anastasiamedun 5 лет назад.

Цитата из книги«Петербург» Андрея Белого — «октябре тысяча девятьсот пятого года «Дневник происшествий».

Навигация по записям

Николай Железников «Девятьсот пятый год»
Ответы : Укажите пример с ошибкой
Поиск библиотечных материалов
«Вопреки мифам»: как пятилетки изменили экономику СССР
Экономическое и социальное развитие в 1953–1964 гг.

Тысяча девятьсот пятый год

Шестнадцатого июля тысяча девятьсот шестьдесят пятого года он разыграл свой единственный крупный козырь, а именно – воспользовался ярчайшей харизмой. Год тысяча девятьсот сорок первый Заметно поредевшая в последних боях рота, где служил старшина Евгений Чумаков, вошла в деревню Верхняя Сосновка за полночь. РИА Новости. После революции 1917 года в Советской России, а затем в СССР начался поиск экономической модели для дальнейшего развития страны. 1905 (одна тысяча девятьсот пятый) год — невисокосный год, начинающийся в воскресенье по григорианскому календарю. Новости политики, экономики, культуры и спорта, свежие репортажи, интервью, статьи на сайте издания Новые Известия.

Вышел первый номер газеты «Известия»

Известно, что себестоимость является основным показателем, характеризующим качество всей работы предприятия. Между тем, многие хозяйственные руководители забывают об этом, мало интересуются вопросами рентабельности предприятия. Вопросы к тексту 1. Что в докладе называется главной задачей экономического развития?

Как обосновывается необходимость первоочередного развития тяжёлой промышленности в годы первых пятилеток? Какие изменения в экономической политике, по мнению Маленкова, необходимо осуществить? Назовите не менее трёх.

Можно ли говорить о том, что предложенные реформы способствовали переводу экономики страны на интенсивный путь развития? Обоснуйте ответ. Свернуть Продуманной экономической программы у Хрущёва в начале 1950-х гг.

Утвердившись у власти, он поддержал проведение некоторых мер, предлагаемых Маленковым. Прежде всего, это касалось улучшения положения колхозов и колхозников. Однако идея смещения приоритетов экономического развития в пользу лёгкой промышленности казалась ему неприемлемой.

Основной задачей провозглашалось увеличение доли машиностроения и приборостроения в общем объёме производства. Хрущёв часто подчёркивал важность внедрения в производство достижений научно-технического прогресса. Но не придавал такого значения, как Маленков, повышению качественных показателей: росту производительности труда, увеличению рентабельности производства, ресурсосбережению.

Он полагал, что обеспечить значительное увеличение объёма производства СССР может за счёт экстенсивных факторов: строительства новых заводов, распашки новых, ранее не используемых для земледелия земель и так далее. После того, как было принято решение об ускоренном переходе к коммунизму, Хрущёв провозгласил своеобразный «крестовый поход» против частнособственнических пережитков. Началось наступление на личные подсобные хозяйства колхозников, любая предпринимательская деятельность была, по сути, незаконной, ужесточились наказания за экономические преступления — вплоть до смертной казни.

Секрет был прост: нашлась здесь группа предприимчивых и изобретательных людей. Творцы трикотажного изобилия действовали с ведома самого высокого республиканского начальства». Недоброжелатели предпринимателей из Фрунзе написали кляузу в Москву.

Но ожидаемых результатов это не принесло. Советские экономисты, исследовавшие статистику противозаконных действий, пришли к неутешительному выводу: в 1960-х гг. Суровые меры, предложенные Хрущёвым, лишь загнали хищения в ещё более глубокое подполье, чем немало способствовали дальнейшему укреплению теневой экономики.

Другим последствием репрессий в хозяйственном секторе стало снижение общего уровня управленческих кадров — вместе с преступниками пострадало немало талантливых руководителей с предпринимательской хваткой, которые не столько вредили, сколько помогали советской экономике. Свернуть Развитие сельского хозяйства В начале 1950-х гг. В 1952 г.

В сентябре 1953 г. Он принял ряд важных для развития сельского хозяйства страны решений. В 2—5 раз были повышены закупочные цены на молоко, масло, картофель, скот, птицу.

Это позволило колхозам получать прибыль при продаже выращенной продукции, а следовательно, в полной мере рассчитываться с крестьянами за их труд. Так, уже в 1954 г. Изменилась система налогообложения личного подсобного хозяйства.

Теперь величина налога зависела от размера приусадебного участка, а не количества плодовых деревьев, кустов, ульев, поголовья скота и тому подобного. В 1954 г. Кроме того, списывались недоимки по сельскохозяйственному налогу прошлых лет.

Было принято решение об увеличении финансирования сельского хозяйства из государственного бюджета. В основном средства шли на закупку техники. В 1954—1955 гг.

МТС, колхозы и совхозы получили более 400 тыс. Решалась проблема нехватки квалифицированных кадров: на село направлялись специалисты из управленческого аппарата — всего свыше 120 тыс. В марте 1956 г.

Но положительный результат принятых мер всё же следовало ожидать в перспективе, а значительного прироста в производстве зерна, мяса, молока хотелось добиться за самый короткий период. Весной 1954 г. Плакат «Поднимай целину», 1954 г.

Вера Ливанова Целина — непаханая земля, собирательное название для слабоосвоенных, но плодородных земельных ресурсов в Казахстане, Поволжье, Сибири, на Украине, Урале и Дальнем Востоке. На призыв участвовать в освоении целины активно откликнулась молодёжь.

Узнать больше В 1961 г. Один из хозяйственных руководителей Киргизской ССР вспоминал: «На рубеже 50-60-х годов Фрунзе был городом невиданного в советской провинции промтоварного изобилия. То, что в других республиканских столицах было в постоянном дефиците — бельё, тюль, гардинное полотно, ковровые дорожки, — во Фрунзе можно было купить относительно свободно. Секрет был прост: нашлась здесь группа предприимчивых и изобретательных людей. Творцы трикотажного изобилия действовали с ведома самого высокого республиканского начальства». Недоброжелатели предпринимателей из Фрунзе написали кляузу в Москву.

Дело дошло до Хрущёва, который приказал быстро навести порядок. Были произведены аресты, обыски, состоялся суд, который приговорил 21 человека к высшей мере наказания — расстрелу. Всего в годы хрущёвской кампании против экономической преступности по законам 1961—1962 гг. Но ожидаемых результатов это не принесло. Советские экономисты, исследовавшие статистику противозаконных действий, пришли к неутешительному выводу: в 1960-х гг. Суровые меры, предложенные Хрущёвым, лишь загнали хищения в ещё более глубокое подполье, чем немало способствовали дальнейшему укреплению теневой экономики. Другим последствием репрессий в хозяйственном секторе стало снижение общего уровня управленческих кадров — вместе с преступниками пострадало немало талантливых руководителей с предпринимательской хваткой, которые не столько вредили, сколько помогали советской экономике. Свернуть Развитие сельского хозяйства В начале 1950-х гг.

В 1952 г. В сентябре 1953 г. Он принял ряд важных для развития сельского хозяйства страны решений. В 2—5 раз были повышены закупочные цены на молоко, масло, картофель, скот, птицу. Это позволило колхозам получать прибыль при продаже выращенной продукции, а следовательно, в полной мере рассчитываться с крестьянами за их труд. Так, уже в 1954 г. Изменилась система налогообложения личного подсобного хозяйства. Теперь величина налога зависела от размера приусадебного участка, а не количества плодовых деревьев, кустов, ульев, поголовья скота и тому подобного.

В 1954 г. Кроме того, списывались недоимки по сельскохозяйственному налогу прошлых лет. Было принято решение об увеличении финансирования сельского хозяйства из государственного бюджета. В основном средства шли на закупку техники. В 1954—1955 гг. МТС, колхозы и совхозы получили более 400 тыс. Решалась проблема нехватки квалифицированных кадров: на село направлялись специалисты из управленческого аппарата — всего свыше 120 тыс. В марте 1956 г.

Колхозам рекомендовалось по решению общих собраний значительную часть заработанных за трудодни средств выдавать ежемесячно авансом, не дожидаясь окончательного расчёта осенью, после окончания хозяйственного года. Ситуация в деревне начала меняться. Росла производительность труда, среднегодовой прирост объёма сельскохозяйственного производства в 1954—1958 гг. Но положительный результат принятых мер всё же следовало ожидать в перспективе, а значительного прироста в производстве зерна, мяса, молока хотелось добиться за самый короткий период. Весной 1954 г. Плакат «Поднимай целину», 1954 г. Вера Ливанова Целина — непаханая земля, собирательное название для слабоосвоенных, но плодородных земельных ресурсов в Казахстане, Поволжье, Сибири, на Украине, Урале и Дальнем Востоке. На призыв участвовать в освоении целины активно откликнулась молодёжь.

