В Петербурге – премьера оперы «Итальянка в Алжире». В начале 19 века музыкальную историю сочинил Джоаккино Россини, передает корреспондент «МИР 24» Ирина Мокрецова. «Высшее достижение оперы-буффа», – так говорил Стендаль об опере «Итальянка в Алжире», созданной Джоаккино Россини в 1813 г., когда ему было всего 20 лет.
Зальцбург-100: Итальянка в Алжире
В спектакле принимали участие артисты хора и симфонический оркестр Чувашского государственного театра оперы и балета «Волга Опера» под управлением дирижёра Александра Голикова г. Также в рамках фестиваля состоялась творческая встреча с заслуженным артистом Республики Коми Михаилом Журковым. В ходе мероприятия участники узнали о важнейших составляющих внешней и внутренней техники актёра, которая помогает артисту выработать реакцию, координацию движений, способности передать внутренний мир и переживания героя через голос, мимику и язык тела.
Ron Hubbard Library» «Библиотека Л. Минина и Д. Кушкуль г.
Ишуткина Восточный танец: М. Гуськов, А. Сёмкин Шут — К. Новокшонов Принцесса — Лауреат международных конкурсов А. Шалгинова Трубадур —Заслуженный артист Хакасии С. Кузнецов Кот — Заслуженная артистка Чувашии С. Ефремова Пёс — Лауреат международных конкурсов И. Гурьев Медведь — Народная артистка Чувашии Е. Галкина Осёл — Н. Иванов Атаманша — Лауреат международных конкурсов В. Леухин Сыщик — Лауреат международных конкурсов М.
Речь пойдет о сравнении двух ансамблевых финалов оперы. После феерического септета 1-го акта финальный ансамбль 2-го выглядит в постановочном плане довольно куцым и вяловатым. Более того, может создаться впечатление, что Писарев просто не нашел здесь яркого решения — действие как бы прерывается на полуслове… Мне же видится в этом не режиссерская недоработка, а глубокий, прежде всего, музыкальный смысл. Постановщик уловил довольно типичное свойство 2-х актных россиниевских опер буффа — заключительные вторые финалы в них совершенно иные по стилистике, нежели первые — более краткие, не такие искрометные и носят некий умиротворяющий итоговый характер. Это касается не только «Итальянки» где финальная развязка предельно лаконична, но и «Цирюльника», «Турка в Италии» и даже не вполне буффонной «Золушки», финал которой вообще венчает ария рондо главной героини, а не ансамблевая сцена как таковая. Не громоздить ничего в конце, избегать апофеозов — один из рецептов россиниевской легкости. Писарев в своем постановочном решении подхватил и визуально усилил эту особенность творческого почерка композитора, как бы напоминая зрителю вслед за маэстро: мы всего лишь подурачились, и всё улетучилось как дым, мгновенно истаяло со звуками последних аккордов… Это хороший урок тем, кто пытается извлечь из этой истории какую-то чрезмерную патриотическую начинку, вплоть до борьбы итальянского народа за независимость. Кстати, Писарев в ходе спектакля не удержался от сарказма и комического «снижения» такого мотива — шахматный король читай — алжирский бей повержен, фигура опрокинута, а на её «подошве»… красуется итальянский флаг! Я, признаюсь, волновался — получится ли? Для успеха в таком репертуаре нужно помимо опыта и чувства стиля сочетание двух, часто взаимоисключающих друг друга качеств — темперамента и жесточайшей ритмической и звуковой дисциплины. Опыта нашему маэстро не занимать, темперамента тоже, но иногда последний его способен подвести, что приводит к перехлестам и утере контроля над балансом между оркестром и певцами. Волнения оказались напрасными — Коробов в целом справился со своей задачей, оркестр звучал мягко и артикулировано, создавая комфортную атмосферу для вокалистов, а штрихи были осмысленными с точки зрения стиля. Замечания есть, их сравнительно немного, хотя они и досадны. Так, иногда чересчур выпирали темповые контрасты — что-то плавное звучало медленнее обычного, а живое — быстрее. Это придавало исполнению, подчас, не свойственный россиниевскому стилю налет вычурности и утяжеляло