Сейчас он на пенсии, а в 1999 году, когда на Немиге произошла трагедия, он возглавлял больницу скорой медицинской помощи. Смотрите видео на тему «трагедия на немиге» в TikTok (тикток). Имена жертв трагедии увековечены в мемориальном знаке. Трагедия на Немиге. Сейчас он на пенсии, а в 1999 году, когда на Немиге произошла трагедия, он возглавлял больницу скорой медицинской помощи.
«53 рубца на сердце Белоруссии». История трагедии на «Немиге»
При этом депутат не стал уточнять звания и должности сотрудников милиции. Он лишь заявил, что "высокий ранг - понятие растяжимое и как всегда у нас находятся стрелочники". По мнению парламентария, судебные органы должны максимально оперативно рассмотреть это дело и вместе с прокуратурой информировать общественность о результатах следствия и судебном решении. Это позволит снять напряжение и кривотолки вокруг трагедии на "Немиге", полагает А. Депутат сообщил, что родители погибших и городские власти нашли компромиссное решение по увековечению памяти погибших.
Когда пришла в себя, бросилась искать сестер, но никого не нашла. С мамой мы отыскали их в больницах — Иру через день у нее был сломан шейный позвонок , а Марину через два — кто-то нам сказал, что когда ее привезли, она была еще жива, но ей почему-то не смогли помочь. Мне было страшно признаться самой себе, что Иру я видела мертвой еще в тот трагический день на Немиге: ее несли в машину на носилках, но мне не хотелось в это верить. Правду я рассказала матери только недели через три, когда из-за тех впечатлений у меня начался нейродермит — на нервной почве все тело чесалось до крови. После трагедии наверху сразу решили все списать на погоду, боялись, что мы начнем искать виновных. А мне кажется виновные были: те молодые люди, которые сдерживали толпу, и милиция, которая, выставив вдоль дороги оцепление, направила людей в метро.
Когда после трагедии я рассказала следователю то, что рассказала сейчас, мою мать предупредили: если ваша дочь будет давать такие показания в газетах, она в жизни ничего не увидит — никуда после школы не поступит, на государственную службу ее не возьмут. То, что произошло в тот день, навсегда останется со мной. Полтора года после трагедии я не могла зайти в метро — кружилась голова, и лишь пять лет назад я решилась выйти на станции метро «Немига». Она заканчивала стажировку в госпитале МВД и должна была стать врачом-терапевтом. Для нас она была не просто дочерью, она была ангелом. Дочка пошла на праздник с мужем, его другом милиционером Геннадием Рябоконем в тот день он был выходной и девушкой Гены Наташей. Во время давки в переходе Алла и Гена погибли, а ее муж и Наташа остались живы. Спустя некоторое время они поженились. В тот вечер о трагедии мы ничего не знали. Потом я только поняла, что первым неладное почувствовал наш кот, которого нам подарила дочка.
События развивались стремительно. Началась давка. Наряды милиции, пытавшиеся нормализовать обстановку и упорядочить движение, были смяты. Информация о складывающейся обстановке была передана в МВД республики, горисполком и прокуратуру столицы.
По тревоге подняли личный состав ГУВД Мингорисполкома, организовали работу ситуационно-оперативного штаба, отдали распоряжение на мобилизацию бригад скорой медицинской помощи. По состоянию на 9 часов утра 31 мая поступила информация о 155 пострадавших. Из них 54 человека к погибшим на Немиге ошибочно приписали женщину, также доставленную в морг в тот вечер. По данному факту прокуратурой города возбуждено уголовное дело».
Произошедшее он назвал «страшной и необъяснимой» трагедией. Президент подчеркнул, что он никому не может предъявить каких-либо претензий. Безукоризненно действовали врачи, на месте находилось достаточное количество сотрудников внутренних войск, которые обеспечивали правопорядок. Глава государства отметил, что в данном случае не надо искать причины в том, что виной всему был хмель… Впрочем, хмельного на празднике было хоть залейся.
Устроители планировали бесплатно разлить более пяти тысяч литров пива, по пол-литра в одни руки. Кто виноват Уголовное дело, возбужденное по факту гибели людей, расследовалось два года. Согласно материалам дела, на ступенях подземного перехода погибло 53 человека. Большинство погибших — молодые люди в возрасте от 14 до 20 лет, из них 40 девушек.
Только трем жертвам было более тридцати лет — 36, 47 и 61 год. Тяжкие телесные повреждения получили 34 человека, менее тяжкие — 59, легкие телесные повреждения, повлекшие кратковременное расстройство здоровья — 74, людей, получивших легкие телесные повреждения, не повлекшие расстройство здоровья — 59, и еще было 37 человек, которые «испытали физическую боль». По делу было допрошено более 260 свидетелей, помимо выживших в трагедии, потерпевшими признали 105 родственников 53 погибших. Обвинение в халатности ст.
Им вменялось в вину «неполное выполнение возложенных должностных обязанностей при осуществлении мер охраны порядка». По сути, возобладала версия властей, что причиной произошедшего стало «трагическое стечение обстоятельств».
Помню, с нами постоянно ездила бухгалтер из администрации Фрунзенского района. Она все ходила за нами. Мы выбирали венок, она говорила: «Этот мы вам не оплатим, этот тоже». С гробом такая же история была.