Целинниками стали более миллиона юношей и девушек. События широко освещались в прессе, получили отражение в искусстве того периода. В Москве в 1954 г. Большой популярностью пользовались художественные фильмы об освоении целины: «Первый эшелон» 1955 , «Это начиналось так…» 1956 , «Иван Бровкин на целине» 1958 и другие. За первые три года было освоено 32 млн гектаров новых земель. Резко увеличились сборы зерновых культур. Всего за годы освоения целины там было произведено почти 600 млн тонн зерна. Рост производства зерновых культур в СССР в 1954—1960 гг.

Однако освоение целинных земель принесло не только экономические выгоды, но и ряд серьёзных проблем. Из воспоминаний В. Молотова, 1977 г. Безусловно, это была нелепость. В таком размере — авантюра. Я с самого начала был сторонником освоения целины в ограниченных масштабах, а не в таких громадных, которые нас заставили огромные средства вложить, нести колоссальные расходы вместо того, чтобы в обжитых районах поднимать то, что уже готово. А ведь иначе нельзя. Вот у тебя миллион рублей, больше нет, так отдать их на целину или уже в обжитые районы, где возможности имеются?

Я предлагал вложить эти деньги в наше Нечерноземье, а целину поднимать постепенно. Разбросали средства — и этим немножко, и тем, а хлеб хранить негде, он гниёт, дорог нет, вывезти нельзя. А Хрущёв нашёл идею и несётся, как саврас без узды!

Раздались боевые выстрелы. Примерно так же развивались события и в других местах - на Выборгской стороне, на Васильевском острове, на Шлиссельбургском тракте.

В руках некоторых демонстрантов появились красные знамена, лозунги «Долой самодержавие! На Васильевском острове группа, возглавляемая большевиком Л. Давыдовым, захватила оружейную мастерскую Шаффа. Всего 9 января было убито около 130 человек и ранено около 300 сюда входят и те, кого убили и ранили сами демонстранты. Но в тот же день стали распускаться самые невероятные слухи о тысячах погибших и о том, что расстрел специально организован садистом-царем, пожелавшим крови рабочих.

Священник-провокатор Гапон составил листовку, в которой слал силам правопорядка свое «пастырское проклятие» и освобождал солдат от присяги, данной «изменнику царю, приказавшему пролить неповинную кровь народную» что было бесстыдной клеветой , «отлучил» Николая II от Церкви. Через несколько дней, обращаясь к рабочим, Николай II так оценил «Кровавое воскресенье»: «Прискорбные события, с печальными, но неизбежными последствиями смуты, произошли оттого, что вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей страны… они поднимали вас на бунт против меня и моего правительства, насильно отрывая вас от честного труда в такое время, когда все истинно русские люди должны дружно и не покладая рук работать на одоление нашего упорного внешнего врага». Тем временем революционеры использовали события 9 января для организации массовых беспорядков по всей стране. Начались забастовки, крестьянские волнения, антиправительственные выступления интеллигенции и учащихся. Экономические требования сопровождались или сменялись политическими.

Эти требования не были беспочвенны: у России было немало внутренних проблем; в частности, в деревне еще с крепостнических времен сохранялись те социальные язвы, на исцеление которых была потом направлена Столыпинская реформа. Но в 1905 г. Ведущей силой революции объявлялся рабочий класс. Он «должен был» готовить вооруженное восстание, поддерживать выступления крестьянства и «изолировать буржуазию». Партия намеревалась создать Временное революционное правительство как орган победившего пролетариата и крестьянства.

Революционеры старались прежде всего разложить вооруженные силы. В беспорядки оказались втянуты матросы Черноморского флота, среди которых было много бывших рабочих. Узнав об этом, Ленин послал большевика М. Васильева-Южина возглавить восстание, но пока тот ехал из Женевы в Одессу, «Потемкин» уже ушел оттуда. Странствуя по различным портам Черного моря, броненосец нигде не встретил поддержки, мятежная команда устроила артобстрел одесской набережной с гуляющими по ней гражданами; 26 июня он пришел в Констанцу и сдался румынским властям.

В ноябре 1905 г. Шмидт возглавил восстание на крейсере «Очаков», но оно сразу было подавлено.

RU" Заметили ошибку? Сообщите, пожалуйста, редакции. Выделите текст и нажмите клавиши «Ctrl» и «Пробел».

Начало революции

Список вопросов теста
Как бомбардировщики отряда "Циклон" защитили полстраны от радиоактивного облака
Все новости в рубрике «В мире»
История России. 9 класс. Параграф 30. Арсентьев, Данилов, Левандовский.
1905 (год) просклонять порядковое числительное.
Оглавление:

Павел Дмитриев. Ещё не поздно (1). Поколение победителей.

Первый салют по случаю Дня Победы был произведен в Москве 9 мая 1945 года 30 залпами из тысячи орудий. Новости дня от , интервью, репортажи, фото и видео, новости Москвы и регионов России, новости экономики, погода. посвященный героической обороне Ленинграда в годы Великой. Судебник 1550 года, "Домострой" и иные уставные царские грамоты и указы как законодательное проявление особенностей святорусского правосознания →. посвященный героической обороне Ленинграда в годы Великой.

Выпуск новостей 24 апреля 2024 года

У причастий и деепричастий определите вид, от каких глаголов они образуются, и найдите ошибку, если она есть. ЛЯГТЕ на пол — повелительная форма глагола совершенного вида лечь, у которого происходит чередование корня. По нормам русского языка в единственном числе глагол должен иметь форму ты ляг, во множественном числе — вы лягте. Несовершенный вид: ложиться — ложись — ложитесь. Ошибки нет.

Должно иметь безударное окончание -Ы.

Мне до сих пор слышится голос архидьякона, глубокий и дрожащий от волнения, когда он читал в конце службы манифест. Сначала война шла хорошо.

Каждый день толпа москвичей приходила на площадь перед нашим дворцом с демонстрацией верноподданнических и патриотических чувств. В передних рядах люди несли флаги и портреты императора и императрицы. С непокрытыми головами народ пел национальный гимн, затем выкрикивали громкие приветствия и тихо уходили.

Людям понравилось такое развлечение. Их воодушевление становилось все более и более шумным, и, заметив, что власти не стремятся утихомирить их проявления патриотизма, они в конце концов отказались покинуть площадь и разойтись. Их последнее сборище превратилось в нечто вроде вакханалии с массовым пьянством, которое закончилось тем, что они начали швырять бутылки и камни в наши окна.

Пришлось вызвать полицию и выставить постовых вдоль тротуара, чтобы защитить вход в наш дворец. Тревожные крики и ворчание толпы проникало к нам в комнаты почти всю ту ночь. С самого начала что-то словно подсказывало мне, что эти демонстрации могут плохо закончиться, и, несмотря на свои тринадцать лет, я высказала свое мнение другу моего дяди.

Я добавила, что толпа использует свои патриотические чувства только как оправдание шумных перебранок и что, на мой взгляд, власти допускают ошибку, что не вмешиваются. Даже тогда я понимала, что толпой управляет свой собственный неясный инстинкт и она всегда опасна. Но мой слушатель никак не оценил мои размышления.

Он был шокирован ими и немедленно донес о них дяде, который строго со мной поговорил. В сущности, он сказал мне и это было абсолютно серьезно , что глас народа — это глас Божий. Толпа, провозглашающая монархические лозунги, казалась ему и его окружению неким религиозным шествием.

Я была виновна, по его словам, в недоверии к настроению толпы и в отсутствии уважения к традициям. Этот случай заставил меня о многом подумать. В моей юной голове начали появляться мысли, которых у меня раньше никогда не было, и я смотрела вокруг с большим вниманием.

Тревога проникла в мое сознание и оставила в нем свой отпечаток. Война побудила окружающих меня людей к новой деятельности. Тетя организовывала в Москве госпитали.

Она посылала на фронт полевые госпитали и подразделения медицинских сестер, создавала комитеты для вдов и сирот и открыла в Кремлевском дворце мастерскую, где городские дамы шили постельное белье и делали перевязочный материал для госпиталей. Эта мастерская быстро расширялась. Вскоре отдельные ее цеха заняли все залы дворца.

