Избери оконченное предложение (знаки препинания не расставлены) 1)Тихая тёплая заря занималась над землёй.
Константин Паустовский — Стальное колечко: Рассказ
В зоопарке я видел медведей, волков, лис, тигров и львов. Номер 47. Распространите предложения однородными членами по образцу. В пруду плавали утки. Рыболов поймал в реке щуку1. Мы купили в магазине тетради. В наших лесах растут берёзы.
В школьном саду росли яблони, груши и сливы. Запишите составленные предложения. Объясните расстановку запятых в записанных предложениях. В пруду плавали утки, гуси и лебеди. Рыболов поймал в реке щуку, окуня и карпа.
Как прекрасна весна со всеми её чудесами, цветами, липкими березовыми листочками, с ясным небом и жарким Солнцем высоко над деревьями, слышна перекличка петухов, звон воды, пересвистывание птиц над полями! Нигде на белом свете не может быть так хорошо, как у нас в Моховом. Это же прелесть что такое! Нигде нет такого на свете! Наша земля - истинный рай!
Где упало — там и валяется. Ты Сидора попроси. Он тебе сыщет. Старый воробей Сидор спал на шестке, раздувшись, как шарик. Всю зиму Сидор жил в избе у Кузьмы самостоятельно, как хозяин. С характером своим он заставлял считаться не только Варюшу, но и самого деда. Кашу он склевывал прямо из мисок, а хлеб старался вырвать из рук и, когда его отгоняли, обижался, ершился и начинал драться и чирикать так сердито, что под стреху слетались соседские воробьи, прислушивались, а потом долго шумели, осуждая Сидора за его дурной нрав. Живет в избе, в тепле, в сытости, а все ему мало! На другой день Варюша поймала Сидора, завернула в платок и понесла в лес. Из-под снега торчал только самый кончик еловой ветки. Варюша посадила на ветку Сидора и попросила: — Ты поищи, поройся! Может, найдешь! Но Сидор скосил глаз, недоверчиво посмотрел на снег и пропищал: «Ишь ты! Ишь ты! Нашла дурака! Так и не отыскалось колечко. Дед Кузьма кашлял все сильнее. К весне он залез на печку. Почти не спускался оттуда и все чаще просил попить. Варюша подавала ему в железном ковшике холодную воду. Метели кружились над деревушкой, заносили избы. Сосны завязли в снегу, и Варюша уже не могла отыскать в лесу то место, где уронила колечко. Все чаще она, спрятавшись за печкой, тихонько плакала от жалости к деду и бранила себя. Вот тебе за это! Вот тебе! Она била себя кулаком по темени, наказывала себя, а дед Кузьма спрашивал: — С кем это ты там шумишь-то? Все норовит драться. Однажды утром Варюша проснулась оттого, что Сидор прыгал по оконцу и стучал клювом в стекло. Варюша открыла глаза и зажмурилась. С крыши, перегоняя друг друга, падали длинные капли. Горячий свет бил в оконце. Орали галки. Варюша выглянула на улицу. Теплый ветер дунул ей в глаза, растрепал волосы. Блестели черные ветки, шуршал, сползая с крыш, мокрый снег и важно и весело шумел за околицей сырой лес.
