Так и не дождавшись полного разорения города на Неве, Гитлер осенью 1942 года внезапно перебросил самые боеспособные части с рубежей Ленинграда в направлении Москвы. Однако, это не опровергает того, что у Гитлера было намерение стереть Ленинград с лица земли, которое он высказывал еще в июле 1941 года. – Какие планы были у Гитлера на Ленинград, если бы, как он рассчитывал, город сдался? Миф первый: Гитлер не хотел брать Ленинград и даже не хотел его разрушать.
Почему «добрый» Маннергейм не обстреливал Ленинград
Радиосеть несла информацию для населения о налётах и воздушной тревоге. Знаменитый метроном , вошедший в историю блокады Ленинграда как культурный памятник сопротивления населения, транслировался во время налётов именно через эту сеть. Быстрый ритм 150 ударов в минуту означал воздушную тревогу, медленный ритм — отбой. Тревогу объявлял диктор Михаил Меланед [81].
Кроме того, было установлено несколько сирен, оповещавших жителей города о начале налёта. Ухудшение ситуации в городе[ править править код ] Летом 1941 года из Ленинграда было эвакуировано много детей, осенью возле города шли бои. Многие учебные заведения были заняты под госпитали или эвакуационные пункты.
Занятия в ленинградских школах начались не в начале сентября, как обычно, а только 3 ноября 1941 года. Открылись 103 из 408 работавших до войны школ. В начале января 1942 года большинство школ закрылось, но в 39 из них занятия продолжались всю блокадную зиму [82].
В ноябре 1941 года положение горожан резко ухудшилось. Собственных запасов продовольствия у населения уже практически не было. Смертность от голода стала массовой.
Специальные похоронные службы ежедневно подбирали только на улицах около сотни трупов. Рыть могилы в промёрзшей земле было тяжело, поэтому команды местной противовоздушной обороны использовали взрывчатку и экскаваторы, и хоронили десятки, а иногда и сотни трупов в братские могилы, не зная имени погребённых [63]. Сохранилось много рассказов о людях, падавших от слабости и умиравших — дома или на работе, в магазинах или на улицах.
Жительница блокадного города Елена Скрябина в дневнике записала: Теперь умирают так просто: сначала перестают интересоваться чем бы то ни было, потом ложатся в постель и больше не встают [83]. Скрябина, пятница, 7 ноября 1941 год Смерть хозяйничает в городе. Люди умирают и умирают.
Сегодня, когда я проходила по улице, передо мной шёл человек. Он еле передвигал ноги. Обгоняя его, я невольно обратила внимание на жуткое синее лицо.
Подумала про себя: наверное, скоро умрёт. Тут действительно можно было сказать, что на лице человека лежала печать смерти. Через несколько шагов я обернулась, остановилась, следила за ним.
Он опустился на тумбу, глаза закатились, потом он медленно стал сползать на землю. Когда я подошла к нему, он был уже мёртв.
Мероприятие подчеркнуло бы безоговорочную победу «коричневых» над «красными». Так что вместо Москвы предполагался даже не город и не какой-либо другой населенный пункт, а ровная водная гладь с чудовищным монументом посередине. Планировался, впрочем, и альтернативный сценарий. Еще 16 июля 1941 года Гитлер планировал учредить «Рейхскомиссариат Московия» во главе с дипломатом Зигфридом Каше.
Новообразованный государственный орган управлял бы Москвой и Московской областью. Это значит, что допускался не только вариант тотального уничтожения. Северную столицу, скорее всего, не постигла бы трагическая участь. Как-никак «Окно в Европу». Но переименовать Ленинград все же намеревались с учетом его вхождения в «европейское сообщество». Город стал бы называться S.
Практически наше актуальное название. Впрочем, есть и другие сведения, уже не столь обнадеживающие. Историк и публицист Константин Залесский, автор «Энциклопедии Третьего Рейха», убежден, что Ленинград также подлежал ликвидации как «ненужный материал». На территории северной столицы Российской империи находится немало архитектурных и скульптурных шедевров, что не могло не смущать «арийцев», считавших, что «творцами» могут быть только они. Особо неприятные впечатления сформировались у нацистских военнослужащих и нацистского руководства от Волги, которую сами немцы называли «главной рекой русских». Намекали не только на ее значимость, но и на то, что советские войска оказались особенно сильными именно в этом регионе.
Гитлер поначалу был уверен, что прилегающие к ней земли удастся завоевать без тяжелых боев, но вышло с точностью до наоборот. Красная Армия в Сталинградской битве не только отбросила немцев далеко назад, но и нанесла им непоправимый урон. Казалось бы, уж этот-то природный топоним точно надо сменить. Но нет. Запланированный «Рейхскомиссариат Волга-Дон» во главе с Дитрихом Кляггесом свидетельствовал о том, что переименования «главной реки русских», доставившей нацистам столько хлопот, вероятнее всего, не случилось бы. Тезис «историю пишут победители», наверное, имеет право на существование.
Только немцам это не пригодилось, они войну проиграли.
Меня ошеломило то, что по дороге нам не встретилось никаких укреплений, никаких заслонов… Я добрался до дома, а проснувшись на следующий день, думал, что немцы уже в городе — потому что доступ в Ленинград был открыт. По крайней мере на одном участке. Зимой 1941 — 1942 годов, по словам писателя, который в то время находился в укрепрайоне у Шушар, не ему одному было не ясно: чего добивается враг? Серьезные бои тогда шли только под Синявином. Как отметил один из участников конференции, в исследовании причин и хода второй мировой войны у нас отчего-то не применяют методы, которые используются в исследовании причин первой мировой. Разумеется, это вызывало недовольство немецких солдат и командиров: мы подошли к городу — а дальше что? В октябре от Гитлера поступила директива, так сказать, пояснительная: Ленинград может быть заминирован, поэтому вводить туда войска нельзя. Некогда Валентин Ковальчук вместе с коллегой Геннадием Соболевым первыми опубликовали страшные данные: в блокадном Ленинграде с населением 2,5 миллиона погибли около 800 тысяч человек — вопреки официальным «632 тыс.
Сейчас историки полагают, что погибших было не менее 750 тысяч. Не считая тех, кто умер в эвакуации. Или в дороге: на некоторых станциях снимали с поездов и хоронили тысячами. В свое время финского историка Охто Манниена огорчило именно это: отсутствие детальных сведений о погибших в Ленинграде — сколько умерли не от голода, а были казнены за преступления? Сколько покончили жизни самоубийством? Германия пыталась переложить проблему управления Ленинградом на Финляндию, но финны не приняли на себя эту ношу и избегали прямых действий против русских. Задачей маленькой страны Финляндии в то время было не давать русской армии продвигаться вперед. Британскому историку Джону Барберу и цифр мало. Главным образом это касается распределения еды, а значит, действий правительства, правильных или неправильных.
По обе стороны Немецких историков на конференции не было. Как сказали организаторы, не по каким-то соображениям — просто так вышло. Кто-то не смог приехать из-за нездоровья.