Работа в этой мастерской была для меня одним из способов скрыться в воскресенье. После того как начали поступать раненые, тетя часто посещала их. Иногда она брала с собой меня.

Мы проводили в госпиталях по полдня, разговаривая с больными. К войне публика сначала отнеслась легко, отказываясь верить, что азиаты могут собрать дееспособную армию. Но когда прошло несколько месяцев, а наши войска не добились победы, война быстро стала непопулярной и недовольство стало всеобщим.

Обязанности моего дяди увеличивались еще и еще, и мы видели, что он очень обеспокоен. Но нас, как всегда, оберегали от влияний внешнего мира, и политические разногласия не проникали в нашу классную комнату, в нашем присутствии не допускалось ведение никаких серьезных дискуссий.

Что пытались скрыть представители власти в Забайкалье? Однако, читинцы не понимают, почему чиновники спокойно и уверенно принимают такие невероятные и абсурдные решения. Все подробности смотрите прямо сейчас в выпуске новостей. Дело в спорном трансформаторе — подробнее смотрите в этом выпуске.

С теплым чувством я вспоминаю также Лену Дмитриеву и Нину Орлову. В течение всего процесса они работали с Р.

Руденко и И. Наши коллеги — обвинители и судьи других стран, — прощаясь с ними, от души благодарили этих тружениц за то, что было сделано каждой из них для установления хороших деловых отношений между руководителями делегаций. Были среди переводчиков и такие, которые пришли в зал суда прямо из концлагерей. Они тоже относились к своей работе не только добросовестно, а просто самозабвенно. Для курьеза скажу, что один из них, обычно заикавшийся, сразу исцелялся от этого своего недуга, как только входил в переводческую кабину. Правильный перевод в обстановке Нюрнбергского процесса выходил далеко за рамки чисто технической задачи. Это подчас приобретало характер большой политики. Вспоминается антисоветский выпад доктора Штамера, адвоката Геринга.

Допрашивая одного из свидетелей, он весьма часто употреблял слово «безетцунг», говоря об освобождении Польши советскими войсками в 1944 году. Слово это имеет два значения: «оккупация» и «занятие». По всему духу вопросов адвоката советский переводчик Евгений Гофман понимал, какой смысл вкладывает тот в слово «безетцунг», и потому перевел его как «оккупация». Руденко тут же заявляет протест. Западные судьи, которым их переводчики перевели это слово в его нейтральном звучании, не понимают, чего добивается главный советский обвинитель. Объявляется перерыв. Суд удаляется на совещание. Наш переводчик разъясняет суть дела.

Суд возвращается в зал и объявляет о своем решении: в протоколе заседания слово «оккупация» должно быть заменено словом «освобождение». Доктор Штамер недовольно кривится, но возражать не смеет… Не обходилось, впрочем, и без казусов. Мне вспоминается сейчас один забавный казус. Показания давал Геринг. Переводила их очень молоденькая переводчица. Она была старательной, язык знала хорошо и на первых порах все шло гладко. Но вот, как на грех, Геринг употребил выражение «политика троянского коня». Как только девушка услышала об этом неведомом ей коне, лицо ее стало скучным.

Потом в глазах показался ужас. Она, увы, плохо знала древнюю историю. И вдруг все сидящие в зале суда услышали беспомощное бормотание: — Какая-то лошадь? Какая-то лошадь?.. Смятение переводчицы продолжалось один миг, но этого было более чем достаточно, чтобы нарушить всю систему синхронного перевода. Геринг не подозревал, что переводчик споткнулся о троянского коня, и продолжал свои показания. Нить мысли была утеряна. Раздалась команда начальника смены переводчиков: «Stop proceeding!

А вот еще аналогичный пример. Одна из переводчиц, не особенно искушенная в военно-морской терминологии, переводила показания свидетеля. И вдруг у нее получилось так, что далеко в открытом океане английский корабль обнаружил… мальчика. Когда его выловили и как следует отмыли, то на самом мальчике явственно проступила надпись, свидетельствующая, что он принадлежал потопленному немцами английскому кораблю… Тут голос переводчицы стал звучать несколько неуверенно, но уяснить свою ошибку ей удалось лишь выйдя из кабины. Она перепутала близкие по звучанию английские слова «буй» и «бой» мальчик. Всякое случалось в переводческой практике! В составе делегации США, Англии и Франции находилось на службе значительное количество русских эмигрантов. Были среди них и такие, которые упорно сохраняли к Советскому Союзу враждебное отношение.

Но большинство все-таки явно симпатизировали нам. Многие из этих людей покинули родные места еще в детские годы. Находясь за границей, в массе своей они бедствовали. Помнилась война с Германией 1914—1918 годов, полная неудач для царской России. И вдруг четверть века спустя, когда германские милитаристы вновь оказались на русской земле, все обернулось по-иному — война закончилась блистательной победой русского оружия. Уже от одного этого у вчерашних белоэмигрантов не могло не заговорить чувство национальной гордости, и они, порой безотчетно, потянулись тогда к нам, советским людям. Как-то раз, во время очередного заседания, один из секретарей советской делегации, майор Львов, сообщил мне, что в коридоре вот уже больше часа меня дожидается какой-то сотрудник английской делегации. Я спустился вниз и увидел пожилого человека, весьма небогато одетого.

Лет ему было под шестьдесят. После этого незнакомец представился. За точность не ручаюсь, но, кажется, фамилия его была Строганов. Он эмигрировал из России после революции. Я сразу не понял, что это такое. Строганов разъяснил — Российское общество пароходства и торговли. Потом рассказал мне, что родился, жил и служил до революции в Одессе. Оказавшийся рядом со мной Аркадий Львов не удержался от восклицания: — Так вы же с майором земляки!

Это была не самая удачная реплика. Строганов забросал меня вопросами. Чувствовалось, что он сохранил глубокое уважение к своей Родине, а к Одессе — нежную сентиментальную любовь. В глазах его появились слезы. Старого одессита интересовало все: велики ли в городе разрушения, цел ли Николаевский бульвар, гостиница Лондонская, как Дюк? Ну и, конечно, осведомился о состоянии Оперного театра, в отношении которого одесские аборигены десятки лет спорили, первый ли он по красоте и изяществу в мире или только в Европе. Некоторые снисходительно соглашались с тем, что в Вене построили такой же театр, но, разумеется, скопировав с одесского. Это спор, начавшийся где-то в XIX веке, прошел через две революции и несколько войн, но острота его не уменьшилась.

Не скрою, мне приятно было поболтать со стариком. Они ведь очень занятные, эти одесские старики. Недаром о них с такой симпатией писали Куприн, Бабель, Ильф и Петров. Но времени у меня было в обрез, и я постарался переключить нашу беседу на деловой тон: — Так чем же я все-таки обязан вашему вниманию, господин Строганов? Майор Львов чуть было не прыснул от такой торжественной формы обращения, но сдержал себя и тактично заметил: — Господин Строганов, а ведь можно и без «превосходительства». Старик улыбнулся, взглянул поочередно на наc обоих и не без лукавства отпарировал: — А ведь я знаю, господа, что в России все это отменено. И сам считал, что это было сделано правильно. Но покорнейше прошу меня извинить: теперь самое время восстановить эти слова.

После всего, что случилось, молодые люди, после таких побед русской армии я не могу обращаться к русскому генералу без приставки «ваше превосходительство». Я обещал Строганову поговорить с Никитченко, хотя так и не мог понять, о чем он хочет говорить с весьма несловоохотливым Ионой Тимофеевичем. Старик был очень доволен и заверил, что впредь мы можем полагаться на него, он всегда готов помочь нам. Можете к ней относиться с доверием. Люди настроены к вам очень дружески. Скоро мы действительно убедились в этом. Многие из эмигрантов старались по мере сил быть полезными нам. Помню, однажды мне пришлось вступить в спор с начальником отдела переводов генерального секретариата полковником Достером.

Нами с некоторым опозданием был сдан в перевод с русского на английский язык текст предстоящей речи помощника главного советского обвинителя Л. Одновременно подоспела к переводу речь другого советского обвинителя — Л. Полковник Достер отказался обеспечить своевременный перевод. Мы и сами понимали, что ставим переводчиков в тяжелое положение, но продолжали добиваться своего. Чтобы убедить нас в невозможности своевременно перевести обе речи, полковник Достер повел меня и Шейнина в русскую секцию бюро переводов, целиком состоявшую из эмигрантов. Каково же было удивление Достера, когда возглавлявшая эту секцию княгиня Татьяна Владимировна Трубецкая заявила ему: — Милый полковник, вы, конечно, правы. Но на этот раз позвольте нам, русским, самим договориться с русскими. Нас же она заверила, что работа будет выполнена в срок.