Вместо того чтобы как-то утешить или посочувствовать, они нам хамили, хамили и хамили… Говорили: «Скажите спасибо, что мы вам землю на кладбище бесплатно выдали». Оказывается, мы 30 сантиметров земли незаконно заняли под памятник, и за столько времени уже пеня набежала. Вот так… Маша почти окончила 9-й класс, оставалось только сдать экзамены. Она собиралась выучиться на скульптора, как отец и старшая сестра, которая в то время уже была студенткой Академии искусств. Нина Степановна говорит, что у Маши был талант: она могла за вечер слепить то, что ее старшая сестра делала целый день. Муж мой тогда не работал, учился и собирался поступать в аспирантуру.
В семье работала я одна, возила группы в Венгрию, Польшу и так далее. Так вот, когда я уезжала, Маша готовила, выгуливала собаку, поднимала мужа и дочку и убегала учиться, — вздыхает Нина Степановна. Она мне все-все рассказывала… Еще Маша хотела уехать в Испанию. Как ребенок Чернобыля, она ездила на отдых в испанскую семью, после этого начала усиленно учить испанский и английский. Там же, в Испании, у нее была первая любовь — Алекс. Парень был племянником испанцев, у которых она жила.
Он был футболистом, а после того, как попал в аварию, устроился полицейским. Алекс звонил ей и просил приехать в гости: мол, я тебе все оплачу, — вспоминает Нина Степановна. Но Маша все просила: у тебя, мама, есть подруги стюардессы, мол, ты же меня можешь с ними отправить. Потом уже старшая Аня рассказала, что Алекс звал Машу, чтобы с ней помолвиться. Когда Маша погибла, знакомые испанцы узнали про это по телевизору, но не поверили и начали звонить Иньковым. Те брали трубку, но не понимали, о чем их спрашивают, и только рыдали.
Конечно, там плакали и две сестры, у которых Маша жила, и Алекс. Он потом на протяжении лет пяти каждый год присылал деньги кому-то здесь, чтобы на Машиной могиле ставили букет роз. Сначала букеты появлялись, а потом перестали, хотя он говорил, что деньги передавал. Мы ему потом сказали, чтобы больше никому ничего не передавал. Как прошли эти 20 лет… Мы судились, подавали иски, но ничего не добились, — рассказывает Нина Степановна. Людмила погибла в переходе вместе с родной сестрой Светланой.
Они успели только спасти своих детей — Влада и Дениса. В мае 1999-го с сыном Евгении Викторовны Людмила уже не жила, они разошлись. Внук и бывшая невестка жили тогда со старшей сестрой Люды, Светой. Обе одинокие с маленькими сыновьями на руках, они посменно работали, вдвоем растили Влада и Дениса. Их провожали друзья. Света уговаривала Люду пойти на троллейбус, они жили на Розы Люксембург.
Но Люда настаивала на метро. Мол, потом немного пройдемся. Так получилось, видимо, что все-таки победила Люда, и они пошли в метро, — смахивает слезу Евгения Викторовна. Люда и Света были одними из первых, кто упал. Я думаю, они умерли сразу. Уже потом по ним бежали другие люди.
Когда их хоронили, у Люды и Светы на груди были следы от каблуков. Знакомые сестер подхватили Влада и Дениса, передали наверх через головы людей, а сами попытались спасти молодых мам, но не вышло. Малыши сидели в цветочном киоске, у продавщицы, пока их не забрали родственники сестер. Когда он ее нашел, то она уже была неживая. Трехлетний малыш трогал ее, тряс и все просил: «Мама, заговори». Он не понимал, что она уже мертва.
Евгения Викторовна узнала обо всем только на следующий день. Она сидела после смены в детском саду и разговаривала с подругой. Неожиданно пришла ее сестра. Сестра говорит: «Женя, крепись». Я так и похолодела: «Папа…» Она сказала, что нет. Она отрицательно помахала головой.
Кто же тогда? Она сказала: «Люда». Я тогда сразу потеряла сознание. Вместе с мужем они решили, что заберут Влада на воспитание к себе. Мама погибших сестер была не против. И стала воспитывать его двоюродного братика — Дениса, сына второй дочки.
Оно и понятно: мамы не было, он выпал из привычной атмосферы дома, детского садика, друзей, — вспоминает бабушка парня. И за этот велосипед он держался, как будто это его последняя надежда. Где-то год после случившегося он молчал, был весь в себе. Говорил только что-то определенное. Он целый год каждый день стоял у окна и спрашивал: «Бабушка, а когда мама приедет? Когда мы вечером шли, он всегда спрашивал: «Где мама моя, какая она звездочка?
Он потом всем говорил, что мама у него на небе. Еще долго после случившегося он боялся ездить в автобусах, троллейбусах, метро. Как только видел толпу, сразу кричал: «Бабушка, я боюсь, нас задавят». К психологам его долго водила потом… Владу сейчас 23. Он окончил кадетское училище, потом пошел в колледж и сейчас работает слесарем в центре Geely. О событиях 30 мая парень помнит мало.
Говорит, иногда память подсовывает какие-то обрывки. Помню, как меня передавали по рукам, как сидел в цветочной лавке с какой-то женщиной. Потом мы выходили наверх, а там то ли в «Урал», то ли в «КАМАЗ» людей бросали, как мешки какие-то, скорые стояли, их много было. Еще помню, как мама в скорой лежала, а мы ходили ее искать. А больше ничего. В детстве страшные сны были, но это прошло, — смущается Влад.
Разговаривал ли потом об этом с двоюродным братом?
«Пригласительный на трагедию». 22 года трагедии на Немиге.
