«Кто-нибудь видел мою девчонку» именно по этой траектории и развивается. Картина «Кто-нибудь видел мою девчонку» показывает, какой непредсказуемой может быть человеческая судьба, насколько неожиданно могут повернуться события. Смотреть онлайн Кто-нибудь видел мою девчонку? в HD качестве бесплатно, без регистрации и рекламы у нас на сайте!
Фильм Кто-нибудь видел мою девчонку? - смотреть эфир онлайн
| Лучше бы я её не видел: рецензия на фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?» | Фильм "Кто-нибудь видел мою девчонку?" представили в среду в Сочи, передает корреспондент ТАСС. |
| Отзывы на книгу «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже» | В 2021 году режиссёр Ангелина Никонова выпустила фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?», в основу которого легла книга писательницы. |
| Влюбленные Снигирь с Цыгановым, Чиповская и другие на показе «Кто-нибудь видел мою девчонку?» | Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Кто-нибудь видел мою девчонку? |
| Кто-нибудь видел мою девчонку? (2020) | Пикабу | реальная история о любви обычной студентки и молодого кинокритика 90-хНовинка 2021Рассказываю о том, что мне понравилось, а что нет. |
| Кто-нибудь видел мою девчонку? сюжет фильма читать онлайн | Партнером Анны Чиповской в фильме "Кто-нибудь видел мою девчонку?" стал Александр Горчилин. |
Кто-нибудь видел мою девчонку? (2020) драма,мелодрама
Ощущение, что в грязи повалялась. Это мое личное восприятие и видение. Точнее я посмотрела фото ее, Сергея, нового мужа, почитала, что о ней пишут. И вот что мне удивительно- успешная женщина, хороший муж, а она письма пишет своей первой любви, и ладно пишет и пишет, так выставляет на всеобщее обозрение, в том числе диванных критиков типа меня как мне кажется, неуважение какое-то к нынешнему мужу и сегодняшней жизни с ним.
Фильм Ангелины Никоновой, снявшей замечательный «Портрет в сумерках», наверное, не рассчитан на зрителя, знакомого с фигурой Добротворского — для кинокритического сообщества очень важной, — с компанией в основном блестящих критиков вокруг него, с их манерой перекидываться цитатами из Годара и Клузо. Строго говоря, он рассчитан на зрителя, для которого Александр Горчилин играет просто некоего пьющего умника, а что он там лопочет про каких-то режиссеров, этому зрителю не так важно. Этот взгляд совпадает с восприятием героя наивной по замыслу протагонисткой молодую Карину играет Аня Чиповская, взрослую — Виктория Исакова и подчеркнут нарочито мейнстримовой по-прежнему помним, что это не комплимент музыкой за кадром. Мы как бы должны попасть в сердце интеллектуального Ленинграда, но попадаем в компанию молодых артистов, играющих каких-то бездельников, которые много говорят о кино. Если вы ничего не знаете об этом коротком расцвете постперестроечной критики, об этом словесном блеске и одержимости многозначащими склейками и что-то скрывающими затемнениями, то и не узнаете. Это не кино о кинокритике, и что-либо понять из него об этой профессии нельзя. Более того, чувствуется, что сделана «Девчонка…» все-таки с позиции творческого работника, привыкшего относиться к критике как к ступеньке. В фильме Добротворский мечтает, но не решается снять свой собственный фильм — вне контекста это считывается как слабость: мог бы ведь стать человеком, а не болтать про то, что делают другие.
А по итогу? Жила-была девочка, считала себя умной и некрасивой. Мужик ради неё расшибался в лепёшку, то Париж, то Штаты, то шмотки… Но потом с ним стало скучно, да и денег маловато, да и связи с его окружением налажены… и она завела себе очередного женатого мужика.
Но счастливая романтическая история вдруг оборачивается жесткой драмой. Она уезжает в другой город, в другую жизнь, в другую любовь. А он остаётся в Петербурге. Умирает вскоре после развода.
Фильм Кто-нибудь видел мою девчонку? - смотреть эфир онлайн
Из того, что происходило на сцене, мне не понравилось ничего. Заумный текст, деревянная Ануш, еще какие-то люди, аляповато раскрашенные. Мне было неловко смотреть на сцену. Лёнька Попов в одном из писем писал, что процесс увлекал вас больше, чем результат. Мне теперь так стыдно, что я никогда не говорила с тобой об этой студии, об этом спектакле, отмахнулась от них, как от дилетантской ерунды.