В созданных в июне 1941 года Директивах по руководству экономикой во вновь оккупируемых восточных областях[2] т. В этом же документе был продекларирован принцип дифференцированного подхода к использованию различных советских регионов в немецкой экономике: «Совершенно неуместно мнение о том, что оккупированные области должны быть возможно скорее приведены в порядок, а экономика их восстановлена. Напротив, отношение к отдельным частям страны должно быть чрезвычайно разнообразным. Восстановление порядка должно производиться только в тех областях, в которых мы можем добыть значительные резервы сельскохозяйственных продуктов и нефти, а в остальных частях страны, которые не могут прокормить самих себя, т. Иными словами, Германия была заинтересована в существовании населения хотя и не всего, а только в пределах необходимого лишь в тех регионах, которые могли быть полезны Рейху в экономическом плане. Прочие же области, в число которых попали также районы Москвы и Ленинграда, следовало разграбить, а их население, бывшее ненужной обузой для Германии, предоставить самому себе читай — уничтожить.
Немецкие планы в отношении таких «бесполезных регионов» были ясно изложены в рекомендациях штаба «Ольденбург» от 23 мая 1941 года. В них говорилось, что Германия «сможет получить значительное облегчение за счет этих областей только один раз в результате заблаговременного принятия решительных мер» , что «свиньи и крупный рогатый скот в этих областях» должны быть «сразу же изъяты немецкой стороной», в противном случае «население забьет их для себя, и Германия ничего с этого не получит»[3]. При этом авторы прекрасно понимали, к каким последствиям для населения приведет такая политика, однако это, судя по всему, не сильно их смущало: «Десятки миллионов людей в этих областях излишни, и они либо умрут, либо будут вынуждены переселиться в Сибирь. Попытки спасти население потребляющих областей от голодной смерти привлечением избытков продовольствия из черноземной зоны могут лишь сказаться на снабжении Европы. Это подорвет стойкость Германии в войне и отразится на способности Германии и Европы выдержать блокаду»[4]. Таким образом, мы видим, что идеи уничтожения Ленинграда и его населения из экономических соображений появились у немецкого руководства еще до начала войны. Впрочем, на тот момент окончательного решения о судьбе Москвы и Ленинграда, по всей видимости, еще не существовало. Во всяком случае, в «Зеленой папке» говорится, что «особые условия в великорусском Ленинграде, городе, который весьма трудно прокормить, с его ценными верфями и близлежащей алюминиевой промышленностью, требуют особых мероприятий, которые будут предприняты своевременно… Московская область и области, находящиеся к востоку от нее, населенные великороссами, представляющие большой интерес в связи с ценными возможностями в отношении текстильного производства, составляют в смысле подхода к населению такую же трудную проблему, как Ленинградская область, особенно вследствие того, что многомиллионный город потребует больших продовольственных дотаций. На основе опыта первых недель войны будут даны указания в отношении подлежащих проведению мероприятий».
И в течение первых недель войны решение действительно было принято: 8 июля 1941 года, начальник штаба ОКХ генерал-полковник Ф. Гальдер записал в дневнике: «Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землёй, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае потом мы будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки. Это будет народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и московитов русских вообще»[5]. Здесь же мы видим еще один мотив Гитлера, которым он руководствовался при принятии решения об уничтожении Ленинграда: желание лишить Советский Союз его основных центров, символов его государственности. Не была обойдена стороной и судьба Петербурга, по поводу которого было сказано, что «на Ленинградскую область претендуют финны. Фюрер хочет сровнять Ленинград с землей с тем, чтобы затем отдать его финнам»[6]. Что касается практической реализации этого желания фюрера, то немцы не считали непременно необходимым брать Ленинград штурмом чтобы «полностью избавиться от его населения».
И если из записи Гальдера еще можно сделать вывод, что немецкое командование предполагало взять Ленинград, но откладывало это решение, то вскоре эта идея была похоронена окончательно. Впрочем, еще 28 августа из ОКХ командованию ГА «Север» поступил приказ: «Блокировать город Ленинград кольцом, как можно ближе к самому городу, чтобы сэкономить наши силы. Требований о капитуляции не выдвигать. Для того, чтобы город, как последний центр красного сопротивления на Балтике, был как можно быстрее уничтожен без больших жертв с нашей стороны, запрещается штурмовать город силами пехоты»[11]. В контексте нашего эссе гораздо больший интерес представляет другой пассаж приказа: «Каждую попытку населения выйти наружу через войска окружения следует предотвращать, при необходимости — с применением оружия». Красноречивое подтверждение того факта, что в существовании населения Ленинграда немецкое руководство заинтересовано не было. Однако командование войск, непосредственно осуществлявших блокаду города, еще строило планы относительно оккупации Ленинграда. Группа армий «Север» не заинтересована кормить целый город всю зиму» [12]. Тем не менее, в тот же день Кюхлер предпринял еще одну попытку добиться поставок продовольствия в город, на этот раз он предложил отправить под Ленинград поезд «Бавария» и десять других эшелонов «с низкосортным продовольствием», «если 18-й армии все же придется взять на себя снабжение гражданского населения Ленинграда»[13].
Незадолго до этого, 16 сентября 1941 года, в беседе с послом Германии в Париже О. Аветцом Гитлер еще раз подтвердил свои намерения в отношении Ленинграда: «Ядовитое гнездо Петербург, из которого так и бьет ключом яд в Балтийское море должен исчезнуть с лица земли. Город уже блокирован; теперь остается только обстреливать его артиллерией и бомбить, пока водопровод, центры энергии и все, что необходимо для жизнедеятельности населения, не будет уничтожено»[16]. А 29 сентября выходит широко распространенная в отечественной исторической литературе директива начальника штаба ВМС Германии, которую имеет смысл процитировать целиком: «Будущее города Петербурга 1. Чтобы иметь ясность о мероприятиях военно-морского флота в случае захвата или сдачи Петербурга, начальником штаба военно-морских сил был поднят вопрос перед Верховным главнокомандованием вооруженных сил о дальнейших военных мерах против этого города. Настоящим доводятся до сведения результаты. Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. После поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего населенного пункта не представляет никакого интереса. Финляндия точно так же заявила о своей незаинтересованности в существовании этого города непосредственно у ее новых границ.
Прежние требования военно-морского флота о сохранении судостроительных, портовых и прочих сооружений, важных для военно-морского флота, известны Верховному главнокомандованию вооруженных сил, однако удовлетворение их не представляется возможным ввиду общей линии, принятой в отношении Петербурга. Предполагается окружить город тесным кольцом и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей. Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, так как проблемы, связанные с пребыванием в городе населения и его продовольственным снабжением, не могут и не должны нами решаться. В этой войне, ведущейся за право на существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части населения. Главное командование военно-морских сил в ближайшее время разработает и издаст директиву о связанных с предстоящим уничтожением Петербурга изменениях в уже проводимых или подготовленных организационных мероприятиях и мероприятиях по личному составу. Если командование группы армий имеет по этому поводу какие-либо предложения, их следует как можно скорее направить в штаб военно-морских сил»[17] Таким образом немецкое командование в очередной раз подтвердило свое стремление к уничтожению всего население Ленинграда, обеспечение продовольствием которого руководство Рейха считало непозволительной роскошью для Германии. Однако окончательную точку в планировании судьбы города поставил приказ ОКВ группе армий «Север» от 12 октября 1941 года: «Фюрер вновь решил не принимать капитуляцию Ленинграда, даже если она будет предложена противником. Моральное обоснование для этого ясно всему миру. Так же, как в Киеве, где вследствие взрывов с применением часовых механизмов возникла тяжелейшая угроза для войск, это нужно ещё в большей степени предусмотреть в Ленинграде.
