рассказал Владимир Дашкевич. К занятию музыкой Владимира Дашкевича направила сама судьба. Как Александр Бородин, Дашкевич по первому образованию – химик, и лишь в 19 лет он понял, что его призвание – в музыке.
Владимир Дашкевич: Минорный блатняк превращает Россию в зону
Изменить размер шрифта Выдающийся композитор, автор музыки ко многим фильмам, теоретик музыки, умнейший да и попросту замечательный человек в январе отмечает свой день рождения. Сегодняшний собеседник — Владимир Дашкевич. Фото с сайта novochag. Мне ведь уже 89, даст Бог в следующем году отмечу девяностолетие — дата внушительная, сами понимаете... Сейчас, с высоты прожитых лет и учитывая немалый жизненный опыт, для меня становится очевидным, что в данный момент Россия переживает мощную, негативно действующую на все общественные структуры музыкальную катастрофу. Чтобы пояснить свою мысль, сделаю небольшое автобиографическое отступление.
Когда мне было семь лет, началась война. Я вырос в тяжелейшее время — возможно, не такое страшное, как в блокадном Ленинграде, но вполне сопоставимое. Понятно, что ни о каких серьезных занятиях музыкой тогда не могло быть и речи. Но в доме был небольшой «бумажный» громкоговоритель, по которому в военное время ежесуточно в течение полутора часов передавали музыкальную программу, делившуюся на две части: сорок минут отводилось классике и примерно столько же — современной советской музыке. Благодаря этим трансляциям к окончанию школы — и уж тем более к моменту поступления в консерваторию — я знал музыку лучше, чем те, кто занимался ею с пяти-шести лет и учился в музыкальной школе, чего в моей биографии никогда не значилось.
Я ведь в музыкалку, по большому счету, никогда не ходил, да и музыкой начал целенаправленно заниматься только в девятнадцать лет. Классика тогда пользовалась невероятным авторитетом. Знаменитую Седьмую «Ленинградскую» симфонию Шостаковича мы, дети, пели, играя во дворе в войну. Это была бытовая музыка того времени. Тот объединительный дух, который несли в себе произведения Шостаковича, Прокофьева, Хачатуряна, был необычайно силен.
Именно он в огромной степени и создал советскую интеллигенцию, которая потом построила все в нашей стране — от заводов и фабрик до науки, образования, медицины и так далее. Люди, строившие новое «завтра», прекрасно знали лучшую музыку, что шла с ними нога в ногу — она словно вдыхала в них силы и придавала дополнительный смысл их собственным жизням. Прекрасная музыка создавалась как во времена революции, так и в военное и поствоенное время. А потом уже наступило время композиторов моего поколения, обогатившее отечественную музыкальную картину такими именами, как Микаэл Таривердиев, Исаак Шварц, Геннадий Гладков, Александр Зацепин, Алексей Рыбников, Евгений Дога, недавно ушедший Эдуард Артемьев... Не приукрашивая — то была музыка поистине мирового уровня.
А с распадом СССР эта удивительная музыкальная ниточка словно оборвалась. Но зигзаги истории влияют на музыку напрямую — с этим бессмысленно спорить. Однако история учит еще и следующему: музыка всегда была несовместима с экономикой. Во все времена великие композиторы постоянно бедствовали — только если они не были при этом еще и исполнителями. Судите сами.
Музыка Баха была найдена на чердаке и впервые более-менее широко прозвучала спустя семьдесят девять лет после смерти немецкого гения. Это огромный срок: за такой отрезок времени формируется мораль нового поколения, а то и не одного. Шуберт умер, не услышав ни одного своего симфонического сочинения. Его замечательную неоконченную симфонию исполнили через шестьдесят пять лет после смерти автора. Моцарт, когда сам являлся исполнителем, был обожаем публикой.
Однако после того, как переключился исключительно на композиторскую деятельность, оставив исполнительскую, то жил впроголодь. Он писал огромное количество сочинений буквально за гроши, дабы просто худо-бедно свести концы с концами, и в результате был похоронен в могиле для бездомных, бомжей, проще говоря. То есть, вы понимаете, в Вене, столице европейской музыки на тот момент, не нашлось места, чтобы похоронить Моцарта и поставить ему памятник! Никто в австрийской столице не знает, где находится могила их главного национального достояния! На задаваемый соответствующий вопрос венцы стыдливо отводят глаза в сторону: у них нет на него ответа.
Ноты «Времен года» Вивальди один монастырь продал в качестве макулатуры просто по весу, и если бы однажды на блошиный рынок не зашел человек, по счастливой случайности знакомый с музыкой Вивальди, и не приобрел эту партитуру, — ни о каких «Временах года» мы бы не знали. К чему я об этом говорю. Композитор создает сочинение и продает его один раз, а исполнитель это сочинение может продавать бесконечно. Поэтому те люди, которые пишут музыку — попросту сумасшедшие.