Трагедия на Немиге — Эту страницу предлагается переименовать в Давка на станции метро «Немига» или Массовая давка в минском метро. Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К переименованию/30 мая 2012. Обе трагедии оставили на сердце Беларуси рубцы, которые никак не хотят затягиваться. Достаточно упомянуть открытие «Макдональдса» на проспекте (за несколько месяцев до трагедии Немиги) с бесплатной раздачей чизбургеров, когда масса уличных гопников готова была разнести центр столицы. 30 мая исполняется 10 лет с момента трагедии на Немиге – массовой давки в подземном переходе станции метро «Немига», в результате которой погибли 53 человека.
Трагедия на Немиге и книга "Бывший сын"
И в этот момент сообщают по рации: нужно срочно идти к станции метро «Немига». Люди внизу кричали: «На-зад! А сверху кричали: «Наваливай! Мои коллеги говорили: сотрудники ОМОНа, видя этот ужас, забрались наверх подземного перехода и взводом прыгнули вниз, на толпу, чтобы ее рассечь, — добавляет Александр Пархомчик. Разговоры о том, что милиционеры сидели в машинах и прятались от дождя, наш собеседник называет «неправдой». Возможно, кто-то и находился в автобусе, но точно не из-за боязни дождя. Так принято делать в любую погоду, даже солнечную, чтобы не вызывать раздражение у людей, что на празднике слишком много милиции. Стихия, мгновенная скорость событий, странная конструкция перехода на «Немиге», которая не позволила оценить всю серьезность ситуации… Не думаю, что ту толпу смогли бы остановить сотрудники милиции, если бы их выставили перед переходом. Скорее, их бы тоже втолкнули туда, поэтому не считаю милицию виноватой. Конечно, люди с болью переживают эту трагедию, нам тоже было больно.
После Немиги у меня появилась первая седина. Помню, как сменился на следующий день после произошедшего, купил много спиртного, взял друзей и уехал. Было очень тяжело… Но даже это не помогло уснуть первое время, — признается Александр Пархомчик. Тогда ее никто не видел, не мог предугадать. Например, в отношении Русака Виктор Русак в 1999 году был начальником милиции общественной безопасности ГУВД Мингорисполкома, в 2017 году по нескольким статьям УК был приговорен к пяти годам лишения свободы, дело не связано с Немигой. Она предусматривает, что человек понимал общественную опасность своих действий, знал о них, но не принял меры. В той ситуации, я думаю, Русак не знал, не мог предположить, что могут наступить такие последствия. Между 20. И мне уже не станет легче, если кого-то накажут» — Они даже не успели выйти из метро… Поднялись на две ступеньки, а на них уже бежала толпа.
Юля подруга сумела устоять, а моя Настенька нет, — сквозь слезы рассказывает Елена Бельская. Подруга дочки ответила: «Тетя Лена, мы тоже ходили, когда выбирались из перехода». Один Бог знает, что там происходило, как сильно сдавили людей, если даже такие крепкие хлопцы-милиционеры погибли. Говен Володя и Гена Рябоконь в свой выходной день помогали спасать людей, больше домой они не вернулись. В 1999 году 18-летняя Настя Бельская училась в техникуме и проходила практику на минском хлебозаводе. Как вспоминает ее мама Елена Владимировна, девушка не хотела идти на концерт, но подружка уговорила. Неужели нет другого имени? А потом подумала: пусть хоть у этих Настенек будет хорошая доля, пусть они будут счастливы. Эти же девочки не виноваты, что у них все хорошо.
Это моей Насти больше нет… У меня уже никогда не будет внуков, не будет той радости, которая есть у людей, — весь наш разговор Елена Бельская плачет. Это слезы потери, слезы горя длиною в 20 лет и слезы бессилия. Ничего уже нельзя изменить… От осознания этого и страшно, и очень обидно. Елена Владимировна о случившемся знает только то, что рассказала подруга дочери, вопросов она не задавала. Все забыто, у каждого своя жизнь, Юля потом пропала, перестала звонить. Это моя беда, — тяжело вздыхает женщина. Разве можно когда-нибудь смириться со смертью ребенка? Первый год мне разрешили бесплатно ездить, свет оплачивала наполовину, а теперь, чтобы выделили деньги на цветы на кладбище, надо собрать кучу бумажек. Это такое унижение!
Да не надо мне ничего, я сама Настеньке куплю цветы. Настю похоронили на кладбище в Молодечно. И если первое время Елену Владимировну тянуло приехать в Минск, прийти в тот самый подземный переход, то теперь женщина все чаще ходит в церковь и на могилу к единственной дочке. Никому не нужна, позабыта, позаброшена. Жизнь закончилась, — с болью признается женщина. Елена Владимировна говорит, что родители погибших детей до сих пор поддерживают контакты. Женщина, которая на Немиге тоже потеряла единственную дочь, потом вышла замуж за брата Елены Владимировны. Елена Бельская на пенсии, но продолжает работать, чтобы хоть как-то поддерживать в нормальном состоянии свой дом, ведь помощи ждать не от кого. Недавно к ней приходили сотрудники из центра соцзащиты, говорили: малоимущие пенсионеры могут рассчитывать на помощь, но при условии, что нигде не работают.
Елена Владимировна к ним не относится. Первое время все время задавала себе вопрос: «Почему? Почему это произошло? Ответа не было. Поняла: ничего изменить нельзя, нужно как-то жить. Жить, чтобы сделать поминки по Насте на 40 дней, на годовщину, потом поставить памятник. Теперь живу, чтобы помнить и молиться. Так и держусь. Стала радоваться чужим внукам, чужим свадьбам.
