о том, какие уроки нужно вынести России из истории с убийством сотрудника КГБ в Белоруссии.
Три мистические тайны из рассекреченных архивов КГБ
На протяжении последующих 35 лет КГБ бдительно стоял на страже интересов советского государства, являясь одной из самых мощных разведок мира. сказала Шеметавец. Накануне нового 1981 года несколько советских милиционеров на окраине Москвы вступили в конфликт с майором КГБ. Владимир Путин Россия Власть 11 марта в 18:50 Историк рассказал, как могла повлиять на Путина служба в КГБ.
История Службы внешней разведки РФ
28.01.2020 Николай Ефимов Новости, Страницы истории. Просмотров: 2 182 Директор СВР России Сергей Нарышкин на пресс-конференции в МИА. До самого 1991 года сотрудники КГБ проводили крайне важные для всей страны операции, но лишь некоторые из них стали достоянием общественности. Бывшее здание КГБ/Указ о создании КГБ РИА Новости Александр Поляков, Public domain.
Кгб без прикрас 1954 - 1991 годы
То же самое можно сказать и о налоговой полиции. Политическая власть силовиков поддерживается государственными корпорациями с огромными финансовыми возможностями или же, наоборот, силовики обеспечивают существование таких корпораций. Сергей Иванов контролирует военно-промышленный комплекс, а также недавно созданную авиационную госмонополию. Власть силовиков простирается во все сферы жизни россиян. Силовики работают не только в правоохранительных органах, но и в министерствах экономики, транспорта, природных ресурсов, телекоммуникаций и культуры. Пресс-секретарь и доверенное лицо Путина Алексей Громов заседает в совете директоров первого и главного канала российского телевидения. Железнодорожную монополию возглавляет Владимир Якунин, некогда занимавший высокий пост в нью-йоркском бюро ООН, а также, видимо, высокий пост в иерархии КГБ. Список можно продолжить. По собственному признанию Гуцериева, сначала он отвергал все обвинения, но затем за него взялись чуть ли не все государственные агентства: прокуратура, налоговая полиция, МВД - и тогда ему пришлось сдаться.
Спецслужбы вместо олигархов? Вероятно, процесс перераспределения богатства от олигархов к силовикам был неизбежен. Сомнительно, однако, что они смогут с успехом эксплуатировать доставшиеся им активы. Но они не умеют управлять бизнесом. Они применяют силу просто потому, что не знают никакого другого способа! Как это ни странно, концентрация такого объема власти и экономических ресурсов в руках небольшой группы силовиков, ассоциирующих себя с государством, не привела к маргинализации работников спецслужб низкого ранга. Часть благ, скопившихся наверху, как бы просачивается вниз. За последние годы зарплата среднего работника ФСБ поднялась в несколько раз, а на подработку по большому счету смотрят сквозь пальцы.
К тому же многие россияне уверены, что передача активов из частных рук силовикам идет на пользу государству. Права силовиков, однако, не имеют никакого отношения к тем правам, которые определяют законы и конституция. Силовики претендуют на статус восстановителей власти государства, спасителей страны от дезинтеграции и усмирителей врагов, стремящихся ее ослабить. По словам господина Кондаурова, подобный идеализм сосуществует с оппортунистической готовностью цинично пользоваться сложившейся ситуацией в собственных либо корпоративных интересах. Работники спецслужб позиционируют себя как тесно сплоченное братство людей, готовых нарушать любые законы во имя достижения своих целей. Их жаргон изобилует руганью, а национализм нередко сопровождается презрением к простым гражданам. Тем не менее, они тесно стоят друг за друга. Претендующих на рабочее место в спецслужбах весьма много.
Еще КГБ относилось к подбору кандидатов с большой тщательностью, сперва отбирая их по различным высшим учебным заведениям, а затем отправляя в специальные училища. Ныне в московскую академию ФСБ стекаются дети силовиков. Благодаря новому огромному зданию число студентов увеличится вдвое. Выпускники академии ФСБ вполне могут согласиться с этим. Современные силовики высоко ценят хорошую наследственность - например, если отец или дед работали в КГБ. Поощряются и свадьбы между сотрудниками. Виктор Черкесов, ныне возглавляющий российское агентство по борьбе с наркотиками, в конце 1980-х годов занимался преследованием диссидентов.
