Император Александр I вступил в покоренный русской армией Париж. Историк Н.К. Шильдер отмечал: «Смелое решение идти на Париж, бросив свои сообщения, принадлежит всецело Императору Александру». О некоторых страницах российско-французских отношений в связи с 210-летней годовщиной взятия Парижа армией Александра Первого в программе «Что происходит?» журнала «Международная жизнь» рассказывает историк, главный редактор проекта «Россия. Вступление Александра 1 в Париж ознаменовало окончательное поражение Наполеона, ведь это был символ его полного контроля над Францией.
Ненужный триумф похода на Париж и кто спас город
Утром 24 марта 1814 года царь Александр I прямо на дороге провел совещание со своим генералитетом: гоняться ли за Наполеоном, умело маневрировавшим севернее, или в свете новых данных прямиком броситься на Париж. Оригинал взят у papermoon в Военное прошлое архитектора Монферрана и его встреча с Александром I в Париже. 30 марта (18 марта по старому стилю) 1814 года русские войска взяли столицу Франции Париж, победно завершив наполеоновские войны. Историк Н.К. Шильдер отмечал: «Смелое решение идти на Париж, бросив свои сообщения, принадлежит всецело Императору Александру».
Остзейские немцы – 200 лет на службе российским монархам
- Русская армия вошла в Париж
- 200 лет назад русские снова вошли в Париж: 1981dn — LiveJournal
- Всё, что нужно знать об Александре I, в 11 пунктах • Arzamas
- Также по теме
- 210 лет назад союзные войска взяли столицу Франции
«Священный огонь»
Столь дерзкая похоть власти у Наполеона имела, конечно, признаки антихристианской демонической гордыни, а его победы и исключительное военное везение, удивлявшие всю Европу, объяснялись, видимо, не только полководческим талантом, но и помощью соответствующих духовных сил, к которым он обращался. В Наполеоне прообразовательно и вполне зримо отразились явные признаки будущего антихриста. Так, "Еврейская энциклопедия" пишет, что Наполеон «стал играть роль еврейского Мессии и заявил, что прибыл в Палестину для восстановления Иерусалима и Иудеи... Он «рисует перед ними перспективу иерусалимского царства и величием своего жеста приобретает необыкновенную популярность среди евреев всех стран... Существуют на еврейском, немецком, французском и итальянском языках многочисленные гимны, составленные раввинами и светскими лицами в честь Наполеона Бонапарта» [60]. Хасиды в Польше «пытались с помощью магических ритуалов передать Наполеону великую силу» [61] , — сообщает еврейский автор.
Проницательную оценку этим устремлениям Наполеона дал Синод Русской Церкви в специальном воззвании, когда узурпатор императорской власти учредил «новый великий синедрион еврейский, сей самый богопротивный Собор», осудивший Спасителя, чтобы объединить евреев всего мiра и «с помощью ненавистников имени христианского... На этом фоне несомненно, что попытка Наполеона завоевать Россию удерживающий Третий Рим имела и для него, и для финансово поддерживавшего его еврейства важное духовное значение, даже если не все они осознавали это в полной мере. В упомянутой книге А. Рачинский подчеркивает, что Наполеон решил захватить не новую административную столицу, Санкт-Петербург, а духовную столицу — Москву, намереваясь в ней короноваться как "император Вселенной". Для этого в Москву были привезены служители данного церемониала, музыканты, хор, декоративные украшения, одеяния и вся необходимая "императорская" символика, включая статую Наполеона, а в Париж был доставлен папа Римский, которого держали наготове для отправки в Москву [63].
Несмотря на отлучение, Наполеон нуждался в его "церковном освящении" данного действа. Антиправославный дух этого замысла выразился в осквернении "культурными французами" московских святынь устройство конюшен в храмах.
Александр I на совещании с французскими генералами.
Гравюра Дешампа. ХIХ века. Позиции представителей разных государств в отношении обсуждаемого вопроса существенно различались.
Вступая в Париж, союзники не имели консолидированного мнения относительно будущего режима во Франции. Австрийцы были склонны поддерживать регентство жены Наполеона Марии-Луизы. Среди великих держав ярыми сторонниками реставрации Бурбонов выступала только Великобритания.
А Александр I не особенно привечал "неисправимых" Бурбонов и его отношения с будущим французским королем всегда были более чем прохладными. Историк С. Соловьев привел выдержки из переписки Людовика ХVIII с Александром I, особенно любопытны вежливые ответы отказы в помощи королю российского императора под самыми благовидными предлогами, в которых он, кстати, именовал его графом Monsieur le Comte , хотя тот в эмиграции уже носил титул короля3.
Из этой переписки следует, что император не только не разделял взгляды Бурбонов, но и считал, что такая помощь только повредит делу союзников. Справедливости ради укажем, что Александр I не мешал Бурбонам, но и не старался помочь, считая, что им будет не по силам управлять постреволюционной Францией. Хорошо известно, что на французский трон он сначала предлагал кандидатуру бывшего французского маршала Бернадотта шведского принца Карла-Юхана и даже подумывал о Э.
Позже, уже находясь в Париже, Александр I отказался выдать свою младшую сестру Анну за племянника короля герцога Беррийского5. Лишь бы без Наполеона Большинство европейских монархов, конечно, высказывались за Бурбонов, но обсуждались самые разные варианты - вплоть до республики, лишь бы без Наполеона. Так, в беседе с представителем роялистов бароном Э.
Витролем еще до вступления коалиционных войск в Париж русский монарх "le roi des roi unis" - король союзных королей якобы заявил, что для Бурбонов "бремя короны слишком тяжело", а вот "хорошо организованная республика лучше всего подходит духу французского народа", поскольку "столь долгое время в стране прорастали идеи свободы"6. Что же касается самой идеи реставрации на французском троне Бурбонов, то это была не только инициатива союзников. В этом деле отличился мастер смены политического платья Ш.
Этот в прошлом наполеоновский министр иностранных дел за деньги продавал секретные документы русскому правительству в 1808-1811 годах, одновременно поставлял их и австрийцам. Именно вокруг него сплотилась влиятельная оппозиция наполеоновскому режиму, терпеливо ожидающая, когда наступит ее час. Интриги Талейрана И все же будущее Франции очень сильно зависело от позиции российского императора.
Александр I хотел поселиться в Париже в Елисейском дворце, но какой-то аноним сообщил, что существует угроза взрыва этого здания якобы оно было заминировано. Талейран тут же предложил ему второй этаж своего особняка на улице Сен-Флорантен, где российский монарх провел двенадцать дней. Престиж Талейрана сразу резко возрос в парижских кругах знати.
Портрет Ш. На совещании присутствовали российский император, прусский король, австрийцы К. Шварценберг и князь А.
Лихтенштейн, русский генерал К. Поццо ди Борго, К. Нессельроде, Ш.
На страницах представленного альбома было изображено несколько величественных памятников, в том числе и будущая Александровская колонна. Проекты заинтересовали императора, и он с удовольствием привлек Монферрана к петербуржскому и нижегородскому градостроительству. Главной реализованной идеей настойчивого француза стал Исаакиевский собор, до сих пор не покидающий умы россиян.
Французская карикатура Тем временем офицеры и солдаты тоже не теряли времени даром. Парижане не переставали удивляться несоответствию русской армии их прежним представлениям. Например, Николай Бестужев, позже вступивший на стезю Северного тайного общества, не был очевидцем взятия французской столицы, но, опираясь на воспоминания современников, написал повесть «Русский в Париже 1814 года».
На страницах этого произведения он рассказывал: «Союзники, возникшие для парижан будто из недр земных — так мало они были приготовлены к их появлению; русские, которых они нашли вовсе не такими, как воображали; стройность их полков, блестящая щеголеватость офицеров, говоривших с жителями их языком, красота русского царя, миролюбивые его намерения, кротость в войсках, какой не ожидали, — всё это было так внезапно для парижан, так противоположно тому, что они привыкли воображать». Однако удивительнее всех остальных для французов оказались казаки.
Яблоком раздора оставался польский вопрос, равно как и континентальная блокада, которую Наполеон хотел ввести в Европе, чтобы воспрепятствовать любой торговле британскими товарами. Но эта блокада противоречила экономическим интересам Российской империи, и Россия лишь имитировала присоединение к запрету на британские товары. Но вот обман, который должен был нас беспокоить более всего: Александр лишь притворялся другом человека, победившего его под Аустерлицем. Потом выяснилось, что на самом деле Александр презирал Наполеона и называл его "жалким корсиканцем" в своей частной переписке.
