Новости здравоохранения. Александр Гельевич Дугин родился 7 января 1962 года в Москве.В 1979 году поступил в Московский авиационный институт (МАИ). Председатель Евразийского комитета Международного "Евразийского движения" (МЕД). Александр Гельевич Дугин российский политический и государственный деятель, философ, политолог, социолог.
Опубликовано обращение Александра Дугина
Но если вообразить победу нашей страны у него не было проблем, то представить поражение Запада он все никак не мог Фантазировать о будущем, представлять будущий миропорядок и победу России призывал философ Александр Дугин. (род. 7 января 1962, Москва, СССР) — российский общественный деятель, философ, политолог, социолог. В этом отношении я думаю, что это еще и символический жест, это стремление оторвать с корнем с помощью международного терроризма Россию от континентальной Европы – на сей раз на уровне энергетики и экономики", – считает Дугин. Александр Дугин. Кто сбивает Россию с курса на Победу. Мы только-только начинаем переламывать ситуацию на Украине в свою пользу.
Александр Дугин: кто он
Поэтому Александра Дугина также называют «идеологом русского мира». Кто такой Александр Дугин: «идеолог русского мира», чью дочь убили подрывом машины. Александр Дугин — все самые свежие новости по теме. Александр Дугин: СВО открывает ящик Пандоры: Европа захлебнётся в революциях, Александр Дугин: будущее России и мира, России нужна системная милитаризация, Одна на всех – в какую страну вернутся наши герои. В Санкт-Петербурге произошло убийство военного корреспондента Владлена Татарского (настоящее имя – Максим Фомин). Пострадали 32 человека, 10 находятся в тяжелом состоянии. О причинах преступления и дружбе со своей дочерью рассказал философ Александр Дугин. Дугин написал свою главную статью — вот, что в ней было.
Кто такой Александр Дугин и кто взорвал автомобиль с его дочерью?
Политическая деятельность Дугина направлена на создание евразийской сверхдержавы через интеграцию России с бывшими советскими республиками в новый Евразийский Союз (ЕАС). Кто такие Александр и Дарья Дугины? Александр Дугин — это российский философ, политолог и общественный деятель, лидер Международного Евразийского движения, в 1990-х годах он был одним из лидеров и основателей. Александр Гельевич Дугин появился на свет в Москве 7 января 1962 года в семье сотрудника ГРУ и врача. Так вот, по мнению обозревателя, философ Дугин утверждает, что основная проблема власти заключается в недостаточном количестве властных качеств. Один американский сенатор даже назвал Дугина самым страшным человеком на Земле. Александр Дугин — все последние новости на сегодня, фото и видео на Рамблер/новости.
«Рожать в каменных джунглях»: в чем неправ Александр Дугин
План последних может быть замешан на той же метафизике, что обильно присутствует в учениях Дугина: объявить о зависимости российской политической верхушки от единственного тайного советника; заявить, что именно этот советник формулирует важнейшие государственные решения; через атаку на этого тайного советника вести атаки на российскую власть. Аналогичная провокация уже предпринималась более века назад, когда во всех бедах Российской империи было принято винить Гришку Распутина. Есть мнение, что убийство последнего запустило череду событий, закончившихся Октябрём 1917 года. Так ли это, уже второй век спорят историки. Риторику о зависимости управленческой верхушки России от единственного негласного советника страна проходила столетие назад. Тогда виновным во всех бедах империи был назначен Григорий Распутин. Но идеи Дугина и Распутина близки лишь на уровне метафизики, а их внешнее сходство ограничивается наличием внушительной бороды. Во всём остальном современный философ ближе к пускавшим пули в царскую семью большевикам. Прочитайте, например, перекликающиеся с идеями красного террора цитаты из написанной Дугиным программы Евразийского союза молодёжи: «Мы пришли, чтобы провозгласить эпоху Великой Чистки.
Наша цель — создать новую армию — армию Евразии», «В крови нашей растворённые наши мёртвые, созидавшие великие империи Евразии, крушившие врагов миллионами, не щадившие ни себя, ни других во имя великой цели». Другие высказывания Дугина напоминают и, на первый взгляд, даже предвещают риторику, всё чаще звучащую в последние дни. Рынок, демократия и права человека — пошли вон!
Дальше знания должны быть уже более конкретного уровня, и получить их в таком объеме невозможно, даже несмотря на технологические средства, которые создали предпосылку для построения такой эйдетической конструкции. С одной стороны, она создана вами, человеком, находящимся внутри определенной культуры. С другой стороны, есть мультикультурность, мультикультурализм. Как попытка построения такой достаточно жесткой схемы, в которую укладывается все, взаимодействует с реальностями этих культур и не является ли она колониальной по отношению к ним? Это то же самое, как попытаться посмотреть на самого себя из окна, когда ты выходишь покупать булочку. Вот это парадокс социолога. Точно так же Леви-Стросс, который бился всю жизнь за признание плюрализма и достоинство архаических культур, в итоге говорит: а не является ли мой дальний код, с помощью которого я поставил себе задачу дешифровки различных обществ через структуру родства, — не является ли он колониальной проекцией? Я очень много об этом думал. Если мы ставим перед собой задачу написания нейтральной картины, то это как раз будет формой крипторасизма. Если мы скажем: у меня нет позиции относительно того Логоса, той культуры, — то мы будем врать, потому что наша позиция будет определяться полностью и тотально нашим собственным обществом. Система идей может поменять это общество, может несколько раз поменять, но на самом деле все равно определяется некой ситуацией. В этом отношении это валидный тезис или даже критическое замечание относительно того, не является ли это, в свою очередь, проекцией какого-то колониального дискурса. Абсолютно правильно, но я не вижу никакого способа преодолеть это. Потому что преодолеть это — значит признать существование не-культуры или не-цивилизации. Что это за наглая вещь? Что значит «не-культура»? А что же тогда? А что же ты пишешь? То есть понимание механичной структуры своего собственного сознания позволяет максимальным образом от него дистанцироваться, не теряя с ним связь. Это то, что называется эмпатией. Боас говорит, что вначале в общество надо вжиться. Но он предлагал вживаться в культуру, в образ жизни, а я ставил перед собой задачу вживаться в идею. Я прекрасно понимаю, что, возможно, я их неверно толковал. Я оставляю этот зазор. Но я старался. Я старался максимальным образом не быть русским православным патриотом при изучении, например, пигмейского общества. Потому что русскому православному патриоту в пигмейском обществе делать абсолютно нечего. Если он западный либерал или сторонник коммунизма, ему тоже абсолютно нечего делать в том же самом пигмейском обществе, потому что он будет транслировать другую форму собственных представлений. Вот с этими жесткими моделями в любом другом обществе, даже если мы убежденные русские, нам нечего делать даже в Польше или на Украине. Потому что мы будем рассматривать поляков или украинцев глазами русского. Будем видеть только что-то русское. Моей задачей с самого начала было, сохранив свою русскость, не поступаясь ею нисколько, на время исследования ее отложить. Я стал приходить к колоссальным результатам. Например, я увидел совершенно грандиозный проект американского прагматизма, который в наших глазах, даже в европейских кажется примитивным. Я европейцам говорю об этом — они отвечают: да это же ужасно, это примитивно, это не философия. Любой европейский философ ответит: «Да какой прагматизм, вы смеетесь просто! Русский так тем более. Бесполезно изучать американский прагматизм глазами европейского континентального философа, тем более русского православного теолога. Мы не поймем просто его. Надо попытаться вжиться в этот прагматизм, спросить, что такое it works, отложив все предрассудки. И результаты могут быть достигнуты. Такими открытиями полна «Ноомахия». Открытиями для меня. Я думаю, что сам Шейх Анта Диоп, один из теоретиков африканского освобождения, был уверен, что африканская культура является культурой Великой Матери, и относил ее к кушитскому типу, к некоему архаическому, материнскому, хтоническому типу. Когда я стал изучать Африку, я увидел, что Анта Диоп вообще не прав. Он прав только в отношении отдельных сегментов Африки. Африканская цивилизация намного более многообразна. Сами африканцы, которые идут к определенному обобщению, могут впасть в упомянутый колониальный дискурс. В Китай я приехал недавно. Но я приехал туда с книгой, которую я написал о китайской культуре. Я так на китайцев удивлялся. И поразительно, может, дальше я столкнусь с какими-то другими формами рецепции этих идей, но на первом плане пока, на сегодняшний день, я сталкиваюсь с теми людьми, которые удосужились прочитать мои книги об их Логосах, с неким удивлением: как вам удалось узнать нас лучше, чем мы сами себя понимаем? Я слышал только такие мнения. Быть, например, аргентинцем и понимать, что такое аргентинский Логос, — это совсем не одно и то же. Это как быть психиатром и быть психом. Психиатр — это тот, кто изучает психа. Если псих попытается изучать психиатра — вы представляете, чем это кончится. Человек, который интересуется Логосом, интересуется и чужим Логосом, и тем, кто просто находится под контролем, под воздействием этого Логоса. Есть человек, который