Почему Лидия Михайловна не стала наказывать мальчика за игру на деньги? Во время игры Лидия Михайловна вероятно проявляла следующие качества. Почему Лидия Михайловна не стала наказывать мальчика за игру на деньги? Почему так пристально следил за игрой рассказчик? Лучший ответ на вопрос «Уроки французского. Почему Лидия Михайловна решилась на игру в замеряшки со своим учеником?
Почему Лидия Михайловна решилась на игру в? Ответы пользователей
- Ответы и объяснения
- «Уроки французского» В. Распутин. Для сочинения любого формата | Школьные сочинения | Дзен
- Старая и новая редакции
- Последние опубликованные вопросы
Уроки французского - Распутин
3. Почему Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки» со своим учеником? Почему русский народ дал первому месяцу года название просинец? Лидия Михайловна поняла, что только таким образом он сможет взять у нее деньги.
Литература. 6 класс
Вероятно, автор имел в виду населенные пункты, с которыми была связана его ранние годы: село Усть-Уда и деревню Аталанка Усть-Удинского района Иркутской области. О чем рассказ? Эта история о молодой учительнице французского языка, которая пытается помочь своему ученику из бедной семьи пережить тяжелое время. Главный герой приезжает из деревни в райцентр, чтобы учиться в школе.
Он успевает по всем предметам. В поисках пропитания парень связался с сомнительной компанией и начал играть на деньги. Когда он стал выигрывать, его избили.
Читайте также: А. Он обещал ей перестать играть, но нужда вынудила снова начать. Узнав об этом, учительница Лидия Михайловна предлагает парню дополнительные занятия французским.
Под видом индивидуальных уроков она приглашает его к себе домой, пытается накормить ужином, предпринимает попытку анонимно отправить ему посылку с едой, но напрямую герой подачки не принимает. Тогда педагог идет на хитрость и предлагает ему сыграть с ней в игру, ведь честно выигранные деньги парень возьмет. Однажды за игрой их застукал директор школы.
Для учительницы это обернулось увольнением, она уехала на родину. Через некоторое время ученику от неё пришла посылка с провизией. Характеристика героев рассказа Рассказчик Рассказчик — мальчик одиннадцати лет, от лица которого ведется повествование.
Вырос в деревне в бедной многодетной семье, без отца. Способный, смышленый, но скромный и «диковатый», очень худой из-за недоедания, стесняется своего положения. В деревне его уважали, обращались к нему за помощью, а в райцентре он одинок, ни с кем из сверстников не сдружился.
Лидия Михайловна Лидия Михайловна — учительница французского языка и классный руководитель главного героя-рассказчика, красивая молодая женщина примерно 25 лет, брюнетка с короткой стрижкой. Представляется герою утонченной и загадочной, под стать предмету, который преподает. По словам героини, в детстве она была непослушным ребенком.
Не похожа на «типичного учителя» того времени. Живет, по меркам эпохи, обеспеченно, имеет квартиру в «учительском доме». Добрая и сочувствующая, понимающая женщина.
Талантливый педагог и порядочный человек, уважает ученика, не смотрит на него свысока, относится по-человечески и стремится помочь, не унизив его и не демонстрируя своё превосходство, материальное, статусное и возрастное. Ради этого поступает «не педагогично», осознает свою вину, но человечность для неё оказывается важнее карьеры. Василий Андреевич Василий Андреевич — строгий директор школы, как педагог является противоположностью Лидии Михайловны.
Он из тех учителей, кто добивается уважения через страх. Персонаж говорит громко, часто отчитывает учащихся. Любимое выражение «Что побудило тебя заниматься этим грязным делом?
Вызов к нему «на ковер» напоминает допрос и часто заканчивается слезами учеников. По мнению героя, директор будто бы специально этого добивается. Второстепенные герои Эпизодические и фоновые персонажи — это учащиеся школы, жители деревни и райцентра, Распутин высвечивает типажи, создает ёмкие и яркие образы.
Мать рассказчика — деревенская женщина, одна воспитывает троих детей, волевая и достаточно умная, хотя образования не имеет и грамотой не владеет. Хорошая мать, отправляет сына в райцентр для его же блага, переживает за него, старается помочь, чем может, присылая продукты, а иногда и деньги. Вадик — старший в компании игроков в «чику», признанный авторитет, семиклассник, рослый и крепкий, носит рыжую челку.
При игре хитрит, это все понимают, но уличить не решаются. Отличается грубостью и жестокостью. Птаха — одноклассник героя-рассказчика, пришел к ним в класс в начале третьей четверти.
Ранее герой его не встречал. Оказалось, что Птаху оставили на второй год, но до января он школу не посещал. Описывается как «большеголовый, коренастый, стриженый под машинку».
Дружит с Вадиком и потакает ему, не имеет собственного мнения, жесток и драчлив. Тишкин — одноклассник героя, суетливый, робкий. Постоянно рвался отвечать, тянул руку, а когда вызывали, часто терялся у доски и молчал.
