Но когда речь идёт об афганской войне, то я опять же не оскорбляю того солдата, который проливал там кровь и героически выполнял приказ. Афганский журналист Наджибулла Кураиши не может спать более двух часов в день с тех пор, как США вывели войска из Афганистана в августе и "Талибан"* вернулся.
Новости по теме: война в Афганистане
Он уверен, что ту войну нельзя считать ошибкой. Андрей Караваев, участник вооруженного конфликта в Афганистане: «Потери — да, но тот эффект, который получили мы, и тот боевой опыт были для родины, я считаю, огромным подспорьем на дальнейшее время. Мы приобрели огромный патриотизм у всего поколения советского народа». В феврале 1989 года процессию на мосту через реку Амударью, на границе Советского Союза и Афганистана замыкал сам командующий 40-й армией генерал-лейтенант Борис Громов.
Они вернулись домой лишь в апреле. Где многих встретили с непониманием и равнодушием. Никто и не плакался.
Просто хотели других отношений. Хотели какого-то понимания, хотели быть полезными обществу». Всепоглощающий патриотизм и безмерная поддержка гражданами советского руководства в 80-е годы были преувеличением.
Это доказывают хотя бы рассекреченные архивы украинского КГБ. Спецслужба пристально следила за настроениями и высказываниями людей. Я не понимаю этой политики.
Что нам даст этот ввод? Для этого вскрывали почту, перехватывали листовки и искали их авторов. Мой сын погиб в Афганистане в 20 лет!
Моему второму всего 16.
С нашей Пацанячей стороны не было и намёка на бунт по поводу непопулярности войны. Мы искренне гордились своей службой в Афганистане. Мы защищали Родину и Граждан своей Страны. Если бы пацанов не вывели, они защищали свою Страну и свой Народ и дольше, ежедневно жертвуя собой, своими жизнями, телами и душами ради Страны и Народа. Поэтому споры об Афганской войне 1978 - 89 г. Мы гибли, калечились телами и душами сотнями тысяч вполне осознанно. Мы защищали не строй, не социализм и не коммунистическую партию, не генеральных секретарей и не политбюро... Мы защищали Людей и Россию. Защищали Вас и Ваши дома от жуткой бойни, от уже вовсю стоявшей на пороге Третьей Мировой и междоусобной Войны, защищали Вас и Ваших детей от массовых погромов и резни, куда более массовых, чем случились потом в немногих наших бывших республиках, защищали Российские города от огромных террористических армий, которые готовили для уничтожения нашей Родины и Страны, для уничтожения нашего Народа именно в наших городах, на наших территориях.
Знали ли мы о том, что и кого мы защищаем и зачем мы гибнем в далёком Афганистане. И если я, в далёком 1982 году, уходя на Афганскую войну, практически не имел представления об этом, то в Афганистане, уже в первые дни службы, мне и остальным молодым солдатам рассказали полностью о то, что я описал выше. С примерами с фактами рассказали. Поэтому, мы, буквально ещё вчерашние дети, сжимали зубы, голодали, мёрзли, погибали, переносили немыслимые физические и психологические нагрузки, изнемогали от усталости и шли в бои и атаки. Основной массе нас было всего 18 лет, когда мы попадали на эту войну. Мы знали, что каждый день, который мы воюем в Афганистане, сводит практически на нет все усилия радикалов, террористов и ЦРУ перенести войну в Нашу Страну. Сейчас достаточно открыть интернет и прочитать многочисленные откровения высокопоставленных сотрудников ЦРУ и руководителей США об этом. В Интернете есть и их интервью и выложены многие документы того времени. Там всё это есть. Да и Министерство Обороны США вряд ли стало бы кидаться подобными сроками, не имея точных и подтверждённых разведданных.
Уже к октябрю 80-го года США знали и поняли, что их планы могут споткнуться об обычных советских пацанят. И этих пацанов США нужно было победить во что бы то ни стало. Слишком много было поставлено на карту уничтожения СССР. Поэтому практически все десять лет США неустанно вбухивали миллиарды и миллиарды долларов в отряды моджахедов и в их вооружение, чтобы сломать этих самых советских юных, порой даже ещё безусых пацанчиков. Мы, вчерашние дети, должны были выстоять именно десять лет, потому, что именно столько нужно было нужно СССР, чтобы не скатиться в жерло третьей мировой и постараться хоть что - то сохранить от уже начинающегося распада страны. Другой силы, как кроме нас у СССР тогда не было. Постоянная и регулярная мобилизация на Афганскую войну взрослого населения и здоровых мужиков была невозможна по огромному количеству причин... Хотя, справедливости ради, скажем, что была всё же такая попытка мобилизации, уже отслуживших Советскую Армию, так называемых в народе "партизан". Успеха это не принесло и их в конце концов поотправляли домой и больше на Афганскую войну не посылали. Хотя, именно "партизаны" приняли на себя основное оборудование и основание Советских баз расположения войск, в тяжелейших погодных и боевых условиях, за что им честь и хвала.
Никакого государственного акта на отмобилизование тогда не издавалось. В ходе мобилизования выявилось несовершенство и неэффективность советской системы подготовки и накопления резервов. Соединения и части 40-й армии — мотострелковые дивизии типа «В» — были отмобилизованы за 10-12 дней до ввода, а формирование десантно - штурмовой бригады еще только завершалось. Единственным кадровым соединением в составе армии была 103-я воздушно-десантная дивизия. В ходе создания группировки войск было развернуто около 100 соединений, частей и учреждений. Из запаса на укомплектование войск призваны десятки тысяч офицеров, сержантов и солдат. Подавляющее большинство из них показали полную неподготовленность и неспособность командовать подчиненными подразделениями. В первые дни отмобилизования 40-й армии в декабре 1979 года на качество укомплектования подразделений ни военкоматы, ни воинские части никакого внимания не обращали. Все были уверены, что идет обычная проверка, которая закончится, как только части доложат о завершении комплектования. В связи с этим военкоматы стремились быстрее отправить призывные ресурсы, а воинские части — побыстрее укомплектовать подразделения личным составом и доложить по инстанции.
Поэтому мобилизировать больше, в дальнейшем, на Афганскую войну из "взрослого" населения никого не стали. Для полномасштабной Войны нужна была, как минимум, противоборствующая страна, не станешь же объявлять войну США. Себе дороже. Поэтому ограничились "введением ограниченного контингента". Ограничились ограниченностью... По сути и фактически мы воевали там с большим миллионным количеством вооружённых и враждебно настроенных к СССР представителей разных стран, а официально, боролись с некоторыми бандформированиями местных моджахедов. СССР нужно было десять лет оттягивания... Хотя бы десять лет... Аналитика жёсткая и бескомпромиссная наука. Всё было просчитано...
Нам, восемнадцати и девятнадцатилетним мальчишкам противостоял серьёзный, отлично вооружённый новейшим оружием и многочисленный взрослый противник. Наши командиры рот и взводов были чуть старше нас.