О том, что Ленинград заминирован и будет защищаться до последнего человека, сообщило само советское русское радио. Поэтому ни один немецкий солдат не должен входить в этот город. Тех, кто попытается покинуть город через нашу линию, следует возвращать путём применения огня»[18]. Показательно, что совершенно аналогичный по содержанию приказ, но уже в отношении Москвы, того же числа был отправлен группе армий «Центр»[19]. Это еще раз подтверждает, что немцы считали существование советской столицы таким же препятствием для скорейшей эффективной экономической эксплуатации оккупированных территорий. Однако командующие немецкими частями, осуществлявшими блокаду Ленинграда, воспринимали идею уничтожения населения города с определенным скепсисом, вызванным беспокойством за моральное состояние войск, силами которых должно было быть осуществлено это уничтожение. Так, например, в ЖБД ГА «Север» содержится информация о состоявшейся 24 октября поездке начальника оперативного отдела штаба группы армий в 18-ю армию, во время которой «во всех посещаемых частях ему задавался вопрос, как поступать если Ленинград изъявит желание сдаться, и как поступать с голодающим населением, которое будет стремиться выйти из города. Создалось впечатление, что войска этим сильно обеспокоены. Командир 58-й пехотной дивизии генерал-майор Альтрихтер подчеркнул, что в своей дивизии он отдал приказ, который он также получил свыше: следует реагировать применением оружия, чтобы в корне пресекать такие попытки.
Он придерживается мнения, что войска также выполнят этот приказ.
Почему Ленинград нельзя было сдавать немцам: история города в блокаде
ещё один пример стратегической тупости Гитлера и его вермахта, и ещё одно доказательство верности идиотской фашистской теории о превосходстве арийской расы. Блокады именно города Ленинграда в действительности не было. Положительный ответ на вопрос "нужно ли было сдать Ленинград", который как высняется Гитлер на хотел брать (а хотел уморить голодом и повесить это преступление на Сталина или финнов) означал бы, что Ленинград Гитлеру нужно было всучить против его желания.
80 лет назад нацисты приняли решение об уничтожении Ленинграда
Там рассчитывали сделать Ленинград своей базой на Восточной Балтике и чтобы прояснить ситуацию на аудиенцию к фюреру отправился начальник штаба ВМФ адмирал Курт Фрике. Утверждение о том, что Гитлер якобы не хотел захватывать Ленинград, не выдерживает никакой критики. ещё один пример стратегической тупости Гитлера и его вермахта, и ещё одно доказательство верности идиотской фашистской теории о превосходстве арийской расы. Утверждение о том, что Гитлер якобы не хотел захватывать Ленинград, не выдерживает никакой критики. Что ГИТЛЕР хотел сделать на территории ПОБЕЖДЁННОГО СССР | История РоссииПодробнее.
Кому была нужна блокада Ленинграда
Лееб как командующий группой армий «Север» лично директив Гитлера об уничтожении Ленинграда не получал. Вот как он узнал о директиве военно-морского штаба «О будущности города Петербурга» от 29 сентября. Что вам известно об этом? Командование ВМС спросило об этом у Гитлера, получив озвученный вами ответ, и переслало этот ответ мне. В нем говорилось, что Гитлер решил сравнять Ленинград с поверхностью земли. Я сам никогда не получал такого рода приказа. Но если бы я даже получил такой приказ, я никогда бы не смог его выполнить, так как, во-первых, у меня совсем не было артиллерии, способной сравнять Ленинград с землей, во-вторых, еще меньше было боеприпасов к ней, и, в-третьих, имеющимися артиллерийскими средствами я не мог по их дальности действия достичь северной части города, ну и, в-четвертых, у меня не было ни единого бомбардировщика. Это была одна из несбыточных фантазий Гитлера, если бы я даже получил такой приказ». Но в связи с некоторыми требованиями этой директивы в штабе группы армий возникли вопросы, которые Лееб даже задавал Гитлеру. Возникает впечатление, что для войск это представляет большое беспокойство.
Командир 58 п. Он был того мнения, что войска выполнят этот приказ. Но он сомневается в их нервах: будут ли они стрелять при повторных прорывах снова и снова в женщин, детей и беззащитных стариков. Стоит отметить его отзыв, что у него нет страха за общую обстановку на его фланге под Урицком, но что ситуация в отношении гражданского населения всегда вызывает страх. И это не только у него, но и у войск. В войсках полностью сознают, что миллионы окруженных в Ленинграде людей не могут быть накормлены нами так, чтобы это не сказалось впоследствии на обеспечении продовольствием собственной страны. По этой причине немецкий солдат будет препятствовать с применением оружия таким прорывам. Командование и войска упорно стремятся найти другое решение этого вопроса, но еще не нашло сколько-нибудь пригодного способа». Войска тогда должны быть переведены в казармы.
Также в этом случае большая часть населения погибнет, но по крайней мере не на наших глазах. Должна быть, кроме этого, рассмотрена возможность отвода части населения из города по дороге на Волховстрой». Лееб спросил Гитлера: «Что должно произойти, если однажды перед колючей проволокой начнут скапливаться женщины, поднимающие детей на своих руках? Гитлер ответил: «В этом случае будет открыт огонь». Лееб сказал: «Это может произойти один раз, но больше не повторится. Немецкие солдаты не стреляют в женщин и детей.
