Крылов рассеяННо соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает. Лисицкий окрестил Крылова снисходительно — «муче(2)ик науки», Алёша защищал его, но в последнее время о Крылове всё чаще говорили покровительстве(3)о, как о каком-то чудаке, обречё(4)ом, несчастливом. Крылов, выдав жене неприятную новость, посмотрел ей в глаза. Часть аудитории поверила в существование реального продавца воздуха, и новость о необычном бизнесе комментировали представители власти. Да, конечно, - рассеянно соглашался Крылов, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает.
Тренировочный вариант ЕГЭ по русскому языку № 1
Настя — чтобы проследить за соседкой по блоку Ульяной, а Жанна — чтобы вспомнить молодость и не дать Насте помешать Ульяне веселиться. Жанна и Вика идут на примирение, ведь Жанна обещает помочь подруге заполучить Кирилла. Жанна случайно становится свидетельницей того, что ее муж изменяет своей любовнице-вегану. С очень сочной и горячей штучкой. Настя попадается на развод интернет-мошенников и с помощью Данилы отправляет им крупную сумму денег, чтобы в сеть не попало постыдное видео с ее участием. Но она не подозревает, что Данила рассчитывает на совершенно другие булочки.
Жанна извиняется перед Викой за свои отношения с Кириллом.
Когда он говорит про это, она начинает не верить, а когда он не говорит, ей хочется, чтобы он говорил. Почему так? Она засмеялась, Тулин поцеловал ее в плечо, и она снова засмеялась, чувствуя, как нравится ему ее смех. Наверное, она все же девчонка, если поцелуй остается для нее событием. Он усмехнулся: — А тебе? Я тщеславна. Мне нужно, чтобы ты стал знаменитостью. Я мещанка и обывательница.
Помнишь, ты обещал мне покорить грозу? Помнишь, какой ты был… — Ей хотелось пробудить в нем хотя бы честолюбие. Других мне не надо. Я хочу, чтобы твои портреты были во всех газетах и чтобы у тебя был значок лауреата. Я могу жить только с лауреатом. Жена лауреата — это же звучит! Я буду каждый день чистить твой значок, буду перевешивать его с пиджака на пиджак, а вечером на пижаму, а зимой я буду пришпиливать на пальто, а дома опять на пиджак, я буду все утро и весь вечер занята. Съездим в Москву, можно пойти в ЦК, там разберутся. Они сами тебя позовут, увидишь… — Не то, это все не то.
При свете луны он казался бледным и похудевшим. Глаза его беспокойно бегали. Начав говорить, он успокоился, как-то сосредоточился. Женя любовалась им, ей все хотелось взъерошить ему волосы, потом она спохватилась и стала слушать. Благодетель человечества! Я всегда был всего лишь приспособлением к своему мозгу. А мозг был механизмом для расчетов. Сегодня иду, смотрю на небо, плывут облака, как старинные каравеллы. Понимаешь, впервые я увидел не диполи, не объемные заряды, а каравеллы.
Я хочу быть свободным, чтобы видеть каравеллы. У меня все мозги высохли. Постоянно должен то, должен это, хуже рабства, прикован, как невольник на галерах. К черту! Читаю чужие работы — завидую. Не хочу завидовать. Я сам себя как расценивал: сколько сделал, а сколько написал статей? Почему я не имею права просто ходить по земле, любить, сидеть в кино и чтобы не чувствовать при этом, что где-то тебя ждет, ждет работа? Не мучайте вы меня.
Я хочу быть как все люди, не желаю я заботиться о человечестве. Я тоже человек. Что такое, по-твоему, человек: цель или средство? А ведь человек сам по себе цель. Человек — он высшая ценность, все для него. Ни ты, ни я, мы больше никогда не будем. Мы существуем только однажды. Ради чего я лишал себя простых человеческих радостей? Был бы я гений… А то ведь максимум, что я могу, это обогнать других на полгода.
Не я, так другой решит. Сотни людей работают над тем же самым. Ученых нынче хватает… Возьми Алтынова. Какое тебе дело, умеет ли он решать эллиптические функции и сколько у него статей? Тебе что важнее — что у него добрая душа, он честный дядя и любит людей, — вот что важно, человеческое! Это машины оценивают мощностью, производительностью… Он задумался, и она терпеливо ждала, как всегда ждут женщины мужчин, увлеченных своими рассуждениями. Он знает лучше меня. Нет, ничего он не знает. Чего он хочет, он сам не знает.
Разве он сможет так жить, просто так? Он пропадет, без меня он совсем пропадет». Женя обрадовалась. Он приподнялся, заглянул ей в лицо. Волнуясь, она пробовала возражать: — Мы же все трудимся во имя будущего. Надо иметь перспективу. Наш труд, особенно творческий, служит обществу. Ты имеешь талант, и вдруг так… Если б у меня был талант! Ты ударился в индивидуализм.
Конечно, талант в нашем обществе должен быть поставлен в условия… но и мы должны жертвовать, если надо, ради движения… Ей не хватало слов. Она не умела спорить на такие темы, он легко сбивал ее, а ей подвертывались только унылые, стертые фразы. Она чувствовала, что сейчас, здесь, на ее глазах совершается непоправимое: он отрывал от себя то, что составляло его душу, весь смысл его жизни, его самого, того Тулина, которого она любила. И она никак не могла переубедить его. Вскоре Тулину позвонили из Москвы, и он появился перед Крыловым вместе с Женей, сияющий, взбудораженный. Кажется, порядок. Его — тьфу, тьфу, тьфу! Ведущее задание эпохи. Можно реабилитироваться в два счета.
Крылов сидел за столом, заваленным пленками, рулонами осциллограмм, таблицами, старательно рисуя кораблики, десятки корабликов, сотни корабликов… — Загнал тебя старик в угол? Крылов принужденно улыбнулся, потер красные веки. Завтра вылетаю. Он держался твердо, но Тулин не верил ему. Надеешься осилить? Тут надо терпение, — сказал Крылов. Тулин подмигнул Жене. Нет, я шучу. Я ж тебя все равно люблю, бедолагу.
Либо — либо. Тулин присвистнул. Комиссия, закрыв тему, будет настаивать на своем. Акт комиссии утвердит еще более высокое начальство, и они тоже не захотят выглядеть дураками. Да и кто тебе разрешит тут чикаться с этим делом? Если ты не вернешься к Голицыну, тебя закатают в какую-нибудь дыру. Но таковой не бывает. Но допустим даже, что кругом ангелы, которые жаждут прогресса. Так вот что: тебе придется начинать все сызнова.
Оборудовать самолет, сколачивать группу. Когда все это произойдет, можете рассчитывать на мою помощь. Почему бы нет? Только, я надеюсь, к тому времени я вытащу тебя из очередной лужи. Крылов хотел встать, но Тулин плотно сидел, мешая сдвинуть кресло. И Крылов осекся. Выходит, и Наташей он обязан Тулину, он был обязан ему множеством услуг, всегда он был чем-то обязан Тулину. Все же он поднялся и сказал: — Я тебя предупреждаю… То есть хочу, чтобы ты знал. Если ты уедешь, то я не возьму тебя назад… В первую минуту Тулин ничего не понял.
Куда не возьмешь? Крылов покосился на Женю. Только сейчас Тулин уразумел и расхохотался. Настолько это было смешно, нелепо, фантастично, что Тулин смеялся, всхлипывая от удовольствия, и Женя тоже смеялась, и даже Крылов пристыженно улыбнулся. Тулин ткнул его кулаком в живот. Ну ладно, не расстраивайся. На улице Тулин оглянулся. Сквозь раскрытое окно было видно, как Крылов сел к столу, стиснул голову руками, и Тулину вдруг померещилось, что и впрямь Крылов его куда-то не принимает. Женя что-то сказала, и звук ее голоса напомнил ему тот разговор в машине под дождем, когда они возвращались, еще ничего не зная о катастрофе, а ему казалось, что он знает все, что будет, и распоряжался этим будущим.