А американцев там ненавидят.
В спецпроекте Ивана Панкина участвуют: Борис Громов - бывший командующий 40-й армией - она еще называлась Ограниченным контингентом советских войск. Генерал-полковник в отставке. Валерий Васильев - на момент вывода подполковник, начальник штаба 66-й отдельной мотострелковой бригады 40-й армии.
Награжден медалью «За отвагу» Юрий Павловский - на момент вывода - майор, начальник разведки 860-го отдельного мотострелкового полка 40-й армии. Награжден орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги» Александр Ковалёв - на момент вывода - капитан, награжден орденом Красной Звезды Владимир Снегирёв — первый собственный корреспондент «Комсомольской Правды» в Афганистане Михаил Кожухов — телеведущий, с 1985-й по 1989-й годы собственный корреспондент «Комсомольской Правды» в Афганистане Павел Пряников — историк, основатель портала и телеграм-канала «Толкователь» Алексей Подберёзкин - директор центра военно-политических исследований, профессор МГИМО Дарья Асламова — специальный корреспондент «Комсомольской правды» Виктор Баранец — военный обозреватель «Комсомольской правды» В мае 1988 года в Кремле приняли решение вывести войска из Афганистана. Эта операция была постепенной и длилась почти год, до февраля 1989-го.
Те времена в нашем спецпроекте вспоминают историки, журналисты и те, кто служили «за речкой». Советская пропаганда в конце 70-х отрицала сам факт войны в Афганистане. Десятки тысяч солдат 40-й армии в те времена официально назывались ограниченным контингентом советских войск в Афганистане.
И в ответ на вопрос «где ты служил? Часть 1. Борис Громов, бывший командующий 40-й армией, она еще называлась ограниченным контингентом советских войск, генерал-полковник в отставке: Я как был на позициях того, что не надо было вводить войска, так и остаюсь на этой позиции.
Но в то же время я всегда подчеркиваю, что Афганистану надо было помогать. Это не простые слова. И как бы тут ничего нового тоже нет особенно.
Афганистану надо было помогать экономически, как и было до этого, надо было помогать военно-технически. Потому что прекращение помощи Афганистану в этом направлении — экономически и с точки зрения военно-технической помощи, привело к тому, что мы сегодня имеем. То есть привело к полнейшему бардаку в этой стране, которая нам была не безразлична.
Она нам и сейчас не безразлична. Она привела к тому, что такой же примерно «порядок» мы поимели и в бывших республиках Советского Союза, в Средней Азии. И плюс напрямую к нам пошел поток героина и всех прелестей, которые выращивают и делают на территории республики Афганистан.
Безвластие и бестолковщина, нищета — она к этому приводит. Поэтому страну эту надо было поддерживать. Валерий Васильев, на момент вывода — подполковник, начальник штаба 66-й отдельной мотострелковой бригады 40-й армии, награжден медалью «За отвагу»: Решение на вывод мы получили, как всегда, внезапно.
Ибо это было в начале мая месяца 1988 года. Решение было принято, и началась масштабная подготовка подразделений нашей бригады на организацию вывода. Сразу было понятно, что это будет вопрос решен не сразу.
И он тяжело будет решаться. Ибо бригада на пункте постоянной дислокации находилась только часть подразделений. Большая часть подразделений находилась в горах, которая обеспечивала проход колонн из Джелалабада в Кабул.
И часть подразделений вела мотоманевренные действия по нашей зоне ответственности. Кроме этого, в подразделении в части дислокации бригады находилось два госпиталя, находился бытовой комбинат, военторг. Это большое количество волнонаемных людей, которые, как вы знаете, не совсем соблюдали воинскую дисциплину.
И учет их, их действия вызывали определенные трудности у командования бригады. Тем не менее, получив команду на подготовку к выходу, мы начали этим вопросом заниматься. По указанию руководства наша бригада в количестве более 5 тысяч человек выходила тремя колоннами.
Колонны должны были идти одна за одной, на расстоянии одних суток. Колонны мы начали строить заранее. Посмотрели технику, посмотрели, определились, кто за кем, как строится эта колонна.
Пришли к мнению, что необходимо определить колонну техники, которая была уже менее боеспособна и которую надо было отремонтировать, ибо была команда такая, что забираем всю технику. Кроме этого, у нас часть стояла там давно, с самого начала боевых действий и входа в Афганистан. Большое количество бронекорпусов, которые нам также дали команду забрать.
Танки, БТРы, которые были не на ходу, надо было увезти. А вот эту технику, которая была на ходу, но не давала колонне идти в определенную скорость, указанную уставом, также подготовили. Командование армии, конечно, согласилось с нашими доводами.
И мы эту технику, которая была на ходу, но затрудняла движение колонн, раньше впереди себя собрали, своевременно дали охрану, конечно, им, офицеров, кто этим занимался. И они впереди вывода пошли этой колонной. Мы выходили через Термез.
На первые партии не было нападений. Они шли тихо, везде стояли блоки в этот момент, по всей дороге. Еще официально не объявили о выходе колонн.
И они потихоньку, потихоньку вышли в Термез. Александр Ковалев, на момент вывода — капитан, награжден орденом Красной Звезды: К моменту выхода было решение… афганцы сказали: полк не выйдет, полк ляжет в горах полностью. И на самом деле я вот был 3-й батальон, это Кишим, те, кто знает.
Мы были полностью заминированы со всех сторон. Нам потребовалось полтора-два месяца, чтобы убедить огнем афганцев разминировать. И мы так, наверное, увлеклись разминированием, что, когда шла колонна 201-й дивизии, встретили с цветами.
Говорят: это ж надо, как вы поработали, чтобы население афганское встречало нашу колонну, боевую колонны с цветами. Ну, мы убедили, я вам скажу точно. Потому что это десятки кишлаков, которые были убраны.
Мы убедили разминировать. Но хочу честно сказать, до сих пор помню: ориентир 1, сухое дерево, первая БМП подорвалась через два метра после ориентира, на который они обязались разминировать. И я вам скажу честно, за первый день мы прошли всего 20 километров.
У нас было около шести танков с тралами. Все было уже практически измочалено. У нас фугасы подрывались через каждые сто метров.
Лично я выходил, от Кишима в сторону Файзабада, на соединение с полком. Вот эта дорога, которая, скажем так, она была на самом деле заминирована полностью, мы выставили, слава богу, уже когда соединились, выставили блоки по всей дороге для того, чтобы сам полк мог идти. Но я вам хочу, это не была мирная прогулка.
Несколько БМП подорванных, танки упали в пропасть. Рота попала в засаду. И прочее, прочее, прочее.
Человек 40-50 мы потеряли за два дня. Нам пришлось убеждать афганцев. У нас были еженощные встречи с афганскими моджахедами.
Говорим: выпустите нас, и мы уйдем, нежели мы вас всех тут… Но для убеждения нам пришлось воздействовать на них огнем. Моджахед — с арабского языка это слово переводится как «борец за веру». Так называли себя исламистские радикалы, воевавшие в Афганистане.