Тетя Надя — знакомая семьи главного героя, хозяйка квартиры, в которой он поселился, приехав в райцентр. Федя — младший сын тети Нади, приводит героя в компанию игроков в «чику». Дядя Илья — деревенский житель, пожилой мужчина, сосед семьи главного героя, прослыл прижимистым, скупым стариком, но когда герой помогает ему по таблице узнать о его выигрыше 400 рубелей по облигации, он отблагодарил его ведром картошки.
Дядя Ваня — деревенский житель, водитель, ездит на «полуторке», привозит мальчику продукты, которые передает мать. Много лет женщина проработала обычным учителем в сельской школе. Начинается рассказ с короткого размышления о том, что с годами человек чувствует свою вину перед учителями, «не за то, что было в школе, а за то, что стало с нами после».
Знакомство с героем Рассказчик обращается к тому времени, когда он пошел учиться в пятый класс. Герой родом из деревни, где была только начальная школа, чтобы продолжить образование ему нужно было уехать из дома за 50 километров — в районный центр.
Я удивился: почему в ящичке? Может быть, это и не мне вовсе? Нет, на крышке были выведены мой класс и моя фамилия.
Видно, надписал уже здесь дядя Ваня — чтобы не перепутали, для кого. Что это мать выдумала заколачивать продукты в ящик?! Глядите, какой интеллигентной стала! Нести посылку домой, не узнав, что в ней, я не мог: не то терпение. Ясно, что там не картошка.
Для хлеба тара тоже, пожалуй, маловата, да и неудобна. К тому же хлеб мне отправляли недавно, он у меня еще был. Тогда что там? Тут же, в школе, я забрался под лестницу, где, помнил, лежит топор, и, отыскав его, оторвал крышку. Под лестницей было темно, я вылез обратно и, воровато озираясь, поставил ящик на ближний подоконник.
Заглянув в посылку, я обомлел: сверху, прикрытые аккуратно большим белым листом бумаги, лежали макароны. Вот это да! Длинные желтые трубочки, уложенные одна к другой ровными рядами, вспыхнули на свету таким богатством, дороже которого для меня ничего не существовало. Теперь понятно, почему мать собрала ящик: чтобы макароны не поломались, не покрошились, прибыли ко мне в целости и сохранности. Я осторожно вынул одну трубочку, глянул, дунул в нее, и, не в состоянии больше сдерживаться, стал жадно хрумкать.
Потом таким же образом взялся за вторую, за третью, размышляя, куда бы мне спрятать ящик, чтобы макароны не достались чересчур прожорливым мышам в кладовке моей хозяйки. Не для того мать их покупала, тратила последние деньги. Нет, макаронами я так просто не попущусь. Это вам не какая-нибудь картошка. И вдруг я поперхнулся.
Макароны… Действительно, где мать взяла макароны? Сроду их у нас в деревне не бывало, ни за какие шиши их там купить нельзя. Это что же тогда получается? Торопливо, в отчаянии и надежде, я разгреб макароны и нашел на дне ящичка несколько больших кусков сахару и две плитки гематогена. Гематоген подтвердил: посылку отправляла не мать.
Кто же в таком случае, кто? Я еще раз взглянул на крышку: мой класс, моя фамилия — мне. Интересно, очень интересно. Я втиснул гвозди крышки на место и, оставив ящик на подоконнике, поднялся на второй этаж и постучал в учительскую. Лидия Михайловна уже ушла.
Ничего, найдем, знаем, где живет, бывали. Значит, вот как: не хочешь садиться за стол — получай продукты на дом. Значит, так. Не выйдет. Больше некому.
Это не мать: она бы и записку не забыла вложить, рассказала бы, откуда, с каких приисков взялось такое богатство. Когда я бочком влез с посылкой в дверь, Лидия Михайловна приняла вид, что ничего не понимает. Она смотрела на ящик, который я поставил перед ней на пол, и удивленно спрашивала: — Что это? Что такое ты принес? О чем ты?
Я знаю, вы. Я заметил, что Лидия Михайловна покраснела и смутилась. Это был тот единственный, очевидно, случай, когда я не боялся смотреть ей прямо в глаза. Мне было наплевать, учительница она или моя троюродная тетка. Тут спрашивал я, а не она, и спрашивал не на французском, а на русском языке, без всяких артиклей.
Пусть отвечает. И гематогену не бывает. Совсем не бывает?! Знать надо было. Лидия Михайловна вдруг засмеялась и попыталась меня обнять, но я отстранился.
Как же это я так?! Я же городской человек. Совсем, говоришь, не бывает? Что же у вас тогда бывает? Редька бывает.
Ох, сколько сейчас там яблок. Я нынче хотела поехать на Кубань, а приехала почему-то сюда. Я же хотела как лучше. Кто знал, что можно попасться на макаронах? Ничего, теперь буду умнее.
А макароны эти ты возьми… — Не возьму, — перебил я ее. Я знаю, что ты голодаешь. А я живу одна, денег у меня много. Я могу покупать что захочу, но ведь мне одной… Я и ем-то помаленьку, боюсь потолстеть. Я говорила с твоей хозяйкой.
Что плохого, если ты возьмешь сейчас эти макароны и сваришь себе сегодня хороший обед. Почему я не могу тебе помочь — единственный раз в жизни? Обещаю больше никаких посылок не подсовывать. Но эту, пожалуйста, возьми. Тебе надо обязательно есть досыта, чтобы учиться.