Самолет уходил в семнадцать часов. Южин и Голицын прогуливались по скверу. Лагунов и остальные члены комиссии отбыли для доклада в Москву еще третьего дня, Южин задержался, инспектируя аэродромную службу, Голицын консультировал аэрологов. Они шли по дорожкам, усыпанным хрустким ракушечником, мимо кустов отцветающих роз и мечтали о сырых, холодеющих лесах Подмосковья, где сейчас самое грибное время. Голицыну не верилось, что через несколько часов он будет у себя на даче. Глядя на расписание, он понимал, что так оно и будет, но свыкнуться с этим так, как Южин, не мог. Подобно большинству людей, Голицын жил в двух разных географиях. Одна школьная, усвоенная еще в гимназии по контурным картам и рассказам великих путешественников, — меридианы, тропик Козерога, континенты, где человек — песчинка, затерянная в пространствах джунглей, пустынь, бескрайних земель. Вторая география — это география аэродромов, авиалиний, реактивных самолетов, где тысячекилометровые расстояния сжимаются в часы и человек перелистывает страны, как листы атласа.
Когда в прошлом году Голицын прилетел в Берлин, шляпа его еще была влажной от московского дождя. Несовместимые скорости с удивительным спокойствием соседствовали в повседневной жизни. Доехать от дачи до института занимало столько же времени; сколько потребовалось бы, чтобы добраться отсюда до Москвы. Беседуя об этом, они направились к зданию вокзала, когда к ним подбежал Крылов. Он растолкал провожающих. Пальцы его сжимали вечное перо. Он наставил его на Голицына. Все очень просто. Один к десяти миллионам.
Конечно, мы их упустили. Вот смотрите, как получается. Он взял у Южина газету и начал писать на полях. Чернила расплывались, и Южин ничего не мог разобрать, но Голицын брал у Крылова ручку и что-то подчеркивал и исправлял, и Крылов опять отбирал у него перо, и они говорили, перебивая друг друга, и каждый тянул газету к себе. Что именно? Что расчетных отклонений вообще нет? Статистически это получается.
Папа, как психолог, старается решить все конфликты, возникающие в большой семье. Даша пытается уклониться от обязанностей кухарки, но из-за Папы вынуждена их выполнять. Маша, Пуговка и Галина Сергеевна делят комнаты. Наконец-то все понимают, как здорово жить в отдельном доме. Вскоре приезжает Женя… 3 сентября 2012 2 Серия 19 Сезон Начало совместной жизни. Папа пытается самоутвердиться, он соперничает с Веником за роль «альфа-самца». Маша бросает Маме вызов, однако после этого она вынуждена прятаться в комнате Даши. Веник хочет извиниться перед Папой. Галина Сергеевна и Женя покупают собаку. В результате она знакомится с актером. Всё идёт к тому, что у Дашиной Сони появится еще два отца. Даша хочет доказать Маме, что у Маши нет никаких материнских инстинктов. Галина Сергеевна и Женя узнают, что Папу не приняли на работу и не знают, как ему сообщить об этом. Веник изобретает «отучатель» для собаки. Веник занимается с Женей утренней гимнастикой на пляже.
Новый лого в сравнении с конкурентами Я Яркий и Дерзкий Новый лого яркий, дерзкий и динамичный за счет контраста цветов и резких углов между линиями образующими букву «М». Красный отсылает к материнскому логотипу «Яндекса». Посмотрев на логотипы топов e-commerce рынка, можно смело сказать, что сейчас два логотипа привлекают больше всего внимания — «OZON» и «Яндекс Маркет». Оба используют схожие правила: наклонная типографическая часть, сильный контраст цвета. Старый и новый логотип Ассоциации Новая буква М напоминает извилистую дорогу, по которой доставляют наши заказы. Вполне возможно это скотч, которым заклеивают коробочки с новыми заказами. Ассоциации к логотипу Первая буква из типографической части напоминает литеру «М» из старого лого «Магнита». Конечно, они не идентичны, однако схожесть есть, и с этим не поспоришь.
Сериал Беспринципные смотреть онлайн
Крылов рассеяННо соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает. Узнав об этом, Кривицкий немедленно решает уволиться. Регистрация: 26.06.18 Сообщений: 815. "Хотелось бы понять, каков был план?". — Да, конечно, — рассеянно соглашался Крылов, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает.
Егэ а13 правописание н нн в суффиксах вариант 1 ответы
Новости хоккея. чтобы Семен УВИДЕЛ Машеньку и узнал о чудовищном обмане своей новой молоденькой жены. — Да, конечно, — рассеянно соглашался Крылов, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает. (ПО)ТОМУ, быть может, что Женя провела со мной весь день с утра до вечера, я почувствовал, что без неё мне как БУД(ТО) скучно. Крылов рассея 1 о соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает.
Сериал Папины дочки 19 сезон 11 серия смотреть онлайн
По радио объявили посадку. Южин взял Голицына под руку и повел на летное поле. Крылов шел рядом, не переставая говорить. У трапа они остановились.
Южин распрощался со всеми и поднялся на ступеньку. Голицын и Крылов посмотрели на него почти бессмысленно. И снова зашагал с Крыловым мимо самолета по солнечным бетонным плитам.
Я его сейчас попрошу. Он спустился с трапа и подошел к ним. Некоторое время они задумчиво смотрели на него.
Голицын взял Южина за пуговицу. А что значит, что зон мало? Голицын нетерпеливо поморщился: — Но как же, вас будут встречать, Аркадий Борисович.
Южин внимательно смотрел на Крылова. Его поразило, что в голосе Крылова не чувствовалось торжества. Это страшное дело — иметь такого противника, как Аркадий Борисович.
Южин еще попытался спросить про билет и багаж, но Голицын посмотрел на него так, как будто ему предлагали «козла» забить. Они нетерпеливо попрощались с Южиным, и тотчас же их лица стали одинаково отрешенными. Какое-то удивительное сходство роднило их, у Голицына то же жадное любопытство, что и у Крылова, словно они были единомышленниками, а не противниками.
Поднимаясь по трапу, Южин оглядывался. И, опустившись в мягкое Кресло, он продолжал думать о таинственной силе, владеющей их помыслами и чувствами. Он испытывал к ней скрытое почтение.
Это была та особая высота, с которой, вероятно, и Лагунов, и Южин со всей их властью, и судьба Крылова — все представлялось малозначительным. Там царили свои ценности, свое понимание счастья. Не от мира сего, но для мира сего.
Древняя неутолимая жажда познания, творения, которая лежала в основе жизни. Тот же Крылов — зачем ему это, что мешало ему свернуть на мирную дорогу прощения и даже признания и всяких благ? Практика заканчивалась.
Катя заедет к родителям, Алеша решил махнуть к морю, а она поедет в Москву. Вечером она зашла попрощаться к Крылову. Крылов потянулся.
После того как он проговорил несколько часов с Голицыным, выяснилось, что идея-то неплоха, трудно просчитать и доказать, что возможно измерить отклонения. Она заметила, что на него не произвело никакого впечатления новое назначение Тулина и тот внимательный прием, который оказали Тулину в Москве. Женя смотрела, как он писал, вздыхая и высунув кончик языка.
На краю стола стояли пустые бутылки из-под кефира, на полу у измятой кровати пепельница, на подоконнике старенький кофейник, оставшийся от Тулина, и электроплитка. Крылов что-то буркнул. Она умела хорошо варить кофе.