В свою очередь официальные власти и командование советских войск называли моджахедов душманами. Это слово в переводе на русский означает просто «враг». Со временем простые солдаты сократили его, и душманы стали «духами».
Александр Ковалев: А ситуация проходила, мы готовили ежедневно технику. Но при этом так получилось, несколько дней не было вертолетов, не было ничего, батальон лежал голодный. В горах дул ветер.
Вертушки не могли с полка привезти нам продовольствие. И что мы сделали? Я вам скажу честно, я командиру…: вон, видишь, афганские коровы?
Гони их на минное поле. Загнали одну. Она подорвалась.
Мы ее в котел, быстренько отработали. Батальон — триста человек. Съели быстро.
Что дальше делать? Пойдем на речку. Взяли несколько ящиков гранат, набрали несколько ведер рыбы.
Сделали уху. Потом — что дальше делать? Пойдем местных авторитетов напряжем.
Они нам дали риса, муки. Мы поели. Когда нам уже с полка привезли продовольствие, мы с ними рассчитались, все нормально, никаких вопросов.
Юрий Павловский, на момент вывода — майор, начальник разведки 860-го отдельного мотострелкового полка 40-й армии, награжден орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги»: Честно говоря, не хотелось покидать как-то вот Афганистан. Было жалко, прикидывая опыт этот, все время, которое провели наши войска в Афганистане, как-то, как бы сказать ласково, такой приказ, мне казался, лично мне — предательский, оставить Афганистан. Радость была, конечно, вернуться на Родину!
Но мысля так оперативно-стратегически, мы совершали глубочайшие ошибки. Вот просто или руководство нашей страны предавало нас. Но чувствовалось предательство.
Честно говоря… и среди офицеров ходило такое.
Памятная дата выбрана, так как в этот день в 1989 году завершился вывод советских войск из Афганистана. С этой войны не вернулись более 14 тысяч советских солдат и офицеров. Многие историки называют войну в Афганистане самым жестоким и кровопролитным полем боя, развёрнутым после Великой Отечественной войны.
История участия СССР в афганском конфликте
Я лежал в пяти госпиталях и там больше узнал об Афганской войне, чем за месяц службы. Ветеран Афганской войны о том, как его спасла потеря пистолета, интернациональном долге и дикобразьем мясе. Чем была для СССР афганская война – героической миссией или роковой ошибкой? В начале войны на XXVI съезде КПСС заявляли: «Империализм развязал настоящую необъявленную войну против афганской революции.
Запрещены, но вполне рукопожатны: шокирующая правда об Афганистане времен талибов
По прибытию нас помыли, переодели, дали форму, разослали по участкам. Кого в Мары, кого в Иолотань, в общем, в Туркестанский военный округ. Мы служили недалеко друг от друга, это был карантин, учебка, и через несколько месяцев мы уже были в Кабуле и за нами приезжали из разных частей. Я попал в 180-й полк, минометную батарею. Через неделю, после адаптации, нас отправили на боевую Панджшерскую операцию, так у нас началась служба.
Я сначала был рядовым, через год мне дали звание сержанта, командовал минометным расчетом. Демобилизовался в мае 1986 года. Нас забрали из Ауэзовского райвоенкомата, привезли в Илийский зерносовхоз под Алма-Атой. Переодели и через три дня отправили эшелоном в Кизыл-Арват в Туркестанский военный округ.
Здесь мы пробыли меньше месяца. В Кабуле кто-то попал в мотострелковый полк, кто-то в десантуру, кто-то в разведроту. В общем, раскидали нас. Я попал в мотострелковый полк в артдивизион и тоже уже в первые дни принял участие в Панджшерской операции.
Демобилизовался в 1983 году. Сначала нас доставили в Душанбе на распределительный пункт, оттуда - в учебный полк в Термезе, где мы четыре месяца постигали военную науку. Нас там очень хорошо готовили. Вот некоторые говорят, меня взяли прям со школы и бросили в котел.
У нас такого не было, нас очень хорошо готовили, и физически, и профессионально, у нас была десантно-штурмовая рота. То, что мы попадем в Афганистан, я еще в военкомате знал. В учебке мы изучали много видов оружия, военную технику, занимались физподготовкой. Нас готовили дольше, чем обычно, потому что 1984 год был самым тяжелым, были интенсивные боевые действия, большие потери, погибло где-то 2,5 тысяч.
Эти цифры были озвучены в многосерийном документальном фильме про Афганистан, который сейчас идет по Первому каналу. И вот когда 4 августа мы въехали в Афганистан, нас распределили по ротам, и наша часть сразу же ушла на Панджшерскую операцию. Я попал сначала в 149 полк, мы вели боевое охранение трассы Кундуз - Кабул. Посты гарнизонные стояли через каждые три километра и когда шли колонны машин, а их было очень много, они перевозили стройматериалы, снаряды, продукты питания и так далее, мы занимались их охраной, потому что постоянно были нападения.
После 149-го меня по моей просьбе перевели в 783 разведбатальон, где тоже была десантная рота, и в 1985 году я завершил там службу, так как был дважды ранен, второе ранение оказалось несовместимым с дальнейшей службой и меня комиссовали, дали инвалидность второй группы. Фото из личного архива Нуржана Чупекова - При каких обстоятельствах вы получили второе ранение? Нуржан Чупеков: При исполнении боевого задания. Наш разведдозор вовремя обнаружил засаду и подал сигнал роте, которая шла внизу.
Как говорится, мы первые приняли на себя обстрел. Возможно, это кому-то спасло жизнь. За это имею награду — орден Красной Звезды. Владимир Каменев: Для солдата орден Красной Звезды - очень большая награда.
Честно говоря, в Афганистане солдат награждали намного реже, чем офицеров, поэтому то, что у Нуржана орден Красной Звезды, говорит о его боевых заслугах. Евгений Соловаренко: Я служил в пятой дивизии. Там мы три месяца проходили курс молодого бойца и 22 июня опять вернулись в Алма-Ату, откуда прямым рейсом в 12:30 вылетели в Афганистан. Поэтому 22 июня для меня знаменательная дата, это начало Великой Отечественной войны и, получается, начало моей афганской войны, если можно так выразиться.
Служба моя состояла полностью на колесах. Как Нуржан рассказывал, они нас охраняли, а мы ездили по Афганистану, от Кандагара до Кушки. В Афганистане я пробыл два года 8 дней. У меня более 30 боевых выходов, за что награжден медалью «За отвагу».
Водители там были для нас как наши кровеносные артерии, мы их очень ждали, они нам привозили боеприпасы и продукты питания. Было такое, что по 2-3 дня нам нечего было кушать, вертолеты не летают, погода не летная, поэтому мы их ждали с нетерпением, как своих спасателей. У них была очень рискованная профессия, они были на виду у душманов и они могли обстрелять их в любое время. А у них полная машина снарядов или 40 тонн горючки, представляете?