Ты, с твоим самолюбием, зная мое отношение, тоже об этом не вспоминал. Я вычеркнула целый — такой огромный — театральный кусок из твоей жизни. Считала его недостойным тебя? Ревновала к прошлому, где меня не было?
Была равнодушна ко всему, что меня непосредственно не касалось? Или — как всегда — боялась любого подполья, чувствуя опасность, понимая, что мне там не место, что там ты ускользаешь от меня — и туда в конце концов и уйдешь? Я так хотела бы сейчас сесть с тобой на кухне над кружкой крутого черного чая на твоей любимой кружке была эмблема Бэтмена и всё-всё у тебя выспросить. Как вы нашли эту студию?
Почему решили делать Воннегута? Почему выбрали такую нудную пьесу? И как это подвальное помещение отнимали, и как ты бегал сражаться за него по обкомам и пытался очаровать теток с халами на голове я узнала об этом только из твоих коротких писем Лёньке Попову в армию. И правда ли, что ты был влюблен в Ануш?
И как вы на этом подоконнике проводили дни и ночи? Все, конечно, смотрели на тебя восторженными глазами, открыв рот? А ты раздувался от гордости и был счастлив? Ничего никогда я так и не спросила, по-свински редактируя твою жизнь, которая в мою схему не укладывалась.
Да, всё в этой подвальной студии довольно большой и даже неожиданно светлой показалось мне тоскливым и бессмысленным. Всё, кроме тебя. Ты появился в черной рубашке, залитый кровью, с выбеленным и раскрашенным лицом, как на Хэллоуин, в женских сапогах и с игрушечной обезьянкой в руке. Демонический грим был не страшен, а смешон, но мне почему-то было не смешно.
Сейчас я уверена, что ты рисовал свой грим с Боуи, но тогда я едва ли знала, кто это такой. Энергия, исходящая от тебя, была такой сильной, что у меня мурашки по коже пошли. Я вспомнила твой острый взгляд тогда, на Фонтанке. Когда ты выходил на сцену, я тоже остро чувствовала твое физическое присутствие.
Я всегда верила только в результат, меня не волновал процесс. Я не признавала гениев, пока не убеждалась, что они создали нечто и впрямь гениальное. С этого спектакля я вышла с ощущением, что посмотрела ерунду, созданную выдающимся человеком. Прости, что я никогда тебе этого так и не сказала.
Ни с кем. Я могла тебя процитировать или вспомнить одну из твоих блестящих реплик. Но говорить о тебе — нет, не могла. Было слишком больно.
Возникало ощущение, что тем самым я тебя предаю. Или с кем-то делю. И вдруг — я заговорила. Что это?
Потому ли, что я стала тебе и о тебе писать, понемногу выпуская своих демонов? Или потому, что я влюбилась? Сегодня я видела Таню Москвину — впервые за много лет. Вы вместе учились в институте, ты восхищался мощью ее критического дара и способностью ничего и никого не бояться.
Однажды, когда мой сын Иван был еще совсем маленьким, Москвина пришла ко мне в гости. Иван внимательно посмотрел на ее яркое асимметричное лицо. Она, как и я, перенесла в юности неврит лицевого нерва. Что из меня теперь не выйдет красивой женщины и что это для меня куда большая драма, ее не занимало.
То, что такое обычно не говорят маленьким детям, ей и в голову не приходило. Так она жила — ни в чем никаких ограничений. Ты свою бунтарскую природу мучительно укрощал, к тому же был деликатен и не любил задевать людей. А Танька позволяла себе всегда и во всем быть собой и ничего не делать наполовину.
Если бутылка водки — то до дна. Если страсть — то до победного конца. Если ненависть — то до самых печенок. Она умела быть так упоительно свободной и так одержимо неправой, что ты немного ей завидовал.
Она тебе всегда отдавала должное, как будто ваша группа крови, замешанная на питерском патриотизме, была одинаковой. Сегодня Москвина рассказала мне, как ты впервые показал ей меня — в библиотеке Зубовского института на Исаакиевской, 5, куда вы с ней два раза в неделю ходили в присутствие. Она очень интересуется рок-культурой. Но он уже явно был влюблен.
Ну да, рок-культура, конечно. Тогда было модно рассуждать про молодежную культуру. Он был первым рокером, чью кассету я слушала по десять раз на дню, еще не зная, как он золотоволос и хорош собой. Эта захлебывающаяся студенческая работа понравилась руководительнице критического семинара Татьяне Марченко.