Городские власти смогли оптимизировать систему распределения продуктов, сократив в ней число промежуточных звеньев. Во многих случаях жители города были прикреплены уже не к магазинам, а к специально организованным столовым. Часть столовых были созданы прямо на предприятиях. Помимо всем известной Дороги жизни на Ладожском озере ленинградцы проложили по дну топливный трубопровод. Линия длиной 25 километров была создана всего за тридцать с небольшим дней. Топливопровод начал работать летом 1942 года и позволил освободить баржи на Ладожском озере для других грузов. С августа по ноябрь 1942 года силами Ладожской флотилии тоже по дну озера была проложена и линия электроснабжения от Волховской ГЭС. Транскрипт лекции: 17 марта в Тургеневской библиотеке в Москве состоялась выступил с лекцией профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, доктор исторических наук Никита Андреевич Ломагин. Тема лекции — «Блокада известная и неизвестная». Борис Долгин: Добрый вечер, уважаемые коллеги, мы начинаем очередную лекцию цикла «Публичные лекции Полит. Наш сегодняшний лектор — Никита Ломагин. Мы будем говорить о блокадном Ленинграде. Это имя уже звучало в нашем цикле от Сергея Ярова, который в своей лекции о повседневной жизни блокадного Ленинграда сказал о замечательной книге Никиты Ломагина «Неизвестная блокада». Сегодня мы имеем возможность услышать непосредственно Никиту Андреевича. Наш регламент: в начале лекционная часть, потом можно будет задавать вопросы. Если совсем уж нужно что-то уточнить, можно спросить об этом в первой части, но лучше потом, чтобы не сбить лекцию с ее пути. И еще просьба отключить звук своих разнообразных устройств. Пожалуйста, Никита Андреевич. Никита Ломагин: Уважаемые коллеги, уважаемые организаторы, для меня большая честь быть здесь, выступать перед вами. Наверное, я так не волновался с момента защиты своей докторской диссертации, более 10 лет назад, в Институте истории, когда защищал работу на тему политического контроля в период блокады Ленинграда. Эта тематика и проблематика вызывала и вызывает серьезную дискуссию. Но прежде чем говорить о том, о чем я собирался говорить, об известном и неизвестном, я должен сказать, откуда я знаю то, о чем я буду говорить, каким образом то знание или те вещи, которые мы будем сегодня с вами обсуждать, стали мне доступными, и с какой стороны я подошел к блокаде как историк. Я из семьи блокадников. Моя мама и бабушка пережили блокаду и относятся к категории тех людей, в отношении которых случилось чудо. Бабушка с тремя детьми и со своей свекровью смогла пережить блокаду. И в конце марта, буквально в эти дни в 1942 году эвакуировалась из Ленинграда одной из последних машин, которая могла пройти по тонкому ладожскому льду. Я хочу сразу сказать, что бабушка не очень много и охотно говорила про блокаду. Говорила она со мной достаточно серьезно только тогда, когда я собрался защищать первую диссертацию. Первая диссертация моя была посвящена немецкой пропаганде и борьбе с ней во время битвы за Ленинград. Она была для служебного пользования. Я считал себя исключительно осведомленным человеком, поскольку работал в разных архивах и с разными формами допуска, и думал, что может бабушка моя сказать по поводу того, что у меня было в этой диссертации написано. В то время, когда я защищался это был 1989 год , естественно никаких компьютеров не было. У меня был огромный рулон, который был склеен. Поскольку этот рулон иногда выкатывался в коридор, бабушка о него запиналась, и в какой-то момент она порвала и посмотрела, что же я там пишу. В частности, там шла речь о том, что в западной историографии злопыхатели пишут о каннибализме, которого на самом деле, как наша отечественная историография говорила, в Ленинграде не было и быть не могло. Традиционное представление о блокаде, которое сложилось к середине 1980-х годов, состояло в том, что умное, ответственное и компетентное советское руководство сделало все возможное для того, чтобы Ленинград отстоять, и ленинградцы все как один готовы были бороться, умереть и принести себя в жертву для того, чтобы город выстоял. И бабушка в этом момент сказала, что, если я хочу, она может рассказать, как было на самом деле. Это столкновение с человеком оттуда, из того времени и человеком, который изучает историю по источникам, случилось. И на многие темы, по которым у меня были вопросы, бабушка мне дала ответ. Она рассказала мне о том, как она не пускала мою маму осенью в хлебные лавки для отоваривания карточек, потому что боялась, что она не вернется. Она рассказывала про своего старшего сына, которому во время войны было 10 лет, и он отказывался охотиться на кошек. Он отказывался и говорил, что еще успеет. Когда он собрался, кошек уже не было. Она рассказывала, что ее саму чуть не заманили в один из подвалов и так далее. Она рассказала о том, о чем мы никогда не пытались рассуждать. Это такое частное отступление, оно довольно важно, поскольку написание любой истории или рассуждение о том, что происходило, связано с двумя измерениями источников. Источниками официальными, намеренными, которые создавались определенными институтами в определенное время и в определенных целях. У каждого института, будь то Партия, Государственный комитет обороны, Совнарком, Ленинградский городской комитет партии, орган НКВД и так далее была определенная установка на то, что нужно отражать в своих источниках, исходя из распределения функций, которые существовали в то время. Другой тип источников — это источники личного происхождения. Это дневники, письма, это воспоминания, которые собирались уже после войны. Они позволяют на примере конкретных людей посмотреть на то, что же было на самом деле, как конкретные люди в рамках семей оценивали происходившее с ними, и какую оценку они давали наиболее важным и спорным вопросам. Как я уже сказал, мне довелось поработать практически во всех архивах, в которых отложились материалы по блокаде. Это военные архивы: Центральный архив Министерства обороны, Центральный архив военно-морского флота, это Центральный партийный архив, который недалеко здесь на Тверской находится, это Ленинградский партийный архив, архив управления ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, архив Черчилля в Кембридже, поскольку и для англичан судьба Ленинграда имела определенное значение. Англичане были заинтересованы в том, чтобы немцам ни в коем случае не достался Краснознаменный Балтийский флот, и Черчилль предлагал 5 сентября Сталину затопить флот, обещая после войны компенсацию. Это материалы немецких органов военных, политической разведки и военной разведки, которые я нашел здесь недалеко в бывшем Особом архиве в Москве и в Национальном архиве США в Мэриленде. Документов очень много, которыми мы располагаем. Есть общеизвестная канва о том, что такая битва была, что в ходе этой битвы Ленинград выстоял, впоследствии он стал Городом-героем, символом мужества, что ленинградский кейс рассматривался в Нюрнберге во время суда над главными военными преступниками, а после войны значительная часть выходцев из Ленинграда перебралась в Москву, заняв высокие посты, пострадав в ходе ленинградского дела. Это общая канва, которая известна и которая доминирует в литературе. Но я склонен утверждать, что многие сюжеты, связанные с блокадой, до сих пор недостаточно изучены, и недостаточно они изучены в том числе потому, что ленинградскую тематику начали изучать довольно поздно. Из-за упомянутого мной ленинградского дела, из-за репрессий в отношении ленинградских руководителей, из-за того, что фактически было наложено табу на изучение блокады Ленинграда. Как это ни парадоксально, первая монография, посвященная блокаде Ленинграда, вышла в Москве в 1959 году, то есть 14 лет спустя. К этому времени все основные свидетели организации обороны города уже были репрессированы. И сложилась такая ситуация, что единственным человеком, который интервьюировал некоторых из этих людей, включая Кузнецова, Попкова, других ленинградских руководителей, был иностранный корреспондент Гаррисон Солсбери, который издал свой бестселлер «900 дней». Единственный человек, который мог спросить о том, что же было на самом деле, как принимались управленческие решения и что происходило с городом, со снабжением, с попытками прорыва блокады осенью 1941 года, почему эти попытки не увенчались успехом. Несмотря на то, что эта монография появилась в 1959 году, большого интереса за пределами самого Ленинграда не было, и все исследования в основном концентрировались в ленинградском отделении Института истории и в Партийном архиве. Многие темы, связанные с блокадой, фактически были табуированы. Одна из самых важных тем, возможно, она вам известна, это сколько