Торонто Презентация книги Сергей Леонидович Лойко (Русский: Сергей Леонидович Лойко, родился 26 февраля 1953 г. По данным следствия, преступная группа во главе с Сергеем Лойко начали заниматься незаконным распространением наркотиков в 2007 году. последние новости, свежие новости, новости сегодня. Сергей Лойко: "Сергей Леонидович, к сожалению, эфир прямой перенесли. Ведущий передачи Иван Трушкин выгнал из студии писателя Сергея Лойко за нацистское приветствие.
МВД объявило в розыск редактора SOTA Лойко за публичное оправдание терроризма
- "Эпилог. Семья. Сергей Леонидович Лойко. Шок и трепет. Война в Ираке. 2003.
- Подписка на рассылку
- Во Всеволожске прошел Морже-Фест для любителей активного отдыха
- МВД России объявило в розыск либертарианца Светова
- Соведущий Норкина Иван Трушкин выгнал политолога Лойко из студии «Места встречи»
Врачи Тосненской больницы выполнили высокотехнологичную слинговую операцию
Череповец, ул. Гоголя, д. Материалы, обозначенные знаком Р публикуются на правах рекламы Исключительные права на материалы, размещенные в сетевом издании ГородЧе www.
Я не мог говорить о ней холодным, отстраненным тоном летописца», - написал Лойко в своем блоге в публикации. После выступления российский пропагандист и ведущий Андрей Норкин исчез из студии. Как стало известно позже, у пропагандиста был гипертонический криз и на момент смерти он находился в больнице. Награды В 2015 году за работу на войне в Украине Сергей Лойко был удостоен одной из высших наград в американской журналистике - Премии Заграничного пресс-клуба Боба Консидайна «за смелость, достоверность, оригинальность, глубину и выразительность описанного». В том же году Сергей был удостоен престижной редакционной награды Los Angeles Times за «лучшие репортажи 2014 года». В 2017 году книга «Аэропорт» номинирована на Национальную премию Украины имени Тараса Шевченко в категории литературы. Список литературы.
Например, как сообщал REX , комитет Госдумы по культуре думает , что делать с книгами иноагентов и экстремистов. Запросы поступают, в том числе, от сотрудников библиотек. REX публикует список журналистов и писателей, которые по состоянию на 15 февраля 2024 года включены в реестр иностранных агентов, опубликованный на официальном сайте Минюста.
Пожарского, Всероссийское общественное движение «Народное ополчение имени К. Пожарского», Народное ополчение имени К.
Пожарского, «Народное ополчение имени К. Кушкуль г.
Сергей Лойко: всегда там, где горячо
Лойко удалось вывести ведущего из себя. Политолог так активно отстаивал свою точку зрения, что его просто невозможно было успокоить. Ситуация обострилась до такой степени, что журналист стал ссориться с гостем. Норкин прямо посреди перепалки повернулся спиной к оппоненту и покинул студию. Лойко не успокаивался и продолжал кричать ему вслед.
Журналист завил, что сдержался и не «дал ему по роже». Любому нормальному человеку должно быть понятно, что с моей стороны это был сарказм. Мои взгляды ничего общего с фашизмом не имеют. Если Трушкин пригласит меня в эфир, я приду и объясню, почему именно так сделал», — заключил Сергей Лойко. В эфире программы обсуждались фашистские настроения на Украине.
