Сейчас решается судьба страны, судьба будущего наших детей. Только сплотившись вокруг Лидера и его курса на суверенитет, мы выстоим и победим! Что ждет Россию в ближайшее время: политический прогноз событий в 2023, 2024 году — не предсказания, а мнения экспертов и прогноз что произойдет в РФ. Чтобы поколения, которым предстоит жить в эпоху колоссальных технологических и общественных изменений, определять судьбу России в XXI веке, могли в полной мере.
Человекоподобный робот-домохозяин из Китая
- Последние новости. Главное о событиях в России и в мире | Свободная пресса
- От судьбы России зависит и судьба Китая
- Нарышкин: Сейчас решается судьба России | Газета «Рабочий путь»
- Нарышкин: Сейчас решается судьба России - Новости
- Читайте также
- СУДЬБА РОССИИ В РУКАХ НАРОДА - Местная общественная организация - Белгородская область
Телеканал РОССИЯ 1
Семь миллионов павших показала, явно преуменьшая, советская власть. Неисчислимы русские люди, расстрелянные в России отрядами советского НКВД во время реоккупации за мнимую «коллаборацию» с германцами. Исчезли из Крыма ликвидированные Советами татары около 150 000. Исчезли с Кавказа карачаи около 16 000 ; исчезли с Кавказа чеченцы около 200 000 и ингуши около 50 000. Исчезли немцы Поволжья около 200 000. Все эти малые народы России были частью перебиты, частью сосланы в суровую Сибирь на принудительные работы за то, что они ждали от германцев освобождения из коммунистического рабства... И в довершение всего — вечно пополняясь, стонут десятимиллионные всероссийские концентрационные лагеря, куда свободный человек не имеет доступа, откуда не бывает ни писем, ни известий и где заключенные живут в среднем не больше восьми месяцев. Советская власть решительно предпочитает бесплатного раба, заключенного на смерть, — свободному гражданину, проклинающему коммунизм хотя бы и шепотом. И вот русский народ, эта живая творческая основа России, — растрачивается, вымаривается, изводится Советским государством; и притом не в силу недосмотра или неумения, а в силу системы, обдуманно и преднамеренно: Советской власти нужны покорные рабы и не нужны люди с собственной мыслью, с национальным сердцем, с самостоятельной волей и с верой в Бога.
Тридцать лет длится эта злодейская чистка: в России «вычищают» ее лучших людей, чтобы их и звания не осталось. В этом сущность советской политики, на этом строится Советское государство — на погублении «некоммунистически мыслящих граждан». Люди всех стран и всех народов должны быть уверены в том, что и им готовится та же участь в случае, если Советы победят в мировом масштабе. О русской национальной лояльности. Всякое государство строится на лояльности своих граждан, т. Колеблется эта лояльность — и государство теряет свою живую духовную державу, свою волевую спайку; тогда ему не на чем держаться и оно распадается. Историческая судьба России была необычайно тяжела: открытая равнина, суровый климат, татарское иго, длившееся 250 лет, бесконечные вторжения соседей с северо-запада, юга и юго-востока, отрезанность от морей, отставание в цивилизации и технике... История России есть сплошной поток труда, разорения, борьбы, нового созидания, нового разорения, жертв и страдания — непрерывный процесс борьбы за национальную свободу.
И все это преодолевалось. Все бремена принимались и неслись народом. Россия хранила свою национальную независимость и свою самобытную религиозную культуру, оборонялась, росла и постепенно догоняла соседей в цивилизации. А это означает, что у русского народа был здоровый государственный инстинкт, что русская национальная лояльность имела живые и глубокие основы. На чем же строилась она? Чем держалась Россия? Она строилась на инстинкте национального самосохранения, принимавшем формы русского самосознания, национализма и патриотизма. Она строилась на православной вере в Бога и в Христа, Сына Божия, — эта вера учила любви, смирению, долготерпению и жертвенности, она крепила в душах здоровое чувство ранга и готовность повиноваться благоверной власти, связанной с народом единой верой и присягой.
Русская народная лояльность строилась на любви к царями на доверии к их доброй и справедливой воле. Она строилась на личной, христиански укрепляемой и покаянием очищаемой совести. Она строилась на здоровом чувстве национальной, сословной и личной чести. На семейном начале с его инстинктивными и духовными корнями. На частной собственности, передаваемой по наследству «в род и род», и на связанной с нею свободной хозяйственной инициативе, на мечте честным трудом создать своим потомкам лучшую жизнь. Что же из всего этого было признано и соблюдено революцией? В течение 24 лет коммунисты насаждали интернационализм и старались погасить в русском народе национальное чувство и патриотизм, они спохватились лишь в 1941 году, когда было уже поздно и они увидали, что русские солдаты не желают драться за интернациональную Советчину; и они терпят русский национализм лишь в меру его воинской полезности. В течение 26 лет они гасили веру, разрушали церкви, истребляли пастырей, губили верующих; они позвали православную Церковь на помощь лишь в 1943 году и обещали ей терпимость в меру ее беспрекословной покорности и соучастия в разложении и завоевания вселенной, — с тем, чтобы летом 1947 года снова объявить, что «священник есть заклятый враг Советского государства» и что «религиозно-верующий не может быть лояльным советским гражданином»...
Они принципиально заменили любовь — классовой, а потом и всеобщей ненавистью; смирение — революционным самомнением и гордыней. Они попрали и опрокинули драгоценное чувство ранга, воспитанное столетиями, ругаясь над лучшими людьми и выдвигая наверх худших: невежественных, свирепых, карьеристов, продажных, болтунов, подхалимов, лишенных совести и самостоятельной силы суждения. Они заменили благоверную власть — безбожной тираниейи сделали все, чтобы внушить народу, что новая власть не имеет ни доброй, ни справедливой воли. Они попирают вот уже тридцать лет чувство личного достоинства и чести террором, голодом, доносами и казнями. Они сделали все, чтобы разложить семью, подорвать ее корни и размножить в стране беспризорных детей, из которых она потом вербовала своих агентов. Они отменили частную собственность и задушили хозяйственную инициативу. И все это они делали в порядке вызывающего экспериментирования, без жалости, без ответственности, явно рассчитывая на неисчерпаемое долготерпение и великую жертвенность русского народа... На чем же они сами построили новую «советскую» лояльность?
