начале 80-х годов прошлого века, в настоящий момент не существует. основатель и президент "Фонда эффективной политики" Игорь Клямкин - президент фонда "Либеральная Миссия" Ал Смотрите видео онлайн «Милитаризация в РФ: глобальные практики новой эры? Способ «сдерживания России», предложенный Евросоюзу эстонским президентом Керсти Кальюлайд, является необоснованным, так как РФ не угрожает Эстонии, это заявление Таллина — милитаризм в действии. В Европарламенте осудили «участие России» в конфликтах на территории государств, входящих в программу «Восточное партнёрство» Европейского союза (участниками ВП являются Азербайджан, Армения, Белоруссия, Грузия, Молдавия и Украина).
Армия и вооружения
Россия не будет заниматься милитаризацией своей экономики, заявил президент Владимир Путин, выступая на коллегии Минобороны, трансляцию вел РБК. но сам себе не поверил. начале 80-х годов прошлого века, в настоящий момент не существует. Новости сотрудничества. 12.05.2023 О.Е. Петрунина выступила с докладом на всероссийской научно-теоретической конференции "Фашизм и милитаризм в истории ХХ века" 946. Россия не будет заниматься милитаризацией своей экономики, заявил президент Владимир Путин, выступая на коллегии Минобороны, трансляцию вел РБК. Способ «сдерживания России», предложенный Евросоюзу эстонским президентом Керсти Кальюлайд, является необоснованным, так как РФ не угрожает Эстонии, это заявление Таллина — милитаризм в действии.
Медиасвора (лента днищ)
Политолог, историк и публицист Ростислав Ищенко критически отзывается о распространённых в интернете слухах о возможной новой волне мобилизации в России. Милитаризм — все новости по теме на сайте издания ВС России ликвидировали «суперснайпера» ВСУ: новости СВО на вечер 7 марта. Милитаризм — все новости по теме на сайте издания wirtualna polska, россия, владимир путин, украина, нато, ссср, милитаризм, российская армия. Кремль награждает за «военные успехи» чиновников и пропагандистов (в том числе самых громких участников «партии войны» — «военкоров»), организует события, прославляющие СВО, устанавливает памятники российским военным.
Старперы-милитаристы
Ульяновск Контактные данные для Роскомнадзора и государственных органов «Фонтанка» — петербургское сетевое издание, где можно найти не только новости Петербурга, но и последние новости дня, и все важное и интересное, что происходит в России и в мире. Здесь вы отыщете наиболее значимые происшествия, новости Санкт-Петербурга, последние новости бизнеса, а также события в обществе, культуре, искусстве.
Видимо, потому что это сравнительно дешёвая рабочая сила. Удивляет другое — что не берут местных жителей. Город разрушен, связи разорваны, огромное число местных остались без работы. И они готовы, я разговаривал с ними, работать за очень скромные деньги. Это ещё крайне важно с политической точки зрения. Работая по найму в российских компаниях местные жители, ещё вчера граждане Украины, быстрее и теснее интегрируются в российское общество, привыкают к новой старой Родине.
А если их отторгают, гонят, говорят, что нам, мол, выгоднее рабочие-мигранты, что они станут думать о нашей стране? Нам нужны миллионы колеблющихся, социально неуверенных новых граждан? Кроме того, можно ведь завозить строительных рабочих и из России. Да, это может оказаться дороже не факт — «СП» , но это ведь наши соотечественники, получая высокие зарплаты, они будут тратить их в России, деньги останутся в стране, пойдут в экономику, а не будут отправлены переводом в Душанбе или какой-нибудь кишлак на поддержание жизни тех, кто потом приезжает к нам с недобрыми целями, как это было в «Крокусе». При этом хотелось бы, чтобы решая проблему диспропорционального присутствия среднеазиатских мигрантов здесь, на новых территориях, Москва не перегнула палку. Всё-таки нам желательно сохранить своё влияние в Средней Азии. А то, вон, премьер британский Кэмерон туда сейчас припёрся , пытается их науськать против России.
