с повествовательной полифонией, элементами потока сознания и другими «фишками», которые стали фирменными знаками признанных модернистов. Мне было бы интересно снять биографию Моэма АМ В традиции старого русского театра актера, исполняющего главную роль, принято было называть «сюжетом». Сомерсет Моэм — и как драматург, и как прозаик — тоже считал, что человек и его характер первичны, что сюжеты ткутся исключительно благодаря ему, человеку, а никак не наоборот. В какой степени это правило соблюдается на мировой театральной сцене? Ильгар Сафат В современном театре уже давно нет никакой нормативности. Возможно все, и это, к сожалению, не всегда приводит к высоким результатам. В каждом конкретном случае можно увидеть, либо не увидеть, привязанность к «фокальному» как теперь выражаются персонажу. Но зрительский стереотип, не знаю, к сожалению или к счастью, все еще требует «героя», «сюжет» в терминологии старого русского театра , за которым нужно наблюдать. В моем случае, тоже не все всегда однозначно. Иногда мне интересен «протагонист», и я выстраиваю всю канву вокруг его приключений. Иногда же, напротив, мне интересен именно «фон», создающий мир, и погруженного в него главного героя. Все зависит от конкретного материала, с которым приходится работать, и моего к нему отношения. Но, в отличие от Моэма, я, наверное, не так догматичен. АМ Вопрос к Ильгару Сафату — театральному режиссеру, кинорежиссеру, прозаику — вам сегодня Моэм интересен больше как драматург или писатель? ИС По-настоящему драматурга понимаешь тогда, когда ставишь его в театре. В этот момент автор, как пациент, лежит перед тобой на операционном столе, и ты узнаешь о нем все, или почти все. Мне пока не доводилось ставить Моэма на сцене. Но его проза знакома мне с детства: «Луна и грош», «Театр», в советское время эти книги были почти в каждом доме, в каждой семье. Так что, наверное, все-таки проза Моэма оказала на меня большее влияние, чем его пьесы. Но мне, несомненно, хотелось бы поставить его в будущем. АМ Как вы относитесь к положению Моэма, что драматургия свернула с правильного пути, когда в погоне за жизнеподобием отказалась от стихотворной формы? Стихи могут поднять драму на такой уровень красоты, о котором прозе не приходится мечтать? И возможен ли сегодня поворот к шекспировским временам? ИС Мне очень понятно это его утверждение. Несколько лет назад я и сам начал, но, к сожалению, все никак не могу закончить пьесу в стихах. Сложность именно в том, что ты очень далеко отрываешься от внешней действительности, переносишься в сферу чистой эстетики и в какой-то момент начинаешь терять связь с современностью. Возможно, с точки зрения «чистого искусства» это не так уж и плохо, хотя тенденции современного театра, да и искусства в целом, направлены в противоположную сторону, к документальности и даже к публицистике. Это вопрос вкуса. Я не большой любитель «публицистического театра». Мне ближе идея театра как магии, сновидения, в которое режиссер должен попытаться погрузить своего зрителя. И, с этой точки зрения, идея «стихотворной формы» в театре, о которой говорил Моэм, мне понятна и близка. Думаю, что, в принципе, возвращение к «шекспировской» театральности возможно. И, кто его знает, может быть, оно уже происходит?! Достаточно вспомнить молодежную моду на реп-текстовки. Если, конечно, мы можем допустить, что это тоже поэзия. АМ Уже в начале ХХ века Моэм сетовал на то, что очень трудно найти режиссера, который бы довольствовался тем, чтобы просто поставить пьесу автора. Моэм даже вывел такую максиму: «Хороший режиссер тот, кто меньше всего творит». В этой связи у меня к вам вопрос, а может ли быть хороший режиссер хорошим драматургом? И как вам кажется, почему сэр Уильям Сомерсет Моэм столь радикален в своих взглядах на универсальность? ИС Режиссер, на мой взгляд, просто обязан если не быть драматургом, то, по крайней мере, знать законы драматургии и ее историю. Пока ты не будешь разбираться в том, как этот «Deus ex Machina» работает, ты не сможешь свободно им управлять. Но, зная законы и принципы драматургии, ты станешь уже осторожнее с текстом автора. Это отнюдь не значит, что текст драматурга нельзя править или сокращать, но ты, по крайней мере, не станешь допускать ненужных профанических вольностей. Если пьеса хорошо написана, в ней и менять ничего не хочется. Если ты понимаешь красоту структуры произведения, ты, скорее всего, постараешься ее сохранить, а не разрушить. В посредственных текстах знание законов драматургии может помочь тебе выровнять структуру, найти ее оптимальную форму и объем. Поэтому, в каком-то смысле, я могу согласиться с радикальным высказыванием Сомэрсета Моэма, но с оговоркой, что речь идет только об идеальной пьесе и идеальном режиссере. Чего, к сожалению, в реальности, увы, никогда не бывает. АМ Пьесы Моэма всегда имели и продолжают иметь успех. Стремясь к нему, должны ли драматург с режиссером разделять вкусы и взгляды зрителя? Является ли это безусловным условием стабильности существования современного театра? ИС Тут, на мой взгляд, тоже нет никаких общих рецептов. Иногда лучше на вкусы зрителей не обращать внимания. И даже лучше всего этого не делать. Не уверен, что у зрителей вообще есть какие-то устойчивые вкусы. Зритель инфантилен и всегда ждет новизны. Наличие же «вкуса» предполагает выборочность и строгость в оценке того или иного зрелища, способность оценивать произведение интеллектуально, опираясь на какие-то эстетические критерии. Чаще всего этого не бывает. Зритель подвержен эмоциональному воздействию, более того, именно за этим он в театр и приходит: получить те эмоции, которые труднодостижимы в обыденной жизни. И мы должны уметь наполнить зрителя эмоциями, он не должен быть выключен из разыгрывающегося на сцене действа. В этом ремесло режиссера. АМ Прав Моэм, когда говорит, что театр кормит только один из пяти поставленных спектаклей, а четыре других приносят только убытки? ИС Да, к сожалению, зачастую это так.