Некоторые даже завидуют мне: мол, очень хорошо, что я одна, никаких забот нет. Не дай Бог никому «такого хорошего», как у меня, — говорит Елена Владимировна. Естественно, никто не хотел, чтобы наши дети погибли. Что толку обращаться в суд? Я потеряла единственную дочь! И мне уже не станет легче, если кого-то накажут. Ничего изменить нельзя, Настенька не воскреснет. Это был град. Сначала мы спрятались под деревом, а потом решили взять такси и уехать.
Доехали до метро, поравнялись с его входом и увидели что-то непонятное. Люди вытаскивали из перехода пострадавших, клали их на землю. Мы решили помочь и отправить на нашей машине кого-нибудь в больницу. Водитель согласился. Затем мы тормозили другие машины и просили везти людей в клиники. Некоторые водители нормально реагировали и соглашались, но были и те, кто не хотел запачкать машину. Люди еще не совсем понимали, что происходит, возможно, думали, что компания грузит к ним в машину кого-то пьяного, — рассказывает очевидец трагедии Михаил Синкевич. В 1999 году Михаил работал журналистом в телерадиокомпании «Мир». Сейчас он трудится в другой сфере и занимается продюсированием.
На праздник они пришли примерно часа за два до начала дождя. Ребята отправили в больницу примерно пять машин с пострадавшими, а затем решили пойти в офис телерадиокомпании «Мир» на улице Коммунистической. Это недалеко от Немиги. Там в эфире радио приостановили программы, и Михаил сообщил, что на Немиге произошла трагедия, попросил водителей или скорые, которые поблизости, ехать туда и помочь забрать людей и отвезти их в больницу. Врачи 2-й больницы: «Часть поступивших — в состоянии клинической смерти» В 1999 году 2-я городская больница находилась на Немиге, на улице Янки Купалы, 29. Когда произошла давка, людей начали доставлять именно в эту, ближайшую, клинику. Утром 30 мая 1999 года анестезиолог-реаниматолог 2-й клинической больницы Минска Екатерина Пчелкина заступила на дежурство. Это был обычный рабочий день, на работу вышла вся дежурная бригада реаниматологов, их было три человека. Заведующего реанимацией Евгения Александровича Прокосенко позвали в приемный покой, — вспоминает Екатерина Пчелкина.
Потом звонят мне и говорят, что он просит, чтобы подошла и я. Я подумала, что могло случиться, если первоклассный специалист, коим Евгений Александрович являлся, не справляется без меня? К сожалению, Евгений Александрович ушел из жизни почти 15 лет назад. Прихожу, а там уже много пострадавших. Оказалось, его позвали, когда привезли первого человека, а потом их стали привозить массово. Я побежала за реанимационными сумками, в приемный покой созвали почти всех медсестер, которых только можно, из операционной вызвали заместителя главврача Романа Леонидовича Коропа. Он дежурил анестезиологом во время операции. На работу вызвали еще одного реаниматолога Сергея Морозова. Сейчас он работает заведующим операционным блоком госпиталя МВД.
Был медбрат из другой клиники, который приехал к нам проведать отца, тот здесь лежал, и он тоже не уехал домой, а остался помогать. Екатерина Пчелкина отмечает, что к ним во 2-ю больницу привезли очень много пациентов в тяжелом состоянии. У части из них была клиническая смерть из-за удушья, которое возникло в результате сдавления в толпе. Это было очень хорошее подспорье. То есть мы людей готовили к транспортировке: например, парень в тяжелом состоянии, мы его заинтубировали, чтобы была проходимость дыхательных путей, за него уже дышал аппарат, ему уже капают противосудорожные препараты. В таком состоянии его уже можно было везти в другую больницу. В итоге у нас в реанимации остались пять девочек, два парня и один мужчина. Самой младшей из девочек 2 июня 1999 года исполнилось 16 лет. Мужчине было около 45 лет, он занимался самбо и в момент давки выходил из метро.
Он спас несколько человек, но в итоге толпа его и поглотила. У одного из парней была беременная девушка, и ее отвезли в другую больницу. Говорят, что все у них в итоге было хорошо. Сергей Морозов отмечает, что сначала пострадавшие были в искусственной коме, когда пришли в себя, саму давку они уже не помнили. Память устроена так, что такие страшные события стирает. Девочки из реанимации помнили только, что собирались пойти на праздник, встретились с друзьями, пели песни, начался дождь — и они пошли в метро. Но они действительно ничего не помнили. В больницу часто приходили незнакомые люди и приносили ягоды. Художники, которые продавали картины у Ратуши, в конце рабочего дня приносили деньги для родителей пострадавших.
Посол Молдовы привез ящик клубники, а представитель фирмы, занимающейся медтехникой, подарил хороший аппарат искусственной вентиляции легких. Поддержка ощущалась со всех сторон. На страницах газет того времени министр здравоохранения Игорь Зеленкевич рассказывал журналистам, что в тот день задействовали 58 бригад скорой помощи. Пострадавших и погибших госпитализировали и развезли по клиникам в течение 40 минут. Первые скорые приехали на место через четыре минуты после того, как получили вызов. Это было в 20. При этом основная нагрузка сразу легла именно на 2-ю больницу. Всего в помощи врачей нуждались 155 человек. Из них 78 положили в разные больницы города, в тяжелом состоянии было 37 человек.