Она показала ее Якову Борисовичу Иоскевичу, который вместе с тобой делал сборник статей о молодежной культуре. Меня вызвали на Исаакиевскую — на встречу с вами обоими. Я готовилась к этой встрече, безжалостно завивала длинные волосы горячими щипцами, румянила щеки ватой, густо красила ресницы тушь надо было развести слюной и слоями накладывала тональный крем. Зачем я это делала — понятия не имею, моя кожа была идеально гладкой и косметики не требовала.
Но мне с детства казалось, что можно быть лучше, красивей, хотелось преодолеть разрыв между тем, какой я была на самом деле и какой могла бы быть, если б… Если б что? Ну хотя бы волосы были кудрявей, глаза больше, а щеки румяней. При этом я надела джинсы с шестью молниями — молодежная культура все-таки. Не жук чихнул.
Я была уверена, что ты будешь меня хвалить, ведь не каждую студентку третьего курса собираются печатать во взрослом научном сборнике. Ты вошел на кафедру, смерил меня ледяным взглядом я спросила себя, помнишь ли ты нашу встречу на Фонтанке и высокомерно сказал: — Я не поклонник такого стиля письма, как ваш. Я молчала. Да и что можно было ответить?
Я-то считала, что написала нечто и вправду классное. И вообще, не я сюда напросилась, вы меня позвали. Очень сопливо. Много штампов.
И к тому же это надо будет в два раза сократить, — произнося всё это, ты почти на меня не смотрел. Я продолжала молчать. В этот момент на кафедру вошел Яков Борисович. Прекрасная работа, прекрасная.
Очень украсит наш сборник — написано так страстно и с такой личной интонацией. Помню, что я испытала благодарность ему и обиду на тебя, который в этот момент равнодушно смотрел в окно. Текст я действительно сократила вдвое. Тебе этот финал казался глупым, а мне — принципиальным, потому что мне хотелось сохранить эту личную интонацию.
Обида долго не проходила, я не могла забыть, как ты со мной обошелся. Но цену этому занудству я уже начала понимать. Я начинаю письмо и теряюсь — как мне к тебе обращаться? Я никогда не называла тебя Сережей или Сережкой.
И уж точно никогда не говорила — Сергей. Впрочем, едва ли; скорее всего, я избегала имени, потому что уже понимала, что между нами существует пространство, где отчество не предполагается. Я никогда не обращалась к тебе по фамилии, хотя другие твои девушки — до меня — это делали. А может быть, просто от ревности.
До меня только недавно дошло, что никого из своих любимых мужчин я не могла называть по имени, словно боясь коснуться чего-то очень сокровенного. И меня никто из них не называл в глаза Кариной, всегда придумывались какие-то нежные или забавные прозвища. Но когда все-таки называли, то это задевало меня как что-то почти стыдное. А может, мне просто были необходимы имена, которые были бы только нашими, — никем не истрепанные.
Когда мы начали жить вместе, то довольно скоро стали называть друг друга Иванами. Почему Иванами? Ужасно жаль, я совсем не помню. Не помню, как и когда это имя пробралось в наш словарь.
Всегда в мужском роде. И помню, как мы однажды стали смеяться, когда я впервые назвала тебя Иваном в постели. Ты ведь не любил говорить в постели? И еще помню, как твоя мама, Елена Яковлевна, ревела в телефонную трубку: — Ты ведь сына Иваном назвала, да?
И — страшно подумать — счастливой. А потом я влюбилась. Началось это как легкое увлечение. Ничего серьезного, просто чистая радость. Но странным образом это невесомое чувство, ни на что в моей душе не претендующее, вдруг открыло в ней какие-то шлюзы, откуда хлынуло то, что копилось годами. Хлынули слезы, неожиданно горячие. Хлынуло счастье, перемешанное с несчастьем. И во мне тихо, как мышь, заскреблась мысль: а вдруг он, мертвый, меня отпустит?
Вдруг позволит жить настоящим? Годами я говорила с ним. Теперь я стала писать ему письма. Заново, шаг за шагом, проживая нашу с ним жизнь, так крепко меня держащую. Мы жили на улице Правды. Нашей с ним правды. В этих письмах нет никаких претензий на объективный портрет Добротворского. Это не биография, не мемуары, не документальное свидетельство.
Это попытка литературы, где многое искажено памятью или создано воображением. Наверняка многие знали и любили Сережу совсем другим. Но это мой Сережа Добротворский — и моя правда. Цитаты без ссылок взяты из статей и лекций Сергея Добротворского. Автор рисунков и стихов — Сергей Добротворский. Почему у меня не осталось твоих писем?