И слово свое сдержала. В памяти остались и некоторые другие встречи с эмигрантами. Хочется сказать, в частности, о Льве Толстом — внучатом племяннике великого писателя. Как сейчас, вижу перед собой его худощавое смуглое лицо человека лет тридцати — тридцати трех. Работал он переводчиком во французской делегации и, возвратившись однажды из поездки в Париж, привез советским писателям, работавшим на процессе, сердечное приветствие от И. Бунин прислал также свежий номер русского эмигрантского журнала, в котором был напечатан его рассказ «Чистый понедельник». Об этом рассказе много говорили и спорили. Но в одном соглашались все: от начала до конца его пронизывало чувство беспредельной тоски по Родине и нежнейшей любви к ней.

Не могу я забыть и того, как пришла к нам группа русских переводчиков из западных делегаций с просьбой показать им документальные фильмы о преступлениях нацистов на советской территории. Такой киносеанс был организован, и трудно описать, что на нем происходило. Плакали поголовно все — мужчины и женщины, молодые и старые. Волнение зрителей было непередаваемым. И тогда мне невольно вспомнились слова Дантона, брошенные в ответ на предложение эмигрировать из Франции, ибо гнев Робеспьера скоро настигнет и его: — Нельзя унести Родину на каблуках своих сапог. Да, действительно нельзя! Не случайно в нюрнбергский Дворец юстиции стекалось тогда такое количество писателей и публицистов. Ефимов, Н.

Жуков и др. Это дало когда-то повод Илье Эренбургу остроумно заметить устами Хулио Хуренито, что палка, в чьих бы руках она ни оказалась, не перестанет быть палкой; ни мандолиной, ни японским веером она стать не может. Нюрнбергская тюрьма не являлась исключением. Это многоэтажное здание нафаршировано камерами размером 10 на 13 футов. В каждой камере на высоте среднего человеческого роста — окно в тюремный двор. В дверях — другое окошко, постоянно открытое через него передавалась подсудимому пища и осуществлялось наблюдение. В углу — туалет. Весь мебельный «гарнитур» составляют койка, жесткое кресло и вправленный в пол стол.

На столе разрешалось иметь карандаши, бумагу, семейные фотографии, табак и туалетные принадлежности. Все другое изымалось. Когда подсудимый ложился на койку, его голова и руки должны были всегда оставаться на виду. Всякий, кто пытался нарушить это правило, вскоре чувствовал руку часового: его будили. Ежедневно заключенных брил безопасной бритвой проверенный парикмахер из военнопленных. Бритье тоже проходило под наблюдением охраны. Электропроводка и освещение были сделаны так, что свет в камеры подавался снаружи. Это исключало возможность самоубийства током.

Очки выдавались только на определенное время и на ночь обязательно отбирались. Один-два раза в неделю заключенные могли ожидать обыска. В таких случаях они становились в угол, а военная полиция перетряхивала буквально всю камеру. Еженедельно полагалась баня, но перед ней непременно нужно было пройти через специальное помещение для осмотра. Я часто видел начальника тюрьмы полковника Эндрюса. Высокий, широкоплечий, представительный, в очках, придававших его строгому лицу еще большую официальность, он проявлял много забот о подсудимых, дабы каждый из них чувствовал себя настолько хорошо, чтобы не пропускать заседаний суда. Эндрюс производил впечатление настоящего служаки, понимавшего, что под его надзором находятся не обычные уголовники, а заключенные особого рода. Как-то он мне сказал, показывая на скамью подсудимых: «Уф».

Я сразу не понял его, и он разъяснил: — Very important persons [Весьма важные персоны]. Эти «Vip» не однажды жаловались на него. Самое курьезное заключалось в том, что, даже сидя на скамье подсудимых, многие из них по-прежнему претенциозно рассматривали себя государственными деятелями. Их возмущали любые ограничения. Шахт, например, гневно жаловался на то, что ему не разрешают встречаться в тюрьме с такими джентльменами, как Папен и Нейрат остальных он считал преступными каторжниками, которым давно место на галерах, и потому его даже устраивало, что видится с ними не очень часто. Но больше всех и наиболее шумно выражал свои протесты Герман Геринг. В отношении его полковник Эндрюс проявлял особую заботу и предосторожность. А вот это-то «свободолюбивой» натуре Германа Геринга как раз и не нравилось.

На одном из заседаний генерального секретариата начальник тюрьмы давал объяснение по поводу очередной жалобы на него заключенных. Эндрюс пожаловался на Геринга: — Понимаете, этот толстый Герман все-таки неблагодарная свинья. Я же его избавил от пагубной привычки целыми пригоршнями поедать наркотические таблетки. Ведь когда он прибыл ко мне, никак не хотел расставаться с чемоданом, наполненным наркотиками. Я отобрал. Он ругался, но вынужден был примириться. Я сделал из него человека и спас от верной и позорной для мужчины смерти… В первые дни своего пребывания в тюрьме Геринг пытался убедить Эндрюса в том, что хотя среди подсудимых он действительно «первый человек», но это еще вовсе не значит, будто он самый опасный. Когда эта линия защиты ничего не дала, «толстый Герман» избрал другую, с его точки зрения, более весомую: как-никак процесс в Нюрнберге — исторический, и вряд ли, мол, чиновники вроде полковника Эндрюса захотят, чтобы их имя ассоциировалось потом с оскорблениями в отношении больших государственных деятелей, оказавшихся, увы, в беспомощном и безответном положении.

Эндрюс рассказывал, что однажды Геринг, обращаясь к нему, воскликнул с явно напускным пафосом: — Не забывайте, что вы имеете здесь дело с историческими фигурами. Правильно или неправильно мы поступали, но мы исторические личности, а вы никто! Полковник Эндрюс держался иного мнения, а потому довольно легко сносил такие истерические вспышки своих клиентов. Эндрюса не столько обижало, сколько смешило то, что бывший рейхсмаршал пугает его судьбой тюремщиков Наполеона. Никто в Германии, даже среди ближайшего окружения Германа Геринга, не подозревал, что он питает интерес к истории и литературе. Мы еще увидим, как загружен был день этого «второго человека в империи». Но, видно, Геринг давно готовил себя к положению «первого человека», в связи с чем его очень волновала карьера Бонапарта. На изучение жизни и печального конца императора он находил время.

Наполеона из него явно не вышло. Для Геринга не нашлось даже какого-нибудь экзотического острова, подобного тому, где доживал остаток дней своих «великий корсиканец». Это тоже оказалось лишь глупой мечтой. Геринга посадили в обычную уголовную тюрьму, в обычную одиночную камеру с парашей, под надзор не очень посвященной в историю американской стражи. Ему не оставалось ничего иного, как попытаться своими силами восполнить этот пробел в образовании американцев. Он позволял себе дурное обращение с пленником. Я хотел бы, чтобы вы знали, что ему пришлось потом написать в свое оправдание два тома воспоминаний. Но Эндрюс очень хладнокровно выслушивал такие тирады… Припоминается и еще одно заседание генерального секретариата, на котором в числе прочих вопросов рассматривалась очередная жалоба некоторых заключенных Нюрнбергской тюрьмы.

На этот раз жаловались немецкие фельдмаршалы и генералы. Человек пятнадцать — двадцать. Главное, что их возмущало, это уборка камер. Каждое утро один из немецких военнопленных солдат передавал господам фельдмаршалам обыкновенную метлу, которой они самолично должны были подмести пол своей камеры. Жалуясь на столь оскорбительное к ним отношение, германские фельдмаршалы и генералы обильно цитировали Женевскую конвенцию 1929 года о режиме для военнопленных. Они упорно не хотели считаться с тем, что являются уже не военнопленными, а военными преступниками, что режим их содержания определяется не Женевской конвенцией, а уголовным кодексом. Полковник Эндрюс отозвался по поводу этой жалобы с присущей ему лаконичностью. Во время прогулок им разрешалось разговаривать.

