6 декабря посольство посетил первый английский посол в Москве после признания СССР Роберт Ходжсон, хорошо говоривший по-русски, так как более 30 лет провел в России. В тот же день посол СССР в Хельсинки Павел Орлов заверил, что советское правительство уважает нейтралитет Финляндии. В 1941—1943 гг. — Чрезвычайный и полномочный посол СССР в Иране.
Судьба дипломатов СССР после начала Второй Мировой войны
Судьба так называемой Советской Колонии стала предметом переговоров между СССР и Германией при посредничестве дипмиссий Швеции и Болгарии. В 1941—1943 гг. — Чрезвычайный и полномочный посол СССР в Иране. «Словацкий посол и военный атташе считают войну между Германией и СССР неизбежной. Деканозов, В.Г. (Заместитель наркома иностранных дел СССР) (64) Шуленбург, Ф. (Посол Германии в СССР) (152). Верховный Совет Союза Советских Социалистических Республик, заслушав сообщение Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и Народного Комиссара Иностранных дел товарища Молотова Вячеслава Михайловича о ратификации договора о ненападении между. ещё летом 1941 года немцы перебросили его для работы в Швеции, а после войны ему помогли избежать возмездия американцы.
Указания, которых не было
- Как Германия объявила войну СССР - ВотЭто - интересно!
- Советская дипломатия в годы войны
- Добро пожаловать на сайт Федерального министерства иностранных дел
- Дипломат суровой поры / Стиль жизни / Независимая газета
- Но не в 1941 году
- Арабский халифат и его распад
Сталин собирался отдать Гитлеру Прибалтику и Западную Украину
Где и как происходил обмен и передвижения советской и немецкой групп на территории Турции, не совсем понятно. Совершенно не ясна и дата пересечения границы Турции. Дату прибытия в Свиленград первого железнодорожного состава, в котором ехали советские дипломаты — работники посольства, Бережков опять-таки прямо не указывает, но сообщает, что первый советский состав стоял в Свиленграде два дня, а второй прибыл туда через сутки после первого. Естественно, советская сторона не могла начать обмен раньше, чем прибыл второй состав.
Значит, обмен состоялся 19—20 июля. Из воспоминаний Бережкова также следует, что в день обмена доставленные первым эшелоном советские дипломаты и другие граждане пересекли границу и оказались в турецком городе Эдирне, где их разместили в железнодорожных вагонах, в которых они переночевали. Проведя там день, на следующее утро специальным самолетом они вылетели на родину и, сделав одну посадку в Ленинакане и вторую в Тбилиси где и переночевали , возвратились в Москву.
То есть с момента перехода болгаро-турецкой границы до возвращения Деканозова и его коллег в Москву прошло еще 6—7 дней. Конкретную дату обмена, то есть одновременного перехода на территорию Турции групп советских и немецких дипломатов и граждан, Бережков тоже не называет. Однако дал историкам наводку для установления даты обмена, сообщив, что ведущие работники советского посольства в Берлине в том числе и он прилетели в Москву в день, в конце которого немецкие самолеты начали сильную бомбежку столицы.
Кроме того, он сообщил, что на следующее же утро по прилете в Москву он был вызван на работу в НКИД, несмотря на то что это было воскресенье. В период 20—30 июля Москву бомбили по ночам 21, 22, 23, 25, 26 и 30 июля. Воскресенье же в эти дни июля было лишь одно — 27 июля, значит, по Бережкову, посол и замнаркома иностранных дел Деканозов, советник Cеменов, военный атташе Тупиков, атташе Коротких он же заместитель резидента внешней разведки Коротков и сам Бережков вернулись в Москву 26 июля.
Получается, обмен был произведен 19 или 20 июля 1941 года. Кстати, этот день тоже был субботой, и тогда подтверждается половина воспоминания Бережкова о том, что его на следующий день после прилета в Москву, несмотря на то что это было воскресенье, вызвали на работу в НКИД. А сильная бомбежка после возвращения только самая первая!
Возможно ли это? Вполне, если Деканозова довезли на автомашине до Стамбула, где на аэродроме его ждал советский самолет, на котором он летел из Стамбула в Москву, не пересекая Черное море, а облетая его над территорией Турции. Однако при этом получается, что и русские, и немцы, писавшие впоследствии об обмене посольств, или искажали, или скрывали его дату.
Когда Яков Джугашвили оказался в плену? Возможно, дата возвращения Деканозова в Москву столь тщательно скрывалась из-за того, что 19 июля 1941 года кроме указанного обмена произошло еще одно важное событие: Яков Джугашвили — сын предсовнаркома и генерального секретаря ЦК ВКП б Сталина, находившийся в немецком плену, именно в этот день написал записку своему отцу: "19. Дорогой отец!
Я в плену, здоров, скоро буду отправлен в один из офицерских лагерей в Германию. Обращение хорошее.
Примечания 1 22 июня 1941 года в 6 часов утра рейхсминистр иностранных дел фон Риббентроп заявил в присутствии представителей немецкой и зарубежной прессы в зале Бундесрата министерства иностранных дел в Берлине по радио, что он принял посла советского правительства Деканозова и сообщил ему, что ввиду антигерманской политики советского правительства и угрозы границам Германского рейха, создаваемой огромным скоплением сил Красной Армии, правительство Рейха с сегодняшнего дня переходит к военным оборонительным мерам.
Одновременно, в 5. После зачтения данной ноты Риббентроп сделал следующее заявление: «Для освещения агрессивной и деструктивной политики Советского Союза публикуется etoe ряд документов, которые однозначно доказывают, что Советский Союз с помощью саботажа и подрывной пропаганды хотел уничтожить национал-социалистическую Германию. Вниманию мировой общественности предлагаются следующие документы: Доклад министерства иностранных дел о пропаганде и политической агитации советского правительства от 21 июня 1941 года.
Доклады верховного командования Вермахта правительству Рейха о сосредоточении советских войск против Германии. Доклад рейхсминистра внутренних дел и рейхсфюрера СС и начальника германской полиции правительству Рейха о направленной против Германии и национал-социализма подрывной работе СССР от 10 июня 1941 года. Эти документы неопровержимо доказывают, каковы были цели и намерения московских правителей.
Фюрер упредил эти намерения». Верительные грамоты одновременно вручили советский посланник Плотников и югославский посланник д-р Милан Гаврилович, который 24 марта 1941 года подал в отставку в знак протеста против присоединения Югославии к Тройственному пакту, а 27 марта вошел в качестве министра без портфеля в образованный после государственного переворота кабинет Симовича. Криппс, кстати, проявил свои антигерманские настроения еще в 1933 году, когда он был докладчиком т.
В этой книге содержатся такие подробности: 20 марта 1941 года на вилле британского посольства в Перловке под Москвой состоялось тайное совещание между послом Криппсом, заместителем советского наркома иностранных дел Вышинским и югославским посланником д-ром Миланом Гавриловичем. Гаврилович, который только что вернулся из Белграда, сообщил, что предстоит подписание Тройственного пакта правительством Цветковича, но группа сербских офицеров во главе с генералом Симовичем готова вступить в войну на стороне Англии против Германии. Вышинский заявил, что и Советский Союз и Англия, которая в принципе согласилась а этим планом, — готовы поддержать путчистов и заключить с ними договор, как только они захватят власть.
Он обещал 26 марта представить проект договора Сталину и Молотову на совещании в Кремле, а 27-го передать Гавриловичу соответствующее письменное согласие. Но, поскольку председатель совета министров Югославии Цветкович отправился в Вену для подписания протокола о присоединении к пакту уже 24 марта, Гаврилович снова появился у Криппса и заявил, что путчисты готовы и торопят с заключением обещанного договора. Вышинский, которому Криппс сообщил эти факты по телефону, сказал, что он пока не смог доложить Сталину, но обещал как можно быстрей подготовить договор для Гавриловича.
Государственный переворот произошел в ночь на 27 марта. На настоятельные просьбы Гавриловича заключить договор Вышинский ответил, что Советский Союз готов поддержать Белград. Криппс, которого вызвали в Кремль, также заверил путчистов в британской поддержке и заявил что совершенно не соответствовало истине, как узнал позже Гаврилович, позвонив в Анкару , будто английским и американским дипломатам удалось добиться того, что Турция вступит в войну на стороне Югославии.
Пакт был подписан в Москве вечером 5 апреля. Англия объявила войну Румынии только 6 октября 1941 года. Частная беседа Гитлера и Маннергейма, 04.
Плёнка пролежала несколько десятков лет в архивах финской радиовещательной компании. Запись обнародована в 2004 году. Перевод: Гитлер:...
Мы сами не понимали - насколько хорошо это государство [СССР] было вооружено. Маннергейм: Нет, и мы не думали об этом. Гитлер: Нет, я тоже нет.
Маннергейм: Даже во время Зимней войны мы не особенно задумывались над этим. Гитлер перебивает : Да. Маннергейм: Теперь нет никаких сомнений в том, что все эти вооружения были у них и тогда.
Гитлер: Безусловно. Это самые огромные вооружения, что могли бы себе представить люди. Ну, если бы кто-то сказал мне, что страна с...
Гитлерa прервал звук открытия и закрытия дверей Если кто-то сказал мне, чтобы речь идёт о 35,000 танках, я бы ответил: "Ты с ума сошёл! Гитлер: Тридцать пять тысяч танков. Другой голос в фоновом режиме: Тридцать пять тысяч!
Гитлер: Мы уничтожили - уже к сегодняшнему дню - более 34,000 танков. Если бы кто-нибудь сказал мне,что у вас какой-нибудь страны есть 35,000 танков, я бы сказал: "Вы, батенька, преувеличиваете в два или в десять раз. Вы сумасшедший.
Вы видите призраков". Я не счёл бы это возможным. Ранее я говорил Вам, мы нашли заводы, один из них в Kраматорске, например.
Только там два года назад было несколько сотен [танков]. Мы ничего не знали. Сегодня есть танковый завод, где в течение первой смены работают около 30000, а за сутки чуть более 60.
Гигантские фабрики! Массы рабочих, которые, конечно, жили, как животные и... Другой голос перебивает : В Донецкой области?
Гитлер: В области Донца. Фоновый шум от стук чашек и тарелок. Маннергейм: Ну, если вы помните, у них было почти 20-25 лет свободы, чтобы вооружить себя...
Гитлер: тихо перебивает Это было невероятно. Маннергейм: И всё-всё потрачено на вооружение. Гитлер: Только на вооружение.
Маннергейм: Только на вооружение! Гитлер: Вздыхает. Только что я сказал Вашему президенту [Рюти], что я даже представить себе этого не мог.
Меня извиняет то, что у меня была идея, но я бы принял решение [о вторжении] так или иначе, потому что не было никакой другой возможности. И если б только этот кошмар, есть еще хуже! Потому что война на два фронта - была бы невозможна - это сломало бы нас сразу.
Сегодня мы видим это более очевидно, чем мы видели тогда. Я изначально хотел - уже осенью 1939 - провести кампанию на Западе, но плохая погода постоянно препятствовала нам. Знаете всё наше вооружение - это вооружение для хорошей погоды.
Оно очень способное, очень хорошее, но, к сожалению, это вооружение для хорошей погоды. Мы увидели это во время войны. Наше оружие естественно были сделано для Западного фронта, мы все так думали, и это было правдой, до сего времени, ну, это было наблюдение с давних времен: вы не можете воевать в зимнее время.