Судя по всему, у нее большие планы на кино: в прошлом году она также «опекала» драму «Трое» Анны Меликян, а также успела неоднократно ответить хейтерам по поводу своих проектов в фирменной экспрессивной манере. Централ Партнершип Претензии рецензентов к ленте можно условно разделить на два типа: упреки в сторону правдоподобности кругом ложь, это надругательство над памятью гения, Петербург был не такой, Франция вообще не такая и критика непосредственно картины, того, как она сделана — те, кому удалось абстрагироваться от крепко связанной с профессией историей, отмечают, что это просто слабая мелодрама, которой не хватает вкуса и драматургической выверенности.
Нашедших в фильме что-то хорошее не так много, но они есть: например, «Девчонку» умеренно защищает кинокритик Михаил Трофименков, причем с позиции непосредственного участника событий поскольку в ленте используются псевдонимы и вообще, это скорее проект по мотивам, чем прямая экранизация, его личность «разбили» на два образа. Также картину высоко оценила Мария Кувшинова, отдельно осмыслив проблемную коммуникацию произведения со зрителями. Оценка на Критиканстве: 38 Централ Партнершип Елена Смолина, GQ В кино вообще можно все, в том числе и кощунствовать, и зрителю обычно плевать, было ли все так или как-то иначе. Этот зритель не знает, был ли Добротворский необыкновенным человеком или не был и кто такая Любовь Аркус. Но он с большой долей вероятности почувствует, что в этой истории большой любви чего-то не хватает: то ли вкуса, то ли правды, то ли самой любви, оставшейся где-то за рамкой кадра, между Ленинградом, Москвой и Нормандией. Рецензия полностью.
Заново, шаг за шагом, проживая нашу с ним жизнь, так крепко меня держащую. Мы жили на улице Правды. Нашей с ним правды.
В этих письмах нет никаких претензий на объективный портрет Добротворского. Это не биография, не мемуары, не документальное свидетельство. Это попытка литературы, где многое искажено памятью или создано воображением. Наверняка многие знали и любили Сережу совсем другим. Но это мой Сережа Добротворский — и моя правда. Цитаты без ссылок взяты из статей и лекций Сергея Добротворского. Автор рисунков и стихов — Сергей Добротворский. Почему у меня не осталось твоих писем? Сохранились только несколько листков с твоими смешными стишками, написанными-нарисованными рукотворным печатным шрифтом.
Несколько записок, тоже написанных большими полупечатными буквами. Сейчас я понимаю, что почти не помню твоего почерка. Ни мейлов, ни смс — ничего тогда не было. Никаких мобильных телефонов. Даже пейджер был атрибутом важности и богатства. А статьи мы передавали отпечатанными на машинке — первый 286-й компьютер появился у нас только спустя два года после того, как мы начали жить вместе. Тогда в нашу жизнь вошли и квадратные дискеты, казавшиеся чем-то инопланетным. Почему мы не писали друг другу писем? Просто потому, что всегда были вместе?
Однажды ты уехал в Англию — это случилось, наверное, через месяц или два после того, как мы поженились.
«Кто-нибудь видел мою девчонку?»: самый ожидаемый фильм «Кинотавра» оказался песней о недопитом чае
| Аня Чиповская о фильме "Кто-нибудь видел мою девчонку?", роли мечты и любимом виде отдыха | Кто-нибудь видел мою девчонку? содержание/сюжет фильма читать онлайн. |
| О книге Карины Добротворской "Кто-нибудь видел мою девчонку" | Отзывы на книгу «Кто-нибудь видел мою девчонку? |
| «Грустная история о любви». Мои впечатления после просмотра фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку» | Фильм снят по книге «Кто-нибудь видел мою девчонку? |
| Лучше бы я её не видел: рецензия на фильм «Кто-нибудь видел мою девчонку?» | Картина является экранизацией книги Карины Добротворской «Кто-нибудь видел мою девчонку? |
| "Кто-нибудь видел мою девчонку?" (2021) смотреть онлайн - | Кто-нибудь видел мою девчонку? Страна: Россия Жанр: драма. |
Книги, о которых говорят: «Кто-нибудь видел мою девчонку?»