В конце октября 2014 года он провел там четыре дня среди украинских военных и добровольцев из Правого сектора, в результате чего была опубликована статья с галереей его собственных фотографий на первой странице the Los Angeles Times. Сообщение Сергея Лойко от 29 октября на радио «Эхо Москвы» о боевых действиях вокруг Донецкого аэропорта было сочтено Роскомнадзором оправданием практики совершения военных преступлений и противоречащим Федеральному закону от 25 июля 2002 г. Издание и радиоканал« Эхо Москвы », а также их учредитель были предупреждены о недопустимости нарушения законодательства Российской Федерации, а стенограмма интервью была немедленно удалена с сайта« Эхо Москвы ».. Однако лидеры «Эха Москвы» заявили, что будут добиваться снятия предупреждения в суде. Материалы Сергея Лойко, снятые им для Los Angeles Times, получили дополнительную огласку в связи с тем, что его Продюсер Виктория Бутенко номинирована на премию «Эмми» за рассказ о Майдане. По словам автора, он написал книгу о войне между Россией и Украиной, поскольку «иначе не назовешь». Автор сказал, что был одержим романом во время пребывания с «киборгами» в аэропорту Донецка в октябре 2014 года.
Материалы, обозначенные знаком Р публикуются на правах рекламы Исключительные права на материалы, размещенные в сетевом издании ГородЧе www. Сообщения и комментарии читателей сетевого издания размещаются без предварительного редактирования. Редакция оставляет за собой право удалить их с сайта или отредактировать, если указанные сообщения и комментарии являются злоупотреблением свободой массовой информации или нарушением иных требований закона.
МВД России объявило в розыск либертарианца Светова
- Сергей Лойко: портрет на фоне войны
- Суд заочно арестовал журналистку Sota Лойко по делу об оправдании терроризма - Ведомости
- Сергей Лойко: интервью из окопа - YouTube
- В Москве суд заочно арестовал журналистку Лойко по делу об оправдании терроризма
- Как на укро-«хероях» боярскую дачу заработать
- Журналиста Сергея Лойко объявили в розыск по уголовной статье
Лойко Сергей Леонидович
Свидомый журналист Сергей Лойко неполживо открывает правду об освобожденном Славянске. Сергей Лойко стал одним из журналистов, описывавших операцию «Шок и трепет». Журналист и писатель Сергей Лойко, вступивший в ряды территориальной обороны украинских войск, объявлен в розыск. Журналист и писатель Сергей Лойко, вступивший в ряды территориальной обороны украинских войск, объявлен в розыск. Владелец сайта предпочёл скрыть описание страницы.
Из Википедии — свободной энциклопедии
- Суд оштрафовал журналиста Лойко* за нарушение закона об иноагентах
- Популярное сегодня
- Регистрация
- Содержание
Руководить инфовойной против России на Украине будут мормоны
Писатель и журналист Сергей Лойко* был объявлен в розыск. Сергей Лойко стал одним из журналистов, описывавших операцию «Шок и трепет». Журналист Сергей Лойко (признан в РФ иноагентом) объявлен в розыск.
Депутат, политолог, бизнесмен: по делу Лойко и Толкачевой вызваны поручители
Лойко Сергей Леонидович Мартынов Кирилл Константинович Медведев Сергей Александрович Крашенинников Федор Геннадиевич Общество с ограниченной. Почему титулованный корреспондент Los Angeles Times, гражданин России Сергей Лойко отложил перо и взялся за автомат для защиты Украины? Сергей Леонидович Лойко – писатель, корреспондент и фотограф. По данным следствия, преступная группа во главе с Сергеем Лойко начали заниматься незаконным распространением наркотиков в 2007 году.
На карьерах в Выборгском районе прозвучат взрывы
| Журналист Лойко объявлен в розыск по уголовной статье | Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в Telegram, Facebook, Одноклассниках или Вконтакте Об этом в интервью киевскому интернет-изданию “Апостроф” заявил писатель и фотограф Сергей Лойко. |
| По теме Сергей Лойко на Бизнес-портале Континент Сибирь Online | Главные новости о персоне Сергей Лойко на |
| МВД РФ объявило журналиста Сергея Лойко в розыск по уголовной статье | Журналист Сергей Лойко* находится в розыске. Информация об этом следует из карточки в базе данных Министерства внутренних дел (МВД) авители ведомства при этом не уточнили, по какой именно статье разыскивается корреспондент. |
Журналист Сергей Лойко* объявлен в розыск по уголовной статье
Сергей Лойко: Не могу сказать. Что касается гражданства, будете рассматривать такой вариант? Сергей Лойко: С какой стати? Я живу в Америке, у меня российское гражданство. Меня эта ситуация устраивает. В качестве военного журналиста работал в Афганистане, Ираке и других «горячих точках».