Так что между 1807 и 1811 годами Россия много обещала, но мало делала. Она даже притворилась, что воюет против Австрии в 1809 году, когда Наполеону снова пришлось сражаться с этой державой. Царская армия инсценировала бои, при полном согласии Австрии. Более того, Россия сумела подкупить чиновников нашего военного министерства, чтобы они сообщали о военных планах Франции. Предатели были арестованы и казнены, но ущерба не удалось избежать. Для Наполеона было ясно, что ради мира во всем мире он должен снова победить Россию.
В июне 1812 года он переправился через Неман и начал свою гибельную кампанию, которая, как известно, закончилась катастрофическим поражением. С русской стороны это обычно игнорируется, но вот факты: Наполеон попал в ловушку. Россия была довольно хорошо подготовлена к войне 1812 года, были проведены военные реформы, росла мощь военной промышленности, в спорах родилась коварная стратегия, победившая пришедших на незнакомую им землю французов. Сильную французскую армию победили три союзника России: ее просторы, огромность ее населения и климат". Об этих союзниках говорил и московский губернатор Ростопчин — тот самый, который приказал сжечь свой город. Оказалось, что против французского врага Россия вдруг повела тотальную войну, без послаблений и жалости.
В итоге после 1812 года сил Наполеона едва хватило на два года сопротивления: уже в 1814 году казаки разбили лагерь в Париже на Елисейских полях. Однако в 1814 году нам помог личный фактор: Александр не был безжалостным победителем. Будучи великодушным, он согласился на изгнание Наполеона на остров Эльба и отказался финансово наказать Францию за ее воинственное прошлое. Николай Второй обманул ПуанкареВ последующие десятилетия франко-российские отношения снова ухудшились, особенно во время Крымской войны, которая в 1855 и 1856 годах противопоставила Францию Наполеона III и союзную с Парижем Англию Российской империи. Тогда речь шла о сдерживании экспансии со стороны царской империи в ущерб Блистательной Порте — тоже империи, но с мусульманами во главе. После победы над русскими под Севастополем Парижский конгресс позволил Франции вновь стать крупным игроком на международной арене, но сближение с Санкт-Петербургом, тогдашней столицей России, еще не стояло на повестке дня.
После поражения во франко-германской войне 1870 года и объединения Германии в мощнейшую империю чего так добивался немецкий канцлер Бисмарк Третья республика постепенно начала пересматривать свои отношения с Россией. Таким образом, Франция и Россия налаживали все более тесные связи.
210 лет назад союзные войска взяли столицу Франции
Картина неизвестного художника с оригинала И. Югеля Парижане отнеслись к русской армии и союзникам настороженно. Но вскоре поняли, что погромов не будет и осмелели. Один француз, вероятно, сторонник Бурбонов смело подошёл к царю и заявил : "Мы долго вас ждали! Александр ответил : " Вините храбрость французских войск в том, что я не пришёл к вам раньше! Париж наводнили наши офицеры, казаки и солдаты.
Увидеть как это было можно по работам Георга-Эммануэля Опица 1775-1841. Этот миниатюрист, акварелист, гравер и литограф был очевидцем событий 1814 года. После вывода войск культурные ценности из музеев и дворцов вывозить не стали.
Сражение при Париже в 1814 г. Художник Б. Виллевальде, 1834 г. Сражение за Париж стало в военной кампании 1814 года одним из самых кровопролитных для союзной армии. Союзники Россия, Пруссия, Австрия, Англия, Швеция и за один день 30 марта боёв с наполеоновской армией потеряли более 8 тысяч солдат, из них более 6 тысяч были русскими солдатами. Это было самое кровопролитное сражение Французской кампании 1814 года, определившее судьбу французской столицы и всей империи Наполеона.
Уже через несколько дней французский император Наполеон Бонапарт под давлением своих маршалов отрекся от престола. Более 200 лет назад русская армия во главе с императором Александром I вошла в Париж. В отличие от французских солдат наполеоновской армии, осквернивших московские святыни на захваченных территориях России, русские солдаты, казаки, гусары вели себя по джентльменски. Русские войска пробыли в Париже три месяца, но город от русского присутствия нисколько не пострадал, что подтверждают французские историки и писатели. Оборона заставы Клиши в Париже в 1814 г. Художник О. О том, как вели себя русские «оккупанты» в Париже, рассказывают нам рисунки художника Георга-Эммануэля Опица, очевидца тех «страшных» событий, а также французский писатель, политик и дипломат, ультра роялист, виконт, пэр Франции Франсуа Рене де Шатобриан, и парижская полицейская статистика 1814 года. Вот как вспоминал о взятии Парижа генерал Муравьев-Карский: «Войска занялись несколько грабежом и достали славных вин, которых и мне довелось отведать; но сим более промышляли пруссаки. Русские не имели столько воли и занимались во всю ночь чисткою амуниции, дабы вступить на другой день в параде в город.
Вино красное они называли вайном и говорили, что оно гораздо хуже нашего зелена вина. Любовныя хождения назывались у них триктрак, и с сим словом достигали они исполнения своих желаний. Австрийский офицер казак и русский офицер в Париже Декабрист Николай Александрович Бестужев так описывает в своей хотя и художественной, но основанной на реальных событиях повести «Русский в Париже 1814 года» начало входа российских войск в Париж: «Наконец появились ворота Сен-Мартен. Музыка гремела; колонны, проходя в тесные ворота отделениями, вдруг начали выстраивать взводы, выступая на широкий бульвар. Надобно себе представить изумление солдат, когда они увидели бесчисленные толпы народа, дома по обе стороны, унизанные людьми по стенам, окошкам и крышам! Обнаженные деревья бульвара вместо листьев ломились под тяжестью любопытных. Из каждого окна спущены были цветные ткани; тысячи женщин махали платками; восклицания заглушали военную музыку и самые барабаны. Здесь только начался настоящий Париж — и угрюмые лица солдат выяснились неожиданным удовольствием». Казак во главе импровизированного шествия Интересно, что хотя в толпе парижан распространялись призывы к сопротивлению союзникам, они не находили отклика.
Один француз, протиснувшийся через толпу к Александру, заявил: «Мы уже давно ждали прибытия Вашего Величества! Слова Александра передавались из уст в уста и быстро разнеслись среди парижан, вызвав бурю восторга. Союзникам стало казаться, что они видят какой-то удивительный фантастический сон.
На церковной службе в 1812 году, в самый тяжелый исторический момент, у него выпала Библия из рук — он открыл ее на 90-м псалме Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; но к тебе не приблизится: только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым. Ибо ты сказал: «Господь — упование мое»; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим; не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему; ибо Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею; на аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона Пс. Именно тогда Александр понял, что Россия выиграет войну. Согласно мистическому учению того времени, для того, чтобы считывать и понимать подобные знаки, человек должен работать над собой. По мере нравственного очищения происходит приобщение ко все более высокой мудрости, и на самой верхней ступени этой эзотерической мудрости вера переходит в очевидность. То есть больше не надо верить, потому что божественная истина открыта непосредственному созерцанию. Некоторые московские масоны вошли в круг мировой эзотерической элиты.
Первой русской книгой, имевшей мировой резонанс, видимо, были «Некоторые черты о внутренней церкви» Ивана Лопухина, одного из главных российских мистиков. Трактат изначально вышел на французском языке, а уже потом был издан по-русски. С Лопухиным активно переписывался Сперанский, ближайший сподвижник Александра, разделявший увлечения императора и собиравший для него мистическую библиотеку. Император и сам часто встречался и переписывался со многими крупнейшими мистиками своей эпохи — как русскими, так и западноевропейскими. Конечно, эти взгляды не могли не сказаться на политике. Отсюда растет и нежелание Александра заканчивать многие реформы и проекты: когда-нибудь Господь мне откроет истину, тогда он осенит меня своим знамением, и я проведу все реформы, а пока лучше повременить и дождаться нужного момента. Александр всю жизнь искал тайные знаки, и, конечно, после победы над Наполеоном он окончательно убедился, что все правильно делает: были страшные испытания, поражения, но он верил, ждал, и вот Господь оказался с ним, подсказал верные решения, указал, что он и есть тот избранный, который восстановит мир и порядок в Европе после Наполеоновских войн. Священный союз и вся дальнейшая политика были частью вот этого представления о грядущей мистической трансформации всего мира. Священный союз и предназначение Александра Венский конгресс. Рисунок Жана Батиста Изабе.
Задачей союза было поддерживать мир и не допускать свержения законной власти. Война выиграна, русская армия в Париже, Наполеон в ссылке — в Вене победители решают судьбы Европы. Александр находит свое предназначение в том, чтобы после победы над Наполеоном объединить Европу. Так рождается Священный союз. Для Александра это мистический аналог библейского сюжета о поклонении царей. Александр считал, что он создает единый европейский союз народов, в этом его назначение и именно ради этого была гигантская война; ради этого ему пришлось отправить на тот свет собственного отца; ради этого были все несостоявшиеся реформы первой половины его царствования, потому что его историческая роль — роль человека, который создаст единую христианскую Европу. Пусть не через формальное объединение в одну конфессию — это совершенно неважно; как писал Иван Лопухин, Церковь существует внутри человека. И внутри всех христиан она едина. В какую ты церковь ходишь — в католическую, протестантскую или в православную — не имеет значения. Формальная задача союза — поддерживать мир в Европе, руководствуясь идеей божественного происхождения и безусловной легитимности существующей власти.
