Напишите сочинение-рассуждение. В сочинение надо привести два примера аргументы.
Сочинение по тексту кухаревой въехали в город снова раздался
Чтобы подчеркнуть близость между ними, приводится ряд примеров их совместного времяпрепровождения. Они вместе выполняют работу по дому, гуляют, сумерничают, ведут беседы обо всем на свете и так далее. Кроме того, в тексте отмечена воспитательная роль матери, роль жизненного наставника, человека, к которому можно обратиться с вопросом о том, как вести себя при тех или иных жизненных обстоятельствах. Приведен пример ситуации, возникшей у ребенка в школе, когда учительница обязала его составить список товарищей, которые плохо себя вели на переменах. Мальчик не знал, как ему быть. Мать помогла найти решение проблемы. Эти примеры указывают на то, что мама и сын неразлучны как физически, так и ментально.
Я пожелала им удачи и успеха на экзамене. Я знала, что они могут справиться с этим испытанием, если будут уверены в себе и будут готовы к экзамену. Когда машина уехала, я почувствовала глубокое уважение к участникам ЕГЭ. Я понимала, что они проходят через очень трудный период своей жизни, и я была готова помочь им в любой момент.
Чтобы этого точно не произошло, я рекомендую при анализе связи-дополнение использовать слова «не только, но и» или «кроме того», обозначая что-то объединяющее примеры. Например, так: «Примеры дополняют друг друга. Героиня была готова игнорировать не только усталость, но и смертельную опасность — эти два фактора не смогли заставить жену отказаться от ухода за любимым человеком». Отсылка к содержанию первого примера Отсылка к содержанию второго примера Объединяющая примеры мысль, из-за которой мы выделили связь-дополнение. Писать обоснование собственного мнения, опираясь на пример из исходного текста, можно, но я настоятельно рекомендую так не делать — замучитесь на апелляции доказывать, что это не запрещено. Не так уж сложно дать ряд логических суждений или привести собственный пример откуда угодно, хоть из любимого сериала, благо тема достаточно простая. На этот вопрос отвечает Светлана Александровна Алексиевич в тексте. Чтобы привлечь внимание читателей к поставленной проблеме, автор пишет о беде, случившейся с ее мужем. Пораженный острой лучевой болезнью, Василий лежал в специальной барокамере, «за прозрачной плёнкой, куда заходить не разрешалось, поскольку уровень радиации был очень высокий». Многие санитары не обслуживали таких пациентов, как он, ссылаясь на нехватку защитных костюмов, но героиня была готова быть рядом с любимым при любых условиях. Становится ясно: ничто не может разлучить по-настоящему верных супругов. Важен также фрагмент текста, где героиня повествует о том, как кто-то пытался переубедить ее навещать мужа под предлогом того, что она сама могла заразиться радиацией. Однако рассказчица настойчиво повторяла собеседнику: «Я его люблю! Я его люблю! Читатель понимает: чтобы облегчить страдания своего возлюбленного, человек даже может рискнуть собственной жизнью. Примеры дополняют друг друга. Они позволяют осознать: близкие люди стараются всегда быть рядом и переживают любые невзгоды вместе. Светлана Александровна Алексиевич считает, что преданный человек способен совершать поистине самоотверженные поступки во имя любимого. Я согласна с позицией белорусского прозаика. Если супруг ставит интересы дорогого ему человека превыше всего, он действительно его любит. Например, Джим и Делла из новеллы О. Генри «Дары волхвов», несмотря на нехватку денег, пожертвовали самыми ценными для них вещами, чтобы осчастливить друг друга рождественскими подарками. В конце произведения герои поняли: их главное богатство — любовь, которую они бережно хранили в своих сердцах.
В заключение, мой родной город — это место, где я чувствую себя дома. Каждый раз, когда я подъезжаю к нему, я понимаю, что это место навсегда останется в моем сердце и душе. Я благодарен ему за все, что он мне дал, и я буду всегда любить его и помнить о нем.