Партнером Анны Чиповской в фильме "Кто-нибудь видел мою девчонку?" стал Александр Горчилин. «Кто-нибудь видел мою девчонку?» — никак не байопик, а мелодрама, основанная на действительно трагическом материале: так ведь кино вечно превращает трагедию в мелодраму. Смотреть онлайн Кто-нибудь видел мою девчонку? в HD качестве бесплатно, без регистрации и рекламы у нас на сайте!
Кто-нибудь видел мою девчонку? (2020) смотреть онлайн
Похоже, вы используете устаревший браузер, для корректной работы скачайте свежую версию 16 сентября 2020, 18:48 Фильм "Кто-нибудь видел мою девчонку? Фильм "Кто-нибудь видел мою девчонку? Картина Ангелины Никоновой про Сергея Добротворского и его жену Карину вошла в основной конкурс 31-го фестиваля "Кинотавр". Сценарист и режиссер картины Ангелина Никонова пожелала зрителям приятного просмотра и представила снявшихся в фильме артистов - Анну Чиповскую, Викторию Исакову и Александра Горчилина.
Но то, что это была определенная кампания и акция, направленная против фильма, уже понятно всем. Кого-то из индустрии? Карина видела фильм, но она не обиделась, хотя могла.
У меня не было задачи кого-то обелить или оправдать, я достаточно жестко подошла к вопросу и поняла, что, если уж говорить, то говорить нужно всё. Кадр из фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку? Про Карину, например, мнение у всех довольно двойственное, а то как ее описала в своей книге «Не жизнь, а сказка» Алена Долецкая, и вовсе заставляет сомневаться в ее порядочности. С Кариной я знакома, она вызывает у меня уважение. Еще ни разу я не поймала ее ни на подлости, ни на двуличии, ни на том, что она хочет показаться лучше, чем есть на самом деле. Когда я читала книгу Карины, понимала поступки и мотивацию их обоих.
Мне не нужно было знать о них больше, чем было написано. Режиссура — та же психология, режиссер должен хорошо разбираться в людях, понимать, что они чувствуют. Я, например, знаю, что это такое — когда кинокритик хочет перейти в профессию режиссера. Это очень сложный и болезненный переход, не все на него решаются в принципе. Лично знакома с кинокритиками и киноведами, много беседовала с некоторыми из них, и понимаю, что это для многих дико страшно. Ужас от того, что раньше ты анализировал, по большому счету судил, а теперь сам становишься в позицию подсудимого, обволакивает и парализует.
Писатель Гузель Яхина — о скандалах в соцсетях, пионерском детстве и правах женщин — За исключением нескольких мужчин, вы работали в команде очень сильных и своенравных женщин: Исакова, Чиповская, Крапивина, Еремеева. Признайтесь честно, тяжело было?
Да он меня всегда презирал! Но сказано — сделано. Трофим привез меня в квартиру на Наличной. У тебя горели глаза, от тебя било током не знаю, был ли ты пьян или что-то другое.
Ты устроил из трофимовского подарка целый спектакль, весь вечер хватал меня за руку и подводил к кучкам знакомых и незнакомых людей: — Это Карина, мне ее подарили. Она теперь моя. Правда, красивая? Помню, что там была твоя жена Катя, которая громко смеялась и подыгрывала тебе. Не думаю, что ей на самом деле было смешно. Потом еще год или два, где бы мы с тобой ни встречались, ты в шутку говорил: — Это моя девчонка!
Мне ее подарили. Мы были совсем пьяные. В начале нашего романа мы всё время были пьяные, иначе нам не удалось бы разрушить столько барьеров сразу и так отчаянно кинуться друг к другу. Не помню, где и как мы в тот день начали пить. Не помню, что именно мы пили — наверняка какую-то гадость, а что еще все мы тогда пили? Не уверена, что существовала хотя бы еще одна страна, в которой этот приторный липкий напиток пили литрами и закусывали соленым огурцом.
В тот день мы оказались одни в квартире твоего приятеля. Что пили, обычно не запоминаю. А вот как я была одета — не забываю никогда. На мне была длинная косого кроя черная юбка из жесткого жатого хлопка, широченный черный пояс стягивал несуществующую талию, белая хлопковая блузка в мелкий черный горошек — всю эту красоту я привезла из Польши, куда ездила по студенческому обмену. Заграничная роскошь, пусть и социалистического происхождения. Эти югославские туфли были мне малы на два размера — я купила их у маминой подруги, вернувшейся из загранпоездки.