Священный союз. Рисунок неизвестного художника. Меттерних был совершенно чужд всего этого мистического умонастроения и тщательно редактировал документ, чтобы совсем одиозные вещи вычеркнуть, но потом все-таки посоветовал австрийскому императору его подписать, потому что союз с Александром был слишком важным для Австрии. Император поставил подпись — правда, под строжайшее обещание Александра не публиковать договор. Возможно, он боялся, что вся Европа подумает, что монархи тронулись умом. Александр дал соответствующее обещание — и через несколько месяцев опубликовал документ. Поначалу Священный союз во многом работал. Один из самых ярких примеров — это греческое восстание 1821 года. Многие были уверены, что Россия поможет православным братьям в их борьбе с турками. Русская армия стояла в Одессе, экспедиционный корпус — в других местах на юге: они ждали сигнала, чтобы отправиться освобождать единоверных греков.
Вся история и России, и мира могла бы пойти по-другому, но Александр, опираясь на принципы Священного союза, отказался вступать в конфликт с легитимной турецкой властью, и мечта об освобожденной Греции была принесена в жертву идеологии Священного союза. Про греческое восстание Александр говорил, что это наущение «синагог Сатаны», затаившихся в Париже. Они якобы задумали побудить Россию нарушить правила Священного союза, главного дела его жизни, и подбрасывают такие искушения, чтобы российский император сошел со своего пути. До 1848 года Священный союз оставался реально действующим политическим механизмом. Полезен он был в первую очередь Австрии: он помог государству, раздираемому этническими и религиозными противоречиями, продержаться 30 с лишним лет. Аракчеев и аракчеевщина Алексей Аракчеев. Два главных помощника императора уважали друг друга, а заодно оттягивали всю ненависть с него на себя. Кроме того, Аракчеев — только эффективный исполнитель, но никак не инициатор создания военных поселений: это была идея Александра. Аракчеев был из нищей дворянской семьи, с детства он мечтал об артиллерийской службе. Артиллерийские офицеры были военной элитой — чтобы попасть в соответствующее училище, нужно было иметь сильную протекцию.
Семья Аракчеевых не могла позволить себе образование сына, им надо было, чтобы его не просто приняли в корпус, но и зачислили туда на казенный кошт. И можно себе представить, какой силой воли должен был обладать подросток, если он уговорил отца поехать с ним в Петербург. Они вдвоем стояли у дверей канцелярии директора Артиллерийского корпуса Петра Мелиссино и не уходили: не ели, не пили, мокли под дождем и при каждом выходе Мелиссино падали ему в ноги. И в конце концов директор сломался. Не имея связей и денег, Аракчеев стал очень крупным артиллерийским генералом. Выдающихся военных качеств у него не было, видимо, он был трусоват, но он стал блестящим организатором и инженером. К войне 1812 года русская артиллерия превосходила французскую. И после войны Александр, увидев в своем окружении такого селфмейд-человека, стал очень ему доверять; возможно, он решил, что нашел второго Сперанского. Кроме того, невероятный успех Аракчеева был связан с тем, что окружение Александра, знавшее о цареубийстве, избегало говорить с императором об отце, а Аракчеев, который был очень близок к Павлу, хранил его портрет, постоянно начинал общение с Александром с тоста «За здоровье покойного императора! У Александра возникла идея, как сохранить боеспособную армию в условиях российской экономики.
Постоянно действующая рекрутская армия была тяжелым бременем для бюджета: ее было невозможно ни частично демобилизовать, ни как следует содержать. И император решил создать военные подразделения, которые бы в периоды мира часть времени занимались боевой подготовкой, а часть времени — сельским хозяйством. Таким образом, людей не отрывали бы от земли и одновременно армия кормила бы себя. Эта идея была связана и с мистическими настроениями Александра: военные поселения чрезвычайно напоминают утопии масонских городков. Аракчеев, возглавлявший Императорскую канцелярию, был категорически против — сейчас мы это знаем. Но он был слуга государя и взялся за эту идею с присущей ему деловой хваткой и эффективностью. Он был жестоким, властным, сильным и абсолютно безжалостным человеком и железной рукой исполнял поручение, в которое сам не верил. И результат превзошел все ожидания: военные поселения экономически оправдали себя, и военная подготовка в них не прекращалась. Одно дело, когда тебя побрили в солдаты: рекрутчина ужасна, но ты хотя бы солдат. А тут ты живешь дома с женой, а при этом ходишь строем, носишь форму, дети твои носят форму.
Для русских крестьян это было царство Антихриста. Одним из первых распоряжений Николая было отстранение Аракчеева, уже ранее отошедшего от дел после убийства крепостными его любовницы Настасьи Минкиной, от всех должностей и отмена военных поселений: новый император, как и все, ненавидел Аракчеева и, кроме того, был прагматиком, а не утопистом. Существует противопоставление «злой Аракчеев — добрый Сперанский», два лица александровского царствования. Но всякий человек, начинающий разбираться глубже в Александровской эпохе, с изумлением отмечает, что эти два государственных деятеля глубоко симпатизировали друг другу. Вероятно, они чувствовали сродство как яркие люди, сами сделавшие карьеру, среди родовитых завистников. Конечно, Сперанский считал себя идеологом, реформатором, отчасти Наполеоном, а Аракчеев — исполнителем государевой воли, но это не мешало им уважать друг друга. Начало русской литературы В двух словах: По романтической концепции, нации, чтобы стать великой, нужен гений, который выразит народную душу. Старшее поколение поэтов единогласно назначило на роль будущего гения молодого Пушкина, и поразительно, что он это доверие полностью оправдал. Русская литература в том виде, в котором мы ее знаем, началась в XVIII веке — но в александровское царствование она достигает зрелости. Главное отличие литературы александровского периода от литературы XVIII века — это идея национального духа.
Появляется романтическое представление, что нация, народ представляют собой единый организм, единую личность. Как у каждой личности, у этой нации есть душа, а ее история — это как судьба человека. Душа народа прежде всего выражается в его поэзии. Отзвуки этих мыслей можно найти еще у Радищева. В «Путешествии из Петербурга в Москву» он говорит, что хорошее законодательство можно устроить, основываясь на складе народных песен: «Кто знает голоса русских народных песен, тот признается, что есть в них нечто, скорбь душевную означающее. В них найдешь образование души нашего народа». Соответственно, перед тем, как писать законы, пойди в кабак, послушай песни. Николай Карамзин. Картина Василия Тропинина.
Дело в том, что вот уже два года французы оккупировали владения герцога Ольденбургского, которого связывали с российской императорской фамилией родственные связи. Протесты Александра по этому поводу Наполеон оставил без внимания. Российский монарх также решил более не церемониться. В Петербурге были отлично осведомлены о подготовке Наполеона к новой войне. Равно как и к тому, что война это будет против Российской империи. Русский посол в Париже князь Александр Куракин уже довольно продолжительное время советовал Александру I готовится к новому конфликту с Наполеоном. Для этого Куракин предлагал заручиться поддержкой Австрии и Пруссии.
К 200-ЛЕТИЮ ВЗЯТИЯ ПАРИЖА РУССКОЙ АРМИЕЙ
Французам все это казалось неимоверно странным, но почему-то очень привлекательным. Вскоре в моду вошло все, что было связано с казаками: так, парижане даже вплетали в хвосты и гривы коней паклю, дабы они стали похожими на не вполне ухоженных казацких жеребцов. Еще один полулегендарный эпизод времен взятия Парижа связан с будущими организаторами тайных обществ — Павлом Пестелем и Сергеем Муравьевым-Апостолом. Вдоволь насладившись французскими развлечениями, русские офицеры решили прибегнуть к весьма своеобразному досугу: они отправились к известной гадалке Марии Ленорман, предсказавшей смерть Робеспьеру, Наполеону и многим другим историческим личностям. Сурового приговора не избежали также Пестель и Муравьев-Апостол: Ленорман бескомпромиссно заявила, что на родине их повесят. На удивленное восклицание офицеров о том, что в России не казнят дворян, а уж тем более таким позорным способом, гадалка холодно произнесла: «Значит, для вас сделают исключение». Исключение и впрямь было сделано: в июле 1826 года в Петербурге повесили пятерых участников декабристского движения, в числе которых были Муравьев-Апостол и Пестель.
