Подписывайтесь на Telegram канал ЗАПИСКИ ВЕТЕРАНА для субъективного взгляда на войну и мир от русского ветерана. Крч канал "Генерал СВР" это эротические фантазии господина Соловья в обдолбаном состоянии. Видео и новости о событиях на Украине, канал полон разжигания межнациональной ненависти и ненависти в целом, оскорблений, психически-неуравновешенных суждений и пропаганды в самой отвратительной из форм, националистический и нацистский контент также присутствует. Записки Ветерана — это Telegram канал, который был создан для тех, кто интересуется историей и военными событиями. Подробное описание, ссылка, оценка канала ZАПИСКИ VЕТЕРАНА по мнению пользователей неофициального каталога.
Последние статьи
- Телеграм канал записки ветерана - 73 фото
- ZАПИСКИ VЕТЕРАНА - канал в Телеграмме
- Телеграм канал записки ветерана
- Мемчанский в Чите продал своё сообщество на 17 тыс. подписчиков после проблем с МВД
- Телеграм канал записки ветерана - фото сборник
- Записки ветерана: биография, фото, Инстаграм
Записки ветерана: Завалили вопросом про канал "Блэтгород"
Настолько неожиданно, что уже после того, как казаки генерала Осликовского заняли вокзал, туда еще в течение полутора-двух часов продолжали прибывать составы из Кенигсберга, Иоганнесбурга, Лыка — воинские эшелоны, товарные и товаро-пассажир ские, с эвакуированными жителями. Наш офицер сидел в диспетчерской, положив автомат на стол, курил, стараясь не заснуть от усталости; немецкий диспетчер, полумертвый от ужаса и стыда, произносил заученные, привычные формулы… Из-за высоких окон с аккуратными шторами из плотной черной бумаги — гардины затемнения — доносились то испуганные, то настойчиво требовательные гудки паровозов, рокот колес, шипе ние пара, тормозов. Хлопали одиночные выстрелы, короткими очередями потрескивали автоматы… Крики… торопливый топот… Тревожный гомон поспешно волокущейся толпы, внезапно надрывный, захлебывающийся женский вопль. Визг ребенка, плач, снова топот, выстрелы, разноголосая немецкая речь, перекличка солдат, сгонявших приезжих, крики, выстрелы, плач, мат, и снова гудки паровозов и шипение пара… Город почти не пострадал от бомбежек и обстрелов. Но уже в первую ночь начались пожары. На одной из центральных площадей ярко, чадно горел четырехэтажный торговый дом, в котором было несколько разных магазинов: галантерейный, мебельный, продуктовый… Его не успели ни эвакуировать, ни разграбить. За большими витринами пылали диваны, кресла, шкафы. Огонь метался шумный, пестрый, то и дело что-то взрывалось, лопалось… По тротуару несколько ручьев синеватого пламени стекали в узкий кирпичный кювет.
Удушливо пахло жженным сахаром. Другой злобно матерился: «Сволочи, ни себе, ни другим! На улице, неподалеку от площади, женщина и двое мужчин тащили большие узлы, шли торопливо, прижимаясь к стенам. Женщина отвечала по-русски: — …Мы свои, свои… мы туточки у бауэров работали. Герман удрал з дому… Мы свои, руськие, савецкие. А вы, солдацики, вон в ту улицу идзите, там ба-алышой дом, ба-агатеющий. Там фройлены, паненки.
Там часов, барахла! Наша машина свернула в узкую улицу, скупо освещенную пожаром. С одной стороны — высокие глухие стены каких-то фабричных и складских зданий, с другой — длинный пятиэтажный дом. Вдоль тротуара несколько немецких грузовых и легковых машин, запорошенных снегом, две или три наши — крытые «студебеккеры», грузовые «форды». Втиснулись между ними… Вошли во двор. Здания, выходившие на улицу, глядели совсем безжизненно. А во двор вела тропинка, натоптанная на свежем снегу… Открытые двери.
