Читала 76 из этого списка, вообще эти книги хорошо знакомы всем выпускникам гуманитарных (по направлению филология) факультетов и вузов. у каждого из русских классиков есть книги, которые до сих пор читаются на одном дыхании. В этой статье собрали для вас подборку из 20 важных, нужных и просто увлекательных книг, которые должен прочитать каждый. Думается, это именно те книги, которые должен прочитать каждый.
Подборка из 10 книг, которые стоит прочитать каждому
Но, с точки зрения Переверзева, писатель в принципе не может придумать что-либо, выходящее за рамки мышления его класса. Этот подход не устраивал идеологов РАППа Российская ассоциация пролетарских писателей , которые были «за идеи». Начинается кампания против «переверзевщины» — Луначарский и Лебедев-Полянский на конференции словесников в 1929 году выступают против «вульгарного социологизма». По итогам этих дискуссий в 30-е и начинает формироваться школьная программа, которую мы знаем сейчас. Программа эта пишется на основе того же шестидесятнического канона, который становится уже официальным.
С некоторыми поправками — например, из этого набора были выброшены недостаточно прогрессивные Лесков и Тютчев, а также Достоевский, который очень не нравился Ленину: «На эту дрянь у меня нет свободного времени», «Морализирующая блевотина», «Перечитал книгу и швырнул в сторону». Достоевский будет запрещен вплоть до 50-х годов, потом вернется в программу с повестью «Бедные люди» и уже при Хрущеве — с «Преступлением и наказанием». Портрет Раскольникова В остальном на протяжении всего XX века и до сих пор школьная программа по литературе XIX века останется практически без изменений. Зато радикально изменится пантеон XX века.
Если интеллигенция царских времен ввела в канон Пушкина и Лермонтова вместо Тредьяковского и Карамзина, то новые шестидесятники, получив свободу, сбросили с парохода современности «Поднятую целину» и включили в список произведений для 11-го класса «Реквием» Ахматовой, «Один день Ивана Денисовича» Солженицына и стихи Пастернака. Но для того чтобы сформировался настоящий государственный канон, нужно, чтобы произошло идеологическое устаканивание. Для этого нужен какой-нибудь Сталин или Николай I. У нас же сейчас идеологический разброд, и о государственном каноне речь идти не может.
И слава богу. Похвалишь, а потом окажется, что плохая. Неприятностей не оберешься. Или обругаешь, а она вдруг окажется хорошей?
Ужасное положение! И только через два года критики узнают, что книга, о которой они не решились писать, вышла уже пятым тиражом и рекомендована Главполитпросветом для сельских библиотек». Это отрывок из фельетона Ильфа и Петрова, вышедшего в 1930-м году в журнале «Чудак». Примерно в таком же положении находились и тогдашние читатели, учителя литературы, издатели и даже идеологи политпросвета.
Тут же было закрыто большинство частных издательств. В 1918-м бороться с печатным инакомыслием начал Революционный трибунал печати. В такой обстановке читать переписку Энгельса с Каутским, как бывший пес Шариков из «Собачьего сердца», было куда безопаснее, чем идеологически не опробированного Достоевского. Но скоро стало понятно, что с литературным аскетизмом надо завязывать.
Страна массово училась читать. Бросать решили в первую очередь классиков. В начале 1918 года был составлен и утвержден список из 58 имен столпов мировой литературы с учетом их «близости трудовому народу». Дешевые, а зачастую и вовсе бесплатные сборники классической прозы, напечатанные стертым шрифтом на оберточной бумаге, в массовом порядке были вброшены в жаждущую знаний массу.
В 1919-м список расширился до 1500 наименований. Спасибо Горькому, Блоку, Замятину, Чуковскому! Если бы не они, читать бы нам с вами все ту же переписку Энгельса. Уже к 1931 году общий тираж книг в 10 раз превысил тираж 1913 года.