художественное высказывание. Характерный пример — слишком медленная и контрастная связка между экспозицией и репризой в увертюре, звучание которой вообще показалось мне чересчур многозначительным и серьезным, несмотря на постановочную шутку на грани фола — появление дирижера за пультом уже после первых аккордов. Это, конечно, мелочь, которую можно отнести к разряду интерпретационного субъективизма. Более критичными оказались темповые излишества в ряде ансамблей, которые могли привести к катастрофе… но, к счастью, не привели. Так, знаменитая звукоподражательная стретта чуть было не пошла вразнос, но вовремя была спасена совместными усилиями дирижера и солистов, «войдя в берега». Но повторю, общей элегантной колористической гаммы эти отдельные «жирные» мазки и кляксы не нарушили. Да и не надо забывать — премьерное волнение, все-таки! Отдельной похвалы заслуживает духовая группа оркестра, звучавшая на редкость собранно. Очень понравились флейтовые пассажи, рулады гобоя, а также красивое соло валторны с трелью в каватине Линдора. Хорош был хор театра хормейстер Станислав Лыков , изображавший евнухов из гарема, алжирских пиратов-корсаров, итальянских рабов, а также хор паппатачи. В «Итальянке» семь персонажей, из коих четыре — протагонисты. Чего уж скрывать — главной изюминкой премьеры был Максим Миронов , приглашенный театром на роль Линдора. Эта теноровая партия принадлежит к сложнейшим в россиниевском репертуаре. Она неизмеримо труднее партии Альмавивы, если не считать его финальной арии, ставшей нынче модной «Чессы». Сейчас в России партию Линдора исполнять по большому счету некому. Миронов из тех, кому она подвластна, но на родине он давно не поет. Я следил за этим талантливым певцом начиная с его дебюта в «Петре Первом» Гретри в спектакле «Геликон-оперы» десятилетней давности. Тогда он был еще весьма молод и большого впечатления на меня не произвел. В дальнейшем артист сделал блестящую россиниевскую карьеру на Западе, а несколько лет назад с успехом выступил в БЗК в концертном исполнении «Золушки». И вот теперь — полноценная постановка в «Стасике»! Выступление Миронова можно охарактеризовать превосходными эпитетами. Легкое волнение в начале выходной каватины Langiur per una bella, приведшее к небольшим интонационным шероховатостям, очень быстро сменилось впечатляющим вокалом высшей пробы. И в других ключевых моментах своей партии виртуозный дуэт с Мустафой, ария 2-го акта Oh, come il cor di giubilo и т. Миронов показал себя мастером мирового класса. Удивительно мягкий и подвижный тенор певца в сочетании с бесшовностью регистровых переходов и красивой фразировкой обволакивал ухо слушателя рафинированной колоратурной вязью и уверенно летел в зал, полностью развеивая опасения тех, кто полагал, что его нежное звучание может оказаться слабоватым для этого зала. Все остальные участники спектакля — штатные артисты театра, что само по себе для такой оперы является достижением. А если учесть, что они в большинстве своем со своими творческими задачами справились, то можно только воскликнуть — браво!
Итальянка в Алжире
Историческая премьера оперы «Итальянка в Алжире» состоялась в венецианском театре Сан-Бенедетто в 1813 году. Ильдар Абдразаков вернется на сцену Венской Государственной Оперы 18 апреля в роли алжирского бея Мустафы в комической опере Джоакино Россини “Итальянка в Алжире”. Премьера "Итальянки в Алжире" состоялась в венецианском театре Сан-Бенедетто в 1813 году. Действие оперы разворачивается в фантастическом Алжире при дворе бея Мустафы. Стоит особо отметить, что премьера оперы «Итальянка в Алжире», как и Международный фестиваль «ОПЕРАЛИЯ», проводится при содействии Министерства культуры и спорта РК. Опера «Итальянка в Алжире». Главным событием для публики на премьерных представлениях «Итальянки в Алжире» в Петербурге станет выступление в постановке баса Ильдара Абдразакова: партию бея Мустафы он поет давно и в этой роли выходил на самые известные.