На всеобщей нищете коммунизма, на вытекающей отсюда повальной зависимости всех от одной партии, от тоталитарной власти, на социалистической монополии государственного работодательства. Следовательно, на хозяйственном порабощении народа. Это превратило русскую историческую лояльность совести, чести и сердца — в вынужденную рабскую покорность, в еженощный трепет голодного человека за себя и за свою семью. Эту покорность они закрепили всеобщим политическим шпионством и принудительными доносами граждан друг на друга. Мера активного доносительства стала для них мерою преданности Советскому государству; и тот, кто не страхует себя участием в политической агентуре, тот обречен. От кого не поступает доносов, тот считается нелояльным и становится кандидатом в концлагерь; но это не значит, что всякий доносчик застрахован от ссылки или расстрела... Этим они подорвали всякое уважение и доверие в стране — и взаимное между гражданами, и в отношении к тиранической власти. Зачем им это нужно?
И так они воздвигли свой строй на всеобщем нравственном разложении и создали позорнейшую из тираний мировой истории. Их строй живет страхом, страхом всех перед всеми. Партийные тираны боятся народа и его свободного мнения и потому запугивают народ. От страха они сеют страх угрозами, арестами, тюрьмою, ссылками, политической каторгой концлагерей и прямыми массовыми убийствами. Их строй живет лестью: мера пресмыкания, всехваления, прославления партийных тиранов давно уже стала мерою преданности Советскому государству. Так было при дворе Нерона и Калигулы: кто хотел жить, тот должен быть льстить без совести, меры и вкуса. Так обстоит теперь дело и в России. Позорно и смешно читать, что пишут у них журналисты, «академики», музыканты и беллетристы о «гениальных вождях», какую глупую лесть выговаривают их партийные и непартийные штатские и военные ораторы об этих «вождях» и «учителях», которые на самом деле жили всю жизнь чужими мыслями Маркса, Энгельса и др.
Правда, все они беспримерны в политической интриге и безоглядной жестокости, — но и только. Хвала, вынужденная страхом, есть навязанная лесть, т. Какое мнимое «величие»! Какая жалкая самореклама… Их строй держится ложью: лгут все, кому еще дорога жизнь; лгут, покоряясь, страхуясь, задабривая, приспособляясь, лгут ежедневно, ежечасно, симулируя сочувствие Советчине. Преданность ей и восхищение ей. Не лгать в Советии можно, только погружаясь в молчание и избегая общения с людьми; но и это не может спасти от провокации, доноса и гибели. Вот чем держится Советское государство: духовною слепотою невежественных фанатиков, карьеризмом выдвиженцев и террором. Такова его политическая система.
Таковы его цели и средства. Это не цели национальной России, это не ее средства. Это два совершенно различных государства. Это две прямо противоположные исторические и политические силы. Но одна из них — Советская — завладела русской территорией, русскими национальными богатствами и возможностями и поработила русский народ, злоупотребляя, на погибель других народов, его талантом, его терпением, его выносливостью и трудоспособностью и растрачивая его силы во имя мировой революции. Нет сомнения: окончательное торжество Советского государства было бы окончательной гибелью национальной России. И поистине надо быть политически слепым, чтобы через 30 лет не видеть этого или не понимать. О «советских патриотах».
Что же, советские патриоты все повально страдают политической слепотой? И кого следует называть советским патриотом? Советскими патриотами следует называть только тех, которые сами называют себя так по собственной, доброй и свободной воле. Русский народ только что показал и доказал на деле свой русский национальный патриотизм, и мы совершенно не сомневаемся в том, что этот здоровый и глубокий патриотизм инстинкта и духа, спасший Россию от завоевания германцами, преобладает в России и теперь. Мы гордимся этим; мы преклоняемся перед этим и разделяем это чувство. Но под гнетом советского террора этот патриотизм приходится выдавать в России за советский: этого требуют сами коммунисты; в этом духе лжет советская пресса, об этом приходится лгать и самим национальным патриотам. Осуждать их за это нельзя. Мы знаем это, мы считаемся с этим и имеем в виду совсем иное.
Мы имеем в виду тех, кто сердцем своим изменил России и прилепился к Советчине. Мы имеем в виду тех, кто сознанием и волею предпочел Советское государство и предался ему на рабство. Мы имеем в виду особенно тех, кто, обладая за рубежом свободой и не находясь в тисках Советчины, отверг свое свободное эмигрантское стояние, прекратил свое зарубежное служение национальной России, к коему он был призван, и добровольно пошел служить партийным тиранам России, покоряясь их приказам, запретам и требованиям, принимая от них «социальные заказы» и «политические поручения», обязуясь содействовать их целям и не уклоняться от их гнусных средств и способов. Это — «советские патриоты». Они сами приняли это звание. Они сами избрали свое служение. К ним относится все то, что сказано и доказано нами выше. Они изменили России в самый трагический час ее истории и этим сами определили свою нравственную и политическую природу.
Они — присоединились. К кому? В России теперь есть только палачи и жертвы. И вот одни по своей малой сознательности, граничащей с политической слепотой, добровольно присоединяются к жертвам: доверяя советской пропаганде, заманивающей людей на свою каторгу, они «регистрируются», выбирают советские паспорта, забирают свою рухлядь, садятся на пароходы и тотчас же убеждаются в том, что они обмануты, что они стали рабами и что из этого рабства можно спастись только новым бегством. Тогда эти беглецы вновь появляются среди нас и с ужасом подтверждают все то, о чем мы их предупреждали: и допросы, и анкеты, и угрозы, и доносы, и каторгу жизни, и всеобщее унижение, и «потогонную систему» подневольного труда... Такова судьба политических слепцов. Дело в том, что в русском зарубежье было слишком много беженцев. Беженец — не эмигрант: он не мыслит политически, он не борец, он не понимает происходящего и не связан никакими целями и идеями.