На ней черное гладкое платье с широкими рукавами, а черный платок повязан, как у монашенки. К женщинам Гущин по природе почти равнодушен, но в обращении с ними труслив и ненаходчив. Однако он подтягивается и несколько раз проходит взад и вперед мимо девушки, заложив руки в карманы брюк, приподняв плечи, слегка раскачиваясь на каждой ноге и грациозно склоняя голову то на один, то на другой бок. Наконец, он садится рядом, кладет ногу на ногу и правую руку на выгнутую спинку скамейки. Некоторое время он барабанит пальцами и беззвучно насвистывает какой-то несуществующий фальшивый мотив. Потом крякает, снимает мешающее ему пенсне и поворачивается к девушке. У нее простое, самое русское, белое и сейчас розовое от зари лицо, в котором есть какая-то робкая, точно заячья прелесть. Она чуть-чуть курносенькая, губы пухлые, розовые, безвольные, а на верхней губе наивный молочный детский пушок. Гущин набирается смелости и спрашивает особенным, вежливым, петроградским тоном: — Извините меня, пожалуйста. Не знаете ли вы, какая будет следующая пристань? Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами месте стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов. В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении. Пьеру, напротив, казалось, что это место именно потому, что он находился на нем было одно из самых незначительных мест сражения. Выйдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно-радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом. В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, было ограничено, отделено от других канавой, — здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление. Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него. Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру. В Новороссийске работа у нас была легкая. Там на горе стоит зерновой элеватор, этажей в двенадцать высоты, а из самого верхнего этажа, по наклонному желобу, чуть ли не в версту длиною, льется беспрерывным золотым потоком тяжелое, полновесное зерно, вливается к нам прямо в трюм и заполняет весь корабль, заставляя его постепенно погружаться в воду. Нам приходилось только разравнивать лопатами его тяжелые груды, причем мы утопали в зерне по самые колени и чихали от пыли. Наконец, когда барк принял столько груза, сколько он мог вместить, и даже, кажется, немножко более, потому что он осел в воду ниже ватерлинии, мы тронулись в путь. По правде сказать, величественное зрелище представляет из себя пятимачтовый парусник, когда все его паруса выпуклы и напружены. А ты, стоя на рее, с гордостью сознаешь, что тобой любуются с других судов старые специалисты. В это мгновение лодка причалила, и все общество вышло на берег. Между тем кучер с лакеем и горничной принесли корзинки из кареты и приготовили обед на траве под старыми липами. Все уселись вокруг разостланной скатерти и принялись за паштет и прочие яства. У всех аппетит был отличный, а Анна Васильевна то и дело угащивала и уговаривала своих гостей, чтобы побольше ели, уверяя, что на воздухе это очень здорово; она обращалась с такими речами к самому Увару Ивановичу. Ее нельзя было узнать: она точно двадцатью годами помолодела. Берсенев заметил ей это. Шубин присоединился к Зое и беспрестанно ее потчевал; он также уверял ее, что желает преклонить свою голову к ней на колени: она никак не хотела позволить ему «этакую большую вольность». Елена казалась серьезнее всех, но на сердце у ней было чудное спокойствие, какого она давно не испытывала. Часы летели; вечер приближался. Анна Васильевна вдруг всполошилась. Она засуетилась, и все засуетились, встали и пошли в направлении к замку, где находились экипажи. Проходя мимо прудов, все остановились, чтобы в последний раз полюбоваться Царицыном. Везде горели яркие предвечерние краски; небо рдело, листья переливчато блистали, возмущенные поднявшимся ветерком; растопленным золотом струились отдаленные воды; резко отделялись от темной зелени деревьев красноватые башенки и беседки, кое-где разбросанные по саду. Старый скрипач-музыкант любил играть у подножия памятника Пушкину. Этот памятник стоял в Москве, в начале Тверского бульвара, на нем написаны стихи, и со всех четырех сторон к нему поднимаются мраморные ступени. Поднявшись по этим ступеням к самому пьедесталу, старый музыкант обращался лицом на бульвар, к дальним Никитским воротам, и трогал смычком струны на скрипке. У памятника сейчас же собирались дети, прохожие, чтецы газет из местного киоска, — и все они умолкали в ожидании музыки, потому что музыка утешает людей, она обещает им счастье и славную жизнь. Футляр со своей скрипки музыкант клал на землю против памятника, он был закрыт, и в нем лежал кусок черного хлеба и яблоко, чтобы можно было поесть, когда захочется. Обыкновенно старик выходил играть под вечер. Для его музыки было полезней, чтоб в мире стало тише и темней. Старик скучал от мысли, что он не приносит людям никакого добра, и поэтому