Наших ветеранов сегодня поздравляли с памятной датой наследники победителей — участники специальной военной операции, защитники Донбасса. Почти двести дней и ночей длилась Сталинградская битва, не стихая ни на час, ни на минуту. дневник местной жительницы Анны Арацкой. Воспоминания участников сталинградской битвы.
Сталинградская битва: воспоминания пензенского ветерана Владимира Керханаджева
Степь в Сталинграде изрезана оврагами-балками. В одной из них, балке Хуторная, мы обосновались надолго в боевых порядках 66-й и 1-й гвардейской армий. У всех было настроение тревожное от неполной информации о ходе боев. Лето было невероятно жарким и сухим. Ни ветерка. Уже головная машина поднимала огромный столб пыли, а над всей колонной поднималась непроницаемая стена пыли. Полк еле-еле двигался, командиры батарей шли пешком, так, чтобы водители видели их и следовали за ними. Ветеран отмечает, что тактика советских ракетчиков на новом фронте войны отличалась от той, какую они использовали в Подмосковье. Если в Центральной России военные часто использовали леса для укрытия, то в полях солдатам приходилось больше копать и тщательнее маскировать свои позиции. Господство в воздухе было на стороне врага. В артиллерийских дуэлях чаще победителями были наши ствольники, а мы, ракетчики, в какой-то мере восполняли отсутствие достаточной авиации.
Не буду вас утомлять тактическими подробностями, о них много написано, много отснято. Скажу только, что ни до Сталинграда, ни после я не видел такого накала боя. Это была не просто война, это было какое-то оголтелое сражение всеми доступными средствами.
Вот много говорят о приказе 227, я немножко возвращусь назад, и скажу о заградотрядах. Мы их не видели. Для нас заградотрядом был горящий Сталинград или те деревни, те станицы, которые мы оставляли. И плачущие люди — вот для нас что было заградотрядом. Приказ вышел 27-28 июля, и где-то в эти же дни был зачитан нам.
Мы, курсанты, его восприняли как лекарство от постоянных отступлений. Нам надоело отходить, мы бьем немцев и вдруг отходим. Как же так? Ну приказ в конце концов ставит преграду этому, значит, наш отход прекратится. И тем не менее отходы продолжались, были разговоры о том, что приказ очень строгий, было создано большое количество заградотрядов, все это так. Но дело в том, что нужно было прекратить ту панику, которой были охвачены практически все части. Тем более не дай Бог, если они поучаствовали в Харьковской операции. Они настолько были напуганы не только пехотой, танками, авиацией, просто при одном слове «немец»… Не только танки, не только обход, окружение, а просто «немец» — уже готовы были бежать.
И приказ этот ставил все на свое место. Кстати говоря, на Сталинградском, Донском, Юго-Западном фронте было организовано несколько десятков заградотрядов. Их действия я ни разу не видел. Задержали они, эти отряды, более 130 тысяч бежавших из своих частей солдат, красноармейцев и командиров. Причем всего было расстреляно, по данным НКВД, которые были опубликованы, 1200 человек. По приговору трибунала или паникеров на поле боя — 1200 человек. Более 130 тысяч были направлены вновь в войска. Целая армия бежала, а они были вновь возвращены.
Немцы над нашими позициями бросали листовки с пропуском — нарисовано окружение, выход и написано: «Сталинские дьяволята, бейте своих командиров, сдавайтесь, не то вы будете все уничтожены». И в один из дней находились наши позиции друг от друга метров на триста. Вдруг немцы объявляют в громкоговоритель: «Смотрите, что с вами будет, если вы не сдадитесь». Смотрим, выводят на бруствер полураздетых пять человек и расстреливают на наших глазах. Ну здесь без команды мы открыли из винтовок и ПТР огонь… Я, во всяком случае, на своей родине не знаю, чтобы кто-то перешел к немцам. Дело другое, что при отходе многие приставали к другим частям, потому что настолько плохое было управление войсками, настолько плохо был организован отход на очередные рубежи, что перемешивание частей было страшнейшее. Больше того, я скажу, что вот я, как командир роты, не имел топографической карты. Представьте себе: вести бой, не имея топографической карты, не зная, куда ты… Говорят: «Будешь отходить на восток», — и дают ориентиры.