Через некоторое время Стрикленд также бросает Бланш, поскольку утверждает, что она была нужна ему лишь как муза для его картин. Она полностью опустошена и, к сожалению, кончает жизнь самоубийством. Строув и Стрикленд ненадолго воссоединяются, после чего расходятся по своим дорогам. Позже выясняется, что Стрикленд умер от проказы. Выяснилось, что он переехал на Таити, где встретил другую женщину и завёл от неё детей. Он продолжал писать картины в своём доме, где создал несколько своих лучших работ. После его смерти жена сжигает дом вместе с картинами, как он и просил. Список персонажей Чарльз Стрикленд Стрикленд — это главный герой романа, чей образ основан на реальной жизни французского художника-неоимпрессиониста XIX века Поля Гогена. Следуя грубому наброску жизни Гогена, Стрикленд проводит большую часть своего существования в рамках британских условностей и ожиданий среднего класса, прежде чем внезапно жертвует всем, что у него есть, включая семью, ради художественного видения, которое заканчивается проказой, слепотой и смертью на Таити. А также вечной славой уважаемого художника примитивистского искусства. Эми Стрикленд Жена Чарльза, которой приходится идти на жертвы во имя его творческого гения. Нормальное сочувствие, которого можно было бы ожидать от неё просто как само собой разумеющегося, смягчается тем, что она изображена неспособной понять ценность искусства и гения своего мужа. Сочувствие ещё больше подрывается намёком на то, что она не может примириться с тем, что её бросили ради идеи, а не ради более красивой и более интересной женщины. Рассказчик Рассказчик романа остаётся безымянным, но общее мнение таково, что он является примером того, что Моэм обычно использовал в качестве рассказчика: слабо беллетризованная версия Сомерсета Моэма, иногда называемая с кавычками «Сомерсет Моэм». Дирк и Бланш Строув Дирк — вроде бы простак, но очень приятный. На самом деле, он может быть очень добродушным. Хотя он сам обладает совершенно не выдающимся художественным талантом, он, тем не менее, способен одним из первых признать, что Стрикленд — революционный гений, который, возможно, достигнет большой славы. Их отношения становятся лишь немного более колючими, что удивительно, когда Стрикленд соблазняет Бланш уйти от Дирка, а затем бросает и её, что приводит к её самоубийству. Доктор Кутрас Кутрас — врач, которому поручено неприятное задание: обнаружить, что Стрикленд заразился проказой, находясь на Таити. Именно Кутрас предоставляет необходимую информацию об ужасных последних днях Стрикленда, что почти удаётся поднять его историю до уровня трагедии. Однако, в конечном счёте, это возвышение не удаётся по причине, которую даже рассказчик готов открыто признать: «Стрикленд был одиозным человеком». Темы Чистота замысла художника Главная тема романа заключается в том, что стремление к художественной страсти стоит того, чтобы пожертвовать всем остальным. Вымышленный двойник реального художника Поля Гогена, представленный здесь в образе Чарльза Стрикленда, отказывается от всех удобств, комфорта и ожиданий обычного существования среднего класса, чтобы с головой погрузиться в художественное видение. Дело не в том, является ли он действительно творческим гением — кто может сказать, кто является, а кто нет, — а в том, что он искренне предан своему видению.
Зарубежные писатели XX века: кого читали в России
Произведение русского писателя И. Бунина из сборника «Листопад». Фильм Романа Полански "Горькая ". "Луна и грош", со своим ненавязчивым ответом на вопрос о смысле жизни, в моем представлении лучшее произведение автора, пусть он и использовал здесь реальный прототип. Луна и грош. Сомерсет Моэм. В 1893 году родилась американская сценаристка, драматург и писательница Анита Лус, автор романа «Джентльмены предпочитают блондинок». хом пользовались и романы Моэма — «Бремя страстей человеческих» — прак- тически автобиографический роман, «Луна и грош», «Пироги и пиво», «Остриё бритвы».