добровольно ходил играть на бульвар. Там звуки его скрипки раздавались в воздухе, в сумраке, и хоть изредка они доходили до глубины человеческого сердца, трогая его нежной и мужественной силой, увлекавшей жить высшей, прекрасной жизнью. Некоторые слушатели музыки вынимали деньги, чтобы подарить их старику, но не знали, куда их положить; футляр от скрипки был закрыт, а сам музыкант находился высоко на подножии памятника, почти рядом с Пушкиным. Уходил домой он поздно, иногда уже в полночь, когда народ становился редким и лишь какой-нибудь случайный одинокий человек слушал его музыку. Вдохновение — это строгое рабочее состояние человека. Душевный подъем не выражается в театральной позе и приподнятости. Так же как и пресловутые «муки творчества». Чайковский утверждал, что вдохновение — это состояние, когда человек работает во всю свою силу, как вол, а вовсе не кокетливо помахивает рукой. Каждый человек хотя бы и несколько раз за свою жизнь, но пережил состояние вдохновения — душевного подъема, свежести, живого восприятия действительности, полноты мысли и сознания своей творческой силы. Да, вдохновение — это строгое рабочее состояние, но у него есть своя поэтическая окраска, свой, я бы сказал, поэтический подтекст. Вдохновение входит в нас, как сияющее летнее утро, только что сбросившее туманы тихой ночи, забрызганное росой, с зарослями влажной листвы. Оно осторожно дышит нам в лицо своей целебной прохладой. Вдохновение — как первая любовь, когда сердце громко стучит в предчувствии удивительных встреч, невообразимо прекрасных глаз, улыбок и недомолвок. Тогда :таш внутренний мир настроен тонко и верно, как некий волшебный инструмент, и отзывается на все, даже самые скрытые, самые незаметные звуки жизни. Персы более не появлялись. Желая перед решительным нападением истощить римское войско, они подожгли богатые нивы с желтевшим спелым ячменем и пшеницей, все житницы и сеновалы в селениях. Солдаты шли по мертвой пустыне, дымившейся от недавнего пожара. Начался голод. Чтобы увеличить бедствие, персы разрушили плотины каналов и затопили выжженные поля. Им помогали потоки и ручьи, выходившие из берегов вследствие краткого, но сильного летнего таяния снегов на горных вершинах Армении. Вода быстро высыхала под знойным июньским солнцем. На земле, не простывшей от пожара, оставались лужи с теплою и липкою черною грязью. По вечерам от мокрого угля отделялись удушливые испарения, слащавый запах гнилой гари, который пропитывал все: воздух, воду, даже платье и пищу солдат. Из тлеющих болот подымались тучи насекомых — москитов, ядовитых шершней, оводов и мух. Они носились над вьючными животными, прилипали к пыльной потной коже легионеров. Днем и ночью раздавалось усыпительное жужжание. Лошади бесились, быки вырывались из-под ярма и опрокидывали повозки. После трудного перехода солдаты не могли отдыхать: спасения от насекомых не было даже в палатках; они проникали сквозь щели; надо было закутаться в душное одеяло с головой, чтобы уснуть. От укуса крошечных прозрачных мух грязно-желтого цвета делались опухоли, волдыри, которые сперва чесались, потом болели и, наконец, превращались в страшные язвы. В последние дни солнце не выглядывало. Небо покрыто было ровной пеленой знойных облаков, но для глаз их неподвижный свет был еще томительнее солнца; небо казалось низким, плотным, удушливым, как в жаркой бане нависший потолок. Так шли они, исхудалые, слабые, вялым шагом, понуря головы, между небом, беспощадно низким, белым, как известь, и обугленной черной землей. Обреченный судьбой на постоянную праздность, я не делал решительно ничего. По целым часам я смотрел в свои окна на небо, на птиц, на аллеи, читал все, что привозили мне с почты, спал. Иногда я уходил из дому и до позднего вечера бродил где-нибудь. Читайте также: Количество искусственных спутников земли по годам Однажды, возвращаясь домой, я нечаянно забрел в какую-то незнакомую усадьбу. Солнце уже пряталось, и на цветущей ржи растянулись вечерние тени. Два ряда старых, тесно посаженных, очень высоких елей стояли, как две сплошные стены, образуя мрачную красивую аллею. Я легко перелез через изгородь и пошел по этой аллее, скользя по еловым иглам, которые тут на вершок покрывали землю. Было тихо, темно, и только высоко на вершинах кое-где дрожал яркий золотой свет и переливал радугой в сетях паука. Сильно, до духоты пахло хвоей. Потом я повернул на длинную липовую аллею. И тут то же запустение и старость; прошлогодняя лкства печально шелестела под ногами, и в сумерках между деревьями прятались тени. Направо, в старом фруктовом саду, нехотя, слабым голосом пела иволга, должно быть тоже старушка. Но вот и липы кончились; я прошел мимо белого дома с террасой и с мезонином, и передо мною неожиданно развернулся вид на барский двор и на широкий пруд с купальней, с толпой зеленых ив, с деревней на том берегу, с высокой узкой колокольней, на которой горел крест, отражая в себе заходившее солнце.