Единственное, что она умела по хозяйству. Крылов пил, закрывая от удовольствия глаза. Женя улыбалась.
Ей было грустно. Как славно могло быть, если бы она полюбила Крылова! Строго говоря, он даже чем-то милее Тулина.
Девочки из метеослужбы вздыхали по нем, и Зоечка из ресторана… Только его почему-то стесняются. Они жаловались, что с ним нельзя так просто болтать, как с Тулиным. В этой стране любви, куда она попала, существовали необъяснимые законы — вот рядом славный человек, а полюбить его невозможно ни при каких обстоятельствах.
Катя, та, например, может влюбиться в Крылова, а в Тулина нет, а она, Женя, наоборот. Вам надо действовать самому, а не дожидаться. Хотите, мы в Москве пойдем к начальству насчет вас?
Лисицкий окрестил его снисходительно — «мученик науки», Алеша защищал его, но последнее время о Крылове все чаще говорили покровительственно, как о чудаке, обреченном, несчастливом. Когда она шла сюда, ей было стыдно: вот она уезжает в Москву, а он остается вместе с Ричардом и с той работой, которой занимались и Ричард, и Тулин, все они. А оказалось, что все это для Крылова попросту не существует.
Ни ее стыд, ни эти разговорчики, ни успех Тулина в Москве. И от этого она почувствовала невнятную тревогу… — Но так, как вы думаете про Тулина, тоже неправильно, — сказала она. Крылов молча смотрел на нее.
Его круглое лицо сейчас было очень добрым и усталым. Он развел руками, заходил по комнате. Видно было, как тягостно ему говорить об этом.
Он стукнул кулаком по столу, ему легче было объясниться жестами, чем произнести эти слова. Он мне просто не нужен. Я вас понимаю, — сказала Женя.
А о чем же ей думать? Она шла по улице, потом вдоль реки, мимо висячего моста. И так она слишком мало думает.
Она не заметила, как пришла на кладбище. Белые кресты, пирамидки из крашеной фанеры с никелированной звездой наверху. Выжженная солнцем трава.
Маргаритки в зеленой боржомной бутылке. Осевшая могила Ричарда. Кольца засохших венков.
Фотография под стеклом уже пожелтела. Синие горы, леса, а наверху воздушная дорога в реве взлетающих самолетов, а еще выше багровая звезда, кажется Марс. Так и будут отныне проходить годы над этой могилой.
Человек умирает, песок остывает согретый, И вчерашнее солнце на черных носилках несут. Кто-то читал ей эти стихи в Москве, на катке, тогда это были просто красивые стихи. Снова будет Москва, Тверской бульвар, какие-то встречи с Тулиным, защита диплома, может быть, они куда-нибудь поедут или переедут, что-то будет происходить в ее жизни, а здесь все останется таким же — и горы, и близкое небо, и запах травы.
Что бы ни случилось, здесь уже никогда ничего не изменится. Мертвые более вечны, чем эти лиственницы, и горы, и вся земля, и звезды. Маленькие здешние звезды, резкие, как укол.
Что ж остается, когда человек умирает? Наверное, и она когда-нибудь умрет. Это просто невозможно представить, что у нее тоже где-то будет такая могила с пожухлыми пучками цветов.
Это так же трудно, как представить себя старухой вроде Веры Матвеевны или еще старше. Хотите увидеть свою смерть? Это она спросила ребят.
Ричард что-то ответил, никак не вспомнить что.
Даша хочет доказать Маме, что у Маши нет никаких материнских инстинктов. Галина Сергеевна и Женя узнают, что Папу не приняли на работу и не знают, как ему сообщить об этом.
Веник изобретает «отучатель» для собаки. Веник занимается с Женей утренней гимнастикой на пляже. Даша начинает ревновать Веника к местным красавицам.
Даша умоляет Веника прибить полку, а Маша, Женя, мама и Пуговка пытаются помыть собаку. Чтобы получить роль, Маша... Это настораживает сестер.
Мама помогает Маше вернуть профессиональную уверенность. Он хочет понять, в чем заключается простое человеческое счастье. Чтобы усадить за общий стол «дружную» семейку, папе приходится призвать на помощь Пуговку, Мама узнает, что у Маши нет никаких ночных репетиций.
Даша призывает всех говорить только правду. На этот раз Олигарх переживает, что с ним все соглашаются. Мама замечает, что Пуговка становится похожей на Олигарха.
Галина Сергеевна возвращается в науку и оказывается на кафедре у Бабушки, лишая Бабушку работы.
Маленькие здешние звезды, резкие, как укол. Что ж остается, когда человек умирает? Наверное, и она когда-нибудь умрет.
Это просто невозможно представить, что у нее тоже где-то будет такая могила с пожухлыми пучками цветов. Это так же трудно, как представить себя старухой вроде Веры Матвеевны или еще старше. Хотите увидеть свою смерть? Это она спросила ребят.
Ричард что-то ответил, никак не вспомнить что. Хорошо бы остаться, вкалывать тут вместе с Крыловым в этой неустроенной гостиничной комнате, пока не исчезнет всякая надежда. Она не верила в его удачу, она не думала о результате, само стремление, желание искать манило ее какой-то неведомой наградой. Нельзя уезжать, она презирала себя за то, что уезжает, за то, что не в силах справиться с собой, за то, что не может быть такой, какой хочется.
Глава 6 Рулоны осциллограмм, графики, заметки Голицына. Кривые, черновики расчетов, таблицы, заметки Голицына. Покачиваясь взад-вперед, Крылов сидел, сдавив голову, бессмысленно уставясь на этот бумажный хлам. Кривые вставали, как зубцы крепостной стены.
Откуда бы Крылов ни пробовал заходить, в конце концов он упирался в эту стену. Давным-давно, в незапамятные времена это было, он мчался на аэродром к Голицыну, осененный догадкой, он ликовал, на земле не было человека счастливей его, все горести отступали, казалось, отныне ничто не помешает его счастью. Неужели так всегда: счастье — ничтожный миг, а все остальное — заботы, тревоги и ожидание? Пожалуй, ни разу в жизни он не был удручен, как сейчас.
Любое горе, беда проходят, тут же наступало ясное и спокойное сознание своего бессилия. Нет большего мучения, чем понять бессилие своего мозга. Со стороны казалось, что он возился в лаборатории, ходил в столовую, шутил с Зоечкой, слушал.
Кто-то читал ей эти стихи в Москве, на катке, тогда это были просто красивые стихи. Снова будет Москва, Тверской бульвар, какие-то встречи с Тулиным, защита диплома, может быть, они куда-нибудь поедут или переедут, что-то будет происходить в ее жизни, а здесь все останется таким же — и горы, и близкое небо, и запах травы. Что бы ни случилось, здесь уже никогда ничего не изменится. Мертвые более вечны, чем эти лиственницы, и горы, и вся земля, и звезды. Маленькие здешние звезды, резкие, как укол. Что ж остается, когда человек умирает? Наверное, и она когда-нибудь умрет.
Это просто невозможно представить, что у нее тоже где-то будет такая могила с пожухлыми пучками цветов. Это так же трудно, как представить себя старухой вроде Веры Матвеевны или еще старше. Хотите увидеть свою смерть? Это она спросила ребят. Ричард что-то ответил, никак не вспомнить что. Хорошо бы остаться, вкалывать тут вместе с Крыловым в этой неустроенной гостиничной комнате, пока не исчезнет всякая надежда. Она не верила в его удачу, она не думала о результате, само стремление, желание искать манило ее какой-то неведомой наградой. Нельзя уезжать, она презирала себя за то, что уезжает, за то, что не в силах справиться с собой, за то, что не может быть такой, какой хочется. Глава 6 Рулоны осциллограмм, графики, заметки Голицына. Кривые, черновики расчетов, таблицы, заметки Голицына.