Примеры сочинений ЕГЭ 2024 по русскому языку
(1) К дому подъехала машина, оттуда вышли девушка в длинном белом платье и пожилая женщина в тёплом пальто. Реальные тексты сочинения ЕГЭ 2012 г. В помощь учителям, работающим в 10-11 классах. Сочинение ЕГЭ проходит во второй половине экзамена по русскому языку, после выполнения заданий по грамматике и лексике. началом сочинения. Сочинение из сборника Цыбулько на 2023 год 1 вариант: Подъезжая к родному гнезду я не узнавал себя? КОНКУРС на лучшее сочинение ЕГЭ |_КОНКУРС на лучшее сочинение ГИА Инновации в обучении Школьный юмор Раздел предложений Проверенные работы.
Сочинение ЕГЭ 2019 по тексту Можаева. Проблема халатного отношения людей к ценностям
| Пример сочинения ЕГЭ по этому тексту | Так, щёки пожилой женщины разрумянились от волнения, она смотрела на происходящее не отрываясь, после каждой фразы ведущего растроганно кивала головой. |
| Сочинение ЕГЭ 2023 | Несколько лет назад в Петербург приехала.. по тексту Н.С. Лескова | Текст Т. Тэсс для написания сочинения ЕГЭ задание 27 к дому подъехала машина оттуда вышли девушка по русскому языку 11 класс работа №2 статград от 27 октября. |
| Сочинение ЕГЭ 2024 | Примеры сочинений ЕГЭ по русскому языку. Сочинение ЕГЭ по новому формату 2021-2022 г. с выделением его элементов. |
Сочинение егэ подъезжая
Раскрывая проблему роли малой родины в жизни человека, автор ведёт повествование от первого лица. Рассказчик подъезжает «к родному гнезду» и испытывает радостные чувства, когда видит родную деревню, где протекало его детство. Этот пример говорит о том, что встреча с родительским домом после долгой разлуки вызывает в нас тёплые чувства, освобождает от тягостных переживаний, смягчает душу. Кроме того, встреча с родными людьми тоже благотворно воздействует на человека, в нём пробуждается с особенной силой любовь к матери, возникает желание обнять родного человека, поблагодарить за снисходительность и милосердие. Видит рассказчик и старого слугу Николая, который всегда относился к нему, как сыну. Он вспоминает, как Николай водил его по рощам и полям, рассказывал удивительные истории и сказки. Из этого следует, что малая родина — это не только дом, природа, окружающая его, но и родные люди, которые сопровождали его в детстве в начале жизненного пути.
Именно об этом рассуждает автор текста - Татьяна Тэсс, советская писательница, журналист и публицист. Чтобы более точно ответить на этот вопрос, автор приводит в пример случай из жизни. Однажды Татьяна Тэсс у входа в ЗАГС увидела невесту и её мать, поразившую автора своим искренним и неподельным взглядом, полным любви и доброй грусти: "После каждой фразы она растроганно кивала головой, соглашаясь: «Так… так…» Лицо её, залитое слезами, поразило меня своей нежностью и внутренней силой. В умении вовремя отпустить ребёнка с искренним желанием сделать его счастливым заключается материнская любовь.
В любом случае, подъезд машины к дому — это событие, которое не оставит равнодушным никого. Оно может быть как приятным, так и вызывать беспокойство. Главное, чтобы мы умели правильно реагировать на такие ситуации и не паниковать, а сохранять спокойствие и рассудительность. Навигация по записям.
В результате он приехал на работу на 10 минут раньше обычного. Во сколько раз скорость машины больше скорости инженера?
В 10 раз.
Сочинение егэ по тексту татьяны тэсс к дому подъехала машина
(1) К дому подъехала машина, оттуда вышли девушка в длинном белом платье и пожилая женщина в тёплом пальто. Готовые сочинения (36 вариантов) по пособию И.П. Цыбулько, задание 27, для подготовки к ЕГЭ 2024 года по русскому языку. Они вместе выполняют работу по дому, гуляют, сумерничают, ведут беседы обо всем на свете и так далее. Я возвращался домой пустыми переулками станицы; месяц, полный и красный, как зарево пожара, начинал показываться из-за зубчатого горизонта домов; звёзды спокойно сияли на тёмно-голубом своде, и мне стало смешно, когда я вспомнил.