Сергей Морозов и Екатерина Пчелкина были ответственными за палаты, где лежали восемь человек после Немиги. С тех пор каждое 30 мая они встречаются со своими пятью девочками. Они для них как мама и папа. Ни Екатерина Анатольевна, ни Сергей Владимирович не считают себя героями: говорят, что делали свою работу. За оказание помощи после событий на Немиге Екатерину Пчелкину наградили грамотой Совета министров, а про уникального врача Сергея Морозова, наверное, написали почти все крупные газеты. Слова «спасибо» доктору Морозову неустанно звучали со страниц прессы. Хотя он и говорит, что ничего особенного не делал, а спасали пациентов общими усилиями всей команды медиков больницы. После трагедии Екатерина Пчелкина старалась не выходить на станции «Немига», при этом сама недалеко от нее живет. Созваниваемся с Екатериной Анатольевной и, пока смотрим, говорим по телефону, а сами чуть не рыдаем.
Мы сделали лучше: пошли с палатками в поход, — говорит Екатерина Пчелкина.
Местное радио должно было выйти в эфир 1 июня, но в связи с этими событиями Местное радио появилось в эфире 2 июня. Богослужение, на котором присутствовали близкие погибших, совершил клирик собора протоиерей Георгий Дзичковский. После панихиды молящиеся прошли крестным ходом к месту трагедии, где была отслужена лития.
Мне выделили общагу, я переехала, но периодически бывала у них в гостях. В одно прекрасно утро позвонил отец и сказал «ты плохо себя ведешь, платить за обучение не буду, забирай вещи и проваливай». Я в шоке, маме в шоке, где найти деньги на второй курс, меня отчисляют за неуплату деньги все-таки мама нашла, мама у меня классная.
Многие пытались пройти на станцию, но милиция стала заслоном и пускала внутрь только по одному человеку. Но когда на улице от воды заискрили провода, кордон милиции смяли и толпа ринулась вниз. Люди падали на мокрых ступеньках, по ним тут же проходила толпа, а многие в ней просто теряли сознание, оставаясь в вертикальном положении. Именно асфиксия и стала причиной смерти большинства погибших в тот вечер. В давке погибло 53 человека, около 100 получили травмы.
Трагедия на Немиге. Скорбный день.
До трагедии, как и многие девочки ее возраста, Оксана очень любила эту группу. Кажется, что вспоминает что-то", - рассказывает мать девушки. Но не отрицает, что, возможно, это ее домыслы. Сразу после трагедии навещали ее часто, а потом перестали. Сказали: мы хотим запомнить ее такой, какой она была. Врачи надежд не дают. В 2006-м году семья Шалимо писала письмо в Администрацию президента с просьбой выделить средства на лечение Оксаны стволовыми клетками о таком методе лечения за границей узнала сестра Наталья. Ответ был неутешительным: лечение нецелесообразно.
Приехала медицинская комиссия с главным врачом местной поликлиники, посмотрели на состояние Оксаны и сказали: "Смотрите, ухаживайте, сколько Бог даст, столько и проживет она". Однажды Анне Шалимо аккуратно намекнули на то, что неплохо было бы стать на очередь в психдиспансер. На что женщина ответила резким отказом: "Я ее не оставлю". Обида на организаторов, толпу и скорую О похожих историях семья Шалимо не слышала и с родственниками погибших не общалась. Анна Францевна признается: всегда боялась, что ей начнут завидовать. Несмотря на тяжелое состояние, ее-то девочка жива! Что касается поддержки государства, то поначалу она была ощутимой, признают женщины.
В качестве компенсации семье была предложена 3-комнатная квартира в Малиновке. В течение 4 лет ежемесячно Анна Шалимо получала материальную помощь - неплохую по меркам тех лет, но точной суммы она не помнит. Несколько раз семью навещало руководство Мингорисполкома. Девушка настолько боится менять привычную обстановку, что во время переезда с одной квартиры на другую понадобились силы четырех мужчин. Первые несколько дней Оксана провела в углу, свернувшись калачиком, и никуда не выходила. За ходом следствия по итогам той страшной давки родные пострадавшей на Немиге девушки не следили. Говорят, что были очень заняты здоровьем Оксаны и им было не до разбирательств.
Но обида в душе осталась - на организаторов, на толпу, на скорую. Первая медицинская помощь Оксане, по словам родственников, была оказана только в 10 часов вечера. Причины трагедии. Официальная версия По официальной версии, причиной трагедии на Немиге стало стечение обстоятельств. Считается, что ситуацию усугубили мокрые ступеньки и неустойчивая обувь девушек, которые были на каблуках. Сразу после случившегося председатель Мингорисполкома Владимир Ермошин написал заявление об отставке, но президент отставку не принял. В халатности обвинялись начальник милиции общественной безопасности ГУВД Мингорисполкома Виктор Русак и начальник отдела массовых мероприятий Михаил Кондратин, которые своей вины не признали.
Было заведено уголовное дело. В 2002 году председатель суда Центрального района Минска Петр Кирковский переквалифицировал обвинение на статью, которая не предусматривает ответственность за гибель людей, и прекратил дело в связи с истечением срока давности. Родственникам погибших была выплачена компенсация. Очевидцы рассказывают, что виновниками давки могли стать молодые люди, которые ради забавы вначале намеренно сдерживали внутри поток людей, а потом резко его отпустили и убежали в глубь перехода. Родственники погибших неоднократно подавали в суды иски на городские власти и милицию. Иски были отклонены. Правозащитник Олег Волчек: "Организаторы праздника совершили несколько ошибок" О причинах трагедии на Немиге высказывался правозащитник Олег Волчек, который представлял интересы родственников погибших.