Темная лестница. Беляев, как всегда, позади. Меня обогнали наши «попутчики» — их осталось только трое и верховодом стал высокий, смуглый, цыгановатый сержант. Он был вежлив, услужлив, неразговорчив, но по каким-то почти неопределимым внешним признакам — по нарочито простодушной улыбочке, по тому, как вытягивал шею и склонял чуть набок голову, обращаясь к товарищам майорам, и как ходил: мягко, легко, вразвалочку, круто сгибая колени, словно приседая, — чувствовалось: жулик первостатейный. Откуда-то со второго этажа приглушенный шум, возня и стонущий, задыхающийся женский голос: «Пан… пан… пан…» Один из наших громко: — Кто там? Клацнул затвором винтовки… Наверху испуганный вскрик, топот ног… Мы следом… На площадке открытая дверь в квартиру… Вошли… Вбежали… Пустая передняя… Дальше голоса… В большой комнате — спальне множество людей: женщины, дети, два старика. Сидят вдоль стен на двух широченных кроватях, на стульях, на чемоданах.
Горят несколько коптилок. Ближе к двери капитан-танкист, коротыш с пухлыми, румяными щечками и испуганно бегающими глазами. Усадил на стол маленькую девочку и сует ей шоколад. Вот ребенок. Очень люблю детей. Что вы, я уже здесь полчаса. Хочу объяснить, что дом горит… Пока говорим с капитаном, вокруг испуганная тишина.
Замечаю: несколько женщин, старики и даже дети подняли руки — сдаются. Только когда заговорили по-немецки: «Успокойтесь, вам ничего дурного не сделают», услышал, что дышат. Кто-то всхлипнул. Один из стариков, сидевший в дальнем, темном углу, громко, быстро: — Пан комиссар, мы поляци, проше пана, мы не ест немцы, мы поляци. Спрашиваю по-польски. Он продолжает свое, видимо, плохо понимает. Пытается делать вид, что плохо слышит.
Одна из женщин истерично вторит: — Мы поляци… — Успокойтесь! Не надо притворяться поляками. Зачем говорить неправду? И не надо бояться. Мы воюем не с немецким наро дом, а с гитлеровцами, фашистами. Мы не воюем с гражданскими. Не бойтесь.
Мародеров и насильников мы наказываем. Он говорит, что дом горит. Детский крик: — Мама, я не хочу гореть! Капитан, видимо, понимает немного понемецки: «Да, да, бреннт, бреннт! А ну, давай! Меня окружают… Теперь уже говорят все. Подходит женщина, нестарая, в пестром платке чалмой, у нее подкрашенные губы, заискивающий, взгляд.
Хватает мою руку. Вы культурный, благородный. Мы ненавидим Гитлера, у нас дети… Девочка лет 15-16 — белобрысая длинноножка из первых учениц, может быть, вожатая БДМ — говорит, ломая язык, так в немецких детских книжках разговаривают негры и иностранцы: — Sie gut deutsche sprechen? Вы хорошо говорит немецки. Вы нас спасать от огня… Мы вас очень спасибо говорить… Несколько женщин подводят молодую, полную, красивую, тоже в тюрбане, с грудным на руках. Ее зовут Уршель, ей четыре года. Доверчиво тянется ко мне: «Дядя, у тебя есть дети?
Все толпятся, стараются быть ближе. Восторженные возгласы. Необычайная заинтересованность. Много фальши. И вместе с тем разрядка, ослабление напряжен ного страха. Вернулся сержант. По крыше идет огонь.
Через час, пожалуй, сюда дойдет. Капитан-танкист говорит, что знает, где сборный пункт для беженцев и погорельцев. Опять крики… «Мама, не хочу гореть! Пусть забирают самое необходимое. Кто-то говорит: «А наверху еще люди… Шульце… Они коммунисты…» «Первая ученица» распоряжается звонким уверенным голосом — конечно же, была БДМфюрерин. Ее родители: отец — тот, который кричал, что он поляк, — подобострастно представляю тся. Они чувствуют, что их дочь завоевала доверие.
А она берет меня под руку: «Идемте к Шульце, майор». Уже знает, что я не комиссар, и говорит, не ломая язык. Идем по темной лестнице на четвертый этаж. Она доверчиво держит меня за руку, на минуту вдруг показалось, что жмет несколько сильнее. Но ведь темно. Лестничная клетка совсем без света. Мой фонарик еле-еле теплится.