Каслри раздраженно писал премьер-министру Великобритании, лорду Ливерпулю: «И военачальники, и государственные мужи Австрии робки. Ее министр Меттерних... Австрийцы не скрывали заинтересованности в сохранении на троне если не самого Наполеона, то хотя бы его сына или жены приходившихся, соответственно, внуком и дочкой императору Францу I. В случае сохранения власти за династией Бонапарта конечно, речь об этом могла идти только при условии территориальных уступок со стороны Франции Вена добивалась стабильности у своих западных границ, одновременно не позволив партнерам по коалиции посадить на французский трон «их» кандидатов. Для Меттерниха, панически боявшегося усиления позиций России, важнее было не позволить Александру посадить на французский трон «его» кандидата, чтобы не оказаться в огромных геополитических «клещах» — между Россией и Францией. Вене была выгодна ослабленная, усмиренная Франция, чтобы сосредоточиться на борьбе с Петербургом. Помощник Меттерниха, Ф. Венский кабинет имел искренние намерения заключить мир с Наполеоном, поставить в границы его мощь, обеспечить государей от замыслов его беспокойного честолюбия, но оставить его семью на троне»11. Однако по мере продвижения коалиционных войск в глубь французской территории становилось ясно, что дни Наполеона на престоле сочтены. Даже несколько побед, одержанных французским императором над Блюхером, лишь отсрочили окончательный крах режима Бонапарта, но не поменяли общей картины агонии Первой империи. Меттерниху стало совершенно очевидно, что его ставка на сохранение престола за династией Наполеона не оправдывает себя. Именно поэтому в последний 9 Фельдмаршал Кутузов. Их кандидатуру активно лоббировали британцы — венский двор получал в этом вопросе мощнейшую поддержку, необходимую для сложных переговоров с Александром I. Бурбоны были удобны Австрии с точки зрения поддержания геополитического баланса на континенте. Британское влияние, которому был бы неизбежно подвержен Людовик XVIII, было не столь опасно для Вены — внешнеполитические интересы двух стран не пересекались столь остро и конфликтно, как интересы Австрии и России. Подобная перспектива, впрочем, имела и обратную сторону: население Франции, уже не столь приверженное своему императору, было враждебно настроено к принцам королевского дома. Угроза иностранного вторжения под белыми королевскими знаменами с лилиями могла обернуться полномасштабной народной войной, пламя которой грозило переброситься на сопредельные с Францией государства благо немецкие земли и без того уже бурлили. Именно поэтому Меттерних выступал против перенесения войны на территорию Франции, пытаясь убедить в этом Александра I12. Когда стало очевидно, что комбинация с Наполеоном не удается, а война будет точно продолжена на французской земле, австрийский министр сделал все, от него зависящее, чтобы расколоть французское общество, отделив Наполеона от французов, убедив последних, что война ведется не с ними, а с чрезмерными амбициями их императо-ра13. Нельзя не признать, что эти меры оказались действенными: за исключением нескольких стихийных выступлений в прирейнских департаментах, население Франции отнеслось к войскам антинаполеоновской коалиции нейтрально, а кое-где и вовсе приветствовало их как освободителей14. Как только стало понятно, что всплеска революционной войны можно не опасаться, Меттерних моментально озвучил новую внешнеполитическую стратегию Австрии: возврат трона в руки легитимного правителя, то есть Людовика XVIII. Таким образом, к середине февраля 1814 г. Великобритания и Австрия совместно выступали за реставрацию Бурбонов. Пруссия, одинаково боявшаяся и польских «аппетитов» Российской империи, и пангерманских амбиций империи Австрийской, была при этом склонна поддержать восстановление Бурбонов, которые не представляли серьезной опасности для геополитических расчетов Берлина. Консолидированная позиция Австрии, Англии и примкнувшей к ним Пруссии натолкнулась на серьезное сопротивление со стороны императора Александра I. Совершив за один год невероятное — отстояв свою страну от Наполеона, выиграв битву за Германию и вторгшись в пределы Франции — Александр I не мог не задумываться о новых контурах европейского политического устройства. Вопрос о будущем Франции был ключевым, от его решения зависели все последующие геополитические построения на континенте. В политике, как и в дипломатии, очень часто интересы государственные пересекаются с интересами личными. Коленкуру: «Чем более вопросы политические запутываются, тем больше они становятся личными»15. Paris, 2004. Александр I никогда не скрывал своей неприязни к Бурбонам: с момента первой встречи в Митаве, в марте 1807 г. Холодно побеседовав с будущим королем, царь сказал своим спутникам, что этот ничтожный человек никогда не сможет царствовать. За 7 лет, прошедших с того свидания, настроения Александра I не изменились: он по-прежнему был невысокого мнения о Людовике XVIII и, даже несмотря на мощнейшее давление, оказываемое на него со стороны Австрии и французских роялистов, был далек от мысли делать ставку на Людовика. Неизменно отказываясь от помощи, которую ему предлагал граф Лилльский тот хотел вступить волонтером в русскую армию на протяжении всех русско-французских войн, начиная с 1805 г. И откровенно говорил агенту Бурбонов, барону Витролю: «Преграды, отделяющие отныне принцев Бурбонского дома от французского трона, мне кажутся непреодолимыми. Принцы вернутся озлобленными несчастиями и не властны будут умерить вражду между теми, кто за них страдал, и пострадавшими по их вине. Против них дух армии... Такая корона слишком тяжела для них»16. О том, что русский император не верит в способность Бурбонов адекватно оценить политическую обстановку во Франции и стать во главе нации, доносил в Лондон и английский министр Каслри17. Таким образом, антипатии личные в этом случае совпадали с интересами государственными: Бурбоны на французском троне были не самым выгодным для России вариантом. С одной стороны, на них оказывал серьезное влияние британский кабинет, который начинал готовиться к дипломатическим баталиям с Россией за влияние в послевоенной Европе и планировал активно использовать новую Францию в этой борьбе. С другой стороны, озлобленные и политически недалекие Бурбоны, придя к власти, могли начать мстить сторонникам Бонапарта, расшатывая тем самым и без того крайне неустойчивую внутриполитическую ситуацию в стране. А это уже грозило серьезными последствиями для всей Европы, о чем Александр I напомнил Меттерниху: «Французская нация враждебно относится к Бурбонам. Посадить их на трон, который они не смогут удержать, означает поставить Францию и всю Европу под угрозу новых революций, последствия которых сложно предугадать»18. Императора России многие считали романтиком, либералом, подверженным странным иллюзиям. Эти «иллюзии», часть из которых действительно была внушена царю его наставниками и бабкой, императрицей Екатериной II, на самом деле имели под собой прочный, вполне реалистичный фундамент, скрытый от посторонних взглядов. В случае с политической судьбой Франции российский император, с точки зрения как союзников по коалиции, так и собственных подданных, откровенно «чудил»: позволить французам самим избрать себе правителя — это «якобинство», полагал брат императора, великий князь Константин Павлович19. Эта точка зрения нашла поддержку у статс-секретарей МИД — К. Нессельроде и К. Поццо ди Борго. То, что казалось «якобинством» брату царя и его 16 Memoires du baron de Vitroilles. Paris, 1884. Memoires, document et ecrits divers. Paris, 1880. I: 1801-1815. В то, что шансы Бурбонов получить общенациональную поддержку велики, не верил никто из ключевых игроков в лагере антинаполео-новской коалиции.
Наполеон, став сначала консулом, а затем императором, никакой угрозы для России не представлял. Более того, он хотел стратегического союза с Москвой. Павел I, поначалу руками великого Александра Суворова громивший французские войска в Италии, в конце концов осознал, что стране эта война не выгодна. Начались консультации для обсуждения нового союза. Смертный приговор русский правитель подписал себе, когда, по некоторым данным, пообещал пропустить французов через территорию России в Центральную Азию, дабы те нанесли удар по жемчужине британской короны - Индии. А, может, был связан определенными обязательствами? С 1805 по 1807 год он посылает русских солдат проливать кровь на войне с Францией - то в Австрию, то в Пруссию. Историк Сергей Черняховский пишет: «Что собственно русская армия делала на территории Пруссии в 1806 - 1807 гг.? И зачем она туда пришла? А пришла она туда затем, чтобы помочь прусскому королю в его борьбе с Францией, на которую он, кстати, первым напал». Похожая история и с Австрией. Кончилось все это позорным разгромом под Аустерлицем. Формально объединенными силами русских и австрийцев командовал Михаил Кутузов. Но фактически руководил Александр I, полагаясь на советы австрийских генералов. Александр драпанул с поля боя, не дожидаясь финала. А затем, по свидетельству преданного генерала Алексея Аракчеева, долго плакал, сидя под деревом. Но катастрофой это вовсе не выглядело. Наполеон, презиравший европейскую аристократию, русскому царю симпатизировал. Он лишь хотел привлечь бескрайнюю Россию на свою сторону, чтобы поставить Лондон на колени. Главное условия мира: «отстать» от Франции и прервать торговые сношения с Великобританией. Взамен для России были открыты все рынки Европы под французским протекторатом. Казалось бы, переговоры прошли успешно. Бонапарт писал жене Жозефине о русском монархе: «Я был им крайне доволен.