При этом Луначарский требовал, чтобы литература помогала читателю «расширить горизонт знаний, чувств жизни, она должна быть написана простым языком, доставляющим при чтении наслаждение». На пике популярности в 30—50 годы оказались книги о вечном и большом. В литературе искали нравственной опоры, чувства самоуважения и изображения тех человеческих качеств, которые помогают выжить в условиях с жизнью несовместимых. Максимальная популярность «Гамлета», например, четко совпадает с годами Великой Отечественной войны.
Потребность в мучимом сомнениями принце была столь велика, что за одно десятилетие в канун 40-х в СССР выходят четыре перевода «Гамлета», самый знаменитый, пастернаковский — в 1941-м. А между тем официальная критика подавала Гамлета как «героя нисходящего класса», у которого «отсутствует положительная программа». Начиная с 20-х годов в СССР шел эксперимент по формированию нового человека и его культурного кода, и просвещение здесь шло рука об руку с жестоким насилием. Но это не было похоже на позднейшие описания тоталитаризма: новояз у Оруэлла уничтожал саму возможность подумать о свободе, а вот советская идеология, наоборот, требовала, чтобы «переделываемый» народ мыслил в категориях свободы.
Читатель учился благородству у Гамлета, совести — у Достоевского, чести — у «Двух капитанов» и чувству юмора — у Остапа Бендера. Советский десятиклассник послевоенных лет был воспитан не только марксизмом, но и классической литературой. В России все мои книги украдены и издаются огромными тиражами», — говорил Эрих Мария Ремарк. Тогда он вряд ли понимал, чем стало его творчество для советского читателя 60-х.
Аполитичная неприкаянность потерянного поколения, послевоенная рефлексия и, главное, новое, «человеческое» измерение сделали его «Трех товарищей» настолько культовыми, что появились «антиремаркисты». Они жаловались на то, что советские молодые люди дебоширят, называя друг друга Роберт, Отто и Готфрид, а водку — ромом, и опасно гоняют на раздолбанных «запорожцах», этих призраках шоссейных дорог. Официальные критики обвиняли Ремарка в моральном релятивизме и безыдейности, а читатель ощущал пустоту на месте прежних политических идеалов и остро нуждался в разговоре о чувствах. Литературовед и диссидент Лев Копелев вспоминает, как на читательской конференции молодой человек говорил: «Мне очень нужен Ремарк...
У нас был Сталин, все в него верили, и я верил в него, как в бога. Даже не мог себе представить, что он в туалет ходит. А потом оказалось, что он сделал столько ужасного, убил стольких людей. Наша молодежь больше не верит в комсомол, многие и в партию не верят.
Потому Ремарк и влияет. Его герои тоже испытывали большие разочарования. И он это прекрасно показывает». Судя по результатам нашего опроса, хрущевская оттепель осталась в массовой культурной памяти именно переводными публикациями зарубежных писателей.
Самиздат тогда только зарождался, а доступная советская литература была еще очень подцензурной — единственной по-настоящему важной темой, которая по-честному отразилась в ней, была война. Разоблачение культа личности, репрессии, даже запрещенный «Доктор Живаго» — все это всплывет и закрепится в сознании позже, в 80-е, и даже такое знаменательное событие, как публикация в «Новом мире» повести «Один день Ивана Денисовича» в 1962 году, — исключение, которое не вошло в мир советского человека достаточно прочно, чтобы остаться там до сегодняшнего дня. А вот романы Сэлинджера, Хемингуэя, Брэдбери остались. И все эти книги — о человеческом поступке, о непафосном подвиге и личной свободе на краю гибели.
Не об истории, а о человеке в истории. Как сказано в предисловии к роману «Прощай, оружие» любимого шестидесятниками Хемингуэя, «автор этой книги пришел к сознательному убеждению, что те, кто сражается на войне, самые замечательные люди, и чем ближе к передовой, тем более замечательных людей там встречаешь; зато те, кто затевает, разжигает и ведет войну, — свиньи». Почти все переводные книги, которые попадали в печать, преподносились как «критика продажного капиталистического общества», но советского читателя мало занимала идеология.