Немецкие танки не были протестированы, например, на подготовку к зимней войне. Вместо этого, мы провели испытания, чтобы доказать, что невозможно вести войну зимой. Это другой подход [нежели советский].
Осенью 1939 года мы постоянно задумывались над этим вопросом. Я отчаянно хотел атаковать, и я твердо верил, что мы можем сокрушить Францию за шесть недель. Тем не менее, мы столкнулись с вопросом, можно ли двигаться вообще - дождь шел непрерывно.
И я знаю те французские области очень хорошо, я сам тоже не мог игнорировать мнение многих из моих генералов, что лобовым танковым ударом там не пройти, а наша авиация не может эффективно использоваться с наших аэродромов из-за дождя. Я знаю северную Францию сам. Вы знаете, я служил там в Великую войну, в течение четырех лет.
Итак ,случилась задержка. Если бы я бы мог устранить Францию в 1939-ом , то ход мировой истории был бы изменён. Но мне пришлось ждать до 1940 года.
К сожалению, начинать раньше мая было невозможно. Только 10-го мая был первый хороший день - и 10-го мая я сразу атаковал. Я отдал приказ напасть между 8-ым и 10-ым.
И то мы должны были проделать огромную переброску наших дивизий с востока на запад. Во время первой задачи в Норвегии мы столкнулись - сейчас я могу откровенно об этом сказать - с серьёзной бедой, а именно - слабостью, это Италия.
Правда, и в этот момент наши намерения еще должны оставаться в тайне. Должно сохраняться впечатление, будто главной задачей на летний период остается операция по вторжению на острова, а меры против Востока носят лишь оборонительный характер и их объем зависит только от русских угроз и военных приготовлений. Подготовка немецкого солдата. Следует считать достаточным краткое ориентирование солдата относительно его новых задач. Ориентирование должно осуществляться за короткий срок до дня «Д» операции «Барбаросса». Инструктаж офицерского состава могут провести командиры частей и соединений приблизительно за восемь дней до дня «Д», а с рядовым составом проделают необходимую работу командиры рот батарей в самые последние дни перед началом военных действий.
Инструктаж будет проводиться в духе ранее представленного предложения управления пропаганды вооруженных сил. Командирам частей и соединений, а также рот батарей следует выдать на руки соответствующий инструктивный материал. Подготовка зарубежного общественного мнения. Если начинать идеологическую обработку зарубежных стран и оккупированных областей, а также действия по разложению русского народа например, подпольными радиостанциями, листовками и т. Копирование ранее использовавшихся методов пропаганды лишит операцию фактора внезапности. Зато было бы целесообразно до последнего дня усиливать пропаганду против Англии. Объявить о наших действительных планах немецкому народу и зарубежным странам можно будет только в день «Д» без всякой предварительной подготовки. Перевод с немецкого из: Fall Barbarossa, S.
Сообщение «Марса» из Будапешта от 8 мая 1941 г. Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии 1. Вагнер сообщил, что 6 мая 2 пьяных немецких офицера заявили в ресторане, что вся Европа теперь германская. Берлинское опровержение о сосредоточении немецких войск на границе СССР только для общественного мнения. Француз, турок и американец сообщили, что в Будапеште проезжающие немецкие офицеры и солдаты открыто говорят о предстоящей войне против СССР. Опровержение ТАСС 9 мая 1941 г. Японские газеты публикуют сообщение агентства Домей Цусин из Нью-Йорка, в котором говорится, что, согласно телеграмме корреспондентов агентства Юнайтед Пресс из Риги, Советский Союз концентрирует крупные военные силы на западных границах. Дипломатические круги в Москве, заявляет агентство, также указывают, что концентрация войск на западных границах производится в чрезвычайно крупном масштабе.
В связи с этим прекращено пассажирское движение по Сибирской железной дороге, т. Из Средней Азии туда также перебрасываются крупные военные силы. Из двух запасных воздушных армий, находящихся в непосредственном распоряжении Верховного командования, одна армия уже передана в распоряжение Киевского особого военного округа. Она состоит из 1 тыс. В Черном и Каспийском морях усилены военно-морские флоты за счет военных кораблей Балтийского флота. Переброшено 28 подводных лодок, 45 миноносцев и 18 канонерок. Военная миссия во главе с Кузнецовым выехала из Москвы в Тегеран. Назначение миссии, отмечает агентство, связано с вопросом о предоставлении Советскому Союзу аэродромов в центральной и западной частях Ирана.
ТАСС уполномочен заявить, что это подозрительно крикливое сообщение Домей Цусин, позаимствованное у неизвестного корреспондента Юнайтед Пресс, представляет плод большой фантазии его автора. Кузнецов пребывает в Москве, а не в Тегеране, никакие подлодки или миноносцы из района Балтфлота не перебрасываются в Каспийское или Черное море, никакой «концентрации крупных военных сил» на западных границах СССР нет и не предвидится. Крупица правды, содержащаяся в сообщении Домей Цусин, переданная к тому же в грубо искаженном виде, состоит в том, что из района Иркутска перебрасывается в район Новосибирска — ввиду лучших квартирных условий в Новосибирске — одна стрелковая дивизия. Все остальное в сообщении Домей Цусин — сплошная фантастика. Текст опровержения принадлежит И. На оригинале имеется помета: «т. Я думаю, что можно было бы дать такое опровержение. Телеграмма из Кенигсберга японскому послу в Москве 9 мая 1941 г.
Последнее время ежедневно между Берлином и Кенигсбергом проходит в северном направлении около 10 военных железнодорожных составов, вагоны очень больших размеров с французских железных дорог. В здешних военных кругах считают, что в настоящее время в Восточной Пруссии сконцентрированы крупные военные силы, по количеству не уступающие военным силам в Люблинском районе, и что в июне германо-советские отношения должны будут как-то определиться. Отдано распоряжение о том, чтобы большинство немецких офицеров к концу мая в обязательном порядке овладело русским языком хотя бы в рамках чтения. Коллекция документов. Машинопись, заверенная копия. Сообщение «Зевса» из Софии от 9 мая 1941 г. Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии 8 мая Маргарит сообщил сведения, полученные от офицеров: 1. Из Западной Македонии через Турцию идут в Ирак официальным порядком немецкие войска.
На советско-польской границе 60 немецких дивизий. Германия готовится начать военные действия против СССР летом 1941 года до сбора урожая. Через 2 месяца должны начаться инциденты на советско-польской границе. Удар будет нанесен одновременно с территории Польши, с моря на Одессу и с Турции на Баку. Данные о нахождении немецких войск в Турции уже получал от Боевого. Считаю первый пункт правдоподобный. Остальные пункты проверить трудно. Запрос: «Из Софии дважды сообщено, что немецкие войска официально уже идут через Турцию в Ирак, Верно ли это?
Запрос дан 9. Агентурное сообщение из Берлина 9 мая 1941 г. Источник, работающий в [«Старшина»], сообщает: 1. В штабе германской авиации подготовка операции против СССР проводится самым усиленным темпом. Все данные говорят о том, что выступление намечено на ближайшее время. В разговорах среди офицеров штаба часто называется 20 мая как дата начала войны с СССР. Другие полагают, что выступление намечено на июнь. В тех же кругах заявляют, что вначале Германия предъявит Советскому Союзу ультиматум с требованием более широкого экспорта в Германию и отказа от коммунистической пропаганды.
В качестве гарантии выполнения этих требований в промышленные и хозяйственные центры и предприятия Украины должны быть посланы немецкие комиссары, а некоторые украинские области должны быть оккупированы германской армией. Предъявлению ультиматума будет предшествовать «война нервов» в целях деморализации Советского Союза. По наблюдениям источника, немцы концентрируют на советской границе все свободные людские ресурсы, вооружение и транспорт. В последнее время немцы стараются сохранить подготовку войны с СССР в полном секрете: принимаются меры к тому, чтобы прекратить распространение слухов о предстоящей войне и законспирировать подготовительные работы. Соответствующие меры принимаются в этом направлении и германскими представителями в Москве. По мнению источника, большая часть германского офицерства, а также некоторые круги национал-социалистической партии настроены явно против войны с СССР. В этих кругах войну против СССР считают безумным предприятием, которое может привести Гитлера к краху. Несмотря на ноту Советского правительства, германские самолеты продолжают полеты на советскую сторону с целью аэрофотосъемки.
Теперь фотографирование происходит с высоты 11 тысяч метров, а сами полеты производятся с большой осторожностью. Эскадрилья, которая производит аэрофотосъемку советской территории, называется «Рувельстаффель», по имени командира эскадрильи Ревель. Место расположения эскадрильи — Оранненбург под Бременом, где она числится как эскадрилья испытательных высотных полетов. В качестве доводов в меморандуме указывается, что Германии необходимо обеспечить за собой сырьевую и продовольственную базы, каковой является Украина: необходимость приобрести выход в Черное море; предупредить большевистскую опасность, возрастающую с увеличением военной и промышленной мощи СССР. В этом меморандуме подчеркивается также, что начало военных действий против СССР весной даст возможность Германии собрать урожай с русских полей. Из румынского генштаба продолжают поступать информационные сообщения о военных приготовлениях СССР, причем эти сообщения явно преследуют цель убедить Германию в необходимости превентивного выступления против СССР и легкости этой войны. В одном из последних сообщений румынского генштаба указывается, что недавно в Бессарабии происходили большие крестьянские волнения, которые были подавлены силами Красной Армии. Германский военный атташе в Финляндии прислал в свой штаб сообщение о том, что в связи с заметкой в газете «Правда» о высадке германских войск в Финляндии и аналогичными сообщениями английских газет к нему обратился начальник финского генштаба.
По словам последнего, Финляндия рассматривает эти английские сообщения как неодобрение англичанами финской политики, что может также отрицательно повлиять на шведско-финские отношения, так как в Швеции еще сильно английское влияние. Изложив эти соображения, начальник финского генштаба просил немецкого военного атташе передать его просьбу германским военным властям о том, чтобы германские войска посылались в Финляндию только в необходимых случаях и посылка их была бы тщательно замаскирована. Имеется помета: «В д. Шуленбургом в Москве 9 мая 1941 г. Особая папка Только лично т. Молотову — 2 экз. Шуленбург сказал, что за время, прошедшее со времени нашей последней встречи, имело место большое событие — новое назначение тов. Шуленбург считает, что этот факт имеет большое значение.
Слова Шуленбурга. Я заметил, что т. Затем я перешел к теме последнего разговора с Шуленбургом 5 мая. Я напомнил Шуленбургу его слова о недовольстве Гитлера акциями Советского правительства за последнее время. Я сказал, что если уже говорить о недовольстве, то, с моей точки зрения, у Советского правительства имеется больше оснований быть недовольным действиями Германии.