Постановку «Итальянка в Алжире» представили в Астане
Знаменитая опера-буффа Джоаккино Россини “Итальянка в Алжире” наконец появилась и в репертуаре Мариинского театра! Сходила на вторую "Итальянку в Алжире". В театре наблюдался практически аншлаг. Зал бурно реагировал на каждую арию и каждый ансамбль, в конце были очень хорошие аплодисменты. Премьера "Итальянки в Алжире" состоялась в венецианском театре Сан-Бенедетто в 1813 году. 16 декабря 2023 года в Доме культуры «Ясная Поляна» пройдет кинопоказ оперы Джоаккино Россини «Итальянка в Алжире». Удивительно, но «Итальянка в Алжире», эта блистательная «икона стиля», появилась впервые в истории театра! Сюжет оперы Джоаккино Россини «Итальянка в Алжире» связывают с турецкой легендой о Роксолане.
Россини стучится в дверь
Особенную атмосферу спектакля создал режиссер, лауреат и дипломант международных конкурсов Еренбак Тойкенов, который перенес захватывающий сюжет в наши дни. А итальянский художник по костюмам Манана Гуния изящно воплотила концепцию режиссера в жизнь. Поделитесь новостью в соц сетях Похожие новости.
Также в рамках фестиваля состоялась творческая встреча с заслуженным артистом Республики Коми Михаилом Журковым. В ходе мероприятия участники узнали о важнейших составляющих внешней и внутренней техники актёра, которая помогает артисту выработать реакцию, координацию движений, способности передать внутренний мир и переживания героя через голос, мимику и язык тела. Первоисточник: Чувашский государственный театр оперы и балета Опубликовано.
Несмотря на то, что спектакль был написан 200 лет назад, не теряет своей актуальности! Да и исполнительница главной партии итальянки Изабеллы певица Наталья Зимина признается: многому научилась у своего персонажа. От нее я стараюсь брать себе в характер. От этой героини — умение быть волевой, сильной. Ведь я по нутру не такая. Я очень мягкая. Стараюсь быть сильнее в жизни, как Изабелла", — рассказала Зимина. Этот спектакль любим и профессионалами. Среди зрителей оперная дива Любовь Казарновская.
Россини написал «Итальянку» в 22 года, в то время, когда Европа была увлечена романтическими идеями. По сути, он создал музыкальные карикатуры на каждого персонажа, подчеркнув их особенности поведения в той или иной ситуации. А экзотика востока лишь дала ему дополнительные интонационные краски. Несмотря на первоначальный успех, это произведение было забыто в конце XIX века.
Правила комментирования
- «Итальянка в Алжире» в Театре Станиславского
- Регистрация
- О мероприятии
- Оперу «Итальянка в Алжире» впервые поставят в Астане — Новая Эпоха
Зальцбург-100: Итальянка в Алжире
Заключительным аккордом обучения в Международной оперной академии ASTANA OPERA станет участие ее солистов в премьере оперы «Итальянка в Алжире» и, а также в «Богеме» и. Удивительно, но «Итальянка в Алжире», эта блистательная «икона стиля», появилась впервые в истории театра! В репертуаре «Метрополитен Опера» «Итальянка в Алжире» впервые появилась 5 декабря 1919 года, в «Гранд-опера» — 2 апреля 1930 года. Глава Санкт-Петербурга поздравил Мариинский театр с премьерой оперы «Итальянка в Алжире». Опера в двух действиях знаменитого композитора Джоакино Россини «Итальянка в Алжире» была написана на либретто Анджело Анелли.