Покачиваясь взад-вперед, Крылов сидел, сдавив голову, бессмысленно уставясь на этот бумажный хлам. Кривые вставали, как зубцы крепостной стены. Откуда бы Крылов ни пробовал заходить, в конце концов он упирался в эту стену. Давным-давно, в незапамятные времена это было, он мчался на аэродром к Голицыну, осененный догадкой, он ликовал, на земле не было человека счастливей его, все горести отступали, казалось, отныне ничто не помешает его счастью. Неужели так всегда: счастье — ничтожный миг, а все остальное — заботы, тревоги и ожидание?
Часть четвертая. Тело его лежало на кровати, и боль в ноге была длинной и тяжелой, как рельс
При виде Наташи он даже не смог улыбнуться. Губы его одеревенели, и мускулы лица тоже не слушались. Наташа испуганно стиснула ворот халатика. Сощуренные от света глаза раскрылись, обдав его блеском, и тотчас погасли.
Что у тебя с ногой? Он зачем-то кивнул. За низкими оградами, сложенными из плитняка, в садах падали яблоки.
Глухой стук раздавался повсюду, как будто невидимые в ночи барабанщики били тревогу. Кривая нагорная уличка вывела к площади. Крылов рассказывал, как ехал сюда и объяснялся со швейцаром, потом про аварию, про размолвку с Тулиным и снова про ночную поездку, про гостиницу в Ростове, гибель Ричарда.
Он никак не мог остановиться. Но лучше бы он говорил, потому что, когда он замолчал, стало совсем плохо. Эта крепкая, деловитая женщина совсем не походила на ту Наташу, которая жила в его памяти, и говорила она совсем не те слова.
Тот же петух на крыше, тот же дом, но там живут другие люди. Незнакомая клетчатая куртка, матерчатые босоножки, незнакомое платьице, и губы тоже незнакомые, большие, темные, только волосы прежние — гладкие, тяжелые. Он с тоской подумал, что мог бы и не узнать ее в толпе.
До сих пор он считал, что главное — встретиться, остальное образуется. Он был уверен, что найдет ее, но ведь она-то об этом не знала и жила так, как будто между ними все кончено. Он приготовился защищаться, а она и не собиралась его ни в чем упрекать — ну что ж, так получилось, оба они были чудаками, бывает… На площади стоял маленький памятник каким-то морякам — ростр корабля на бронзовой волне.
Они сидели на скамейке лицом к морю. Море было внизу. Зеленая мгла светлела, обозначился черный горб мыса, и за ним шевелились неясные вспыхи, как будто далеко, где-то за горизонтом работал сварщик.
Все было очень просто. Прошел год, старое заросло, и в нынешней ее жизни Крылова не существовало, он стал тем же, что Озерная, Алексей, — грустное, а может, досадное воспоминание. Не все ли равно, что у нее сейчас, влюблена в кого-то или что-то другое — бессмысленно было об этом расспрашивать.
Зачем же она позвонила? Наверное, я еще тебя как-то люблю, — дружелюбно сказала Наташа. Она подшучивала без всякой горечи, для нее все было обыденно и просто, как будто они говорили о приятелях.
И он не понимал, почему он слушает ее так же спокойно, не кричит, не плачет, и мир не рушится, и кругом тихо, только падают яблоки. Совершенно спокойно она рассказала, как ушла от мужа. После отъезда Крылова она поняла, что не любит Алексея, но притворялась, пытаясь сохранить семью.
А потом не выдержала и призналась Алексею. И он тоже стал притворяться, чтобы сохранить семью. Ради сына.
При посторонних и при Коле они улыбались и разговаривали. Однажды, когда она укладывала Колю, он спросил ее: «Почему ты не любишь папу? Коля отвернулся и сделал вид, что спит.
И она вдруг поняла, что ребенок все понимает и не верит. Пройдет год-другой, и он тоже научится притворяться ради семьи. Все они будут сохранять семью, которой нет.
Тогда она решила уйти, потому что то, что они делали ради ребенка, было против ребенка. Потому что жизнь во лжи и обмане уродовала хуже всякой безотцовщины. Может быть, она рассказывала еще скупее, но он представлял себе эти дни и ночи в большой тихой квартире, заполненные молчанием, а по вечерам, когда приходили гости, громкие разговоры, чай, и как будто все в порядке, счастливая семья.
Он вдруг вспомнил, что однажды перед отъездом тоже что-то внушал ей про ее семью, врал себе и ей. А сейчас все оказалось ложью. Одна ложь тянет другую, и целые жизни проходят во лжи.
Она отодвинулась, посмотрела на него сперва удивленно, словно прислушиваясь, глаза ее расширились — два серых клубящихся облака. Она помолчала, усмехнулась и опять долго молчала. Кормил Пашку огурцами… Она вздохнула.
Бережно и растроганно они разглядывали свое прошлое. Наташа вынула зеркальце, отвернулась и долго пудрилась. Она пожала плечами.
Полосатый маяк на краю мыса последний раз мигнул красным огнем и погас. Ветер улегся. Дома стояли тихие, с открытыми окнами.
Крылов согнулся, подпер голову руками. Лучше бы она этого не делала. От этого прикосновения то натянутое за последние дни до предела натянулось еще сильнее.
Все, что он заглушал и прятал от себя — Ричард, Олег, комиссия, Голицын, — все навалилось, придавило. Перед ним разом вспыхнул этот год без нее, улицы городов, куда они попадали и где он упорно искал ее в толпе прохожих, он привык искать ее, почему-то он был уверен, что они встретятся на улице, что он увидит ее издали, подбежит и не надо будет ничего объяснять, она все поймет. А может, он просто привык иметь эту приятную красивую мечту?
И сам он после звонка Наташи почувствовал, что все не так, как он представлял. Они стали совсем чужие. Ничего нельзя было исправить, и он не мог ее ни в чем винить.
Было только больно и стыдно, что легко принял это. Хорошо, если бы она сейчас ушла. Может, так лучше?
Чинить такие, вещи нельзя. Вниз по кривой уличке они спустились к гостинице. Палка его скрипела в песке.
Они шли и смотрели на кусок моря между домами. Там что-то гасло и загоралось, словно кто-то недовольно стирал одни краски и наносил другие, подбирая цвета. И вдруг все остановилось, и рядом с мысом, между полоской облачка и горизонтом, протиснулся пунцовый глазок, осмотрелся и, осмелев, стал вылезать, разгребая остатки сумерек широкими алыми лопастями.
Где-то ведь должен быть человек, который все поймет. Было совсем светло, и он увидел ее лицо, сонное, усталое. Они подошли к гостинице.
Он крепко взял ее за руку. Поехали со мной. Она медленно покачала головой и улыбнулась так, что ему захотелось ударить ее.
Крылов разжал руку. Олег сказал, что из-за меня погиб Ричард. Они считают, что вообще все из-за меня.
И с Даном я тоже виноват. И то, что было между нами, тоже я загубил. И Олег тоже уходит.
Почему я всегда делаю ошибки? Чувствую одно, а делаю другое. Надо быть мужчиной, не мог же он ударить ее или заплакать.
Он должен быть мужчиной, единственное, что остается ему, — это быть мужчиной. Она зевнула, прикрыв рот ладошкой, и после этого они еще некоторое время стояли у подъезда и уже по-другому говорили о всяких разностях, о ее работе, о его работе, и, между прочим, он сказал что убедит Голицына, докажет и рано или поздно полеты возобновят. А Наташа спросила, опасно ли это, он подумал и сказал, что, конечно, какая-то доля риска остается.