К дому подъехала машина оттуда вышли сочинение
2. Машина медленно подъехала к дому, издали было видно, как ее двигатель рычит и подпрыгивают пыльные колеса. Подъехала повозка к дому, вышли высаживать, а он как куль завалился, уж и закоченел, мертвый лежит, насилу из возка выпростали. 2. Машина медленно подъехала к дому, издали было видно, как ее двигатель рычит и подпрыгивают пыльные колеса.
Остались вопросы?
В заключение, мой родной город — это место, где я чувствую себя дома. Каждый раз, когда я подъезжаю к нему, я понимаю, что это место навсегда останется в моем сердце и душе. Я благодарен ему за все, что он мне дал, и я буду всегда любить его и помнить о нем.
Эти примеры указывают на то, что мама и сын неразлучны как физически, так и ментально. Они занимают главное место в жизни друг друга.
Позиция создателя текста не выражена явно, но мы можем догадываться, что Ф. Вигдорова хочет сказать, что описанная связь между матерью и ребенком — важнейшее условие нашей жизни. Именно она лежит в основе развития каждого новорожденного и воспитания личности. С автором нельзя не согласиться. Моя мама никогда не работала, поэтому большую часть времени я проводил в компании её.
Шофёр, выслушав мужчину, предложил: «Если негде будет ночевать — поезжай ко мне». Однако главный герой отказался, так как номер в гостинице был оплачен вперёд, но таксист всё равно назвал себя и дал адрес. Автор не случайно обращает наше внимание на шофёра, так как тот, узнав о проблеме незнакомых людей, сразу же предложил свою помощь. Но, как только главные герои сели на лавочку, к ним подъехала легковая машина, из которой вышел тот самый таксист. Ираклий, так звали шофёра, узнав, что билеты не восстановили, протянул Юрию сорок рублей, чего главный герой точно ожидать не мог. Поэтому, когда мужчина вернулся в Москву, он первым же делом отослал деньги своему спасителю. Грекова в данном тексте дополняет один поступок шофёра другим: сначала таксист, узнав о неприятностях мужчины и мальчика, приглашает их к себе домой, а потом даёт им деньги на билеты. А они, в свою очередь, делают это бескорыстно.
Они добавили еще пять минут к тем четырем годам своей настоящей жизни. И это было больше, чем несколько лет, которые они могли еще прожить, если бы не вышли в орденах и медалях в день Великой Победы. И мне их совсем не жаль. Я просто не смею унизить их своей жалостью. Я просыпаюсь на рассвете и иду бродить по пустым московским улицам. Уже светло, но еще горят уставшие за ночь фонари. На рассвете Москва пахнет росой. Роса лежит на стенах домов, на чугунных оградах парков, на бронзовых плечах памятников. Птицы — хозяева утренней Москвы. Их голоса звенят, как в лесу. По Красной площади, урча, ходит голубь. На рассвете мостовая перед храмом Василия Блаженного как луг — из-под булыжников торчит облитая росой трава. Днем ее примнут колеса автомобилей, но сейчас по мокрой траве ходит голубь и урчит. Ветер раздувает перья на его крыльях. Ветер несет запах цветов, и в тишине уже слышно жужжание пчел. А потом выползают на улицы трамваи и троллейбусы. Еще сонные, они идут усталой, мягкой походкой. Но вот первый солнечный луч вонзился в купол Василия Блаженного, и купол зазвенел тихим и оглушающим звоном и разбудил реку. Река проснулась, она заворочалась, подставляя солнцу свою остывшую за ночь чешую. В воде отразилось далекое облако, вниз упала тяжелая тень моста. Я иду вдоль реки. Роса высыхает на асфальте, дымятся деревья. Строится дом. Высоко у края стены стоит парень. Это Степка, мой сын. Он кладет кирпич, он осторожно ударяет по нему мастерком. И сразу же в ответ ему со всех сторон несутся другие такие же звуки. Они, как голуби, плывут над рабочей Москвой. Это Степка, мой сын, разбудил Москву. Вечером я стою у окна, жду Степку. В доме напротив сидит на подоконнике