Цитата из этого дневника: «Остановка у временной платформы. Станция, судя по всему, находится лишь в стадии строительства. Вдали виднеются два больших деревянных дома и красная кирпичная водонапорная башня. Все это похоже на дом отдыха". Вот эта самая водонапорная башня из красного кирпича, менее, чем в 100 метрах от моих владений: Кстати, пребывание в Костроме обошлось немцам в кругленькую сумму — 16 тыс. А вот это остатки деревянных корпусов, в одном из которых, возможно, был расквартирован посол фашисткой Германии Шуленбург с немецкими дипломатами: 01 июля 1941 года немцы были отправлены через Москву в Ленинакан, а затем уже на болгаро-турецкую границу. Следует отметить, что интернирование советских дипломатов сопровождалось задержаниями, пытками и унижениями со стороны гестапо и полиции, особенно досталась сотрудникам торгпредства в Берлине. Всего в обмене участвовало 140 человек с немецкой стороны и более 1000 — со стороны СССР. По решительному настоянию СССР обмен был произведен по принципу «всех на всех», вопреки первоначальным планам немцев осуществить обмен исходя из арифметического подхода. Вернувшись в Германию, граф фон дер Шуленбург продолжил свою дипломатическую карьеру, участвовал в заговоре против нацистского режима, и, после неудачного покушения на Гитлера 20 июля 1944 года, был арестован и впоследствии повешен 10 ноября 1944 года.
Как советские дипломаты хотели заключить мир с Германией еще в 1941 году
Сохранился официальный дневник посольства фашистской Германии в Москве, в котором отражены события с 22 июня по 21 июля 1941 года. Надпись на обложке: «От начала германо-русской войны до возвращения в Германию». Авторами записей, кроме Шуленбурга, также были Хильгер и германский военный атташе. Цитата из этого дневника: «Остановка у временной платформы. Станция, судя по всему, находится лишь в стадии строительства. Вдали виднеются два больших деревянных дома и красная кирпичная водонапорная башня.
Все это похоже на дом отдыха". Вот эта самая водонапорная башня из красного кирпича, менее, чем в 100 метрах от моих владений: Кстати, пребывание в Костроме обошлось немцам в кругленькую сумму — 16 тыс. А вот это остатки деревянных корпусов, в одном из которых, возможно, был расквартирован посол фашисткой Германии Шуленбург с немецкими дипломатами: 01 июля 1941 года немцы были отправлены через Москву в Ленинакан, а затем уже на болгаро-турецкую границу. Следует отметить, что интернирование советских дипломатов сопровождалось задержаниями, пытками и унижениями со стороны гестапо и полиции, особенно досталась сотрудникам торгпредства в Берлине.
Берлин не пытается отказаться от неё и переписать историю. Об этом заявил посол Германии в России Александр Ламбсдорф. РИА Новости Выступая на организованном посольством ФРГ совместно с Германским историческим институтом в Москве мероприятии «Блокада Ленинграда в зеркале современных дневников и документов», Ламбсдорф подчеркнул, что завоевательная война, которую развязала нацистская Германия, — вопиющее и непростительное преступление против международного права.
С солдатской прямотой, не стесняясь в выражениях, он докладывал 15 мая ряд выражений в письме ввиду их нецензурности нами смягчены. Как я смог установить, за последние недели в Германию в целях «спасения» было отправлено неимоверное число чемоданов с украшениями, серебром, ценными вещами, такими как меха, ковры, и с прочей дрянью. И это факт.
Что можно сделать с тем, что уже случилось, причем с тем, чем занимались все - вплоть до первого лица. Следствием стало то, что этот вывоз товаров… определенно не остался незамеченным русскими службами, ведущими наблюдение… И еще кое-что: «дипломатические жены» нашего посольства почти все смылись. Может быть, у некоторых отъезд был вынужденным, но у большинства определенно нет. Можно представить себе чувства жен других сотрудников и наших машинисток, когда они видят, как сбегают одна за другой их товарки по полу, обладающие дипломатическими паспортами… Я был и остаюсь при своем мнение, которое многие считают грубым: «бабам не место на поле боя». Разве это необходимо, чтобы все привозили с собой для всемерной поддержки в работе свои семьи? Те приезжают сюда, чтобы вдоволь нажраться масла и икры, по дешевке за рубли обвешаться мехами и драгоценностями и затем сбежать или, по меньшей мере, начинают спасать свое барахло в ущерб великому делу, во вред нам, кучке немцев, находящихся на передовой»19. Еще до возвращения Кёстринга в Москву Кребс пытался предпринять шаги, направленные на то, чтобы предотвратить распространение самими сотрудниками посольства панических слухов, и пресечь их действия, нарушающие систему маскировки. В упоминавшейся выше докладной записке от 24 апреля он указывал на крайнюю опасность складывающейся в посольстве ситуации, грозил персоналу суровыми карами и предлагал комплекс мер, подлежащих неукоснительному исполнению. Приведем цитату из этого документа. Тот, кто намеренно либо по недомыслию распространяет панические слухи о войне, рискует быть обвиненным в государственной измене при отягчающих обстоятельствах.
Следующие требования должны, с моей точки зрения, постоянно доводиться до сведения всех немцев, мужчин и женщин: 1. Ко всяким слухам следует относиться спокойно и невозмутимо, демонстрировать это не просто внешне, а с глубоким внутренним убеждением. Полнейшее доверие к предстоящим решениям фюрера. Перед лицом тех жертв, которые несут армия и родина, все ожидающие нас здесь возможные неприятности не имеют значения. Отпор всем слухам как проявлениям паникерства и преднамеренной враждебной деятельности. Незамедлительно выявление любого распространителя слухов, невзирая на его положение. Запрет на всякий бросающийся в глаза отъезд, особенно на наблюдаемый в последнее время отъезд с большим или очень большим багажом. Сдержанность по отношению также к представителям дружественных государств при обсуждении всего того, что может произойти в будущем. Информирование этих государств - дело исключительно берлинских инстанций! Осторожность в любых беседах.
Лучше всего отказаться от всякого обсуждения этих вопросов, в том числе в кругу немцев. Равнодушное отношение к слухам и глубокая убежденность позволяют лучше всего опровергать слухи и существенно способствуют укреплению германской позиции и тем самым осуществлению германских планов. Каждый муж несет полную ответственность за свою жену»20. Но ни Кребсу, ни Кёстрингу, несмотря на их настоятельные просьбы, так и не удалось добиться от руководства посольства принятия вышеизложенных мер. Шуленбург и его заместитель - посланник В. Да и сами они занимались «спасением» ценностей. По крайней мере, в этом был замечен Шуленбург, на что указал в своем письме Кёстринг, а Типпельскирх 9 мая 1941 года отправил на родину свою жену с детьми. То же самое, но еще раньше - 17 апреля - сделал германский военно-воздушный атташе Г. Ашенбреннер, жена которого прихватила с собой в Германию также часть домашнего имущества. Происходившее в посольстве, как и предполагали германские военные дипломаты, не осталось незамеченным советскими службами.
Нельзя не сказать, что о действиях Шулебурга по «спасению» ценностей стало известно и в Берлине, откуда последовал грозный окрик. Шуленбургу намекнули на необходимость представить письменное объяснение столь неосторожного поведения22. Начальник Политического отдела внешнеполитического ведомства Германии Э. Вёрман 10 мая направил Шуленбургу письмо, в котором дал понять, что все действия и высказывания посла тщательно контролируются берлинским руководством. Вы же, писал Верман, «согласно поступающей информации, в последние дни начало мая выглядите очень подавленным и уже упаковываете в ящики свои личные вещи»23. После получения этого послания Шуленбургу, видимо, не оставалось ничего иного, как срочно распаковываться. Мои драгоценные ковры лежат на прежнем месте, портреты моих родителей и прочих родственников по-прежнему висят на стенах, а в моем жилище вообще ничего не изменилось, в чем может убедиться любой посетитель»24. Однако, несмотря на угрозы и принимаемые меры, система маскировки, которой было велено придерживаться германскому посольству, неумолимо продолжала рушиться и к середине июня 1941 года рухнула окончательно. Руководство НКГБ СССР 18 июня 1941 года доложило в Кремль: «За последние дни среди сотрудников германского посольства в Москве наблюдаются большая нервозность и беспокойство в связи с тем, что, по общему убеждению этих сотрудников, взаимоотношения между Германией и СССР настолько обострились, что в ближайшие дни должна начаться война между ними. Наблюдается массовый отъезд в Германию сотрудников посольства, их жен и детей с вещами.
Так, за время с 10 по 17 июня выехало 34 человека… 14 июня с. Уничтожение служебных бумаг в посольстве, отмечалось в записке, началось еще в начале июня25. Дым, поднимавшийся во дворе особняка по адресу: Леонтьевский переулок, дом 10, где располагалось германское посольство, был заметен жителям всех окрестных домов. Как и предполагал Кёстринг, недовольство сотрудников посольства, не обладавших дипломатическими паспортами, со временем вылилось в форменный бунт. НКГБ СССР докладывал в Кремль: «Среди низшего персонала посольства из числа германских подданных проявлялось открытое недовольство тем обстоятельством, что ответственные сотрудники посольства отправляют свои семьи и имущество в Германию, но не дают указаний низшим служащим, как должны поступить последние. В связи с этим 12 июня с. В свете описанных выше процессов в германском посольстве в Москве возникает закономерный вопрос: разве это не являлось дополнительным сигналом руководству СССР о том, что война на пороге? Безусловно, являлось. Но из советского посольства, «легальной» резидентуры НКГБ и от советских военных атташе в Берлине, в отношении которых немцами принимались особые меры по дезинформации, поступали сведения, позволявшие предполагать, что Германия наращиванием сил на границе и прочими мерами либо пытается спровоцировать Советский Союз на военное выступление, чтобы затем представить собственное нападение в качестве ответной меры на советскую агрессию, либо рассчитывает таким способом оказать политический нажим на Москву, чтобы добиться от нее далекоидущих уступок. Начатое «свертывание» посольства наряду с непрекращавшимися нарушениями советского воздушного пространства германскими самолетами и участившимися инцидентами на границе весной - в начале лета 1941 года вполне могли восприниматься в Кремле как спланированные акции, обслуживающие политические интересы Берлина.
Однако не исключено, что они действительно были таковыми, по крайней мере с начала июня 1941 года, когда в Берлине поняли, что с паникой на «передовой» в Москве ничего поделать нельзя, и не только перестали требовать от сотрудников посольства проявлять спокойствие, но и дали команду демонстративно готовиться к эвакуации. Так от происходящего в посольстве могла быть хоть какая-то польза. Хильгер пишет: «В середине апреля 1941 года посол направился в Германию, чтобы составить ясное представление о планах Гитлера и попытаться в приемлемой форме донести до него мысль, что поход против Советского Союза представляет большую опасность. С этой целью он взял с собой подготовленный в посольстве меморандум и сразу же по прибытии в Германию направил его Гитлеру. Личная встреча Гитлера с графом Шуленбургом состоялась 28 апреля. Посол видел, что меморандум лежит на столе у Гитлера, однако из всего того, что говорил Гитлер, не смог заключить, читал он его или нет. Прощаясь, тот, однако, совершенно неожиданно обронил: «И еще одно, граф Шуленбург, я не собираюсь воевать с Россией! Лишь по пути в посольство он мне сообщил о последнем замечании Гитлера. На мой удивленный вопрос, как это сочетается с тем, что мне в самом начале было сказано, посол ответил: «Он меня намеренно обманул! Этот пассаж из мемуаров Хильгера целиком, разобранный на цитаты, в изложении часто встречается в литературе и даже упоминается в официальном издании германских дипломатических документов28.