же погибло людей в период блокады Ленинграда. Была каноническая цифра, которая была представлена в ходе слушаний в Нюрнбергском процессе, и отход от этой цифры, по мнению одного из авторитетных представителей советской элиты, который во время войны являлся уполномоченным ГКО по вопросам снабжения в Ленинграде, Дмитрия Павлова состояла в том, что эту цифру ни в коем случае пересматривать нельзя. Если ты пересмотришь что-то, связанное с Нюрнбергским процессом, может начаться цепная реакция, и все другие решения тоже можно будет каким-то образом оспорить. Поэтому основные баталии в исторической науке и литературе с середины 1960-х годов разворачивались вокруг того, сколько же людей погибло. Ленинградские историки — ныне покойный Валентин Михайлович Ковальчук и здравствующий Геннадий Леонтьевич Соболев — аргументировано доказывали, что количество погибших существенно превышает цифру 630 тысяч, как минимум 800 тысяч, и они приводили свои аргументы. В результате долгой борьбы Павлову удалось незыблемость этой позиции отстоять, и только уже в постперестроечное время цифра 800 тысяч погибших в Ленинграде стала приниматься и восприниматься всеми. Но для меня, как для человека, которому, как я уже упомянул, важно и такое личное измерение блокады, наиболее важным является вопрос о том, как более чем миллиону ленинградцев удалось выжить. Мы можем считать, и мы можем задавать себе вопрос, сколько погибло, приводя разные способы оценки, но вопрос о том, как удалось выжить, не менее важен. Какие были стратегии выживания, если мы верим официальной трактовке блокады, что в результате пяти сокращений норм выдачи продовольствия 20-го ноября нижним пределом выдачи норм хлеба для иждивенцев было 125 грамм. Позже, уже в декабре нормы повысились, но, как свидетельствуют материалы Управления НКВД по Ленинграду и Ленинградской области, до марта 1942 года полностью даже эти мизерные нормы не отоваривались. Это значит, что население Ленинграда должно было выживать на ресурсы, которых было существенно меньше, нежели то, что должно было предоставить государство. Вопрос в том, как это возможно? Как возможно выжить, если мы с вами все-таки исходим из того, что одной силой духа три месяца не продержаться? То есть возникает целый комплекс вопросов о том, что происходило с населением. Мы можем предполагать, что были какие-то альтернативные источники снабжения, можем думать о том, что часть населения имела или сделала какие-то запасы. Вот в этом направлении развивались мои исследования в последние 3-4 года, после того, как я отошел от исключительно проблематики политического контроля и изменения настроений блокированного Ленинграда. Это уже можно было сделать в 1990-е годы, после того, как у нас произошла архивная революция, была снята цензура и появилось достаточно большое количество книг. Эти книги я показываю, они опубликованы на немецком языке, немцы ввели в научный оборот колоссальное количество источников, признали, что то, что они делали в отношении Ленинграда, было геноцидом. Наиболее значимые работы, представленные здесь, — это работы социологов и историков из Университета Билефельда. Последняя работа — большой том «Преступления Вермахта», где ленинградский кейс выделен в качестве отдельного, где приведены факсимиле основных документов, свидетельствующих о том, что нацисты не предполагали принимать капитуляцию, речь шла о борьбе на уничтожение. Die Stadt in den Strategien von Angreifern und Verteidigern» о стратегиях наступающих и обороняющихся сторон, и о том, почему борьба за Ленинград привела к таким жертвам. Из англоязычной литературы работ не очень много, потому что доступ к источникам западных авторов был до недавнего времени закрыт. Кстати говоря, интересная вещь, почему я без большого оптимизма смотрю на будущее разработки ленинградской проблематики. Наши архивы стали закрываться, и то, что было доступно даже западным историкам, Ричарду Бидлаку, одному из моих соавторов по книге, которую мы издали в Йельском университете, с документами мы работали в начале 1990-х годов, сейчас эти документы опять передаются на особое хранение, и это вызывает серьезную озабоченность. Итак, зачем изучать историю блокады и чем она интересна для широкого круга историков, не обязательно специалистов? Во-первых, на мой взгляд, это одна из самых трагичных страниц, и это самая продолжительная битва Второй мировой войны. Не потому, что я стараюсь продвигать идеи местечкового ленинградского патриотизма, а потому что это факт. Почти что 900 дней, и общее количество жертв около полутора миллионов гражданского населения и тех, кто погиб на фронте. Полтора миллиона — это больше, чем любая другая битва Второй мировой войны. Мы говорим о длительном противостоянии, длительном страдании населения, мы можем предположить, что эта ситуация в значительной степени влияла и на умонастроения, не только на сиюминутные настроения, на изменения представлений и чувств в отношении власти, но и имела более серьезные последствия. Второй сюжет, связанный с первым, это то, что в истории XX века и раньше не один крупный город не подвергался такому серьезному испытанию, как голод, и, соответственно, колоссальной смертности, и тому, каким образом население будет в этих условиях вырабатывать стратегии выживания. Следующий вопрос в том, каково влияние блокады на общество, на то общество, в котором ленинградцы сами жили, и на общество послевоенное? Почему Ленинграду удалось выстоять, несмотря на столь серьезные жертвы? В праве ли мы ставить вопрос о том, кто виноват в колоссальных жертвах, помимо тех, кто устроил блокаду? Есть ли какая-то доля вины самой власти, можно ли было эти жертвы каким-то образом снизить? И как связан с ленинградской эпопеей взлет и падение ленинградских руководителей в ходе Ленинградского дела? Далее, чрезвычайно важная вещь, если мы зададимся вопросом, а какие еще события Великой отечественной войны привели к попыткам изменить нормы международного гуманитарного права. На мой взгляд, попытки запретить использование голода как средства ведения войны, — это та юридическая новелла, которая появилась прежде всего в связи с блокадой Ленинграда, не только, но прежде всего. Если мы посмотрим на материалы Министерства иностранных дел и участие нашей делегации в подготовке Всеобщей декларации прав человека, которую Советский Союз не подписал, то одно из предложений, которое Советский Союз сделал, состояло в том, чтобы во Всеобщую декларацию прав человека в 1948 году была внесена такая норма. Впоследствии она была внесена в дополнительные протоколы к Женевским конвенциям. Коль мы находимся в Москве, а я из Питера, блокадная тематика в жизни современной России, проблема идентичности, проблема отношения к войне, к безопасности, в том числе к продовольственной безопасности, проблема отношения к стратегическим ресурсам — это все связано с тем, каким образом наши руководители, те, кто принимает политические решения, читают историю, как они ее воспринимают. Целая глава в этой книге посвящена проблеме восприятия нынешним президентом истории и осознанию того, что в интересах безопасности всегда важно иметь достаточно серьезные стратегические резервы, в том числе и продовольственные. Итак, несколько слов о том, почему блокада случилась и каковы были планы сторон. Имея в виду недавнюю дискуссию, которую инициировал один из наших каналов, а не лучше было бы город просто сдать? Зачем такие жертвы приносить, зачем бороться за коробки, если вот Париж сдали, и сохранили и город, и население? С самого начала, если мы посмотрим с вами на немецкие документы, на план «Барбаросса», взятие Ленинграда считалось важнейшей целью гитлеровского руководства по трем причинам. Причем речь идет не о блокаде, не о принуждении к капитуляции, а именно о взятии Ленинграда, документы говорили об этом. Москву планировалось взять после того, как будет взят Ленинград. Первая причина политическая: это колыбель большевизма. И две причины военно-экономические. Третья причина состояла в том, что Гитлеру необходимо было установить контроль в целом над Балтикой, чтобы обеспечить безопасность логистики и снабжения. Планы нацистского руководства простирались далеко за пределы Ленинграда, речь шла о том, чтобы огромную немецкую армию снабжать не только за счет того, что удастся получить на месте, имея в виду боеприпасы, топливо — это все необходимо было подвозить. Именно поэтому на ленинградском направлении были сосредоточены очень серьезные силы. Обычно историки говорят: «Вот посмотрите, группа армий «Север», шла 18 армия, 4 танковая группа, 1-й воздушный флот, это существенно меньше, чем две другие группы армий «Центр» и «Юг»». Но в реализации замыслов в отношении Ленинграда