Он — испуганный и спасающийся обыватель; ему бы только «унести ноги», «устроиться» и «обзавестись»; он следует законам массовой психологии. За годы и годы беженство стало его привычным состоянием; его тревожит всегда один и тот же вопрос: «куда податься» и «где лучше устроиться»? Бояться он привык, «бежать» он научился... И вдруг. Где же ему разобраться, что пропаганда и что действительность? Его заманивают, он прислушивается. Ему обещают, он начинает верить. Его уговаривают, на него наседают, сулят и грозят.
Везде страшно, всюду беженство. Но «там» — все же Россия, родные поля, леса, реки, снежная зима и главное — родной язык. И вот он бежит назад, захватывая нажитые «животишки», надеясь, что их не отберут, и не соображая, что он сам скоро отдаст их, чтобы не видеть жену и детей погибающими от голода... В сущности, это — русские патриоты, заблудившиеся между Россией и Советчиной... Но есть и другие, настоящие «советские патриоты». Эти отлично знают различие между жертвою и палачоми совсем не хотят присоединяться к жертвам. Именно поэтому они спешат присоединиться к палачам. Они идут к ним со всякою покорностью и готовностью, льстят, славословят, принимают поручения, поносят непокорных и доносят на стойких, издают бесчестные совгазетки, лгут в них заведомо и бесстыдно, формируют «союзы возвращенцев» и «советских патриотов», а иногда и помогают советским людепохитителям.
Всем этим они сдают экзамен на «лояльных совграждан», т. И когда наблюдаешь за их суетней и за их газетным непотребословием, за их старанием «приобщиться» и «преуспеть», то невольно вспоминаешь рассказ Леонида Андреева, недавно прочтенный в его собрании сочинений. Он озаглавлен «Бездна»: два рослых оборванца гонятся за девушкой, чтобы изнасиловать ее, а хромой и плюгавый бежит сзади с воплем: «И я, братцы, и я!.. Именно таковы зарубежные «советские патриоты» — с именем и без имени. Пусть не говорят нам, что они все же «пишут о России, и притом сочувственно».
Ключевой показатель как суммарный коэффициент рождаемости, то есть число рождений, приходящихся на одну женщину, в 2019 году составил, по предварительной оценке, 1,5", - рассказал президент. Он подчеркнул, что для нашей страны - это мало. В 1999-м, например, было 1,16 всего - хуже, чем во время Великой Отечественной войны. Семьи с двумя детьми были тогда редкостью, а то и вовсе люди вынужденно откладывали рождение ребенка", - сказал президент.
Проект пока находится на ранней стадии, и до сих пор не принято решение о том, какого типа будет новая ракета. Военные эксперты констатируют, что Великобритания серьёзно отстаёт от России в сфере гиперзвука, поэтому, несмотря на амбициозные заявления, Соединённое Королевство вряд ли сможет наладить серийное производство таких вооружений в указанный срок.
Сейчас идет процесс накопления того самого количества изменений не в лучшую сторону во многих сферах нашей жизни. А вот дальше начнутся настоящие трудности, потому что с точки зрения конкурентоспособности, способности создать условия для развития каждого с точки зрения открытия миру, взаимоотношений с разными странами — мы очень много потеряли. Да, мы приобрели партнерские отношения с Китаем, но роль младшего партнера на будущее с учетом того, что перспективы китайской экономики весьма и весьма проблематичны, — это, наверное, не та роль, которую заслуживает наша великая страна», — подчеркнул он. Говоря о прогнозах на 2024 год, Калачев выделил сокращение горизонта планирования в условиях специальной военной операции. Допустим, что там даже произойдет перелом не в пользу Украины. А что дальше? Встанет вопрос, что нужно вкладывать очень много денег в новые территории, социализировать, трудоустраивать, реабилитировать людей, вернувшихся с фронта. Сейчас все при деле — СВО наполнила смыслом жизнь многих людей, и ВПК работает на СВО, та часть населения, которая не имела возможности зарабатывать деньги, получает эту возможность пусть даже с автоматом в руках. Но что потом? Не будет ли потом ломки, когда выяснится, что денег этих никто платить не собирается, их просто нет? Сейчас понятно, движение — всё, конечная цель — ничто. Мы в процессе, и он создает смыслы. Но процесс подходит к своему логическому завершению. Как будет выглядеть мирная Россия будущего? Этот вопрос, мне кажется, остается открытым», — уточнил он. Горизонт планирования скатился — фактически живем от понедельника до понедельника, или до Нового года или до следующего.
Судьба конфликта сейчас в руках Запада - эксперт о России и Украине
| Россия прирастет двумя регионами, а в Вашингтон войдут войска: каким будет 2024 год | Сергей Нарышкин заявил, что сейчас решается судьба России и ее будущее место в мире. |
| Иванъ Александровичъ Ильинъ. СОВѢТСКІЙ СОЮЗЪ – НЕ РОССІЯ. (Памятные тезисы). | Власти ряда регионов РФ, и не только приграничных, уже отменили военные парады и шествия «Бессмертного полка» 9 мая, объясняя свои решения обеспечением безопасности граждан. |
| «Судьба Царя – судьба России» | Новости политики, экономики, культуры и спорта, свежие репортажи, интервью, статьи на сайте издания Новые Известия. |
| Нарышкин: Сейчас решается судьба России - Новости | Прямо сейчас, уверен министр, решается судьба России, определяется наше общее геополитическое будущее. |
Группа Вконтакте
- Россия – последние новости
- Лекториум он-лайн
- Владимир Путин: «Судьба России зависит от того, сколько нас будет»
- Forgot Password?