Нередко суды и прокуратура помогали укрывать преступления, чтобы не порочить идеальный образ советской милиции. В тот день большая часть дежуривших на «Ждановской» защитников правопорядка сами оказались пьяны. Наиболее трезвый из них, Селиванов, сообщил дежурному, что на станции задержали сотрудника КГБ и сильно его избили. Накричав, что они все сошли с ума, дежурный потребовал немедленно отпустить майора милиция не имела права задерживать комитетчиков, даже пьяных, ими занимался сам КГБ. Юрий Андропов. Однако разозленный майор перед уходом бросил фразу, стоившую в итоге ему жизни: «Я вам этого, мерзавцы, никогда не прощу». Осознав, какие неприятности их ждут, если все всплывет наружу, сотрудники правопорядка догнали уже вышедшего на платформу офицера и вновь затащили его обратно. Было решено убить комитетчика и замести все следы. Для этого на «Ждановскую» приехал сам начальник 5-го отделения Борис Барышев. Именно на его «Волге» Афанасьева вывезли за город и добили как они думали монтировкой и ногами, отобрав все вещи и сымитировав ограбление. Тем не менее, номера «Волги» записать удалось. Удар по министру Дело Афанасьева стало той ниточкой, с которой стал распутываться запутанный клубок преступлений и их укрывательства в системе МВД. В период расследования следователи Генпрокуратуры жаловались на слежку со стороны органов внутренних дел, и для их охраны были выделены бойцы специального подразделения КГБ «Альфа». Они же выполняли функции конвоя для обвиняемых, чтобы исключить возможность побега. Еще ряд сотрудников был осужден на разные сроки заключения.
Произошло невероятное: Горбачев назначил Бакатина председателем КГБ для того, чтобы учинить настоящий разгром органов госбезопасности и, по сути, ликвидировать стройную систему КГБ! Бакатин даже не скрывал поставленной перед ним задачи. В своей книге «Избавление от КГБ» он так определил собственную роль в комитете: «Я вынужден был не просто начать забой скота — его истребление... Судя по всему, бывший прораб получал наслаждение от роли ликвидатора всесоюзного значения, куражился, проводя зачистки антигосударственной, преступной направленности. Похоже, он рассчитывал на полную безнаказанность и вечную защиту со стороны своих покровителей — Горбачева и Лигачева... Как только Бакатин получил из рук Горбачева должность председателя КГБ СССР, а заодно и лицензию на беспредел, у него открылось второе дыхание — теперь он являлся ликвидатором со стажем! Буквально на следующий день после назначения Бакатин взял курс на массовую дискредитацию сотрудников органов госбезопасности. В беседах с журналистами козырял словечком «чекизм». Запугивал, что КГБ — доисторическая синекура, которая занимается пустым делом. Любимое выражение Бакатина: «КГБ — отживший рудимент прошлой эпохи» — можно было услышать не только в его кабинете, но и по радио и на всех каналах телевидения... Для новоиспеченного председателя, которого подчиненные иначе как «горбачевским кризис-менеджером» не называли, это было целенаправленной пропагандистской шумихой с целью подготовки общественного мнения к произволу — массовому увольнению заслуженных сотрудников КГБ по чисто политическим мотивам. Вскоре Бакатин начал без устали подписывать приказы о расформировании подразделений КГБ, отправлять в отставку офицеров, имевших выслугу лет для получения пенсии, а у кого выслуги не было, списывать по статье в народное хозяйство. В чекистской среде нового шефа называли «выкидышем, вырезанным из полена папой Карло». Однако генералы комитета учли опыт незадачливых коллег из МВД и, мысленно послав новоявленного председателя-ликвидатора в общероссийском направлении, подсовывали ему дела той агентуры, которая либо уже выработала свой ресурс, либо подлежала исключению. Отчасти эта уловка удалась. Но сотни закордонных источников, поставлявших бесценную политическую и военную информацию, которых в течение десятков лет лелеяли и подпитывали материально, были обращены в ранг бездельников одним росчерком пера Вадима Бакатина. Благо не расшифрованы! Этим немедленно воспользовалась профессиональная преступность, быстро переросшая в организованную. Прискорбно, но в Политбюро почему-то не замечали, что Бакатиным всецело овладела монотематическая навязчивая идея реформаторства. С ней он носился, как обезумевшая мать с мертворожденным ребенком. Делалось это без понимания, что иной системы не существует. Полиция и спецслужбы западных стран считают работу с агентурой одним из основных направлений, о чем свидетельствуют десятки западных сериалов, заполонивших российский экран. Но Бакатин одним росчерком пера этот институт осведомителей уничтожил. Число агентов сократилось в тысячи раз, а их дела пришлось уничтожить по приказу горе-министра. Думается, что криминалитет и агенты иноразведок обязаны поставить Бакатину памятник в золоте, осыпанный бриллиантами... До тех пор пока в мире будет существовать разведка, контрразведка и уголовный розыск, — продолжает Вячеслав Широнин, — основным средством работы спецслужб останется негласная агентура. Об этом не знают только дилетанты либо намеренно не хотят знать те, кто эту систему хочет сделать неэффективной.