Поразительная работоспособность! Издательство «Альпина нон-фикшн» «Настройщик» Дэниела Мейсона Викторианская эпоха, над Лондоном сеется мелкий дождь, а Эдгар Дрейк, настройщик роялей фирмы «Эрар», скромный обыватель и образцовый семьянин, получает от имперских властей волнующее и вместе с тем абсурдное предложение. Он должен отправиться в Бирму, забраться в самые глухие джунгли для того, чтобы настроить там рояль, принадлежащий эксцентричному и немного загадочному доктору, работа которого очень важна для колониальной администрации. Путешествие Эдгара Дрейка в «сердце тьмы» — это сразу и знаменитая повесть Джозефа Конрада, вывернутая наизнанку, и философская притча, и — что особенно удивительно — захватывающий детектив в экзотических декорациях. Таким образом, великосветскому российскому обществу начала XIX века угрожают не только наполеоновские штыки, но и соседские клыки. Прекрасная в своей бестолковости книга: миллион очень влюбчивых персонажей, тонны сюжетного мельтешения, но все это пучком распушенных нитей обрывается на полпути — даже не надейтесь, что у путешествия есть точка назначения.
Потому просто наслаждайтесь пейзажами за окном: у Яковлевой прозрачнейший язык, доставляющий прямо-таки физиологическое удовольствие. Когда еще такое читать, как не летом.
Федор Достоевский «Преступление и наказание» 4. Лев Толстой «Война и мир» 5. Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц» 6.
Михаил Лермонтов «Герой нашего времени» 7. Илья Ильф, Евгений Петров «Двенадцать стульев».
Недавно он избил собственного друга, и теперь мальчика грозят исключить из школы. С каждым месяцем Робину становится всё хуже, и отчаявшийся Тео решает обратиться к экспериментальному методу лечения. С помощью нейронной обратной связи Робин начинает контролировать свои эмоции, взаимодействуя с моделью, основанной на образе эмоций его покойной матери… Роберто Боланьо — 2666 Роберто Боланьо прожил интересную, насыщенную, но несправедливо короткую жизнь, а до массового читателя его книги дошли уже после смерти автора.
Но после себя Боланьо успел оставить настолько яркое и богатое наследие, что его уже успели назвать лучшим испаноязычным писателем со времён Сервантеса. А во главе этого наследия лежит, разумеется, «2666» — огромный, амбициозный и масштабный роман, признанный лучшей книгой года по версии десятка авторитетных изданий и завоевавший награду Национальной книжной премии критиков США. Роман «2666» состоит из пяти частей, каждая из которых написана в своём жанре и обладает своими героями. И пути всех этих героев пересекаются в городке Санта-Тереза, расположенном на мексикано-американской границе. Именно здесь живёт каталонский учёный, медленно сходящий с ума из-за беспокойства о судьбе дочери.
Сюда направляют писать репортаж о боксёрском поединке американского журналиста, который ничего не смыслит в спорте. Сюда съезжается несколько уважаемых в литературном мире академиков, разыскивающих легендарного писателя-отшельника. Здесь, в конце концов, скрывается тот самый легендарный писатель-отшельник. А ещё этот город таит страшную тайну. Здесь регулярно убивают женщин.
Количество погибших растёт с каждым днём, но власти ничего не могут поделать с неуловимым убийцей. Пять частей, пять жанров, десятки действующих лиц, масштабная география событий — всё это «2666», загадочная постмодернистская головоломка и один из главных романов начала XXI века. Дэвид Фостер Уоллес — Бесконечная шутка «Бесконечная шутка» — это один из последних великих романов XX века, книга, который навсегда изменила американскую литературу и обновила все представления о том, на что вообще способен жанр романа. Это одновременно чёрная комедия, острая сатира и философский роман идей. Действие «Шутки» разворачивается в недалёком будущем в мире, которым правят корпорации, размещающие рекламу даже в названиях месяцев.
Пациенты реабилитационной клиники, студенты теннисной академии, правительственные агенты и члены террористической ячейки отправляются на поиски мастер-копии фильма. По слухам, фильма этот настолько опасен, что любой, кто его посмотрит, немедленно умрёт от невообразимого блаженства.