Но не все пользовались этим правом. Некоторые предпочитали держаться особняком. Многие открыто сторонились Штрейхера. Отношение к нему других обвиняемых с предельной ясностью выразил Функ: — Я достаточно наказан уже тем, что вынужден сидеть рядом со Штрейхером на скамье подсудимых. Довольно странные вещи происходили иногда в тюрьме. Английское радио посвятило этому специальную передачу, в деталях сообщив своим слушателям, как все протекало. Оказывается, еще накануне рождества из двух или трех тюремных камер было оборудовано нечто напоминающее церковь. Каждый подсудимый приходил туда со своим охранником.

Разговаривать не разрешалось. Если охрана замечала, что кто-то не столько произносит слова молитвы, сколько болтает с другими подсудимыми, к «нарушителю» применялись соответствующие меры. Какое отвратительное зрелище, какое фарисейство! Матерые преступники смиренно «беседуют с богом». Даже Фриче, опубликовавший впоследствии свои мемуары, пишет, что «слышать это было страшно». Подсудимым без ограничения давали из тюремной библиотеки книги. Риббентроп читал мало, и преимущественно Жюля Верна. Он верил, что ему еще удастся выйти из этой тюрьмы: ведь в романах Жюля Верна бывали и более фантастические ситуации.

Садист и развратник, один из «теоретиков» и практиков антисемитизма, Штрейхер увлекался немецкой поэзией. Бальдур фон Ширах, бывший руководитель гитлеровской молодежи, переводил на немецкий язык стихи Теннисона. Говорили, что у него неплохо получалось, и в тюрьме он, видимо, искренне пожалел, что не посвятил себя этому целиком. Франц фон Папен, бывший вице-канцлер, углубился в религиозную литературу; старый диверсант и политический авантюрист на склоне лет из своей тесной тюремной камеры простирал руки к богу. Бывший министр внутренних дел Фрик не читал ничего, он любил поесть. Вскоре ему уже не годились его пиджаки — так располнел. Позже Эндрюс рассказывал мне, что уже через пять минут после объявления Фрику смертного приговора он ел с большим аппетитом. Как же это случилось?

Когда явно обнаружился близкий крах гитлеровского режима, Роберт Лей решил, что ему пока еще нет оснований отчаиваться. С тонувшего корабля бежали многие, сбежит и он. Все пытаются спастись, и ему это не заказано. И Роберт Лей бежит в Баварские Альпы. Там, в горах, изменив фамилию, он терпеливо пережидал, пока союзникам не надоест его искать. Но Лею не повезло. Командование 110-й американской парашютной дивизии получило о нем сигнал от местного населения. И 16 мая 1945 года солдаты этой дивизии двинулись в путь на поимку Лея.

Вот они уже в домике, затерянном в горах. В полутемной комнате на краю деревянной кровати сидит мужчина, заросший бородой. Он заметно испуган, весь дрожит. Задержанный был доставлен в штаб дивизии в Берхтесгаден. Опять допрос, и опять упорное отрицание: он не Роберт Лей. Вот документы, устанавливающие, что он Эрнст Достельмайер. Не помогли даже доводы офицера из разведывательных органов США, много лет следившего за Леем и хорошо знавшего своего подопечного. Ответ был прежним: — Вы заблуждаетесь.

Через минуту в комнату был введен старик немец, восьмидесятилетний Франц Шварц, бывший казначей национал-социалистской партии. Увидев задержанного, Шварц громко воскликнул: — О! Доктор Лей?! Что вы тут делаете? После того как его опознал и сын Шварца, Лей счел дальнейший фарс с переодеванием бесцельным. Так бывший руководитель германского трудового фронта был арестован, а затем водворен в Нюрнбергскую тюрьму и включен в список подсудимых. Надо сказать, что в этом списке Роберт Лей занял свое место вполне заслуженно. Это он по указанию фюрера ликвидировал в Германии свободные профсоюзы, конфисковал их средства и собственность, организовал жестокое преследование профсоюзных лидеров.

Под его руководством пресловутый германский трудовой фронт стал жестоким орудием эксплуатации немецких рабочих. Затем Роберт Лей — генерал войск СА, был поставлен во главе центральной инспекции по наблюдению за иностранными рабочими и на этом посту проявил себя самым безжалостным, самым бесчеловечным истязателем миллионов иностранных рабочих, насильственно угнанных в Германию. Люди, близко знавшие Роберта Лея, уверяли, что только в тюрьме они увидели его трезвым. В своем пристрастии к алкоголю он был, конечно, далеко не одинок в придворной камарилье Гитлера. Никогда не упускавший случая подчеркнуть свое отвращение к соседям по скамье подсудимых, Шахт в одном из показаний заявил: — Я должен сказать, что лишь одно сближало большинство партийных фюреров с древними германцами: они всегда пили кружку за кружкой. Но Роберт Лей отдавался кружке с особым усердием и железной последовательностью. А поскольку в Нюрнбергской тюрьме кружки наполнялись отнюдь не спиртным, он сразу заскучал. И кто знает, может быть, именно это обстоятельство настроило его на философский лад.

Он охотно откликнулся на просьбу тюремного врача доктора Келли высказать в письменной форме свои мысли о власти и перспективах Германии. Не стоило бы, пожалуй, тратить время на то, чтобы воспроизводить здесь фрагменты из его политических пророчеств, если бы этот матерый нацист не нарисовал в них более или менее верную картину того, как сложились германо-американские отношения в последующие годы. Да, рассуждал Лей, Советский Союз сумел разгромить Германию, но нельзя забывать, что это победа марксизма, а она опасна для Запада… И тут же начинается тривиальное запугивание «большевизмом», «азиатским наступлением» на Европу: «Запад всегда смотрел на Германию, как на дамбу против большевистского потока. Ныне эта дамба разрушена и немецкий народ не способен восстановить ее сам». А кто же, по мысли Лея, может свершить такое? Ну конечно же «Америка должна восстановить эту дамбу, если сама хочет жить», а немецкий народ обязан предоставить американцам соответствующую помощь. Ратуя за германо-американский союз в будущем, он, конечно, понимает, что национал-социализм связан был в своей деятельности некоторыми крайностями, которых порядочное общество «не приемлет». И потому Лею хочется убедить американцев, что лично им эти крайности никогда не одобрялись.

По мнению Лея, национал-социализм, для того чтобы он существовал дальше и стал американским союзником, нуждается только в некоторой демократической приправе. А о каком же общем деле идет речь? Общем для Германии и США!

События истории России и мира за 1909 год

верно ли склонение составного числительного? Новости сегодня на данный час: самые актуальные новости России и мира. Тысяча девятьсот пятый год. 1985 (одна тысяча девятьсот восемьдесят пятый) год — невисокосный год, начинающийся во вторник по григорианскому календарю. Новости дня от , интервью, репортажи, фото и видео, новости Москвы и регионов России, новости экономики, погода. Шестнадцатого июля тысяча девятьсот шестьдесят пятого года он разыграл свой единственный крупный козырь, а именно – воспользовался ярчайшей харизмой.

Тринадцать раз по пять. Из истории советских пятилеток

Ихние письма. В обеих руках. До тысяча девятьсот пятого года. Все новости в рубрике «В мире». до тысяча девятьсот пятого года • уважаемые директора две тысячи пятому году • жгёт костер • пачка макарон •конфликт более глубочайший лягте на пол.

А.И. Полторак. Нюрнбергский эпилог

Правильно ли расставлены знаки препинания в следующем предложении? Вы, конечно, достигли успехов, но, как вы, наверное, понимаете, это далеко не предел. Знаки расставлены правильно.

На основании рескрипта комиссия министра внутренних дел А. Булыгина начала разработку положения о Государственной Думе [4].

Под таким давлением Государь 17 октября 1905 подписал новый манифест. Подданным Империи были даны гражданские свободы, за будущей Думой закреплялись законодательные права, расширился круг избирателей.

Впоследствии была издана серия законодательных актов, дополнявших и расширявших положения Манифест 17 октября: об амнистии политическим заключенным, об автономии Финляндии и др. Манифест 17 октября вызвал среди революционеров раскол: более радикальные почувствовали, что у них из-под ног выбивается почва; менее радикальные солидаризовались с либералами, которые связывали с реформами надежды на улучшение жизни общества. В городах прошли массовые демонстрации с национальными флагами и портретами Императора. Это говорило о том, что революция идет на спад.