Открывает худой, высокий, большелобый, большеносый старик. Вот советский майор. Там еще красные солдаты. Все очень милые, очень хорошие. Они отвезут нас в безопасное место. Он, видно, хочет и не решается обнять. Идем в комнату.
У печки, в которой тлеют торфяные брикеты, двое: очень толстая женщина, закутанная в шали, и другой старик. Она очень больна. Сердце отказывает. Я был три года в тюрьме, потом три — в лагере. Все время под наблюдением. Сын погиб… Жена пытается встать. Мастер, каких теперь почти нет.
Невысокий плечистый старик, коротко стриженная седая щетина, густые усы под комкастым носом, отвислые щеки. Крепкое, долгое рукопожатие. Тороплю их собираться. Муж пытается показать мне свои реликвии. Нужно спешить, спасти людей, а нам еще и воевать нужно. Хаотическая мешанина мыслей и ощущений. Все горькие, злые, стыдные.
Вот еще одна встреча с немецкими коммунистами. А вокруг пожары, грабеж, насилие.
И практически во всём. Пока не победим враньё, не победим в принципе нигде. Нет, это не говорит о том, что сотовые телефоны не вычисляются и не отстлеживается по ним местоположение абонента, в ряде случаев для выслеживания особо важных целей это безусловно делается, но это не является приоритетным основанием в выборе целей. Приоритетным является всегда получение разведданных, подтвержденых агентурой. Ну то есть рано или поздно точно прилетит туда, где большое скопление техники или личного состава и об этом знает вся округа если конечно это место не прикрывает большое количество ПВО. И прилетит не потому что там все пользуются сотовыми телефонами. А потому что цель жирная и о ней знает противник.
Бороться с телефонами на фронте в 21 веке так же бесполезно, как бороться например с проституцией - она была, есть и будет. Я сам например часто занимаюсь корректировкой артиллерии по телеграм. Иногда это реально качественнее чем радиосвязь. Например если работаем в приграничье и это позволяет обстановка и конкретная ситуация.
Дом занимали саперы и трофейная команда. Ужинаем с тремя молодыми офицерами. Трофейные харчи. Трофейное питье — французский коньяк, восточно-прусская медовая водка «Бэрэнфанг» то есть «Медведелов». И сразу же вскипел спор. Капитан трофейщик на газетном жаргоне доказывал, что все происходит как следует.
Правильно Эренбург писал: дрожи, страна душегубка! Ел, пил, изредка поддакивал капитану. Старший лейтенант-сапер и я возражали, говорили, что мстить надо тому, кто заслужил месть, что не все немцы — фашисты, что нельзя мстить женщинам, детям, старикам… А главное — мародерство разлагает нашу армию. Больше всех горячился второй сапер, тоже старший лейтенант. Очень молодой: темнорусый ежик, ясные серые глаза. В угловатом, лобастом, резко очерченном лице еще сохранилась ребячья мягкость. Один из тех мальчиков, быстро взрослевших и мужавших на войне, которые у меня всегда возбуждали щемящее чувство приязни и тревоги, восхищения и жалости. У таких мальчишечья нарочитая серьезность, насупленность вдруг прорывались мечтательной болтовней или озорной проделкой. Но это не мешало им быть настоящими, опытными вояками, без форсу, деловито храбрыми. Больше всего я встречал таких в артиллерии, у миномет чиков, у саперов.
Особенно в артиллерии. На НП лейтенанты называли друг друга Петя, Валя, Сева, Миша, играли в шахматы и в «морской бой», спорили о фильмах, о футболе, о Маяковском, о любви… И тут же умело и азартно управляли огнем батарей. На огневых они действовали стремительно и без суеты. Привыкнув к солдатам, которые чаще всего были много старше, они командовали уверенно, требовательно и спокойно; даже очень сердясь, не орали, не хами ли. Перед начальством лихо тянулись; кадровых командиров, уставших от множества неуклюжих, косноязычных запасников, они пленяли безукоризненной выправ кой и четкостью рапортов. Немыслимыми выдумками и безпардонной лестью умели разжалобить самых прижимистых интендантов. Штабы дивизионов, в 3-4 километ- рах от передовой, казались им глубоким тылом. Выпив на досуге, они печально распевали пионерские песни, «Дан приказ ему на Запад», «Синий платочек», «Землянку». Когда хоронили товарищей, угрюмо, сердито молчали, старались не плакать; иной, невольно всхлипнув, яростно матерился… В пехоте такие встречались реже. Там люди были пестрее, потери больше, чаще сменялись и бойцы и командиры, не успевало окрепнуть настоящее, корневое товарищество.