участвовали и части, которые входили в группу армии «Центр», помогали фон Леебу. Таким образом на ленинградском направлении была сконцентрирована очень мощная группировка и по численности живой силы, и по количеству современных танков и орудий. Была поставлена цель — взять Ленинград в течении шести недель. То есть изначально ни о какой блокаде речи не было. Блокада — это то, что случилось в результате невозможности нацистами реализовать свои планы. И что произошло? Почему Гитлер к концу августа 1941 года вместе со своим командованием сухопутных войск вынужден был пересмотреть стратегию в отношении Ленинграда? Большие потери группы армии «Север», более двух тысяч офицеров погибло, треть унтер-офицеров, это основа Вермахта. И когда мы читаем переписку командующих 18 немецкой армии с фон Леебом, командующим группой армий «Север», с Берлином — везде присутствует мысль о том, что «если у нас не будет пополнения, то продолжать борьбу за Ленинград мы не можем». К этому времени стало очевидно, что ведение боевых действий в условиях крупных городов сопряжено с потерей одного из важнейших преимуществ, которым располагали немцы, — это мобильные танковые группировки. В уличных боях танки использовать абсолютно бессмысленно, и те, у кого есть коктейли Молотова, гранаты и так далее, могут принести достаточно серьезный ущерб. К тому же, из трофейных документов, из практики оккупации Киева немцы знали, что все важнейшие учреждения будут заминированы. По мнению Гитлера и его приближенных, город будет взят, но потери окажутся несопоставимы с тем, что будет достигнуто. Также надо сказать, что немцы составили очень детальную карту дорог, не только указывающую качество дорожного покрытия, но и того, когда эти дороги будут непригодны для использования. Дороги должны были стать непригодными для использования в сентябре-октябре, и все, логистика и основное преимущество немцев в маневренности будет утрачено. Поэтому в условиях ограниченных ресурсов и начавшейся распутицы нужно было принимать оперативные решения, что делать с Ленинградом, и Гитлер решил блокировать город, перебросив наиболее боеспособные части группы армии «Север» на московское направление, танковую группу Эриха Гепнера, и была принята новая стратегия — добиться победы над Ленинградом посредством блокады, нанесения ударов с воздуха, артобстрелов и прочего. Во всех документах, которые есть в нашем распоряжении, и это есть в книге, которую я опубликовал, говорится, что ни при каких условиях не допускать прорыва ленинградцев, кто бы это ни был: дети, женщины и старики из Ленинграда. Сначала надо было встречать их заградительным огнем, а если эти попытки будут продолжаться, была установка вести огонь на поражение. Впоследствии, в течение сентября, октября и ноября, во время инспекционных поездок в те части, которые находились под Ленинградом, инспекторы задавали вопрос офицерам, командирам и солдатам, готовы ли они исполнить этот приказ, и ответ был «да», но только один раз. Потом части нужно будет менять, поскольку это не соответствует представлениям немецкого воинства о том, как должна вестись война. Один раз все они говорили, что приказ обязательно исполнят, и это чрезвычайно важная вещь. Она недооценивалась и в нашей историографии, поскольку мы не хотели и не могли правильно прочитать эти документы, и в немецкой историографии, которая говорила о том, что немцы не несут ответственности за то, что произошло под Ленинградом, потому, что это была война. Ленинград позиционировался как крепость, и голод как средство ведения войны не был запрещен. Эти приказы, о которых я говорю, зачитывались перед строем. Это значит, что о том, каким образом ведется борьба за Ленинград и какая судьба ждет ленинградцев, знали все солдаты Вермахта, знали все солдаты, которые находились под Ленинградом. Ответ был достаточно простой, у них нет ресурсов для того, чтобы кормить русскую армию и гражданское население, им самим не хватает. То есть ничего сделать невозможно, ленинградцам оставалось только, стараться прорывать блокаду и полагаться на собственные силы. Какова роль Финляндии в блокаде? Эта тема очень сложная в политическом смысле, поскольку до недавнего времени, как правило, говорилось только о том, что в блокаде Ленинграда активное участие принимали немецкие войска. Для Финляндии война с Советским Союзом была войной-продолжением. У нас в Советском Союзе и в Ленинграде этнические финны воспринимались как потенциальная пятая колонная, и дальше на двух слайдах я вам покажу, что более 80 тысяч финнов были депортированы из города еще до начала блокады. Можете себе представить, какое колоссальное количество людей? Я уже не говорю о том, что было с финнами на тех территориях, которые стали советскими в результате Зимней войны. Финны дошли, как известно, до старой границы по реке Сестра, дальше не пошли. Это сковало, может быть, не самую мощную 23 армию, и финны вели достаточно активные боевые действия в Карелии, которую считали своей, захватив значительную часть советской территории. Мы слышим от наших финских коллег-историков, что благодаря Финляндии, благодаря тому, что маршал Маннергейм имел какую-то связь с Россией, он не пошел дальше. На самом деле, это лукавство. Маннергейм понимал, что идти на Ленинград очень опасно, как это понимал и Гитлер, у него были те же самые соображения. Он прекрасно понимал, что в одиночку финской армии город взять не удастся, потери будут колоссальными. Кроме того, финская армия не очень хотела воевать, она считала, что война за пределами старой границы будет носить несправедливый характер, и эти настроения тоже необходимо было учитывать. Наконец, чрезвычайно важным обстоятельством было то, что с сентября очень серьезное дипломатическое и политическое давление на финское руководство оказывали союзники, американцы и англичане. Они предупреждали, что если финны перейдут через границу, то будут находиться в состоянии войны и политически от этого очень потеряют. Поэтому пространство маневра для Маннергейма было очень ограниченным. Но при этом всякие гадости, которые можно было делать незаметно для союзников, финны делали. Если посмотреть на сводки немецкой разведки по Ленинграду, то один раздел, который касался ситуации в Финском заливе, ситуации с Краснознамённым Балтийским флотом, делался исключительно финнами на основании того, что они смогли взломать коды и читали донесения, слушали радиоперехваты и участвовали в агентурной разведке, переходя через Финский залив, в том числе и в Ленинград. И в этом направлении у них были достаточно серьезные достижения. То есть Финляндия на самом деле участвовала в блокаде Ленинграда, и это тоже достаточно важный исторический факт. Что интересно в ленинградском контексте, в 1944 году было принято решение о снабжении Финляндии хлебом после того, как Финляндия разорвала отношения с Германией, и немцы перестали ее кормить. Естественно отношение ленинградцев к этому решению советского правительства было, мягко скажем, не восхитительным, поскольку в глазах ленинградцев финны были серьезным противником, который был достоин серьезного наказания. Помимо голода, что противник еще использовал? Это тоже надо иметь в виду. Немцы обладали хорошими оперативным возможностями по выявлению объектов инфраструктуры, и посредством артобстрелов и бомбежек с августа 1941 года активно этим занимались. Было 20 тысяч раненых, более 6 тысяч убитых. Но самое главное было присутствие страха в Ленинграде от этих артобстрелов и бомбежек, это было частью трагедии драмы, которую ленинградцам довелось пережить. Какое значение Ленинград имел для Сталина? И все ли Сталин сделал для того, чтобы Ленинград спасти? Я прошу прощения, если я упрощаю какие-то вещи. Почему Ленинград был важен для советского руководства? Под Сталиным я имею в виду вообще всю систему центрального управления. Конечно же, Ленинград, как и для Гитлера, был символом. Многие мобилизационные вещи, которые происходили в Советском Союзе, происходили прежде всего в Ленинграде и Москве, в том числе было формирование армии народного ополчения. Было даже такое соревнование, кто больше этих дивизий народного ополчения создаст. А насколько они будут оснащены и вооружены, насколько они будут боеспособны — это уже другой вопрос. Но Ленинград как символ революции имел чрезвычайно большое значение. Второй момент полностью совпадает с тем, о чем думал Гитлер и нацистское руководство, Ленинград — это один из важнейших промышленных центров Советского Союза. Некоторые виды боевой техники выпускались только в Ленинграде, или собирались в Ленинграде, включая Катюши. Забегая вперед, я могу сказать, что первая Катюша, которую немцы захватили во время войны, была захвачена под Ленинградом.