Если нас раскусят, то в лучшем случае выдворят из страны.
А в худшем? Не хочется об этом думать в первый день. Кстати, мой новый адрес оканчивается на burntmail. Как-то очень символично, правда? В Ираке приходится забыть о родных и привычных адресах hotmail. В результате Юра принимает виски, а я идеи.
Главная идея, с которой я полностью согласен, это дождаться войны и не оказаться вышвырнутым из страны раньше времени за какую-нибудь ошибку или слишком острый материал. Официально мы оба работаем на «Новую газету», и гэбэшники из Министерства информации в любой момент могут это проверить. Поэтому работать придется очень внимательно и серьезно. Если они обнаружат наши материалы в западной прессе, мы скажем, что это перепечатка из «Новой газеты». Итак, виски выпито. План сверстан.
Даже двух. Улицы забиты машинами такой степени убитости, что кажется, что все мы едем на свалку. Это объясняется двумя причинами — во-первых, страшной бедностью абсолютного большинства населения, которое, если имеет работу, то работает в госсекторе со средней зарплатой, не превышающей 5 долларов. Во-вторых, из-за международных санкций долгое время с начала 90-х Ирак не мог ввозить новые автомобили. Еда правда очень дешевая для журналистов, особенно западных , а бензин стоит 1 доллар сто литров, но это не спасает общего положения. До войны с Ираном иракский динар был одной из самых дорогих валют на Ближнем Востоке.
Зарплаты в динарах практически не изменились, но в долларовом эквиваленте обесценились ужасающе. Отсюда — обнищание абсолютного большинства населения, которое перебивается с хлеба на воду и выживает только благодаря скудным правительственным пайкам. Министерство информации выглядит как типичное восточно-тоталитарное министерство правды. Угрюмое прямоугольное здание серого цвета в 10 этажей. Протокольный отдел на 8-м этаже, где на девять постоянно курящих сотрудников приходится один телефон, спаренный с отделом пропаганды партийной литературы и также с другим отделом, название которого остается тайной. Меня представляют всем сотрудником.
Через десять минут потных рукопожатий и вручения блоков сигарет и бутылок виски начальнику отдела, двум его заместителям и старшему переводчику я заполняю два экземпляра анкеты с тремястами пунктами, а также пишу подробный план того, что я хочу сделать и с кем встретиться за время моего пребывания в стране. По совету Юры я вношу в список желаемых интервью всех мыслимых руководителей, включая самого Саддама никто не припомнит, когда он кому-то дал интервью последний раз. В плане среди тем моих возможных публикаций я обозначаю, например, такую тему, как значение женщины и семьи в строительстве светлого иракского будущего. Все это толстый переводчик по имени Рамез переводит письменно, от руки. Затем это куда-то относится, где перепечатывается, затем несется на подпись самому главному начальнику, великому и ужасному Удэю Эль-Таю, начальнику Пресс-центра и Протокольного отдела. Когда он подпишет, я получу переводчика и смогу работать.
Это может случиться не раньше завтрашнего дня. Что я могу делать сейчас, это встречаться и разговаривать с иностранцами. Их в Багдаде полно. Это всевозможные борцы за мир, дипломаты и инспекторы ООН. Инспекции ООН — главная тема. Каждый день инспекторы осматривают несколько объектов в столице и провинциях.
Журналисты и гэбэшники носятся за ними по пятам. Но то, что они нашли или не нашли, остается тайной за семью печатями. Хуссейну ничего не остается, как, испытывая ежедневные унижения, сотрудничать с инспекторами. Только так можно оттянуть войну. Директор гостиницы г-н Хайдер в этой связи рассказал старую арабскую сказку про то, как один бедный человек вызвался научить человеческому языку любимого верблюда одного арабского царя. Тот души не чаял в своем верблюде и готов был выложить любые деньги тому, кто обучит верблюда говорить.