ПНШ 4 класс. Русский язык. Учебник №1 упр. 27, с. 43 — 44
Тихая и теплая заря занималась над землей. На опушке Вар. Поднялась Варюша в предрассветный час и вышла из и теплая заря занималась над краю неба еще догорали звезды,но солнце паутинкой лучей уже объединяло макушки жая к опушке,Варюша остановилась,прислушалась:белые подснежники. Текст 1 Тихая и тёплая занималась над землёй. Запятая между однородными членами не ставится, если два однородных члена соединены союзом и: О и О. Тихая и теплая заря занималась над землей. 4. Над землёй занималась тихая и тёплая заря. 5. На свет свечи залетают в комнату серые бабочки. Выбери законченное предложение (знаки препинания не расставлены) 1)Тихая тёплая заря занималась над землёй.
ПНШ 4 класс. Русский язык. Учебник №1 упр. 27, с. 43 — 44
Тихая, теплая заря занималась над землей. Избери оконченное предложение (знаки препинания не расставлены) 1)Тихая тёплая заря занималась над землёй. Тихая и теплая Заря занималась над землей. Мальчик тихо вышел из избы текст. (4) Даже в безветренный день вдруг оборвётся с ветки осинновый лист легко покачнётся в воздухе и безшумно скользнёт по земле.
К. Паустовский "Стальное колечко"
Но она медлила, не приходила, и Варюша так и уснула, не дождавшись. Встала она рано, оделась и вышла из избы. Тихая и теплая заря занималась над землей. На краю неба еще догорали звезды. Варюша пошла к лесу. На опушке она остановилась. Что это звенит в лесу, будто кто-то осторожно шевелит колокольчики?
Варюша нагнулась, прислушалась и всплеснула руками: белые подснежники чуть-чуть качались, кивали заре, и каждый цветок позванивал, будто в нем сидел маленький жук кузька-звонарь и бил лапкой по серебряной паутине. На верхушке сосны ударил дятел — пять раз. И тишь! Варюша стояла, приоткрыв рот, слушала, улыбалась. Ее обдало сильным, теплым, ласковым ветром, и что-то прошелестело рядом. Закачалась лещина, из ореховых сережек посыпалась желтая пыльца.
Кто-то прошел невидимый мимо Варюши, осторожно отводя ветки. Навстречу ему закуковала, закланялась кукушка. А я и не разглядела! Она не знала, что это весна прошла мимо нее.
После этого должна была случиться большущая радость. Но она медлила, не приходила, и Варюша так и уснула, не дождавшись. Встала она рано, оделась и вышла из избы. Тихая и теплая заря занималась над землей.
На краю неба еще догорали звезды. Варюша пошла к лесу. На опушке она остановилась. Что это звенит в лесу, будто кто-то осторожно шевелит колокольчики? Варюша нагнулась, прислушалась и всплеснула руками: белые подснежники чуть-чуть качались, кивали заре, и каждый цветок позванивал, будто в нем сидел маленький жук кузька-звонарь и бил лапкой по серебряной паутине.
Холодеет вода: больше уж не тянет купаться. Не знаю 4. В октябре имя сущ прилетают глагол к нам местоимение из северных имя прилог лесов имя сущ снегири имя сущ. Запятые потому что это обращение 7.