пишет программы, а есть юзеры. Аргентинец обычный — это юзер аргентинского Логоса. Русский — юзер русского Логоса. Я программист. Я дешифрую язык, на котором написана моя программа, и я начинаю понимать, разбираться, как написаны программы других логических систем. Частично это релевантно, частично я готов признать, что это, может быть, ошибочно. Я не исключаю неких погрешностей, связанных с колониализмом и проекцией русского мышления, но даже сейчас, работая над русским Логосом, начинаю понимать, что то, что мы называем «русским», на самом деле ровно половина этого русского. Изначально это было во владимирской парадигме, которая в рамках русской истории становилась все больше. Как глобалистская капиталистическая модель изначально была хартлендом Локка, распространенным на всю территорию планеты. Мы же живем сегодня с сознанием шотландца XVII века, считая нормативными вещами то, что мы капиталисты, сторонники демократии, реформ, либерализма, того, что было нормой небольшого шотландского общества конца XVII века. Это было концептуализировано Локком и Адамом Смитом. Мы считаем это универсальным знанием. Хотя это Шотландия. Точно так же в отношении русского мы берем владимирскую его часть, игнорируя северскую, смоленскую, полоцкую, волынскую, киевскую, Галичину, — и говорим о русском как вытекающем из владимирской парадигмы. Да, она разрослась, постепенно она прошла через ряд этапов, но сегодня наша парадигма современной российской действительности — владимирская парадигма. Предшествующая — коммунистическая — другая версия владимирской парадигмы. Предшествующая — петровская — тоже владимирская. Но это же не всё русское. Нам кажется, что всё. Но мы говорим о русском как о том, что попадает в рамках владимирской парадигмы. Обо всем, что не попадает, мы говорим, что это украинское или белорусское — с соответствующим отношением. В зависимости от того, где мы себя пометили, мы будем проклинать русское как владимирское или любить русское как владимирское. Когда я дохожу до пигмеев — у меня нет пигмейской крови, но в этот момент, когда я работаю над пигмеями, койсанами, например бушменами, — у меня возникает глубочайшая симпатия к этому народу. И поскольку я заведомо исключаю, что я буду смотреть на него глазами русского человека, или белого человека, или современного человека, то я буду смотреть на него его же собственными глазами. То есть я хочу посмотреть на него его же собственными глазами с точки зрения идеи. Как проводятся границы Логосов, границы идентичностей? Момент этой борьбы определяет культуру. Бывают ситуации, когда на конкретной территории преобладает Логос Аполлона, например в Греции при дорийцах. Приход дорийцев за 1200 лет до Рождества Христова, вторжение в Микены, потом дальше захват Крита, их расселение — вообще вот эта дорическая культура, их обоснование в Спарте — это прекрасный пример Логоса Аполлона. Но латинская культура — это еще один пример Логоса Аполлона в чистом виде. Вот эта аполлоническая культура — является ли она единственной? Конечно, нет. В этой же самой дорической, латинской культуре действуют дионисийские слои, и везде, все время, пусть в подавленном, униженном, репрессированном состоянии, находится Логос Кибелы. Бахофен называл его Mutterrecht. Это все живет. Говорить о том, что греческая культура — это Логос Аполлона, неправильно. Греческая культура — это временная, частичная и географически, и исторически доминация Логоса Аполлона над другими, но доминация не значит эксклюзивность. Все три Логоса всегда присутствуют в разном состоянии. Если мы поймем, насколько динамичным и в общем-то меняющимся в ходе времени является отношение или баланс этих трех Логосов, то становится понятно, что, говоря «я грек» или «я француз», мы ничего не говорим. Потому что грек — где, грек — когда, грек — для чего? Возникает вопрос, что ты за грек вообще такой? Ты реальный грек или грек такой-то эпохи? Откуда ты грек? Сам баланс Логосов непостоянен даже для одного и того же народа, не говоря уже о промежуточных вариантах, и меняется со временем. Например, Логос Аполлона доминировал в западноевропейской культуре вплоть до начала Нового времени, то есть вплоть до XVI века, где он постепенно сменился на Логос Кибелы. А тот француз и этот француз. Он даже в рамках своей культуры сменил свою позицию в ноомахии. Не говоря уже о тех случаях, когда он куда-то переехал или еще как-то изменился. То есть они меняются очень медленно и постепенно. В русской истории я выделяю два параллельных Логоса. Один — Логос Аполлона, который жестко доминирует в государстве. Княжеская история, боярская история — аполлоническая; религиозная, изначально христианская, православная — это Логос Аполлона почти в чистом виде. И совершенно другой, дионисийский Логос русского крестьянства большинства восточных славян. Они сосуществуют, между ними сам по себе идет напряженный диалог. Если приехал татарин или немец и ассимилировался в этой среде, возникает вопрос: он был кем — крестьянином или представителем элиты? Потому что он попадет в две ноологические ниши. Я согласен, что мы живем на стыке культур и стыке различных парадигм, это верно. От одного Логоса к другому нет границы, как в случае с национальными государствами: здесь кончается Франция, здесь Германия. Это такие фронтиры, это некие лимесы, в которых существуют такие диффузные процессы двух Логосов, и, более того, семантика, например, подчас зависит от того, каких элементов находится больше, как они концентрируются, причем они часто имеют фрактальные траектории. Это турбулентные процессы. Например, в теории хаоса исследуется процесс закипания. Вода кипит или не кипит? Пузырьки уже есть, но их движение, когда начинается кипение, — какое количество пузырьков? Тогда начинаются разного рода формулы, которые определяют, где вода закипающая, где еще не достигшая кипения, а где кипящая. Так вот, эти процессы, особенно когда кипение происходит, где вот этот шарик превратится в пар на одной и той же поверхности воды, например на дне сосуда, — это является загадкой. Невозможно определить, где он. Точно так же происходят диффузные переходы, закипание одного Логоса, переход в другой. Например, католический Логос Тевтонского ордена, Логос русских князей эпохи монгольских завоеваний и Логос монголов Золотой Орды — это один и тот же Логос, Логос Аполлона. Везде, в трех случаях. Но какая борьба между ними, какая геополитическая напряженность! Нельзя сказать, что каждый человек своим этносом или культурой предопределен к тому, чтобы быть носителем того или иного Логоса. Это гораздо более гибкая вещь. Сегодня в целом можно сказать, что само смешение разных культур — это как раз классическое свойство Логоса Кибелы. Индифферентность к вертикальным семантическим таксономиям — это классическое свойство Великой Матери, которая на самом деле все переваривает, все запихивает себе в утробу, и там это все аккуратно или не очень аккуратно переваривается. Этот melting pot — он как процесс пищеварения. Логос Кибелы, Великая Мать переваривает человечество. Она его переваривает за счет демонстрации того, что принадлежность к той или иной форме, культурной, таксономической или логической, второстепенна перед лицом условного знаменателя, который называется «материя». Материя или ничто — его можно назвать, как это делал Бодрийяр, «смертью» — общим знаменателем всех форм разумного существования , которая на самом деле опрокидывается в черную бездну и получает от этой черной бездны своеобразный меонтологический [«небытийный». Эта бездна еще и ласкает. Человек, который лишается своей культуры, своего Логоса, испытывает травму, травму кастрации. У Великой Матери есть какой-то секрет, который компенсирует эту кастрацию. Она говорит: ну ничего, зато будет какой-то очень сахарный вкус на губах. Если мы посмотрим феноменологию русского скопчества, там очень интересно ощущение метафоры сахара, сладости, которое дает убеление, то есть оскопление. Скопцы получали компенсацию за утрату своей гендерной идентичности именно за счет некоего ощущения такой невероятной психической сладости. Я думаю, что это одна из культовых особенностей современной культуры, которую дает айфон, или пароль, или сумма на электронном счету. Это ощущение такого экзистенциального сахара, который дает Великая Мать в обмен на то, что мы отказываемся жестко стоять на защите границ своей идентичности. Великая Мать — это то, что представляет собой обратный процесс манифестации человеческого. Это некая эмпирическая акция, когда нечто нечеловеческое вычерпывает экзистенциальное содержание из человеческого. Но поскольку оно без него не может, оно его воспроизводит. Само оно его воспроизвести точно не может, потому воспроизводит симулякр. Здесь происходит столкновение Логосов. С точки зрения Логоса Аполлона человек — это временно спустившийся в материю Бог. Логос Аполлона не столь привязан к человеку, он прекрасно может обойтись ангелами; если ничего не будет — Логос Аполлона не расстроится, конец света для него не большая проблема. Логос Диониса сопряжен как раз с этой антропологической проблемой, Логос Диониса и секрет антропологии тесно связаны между собой. Логос Великой Матери — это Логос тотальной дегуманизации. Но дегуманизации не с такой болезненной точки зрения: она болезненна, мучительна, но одновременно она еще очень сладостная. Она не может быть homo, потому что ей трудно, она хочет, чтобы ее освободили от этого. Освободиться от диктата мужчины она может, только освободившись вместе с этим от своей человечности в пользу определенной всеобщности.