Дзержинский жестко критиковал Зиновьева и Каменева, потому что не разделял их экономическую программу, предусматривавшую использование жестких административных мер вместо экономических рычагов. Он еще не знал, что их программа вскоре станет линией Сталина. До этого Дзержинский не дожил. Отношение Ленина к Дзержинскому совсем испортилось в 1922 году. Ленин назначил его председателем комиссии, которая должна была разобраться с жалобами грузинских коммунистов на первого секретаря Закавказского крайкома Серго Орджоникидзе, который попросту ими командовал, не допуская самостоятельности, и, ведя себя очень грубо, даже ударил члена ЦК компартии Грузии Кабахидзе, который назвал его «сталинским ишаком». Кабахидзе подал жалобу. Но ходу ей не дали. Начальник сталинской канцелярии Амаяк Назаретян написал другу Серго, что Матвей Шкирятов, председатель Центральной комиссии по проверке и чистке рядов партии, «хохотал и говорил: жаль, мало попало, только один раз ударил! Грузины предлагали, чтобы Грузия напрямую входила в состав СССР, минуя ненужную надстройку — Закавказскую Федерацию, как это и произошло потом. Дзержинский решительно встал на сторону Орджоникидзе. Феликс Эдмундович был против всего, что можно толковать как национализм и сепаратизм. Прочитав доклад комиссии, Ленин зло обвинил Дзержинского вместе со Сталиным и Орджоникидзе в великорусском шовинизме, добавив обидное: «Известно, что обрусевшие инородцы всегда пересаливают по части истинно русского настроения». Ленин распорядился перепроверить все материалы комиссии Дзержинского «на предмет исправления той громадной массы неправильностей и пристрастных суждений, которые там несомненно имеются». И приписал: «Политически ответственными за всю эту поистине великорусско-националистическую кампанию следует сделать, конечно, Сталина и Дзержинского». Уже стоял вопрос о том, чтобы снять Дзержинского, но Ленину внезапно стало крайне плохо — его частично парализовало, он потерял речь, и на этом все закончилось. После смерти Ленина комиссию по увековечению памяти вождя возглавил Дзержинский. Именно он поставил вопрос о том, что надо сохранить облик Ленина и после смерти. Дзержинский говорил, что уж если царей бальзамировали, то не забальзамировать Ленина — преступление. Под руководством Дзержинского в сжатые сроки был построен первый мавзолей. Похороны Ленина, что бы мы сейчас о нем ни думали, были тогда событием огромного политического значения. В записках моего дедушки, Владимира Михайловича Млечина, который учился тогда в Москве в Высшем техническом училище, позже получившем имя Баумана, я нашел описание этого дня: «27 января я пришел на Красную площадь, где пылали костры. У костров грелись милиционеры, их было очень мало, красноармейцы, тоже немногочисленные, люди, которые пришли попрощаться с Лениным. Кто догадался в те дни привезти топливо и в разных местах разложить костры? Это был человек, сам достойный памятника. И не только потому, что спас от обморожения сотни, а может быть, тысячи и тысячи человек. Он показал наглядно, что должно делать даже в такие минуты, когда все текущее, бытовое, житейское кажется неважным, преходящим, третьестепенным. Революционер старого закала, он не то дважды, не то трижды убегал из гиблой верхоянской ссылки через сотни километров нехоженой тайги, где не было ни угрева, ни укрытия. Когда я выразил сомнение, что, может быть, на Красную площадь и не удастся попасть, слишком много будет народу, да и мороз жестокий, Мирон Борисович иронически посмотрел на меня: чего же ты, мол, стоишь, если в двадцать два года боишься московской стужи? На Красную площадь мы попали. Народу было много, но никакой давки, никакого беспорядка. И милиции-то было мало. Порядок как-то складывался сам по себе. Это были не толпы, шли тысячи и тысячи граждан, и каждый инстинктивно знал свое место, не толкаясь, не напирая на других, не пытаясь проскочить вперед. Такого, как будто никем не организованного, естественно сохранявшегося порядка я после этого уже никогда не видел ни на парадах, ни во время демонстраций, которые с каждым годом поражали все большим числом блюстителей порядка и все меньшей внутренней дисциплиной и самоорганизацией масс. Людей с жестоким упорством отучали самостоятельно двигаться по жизни… И по улице тоже». В роли наркома внутренних дел, а Дзержинский занимал этот пост четыре года с 30 марта 1919-го до начала июля 1923-го , он мало себя проявил: был полностью занят ВЧК. Зато успешно работал наркомом путей сообщения с апреля 1921-го по февраль 1924-го и особенно блестяще на посту председателя Высшего совета народного хозяйства СССР с 1924 года и до смерти. Из Дзержинского-чекиста получился прекрасный хозяйственник, хотя у него не было экономического образования. В письме Ленину от 10 апреля 1922 года, опубликованном после перестройки, Дзержинский пишет: «Я не политик и не экономист» — и называет себя всего лишь «администратором». Дзержинский писал Ленину, что реформа на транспорте требует поставить