девушка, грустно глядит вниз, на улицу. Я знаю о ней многое и ничего не знаю. Я знаю, что она любит смеяться, и смех ее так знаком мне, так похож на смех Степкиной матери. Но почему каждый вечер она садится на подоконник и глядит вниз, будто ждет кого-то, а веселое, доброе ее лицо становится таким печальным? Я знаю, она ждет его, но он не идет и не идет… Она ждет Степку, и я жду. Но я знаю, как сделать, чтобы Степка скорее пришел, а она не знает. Я закрываю глаза — и вот через мгновение слышу его твердые шаги на пустой улице, слышу, как говорит он своим баском: «Привет! Она бежит к нему и смеется так, как умеет смеяться только она одна. Она и та, другая… Степке скоро двадцать лет. И мне было двадцать, когда я встретил ту, которую зовут его матерью… У озера Селигер есть деревня. Там много деревень, но их названия я стараюсь не вспоминать, потому что боюсь забыть одно: Пустошка. Когда мы пришли туда, там стояли только дома: люди ушли далеко к Осташкову, увезя свой скарб. А потом и домов не стало- одни пепелища. Но и за эти пепелища день и ночь шли бои. День… два… месяц… А потом наступило затишье. Мы вросли в землю, мы стали как духи земли, узнали ее запах и вкус, ее тепло и доброту. Вокруг блиндажа росла трава, и мы не топтали ее, мы ходили к своему дому по узкой тропинке, боясь поломать живой стебель. Кто научил нас понимать язык трав, я и не помню уже, но все мы умели говорить со стареющими осенними листьями, с кустами, облитыми росой, с цветами, пахнущими огнем. Блиндаж мы вырыли в лесу за деревней. Но лес скоро поредел, вершины сосен, срезанные снарядами, упали вниз. И трава поредела: утром и вечером каждый день в один и тот же час вражеские минометы били и били терпеливую землю вокруг наших блиндажей. Они вспахали ее. И тем осторожнее обходили мы уцелевшие травинки и обглоданные осколками кусты. С нами в тесном блиндаже жила мышь: ей тоже дала приют земля. Мышь была отважная, но скромная. Она не воровала хлеб, не залезала в консервы, она научилась сидеть в углу и ждать, как умная собака, подачки. Ночью она любила спать на портянках. Враг был рядом и был далеко. Узкая полоса земли, на долгие месяцы разделившая наши окопы, была начинена смертью. В нашем блиндаже жило семь человек. Каждую ночь мы ходили через эту натыканную минами полоску земли к окопам врага. Мы были разведчиками, мы получали на пятьдесят граммов водки больше, чем остальные солдаты, а изредка нам выдавали даже шоколад. Каждую ночь мы ползли к немецким окопам в надежде поймать «языка». Нам бы не надо шоколада и лишних граммов водки, нам бы паршивенький миноискатель, мы бы часто приводили бы «языков» Но не «языков» мы приводили, мы возвращались, таща на окровавленной шинели одного из наших товарищей. А на следующую ночь снова шли туда. Если бы у нас был миноискатель! Но у нас его не было — ведь шел тяжелый сорок первый год. Мы срубили деревце, обтесали его, и получился шест. Этот длинный скользкий шест заменил нам миноискатель. Мы шарили им перед собой, надеясь задеть мину и обмануть смерть. Шест елозил по земле, он скрежетал, как гусеница танка, он гремел в ночной тишине, как сто тысяч пушек, и враг перепугано бросал в небо желтые ракеты. И тогда не мы, а наши тени достигали его окопов. И вот начинал лаять пулемет, красные точки трассирующих пуль суетливо носились в разные стороны. А мы ползли вперед, закусив окаменевшие губ. Красные пули летели прямо на нас, а мы ползли… Мы и мертвые ползли бы вперед, но сержант командовал возвращаться. И снова мы тащили одного из нас на мокрой от крови шинели. Уже не семь нас было в блиндаже, а шесть. Мы возвращались, и там, где начиналась нейтральная полоса, возле наших окопов, нас ждала Анка, санинструктор. У нее были мягкие руки, нежные, как трава. Она знала много добрых слов, и, конечно, это она