Туфель моего сорокового размера тогда и вовсе не существовало, но невозможно же было из-за такой ерунды, как размер, отказаться от подобной красоты! Я вечно чувствовала себя сестрой Золушки, прихрамывающей в чужом башмачке. Как и многие советские девушки, я изуродовала ступни неправильной тесной обувью. Может быть, поэтому я сейчас скупаю туфли всех цветов и форм, выстраиваю их стройными рядами и счастлива от одного сознания, что они у меня есть. Сорокового, сорокового с половиной и даже сорок первого размера! Мы стояли на кухне, я опиралась на подоконник.
Ты был ниже меня ростом и смотрел на меня восторженно и в то же время отстраненно. Дотронулся до моих длинных волос — как будто проверял, из чего они сделаны. Положил руки мне на грудь — так осторожно, словно грудь была хрустальная. Стал очень медленно расстегивать блузку. В нем моя и без того не маленькая грудь казалась какой-то совсем порнографической — и одновременно почти произведением искусства. Я опустила глаза и посмотрела на нее как будто твоим взглядом.
И, кажется, впервые ощутила, что грудь у меня и в самом деле красивая. У меня коленки дрожали и внизу живота всё сжималось до острой боли — я не помню более эротического момента в моей жизни. Ты аккуратно и сосредоточенно накрыл ладонями обе груди и произнес, почти как заклинание: — Это всё слишком для меня, слишком. Едва прикасаясь губами, ты поцеловал меня в каждую грудь несколько раз — тебе почти не пришлось наклоняться. Я стояла неподвижно. Не помню даже, подняла ли я руки, чтобы тебя обнять.
По-моему, нет. Спросила: — Что — слишком? Слишком красивая. Эта грудь. Эта кожа. Эти глаза.
Эти волосы. Неужели это всё для меня? И еще ты спросил: — У тебя ведь есть кто-то, кому это принадлежит, да? Секса у нас с тобой в тот день не было, да и не могло быть, потому что — ты был прав — я по-прежнему принадлежала бородатому философу, которого все называли Марковичем. Он, кстати, приехал в тот день и по-хозяйски увел меня, всё еще дрожащую изнутри от твоих касаний. Эти бережные прикосновения ко мне, как к драгоценному объекту, как к кукле наследника Тутти, я никогда не забуду.
Больше никто меня так не трогал. И даже ты больше никогда так не трогал. Чувствую себя как будто пьяной — из-за совсем юного парня. Ничего себе юный — тридцать три года, больше, чем было тебе на момент нашего романа. Он на тринадцать лет младше меня, поэтому я и воспринимаю его как мальчика. Ты сейчас сказал бы: — Иванчик, ну ты совсем пошел вразнос!
Я знаю, знаю. Знаю я, что бы ты сказал. Что все скажут. Что там еще… Ну да, конечно. Так и вижу, как выстроились в ряд увядающие истерички с проблемами в нижнем отсеке, как выразилась бы Рената Литвинова. Со сниженными эстрогенами и со своими игрушечными мальчиками.
Но мой мальчик бы тебе понравился. Ты любил тех, в ком чувствовал чистоту, уязвимость, застенчивость, робость. Ты любил красивых людей, а он красивый. Хотя, может быть, я просто смотрю на него сквозь любовные линзы. За стиль ты многое готов был простить. И я тоже.
Все-таки я у тебя училась. Мой юноша чем-то напоминает мне тебя, хотя ты был маленьким, легким и грациозным — в Америке тебя иногда принимали за Барышникова. А он — высоченный, под два метра, слегка неловкий, неповоротливый, с сорок пятым размером ноги. Но в его тонко вырезанных чертах и размыто-светлых глазах есть что-то твое. Какая-то тоска, легкая безуминка. Во взгляде нет твоей грустной мудрости, но есть отчаяние, как у Дворжецкого в роли Хлудова.
И его тоже зовут Сережа. Никогда не любила это имя. Сережа — программист, совсем не интеллектуал. Слегка аутичный, как многие компьютерщики. Он тоже страстно любит кино. Но часто смотрит какие-то комедийные американские и британские сериалы, которые меня ничуть не увлекают.
Мне всегда казалось, что самое сексуальное в мужчине — ум. А тут… Нет, не то, что можно было бы подумать. Я влюбилась во что-то другое, хотя его системные мозги устроены занятно, совсем не так, как у меня у нас с тобой. Ты наверняка спросил бы: — Господи, где ты такого отыскала-то? Почти служебный роман. Он родился в Москве, но вырос и жил в Южной Африке, у черта на куличках, потом вернулся в Россию, работал у нас в издательском доме.