Книги обязательные к прочтению: топ 100 лучших книг
Здесь регулярно убивают женщин. Количество погибших растёт с каждым днём, но власти ничего не могут поделать с неуловимым убийцей. Пять частей, пять жанров, десятки действующих лиц, масштабная география событий — всё это «2666», загадочная постмодернистская головоломка и один из главных романов начала XXI века. Дэвид Фостер Уоллес — Бесконечная шутка «Бесконечная шутка» — это один из последних великих романов XX века, книга, который навсегда изменила американскую литературу и обновила все представления о том, на что вообще способен жанр романа.
Это одновременно чёрная комедия, острая сатира и философский роман идей. Действие «Шутки» разворачивается в недалёком будущем в мире, которым правят корпорации, размещающие рекламу даже в названиях месяцев. Пациенты реабилитационной клиники, студенты теннисной академии, правительственные агенты и члены террористической ячейки отправляются на поиски мастер-копии фильма.
По слухам, фильма этот настолько опасен, что любой, кто его посмотрит, немедленно умрёт от невообразимого блаженства. Алан Мур — Иерусалим Алан Мур прежде всего известен читателям как автор культовых комиксов «Хранители», «V — значит vендетта» и «Из ада». Но в последние годы он решил стать литератором, и вышедший из-под его пера роман «Иерусалим» стал настоящим событием в литературном мире.
Это яркий калейдоскоп литературных форм и стилей, от жестокого реализма до экстравагантной детской сказки, от современной театральной пьесы до высокой мистики. Среди его героев есть святые и безумцы, ангелы и демоны, живые и мертвые, странники, проститутки и грешники. Все они — персонажи невероятно сложного гобелена, представляющего абсолютную и вечную человеческую жизнь во всей её изысканной, ужасной, комической и трагической красоте.
Нортгемптон, Великобритания. Некогда этот город был столицей саксонских королей, подле него прошло последнее сражение в войне Алой и Белой Розы, и здесь же разворачивается настоящая битва между жизнью и смертью, временем и людьми. И на фоне этой неравной схватки разворачивается история семьи Верналлов, семьи, с которой когда-то говорило небо… Ник Харкуэй — Мир, который сгинул «Мир, который сгинул» — это оригинальная, уникальная, величественная, массивная и эпическая книга, которой вполне по силам стать современной классикой.
В ней заметно влияние Дугласа Адамса и П. Вудхауса, своим мрачным юмором она напоминает Курта Воннегута, а энергией — «Уловку-22». Гонзо Любич и его лучший друг неразлучны с рождения.
Они вместе выросли, вместе учились и вместе отправились на войну, которая привела к концу света.
Литературный стиль русского мелкопоместного дворянства эпохи нарастания торгово-промышленного капитала Гоголь. Стиль русского среднепоместного дворянства середины XIX века Тургенев. Литературный стиль русского крупнопоместного дворянства второй половины XIX века Толстой. Литературный стиль середины XIX века Достоевский. Литература поднимающейся крупной торгово-промышленной буржуазии Гончаров. Литература русской мелкой буржуазии конца XIX века Чехов ».
Хотя эта концепция не похожа на ту, которую знаем мы, набор классиков уже практически тот же — сформированный интеллигенцией в 1860-е. Но, с точки зрения Переверзева, писатель в принципе не может придумать что-либо, выходящее за рамки мышления его класса. Этот подход не устраивал идеологов РАППа Российская ассоциация пролетарских писателей , которые были «за идеи». Начинается кампания против «переверзевщины» — Луначарский и Лебедев-Полянский на конференции словесников в 1929 году выступают против «вульгарного социологизма». По итогам этих дискуссий в 30-е и начинает формироваться школьная программа, которую мы знаем сейчас. Программа эта пишется на основе того же шестидесятнического канона, который становится уже официальным. С некоторыми поправками — например, из этого набора были выброшены недостаточно прогрессивные Лесков и Тютчев, а также Достоевский, который очень не нравился Ленину: «На эту дрянь у меня нет свободного времени», «Морализирующая блевотина», «Перечитал книгу и швырнул в сторону».