Большевики не могли этого допустить и стали готовить вооруженное восстание с целью свержения монархии. Предполагалось, что восстание начнут рабочие Петербурга. Но 3 декабря 1905 г. Тогда по предложению Московского комитета большевиков Московский Совет решил 7 декабря начать всеобщую стачку, которая должна была перерасти в вооруженное восстание.

Стачка началась в 12 часов 7 декабря. По всей Москве прошли массовые митинги, формировались вооруженные отряды. Политические экстремисты и сагитированные ими рабочие громили полицейские участки и вооружались захваченным оружием. В боевых дружинах насчитывалось 8 тысяч участников, из них 2 тысячи были вооружены.

Улицы Москвы перегородили баррикады. Несколько дней в городе шли бои. К 19 декабря силами войск и полиции восстание было подавлено. Но в том же месяце радикалам удалось развязать восстания в поселках Донецкого бассейна, в Харькове, Ростове-на-Дону, в городах западного края, Закавказья, в Нижнем Новгороде, Перми, Уфе, Новороссийске, Красноярске, Чите и других городах.

Не обошлась первая русская революция и без участия внешнего противника. Если в 1917 г. Ее правительство оказывало поддержку революционерам через военного атташе Мотодзиро Акаси занимавшего эту должность с 1902 по 1904 гг. Япония выделила для нужд революционного движения в России около 1 млн.

Революционеры, в свою очередь, поздравляли японцев с победами над Россией. Революция 1905 года стала следствием 25-летней попытки «подморозить Россию», начатой К.

Россия для них и в мое время опасный конкурент, враг, возможно, только ядерное оружие останавливает агрессию. Только практически это едва ли что-то изменит. На самом деле структура власти поменялась незначительно.

Только вместо секретарей ЦК — финансовые олигархи и кланы, все та же вертикаль чиновников, реальной оппозиции практически нет. Да и КПРФ поддерживает не народ, а скорее бизнес. В общем, без революции ничего не изменится, а это событие малореальное, пока хватает нефтедолларов на хлеб и зрелища. Ну, там машина будет небольшая или не новая, телевизоры-телефоны-мебель из ИКЕИ, шмотки с рынка. В отпуск — не пять звезд, а три, да не Испания — Тайланд, а Египет, в лучшем случае.

Квартира в ипотеке, а это долги лет на двадцать. Если специальность непопулярная да работать лень, то хватит только на пиво с семками под футбол по телевизору. Думаю, что в деревнях все еще хуже — только бросать все, да в город на заработки. Или жить примерно как тут сейчас[15]… — С чем, с чем пиво? В Штатах хватает еще на отдельный дом, и главное, на приличную медстраховку.

Это баксов пятьсот — восемьсот в месяц, как минимум. А баксы, это доллары, так? Медстраховка, это на случай болезни, чтобы по миру не пойти от платы за лечение. Медицина не поймешь какая — вроде бесплатная, но без хороших денег, если не повезет, хоть помирай. Никто не поможет.

Это в год. Петр Степанович опять задумался. Даже начал крутить пальцами, как будто считал что-то или сравнивал. Потом покачал головой, видимо, пришел к какому-то выводу и… пожаловался: — Что-то никак не складывается картина! С одной стороны, все хорошо у вас вроде, с другой — хуже не бывает.

С головой и руками еще никто без работы и нормальных денег не остался. Не как в Штатах, но получше Турции там, или даже Мексики. Если с Габоном или Ботсваной сравнить, так совсем хорошо[16]. Но думаю, «догонять США» наши вожди уже не будут. Скорее постараются не отстать от Польши.

В таком духе мы беседовали еще часа три. Пару раз приходили Анатолий и Катя, робко скреблись в двери, но полковник грубо отправлял их гулять дальше. Мне уже было все равно, просто выдавал ответы на вопросы. Собеседник постепенно перестал скрывать расстройство и разочарование, много курил, частенько ругался. После рассказа о пяти звездах Героя Советского Союза и неподъемном кителе дорогого Леонида Ильича Музыкин начал искать кобуру пистолета со словами: «Даже Жукову четырех хватило».

И только грустно улыбался при описании сериала о дочке генсека, Галине Брежневой, который сняли года два назад, если считать по моему времени. Конечно, масштаб разный, но основные принципы похожи. Управление должно быть эффективным, но партия не смогла этого обеспечить. Идеи лидеров неудачны, население лениво и тупо, международное положение сложное, вокруг враги — то есть народ кормили одними оправданиями… Партийная элита СССР восьмидесятых деградировала до удивительно низкого уровня и оказалась полностью недееспособной. Осталось только толкнуть, и все посыпалось.

Новые лидеры хотели власти, денег, славы, и все получили… Ценой распада великой страны — вот, думаю, как было на самом деле… …Уже четвертый день мы безвылазно сидели в Н-Петровске. Анатолий изображал из себя отпускника, приехавшего к сестре в гости. Катя срочно взяла отгулы в школе. Но вместе никуда не ходили, кто-то всегда оставался со мной в избе. Впрочем, иллюзий я не питал, думаю, уже с воскресенья покинуть городок мне было бы очень-очень сложно.

Наверное, все дороги под каким-нибудь благовидным предлогом тщательно контролировались комитетчиками. Тем более что над перенесенным из будущего куском дороги работали эксперты КГБ. Екатерине пришлось написать объяснительную, почти похожую на правду: «Ехала, вдруг какой-то удар, испугалась и убежала». Заодно это хорошо мотивировало присутствие Катиного брата на месте происшествия и его краткосрочный отпуск. Анатолий со смехом проговорился, что добычей коллег стал пустой пакет «Метро», а также целая куча окурков и кусочков целлофана.

Ну и телега, запряженная в кучу костей ночью на останках коняги знатно попировали волки или собаки. Полагаю, Музыкин будет расследовать происшествие как минимум несколько месяцев и все без особых результатов, а то и вообще похоронит в засекреченных отчетах при помощи Семичастного. Так что нам оставалось спокойно смотреть фильмы, спокойно слушать музыку. Меня это увлекало не сильно, поэтому читал «Комсомолку» и гладил трехцветную кошку-мурку, которая, как оказалось, тоже проживала на данной территории. В рассказах о будущем мы старательно обходили современные темы и политику, но о технике, быте, а главное, моде две тысячи десятого меня вывернули наизнанку добросовестно.

На «ура» шли и рассказы о зарубежных странах, в которых мне удалось побывать, и свежие анекдоты. К описанию моего «компьютерного» настоящего Анатолий с Катей отнеслись весьма прохладно. Вернее, не так — с интересом все в порядке, не хватало внутреннего, на уровне инстинктов, понимания мира, в котором можно в любой момент позвонить, написать письмо на другой край планеты, сделать и отправить видеозапись или фотографию. Рисовалась красивая картинка, но, увы, мысленно «потрогать» ее они при всем желании не могли. Другое дело автомобиль.

От общения с RAVчиком Анатолий «млел». Он даже не поленился принести из колодца несколько лишних ведер воды и тщательно вымыл машину. Под моим руководством лейтенант научился заводить мотор и даже чуть-чуть ездить по крытому двору. Благо, после «Трумена» — ЗИЛа-157, на котором он учился водить, все манипуляции с рулем, акселератором и коробкой-автоматом моего RAVчика казались детской забавой. Одно плохо — Екатерина в присутствии брата стала совсем строгой и недоступной.

Повесила на проеме, ведущем в «кроватный» отсек, здоровенную штору и много времени проводила там одна. На шутки-подначки не отвечала, только смотрела сердито и надувала губки. Залезла в скорлупу, как на комсомольском собрании. Если это надолго, то я не играю… От скуки попытался составить план помощи предкам в области науки и техники, разрисовал несколько листочков. Получилась полнейшая лажа, в знаниях зияли огромные пробелы.

Первоначальный оптимизм серьезно уменьшился и постарался стать тихим и незаметным — бить-то за никчемность будут мою тушку. Хорошо, что Анатолий все бумажки отправил в печь… В общем, рисовать и писать можно, но… потом уничтожать без остатка. На мой взгляд, не слишком логично на фоне артефактов, но приказ Петра Степановича мы должны были выполнять буквально и без рассуждений. Музыкин, кстати, и записанные магнитофонные ленты с собой не повез, собственноручно отправил в огонь. Так что становилось все страшнее и страшнее.

Катя о ситуации задумывалась не слишком сильно, но Анатолий нервничал знатно — понимал, что дело может закончиться далеко не медалями. Но деваться некуда, незримый игрок сделал ставки нашими судьбами и сейчас ожидал, когда шарик прекратит прыгать по колесу рулетки. Глава 3 Работа секретаря ЦК — Вот дураки! Их там Кошевая гипнотизирует, что ли? Как будто специально отодвигали подальше, заваливали необходимыми, но все же второстепенными делами.