На улице было светло и пусто. В такую рань улицы становятся широкими. Пока не появятся люди и машины.
Он шел к автобусу. Ему нужно было торопиться. Ему нужно работать.
Комиссия скоро уедет. Работать, находить решение, отвечать на вопросы Голицына, а потом опять работать. Его дело — работать, вкалывать, считать, мерить.
Ничего другого у него не получается. Глава 3 Всеобщее сочувствие к Тулину усилилось, когда стало известно, что Крылов осуждает Тулина, пошел против него. И это Крылов, главный виновник!
На его круглой, обожженной солнцем физиономии не отражалось никаких угрызений совести. Тулин меньше всех виноват и больше всех пострадал, он талант. Он держится благородно, мужественно, и в такую минуту Крылов оставляет его, вот цена дружбы… Жене казалось, что это говорят и о ней, упрекают и ее.
Она была виновата перед Ричардом больше всех, и она еще после этого посмела так обойтись с Тулиным. Она не находила себе оправдания. Она должна извиниться перед ним, она готова была на все, лишь бы он простил ее, нет, этого мало, она обязана помочь ему.
Они шли вдоль реки. На перекате играла рыба. В зеленоватой вспененной толще воды вспыхивала серебристо-длинная тень, быстрая, как взмах ножа.
Ты ловил когда-нибудь на спиннинг? Она обескураженно слушала, как он грустно издевался над собой, беззащитный, усталый, потерянный. А может, лучше вышивать, а?
Начинать надо по канве болгарским крестом. Женя почувствовала себя беспомощной дурочкой. А терновый венец это из него делали?
Наклонив голову, он оглядел ее. Она густо покраснела. Я сама… — Ну конечно, на таких, как я, сердиться не стоит.
Они присели на мягкий трухлявый ствол когда-то упавшего вяза. Женя скинула туфли. Тулин смотрел, как ее маленькие босые ступни боязливо опустились в траву.
Крепкие, загорелые икры были по-ребячьи исцарапаны. Он не спускал с нее глаз, и она попробовала улыбнуться. Благоразумие, в том оно и заключается, чтобы вовремя отречься.
А основы и принципы? Что о тебе скажут? Что за человек, о котором не говорят.
Тулин нагнулся, сорвал ту травинку, которая касалась ее ноги, и надкусил. И вообще сейчас уже тебе нет смысла связываться со мной. Не накручивай на себя.
Травинка была горькая, горечь заполняла рот. Он сморщился и сплюнул. Обнял Женю.
Губы ее открылись, и яркая белизна зубов осветила лицо. Он внимательно и долго разглядывал ее. Коричневая глубина ее глаз светлела и светлела, но смотрела она куда-то далеко, в сторону, с жалостью, неприятно знакомой.
И вдруг он вспомнил, что точно такое выражение у нее было на пляже, когда они говорили о Ричарде. Он отпустил ее. Она посмотрела на него задумчиво, словно возвращаясь.
Мы оба думаем о нем. Ты смотришь на меня и сразу вспоминаешь его. Она потянула его за рукав, с силой посадила.
Раз навсегда. Я виновата больше, чем ты. Больше всех.
А ты тут ни при чем. И не вмешивайся. Не лезь.
Он с подозрением посмотрел на нее. Она поднялась, прошлась по траве, высоко поднимая ноги. Как можно скорее.
Я тебя встречу в Москве. Планета в натуральном виде. Отсюда можно начинать все заново.
Разве тебе не жаль отсюда уезжать? Особенно ты. Это же бегство.
Если ты все бросишь… — она запнулась и твердо произнесла: — Ты тогда действительно убьешь Ричарда. Даже Голицын и тот доказал уже. Не сумев ничего возразить, она сказала: — Неужели ты не можешь чего-то придумать?
Что изменится? Почему я обязан придумывать? А хочешь знать?
И ты, и Крылов! Да, ты тоже виновата. Это из-за тебя я не полетел!
Она вырвалась, встала, взяла туфли. Я не боюсь отвечать. Трава медленно выпрямлялась за ней.
Розовое платье мелькало среди высокой красной колоннады лиственниц. Не по правилам! Он догнал ее.
Найти дорогу к, этому солнечному взгорку, зажатому между отвесными стенами скал, она бы, наверное, никогда не смогла, но она запомнила самое место. Светло-зеленые мхи на сером камне, безветренную жаркую тишину, ярко-лиловые колокольчики… Виляли и скрещивались путаные тропки, был какой-то длинный, бестолковый разговор, и она увидела, как Тулин измучен: когда он усмехался, вокруг рта его появлялись совсем стариковские складки. Он говорил и говорил, и она никак не могла уследить за его лихорадочной, путаной мыслью.
Высокие колокольчики качались над его головой. Он лежал на траве. Женя положила ему руку на лоб.
Тулин закрыл глаза, потом вдруг отстранился и сказал: — Ричард мертв. Его нет. Я тут уж ничего не могу исправить.
Зачем тебе нужно, чтобы он всегда был между нами? Ну зачем?
Прохожие заметили вывеску прилавка еще до начала съемочной смены, ее фотографии завирусились в соцсетях. Часть аудитории поверила в существование реального продавца воздуха, и новость о необычном бизнесе комментировали представители власти.
На сегодня в пещере Ласко обнаруже 1 о около двух тысяч доисторических рисунков и гравюр, разделё 2 ых по тематике на три группы: люди, животные и символы. Были найде 3 ы здесь и многочисле 4 ые артефакты: каме 5 ые и костя 6 ые орудия, украшения, светильники. Правильный ответ: 245 Укажите все цифры, на месте которых пишется НН. Когда турист едет в промышле 1 ую державу, он рассчитывает, что её новые черты окажутся поисти 2 е живописными, экзотическими добавлениями к чертам традицио 3 ым, однако вместо этого приезжий видит самую неприглядную сторону совреме 4 ой цивилизации. Кажется, что хаос заводских труб, прокопчё 5 ых стен и железнодорожных путей похоронил под собой подли 6 ую культуру. Правильный ответ: 13456 Укажите все цифры, на месте которых пишется НН. На половине дороги стояли сложе 1 ые дрова, а дорожка вела к амбару; рубле 2 ая стена амбара и заснеже 3 ая крыша, будто высече 4 ые из какого-то драгоце 5 ого камня, блестели в свете серебря 6 ого месяца. Илья Андреич, весёлый, румя 1 ый, с трясущимися щеками, подкатил по зеленям к оставле 2 ому ему лазу, влез на свою лошадь и въехал в опушку кустов. Подле него стоял его камердинер, стари 3 ый, но отяжелевший ездок, Семён Чекмарь. Шагов на сто подальше стоял Митька, отчая 4 ый ездок и страстный охотник.