Священники в золотых ризах начали торжественное богослужение. Зазвучали древние византийские мелодии и славянское пение. Эффект от красоты службы и благочестия русских был настолько велик, что французы, забыв о своём католическом вероисповедании, прониклись величием момента. Это писал император Александр I в своём письме в Петербург. В соборах Кремля были устроены конюшни, возле иконостасов расстреливали мирных жителей, Новодевичий монастырь чудом не был взорван при отступлении французов: одна из монахинь сумела добраться до подожжённого запала и потушить его. Наполеон вывез из Италии великолепную коллекцию античных древностей. Александр I не разрешил возвращать её обратно. В Париже русские ходили по дворцам и музеям, но ни один экспонат от их рук не пострадал и не был вывезен. Мало того: русским самим пришлось защищать от парижан исторические ценности: французы хотели снести поставленную в честь побед Наполеона Вандомскую колонну, но русские солдаты окружили её и не позволили этого сделать. На фото: Вандомская колонна -Уникальный случай, подобного которому не знает мировая история. Одним из героев войны с Наполеоном был граф Михаил Семёнович Воронцов — кстати, потомок первого московского тысяцкого, соратника князя Даниила Александровича. В Бородинском сражении граф лично участвовал в рукопашном сражении и получил штыковую рану. При эвакуации из Москвы отказался вывозить имущество из своего дома и отдал транспорт для раненых, которых доставил в одно из своих имений: порядка 50 офицеров и более 300 низших чинов. Он вылечил их на свои средства, а каждого из выздоровевших солдат снабдил одеждой и 10 рублями. В 1814 году генерал-лейтенант Воронцов блестяще выдержал сражение против самого Наполеона — а это мало кому удавалось. Именно этот человек был назначен командующим оккупационным корпусом в Париже. Покидая Францию, Михаил Семёнович навёл справки о неуплаченных долгах своих подчинённых. Сумма составляла около 1,5 миллиона рублей.
Как батюшка Париж поплатился за матушку Москву
Император Александр I проявил великодушие, взял Париж под личное покровительство. 31 марта 1814 г. русские войска под командованием императора Александра I вступили в Париж. Наполеон, скажем осторожно, не сумел, а вот Александр I, войдя в Париж, объявил своему воинству о выплате трехгодичного (!), как говорят в армии, денежного довольствия. Историк Н.К. Шильдер отмечал: «Смелое решение идти на Париж, бросив свои сообщения, принадлежит всецело Императору Александру».
Увидеть Париж и не умереть
Произошло 21 октября 1805 года у мыса Трафальгар на Атлантическом побережье Испании около города Кадис. В ходе битвы Франция и Испания потеряли 22 корабля, в то время как Англия — ни одного. По итогам мира Россия официально обязалась примкнуть к ней — правда, впоследствии систематически нарушала это обязательство. В обмен Наполеон фактически подарил Александру Финляндию: он гарантировал свой нейтралитет в войне со Швецией. Интересно, что присоединение Финляндии — первая в истории России завоевательная кампания, которая не была одобрена общественным мнением. Возможно, потому что все понимали, что это по договоренности с Наполеоном, было чувство, что мы отняли чужое. Мир с Наполеоном был шоком не только для элиты, но и для всей страны. Дело в том что активная антинаполеоновская кампания 1806 года — это первый в истории России пример национальной политической мобилизации. Тогда создавалось ополчение, крестьянам в царских манифестах рассказывали, что Наполеон — Антихрист, а через год выясняется, что этот Антихрист — наш друг и союзник, с которым император обнимается на плоту посреди реки Неман.
Наполеон и Александр. Французский медальон. Около 1810 года На обратной стороне изображен шатер на реке Неман, в котором произошла встреча императоров. А второй говорит: э-э, ты ничего не понял! Он же на реке с ним мир-то заключал. Так он его, говорит, сначала окрестил, а потом уж заключил мир. Национальная мобилизация 1806 года — очень важный сюжет для понимания эпохи. Дело в том что идеология единой нации, национального организма имеет немецкое происхождение.
В Германии идея считалась либеральной и была направлена против всех тогдашних монархий двадцати одной и за единство немецкого народа. Причем идея единого народа предполагала уничтожение сословных барьеров или по крайней мере их смягчение: мы все едины, поэтому у нас всех должны быть одинаковые права. В России же все было наоборот: мы единый народ, поэтому у крестьян должен быть батюшка помещик, а у помещиков — батюшка царь. В 1806 году консерваторы очень оживились, почувствовали, что впервые при Александре они в фаворе: наконец-то от дел отстраняют сомнительных либералов, людей, сравнивающих себя с якобинцами. Как вдруг в 1807 году вместе с Тильзитским миром происходит полная перемена политики: консерваторов опять куда-то задвигают, вместо них появляется Сперанский. Причем очевидно, что у Александра не было иллюзий насчет мира с Наполеоном и именно поэтому он пригласил Сперанского: нужен был человек, который быстро и эффективно подготовит страну к новой большой войне. Но формально Россия поддерживала Францию. Поэтому внутри страны образовалась очень мощная оппозиция.
Консерваторы собирались дома у Державина в 1811 году, за полгода до войны; адмирал Шишков выступил там с речью о любви к Отечеству, при этом гости активно критиковали мир с Францией. Это был первый случай открытой неофициальной идеологической кампании. Как только Александр понял, что война случится очень скоро, он первым делом отставил Сперанского и назначил на его место Шишкова. Это был сильный идеологический жест, адресованный общественному мнению. После Тильзитского мира Наполеон продолжил расширять свою империю. В 1809 году он окончательно разгромил Австрию и начал готовиться к решающей войне с Англией, но перед этим собрался принудить Россию к выполнению тильзитских договоренностей. Наполеон не собирался завоевывать Россию: он считал, что быстро разобьет российскую армию и Александр будет вынужден подписать с ним еще один мирный договор. Это был чудовищный стратегический просчет.
Михаил Барклай-де-Толли. Картина Джорджа Доу. И Барклай, будучи человеком очень образованным, разрабатывал план кампании на основе войн скифов против персов. Стратегия требовала наличия двух армий: одновременно отступающих и заманивающих противника в глубь страны, применяющих тактику выжженной земли. Еще в 1807 году Барклай встретил знаменитого историка античности Нибура и стал совещаться с ним по поводу скифов, не зная, что Нибур — бонапартист. Тот был неглупым человеком, догадался, зачем Барклай его расспрашивает, и рассказал об этом генералу Дюма, отцу писателя, с тем чтобы французский генеральный штаб принял в расчет размышления русского генерального штаба. Но на этот рассказ не обратили внимания. Сперанский: возвышение и опала Михаил Сперанский.
Миниатюра Павла Иванова. Но он нажил себе много врагов, и Александру пришлось сдать своего помощника, чтобы укрепить собственную репутацию перед войной 1812 года. Михаил Сперанский был поповичем, сыном сельского священника, учился в провинциальной духовной семинарии, затем в Александро-Невской лавре. Способные семинаристы были кадровым резервом для бюрократии: дворяне хотели идти только на военную или дипломатическую службу, а не на гражданскую. В итоге на Сперанского обратили внимание: он становится секретарем князя Куракина, потом начинает служить в канцелярии князя Кочубея, члена Негласного комитета, и очень быстро становится его доверенным лицом; наконец, его рекомендуют Александру. После Тильзитского мира Александр быстро делает его статс-секретарем, фактически ближайшим помощником, человеком номер два в государстве. Александр, как всякий автократ, нуждался в том, на кого можно возложить все непопулярные решения, в частности повышение налогов ради стабилизации финансовой системы. У Сперанского единственного был системный план единых преобразований в России.
Не ясно, был ли этот план осуществимым, важно, что один человек мог охватить политику страны в целом — внешнюю, внутреннюю, финансовую, административную, сословную. У него существовал проект поэтапной отмены крепостного права, поэтапного перехода к конституционной монархии через создание Государственного совета сначала как совещательного органа, затем как органа, ограничивающего самовластие. Сперанский считал необходимым создать единый свод законов: это оградило бы страну от административного произвола. В личных разговорах со Сперанским Александр этот проект поддержал. Государственный совет был создан, но так и не получил больших полномочий. Басня Крылова «Квартет» написана на созыв Госсовета, и ее смысл совершенно отчетлив: решения должен принимать один человек — сам государь. У Сперанского были гигантские планы по воспитанию кадровой элиты. Он заблокировал автоматическое продвижение по табели о рангах и ввел экзамен на перевод в восьмой класс это относительно высокий чин , который должен был отсеять необразованный слой от высших должностей.