Варюша воткнула в снег, в том месте, где уронила колечко, старую еловую ветку н пошла домой. Она вытирала слезы варежкой, но они все равно набегали и замерзали, и от этого было колко и больно глазам. Дед Кузьма обрадовался махорке, задымил всю избу, а про колечко сказал: — Ты не горюй, дочурка! Где упало — там и валяется. Ты Сидора попроси. Он тебе сыщет.
Старый воробей Сидор спал на шестке, раздувшись, как шарик. Всю зиму Сидор жил в избе у Кузьмы самостоятельно, как хозяин. С характером своим он заставлял считаться не только Варюшу, но и самого деда. Кашу он склевывал прямо из мисок, а хлеб старался вырвать из рук и, когда его отгоняли, обижался, ершился и начинал драться и чирикать так сердито, что под стреху слетались соседские воробьи, прислушивались, а потом долго шумели, осуждая Сидора за его дурной нрав. Живет в избе, с тепле, в сытости, а все ему мало! На другой день Варюша поймала Сидора, завернула в платок и понесла в лес.
Из-под снега торчал только самый кончик еловой ветки. Варюша посадила на ветку Сидора и попросила: — Ты поищи, поройся! Может, найдешь! Но Сидор скосил глаз, недоверчиво посмотрел на снег и пропищал: «Ишь ты! Ишь ты! Нашла дурака!
Так и не отыскалось колечко. Дед Кузьма кашлял все сильнее. К весне он залез на печку. Почти не спускался оттуда и все чаще просил попить. Варюша подавала ему в железном ковшике холодную воду. Метели кружились над деревушкой, заносили избы.
Сосны завязли в снегу, и Варюша уже не могла отыскать в лесу то место, где уронила колечко. Все чаще она, спрятавшись за печкой, тихонько плакала от жалости к деду и бранила себя. Вот тебе за это! Вот тебе! Она била себя кулаком по темени, наказывала себя, а дед Кузьма спрашивал: — С кем это ты там шумишь-то? Все норовится драться.
Однажды утром Варюша проснулась оттого, что Сидор прыгал по оконцу и стучал клювом в стекло. Варюша открыла глаза и зажмурилась. С крыши, перегоняя друг друга, падали длинные капли. Горячий свет бил в оконце.
Константин Паустовский — Стальное колечко: Рассказ
Природа рассвет. На Восходе солнца. Красивый рассвет. Рассвет солнца. Туман речка Кострома. Туман на реке. Туман над рекой. Фет летний вечер тих. Летний вечер тих и ясен Фет. Паустовский мой дом иллюстрации.
Паустовский иллюстрации. Осень озеро. Дымка на озере. Сентябрьский вечер. Тихого осеннего вечера. Красивый Восход. Закат солнца. Утро Утренняя Заря 1534. Ранний рассвет.
Закат над лугом. Рассвет на реке. Закат на реке. Природа вечер. Вечер над рекой. Июньский рассвет. Пейзаж рассвет. Лето рассвет. Вечереет лето.
Лето вечер. Тихого летнего вечера. Тихий вечер. Летний вечер пейзаж. Раннее утро. Утро солнце. Рассвет летом. Лучи солнца. Природа солнце.
Свет солнца. Закат в поле. Небо чистое с полем закат. Заря солнце. Летнее небо вечер. Рассвет туман. Туманное утро. Туман летом. Утренний пейзаж.
Утреннее солнце. Пейзаж вечер.
Варюша воткнула в снег, в том месте, где уронила колечко, старую еловую ветку н пошла домой. Она вытирала слезы варежкой, но они все равно набегали и замерзали, и от этого было колко и больно глазам. Дед Кузьма обрадовался махорке, задымил всю избу, а про колечко сказал: — Ты не горюй, дочурка! Где упало — там и валяется.
Ты Сидора попроси. Он тебе сыщет. Старый воробей Сидор спал на шестке, раздувшись, как шарик. Всю зиму Сидор жил в избе у Кузьмы самостоятельно, как хозяин. С характером своим он заставлял считаться не только Варюшу, но и самого деда. Кашу он склевывал прямо из мисок, а хлеб старался вырвать из рук и, когда его отгоняли, обижался, ершился и начинал драться и чирикать так сердито, что под стреху слетались соседские воробьи, прислушивались, а потом долго шумели, осуждая Сидора за его дурной нрав.