Тогда же он выпустил свой знаменитый труд «Основы геополитики», в котором говорилось, что СССР развалил тайный заговор «атлантистов»—западников против «евразийцев». Однако, содержание его монографии было не столь важным, сколько то обстоятельство, что предисловие к книге написал завкафедрой стратегии Академии Генштаба. Наверное, пользуясь связями отца, отдать книгу на рецензию аналитику Генштаба было несложно, но именно после «Основ Геополитики» Дугин из фигляра-постмодерниста стал основателем евразийского движения — эту ниву он обрабатывает и по сей день. Сам Дугин в своей книге «Четвёртая политическая теория» дает такое определение: «Первый и самый главный пункт философии евразийства: народ — абсолют. Поэтому, когда вас спрашивают, что такое евразийство, вы спокойно говорите: «Это абсолютная любовь к собственному народу, любовь к любви, восприятие народа как высшей ценности. Нет ничего выше, чем наш народ». Других мы просто не знаем. Путаем мы всех. Мы не способны понять, ясно идентифицировать других. Есть другие народы, которые способны понять других, мы — нет. Мы даже себя-то познать не способны. Мы просто Народ и всё... Второй важнейший пункт философии евразийства — это понятие о духе земли, о живом пространстве и о земле-душе. В евразийстве пространство воспринимается как абсолютно живая реальность. Пространство — это не абстрактная категория, но конкретный срез живого мира. В пространстве есть минеральные, вегетативные и животные особи. И все они — его элементы. Иначе говоря, мы воспринимаем пространство как заведомо наполненное, никогда не пустое. Наше пространство всегда кишит жизнью, и определяет ее. Оно говорит через эту жизнь о себе, дает знать. Поэтому и вибрирует. Это говорит дух земли… Раз пространство это форма жизни, значит, оно не может быть застывшим. Оно противится искусственным границам, поскольку пространство не то, что возможно раз и навсегда зафиксировать, однозначно измерить… Для евразийского мировоззрения важно понятие «живых границ». Границы есть там, где одно живое существо условно отделяется от другого. Но нельзя провести границу по живому существу. Нельзя отделить три четверти зайца и четыре пятых белки и сделать из них страну, построить из них государство.
С сентября 2008 года — профессор Московского Государственного Университета имени М. Проживает в Москве. Был женат на Евгении Дебрянской , впоследствии ставшей активной участницей лесбийского движения в России. В настоящий момент женат на Наталии Викторовне Мелентьевой — философе, кандидате философских наук, публицисте, директоре издательства «Арктогея», преподавателе философии в МНЭПУ. Сын: Артур крещ. Димитрий Александрович Дугин, 1985 г. Дочь: Дарья Александровна Дугина, 1992 г. Защита Дугиным диссертации Дугин защитил 20 декабря 2000 г. Сотрудник этого университета Борис Режабек ученый-биофизик приводит примеры вопиющих ошибок в школьном курсе физики, которыми изобилует эта диссертация. Также, по словам Режабека, она содержит абсурдные высказывания в области философии Так, Лейбниц и Ньютон для него — «полупрофаны», поскольку не до конца посвящены в идеи розенкрейцеров; Архимед и Эвклид с Пифагором виноваты в том, что человечество научилось мыслить не только в категориях власти и подчинения; к тому же, по Дугину критерии науки «ясно связаны с англо-саксонским ареалом, в первую очередь с Англией», а это уже, отмечает Ржебак, «очевидно пахнет зловредным влиянием атлантистов. О том, что наука Европы начиналась прежде всего в Академиях Италии, он как бы и не подозревает». Присуждение Дугину ученой степени Режабек называет «фарсом» [15]. Идейные взгляды Александр Гельевич Дугин Советский период В 1980-е годы Александр Дугин исповедует радикально антисоветские и антикоммунистические взгляды. По словам самого Дугина, он водил своего маленького сына «плевать на памятники Ильичу», о чём в последствии пожалел [21]. В этот период Дугин увлекается философией Фридриха Ницше , трудами Мирча Элиаде , идеями европейских "новых правых", немецких теоретиков "консервативной революции" межвоенного периода, а также авторами, в основном межвоенного периода, протофашистского, мистического, оккультного и конспирологического толка [14] , как Рене Генон , Юлиус Эвола , Герман Вирт , ] и др. Он трактует поражение СССР в « холодной войне » с точки зрения геополитики — как победу «цивилизации моря» над «цивилизацией суши». В октябре 1993 года Александр Дугин принимает участие в обороне Верховного Совета России , а поражение Парламента воспринимает как личную трагедию. Вскоре после этого вместе с Эдуардом Лимоновым и Егором Летовым Дугин создаёт Национал-большевистскую партию, находящуюся в непримиримой оппозиции к тогдашнему президенту Борису Ельцину и отличавшуюся в тот период радикальным анти либерализмом и антиамериканизмом. В течение последующих нескольких лет Дугин являясь идеологом НБП публикует массу радикальных политических и метафизических текстов, стиль которых отличает сильная поэтичность и метафористичность. Интерес к русскому православию и старообрядчеству в итоге приводит Александра Дугина к убеждению в правоте единоверия — сохранения и возрождения дораскольных традиций русского православия в лоне Русской Православной Церкви. В этот период Дугин становится прихожанином одного из единоверческих приходов Русской Православной Церкви. В 1998 году Дугин становится советником Председателя Государственной Думы Геннадия Селезнёва, а в 1999 возглавляет Центр Геополитических Экспертиз Экспертно-консультативного Совета по проблемам национальной безопасности при Председателе Государственной Думы. В тот же период Александр Дугин начинает читать лекции по геополитике в Генштабе России. С приходом к власти Владимира Путина начинается новый период в политической деятельности Александра Дугина — из радикальной оппозиции он переходит на позиции лояльного отношения к действующей власти.
вести недели
С этим что делать? Дугин: - Немножко отвлечемся от бытовых вопросов и посмотрим, насколько сокращается все больше и больше этот объем. Раньше люди говорили «сейчас» и имели в виду лет пять. Потом стали говорить «сейчас» и имели в виду год-два. Постепенно в эпоху TikTok, соцсетей все то, что мы называем «сейчас», объем «сейчас» тоже сужается. То, что было вчера и будет завтра, уже относится к вечности.