Она заметила, что на него не произвело никакого впечатления новое назначение Тулина и тот внимательный прием, который оказали Тулину в Москве. Женя смотрела, как он писал, вздыхая и высунув кончик языка. На краю стола стояли пустые бутылки из-под кефира, на полу у измятой кровати пепельница, на подоконнике старенький кофейник, оставшийся от Тулина, и электроплитка. Крылов что-то буркнул. Она умела хорошо варить кофе. Единственное, что она умела по хозяйству. Крылов пил, закрывая от удовольствия глаза. Женя улыбалась. Ей было грустно. Как славно могло быть, если бы она полюбила Крылова! Строго говоря, он даже чем-то милее Тулина. Девочки из метеослужбы вздыхали по нем, и Зоечка из ресторана… Только его почему-то стесняются. Они жаловались, что с ним нельзя так просто болтать, как с Тулиным. В этой стране любви, куда она попала, существовали необъяснимые законы — вот рядом славный человек, а полюбить его невозможно ни при каких обстоятельствах. Катя, та, например, может влюбиться в Крылова, а в Тулина нет, а она, Женя, наоборот. Вам надо действовать самому, а не дожидаться. Хотите, мы в Москве пойдем к начальству насчет вас? Лисицкий окрестил его снисходительно — «мученик науки», Алеша защищал его, но последнее время о Крылове все чаще говорили покровительственно, как о чудаке, обреченном, несчастливом. Когда она шла сюда, ей было стыдно: вот она уезжает в Москву, а он остается вместе с Ричардом и с той работой, которой занимались и Ричард, и Тулин, все они. А оказалось, что все это для Крылова попросту не существует. Ни ее стыд, ни эти разговорчики, ни успех Тулина в Москве. И от этого она почувствовала невнятную тревогу… — Но так, как вы думаете про Тулина, тоже неправильно, — сказала она. Крылов молча смотрел на нее. Его круглое лицо сейчас было очень добрым и усталым. Он развел руками, заходил по комнате. Видно было, как тягостно ему говорить об этом. Он стукнул кулаком по столу, ему легче было объясниться жестами, чем произнести эти слова. Он мне просто не нужен. Я вас понимаю, — сказала Женя. А о чем же ей думать? Она шла по улице, потом вдоль реки, мимо висячего моста. И так она слишком мало думает. Она не заметила, как пришла на кладбище. Белые кресты, пирамидки из крашеной фанеры с никелированной звездой наверху. Выжженная солнцем трава. Маргаритки в зеленой боржомной бутылке. Осевшая могила Ричарда. Кольца засохших венков. Фотография под стеклом уже пожелтела. Синие горы, леса, а наверху воздушная дорога в реве взлетающих самолетов, а еще выше багровая звезда, кажется Марс. Так и будут отныне проходить годы над этой могилой. Человек умирает, песок остывает согретый, И вчерашнее солнце на черных носилках несут. Кто-то читал ей эти стихи в Москве, на катке, тогда это были просто красивые стихи. Снова будет Москва, Тверской бульвар, какие-то встречи с Тулиным, защита диплома, может быть, они куда-нибудь поедут или переедут, что-то будет происходить в ее жизни, а здесь все останется таким же — и горы, и близкое небо, и запах травы. Что бы ни случилось, здесь уже никогда ничего не изменится. Мертвые более вечны, чем эти лиственницы, и горы, и вся земля, и звезды. Маленькие здешние звезды, резкие, как укол. Что ж остается, когда человек умирает? Наверное, и она когда-нибудь умрет. Это просто невозможно представить, что у нее тоже где-то будет такая могила с пожухлыми пучками цветов. Это так же трудно, как представить себя старухой вроде Веры Матвеевны или еще старше. Хотите увидеть свою смерть? Это она спросила ребят. Ричард что-то ответил, никак не вспомнить что. Хорошо бы остаться, вкалывать тут вместе с Крыловым в этой неустроенной гостиничной комнате, пока не исчезнет всякая надежда. Она не верила в его удачу, она не думала о результате, само стремление, желание искать манило ее какой-то неведомой наградой. Нельзя уезжать, она презирала себя за то, что уезжает, за то, что не в силах справиться с собой, за то, что не может быть такой, какой хочется. Кривые, черновики расчетов, таблицы, заметки Голицына. Покачиваясь взад-вперед, Крылов сидел, сдавив голову, бессмысленно уставясь на этот бумажный хлам. Кривые вставали, как зубцы крепостной стены. Откуда бы Крылов ни пробовал заходить, в конце концов он упирался в эту стену. Давным-давно, в незапамятные времена это было, он мчался на аэродром к Голицыну, осененный догадкой, он ликовал, на земле не было человека счастливей его, все горести отступали, казалось, отныне ничто не помешает его счастью. Неужели так всегда: счастье — ничтожный миг, а все остальное — заботы, тревоги и ожидание? Пожалуй, ни разу в жизни он не был удручен, как сейчас. Любое горе, беда проходят, тут же наступало ясное и спокойное сознание своего бессилия. Нет большего мучения, чем понять бессилие своего мозга. Со стороны казалось, что он возился в лаборатории, ходил в столовую, шутил с Зоечкой, слушал. Со стороны казалось, что у него есть аппетит, что он щеголяет польскими сандалетами, усердно занимается лечебной гимнастикой. На самом же деле он неотрывно сидел, сжимая голову, и у него ничего не было, кроме этой распухшей бесполезной головы. Проклятый серый студень, из которого нельзя уже ничего выжать! Что определяют центры грозы? Почему пики разрядов не подчиняются такому-то уравнению? Почему невозможно рассчитать нормальную схему, какую же тогда схему применить? Почему другие таланты, а он нет? Будь на его месте Дан, все решилось бы в два счета. Дан нашел бы выход. Дан умел видеть вещи иначе, чем видят их остальные люди. Это свойство гения. В последнее время он часто вспоминал Дана, его легкую, рассеянную улыбочку: «Сейчас Сергей Ильич сообщит нам про бесконечно длинную молнию, действующую в бесконечно однородной среде на бесконечно неверующих коллег». Дан был лишен слабостей, он не стал бы терзаться и мучиться, порвав с близким другом. Вряд ли одиночество мешало ему, с ним рядом оставался его талант. Человек может добиться чего угодно — йоги останавливают сердце, Аникеев на пари, не умея играть, выучил сонату Бетховена, а вот сделаться талантливым человек не может. Он готов был ждать Наташу год, два. Он готов просиживать за этим столом, за этими бумагами месяцы, не вставая, да что толку, тут задницей не возьмешь. Нужен талант. Кроме таланта, ему ничего не нужно. Положение, успех, даже любовь — как следует захотев, человек может всего достигнуть, а вот таланта черта с два. Хоть разбейся, хоть удавись. Что же следует из того, что зоны, где возникают молнии, редки? Неужели так и будет всю жизнь — откровение, догадка и тотчас новые мучения? В чем же тут радость, где удовлетворение? Ах, радость творческого труда! Ах, счастье созидания! Выдумки романистов. Лаборантам лафа: подсчитывают, принесут — и до свидания. Голова не болит. Гуляй себе до утра. Техник — давай ему схему, он проверит, испытает. Вот Алеша явился — построил по точкам кривую. А то, что шесть точек ни туда ни сюда, — это его не касается. Впрочем, он славный парень, изо всех сил старается как-то помочь. Теперь, когда Лисицкий уехал и остальные уже сидят на чемоданах, когда все демонтировано, когда сдают дела, без Алеши было бы совсем туго. Выложил на стол сливы. Спорт содействует. Все великие люди уважали спорт. А то на танцы? Тоже усиливает кровообращение. Настоящий рок — это спортивно. Есть конкретные консерваторы? Было бы с кем бороться. Хуже, когда закавыка здесь, — он постучал себя пальцем по лбу. Алеша повертел кулаками. Да, и сила, и ловкость, и самбо тут ни к чему. На танцах девушки будут косить глазами на Алешину спортивную фигуру. Любая будет рада завязать с таким парнем: высший класс танца, умеет выдавать всякие байки, и всем кажется, какой шикарный. А на самом деле, что он рядом с Крыловым? Ему вдруг захотелось вот так же сидеть, мучиться. Пусть там танцуют, веселятся, а он сидит всю ночь напролет, он ходит небритый, шатается