Я его замечала краем глаза, но не краем сердца — симпатичный, высокий, с чуть раскосыми глазами и всегда застенчивой улыбкой. А зимой, когда я уже готовилась к отъезду в Париж, Сережа пришел ко мне домой, чтобы сказать, что он возвращается в свою Африку — ну не получается существовать в Москве. Солнца не хватает, счастья не хватает, ничего не хватает. Держал в руках пакет с прустовскими мадленками из ближайшей пекарни он, скорей всего, не знал, что они называются мадленки, и тем более не знал, при чем тут Пруст. Я уже не жила с Лешей и находилась в состоянии транзита — впереди новая работа, новая страна, новая свобода. Так почему бы нет?
Я вот-вот уеду, он вот-вот уедет, мы больше никогда не увидимся, что я теряю? Он такой красивый. Я слышу твой голос: — Ладно, колись, самое страшное уже было? О, эти наши словечки! Самое страшное — это секс. А самое главное — это любовь.
В школе самое страшное считалось возможным только после того, как Он сказал самое главное. Самое страшное было, да. Мы оба очень много выпили, иначе бы, наверное, не решились. Слишком много преград — возрастных, интеллектуальных, эмоциональных, социальных. Мы сидели в моей московской гостиной и говорили уже часа четыре. Наконец он взял меня за руку — с каким-то трагическим выдохом, почти обреченно.
Я притянула его голову к себе и поцеловала в губы. Он сказал: — Я это хотел сделать с того момента, как впервые увидел тебя много лет назад на площадке у лифта. Он весь дрожал — больше от страха, чем от желания.
Жила-была девочка, считала себя умной и некрасивой. Мужик ради неё расшибался в лепёшку, то Париж, то Штаты, то шмотки… Но потом с ним стало скучно, да и денег маловато, да и связи с его окружением налажены… и она завела себе очередного женатого мужика. А тут старый муж пить начал и безобразничать… и она окончательно свалила к богатому новому.....
Никто абсолютно никто: Станислав Зельвенский — о фильме «Кто‑нибудь видел мою девчонку?»
Сергей и Кира — это история о двух молодых людях, считавшихся самой красивой и завораживающей парой на богемной сцене Петербурга в начале девяностых. Фильм снят по книге «Кто-нибудь видел мою девчонку? Кадр из фильма Ангелины Никоновой "Кто-нибудь видел мою девчонку?". Кто-нибудь видел мою девчонку? смотреть онлайн бесплатно в хорошем качестве HD 1080 в русской озвучке на видеосервисе Wink. Кадр из фильма «Кто-нибудь видел мою девчонку?». В 2014 году вышла ее книга «Кто-нибудь видел мою девчонку?
Обзор критики: «Кто-нибудь видел мою девчонку?»
Смотреть онлайн Кто-нибудь видел мою девчонку? в HD качестве бесплатно, без регистрации и рекламы у нас на сайте! А он остался в Петербурге и умер вскоре после развода. В автобиографической книге Кто-нибудь видел мою девчонку? Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже | Добротворская Карина. Партнером Анны Чиповской в фильме "Кто-нибудь видел мою девчонку?" стал Александр Горчилин. «Кто-нибудь видел мою девчонку?» мог стать нашим ответом Бертолуччи, посвящением Годару. Кадр из фильма Ангелины Никоновой "Кто-нибудь видел мою девчонку?".
Отзывы на книгу «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже»
Студентка театрального вуза Кира влюбляется в преподавателя, известного в узких кругах киноведа, Сергея Добровольского. После вечеринки в честь дня рождения Сергея, где Кира оказалась случайно, между молодыми людьми завязывается роман — и вот они уже одна из самых ярких пар богемного Петербурга 90-х. Он мечтает снять собственное кино, а она — стать редактором престижного журнала.
Почти ничего больше не взяла, даже одежду оставила. Талисман скоро вернулся в Питер, к тебе на могилу. Приехала я одна, с грудью, переполненной молоком, — в Москве остался мой месячный сын Иван. Положила нашего маленького вола за серый могильный камень, присыпала землей, чтобы никто его не увидел. Мне казалось, что я тебя слышу, что ты уговариваешь меня перестать наконец плакать. И что я отвечаю тебе: — Только не надо мне вертеть вола! В нашей паре ты был большим Иваном, а я — маленьким, несмотря на то, что я была выше тебя.