Иногда командир батальона на листике рисовал схему. С юга будет атаковать одна группа, с севера другая группа, и мы соединимся и перережем. Но, Вы знаете, ни артиллерийской подготовки, ни авиационной подготовки для обеспечения вот этой атаки 35-й дивизии и нашего курсантского полка проведено не было. Практически даже разведки как следует не было проведено. Мы атаковали практически вслепую, перерезали коридор, понесли колоссальные потери. Но через два дня немцы подтянули дополнительные силы, отбросили нас, и это был последний, пожалуй, бой курсантского полка Орджоникидзевского военно-пехотного училища. Потом Лопатин говорит: «Довольно им воевать рядовыми, у нас не хватает командиров взводов, нужно их выводить за Волгу, выпускать и присваивать звания лейтенантов, давать им командовать взводами». Действительно за Волгу вышли из более полутора тысяч человек всего-навсего 250, курсантов из них — 120 человек, среди них Пётр Болото, который стал Героем Советского Союза.
Ему присвоили звание младшего лейтенанта, а 120 курсантам — звание лейтенантов. И все они были назначены командирами взводов, командирами рот в войска 62-й армии. На этом боевые действия курсантского полка закончились. А с Петром Болото было так. После боя мы занимали оборону в степи. И вдруг видим, движется группа из четырех человек. Рассмотрели — свои, идут с противотанковым ружьем. По нему и определили, что это свои.
Выходят к нам, Пётр рассказывает: «Вот мы, четыре человека с двумя противотанковыми ружьями, практически целый день оборонялись, отразили несколько атак танков противника, до 30-ти танков нас атаковало, из них мы уничтожили 15 танков двумя противотанковыми оружиями». Мы отнеслись с полным недоверием к этому рассказу. И я не знаю, чем-то я ему приглянулся, чем-то он мне приглянулся, я ему говорю: «Знаешь что, друг, оставайся-ка здесь». А три других его друга-товарища говорят: «А мы пойдем искать части своей дивизии». Я ему говорю, что их 33-я гвардейская дивизия практически вся погибла на восточном берегу. Три человека ушли, а он у нас остался старшиной. Подтверждением этого боя стал указ о присвоении Петру Болото, как командиру этой группы, Героя Советского Союза, а трех его товарищей наградили орденами… После выпуска училища нас вначале зачислили в резерв армии, а затем распределили группами по отделам штаба. И я попал офицером связи в оперативный отдел.
Вот Крылов так пишет об этом: «Передо мной в один из трудных октябрьских дней — старший лейтенант Анатолий Мережко. Небольшого роста, худенький, так предстал передо мной. Худенький, с медалью «За отвагу» на пропотевшей, пропыленной гимнастерке. Медаль он заслужил в боях у Дона, командуя пулеметной ротой курсантского полка. А в штаб армии был взят совсем недавно и мне докладывал, впервые, не помню, на какой участок обороны, в какую дивизию он посылался. Запомнилось, однако, с какой уверенностью излагал он установленные им факты, детали обстановки, чувствовалось, что за точность своего доклада 20-летний лейтенант готов отвечать головой. А чего стоило в тот день подробно выяснить положение дел на многих участках фронта, да и донести добытые сведения до КП армии, — я знал. И как-то сразу поверилось в нового, самого молодого работника оперативного отдела.
И он стал под стать другим, уже испытанным офицерам. Не время было давать волю чувствам. Я не обнял и не расцеловал этого отважного парня, просто пожал ему руку, налил немного водки с припрятанной для особых случаев бутылки, дал бутерброд из своего завтрака и сказал: "Подкрепись вот, разрешаю два часа поспать, скоро потребуешься опять"». Вот так знакомство у меня произошло с Крыловым. Уже за Доном я заслужил медаль «За отвагу». А позже получил за Сталинград и орден Красной звезды. На левый берег Волги где-то мы переправились 8-10 сентября. А вернулись обратно в октябре.