- Политико: судьба России во время предстоящей коденции Путина (видео)
- Глава СВР Нарышкин заявил, что сейчас решается судьба РФ
Судьба конфликта сейчас в руках Запада - эксперт о России и Украине
Российское правительство в 2023 году направило в Госдуму 300 законопроектов. Минобороны сообщило о 35 ответных ударах по Украине Россия нанесла 35 ударов по энергетическим и военным целям на Украине за минувшую неделю, сообщило Минобороны. Он добавил, что российские власти не будут уступать в таких вопросах, поскольку тогда наша страна рискует перестать быть Россией, пишет РИА Новости. Ситуация в мире по-прежнему определяется глобальной напряжённостью между Россией и США при восходящем движении России. Судьба России, Китая и всего человечества зависит от трех факторов: 1) учитывая экзистенциальный характер угрозы, сможет ли Россия вести тотальную, абсолютную войну.
Последние новости о России и россиянах
| «Судьба Царя – судьба России» | В июне 2023 года ожидается кардинальный перелом в мировом конфликте, расстановка сил изменится, многое для судьбы России и россиян. |
| Судьба России — раствориться в Европе? Или стать наследницей Большой Орды… | Этот правитель приведет Россию к величию, а 2024 год станет одним из самых знаковых для русского народа. |
| В Кремле ответили на вопрос о судьбе СВО - | Историческая судьба России была необычайно тяжела: открытая равнина, суровый климат, татарское иго, длившееся 250 лет, бесконечные вторжения соседей с северо-запада, юга и. |
| «Сербская Ванга» раскрыла судьбу России и будущее Европы - Мойка78.ру Новости СПб | Президент России во время интервью телеканалу "Россия 1" заявил, что многие республики СССР "получили огромное количество российских земель", исторически принадлежащих. |
Глава СВР Нарышкин заявил, что сейчас решается судьба России
Программа литературно-музыкального фестиваля «Судьба России»Размер: 1.84 МБОбновлен: 07 марта 2024. цитата из пророческого журнал The Economist. Об этом рассказал сопредседатель Регионального совета сторонников партии «Единая Россия» Олег Сухоруков. Владимир Путин заявил, что воины СВО борются на фронте со злом и неонацизмом которое поощряет Запад, там решается судьба России и всего мира.
От судьбы России зависит и судьба Китая
«Думаю, что сегодня ни у кого уже нет никаких иллюзий: на Украине решается судьба России, судьба Европы и судьба Русского мира. Лектор: Ляпустин Борис Сергеевич Российский историк, кандидат исторических наук. Глава Службы внешней разведки Сергей Нарышкин считает, что сейчас определяется судьба России и ее положение в мире, пишет РИА «Новости». С вопросом, каким выдастся для России 2024 год мы и отправились к нумерологу Евгении Беловой.
Новости Рубцовска
| Телеканал РОССИЯ 1 | Group on OK | Join, read, and chat on OK! | У россиян появляется возможность определить путь развития России на ближайшие шесть лет. |
| Последние новости | Ситуация в мире по-прежнему определяется глобальной напряжённостью между Россией и США при восходящем движении России. |
Судьбу России не должны решать ориентированные на Запад люди — Кургинян
В отношении России постоянно вводятся всё новые и новые санкции. Кроме того, внутри страны провоцируются беспорядки. Ещё одной частью противостояния становятся и военные конфликты в сопредельных странах. Огромная военная помощь, как добавил министр, оказывается Киеву.
Размышления о судьбах нашей страны, нашего народа, размышления о месте русской культуры в контексте мировой цивилизации, соотношения народа и государства — это только малая толика того, о чём писал Николай Александрович. Конечно, нужно его изучать и философам, и историкам, и филологам.
Я думаю, что всем людям, которые хотят думать, мыслить, анализировать, нужно читать и перечитывать его работы. Сегодня мой коллега Владимир Семёнов говорил о том, что у нас много проблем связано с мемориализацией памяти великого философа. Я принимаю эту критику в свой адрес и обязательно поставлю вопрос о необходимости на топонимической карте Москвы найти место для имени великого Николая Андреевича Бердяева С. Орлов, заместитель председателя Московской городской Думы, член Совета Российского исторического общества 3 Фестиваль будет проходить на московских и федеральных площадках, его программа включает в себя десятки лекций, концертов, литературных вечеров.