изобрела те простые, но загадочные своей исцеляющей силой слова; «Потерпи, миленький», - которые потом, как песня, облетели все фронты, все госпитали. Мне было двадцать лет, и я не знал других женских рук, кроме старых, натруженных рук моей матери. Но удивительно, руки Анки пахли, как руки матери. Она же была девчонка — ей девятнадцать было, но руки ее, знавшие столько страданий и смертй, были старше, были мудрее ее самой. Время на войне летит стремительно, как пуля, и одновременно тащится медленно, как ротный повар на своей кляче. Мы любили друг друга — я и наш санинструктор. Любовь наша была короткой и долгой, бесконечной — годы прошли, а мы вместе, всегда вместе. Мне было двадцать, и поэтому я верил в свою неуязвимость. Гибли мои друзья, но я знал: меня нельзя убить, нельзя потому, что мне двадцать лет, потому, что там, у наших окопов, ждет меня Анка. И я возвращался к ней. Я не шел в блиндаж спать: мы бродили с Анкой в синей мгле, уходили далеко к Пустошке, где ночь и день трещали, вспыхивая кладбищенскими огоньками, сотни раз перегоревшие пепелища. Горизонт горел зловещим и прекрасным огнем, а за ним глухо и размеренно ухали, ворчали, мололи человеческие жизни жернова войны. Над головой, где-то выше темных облаков, летели дальнобойные снаряды, мы слышали их шелестящий свист. Здесь, в Пустошке, при свете пепелищ, я первый раз поцеловал Анку. Щеки Анки, ее губы были как мох, как пух. И я удивился. И Анка поцеловала меня и тоже удивилась чему-то. Дни шли, недели шли… Все теперь знали о нашей любви и берегли нас, как остатки травы вокруг блиндажа. Что сделалось с Анкой, я понять не мог. Глаза ее светились даже в темноте, и ребята шутили, что надо на них вешать маскировочные шторы, иначе прилетят на огонь вражеские самолеты. Анка теперь ходила по земле осторожно, будто по камешкам шла через ручей, наклонив голову, словно прислушиваясь к чему-то. Однажды днем мы забрели с ней в Пустошку. Мы шли держась за руки и молчали, и оба улыбались неизвестно чему, просто от того, что были счастливы. За Пустошкой упала мина — в неурочный час начали немцы обстрел деревни: что они хотели от этого выгоревшего клочка земли, мне и сейчас непонятно, будто там был невесть какой важности стратегический объект, а не перегоревшие угли. Мы с Анкой побежали в лесок и легли за холмиком, пережидая обстрел. Выли мины, вздымая пепел, грязную землю. Анка лежала, опираясь на локти. Утром нам выдали по куску сахара, свой она давно сгрызла, но знала: я не съел, я берегу для нее. Но я не дал ей сахар. Не от жадности: я же берег для нее. И она не обиделась. А мины выли и выли, они ложились все ближе. Уже было слышно, как жужжат, будто рой пчел, осколки… - У нас будет сын, - сказала Анка, - слышишь, у нас будет сын! Он будет похож на тебя… А назовем его Степкой… Все это было так давно… Я просыпаюсь на рассвете и иду бродить по пустым московским улицам. На рассвете Москва пахнет бензином и бетоном. Степка строит дом. Скоро стены его запахнут краской. Осталось совсем немного — скоро, скоро построит дом Степка. Дом, пахнущий краской и хлебом… …Ничего не построит Степка! И ты его не жди, девочка на подоконнике. Он не придет никогда… - А назовем мы его Степкой… - проговорила Анка, и оба мы услышали жужжание осколка. Роса блестела на траве. А из травы у самой Анкиной головы торчала черная шляпка гриба. Тогда я почти не заметил его, этот гриб, но с годами он словно рос и рос в моей памяти. Почему я редко ходил в церковь и окрестился в двадцать пять лет? Наверное, поэтому и такая смерть? Кровь сочится медленно, не так, как от пулевого ранения, буду умирать долго... Это все, что он мог сделать. В желудке уже пятый день не было ни крошки, но он и не хотел есть. Нестерпимая боль в пробитых насквозь руках и ногах временно прошла. Две недели он не видел