Были созданы элитные образовательные системы, включая Царскосельский лицей. Он был человеком фантастической амбициозности, наполеоновского размаха, личностью плоть от плоти раннеромантического периода. Он считал, что сам может вытащить целую страну и полностью ее преобразовать и изменить. Был узкий слой людей, бесконечно доверявших Сперанскому вспомним первоначальную влюбленность в него князя Андрея из «Войны и мира». Но широкая элита, конечно, его страшно ненавидела. Сперанского считали Антихристом, вором, говорили, что он в сговоре с Наполеоном и хочет получить польскую корону. Не было греха, который на него не повесили бы; аскетизм жизни Сперанского был хорошо известен, однако говорили о его миллионах. Он аккумулировал на себе ненависть: сестра императора Екатерина Павловна тайно дала Карамзину прочесть проект Сперанского, и тот написал яростную отповедь — «Записку о древней и новой России».
Жозеф де Местр Жозеф де Местр 1753—1821 — католический философ, литератор, политик и дипломат, основоположник политического консерватизма. Его отставка в марте 1812 года стала практически национальным праздником — как за 12 лет до того убийство Павла. По сути дела, Александру пришлось сдать Сперанского. Он уволил его без объяснения, сказав лишь: «По известной тебе причине». Опубликованы многословные письма Сперанского Александру, в которых он пытается понять, в чем же причина немилости государя, и заодно оправдаться. Сперанский отправился в ссылку — сначала в Нижний, потом в Пермь. Про последний разговор Александра со Сперанским ходило много легенд. Якобы император сказал ему, что он должен удалить Сперанского, потому что иначе ему не дадут денег: что это могло значить в условиях абсолютной монархии — понять трудно.
Говорили, что, объявив Сперанскому об отставке, Александр обнял его и заплакал: он вообще был легок на слезу. Одним он потом рассказывал, что у него отняли Сперанского и ему пришлось принести жертву. Другим — что разоблачил измену и даже намеревался расстрелять предателя. Третьим объяснял, что не верит доносам и, если бы его не вынуждал недостаток времени перед войной, он бы потратил год на подробное изучение обвинений. Скорее всего, Александр не подозревал Сперанского в предательстве, иначе он вряд ли бы затем вернул его к государственной службе и сделал бы пензенским губернатором и губернатором Сибири. Отставка Сперанского была политическим жестом, демонстративным принесением жертвы общественному мнению, и он сильно укрепил популярность Александра перед войной. Отечественная война, Заграничный поход и партизанский миф Пожар Москвы. Картина А.
Из-за пропаганды войны как «отечественной» забылось феноменальное достижение русской армии — поход до Парижа. В июне 1812 года Франция напала на Россию, и уже к сентябрю Наполеон занял Москву. Вместе с тем этот период военных действий не был временем поражений, какими были, например, первые месяцы после вторжения Гитлера. В «скифский» план Барклая входило затянуть противника на территорию страны и лишить его нормального снабжения. Это была исключительно тщательно продуманная и осуществленная российским генштабом военная операция по переламыванию самой мощной армии в мире.
Тем временем по Парижу поползли страшные слухи о приближении союзников, собирающихся сжечь город, как была сожжена Москва. Вечером 29 марта передовые части союзников увидели вдали высоты Монмартра и парижские башни. Измотанные долгим маршем войска расположились на ночлег. Император Александр I вместе с генерал-майором князем Николаем Григорьевичем Репниным-Волконским, графом Нессельроде разрабатывали план действий на следующий день.
Александр I отдал распоряжение взять штурмом высоты Монмартра, чтобы не дать возможности французам на них закрепиться. Вместе с тем он приказал, желая избежать кровопролития, использовать любую возможность для переговоров с парижанами о сдаче Парижа. Утром 30 марта начался штурм высот. Бои были тяжёлыми и стоили русским 10 тыс. Французы прилагали все силы, чтобы отстоять подступы к своей столице. Постепенно союзники оттеснили французов к границе Парижа. Тогда французский маршал Огюст Фредерик де Мармон решил пойти на переговоры. Его посланник, приблизившись к Александру I и, сняв свой головной убор, произнёс: «Маршал Мармон просит Ваше Величество прекратить военные действия и условиться о перемирии». После нескольких минут раздумий Александр I ответил французу: «Соглашаюсь на просьбу вашего маршала.
Прикажу сейчас остановить сражение, но с условием немедленной сдачи Парижа. Иначе к вечеру не узнаете того места, где была ваша столица! Император Александр I во главе своей Гвардии и союзных монархов торжественно вступил во французскую столицу, которая встретила его с восторгом. Один француз, протиснувшийся через толпу к Александру, заявил: «Мы уже давно ждали прибытия Вашего Величества! Слова Александра передавались из уст в уста и быстро разнеслись среди парижан, вызвав бурю восторга. Сотни людей теснились вокруг Александра I, целовали всё, до чего могли дотянуться: его коня, одежду, сапоги. Женщины хватались за его шпоры, а некоторые цеплялись за хвост его лошади. Часть французов бросилась к статуе Наполеона на Вандомской площади, чтобы разрушить её, но Государь не дал этого сделать.
Словом, общество было довольно гадко". По своей гениальной художественной выразительности и непревзойденной исторической точности несколько пушкинских строчек способны перевесить любое многостраничное историческое сочинение. Даже после вторжения Наполеона в пределы Российской империи эмоциональный климат дворянской Москвы изменился лишь по форме, но не по сути: "Светские балагуры присмирели; дамы вструхнули. Гонители французского языка и Кузнецкого моста взяли в обществах решительный верх, и гостиные наполнились патриотами: кто высыпал из табакерки французский табак и стал нюхать русский; кто сжег десяток французских брошюрок, кто отказался от лафита и принялся за кислые щи. Все закаялись говорить по-французски; все закричали о Пожарском и Минине и стали проповедовать народную войну, собираясь на долгих отправиться в саратовские деревни". Все россияне от мала до велика, вне зависимости от их сословной принадлежности, ощутили трагизм произошедшего. Автор брошюры - Осип Осипович Реман, русский врач немецкого происхождения, выпускник Венского университета, работавший в России с 1805 года; будущий генерал-штаб-доктор, лейб-медик и лечащий врач историографа Карамзина. Вчитаемся в первый же абзац брошюры и мысленно перенесемся в давно прошедшее время: "Из дымящихся развалин древней нашей Столицы, среди черных и потрясенных стен благочестивой Москвы, златоглавого града отцов наших, воззываю глас мой к вам, братья мои и друзья! Две трети ее лежат с окрыты под пеплом... Разбойническое войско, предводительствуемое жесточайшим из тиранов и разорителей, ворвалось в сии дворцы и дома, опустошило, разорило и сожгло их, предало смерти обезоруженного гражданина и неимущего в его хижине за то, что они последнюю свою собственность, наготу их прикрывавшую, хотели сохранить". В музее-панораме "Бородинская битва" хранится картина Александра Филипповича Смирнова "Пожар Москвы", созданная в 1810-е годы по горячим следам события и визуально запечатлевшая гранди озный масштаб произошедшей ката строфы. Мы видим Большой Кремлевский дворец, сильно пострадавший от пожара и впоследствии перестроенный, Благовещенский и Архангельский соборы Московского Кремля и колокольню Ивана Великого. На первом плане художник изобразил Наполеона со свитой, которые наблюдают за пожаром. На заднем плане - горящие барки с товарами на Москве-реке. По сути, в этой картине в неявном виде содержалась программа грядущего титанического живописного исследования. В конце XIX века знаменитый баталист Василий Васильевич Верещагин, неоднократно принимавший участие в боевых действиях и знавший о войне не понаслышке, создаст серию из 20 больших полотен "Наполеон I в России " "1812 год". Написанию картин предшествовала огромная исследовательская работа - изучение разнообразных исторических материалов и воспоминаний современников, написанных на нескольких европейских языках. Поэтому каждая картина серии обладает поразительной исторической достоверностью. Мы отчетливо видим ряд запоминающихся образов, связанных с пожаром: занятых мародерством французских варваров, оскверняющих Успенский собор "В Успенском соборе" или расстреливающих москвичей в Кремле "Поджигатели" ; императора Наполеона, наблюдающего за пожаром с высоты Кремлевской стены "В Кремле - пожар! В настоящее время вся серия картин экспонируется в филиале ГИМа - Музее Отечественной войны 1812 года.