Сколько у нас в школе сытых лоботрясов, которые ни в чем ничего не соображают и никогда, наверное, не будут соображать, а ты способный мальчишка, школу тебе бросать нельзя. Ее голос начинал на меня действовать усыпляюще; я боялся, что она меня уговорит, и, сердясь на себя за то, что понимаю правоту Лидии Михайловны, и за то, что собираюсь ее все-таки не понять, я, мотая головой и бормоча что-то, выскочил за дверь. Уроки наши на этом не прекратились, я продолжал ходить к Лидии Михайловне. Но теперь она взялась за меня по-настоящему. Она, видимо, решила: ну что ж, французский так французский.
Правда, толк от этого выходил, постепенно я стал довольно сносно выговаривать французские слова, они уже не обрывались у моих ног тяжелыми булыжниками, а, позванивая, пытались куда-то лететь. О посылке мы не вспоминали, но я на всякий случай держался настороже. Мало ли что Лидия Михайловна возьмется еще придумать? Я по себе знал: когда что-то не выходит, все сделаешь для того, чтобы вышло, так просто не отступишься. Мне казалось, что Лидия Михайловна все время ожидающе присматривается ко мне, а присматриваясь, посмеивается над моей диковатостью, — я злился, но злость эта, как ни странно, помогала мне держаться уверенней.
Я уже был не тот безответный и беспомощный мальчишка, который боялся ступить здесь шагу, помаленьку я привыкал к Лидии Михайловне и к ее квартире. Все еще, конечно, стеснялся, забивался в угол, пряча свои чирки под стул, но прежние скованность и угнетенность отступали, теперь я сам осмеливался задавать Лидии Михайловне вопросы и даже вступать с ней в споры. Она сделала еще попытку посадить меня за стол — напрасно. Тут я был непреклонен, упрямства во мне хватало на десятерых. Наверное, уже можно было прекратить эти занятия на дому, самое главное я усвоил, язык мой отмяк и зашевелился, остальное со временем добавилось бы на школьных уроках.
Впереди годы да годы. Что я потом стану делать, если от начала до конца выучу все одним разом? Но я не решался сказать об этом Лидии Михайловне, а она, видимо, вовсе не считала нашу программу выполненной, и я продолжал тянуть свою французскую лямку. Впрочем, лямку ли? Как-то невольно и незаметно, сам того не ожидая, я почувствовал вкус к языку и в свободные минуты без всякого понукания лез в словарик, заглядывал в дальние в учебнике тексты.
Наказание превращалось в удовольствие. Меня еще подстегивало самолюбие: не получалось — получится, и получится — не хуже, чем у самых лучших. Из другого я теста, что ли? Если бы еще не надо было ходить к Лидии Михайловне… Я бы сам, сам… Однажды, недели через две после истории с посылкой, Лидия Михайловна, улыбаясь, спросила: — Ну а на деньги ты больше не играешь? Или где-нибудь собираетесь в сторонке да поигрываете?
В чем она заключается? Мы в детстве когда-то тоже играли, Вот и хочу знать, та это игра или нет. Расскажи, расскажи, не бойся. Я рассказал, умолчав, конечно, про Вадика, про Птаху и о своих маленьких хитростях, которыми я пользовался в игре. Знаешь, что это такое?
Я бью монетой о стену. Но имей в виду: бить надо так, чтобы твоя монета оказалась как можно ближе к моей. Чтобы их можно было замерить, достать пальцами одной руки. По-другому игра называется: замеряшки. Достанешь, — значит, выиграл.
Я ударил — моя монета, попав на ребро, покатилась в угол. Сейчас ты начинаешь. Учти: если моя монета заденет твою, хоть чуточку, краешком, — я выигрываю вдвойне. Я не поверил своим ушам: — Как же я с вами буду играть? Учительница — так другой человек, что ли?
Иногда надоедает быть только учительницей, учить и учить без конца. Постоянно одергивать себя: то нельзя, это нельзя, — Лидия Михайловна больше обычного прищурила глаза и задумчиво, отстранение смотрела в окно. Для учителя, может быть, самое важное — не принимать себя всерьез, понимать, что он может научить совсем немногому. Мне и теперь еще часто хочется прыгать, скакать, куда-нибудь мчаться, что-нибудь делать не по программе, не по расписанию, а по желанию. Я тут, бывает, прыгаю, скачу.
Человек стареет не тогда, когда он доживает до старости, а когда перестает быть ребенком. Я бы с удовольствием каждый день прыгала, да за стенкой живет Василий Андреевич. Он очень серьезный человек. Ни в коем случае нельзя, чтобы он узнал, что мы играем в «замеряшки». Вы только мне показали.
Но ты все равно не выдавай меня Василию Андреевичу. Господи, что творится на белом свете! Давно ли я до смерти боялся, что Лидия Михайловна за игру на деньги потащит меня к директору, а теперь она просит, чтобы я не выдавал ее. Светопреставление — не иначе. Я озирался, неизвестно чего пугаясь, и растерянно хлопал глазами.