Россия не любит красоты, боится красоты, как роскоши, не хочет никакой избыточности. Россию почти невозможно сдвинуть с места, так она отяжелела, так инертна, так ленива, так погружена в материю, так покорно мирится со своей жизнью. Все наши сословия, наши почвенные слои: дворянство, купечество, крестьянство, духовенство, чиновничество, — все не хотят и не любят восхождения; все предпочитают оставаться в низинах, на равнине, быть «как все». Везде личность подавлена в органическом коллективе. Почвенные слои наши лишены правосознания и даже достоинства, не хотят самодеятельности и активности, всегда полагаются на то, что другие все за них сделают. И наш политический революционизм как-то несвободен, бесплоден и инертен мыслью. Русская радикально-демократическая интеллигенция, как слой кристаллизованный, духовно консервативна и чужда истинной свободе; она захвачена скорее идеей механического равенства, чем свободы. Иным кажется, что Россия обречена на рабство и что нет выхода для нее к свободной жизни. Можно подумать, что личность не проснулась еще не только в России консервативной, но и в России революционной, что Россия все еще остается страной безличного коллектива. Но необходимо понять, что исконный русский коллективизм есть лишь преходящее явление первоначальной стадии натуральной эволюции, а не вечное явление духа. Как понять эту загадочную противоречивость России, эту одинаковую верность взаимоисключающих о ней тезисов? И здесь, как и везде, в вопросе о свободе и рабстве души России, о ее странничестве и ее неподвижности, мы сталкиваемся с тайной соотношения мужественного и женственного. Корень этих глубоких противоречий — в несоединенности мужественного и женственного в русском духе и русском характере. Безграничная свобода оборачивается безграничным рабством, вечное странничество — вечным застоем, потому что мужественная свобода не овладевает женственной национальной стихией в России изнутри, из глубины. Мужественное начало всегда ожидается извне, личное начало не раскрывается в самом русском народе. Отсюда вечная зависимость от инородного. В терминах философских это значит, что Россия всегда чувствует мужественное начало себе трансцендентным, а не имманентным, привходящим извне. С этим связано то, что все мужественное, освобождающее и оформляющее было в России как бы не русским, заграничным, западноевропейским, французским или немецким или греческим в старину. Россия как бы бессильна сама себя оформить в бытие свободное, бессильна образовать из себя личность. Возвращение к собственной почве, к своей национальной стихии так легко принимает в России характер порабощенности, приводит к бездвижности, обращается в реакцию. Россия невестится, ждет жениха, который должен прийти из какой-то выси, но приходит не суженый, а немец-чиновник и владеет ею. В жизни духа владеют ею: то Маркс, то Кант, то Штейнер, то иной какой-нибудь иностранный муж. Россия, столь своеобразная, столь необычайного духа страна, постоянно находилась в сервилистическом отношении к Западной Европе. Она не училась у Европы, что нужно и хорошо, не приобщалась к европейской культуре, что для нее спасительно, а рабски подчинялась Западу или в дикой националистической реакции громила Запад, отрицала культуру. Бог Аполлон, бог мужественной формы, все не сходил в дионисическую Россию. Русский дионисизм — варварский, а не эллинский. И в других странах можно найти все противоположности, но только в России тезис оборачивается антитезисом, бюрократическая государственность рождается из анархизма, рабство рождается из свободы, крайний национализм из сверхнационализма. Из этого безвыходного круга есть только один выход: раскрытие внутри самой России, в ее духовной глубине мужественного, личного, оформляющего начала, овладение собственной национальной стихией, имманентное пробуждение мужественного, светоносного сознания. И я хочу верить, что нынешняя мировая война выведет Россию из этого безвыходного круга, пробудит в ней мужественный дух, покажет миру мужественный лик России, установит внутренне должное отношение европейского Востока и европейского Запада. II Ныне разразилась, наконец, давно жданная мировая борьба славянской и германской расы. Давно уже германизм проникал в недра России, незаметно германизировал русскую государственность и русскую культуру, управлял телом и душой России. Ныне германизм открыто идет войной на славянский мир. Германская раса — мужественная, самоуверенно и ограниченно мужественная. Германский мир чувствует женственность славянской расы и думает, что он должен владеть этой расой и ее землей, что только он силен сделать эту землю культурной. Давно уже германизм подсылал своих свах, имел своих агентов и чувствовал Россию предназначенной себе. Весь петербургский период русской истории стоял под знаком внутреннего и внешнего влияния немцев. Русский народ почти уже готов был примириться с тем, что управлять им и цивилизовать его могут только немцы. И нужна была совершенно исключительная мировая катастрофа, нужно было сумасшествие германизма от гордости и самомнения, чтобы Россия осознала себя, стряхнула с себя пассивность, разбудила в себе мужественные силы и почувствовала себя призванной к великим делам в мире. В мировой борьбе с германской расой нельзя противопоставить ей одну женственность и покорность славян. Нужно раскрыть в себе мужественный лик под угрозой поглощения германизмом. Война мира славянского и мира германского не есть только столкновение вооруженных сил на полях битвы; она глубже, это — духовная война, борьба за господство разного духа в мире, столкновение и переплетение восточного и западного христианского мира. В этой великой, поистине мировой брани Россия не может не осознать себя. Но самосознание ее должно быть и ее самоочищением. Самосознание предполагает самокритику и самообличение. Никогда бахвальство не было самосознанием, оно может быть лишь полным затмением. Блестящий пример полной утери истинного самосознания и полной тьмы от бахвальства и самомнения являет ныне Германия. Мужественное, светоносное сознание народа — всегда критическое, всегда освобождающее от собственной тьмы и порабощенности, всегда есть овладение хаотическими в себе стихиями. И самосознание России должно быть прежде всего освобожденным от подвластности и порабощенности у собственной национальной стихии. А это значит, что русский народ в отношении к своей русской земле должен быть мужествен и светоносен, должен владеть землей и оформлять ее хаотические стихии, а не растворяться в ней, не пассивно ей отдаваться. Это значит также, что человеческое призвано господствовать над природным, а не природное над человеческим. Россия жила слишком природной, недостаточно человеческой жизнью, слишком родовой, недостаточно личной жизнью. Личное человеческое начало все еще не овладевало безличными природными