Paris, 1884. Memoires, document et ecrits divers. Paris, 1880. I: 1801-1815. В то, что шансы Бурбонов получить общенациональную поддержку велики, не верил никто из ключевых игроков в лагере антинаполео-новской коалиции. Для примера можно привести указание шведского наследного принца Бернадота его представителю при русской ставке, К. Но опыт показывает обратное»20. Бурбоны были непопулярны среди французов, в то же время «позиции Наполеона внутри государства также ослабели — как среди знати, так и среди простого народа»21. Резкое падение популярности Бонапарта произошло во многом из-за утраты им ореола военного гения после военных поражений на полях Германии в 1813 г. Поэтому настойчивое желание царя дать французам самим решить судьбу своей страны, помимо романтическо-либерального флера в лучших традициях Ф. Лагарпа, являлось осознанным политическим ходом: Александр I не без оснований мог рассчитывать на симпатии жителей Франции к наследному шведскому принцу и бывшему маршалу Франции Бернадоту. Бернадот никогда не пользовался благосклонностью ни австрийцев, ни англичан, несмотря на то, что был одним из первых участников VI антинаполеоновской коалиции так, австрийцы были «не намерены жертвовать ни единым солдатом для того, чтобы посадить на французский трон Бернадота», заверял австрийского главнокомандующего Карла Шварценберга Меттерних23. Ему просто не верили, небезосновательно считая человеком себе на уме, искренне заинтересованным лишь в приобретении Норвегии для своего королевства. Швеция была нужна союзникам, чтобы связать руки Наполеону на севере Германии, поэтому англичане и австрийцы мирились с ним, закрывая глаза на незначительность количества шведских войск, воевавших с французами. Их предводитель, сумевший покорить сердца своих новых подданных благородством и великодушием он отпустил домой пленных шведов в бытность французским маршалом , имел большие виды на Францию. Нигде и никогда открыто не заявляя о своих королевских амбициях, Карл-Юхан всеми силами стремился сделать свое имя популярнее имени своего былого начальника, Наполеона, а также бывшей королевской династии — Бурбонов. При этом, с точки зрения русского самодержца, был возможен и вариант с восстановлением во Франции республиканской формы правления. После победы, по мысли императора, следовало немедленно созвать «первичные съезды выборщиков, чтобы те выбрали депутатов и отправили их в Париж. Эти депутаты и выскажутся по вопросам новой формы государственного устройства и персоны государя от имени всей нации»24. Руководителем будущего народного собрания Александр I видел своего бывшего наставника — Фредерика Лагарпа. Франция, пережившая революционные потрясения, якобинскую диктатуру и империю Наполеона, превратившаяся, в конечном счете, в парламентскую республику, — это 20 Россия и Швеция: Документы и материалы, 1809-1818. Le prix de la gloire. Paris, 2007; PigeardA. Organisation et vie quotidienne. Paris, 2000. Подобная непредсказуемость, впрочем, отнюдь не пугала царя — более того, для российских внешнеполитических интересов Франция под властью Карла-Юхана или Франция республиканская были, безусловно, выгоднее вариантов с восстановлением Бурбонов, регентством Марии-Луизы или сохранения трона за самим Бонапартом, поскольку в первом и втором случае республика или Карл-Юхан международная политика Франции была бы не столь сильно подвержена влиянию Австрии и Англии. В Лондоне и Вене прекрасно осознавали опасность выхода Парижа из их зоны влияния. Не допустить подобного поворота событий можно было, лишь вернув престол Бурбонам. Австрийцы и англичане торопились: уже в середине февраля 1814 г. Для этого было необходимо преодолеть сопротивление российского императора, мнение которого шло вразрез с англо-австрийско-прусской позицией. Это серьезное расхождение, ставшее очередным и едва ли не самым тяжелым испытанием на прочность для VI антинаполеоновской коалиции, было зафиксировано в ответах на вопросы о политическом будущем Франции, поднятые Меттернихом. Расхождения между Россией, с одной стороны, и Австрией и Пруссией, с другой, выявились практически во всем: так, Александр I считал, что не стоит открыто высказываться в поддержку Людовика XVIII, предоставив французам право самим решать свою дальнейшую судьбу. Если же парижане выскажутся за Бурбонов, но Наполеон при этом не сложит оружия, то надо договариваться с Бонапартом. Вообще, полагал русский царь, все эти разговоры о поддержке роялистов преждевременны до занятия Парижа. В свою очередь австрийцы и примкнувшие к ним пруссаки полагали, что если население Парижа и большая часть французов поддержат возвращение Бурбонов, то вести переговоры надо с ними, а не предоставлять право нации «на самоопределение». Медлить с поддержкой Бурбонов до «туманных времен» вступления в Париж категорически неверно25. Споры о будущем Франции шли параллельно с боевыми действиями, которые, в целом, складывались для противников Наполеона успешно: к середине февраля войска VI коалиции уже продвинулись достаточно далеко в глубь французской территории, чтобы осознать, что широкомасштабной партизанской войны в вероятность которой, помимо прочих, верил и убеждал в ее скором начале М. Барклая де Толли прославленный партизан, командир «летучего отряда» А. Сеславин26 удалось избежать. Конечно, нападения на отставших солдат коалиционных армий случались, однако ничего, подобного испанской гверилье или партизанской войне 1812 г. Оставались сомнения лишь по поводу настроений парижан, хотя и на этот счет поступали обнадеживающие известия: «Ни жители Парижа, ни даже самая национальная гвардия не расположены защищаться противу войск союзных», — доносил генерал-майор В. Кайсаров начальнику Главного штаба П. И все увереннее звучали голоса сторонников возвращения власти в руки легитимной династии. Помимо того, начинал зреть роялистский заговор, который организовывался втайне обществом «Рыцарей веры». Явно почувствовал изменение в расстановке сил и самый знаменитый французский политик — Ш. Подобное положение дел давало очень сильный козырь в руки одного из главных апологетов реставрации Бурбонов — министра иностранных дел Австрии К. И тот им воспользовался сполна в разговоре с Александром I, состоявшемся сразу после того, как были озвучены ответы русского двора на вопросы Меттерниха о поддержке Бурбонов. Беседа вполне предсказуемо превратилась в оживленный спор: австрийский министр убеждал императора России в безальтернативности Бурбонов как правителей новой Франции: «В день краха Империи Наполеона. Их возвращение предопределено ходом вещей и согласуется с желанием нации, которое, по-моему, будет ясным». Меттер-них запугивал царя возможными социальными потрясениями, и даже революцией, в случае реализации планов по созыву Народного собрания, заявляя, что «этот план приведет Францию и Европу к многочисленным бедам и проблемам» 31. Александр I не соглашался с собеседником, доказывая, что лучшей гарантией от подобного нежелательного развития событий будет коалиционный корпус, оставленный во Франции после свержения Бонапарта, а союзники должны твердо пообещать «не вмешиваться ни в выбор формы государственного устройства, ни в выбор нового государя». Наконец, австрийский канцлер безапелляционно заявил, что «император Франц никогда не поддержит никакого другого правительства кроме Бурбонов. Подобное утверждение, по сути, являлось ультиматумом Австрийского правительства. Ранее, в конце января 1814 г. Через несколько недель, в середине февраля 1814 года, ситуация повторилась. Настойчиво требовавший отложить все споры о будущем Франции до окончательной победы над Наполеоном, император Александр I был слишком умен и политически дальновиден, чтобы упорствовать в своем желании прослыть либералом.
Русская армия вошла в Париж
Иначе к вечеру не узнаете того места, где была ваша столица! Император Александр I во главе своей Гвардии и союзных монархов торжественно вступил во французскую столицу, которая встретила его с восторгом. Один француз, протиснувшийся через толпу к Александру, заявил: «Мы уже давно ждали прибытия Вашего Величества! Слова Александра передавались из уст в уста и быстро разнеслись среди парижан, вызвав бурю восторга. Сотни людей теснились вокруг Александра I, целовали всё, до чего могли дотянуться: его коня, одежду, сапоги.
Женщины хватались за его шпоры, а некоторые цеплялись за хвост его лошади. Часть французов бросилась к статуе Наполеона на Вандомской площади, чтобы разрушить её, но Государь не дал этого сделать. Александр I сделал своей резиденцией Елисейский дворец, который в последние годы являлся резиденцией Наполеона. Во дворце Царь принял известного политического деятеля и публициста, противника Бонапарта Франсуа Рене де Шатобриана.
Кроме того, Государь устраивал званные обеды, на которые приглашались как представители старой аристократии, так и аристократии империи. Государь также посетил в Мальмезоне бывшую жену Наполеона императрицу Жозефину де Богарне. Со всеми Государь обращался крайне милостиво. Любовь парижан к Императору Александру и вообще к русским солдатам и офицерам была всеобщей и непритворной.