Не понравится — бросим. Мы взялись за монеты. Видно было, что Лидия Михайловна когда-то действительно играла, а я только-только примеривался к игре, я еще не выяснил для себя, как бить монетой о стену — ребром ли, или плашмя, на какой высоте и с какой силой когда лучше бросать. Мои удары шли вслепую; если бы вели счет, я бы на первых же минутах проиграл довольно много, хотя ничего хитрого в этих «замеряшках» не было. Больше всего меня, разумеется, стесняло и угнетало, не давало мне освоиться то, что я играю с Лидией Михайловной.
Ни в одном сне не могло такое присниться, ни в одной дурной мысли подуматься. Я опомнился не сразу и не легко, а когда опомнился и стал понемножку присматриваться к игре, Лидия Михайловна взяла и остановила ее. А что мы с тобой в руках держим? Игру на деньги ничем другим подменить нельзя. Этим она хороша и плоха одновременно.
Мы можем договориться о совсем маленькой ставке, а все равно появится интерес. Я молчал, не зная, что делать и как быть. Ничего я не боюсь. У меня была с собой кой-какая мелочишка. Я отдал монету Лидии Михайловне и достал из кармана свою.
Что ж, давайте играть по-настоящему, Лидия Михайловна, если хотите. Мне-то что — не я первый начал. Вадик попервости на меня тоже ноль внимания, а потом опомнился, полез с кулаками. Научился там, научусь и здесь. Это не французский язык, а я и французский скоро к зубам приберу.
Ещё в октябре пригревало так, что можно было ходить в рубашке, дожди выпадали редко и казались случайными, ненароком занесёнными откуда-то из непогодья слабым попутным ветерком. Вспомните, какие события в жизни героя произошли в это время. Чем и почему отличаются эти картины природы друг от друга?
Подберите к ним синонимы. Страница 128 Учимся читать выразительно Подготовьте одну из сцен в рассказе для выразительного чтения или исполнения в лицах. Подумайте, какие интонации требуются для чтения реплик каждого из героев. Страница 128 1. Когда герой рассказа понял истинный смысл игры, которую придумала учительница? Расскажите о герое по следующему примерному плану: а Почему мальчик оказался в райцентре? Попробуйте самостоятельно составить цитатный план к рассказу о герое.
Напишите сочинение «Портрет героя». Почему рассказ называется «Уроки французского»? Страница 128-129. Литература и другие виды искусства 1. Обратите внимание на иллюстрации к рассказу «Уроки французского». Какие эпизоды выбрал художник? Озаглавьте их. Рассказ «Уроки французского» иллюстрировали разные художники. Если вы найдёте различные издания книги В. Распутина, то сможете рассмотреть, каким каждый из художников изобразил главного героя.
Страница 121 - ГДЗ Литература 6 класс. Полухина, Коровина, Журавлев, Коровин. Учебник часть 2
Лидия Михайловна, решившись на игру в «заме-ряшки» со своим учеником, вероятно, имела несколько причин для такого поступка. Не решись Лидия Михайловна на такую «дерзость», мальчишка чувствовал бы себя совсем одиноким. Лидия Михайловна решилась. играть с учеником в "замеряшки", чтобы доказать, что учитель прежде.
«Уроки французского»: краткое содержание и анализ
| Лидия Михайловна в рассказе "Уроки французского": характеристика, образ, описание | 7. Почему Лидия Михайловна стала играть с мальчиком на деньги, не соблюдая правил игры? |
| Понемногу: В. Распутин "Уроки французского", ответы на вопросы учебника, 6 класс | Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки», потому что больше ей никак не удавалось помочь рассказчику: есть у неё дома он не хотел, посылку брать отказался. |
| «Уроки французского» В. Распутин. Для сочинения любого формата | Школьные сочинения | Дзен | Лидия Михайловна, решившись на игру в «заме-ряшки» со своим учеником, вероятно, имела несколько причин для такого поступка. |
| ВАЛЕНТИН ГРИГОРЬЕВИЧ РАСПУТИН. УРОКИ ФРАНЦУЗСКОГО. 111-144стр. Русская литература 6 класс Мушинская | Лидия Михайловна, решившись на игру в «заме-ряшки» со своим учеником, вероятно, имела несколько причин для такого поступка. |
| Почему лидия михайловна решилась на игру замеряшки со своим учеником из рассказа уроки французского | Почему так пристально следил за игрой рассказчик? Чего он боялся? Как это его характеризовало? |
Почему лидия михайловна решилась на игру замеряшки со своим учеником из рассказа уроки французского
| Произведение Уроки французского. Вопрос: Почему Лидия Михайловна решилась на игру в замеряшки? | Лидия Михайловна решилась играть с учеником в "замеряшки", чтобы доказать, что учитель прежде всего человек, такой же человек, как и все. |
| Урок литературы по теме "Уроки французского" – уроки жизни. 6-й класс | Лидия Михайловна Лидия Петровна Мария. Сумму чисел 73 и 137 уменьшите в 3 раза. В ответе запишите только число. |
«Уроки французского» В. Распутин. Для сочинения любого формата
Почему Лидия Михайловна решилась на игру со своим учеником? Что говорит о себе Лидия Михайловна? Лидия Михайловна, стремясь помочь ученику, столкнулась с его отказом принять деньги напрямую. 3. Почему Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки» со своим учеником? Я никогда не напрашивался на игру, Лидия Михайловна предлагала ее сама.