Достоевский будет запрещен вплоть до 50-х годов, потом вернется в программу с повестью «Бедные люди» и уже при Хрущеве — с «Преступлением и наказанием». Портрет Раскольникова В остальном на протяжении всего XX века и до сих пор школьная программа по литературе XIX века останется практически без изменений. Зато радикально изменится пантеон XX века. Если интеллигенция царских времен ввела в канон Пушкина и Лермонтова вместо Тредьяковского и Карамзина, то новые шестидесятники, получив свободу, сбросили с парохода современности «Поднятую целину» и включили в список произведений для 11-го класса «Реквием» Ахматовой, «Один день Ивана Денисовича» Солженицына и стихи Пастернака. Но для того чтобы сформировался настоящий государственный канон, нужно, чтобы произошло идеологическое устаканивание. Для этого нужен какой-нибудь Сталин или Николай I. У нас же сейчас идеологический разброд, и о государственном каноне речь идти не может.
И слава богу. Похвалишь, а потом окажется, что плохая. Неприятностей не оберешься. Или обругаешь, а она вдруг окажется хорошей? Ужасное положение! И только через два года критики узнают, что книга, о которой они не решились писать, вышла уже пятым тиражом и рекомендована Главполитпросветом для сельских библиотек». Это отрывок из фельетона Ильфа и Петрова, вышедшего в 1930-м году в журнале «Чудак».
Примерно в таком же положении находились и тогдашние читатели, учителя литературы, издатели и даже идеологи политпросвета. Тут же было закрыто большинство частных издательств. В 1918-м бороться с печатным инакомыслием начал Революционный трибунал печати. В такой обстановке читать переписку Энгельса с Каутским, как бывший пес Шариков из «Собачьего сердца», было куда безопаснее, чем идеологически не опробированного Достоевского. Но скоро стало понятно, что с литературным аскетизмом надо завязывать. Страна массово училась читать. Бросать решили в первую очередь классиков.
В начале 1918 года был составлен и утвержден список из 58 имен столпов мировой литературы с учетом их «близости трудовому народу». Дешевые, а зачастую и вовсе бесплатные сборники классической прозы, напечатанные стертым шрифтом на оберточной бумаге, в массовом порядке были вброшены в жаждущую знаний массу. В 1919-м список расширился до 1500 наименований. Спасибо Горькому, Блоку, Замятину, Чуковскому! Если бы не они, читать бы нам с вами все ту же переписку Энгельса. Уже к 1931 году общий тираж книг в 10 раз превысил тираж 1913 года. При этом Луначарский требовал, чтобы литература помогала читателю «расширить горизонт знаний, чувств жизни, она должна быть написана простым языком, доставляющим при чтении наслаждение».
На пике популярности в 30—50 годы оказались книги о вечном и большом. В литературе искали нравственной опоры, чувства самоуважения и изображения тех человеческих качеств, которые помогают выжить в условиях с жизнью несовместимых. Максимальная популярность «Гамлета», например, четко совпадает с годами Великой Отечественной войны. Потребность в мучимом сомнениями принце была столь велика, что за одно десятилетие в канун 40-х в СССР выходят четыре перевода «Гамлета», самый знаменитый, пастернаковский — в 1941-м. А между тем официальная критика подавала Гамлета как «героя нисходящего класса», у которого «отсутствует положительная программа». Начиная с 20-х годов в СССР шел эксперимент по формированию нового человека и его культурного кода, и просвещение здесь шло рука об руку с жестоким насилием. Но это не было похоже на позднейшие описания тоталитаризма: новояз у Оруэлла уничтожал саму возможность подумать о свободе, а вот советская идеология, наоборот, требовала, чтобы «переделываемый» народ мыслил в категориях свободы.