во главе наркомата путей сообщения «авторитетного и смелого политика-экономиста… Я к этой роли не гожусь, не будучи ни политиком, ни экономистом». Феликс Эдмундович недооценивал себя. По взглядам — сверхрыночник. Он был ярым врагом эмиссии и распределительной деятельности, — рассказывал мне Отто Лацис. Доктор экономических наук Лацис написал книгу о работе Дзержинского в промышленности. Он пишет, что, когда Дзержинский пришел в наркомат путей сообщения, то начал с того, что призвал на помощь всех старых специалистов. Своим заместителем сделал человека, который занимал этот пост при царе. До Дзержинского считалось, что поезда стоят, потому что не хватает паровозов. Когда же грохнули остатки золотого запаса на закупку мощных локомотивов, то оказалось, что мосты эти мощные паровозы не выдержат. Начинать надо было с путей, разрушенных по всей стране. Он понял, что на мизерную зарплату железнодорожник прожить не может и бороться с воровством и взятками надо путем повышения зарплаты. За два года он сумел добиться своего: железнодорожники стали жить прилично по тем временам. Когда Алексей Иванович Рыков стал главой правительства, Дзержинский занял его место председателя Высшего совета народного хозяйства. Отраслевых наркоматов тогда не было: они возникли в 1932 году, и ВСНХ, подразделявшийся на главные управления, занимался всей промышленностью. Дзержинский руководил еще и Главметаллом, замещенным в последующую эпоху примерно полутора десятками министерств черной металлургии, цветной металлургии, машиностроения, приборостроения — словом, всего, что связано с металлом и изделиями из него. Расцвет нэпа пришелся на тот момент, когда промышленностью руководил Дзержинский. Он понимал, что в экономике надо действовать экономическими методами, хотя часто возникало ощущение решить любую проблему с помощью ОГПУ. Этот дух спекуляции уже перебросился и в государственные, и в кооперативные учреждения и втягивает в себя все большее количество лиц вплоть до коммунистов. Этому надо положить конец». Дзержинский приказал Ягоде подготовить доклад в ЦК и принять ряд мер: Молотов — уже на пенсии — объяснял своему преданному биографу Феликсу Чуеву: «Дзержинский, при всех его хороших, замечательных качествах — я его лично знал очень хорошо, его иногда немножко слащаво рисуют, — и все-таки он, при всей своей верности партии, при всей своей страстности, не совсем понимал политику партии». Феликс Эдмундович безумно много работал, совсем не умел наслаждаться жизнью. До революции жил очень скудно, не позволяя себе тратить партийные деньги на личные удовольствия, хотя другие революционеры, оказавшиеся за границей, начиная с Ленина, жили очень недурно. И после революции заставлял себя думать только о работе. Даже не ходил в театры и кино, чтобы не отвлекаться от дела. Вот как писал об этом Троцкий: «Дзержинский был человеком великой взрывчатой страсти. Его энергия поддерживалась в напряжении постоянными электрическими разрядами. По каждому вопросу, даже и второстепенному, он загорался, тонкие ноздри дрожали, глаза искрились, голос напрягался и нередко доходил до срыва. Несмотря на такую высокую нервную нагрузку, Дзержинский не знал периодов упадка или апатии. Он как бы всегда находился в состоянии высшей мобилизации. Дзержинский влюблялся нерассуждающей любовью во всякое дело, которое выполнял, ограждая своих сотрудников от вмешательства и критики со страстью, с непримиримостью, с фанатизмом, в которых, однако, не было ничего личного: Дзержинский бесследно растворялся в деле». Отношения с женой у Дзержинского были не лучшие. Семейная жизнь не удалась. Засиживаясь за полночь с бумагами, он часто просил постелить ему в кабинете. Нами Микоян, невестка Анастаса Ивановича, после войны жила в Кремле, где все еще находились квартиры руководителей страны. Там же обитала и вдова Дзержинского — Софья Сигизмундовна, «суховатая, строгая, подтянутая». Она регулярно ходила на партийные собрания в организацию, которая включала неработающих членов семей, а также сотрудников прачечной и горничных с воинскими званиями все они были сотрудниками госбезопасности. Рассказывала о дореволюционном прошлом, — вспоминает Нами Микоян. Его здоровье было подорвано тюрьмой и каторгой. В последние годы жизни его постоянно наблюдали врачи. Он жил на даче рядом со своим заместителем Менжинским. Они вместе ездили на курорты в Крым, в Кисловодск. От обильной еды Дзержинский даже как-то располнел и обрюзг. Советская власть организовала своим вождям усиленное питание. Ответственным работникам ЦК полагалось на месяц в фунтах, один фунт — четыреста граммов : сахара — 4, муки ржаной — 20, мяса — 12, сыра или ветчины — 4. Два куска мыла, 500 папирос и 10 коробков спичек. Наркомам и членам политбюро давали больше. Ленину и Троцкому, скажем, полагалась красная и черная икра. Сталину не полагалась. Он это запомнил… В последующие годы пайки для руководящего состава все увеличивались и увеличивались. Но переедание тоже вредно, тем более для