Живет в избе, с тепле, в сытости, а все ему мало! На другой день Варюша поймала Сидора, завернула в платок и понесла в лес. Из-под снега торчал только самый кончик еловой ветки. Варюша посадила на ветку Сидора и попросила: — Ты поищи, поройся! Может, найдешь! Но Сидор скосил глаз, недоверчиво посмотрел на снег и пропищал: «Ишь ты!
Ишь ты! Нашла дурака! Так и не отыскалось колечко. Дед Кузьма кашлял все сильнее. К весне он залез на печку. Почти не спускался оттуда и все чаще просил попить.
Варюша подавала ему в железном ковшике холодную воду. Метели кружились над деревушкой, заносили избы. Сосны завязли в снегу, и Варюша уже не могла отыскать в лесу то место, где уронила колечко. Все чаще она, спрятавшись за печкой, тихонько плакала от жалости к деду и бранила себя. Вот тебе за это! Вот тебе!
Она била себя кулаком по темени, наказывала себя, а дед Кузьма спрашивал: — С кем это ты там шумишь-то? Все норовится драться. Однажды утром Варюша проснулась оттого, что Сидор прыгал по оконцу и стучал клювом в стекло. Варюша открыла глаза и зажмурилась. С крыши, перегоняя друг друга, падали длинные капли. Горячий свет бил в оконце.
Листьям не хватает солнца. Они быстро вянут, теряют яркий зклёный цвет. Всё чаще будут срываться листья с ветвей, пока не задуют ветры, не сорвут с леса весь роскошный летний наряд 1. Ласточки и другие перелётные птицы собираются в большие 3 стаи отбывают в дальний путь.
Тихая и тёплая заря занималась над землёй. На краю неба ещё догорали звёзды. Но что это звенит в лесу, будто кто-то осторожно шевелит колокольчики?
Неужели кто-то прилетел со звезды? Это белые подснежники чуть-чуть качались, кивали заре и каждый цветок позванивал, будто в нём сидел маленький жук кузька-звонарь и бил лапкой по серебряной паутине — он так с цветками разговаривал! На верхушке сосны ударил дятел — пять раз кряду. Подуло сильным, тёплым, ласковым ветром и что-то прошелестело рядом - закачалась лещина, из ореховых серёжек посыпалась жёлтая пыльца, словно маленьким мягким градом, и кто-то невидимый будто прошёл мимо, осторожно отводя ветки — тихо, как мышка-норушка, а навстречу ему закуковала, закланялась кукушка… Весна разгоралась с каждым днём всё ярче, всё веселей. Яркий свет лился с неба! А потом по лесам, по лугам, по оврагам сразу, будто кто-то брызнул на них волшебной водой, зацвели-запестрели тысячи тысяч цветов. Такой нарядный лес ещё не был!
Как прекрасна весна со всеми её чудесами, цветами, липкими березовыми листочками, с ясным небом и жарким Солнцем высоко над деревьями, слышна перекличка петухов, звон воды, пересвистывание птиц над полями! Нигде на белом свете не может быть так хорошо, как у нас в Моховом. Это же прелесть что такое!
Отрывок Паустовский "весна"
Выбери законченное предложение (знаки препинания не расставлены) 1)Тихая тёплая заря занималась над землёй. Встала Варюша, оделась и вышла из избы. Тихая и теплая заря занималась над землей. На опушке Варюша остановилась и посмотрела по сторонам. подчеркни основу предложения. Created by kristina86200. russkij-yazyk-ru. заре. серебряной. золотом. зари. приоткрыв. что-то кто-то.
Лучший ответ:
- Регистрация
- Стальное колечко - Паустовский К.
- Лучший ответ:
- Русский язык ВПР 6 класс (задание 1) — Педагогический портал «Тривиум», задание 13605
- Отрывок Паустовский "весна"
Тихая заря только занималась над землей диктант
Последние ответы EtoOona 27 апр. Номер 1 Составить план рассказа из 3 действийДаю 20 баллов? Janina19993 27 апр. Болото быстро засосалО попавшую в нее палку. Туча набежалА и скрыла солнце. НаступилА ночь и село уснуло. Летнее пекло очень утомлялО детей на экскурсии...