Вот что такое водитель в Афганистане. Это очень мужественная и очень нужная там профессия. И очень рискованная. Но там ребята были такие профессионалы, ой-ой-ой.
И Женя в том числе. Евгений Соловаренко: Наверное, правильно говорят, что только дураки не боятся. Мы ездили по затяжным перевалам, и когда груженный едешь, человек пешком мог обогнать твою машину, настолько низкой была скорость. Мы знали, в каком примерно месте нас могут обстрелять и перед этим местом всегда был мандраж.
А когда начинался обстрел, страх проходил, все происходило как в тумане, мы брали автомат и наугад стреляли из окна кабины, никого не видя. То есть для самоуспокоения. А когда проезжали это место, опять мандраж нападал, руки трясутся, сигарету прикурить не можешь, ноги трясутся, сцепление выжать не можешь, машина скачет. Евгений Соловаренко: У меня было почти сорок выездов на Кушку, ездил за снарядами, за продуктами, за углем, за дровами.
Из них 20 раз точно попадал под обстрел, у меня на машине было очень много дырок от пуль. Про стекло, которое только и успевал менять, уж не говорю.
Повторюсь, ждем нашей политической реабилитации. На наш взгляд, было бы очень важно, чтобы именно Верховный Главнокомандующий Владимир Владимирович Путин сам вышел с законодательной инициативой и внес на рассмотрение Государственной Думы проект взвешенного заявления с оценкой афганских событий. Ходим на уроки мужества, встречаемся с молодежью, рассказываем о том Подвиге, который совершил советский Солдат в Афганистане. Но вот нас не станет — что останется в сухом остатке? Останется выступление академика Сахарова, четыре строчки в учебнике истории и то решение съезда 1989 года, которое подводит черту под 10-летней Афганской войной. Справедливо ли это? Представьте себе наших воинов, которые защищают сегодня интересы нашего государства в Сирии, противодействуя терроризму и экстремизму. Предположим, сменится политическая конъюнктура и кто-то вот также решит очернить наших воинов, которые выполняют вдали от России великую миссию.
Ведь и афганские и сирийские события — это звенья одной цепи. Они разделены во времени, но по сути — это то же самое. И будет принято подобное заявление — ведь прецедент уже имеется! Поэтому мы, ветераны-афганцы, с болью в сердце вновь и вновь обращаемся к нашему политическому руководству — вернуться к Афганской войне, пересмотреть это злополучное решение съезда и справедливо, по государственному, оценить Подвиг советского Солдата в Афганистане. И тут, и там мы решаем одни и те же задачи. При этом следует подчеркнуть, что решение военных задач еще не означает стабилизации ситуации. Потому что террористическая деятельность уходит в подполье и продолжается партизанскими методами многие годы. И этим должны заниматься органы государственной безопасности. Параллельно необходимо восстанавливать экономику, органы управления, общественную жизнь. Это будет то же самое, чем мы занимались в Афганистане.
Единственное, что следует избегать — это ошибок, допущенных в Афганистане. Первой и основной ошибкой Юрий Иванович назвал то, что мы проиграли «информационную войну». Но я бы сказал больше — мы проиграли идеологическую борьбу. Самоуспокоились, уверовали в непобедимость нашей идеологии — и просчитались. Приведу пример. У меня был оперативный контакт в кабульском Политехническом институте. Один из преподавателей информировал меня о реальном положении дел в тех или иных провинциях Афганистана. Однажды, он вызывает меня на встречу и говорит: «Товарищ Николай, с Вам хотели бы переговорить. Здесь, недалеко». Времени для получения санкции руководства не было, поэтому досылаю патрон в патронник, пистолет на самовзвод и за спину под джинсы, прикрываю ветровкой, гранату в правый карман — и пошли.
Заложили взрывчатку, стали взрывать — а он, оказывается, забыл оцепление выставить на дороге, а там гражданский автобус едет. Ну, и накрыло весь автобус. Полковник за голову схватился, закричал — понял, что натворил — и уехал в тот же день. Хотел, что называется, понтануться, а вышло… Забыл сказать, что в ДШБ брали в основном русских ребят. Узбеки, казахи были в основном в пехоте, а в ДШБ — русские, хохлы и немного кавказцев. Азиаты на моей памяти воевали так себе. Но есть у них свои особенности… Я знал одного хохла, из Западной Украины, по фамилии Мильё. Две истории у меня с ним было.
Первая — когда мы разгромили одну душманскую базу. Меня отправили в ту её часть, где «духи» хранили цистерны с топливом. Мы их и взорвали: топливо сдетонировало лихо, всё ущелье задрожало, поднялся огромный клуб дыма. А Мильё достался тот сектор, где боевики хранили выручку. Ну он и хапнул миллион афгани. Я об этом узнал — о таком сразу все узнают — подхожу к нему и говорю: слушай, Мильё, ты тут миллион афгани, говорят, нашёл — отстегни пацанам чуть-чуть, по-товарищески, на сигареты да на выпивку. А он замялся сразу и сказал, что, мол, уже землякам всё отдал. Ну да и ладно, его дело.
Потом с ним беда случилась, когда мы возвращались с рейда. Он сидел с десантниками в заднем отсеке БТРа, а пушка была повёрнута поперёк дороги, отстреливаться на случай нападения, и ехал БТР быстро, чтобы по нему было труднее попасть. И задел пушкой гражданский автобус. Башню сорвало, и Мильё крепко попало железякой по голове, очень крепко. Не знаю, что с ним потом случилось. Надеюсь, цел остался. В вашем подразделении? Они тёрлись рядом с частью, в камышах.
Все знали, где они трутся. Земляки иногда и подкармливали их. В основном, во избежание позора, дезертиров не трогали и по истечении срока службы отправляли домой вместе со всеми, могли и награду какую-нибудь впаять. И всем было как-то наплевать на них, это всё на их совести оставалось. Был один мутный тип, с уркаганскими замашками, из Новосибирска. Здоровый, высокий, сутулый, лицо какое-то неприятное, некрасивое. Я потом узнал, что он из такой семьи — то ли мать проститутка, то ли на зоне кто-то сидел… А про него выяснилось на войне, что он, в общем, пидор. Когда это стало известно, он и дезертировал с товарищами.
А потом стал грабить наши склады. Был магазин у нас там, при отделении «Внешторгбанка», советского, мы там покупали по чекам еду да сигареты — и он с корешами грабанул склад при магазине. Ещё и часового с собой в банду увели. Потом дошло до того, что они стали грабить дома военных представителей, которых поселили под Кандагаром. Один из них, из военной элиты, стал ждать грабителей в засаде с оружием. Я думал, так только в кино бывает, ан нет: оба друг друга хлопнули. У нас как узнали, что урка и военный представитель друг друга застрелили — так сразу от греха подальше похоронили, как героев — и военного, и того сибиряка. Такая вот история.