Мигранты — та ниточка, которая связывает нас с этим важным регионом.
Вернувшись в тыл, они должны получить в ускоренном порядке наилучшее — элитарное! Но подавляющее большинство образовательных структур в России отражает как раз либеральный уклад 80-90-х.
Поэтому необходима милитаризация образования, резкий слом вектора — прежде всего в гуманитарных науках, — установившегося в последние десятилетия под прямым контролем и по непосредственной указке Запада, с которым сегодня мы находимся в состоянии войны. Давно назрела и ротация дипкорпуса, столкнувшегося с беспрецедентными вызовами, свойственными любой войне и особенно столь жесткой — цивилизационной! Наши дипломаты на первой линии столкновения цивилизаций, но это требует совершенно новых навыков и знаний в сравнении с теми, которые у них оттачивались в прежние десятилетия сближения с Западом.
Это надо проводить незамедлительно. Милитаризация должна затронуть и СМИ. Да, информационная стратегия политического вещания сейчас стремится быть на уровне, но милитаризации должна быть подвержена и остальная часть работы СМИ — культурная, просветительская и даже развлекательная.
Начиная с фейсконтроля и дресс-кода любого, кто появляется на экране или на официальных сайтах. Даже реклама должна учитывать нормы войны, которую ведет страна. И наконец, необходима милитаризация быта.
Патриотизм должен стать образом жизни, переформатировать бытовую психологию обывателя. Все публичное пространство должно быть заполнено символами войны и победы. Надо донести эту мысль до родителей и воспитателей: цель всего народа — вырастить поколение героев, которым предстоит защищать и возрождать великую Россию.
Этике и нравственности, чистоте речи и историческому минимуму знаний следует уделять повышенное внимание в каждой семье. Мы воюем за язык, культуру, нравственность, традиционные ценности и суверенитет. Значит, это должно быть понятно каждому — невзирая на возраст, социальное положение, пол и профессию.
Да, и конечно, надо многократно усилить бдительность спецслужб, правоохранительных органов и обычных граждан по отношению к тем, кто дает основания сомневаться в своем патриотизме, демонстрируя признаки либерального, проукраинского или русофобского поведения. Любое преступление и любой теракт вначале рождается в сознании. Если русская идея не будет контролировать сознание общества, его захватит порочная патологическая русофобская идея, внедряемая нашими врагами, преуспевшими в ведении ментальных войн.
Если сердце не принадлежит Богу, в нем поселяется дьявол. Так же и в области мысли: там, где на первое место не поставлены высокие идеалы веры, державы и народа, свое гнездо свивают змеи террора. Пора возрождать Смерш.
Картина мира становится простой, она легко разрешает уже существующие и грядущие противоречия. Россия живет в военных условиях, отсюда и военные порядки: в осажденной крепости не забалуешь. Военные условия подразумевают полную покорность общества.
Само российское общество на такой расклад не очень рассчитывает. Даже по соцопросам у половины населения страны настроения антимилитаристские, и такую повестку точно не назовешь консолидирующей. Какое-то время пропаганда действительно может подогревать градус урапатриотических настроений с гордостью за оборонку.
Однако этот прием уже использовался во времена введения санкций и украинского кризиса в 2014 году: «не смешите мои «искандеры»», «»Тополь» санкций не боится», постоянная демонстрация военных учений и техники в новостях. Но эйфория быстро сошла на нет на фоне ухудшающейся жизни. Более того, такой мощный упор на милитаристскую тематику может вызвать страх войны даже у лояльных Кремлю слоев населения.
И со временем, несмотря на огромные усилия пропаганды, вопрос «а зачем все это? Милитаризация страны может быть эффективна как сиюминутный предвыборный ход: «некогда объяснять, главнокомандующего выбираем, голосуем за Путина». После 18 марта к этому приему неизбежно возникнут вопросы: если обращение к теме вооружений и войны лишь предвыборная технология, то поверившие в мобилизацию люди будут разочарованы.