Но Хильгер изменил бы самому себе, если бы не исказил все то, что было связано с поездкой Шуленбурга в Берлин. Как известно, ни один посол не имеет права самовольно покинуть свой пост и отправиться на родину и уж тем более не может без согласования явиться к первому лицу государства, чтобы ознакомить его со своими соображениями по тем или иным вопросам. Так что уже в этой части свидетельство Хильгера не отличается достоверностью. На самом деле события развивались следующим образом. Для проводов министра иностранных дел Японии Ё. Мацуоки И. Сталин и В. Молотов лично прибыли на Ярославский вокзал. Они приветствовали находившихся на перроне дипломатических представителей, а увидев среди провожающих Шуленбурга и Кребса, Сталин выказал им знаки особого внимания. Обратившись к Шуленбургу, он сказал: «Мы должны остаться друзьями, и для этого вы должны сделать все!
Вечером 13 апреля под грифом «Очень срочно! Как подписание советско-японского пакта о нейтралитете, так и происшедшее на вокзале сигнализировали о возможности серьезных перемен в политике СССР. Освободившись от угрозы нападения с Востока, Москва могла сосредоточить все силы на западном направлении и тем самым дать понять немцам, что в случае конфликта их шансы на успех невелики и поэтому лучше «остаться друзьями».
В июле 1941 года на границе СССР и Турции состоялся обмен сотрудниками посольств включая послов Владимира Деканозова и Вернера фон Шуленбурга по принципу "все на всех" около 1000 советских граждан в обмен на 140 граждан Германии , что считалось большим успехом СССР. Шуленбург еще на протяжении трех лет находился на дипломатической службе, но в ноябре 1944 года был повешен за участие в заговоре против Гитлера том самом, когда полковник Клаус фон Штауффенберг 20 июля 1944 года попытался взорвать фюрера в его ставке в Восточной Пруссии. Деканозов до 1947 года также оставался на дипломатической службе, затем работал на других различных должностях вплоть до апреля 1953 г.
Советская дипломатия в годы войны
На вопрос, какой же момент вы считаете наиболее благоприятным для нанесения удара по Германии с запада, Киркман ответил, что таким моментом может стать развал Германии и ее неспособность вести эффективную оборону на западе. Я его спросил, не помешает ли высадке ваших войск плохая погода? На это он ответил, что в случае развала Германии мы высадим наши войска, несмотря ни на какую погоду». Это донесение генерал-майора И. Склярова было доложено И. Сталину, В. Молотову и первому заместителю начальника Генерального штаба генералу армии А. Стало окончательно ясно, что союзники готовы к высадке своих войск во Франции, но все еще выжидают благоприятного момента, связанного не с выполнением принятых ими обязательств, а, скорее всего, с темпами продвижения советских войск на запад и дальнейшим ослаблением фашистской Германии. Эти сообщения военных атташе были учтены при подготовке переговоров советской правительственной делегации с Ф.
Рузвельтом и У. Черчиллем о сроках открытия второго фронта в Европе. Важным условием принятия И. Сталиным окончательного решения о проведении встречи с Ф. Территория Ирана контролировалась советскими, английскими и частично американскими войсками, введенными в эту страну в конце 1941 г. Деятельностью советских военных дипломатов в Иране руководил полковник Разин Б. Разину из Генерального штаба Красной Армии поступило следующее указание: «Дислоцированный в Тегеране 182-й горнострелковый полк, находясь в отрыве от остальных частей своей дивизии и неся службу разбросанными гарнизонами, не имеет возможности вести планомерную боевую учебу. В связи с этим Генштабом Красной Армии принято решение вывести указанный полк из Тегерана в район расквартирования 68-й горнострелковой дивизии.
В Тегеран на смену 182-го горнострелкового полка будет передислоцирован другой стрелковый полк Закавказского фронта. Срочно выясните отношение иранцев к намеченному мероприятию и немедленно донесите». Отвечая на срочный запрос из Москвы, полковник Б. Разин сообщал: «…В настоящее время представителями Москвы и Ташкента отработан план передислокации 182-го горнострелкового полка и прибытия на его смену полка из Союза. Основная часть полка расположена в Тегеране на центральном аэродроме Кале Морге, куда доступ иностранцам запрещен. Официально иранцам известно, что у нас в Тегеране существует специальная команда для перегонки автомашин, предназначенных для обслуживания аэродрома. Нами приняты все меры, чтобы передислокация прошла незаметно. Перед иранцами этого вопроса не ставили, и последние никакого интереса не проявляют.
Буду следить за этим вопросом и при наличии новых данных немедленно сообщу». Разин Это донесение военного атташе полковника Б. Разина было доложено В. Молотову, Л. Берия и генералу С. Штеменко , отвечавшим за подготовку советской правительственной делегации к Тегеранской конференции. В середине октября 1943 г. Разин сообщил в Москву, что он сопровождал премьер-министра Ирана Мухаммеда Реза шаха Пехлеви во время посещения им советского гарнизона, дислоцированного в Мешхеде.
Молодой монарх, которому в 1943 г. На приеме, устроенном в его честь, шах заявил «о своей симпатии к Советскому Союзу и Красной Армии». Все вопросы прибытия и размещения в Тегеране членов советской делегации были заблаговременно и тщательно продуманы. Правительственная делегация СССР должна была остановиться на территории советского посольства. По предложению И. Сталина на территории советского посольства разместилась и американская делегация во главе с президентом США Ф. Тегеранские дискуссии продолжались с 28 ноября по 1 декабря 1943 г. В ходе переговоров лидеры стран антигитлеровской коалиции обсудили все интересовавшие их проблемы, которые затрагивали ход войны против нацистской Германии, согласовали сроки проведения операции «Oверлорд», обсудили перспективы послевоенного обустройства Европы и войны против Японии.
По ряду важных вопросов было достигнуто общее взаимопонимание. В ходе дискуссий об обстановке на советско-германском фронте и перспективах войны против нацистской Германии Ф. Рузвельт и У. Черчилль обещали И. Сталину открыть второй фронт в Европе не позднее мая 1944 г. Окончательную дату начала высадки союзных войск в Нормандии планировалось определить в первой половине 1944 г. В ходе обсуждения предстоявшей операции вторжения союзников британский премьер-министр высказал предложение о проведении совместными усилиями специальных мероприятий, направленных на введение в заблуждение германского командования относительно места и начала высадки союзных войск в Европе. Сталин поддержал это предложение.
Была достигнута предварительная договоренность, что советский Генеральный штаб примет участие в разработке и проведении этой операции. В документе, зафиксировавшем военные решения, говорилось: «Конференция приняла к сведению, что операция «Оверлорд» будет предпринята в течение мая 1944 г. Эта последняя операция будет предпринята в масштабе, в каком это позволяет наличие десантных средств. Конференция далее приняла к сведению заявление маршала Сталина, что советские войска примут наступление примерно в то же время с целью предотвратить переброску германских войск с восточного на западный фронт». И далее - Конференция «согласилась, что военные штабы трех держав должны отныне держать тесный контакт друг с другом в отношении предстоящих операций в Европе. В частности, было принято решение, что между соответствующими штабами должен быть согласован план мистификации и обмана противника в отношении этих операций». В заключение работы Тегеранской конференции был согласован текст заключительной декларации. В этой декларации говорилось, что участники конференции согласовали планы уничтожения германских вооруженных сил и пришли к полному соглашению относительно масштаба и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга.
В ходе встреч И. Сталина с Ф. Черчиллем обсуждались вопросы о возможных границах Польши, о будущем Германии и суверенитете Ирана. Оценивая ход дискуссий в Тегеране, глава американской военной миссии генерал-майор Дж. Дин уже после окончания войны писал: «Создавалось впечатление, что Сталин на этой конференции совершенно точно знал, что хотел». И далее: «Конференция в Тегеране стала триумфом советской дипломатии… Английская и американская делегации были удивлены: английская потому, что натолкнулась на враждебную советскую позицию там, где она по праву могла рассчитывать на определенную поддержку; американцы потому, что натолкнулись на поддержку, хотя ожидали возражений со стороны Советского Союза». Оценка руководителя военной миссии США генерал-майора Дж. Дина - лучшее свидетельство тому, что советские военные дипломаты в своих донесениях практически точно охарактеризовали подготовку американской и английской делегаций к переговорам в Тегеране и подсказали тактику обсуждения основных военных и военно-политических проблем.
Во время пребывания в Тегеране И. Сталин заслушал отчет военного атташе полковника Б. Разина о его работе. Сталин интересовался общим состоянием иранской армии, рассказал о посещении шаха и мероприятиях по организации в Иране танковой и авиационной школ с советской материальной частью и инструкторами. В ходе встречи с военным атташе руководитель советского правительства дал следующие указания: «Шах и его ближайшие помощники запуганы английским влиянием, но придерживаются нашей ориентации, что нужно поддерживать, поощрять их намерения и подтверждать нашей работой…». Сталин сообщил военному атташе, что советское правительство предполагает выделить иранцам около 20 самолетов и такое же количество танков, указал на необходимость подбирать иранские кадры, которые бы могли пройти обучение в СССР. Завершая беседу с военным атташе полковником Б. Советская делегация покинула Тегеран во второй половине дня 2 декабря.
Военный атташе полковник Б. Разин сопровождал членов делегации до аэродрома и сообщил в Москву по средствам радиосвязи о вылете И. Сталина из Тегерана. Аппаратами советских военных атташе, действовавших в Лондоне и Вашингтоне, была проделана значительная работа и в период подготовки Ялтинской конференции, проходившей в Крыму с 4 по 12 февраля 1945 г. Военные атташе генерал-майор И. Скляров, полковник И. Сараев и майор А. Сизов, назначенный военным атташе при правительствах стран антигитлеровской коалиции, действовавших в Лондоне, подготовили и направили в январе 1944 г.
В целом, деятельность аппаратов военных атташе в период подготовки и проведения Тегеранской, Ялтинской и Потсдамской конференций получила положительную оценку И. Молотова и способствовала решению в ходе конференций сложных военных и военно-политических проблем, которые возникали в отношениях между СССР, США и Великобританией в годы Второй мировой войны. Усилия военной дипломатии по организации военного сотрудничества с США и Великобританией С первых же дней Великой Отечественной войны советское правительство, организуя противодействие агрессору, проявило заинтересованность в организации военного сотрудничества с США и Великобританией. Советскому Союзу было крайне важно усилить противодействие гитлеровским войскам не только на советско-германском, но и на других фронтах, формирование которых зависело от воли и желания правительств Великобритании и США. Направляя в Лондон в начале июля 1941 г. Голиковым, И. Сталин предложил ему обсудить с руководителями британских вооруженных сил возможности открытия ими фронта в Северной Европе, во Франции или на Балканах. Визит Ф.