ничего, кроме земли и бетонированных стен подвалов, превращенных в зинданы. И вот он уже два часа парит в воздухе на легком ветру. В небе ни облачка, нестерпимая весенняя синева. Прямо под ним, у струящихся неровной змейкой окопов боевиков разворачивался серьезный бой. Бои за село Гойское шли уже вторую неделю. Как и раньше, боевики Гелаева заняли оборону по периметру села, скрываясь от артиллерии за домами местных жителей. Федеральные войска со штурмом не спешили, новые генералы больше полагались на артиллерию, чем на прорывы пехоты. Все-таки это была уже весна 1995 года. Сергей пришел в себя от удара ногой в лицо. Его принесли на носилках допрашивать боевики. Вкус солоноватой крови во рту и боль от выбитых зубов привели в чувство сразу. Дай, расстреляю! Он взялся за автомат. Два других с сомнением смотрели на Сергея. Один из них — а Сергей так и не узнал, что это был сам Гелаев, — сказал, как бы нехотя, постукивая палочкой по носкам своих новых адидасовских кроссовок: — Аслан, расстреляй его перед окопами, чтобы русские видели. Последний вопрос тебе, кафир: если примешь ислам душой и расстреляешь сейчас своего товарища, будешь жить. Тут только Сергей увидел еще одного связанного пленника, молодого русского парня лет восемнадцати. Его он не знал. У мальчишки руки были связаны за спиной, и он, как баран перед закланием, уже лежал на боку, скорчившись в ожидании смерти. Мгновение растянулось в целую минуту. Зачем такого хорошего парня расстреливать? Есть предложение получше! Вспомни историю, что делали гимры, наши предки, более ста лет назад…. Это произнес подошедший сзади боевик в новеньком натовском камуфляже и в зеленом бархатном берете с оловянным волком на боку. Сергей со своими отбитыми почками мечтал тихо заснуть и умереть. Больше всего он не хотел, чтобы ему ножом перед видеокамерой перерезали горло и живому отрезали уши. Столько ваших положил из пулемета — не счесть! Пулеметчик ответил ему спокойным взглядом голубых глаз. Так распни его, Руслан. Прямо здесь, перед окопами. В честь праздника! Пусть кафиры порадуются! Гелаев удивленно поднял голову и перестал выстукивать ритм зикра по кроссовкам. Так и быть. И второго, юного, тоже на крест. Пленные уже были вычеркнуты из памяти. И из списка живых. Кресты соорудили из подручных телеграфных столбов и мусульманских погребальных досок, которые набили поперек и наискось, подражая церковным крестам. Сержанта положили на крест, сняв с него всю одежду, кроме трусов. Сергей тихо стонал, пока прибивали руки. Ему уже было все равно. Но громко закричал, когда первый гвоздь пробил ногу. Он потерял сознание, и остальные гвозди вколачивали уже в неподвижное тело. Никто не знал, как надо прибивать ноги — напрямую или накрест, захлестнув левую на правую. Прибили напрямую. Боевики поняли, что на таких гвоздях тело все равно не удержится, поэтому сначала привязали Сергея за обе руки к горизонтальной доске, а затем и притянули ноги к столбу. Он пришел в себя, когда на голову надели венок из колючей проволоки. Хлынувшая кровь из порванного сосуда залила левый глаз. А, пулеметчик! Видишь, какую мы тебе смерть придумали на Пасху. Сразу к своему господу попадешь. Многие чеченцы пришли поглазеть на старинную римскую казнь из чистого любопытства. Что только не делали на их глазах с пленниками, но распинали на кресте в первый раз. Удар молотком по голове прекратил крики. Мальчишке пробили ноги, когда он уже был без сознания. На сельскую площадь пришли и местные жители, многие смотрели на подготовку казни с одобрением, некоторые, отвернувшись, сразу ушли. Это на Пасху им подарок от Руслана! Будешь долго висеть, сержант, пока твои тебя не пришлепнут... Напоследок он надел обоим пленникам поверх колючей проволоки и российские каски на голову, чтобы в лагере генерала Шаманова уже