таких тяжелых сердечников, как Дзержинский. Сохранилась короткая переписка Куйбышева и Рыкова о Дзержинском она датируется июлем 1926 года, жить Феликсу Эдмундовичу оставалось совсем немного. Тогда Куйбышев предложил, что он уступит Дзержинскому свое место наркома рабоче-крестьянской инспекции: «Инициативы у него много и значительно больше, чем у меня… Дело с ним настолько серьезно ведь он в последнем слове прямо намекал на самоубийство , что соображения о моей амбиции должны отойти на задний план». Рыков предложил другой вариант: «А что, если его назначить председателем Совета Труда и Обороны и возобновить опыт двух правительств? Система двух правительств должна быть похоронена навсегда. Не говоря уже о том, что для руководителя СТО не годится ни нервная система Феликса, ни его импрессионизм. У него много инициативности, но нет черт руководителя системы в работе, постоянного осязания всей сложности явлений и их взаимоотношений, точного чутья к последствиям той или другой меры и т. Рыков тревожно заключил: «Я боюсь, что его нервность и экспансивность без какого-либо крупного шага может довести до беды». Феликсу Эдмундовичу стало плохо на пленуме ЦК 20 июля 1926 года, где он, выступая против наркома Каменева и оппозиции в защиту деревни и крестьянина, доказывал, что крестьянство грабить нельзя. Разногласия между Каменевым и Дзержинским имели принципиальный характер. Каменев упрекал Дзержинского в том, что он делает уклон в сторону стихии рынка. Дзержинский же стремился регулировать рынок, но как! Завалить рынок товарами, манипулировать запасами, чтобы диктовать низкие цены. А Каменев считал, что рынком надо просто командовать. Любопытно, что глава карательного органа спокойно относился к самому факту существования политической оппозиции. Он спорил с оппозиционерами по экономическим вопросам. В частности, его серьезно беспокоили их антикрестьянские воззрения. Но никаких административных мер против своих оппонентов он не принимал. Его терпимость к подобным людям подтверждается и тем фактом, что у него в ВСНХ работал уже свергнутый с вершины власти, но все еще популярный Троцкий в роли начальника научно-технического отдела. И Дзержинский не затевал против него никаких козней. Троцкий на пленуме ЦК в 1927 году очень точно откликнулся на слова Сталина насчет того, что надо вымести оппозицию из партии: «Как метлы коснется, вы в своей тарелке. Еще бляху вам и метлу, вот и вся ваша платформа полностью». Дзержинский говорил Каменеву: «Вы удивляетесь, что крестьянин не хочет продавать хлеб, и считаете, что в наших трудностях виноват кулак. А беда в том, что крестьянин не может купить товары, цены на которые слишком высоки. Чтобы забрать хлеб, придется вернуться к старым временам, то есть насадить помещиков». Дзержинский еще не знал, что вскоре Сталин ограбит деревню, хлеб заберут, а умелых и работящих крестьян погонят в Сибирь. Рынок исчезнет, товарное хозяйство развалится. Страна перейдет к: административной системе управления экономикой, что вызовет необходимость создания множества отраслевых наркоматов. Но чем больше управленцев, тем меньше товаров. Все необходимое становится дефицитом. Впрочем, распределение дефицитных товаров — это система, весьма удобная некоторым слоям общества и тем, кто распределяет, и тем, кому дефицит достается. Но вернемся к пленуму 1926 года. Придя после него к себе домой, Дзержинский упал. Вызвали врача. Тот сделал укол камфары. Но это уже не помогло. Дзержинский умер, когда ему еще не было и сорока девяти лет. Отто Лацис сказал мне полусерьезно-полушутя: — Если предложат поставить памятник Дзержинскому на Варварке, где когда-то находился Высший совет народного хозяйства, я обеими руками проголосую «за». Он это заслужил. В 1920 году, когда Красная армия надеялась разгромить польскую армию и войти в Варшаву, Ленин уже прикинул состав будущего польского правительства, включив в него первым номером Дзержинского. В 1939-м нечто подобное сделает Сталин, начав войну с Финляндией. Нападение на Финляндию вызвало осуждение во всем мире. Нужно было какое-то пропагандистское прикрытие. И в советских газетах появилось сообщение о создании в финском городе Териоки, куда вошла Красная армия, правительства Финляндской Демократической Республики, которое, мол, приветствовало наступление советских войск. Однако в действительности никакой такой республики не существовало, сам же Куусинен был секретарем исполкома Коминтерна. Затем Молотов написал в Лигу Наций, что «Советский Союз не находится в состоянии войны с Финляндией и не угрожает финскому народу. Советский Союз находится в мирных отношениях с Демократической Финляндской Республикой, с правительством которой 2 декабря заключен договор о взаимопомощи и дружбе. Этим документом урегулированы все вопросы». Но поляки в 1920-м и финны в 1939-м сумели отстоять свою независимость. Ни Дзержинскому, ни Куусинену так и не удалось возглавить правительства у себя на родине, о чем они, впрочем, и не жалели. Они считали