Даже когда он был спокоен и, казалось бы, ничто не могло вызвать какой-то взрыв. Но та искра, которая в нём горела, потом зажигалась во всех, кто у него учился», — вспоминает Владимир Сергеевич. На третьем курсе его вызывает к себе проректор Владимир Исаакович Авратинер и говорит: «Дашкевич!
Пора вам бросить завод и заняться музыкой». Сегодня композитор известен ещё и, как автор замечательных книг. Это фундаментальные исследования «Теория интонации» и «Великое культурное одичание. Арт-анализ», а также книга «Тайный замысел Творца», где писатель размышляет о далёких космических глубинах музыки. Владимир Дашкевич говорит: «Когда сочиняешь музыку, или делаешь что-то творческое, время как бы останавливается.
Работал и с "крупными формами", написав 9 симфоний, 3 оперы, 5 мюзиклов, 5 инструментальных концерта. А еще у него множество произведений камерной, программной и вокальной музыки. Дашкевич всегда интересовался европейской культурой и умел тонко передать британский характер - почти все фильмы советской поры с "британскими" персонажами озвучены именно им. Даже мультфильмы по мотивам сказок английского детского писателя Дональда Биссета! Но в активе Дашкевича далеко не только песни — он создает камерные симфонии, оперы, вокальные циклы на стихи Блока, Маяковского, Мандельштама, Цветаевой, Ахматовой.
Есть потрясающие произведения Вайнберга, который до конца не раскрыт. И есть замечательная музыка кинокомпозиторов, прошедших серьезную школу общения с массовой аудиторией. Здесь опять же Геннадий Гладков, Артемьев, Рыбников. Идет тотальное наступление маленького формата. Почему наши лучшие композиторы стали даже себе в убыток активнее работать в крупных формах? Потому что почувствовали необходимость что-то противопоставить катастрофическому сползанию в микроформат типа «М-м, Данон». Маленький формат рождает маленького человека с коротенькими мыслями, с клипированным сознанием, который никакую модернизацию не потянет. Но есть такое малоизученное понятие, как социальная интуиция. Она-то и заменяет то, что принято называть заговором масонов, олигархов или кого там еще. Они никаких заговоров не устраивают. Те же олигархи, будь они в Москве или в Нью-Йорке, прекрасно понимают, что средний класс с его высокой социальной активностью прежде всего дорого стоит. Чтобы сделать его более дешевым и более управляемым, надо снизить его самооценку. Так вот попса — идеальный способ снижения самооценки. И это практиковали не только американские миллиардеры, это делало и послесталинское правительство, и все советские властители вплоть до распада СССР. Потому что им не нужен был активный средний класс, который себя проявил в 60-е годы. И с этой точки зрения «бониэмизация» всей страны, она, конечно, была своего рода соцзаказом, который создал моду на коротенький жанр. И если теперь на какой-нибудь радиостанции вы спросите: «Почему не передаете классическую музыку? Попса — это игра на понижение. В том числе и на понижение самооценки. Когда молодой Шуман услышал молодого Шопена, он не сказал: «Ах как прелестно играют его пальцы! Что такое «Марсельеза»? Это фактически пересочиненная Роже де Лиллем ария Фигаро из оперы Моцарта. Под эту арию средний класс Франции штурмовал Бастилию. И социальная интуиция стала подсказывать правителям: на кой черт нам эти пушки, прикрытые цветами, давайте гнать попсу. Попса — лучшая профилактика социального протеста. Правда, профилактика недолговечная. Понижение самооценки чем-то должно быть компенсировано. Иначе происходит накопление внутренней отрицательной энергии и в какой-то момент возможен выплеск агрессии. Если у нас будет проводиться разумная, грамотная музыкальная политика, это поможет изменить нравственную ситуацию в стране. Музыка — социальный инструмент колоссальной силы.
День рождения любимого композитора
Сегодня композитору Владимиру Дашкевичу, автору популярной киномузыки, исполняется 75 лет. Как Александр Бородин, Дашкевич по первому образованию – химик, и лишь в 19 лет он понял, что его призвание – в музыке. Я подумал: музыка к сериалу "Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона" тяготеет над Дашкевичем, как проклятие над родом Баскервилей.
Владимир Сергеевич Дашкевич
Композитор Владимир Дашкевич, автор музыки к советской версии «Шерлока Холмса» с Василием Ливановым и Виталием Соломиным, рассказал нашему корреспонденту. Композитор Владимир Дашкевич напишет музыку к фильму «Три сестры» Юрия Грымова. В альбоме собраны песни разных лет. Композитор Владимир Дашкевич напишет музыку к фильму «Три сестры» Юрия Грымова.