Только вернулся из Монголии, где Цэдэнбал[18] своими застольями и мелкими советско-китайскими интригами отравлял жизнь чуть ли не месяц. Теперь придется заново вникать во все, что успели накрутить соратнички из Президиума[19]. Разберись теперь, зачем Виталий Титов, завотделом парторганов союзных республик, выкопал из потока партийных реляций это чудо. Вспомнил спустя десять лет, что еще в бытность первым секретарем ЦК комсомола Александр углубленно занимался этим вопросом? В такое сложно поверить.

Или наоборот, кто-то позаботился направить дурно пахнущие документы товарищу Шелепину, председателю Комитета партийно-государственного контроля при ЦК? Но зачем?! Вообще кто руководит этим луганским балаганом? Подпись — «Шевченко В», хм… Ничего не говорит! Жалко, что сейчас к Коле Савинкину в административный отдел так просто не подкатишь, не спросишь, как бывало с Мироновым[20].

Писать формальный запрос? Так ничего не получишь, кроме официальной биографии. Да и зачем усложнять? Очень похоже, что этот Шевченко в конечном итоге из номенклатуры Шелеста, а значит, может сработать на Николая Подгорного. Сахарщик последнее время только видимость своего мнения в Президиуме показывал, на деле Лене Брежневу в рот смотрел.

Может оказаться, что это подстава с двойным дном. Александр Николаевич устало потер переносицу, пододвинул к себе записку и еще раз пробежал глазами длиннющий текст. Слов много, но на весь документ один реальный факт: в музее «Молодой гвардии» нашли три временных комсомольских билета с подписью Олега Кошевого. И из-за этой мелочи собрали бюро обкома? Вместо того чтобы планово рассмотреть вопрос заодно с мерами по обеспечению высокого урожая зерновых и работой парткома Луганского тепловозостроительного завода.

Нет, что-то в этом деле не чисто! Ведь еще в пятьдесят шестом Ванин[21] во всем аккуратно разобрался. Тогда решили эту историю потихоньку замять, тем более что с беспробудно пьющим Фадеевым[22] разговаривать об изменениях в романе было бесполезно. Истинного комиссара отряда, Виктора Третьякевича, аккуратно реабилитировали и наградили орденом Отечественной войны высшей степени. Кстати, единственным советским орденом, который по статусу можно было передать семье после смерти награжденного.

Книгу Елены Кошевой, в которой она «необъективно освещала многие факты и вносила путаницу в историю деятельности «Молодой гвардии», рекомендовали не переиздавать. Что им еще-то надо? Тут бы резко одернуть Луганский обком, чтоб не подрывали партийную дисциплину. Проводили бы в жизнь рекомендации ЦК ВЛКСМ и не занимались самодеятельностью, тем более что должны понимать, кто именно принимал те решения… Казалось бы, делу конец. Но если выплывет что-нибудь эдакое, ранее не замеченное, по шапке получит не заштатный секретарь обкома, а секретарь ЦК.

За самоуверенность и нетерпимость к мнению товарищей по партии. И так уж косо смотрят, шепчутся: «Слишком много на себя берет». Лене того и надо, непременно лишний раз уколет. Не поверишь, что недавно семьями друг к другу в гости ходили, праздники отмечали. Значит, придется все делать правильно.

Пишем записку помощнику Денису, чтобы подготовил директиву ЦК для… да хоть Института марксизма-ленинизма, пусть там займутся наконец делом, соберут комиссию профессоров-дармоедов, отправят их в Краснодон[23]. Пожуют годик украинские харчи, выдадут окончательное заключение. Утвердим в четверг на Президиуме, хорошо. А будут возражения у Подгорного с Шелестом, так пусть сами во всем разбираются. Голова отозвалась легкой болью, все же сорок шесть лет уже, а интриг вокруг все больше и больше.

При Никите было много проще и понятнее, да и веселее как-то. Может, зря его сняли?.. Шелепин встал из-за стола и, чуть прихрамывая на отсиженную ногу, обошел по кругу кабинет секретаря ЦК, похожий на небольшой спортзал. Потянулся, широко раскинул руки, резко, до хруста, повертел шеей. Боль не прошла, как бывало раньше, а лишь спряталась в глубину висков, затаилась до времени.

Нужны были более кардинальные меры, за которыми Александр Николаевич почти забежал в бытовой блок. Все же комфортно в ЦК все устроено: тут тебе душ, удобные кресла, кровать и даже похожий на капот огромного грузовика холодильник ЗИЛ. При Сталине секретари частенько засиживались за работой допоздна и ночевали в своих кабинетах. Сейчас время другое, кровати все больше использовали по второму основному назначению. Надо бы прекратить эту недостойную коммунистов практику, но на такие предложения даже Хрущев не осмеливался.

Специальная аптечка тоже предусмотрена, обитатели подобных кабинетов редко могли похвастаться молодостью и здоровьем. То ли еще будет! Он весело улыбнулся своему отражению и по давней привычке запил таблетку анальгина водой из-под крана. Доставать «Боржоми» из холодильника, открывать, наливать в бокал… Вот где призрак подбирающейся старости! Все надо делать наоборот, как в молодости.

Ведь не было раньше под рукой таблеток! Александр Николаевич скинул пиджак и резко засунул голову под кран с водой. Потом немного поплескал в лицо водой из-под крана и насухо растер белоснежным махровым полотенцем. Головная боль действительно исчезла без следа. Но рабочее настроение не вернулось, скорее наоборот, потянуло на воспоминания.

Секретарь ЦК подошел к высокому окну, раздернул тюлевые шторки и заглянул в глубокую синеву неба. Так можно забыть все партийные заморочки и вспомнить детство, Воронеж. Усманка тихо шелестит водой, палит солнце, вокруг пробивающаяся пятнами молодая трава и такое же безграничное, спокойное и безмятежное небо. Засмотришься в него и забудешь, как в сотне метров на подходе к Боровой медленно стучит по рельсам железнодорожный состав. Только вдали из дребезжащего конуса репродуктора несется над рекой раздольная мелодия… Бездумные и жаркие первые дни каникул.

Рядом загорают братья, шлепают картами друзья. Девушки, непрерывно болтая о чем-то своем, режут на закуску купленные в складчину полбатона вареной колбасы, хлеб и вареную картошку. Несколько бидонов с пивом аккуратно притоплены в воде. По крайней мере, неделю можно ни о чем не думать, а дальше надо ехать в Москву, поступать в институт, в ИФЛИ[24], если повезет. Пора начинать самостоятельную жизнь, и так отец, начальник на железной дороге, тянет жену и троих детей, позволяет учиться.

Спасибо советской власти: без разносолов, но голода не знали. Последняя весна беззаботного детства. Дальше только все убыстряющийся водоворот: учеба, комсомольская работа, девушки, финская война, женитьба… Александр Николаевич посмотрел на часы. После того как Вадик[25] привез из загранкомандировки швейцарские «Omega De Ville», это доставляло особое удовольствие. Очень удачное приобретение, корпус — золото семьсот пятидесятой пробы, восемнадцать карат, при этом цвет не пошло-желтый, как делают в СССР, а светлый, уже с пары шагов неотличимый от обычного стального.

Ониксовая инкрустация раскрывала свою прелесть только владельцу. Не уступал часам и ремешок — качественная крокодиловая кожа, не пошлый тяжелый браслет. Модно, дорого, но для окружающих незаметно — эта вещица идеально вписывалась в тщательно лелеемый образ коммуниста-аскета. Четверть двенадцатого, ого, пора на обед. Подхватил накинутый на стул пиджак, подтянул узел галстука.

Выходя из тяжеленных двойных дверей кабинета, кивнул сидящему в окружении телефонов тезке-референту: «Я в буфет, буду через полчасика». В коридоре мягко прикрыл обитую дерматином дверь с табличкой «Шелепин А. Предмет особой гордости, ведь такую простую форму без указаний должностей или отделов могли себе позволить очень немногие в ЦК. Широкая красно-розовая дорожка с узорчатой окантовкой по краям стелилась по паркету, заглушая шаги. Торопиться не надо, солидность, обходительность — таков нынешний стиль.