Читатель учился благородству у Гамлета, совести — у Достоевского, чести — у «Двух капитанов» и чувству юмора — у Остапа Бендера. Советский десятиклассник послевоенных лет был воспитан не только марксизмом, но и классической литературой. В России все мои книги украдены и издаются огромными тиражами», — говорил Эрих Мария Ремарк. Тогда он вряд ли понимал, чем стало его творчество для советского читателя 60-х. Аполитичная неприкаянность потерянного поколения, послевоенная рефлексия и, главное, новое, «человеческое» измерение сделали его «Трех товарищей» настолько культовыми, что появились «антиремаркисты». Они жаловались на то, что советские молодые люди дебоширят, называя друг друга Роберт, Отто и Готфрид, а водку — ромом, и опасно гоняют на раздолбанных «запорожцах», этих призраках шоссейных дорог. Официальные критики обвиняли Ремарка в моральном релятивизме и безыдейности, а читатель ощущал пустоту на месте прежних политических идеалов и остро нуждался в разговоре о чувствах.
Литературовед и диссидент Лев Копелев вспоминает, как на читательской конференции молодой человек говорил: «Мне очень нужен Ремарк... У нас был Сталин, все в него верили, и я верил в него, как в бога. Даже не мог себе представить, что он в туалет ходит. А потом оказалось, что он сделал столько ужасного, убил стольких людей. Наша молодежь больше не верит в комсомол, многие и в партию не верят. Потому Ремарк и влияет. Его герои тоже испытывали большие разочарования.
И он это прекрасно показывает». Судя по результатам нашего опроса, хрущевская оттепель осталась в массовой культурной памяти именно переводными публикациями зарубежных писателей.
Но все не так страшно, если заметить, что мы разбили все это богатство по возрастным категориям, которые охватывают по несколько школьных лет. А еще оставили подсказки для школьников: жирным шрифтом выделены авторы и их тексты, которые обязательны для программного изучения, а значит для школьных уроков литературы придется прочитать хотя бы краткое содержание.
Ну или посмотреть фильмы. Но все же знают простую истину: книга — лучше! Литература для дошкольников.
Элиот использует маленький вымышленный городок в качестве модели всей цивилизации, исследуя природу любви, целостности, семьи, добродетели и порока. Центральный персонаж — Доротея — сущий ангел, или, по крайней мере, хочет такой быть. Да только ирония состоит в том, что выбор правильного пути для праведных поступков — это именно то, что приводит ее во множество неприятностей. Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Это поистине образчик английской литературы. И если бы великий Лев Толстой родился вВеликобритании, он бы точно написал что-то подобное.
К счастью, это сделала Элиот, подарив миру то, что Виржиния Вульф позже назовет «одним из немногих английских романов, написанных для взрослых». Читать отрывок 9. Пусть вас не пугают его объемы и репутация сложного и многослойного произведения. Он определенно должен понравиться, хоть в школе и вызывал у многих трепет и чего греха таить? Да, он попал в наш обзор гениальных романов, которые так не хотелось читать в детстве. Как ни печально, «Война и мир» — феноменальный труд Льва Николаевича Толстого — остается недооцененным широкими массами, поскольку знакомство с ним происходит в слишком юном возрасте.
А ведь это книга не для подростков! Рассказывая о ранних годах своего века, Толстой описывает группу русских аристократов, столкнувшихся с вторжением армии Наполеона. Хотя многочисленные батальные сцены в романе довольно таки яркие и кровавые, книга превосходит себя в моменты описания конфликтов в человеческих отношениях. В конце концов, автора более всего интересовало одно предположение — как можно не затронуть нравственность, столкнувшись с дефектами этого порочного мира. Глубокое понимание души человеческой во всех ее стремлениях — благих или порочных — даровало Толстому всемирное признание. Не удивительно, что такое множество писателей сравнивали Толстого с Шекспиром хотя самому Толстому Шекспир никогда не нравился.
Найдите для него время, и вы поймете, что не зря его так хвалят, и зря вы не прочитали его в школе. Читать отрывок 10. Но этот мизантроп также стоит за одним из наиболее чувственных и трогательных образов женской жизни, когда-либо написанных. Не зря «Госпожа Бовари» возглавляет списки важнейших произведений подобного жанра. Муж Эммы Бовари — классический милый парень — надежный, поддерживающий и абсолютно скучный. И вот Эмма отчаянно жаждущая страсти и волнений , бросается в омут сменяющих друг друга интрижек, неизбежным результатом которых становится трагедия.