себя, соответственно, не поляком и финном, а членами прекрасного братства народов. Во всяком случае, Дзержинский думал так до последнего дня своей жизни. Говорить так — значит вовсе не понимать этих людей. Дзержинского этническое происхождение не интересовало. Если бы в 1920 году Красной армии больше повезло на Западном фронте и Польша вошла бы в состав Советской России, Дзержинский наводил бы в Варшаве порядок той же железной рукой. Полякам досталось бы от него еще больше, потому что в Варшаве у него было много непримиримых идеологических оппонентов. Дзержинский был яростным противником польских националистов, которые мечтали о самостоятельном государстве. Он искренне верил, что полякам лучше было бы оставаться в составе единой Советской России. В 1917-м он выступал против требования большевиков о праве наций на самоопределение. Дзержинский был искренним интернационалистом: «Национальный гнет может быть уничтожен только при полной демократизации государства, борьбой за социализм». Сепаратистские стремления направлены против социализма, говорил Дзержинский, поэтому «мы против права наций на самоопределение». Выступая на II Всероссийском съезде Советов, он говорил: «Польский пролетариат всегда был вместе с русским. Мы знаем, что единственная сила, которая может освободить мир, это пролетариат, который борется за социализм». Неукоснительно выступая против отделения Польши от революционной России, Дзержинский утверждал: «У нас будет одна братская семья народов, без распрей и раздоров». В той среде, в которой вырос Дзержинский, национальные чувства были очень сильны: польская интеллигенция стремилась к независимости, к отделению от России, к созданию своего государства. Но у Дзержинского было больше общего с Розой Люксембург, которая принадлежала к основателям небольшой социал-демократической партии Польши и Литвы. Они вместе, неуклонно отстаивая единство польских и русских рабочих, боролись с националистической партией будущего маршала Юзефа Пилсудского. Уже в конце жизни Дзержинский в одном из писем напишет: «Я в жизни своей лично любил только двух революционеров и вождей — Розу Люксембург и Владимира Ильича Ленина — никого больше». Лев Троцкий писал о Дзержинском: «В течение долгих лет он шел за Розой Люксембург и проделал ее борьбу не только с польским патриотизмом, но и с большевизмом. В 1917 году он примкнул к большевикам. Ленин мне говорил с восторгом: никаких следов старой борьбы не осталось». Влияние Люксембург на Дзержинского не было таким уж дурным, каким оно представлялось когда-то Ленину и Троцкому. Некоторые фразы Люксембург словно написаны сегодня: «Со всех сторон нации и малые этнические группы заявляют о своих правах на образование государств. Истлевшие трупы, исполненные стремления к возрождению, встают из столетних могил, и народы, не имевшие своей истории, не знавшие собственной государственности, исполнены стремления получить свою страну. На националистической горе Вальпургиева ночь». Дзержинский и Люксембург ставили вопрос так: полезна ли национальная независимость для самого народа, для его соседей и для социального прогресса? Есть ли экономические условия для возникновения нового государства? На свете существуют тысячи языков, но меньше двухсот государств. Роза Люксембург опасалась средневековой анархии, к которой может вернуться Европа, если каждая этническая группа потребует себе собственную страну. В регионах со смешанным населением экономическая жизнеспособность одной этнической группы зависит от других. Спустя много лет после смерти Розы Люксембург, когда мы видим, как народы, живущие в одной стране, безжалостно убивают друг друга, приходится признать, что она была права. Но Дзержинский разошелся с Розой в оценке русской революции. Вот что она писала, наблюдая за Советской Россией: «Свобода лишь для сторонников правительства, лишь для членов одной партии — сколь бы многочисленными они ни были — это не свобода. Свобода всегда есть свобода для инакомыслящих. А исторический спор о праве наций на самоопределение Дзержинский и Люксембург проиграли Юзефу Пилсудскому, который в юности тоже разделял социалистические идеи. Пилсудский был еще более жестким человеком, чем Феликс Эдмундович. Он вовсе не признавал компромиссов и переговоров. Пилсудский родился на десять лет раньше Дзержинского и еще успел примкнуть к народовольцам. Многие поляки в Первую мировую сражались на стороне России в надежде после войны добиться независимости. С той же целью Пилсудский перешел на сторону немцев и австрийцев. Но в 1917 году он отказался присягнуть германскому императору, за что его посадили в тюрьму. В 1918-м после краха Германской империи он вернулся в Варшаву, чтобы взять власть, которая валялась под ногами. В 1920-м войска Пилсудского нанесли неожиданный удар по Красной армии, стоявшей у ворот Варшавы, и таким образом остановили «победоносное шествие коммунизма». В историю эта военная победа вошла как «чудо на Висле». На Пилсудского поляки смотрели как на