Так вот, тот самый бедняк сказал, что сможет это сделать, но ему потребуется год для обучения животного. Когда друзья спросили его, зачем он согласился на эту невыполнимую работу, хитрый бедняк сказал, что год — это очень долгий срок. За это время или царь, или верблюд могут умереть, а он тем временем поживет на всем готовом в царском дворце. Хайдер хитро подмигнул и сказал, что эта сказка очень популярна сейчас в стране, лидер которой согласился позволить инспекторам ООН искать у него под кроватью атомную бомбу. Я отправляюсь в центр города в парочку маленьких гостиниц, где живут борцы за мир, а также в гостиницу, где живут инспектора ООН. Надо начинать работать.
В городе сто инспекторов. Не может быть, чтобы хотя бы один из них не хотел дать интервью, анонимное наконец. Надо работать, пока верблюд не сдох. Посетил рождественскую службу в христианской церкви в центре города. Там собрались американские борцы за мир. Очень разнообразная публика от хиппи до милых добрых стариков и старушек.
Выяснил несколько имен возможных разговорчивых инспекторов. Будем работать с тем материалом, который есть. Во-первых, я хочу встретиться с известным мне политическим аналитиком из Багдадского университета. Могу ли я ему позвонить? Пишите заявление. Мы сами позвоним его начальству и согласуем время и место.
И так во всем. Ты сам ни о чем ни с кем не должен договариваться. Пиши в заявлениях, что ты хочешь. Твои заявления будут долго и мучительно переводиться от руки на арабский. Затем перепечатываться и потом согласовываться в различных кабинетах, затерянных в жерле министерства. Говорят, в Туркменистане труднее работать.
Верится с трудом. Снимать в городе почти ничего нельзя. На каждом углу портреты и статуи Саддама, но все они расположены рядом или напротив государственных, военных и партийных учреждений, а также многочисленных объектов госбезопасности. Нельзя снимать и фотографировать заводы, фабрики, электростанции и мосты. Одна российская телегруппа делала стэнд-ап на мосту. После этого за ними целый квартал гнались сотрудники безопасности на нескольких джипах, но наши спрятались в миссии ООН, откуда их вызволяли сотрудники посольства.
Пленку пришлось отдать. Группу выслали. Отношение к русским журналистам похужело. В одном месте в центре города, возле могилы неизвестного солдата, похожей на летающее блюдце размером с хоккейную площадку, на расстоянии метров 500 друг от друга установлены две пары гигантских бетонных рук Саддама со скрещенными саблями. Во время парадов под ними походят солдаты и проезжают танки. И даже при желании мог бы пролететь какой-нибудь местный Чкалов.
Фотографировать можно только одну пару рук и только в одну сторону. Почему, никто не может объяснить. В Ираке вообще мало что объясняют. Нельзя и все. Нигде нельзя фотографировать ни военных, ни полицейских. Единственное исключение — парады.
Я пытался на улице Абу Нуас сфотографировать какую-то полуразвалившуюся скульптурную группу играющих детей. Откуда ни возьмись подлетел здоровенный мужик в черной кожаной куртке, как из под земли вырос. Выхватил фотоаппарат, привычным движением руки вытащил и засветил пленку. Вернул фотоаппарат моему окаменевшему от ужаса майндеру, который целый вечер приходил в себя и благодарил небо, что мы не оказались в тюрьме. У американских борцов за мир и у других журналистов набрал кучу номеров домашних телефонов различных представителей местной интеллигенции и нескольких аналитиков. Это единственный способ с кем-то встретиться.