При посещении Государем театров публика с восторгом приветствовала его, парижане не хотели брать с русских деньги в кафе и ресторанах, ходили с интересом смотреть на бивуаки казаков на Елисейских полях. Между тем сам Наполеон, прибыв в Фонтенбло, приказал своим войскам двигаться к Парижу, а сам на почтовых доехал в полночь до станции Кур-де-Франс, в 20 верстах от столицы. Здесь он встретил войска, отступившие из Парижа, и узнал, что столица пала. Наполеон сел на дороге и погрузился в глубокую думу, окружённый сподвижниками, безмолвно ожидавшими его приказаний.
Он послал маршала А. Маршалы вовсе не желали идти на Париж, о чём и заявили императору, намекнув на необходимость отречения. В ночь на 31 марта он открыл свою дорожную шкатулку, вынул оттуда яд, приготовленный еще в 1812 г. Англичане и пруссаки хотели сурово наказать Бонапарта.
Пламенная и искренняя вера проникла к нему в сердце; он почувствовал себя укрепленным". Продолжая считать Наполеона своим личным врагом и стремясь к его низвержению, император Всероссийский не собирался мстить Франции. Именно Александр I настоял на том, чтобы весной 1814 года союзные армии, не страшась войск Наполеона, совершили дерзкий маневр и заняли Париж. На Монмартре находилась русская артиллерия, которую прикрывали егеря. Свидетельствует поручик артиллерии Илья Тимофеевич Радожицкий: "Вся вершина горы была уставлена нашими пушками, которые могли бы разгромить Париж в несколько минут". Лучшей минуты для отмщения за Москву было сложно придумать. Но Александр великодушно пощадил город, отказался от взимания контрибуции и не стал требовать от парижан соблюдения унизительной процедуры - поднесения символических ключей от города победителю, к чему так стремился Наполеон. На картине Верещагина "Перед Москвой в ожидании депутации бояр" представлен Наполеон, тщетно ожидающий на Поклонной горе ключи от Первопрестольной. Ничего подобного не было при вступлении союзных армий в Париж. С этой минуты, когда "мы очутилися в Париже", русский царь стал "главой царей".
Настал звездный час Александра I Благословенного. Последний червонец парижскому нищему В рядах Русской армии постоянно поддерживалась образцовая дисциплина, что приятно поразило парижан. Александр I стремился избежать любых случайных эксцессов. Армейские части Русской армии были расквартированы в пригородах. В Париже дислоцировались лишь полки лейб-гвардии и казаки. Парижане и, главное, парижанки "чрезвычайно удивились, увидевши Российскую гвардию, и в ней красавцев-офицеров, щеголей, не уступающих, как в ловкости, так в гибкости языка и степени образования, первейшим Парижским франтам". Гвардейцам и казакам было выдано третное жалованье годового оклада за четыре месяца , и они не стеснялись в расходах. В Государственном историческом музее, Государственном Эрмитаже, зарубежных музеях и частных собраниях хранятся листы "парижской серии" блистательных акварелей, на которых немецкий гравер и художник Георг Эмануэль Опиц виртуозно изобразил с натуры пребывание казаков в Париже в 1814 году. Нет ни одной сцены грабежа или насилия. Мы видим казаков, мирно беседующих с парижанами, учтиво предлагающих кресл о нарядным парижанкам ил и со смехом рассматривающих карикатуры на самих себя.
А кроме того, Россия сыграла важнейшую роль в сохранении Франции в её границах. Отечественная война 1812 года окончилась изгнанием армии Наполеона с русской земли. Напомним, что в её состав входили не только французские войска, но и воинские части из большинства стран континентальной Европы. Тем не менее Наполеон ещё далеко не был побеждён — одновременно с окончанием Отечественной войны начинается большая европейская война 1812 — 1815 годов, в которой русские войска участвовали совместно с армиями союзников — Пруссии, Австрии, Швеции, Великобритании. В апреле 1813 года Русская армия торжественно вступила в Дрезден, а уже в начале мая начались тяжёлые бои армии союзников с войсками Наполеона. Кульминацией противостояния стало сражение под Кульмом в самом конце августа 1813 года. Незадолго до этого Наполеон нанёс серьёзное поражение союзникам, армия которых была вынуждена отступать в Богемию по единственной дороге.
И тогда у Наполеона созрел, казалось бы, беспроигрышный план: отправить сорокатысячный корпус своего генерала Вандама, чтобы перерезать путь к отступлению и заставить противников сдаться. Остановить корпус Вандама было поручено русскому сводному отряду, в состав которого вошли гвардейские Преображенский и Семёновский полки. Практически им поручили пожертвовать собой, чтобы спасти основную армию. Против сорока тысяч Вандама вышли всего 17,5 тысяч русских… «И многочисленность врагов, и мужество их, многократными боями неутомлённое, и самонадеянность их полководца Вандама , и защита их самой природой, против нас вооружившейся и стеснившей нашу малую рать между своими грозными утёсами: всё, казалось, предвещало гибель русских. Но питомцы Севера не считают врагов... Как писали историки того времени, «преображенцам пришлось буквально продираться сквозь неприятеля». Но на этом сражение не закончилось.
С последним было меньше всего проблем: Александр I еще в январе, когда войска союзников только-только вступили на территорию Франции, повелел во всеуслышание сообщить, что он воюет с Наполеоном, но не с французами, и это заявление было вполне подтверждено действиями русских войск. Но вот о том, оставлять ли французской армии оружие и давать ли ей возможность отступать туда, куда она сама захочет, споров было много. По воспоминаниям флигель-адъютанта Михаила Орлова, одного из участников этих переговоров, Александр Iпроявил невиданное великодушие и согласился на требования французов, приказав поспешить с составлением договора. Так что уже ранним утром того же дня началась подготовка к вступлению союзнических войск во французскую столицу.
В книге «Взятие Парижа 18-го марта 1814 года» так описывается этот процесс: «Меж тем, государь уже сам готовился посетить столицу Франции — Прим. Ровно в восемь часов утра к царскому крыльцу подвели лошадь по имени Марс; государь сел на нее и во главе своего войска поехал в Париж». Русские казаки купаются и купают своих коней в Сене. Причем первыми, как ни удивительно, в город вступили не русские, а австрийские солдаты: колонну возглавляла австрийская гренадерская бригада, за которой следовала русская легкая гвардейская кавалерийская дивизия, за нею — прусская гвардейская кавалерия, а затем шли остальные русские войска.
Командовал колонной генерал от кавалерии Николай Раевский, а среди русских военачальников ехал и сам Александр I. Как вспоминал позднее Михаил Орлов, «все улицы, по которым союзники должны были проходить, и все примыкающие к ним улицы были набиты народом, который занял даже кровли домов. Казалось, Париж не хотел иметь посредников между собою и новыми гостями своими: народ, содержавшийся двенадцать лет в страдательном повиновении, как будто в первый раз пользовался свободным употреблением воли и громко обнаруживал своим восторгом, что принимает на себя сделать императору Александру встречу, достойную великого города». Другие участники торжественного вступления русских и союзнических войск в Париж рассказывали, что французы приветствовали русского царя титулами «освободителя Европы» и «воскресителя Бурбонов», спрашивали, не примет ли он их под свою руку, и поражались тому, как выглядят русские офицеры и солдаты.
Из уст в уста передавался ответ императора на реплику одного из горожан, крикнувшего, что русских давно заждались: «Я бы ранее к вам приехал; обвиняйте в моей медлительности храбрость ваших войск». После торжественного марша Александр I отправился во дворец Талейрана, где ему были приготовлены апартаменты, а русские войска распределились по городу, разместившись лагерем даже на Елисейских полях — там квартировали казаки. Наши солдаты в полной мере смогли добиться, чтобы представление о них пришло в соответствие с реальностью. Несмотря на множество карикатур, отражающих смену этого представления, видно, что парижане в большинстве своем с симпатией отнеслись к «русским варварам», хотя и были шокированы некоторыми их привычками: например, тем, что казаки в полуголом, а то и в голом виде купали своих коней в Сене прямо у берегов острова Сите.
Увидеть Париж и остаться в живых. Блеск и нищета русской армии 1814 года
В Париже Александр I вел себя не как захватчик, а как добрый гость. Александр I оказывал на противника психологическое давление: давал понять, что при вступлении союзных войск за стены Парижа подвергнет город разграблению. 205 лет назад союзные войска под предводительством императора Александра I и прусского короля Фридриха торжественным маршем вошли в столицу Франции – Париж. Император Александр I проявил великодушие, взял Париж под личное покровительство. Во главе с императором Александром Первым она победным маршем вошла в Париж. После битвы при Арси-сюр-Об Наполеон попытался зайти в тыл союзников, но Александр I уже окончательно решил идти прямо на Париж.