от усталости, одет как попало, ему не до танцев. От того, что он придумает, зависит многое. Захотелось бороться одному, когда вокруг не верят, смеются, чем-то жертвовать, от чего-то отказываться. То, над чем он когда-то посмеивался, казалось ему, глядя на Крылова, самым нужным и главным в жизни. Но для того, чтобы мучиться, надо иметь способности. Из соседней комнаты доносилось гудение выпрямителя. Там работала Вера Матвеевна. Она единственная, кто в этой обстановке как ни в чем не бывало заканчивал свои измерения. Крылов завидовал ей. Он завидовал Алеше. Он завидовал каждому, потому что каждый знал свое дело и делал свое дело, а он один ни на что не способен. Кривые окружали его, графики, точки, он блуждал там, изнемогая от отчаяния. В кривых воплотились десятки полетов, и каждая точка была облаком, ветром, высотой, ревом моторов, он брел по небу снова и снова, перепахивая месиво облаков. Где-то внизу лежала земля с миллиардами людей, со всеми их страстями и событиями, которые никак не могли повлиять на законы, по которым жили облака. Он бился над этими законами, и никто не мог помочь ему. Окончательно одурев, и он побрел к метеорологам уточнить кое-какие данные полетов. Главный синоптик помог разыскать старые карты — ничего утешительного там не обнаружилось. Они вышли вместе на площадь, в сутолоку только что прибывших с ленинградского самолета. Кругом раздавались возбужденные возгласы, кричали шоферы, пассажиры восторгались теплынью, воздухом, горами. С ума можно сойти от этой человеческой скудости. Он был сутулый, узкоплечий. Желчное, сморщенное, прокопченное солнцем лицо его с умными, насмешливыми глазами напоминало Крылову Мефистофеля. В ларьке выпили по стакану кислого вина, потом по стакану сладкого. А жить надо для… Например, я пью для того, чтобы отшибить память. Память — наказание, придуманное дьяволом. Недаром такое выражение. Мы ведь вместе с Голицыным начинали. Он членкор, а я в этой дыре — синоптик. А встретились — и никакой разницы: оба старики. Перед Крыловым появился наполненный стакан. Синоптик распрямился, вытянул шею. Он оказался длинным и тощим. Он махал руками, словно собираясь взлететь. Я прорицатель. Судьбу легче предсказывать, чем погоду. Хотите, открою вам тайну? Вы знаете истину? Вы опасны! Вот я уже не опасен. Голицын все хотел мне напомнить. Жалел меня. А я себя не жалею. Я вполне доволен. Хватит с меня. Тулин тоже перестал сражаться, и молодец. А с кем сражаться? Противники-то не сражаются. Вот в чем фокус. Я вашего Лагунова знаю. Что бы вы ни сделали, вы будете работать на Лагунова, прибыль получает Лагунов. Результат ничего не исчерпывает. За ним будет другой результат. Снова уточнят скорость генерации зарядов. И наши результаты — тю-тю. Важно, чтобы ты шел, карабкался, полз — но вперед. Но ради чего? Объясните мне. Я в юности сражался, сражался, думал, добиваю последнюю несправедливость. И вот уже старость, а несправедливостей столько же. Подумать только! И все эти люди имели билеты и знали, куда им лететь. Жертвы науки! Грибы, скользя, разбегались по тарелке. Он погрозил ей пальцем. Они хотят, чтобы он вернулся к этому проклятому письменному столу. Ни за что. Он улетит в Сыктывкар. Он женится на Зоечке.
Егэ а13 правописание н нн в суффиксах вариант 1 ответы
Строка поиска поисковой системы «Рамблер». Почтовый сервис, курсы валют, прогноз погоды. Мы (1) разумеется (2) прежде всего вспоминаем Крылова при слове «басня» (3). Крылов рассеяННо соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает. Последние новости. Женя поняла, что только приняв решение и смело идя вперед, мы можем открыть новые горизонты и изменить свою жизнь к лучшему.
Тренировочный вариант ЕГЭ по русскому языку № 1
Гоголь трижды давал образные сравнения предмета, покрытого пылью, и каждый раз ПО ИНОМУ: один раз это графин, который от пыли казался одетым в фуфайку; другой — запылённая люстра, похожая на кокон; третий — руки человека, вынутые из пыли и КАК БЫ оказавшиеся в перчатках. Баснописец И. НЕ СМОТРЯ на то, что она почти четыре года приучала себя к мысли о работе в этом месте, ассистировала на операциях и сама проводила их, обучаясь многому НА ХОДУ, то, что она увидела за эти два дня, поразило её своей фантастичностью, неправдоподобностью. Толстой увидел в личности Наполеона проявление несвободы, ТАК КАК подлинная свобода, по мнению классика, предполагает добровольное подчинение «высшей цели».
Какое покойное кресло! Сажусь около стола; на нем сухари, сливки, свежее масло... В Обломовке «в воскресенье и в праздничные дни...
Пекли исполинский пирог... И Обломов находит свой идеал жизни — в доме Агафьи Матвеевны Пшеницыной. Благодаря ее заботам у Ильи Ильича по утрам «кофе такой же славный, сливки густые, булки сдобные, рассыпчатые». Кроме этого, хозяйка еще постоянно угощает его то домашней водкой на спирту, то пирог с луком да морковью опять же «не хуже наших обломовских», как замечает Захар. Гончарова был высоко оценен современниками, вызвав многочисленные критические отклики. Нельзя не согласиться с оценкой И. Тургенева, заметившего после его прочтения: «Пока останется хоть один русский, — до тех пор будут помнить Обломова».
Используя художественные средства, Гончаров мастерски передал характеры и образ жизни героев романа. А характер и судьба главного героя заставляют читателей размышлять о сложнейших вопросах жизни, о своем назначении в ней. Обломов и «обломовщина» в романе И. Гончарова Сам И. Гончаров так определил идейную направленность своего романа: «Я старался показать в «0бломове», как и отчего у нас люди превращаются прежде времени в... Что же это за частные обстоятельства, превратившие Обломова в лежебоку, не интересующего ничем, кроме собственного спокойствия? Что породило в нем безволие, апатию, равнодушие к собственной судьбе?
Что привело его к никчемности, несостоятельности, распаду личности? Роман «Обломов» — роман, родившийся из сна. Автор, искусно используя прием обращения к памяти персонажа для развертывания событий, показывает читателю детство героя. Замкнутость и однородность пространства, цикличность жизненного круга, преобладание физиологических потребностей, полное отсутствие духовности — вот основные признаки жизни в Обломовке. Весь уголок верст на пятнадцать или на двадцать вокруг представляет ряд живописных этюдов, веселых, улыбающихся пейзажей... Правильно и невозмутимо совершается там годовой круг... Главною заботою были кухня и обед...
Забота о пище была первая и главная жизненная забота в Обломовке». После сытного обеда всех жителей Обломовки охватывал «какой-то всепоглощающий, ничем не победимый сон, истинное подобие смерти». Без главы «Сон Обломова» образ главного героя был бы неполным. В ней автор показывает, в чем кроются корни «обломовщины». Гончаров называет родовое имение Ильи Ильича «благословенным уголком земли», «чудным краем». Жители Обломовки «никогда не смущали себя никакими туманными умственными или нравственными вопросами... Норма жизни была готова и преподана им родителями, а те приняли ее тоже готовую, от дедушки, а дедушка от прадедушки...
Как что делалось при дедах и отцах, так делалось при отце Ильи Ильича, так, может быть, делается и теперь в Обломовке. О чем же им было задумываться и чем волноваться, что узнавать, каких целей добиваться? Ничего не нужно: жизнь, как покойная река, текла мимо их; им оставалось только сидеть на берегу этой реки и наблюдать неизбежные явления, которые по очереди, без зову, представали пред каждого из них». Маленький Илья в доме родителей был окружен любовью и постоянной заботой. Он с детства впитал тот барский образ жизни, который вели жители в имении. Детская любознательность побуждает Илюшу бежать к горе, в березняк и в овраг, но все эти порывы пресекаются няней, родителями. Учебой своего единственного сына родители тоже не неволили.