стихиями земли. Эту свою исконную родовую биологию Россия переживала как исконную свою коллективную мистику и в лице иных своих идеологов видела в этом свое преимущество перед Западной Европой. Россия в массе своей исповедовала религию родовой плоти, а не религию духа, смешивала родовой, природный коллективизм с коллективизмом духовным, сверхприродным. Но таинственная страна противоречий, Россия таила в себе пророческий дух и предчувствие новой жизни и новых откровений. В этот решительный для русского сознания час необходимо ясно и мужественно сознать подстерегающие нас опасности. Война может принести России великие блага, не материальные только, но и духовные блага. Она пробуждает глубокое чувство народного, национального единства, преодолевает внутренний раздор и вражду, мелкие счеты партий, выявляет лик России, кует мужественный дух. Война изобличает ложь жизни, сбрасывает покровы, свергает фальшивые святыни. Она — великая проявительница. Но она несет с собой и опасности. Россия может попасть в плен ложного национализма и истинно немецкого шовинизма. Она может плениться идеалами мирового господства не русского по духу, чуждого славянской расе. Война несет с собой опасность огрубения. И всего более должна быть Россия свободна от ненависти к Германии, от порабощающих чувств злобы и мести, от того отрицания ценного в духовной культуре врага, которое есть лишь другая форма рабства. Хочется верить, что всего этого не будет, но нехорошо закрывать себе глаза на эти возможности. В русской национальной стихии есть какая-то вечная опасность быть в плену, быть покорной тому, что вне ее. И истинным возрождением России может быть лишь радикальное освобождение от всякого плена, от всякой подавленности и порабощенности внешнему, внеположному, инородному, т. Война должна освободить нас, русских, от рабского и подчиненного отношения к Германии, от нездорового, надрывного отношения к Западной Европе, как к чему-то далекому и внешнему, предмету то страстной влюбленности и мечты, то погромной ненависти и страха. Западная Европа и западная культура станет для России имманентной; Россия станет окончательно Европой, и именно тогда она будет духовно самобытной и духовно независимой. Европа перестанет быть монополистом культуры. Мировая война, в кровавый круговорот которой вовлечены уже все части света и все расы, должна в кровавых муках родить твердое сознание всечеловеческого единства. Культура перестанет быть столь исключительно европейской и станет мировой, универсальной. И Россия, занимающая место посредника между Востоком и Западом, являющаяся Востоко-Западом, призвана сыграть великую роль в приведении человечества к единству. Мировая война жизненно подводит нас к проблеме русского мессианизма. Мессианское сознание не есть националистическое сознание; оно глубоко противоположно национализму; это — универсальное сознание. Мессианское сознание имеет свои корни в религиозном сознании еврейского народа, в переживании Израилем своей богоизбранности и единственности. Мессианское сознание есть сознание избранного народа Божьего, народа, в котором должен явиться Мессия и через который должен быть мир спасен. Богоизбранный народ — мессия среди народов, единственный народ с мессианским призванием и предназначением. Все другие народы — низшие народы, не избранные, народы с обыкновенной, не мистической судьбой. Все народы имеют свое призвание, свое назначение в мире, — но только один народ может быть избран для мессианской цели. Народ мессианского сознания и назначения также один, как один Мессия. Мессианское сознание — мировое и сверхнациональное. В этом есть аналогия с идеей римской империи, которая также универсальна и сверхнациональна, как и древнееврейский мессианизм. Это всемирное по своим притязаниям мессианское сознание евреев было оправдано тем, что Мессия явился в недрах этого народа, хотя и был отвергнут им. Но, после явления Христа, мессианизм в древнееврейском смысле становится уже невозможным для христианского мира. Для христианина нет ни эллина, ни иудея. Одного избранного народа Божьего не может быть в христианском мире. Христос пришел для всех народов, и все народы имеют перед судом христианского сознания свою судьбу и свой удел. Христианство не допускает народной исключительности и народной гордости, осуждает то сознание, по которому мой народ выше всех народов и единственный религиозный народ. Христианство есть окончательное утверждение единства человечества, духа всечеловечности и всемирности. И это было вполне осознано католичеством, хотя и скреплено с относительными телесно-историческими явлениями папизм. Мессианское сознание есть сознание пророческое, мессианское самочувствие — пророческое самочувствие. В нем — соль религиозной жизни, и соль эта получена от еврейского народа. Это пророческое мессианское сознание не исчезает в христианском мире, но претворяется и преображается. И в христианском мире возможен пророческий мессианизм, сознание исключительного религиозного призвания какого-нибудь народа, возможна вера, что через этот народ будет сказано миру слово нового откровения. Но христианский мессианизм должен быть очищен от всего не христианского, от национальной гордости и самомнения, от сбивания на путь старого еврейского мессианизма, с одной стороны, и нового исключительного национализма — с другой. Христианское мессианское сознание не может быть утверждением того, что один лишь русский народ имеет великое религиозное призвание, что он один — христианский народ, что он один избран для христианской судьбы и христианского удела, а все остальные народы — низшие, не христианские и лишены религиозного призвания. В таком самомнении нет ничего христианского. Ничего христианского не было в вечном припеве славянофилов о гниении Запада и отсутствии у него христианской жизни. Такая юдаизация христианства возвращает нас от Нового Завета к Ветхому Завету. Юдаизм в христианстве есть подстерегающая опасность, от которой нужно очищаться. А всякий исключительный религиозный национализм, всякое религиозно-национальное самомнение есть юдаизм в христианстве. Крайняя национализация церкви и есть юдаизм внутри христианства. И в русском христианстве есть много юдаистических элементов, много ветхозаветного. Христианское мессианское сознание может быть лишь сознанием того, что в наступающую мировую эпоху Россия призвана сказать свое новое слово миру, как сказал его уже мир латинский и мир германский. Славянская раса, во главе которой стоит Россия, должна раскрыть свои духовные потенции, выявить свой пророчественный дух. Славянская раса идет на смену другим расам, уже сыгравшим свою роль, уже склоняющимся к упадку; это — раса будущего. Все великие народы проходят через мессианское сознание. Это совпадает с периодами особенного духовного подъема, когда судьбами истории данный народ призывается совершить