Во время праздника сотрудники милиции выстроились вдоль проспекта Машерова в цепочку и не выпускали никого на проезжую часть. Когда начался дождь, у толпы не было другого выхода, кроме как бежать укрываться в подземный переход перед ними. Эксперты отмечали: чтобы избежать трагедии, достаточно было на несколько минут перекрыть движение по проспекту Машерова, и люди разошлись бы, метро же вообще нужно было закрыть. Проблема была еще и в том, что с одной стороны спуска в подземный переход не было поручней. Падающим людям не было за что зацепиться. Еще одной ошибкой, на мой взгляд, стало то, что сотрудники метрополитена, чтобы избежать массового скопления людей на платформе, приняли решение закрыть входные двери на станцию. Люди не могли вырваться туда из давки, и в переходе перестала работать вентиляция.
Проблема на Немиге была не в пивном празднике, которые спокойно проходят во многих западных странах, а в безопасности. Если и проводить такие мероприятия, то на открытой площадке за городом, далеко от улиц.
Мало того, что образовалась пробка, так еще в этом районе случилась авария. Алю хотели переложить в другую машину, но врач, который ее осмотрел, сказал: «Девочка уже все…». Мы стали искать дочь по городским больницам. Сначала пошли во вторую больницу, она находилась рядом с местом трагедии. Потом в третью, потом в шестую, десятую.
В «десятке» было очень много людей из спецслужб, к погибшим было уже не пробиться. К тому времени мы уже знали точную цифру погибших — 53 человека. И когда мы зашли, сразу стали считать тех, кто поступил сюда с Немиги. Помню, как человек в военной форме спросил у нас: «Ну что, посчитали? Не было в его интонации и взгляде сочувствия. Люди ведь считали погибших не потому что им хотелось, а именно потому что у них горе. После того, как мы побывали в десятой больнице и не нашли там дочь, у нас появилась надежда на то, что она жива.
Мы поехали в Больницу скорой помощи, но не в морг, а в корпус, где спасали людей. Али не было и там. Мы не спали всю ночь, думали, куда нам поехать. Алю нашли на утро — в морге БСМП. Она лежала у самой стеночки. Муж, когда увидел, сразу сознание потерял, я уцепилась за каталку. Смотрела, как лежит наша дочь, наша Алечка… Алю Новаковскую похоронили 1 июня 1999-го — в день защиты детей.
При всей оперативности работы, некоторых подростков просто не успевали довезти до больницы. На месте трагедии от удушья и травм погибли 54 человека, около 100 человек были госпитализированы. Все расходы на похороны и лечение пострадавших государство взяло на себя. На сороковой день после трагедии в переходе станции «Немига» был установлен памятный знак. По факту случившегося было возбуждено уголовное дело, которое длилось 3 года и было прекращено 25 марта 2002 года в связи с истечением срока давности. Виновных в страшной трагедии не назвали.
И мне уже не станет легче, если кого-то накажут.
Ничего изменить нельзя, Настенька не воскреснет. Это был град. Сначала мы спрятались под деревом, а потом решили взять такси и уехать. Доехали до метро, поравнялись с его входом и увидели что-то непонятное. Люди вытаскивали из перехода пострадавших, клали их на землю. Мы решили помочь и отправить на нашей машине кого-нибудь в больницу. Водитель согласился.
Затем мы тормозили другие машины и просили везти людей в клиники. Некоторые водители нормально реагировали и соглашались, но были и те, кто не хотел запачкать машину. Люди еще не совсем понимали, что происходит, возможно, думали, что компания грузит к ним в машину кого-то пьяного, — рассказывает очевидец трагедии Михаил Синкевич. В 1999 году Михаил работал журналистом в телерадиокомпании «Мир». Сейчас он трудится в другой сфере и занимается продюсированием. На праздник они пришли примерно часа за два до начала дождя. Ребята отправили в больницу примерно пять машин с пострадавшими, а затем решили пойти в офис телерадиокомпании «Мир» на улице Коммунистической.
Это недалеко от Немиги. Там в эфире радио приостановили программы, и Михаил сообщил, что на Немиге произошла трагедия, попросил водителей или скорые, которые поблизости, ехать туда и помочь забрать людей и отвезти их в больницу. Врачи 2-й больницы: «Часть поступивших — в состоянии клинической смерти» В 1999 году 2-я городская больница находилась на Немиге, на улице Янки Купалы, 29. Когда произошла давка, людей начали доставлять именно в эту, ближайшую, клинику. Утром 30 мая 1999 года анестезиолог-реаниматолог 2-й клинической больницы Минска Екатерина Пчелкина заступила на дежурство. Это был обычный рабочий день, на работу вышла вся дежурная бригада реаниматологов, их было три человека. Заведующего реанимацией Евгения Александровича Прокосенко позвали в приемный покой, — вспоминает Екатерина Пчелкина.
Потом звонят мне и говорят, что он просит, чтобы подошла и я. Я подумала, что могло случиться, если первоклассный специалист, коим Евгений Александрович являлся, не справляется без меня? К сожалению, Евгений Александрович ушел из жизни почти 15 лет назад. Прихожу, а там уже много пострадавших. Оказалось, его позвали, когда привезли первого человека, а потом их стали привозить массово. Я побежала за реанимационными сумками, в приемный покой созвали почти всех медсестер, которых только можно, из операционной вызвали заместителя главврача Романа Леонидовича Коропа. Он дежурил анестезиологом во время операции.
На работу вызвали еще одного реаниматолога Сергея Морозова. Сейчас он работает заведующим операционным блоком госпиталя МВД. Был медбрат из другой клиники, который приехал к нам проведать отца, тот здесь лежал, и он тоже не уехал домой, а остался помогать. Екатерина Пчелкина отмечает, что к ним во 2-ю больницу привезли очень много пациентов в тяжелом состоянии. У части из них была клиническая смерть из-за удушья, которое возникло в результате сдавления в толпе. Это было очень хорошее подспорье. То есть мы людей готовили к транспортировке: например, парень в тяжелом состоянии, мы его заинтубировали, чтобы была проходимость дыхательных путей, за него уже дышал аппарат, ему уже капают противосудорожные препараты.