А такие мальчики почти немыслимы в одиночку, они всегда братва, содружество, бригада, класс, экипаж, однокашники, землячество внутри дивизиона или полка. К тому же в пехоте служба погрязнее, нравы похуже, и молодые офицеры быстро грубели, ожесточались. Командир саперной группы в Найденбурге был одним из настоя щих строгих юношей великой войны. Он сцепился с капитаном-трофейщиком и спорил пылко, гневно, с неподдельно страстной убежденностью. И книжные, газетные слова звучали у него первозданно свежо: — Ведь мы же социалистическая армия. Ведь мы интернационалисты. Как же можно говорить о мести немцам? Это не наша идеология — мстить народу. Что сказал товарищ Сталин: «Гитлеры приходят и уходят…» Вы мне не тычьте Эренбурга, он не марксист, а я с пионеров учил: все трудящиеся всех стран — братья. Маркс и Энгельс были немцы, и Либкнехт, и Тельман… И сейчас есть немцы-коммунисты и просто честные люди.
Не может быть, чтоб целый народ был фашистским. Так могут рассуждать только сами фашисты… Он вскочил, расхаживал по комнате, хлестал себя по голенищам стеком. Ему не нравилось, как возражали трофейщику мы с его товарищем. Это политически неверно. Не в том дело, что мародерство для нас вредно. Мародерство, насилие — это вообще гнусность, подлость… Нужно расстреливать на месте. А допускать шовинизм — политически неверно! Да-да, грубо неверно… Мы легли спать на составленных стульях, жарко натопив брикетами кафельную печку. В Алленштайн приехали вечером. Город был взят почти без боя.
Настолько неожиданно, что уже после того, как казаки генерала Осликовского заняли вокзал, туда еще в течение полутора-двух часов продолжали прибывать составы из Кенигсберга, Иоганнесбурга, Лыка — воинские эшелоны, товарные и товаро-пассажир ские, с эвакуированными жителями. Наш офицер сидел в диспетчерской, положив автомат на стол, курил, стараясь не заснуть от усталости; немецкий диспетчер, полумертвый от ужаса и стыда, произносил заученные, привычные формулы… Из-за высоких окон с аккуратными шторами из плотной черной бумаги — гардины затемнения — доносились то испуганные, то настойчиво требовательные гудки паровозов, рокот колес, шипе ние пара, тормозов. Хлопали одиночные выстрелы, короткими очередями потрескивали автоматы… Крики… торопливый топот… Тревожный гомон поспешно волокущейся толпы, внезапно надрывный, захлебывающийся женский вопль. Визг ребенка, плач, снова топот, выстрелы, разноголосая немецкая речь, перекличка солдат, сгонявших приезжих, крики, выстрелы, плач, мат, и снова гудки паровозов и шипение пара… Город почти не пострадал от бомбежек и обстрелов. Но уже в первую ночь начались пожары. На одной из центральных площадей ярко, чадно горел четырехэтажный торговый дом, в котором было несколько разных магазинов: галантерейный, мебельный, продуктовый… Его не успели ни эвакуировать, ни разграбить. За большими витринами пылали диваны, кресла, шкафы. Огонь метался шумный, пестрый, то и дело что-то взрывалось, лопалось… По тротуару несколько ручьев синеватого пламени стекали в узкий кирпичный кювет. Удушливо пахло жженным сахаром. Другой злобно матерился: «Сволочи, ни себе, ни другим!