Антимилитаристы тоже вряд ли вздохнут с облегчением: мало ли что завтра придет в голову этой ветреной власти. Еще опаснее ситуация будет, если на милитаристском подъеме или псевдоподъеме власти начнут проводить непопулярные реформы. В мирной ситуации их пришлось бы долго готовить, подслащивать гражданам пилюли повышения налогов и пенсионного возраста.
В атмосфере военной мобилизации у власти создается иллюзия, что можно рубить сплеча: мы ведем войну, так надо. Это увеличивает риск массовых социальных протестов, которые в России всегда мощнее политических. Уже сегодня очевидно, что увлечение милитаристской эйфорией толкает политиков и пропагандистов на абсурдные заявления: на митинге ведущие кричали, что российские больницы и школы оснащены самым лучшим и современным оборудованием, а директор Russia Today Маргарита Симоньян провозгласила лучшими в мире современные российские поезда интересно, какие, учитывая немецкое происхождение «Сапсана» и «Ласточки» и испанское — «Стрижа».
Наконец, милитаризация, по всей видимости, происходит по желанию самого Владимира Путина, в русле его нынешних убеждений и чаяний.
Рогов опроверг слух о милитаризации образования в России
Путин заявил, что Россия не будет заниматься милитаризацией страны и экономики. Свежие новости по теме милитаризм: Минобороны Польши подтвердило цель "создать самую сильную сухопутную армию в Европе", Польша потратит на оборону в следующем году 4% ВВП. Однако сами учителя тоже признают, что милитаризация школьного образования в России получается отнюдь не однородной. Милитаризация. Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте Радио Sputnik. Этот новый шаг российского милитаризма подводит черту под периодом разнузданной шовинистической пропаганды и открывает период системного воспитания российского народа в духе военной имперской агрессии со школьной скамьи. Появление в России новой политической прослойки стало одним из наиболее значимых последствий специальной военной операции (СВО).
В России нужно провести новую мобилизацию, чтобы сделать ротацию – Журавлёв
Милитаризм превратился в официальную предвыборную идеологию кампании Владимира Путина. Путин сегодня Путин сегодня Лента новостей России и мира. милитаризация — самые актуальные и последние новости сегодня. Будьте в курсе главных свежих новостных событий дня и последнего часа, фото и видео репортажей на сайте Аргументы и Факты. но сам себе не поверил.
Новые горизонты российского милитаризма
анкету для въезжающих в россию иностранных туристов. Владимир Путин пообещал, что власти не будут заниматься милитаризацией страны и экономики. Мы решили разобраться, как проходила милитаризация советской экономики, почему ее нет в России и чем она опасна в мировых масштабах.
«Ошибки прошлого»: чем опасна милитаризация экономики?
Слобожанщина и западная, оставшаяся по итогам Минских соглашений за киевскими властями, часть Донбасса, были использованы олигархатом Харькова и остатками «донецкого клана» для выдвижения собственной версии ультранационализма. Его отличает ставка на откровенный «белый расизм» и оккультные ритуалы сектантского неоязычества. Эта версия политического радикализма, наряду с традиционной русофобией, в то же время остается своеобразной попыткой идеологической конкуренции с галицийскими этнократами, не воспринимающими русское население Юго-Востока в качестве «полноценных украинцев». Этапы милитаризации постсоветской Украины Очевидно, что процесс милитаризации внешней и внутренней политики постсоветской Украины, таким образом, имел под собой причины как внутреннего, так и внешнего происхождения. К первым следует отнести незавершенный и во многом искусственный характер государственности того политического субъекта, что был конституирован на территории бывшей Украинской ССР после 1991 года. Следует учитывать, что постсоветская Украина не обладала иной выраженной идеологической детерминантой кроме отчетливо выраженной русофобии. Традиционная нацеленность идейных доктрин националистического толка на конфликт практически со всеми контактирующими этносами — поляками, евреями, татарами, оказался в значительной мере нивелирован тем обстоятельством, что в составе нового украинского государства в 1990-х годах оказались исторические русские земли. Новороссия и Слобожанщина составляли примерно половину территории, притом наиболее цивилизованных и культурно развитых, оказавшейся под властью Киева после 1991 года.