Каскад премьер в финале сезона в Мариинском театре увенчала «Итальянка в Алжире» Россини
- Также вас может заинтересовать
- «Итальянка в Алжире»: премьера оперы Россини в Мариинском театре (27, 31 июля 2022)
- «Итальянка в Алжире» в Театре Станиславского
- Также вас может заинтересовать
«ИТАЛЬЯНКА В АЛЖИРЕ»
И смешить Магеррам Гусейнов умеет великолепно, при этом не теряет чувство меры и не переступает границы хорошего вкуса. Очень ценное качество для оперного певца! То же можно сказать и о смелой, неунывающей и находчивой итальянке Изабелле в исполнении Цветаны Омельчук. У нее красивый мягкий голос, тот самый деми-воче, каким и принято петь белькантовые оперы. Голос певицы явно обретает все новые краски, и, словно распускающийся цветок, показывает новые лепестки - густые низкие ноты, достойные не только меццо-сопрано, но и контральто, любимого типа женского голоса Россини, несказанно радуют! Очаровательная плутовка Изабелла - такова героиня у Цветаны Омельчук! Денис Закиров в роли Линдоро, как всегда, украсил оперу и голосом красивого тембра, и забавным образом Линдоро, незадачливого возлюбленного Изабеллы и изобретательного невольника бея Мустафы.
Афиша КП рассказывает о долгожданных премьерах и спектаклях. Выбрать спектакль Билеты и цены Цена билетов на оперу «Итальянка в Алжире», которую представят в Мариинском театре в Санкт-Петербурге 2 декабря 2023 года, от 1000 рублей. Как добраться.
Таддео, преследуемый палачом, просит милости бея, и тот жалует ему титул каймакана наместника. Евнухи прославляют Таддео, одетого в турецкое платье, с тюрбаном на голове и саблей в руках, как великого каймакана, покровителя мусульман. За это бей требует, чтобы «дядя» помог ему покорить «племянницу». Эльвира сообщает Изабелле, что Мустафа намеревается пить с ней кофе наедине. Хитрая итальянка предлагает незадачливой сопернице понаблюдать из соседней комнаты, как следует управлять мужьями. Готовясь к встрече с беем, Изабелла догадывается, что тот подглядывает за ней. Девушка с ловкостью притворяется, будто хочет понравиться претенденту на ее руку. За ней с восхищением наблюдают и Линдоро с Таддео. Мустафа, предвкушая встречу, умоляет «дядю» оставить его с Изабеллой вдвоем, как только он подаст знак — чихнет. Каймакан, однако, не желает замечать никаких знаков, отчего бей приходит в бешенство. Вдобавок к этому итальянка приглашает на кофе Эльвиру. Сцена заканчивается всеобщей суматохой. Али размышляет об итальянских женщинах, одна из которых выставила алжирского бея глупцом. Линдоро и Таддео выясняют отношения: каждый считает себя единственным возлюбленным Изабеллы. Тем не менее они должны объединиться, чтобы осуществить ее дерзкий план. Линдоро уверяет Мустафу в любви Изабеллы, ведь она готовит торжественную церемонию возведения его в почетный сан паппатачи ит.