На улице, неподалеку от площади, женщина и двое мужчин тащили большие узлы, шли торопливо, прижимаясь к стенам. Женщина отвечала по-русски: — …Мы свои, свои… мы туточки у бауэров работали. Герман удрал з дому… Мы свои, руськие, савецкие. А вы, солдацики, вон в ту улицу идзите, там ба-алышой дом, ба-агатеющий. Там фройлены, паненки. Там часов, барахла! Наша машина свернула в узкую улицу, скупо освещенную пожаром. С одной стороны — высокие глухие стены каких-то фабричных и складских зданий, с другой — длинный пятиэтажный дом. Вдоль тротуара несколько немецких грузовых и легковых машин, запорошенных снегом, две или три наши — крытые «студебеккеры», грузовые «форды». Втиснулись между ними… Вошли во двор.
Здания, выходившие на улицу, глядели совсем безжизненно. А во двор вела тропинка, натоптанная на свежем снегу… Открытые двери. Темная лестница. Беляев, как всегда, позади. Меня обогнали наши «попутчики» — их осталось только трое и верховодом стал высокий, смуглый, цыгановатый сержант. Он был вежлив, услужлив, неразговорчив, но по каким-то почти неопределимым внешним признакам — по нарочито простодушной улыбочке, по тому, как вытягивал шею и склонял чуть набок голову, обращаясь к товарищам майорам, и как ходил: мягко, легко, вразвалочку, круто сгибая колени, словно приседая, — чувствовалось: жулик первостатейный. Откуда-то со второго этажа приглушенный шум, возня и стонущий, задыхающийся женский голос: «Пан… пан… пан…» Один из наших громко: — Кто там? Клацнул затвором винтовки… Наверху испуганный вскрик, топот ног… Мы следом… На площадке открытая дверь в квартиру… Вошли… Вбежали… Пустая передняя… Дальше голоса… В большой комнате — спальне множество людей: женщины, дети, два старика. Сидят вдоль стен на двух широченных кроватях, на стульях, на чемоданах. Горят несколько коптилок.
Ближе к двери капитан-танкист, коротыш с пухлыми, румяными щечками и испуганно бегающими глазами. Усадил на стол маленькую девочку и сует ей шоколад. Вот ребенок. Очень люблю детей. Что вы, я уже здесь полчаса. Хочу объяснить, что дом горит… Пока говорим с капитаном, вокруг испуганная тишина. Замечаю: несколько женщин, старики и даже дети подняли руки — сдаются. Только когда заговорили по-немецки: «Успокойтесь, вам ничего дурного не сделают», услышал, что дышат. Кто-то всхлипнул. Один из стариков, сидевший в дальнем, темном углу, громко, быстро: — Пан комиссар, мы поляци, проше пана, мы не ест немцы, мы поляци.
Спрашиваю по-польски. Он продолжает свое, видимо, плохо понимает. Пытается делать вид, что плохо слышит. Одна из женщин истерично вторит: — Мы поляци… — Успокойтесь! Не надо притворяться поляками. Зачем говорить неправду? И не надо бояться. Мы воюем не с немецким наро дом, а с гитлеровцами, фашистами. Мы не воюем с гражданскими. Не бойтесь.
Мародеров и насильников мы наказываем. Он говорит, что дом горит. Детский крик: — Мама, я не хочу гореть! Капитан, видимо, понимает немного понемецки: «Да, да, бреннт, бреннт! А ну, давай! Меня окружают… Теперь уже говорят все. Подходит женщина, нестарая, в пестром платке чалмой, у нее подкрашенные губы, заискивающий, взгляд. Хватает мою руку. Вы культурный, благородный. Мы ненавидим Гитлера, у нас дети… Девочка лет 15-16 — белобрысая длинноножка из первых учениц, может быть, вожатая БДМ — говорит, ломая язык, так в немецких детских книжках разговаривают негры и иностранцы: — Sie gut deutsche sprechen?
Вы хорошо говорит немецки. Вы нас спасать от огня… Мы вас очень спасибо говорить… Несколько женщин подводят молодую, полную, красивую, тоже в тюрбане, с грудным на руках.
Солдатское письмо треугольник. Военные письма треугольники. Полевые военные письма. Письмо школьника солдату на фронт. Бланк письма на фронт.