В начале месяца, когда немцы перенесли главный удар с центральной части города, где положение спасла 13-я гвардейская дивизия. Получив хороший отпор, немцы перенесли свой главный удар на северные скаты Мамаева кургана и на заводскую часть города. Но с севера СТЗ был блокирован 14-м танковым корпусом, и он отрезал от армии группу Горохова у Спартановки. И он пытался взять тракторный завод ударом с севера. На южных берегах реки Мечётки стояла наша оборона: учебный танковый батальон, который на тракторном заводе формировался, рабочие истребительные батальоны, полк десятой дивизии НКВД — они обороняли северную часть тракторного завода. Мне досталось направление в основном на тракторный завод. Много раз довелось встречаться с такими прославленными командирами — Жолудевым, Гурьевым, Гуртьевым. Особенно мне запомнился очень смелый и скромный человек Смехотворов, командир 193-й дивизии, которая состояла из моряков-североморцев и какого-то курсантского училища.
Эта дивизия очень стойко дралась на заводах, отстаивала заводы, и она практически была отрезанным соседом от острова Людникова. Окружил слева, справа и с фронта, а сзади была Волга. И вот дивизия после бомбежек, после боев, всего было 500 человек, занимала по фронту 500 метров и в глубину 700 метров. Были случаи, когда отдельные автоматчики прорывались в центр обороны этой дивизии, этого плацдарма, выходили к дому, где находился командный пункт Людникова. Людников пробыл в обороне 100 суток, и так немцы и не смогли до конца капитуляции плацдарм этот ликвидировать. Это особая аура. Во-первых, сам командующий Чуйков — смелый человек, грамотный человек. Человек, не придерживающийся буквы устава, а все время мыслящий и ищущий новых форм ведения боевых действий.
Под стать ему был член Военного Совета Гуров. Спокойный, выдержанный, кстати говоря, после окружения под Харьковом он был понижен в должности. Там был членом Военного Совета фронта, а здесь стал членом Военного Совета армии. И еще более спокойный был Крылов, начальник штаба. Это герой Одессы, герой Севастополя и герой Сталинграда. Вот эта троица воодушевляла, то есть обозначала собой такую монолитную уверенность в победе, их уверенность передавалась командирам дивизии, и все видели, что буквально в боевых порядках находится Военный Совет. Чуйков не уходит на левый берег Волги — не уходили и командиры дивизий. Командный пункт Чуйкова в 1200, иногда 800 метрах от переднего края.
В то время, когда Паулюс его командующим армией называли, но у него практически фронт под командованием находился сидел в станице Голубинской, в 120 километрах от Сталинграда. Все командиры дивизий немецких находились в 20-25 километрах от Сталинграда. А Чуйков — в самой гуще этого боя. Это во-первых. Во-вторых у всех накопилась не только ненависть, а такая злость. Начиная от рядового и кончая командиром любого ранга, такая злость: «До каких же пор нас будут бить? Почему мы не можем дать сдачи? Самопожертвование, может быть, не совсем правильно.
Но дело в том, что шли на любой риск, но только любыми силами и средствами остановить немцев. Анатолий Мережко крайний справа вместе со своим начальником Василием Чуйковым второй слева В армии независимо от политических органов прошла волна комсомольских собраний, в результате которых принимались решения, что для комсомольца единственным оправданием оставления оборонительной позиции будет являться смерть. Поэтому все стояли, что называется, насмерть. И вот дом Павлова. Ведь он оборонялся 58 дней небольшой группой. Там захватили его три человека во главе с Павловым, а потом пришел лейтенант Афанасьев со своим взводом, там укрепились. Ну во всяком случае где-то два взвода обороняли этот дом 58 дней. Потому что смерть ежесекундно тебя подстерегала.
Ну, представьте себе, что такое три тысячи самолетовылетов на заводскую часть? Три тысячи самолетовылетов на ограниченное по глубине пространство. Представьте себе взрыв тонной бомбы. Разлетались цеха в разные стороны, стены рушились, заводские трубы рушились. Кстати говоря, на заводе «Баррикады» было 13 труб, к концу боев осталась всего одна труба. Ну там сидел наш наблюдатель, который корректировал огонь артиллерии. Вот это аура — во что бы то ни стало отстоять. Приказ нарисовал ужасающую картину, в которой оказалась наша армия, наша Родина и наш народ.