Произведение "Уроки французского". Вопрос: Почему Лидия Михайловна осмелилась на игру в
8. Почему Лидия Михайловна решилась на игру в замеряшки со своим учеником? 8. Почему Лидия Михайловна решилась на игру в замеряшки со своим учеником? Вот тогда то и решилась Лидия Михайловна на хитрость, она дала ему возможность выигрывать у нее деньги на молоко в игре "замеряшки". Определить точную причину, почему Лидия Михайловна решилась на игру, можно только имея более конкретную информацию о ее ситуации и мотивации. Не решись Лидия Михайловна на такую «дерзость», мальчишка чувствовал бы себя совсем одиноким.
Остались вопросы?
Отвечает Андрей Романов Лидия Михайловна очень хотела помочь ученику, дать ему деньги, но отказывался. Во время игры учителя... Отвечает Георгий Анисимов потому что у мальчика не было денег на еду и молоко у него было малокровие, молоко было необходимо но деньги он от учительницы на прямую не принимал,... Отвечает Максим Демешко Лидия Михайловна решилась играть с учеником в "замеряшки", чтобы доказать, что учитель прежде всего человек, такой же человек, как и все,...
Что выдовало её во время игры? Отвечает Вадим Корнеев Сначала она просто показывает правила игры, затем предлагает ему играть на деньги, что подвергается осуждению директора школы, который жил по соседству с Лидией... Видео-ответы Очем говорит название рассказа?
Какие эпизоды выбрал художник? Озаглавьте их. Рассказ «Уроки французского» иллюстрировали разные художники. Если вы найдёте различные издания книги В. Распутина, то сможете рассмотреть, каким каждый из художников изобразил главного героя. Кто, по-вашему, точнее и глубже раскрывает его характер? По рассказу «Уроки французского» режиссёром Евгением Ташковым в 1978 году был поставлен одноимённый телевизионный фильм. Посмотрите этот фильм. Понравился ли вам главный герой?
Таким ли вы его себе представляли? Напишите отзыв на этот фильм. Какое впечатление произвёл главный герой? Таким ли вы себе представляете? Страница 129. Фонохрестоматия «Уроки французского» 1. Помогло ли вам чтение актёра более зримо представить героев рассказа? Какие черты характера Лидии Михайловны и директора стали для вас понятнее после прослушивания фонозаписи?
И знаки на моем лице она, конечно, увидела сразу, хоть я, как мог, и прятал их; я понял это потому, что на меня стали оборачиваться ребята.
Класс засмеялся, а Лидия Михайловна снова подняла на меня глаза. Они у нее косили и смотрели словно бы мимо, но мы к тому времени уже научились распознавать, куда они смотрят. Вчера упал или сегодня? Нет, вчера вечером, когда темно было. Они на деньги играли, а он стал спорить и заработал, Я же видел. А говорит, упал. Я остолбенел от такого предательства. Он что — совсем ничего не понимает или это он нарочно? За игру на деньги нас в два счета могли выгнать из школы.
В голове у меня от страха все всполошилось и з гудело: пропал, теперь пропал. Ну, Тишкин. Вот Тишкин так Тишкин. Внес ясность — нечего сказать. Она подождала, пока растерявшийся, ставший сразу несчастным Тишкин выйдет к доске, и коротко сказала мне: — После уроков останешься. Больше всего я боялся, что Лидия Михайловна потащит меня к директору. Это значит, что, кроме сегодняшней беседы, завтра меня выведут перед школьной линейкой и заставят рассказывать, что меня побудило заниматься этим грязным делом. Директор, Василий Андреевич, так и спрашивал провинившегося, что бы он ни творил, — разбил окно, подрался или курил в уборной: «Что тебя побудило заниматься этим грязным делом? Мы ждем.
Ученик начинал в свое оправдание что-нибудь бормотать, но директор обрывал его: «Ты мне на вопрос отвечай, на вопрос. Как был задан вопрос? Слушаем тебя». Дело обычно заканчивалось слезами, лишь после этого директор успокаивался, и мы расходились на занятия. Труднее было со старшеклассниками, которые не хотели плакать, но и не могли ответить на вопрос Василия Андреевича. Однажды первый урок у нас начался с опозданием на десять минут, и все это время директор допрашивал одного девятиклассника, но, так и не добившись от него ничего вразумительного, увел к себе в кабинет. А что, интересно, скажу я? Лучше бы сразу выгоняли. Я мельком, чуть коснувшись этой мысли, подумал, что тогда я смогу вернуться домой, и тут же, словно обжегшись, испугался: нет, с таким позором и домой нельзя.