Но тебе нравилось, когда я называла тебя большим Иваном. И ты, конечно, был для меня таким огромным! И — светлым, легким, ласковым. Куда ушли надменность и поза, которые раньше так пугали меня? Начало нашей совместной жизни совпало с наступлением голодных осени и зимы 1990—1991 годов. Мы как-то со стороны наблюдали, как из магазинов стремительно исчезают продукты. Мы прикончили немало этих трапез. Потом исчезли и они. Нам выдавали карточки, но за продуктами надо было стоять в длиннющих очередях, чего никто из нас делать не мог.
Карточки, чтобы не пропадали, забирали родители, покупали на них макароны, муку, маргарин, сахар — и почти всё отдавали нам. Ты по тем временам неплохо зарабатывал, метался по каким-то видеосалонам, которые открывались повсюду. Своих видеомагнитофонов почти ни у кого не было, у нас в том числе. Народ, изголодавшийся по западным картинам, валом валил на всё.
Главную роль исполнила Анна Чиповская , которая ранее снялась в фильмах « Елки лохматые », « Чистое искусство », « Хождение по мукам » и « Конец сезона ». Сняли картину летом. Режиссер Ангелина Никонова, продюсеры Сабина Еремеева и Нателла Крапивина в хорошем смысле перфекционисты, поэтому проходил долгий монтаж и постпродакшн. Книгу Карины «Кто-нибудь видел мою девчонку? Сто писем к Сереже» я прочла еще несколько лет назад. Это пронзительная и захватывающая публицистика. Живая, ненадуманная. Но трижды сложная для экранизации в силу того, что это реально существующие и существовавшие люди. У артиста редко случается, когда он бывает так счастлив от полученного материала», — поделилась актриса. Партнером Чиповской по фильму стал Александр Горчилин , известный зрителям по фильму « Ученик » Кирилла Серебренникова.
Она уже определённый период жила без любимого, и чувствовала себя комфортно. Но в последние недели жизни красотки не клеилась. Она не могла понять, что же происходит. Но затем главная героиня осознала, что у неё наступили тёмные времена в судьбе. Девушка поняла, что зря ушла от обаятельного и доброго парня. Теперь центральная героиня была убеждена, что Сергей был её суженым.
В прокат выходит драма "Кто-нибудь видел мою девчонку?"
Адрес редакции: 125124, РФ, г. Москва, ул. Правды, д. Почта: mosmed m24.
Фильм Ангелины Никоновой, снявшей замечательный «Портрет в сумерках», наверное, не рассчитан на зрителя, знакомого с фигурой Добротворского — для кинокритического сообщества очень важной, — с компанией в основном блестящих критиков вокруг него, с их манерой перекидываться цитатами из Годара и Клузо. Строго говоря, он рассчитан на зрителя, для которого Александр Горчилин играет просто некоего пьющего умника, а что он там лопочет про каких-то режиссеров, этому зрителю не так важно. Этот взгляд совпадает с восприятием героя наивной по замыслу протагонисткой молодую Карину играет Аня Чиповская, взрослую — Виктория Исакова и подчеркнут нарочито мейнстримовой по-прежнему помним, что это не комплимент музыкой за кадром. Мы как бы должны попасть в сердце интеллектуального Ленинграда, но попадаем в компанию молодых артистов, играющих каких-то бездельников, которые много говорят о кино. Если вы ничего не знаете об этом коротком расцвете постперестроечной критики, об этом словесном блеске и одержимости многозначащими склейками и что-то скрывающими затемнениями, то и не узнаете. Это не кино о кинокритике, и что-либо понять из него об этой профессии нельзя. Более того, чувствуется, что сделана «Девчонка…» все-таки с позиции творческого работника, привыкшего относиться к критике как к ступеньке.
В фильме Добротворский мечтает, но не решается снять свой собственный фильм — вне контекста это считывается как слабость: мог бы ведь стать человеком, а не болтать про то, что делают другие.
И только спустя семнадцать лет красивая и успешная Кира осознает, что нет у нее больше шансов на счастье, так как ее сердце навеки отдано Сергею.... Кадры из фильма "Кто-нибудь видел мою девчонку?
Жила-была девочка, считала себя умной и некрасивой. Мужик ради неё расшибался в лепёшку, то Париж, то Штаты, то шмотки… Но потом с ним стало скучно, да и денег маловато, да и связи с его окружением налажены… и она завела себе очередного женатого мужика. А тут старый муж пить начал и безобразничать… и она окончательно свалила к богатому новому.....