что-либо великое и новое для мира. Такое мессианское сознание было в Германии в начале XIX века. А ныне мы присутствуем при конце германского мессианизма, при полном исчерпании его духовных сил. В христианской истории нет одного избранного народа Божьего, но разные народы в разное время избираются для великой миссии, для откровений духа. В России давно уже нарождалось пророческое чувствование того, что настанет час истории, когда она будет призвана для великих откровений духа, когда центр мировой духовной жизни будет в ней. Это не еврейский мессианизм. Такое пророческое чувствование не исключает великого избрания и предназначения других народов; оно есть лишь продолжение и восполнение дел, сотворенных всеми народами христианского мира. Это русское мессианское сознание было замутнено, пленено языческой национальной стихией и искажено пережитками сознания юдаистического. Русское сознание должно очиститься и освободиться от этого языческого и юдаистического плена. А это значит, что русская мысль и русская жизнь должны быть радикально освобождены от мертвенных и мертвящих сторон славянофильства, не только официального, но и народного. В славянофильстве была своя правда, которую всегда хорошо было противопоставлять западничеству. Она сохранится. Но много было фальши и лжи, много рабства у материального быта, много «возвышающих обманов» и идеализаций, задерживающих жизнь духа. Россия не может определять себя как Восток и противополагать себя Западу. Россия должна сознавать себя и Западом, Востоко-Западом, соединителем двух миров, а не разделителем. Владимир Соловьев духовно покончил со старым славянофильством, с его ложным национализмом и исключительным восточничеством. И после дела Вл. Соловьева христианский универсализм должен считаться окончательно утвержденным в сознании. Всякий партикуляризм по существу не христианской природы. Исключительное господство восточной стихии в России всегда было рабством у женственного природного начала и кончалось царством хаоса, то реакционного, то революционного. Россия, как самоутверждающийся Восток, Россия национально самодовольная и исключительная — означает нераскрытость, невыявленность начала мужественного, человеческого и личного рабства у начала природно-стихийного, национально родового, традиционно-бытового. В сознании религиозном это означает абсолютизацию и обожествление телесно-относительного, довольство животной теплотой национальной плоти. В этом — вечный соблазн и великая опасность России. Женственность славян делает их мистически чуткими, способными прислушиваться к внутренним голосам. Но исключительное господство женственной стихии мешает им выполнить свое призвание в мире. Для русского мессианизма нужен мужественный дух, без него опять и опять будет провал в эту пленительную и затягивающую первородную стихию русской земли, которая ждет своего просветления и оформления. Но конец славянофильства есть также конец и западничества, конец самого противоположения Востока и Запада. И в западничестве был партикуляризм и провинциализм, не было вселенского духа. Западничество означало какое-то нездоровое и немужественное отношение к Западу, какую-то несвободу и бессилие почувствовать себя действенной силой и для самого Запада. Русское самосознание не может быть ни славянофильским, ни западническим, так как обе эти формы означают несовершеннолетие русского народа, его незрелость для жизни мировой, для мировой роли. На Западе не может быть западничества, там невозможна эта мечта о Западе, как о каком-то высшем состоянии. Высшее состояние не есть Запад, как не есть и Восток; оно не географично и материально ничем не ограничено. Мировая война должна преодолеть существование России, как исключительного Востока, и Европы, как исключительного Запада. Человечество выйдет из этих ограничений. Россия выйдет в мировую жизнь определяющей силой. Но мировая роль России предполагает пробуждение в ней творческой активности человека, выход из состояния пассивности и растворенности. Уже в Достоевском, вечно двоящемся, есть пророчество об откровении человека, об исключительном по остроте антропологическом сознании. Истинный русский мессианизм предполагает освобождение религиозной жизни, жизни духа от исключительной закрепощенности у начал национальных и государственных, от всякой прикованности к материальному быту. Россия должна пройти через религиозную эмансипацию личности. Русский мессианизм опирается прежде всего на русское странничество, скитальчество и искание, на русскую мятежность и неутолимость духа, на Россию пророческую, на русских — града своего не имеющих, града грядущего взыскующих. Русский мессианизм не может быть связан с Россией бытовой, инертно-косной, Россией, отяжелевшей в своей национальной плоти, с Россией, охраняющей обрядоверие, с русскими — довольными своим градом, градом языческим, и страшащимися града грядущего. Все своеобразие славянской и русской мистики — в искании града Божьего, града грядущего, в ожидании сошествия на землю Небесного Иерусалима, в жажде всеобщего спасения и всеобщего блага, в апокалиптической настроенности. Эти апокалиптические, пророчественные ожидания находятся в противоречии с тем чувством, что русские уже град свой имеют и что град этот — «святая Русь». А на этом бытовом и удовлетворенном чувстве основывалось в значительной степени славянофильство и основывается вся наша правая религиозно-национальная идеология. Религия священства — охранения того, что есть, сталкивается в духе России с религией пророчества — взыскания грядущей правды. Здесь одно из коренных противоречий России. И если можно многое привести в защиту того тезиса, что Россия — страна охранения религиозной святыни по преимуществу и в этом ее религиозная миссия, то не меньше можно привести в защиту того антитезиса, что Россия по преимуществу страна религиозного алкания, духовной жажды, пророческих предчувствий и ожиданий. В лице Достоевского воплощена эта религиозная антиномия России. У него два лика: один обращен к охранению, к закрепощению национально-религиозного быта, выдаваемого за подлинное бытие, — образ духовной сытости, а другой лик — пророческий, обращенный к граду грядущему, — образ духовного голода. Противоречие и противоборство духовной сытости и духовного голода — основное для России, и из него объяснимы многие другие противоречия России. Духовная сытость дается пассивной отдачей себя женственной национальной стихии. Это не есть еще насыщение Божественной пищей, это все еще натуралистическое насыщение. Духовный голод, неудовлетворенность натуралистической национальной пищей, есть знак освобождения мужественного начала личности. То же противоречие, которое мы видим в национальном гении Достоевского, видим мы и в русской народной жизни, в которой всегда видны два образа. Духовная сытость, охранение старого, бытовое и внешне-обрядовое