Люди из министерства еще никогда не организовали никому никакого интервью. Ждать бессмысленно. Юра уехал. Не мог больше оставаться. Приедет через месяц. Я остался в гостинице один, если не считать телевизионную группу, которая целый день квасит в номере, потому что снимать все равно ничего не дают, а что могли, уже сняли.
Первый раз за три дня почистил ботинки. Мне об этом напомнил переводчик. Жестами объяснил. В Багдаде мусор практически не убирают. Зато на каждом углу чистильщики ботинок. Почти бесплатно.
Ты можешь быть очень бедным и жить в какой-нибудь лачуге в старом городе, где помои выливают на улицу, но ботинки у тебя, даже если у них нет подметок, должны быть всегда начищены до блеска. Иногда на улице возникает ощущение, что мужчины все время чистят друг другу ботинки. И город блестит, отражаясь в черном зеркале ботинок. А мусор будут убирать, когда отменят санкции. Не очень понятно, причем здесь санкции, ну ладно. Почти обычное кафе, но за маленькими столиками настоящие писатели.
А на стене портрет настоящего президента с чашкой кофе в руке. Абдул Халак, известный иракский прозаик с усами, как у президента, говорит об инспекциях ООН: «Все эти инспекции и возня вокруг них напоминают скучное индийское кино. Хочется встать и уйти из зала. Но проблема в том, что мы не можем этого сделать и должны досмотреть кино до конца. А конец вполне предсказуем: американцы будут бомбить нас независимо от того, найдут инспектора оружие массового уничтожения или нет. Что действительно волнует американцев, это наша нефть и помощь Израилю».
Покинув писателей, устремляюсь по той же улице к дому удивительной женщины Амаль Ходери, 64-летней аристократки, дочери одного из первых сенаторов Ирака. Она хозяйка самого красивого дома в Багдаде, называющегося Бейт аль Ираки — Иракский дом. Это художественный салон, где проходят выставки живописи, народного творчества, музыкальные вечера, где у ее камина собирается цвет интеллигенции Багдада. Амаль: «Когда американцы узнают нас лучше, они увидят, что мы не едим человечину. Нельзя просто так игнорировать тысячи лет нашей цивилизации. Но я боюсь, что американцы, по крайней мере те из них, что будут отдавать приказ о бомбежках, понятия не имеют о нашей истории и культуре, об их мировом значении.
Им просто наплевать». Дом Амаль был частично разрушен в 1991 году, когда бомбили находящийся неподалеку мост. Амаль истратила все свое состояние на восстановление дома. Она показывает мне дом с высокими сводчатыми потолками и сотнями предметов искусства. Они однажды уже хотели отнять ее, разбомбив мой дом. Теперь они опять хотят сделать это.
Только люди, которые понятия не имеют об истории цивилизации, могут бомбить такой город, как Багдад. Они словно пришельцы с другой планеты». Наконец-то я нашел того инспектора, которого искал. Я отпустил своего водителя, угрюмого парня по имени Али, который рассказывает Гассану о всех моих перемещениях. Отпустил переводчика. Взял такси.
Доехал до армянской церкви. Зашел внутрь. Через пять минут вышел. Поймал другое такси. Доехал до нужной гостиницы. Поднялся пешком на нужный этаж, чтобы портье не мог проследить, на каком этаже я остановился.
Итак, пять часов интервью и бутылка калужской «Ржаной» и мир скоро узнает, что нашли и что не нашли инспектора в Ираке. ИНСПЕКЦИИ Инспектора ООН проносятся мимо толпы журналистов в своих белых ооновских джипах и исчезают в утреннем сером тумане, словно призраки — без имени, без национальности, без знаков различия; скрытые, как свидетели обвинения в гангстерском боевике, за тонированными стеклами машин и темных очков. Журналисты быстро отстают, но их место в погоне занимают мощные джипы так называемых правительственных майндеров, или присматривающих, а попросту — местных гэбэшников. Они легко догоняют разбегающиеся по пустыне караванчики инспекторов, и уже через полчаса становится ясно, где именно сегодня будут искать следы ядерного производства, запасы отравляющих газов, споры сибирской язвы. Это продолжающееся более пяти недель ралли наперегонки с войной укачало, кажется, не только инспекторов, майндеров и журналистов, но и всю мировую общественность. Что будет в этом документе, никому из посторонних пока что не должно быть известно, как неизвестны и имена, фамилии и звания самих инспекторов.