Именно так и поступает в своей постановке Писарев. Он ничего специально не вычитывает в этом сюжете — вся соль его спектакля в ситуациях и положениях, придуманных и выстроенных им на сцене и говорящих сами за себя посредством музыки и пения. Здесь все растворено в многочисленных пластических нюансах и интонациях. Здесь важнее не что, а как! Описать это детально, практически, невозможно — надо видеть своими глазами. Другое дело — заумные действа с целым букетом культурологических и психологических подтекстов, так и просящихся на страницы научного трактата или, на худой конец, толстого премьерного буклета, чему мы имеем множество примеров. Слава Богу — ничего этого здесь нет! Итак, принципиальный подход Писарева озвучен, теперь все ж таки надо попытаться кратко, не вдаваясь в подробности обрисовать для читателя, не имеющего возможность посмотреть спектакль, основную режиссерскую идею, благо она отчетливо прочитывается и абсолютно не противоречит буффонному жанру. Пред нами игра, причем восточного происхождения — шахматы. Все происходящее на сцене ассоциируется с шахматной партией, имеющей свою стратегию-интригу. Это подчеркивается лаконичным сценографическим решением художника-постановщика Зиновия Марголина — на сцене представлены гигантские фантазийного характера шахматные фигуры белого и зеленого цвета символ ислама? Фигуры эти со всей очевидностью символизируют персонажей оперы, передвигаясь по сцене в зависимости от обстоятельств как самостоятельно, так и влекомые участниками спектакля. По ходу действия они иногда модифицируются, выполняя роль реквизита ванну, где нежится Мустафа, или корабль для побега итальянцев из плена. Шахматный мотив — и так вполне явный — Писарев с Марголиным не боятся еще раз подчеркнуть при помощи стоящего в углу шахматного столика с маленькими фигурками. Постановщики словно напоминают нам: да не ищите вы ничего лишнего и иносказательного, все прозрачно! И… условно — никакого тебе дворца с его роскошными покоями, берега моря, корабля — всего того, что обозначено в ремарках композитора. Вся же необходимая оперная восточная роскошь без нее не обойтись! В таком решении заключен один из самых плодотворных путей для сценического воплощения классической оперы. Он равноудален как от пыльной рутины оперного натурализма, так и от радикальной актуализации. Впрочем, об этом я уже неоднократно говорил в своих статьях. Шахматы — это борьба, соревнование. В данном случае между условным Востоком и Западом, алжирским беем и пленённой им итальянкой, сердцем которой он вознамерился завладеть. Символичен вектор этой борьбы. В 1-м акте, где «атакует» Восток, доминирует шахматная фигура с водруженным на ней исламским полумесяцем, во 2-м «реванш» берет Запад, олицетворяемый христианским крестом. Вся эта ситуация окрашена, разумеется, в чисто игровые комические тона в духе довольно распространенного в те времена фантастического представления о восточной экзотике, и абсолютно лишена конфликтной религиозной и политической подоплеки. Вот, по сути, и вся художественная концепция спектакля в ее общем виде. Однако, здесь «дьявол кроется в деталях»! А детали весьма изобретательны и сосредоточены в основном там, где существует наилучшее поле для деятельности режиссера в опере без ущерба жанру — в пластике мизансцен, индивидуальной проработке типажей. Писарев здесь на редкость чуток по отношению к музыкальному материалу и певческой «физике» — результат получается впечатляющий! Лишний раз убеждаешься, сколь благодатный материал имеется в музыке Россини. Именно в «Итальянке», в этой по словам того же Стендаля доведенной до совершенства опере-буфф, пожалуй, впервые в творчестве юного пезарского лебедя проявляется его поразительное мастерство в передаче музыкальными средствами динамики сюжетных ситуаций и настроений комического свойства. Разумеется, еще не настало время вердиевского драматизма, глубоких страстей и индивидуальных характеров, но и то, что сотворил Россини, уникально. Спасибо режиссеру, что он не «подмял» всё это богатство под себя, а сумел, наоборот, проявить, и помочь раскрыться артистам, найдя для каждого образа и положения свои выразительные средства, не мешающие солистам в их главном предназначении — петь! В итоге на сцене можно было наблюдать ожившую музыку во всей ее вихревой энергии и стильности. Практически, каждый значимый жест артистов, их мимика, энергетика, ритмика передвижения по сцене и