Голикова в Лондон и результаты его переговоров с высокопоставленными представителями британского правительства и командования вооруженных сил свидетельствовали, что в июле 1941 г. В Вашингтоне к предложению генерал-лейтенанта Ф. Голикова об организации совместных военных действий вооруженных сил СССР и США в войне против Германии и ее союзников тоже отнеслись без особого интереса. Негативное для СССР развитие обстановки на советско-германском фронте требовало принятия советской дипломатией новых усилий на пути поиска условий, которые позволили бы организовать взаимодействие между СССР, США и Великобританией в военной области. К этой важной работе были привлечены руководители советских посольств в США и Великобритании, а также военные атташе в Вашингтоне и Лондоне. По мере изменения обстановки на советско-германском фронте, а также после внезапного нападения Японии на американскую военно-морскую базу Перл-Харбор 7 декабря 1941 г. Параметры и направления военного взаимодействия обсуждались руководителями СССР, США и Великобритании в их личной переписке, активно осуществлявшейся в годы войны, во время их встреч на Тегеранской, Крымской и Потсдамской конференциях, а также в ходе многочисленных переговоров, проводимых военными атташе и руководителями военных миссий трех ведущих государств антигитлеровской коалиции. Интересы верховного командования вооруженных сил США в Москве представляла военная миссия, деятельностью которой руководил генерал-майор Дж.
Британскую военную миссию в Москве в 1942—1944 гг. Мартель, а в 1944-1945 гг. Американские военные дипломаты в 1942 г. С таким же настоятельным предложением обращались к И. Сталину президент США Ф. Трумэн во время Потсдамской конференции. Первым совместным актом военного характера можно считать введение в августе 1941 г. Эта военно-политическая операция была согласованна правительствами СССР и Великобритании и проведена командованиями вооруженных сил этих стран в целях недопущения использования гитлеровской Германией территории Ирана для реализации своих планов в войне против СССР и последующего завоевания Британской Индии.
Несмотря на то, что правительство Ирана 26 июня 1941 г. Канарисом, а также о том, что профашистские силы в Иране готовились осуществить государственный переворот. Подобное развитие событий в Иране могло создать угрозу использования иранских аэродромов германской военной авиацией для нанесения ударов по советским объектам. Правительство Великобритании опасалось потерять свой контроль над нефтяными промыслами в Иране, которые осуществляли крупнейшие британские нефтяные компании. Поэтому У. Черчилль заявил о желательности совместно с «русскими провести совместную кампанию» в Иране и поручил 11 июля объединенному комитету начальников штабов вооруженных сил Великобритании рассмотреть вопрос о возможности проведения совместно с Советским Союзом операции в Иране. В предварительном порядке этот вопрос обсуждался И. Сталиным в беседах с британским послом С.
Криппсом, когда оценивались возможности поставок британских военных грузов в СССР не только по северному пути в Архангельск или Мурманск, но и через Персидский залив и территорию Ирана. Советский посол И. Майский также обсуждал этот вопрос с У. Советское правительство, принимая решение о вводе советских войск в Иран, действовало на основании советско-иранского договора от 26 февраля 1921 г. В операции принимали участие войска нескольких армий и советская авиация, которая сделала около 17 тыс. В тот же день, 25 августа 1941 г. Они оккупировали юго-западные территории Ирана и порты в Персидском заливе. Совместная советско-британская операция, проводившаяся по согласованному в Москве и Лондоне замыслу, завершилась встречей 29 августа войск союзников в районе Сенендеджа.
По взаимной договоренности в район, прилегавший к столице Ирана, советские и британские войска не входили. В ходе проведения иранской операции войска Красной Армии понесли некоторые потери. В частности, погибло 50 солдат и офицеров, более 100 военнослужащих Красной Армии было ранено. Потери британской армии составили 22 убитыми и 45 ранеными. Черчилль в личном секретном послании сообщал И. Сталину: «При всей важности защиты нефтяных источников целью нашего вступления в Персию было в еще большей степени стремление установить еще один сквозной путь к вам, который не может быть перерезан... Отвечая на послание У. Черчилля, И.
Сталин 3 сентября 1941 г. Но Иран только эпизод. Судьба войны будет решаться, конечно, не в Иране». В этом же послании И. Сталин, касаясь состояния советско-японских отношений, писал: «Советский Союз, так же как и Англия, не хочет войны с Японией. Советский Союз не считает возможным нарушать договоры, в том числе и договор с Японией о нейтралитете. Но если Япония нарушит этот договор и нападет на Советский Союз, она встретит должный отпор со стороны советских войск». Введение контингента советских войск в Иран потребовало расширения деятельности сотрудников аппарата военного атташе, которым руководил полковник Б.
Советские военные дипломаты проводили разъяснительную работу среди офицеров иранских вооруженных сил, с которыми им приходилось общаться, а также с представителями местной власти, разъясняя им цели присутствия советских войск на территории Ирана. В местах дислокации советских войск с местным руководством общались члены военных советов 44-й, 47-й и 53-й отдельной армий, введенных на территорию Ирана. В соответствии с приказами командования оккупационных войск Красной Армии все руководители местной власти, полиции и жандармерии, не оказывавшие сопротивления, должны были продолжать выполнение своих должностных обязанностей, а все экономические и торговые предприятия и центры функционировать. Ввод советских войск в Иран по-разному был встречен местным населением. Поэтому в районах, занятых советскими войсками, требовалось проведение целенаправленной разъяснительной работы. Она осуществлялась путем личных бесед командного состава штабов армий и посредством распространения специально подготовленных листовок. В целом, эта работа оказала положительное воздействие и в перспективе обеспечила лояльное отношение большинства иранцев к пребыванию советских войск на территории их страны. Начавшаяся переброска англо-американских грузов по трансиранской дороге в Советский Союз охранялась советскими и английскими войсками не столько от иранцев, сколько от возможных диверсионных актов специальных групп германской военной разведки, действовавших в Иране.
Дальнейшее военное сотрудничество между СССР, Великобританией и США строилось на основе подписанных двусторонних соглашений и договоров, но осуществлялось с преодолением значительных условностей и трудностей как объективного, так и субъективного характера. Суть его состояла в согласовании военных усилий по разгрому фашистской Германии на суше, море и в воздухе. В 1942—1943 гг. В Лондоне этой работой занимался контр-адмирал Н. В августе 1943 г. Во время пребывания в столице Н. Харламов был приглашен на прием к И. В ходе беседы с Верховным Главнокомандующим, контр-адмирал обратился с просьбой направить его на действующий флот.
Указав на важность работы, которую выполняет Харламов в качестве главы советской военной миссии, Сталин сказал, что его просьба может быть удовлетворена только после того, как войска союзников высадятся во Франции. Перед отъездом в Лондон Н. Харламов вновь был приглашен в Кремль. Сталин сказал контр-адмиралу Н. Харламову, что возглавляемая им военная миссия обязана всемерно способствовать открытию второго фронта. В целом, находясь на военно-дипломатической работе с 1941 по 1944 г. Харламов, возглавляя советскую военную миссию в Лондоне, активно добивался «налаживания тесного взаимодействия с союзниками по антигитлеровской коалиции, и в первую очередь с англичанами. Здесь плечом к плечу с работниками наркомата иностранных дел он прошел все перипетии дипломатической борьбы за открытие второго фронта», внес большой вклад «в организацию и обеспечение северных морских коммуникаций, поставок вооружения и стратегических материалов».
Аппараты военных атташе и военных миссий, действовавших в Лондоне, Москве и Вашингтоне, решали вопросы, связанные с нанесением авиацией союзников бомбовых ударов по военным объектам противника. Авиационные подразделения и группы трех государств действовали самостоятельно. На обратном перелете к своим авиабазам в Великобритании эти самолеты наносили бомбовые удары по новым военным объектам противника. Практика «челночных операций» себя полностью оправдала и за исключением некоторых мелких недоразумений, возникавших в ходе переговоров генерал-майора Дж. Дина с советскими официальными лицами, наносила противнику ощутимый урон, одобрялась и поддерживалась советским командованием. Для базирования бомбардировщиков союзников на советской территории в 1944 г. Эти три населенных пункта были практически полностью разрушены в период оккупации их германскими войсками, и рассчитывать на какие-либо удобства американские летчики не могли. Главную резиденцию представители американского командования 15 апреля 1944 г.
Американские и русские солдаты очень быстро преодолели языковый барьер, нашли комбинацию слов для ежедневного общения. В конце мая 1944 г. Через канал военных миссий США и Великобритании в Москве командование союзников за 1-2 суток информировало Генеральный штаб Красной Армии, когда и какие именно объекты населенные пункты, аэродромы, транспортные узлы, промышленные предприятия на территории Германии планируется подвергнуть бомбовым ударам. Представители военных миссий США и Великобритании по указанию своих штабов иногда информировали советское командование о результатах нанесенных авиационных ударов по объектам противника. Например, 28 февраля 1944 г. Фишер и глава военной миссии США генерал-майор Дж. Дин направили генерал-майору Славину Н. В письме генерал-майору Н.
Славину указывалось, что главы военных миссий США и Великобритании, действовавшие в Москве, получили указание начальников объединенных штабов передавать Генеральному штабу Красной Армии периодические отчеты в отношении развития операций «Пойнтбланк» и «Оверлорд». В отчете указывалось, что в январе 1944 г. В результате этих налетов выведено из строя «большое количество заводов, производящих авиамоторы и детали самолетов». В результате налетов на Берлин, совершенных в ноябре 1943 г. Далее в донесении указывалось, что в результате трех воздушных налетов бомбардировочной авиации ВВС США и Великобритании «на Брунсвик было сброшено 4098 тонн бомб. В донесении также указывалось, сколько тонн бомб авиацией союзников было сброшено на города Киль, Магдебург, Франкфурт, Штеттин и другие. Воздушные налеты на военные объекты противника особенно интенсивно осуществлялись самолетами дальней бомбардировочной авиации союзников в период подготовки к вторжению англо-американских войск в Нормандию и в ходе завершающей стадии войны. Для исключения непредвиденных ситуаций в воздухе советское командование 24 апреля 1945 г.
Эльба до Мельник — Прага. Взаимодействие в области совместного использования военно-воздушных баз осуществлялось и на других направлениях. В частности, реализуя военные решения Тегеранской конференции, Государственный Комитет Обороны принял решение в целях оказания помощи Национально-освободительной армии Югославии создать советскую авиационную группу на базе союзников в г. Бари Италия. В состав авиационной группы особого назначения включалась эскадрилья военно-транспортных самолетов, предназначавшихся для переброски военных грузов для югославской армии. Одновременно были согласованы условия создания при штабе маршала И. Тито советской военной миссии. Первым был согласован вопрос о формировании советской военной миссии.
Молотова сообщить подробные сведения о персональном составе будущей миссии. Генерал-майор Н. Славин сообщил в Лондон, что главою миссии при штабе Тито назначен генерал-лейтенант Корнеев В. Вторым заместителем — генерал-майор Соколов С. Советская военная миссия при штабе И. Тито должна была «ознакомиться с существующим положением и собирать необходимую информацию для советского правительства». Молотов тоже сообщил в Лондон. Британская военная миссия уже действовала при штабе НОАЮ.
Бари базы и авиационной группы для доставки грузов для югославской армии. В постановлении о создании авиационной группы особого назначения указывалось, что в ее состав для боевого обеспечения работы транспортных самолетов выделяются 12 истребителей Як-ДД и два самолета связи У-2. Кроме того, маршалу И. Тито передавались четыре самолета связи У-2. По мере освобождения балканских и средиземноморских стран от германской оккупации расширялась сфера деятельности советской военной дипломатии в этом регионе. Там, где не было возможности создавать военные миссии, для установления контактов с руководителями антифашистских сил представители Генерального штаба Красной Армии направлялись в качестве офицеров связи. Они должны были действовать при штабах национальных сил сопротивления, обеспечивать по мере необходимости их связь с Москвой, решать другие задачи и оценивать состояние и перспективы развития внутриполитической обстановки. То есть фактически выполнять задачи военно-дипломатического характера.