В результате между Россией и Украиной произошел разлом не по линии «метрополия—колония», а по вектору «одна часть метрополии — другая часть метрополии». С тех пор имеет место раскол идейно-политического и политико-экономического фундамента исторической Большой России. Вследствие означенного раскола стала неизбежной конкуренция, столкновение или противоборство между двумя основными частями былого цивилизационного монолита. Именно отмеченными выше соображениями можно объяснить стремление украинского руководства в максимально ускоренном темпе нарастить свой милитаристский потенциал в период суверенизации новых независимых государств СНГ в 1992—1993 годы. Закономерно, что администрация президента Л. Кравчука прямо торпедировала создание единых Вооруженных сил под эгидой Содружества Независимых государств, организовав присвоение войсковых частей, соединений и объединений бывшей Советской Армии и не подписав Договор об образовании Объединенных Вооруженных сил СНГ от 14 февраля 1992 года. В этом же контексте следует расценивать многолетние попытки захвата Черноморского флота киевскими властями, продолжавшиеся до его раздела в 1997 году.
Заметим, что процесс милитаризации постсоветской Украины происходил весьма противоречиво, поскольку в распоряжении Киева оказался такой военный и технологический потенциал, который был явно избыточен для реальных возможностей бывшей союзной республики. К тому же, как и все другие новые независимые государства СНГ, она оказалась в условиях масштабной деиндустриализации. Серьезным препятствием к развитию милитаристских проявлений Украины выступало наличие близких к России социокультурных, этнических и социальных сообществ Юго-Востока Украины [Баранов, Конов, 2009]. На протяжении 1990—2000-х годов они раз за разом оказывали электоральную поддержку политикам, декларирующим идеи сближения с Российской Федерацией. Другим весомым фактором отката процесса милитаризации Украины, который наметился к концу 1990-х годов, стала стратегическая линия российского руководства на умиротворение и односторонние уступки своему юго-западному соседу. Волюнтаристское признание внутренних административных границ СССР в качестве государственных нашло продолжение в отказе от широкой поддержки ирредентистских настроений среди русской общины бывшей Украины. В 1996 году со стороны Москвы не была отмечена какая-либо реакция на фактическую ликвидацию политико-территориальной автономии республики Крым, включая нелегитимное изменение конституции этого субъекта.
Вслед за означенными событиями и явлениями был подписан и в 1998 году не без проволочек ратифицирован российским парламентом Договор о дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Украиной. Убедившись в неготовности Москвы вести борьбу за собирание русских земель, помноженной на необходимость ликвидации сепаратизма на Северном Кавказе, украинский «политический класс» не видел необходимости в дальнейшей последовательной милитарной политике. Одновременно со снижением значения фактора противостояния Российской Федерации, украинский милитаризм получил определенную подпитку со стороны внешних сил, будучи втянут в военно-политическое сотрудничество с США, блоком НАТО и его сателлитами из числа государств Восточной Европы. Означенные общественные тенденции и процессы по времени пришлись на начало американских операций в Афганистане и Ираке и выразились в отправке военных контингентов в составе сформированных под патронажем Вашингтона международных оккупационных сил. Именно во время этих операций украинские вооруженные силы впервые приняли участие в военных действиях, которые в полной мере укладывались в формат колониальных войн. В то же время происходило приобщение граждан Украины к различным негосударственным проявлениям милитаризации постиндустриального типа, характерного для эпохи глобализации, включая вербовку в многочисленные частные военные компании и группировки наемников. Очередным доказательством пассивности Российской Федерации стали события «померанчевой революции» 2004 года, которые, однако подтвердили раскол Украины на про европейский и про американский Запад и условно пророссийский Восток.