Другое дело — если бы я сам бросил школу… Но и тогда про меня можно сказать, что я человек ненадежный, раз не выдержал того, что хотел, а тут и вовсе меня станет чураться каждый. Нет, только не так. Я бы еще потерпел здесь, я бы привык, но так домой ехать нельзя. После уроков, замирая от страха, я ждал Лидию Михайловну в коридоре. Она вышла из учительской и, кивнув, завела меня в класс. Как всегда, она села за стол, я хотел устроиться за третьей партой, подальше от нее, но Лидия Михайловна показала мне на первую, прямо перед собой. Она спросила слишком громко, мне казалось, что в школе об этом нужно говорить только шепотом, и я испугался еще больше. Но запираться никакого смысла не было, Тишкин успел продать меня с потрохами. Я промямлил: — Правда.
Я замялся, не зная, что лучше. Проигрываешь, наверное? Выигрываешь, значит. И что ты делаешь с деньгами? В первое время в школе я долго не мог привыкнуть к голосу Лидии Михайловны, он сбивал меня с толку. У нас в деревне говорили, запахивая голос глубоко в нутро, и потому звучал он вволюшку, a у Лидии Михайловны он был каким-то мелким и легким, так что в него приходилось вслушиваться, и не от бессилия вовсе — она иногда могла сказать и всласть, а словно бы от притаенности и ненужной экономии. Я готов был свалить все на французский язык: конечно, пока училась, пока приноравливалась к чужой речи, голос без свободы сел, ослаб, как у птички в клетке, жди теперь, когда он опять разойдется и окрепнет. Вот и сейчас Лидия Михайловна спрашивала так, будто была в это время занята чем-то другим, более важным, но от вопросов ее все равно было не уйти. Покупаешь конфеты?
Или книги? Или копишь на что-нибудь? Ведь у тебя их, наверное, теперь много? Я только рубль выигрываю. Почему рубль? Что ты с ним делаешь? Она сидела передо мной аккуратная, вся умная и красивая, красивая и в одежде, и в своей женской молодой поре, которую я смутно чувствовал, до меня доходил запах духов от нее, который я принимал за самое дыхание; к тому же она была учительницей не арифметики какой-нибудь, не истории, а загадочного французского языка, от которого тоже исходило что-то особое, сказочное, неподвластное любому-каждому, как, например, мне. Не смея поднять глаза на нее, я не посмел и обмануть ее. Да и зачем, в конце концов, мне было обманывать?
Она помолчала, рассматривая меня, и я кожей почувствовал, как при взгляде ее косящих внимательных глаз все мои беды и несуразности прямо-таки взбухают и наливаются своей дурной силой. Посмотреть, конечно, было на что: перед ней крючился на парте тощий диковатый мальчишка с разбитым лицом, неопрятный без матери и одинокий, в старом, застиранном пиджачишке на обвислых плечах, который впору был на груди, но из которого далеко вылезали руки; в перешитых из отцовских галифе и заправленных в чирки марких светло-зеленых штанах со следами вчерашней драки. Я еще раньше заметил, с каким любопытством поглядывает Лидия Михайловна на мою обувку. Из всего класса в чирках ходил только я. Лишь на следующую осень, когда я наотрез отказался ехать в них в школу, мать продала швейную машину, единственную нашу ценность, и купила мне кирзовые сапоги. Можно обойтись? Не смея поверить в свое спасение, я легко пообещал: — Можно. Я говорил искренне, но что поделаешь, если искренность нашу нельзя привязать веревками. Справедливости ради надо сказать, что в те дни мне пришлось совсем плохо.
Колхоз наш по сухой осени рано рассчитался с хлебосдачей, и дядя Ваня больше не приезжал. Я знал, что дома мать места себе не находит, переживая за меня, но мне от этого было не легче. Мешок картошки, привезенный в последний раз дядей Ваней, испарился так быстро, будто ею кормили, по крайней мере, скот. Хорошо еще, что, спохватившись, я догадался немножко припрятать в стоящей во дворе заброшенной сараюшке, и вот теперь только этой притайкой и жил. После школы, крадучись, как вор, я шмыгал в сараюшку, совал несколько картофелин в карман и убегал за улицу, в холмы, чтобы где-нибудь в удобной и скрытой низинке развести огонь. Мне все время хотелось есть, даже во сне я чувствовал, как по моему желудку прокатываются судорожные волны. В надежде наткнуться на новую компанию игроков, я стал потихоньку обследовать соседние улицы, бродил по пустырям, следил за ребятами, которых заносило в холмы. Все было напрасно, сезон кончился, подули холодные октябрьские ветры. И только по нашей полянке по-прежнему продолжали собираться ребята.
Я кружил неподалеку, видел, как взблескивает на солнце шайба, как, размахивая руками, командует Вадик и склоняются над кассой знакомые фигуры. В конце концов я не выдержал и спустился к ним. Я знал, что иду на унижение, но не меньшим унижением было раз и навсегда смириться с тем, что меня избили и выгнали. Меня зудило посмотреть, как отнесутся к моему появлению Вадик и Птаха и как смогу держать себя я. Но больше всего подгонял голод. Мне нужен был рубль — уже не на молоко, а на хлеб. Других путей раздобыть его я не знал. Я подошел, и игра сама собой приостановилась, все уставились на меня. Птаха был в шапке с подвернутыми ушами, сидящей, как и все на нем, беззаботно и смело, в клетчатой, навыпуск рубахе с короткими рукавами; Вадик форсил в красивой толстой куртке с замком.