Это нас не касается. До поездки в Хорватию, после поездки — этого не существует. А есть только сам момент и процедура подготовки, покупка билетов. Если мы отвлечемся на дистанцию, увидим, что происходит ускорение времени, акселерация. Происходит дробление нашего внимания.
А у молодежи это еще более заметно, которая в соцсетях. Они помнят сегодняшний тренд в TikTok, а уже вчерашний - спросишь, кто такой Моргенштерн, уже сейчас никто не вспомнит. Или вспомнит самый отсталый, консервативный. Мардан: - Типа нас с вами. Дугин: - Или это у нас остается в сознании, мы думаем, что он кто-то.
А уже молодежь, если это не сейчас, он сейчас не в тренде, а в тренде вот есть такой замечательный Мага Кайф, Магомед Магомедов, певец из Дагестана. Он законченный идиот просто. Наверное, даже еще более глупый, чем Моргенштерн. Но он уже в тренде. Потому что у него есть одна дурацкая песня, которая настолько дурацкая, что все думают, что по сравнению с этой песней я умнее.
И поэтому он очень популярен. Потому что каждый уже совсем конченый идиот, смотря на этого Магу Кайфа может представить: я все-таки не такой, я, конечно, дурак, но есть люди глупее меня. И эта стремительная смена тренда на тренд фактически вообще отменяет не то что вечность, отменяет даже само время, историчность, последовательность. Если мы будем идти на поводу у этого процесса, то мы тогда просто вообще превратимся в другой вид уже. Поэтому то, что происходит в СВО, то, что четыре месяца назад началось, это изменение фундаментальной истории.
И в среднесрочной, и в долгосрочной, и в такой фундаментальной перспективе. Я недавно с очень серьезными людьми обсуждал, кто начал СВО. Не такой очевидный вопрос. Одни говорили, что это американцы навязали, кто-то — что это украинцы спровоцировали. Кто-то — что мы ее начали.
И я думаю, уже по большому счету, кто ее начал, мне пришел такой ответ, может быть, не очевидный, что она началась сама. Мардан: - Отличный ответ. Мне нравится. Дугин: - Вот она началась. И теперь уже все равно, кто ее начал.
Вот она есть, и назад ее точно отозвать нельзя. И теперь надо просто думать, что это значит, к чему это ведет, когда мы победим, что будет потом. Если мы признаем, что она началась, и просто об этом только задумаемся, что она началась, а что из этого следует? Уже этого достаточно для важного и интересного разговора. Мардан: - Политики в этом контексте быстротекущего времени живут и работают.
И принимают решения. Это мы с вами можем спокойно и не торопясь рассуждать об этом. Поставьте себя на место Путина. Казалось бы, с точки зрения даже не философии, даже не вечности, а просто с точки зрения не очень глубокой русской истории четыре месяца военной кампании — это даже не начало, это так, бои в авангарде начались. Такие притирки друг к другу.
При этом я предполагаю, что все опросы общественного мнения, которые ложатся на стол Верховному Главнокомандующему, они про то, что наблюдается уже некоторая эмоциональная усталость, выгорание. Говоря о времени TikTok, вот что мы имеем в виду. А те, кто по ту сторону ленточки, как говорят в Донбассе, вот в Германии, во Франции и в Штатах, так им еще тяжелее. Какие там четыре месяца? Они мыслят в категории двух недель.
Дугин: - Кто как мыслит, те, кто нас не интересуют, те, кто за ленточкой. Чем они будут более мелко мыслить и более короткими сегментами, фрагментами, тем нам выгоднее. Они будут даже в среднесрочной перспективе делать глупые шаги. И в этом отношении меня больше заботит, когда мы начинаем думать так. Что делает Путин?
Кто такой Путин? Путин понятен. Любое его действие, его внешний вид, все понятно, если всю историю русскую от Владимира Красно Солнышко до Владимира Владимирович Путина, включая мифологию, у нас был такой интересный персонаж Волотомон Волотомонович, который представлял собой царя царей. Он описывался как великан. А другое его название — Володимер Володимерович.
Путин где-то в мифологии русской записан. Если мы «Голубиную книгу» почитаем, то среди Волотомона Волотомоновича и царя Давыда Евсеевича мы обнаружим Володимера Володимеровича как великого русского царя, царя царей. И на самом деле в этом контексте Путин возглавляет великую страну, у которой огромная история, у которой свой смысл, у которой свои движения, свои поражения, свои взлеты. И, конечно, он на уровне СВО понятен абсолютно. Екатерина II — первый раздел Польши, второй раздел Польши.
Все понятно, с кем мы, кто мы такие, какой баланс сил, кто решимый царь, что хороший царь, кто плохой, кто начал войну, кто закончил, кто начал спецоперацию. В большой перспективе все, что происходит, очень понятно. Мардан: - И выглядит абсолютно нормально и неудивительно. Дугин: - Совершенно верно. Смутное время — это аналог Горбачев — Ельцин.
Выход из Смутного времени — этому аналог Владимир Владимирович Путин. Трудно выходить из Смутного времени? Поляки Москву брали, сидели в Кремле. С опорой как раз на малороссийских. Мардан: - Любой ретроспективный взгляд вглубь русской истории придает и уверенности в сегодняшнем и в завтрашнем дне и внутреннего спокойствия.
Что все под контролем, ничего страшного нет. В принципе, все идет так, как оно всегда и шло. Я бы заострил нашу беседу и хотел бы обсудить несколько актуальных вопросов. Состоялся Собор Украинской православной церкви, которую мы здесь и защищали, как могли. Словесно мы ее защищали.
И вот они проводят свой раскольничий Собор, а по-другому я его никак назвать не могу, где провозгласили свою отдельность от Москвы, от Святейшего Патриарха. Они теперь отдельно. Поскольку наша медиа-среда в своем подавляющем большинстве сугубо секулярная, никто этой новости и не заметил. Как мне представляется, эта новость из тех, которые отзываются в вечности. Или, по крайней мере, отзываются в столетиях.
Что думаете по этому поводу? Дугин: - Это очень важный вопрос. Он не новый. Потому что попытки устроить Западнорусскую митрополию предпринимались многократно на протяжении нашей истории. И с этим мы имеем дело, это повторяется сплошь и рядом.
Но в данном случае я не стал бы драматизировать. Потому что спецоперация в самом начале. Конечно, вопрос о канонической территории церкви решается в данном случае, к сожалению, по принципу cujus regio, ejus religio. Это «кто правит, та и вера». Так во время протестантской реформы немецкие курфюрсты определили, чему быть — католичеству или протестантизму в той или иной области, в том или ином княжестве.
Князь протестантской веры? Значит, там протестантство. Князь немецкий католик, значит, там католическое будет государство. Когда мы завершим специальную военную операцию, тогда мы и поговорим, кто здесь автокефальный, а кто — нет. Мардан: - Украинцам пока обрезание не стоит торопиться делать?
Дугин: - Мне кажется, да. Во-первых, надо понимать, что эти люди просто взяты в заложники. Это еще стокгольмский синдром. Когда людей берут в заложники, многие переходят на сторону террористов от ужаса. Сейчас на Украине настоящий нацизм, никакой свободы там близко и нет.
Поэтому этих людей взяли в заложники, заставили выносить ультиматум, выходить. За ними стоят люди с автоматами. Поэтому то, что они говорят, всерьез рассматривать не стоит. У кого-то стокгольмский синдром, а кто-то просто спасается таким образом от того, чтобы его не убили. Я не думаю, что нам стоит это дополнительно драматизировать.
Надо вести методично, в том ритме, в котором необходимо, специальную военную операцию. И после освобождения Украины этот вопрос мы забудем. Иногда собираются на Собор христиане и говорят: что-то на предыдущих соборах такое наворотили, что мы теперь не будем разбираться, кто был прав, а кто виноват, а мы «яко не бывшее».
Потому что клоуна может выбрать только народ-клоун.
Как ведет себя Украина? Она идет на всё, чтобы сорвать рукоплескания любой стороны. То есть устраивает любые выходки, любые перформансы, любые действия. И никакой настоящей, далеко идущей цели — государственного строительства, возвращения Крыма, утверждения власти Киева над восточными территориями — уже нашими землями — и тем более атаки на Россию, этой цели не стоит!