С этого времени имеет смысл вести отсчет второго этапа милитаризации украинской политики. Во многом его наступление было связано с внешним фактором — с продолжением реализации концепции «расширения НАТО на Восток». Апогеем этого этапа стала поддержка администрацией президента В. Ющенко агрессии Тбилиси против Южной Осетии и Абхазии в августе 2008 года. Позиция Украины в означенном международном конфликте проявилась как в период подготовки сил вторжения режима М. Саакашвили, так и непосредственно во время военных действий «олимпийской войны». Авантюризм команды В.
Ющенко обусловил очередной откат в процессе милитаризации Украины, который пришелся на период правления В. Януковича, нацеленного на лавирование между Западом и Россией. В результате общая недееспособность и идеологическая несостоятельность украинской государственности спровоцировали системный кризис политической системы и государственный переворот в Киеве в феврале 2014 года. Последовавшая вслед за этим «Русская весна», воссоединение Крыма и Севастополя с Российской Федерацией, провозглашение Донецкой и Луганской народных республик, привели к обвальному всплеску национализма и наступлению третьей фазы милитаризации общества и государства в соседней стране. На протяжении 2014—2022 годов украинский милитаризм приобрел наиболее откровенные формы своего внутреннего и внешнего выражения, что выразилось в тесном сотрудничестве с евроатлантическими институтами и постепенной интеграции с военной организацией НАТО без фактического вступления в этот военно-политический блок.
Картина мира становится простой, она легко разрешает уже существующие и грядущие противоречия. Россия живет в военных условиях, отсюда и военные порядки: в осажденной крепости не забалуешь. Военные условия подразумевают полную покорность общества. Само российское общество на такой расклад не очень рассчитывает. Даже по соцопросам у половины населения страны настроения антимилитаристские, и такую повестку точно не назовешь консолидирующей. Какое-то время пропаганда действительно может подогревать градус урапатриотических настроений с гордостью за оборонку. Однако этот прием уже использовался во времена введения санкций и украинского кризиса в 2014 году: «не смешите мои «искандеры»», «»Тополь» санкций не боится», постоянная демонстрация военных учений и техники в новостях. Но эйфория быстро сошла на нет на фоне ухудшающейся жизни. Более того, такой мощный упор на милитаристскую тематику может вызвать страх войны даже у лояльных Кремлю слоев населения. И со временем, несмотря на огромные усилия пропаганды, вопрос «а зачем все это? Милитаризация страны может быть эффективна как сиюминутный предвыборный ход: «некогда объяснять, главнокомандующего выбираем, голосуем за Путина». После 18 марта к этому приему неизбежно возникнут вопросы: если обращение к теме вооружений и войны лишь предвыборная технология, то поверившие в мобилизацию люди будут разочарованы. Антимилитаристы тоже вряд ли вздохнут с облегчением: мало ли что завтра придет в голову этой ветреной власти. Еще опаснее ситуация будет, если на милитаристском подъеме или псевдоподъеме власти начнут проводить непопулярные реформы. В мирной ситуации их пришлось бы долго готовить, подслащивать гражданам пилюли повышения налогов и пенсионного возраста. В атмосфере военной мобилизации у власти создается иллюзия, что можно рубить сплеча: мы ведем войну, так надо. Это увеличивает риск массовых социальных протестов, которые в России всегда мощнее политических. Уже сегодня очевидно, что увлечение милитаристской эйфорией толкает политиков и пропагандистов на абсурдные заявления: на митинге ведущие кричали, что российские больницы и школы оснащены самым лучшим и современным оборудованием, а директор Russia Today Маргарита Симоньян провозгласила лучшими в мире современные российские поезда интересно, какие, учитывая немецкое происхождение «Сапсана» и «Ласточки» и испанское — «Стрижа». Наконец, милитаризация, по всей видимости, происходит по желанию самого Владимира Путина, в русле его нынешних убеждений и чаяний.