героя. Те, кто слышал его выступления, были заворожены их магией. Вдохновленные его речами, польские легионеры в 1920 году захватили столицу Литвы Вильнюс. Это был подарок любимому лидеру, который родился и ходил в школу в Вильно. Сталин вернул Литве Вильнюс лишь в 1939-м, после раздела Польши. В тот год, когда умер Дзержинский, Юзеф Пилсудский по-своему решил польские проблемы, организовав военный переворот и установив режим «управляемой демократии». Пилсудский умер почти на десять лет позже Дзержинского. Памятник Дзержинскому в Москве снесли в 1991 году. А Пилсудскому в 1998-м поставили в Варшаве уже второй памятник. На открытии присутствовал президент страны Александр Квасьневский. Ненависть к Пилсудскому и польскому национализму не спасла бы Феликса Дзержинского, проживи он чуть дольше. Бывший заместитель наркома внутренних дел Казахстана Михаил Павлович Шрейдер вспоминал, как в начале 1939 года во время допроса начальник следственного отдела Ивановского управления НКВД, обвинявший его в работе на польскую разведку, вдруг сказал: — А мы располагаем данными, что к вашей организации приложил руку и Дзержинский. Вот почему он расстреливал честных следователей, которые били врагов. Случайно ли получилось, что Дзержинского, когда он находился в Варшавской цитадели, не казнили? Ленин и Сталин были им обмануты. Сейчас мы располагаем такими материалами. Шрейдер был потрясен его словами. В этот момент в кабинет зашел начальник областного управления НКВД, который многозначительно подтвердил: — Еще год назад и я бы не поверил относительно Дзержинского. Но сейчас мы в этом уже убедились. Я лично слышал об этом из уст Берии, и да будет вам известно, что вся родня Дзержинского арестована и все они дали показания. Поляков отселяли из пограничной зоны. Первую группу в 35 тысяч человек отправили в Казахстан. Нарком внутренних дел Николай Иванович Ежов скажет уже потом на допросе это когда уже его будут допрашивать, а не он : «Я начал свою работу с разгрома польских шпионов, которые пролезли во все отделы органов ЧК, в их руках была советская разведка». Вот в эту мифическую организацию двумя годами позже вписали и бывшего заместителя наркома внутренних дел Казахстана Шрейдера, который на допросе узнал, что идет по одному делу с Дзержинским. Такие дела фабриковались по всей стране. По одному только «польскому делу» посадили 18 тысяч человек. В Москве группу студентов-поляков обвинили в том, что они собирались под видом осоавиахимовцев пронести оружие на Красную площадь во время демонстрации 7 ноября 1937 года и расстрелять стоявших на мавзолее руководителей страны и партии. Цель же подобной акции состояла, мол, в том, чтобы ослабить Советский Союз накануне войны с Польшей. В Москве все еще готовились воевать с польскими панами! Нарком внутренних дел Ежов приказал арестовать всех политэмигрантов, бежавших в СССР, то есть польских коммунистов, друзей России, единомышленников Дзержинского. Как польского шпиона расстреляли профессионального чекиста Станислава Францевича Реденса, бывшего секретаря Дзержинского и родственника Сталина. Если бы сам Феликс Эдмундович Дзержинский дожил до Николая Ивановича Ежова, его бы тоже расстреляли вместе с тысячами поляков, которые предпочли Россию независимой Польше и в результате пали жертвами чекистов. Несколько человек были приговорены в 1938-м к смерти за соучастие в убийстве, которого не было. Так что и после смерти Менжинский продолжал служить своему делу. Впрочем, его родственники по-прежнему полагают, что Вячеслав Рудольфович был убит. Внук Менжинского Михаил Розанов уверен, что когда на даче поменяли обои, то на них нанесли яд. Он был гораздо умнее их и придумал то, на что сами они, лишь следовавшие предначертанным им путем, были бы не способны. Наверное, все дело в том, что Менжинский резко выделялся среди своих коллег. Мягкий по характеру, приятный, обходительный, скромный, бескорыстный, интеллигентный человек — таков его образ, утвердившийся в истории. Высокообразованный, преданный делу большевик Вячеслав Рудольфович Менжинский был тяжело болен, много времени проводил на даче, где разводил цветы и возился в химической лаборатории. Не имея, таким образом, возможности лично вникать во множество дел, он был вынужден довольствоваться информацией, поступавшей к нему от его первого заместителя Ягоды, которому вполне доверял. Однако рассказы о том, что за него все делал Ягода, — миф. Именно Менжинский занимался ликвидацией кулачества как класса, отправлял террористические группы за границу для уничтожения врагов советской власти и подготовил первые московские судебные процессы, которые потрясли не только страну, но и весь остальной мир. Масштабы содеянного Менжинским не те, что у его преемников, но это лишь потому, что другого Сталин еще не требовал. Менжинский родился 19 августа 1874 года в Петербурге в дворянской семье. Его отец преподавал историю в Петербургском кадетском корпусе. Гимназию Вячеслав Рудольфович окончил с золотой медалью.