На войне много в людях проявляется и обостряется — и положительное, и отрицательное. Чего уж тут светлого. Но всё-таки… воинская дружба. То, как общались на войне с товарищами, поддерживали отношения, шутили, пили, отдыхали. То, как жили, потому что и на войне жизнь. Кто тебя будет из-под огня вытаскивать, как не твои товарищи.
Алексей Максимович Горький черным по белому написал: «Терпеть не могу пьяниц, понимаю пьющих, но с подозрением отношусь к непьющим». Слышали, нет? Потому как калач я уже тертый и сколько ни встречал закоренелых трезвенников, все они оказывались — кем?
Они к любому коду ключи могут подобрать! А раскодированный бывший алкоголик — очень страшная личность! Он в такой штопор входит, что его не остановить никакими мерами служебного и партийного воздействия… Все снова рассмеялись. Я вам на самом полном серьезе! Наш замполит был порядочный и уважаемый человек. Умел красиво говорить, мог блеснуть эрудицией, подначить кого-то по делу, убедить человека «встать на путь истинный». Однажды в курилке он рассказывал нам, с какими перегибами ведется в СССР та самая антиалкогольная битва. Решили в одной организации отправить в заграничную командировку сотрудника. Для компетентных органов стали заполнять на него анкету.
Дошли до графы «Отношение к спиртным напиткам» и задумались. Укажешь, что выпивает, — за границу не выпустят. А напишешь, что не пьет, — не поверят. И тогда появился великолепный словесный перл: «Водку пьет с отвращением». А тот сорокалетний капитан, вскоре получивший долгожданные майорские звезды, действительно не пил. Ни полкапли! Редкость, реликт! Таких людей надо в Почетную книгу трезвенников заносить и приплачивать им за «непьющесть»! Жаль, в ту приснопамятную антиалкогольную кампанию до этого не додумались или пожадничали.
Заменился наш «трезвый в доску» зампотыл в Сибирский военный округ — поближе к своей малой родине. А замполит полка попрощался с Афганом через пару месяцев после того «антиалкогольного» совещания — тоже домой поехал дослуживать, на Украину. Чем ближе к передовой, тем больше встречается честных, порядочных и замечательных людей». Это слова великого американского писателя Хемингуэя. Хорошие были ребята в Афганистане. Трех хемингуэевских слов для их характеристики вполне хватит. Еще можно добавить: смелые… На одной заставе я увидел задумчивого солдата, сидящего в сторонке. Выглядел он заметно старше призывных лет.
Правда об Афганской войне. Свидетельства Главного военного советника
Несколько лет назад меня разыскала его жена Вера, жившая в Липецке. И сообщила страшную весть. Оказывается, Володя погиб в Чечне еще в начале девяностых. До слез жалко. Добирался я как-то автостопом из Туругунди город прямо на советской границе — Кушка без бинокля видна до Шинданда в свою 5-ю гвардейскую мотострелковую дивизию. Остановился бронетранспортер, с него спрыгнул улыбающийся майор — старый знакомый, мы с ним вместе в Подмосковье на курсах «Выстрел» учились. А в Афгане он был командиром батальона в 101-м гвардейском мотострелковом полку.
Оба обрадовались встрече. На образцово-показательной сторожевой заставе моего батальона. Начальником там один уникальный старший лейтенант, взводом командует. Я вспомнил Володю Замахина: — Командующий взводом? Ему 32 года, а он уже командир взвода! Его в полку карьеристом прозвали.
Самому мне было тогда 29 лет, и я уже носил одну большую звезду на погонах — майор. Перед поворотом комбат предложил мне посмотреть через оптику пулеметного прицела на заставу, которая находилась в полутора километрах. Пояснял: — Видишь, справа густой дымок вьется. Это они баню топят. А небольшой дымок слева — шашлычок… Мы ж с тобой в самый раз приехали. Сегодня пятница — джума.
У афганцев этот день выходной. На заставе действительно все было в идеальном порядке. Придраться не к чему. А тот старший лейтенант в «предподполковничьем» возрасте две больших звезды на погоны вполне можно было получить в 33 года рассказал мне во время ужина: — Я, наверное, один такой на весь Афганистан. За время службы вырос от командира стрелкового взвода аж до командира мотострелкового взвода. Вот и я служил в таком.
Стрелковым взводом десять лет командовал. Продвижение нулевое, никуда не переводят. А все почему? Мы, укрепрайонщики, специалисты узкого профиля...
В стратегических замыслах важное место отводилось сохранению существующих и созданию новых конфликтных ситуаций и очагов напряженности вблизи советских границ и в районах особой заинтересованности СССР. Если взглянуть на карту мира, то несложно убедиться, что в соответствии с этой доктриной постоянной угрозе был придан глобальный характер— районы присутствия крупных группировок вооруженных сил США значительно расширились. Вместе с тем практические мероприятия американского руководства были направлены на оказание всесторонней помощи никарагуанской, ангольской, кампучийской и эфиопской контрреволюциям, поощрялось поддержание напряженности между Израилем и арабскими государствами, Ираном и Ираком, Индией и Пакистаном, Ливией и североафриканскими странами, Сомали и Эфиопией, Южной Кореей и КНДР, проамериканскими государствами Латинской Америки и Никарагуа, между ЮАР и Анголой. Подогревались территориальные претензии Японии и Китая к Советскому Союзу. Но наивысшей точкой конфронтации стал Афганистан. Я вынужден сделать этот экскурс в доктринальное прошлое США потому, что о нем не хотели знать те политические деятели Советского Союза, которые принимали конъюнктурные решения, связанные с Афганистаном. И еще. Во всем мире политики пытаются переписывать историю войн в соответствии с требованиями текущего момента. Но цинизм некоторых современных российских деятелей и обслуживающих власть аналитиков, кажется, не имеет предела. К сожалению, зачастую вторит им и пресса. Многочисленные расследования афганских событий, проводимые государственными и политическими структурами разного уровня, неизменно кончались ничем. Однако, независимо от выводов, которые будут сделаны в дальнейшем, сегодня можно с полной уверенностью сказать: советские солдаты честно исполняли в Афганистане свой долг, самоотверженно сражались во имя жизненных интересов Родины. Нет, не проигрывали они войны в Афганистане! Советские солдаты выстояли в войне против реакционной коалиции, созданной Соединенными Штатами Америки. Их предали наши доморощенные политиканы, прельщенные коварными замыслами и планами долларовых сил влияния. В этом отношении чрезвычайно характерны и важны признания главного специалиста и идеолога «холодной войны» против СССР Збигнева Бжезинского. В 1994 году сразу в нескольких странах Запада была опубликована его статья под знаменательным названием «Россия будет раздробленной и под опекой». В ней Бжезинский, вспоминая начало 80-х годов и ситуацию в Афганистане, откровенно подчеркивает, что именно ему принадлежит идея использовать ввод советских войск в эту страну для того, чтобы «затянуть Советский Союз в его собственный эквивалент Вьетнама». США, испытавшие последствия болезни, названной «вьетнамским синдромом», потому и пошли на огромнейшие затраты, чтобы болезнетворные бациллы этой заразы перенести на СССР. Бжезинский признал, что в случае с Афганистаном администрация США согласилась с рекомендациями спецслужб «впервые за все время «холодной войны» принять политику прямой поддержки действий, направленных на уничтожение советских военнослужащих». Далее в своей статье Бжезинский пишет, что американская администрация не только приняла меры по оказанию помощи моджахедам, но и создала коалицию для поддержки афганского сопротивления, в которую вошли Пакистан, Китай, Саудовская Аравия, Египет и Великобритания. А особое значение приобрели американские публичные гарантии безопасности Пакистана якобы против возможного советского нападения. Заметим, что эта мера превращала Пакистан в убежище для моджахедов. На его территории на протяжении всего периода афганской войны укрывались и зализывали раны недобитые бандитские формирования, уползавшие с гор Афганистана. Здесь была создана целая сеть баз для срочной выучки и подготовки новых боевиков. Проходила обучение и дрессировку агентура иностранных спецслужб. Создавались мощнейшие склады современного вооружения. Именно через Пакистан афганским моджахедам поставлялись переносные зенитно-ракетные комплексы «Стингер». Кстати, поставки эти осуществлялись в рамках секретной программы ЦРУ США по срыву воздушного моста, снабжавшего Кабул и части нашей 40-й армии боеприпасами, топливом и продовольствием. С октября 1986 года до подписания соглашения о выводе войск в распоряжение моджахедов было передано около 1200 «Стингеров». Парадокс в том, что после ухода наших войск конгресс США выделил ЦРУ несколько десятков миллионов долларов для выкупа у полевых командиров неизрасходованного боекомплекта около 700 штук. Имеющиеся в органах Госбезопасности России материалы свидетельствуют, что американские стратеги действительно ухватились за идею Бжезинского устроить Советскому Союзу «собственный эквивалент Вьетнама» и предприняли всеобъемлющие меры, чтобы вынудить советское руководство принять решение о вводе войск в Афганистан. С участием Амина была задумана и осуществлена серия дезинформационных акций, направленных на то, чтобы склонить генсека Брежнева именно к таким умозаключениям. Осенью 1979 года состоялось закрытое заседание Политбюро ЦК, на котором обсуждались меры, необходимые для того, чтобы обезопасить южные рубежи нашей страны в связи с обострением обстановки в Афганистане. Возник вопрос и о целесообразности ввода в Афганистан вооруженных сил, поскольку такая просьба поступила от самих афганцев. Андропов выступил категорически против военного вмешательства и произнес слова, которые оказались пророческими: «Войти можно легко, но сложнее будет уходить — увязнем мы там». Между тем, американцы усилили дезинформационные мероприятия. По разным каналам они доводили до советского руководства сведения о том, что США якобы займут нейтральную позицию, если советские войска войдут в Афганистан, что США будут считать такой шаг «внутренним делом» Москвы. Одновременно госдепартамент демонстрировал, будто его больше всего беспокоят Ирак и Иран: в Персидский залив были даже направлены боевые корабли. Обстановка на Ближнем Востоке приобретала все более напряженный характер, и это вполне естественно вызывало озабоченность руководства нашей страны. Ведь боевые корабли и базирующиеся на них самолеты в любой момент можно было развернуть против СССР. А радиус действия с авианосцев позволял из Персидского залива «дотянуться» до глубинных районов Сибири… В конечном итоге все это серьезно повлияло на решение о вводе в Афганистан Ограниченного контингента советских вооруженных сил. А когда такое решение было принято, США, отбросив прежние уловки, приступили ко второму этапу тайной операции, целью которой являлось проведение в жизнь специальной программы по изматыванию Советской Армии и нанесения ей максимальных людских потерь. Стоимость этого оружия в те годы 1980—1982 составляла приблизительно 50 миллионов долларов. Вашингтон действовал очень коварно, ставка делалась на то, чтобы все доставленное моджахедам оружие было бы советского производства. Это позволило бы Белому дому «умыть руки», если бы СССР стал по дипломатическим каналам реагировать на американские военные поставки. В дополнение к этому к весне 1982 года более ста афганцев было специально обучено инструкторами ЦРУ искусству международной торговли оружием. Автоматы, карабины, амуниция и ракеты прибывали к моджахедам в ящиках с надписью «телевизоры» или «инструменты». К этому времени оружие доставлялось уже тремя путями. За саудовские деньги его покупали на международных рынках, а затем транспортировали по воздушному мосту в Исламабад. ЦРУ пересылало также оружие и боеприпасы из Китая. Третья дорога вела морем до порта Карачи. По американским подсчетам, ежегодно этими тремя путями транспортировалось десять тысяч тонн оружия и амуниции. А с 1985 года этот смертельный грузопоток вырос до 65 ООО тонн. В тот год моджахеды получили, в частности, 10 ООО гранатометов и 200 000 ракетных снарядов. К кому вел след Американцы скрупулезно подсчитывали потери Советской Армии, сравнивая их с собственными потерями во Вьетнаме. Сравнение явно было не в пользу США. Сточки зрения администрации Рейгана, советские потери были не так уж велики, и президент США хотел, чтобы они возросли. Это, по мнению американских стратегов, привело бы к деморализации Советской Армии. Поэтому в 1984 году Рейган дал согласие на поставку афганским моджахедам снайперского оружия. Одновременно несколько групп снайперов прошли специальное обучение на базах боевиков. А потом через специальных агентов сотрудники ЦРУ начали указывать этим стрелкам дома, в которых квартировали советские офицеры и генералы. Фиксировались также все передвижения прибывавших с визитами в Афганистан советских военных и государственных руководителей. Несколько месяцев спустя директор ЦРУ Кейси доложил Рейгану: «Специальные подразделения взяли на мушку советское военное начальство в Кабуле. Если в 1983 году там погибло шесть высших советских офицеров, то в 1984 году эта цифра стала вдвое больше». Юристы Совета Национальной безопасности, обсуждавшие эту проблему, заметили, что доставка моджахедам снайперского оружия имеет отчетливые признаки подготовки преднамеренных убийств. Такие методы вызвали шок даже у самих американцев. Однако Кейси проигнорировал эти предупреждения. Он заявил: «Итак, если кто-нибудь когда-нибудь поинтересуется, то не надо ему объяснять, что это снайперские винтовки для убийства, нужно сказать, что это охотничье оружие. А на кого его получатели будут охотиться, сие уже зависит от них, а не от нас». Этот сверхцинизм Уильяма Кейси превращает его в одного из злейших врагов СССР и России, на совести которого много жизней наших соотечественников. Развернувшаяся по его указанию охота на советских военнослужащих в Афганистане — самая тайная и подлейшая страница в истории афганской войны, напрямую связанная с именами президента США Р. Рейгана и директора ЦРУ У. Ее отголоски прорываются даже в зарубежную прессу. В частности, начальник афганского отдела пакистанской разведки ISI М. Юсеф однажды откровенно заявил одному из журналистов: «Кейси все время стремился к расширению военных действий. Это была возможность расплатиться с Советами за Вьетнам, говорил он своему хозяину. Советы снабжали Вьетконг оружием. Так вот, правительство США сделает то же самое для моджахедов, чтобы они могли убивать советских».