В начале 1945 г. Сообщения этого офицера в Центр о внутриполитической обстановке в Албании были в достаточной степени точны, своевременны и часто использовались для подготовки донесений И. В одном из сообщений, например, майор Иванов доложил в Москву о трудной обстановке в Албании и силах, которые мешали нормализации ситуации в стране. Создающееся внутриполитическое положение усугубляется вмешательством англичан во внутреннюю жизнь Албании», — докладывал Иванов К. Приближавшийся весной 1945 г. Поэтому в Албании в ее территориальных водах активизировались военные формирования британских вооруженных сил. Эти изменения замечал и правильно оценивал майор К. Используя его донесения в Центр, начальник Главного разведывательного управления генерал-лейтенант И.
Ильичев докладывал Верховному Главнокомандующему И.
Уже сама по себе его жизненная судьба была на редкость интересной и стремительной. Сын инженера из Николаева, студент Московского университета, Уманский в 18 лет был замечен Луначарским, который и направил молодого человека в Германию пропагандировать зарождавшееся советское искусство, тем более что Уманский свободно владел немецким. Оттуда он уезжает в Вену уже сотрудником Российского телеграфного агентства. В столице Австрии происходит его знакомство с Шандором Радо, впоследствии, в годы войны, знаменитым советским разведчиком.
В круг его знакомых вошли и такие известные люди, как писатели Шоу, Людвиг, Зегерс, Стейнбек, американский обозреватель Уолтер Липпман, художники Сикейрос и Ороско и многие другие. Владея феноменальной памятью, свободно говорил на английском, французском, итальянском. Нарком не раз поручал Уманскому составлять ответственные документы, потому что потом они легко проходили у Сталина. Впрочем, последний сам знал Уманского: тот не раз переводил беседы хозяина Кремля с иностранными гостями. Во время одной из них - с американским газетным магнатом Роем Говардом - Сталин подарил гостю свою фотографию.
Тот, конечно, согласился. Так у него появилась фотография с надписью "Уманскому. Сталин", которая всегда стояла на видном месте. В 1936-1941 гг. Тогда он был один из самых молодых советских послов.
После смерти Г. Кынина в 2012 г. Документы из российских и германских архивов».
Работать стало труднее, что снова было связано с политикой, а также с конкретными людьми. Пришлось осознать: Кынина было не так просто заменить. Многолетняя связь Лауфера с Комиссией историков России и Германии была для него фактом очень значимым, как и для Комиссии, одним из главных проектов которой являлось издание документов Лауфером.
И кто как не он с германской стороны так настойчиво ратовал за расширение возможностей для работы в архиве Министерства иностранных дел России? Будучи человеком принципиальным, он называл вещи своими именами, указывая на существующие проблемы; многолетний Сопредседатель комиссии с германской стороны Хорст Мёллер находил возможности выражать требования Лауфера в дипломатичной форме. Поддержка со стороны Комисии была обеспечена Лауферу также ее новым сопредседателем Андреасом Виршингом.
Возникает вопрос: кто же теперь продолжит его работу? Трудно представить себе того, кто с тем же усердем, выдержкой и непоколебимостью, так отличавшими Лауфера, сможет ее продолжить. Карола Тишлер Тематическое заседание, 26 февраля 2016 г.
Комиссия провела тематическое заседание, которое по приглашению руководителя политического архива МИД Германии Эльке фон Безелагер прошло в помещении министерства. В этой встрече, состоявшейся по инициативе немецкой стороны, также приняли участие российские члены Комиссии, среди них сопредседатель Александр Чубарьян и руководитель историко-документального департамента МИД РФ Александр Кузнецов. Одна из секций заседания была посвящена обсуждению научного вклада первого тома издания «Германия и Советский Союз 1933—1941».
В беседе также приняли участие приглашенные экперты. Кроме того, на заседании были обсуждены рабочие перспективы и организационные вопросы деятельности Комиссии. Александр Иванович Борозняк скончался на 83 году жизни Александр Иванович Борозняк 25 января 1933 — 21 декабря 2015 21 декабря 2015 г.
Родился он 25 января 1933 г. Отец Борозняка пал уже в августе 1941 г. Семья была эвакуирована на дальний Восток, в Благовещенск, расположенный на государственной границе с Китаем.
Именно там рос Александр Борозняк. После окончания Благовещенского Педагогического Института 1954 г. После первого опыта работы и службы в армии ему удалось поступить в аспирантуру в Москве, побывать в Германии.
Уже тогда наверное и были заложены основы его будущего и сохранившегося на всю жизнь дружелюбного отношения к Германии, что кажется удивительным, если принять во внимание историю его собственной семьи. Борозняк, получиший в 1963 г. При этом он не упускал из внимания не только научные дебаты историков, но и общественный дискурс во всем его объеме.
Его неограниченная жажда чтения сопровождалась постоянной готовностью к встрече и дискуссии, ставшими основными элементами в процессе рассмотрения истории. Рамочные условия поменялись с уходом коммунистических диктатур.
Обращая внимание Германского правительства на подобное положение, Советское правительство ожидает от Германского правительства принятия мер к прекращению нарушении советской границы германскими самолетами. Молотов вызвал меня к себе этим вечером в 9. После того как он упомянул о якобы повторяющихся нарушениях границы германскими самолетами и отметил, что Деканозов получил по этому поводу указание посетить имперского министра иностранных дел, Молотов заявил следующее: Есть ряд указаний на то, что германское правительство недовольно советским правительством.
Даже циркулируют слухи, что близится война между Германией и Советским Союзом. Они основаны на том факте, что до сих пор со стороны Германии еще не было реакции на сообщение ТАСС от 13 июня; что оно даже не было опубликовано в Германии. Советское правительство не в состоянии понять причин недовольства Германии. Если причиной недовольства послужил югославский вопрос, то он - Молотов - уверен, что своими предыдущими заявлениями он уже прояснил его, к тому же он не слишком актуален. Он [Молотов] был бы признателен, если бы я смог объяснить ему, что привело к настоящему положению дел в германо-советских отношениях.
Я ответил, что не могу дать ответа на этот вопрос, поскольку я не располагаю относящейся к делу информацией; я, однако, передам его сообщение в Берлин. Имперский министр иностранных дел начал беседу с замечания, что враждебное отношение советского правительства к Германии и серьезная угроза, которую Германия видит в концентрации русских [войск] на восточной границе Германии, заставили рейх принять военные контрмеры. Деканозов найдет подробное изложение мотивов, объясняющих германскую позицию, в меморандуме, который имперский министр иностранных дел ему вручает. Имперский министр иностранных дел добавил, что он очень сожалеет о таком развитии германо-советских отношении, поскольку он, в частности, очень старался способствовать установлению лучших отношений между двумя странами. К несчастью, однако, обнаружилось, что идеологические противоречия между двумя странами стали сильнее здравого смысла, почему он, имперский министр иностранных дел, и оставил свои надежды.
Ему более нечего добавить к своим замечаниям, сказал в заключение имперский министр иностранных дел.
Объявляла ли войну Германия СССР на самом деле?
сотрудниками посольств и представительств. Сотни тысяч советских солдат погибли на фронтах, умерли от голода, были расстреляны уже в первые месяцы войны, летом 1941 года. одно из ярких подтверждений того, что целая пропасть разделяет патриотизм от преданности режиму.
Смотрите также
- Беседа посла СССР в Германии В Г. Деканозова с послом Германии в СССР Ф Шуленбургом. 12 мая 1941 г.
- Как поступили с дипломатами СССР и Германии после начала Второй Мировой войны
- Два человека, одна участь
- Советская дипломатия в годы войны
- Деканозов приглашён на завтрак
- Поделиться
Как эвакуировали советское посольство из Германии
Этим и объясняется бросившееся наверняка в глаза уважаемому читателю выражение «вопреки ожиданиям» в приведенной выше цитате из письма Шуленбурга от 7 мая 1941 года. Но я в высшей степени сомневаюсь, что мы сможем, учитывая известное пассивное сопротивление славян, воспользоваться завоеванным. Я не считаю Российскую империю действенной силой, которая может заменить коммунистическую систему и присоединиться к нам, а тем более подчиниться нам. То есть мы, очевидно, должны считаться с тем, что сталинская система сохранится в Восточной России и Сибири и что весной 1942 года военные действия возобновятся. Окно в сторону Тихого океана останется закрытым». Но решающее значение имеет лишь одно - ускорит ли эта операция крушение Англии». Военный разгром России, продолжал Вайцзеккер, вряд ли лишит англичан надежд на то, что русские рано или поздно станут их союзниками и это обеспечит Англии победу. Наоборот, «германское нападение на Россию даст англичанам лишь новый моральный стимул» для продолжения войны. Тем самым мы не только признаем, что война будет длиться еще долгое время, но и удлиним ее вместо того, чтобы сократить»36. Хотя вполне можно предположить, что она, наоборот, лишь укрепила его в решимости напасть на СССР.
В пользу такого допущения говорит тот факт, что Риббентроп, проявлявший определенные колебания в вопросе о войне против Советского Союза, после ознакомления с полным пакетом документов, связанных с вызовом Шуленбурга к Гитлеру, и зная решительную позицию последнего, окончательно перешел в лагерь сторонников войны. Кстати, записки Риббентропа, поданной Гитлеру, над которой он работал, находясь в Вене, в германских архивах тоже нет. Диалог Шуленбург - Деканозов Шуленбург возвратился в Москву снабженный инструкциями, касавшимися в том числе наблюдений за тем, какие меры принимаются в СССР по подготовке к войне. Многочисленные донесения посла и его заместителя Типпельскирха за апрель - июнь 1941 года, не говоря уже о сообщениях германских военно-дипломатических представителей в Москве, свидетельствуют о том, что в центре внимания посольства находились вопросы, связанные с мобилизационными мероприятиями в СССР, переброской к его западной границе дополнительных частей с Дальнего Востока и из внутренних районов, подготовкой противовоздушной обороны, обучением населения действиям на случай войны, качеством боевой техники, уровнем подготовки командного и рядового составов Красной армии и т. Одновременно он сообщил: «Хочу обратить внимание на следующее: …советское правительство ни здесь [в Москве], ни в Ленинграде не принимает никаких решительных мер на случай воздушных налетов. Хотя время от времени и проводятся небольшие учения в системе гражданской обороны, однако в обеих советских столицах нет ни одной квартиры, располагающей средствами затемнения. С нашей точки зрения, эта кажущаяся беззаботность советского правительства объясняется тем, что уже давно принято решение в случае войны эвакуировать Москву и Ленинград и объявить их открытыми городами. Советское правительство, вне всяких сомнений, уже давно подготовило «где-то» военную резиденцию, оснащенную всем необходимым средствами связи и т. В Москве оно ни в коем случае не останется»39.