взаимодействие с партнерами были подчинены ей. В чём Писареву очень помог режиссер по пластике Альберт Альберт. В этой круговерти все чувства, обуревающие героев, или, точнее, музыкальные знаки этих чувств выглядят естественно, что передается зрительному залу. Он наэлектризован и слушает затаив дыхание, весьма непосредственно реагируя на происходящее на сцене. Опять хочется вспомнить Стендаля: «Я не знаю никакой другой музыки, которая бы так вот чисто физически на вас воздействовала». И действительно — вот напористая петушиная самоуверенность Мустафы, которой противостоят крадущиеся и прихотливые интонации кокетливой и расчетливой Изабеллы, а вот недотепа Таддео, мечущийся между ревностью и инстинктом самосохранения, и так далее. И на фоне комической вакханалии, вереницы искрометных гэгов и мини-скетчей чудесным островком лирики, подчас даже экспрессивной, но предусмотрительно сдобренной иронией, выглядит образ Линдора. В прямом смысле слова — музыкальный театр! Стоит ли отягощать рецензию описанием конкретных примеров, подтверждающих все вышесказанное? Вряд ли. Ну как перескажешь уморительные ужимки Мустафы, демонстрирующего свой обнаженный торс в духе культуризма, томно-плавные обольстительные повадки Изабеллы или забавные манипуляции Таддео с головными уборами. Повторюсь, слова здесь бессильны — надо смотреть. Кстати, я давно заметил, что писать рецензию на такого рода постановки — неблагодарное занятие. Чем лучше спектакль, чем более он соответствует сущности подлинного оперного искусства, тем безнадежнее попытка рассказать о нём. И наоборот, то, что легко поддается всякого рода литературно-философским интерпретациям и спекуляциям, имеет к настоящей опере, в большинстве своем, мало отношения. Но на одной из деталей все-таки остановиться следует, ибо она наглядно демонстрирует удивительную восприимчивость и приверженность режиссера музыкальному материалу. Речь пойдет о сравнении двух ансамблевых финалов оперы. После феерического септета 1-го акта финальный ансамбль 2-го выглядит в постановочном плане довольно куцым и вяловатым. Более того, может создаться впечатление, что Писарев просто не нашел здесь яркого решения — действие как бы прерывается на полуслове… Мне же видится в этом не режиссерская недоработка, а глубокий, прежде всего, музыкальный смысл. Постановщик уловил довольно типичное свойство 2-х актных россиниевских опер буффа — заключительные вторые финалы в них совершенно иные по стилистике, нежели первые — более краткие, не такие искрометные и носят некий умиротворяющий итоговый характер. Это касается не только «Итальянки» где финальная развязка предельно лаконична, но и «Цирюльника», «Турка в Италии» и даже не вполне буффонной «Золушки», финал которой вообще венчает ария рондо главной героини, а не ансамблевая сцена как таковая. Не громоздить ничего в конце, избегать апофеозов — один из рецептов россиниевской легкости. Писарев в своем постановочном решении подхватил и визуально усилил эту особенность творческого почерка композитора, как бы напоминая зрителю вслед за маэстро: мы всего лишь подурачились, и всё улетучилось как дым, мгновенно истаяло со звуками последних аккордов… Это хороший урок тем, кто пытается извлечь из этой истории какую-то чрезмерную патриотическую начинку, вплоть до борьбы итальянского народа за независимость. Кстати, Писарев в ходе спектакля не удержался от сарказма и комического «снижения» такого мотива — шахматный король читай — алжирский бей повержен, фигура опрокинута, а на её «подошве»… красуется итальянский флаг! Я, признаюсь, волновался — получится ли? Для успеха в таком репертуаре нужно помимо опыта и чувства стиля сочетание двух, часто взаимоисключающих друг друга качеств — темперамента и жесточайшей ритмической и звуковой дисциплины. Опыта нашему маэстро не занимать, темперамента тоже, но иногда последний его способен подвести, что приводит к перехлестам и утере контроля над балансом между оркестром и певцами. Волнения оказались напрасными — Коробов в целом справился со своей задачей, оркестр звучал мягко и артикулировано, создавая комфортную атмосферу для вокалистов, а штрихи были осмысленными с точки зрения стиля. Замечания есть, их сравнительно немного, хотя они и досадны. Так, иногда чересчур выпирали темповые контрасты — что-то плавное звучало медленнее обычного, а живое — быстрее. Это придавало исполнению, подчас, не свойственный россиниевскому стилю налет