Рядом, сваленные в одну кучу, лежали фуфайки и пальтишки, на них, сжавшись под ветром, сидел маленький, лет пяти-шести, мальчишка. Первым встретил меня Птаха: — Чего пришел? Давно не били? Может, он у нас с тобой по десять рублей хочет выиграть? Ставь, не разговаривай, пока Птаха не рассердился. А то он человек горячий. Теперь я был ученый и понимал, что это такое — доброта Вадика. Ему, видно, надоела скучная, неинтересная игра, поэтому, чтобы пощекотать себе нервы и почувствовать вкус настоящей игры, он и решил допустить в нее меня. Но как только я затрону его самолюбие, мне опять не поздоровится.
Он найдет, к чему придраться, рядом с ним Птаха. Я решил играть осторожно и не зариться на кассу. Как и все, чтобы не выделяться, я катал шайбу, боясь ненароком угодить в деньги, потом тихонько тюкал по монетам и оглядывался, не зашел ли сзади Птаха. В пepвые дни я не позволял себе мечтать о рубле; копеек двадцать-тридцать, на кусок хлеба, и то хорошо, и то давай сюда. Но то, что должно было рано или поздно случиться, разумеется, случилось. На четвертый день, когда, выиграв рубль, я собрался уйти, меня снова избили. Правда, на этот раз обошлось легче, но один след остался: у меня сильно вздулась губа. В школе приходилось ее постоянно прикусывать. Но, как ни прятал я ее, как ни пpикусывал, а Лидия Михайловна разглядела.
Она нарочно вызвала меня к доске и заставила читать французский текст. Я его с десятью здоровыми губами не смог бы правильно произнести, а об одной и говорить нечего. Нет, придется с тобой заниматься отдельно. Другого выхода нет. Так начались для меня мучительные и неловкие дни. С самого утра я со страхом ждал того часа, когда мне придется остаться наедине с Лидией Михайловной, и, ломая язык, повторять вслед за ней неудобные для произношения, придуманные только для наказания слова. Ну, зачем еще, как не для издевательства, три гласные сливать в один толстый тягучий звук, то же «о», например, в слове «beaucoup» много , которым можно подавиться? Зачем с каким-то пристоном пускать звуки через нос, когда испокон веков он служил человеку совсем для другой надобности? Должны же существовать границы разумного.
Я покрывался потом, краснел и задыхался, а Лидия Михайловна без передышки и без жалости заставляла меня мозолить бедный мой язык. И почему меня одного? В школе сколько угодно было ребят, которые говорили по-французски ничуть не лучше, чем я, однако они гуляли на свободе, делали что хотели, а я, как проклятый, отдувался один за всех. Оказалось, что и это еще не самое страшное. Лидия Михайловна вдруг решила, что времени в школе у нас до второй смены остается в обрез, и сказала, чтобы я по вечерам приходил к ней на квартиру. Жила она рядом со школой, в учительских домах. На другой, большей половине дома Лидии Михайловны жил сам директор. Я шел туда как на пытку. И без того от природы робкий и стеснительный, теряющийся от любого пустяка, в этой чистенькой, аккуратной квартире учительницы я в первое время буквально каменел и боялся дышать.
Мне надо было говорить, чтобы я раздевался, проходил в комнату, садился — меня приходилось передвигать, словно вещь, и чуть ли не силой добывать из меня слова. Моим успехам во французском это никак не способствовало. Но, странное дело, мы и занимались здесь меньше, чем в школе, где нам будто бы мешала вторая смена. Больше того, Лидия Михайловна, хлопоча что-нибудь по квартире, расспрашивала меня или рассказывала о себе. Подозреваю, это она нарочно для меня придумала, будто пошла на французский факультет потому лишь, что в школе этот язык ей тоже не давался и она решила доказать себе, что может овладеть им не хуже других. Забившись в угол, я слушал, не чая дождаться, когда меня отпустят домой. В комнате было много книг, на тумбочке у окна стоял большой красивый радиоприемник; с проигрывателем — редкое по тем временам, а для меня и вовсе невиданное чудо. Лидия Михайловна ставила пластинки, и ловкий мужской голос опять-таки учил французскому языку. Так или иначе от него никуда было не деться.
Лидия Михайловна в простом домашнем платье, в мягких войлочных туфлях ходила по комнате, заставляя меня вздрагивать и замирать, когда она приближалась ко мне. Я никак не мог поверить, что сижу у нее в доме, все здесь было для меня слишком неожиданным и необыкновенным, даже воздух, пропитанный легкими и незнакомыми запахами иной, чем я знал, жизни. Невольно создавалось ощущение, словно я подглядываю эту жизнь со стороны, и от стыда и неловкости за себя я еще глубже запахивался в свой кургузый пиджачишко. Лидии Михайловне тогда было, наверное, лет двадцать пять или около того; я хорошо помню ее правильное и потому не слишком живое лицо с прищуренными, чтобы скрыть в них косинку, глазами; тугую, редко раскрывающуюся до конца улыбку и совсем черные, коротко остриженные волосы. Но при всем этом не было видно в ее лице жесткости, которая, как я позже заметил, становится с годами чуть ли не профессиональным признаком учителей, даже самых добрых и мягких по натуре, а было какое-то осторожное, с хитринкой, недоумение, относящееся к ней самой и словно говорившее: интересно, как я здесь очутилась и что я здесь делаю? Теперь я думаю, что она к тому времени успела побывать замужем; по голосу, по походке — мягкой, но уверенной, свободной, по всему ее поведению в ней чувствовались смелость и опытность. А кроме того, я всегда придерживался мнения, что девушки, изучающие французский или испанский язык, становятся женщинами раньше своих сверстниц, которые занимаются, скажем, русским или немецким. Стыдно сейчас вспомнить, как я пугался и терялся, когда Лидия Михайловна, закончив наш урок, звала меня ужинать. Будь я тысячу раз голоден, из меня пулей тут же выскакивал всякий аппетит.