Вплоть до 22 июня 1941 года во всех сообщениях, направлявшихся в Берлин Шуленбургом, отмечалось стремление руководства СССР избежать войны, не дать повода для обострения советско-германских отношений, указывалось на готовность Сталина пойти на уступки. Можно ожидать любой уступки»40, а Кёстринг в письме от 28 мая отметил: «Вероятно, они [русские] полагают, что смогут заменить военную оборону политической»41. В послевоенной литературе данные факты послужили основой для историографической версии о стремлении германского посольства в Москве повлиять на Берлин, чтобы предотвратить войну, которая, как якобы считали Шуленбург и его сотрудники, может иметь для Германии «катастрофические последствия». С этой версией можно согласиться лишь отчасти. Как уже говорилось выше, определенные опасения и определенная оппозиция в отношении планов Гитлера в московском посольстве и некоторых кругах внешнеполитического ведомства Германии имели место. Но если посмотреть на информацию, поступавшую из германского посольства в Москве, под другим углом, то вырисовывается совершенно иная картина. Сообщения из Москвы о миролюбивых устремлениях руководства СССР целиком вписывались в планы Гитлера и германского военного командования, которые рассчитывали не допустить проведения правительством Советского Союза мобилизационных и оперативных мероприятий и приведения им войск приграничных округов в состояние полной боевой готовности, поскольку это могло обесценить эффект сокрушительного внезапного первого удара, с которым связывались надежды и на победоносный для Германии исход всей войны. Пока Москва будет демонстрировать желание сохранить мир и даже пойти на уступки, полагали в Берлине, никаких срочных и решительных мер по подготовке к отражению германского нападения она принимать не будет. Германское посольство, по сути, отслеживало действия советского правительства и своими сообщениями подтверждало: все идет по плану, решительные меры не принимаются, Сталин надеется сохранить мир.
Но одним этим далеко не исчерпывалась роль посольства в реализации германских замыслов. Есть все основания предполагать, что во время берлинского «отпуска» Шуленбург получил специальное задание: навязать советскому руководству мнение, что с Гитлером можно договориться, и побудить Кремль выступить с инициативой выяснения двусторонних отношений, что должно было дополнительно удерживать его от принятия мер по укреплению обороны и обеспечило бы Германии выигрыш времени. Действия посла по решению этой задачи должны были выглядеть как его личная инициатива, с которой он, естественно, не мог напрямую обратиться к Молотову или Сталину, а должен был действовать через посредников, но на достаточно высоком уровне. Тем более что случай для проведения такой акции подвернулся очень удобный. Деканозов сообщил Вайцзеккеру, что намеревается на Первомай уехать в Москву. Как свидетельствуют документы, это немедленно было доведено до сведения Шуленбурга, находившегося в тот момент в Берлине42, и по возвращении в Москву Шуленбург направил Деканозову приглашение на завтрак. Соответствующие инструкции, по всей видимости, были даны и Хильгеру, который, как заключит впоследствии в записке Молотову Деканозов, «очевидно, даже лучше усвоил указания из Берлина»43, чем сам посол. Прежде чем перейти к рассмотрению того, как проходили беседы Шуленбурга и Деканозова и чему они были посвящены, процитируем посвященный этому отрывок из воспоминаний Хильгера, на который также довольно часто можно найти ссылки в литературе. Более того, все указывало на то, что Сталин придерживался мнения, что концентрация германских войск на западной границе Советского Союза - это блеф, с помощью которого Гитлер готовит попытку принуждения Советского Союза к экономическим и территориальным уступкам… Тогда мне казалось, что мир, вероятно, еще можно спасти, если удастся побудить советское правительство взять на себя дипломатическую инициативу и втянуть Гитлера в переговоры, которые лишат его, хотя бы временно, предлога для военной акции против Советского Союза.
Поэтому я считал необходимым донести до советского правительства, что положение очень серьезное и что нужно что-то предпринять, чтобы отвести военную угрозу. Поскольку советский посол в Берлине Деканозов находился в это время в Москве, я уговорил графа Шуленбурга пригласить на завтрак его и только что назначенного на пост руководителя германского отдела Комиссариата иностранных дел бывшего переводчика В. Павлова, про которого мы знали, что он пользуется особым доверием Сталина, чтобы попытаться через Деканозова открыть глаза советскому правительству. Мы с графом Шуленбургом прилагали активные усилия, чтобы объяснить русским, насколько серьезна ситуация, и агитировали их за то, чтобы советское правительство связалось с Берлином, пока что-нибудь не произошло. Но наши усилия оказались тщетными. Хотя мы с самого начала ясно дали понять, что действуем по собственной инициативе, он с приводящим в уныние упорством раз за разом переспрашивал, действуем ли мы по поручению имперского правительства. В противном случае, как он утверждал, он не сможет сообщить нашу точку зрения своему правительству. Очевидно, он не мог себе представить, что мы сознательно подвергаем себя большой опасности, предпринимая попытку сохранить мир. Он, видимо, полагал, что мы действуем по указке Гитлера и пытаемся побудить Кремль сделать шаг, который будет противоречить советским интересам.
Чем дольше мы беседовали с Деканозовым, тем больше убеждались, что он совершенно не верит в наши добрые намерения. Его поведение подтвердило мое мнение: Сталин считает, что Гитлер всего лишь блефует… Сталин, очевидно, считал, что ему не следует делать ничего, что позволило бы Гитлеру еще больше повысить требования, выслушать которые Сталин был готов»44. В отношении процитированного выше текста, не имеющего, в общем-то, ничего общего с тем, что в действительности имело место, сразу отметим, что в нем Хильгер не только явно преувеличил свою роль в попытке «открыть глаза советскому правительству» на угрозу войны, но и проболтался о политических целях и содержании заключительного этапа германской дезинформационной операции, представив их в качестве точки зрения Сталина. Хотя нельзя не отметить, что в «обработке» советских представительств в Берлине немцам удалось добиться на этом направлении несомненного успеха. Как же на самом деле проходили беседы двух послов? Начнем с того, что Шуленбург встречался с Деканозовым в Москве не один, а три раза: 5 и 12 мая 1941 года по приглашению германского посла за завтраком на его квартире и 9 мая по приглашению советского посла за завтраком в особняке НКИД СССР на Спиридоновке. Во всех беседах принимали участие Хильгер и Павлов. Немецкие записи состоявшихся бесед, как и упоминавшиеся выше записки Шуленбурга и Риббентропа, в германских архивах не представлены, зато имеются довольно подробные советские записи, которые позволяют составить ясное представление о том, что обсуждалось и чего добивалась германская сторона. Встреча 5 мая началась с того, что Шуленбург рассказал о своей встрече с Гитлером и сообщил о неудовольствии последнего политикой советского правительства, прежде всего на балканском направлении, которая создает впечатление, «что Советский Союз стремится препятствовать осуществлению Германией своих жизненных интересов, помешать стремлению Германии победить Англию».
Далее он сообщил, что Гитлер якобы сказал ему, «что Германия не имеет на Балканах территориальных, политических интересов. Она является только заинтересованным наблюдателем за развивающимися там событиями». В ответ же на жалобу посла на то, что циркулирующие «в Берлине и Германии слухи о предстоящем военном конфликте Советского Союза с Германией затрудняют его, Шуленбурга, работу в Москве», Гитлер якобы ответил, что он «в силу упомянутых действий советского правительства вынужден был провести мероприятия предосторожности на восточной границе Германии»45. Ложь Шуленбурга была шита белыми нитками, что особенно бросалось в глаза, когда он сообщил, что Германия является всего лишь «заинтересованным наблюдателем» за событиями на Балканах и это при том, что Югославия и Греция к тому времени уже были оккупированы вермахтом и его союзниками и что концентрация германских войск у советской границы а, по данным советской разведки, в мае 1941 года их численность достигла уже почти 3 млн. Заключительная часть беседы Шуленбурга и Деканозова 5 мая приняла и вовсе интересный оборот. В ответ на вопрос Деканозова, известны ли германскому послу слухи о близящейся войне, которые циркулируют не только «в Берлине и Германии», но и Москве, тот вопреки очевидным фактам «ответил отрицательно». Однако далее, в явном противоречии со сказанным ранее заявил, что «уже получил указание из Берлина категорически опровергать всякие слухи о предстоящей войне между СССР и Германией», что сам он считает эти слухи «взрывчатым веществом», что их надо пресечь, «сломать им острие», и «в этом он видит свою задачу как посла в СССР». Однако, продолжал Шуленбург, «он не знает, что можно было бы предпринять, чтобы пресечь их. Он не думал об этом и не имеет на этот счет никаких указаний из Берлина и вообще ведет со мной этот разговор в частном порядке.
Вмешавшись в разговор, Хильгер заявил, что, по его мнению, нужно, может быть, сделать что-либо в противовес последним заявлениям советского правительства. Шуленбург добавил, что, по его мнению, надо обдумать нам обоим этот вопрос и, встретившись еще раз за завтраком в Москве, обменяться взглядами»47. На намек Деканозова, что такой важный вопрос лучше было бы решать путем прямого контакта с наркомом иностранных дел и советским правительством, ясного ответа со стороны Шуленбурга не последовало. На завтраке 9 мая Деканозов, доложивший перед этим о беседе с Шуленбургом Молотову и получивший от него соответствующие указания, выступил с предложением опубликовать совместное советско-германское коммюнике, «в котором, например, можно было бы указать, что с определенного времени распространяются слухи о напряженности советско-германских отношений и о назревающем якобы конфликте между СССР и Германией, что эти слухи не имеют под собой основания и распространяются враждебными СССР и Германии элементами». Шуленбург со своей стороны, ссылаясь на то, что согласование такого коммюнике может занять много времени, а «действовать надо быстро», предложил, чтобы Сталин по собственной инициативе обратился «с письмами к руководящим политическим деятелям ряда дружественных СССР стран, например, к Мацуоке, Муссолини и Гитлеру», в которых заявил бы, «что СССР будет и в дальнейшем проводить дружественную этим странам политику», а во второй части письма, адресованного Гитлеру, предложил бы также выступить с совместным коммюнике, содержащим опровержение слухов «по поводу якобы имеющегося обострения советско-германских отношений и даже якобы возможности конфликта между нашими странами. На это последовал бы ответ фюрера, и вопрос, по мнению Ш[уленбурга], был бы разрешен». Шуленбург высказал даже предположение, что для доставки в Берлин курьера с обращением Сталина Гитлер может выслать «специальный самолет». Он попросил доложить его соображения Молотову и предложил Деканозову еще раз встретиться и обсудить вопрос за завтраком48. Предложение Шуленбурга было в высшей степени коварным.
Его реализация могла не только дать немцам выигрыш во времени в их военных приготовлениях и автоматически парализовать действия советского правительства по укреплению обороны, но и иметь для СССР далекоидущие политические последствия. Тем самым Советский Союз продемонстрировал бы перед всем миром свою слабость и готовность следовать в фарватере политики Германии и Тройственного пакта. Это, в свою очередь, дополнительно осложнило бы его и без того непростые отношения с Великобританией да и с США и в случае войны с Германией и ее союзниками могло грозить Советскому Союзу полной политической изоляцией.
Заключил советско-турецкий договор о дружбе и нейтралитете 1925. В 1934-37 полпред в Германии. В 1937 переведен во Францию. В 1946-47 полпред в Бразилии.
В 1948 вышел в отставку. Умер от инфаркта 2. В списке лучших www. Советский государственный деятель. Годы жизни: 16 28. В марте-сент. С 1921 пред.
Центросоюза, с 1926 пред. Совета Центросоюза и пред. Всероссийского центра кооперативного совета. С нояб. С июля 1927 зам. С 1930 полпред в Германии. В 1938 арестован.