В своем печально известном дневнике школьница Таня Савичева записывала время и даты гибели самых близких людей. На девяти страницах сухие строчки о смерти матери, сестры, брата, бабушки и двух дядей. Девочку эвакуировали из города с диагнозами: слепота, цинга, дистрофия и нервное истощение. Она скончалась в 1944 году — Тане было всего 14. Поэтому он и стал таким ярким символом того, что происходило в блокаду. Многие дети стали сиротами", — говорит гендиректор "Цифровой истории". Историки до сих пор находят блокадные дневники — в общей сложности собрано уже больше сотни таких документов. Многие написаны детской рукой. Рисунки и записи 14-летнего Димы Бучкина можно увидеть в Музее обороны и блокады Ленинграда. Одним из таких героев стал Зиновий Колобанов. В августе 1941 года командир танковой роты получил приказ перекрыть для врага дорогу на Красногвардейск — так в те годы называлась Гатчина. Это не какая-то эмоциональная формулировка, а точный приказ. Я принял его к исполнению. Был готов, если надо, умереть. И никаких страхов у меня уже не возникало и возникнуть не могло", — вспоминал потом Зиновий Колобанов. Когда в авангарде немецкой колонны первыми проехали мотоциклисты, их не тронули. Главное было подпустить поближе тяжелую технику. Сначала подбили два головных танка, затем атаковали "хвост" колонны. В рядах врага началась паника. В общей сложности советские бойцы в том бою методично уничтожили 43 немецких танка. На счету экипажа старшего лейтенанта Зиновия Колобанова — 22 гусеничных машины. Историки спорят до сих пор, сколько этих попаданий было. Кто-то говорит 114, кто-то говорит 169", — рассказал военный историк. Он стал воротами "Дороги жизни". Осенью на прибрежной линии спешно обустраивали гавани и склады, прокладывали к ней железнодорожные пути. На баржах и катерах по этому маршруту в голодающий город везли продукты и боеприпасы, обратными рейсами эвакуировали жителей и целые заводы. И самое главное — это была осень, когда страшные штормовые условия на Ладоге просто губили те суда, которые шли в Ленинград с восточного берега Ладожского озера.
На дне озера построен трубопровод для снабжения топливом, Ладожская военная флотилия защищала коммуникации, а Северо-Западное речное пароходство перевозило грузы в то время, когда льда на озере не было. Немцы бомбили и обстреливали дорогу, но им не удалось остановить движение. Гитлер категорически не хотел оккупировать Москву и Ленинград. Он планировал стереть их с лица земли вместе с населением. Приказ войскам был отдан однозначный: город не брать, а лишь надежно блокировать, даже в том случае, если руководство Советского Союза решит сдать Ленинград, капитуляцию не принимать. Ни один немецкий солдат не должен войти в город, а местные жители, пытающиеся пересечь линию фронта, должны быть уничтожены. Во время блокады немецкие войска по плану должны были обстреливать и бомбить город до тех пор, пока все объекты, необходимые для жизнедеятельности населения, не будут уничтожены.
Кто виноват в блокаде Ленинграда
| Что Гитлер планировал сделать с Ленинградом? Рассказываю | Этобаза | Дзен | Им буквально хотелось уничтожить Северную столицу, но сделать этого они не могли по двум причинам. |
| Блокада Ленинграда в германской стратегии — Журнальный зал | Что ГИТЛЕР хотел сделать на территории ПОБЕЖДЁННОГО СССР | История РоссииПодробнее. |
| 6. Варварский план Гитлера уничтожения Ленинграда и его жителей | Вопреки всей советской пропаганде Гитлер не был глупцом, и на все эти действия его армии были довольно веские основания. |
Блокада Ленинграда: немецкий историк об истинных планах Гитлера
Гитлер запретил своим солдатам входить в город даже в случае его капитуляции, чтобы впоследствии не пришлось содержать его жителей, а с продовольствием в то время были серьезные проблемы, поэтому голодом фюрер хотел погубить всех жителей Ленинграда. Партийное руководство Ленинградом в годы войны осуществлял Андрей Жданов. По слухам, именно его Сталин хотел сделать своим преемником. И хотя противнику не удалось взять Ленинград с ходу, город оказался отрезанным от Большой земли. ЧТО ХОТЕЛ СДЕЛАТЬ С ЛЕНИНГРАДОМ же на самом деле прочили Ленинграду противники?Послушаем же их самих вним. ЧТО ХОТЕЛ СДЕЛАТЬ С ЛЕНИНГРАДОМ же на самом деле прочили Ленинграду противники?Послушаем же их самих вним.
Что Гитлер хотел сделать с Ленинградом.
| Зачем Гитлер держал Ленинград в блокаде, а не захватил его? | – Существует еще два распространенных мифа о блокаде: Гитлер не хотел захватывать Ленинград, а Сталин – освобождать. |
| Зачем Гитлер держал Ленинград в блокаде, а не захватил его? | Эту "логику" безусловно поддержал фюрер Адольф Гитлер, относившийся с нескрываемой ненавистью к славянам. |
| История таинственного плана Гитлера: что он хотел сделать с СССР после войны | Там рассчитывали сделать Ленинград своей базой на Восточной Балтике и чтобы прояснить ситуацию на аудиенцию к фюреру отправился начальник штаба ВМФ адмирал Курт Фрике. |
Почему Гитлер хотел уничтожить Ленинград и ленинградцев
В этом смысле между Гитлером и нацистским режимом можно ставить знак равенства. При том, что в 1946-м возникло большое желание поставить знак равенства между Гитлером и режимом - и всех остальных его соратников оправдать. Эту тенденцию хорошо восприняли преступники, которых судили в Нюрнберге. Но ответственность с его приближенных, составляющих этот режим, это не сняло. ЕГО ЛАГЕРЯ - Те, кто упирая на историчность фигуры Гитлера, отводят глаза, когда заходит речь о его преступлениях, обычно «скороговоркой» упоминают, сколько людей по приказу Гитлера уничтожили в лагерях. Одни говорят о 2,5 миллионах жертв.