Руководствуясь опять же соображениями идеализма, ведущие иностранные государства начали «помогать» Афганистану выбраться из состояния средневековой отсталости. И чем больше они «помогали», тем страшнее становилась жизнь в стране. На случай, если вы не поняли: «иностранные государства, которые руководствовались соображениями идеализма» — это не стеб или почти не стеб. Но соседом и спутником этих стратегических интересов были утопические планы. Советский Союз вбухал огромные ресурсы в строительство в Афганистане образцового социалистического общества. Америка вбухала еще более огромные ресурсы в строительство в Афганистане «современной демократии, основанной на уважении прав женщин». Лидер просоветского режима в Кабуле в 1979-1986 годах Бабрак Кармаль и последний проамериканский президент Афганистана Ашраф Гани — это очень разные люди. Но вот что их объединяет: власть этих двух лидеров держалась в первую очередь на иностранных штыках. И Москве, и Западу давно надоела идея переустроить Афганистан по своему образу и подобию. Но способный твердо стоять на своих собственных ногах режим в Кабуле все никак не появлялся. И вот наконец появился — после второго прихода талибов к власти в Кабуле.
Так речь ещё и до неприличия предвыборную охарактеризуют республиканцы». Газета Politico уточняет, что мужчина кричал фразу «ворота Эбби» — место в Кабуле, где в результате теракта погибли более 180 человек, в том числе 13 военнослужащих США. Об этом заявил президент России Владимир Путин. В течение десяти лет они поддерживали афганское правительство в борьбе с моджахедами. За это время более 15 тыс. С 2011 года 15 февраля в России отмечают День памяти воинов-интернационалистов. Подробнее — в видео RT. Но, позвольте, не много ли воды утечёт? Может, это всего лишь мотивирующий ВСУ проект, который не будут исполнять? Война в этой республике продолжалась более девяти лет. Москве пришлось ввести войска на территорию сопредельного государства после того, как страны НАТО начали поддерживать афганских моджахедов.
Почему началась Афганская Война
За десять лет афганской войны пали в боях 9511 человек, умерли от ран – 2386, скончались от болезней – 817, в результате аварий и происшествий ушли из жизни – 739, пропали без вести и попали в плен – 417. Правящее афганское движение Талибан по-прежнему официально запрещено в России и по-прежнему считается в нашей стране террористическим. Александр Ляховский сделал серьезный вклад в объективное отражение истории афганской войны, дал глубокий анализ ее характера и современных «малых» войн, а также истоков и влияния международного терроризма на развитие ситуации в современном мире. Этот период Афганской войны чрезвычайно мало освещен отечественными и зарубежными исследователями.
Запрещены, но вполне рукопожатны: шокирующая правда об Афганистане времен талибов
РИА Новости. Член комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Франц Клинцевич, выступая на заседании Комитета по координации совместной деятельности ветеранских объединений, заявил, что необходимо рассказать правду об афганской войне. Я лежал в пяти госпиталях и там больше узнал об Афганской войне, чем за месяц службы. YouTube (360p). заметки на погонах, ссср, армия, афганистан, истории Участие в боевых действиях давало многим офицерам возможность карьерного роста. Последние новости. Показать 0 свежих новостей. Кроме архивных материалов штаба Туркестанского военного округа и 40-й армии в книге использованы материалы открытой советской и зарубежной литературы, воспоминания участников афганских событий, личные впечатления авторов от пребывания в Афганистане.
«Афганский синдром», как война на чужой земле сломала жизнь советским парням
Около 620 тысяч советских солдат и офицеров прошли через Афганистан, мужественно исполняя свой воинский и гражданский долг. Свыше 15 тысяч погибли, оказывая интернациональную помощь афганскому народу, 6669 стали инвалидами, десятки пропали без вести.
И несмотря даже на появление в августе 1980 года начальника дорожной службы Туркестанского военного округа и проработки комплекса мер, чтобы снова не допустить подобных инцидентов, в ноябре 1982 оказалось, что этого было недостаточно. На перевале всегда были довольно большие пробки, но в связи с ухудшающейся тогда в горах погодой, ситуация еще больше усугубилась.
Поэтому 3 ноября трагедия повторилась, но в этот раз жертв было куда больше: 178 советских и афганских солдат задохнулись угарным газом. Но СМИ не подняли эту тему, поскольку и то время описывали совершенно противоположную точку о неучастии наших солдат в операции. О трагедии не сообщалось и по довольно объективной причине: столько жертв, среди которых треть были советские солдаты, могли существенно ослабить поддержку простого населения в интернациональной помощи, а также показать существенные проблемы и в самих войсках. Это позже в своих мемуарах отметит и генерал Гареев: «… для создания комендатуры нет возможности выделить 30-40 человек, а для отправки людей на тот свет штатная численность находилась».
Сразу после нового года 1983 произошел новый инцидент: 2 января автобус с советскими специалистами был захвачен несколькими моджахедами, один специалист убит на месте, остальные уведены в горы. Эта информация была получена практически сразу, когда остальная колонна прибыла в городок. Командующий и участник этой операции, генерал-лейтенант Вахренев Василий Николаевич говорил, что «… командование принимало все меры, чтобы спасти каждого советского человека, будь то военнослужащий или гражданский специалист. Тем не менее, даже при помощи ВС ДРА, царандоя народной полиции ДРА и советских подразделений, на поиск и спасение специалистов потребовался целый месяц.
Вахреневым, после блокирования кишлака, внезапно, под огнём противника высадилась у места нахождения заложников и с боем освободила их …» [7]. Сам же генерал отметил, что причины затягивания инцидента было два; «… слабая помощь местного населения, недоверие. А из-за него колоссальные усилия — впустую», и тот факт, что «…афганское руководство не владеет обстановкой, не способно организовать безопасный труд. А еще — слабая дисциплина, крайняя беспечность» [8].
Советские СМИ на протяжении всего месяца никак не реагировали на данный инцидент —снова все ограничивалось упоминаниями об открытии новых фабрик или удачных действиях правительственных войск против оппозиции. Более того, двумя годами позже генерал Вахромеев за эту операцию должен был быть представлен к званию Героя Советского Союза. Однако это представление было отменено, поскольку, как отметил Крушинский «… Здесь стало решаться не по заслугам, а по личному отношению к нему речь идет о главе данной провинции » [4]. Само собой, в этой войне нередки были и теракты со стороны афганской оппозиции.