В таком состоянии его уже можно было везти в другую больницу. В итоге у нас в реанимации остались пять девочек, два парня и один мужчина. Самой младшей из девочек 2 июня 1999 года исполнилось 16 лет. Мужчине было около 45 лет, он занимался самбо и в момент давки выходил из метро. Он спас несколько человек, но в итоге толпа его и поглотила. У одного из парней была беременная девушка, и ее отвезли в другую больницу. Говорят, что все у них в итоге было хорошо.
Сергей Морозов отмечает, что сначала пострадавшие были в искусственной коме, когда пришли в себя, саму давку они уже не помнили. Память устроена так, что такие страшные события стирает. Девочки из реанимации помнили только, что собирались пойти на праздник, встретились с друзьями, пели песни, начался дождь — и они пошли в метро. Но они действительно ничего не помнили. В больницу часто приходили незнакомые люди и приносили ягоды. Художники, которые продавали картины у Ратуши, в конце рабочего дня приносили деньги для родителей пострадавших. Посол Молдовы привез ящик клубники, а представитель фирмы, занимающейся медтехникой, подарил хороший аппарат искусственной вентиляции легких.
Поддержка ощущалась со всех сторон. На страницах газет того времени министр здравоохранения Игорь Зеленкевич рассказывал журналистам, что в тот день задействовали 58 бригад скорой помощи. Пострадавших и погибших госпитализировали и развезли по клиникам в течение 40 минут. Первые скорые приехали на место через четыре минуты после того, как получили вызов. Это было в 20. При этом основная нагрузка сразу легла именно на 2-ю больницу. Всего в помощи врачей нуждались 155 человек.
Из них 78 положили в разные больницы города, в тяжелом состоянии было 37 человек. Сергей Морозов и Екатерина Пчелкина были ответственными за палаты, где лежали восемь человек после Немиги. С тех пор каждое 30 мая они встречаются со своими пятью девочками. Они для них как мама и папа. Ни Екатерина Анатольевна, ни Сергей Владимирович не считают себя героями: говорят, что делали свою работу. За оказание помощи после событий на Немиге Екатерину Пчелкину наградили грамотой Совета министров, а про уникального врача Сергея Морозова, наверное, написали почти все крупные газеты. Слова «спасибо» доктору Морозову неустанно звучали со страниц прессы.
Хотя он и говорит, что ничего особенного не делал, а спасали пациентов общими усилиями всей команды медиков больницы. После трагедии Екатерина Пчелкина старалась не выходить на станции «Немига», при этом сама недалеко от нее живет. Созваниваемся с Екатериной Анатольевной и, пока смотрим, говорим по телефону, а сами чуть не рыдаем. Мы сделали лучше: пошли с палатками в поход, — говорит Екатерина Пчелкина. И там мы поняли, что жизнь продолжается. Около 21. Экс-главврач БСМП: «Экстремальная ситуация очень сплотила сотрудников больницы» — Нам тогда было достаточно одного слова, чтобы сориентироваться.
Я сказал вводить план действий по гражданской обороне. У нас есть свой алгоритм на такие случаи, поэтому все, кто был дома, приехали в больницу, особенно это касалось реаниматологов и хирургов. В итоге мы практически за полчаса разрешили всю ситуацию с поступившими после давки, — рассказывает Георгий Нарушевич. Сейчас он на пенсии, а в 1999 году, когда на Немиге произошла трагедия, он возглавлял больницу скорой медицинской помощи. В тот день он был у себя на даче, вечером позвонили из больницы и, не вдаваясь в подробности, сказали, что произошла трагедия. Георгий Александрович рассказывает, что он сразу же поехал в Минск, и когда был в больнице, уже практически все были на рабочих местах. В их больницу очень многих везли сразу с места трагедии.
Поступило большое количество пострадавших, были уже и мертвые. В основном у пациентов врачи диагностировали переломы грудной клетки. Из пострадавших 16 человек были на грани жизни и смерти. У них был синдром длительного сдавления, в основном это были девочки, самой младшей лет 16. Их госпитализировали в реанимацию и всех подключили к аппаратам искусственной вентиляции легких. Повезло, что незадолго до этих событий в больнице открыли вторую реанимацию, это помогло спасти людей. Все 16 выжили, девочка с самым тяжелым состоянием пролежала в клинике около месяца.
Каждый работал на своем месте добросовестно и самоотверженно. Это я хорошо запомнил. Георгий Александрович вспоминает, что медикаментов и оборудования у них было достаточно. И ведущий делал упор на то, что они нам помогут лекарствами, оборудованием, специалистами… Но, думаю, он остался на меня обижен, потому что я сказал, что мы справляемся сами и ничего нам не надо. Никаких перебоев с оборудованием, медикаментами не было. И самое главное, что было достаточное количество аппаратов искусственной вентиляции легких. Более того, на тот момент у нас уже была новая система экспресс-диагностики.
Фактически мы, взяв кровь у пациента, сразу видели всю картину. После трагедии в больницу приезжал управляющий делами президента, премьер-министр, представители городской администрации и президент. Оценил, что и как мы делаем, критики не последовало. Следователь Генпрокуратуры: «Была недоработка милиции» — Конечно, психологически было тяжело. В день трагедии Валерий Аркадьевич, начальник следственного отдела по особо важным делам Генеральной прокуратуры, был в командировке в Речице. Расследование уголовного дела первоначально было поручено его заместителю Валерию Комаровскому. Через год он скончался от тяжелой болезни, и руководителем следственной группы стал Кудин, он же завершал расследование.