Приговорен к длительному сроку лишения свободы. Умер в заключении. Посмертно реабилитирован. Годы жизни: 13 25. Партийный и государственный деятель. В 1917 пред. Уральского областного и зам.
Карибский кризис 1962 г.. Карибский кризис Громыко. Карибский кризис 1962 презентация. Предпосылки Карибского кризиса. Молотов министр иностранных дел СССР. Молотов и Черчилль 1942. Сталин и Черчилль в 1942-м году. Чичерин в 1924 году..
СССР В 1924 году дипломатия. Советско-японский пакт о нейтралитете 1941 года. Мацуока министр иностранных дел Японии. СССР Япония пакт 1941. Советская дипломатия в годы Великой Отечественной войны таблица. Советская дипломатия в годы войны таблица. Дипломатия в Советский период. Кризисная диплрматмка.
НКИД Чичерин. Чичерин министр иностранных дел СССР. Чичерин 1922. Министр иностранных дел - а. Громыко 1957-1985. Визит Аденауэра в Москву 1955. Советская дипломатия ВОВ. Как жили дипломаты в ВОВ.
Тайная дипломатия это СССР. Политика тайной дипломатии. Министр иностранных дел Германии 1941 году. Совет министров иностранных дел 1941. Конференции в годы войны. Советско-американское соглашение 1942 Рузвельт. Советско-Британское соглашение 12 июля 1941. Молотов и Черчилль в Лондоне 1942 года.
Дипломатия в прошлом. Советская делегация на Миссури. История дипломатии картинки. Brinkmanship Diplomacy. Рузвельт подписывает ленд-Лиз. Рузвельт Сталин ленд Лиз. Франклин Рузвельт подписывает ленд Лиз.
Василевский, служивший в то время в Оперативном управлении Генерального штаба в звании генерал-майора, в своей книге воспоминаний «Дело всей жизни» чётко и однозначно написал: "Имеет смысл остановиться на известном сообщении ТАСС от 14 июня 1941 года.
Некоторые читатели склонны считать его документом, сыгравшим чуть ли не роковую роль в нашей подготовке к войне, притупившим бдительность советских людей в самый важный и критический момент в жизни нашей страны. Если рассматривать данное сообщение в отрыве от внешней и внутренней политики Коммунистической партии, вероятно, и можно сделать какие-то негативные выводы. Но так поступать было бы опрометчиво. Сообщение ТАСС от 14 июня 1941 года является с одной стороны, военно-политическим зондажем, который со всей очевидностью показал, что Германия держит курс на войну против СССР и угроза войны приближается. Это вытекало из гробового молчания фашистских главарей на запрос, обращенный к ним Советским правительством. С другой стороны, это заявление показывало стремление нашего правительства использовать всякую возможность, чтобы оттянуть начало войны, выиграть время для подготовки наших Вооруженных Сил к отражению агрессии. Таким образом, полагаю правильным считать, что сообщение ТАСС от 14 июня 1941 года является свидетельством заботы партии и правительства о безопасности нашей страны и о ее жизненных интересах. О том, что это сообщение является внешнеполитической акцией, говорит продолжавшееся осуществление организационно-мобилизационных мероприятий, переброска на запад войсковых соединений, перевод ряда предприятий на выполнение военных заказов и т.
У нас, работников Генерального штаба, как, естественно, и у других советских людей, сообщение ТАСС поначалу вызвало некоторое удивление. Но поскольку за ним не последовало ни каких принципиально новых директивных указаний, стало ясно, что оно не относится ни к Вооруженным Силам, ни к стране в целом. К тому же в конце того же дня первый заместитель начальника Генерального штаба генерал Н. Ватутин разъяснил, что целью сообщения ТАСС являлась проверка истинных намерений гитлеровцев, и оно больше не привлекало нашего внимания". Василевский, Дело всей жизни. Василевский и М. Захаров в своих мемуарах отметили ряд проведённых ещё до появления Сообщения ТАСС, а также позднее мероприятий по повышению боеготовности войск. Указано на то, что с середины мая 1941 г.
Это произошло после прилёта Гесса в Англию. Этим было положено начало выполнению плана скрытого развёртывания советских войск на западной границе. В мае - начале июня 1941 г. Три армии 19, 21 и 22-я выдвигались уже на предусмотренный планом государственный рубеж обороны Осташков, Сычёвка, Ельня, Трубчевск. Ряд военных училищ с территории западных приграничных военных округов в мае месяце были передислоцированы за Волгу и Урал в частности Львовское, Могилевское, Черниговское и др. Такие приказания могли быть отданы только с санкции председателя Совнаркома то есть Сталина и это произошло именно после опубликования Сообщения ТАСС. В середине июня начался новый этап развертывания войск под видом лагерных сборов и учений. Нарком обороны своим приказом от 19.
В дополнение к мемуарам Василевского и Захарова необходимо добавить данные из мемуаров командующих Балтийским и Северным флотами адмиралов В. Трибуца и А. Головко о том, что ими 19 июня 1941 г. Трибуц в книге «Балтийцы сражаются» свидетельствует: «Флот 19 июня был приведен в повышенную боевую готовность, базы и соединения получили приказ рассредоточить силы и усилить наблюдение за водой и воздухом, запретить увольнение личного состава из частей и с кораблей». Трибуц 20 июня направил донесение командующим Ленинг радским и Прибалтийским особым военными округами и начальнику погранвойсками: «Части КБФ с 19. Головко в своей книге «Вместе с флотом» также пишет : «19 июня получена директива от Главного морского штаба - готовить к выходу в море подводные лодки. Приказал рассредоточить лодки по разным бухтам и губам». Были также переданы устные указания о выводе войск, предназначенных по оперативному плану для отражения нападения, на выделенные им участки прикрытия границы.
Смотри ответы генералов, командовавших в тот период войсками прикрытия границы, в приграничных округах, на вопрос Генштаба о том «С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу? NN 3,5 за 1989 г. Это ответ Константину Симонову на его сомнения. Вот что вспоминали и писали офицеры и генералы из войск: Генерал армии К. Впрочем, практического влияния на наши войска это сообщение не оказало, так как мы действовали в соответствии с указаниями командования и продолжали напряженную подготовку к отражению возможной агрессии". Галицкий К. Годы суровых испытаний 19411944, записки командарма, М. На прощание командующий армией 3-й армией - М.
Мною отдан приказ вывести часть войск ближе к границе, к северо-западу от Гродно. Поезжайте к себе, подготовьте все к приведению частей в готовность в соответствии с планом поднятия по боевой тревоге". И далее в примечании генерал армии Галицкий записал: "Выдвижение части сил 3-й армии... В опубликованном после войны служебном дневнике начальника германского генштаба сухопутных войск генерал-полковника Гальдера имеется такая запись: " 21 июня 1941 г... Там же, стр. ОВО командующим Кузнецовым В. Обстановка была угрожающая. Обменявшись мнениями В.
Кузнецов и Н. Бирюков сочли необходимым без доклада Командующему округом на это не было времени - вывести часть сил 345 СП из казарм на подготовленные оборонительные позиции. Лучше получить выговор, чем оказаться беспечными людьми - таково было их единодушное решение". Там же, С. Приведем ещё пример из воспоминаний, рядового работника штаба 80-й стрелковой дивизии, записанное им в дневнике именно в те дни: "16 июня 1941 г. Вечером генерал Прохоров собрал штабных работников на совещание. Объявил приказ командующего войсками Киевским особым военным округом о выходе дивизии в новый район сосредоточения [из района артиллерийского полигона]. Как видно, идём поближе к границе, - напомнил комдив,- там, за кордоном, замечается подозрительная возня.
Пограничники отмечают передвижение войск, машин, гул танковых моторов. Быть начеку - вот что требуется от нас. Партийное собрание управления дивизии обсуждает задачи предстоящего марша. Докладывает НШ дивизии полковник Г. Прейс говорит о растущей угрозе войны. Коммунисты уходят с собрания сосредоточенными. Возможно нападение фашистов 19. Управление дивизии на марше".
Ожившие страницы. Полудержавный властелин». Симонов К. Василевский А. Захаров М. Головко А. Хизенко И. Примечания: Криппс Ричард Стаффорд 1889-1952 - один из лидеров левого крыла Лейбористсткой партии Великобритании в 30-е годы, а в 1934-1935 гг.
Выступал за создание единого фронта левых сил, включая компартию. С мая 1940 г. В 1942 г. В 1945-1947 гг. Майский - автор воспоминаний «Перед бурей» мемуары дореволюционного периода , «Мемуары Советского посла», «Дни испытаний», в которых освещаются многие важнейшие сюжеты сталинской эпохи. Родился в Вологодской губернии в семье врача. С 1902 г. В 1908 г.
В 1921 г. С 1922 г. В том же году был свидетелем обвинения на процессе эсеров в Москве. В 1929-1932 гг. Майский - автор воспоминаний «Перед бурей» мемуары дореволюционного периода , «Мемуары Советского посла» М. N 12 , в которых освещаются многие важнейшие сюжеты сталинской эпохи. О сложившейся в Наркомате иностранных дел сразу же после 22 июня 1941 г. Я с нетерпением ждал каких-либо указаний от Советского правительства, и прежде всего о том, готовить ли мне почву для заключения формального англо-советского военного союза.
Но ни Молотов, ни Сталин не подавали никаких признаков жизни. Тогда я не знал, что с момента нападения Германии Сталин заперся, никого не видел и не принимал никакого участия в решении государственных дел. Именно в силу этого 22 июня по радио выступил Молотов, а не Сталин, и советские послы за границей в столь критический момент не получали никаких директив из центра» Новый мир. В 1943-1946 гг. Майский - заместитель наркома иностранных дел и председатель Межсоюзнической репарационной комиссии в Москве по репатриации русских, оказавшихся на Западе. С 1946 г. В феврале 1953 г. Обвинен по ст.
Бил цепью и плеткой. Требовал, чтобы я сознался, что все время работал на Интеллидженс сервис. И я в конце концов признал, что стал английским шпионом. Думал, что если не расстреляют, то сошлют, оставят в покое. Но меня продолжали держать в подвалах Лубянки. Не прекращались и допросы. Из них я вскоре понял, что речь, собственно, шла не только обо мне, что Берия подбирался к Молотову... Его сменил на посту министра иностранных дел Вышинский.
Была арестована жена Молотова... Майский и Полина были нужны, чтобы состряпать «дело Молотова - английского шпиона». Молотова якобы завербовали англичане во время его поездки весной 1942 г. Как я стал переводчиком Сталина. В 1955 г.
Дипломат суровой поры
В 1953-54 Верховный комиссар СССР в Германии, чрезвычайный и полномочный посол СССР в ГДР. В посольство Советского Союза был вызван наряд полиции противника. Польский посол считает, что "не Советский Союз, а западные союзники внесли решающий вклад в окончание войны", подчеркнув, что "десятки тысяч польских солдат" сражались в том числе в рядах Красной Армии против гитлеровцев. В июле 1941 года на границе СССР и Турции состоялся обмен сотрудниками посольств (включая послов Владимира Деканозова и Вернера фон Шуленбурга) по принципу "все на всех" (около 1000 советских граждан в обмен на 140 граждан Германии). Владимир Георгиевич ДЕКАНОЗОВ, советский чекист, который известен своей деятельностью по присоединению Литвы.