Владимир Дашкевич: Минорный блатняк превращает Россию в зону
Дмитрий Быков гениально сказал про очередной Новый год на нашем ТВ: «Когда я в новогоднюю ночь слышу опять одну сплошную, неизменную 40 лет попсу с одними и теми же всё более ужасающими, всё более кадаврическими лицами, — ребята, это нехорошо, это плохое зеркало. Полная беспросветчина! Пирамида в советские времена была такой: на первом этаже — Прокофьев, Шостакович, Хачатурян; на втором — исполнители Ойстрах, Рихтер, Гилельс , а на третьем — популярные композиторы Дунаевский, Утёсов, etc. Конечно, все эти уровни находились в известной взаимосвязи, потому что увертюра Дунаевского к «Детям капитана Гранта» абсолютно симфонична по своей сути. Но без мощного первого этажа профессиональный уровень третьего был бы гораздо ниже. А сейчас пирамида перевёрнута, причём сознательно. Отсюда и низкое качество… Хотя за Пугачёвой эпоха, кто бы что про неё ни говорил. Но как раз из-за мастерства нас не пускают занять ведущие позиции, равно как и никакие другие. Даже продюсеры идут в наступление, сокращая отчисления за киномузыку. Хотя выйди сейчас на экраны такой фильм, как «Бумбараш», думаю, публика на него пошла бы: борьба красных и белых до сих пор актуальна. Она жила в нашей истории всегда… — Проблема неравенства?
Причём эта жажда приводит его нередко к историческим тупикам как вся история советской власти — люди рванули за справедливостью, но оказались в ловушке. Но, как бы то ни было, природу русскую сломить нельзя. Она всё равно берёт своё. И пока в нашей культуре это не будет в полной мере отражено — культура не продвинется. И это измельчает человека. А ничего нет хуже подобного ощущения. Вот почему многие кинокомпозиторы пишут крупную форму? Это повышает и их самооценку, и оценку окружающих. А маленькая, попсовая форма, напротив, заставляет двигаться в мозгу лишь пару нейронов — ты и деньги. Это вещи очень связанные: сейчас много крохотных песенок и много маленьких людей, из-за которых общество находится в состоянии агрессивного брожения.
Правильно кто-то заметил: Россия — единственная страна, где в автомагазинах продаются биты. Вот к такой формуле мы и пришли: маленькая музыка — маленькая самооценка — большая агрессия. Требуется новая культурная парадигма. Потому что сейчас нам внушается, что хороший человек тот, у которого много денег. Между деньгами и добром ставится знак равенства. Но это путь в бездну. Вы знаете, что именно левое полушарие нашего мозга защищает интересы своего «я», в нём живут деньги, расчёт, власть, воровство. А правое отвечает за такие архетипы, как справедливость, альтруизм, бог, добро, — защищает интересы всего человечества, потому, собственно, род людской выживает. Так вот, музыка тоже там, в правом. Но сейчас налицо подавление музыкального поля, вследствие чего агрессия вскипает, увеличивается в объёме при… благословении государства.
Так вот, на экзаменах в Гнесинском институте выяснилось, что музыкальную литературу я знаю не хуже тех, кто изучал её с пяти лет. А почему?
Они неоднократно сотрудничали до этого, начиная с фильма «Гонщики» 1972 и заканчивая фильмом «Ярославна, королева Франции» 1978. Но именно «Холмс» стал для этого тандема настоящей удачей, своеобразным апогеем совместного творчества.
По мнению Дашкевича, одна из сильных сторон Масленникова как режиссёра — умение ставить перед композитором чёткую творческую задачу. Однако в случае с «Шерлоком Холмсом» даже с учётом этого ценного качества работа композитора не оказалась лёгкой. Первые музыкальные наброски Масленникова не удовлетворили, и композитор впал в некий творческий ступор. Сложностей добавляло и расстояние — съёмки шли в Ленинграде, а композитор жил в Москве, и работа велась, как сейчас сказали бы, в дистанционном формате — Масленников и Дашкевич общались исключительно по междугородному телефону.
И на каком-то этапе написание музыки практически перестало двигаться. Однако наступило «время «Ч», и режиссёр стал терять терпение.
Спустя много лет он стал знаменитым музыкантом, обладающим безмерным талантом к написанию мелодий. Владимир Сергеевич - заслуженный артист России, лауреат государственной награды Советского союза. Он повлиял и на множество других отечественных музыкантов.
А еще у него множество произведений камерной, программной и вокальной музыки. Дашкевич всегда интересовался европейской культурой и умел тонко передать британский характер - почти все фильмы советской поры с "британскими" персонажами озвучены именно им. Даже мультфильмы по мотивам сказок английского детского писателя Дональда Биссета! Но в активе Дашкевича далеко не только песни — он создает камерные симфонии, оперы, вокальные циклы на стихи Блока, Маяковского, Мандельштама, Цветаевой, Ахматовой. В ушедшем году композитор был удостоен премии "Ника" за музыку к фильму "Три сестры".