То его на недельку оставят дома, так как «все... А то «и недели три Илюша гостит дома, а там, смотришь, до Страстной недели уж недалеко, а там и праздник, а там кто-нибудь в семействе почему-то решит, что на Фоминой неделе не учатся; до лета остается недели две — не стоит ездить, а летом и сам немец отдыхает, так уж лучше до осени отложить». Обломов наделен чертой сказочного героя — верой в возможность чуда. Это добавляет ленивому и не способному к созиданию Обломову обаяния и симпатии и сближает его с героями русских сказок. С детства впитавший сказочное восприятие окружающего мира, он и в зрелом возрасте пытается создать особый мир. Он невольно мечтает о Милитрисе Кирбитьевне; его все тянет в ту сторону, где только и знают, что гуляют, где нет забот и печалей; у него навсегда остается расположение полежать на печи, походить в готовом, незаработанном платье и поесть на счет доброй волшебницы». И нужно заметить, что взрослому Обломову в какой-то степени удается воплотить в жизнь свои мечтания.
Благодаря Захару ему не нужно заботиться об устройстве своего быта, Тарантьев пусть и из корыстных целей берет на себя хлопоты по переезду на Выборгскую сторону, Штольц спасает родовое имение от разорения. Обломов даже на Ольге бы смог жениться, если бы приложил немного усилий. Воодушевленная вестью о том, что дело с ее имением решилось, она думала: «Он поскачет, сломя голову, в Обломовку, наскоро сделает все нужные распоряжения, многое забудет, не сумеет, все кое-как, и поскачет обратно, и вдруг узнает, что не надо было скакать — что есть дом, сад и павильон с видом, что есть где жить и без его Обломовки... Да, да, она ни за что не скажет ему, выдержит до конца; пусть он съездит туда, пусть пошевелится, оживет — все для нее, во имя будущего счастья! Или, нет; зачем посылать его в деревню, расставаться? Нет, когда он в дорожном платье придет к ней, бледный, печальный, прощаться на месяц, она вдруг скажет ему, что не надо ехать до лета: тогда вместе поедут... Автор показал нам ее корни в главе «Сон Обломова».
Эта глава важна для понимания образа главного героя как общечеловеческого типа. Жизнь и судьба Ильи Ильича Обломова заставляет читателей задуматься над вопросами свободы воли, об ответственности за себя и за окружающих нас людей. В чем залог полноценного бытия? Как должна быть устроена жизнь, чтобы в ней не погибал человек, не прятался от нее? Необходимо жить «как нужно» или «как хочу»? Судьба Обломова — это пример того, как все «началось с неуменья надевать чулки и кончилось неуменьем жить». Это был человек лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста, приятной наружности, с темно-серыми глазами, но с отсутствием всякой определенной идеи, всякой сосредоточенности в чертах лица.
Мысль гуляла вольной птицей по лицу, порхала в глазах, садилась на полуотворенные губы, пряталась в складках лба, потом совсем пропадала, и тогда во всем лице теплился ровный свет беспечности. С лица беспечность переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока. Иногда взгляд его помрачался выражением будто усталости или скуки; но ни усталость, ни скука не могли ни на минуту согнать с лица мягкость, которая была господствующим и основным выражением, не лица только, а всей души; а душа так открыто и ясно светилась в глазах, в улыбке, в каждом движении головы, руки. И поверхностно наблюдательный, холодный человек, взглянув мимоходом на Обломова, сказал бы: "Добряк должен быть, простота! Вообще же тело его, судя по матовому, чересчур белому цвету шеи, маленьких пухлых рук, мягких плеч, казалось слишком изнеженным для мужчины. Движения его, когда он был даже встревожен, сдерживались также мягкостью и не лишенною своего рода грации ленью. Если на лицо набегала из души туча заботы, взгляд туманился, на лбу являлись складки, начиналась игра сомнений, печали, испуга; но редко тревога эта застывала в форме определенной идеи, еще реже превращалась в намерение.
Вся тревога разрешалась вздохом и замирала в апатии или в дремоте. Как шел домашний костюм Обломова к покойным чертам лица его и к изнеженному телу! На нем был халат из персидской материи, настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, без талии, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него. Рукава, по неизменной азиатской моде, шли от пальцев к плечу все шире и шире. Хотя халат этот и утратил свою первоначальную свежесть и местами заменил свой первобытный, естественный лоск другим, благоприобретенным, но все еще сохранял яркость восточной краски и прочность ткани. Халат имел в глазах Обломова тьму неоцененных достоинств: он мягок, гибок; тело не чувствует его на себе; он, как послушный раб, покоряется самомалейшему движению тела. B1 Укажите жанр произведения, из которого взят отрывок.
B2 Запишите имя и отчество героя, которые надо вставить вместо пропусков. B3 Как называется изображение внешности героя в литературном произведении черт лица, фигуры, мимики, жестов, одежды? B4 Выпишите из второго абзаца синоним к слову «халат». B5 Как называется изобразительная подробность, с помощью которой автор создает художественный образ матовый цвет шеи, чересчур пухлые руки? B6 Выпишите из третьего абзаца слово, которым обозначается «господствующее и основное выражение, не лица только, а всей души». B7 Как называется литературное направление, к которому относят творчество Гончарова?
Он лично уже не нуждался в этих двугриве 1 ых и не хотел понять, что они составляют самую зако 2 ую собстве 3 ость бедных экспонентов, у которых вещи остаются чаще всего непрода 4 ыми и загромождают небольшие квартиры труже 5 иков, самозабве 6 о отдающихся своим идеям и отказывающихся от заказов в надежде кое-как перебиваться и существовать на выставочный дивиденд. В кабинете великого поэта — книжные полки, почти до потолка плотно уставле 1 ые томами, письме 2 ый стол со знаменитой чернильницей с арапчонком и последней чита 3 ой им книгой. Правильный ответ: 123 Укажите все цифры, на месте которых пишется НН. Резец войны прошёлся по обоим лицам: он придал не свойстве 1 ую ю 2 ости жестковатость и скова 3 ость лицу дочери; он выпятил бугристый лоб над иссечё 4 ым, крупноскладчатым лицом отца и сделал голову его стра 5 о похожей на голову больного, старого льва. Правильный ответ: 1345 Укажите все цифры, на месте которых пишется НН. Крылов рассея 1 о соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает. Лисицкий окрестил Крылова снисходительно — «муче 2 ик науки», Алёша защищал его, но в последнее время о Крылове всё чаще говорили покровительстве 3 о, как о каком-то чудаке, обречё 4 ом, несчастливом. Правильный ответ: 134 Укажите все цифры, на месте которых пишется НН. На сегодня в пещере Ласко обнаруже 1 о около двух тысяч доисторических рисунков и гравюр, разделё 2 ых по тематике на три группы: люди, животные и символы. Были найде 3 ы здесь и многочисле 4 ые артефакты: каме 5 ые и костя 6 ые орудия, украшения, светильники.
При согласованном использовании материалов сайта необходима ссылка на ресурс. Код для вставки видео в блоги и другие ресурсы, размещенный на нашем сайте, можно использовать без согласования. Онлайн-трансляция эфирного потока в сети интернет без согласования строго запрещена.
Даниил Гранин - Иду на грозу
Крылов рассея (1)о соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает. Мы (1) разумеется (2) прежде всего вспоминаем Крылова при слове «басня» (3). Крылов рассеяННо соглашался, и Женя понимала, что это его нисколько не занимает. Сегодня узнала. Пока скажу так: ЭТУ тайну наш козлобород скрывает куда тщательней, чем содомию, вдобавок, которая, дела прошлые все же.