Конверт на фронт письмо солдату. Письмо ветерану. Написать письмо ветерану. Письмо ветерану от школьника. Письма блокадного Ленинграда. Письма из блокадного Ленинграда. Письмо плакатного Ленинграда.
Блокада Ленинграда письма. Письмо ветерану войны. Фон для письма ветерану. Письмо ветерану на 9 мая. Рамка для письма ветерану. Письмо ветеранам красиво легко на 23 февраля. Акция письмо ветерану 2022 год.
Я исследователь письма ветерана. Плакат письма с фронта. Письмо с фронта о победе. Стенгазета письма с фронта. Письмо ветерану от школьника 4 класса. Письмо ветерану от класса. Письмо ветеранам от школьников 4 класса.
Письмо благодарность ветерану Великой Отечественной войны. Письмо Победы ветерану. Благодарственное письмо ветерану ВОВ. Благодарственное письмо ветеранам войны. Письма Победы школьников. Письмо ветерану от школьника треугольник. Акция напиши ветерану.
Записки из провинции.
Телеграм канал записки ветерана
| Мемчанский в Чите продал своё сообщество на 17 тыс. подписчиков после проблем с МВД | Эксклюзивный контент от Zаписки Vетерана, подпишись и получи доступ первым! |
| «Записки ветерана»: Огромные колонны, идущие из Харькова в сторону РФ оказались фейком | новости в Одноклассниках. |
| Записки ветерана: Ребят, а это Бредля по ходу! - Лента новостей Запорожья | телеграмм-канал "Записки деда Вити". следующая и предыдущая новости: ← 12 апреля - Всемирный день авиации и космонавтики. |
| ЗАПИСКИ ВЕТЕРАНА Telegram канал из рубрики #Разное | Данный канал был приостановлен, посты были удалены, перейдите по ссылке ниже и подпишитесь. |
| Записки ветерана телеграмм кто ведет | Российский военный в телеграм-канале описывает бедственное положение армии РФ и рассказывает о военных промахах последних дней. |
Владлен Татарский: биография журналиста
- Кто ведет Телеграм канал Записки ветерана
- Записки ветерана телеграмм кто ведет
- Последние статьи
- Кто ведет вертикаль
- Telegram публикация #14359 - "ZАПИСКИ VЕТЕРАНА" - TeleStat
- Биография ведущего канала Записки ветерана
Телеграм канал записки ветерана
Крч канал "Генерал СВР" это эротические фантазии господина Соловья в обдолбаном состоянии. Подписаться. Только самые свежие и актуальные новости на канале 300 Капель Эфирной Валерьянки Никакой рекламы и цензуры. Лента новостей Белгорода. Общество. Записки ветерана: Специально для безграмотных модераторов одного из крупнейших каналов России.
Телеграм записки ветерана - фото сборник
| Кто ведет тг канал Записки ветерана | Телеграмм канал в котором автор предоставляет свой субъективный взгляд на войну и оружие. |
| ZАПИСКИ VЕТЕРАНА | Телеграм новости сегодня. |
| Записки ветерана: Вчера пересеклись с одним из волонтеров "Русского Порядка" | Авторы авторитетного Telegram-канала «Записки ветерана» предлагают свою оценку ситуации на харьковском фронте. |
| Записки ветерана: ZАПИСКИ VЕТЕРАНА из Сватово - Лента новостей ЛНР | На канале «Записки ветерана» также публикуются письма и отзывы зрителей, которые благодарят Сергея Ивановича за его работу и делятся своими собственными историями. |
| Записки ветерана: Завалили вопросом про канал "Блэтгород" - Лента новостей Харькова | Лента новостей Одессы. Общество. Записки ветерана: Сегодня коснулся темы каналов, которые делают свой контент исключительно на хайпе и исключительно для продвижения собственных коммерческих интересов. |
Телеграм канал записки ветерана - фото сборник
Представляю вашему вниманию канал одного из участников фронта, на котором он делится не только своей окопной публицистикой, но и зарисовками в карандаше. Крч канал "Генерал СВР" это эротические фантазии господина Соловья в обдолбаном состоянии. Телеграм-канал «Записки ветерана Z» выложил видео, как при построении в Белгородской области командир подозвал к. телеграмм-канал "Записки деда Вити". следующая и предыдущая новости: ← 12 апреля - Всемирный день авиации и космонавтики. Telegram-каналы RSOTM, «Повернутые на войне» и «Записки ветерана» объявили награду в один миллион рублей, тепловизор и квадрокоптер за первый подбитый БМП M2 Bradley в зоне СВО. Ссылка на канал: LINK Ссылка на тот самый канал Записки Ветерана: LINK. Самый полезный канал в Telegram Реклама: @a_winmedia @Social_Energy @pomogachtg @Spiral_Miya Вп: @d_winmedia Прайс: @a_winmedia.