В откровенном и долгом интервью инспектор, который по понятным причинам просил не называть его имени, рассказал о том, как все их усилия опередить иракцев и застать их врасплох ни к чему не приводят. Инспектор: «Они в этот раз здорово подготовились. Зря времени не теряли. Если четыре года назад они еле поспевали за нами на своих старых драндулетах и лысой резине, то теперь у них и машины лучше — новые «лэндкрузеры», в то время как мы — на четырех-пятилетних «ниссанах патрол». Да и средства связи у них самые современные. Так что вся наша игра в шпионов никого здесь не удивляет».
Там за несколько минут до выезда на объекты старший инспектор в тишине пишет на доске название предприятия, которое предстоит обследовать конкретной группе, и гонки с преследованием начинаются. Инспектор: «Если нашей целью было поймать их за штаны, то у нас ничего не получилось и не получится. Мы приезжаем на объекты, двери уже услужливо открыты, и комитет по встрече готов ответить на все вопросы. Был, правда, один момент, когда на одном заводе в пятницу — у них это выходной — сторож не мог найти ключи, но в результате все нашлось и скандала не получилось. Мы не нашли ничего. Все как было четыре года назад, так и осталось.
Только, может, что передвинули туда-сюда. Да пыли и грязи стало побольше. Все на месте. Ты можешь подозревать их сколько угодно, ты можешь сходить с ума, думая, что они смеются у тебя за спиной, но ты вряд ли сможешь найти черную кошку в темной комнате, особенно когда там ее нет». И все же кое-что инспектора все-таки обнаружили, а именно: два нарушения резолюции ООН. В одном случае иракцы переплавили, как они утверждают, часть из партии алюминиевых труб, которые они в конце 80-х купили в Италии якобы для производства ракет класса «воздух — земля».
Но что-то у них не заладилось, и проект заморозили. А тут война, санкции, инспектора... Короче, трубы включили в «Приложение 3» как продукт двойного назначения. То есть считалось, что эти трубы можно было использовать в центрифугах на ядерном производстве, хотя этого достоверно никто не смог доказать. После поспешного отъезда инспекторов в 1998 году, пережив недолгие американские бомбежки, иракцы решили сделать из труб алюминиевый порошок, чтобы использовать в корпусах ракет «земля — воздух». Зачем, мол, пропадать такому дорогому материалу.
А ООН не спросили и не поставили в известность, что является нарушением. Второе нарушение посерьезнее. За последние годы иракцы решили купить новую партию алюминиевых труб с другими спецификациями. Уж больно хотелось им вооружить свои вертолеты новыми ракетами собственного производства. Так ЦРУ и поймало их на попытке произвести закупки через подставные фирмы. Серьезные, конечно, нарушения, но все-таки недостаточные, чтобы начинать войну.
Инспектор: «Ну, предположим, хотят они использовать эти трубы в атомном производстве, но из одних же труб ничего не сделаешь. Где все остальное? Ну не могли они спрятать целый гигантский проект так, чтобы никто не мог найти. Посмотри, какая у них плоская, открытая любой воздушной разведке страна. Да, есть у них горы на севере, но там курды воюют, да и инфраструктуры подходящей для такого проекта в горах нет». Сейчас в Ираке работают 110 инспекторов и человек 70 вспомогательного состава.
Десять человек ищут доказательства существования секретной ядерной программы. Работа тяжелейшая. Иногда отдельные команды проводят до семи проверок в день. А вечером надо еще и подробный отчет писать. Инспектор: «Если американцы хотят, чтобы мы чего-нибудь нашли, они должны поделиться с нами своими разведывательными данными, о которых они все время говорят. Но они ничего не дают нам.