В Софии поспорил с президентом, в Праге порассуждал о контрнаступлении Украинцы хотят просто взывать к себе внимание, и надо сказать, что они своего добиваются. Стоит только изменить это целеполагание, и логика поведения киевского режима становится совершенно понятной. Мы имеем дело с такими сбрендившими актерами, которые готовы на всё, лишь бы им аплодировали и помогали, лишь бы их любили. А когда они кому-то надоедают, они придумывают новые трюки и делают это достаточно изобретательно.
Если этим трюком является война — они идут на войну, на убийства, на пытки. То есть это — кровавый цирк. Почему они перерабатывают украинцев? Потому что это привлекает внимание к этому кровавому туману.
Если посмотреть, как президент этой страны, еще когда был достаточно безобидным обычным комиком, снимался в клипе, участвуя в гомосексуальном танце на шпильках в кожаном белье, становится понятно: он может переодеться в кого угодно, может сыграть любую роль. Но ведь так поступают и остальные украинцы. Когда они приезжают в какую-то западную страну, устраивают перформанс. Для чего?
Просто чтобы привлечь к себе внимание. Таким образом, мы имеем дело со сбрендившим клоуном. С народом, который стал народом сбрендивших клоунов. Для того чтобы унизить их, а через них унизить нас, убить нас, вовлечь в этот чудовищный диалог с этим абсолютно сошедшим с катушек обществом, которое за фотографию, за аплодисменты, за лайки, за внимание готово пожертвовать всем, в том числе собственной страной.
Раньше ни о какой Украине никто никогда не слышал. Только, может быть, какие-то этнографы знали. И вот украинцы решили дать о себе знать. Да, они привлекли к себе внимание.
И им очень радостно, когда их президент разъезжает по миру, сидит, обнимается с лидерами западного мира. На самом деле это страшная вещь — шута допустили в общество господ. Глава избирательной комиссии ДНР Владимир Высоцкий — о безопасности граждан и прогнозах по явке на сентябрьское голосование Есть такое жестокое англосаксонское развлечение — ужин с идиотом. Когда группа людей более-менее одного социального уровня приглашает кого-то заведомо глупее на ужин.
И все сидят, делают вид, что ведут обычные разговоры. Но один из них — полный идиот. И он не знает, что он идиот. Это доставляет остальным особое извращенное, антигуманистическое наслаждение.
Они системно издеваются над человеком. Холодно, последовательно — не спонтанно. Они готовят это унижение, оформляют. Так же как и то, в чем участвует Украина.
Идиота пригласили в высокие сферы, чтобы он вел себя так, как он себя ведет. И это всем нравится. Но когда идиот уходит, люди обмениваются впечатлениями относительно его интеллектуальных качеств и уже тут воздают ему должное, за его спиной. Циничная практика, на мой взгляд.
Но украинцы хотят этого: ну и хорошо, пусть идиоты, лишь бы нас приглашали на этот ужин. Есть разные способы заработать: можно убивать русских, можно убивать себя, можно продавать органы, можно устраивать какие-то бизнесы, можно построить что-то. В итоге можно что-то украсть. То есть деньги могут появиться разными способами.
Мы не должны сводить объяснение поведения украинцев к желанию денег. Они хотят внимания. Хотят рукоплесканий и славы. Идея нажиться на войне, на страданиях других и на своем собственном, наверное, в этом присутствует, но не она является доминирующей.
Вот это очень важно, иначе мы просто их не поймем. Кстати, вот в чем ошибка. Мы думали, что их судьба — коррупция. А их судьба — клоунада.
Это действительно общество, по-настоящему сошедшее с ума. Вот мы говорим это как метафору. Но на самом деле они не придуриваются. Они больны.
И то, как они воюют, — это настоящая одержимость. Мы имеем дело с одержимыми клоунами. Почему президент отстранил главу СБУ и генерального прокурора «Чтобы найти настоящих убийц, даже взятия Киева мало» — Завершая беседу, хотелось бы вернуться к теме, с которой мы начали. За год появились какие-то подвижки в расследовании теракта против Даши?
Мелких исполнителей частично нашли, идут суды. Дело продолжается. Другой вопрос, что успехом в его завершении будет взятие Киева, например. Вот тогда сможем по-настоящему говорить о торжестве правосудия.
И действительно, по-настоящему можно будет поставить вопрос: кто и от кого конкретно на Западе получил карт-бланш на это, кто из спецслужб помогал? Вопрос же не в исполнителе. Но это совсем другая ответственность. Нам надо добраться до заказчиков.
Пока мы видим цепочку исполнителей, но это всё равно только стрелочники. Даже Буданов — стрелочник, потому что не в его компетенции принимать такие радикальные решения. Это гораздо более высокого уровня ответственность. Поэтому «Нью-Йорк Таймс» почти сразу поспешила откреститься: мол, украинцы всё сделали сами.
Также они пытались откреститься от взрыва газопровода, от атак на Крымский мост. Но совершенно очевидно: чтобы найти настоящих виновников, настоящих убийц, даже взятия Киева мало. Многие люди пишут мне: «Как жалко, что мы не отомстили за Дашу! Во-первых, Даша бесценна.
Нет такой цены, которую можно было бы заплатить за то, чтобы этот ужас хоть чем-то был уравновешен. Но, во-вторых, есть люди, которые знают: это они принесли ее в жертву, они отдали приказ. И мы их рано или поздно найдем.
В основном представители двух великих диаспоральных народов там обсуждают какова должна быть политика великой России. И смех и грех. В том смысле, что это повод для шуток. Ну и ненормально это. Но сейчас будут скандалы, потому что отношения России и с Израилем и с Арменией сейчас ухудшаются.
И многим экспертам Соловьёва не удаётся балансировка — Россия или их этническая идентичность? Вот Сатановский сорвался. Он не последний». А вот как высказался по ситуации философ и политолог Александр Дугин: «Всё это было совершенно неизбежно. Сатановский и Кедми ещё бы выбрали Израиль. Соловьёв, при всём своем горячем иудаизме, выбирает Россию. Позиция Кремля и Путина просто объективно не может быть произраильской. Это необратимо.
Читает лекции по оккультной геополитике в Военной Академии Генштаба с 1992 г. Начинает сотрудничество с начальником кафедры стратегии Военной Академии Генштаба Н. С 1993 по 1995 г. Осенью 1993 г. В 1995 г. В 1996-1997 гг. Киприану Керну , Николаю Клюеву и др.
С конца 1997 г. Примкнул к единоверцам. Карпец, Дугин и М. Тюренков аки единоверцы Автор и ведущий программы «Геополитическое Обозрение» Радио «Свободная Россия» — с 1997 по 1999 г. Публикует 1998 г. Геополитическое будущее России» с предисловием Н. Весной 1998 г.
В 1998 г. Первоначально «Евразия» служила администрации Президента РФ в качестве площадки для переговоров с чеченскими бандформированиями, в частности, с Хож-Ахмед Нухаевым. Нухаев действительно варвар, он враг государства и даже самой идеи цивилизации. Его экстремистская версия ислама явно подпитана бандитским мировоззрением Павел Хлебников. Нухаев летом 2001 г. В ноябре 1999 г. С 1998 по 2003 г.
На учредительной конференции был избран в состав Координационного совета. С 2000 г. Читал курс лекций «Традиционализм как язык». В работе лектория участвуют Ю. Мамлеев, Е. Головин, Г. В начале 2000 г.
В кон.
Не за то воюем? Философ Дугин заявил, что спецоперации нужны новые символы
Александр Гельевич Дугин — советский и российский философ, писатель, политолог, социолог, переводчик и общественный деятель, лидер Международного Евразийского движения. По словам Дугина, это отражение его собственной «четвертой политической теории», которая должна прийти на смену трем другим: либерализму, социализму и фашизму. Кто такие Александр и Дарья Дугины? Александр Дугин — это российский философ, политолог и общественный деятель, лидер Международного Евразийского движения, в 1990-х годах он был одним из лидеров и основателей. Александр Дугин — все новости о персоне на сайте издания. Александр Гельевич Дугин (родился 7 января 1962) — философ, политолог, социолог, переводчик и общественный деятель. Философ Дугин о новом преемнике Путина: «Будет еще жестче».