Публикация этой изысканной книги спровоцировала скандал в ханжеском обществе, а французские прокуроры и вовсе потребовали запретить ее за непристойность. Вместо этого она стала бестселлером, а ее чистый, свежий стиль повлиял на множество писателей поздних времен. Этот стиль стал результатом маниакального перфекционизма Флобера. Он мог неделю писать одну страницу, переписывая каждое предложение, пока все не казалось ему идеальным. Плодом кропотливого труда стала история об адюльтере и причинах, толкающих людей на измену и предательство. Читать отрывок 11.
Автор являет нам мысли и души героев «Преступления и наказания», позволяя увидеть их истинный облик — то отталкивающий своей аморальностью, то пленяющий своим благородством. И вот мы уже проникаемся сочувствием и уважением к уличной девке, а на деле — добрейшей девушке, торгующей собственным телом в отчаянной попытке прокормить семью. Безусловно, ключевым в романе является образ Раскольникова. Быть может, каждого из нас порой терзали те же тягостные мысли, что не давали покоя Родиону. Родион Раскольников — талантливый юноша, вынужденный влачить жалкий образ жизни из-за нехватки средств. Доведенный до отчаяния нищетой, Родион все чаще задумывается о смысле бытия и о своем праве лишить человека жизни.
Его жертвой оказывается жадная старуха-процентщица, для которой чужая беда становится способом наживы. Однако тщательно продуманный план преступления рушится, когда сестра ростовщицы некстати возвращается домой, став свидетельницей ужасной сцены. Читать отрывок 12. Сегодня он известен, как один из первых и наиболее сочувствующих романов о британских евреях. Милый и красивый Даниэль Деронда спасает обаятельную певицу от самоубийства, не дав ей прыгнуть в Темзу, что ведет к их знакомству и присоединению Деронда к еврейской общине в Лондоне. Элиот ловко сплетает саморазвитие Даниэля с историей Гвендолин — молодой женщины, изначально представшей в образе испорченной обществом девицы.
Топ-100 книг
По мнению академиков РАН каждый должен прочесть 357 книг. Очень сложно сравнивать между собой книги, которые признаны настоящей классикой и жемчужиной русской литературы, и всё же мы хотим представить вам список из 50 самых выдающихся книг русских классиков. 100 книг, которые должен прочесть каждый.
10 книг, которые должен прочитать каждый
Видимо, других книг он не читал... Очень жаль... А в этом списке даже Евгения Онегина нет! И с «преступлением и наказанием» автор лишка хватил.
Гораздо ценее было бы «Идиота» прочесть. Мне не понравилась ваша подборка бессистемная, видно с какого то рейтинга списана. И не должна я их читать..
И вообще свести всю мировую литературу к 22 книгам, весьма спорным. Насколько убогим был бы кругозор человека, который бы и вправду ограничился этими книгами. Столько нового и интересного...
В литературе, как и в музыке, у каждого свои предпочтения, и утверждать, что тот, кто не слушал Моцарта «Женитьба Фигаро» не может жить дальше, так же глупо, как и советовать к прочтению вышеобозначенную ересь.
Разгадка мистических событий происходит совершенно неожиданно. Подруга Харпер раскрывает трагическую правду, тем самым вызывая в читателе бурю эмоций и негодований. Тихое место больше таковым не кажется.
Клэй Джонсон молод, красив, успешен в спорте. Вокруг именитого юноши всегда толпа из журналистов и фанаток. Его очаровательная улыбка свела с ума не одну юную пассию. Вот только Клэй безумно страдает о своей единственной недотроге, которая решила бросить его.
Вернуть за 24 часа все назад, как было — вот его план. Но как? На помощь приходит общая знакомая, которая так же, как и Клэй мечтает влюбить в себя парня. Судьба благосклонна к авантюристам, но все пошло не по плану.