Приложение 9. Основные даты истории КГБ СССР
Мифы об истории Славян в которые мы верим. 12:51. Что, если бы вы стали Сёгуном на один день? Курс из 35 лекций про историю советских органов безопасности с 1917 до 1991 года был прочитан в 2016 году в Москве Никитой Петровым, руководителем программы НИПЦ. ядерный шпионаж и двойные агенты.
«В республиканских органах КГБ были люди, которые хотели распада Союза»
По сюжету тайные агенты КГБ должны спасти мир от преступников с суперспособностями, которые сбежали из секретной лаборатории. От разведчиков требуется вернуть их в центр криогенной заморозки.
Есть мнение, что шпионы НКГБ были настолько эффективны, что Сталин знал о военных действиях своих союзников во Второй мировой войне. А именно Соединенных Штатах, Франции и Великобритании, гораздо больше, чем они знали о вооруженных силах Советского Союза. Официальные лица США и руководители в Управлении стратегических служб, которое в конечном итоге превратилось в Центральное разведывательное управление ЦРУ , были обеспокоены советской шпионской деятельностью во время войны. Особенно эти опасения усилились после окончания войны.
Фактически, влияние КГБ на мировые дела, возможно, достигло своего пика в начале холодной войны. В период дипломатических и стратегических разногласий между Советским Союзом и Соединенными Штатами и их западноевропейскими союзниками. Красная паника Советские разведывательные службы всячески пытались закрепиться в Соединенных Штатах в ранний послевоенный период. Частично это было связано с расследованиями, вызванными так называемой «красной паникой» конца 1940-х и 1950-х годов. Когда официальные лица США и руководители правоохранительных органов стали особенно беспокоиться о проникновении коммунистов в американские дела.
Красная паника привела к слушаниям в Конгрессе, которые возглавил сенатор Джозеф Маккарти. Он попытался выявить и воспрепятствовать коммунистическому влиянию в американском обществе. Этим событиям приписывают уничтожение большей части отделения Коммунистической партии США, что препятствовало вербовке сотрудников КГБ. КГБ в Советском Союзе Как бы примечательна ни была деятельность КГБ на зарубежной территории, это агентство, наиболее печально известно своей деятельностью в России и странах советского блока.
Ведь последствия «продолжения банкета» могли затронуть и его самого. Большая игра Юрий Андропов понимал, что напролом действовать нельзя.
Руководителем следственной группы был назначен следователь по особо важным делам Владимир Калиниченко. Опасаясь сильно давления со стороны представителей МВД, охраняли его не только рядовые чекисты, но и бойцы «Альфы». А подозреваемых держали не в следственном изоляторе, как обычно, а в «Лефортово». Николай Щелоков. Но был бессилен. Задержанные милиционеры с таким усердием сотрудничали со следствием, что признались даже в преступлении, которого не совершали.
Причем не один, а вместе с женой и дочкой. Впоследствии выяснилось, что его завербовали американцы и он сбежал в США. Зато точно удалось выяснить, что милиционеры, убившие Афанасьева, частенько прибегали к превышению полномочий. В общей сложности, они совершили порядка четырех десятков преступлений, не боясь быть наказанными. Ведь за их спинами стоял Барышев. А за ним — его начальник… Чекисты двинулись вверх по цепочке и добрались, конечно, до самого Щелокова.
Ведь именно он привил МВД принцип «своих не сдаем». Итог В результате проверок, которые устроило КГБ, было уволено несколько сотен милиционеров. А Барышев, Рассохин, Лобанов и Попов были приговорены к расстрелу.
Он попытался выявить и воспрепятствовать коммунистическому влиянию в американском обществе. Этим событиям приписывают уничтожение большей части отделения Коммунистической партии США, что препятствовало вербовке сотрудников КГБ.
КГБ в Советском Союзе Как бы примечательна ни была деятельность КГБ на зарубежной территории, это агентство, наиболее печально известно своей деятельностью в России и странах советского блока. Его основная роль в России и республиках-сателлитах Советского Союза заключалась в подавлении инакомыслия. Для выполнения этой задачи агенты КГБ часто применяли крайне жестокие методы. Пражская весна КГБ успешно подавил венгерскую революцию 1956 года. Сначала арестовав лидеров движения до запланированных переговоров с советскими официальными лицами в Будапеште.
Двенадцать лет спустя КГБ взял на себя ведущую роль в подавлении аналогичных народных движений в Чехословакии. Эти события, известные как «Пражская весна». Произошедшие в 1968 году, первоначально привели к изменениям в системе управления Чехословакией. Однако в конечном итоге в страну были введены советские войска, чтобы восстановить контроль. Также рекомендуем прочитать: Почему Петербург стал самым большим препятствием в освоении Аляски Затем сотрудники КГБ преследовали диссидентов, в том числе тех, кто устраивал акции протеста.
Одним из отличительных признаков операций КГБ было использование «агентов-провокаторов» для проникновения в диссидентские группы.