Встреченные сотрудники уважительно здоровались, величали по имени-отчеству. Уже третий год в секретарях, а все никак не может привыкнуть отвечать только легким кивком головы. Приятно, чего уж говорить. Лифт у секретарей ЦК отдельный, с персональным ключом. Право слово, в общем ездить веселее, но noblesse oblige, положение обязывает.

Зал буфета встретил ярким светом и особой, гулкой чистотой. Вроде бы и разговаривали посетители, но тихо, почти неслышно. Перед высоким стеклом стойки человек двадцать, но четыре буфетчицы обслужили всех с цирковой скоростью. Он взял помидорный салат семь коп. Налил за отдельным столиком кипятка в чашку с заваркой, кинул пару кубиков сахара и сел за стол.

Вроде один общий зал, но на самом деле он был разделен незримыми границами, пересекать которые считалось дурным тоном. Горе нарушителю «конвенции», ходили слухи, что новичка-консультанта, случайно забредшего в сектор заведующих отделами, уже к вечеру лишили партбилета. В кабинет вернулся как раз со звонком «вертушки». Заодно и девочки языки поточат, соскучились, поди. Работы много… — Брось ты свои интеллигентские замашки!

Ни за что не поверю, что тебя завалили делами. Вообще грузи все на помощников, пусть отрабатывают свой паек! Все утро потерял с ними. Впрочем… — Да ведь прав Володя, сколько можно? Давай часиков в семь-восемь?

Не спорь, в пять — и никаких возражений! Хватит бульдозером давить, с таким напором только шпионов ловить. Скоро в кабинете ночевать начнешь. И с подарком! Звонок Председателя КГБ пробудил невеселые думы.

Вот как был один искренний и верный друг, так и остался. Даже хуже, прежние соратники по ЦК начали незаметно, потихоньку дистанцироваться, переводить отношения в рамки формально-служебных. Считай, с Нового года ни с кем, кроме Володи, не общался за столом под водку и закуску, с ним да с женами. Плохой признак и непонятно, что с этим делать. Неимоверно быстрый карьерный взлет привел в тупик, выше только Брежнев, Первый секретарь ЦК, — компромисс, который в октябре, когда снимали Никиту, устроил всех.

Спустя полгода стало понятно, что нет ничего более постоянного, чем временные решения: Ильич устроил практически всех. Не лез глубоко в дела республиканских вождей, не рубил с плеча в цэкашных интригах, старался найти устраивающий большинство вариант. Даже отставки проводил мягко, с понижением на пару-тройку ступеней, но без оскорблений и грубости. Развивал космос, приносящий СССР громкие международные победы. После резкого Хрущева новый Первый секретарь[26] казался многим в аппарате ЦК удачным вариантом, ведь от добра добра не ищут.

А в последнее время стало хуже: у Лени начали появляться стойкие, постоянные соратники в Президиуме. Суслов с Кириленко — мощно работают, Гришин теперь на них ориентируется. Еще в марте затянули в Президиум Мазурова и Устинова. Что-то надо делать, даже Володя прямо намекал на это. Внутренний голос зло возразил: не обманывай хотя бы себя!

Ты невероятно удачливый карьерист, вовремя выбиравший кураторов. После случая с Зоей Космодемьянской и встречи со Сталиным тебя по жизни просто вели. Да что там, ты за все время не принял сам ни одного по-настоящему серьезного решения! Сначала первый секретарь комсомола, Николай Михайлов[27], вытащил тебя в замы, потом, уйдя в ЦК партии, посадил в свое кресло. После крушения Маленкова[28] в пятьдесят четвертом и ссылки Николая послом в Польшу умудрился выкрутиться, льстивым выкриком с трибуны съезда подластиться к Хрущеву.

Дальше опять повезло, после неудачного бунта «старой гвардии» в пятьдесят седьмом Никите были позарез нужны новые, еще не увязшие в интригах кадры. А там и в секретари ЦК перетащили, на ключевой комитет… Миронов, о, он был очень, даже можно сказать, чрезмерно осторожен. Именно Николай Романович аккуратно, из-за спин соратников, готовил смещение Хрущева. Гениальный человек! Он понимал, что пришедший к власти лидер никому не отдаст правление — этот сладкий плод.

Но и самому возглавлять переворот — больно опасное занятие. Поэтому поставил сразу на двоих, Сашу и Леню, полагая, что в дальнейшем сможет «пройти» между ними на самый верх. И это бы ему наверняка удалось, не вмешайся злодейка-судьба. Теперь фигуры играли сами. Особенно тяжело оказалось в последнее время с Андреем Кириленко.

Как зам. Теперь натурально выкручивал руки первым секретарям обкомов и прочим членам Бюро[29]. Шелепин представил себе лицо Кириленко, зачесанные назад волосы, окаймляющие лоб и виски, посаженные к переносице глаза под стеклами очков, широкий нос и плотно-плотно сжатые губы. Зло сплюнул… черт… ну вот, как с Фролом Козловым… Его так тянул Никита, преемником своим называл. Но однажды на охоте не поделили убитого кабана.

Хрущев аж заставил егерей пулю вырезать, так свою правоту доказывал. Очень Фрол переживал, извелся весь. И вот вскоре инсульт, длительный запрет врачей на работу, а там и на пенсию отправили. Очень вовремя подгадал к октябрьскому пленуму. Мечты, мечты… Ладно, пора собираться.

Шелепин позвонил, предупредил жену, потом цэковский гараж и прислугу на даче. Оставил несколько заданий помощнику, щелчком тумблера на телефонном пульте переключил свою вертушку на референта[30]. Володя уже приехал, его «Чайка» смотрелась на стоянке забавной младшей сестрой рядом с более крупным «четырехглазым» ЗИЛом. Сам гость, высокий широкоплечий мужчина, шел широкими шагами, а вернее, почти бежал от дома к приехавшим хозяевам, заранее раскрывая руки для объятий. Его жена, улыбаясь, как подобает серьезному научному работнику, спешила следом.

Быстро сдернул с Володи его генеральскую фуражку, водрузил на ее место спрятанную за спиной монгольскую шапку-колпак с высоким конусным «пиком» алого цвета и золотым клоком волос на кончике. Прямо сейчас постановление Президиума ЦК подготовим! Дача только называлась таким несерьезным словом. На самом деле не всякая помещичья усадьба девятнадцатого века могла поспорить размерами с этим государственным объектом. Огороженный кусок первоклассного соснового леса имел площадь более двадцати гектаров.

Проложенные с хорошей выдумкой дорожки делали его необъятным при прогулках. Добавлял удобства и кусочек персонального пляжа с летней беседкой. Сам дом также напоминал о дореволюционных эксплуататорах. Два этажа, оштукатуренные и покрашенные в салатный цвет с белой отделкой, по центру — широкое крыльцо с шарами светильников на крытых мрамором перилах, над крыльцом — громоздкая арка балкона. По обе стороны — крылья здания на четыре огромных окна каждое.

Сзади, за аккуратно подстриженными кустами сирени, теплый коридор и небольшой домик прислуги. Все очень серьезно. И несмешно пошутил: — А то еще санитаров, не дослушав, позовешь. Собеседники не торопясь шли по забитой тесаным гранитом тропе, извивающейся между высокими соснами. Катящееся к горизонту солнце причудливо протыкало игольчатые лапы, бросало на землю яркие, чуть колышущиеся пятна света.

Молчали, пока Александр не закончил изучать паспорт Петра Юрьевича Воронова с орлами и надписью «Россия», выданный в две тысячи втором году, залитый в пластик пестрый квадратик водительского удостоверения от две тысячи десятого года, технический паспорт на Toyota RAV-4 двухтысячного года выпуска, кучку странных пластиковых карточек, деньги, выпущенные банком России в девяностых годах, и прочую мелочь. Есть вполне живой гражданин, заявляющий, что перенесен неизвестной силой или технологией из две тысячи десятого года. Музыкин, начальник УКГБ Свердловской области, лично с ним беседовал, достоверность информации подтверждает полностью.

Лента новостей

Новости сайта , телеканалов ''Россия 24'' и ''Россия 1''. Сегодня «Известия» – общенациональная ежедневная российская е газета вышла 30 октября 1905 года тиражом 1000 экземпляров. Новости сегодня на данный час: самые актуальные новости России и мира. Каждый пятый опрошенный поддерживает запрет на продажу алкоголя. РИА Новости: Агент СБУ Хрестина до покушения на Прозорова ездила в Британию.

Новости до тысяча девятьсот пятого года