Садиться за один стол с Лидией Михайловной! Нет, нет! Лучше я к завтрашнему дню наизусть выучу весь французский язык, чтобы никогда больше сюда не приходить. Кусок хлеба, наверное, и вправду застрял бы у меня в горле. Кажется, до того я не подозревал, что и Лидия Михайловна тоже, как все мы, питается самой обыкновенной едой, а не какой-нибудь манной небесной, — настолько она представлялась мне человеком необыкновенным, непохожим на всех остальных. Я вскакивал и, бормоча, что сыт, что не хочу, пятился вдоль стенки к выходу. Лидия Михайловна смотрела на меня с удивлением и обидой, но остановить меня никакими силами было невозможно. Я убегал. Так повторялось несколько раз, затем Лидия Михайловна, отчаявшись, перестала приглашать меня за стол.
Я вздохнул свободней. Однажды мне сказали, что внизу, в раздевалке, для меня лежит посылка, которую занес в школу какой-то мужик. Дядя Ваня, конечно, наш шофер, — какой еще мужик!
Этот рассказ мне интересен прежде всего уроком доброты, который получил герой от своей учительницы. Это очень важный урок, который и я запомню на всю жизнь.
Также он интересен описанием жизни послевоенных лет, нелёгкой и временами жестокой. Когда и как началась у героя самостоятельная жизнь? Какие испытания ожидали его? Что означает признание мальчика: "Но самое страшное начиналось, когда я приходил из школы"? Самостоятельная жизнь героя началась в одиннадцать лет, когда он уехал в райцентр, чтобы учиться в пятом классе.
Его ждали голод, тяжёлая учёба, проблемы с французским, воровство еды, драки с мальчиками. Но самым страшным для героя было одиночество, тоска по дому, которая наваливалась на него, когда он приходил из школы. Почему герой рассказа стал играть в чику? Как относятся к этой игре Вадик и рассказчик? Герою не хватало денег на продукты, он постоянно голодал, давился слюной на рынке.
А ему нужно было молоко из-за малокровия. Вот он и стал играть в чику. Для героя чика была способом выжить, но он всё равно играл честно, а выигрывал благодаря постоянным тренировкам. Вадик считал игру своей, он позволял себе хитрить, зная, что никто ничего не скажет. Прочитайте пейзажные зарисовки.
Вспомните, какие события в жизни героя произошли в это время. Чем и почему отличаются эти картины природы друг от друга? Как они связаны с настроением и состоянием рассказчика?
Почему Лидия Михайловна решилась на игру в (замеряшки) со своим учеником?
Лидия Михайловна решилась. играть с учеником в "замеряшки", чтобы доказать, что учитель прежде. Лидия Михайловна играла азартно и шумно, герой увидел её совсем другими глазами. Почему русский народ дал первому месяцу года название просинец? — Почему Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки» со своим учеником? 3. Почему Лидия Михайловна решилась на игру в «замеряшки» со своим учеником? Вопрос: Почему Лидия Михайловна решилась на игру в "замеряшки"?
Облако меток
- Стр. 121 - ГДЗ Литература 6 класс Полухина Коровина учебник часть 2
- Произведение "Уроки французского". Вопрос: Почему Лидия Михайловна решилась на игру в "замеряшки"?
- «Уроки французского»: краткое содержание и анализ
- Почему Лидия Михайловна решилась на игру в…
- Валентин Распутин. «Уроки французского»: краткое содержание и анализ
Поступок Лидии Михайловны это подвиг доброты или преступление педагога?
| Литература. 6 класс | Именно об этом решении хочу рассказать вам сегодня, а именно о том, почему Лидия Михайловна решилась на такой шаг. |
| Почему Лидия Михайловна решилась на игру в (замеряшки) со своим учеником? | Узнав, что один из её учеников играет на деньги, Лидия Михайловна не «потащила» его к директору, как предполагал рассказчик, а попыталась разобраться, почему скромный порядочный мальчишка решился играть в азартные игры. |
| Почему Лидия Михайловна решилась на игру замеряшки со своим учеником причины и выгоды | Почему русский народ дал первому месяцу года название просинец? |
| Почему Лидия Михайловна решилась на игру в (замеряшки) со своим учеником? — Спрашивалка | Лидия Михайловна, как упомянуто в отрывке, решилась на игру в "замеряшки" со своим учеником, чтобы воспользоваться этой игрой как способом разнообразить урок и подход к обучению. |