Телеграм канал записки ветерана - 73 фото
Телеграм канал лента новостей. Авторы авторитетного Telegram-канала «Записки ветерана» предлагают свою оценку ситуации на харьковском фронте. Записки Ветерана — это Telegram канал, который был создан для тех, кто интересуется историей и военными событиями.
"Военный блогер "Мурз" покончил с собой" - сообщает телеграм-канал "ЗАПИСКИ ВЕТЕРАНА".
| Записки Ветерана про мобилизацию. 24.09.: ext_3913188 — LiveJournal | Автором канала «Записки ветерана» является Егор Станиславович Холмогоров. В своих видео Холмогоров использует образ ветерана, чтобы подчеркнуть свою приверженность исторической и гражданской ответственности перед Россией. |
| Телеграмм-канал "ЗАПИСКИ ДЕДА ВИТИ". Глава 9 | Подписывайтесь на Telegram-канал "Лента новостей Горловки". |
| ЗАПИСКИ ВЕТЕРАНА | Телеграм записки ветерана. Акция письмо ветерану. Письмо ветеранам красиво легко на 23 февраля. |
| ZАПИСКИ VЕТЕРАНА – Telegram | Например, если они с Смотрите видео онлайн «Записки ветерана Как «Пуля», «Толстый» и «Хабиб» попали в тыл к ВСУшникам в Мариуполе» на канале «Giperboreecrus» в хорошем качестве и бесплатно, опубликованное 13 декабря 2022 года в 15:17, длительностью 00:02:43. |
Записки ветерана: биография, фото, Инстаграм
Предсказания в телеграмме. Мошенничество через телеграмм. Telegraph телеграмм. Письмо коллегам для заявок. Oplata QIWI com обман. Откуда получена информация о вакансии. День артиллерийской разведки Дата.
Статьи в газетах о ветеранах боевых действий. Какое значение имеет артиллерийский разведчик в поле. Пришло письмо на почту. Пришло электронное письмо. Сообщение на почте. Письмо с угрозами на почте.
Схемы мошенничества телеграмм. Мошенники в телеграм схемы. Появился новый вид мошенничества прикол. Мошенничество в телеграмм способы. Телеграм канал. Описание канала в телеграмме.
Телеграм информация. Как написать телеграмму. Уволили из за отказа от вакцинации. Коронавирус принудительная вакцинация. Отказ от прививки от коронавируса на работе. Отказ от вакцинации коронавируса на работе.
Номер маньяка в телеграмме.
Автор канала разоблачил один из фейков, которые появились в Сети. До сих пор на этом участке фронта нашей разведкой не выявлено ни одного подтвержденного факта передвижения большого количества техники противника. Трафик остается обычным.
Преследовали до устья реки Пера. Широкая, глубокая, с обрывистыми вязкими берегами, Пера преградила путь батарее. Вот такие вот японцы... Установив батарею в устье Пёры, японцы вели огонь по пароходам, пока те не скрылись из вида.
Один пароход зашел в протоку острова Попова и, прикрываясь островом, разгрузился. Люди ушли в тайгу. Другой пароход ушёл вверх по Зее... А воинские эшелоны с востока всё прибывали на ст. Алексеевск и уходили дальше на Запад...
Записки ветерана: Версию про которую сейчас наперебой понесли укронацисты по своим СМИ, мол я не я, хата не моя, беспилотники запустили не мы, а обиженные на Путина олигархи, конечно можно было бы рассмотреть 03. Еесли бы...
Если бы Зеленский всех не спалил, резко свалив из страны в долгое турне.