Агрессивная милитаристская Япония. Оборонная промышленность России на мировом рынке уступает только США. Именно «оборонка» позволяет правящим классам «возрождающейся державы» чувствовать себя чем-то большим нежели сырьевой придаток, а в условиях падения цен на нефть она стала спасительной соломинкой русских рабовладельцев. Конкурентные преимущества «слабого» империалиста — жестокий внутренний режим, позволяющий мобилизовать ресурсы в интересах борьбы за рынки сбыта, не опасаясь общественной борьбы и не считаясь с жертвами, которые может понести чернь. Пожалуй, только исключительная постсоветская пассивность рабочего класса в условиях деиндустриализации избавила Россию от открытой террористической диктатуры капиталистов. Нет дыма без огня: если капиталисты пропитывают всю общественную жизнь спёртым казарменным духом и заставляют со школьной скамьи привыкать к военным маршам, кровавая мясорубка военных авантюр ещё не раз приведёт в движение свои надёжно смазанные маслом патриотической пропаганды жернова.
Понятно, что вся эта схема циклов милитаризации-демилитаризации нужна автору, чтобы объяснить сегодняшнюю ситуацию создания в России квазисоциальности, не основанной ни на праве, ни на каком-либо общем интересе. Милитаризация, утверждает Клямкин, как бы этого ни хотелось элите, невозможна, а демилитаризация не завершена, и выход в сторону договорных отношений то есть в сторону государства права даже не просматривается. Россия в очередной раз застряла в тупике между эпохами — верхи хотели бы сдвинуть ситуацию с места, но все апробированные в прошлом приемы не работают. В результате Путин и его присные используют инерцию построения милитаристского сознания для легитимации власти, для консолидации вокруг нее населения, что проявляется в риторике «вставания с колен», «фронтов», «властной вертикали», образов внешнего и внутреннего врага. Но общество разочаровано, оно не может объединиться вокруг этих квазицелей, столь милых для сердца и кармана элиты, но уже далеко на таких привлекательных, как это было при Сталине. Да, общество продолжает жить осколками тех ценностей, которые в массовое сознание накрепко были вбиты во время Большой Репрессии: главные герои — Александр Невский, Иоанн Грозный, Петр I. Главное событие XX века — победа в Великой Отечественной войне. Наша страна — осажденная крепость, все так называемые либеральные страны, во главе с главным врагом — США, хотят оттяпать у нас нефтяные месторождения и никому не нужные территории, чтобы опять поставить на колени. А мы-то — еще вчера великая супердержава, империя от моря и до моря, и мы никому не дадим себя унизить… Люди вяло а порой и опять со злым азартом повторяют эту жвачку, но она никак не отменяет процессов деиндустриализации, потери былых высот в науке и образовании, очевидную все большему числу людей деградацию страны, ее несовременность и неэффективность. Конечно, можно усомниться, нашел ли Игорь Клямкин истинную причину радикального отставания России от других европейских и развитых стран? У нас нет незыблемых, железобетонных контрактных отношений, обязательных не только дли поданных, но и для власти, которая продолжает вести себя так, будто она священна, сакральна, стоит над законом, как Божье установление, но она далеко уже не сакральна, а просто продолжает делать вид, что ничего не изменилась. Нефтяная рента позволяет существовать этой квазисоциальности ни шатко, ни валко, но пути вперед, в современность, в Новое время — нет. Государство права не построено, и элите сама эта идея кажется смертельно опасной. Пути вперед — нет, пути назад — нет, есть лишь путь в бездну. Поделиться ссылкой:.