Традиция убивать: Почему было совершено покушение на одного из идеологов СВО и русского мира
С марта 2008 года является неофициальным идеологом правящей партии «Единая Россия. Параллельно этому он с марта 2012 года — член Экспертно-консультативного совета при председателе Госдумы России С. В последнее время вхож в близкое окружение Путина и негласно является идеологическим рупором Кремля. Кто такой Дугин? Зигзаги идеологического пути В 80-е годы прошлого века Александр Дугин придерживался радикально антисоветских и антикоммунистических взглядов. По словам самого Дугина, он водил своего маленького сына «плевать на памятники Ильичу», о чём впоследствии сожалел. В этот период Дугин увлекался философией Ницше, идеями европейских «новых правых», теорией «консервативной революции», трудами геополитиков, а также тяготел к мистике, оккультизму и к нацистской идеологии. Перестройка и разрушение Советского Союза изменили отношение Дугина к советскому строю и коммунизму. Он трактует поражение СССР в «холодной войне» с точки зрения геополитики — как победу «цивилизации моря» над «цивилизацией суши». После распада СССР Дугин обращается к марксизму, национал-большевизму, метафизике коммунизма, к новым левым, сохраняя при этом прежний интерес к ультра правой идеологии.
В октябре 1993 года Александр Дугин принял участие в обороне Верховного Совета России, против Ельцина, а поражение парламента воспринял как личную трагедию. Вскоре после этого вместе с Эдуардом Лимоновым Дугин создал ныне запрещенную Национал-Большевистскую партию, находившуюся в непримиримой оппозиции к тогдашнему президенту Борису Ельцину и отличавшуюся в тот период радикальным антилиберализмом и антиамериканизмом. Эту линию он сохранил и впоследствии. С приходом к власти Владимира Путина начался новый период в политической деятельности Александра Дугина — из радикальной оппозиции он перешёл на позиции крайне лояльного отношения к действующей власти, став апологетом Путина. С начала 2000-х годов Дугин отстаивает идеи евразийства и консерватизма, предлагая их в качестве единственно приемлемой идеологической платформы российской власти. По мнению Дугина, российская политическая элита неоднородна и пронизана шпионскими сетями западных стран, которые саботируют позитивные начинания высшего руководства. Главными своими оппонентами Дугин считает либералов-западников и радикальных националистов, пропагандирующих ксенофобию, обвиняя тех и других в подыгрывании интересам конкурентов России. В 2008 году Дугин активно поддержал и идеологически обосновывал агрессию России против Грузии. Более того, он открыто призвал занять Тбилиси и установить в Грузии пророссийский режим.
Вы слово на Ф? Вы лузер, вы бы лучше в современное искусство не лезли. Если этих тем нету в вашем фильме — его не будут показывать, смотреть, финансировать и вообще не будут рецензировать, на ваши выставки никто не войдет, на вашу театральную постановку не посмотрят. На самом деле в Dasein у меня акцент падает на бытие — на Geworfenheit, на заброшенность.
Эта заброшенность настолько остро с юности переживается, что создает колоссальное напряжение между тем, что заброшено, и между тем, куда оно заброшено. Я долгое время полагал, что нечто нечеловеческое заброшено в человеческое, интерпретируя это в метафизическом ключе. Постепенно я прихожу к выводу, что, наоборот, человеческое заброшено в нечеловеческое. Нечеловеческое диктует определенные дегуманизирующие стратегии.
Соответственно, Geworfenheit, то есть заброшенность человеческого в нечеловеческое, представляет некий вызов. Сам факт этой заброшенности представляет оппозицию той дегуманизирующей стихии, в рамках которой человечность присутствует. Здесь заброшенность оказывается в абсолютном отчуждении от того, куда она заброшена. Меняется, если das Sein один и тот же, то качество Da между началом и концом противоположно.
Этот анализ в дешифровке или герменевтическом толковании историала Da, то есть того, где мы находимся, здесь, оно дает представление о фундаментальном процессе деградации, которое можно определить как «рост пустыни» — это захват «ничто», захват мыслящего присутствия. На самом деле человек борется в этой исторической реконструкции за себя, за сохранение человечности перед лицом очень серьезного вызова, который минимален в начале, максимален в конце. Отсюда максимизация вызова, который дегуманистические структуры бросают человеку, приобретает эсхатологическое измерение. В нем для меня очевидным онтологическим истоком и одновременно метафизической ценностью является факт испытания человеческого нечеловеческим, который все время усугубляется.
Человеческое сегодня стоит в своей последней точке, к которой сведена огромная плоскость. Огромный объем человеческой историчности на предшествующих этапах стянут к единственной точке в окружении восстания дегуманизирующих, объективирующих структур. Капитал — это только этап капитализма, который продолжается дальше. Технологии или то, что Маркс называл абстрактным трудом, всё больше и больше поглощают конкретный труд.
Идея освобождения труда не освобождала труд от его механической природы. Когда мы вступили в капитализм — мы уже вступили эпоху постчеловека, в эпоху машин. Метафора машины подводит итог тому отчуждению, которому противостояли мыслители антикапиталистического толка на предыдущих этапах. Машинность закралась в саму эту критическую философию, и неудивительно, что последователи, далекие правнуки Маркса, такие как Хардт и Негри, становятся сами апологетами технологической дегуманизации.
Вопрос о выборе того, чью сторону мы занимаем — сторону человека или сторону внечеловеческой отчуждающей стихии, — это и есть этот вопрос. Вы спросили, почему я выбираю человека, а не противоположное ему. Это и есть само решение, то, что составляет достоинство человека. Мы можем выбрать одно, мы можем выбрать другое.
Когда мы говорим, что у нас не было выбора, что это так необходимо с точки зрения прогресса, — мы пытаемся оправдать свой выбор. Ничто не происходит без нашего согласия. Всему можем сказать да, всему — нет. Дегуманизации я говорю нет — это мой выбор.
Это выбор, если угодно, консервативной революции, это выбор традиционализма, это выбор человека перед лицом конца человека. Именно конца человека, не конца истории. Потому что дальше может наступить постистория. Я думаю, Бодрийяр знал о существовании этого выбора, знал о его трудности — и он его не сделал.
Мы будем знать о нем вместе с Бодрийяром или вместе с последователями традиционализма и хайдеггерианства до того момента, пока человек есть. Но когда и если нас заменят машины: ИИ, постчеловеческие вечно меняющиеся аватары или киборги, — после этого нас поглотит негуманистическая стихия, которая нас обступает. Не будет человека, и разговор об этом будет бесполезен. Не придет один человек к другому, не задаст такой вопрос: «Ты защищаешь человека?
Приход модерна против традиционного общества уже был приведением этой фундаментальной машинности, дегуманизации как фактом. Фактически мы живем в эпоху машин и ИИ 300—400 лет. Сейчас финализация, сейчас это все приобретает гротескные формы, но на самом деле этот резкий поворот начался с Кальвина. Идея предопределения, которая запрещает свободу выбора, на которой настаивали католики, которую они категорически не хотели отдавать протестантам, — это идея совершенно другой исторической, социальной, антропологической картины мира, где предопределенность, полностью дегуманистическая механика полностью поражает в правах экзистенцию свободной души.
Модерн принес с собой фундаментальную несвободу, которая стала расти. Самое поразительное, максимум этой несвободы достигается в либерализме — идеологии, которая называется «идеологией свободы». Конечно, по сравнению с коммунизмом и фашизмом либерализм имеет признаки освободительной стратегии. Я даже не хочу это ставить под сомнение, это так.
Но когда он остается один, то тут мы и видим, с чем имеем дело. Либерализм сегодня — это квинтэссенция тоталитарной дегуманизирующей отчуждающей стихии, это триумф механизации. Субъект-автомат концептуализирован Хайдеггером как das Man. То есть в бытии любого непробужденного человека, любого человека, живущего в соответствии с законами любой эпохи, даже самого золотого века — или древности, мифологических, традиционных обществ, мы видим уже наличие этого ИИ.