В халатности следствие обвинило двух сотрудников ГУВД Мингорисполкома: первого заместителя начальника милиции общественной безопасности Виктора Русака и начальника отдела по массовым мероприятиям Михаила Кондратина. Оба вину не признавали. Потерпевшие с пониманием относились к тому, что мы делали, — вспоминает Валерий Кудин. В моей практике такое было впервые. Это была стихия, которую никто не мог предсказать. К тому же были еще организаторы концерта, пивзавод, который поставил столько пива, что каждому хватило по полтора литра. Спиртное ведь продавалось в магазинах, которые были недалеко от сцены.
Думаю, спиртное здесь ни при чем, тем более что, по заключению экспертов, почти все погибшие были трезвыми. А тех, кто толкал людей в переход, никто не освидетельствовал. Если честно, предъявлять обвинение по халатности всегда тяжело. Чаще всего люди что-то делали, но что-то недоделали или сделали не так. В этой истории речь шла о том, что мы должны были предъявить обвинение коллегам, с которыми совместно обеспечивали правопорядок. Это было психологически нелегко. Если бы речь шла о землетрясении, когда все рушится, тогда да.
Что в той погоде было экстремального? Для мая всегда характерны ливни и грозы, тем более что на тот день передавали штормовое предупреждение. Работников милиции было достаточно, чтобы обеспечить безопасность. В материалах уголовного дела указано: в тот день на празднике было 195 сотрудников правоохранительных органов. Но милиция не предусмотрела, что делать в случае ЧП, куда бросятся люди. Например, после взрыва все бегут в разные стороны, а во время ливня — ищут укрытие. Ведь можно было предположить, что люди побегут в пешеходный переход.
Достаточно было перед «Немигой» поставить ряд техники, которая бы рассекала толпу. И тогда ничего бы не произошло. А тут теплая погода, девушки на каблуках, обувь скользит, люди начинают падать друг на друга… Мы потом доставали один застрявший каблук в ливневке. Позже некоторые милиционеры и сами говорили, что можно было избежать этой трагедии, если бы поставили технические средства. Сперва в отношении сотрудников милиции было возбуждено уголовное дело по ст. В марте 2002 года суд Центрального района г. Минска прекратил по нему производство в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.
За трагедию на Немиге никто не был осужден.
Трагедия на Немиге. Скорбный день.
20 лет со дня трагедии на Немиге — самой страшной в истории независимой Беларуси. Место трагедии в подземном переходе у станции метро «Немига». Фото: РИА Новости/ Ю. Иванов. Памятник погибшим в давке на станции метро «Немига» Он напоминает о трагедии, унесшей жизни 53 чел. После трагедии на Немиге правозащитники Татьяна Ревяко и Полина Степаненко собрали истории родственников погибших в книге «Трагедия на Немиге.
Гиблое место. 15 лет со дня трагедии на Немиге
Произошла самая страшная трагедия в истории независимой Беларуси. Место трагедии в подземном переходе у станции метро «Немига». Фото: РИА Новости/ Ю. Иванов. На 40-й день после трагедии на ступеньках перехода установили мемориал в виде 53-х сломанных цветков. Сегодня, 30 мая, исполнилось ровно 20 лет со дня страшной трагедии, случившейся в Минске.
Местное радио
Переход станции метро "Немига". Минск, 1999 год. Фото: sputnik. У храмов слышно церковное пение — православные отмечают Троицу. У школьников закончился учебный год. Многие из них выберутся гулять с друзьями в центр города. Там на фестивале пива сегодня выступает популярная группа «Манго-Манго».
На вторую половину дня радиостанции и телеканалы обещают грозу, но значения этому почти никто не придаёт. О том, что произойдёт после, люди узнают на кухнях по всему Минску от захлёбывающихся в истерике детей. Тех, кому повезло больше, чем их одноклассникам, фиолетовые тела которых под плач прохожих и крики спасателей несколько часов назад выкладывали в ряд на лужайке у метро "Немига". Произошла самая страшная трагедия в истории независимой Беларуси. Первые минуты после трагедии. Минск, 30 мая 1999 года.
Родственники погибших неоднократно подавали судебные иски на городские власти, милицию, радиостанцию «Мир» и ООО «Класс-клуб ДК», которые в тот день отвечали за организацию и обеспечение порядка на массовом мероприятии. Эти иски отклонялись судами разных инстанций, пишут Naviny. На металлической плите высечены имена всех погибших.
Еще один памятник, посвященный жертвам трагедии на Немиге, - бронзовая «Девочка с зонтиком» - установлен известным скульптором Владимиром Жбановым в Михайловском сквере возле Привокзальной площади.
В результате образовалась давка, люди начали падать, а другие шли по лежачим, так как не могли остановиться в потоке толпы. По словам очевидцев, все длилось не больше 10 минут. В результате давки погибли 53 человека, многие скончались из-за асфиксии. Более сотни получили травмы.
Не заметив этого, толпа продолжила напор, чем спровоцировала давку. Вмешавшейся милиции с трудом удалось отсечь лишь хвост толпы.
В результате давки погибли 53 человека, среди которых 40 девушек и два сотрудника милиции. Большинство погибших — молодые люди в возрасте от 14 до 20 лет. Только трое погибших были старше тридцати лет — 36, 47 и 61 год.