И там, Вы знаете, сам подвиг не считался за подвиг, это считалась обычная рядовая работа. Если солдат, обороняя дом, оставался один, но у него был пулемет, противотанковое ружье, винтовка, он бегал от одного вида вооружения к другому, стрелял, оборонял этот дом один. Вся, Вы понимаете, вся тактика Чуйкова свелась к ведению ближнего боя. Если немцы нас гнали в степи своей волной танков, нависшей над головами авиацией и пехотой. Буквально как морская волна: она, натыкаясь на молы, сразу утихомиривается. Так и здесь получалось: когда они вошли в развалины города, то они начали бояться. Немец привык воевать, чтоб у него слева, справа был обеспечен фланг, а тактика, которую насаждал Чуйков и которая привилась в армии, — штурмовая группа. В ее состав входила штурмовая подгруппа — это несколько человек, вооруженных легким оружием, в основном гранатами, автоматами, ножами, саперными лопатами; подгруппа закрепления, которая врывалась в объект.
Она более многочисленная и имела тяжелое вооружение — станковые пулеметы, ручные пулеметы, противотанковые ружья, а иногда даже орудие. Третья подгруппа — обеспечения, которая обычно состояла из артиллеристов, химиков-огнемечиков, которые обеспечивали фланги, чтобы эту штурмовую группу немцы не контратаковали с флангов. Они своим огнем отсекали, как бы оберегали эту группу с флангов.
Одежда замерзает на теле. Три дня не ели, не спали. Фриц рассказывает мне подслушанный им разговор: солдаты предпочитают перебежать или сдаться в плен…» Из дневника фельдфебеля полевой жандармерии Гельмута Мегенбурга. В это время мы как раз резали собаку, и водка явилась очень кстати. Хетти, я в общей сложности зарезал уже четырёх собак, а товарищи никак не могут наесться досыта.
Сегодня ради праздника сварили кошку». После обеда нас невероятно обстреливали русские самолёты. А немецких самолётов не видно ни одного. Это ли называется превосходством в воздухе? После обеда жуткий огонь. Наша рота потеряла половину своего состава. Русские танки разъезжают по нашей позиции, самолёты атакуют нас. У нас убитые и раненые.
Это просто неописуемый ужас…» Из дневника унтер-офицера Германа Треппмана, 2-й батальон 670-го пехотного полка 371-й пехотной дивизии. Если мы проиграем эту войну, нам отомстят за всё, что мы сделали. Тысячи русских и евреев расстреляны с женами и детьми под Киевом и Харьковом. Это просто невероятно. Но именно поэтому мы должны напрячь все силы, чтобы выиграть войну. Там настоящая паника. Из Сталинграда движутся непрерывным потоком автомашины и обозы. Дома, продовольствие и одежда сжигаются.
Говорят, мы окружены. Вокруг нас рвутся бомбы. Затем приходит сообщение, что Калач, захваченный было немцами, снова в руках у русских. Против нас выставлено будто бы 18 дивизий. Многие повесили головы. Некоторые уже твердят, что застрелятся… Возвращаясь из Карповки, мы видели части, которые жгли одежду и документы… 12 декабря… Русские самолёты делаются всё более дерзкими. Обстреливая нас из авиапушек, сбрасывали также бомбы замедленного действия. Фогт убит.
Кто следующий?
После выступления пошли к дому Павлова. Принято решение дом восстановить. Сколько тебе комнат? Можно пять и шесть, с красивым балконом". Павлов отвечает: "Спасибо, но жить в этом доме я не смогу. Милые друзья, ведь на каждой лестничной площадке, залитой кровью, лежали мои боевые товарищи, тяжело раненные и убитые. У меня на каждой ступеньке будет перехватывать дыхание, а то и останавливаться сердце.
5 героев Сталинградской битвы, которые вышли из нее живыми
К нам в редакцию попали воспоминания уроженца села Солодники Сталинградской области, участника битвы под Сталинградом полковника КГБ в отставке Александра Говорова. Одним из решающих сражений в мировой военной истории стала Сталинградская битва. участника Сталинградской битвы Валентина Сергеевича Мисурива.