вычурности и утяжеляло художественное высказывание. Характерный пример — слишком медленная и контрастная связка между экспозицией и репризой в увертюре, звучание которой вообще показалось мне чересчур многозначительным и серьезным, несмотря на постановочную шутку на грани фола — появление дирижера за пультом уже после первых аккордов. Это, конечно, мелочь, которую можно отнести к разряду интерпретационного субъективизма. Более критичными оказались темповые излишества в ряде ансамблей, которые могли привести к катастрофе… но, к счастью, не привели. Так, знаменитая звукоподражательная стретта чуть было не пошла вразнос, но вовремя была спасена совместными усилиями дирижера и солистов, «войдя в берега». Но повторю, общей элегантной колористической гаммы эти отдельные «жирные» мазки и кляксы не нарушили. Да и не надо забывать — премьерное волнение, все-таки! Отдельной похвалы заслуживает духовая группа оркестра, звучавшая на редкость собранно. Очень понравились флейтовые пассажи, рулады гобоя, а также красивое соло валторны с трелью в каватине Линдора. Хорош был хор театра хормейстер Станислав Лыков , изображавший евнухов из гарема, алжирских пиратов-корсаров, итальянских рабов, а также хор паппатачи. В «Итальянке» семь персонажей, из коих четыре — протагонисты. Чего уж скрывать — главной изюминкой премьеры был Максим Миронов, приглашенный театром на роль Линдора. Эта теноровая партия принадлежит к сложнейшим в россиниевском репертуаре. Она неизмеримо труднее партии Альмавивы, если не считать его финальной арии, ставшей нынче модной «Чессы». Сейчас в России партию Линдора исполнять по большому счету некому. Миронов из тех, кому она подвластна, но на родине он давно не поет. Я следил за этим талантливым певцом начиная с его дебюта в «Петре Первом» Гретри в спектакле «Геликон-оперы» десятилетней давности. Тогда он был еще весьма молод и большого впечатления на меня не произвел. В дальнейшем артист сделал блестящую россиниевскую карьеру на Западе, а несколько лет назад с успехом выступил в БЗК в концертном исполнении «Золушки». И вот теперь — полноценная постановка в «Стасике»! Выступление Миронова можно охарактеризовать превосходными эпитетами. Легкое волнение в начале выходной каватины Langiur per una bella, приведшее к небольшим интонационным шероховатостям, очень быстро сменилось впечатляющим вокалом высшей пробы. И в других ключевых моментах своей партии виртуозный дуэт с Мустафой, ария 2-го акта Oh, come il cor di giubilo и т. Миронов показал себя мастером мирового класса. Удивительно мягкий и подвижный тенор певца в сочетании с бесшовностью регистровых переходов и красивой фразировкой обволакивал ухо слушателя рафинированной колоратурной вязью и уверенно летел в зал, полностью развеивая опасения тех, кто полагал, что его нежное звучание может оказаться слабоватым для этого зала. Все остальные участники спектакля — штатные артисты театра, что само по себе для такой оперы является достижением. А если учесть, что они в большинстве своем со своими творческими задачами справились, то можно только воскликнуть — браво! Елена Максимова в партии Изабеллы выглядела хорошо. Образ, созданный ею, можно считать художественно состоявшимся и достаточно цельным, несмотря на необходимость сохранять хрупкое равновесие между гротеском и милой женственностью, не впадая в крайности. Это сразу почувствовалось, начиная с торжественного «прибытия» героини во владения Мустафы, задавшего верный тон всей партии. Порадовал средний регистр певицы. Довольно насыщенный и сфокусированный меццовый звук в сочетании с техничной подвижностью создавали ощущение пения «высокой четкости», столь необходимой для россиниевского стиля. Эти качества оказались более чем достаточной компенсацией не всегда убедительным по красоте звучания «краям» диапазона, хотя в каждой такой констатации всегда есть доля неизбежной для восприятия вокала вкусовщины. Быть может, самым приятным подарком для слушателя стало блестящее, если не сказать вдохновенное, выступление Евгения Поликанина в сложнейшей партии Таддео. Хотя в активе этого замечательного артиста есть партии в буффонных операх эпохи бельканто Белькоре, например и даже конкретно Россини Фигаро , нельзя сказать, чтобы этот репертуар являлся его основной специализацией и коньком. Тем приятнее было услышать у певца, убедительно исполняющего, например, Скарпиа, столь стильную и мастерскую трактовку такой роли.