Мы же не полицейские. Мы не можем искать то, о чем не знаем. Мы — инспектора. Мы проверяем наличие того, что в свое время задекларировали иракцы. Пока все на месте. Нового же ничего нет.
Мы даже во дворец ходили. Сколько было разговоров об этих дворцах! Ну прошли его насквозь, как школьники в музее, даже в спальню заглянули. И что? Да ничего. Конечно, если Саддам такой сумасшедший, что закопал у себя под кроватью химические снаряды, тогда мы никогда их не найдем».
Накануне Нового года в «Лос-Анджелес таймс» промелькнула информация со ссылкой на источник в администрации Буша, что якобы ЦРУ начало делиться сведениями с инспекторами. Инспектор: «Не знаю, с кем они чем поделились. Мы как работали, так и работаем. Нам ведь не разрешают ничего говорить. Глупость какая-то. Как только мы уезжаем с объекта, иракцы пускают туда толпу журналистов и им подробно объясняют, куда мы заглядывали, какие вопросы задавали.
Продолжая упорно молчать, мы создаем иллюзию, будто мы чего-то нашли, что-то такое узнали. Но я заявляю ответственно: если бы сегодня мы писали доклад, то мы бы написали в нем ноль, зеро». Иракская ядерная программа, начатая в начале 80-х, поражает воображение. Закупались тысячи тонн оборудования. Для производства соленоидов — а на одном объекте их было 55 штук — гигантских катушек диаметром 4 метра — нужны были гигантские станки, которые стоили полмиллиона долларов штука. На одно только производство этих соленоидов пошли сотни тысяч тонн сверхчистой меди.
Они даже свои урановые рудники разрабатывали на северо-западе страны. Для создания оружейного урана иракцы пошли по пути электронно-магнитного разделения изотопов EMIS. По масштабам их программу можно было сравнить с индийской или южноафриканской. В одной ядерной программе Ирака были задействованы около 70 больших объектов, разбросанных по всей стране, и сотни маленьких предприятий. Иракцы купили у немцев технологию центрифуг, они покупали металл в Бельгии, Швеции, Японии, станки в Швейцарии, различное оборудование в Германии, Италии, Франции, даже в США покупали отдельные станки. Весь мир помогал Ираку создавать атомную бомбу.
Весь мир теперь безуспешно ищет ее следы. Инспектор: «Нет, производства больше не существует. Большая часть оборудования разрушена, большая часть высокоточных станков сдвинута с места, и на них можно поставить крест. После 1998 года они перетащили кое-что с места на место перед очередными американскими бомбежками, но это не имеет значения. Чем бы ни закончились наши инспекции, уже сейчас можно заключить, что материальной базы для создания системы ядерного оружия у них больше не существует. Спрятать такие объемы в этой стране просто невозможно».
Примерно в таком же положении те, кто ищет химическое и бактериологическое оружие. Химикам проще — речь идет предположительно о сотнях тонн спрятанного где-то оружия. Проще в том смысле, что, скорее всего, ничего найти будет невозможно. В Ираке за последние 12 лет вообще спрятать в больших объемах невозможно ничего — американские спутники не сводят глаз со всей территории страны. Что же касается биологического оружия, то споры сибирской язвы спрятать можно.
В своей книге он всесторонне освещает исторические события в Европе и США и соотносит их с военными операциями советской разведки. Это позволяет понять логику многих решений руководства СССР.
В отношении 24-летней Лойко столичные следователи в начале ноября возбудили уголовное дело за оправдание терроризма. Журналистка ранее объявлена в розыск.
В суде уточнили, что ходатайство следствия удовлетворено и мера пресечения в виде заочного ареста с момента ее задержания или экстрадиции в РФ, — передает ТАСС.