Если мы думаем так же, как думает телевизор, интернет, государство, политика, большинство, и если мы не ищем онтологических обоснований, экзистенциальных корней того, что происходит вокруг нас и с нами, — мы уже находимся немного в плену ИИ. Сегодня это просто приобретает характер завершения. Скорее, вопрос о свободе решения. Я думаю, что это понятие Entscheidung в хайдеггеровском смысле.
Хайдеггер интерпретировал решение как выбор режима экзистирования. Либо ты экзистируешь аутентично, либо ты экзистируешь неаутентично. Поэтому свобода имеет очень простой и одновременно корневой характер. Либо ты выбираешь бытие человеком, либо ты выбираешь «не-бытие» «не-человеком».
Бытие и человек — это вещи, системнейшим образом связанные. Человечность и онтологичность не являются какими-то предикатами, которые можно редуцировать одно к другому, — это одно и то же. Хайдеггер хочет сказать, что это Dasein. Поэтому Dasein должен выбирать либо себя — тогда выбирают бытие и человечность — либо машину, das Man.
То есть то, что думают, так делают, так поступают, так разрабатывают, it works. То есть разные формы отчуждения заменяют глубинный Selbst [самость. Есть одна из ключевых точек биографии Хайдеггера — его встреча с Паулем Целаном в 1966 году. C одной стороны, великий философ Хайдеггер, который отчасти так или иначе связан с традицией, бывший член нацистской партии и нацистский ректор университета, с другой — великий поэт Пауль Целан, пишущий по-немецки, переживший Катастрофу еврей из Румынии, автор « Фуги смерти » — быть может, главного из стихотворений о Холокосте.
Что означает этот диалог для вас? Это встреча Хайдеггера и Шоа. Встреча показывает двойной тоталитаризм этих концептов. Во-первых, если бы Хайдеггер исчерпывался F-word, этой встречи бы не произошло, как и встречи его с Ханной Арендт.
Не важно отношение Хайдеггера к слову на Ф — важно то, что Хайдеггер им не исчерпывался. Он настолько превышает F-word, что F-word просто теряется по сравнению с Хайдеггером. Абсолютно точно так же, когда Целан нырнул в смерть, он оставил после себя Sein und Zeit «Бытие и время» со своими комментариями, и это тоже очень показательно. Принципиально, что Целан не исчерпывается Шоа.
И Шоа по сравнению со страданием, миссией еврея как онтологического существа так же убога, ничтожна по сравнению с Целаном, как и слово на Ф по сравнению с Хайдеггером. Встреча Целана и Хайдеггера показывает разрыв и гибель, взрыв тоталитарных идеологических конвенций перед лицом экзистенциально-метафизического диалога. Потому что это были не два полюса, это был один и тот же полюс. Потому что поэзия для Хайдеггера была родиной в неменьшей степени, чем Германия.
Германия ценна для него, как поэзия, а поэзия — как Германия. Целан, который был немецким патриотом и просто стал жертвой тоталитарной, модернистской версии слова на Ф, приходит к Хайдеггеру не для того, чтобы свести с ним счеты, не для того, чтобы плюнуть или написать донос в стиле Марлен Ларюэль или Виктора Фариаса. Критиковать Хайдеггера за F-word — это доносить на еврея, который живет у тебя тайно, представляясь немцем. То же самое.
Или говорить, что кто-то там ругал Сталина, чтобы за ним приехал черный воронок. Одно и то же. Вдруг — встреча Целана, который гениальный поэт, это поэт в полном смысле слова. Одновременно он совершенно еврей, то есть он полностью верен своей собственной идентичности.
А Хайдеггер — немец, который философ и верен своей собственной идентичности. Между ними диалог-то и может состояться — пожалуй, единственная форма диалога, которая по-настоящему интересна. Я думаю, Хайдеггеру было чрезвычайно скучно с другими немцами, тоскливо было Целану с другими евреями. Потому что на самом деле страшно скучно, когда одно говорит само с собой.
Просто воспроизводство одного и того же. Только крайне убогие люди довольствуются воспроизводством механических штампов, которые разделяют все окружающие. Это не выход за пределы двух идеологических антагонистических вселенных — религии Шоа и слова на Ф, а демонстрация того, насколько отчуждающими, тоталитарными, принципиально дегуманизирующими являются обе эти идеологии. Как только они становятся ограничивающими Wertensystemen [целостными системами.
А эта встреча — встреча двух аутентичностей, которые на самом деле есть не что иное, как два аспекта одной и той же аутентичности. Это очень интересный момент. Те, кто способен к подобного рода действиям, встречам, диалогам, контактам, восстанавливают достоинство и Германии, и евреев, и философии, и Логоса. Это действительно фундаментально.
Я большое внимание уделяю этому эпизоду, о нем писал, а также Лесьмяну или Дюркгейму, в другой сфере, Леви-Строссу или Гуссерлю — учителю Хайдеггера. Считать, что евреи — это те, кто исповедуют религию Шоа, — это считать, что все неевреи исповедуют религию F-word, кроме юдофилов. Еврейский мир колоссально интересный, он не может быть ни принят, ни отвергнут, потому что он слишком сложен, чтобы его принять или его отвергнуть. И когда его пытаются свести к неким штампам, угрожающим всем подряд обвинением в антисемитизме, это денонсация, низведение и унижение еврейского начала.
Зеэв Жаботинский говорил прекрасно в этом отношении. Знаете, говорит, дорогие евреи, столько много людей нас не любит, открыто это говорит и ставит свои подписи — давайте сосредоточимся, если уж вы такие у нас воинственные, на борьбе с ними. Зачем еще денонсировать тех, кто так не считает, говорит противоположное, а мы, мол, догадываемся, что это не совсем так, и давайте бороться с тем, кто не проявляет принципов антисемитизма: а вдруг он антисемит! Это совершенно неправильно, есть достаточное количество открытых антисемитов, которые не скрывают это, давайте с ними бороться.
Есть люди, которые отождествляют себя с либерализмом, религией Шоа, но это не значит, что ты должен в это верить, в коммунизм или либерализм. Ты можешь верить в то, во что ты хочешь. Ты свободен. Либо если это не так, во что-то ты можешь верить, во что-то нет, то добро пожаловать в машинный мир, который сам распылит, наделит тебе такие разделы, в которых ты можешь там двигаться.
Встреча Хайдеггера и Целана — это встреча жизни за пределами убивающих, отчуждающих идеологий и мировоззрений. Это встреча человеческого с человеческим. Оба были людьми. Демонизация или дегуманизация врага, будь он немцем, арийцем, мужчиной, белым, евреем, африканцем, русским, лишение его человеческого достоинства, о чем Карл Шмитт говорил в «понятии тотальной войны», и есть нигилизм, сущность нигилизма, от кого бы тот нигилизм ни происходил — от нацистов ли, от либералов, от филосемитов, от антисемитов.
Как только мы лишаем другого человеческого достоинства, как только мы используем некую формулу для радикальной и тотальной эксклюзии, эксклюзивной эксклюзии. Какие-то границы должны быть, но эксклюзивная эксклюзия означает, что мы не только убиваем другого, но и убиваем самого себя. Мы на самом деле уже не мы сами, если мы исключаем еврея из нашего общества на основании того, что он еврей, мы исключаем сами себя из своего собственного общества. Это используют либералы в отношении слова на Ф.
Интересный случай с Дьедонне Мбала Мбала во Франции. Он комик, который смеялся надо всем. И пока он смеется над христианами — все хохочут, над белыми французами — все просто на полу лежат… И когда над мусульманами — все всё равно продолжают хохотать. Он сам черный.
И когда Дьедонне Мбала Мбала решил посмеяться над евреями, сразу обвинили, что он не черный, а белый супрематист. То есть цвет кожи у него мгновенно поменялся в глазах его критиков. И тут же он, будучи нормальным французским евреем, левым либералом я с ним встречался в начале 90-х , оказывается в Le Monde, везде карикатура: отдает нацистский салют. Слово на N включается в Бернара Коэна.