Рекомендуем
- Воспоминания участников Сталинградской битвы
- «Сталинград. 1942–1943»: Главархив представил книгу к 80-летию окончания Сталинградской битвы
- ЭСТАФЕТА ПАМЯТИ Заметки участника Сталинградской битвы —
- Вы точно человек?
Сталинградская битва 70 лет спустя: воспоминания участника
Дмитрий Рыжков, участник Сталинградской битвы: «И в первый раз я услыхал выстрелы «Катюш». И нам с горы было хорошо видно, там, где были немцы, всё покрылось таким розовыми пятнами впереди. Немцы от этих выстрелов отступили. Это первый бой пришлось видеть под Сталинградом».
Хотя наград за освобождение города на Волге так и не получили. После войны всю жизнь трудились на железной дороге в поселке Карымское. Борис Арсентьевич вспоминал о сильном морозе и глубоком снеге, что сопутствовали боям.
Противостояли армии Паулюса, сформированные в том числе в Забайкалье 304-я, 116-я, 321-я, 399-я дивизии. Борис Леонов, участник Сталинградской битвы: «Бомбежка большая, мы приехали, замкнули окружение, он начал нас тут угощать хорошо. Ну и дальше больше.
Наша авиация тут стала действовать, танки наши пошли, артиллерия сильно там у нас играла. Сильная война была». В год 65-летия со дня освобождения Сталинграда они ещё полны сил.
Проводят уроки мужества, встречаются со школьниками. В качестве педагога часто выступал офицер, ветеран Пограничной службы - Николай Лусиков. Николай Лусиков, участник Сталинградской битвы: «Я таким же, как они, мальчонкой на фронт ушел.
Меня там воспитывали, вот и молодежь сейчас воспитывать нужно, прививать им патриотизм и любовь к Родине». Алексей Лепский тоже герой сюжета. В 18 лет как командир противотанкового отделения попал под осаждённый врагом Сталинград.
Однажды, когда боеприпасы уже были на исходе, а танки шли на окопы, почти попрощался с жизнью. Алексей Лепский, участник Сталинградской битвы: «Вдруг всё загремело, зазвенело, и мы думали, небо на нас обрушилось.
Когда снова наши пошли в наступление, в блиндаж вошёл старший лейтенант Иван Рохлин, который потом станет моим мужем. Узнав, где я, он вдруг понял, как дорога ему, и дал себе слово, что, если я останусь жива, сделает предложение. У нас никогда не было свиданий, поцелуев, объяснений в любви. Потом он мне всю жизнь признавался в любви, до последнего, даже будучи тяжело больным. Замуж вышла 5 февраля 1945 года.
Был приказ по полку считать нас мужем и женой». А сначала, признаётся Мария Михайловна, обращалась к мужу другим именем. Закончилась война, он вдруг спрашивает: «Почему зовёшь меня Сашей? Я Иван». А я никак не могла перейти на Ивана, никак не называла его несколько дней. Он говорит: «Называй Сашей, нравится мне, как ты ко мне обращаешься». Так он на всю жизнь и остался Сашей.
Для меня, для моих детей, для моих внуков. А друзья называли его Саша-Ваня. Писали в адресе на поздравительных открытках: «Рохлину Ивану Васильевичу. Подпольная кличка — Саша». На передовой никто друг друга не называл по фамилии, тем более по имени-отчеству: «товарищ командир», «товарищ рядовой», «товарищ солдат», «товарищ санинструктор». И когда сейчас в фильмах называют друг друга по имени, по отчеству, да ещё и с расстёгнутыми воротниками, я не смотрю фильм. Это совершенная неправда».
Вот там, в блиндаже, мой муж будущий начал целовать мне руки, признался в любви и предложил выйти за него замуж, написал рапорт на имя командира полка, и 5 февраля 1945 года по полку был приказ считать нас мужем и женой. Я была переведена санинструктором в полковую артиллерию. Мария с мужем Иваном Рохлиным. При форсировании реки Нида мне пришлось вытаскивать из горящего танка тяжелораненого танкиста. Он страшно кричал, и никто не решался лезть за ним в танк. Я вытащила его, он был обгоревшим. Укутав его в свою шинель, отправила в медсанбат.