Есть оказывается в наших сердцах «слепая зона», возможно она и отвечает за искренние чувства. История повитухи», Наталья Елецкая «Айбала. История повитухи», Наталья Елецкая. Главная героиня городского романа родилась в горном ауле Дагестана.
Считая себя «уродиной», дает себе установку: не выходить замуж, пока не получит должного медицинского образования. Дочь местной повитухи из многодетной семьи решила стать профессиональной акушеркой. Затем учится в медучилище и получает диплом акушерки. События разворачиваются во времена Чернобыльской катастрофы.
Девушка оказалась в эпицентре сложных медицинских решений. Она работает с другими врачами, оказывая помощь пострадавшим от аварии на Чернобыльской АЭС. Оставлять ли получившим облучение женщинам ребенка или рекомендовать медицинские операции? Елецкая вместе с героиней заставляет задуматься о смысле своего предназначения.
Айбала решает вернуться в свой аул, и неожиданно находит счастье в личной жизни. Евгения Селищева - гид и писатель, проживает в Италии более 15 лет. Она раскрывает нам секреты Южной Италии.
Книги 24 ноября 2020 149695 Топ-10 книг, которые должен прочитать каждый В нашей подборке мы собрали выдающиеся произведения, которые стоит прочитать каждому.
Эти книги помогут найти ответы на многие вопросы и лучше понять окружающий мир. Над пропастью во ржи Автор: Джером Д. Сэлинджер В книге от лица 16-летнего юноши по имени Холден откровенно рассказывается о его обострённом восприятии американской действительности, а также неприятии общих канонов и морали современного общества. Автор: Джейн Остен Психологический роман, центральное место в котором занимает обычная английская семья с небольшим достатком: супруги Беннет и их пять дочерей.
Они милы, умны, правильно оценивают свое положение в обществе. Автор: Фрэнсис Скотт Фицджеральд «Великий Гэтсби» - изысканная и удивительно живая история «пути наверх» сильного мужчины, искренне считавшего, что достигший вершин власти и богатства автоматически обретает и счастье. Человека, чья утрата иллюзий была медленной - и очень жестокой...
Этот список отвечает также на ключевой запрос большинства людей: что почитать из классики, чтобы повысить свой культурный уровень. В этом списке главные ключевые произведения русской литературы. Конечно, здесь встречаются — и много — хитов зарубежной классики. Это очередное подтверждение того, что глобальные темы интернациональны. А знаменитый на весь мир «Гарри Поттер» стал любимцем не только детей, но и взрослых именно потому, что в каждом из нас продолжает жить внутренний ребенок, который верит в обязательную победу добра над злом.
Кстати, этим списком вы также сможете пополнить свою коллекцию ключевых цитат из великой литературы. В каждой карточке произведения вы удивите одну цитату. Она — классика из данной книги.
100 главных книг для образованного человека
Мне кажется, каждый должен прочитать хотя бы одну книгу на эту тему, чтобы понимать, на что способны люди, одурманенные изуверской идеологией. Известный афоризм гласит: «Для того чтобы стать умным, достаточно прочитать десять книг, но чтобы найти их, нужно прочитать тысячи». Мы собрали ТОП сто лучших книг зарубежных и русских писателей, которые должен прочитать каждый образованный человек для своего развития. Очень сложно сравнивать между собой книги, которые признаны настоящей классикой и жемчужиной русской литературы, и всё же мы хотим представить вам список из 50 самых выдающихся книг русских классиков. Мы подготовили книги, которые стоит прочитать каждому, вне зависимости от пола и возраста.
Топ-10 книг, которые должен прочитать каждый
Список книг двухсот авторов, которые должен прочитать каждый школьник, получающий образование на русском языке. Известный афоризм гласит: «Для того чтобы стать умным, достаточно прочитать десять книг, но чтобы найти их, нужно прочитать тысячи». Рассказываем о лучших, на наш взгляд, книгах, вышедших в России в 2023-м: от романов Мишеля Уэльбека, Алексея Иванова и Виктора Пелевина до «Подлинной истории Константина Левина» Павла Басинского.