не сомневались, кого распял на окраине села полевой командир Руслан Гелаев. Кресты вынесли на передовую, поставили стоя, вкопали прямо в кучи земли от вырытых окопов. Получалось, что они были перед окопами, под ними располагалась пулеметная точка боевиков. Поначалу страшная боль пронзила тело, обвисшее на тонких гвоздях. Но постепенно центр тяжести приняли веревки, затянутые под мышками, а кровь стала поступать к пальцам рук все меньше и меньше. И вскоре Сергей уже не чувствовал ладоней и не ощущал боли от вбитых в них гвоздей. Зато страшно болели изуродованные ноги. Легкий теплый ветерок обдувал его обнаженное тело. Вдали он видел танки и артиллерию 58-й армии, которая после долгой подготовки намеревалась быстро выбить боевиков из Гойского. Крест мальчишки стоял немного позади, поэтому пулеметчик не мог его увидеть, даже повернув голову. Только бы свои пулей не зацепили... Сержант про себя усмехнулся. Это было бы избавлением от всего. Правда, наши не станут стрелять по крестам, попробуют скорее отбить. Но это пустое. Даже если чеченцы станут отходить из села, уж двоих распятых они точно пристрелят, прямо на крестах. Я — повар. Отстали от колонны. Бой был, троих убило, я уцелел. Чаще умирали от заражения крови. Римляне обычно ждали три дня... Даже давали воду. Когда надоедало, делали прободение копьем... Это когда копьем прокалывают живот. А я думаю, что у них глобуса да учебника арифметики нет, а это дерьмо как раз есть! Плевок с кровью упал рядом с чьим-то пулеметом. Внизу началась какая-то возня. Сергею было тяжело опускать голову вниз, но он заметил, что боевики начали занимать свои места в окопах, в пулеметы заряжали ленты. Сергей закрыл глаза. Он почему-то представил, что две тысячи лет до него также в одиночестве, окруженный враждебной толпой, страдал на кресте еще один человек. Божий cын Иисус. Он простил всем, искупил их вину, претерпел казнь. Он с болью опустил голову, увидел, как боевики сновали по окопу под ним, переносили ящики со снарядами и цинки с патронами. Один молодой боевик вдруг остановился под крестом, поднял голову. На лице расплылась довольная улыбка, он вскинул автомат, прицелился в голову. Страдай, твой Бог так тебе завещал! Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет пророк его! Мальчишка согнулся и быстро понес стопку зеленых пороховых зарядов к ручному гранатомету. Он бы так хотел... Вряд ли после всего, что они здесь сделали... Пуля от СВД щелкнула по доске, рядом с правой рукой. Артиллерия долбила по позициям боевиков, но снаряды рвались либо правее, либо левее крестов. Мочите гелаевцев! Мы с вами и душой и сердцем! Сверху ему была видна панорама боя. Вдруг пуля снова щелкнула по доске рядом с правой рукой. Сергей понял — это было приглашение к разговору от одного из наших снайперов. Мы можем продержаться еще пару часов! Он знал, где-то в прямой видимости сидит наш снайпер. Он готов в оптический прицел читать его по губам. Пулеметчик медленно повторил свои слова три раза. Пуля снова щелкнула по тому же месту. Видимо, боль была настолько нестерпимой, что мальчишка стал кричать на боевиков. Пристрелите меня, ну, пристрелите же! Внизу один из боевиков поднял голову. Когда будет приказ отходить, я сам выстрелю тебе в живот, чтобы ты умер, но еще часок помучился, пока твои придут. Не надейся, мы не дадим вас освободить! Еще одна пуля от СВД, как новое приглашение к разговору, отщепила кусок доски. Боевики в бою этого не услышали, но удар пули, ее энергетика была настолько высокой, что Сергей чувствовал это спиной, каждой частичкой тела, правда, пальцы руки и кисти уже ни на что не реагировали. Он знал, шла безвозвратная анемия конечностей. Вопрос тоже был ясен для пулеметчика. Чтобы он не мучался. Он сам просит об этом, — беззвучно, как рыба, произнес Сергей. Ты еще жив?