понимание христианства — один образ народной религиозной жизни. Духовный голод, пророческие предчувствия, мистическая углубленность на вершинах православия в иных сторонах нашего сектантства и раскола, в странничестве — другой образ народной религиозной жизни. Русская мистика, русский мессианизм связаны со вторым образом России, с ее духовным голодом и жаждой божественной правды на земле, как и на небе. Апокалиптическая настроенность глубоко отличает русскую мистику от мистики германской, которая есть лишь погружение в глубину духа и которая никогда не была устремлением к Божьему граду, к концу, к преображению мира. Но русская апокалиптическая настроенность имеет сильный уклон к пассивности, к выжидательности, к женственности. В этом сказывается характерная особенность русского духа. Пророчественная русская душа чувствует себя пронизанной мистическими токами. В народной жизни это принимает форму ужаса от ожидания антихриста. В последнее время эти подлинные народные религиозные переживания проникли и в наши культурные религиозно-философские течения, но уже в отраженной и слишком стилизованной, искусственной форме. Образовался даже эстетический культ религиозных ужасов и страхов, как верный признак мистической настроенности. И в этом опять нет того мужественного, активного и творящего духа, который всего более нужен России для выполнения мировой задачи, к которой она призвана. Россия пророческая должна перейти от ожидания к созиданию, от жуткого ужаса к духовному дерзновению. Слишком ясно, что Россия не призвана к благополучию, к телесному и духовному благоустройству, к закреплению старой плоти мира. В ней нет дара создания средней культуры, и этим она действительно глубоко отличается от стран Запада, отличается не только по отсталости своей, а по духу своему. Здесь тайна русского духа. Дух этот устремлен к последнему и окончательному, к абсолютному во всем; к абсолютной свободе и к абсолютной любви. Но в природно-историческом процессе царит относительное и среднее. И потому русская жажда абсолютной свободы на практике слишком часто приводит к рабству в относительном и среднем и русская жажда абсолютной любви — к вражде и ненависти [2]. Для русских характерно какое-то бессилие, какая-то бездарность во всем относительном и среднем. А история культуры и общественности вся ведь в среднем и относительном; она не абсолютна и не конечна. Так как царство Божие есть царство абсолютного и конечного, то русские легко отдают все относительное и среднее во власть царства дьявола. Черта эта очень национально-русская. Добыть себе относительную общественную свободу русским трудно не потому только, что в русской природе есть пассивность и подавленность, но и потому, что русский дух жаждет абсолютной Божественной свободы. Поэтому же трудно русским создавать относительную культуру, которая всегда есть дело предпоследнее, а не последнее. Русские постоянно находятся в рабстве в среднем и в относительном и оправдывают это тем, что в окончательном и абсолютном они свободны. Тут скрыт один из глубочайших мотивов славянофильства. Славянофилы хотели оставить русскому народу свободу религиозной совести, свободу думы, свободу духа, а всю остальную жизнь отдать во власть силы, неограниченно управляющей русским народом. Достоевский в легенде о «Великом Инквизиторе» провозгласил неслыханную свободу духа, абсолютную религиозную свободу во Христе. И Достоевский же готов был не только покорно мириться, но и защищать общественное рабство. По-иному, но та же русская черта сказалась и у наших революционеров-максималистов, требующих абсолютного во всякой относительной общественности и не способных создать свободной общественности. Тут мы с новой стороны подходим к основным противоречиям России. Это все та же разобщенность мужественного и женственного начала в недрах русской стихии и русского духа. Русский дух, устремленный к абсолютному во всем, не овладевает мужественно сферой относительного и серединного, он отдается во власть внешних сил. Так в серединной культуре он всегда готов отдаться во власть германизма, германской философии и науки. То же и в государственности, по существу серединной и относительной. Русский дух хочет священного государства в абсолютном и готов мириться с звериным государством в относительном. Он хочет святости в жизни абсолютной, и только святость его пленяет, и он же готов мириться с грязью и низостью в жизни относительной. Поэтому святая Русь имела всегда обратной своей стороной Русь звериную. Россия как бы всегда хотела лишь ангельского и зверского и недостаточно раскрывала в себе человеческое. Ангельская святость и зверская низость — вот вечные колебания русского народа, неведомые более средним западным народам. Русский человек упоен святостью, и он же упоен грехом, низостью. Смиренная греховность, не дерзающая слишком подыматься, так характерна для русской религиозности. В этом чувствуется упоение от погружения в теплую национальную плоть, в низинную земляную стихию. Так и само пророческое мессианское в русском духе, его жажда абсолютного, жажда преображения, оборачивается какой-то порабощенностью. Я пытался характеризовать все противоречия России и свести их к единству. Это путь к самосознанию, к осознанию того, что нужно России для раскрытия ее великих духовных потенций, для осуществления ее мировых задач. Как человек должен относиться к земле своей, русский человек к русской земле? Вот наша проблема. Образ родной земли не есть только образ матери, это также образ невесты и жены, которую человек оплодотворяет своим логосом, своим мужественным светоносным и оформляющим началом, и образ дитяти. Прежде всего человек должен любить свою землю, любить во всех ее противоречиях, с ее грехами и недостатками. Без любви к своей земле человек бессилен что-нибудь сотворить, бессилен овладеть землей. Без стихии земли мужественный дух бессилен. Но любовь человека к земле не есть рабство человека у земли, не есть пассивное в нее погружение и растворение в ее стихии. Любовь человека к земле должна быть мужественной. Мужественная любовь есть выход из натуралистической зависимости, из родовой погруженности в стихийный первородный коллективизм. В России все еще слишком господствует не только натуральное хозяйство в ее материальной жизни, но и натуральное хозяйство в ее духовной жизни. Из этого периода натурального хозяйства в муках выходит русский народ, и процесс этот болезнен и мучителен. Русское отщепенство и скитальчество связано с этим отрыванием от родовой натуралистической зависимости, принятой за высшее состояние.
Это вопрос, который должен волновать европейцев больше, чем нас. Стратегически мы их не понимаем. Но постепенно мы видим, что эти голоса начинают звучать среди европейских политиков в европейских странах. Я надеюсь, что они найдут решение. Но позвольте мне сказать вкратце.