Другие называют страшную цифру в 6 миллионов человек. Есть разные данные по поводу погибших в гитлеровских концлагерях евреев. От трех до шести миллионов. Последняя цифра звучала и на Нюрнбергском процессе — она включала все сведения, которые смогли на тот момент собрать. Это не список, это оценочные данные.
Сколько историков — столько и мнений. По разному считают. Например, бралась численность еврейского населения рейха в 1937-м - и их численность на территории Германии летом 1945. Тут не учитывалась эмиграция, естественная смертность. На Западе распространено мнение, что ближе всего к истине цифра в 4 миллиона погибших в концлагерях.
Ее исполнение — его приближенных. Надо напомнит ь, что практически все лагеря уничтожения располагались в Восточной Европе, в Польше. Лагеря концентрационные и лагеря уничтожения — это принципиально разные вещи.
И это вымирание действительно наступило. Оккупационные власти с самого начала приступили здесь к организации голода: изъяли продовольствие во всех местных складах и магазинах, реквизировали продукты питания, которые были у людей в домах, имеющиеся у жителей посевы картофеля и овощей были сняты немецкими солдатами и складированы в немецких складах, выход в поле для сбора оставшейся картошки людям запретили под страхом репрессий, крестьянам не разрешили въезд со своими продуктами для их продажи на рынках… Словом, в ленинградских пригородах зимой 1941 — 1942 года наступил такой голод, который не только не уступал, но порой даже превосходил страшную ленинградскую военную зиму. Люди умирали от голода целыми семьями».
Именно в это время в Пушкине скончался знаменитый писатель Александр Романович Беляев, автор «Человека-амфибии», «Ариэля» и других произведений, составляющих золотой фонд советской фантастики. Он не успел эвакуироваться, потому что был парализован — и немцы его заморили голодом: как свидетельствует дочь Беляева, писатель умирал целую неделю. Примерно аналогичная картина настоящего геноцида наблюдалась и в других пригородах… К концу 1942 года здесь фактически не осталось местных жителей. К примеру, в начале войны под оккупацию в том же Пушкине попали около 35 тысяч человек. Половина из них — 18 638 человек — были физически уничтожены погибли от голода, были расстреляны или повешены за неповиновение немецким властям. А ещё 17 968 человек немцы «эвакуировали» — из них после войны мало кто вернулся.
Потому что тех «эвакуированных», кто помоложе, угнали на работы в Германию, а оставшихся загнали в специальный концлагерь, расположенный в городе Гатчина так называемый «Дулаг-154». Вот что пишут историки об этом самом настоящем аде на земле, откуда живым не вышел практически никто: «Зимой 1942 года в результате истощения пленников и антисанитарных условий, в которых они находились, в лагере вспыхнула эпидемия сыпного тифа. Смертность от этой болезни составляла 140 — 170 человек в день. Для того чтобы остановить эпидемию, немецкое командование стало уничтожать больных: начались массовые расстрелы. Одновременно ряд бараков с больными фашисты хладнокровно предали огню… …Согласно документам, которые попали в руки советских органов власти, только по официальным данным, в системе «Дулаг-154» было уничтожено расстреляно, замучено, умерло от болезней, голода и холода более 80 000 советских граждан»… «Добровольно перешёл на сторону врага» И всё же почему, несмотря на столь вопиющие факты, наши антисоветчики упёрто распространяют мифы о немцах, якобы желавших ленинградцам «исключительно добра»? Мало того, данная публика фанатично поклоняется любому, кто когда-то боролся с советской властью с оружием в руках.
Об одном из них мне как-то рассказал профессор-историк Борис Николаевич Ковалёв, специалист по проблеме военного коллаборационизма то есть сотрудничества с врагом : — В Париже вплоть до недавнего времени жил яркий представитель второй эмиграции — Николай Рутченко.
Экспертиза длилась два месяца. Ответ: приемник хороший, для связи приемлем; однако все пять ламп — перегоревшие, так что использовать его невозможно. Дело закрывают. Ценность жизни возросла. Есть ведь в историографии среди прочих и концепция тоталитаризма: дескать, победа была обеспечена вовсе не героизмом, а тотальным контролем со стороны органов госбезопасности. Потому что это было невозможно, — утверждает Ломагин. На город с населением 2,5 миллиона человек 1200 офицеров НКВД, даже с учетом 30 тысяч агентов-осведомителей — недостаточно для тотального контроля. Ломагин перечислил и другие причины ослабления надзора: в блокадном городе при чрезвычайно низкой мобильности трудно было получать информацию, передавать ее, проверять; были практически недоступны довоенные наработки НКВД архивы подготовлены к эвакуации и выпали из оперативной работы. Но были ли в таком случае действия НКВД эффективными?
Получается, что да, отвечает Никита Ломагин: нигде не зафиксирован серьезный акт саботажа — хотя во время блокады и битвы за Ленинград критическое отношение населения к властям росло. Вывод: органы НКВД сыграли в обороне Ленинграда исключительную роль — без этого института в городе наступил бы хаос: ни партия, ни Советы, по мнению историка, с ситуацией бы не справились. И после войны партии пришлось немало поработать, чтобы вернуться на верхнюю ступень иерархии, оттеснив вниз представителей госбезопасности и военных. Обойтись без эмоций не получилось. Например, британского ученого Джона Барбера шокировало прозвучавшее утверждение, будто блокада, увы, постепенно становится какой-то местечковой темой — не общероссийского даже масштаба, а просто событием в жизни города, и только. И поскольку вынести героизм из числа причин, по которым мы победили, невозможно, а говорить о героизме сдержанно — сложно, то и доктор исторических наук Николай БарышниковВ он был в кадровых войсках во время Великой Отечественной высказался весьма эмоционально: — Обходить тему героики — глубочайшая ошибка. И глубочайшая ошибка — полагать, что войска были не способны держать оборону. Николай Иванович еще раз призвал как уже сделал это в нашей газете от 7 сентября обратить внимание на дату 25 сентября 1941 года. Это первая победа защитников Ленинграда в оборонительных боях. И она достойна того, чтобы ее не забывать.
Обсуждая «спорное и бесспорное», все сошлись на том, что решающую роль в победе сыграло, как было сказано неловко, но правильно — «наличие большого количества хороших советских людей», а общим знаменателем и для советских и для «не особенно советских» стал патриотизм.
Еще 8 июля 1941 года начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Гальдер записал в своем дневнике: «Непоколебимо решение фюрера сравнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация». В конце августа он направил командующему группой армий «Север» фон Леебу указание, что Ленинград «должен быть лишен всякой жизнеспособности и обороноспособности посредством разрушения гидротехнических сооружений, складов, источников света и электроэнергии». Единственное, что беспокоило немцев, если часто расстреливать стариков, женщин и детей, «это может легко привести к тому, что немецкий солдат перестанет себя контролировать, то есть и после войны не устрашится подобных актов насилия.