Olle1710 27 апр. Наступила ночь, и на не бе появился месяц. На небо набежали чёрные тучи. Солнце закрыли облова... В книге все кончается грустно, как в жизни, а я люблю счастливый конец. Я бы хотел, что бы Маша вышла замуж за Дубровского, и они были бы счастливы.
Потом, подумав, я понял что, судь..
Школа России. Условие Прочитайте правило постановки запятой между однородными членами предложения см. Составьте сообщение на тему «Когда ставится запятая между однородными членами предложения». Улетают на юг стрижи, зяблики, жаворонки. О, но О.
Варюша схватила его, надела на средний палец и побежала домой. Еще издали, подбегая к избе, она увидела деда Кузьму. Он вышел из избы, сидел на завалинке, и синий дым от махорки поднимался над дедом прямо к небу, будто Кузьма просыхал на весеннем солнышке и над ним курился пар.
И сразу болезнь меня отпустила. Сейчас вот покурю, возьму колун, наготовлю дровишек, затопим мы печь и спечем ржаные лепешки. Варюша засмеялась, погладила деда по косматым серым волосам, сказала: — Спасибо колечку! Вылечило оно тебя, дед Кузьма. Весь день Варюша носила колечко на среднем пальце, чтобы накрепко прогнать дедовскую болезнь. Только вечером, укладываясь спать, она сняла колечко со среднего пальца и надела его на безымянный. После этого должна была случиться большущая радость. Но она медлила, не приходила, и Варюша так и уснула, не дождавшись. Встала она рано, оделась и вышла из избы.
Тихая и теплая заря занималась над землей. На краю неба еще догорали звезды. Варюша пошла к лесу. На опушке она остановилась. Что это звенит в лесу, будто кто-то осторожно шевелит колокольчики?
Нашла дурака!.. Ишь ты, ишь ты!
Так и не отыскалось колечко. Дед Кузьма кашлял все сильнее. К весне он залез на печку. Почти не спускался оттуда и все чаще просил попить. Варюша подавала ему в железном ковшике холодную воду. Метели кружили над деревушкой, заносили избы. Сосны завязли в снегу, и Варюша уже не могла отыскать в лесу то место, где уронила колечко.
Все чаще она, спрятавшись за печкой, тихонько плакала от жалости к деду и бранила себя. Вот тебе за это! Вот тебе! Она била себя кулаком по темени, наказывала себя, а дед Кузьма спрашивал: — С кем это ты там шумишь-то? Все норовит драться. Однажды утром Варюша проснулась оттого, что Сидор прыгал по оконцу и стучал клювом в стекло. Варюша открыла глаза и зажмурилась.
С крыши, перегоняя друг друга, падали длинные капли. Горячий свет бил в оконце. Орали галки. Варюша выглянула на улицу. Теплый ветер дунул ей в глаза, растрепал волосы. Блестели черные ветки, шуршал, сползая с крыши, мокрый снег, и важно и весело шумел за околицей сырой лес. Весна шла по полям как молодая хозяйка.
Стоило ей только посмотреть на овраг, как в нем тотчас начинал булькать и переливаться ручей. Весна шла, и звон ручьев с каждым ее шагом становился громче и громче. Снег в лесу потемнел. Сначала на нем выступила облетевшая за зиму коричневая хвоя. Потом появилось много сухих сучьев — их наломало бурей еще в декабре, — потом зажелтели прошлогодние палые листья, проступили проталины и на краю последних сугробов зацвели первые цветы мать-и-мачехи. Варюша нашла в лесу старую еловую ветку — ту, что воткнула в снег, где обронила колечко, и начала осторожно отгребать старые листья, пустые шишки, накиданные дятлами, ветки, гнилой мох. Под одним черным листком блеснул огонек.
Варюша вскрикнула и присела. Вот оно, стальное колечко! Оно ничуть не заржавело. Варюша схватила его, надела на средний палец и побежала домой.