Шли мы на Берлин, но повернули на Прагу. Официально брак с Иваном Васильевичем Рохлиным мы зарегистрировали 23 февраля 1946 года в советском консульстве в Вене, во дворце императора Франца Иосифа». У Рохлиных две дочери, две внучки и один внук. Все имеют высшее образование. Она живёт в подмосковном Подольске, две дочери, внуки и правнуки — в Москве. С мужем счастливо прожила 50 лет. Иван Васильевич после двух ранений тяжело болел, в 1976 году ушёл в отставку в звании полковника.
В 1991 году мой муж скончался в госпитале. До последнего дня жизни объяснялся мне в любви и целовал руки». Многие годы Мария Михайловна Рохлина является председателем Совета ветеранов 95-й гвардейской Полтавской четырежды орденоносной стрелковой дивизии. Под её надёжным «крылом» находятся музеи, посвящённые боевому пути дивизии. После войны Мария Михайловна поступила в мединститут на вечернее отделение факультета сангигиены во Владивостоке, работала санитарным врачом. Вместе с супругом переехала в Подольск. Мария Рохлина больше 30 лет работает в Московском комитете ветеранов войны.
Председатель совета ветеранов 95-й гвардейской Полтавской орденов Ленина, Красного Знамени, Суворова II степени и Богдана Хмельницкого II степени стрелковой дивизии, она курирует музеи, посвящённые её боевому пути: в мужском педагогическом лицее Волгограда, в Прохоровке, селе Прелестном и не только. Много лет в дни, когда вспоминают Курскую битву, она с однополчанами возвращалась в Прохоровку. Впервые сюда Мария Михайловна приехала в 1960-х. Собирать предметы для его экспозиции помогала Мария Рохлина. Мечутся, размахивают руками, не дают себя перевязать. Их приходилось уговаривать: «Милый, родной, потерпи». У меня вырвалось однажды, и потом я повторяла из раза в раз заклинание, по которому после войны меня разыскивали раненые: «Потерпи, родной.
Хочешь, я тебе жареную луну с неба достану? Говорили: «Меня ещё ни одна девушка не целовала. Поцелуй меня». Я целовала. И обещала им ждать их с войны». Не только по жареной луне отыскивали Марию раненые годы спустя. Ещё одна кодовая фраза — «Красная Шапочка».
Застудила руки так, что не могла держать ложку. Мне врач сказал: «Научитесь вязать крючком». Я взяла этот моток, связала себе красную шапочку и на передовой ходила в этом берете. В нём было удобнее, чем в пилотке: не слетает с головы. И однажды меня застукал командир дивизии в окопе во втором эшелоне. Я в этой шапочке, босиком, потому что сапоги отдала в ремонт: «А это что ещё за Красная Шапочка? И почему босиком?
Сапоги мне очень быстро притащили обратно. Я так и осталась Красной Шапочкой. Меня после войны разыскивали как Красную Шапочку. И находили». Теперь красный берет Марии Рохлиной в экспозиции музея боевой славы в Прохоровке. Мария Михайловна много работает над тем, чтобы восстановить список погибших и пропавших без вести на Прохоровском поле. Пишет книги.
Почти 30 лет её работы в Подольском архиве Минобороны РФ. Однажды её спросили: «А не могли Вы бросить всё: раненого на реке, войну, и вообще всё, уйти подальше от фронта и жить в тепле и спокойствии? Да, мы были все ей должны. Мы готовились к войне, мы знали, что фашисты ненавидят нас, нашу Советскую власть и постараются нас уничтожить. Моё поколение комсомольцев и коммунистов выстояло и победило! Мы очень любили свою советскую власть и как бы сейчас не глумились всякие фальсификаторы над нашим детством и нашей юностью, им никогда не понять нашей гордости за Родину, ибо у них нет Родины, а есть власть денег и тщеславия. Я горжусь тем, что внесла частичку своей крови, жизни в победу в Сталинграде.
Дмитрий Рыжков, участник Сталинградской битвы: «И в первый раз я услыхал выстрелы «Катюш». И нам с горы было хорошо видно, там, где были немцы, всё покрылось таким розовыми пятнами впереди. Немцы от этих выстрелов отступили. Это первый бой пришлось видеть под Сталинградом». Хотя наград за освобождение города на Волге так и не получили. После войны всю жизнь трудились на железной дороге в поселке Карымское. Борис Арсентьевич вспоминал о сильном морозе и глубоком снеге, что сопутствовали боям.