Хаджи Мохаммад Якуб, один из лидеров оппозиции, организовал четыре теракта на территории Кабула, о которых он позже рассказал в своем интервью. С его слов, первый произошел в апреле 1980 года в здании Радио Афганистана, в ходе которого погибли два активиста НДПА и два советских специалиста. Второй был организован в Кабульском университете в январе 1981.
Но рассказы о реальных событиях участников войны с каждым годом становятся на вес золота — редеют ряды героев, а потому услышать настоящую правду из уст боевого офицера, ветерана Шуйского отдела внутренних дел, майора милиции в запасе Жана Васильевича Коновалова было интересно и полезно вдвойне всем. Жанну Коновалову было 30 лет, когда он отправился в Афганистан в командировку.
Дома осталась жена с полугодовалым ребенком на руках.
Бог миловал. Глаза боялись, а руки делали. Служба в Афганистане воспринималась как неизбежное и должное, что сопровождает военного человека, офицера.
Восток — это моя специальность, работа, призвание. Служение Родине — мой патриотический долг, так было тогда, так я считаю и сегодня на излете жизни. А еще вера во всевышние силы: в Афгане она вернулась ко мне, крещеному при рождении. Служили по принципу «делай, как надо, и будь, что будет».
Не понаслышке знаю, это правило работает и не на войне. В Афгане было некогда скучать и грустить. Работали круглосуточно, не зная афганской джумы пятница, мусульманский выходной день. Если был не на боевых действиях в горах, то в спецпропагандистских рейдах вдоль коммуникаций в ближайших кишлаках, мотался на броне на встречи по афганским органам власти, школам и фабрикам.
Оставалось время, чтобы принять участие в партийно-политической работе, в том числе информировании своих войск о быте, нравах и обычаях местного населения, развитии обстановки. И, конечно, прочитать долгожданное письмо с родины, ответить на него, а заодно постираться, почистить автомат и пистолет и подшить белый подворотничок. В отличие от обычных советских военнослужащих, в своем большинстве проводивших время службы в гарнизонах, реже — на боевых выходах, спецпропагандисты даже питались больше афганскими разносолами, чем солдатской едой. А вот получали мы, как и все другие офицеры, в зависимости от звания и должности: наши однокашники по вузу с восточного переводческого факультета зарабатывали раз в пять-семь больше, чем в действующей армии.
Армия во все времена русской истории финансировалась по остаточному принципу. В Афганистане было все: там люди любили, ссорились, дружили. Даже отношения были почище: кто-то приезжал делать карьеру, кто-то честно — по патриотическому долгу, кого-то ссылали. Мы все варились в одном пространстве, которое имело свойство очищения.
На войне все острее, чище и честнее. Война многое прощает, но и спрос на войне другой: сразу видно, стоящий человек или тот, кого жизнь рано или поздно выбросит на обочину. Многое понимаешь про боевые награды на войне. Часто награды давали по разнарядке: дивизии должны были вырастить Героев СССР — особые привилегии были для выходцев из национальных республик, надо было, чтобы каждый народ имел своего героя.
После одной операции меня хотели представить к ордену Красного Знамени, но в связи с тем, что не было мною лично убитых и взятого оружия, ограничились орденом Красной Звезды. А то, что большая банда, с которой я по своей инициативе вступил в переговоры, сдалась в плен, не в счет. Однако все эти примеры не должны бросать тень на десятки тысяч солдат, офицеров и генералов, которые порой жертвовали собой, чтобы любой ценой выполнить поставленную задачу. Чем занимался я?
Специальной пропагандой, в просторечии — разложением войск и населения противника с учетом мусульманского фактора. Даже диссертацию написал на эту тему. Но в начале пути все испытал на себе, попробовал сам. Мы вели политическую работу среди местного населения и афганских военнослужащих, специальную пропаганду на бандформирования, противостояли западной враждебной пропаганде.
Я командовал 109-м отрядом спецпропаганды, который действовал в интересах стабилизации обстановки на местах, повышения уровня лояльности афганцев к советскому военному присутствию, склонения вооруженной оппозиции на сторону афганской власти: организовывали собрания и встречи, оказывали материальную и медицинскую помощь, осуществляли устное вещание, распространяли листовки, входили в радиосети, взаимодействовали с афганскими и иностранными СМИ, засылали в банды парламентеров. Нам приходилось много общаться с афганцами. Поначалу были проблемы — жители кишлаков не очень понимали нас: видели, что молодой человек говорит на языке, очень похожем на местное наречие. Дело в том, что в вузе нас учили литературному нормативному языку элит, а нужен был разговорный.
Кстати сказать, когда нам было нужно, чтобы афганцы, владеющие русским, не понимали наших разговоров между собой, мы легко переходили на ядреный матерный. На нем даже командовать легче, говорю как бывший командир, хотя и избегал. В матерном меньше букв, в этом он опережает английский сленг. Сравнивая с нынешними информационными войнами, в Афганистане мы несравнимо меньше лгали и лукавили — использовали кривду.
Наверное, поэтому афганцы до сих пор советских шурави вспоминают добрым словом, а янки терпеть не могут, особенно после их позорного побега из Афганистана в 2021 году. Николай Стародымов: «Наверное, это фатализм, но я никогда не боялся отправляться на войну» В 1978 году я окончил Донецкое высшее военно-политическое училище, факультет инженерных войск. Мне довелось участвовать в строительстве подмосковного санатория «Русь», ныне это Центр восстановительной терапии для воинов-интернационалистов им. Михаила Лиходея.
Когда начались афганские события, то в 1981-м выпускников нашего училища начали переводить из военных строителей в войска, чтобы отправить именно в Афган, где на инженерные подразделения приходилась значительная часть боевой работы. Службой в военно-строительной организации я тяготился. Потому, когда мне предложили поехать в Афганистан, я согласился без колебаний, расписался об этом в соответствующем документе, от руки вписав, что согласен — с обязательным переводом из военных строителей. Приехав в Ташкент, я ждал направления для отправки в Афганистан — тогда-то мне предложили стать военным журналистом.
Я согласился и был направлен в город Кизыл-Арват, что в Туркмении, на должность корреспондента многотиражной газеты мотострелковой дивизии. Там я прослужил пять лет. А в Афганистан попал в 1985 году на должность ответственного секретаря многотиражной газеты 5-й гвардейской мотострелковой дивизии, штаб которой дислоцировался в Шинданде. В качестве военного журналиста я участвовал в более чем двадцати боевых операциях, в том числе в выходе на засаду, рейде по немирным территориям и десантировании в тыл к душманам.
После Афганистана я еще несколько лет служил в Средней Азии, откуда в 1991 году поступил в академию. Окончил ее в 1994-м, получил очень лестное предложение работать в центральной газете Министерства обороны «Красная звезда». А в 1995-м я уже от этого издания поехал в Чечню как корреспондент отдела оперативных репортажей. Итого: я служил в Афганистане, прошел обе чеченские кампании, а также дагестанскую 1999 года — так что четыре войны записал на свой счет.