Он говорит: при чем здесь это, я либеральный левый еврей, политкорректнее меня ничего не существует, как можно было нарисовать меня с вытянутой рукой? Потому что евреем является не тот, кто является евреем, а тот, кого этой звездой пометит гестапо. C Мило Яннополусом то же самое произошло: греческий еврей-гомосексуалист был обвинен в патриархате, антисемитизме, сексизме, мачизме и антифеминизме просто потому, что он не разделяет общую глобальную методологию и взгляды современной либеральной элиты. Как только человек подходит к этой грани, начинаются интересные открытия.
Курехин сказал: вот я дружу с Дугиным. Шел 1995 год. Вдруг — был такой Дмитрий Пригов, концептуалист, который поносил все, у него был абсолютный релятивизм, обнаружение нигилистической сущности искусства, он мог легко пройтись по Богу, Церкви, религии, человечности. Но узнав, что Курехин дружит со мной, приехал на его программу, тихонечко ему говорит: — Сергей Анатольевич, что же ты делаешь, а как же наши предки, а как же вообще все?
Это невозможно! То есть он оказывается банальным, классическим пенсионером, который разделяет всю совокупность всех предрассудков возраста, своей эпохи и своей культуры, и весь его нигилизм, и свобода, и презрение к общим установкам сводились к абсолютно поверхностному эпатажу, который имеет четко ограниченные модели, не выходящие за пределы гипертоталитарных, расистских и эксклюзивистских моделей, которые на самом деле и являются для него главными. Соответственно, это мы видим сегодня в полной мере. Тогда это было для Курехина откровением.
Чем Пригов, приходящий со своей озабоченностью к Курехину на программу «Я и моя собака», отличается от речи Геббельса, я не понимаю. Это та же самая нацистская пропаганда, которая говорит нам необоснованные вещи, заставляя нас безусловно верить в какую-то ахинею. Все эти тоталитарные идеологии и современная либеральная идеология: прогресс, феминизм, все постмодернистские, все постгуманистические, постчеловеческие проекты — они все пронизаны крайними формами расизма и эксклюзивизма. Чем больше они настаивают на свободе, тем более они становятся нетерпимыми, тем больше они похищают ту свободу, которая не укладывается в их представления о свободе.
Или концепция Другого — сколько [с ней] носились. Но если кто-то по-другому трактует концепцию Другого, чем вы, будучи сторонником Фуко, то вам конец просто. Наверное, вам уже пора собирать вещи, с вещами на выход. За вами приехал политкорректный макроновский воронок.
С другой стороны, вы разрабатываете «Ноомахию», борьбу и диалог Логосов, которая находится в рамках некоторой структурной схемы. В процессе написания двадцати томов я еще и думаю. Поскольку процесс мысли для меня всегда открытый, то я возвращаюсь к каким-то аспектам, уточняю что-то. Говорить о «Ноомахии» как о чем-то законченном трудно, хотя труд почти завершен… Осталось поставить точку.
Последним томом является русский Логос, в котором я тоже обнаруживаю всё новые и новые для меня аспекты, так что рассказать об этом кратко мне затруднительно. Смысл «Ноомахии» в том, что, продолжая приглашение Элиаде и еще в большей степени Иона Кулиану, его ученика и последователя, я попытался создать универсальную модель человеческих культур и цивилизаций, то, о чем писал Гессе в «Игре в бисер». Как правило, люди, которые создают всеобщую теорию всего, — это очень скучные малопривлекательные шизофреники, поэтому я понимаю, насколько по-идиотски звучит предложение. Но Кулиану мы читаем, Элиаде мы читаем, а также Тойнби, а также Шпенглера, а также реконструкции Данилевского.
Это может кончиться ничем или громогласным утверждением о том, что «мы победили» в духе «хитрый план — 2». Но, может, начнется и что-то серьезное. Сейчас ведь все может быть очень серьезно. Тогда в 2014-м вопреки всему году мы поступили неправильно.
А вдруг мы сейчас возьмем и поступим правильно? Будет замечательно. Но повлиять на это уже невозможно, понять это тоже невозможно. Есть какой-то элемент фантастической странности в решениях нашего руководства, которое иногда поступает абсолютно правильно, ведет себя блестяще, как по высшему наитию — в пределах всех исторических и геополитических закономерностей.
Владимир Путин А иногда на пустом месте возникают какие-то непреодолимые и непонятные препятствия. Искусство маскировки, которое процветает в нашей власти, оно на то и искусство маскировки, чтобы никто не знал — будем мы жертвовать чем-то или нет, готовы что-то делать или нет, есть ли решимость или нет. Я думаю, недолго осталось ждать — кому последнего кошмара, кому большой радости. Это уж как кто хочет обозначить.
Но в ситуации с Казахстаном стало ясно, что первыми поднимают голову Китай и Турция. Турция активна и в ситуации на Украине. От кого нам ждать большей опасности? Насколько опасны в исторической перспективе Китай, Турция и идея пантюркизма?
Сегодня — как и всегда, впрочем! Это и есть «цивилизация моря». Это и есть главная причина проблем на постсоветском пространстве. Это и есть наш главный — экзистенциальный — враг.
Либо мы, либо он. Zero sum game. Джо Байден. Геополитика как дисциплина утверждает: «Цивилизация Суши против цивилизации Моря».
Цивилизации Суши — это мы. Цивилизация Моря — это Запад. Если они активно наступают а они активно наступают! А все остальные — возможные союзники, друзья или нейтральные силы.
И самое главное, что именно так видят себе карту мира те стратеги Запада, которые принимают решения. Они атлантисты — и вполне сознательные. В американской и западной в целом либеральной элите атлантизм воспитывается с младых ногтей. У нас постоянно то ли от невежества, то ли в силу принадлежности к атлантистской агентуре влияния, то и дело возникают попытки отвергнуть эту прямолинейную логику, проигнорировать геополитику и ее законы.
А это самое страшное, что только может быть. Здесь никаких сомнений для русского патриота не должно быть — кто наш настоящий, главный и фундаментальный враг: это Запад! И в Казахстане, и на Украине, и на постсоветском пространстве, и в Европе, и где угодно — именно Запад является нашим абсолютным оппонентом. Как только кто-то сомневается в этом, то это уже становится подозрительным и играет на руку «цивилизации Моря».
Не надо им уподобляться.
А для этого, если следовать мысли философа, нужно «встать на путь традиции», а иначе: «Придется либо завозить тех, кто продолжает демографический рост, сохраняя условия традиционного общества, либо и вовсе заменять человечество роботами. Запад ведет к тому, что это неизбежно. Да еще и подталкивает через гендерную политику, вообще сводящую рождаемость к нулю. Если мы пойдем этим путем, нам конец. Единственный выход — тот, который я описал. Не встанем на путь Традиции — нас не будет. А все остальное — материнский капитал, поддержка многодетных семей, частичное ограничение миграции и усложнение процедуры абортов, хорошо и полезно, но далеко не достаточно. Критически тренд это не переломит, лишь в лучшем случае сгладит. Пора принимать серьезные решения для спасения России.
Время полумер прошло», — считает известный философ. Вроде бы благие мысли. Позвольте спросить: а «традиционное общество» в вашем понимании, уважаемый философ, — это царь, сословия, высшее и окончательное слово за церковью, отказ от прогресса? Если так, то меня лично это не устраивает. Как-то не хочется такого «счастья». Есть и другой вариант.
Кто делает из Дугина нового Распутина
Дугин Александр Гельевич. Все статьи автора. «Они хотят дискредитировать патриотический фронт». Сегодня на вопросы «Ваших Новостей» отвечает философ Александр Дугин. Мы не только обсудили самые важные мировые события начала 2022 года и перспективы Русского мира, но и узнали о том, почему Казахстан не должен сойти с евразийской орбиты и кто главный враг. Александр Дугин — российский философ, специалист по политологии и социологии переводчик и общественный деятель. Александр Дугин — на странице писателя вы найдёте биографию, список книг и экранизаций, интересные факты из жизни, рецензии читателей и цитаты из книг.