Противостояли армии Паулюса, сформированные в том числе в Забайкалье 304-я, 116-я, 321-я, 399-я дивизии. Борис Леонов, участник Сталинградской битвы: «Бомбежка большая, мы приехали, замкнули окружение, он начал нас тут угощать хорошо. Ну и дальше больше. Наша авиация тут стала действовать, танки наши пошли, артиллерия сильно там у нас играла. Сильная война была». В год 65-летия со дня освобождения Сталинграда они ещё полны сил. Проводят уроки мужества, встречаются со школьниками.
В качестве педагога часто выступал офицер, ветеран Пограничной службы - Николай Лусиков. Николай Лусиков, участник Сталинградской битвы: «Я таким же, как они, мальчонкой на фронт ушел. Меня там воспитывали, вот и молодежь сейчас воспитывать нужно, прививать им патриотизм и любовь к Родине». Алексей Лепский тоже герой сюжета. В 18 лет как командир противотанкового отделения попал под осаждённый врагом Сталинград. Однажды, когда боеприпасы уже были на исходе, а танки шли на окопы, почти попрощался с жизнью. Алексей Лепский, участник Сталинградской битвы: «Вдруг всё загремело, зазвенело, и мы думали, небо на нас обрушилось.
Василий Демьянович в молодости. Через три дня немцы сожгли все огнемётные танки и курс Василия Демьяновича отправился на передовую. Спустя несколько дней обороны из сотни курсантов в живых осталось лишь 60. Затем была эвакуация в Ташкент, девятимесячное обучение и, наконец, Сталинград. На марше войско разбили немцы, разделив его пополам. Началась бомбёжка, немцы начали наступление и вклинились в этот женский батальон. Почти половина этих женщин погибла.
Бои начались жестокие. Сколько людей там потеряли, один Бог знает. Человек 500 осталось из полка. В этих боях Василий Чередниченко получил два ранения, оба в лицо. Один из осколков так и не извлекли по сей день. Ещё недавно здесь стояла украинская армия. Перемены Василий Чередниченко воспринял с энтузиазмом.
Сталинградская битва: воспоминания пензенского ветерана Владимира Керханаджева
Живых участников Сталинградской битвы сегодня осталось очень мало, с одним из них, 97-летним ветераном Алексеем Буфетовым, встретился Sputnik. В Год исторической памяти – о том, как переправляли раненых по незамерзшей Волге, в воспоминаниях ветерана, санинструктора Марии Рохлиной. Битва за Сталинград (17 июля 1942 г. — 2 февраля 1943 г.) стала самым кровопролитным сражением Второй мировой войны и положила начало коренному перелому в ней. Наш рассказ — о героях Сталинграда, вышедших живыми из этой жесточайшей битвы. Фото: © РИА Новости/Аркадий Шайхет. О деталях этого легендарного сражения и воспоминания участников Сталинградской битвы – в материале РЕН ТВ.
Читайте воспоминания жителей Сургута о Сталинградской битве
О воспоминаниях участника этого сражения корреспонденту интернет-издания «Подмосковье сегодня» рассказала Людмила Чалых – дочь Анатолия Поповича. После завершения Сталинградской битвы взвод, от которого практически ничего не осталось, был направлен на переформирование в Мичуринск, а затем Валентину Шульгину направили на Курско-Орловскую дугу. Борис Михайлович Гаврилов был ребёнком, когда началась Сталинградская битва. В Год исторической памяти – о том, как переправляли раненых по незамерзшей Волге, в воспоминаниях ветерана, санинструктора Марии Рохлиной.
Подпишитесь на рассылку
- Ветераны почтили память героев Сталинградской битвы в Музее Победы
- «Нет больше панов, отец!»
- В Ханты-Мансийске прошла первая встреча участников международного клуба друзей Югры
- Николай Стариков
- Сталинградская битва: воспоминания пензенского ветерана Владимира Керханаджева | ГТРК «Пенза»
- Главная навигация