ЕГЭ не должен включать «замудренные» вопросы, считают в Госдуме
- ДАШКЕ́ВИЧ ВЛАДИМИР СЕРГЕЕВИЧ
- "Пример огромной энергии". Медведев поздравил композитора Дашкевича с юбилеем
- Во МГИКе отпраздновали 90-летний юбилей композитора Владимира Дашкевича
- Легенды кино (2023)
- Владимир Дашкевич: «У англичан нет такой музыки к «Шерлоку Холмсу», а у нас – есть!»
Владимир ДАШКЕВИЧ:Киномузыка-хит подземелий
Песня Бумбараша "Ходят кони" на музыку Дашкевича в легендарном одноименном советском фильме известна каждому. маэстро, ожививший Холмса и подаривший много музыки детям. Композитор Владимир Дашкевич в беседе с высказал свое отношение к идее о введении во всех российских вузах курс музыкального образования. Выдающийся композитор, автор музыки ко многим фильмам, теоретик музыки, умнейший да и попросту замечательный человек в январе отмечает свой день рождения.
Содержание
- Дашкевич, Владимир Сергеевич — Википедия
- ЮБИЛЕЙНЫЙ КОНЦЕРТ КОМПОЗИТОРА ВЛАДИМИРА ДАШКЕВИЧА
- лучшее за месяц
- Форма обратной связи
- ДАШКЕ́ВИЧ ВЛАДИМИР СЕРГЕЕВИЧ
Композитору Владимиру Дашкевичу — 90
В пятом классе у него был один одноклассник, Гарик Вайль, который играл на виолончели. В то время учился играть на ней, ходил с большим нелепым футляром, и ему определенно досаждали разные мальчишки, которые считали игру на инструменте совсем не мужским занятием. Шли год за годом. Гарик Вайль по-прежнему ходил с виолончелью, играя по переулкам, а Владимир учился, закончил институт, поступил на завод, затем в институт Гнесиных и закончил его. И первого, кого он увидел, когда впервые вошел в класс в качестве преподавателя музыкального анализа, был никто иной как… Гарик Вайль! Впрочем, было нечто куда более интересное, что привлекло внимание Владимира… Любовь и творчество Когда молодой преподаватель впервые вошел в класс в качестве преподавателя, то первого, кого он увидел, был Гарик Вайль, его бывший одноклассник, стойкий музыкант, который в юношестве получил немало тумаков от своих сверстников. Впрочем, там же оказалось и кое-что другое, что куда более сильно завоевало внимание молодого человека. Ну да, вы не ошиблись. Оля Щиголева …Эту парочку сам Владимир называл «двое шипящих». Дело в том, что они почти все время болтали, а «шипящими» были их фамилии: Шершунова и Оля Щиголева. Вот Оля-то и привлекла особое внимание молодого преподавателя, который позже вспоминал о ней как о «небесном создании».
Вообще-то все началось с немилости Дашкевича: преподаватель он был строгий и, если видел две одинаковые работы по музыкальному анализу, ставил «неуд» за обе, не особо разбираясь, кто у кого списывал. А Оля была девушкой доброй, и у нее списывали все кому не лень. Вот и получалось так, что «неудов» в группе было как-то многовато. Но группа оказалась настолько хорошо подготовленной, что была отправлена сдавать экзамен досрочно. На Олю взвалили всю ответственность за его организацию, на вопросы она должна была отвечать последней, и пока до нее дошла очередь, то оказалось, что она мирно спит. Некоторое время спустя Оля стала его первой и единственной женой. Кто-то может возразить, мол, к тому времени он уже был зарегистрирован с одной студенткой. Это, знаете ли, вопрос шекспировского характера, и вряд ли можно сказать, что та девушка в действительности была его супругой. Когда ее ребенок родился, они тут же развелись. Строго говоря, к самому Владимиру она вообще мало имела отношения, ребенку просто надо было дать имя.
Примерно в это же время, а было это в 1965-м году, Дашкевич получил свой первый заказ. Его позвала режиссер студии «Союзмультфильм» Раса Страутмане. И молодой композитор принялся писать музыку к мультфильму о заблудившемся медвежонке. Сложность заключалась в том, что в течение десятиминутного мультфильма не было ни одного слова, а всю гамму чувств и переживаний маленького зверька надо было передать посредством музыки. Впрочем, для Дашкевича это оказалось не так уж и трудно. Партитуру он написал за неделю, после чего ее сыграл оркестр кинематографии под управлением Гамбурга. Так родился мультфильм «Медвежонок на дороге». Примерно в это же время Владимир познакомился с начинающим тогда театральным режиссером Театра Советской Армии. Он был под впечатлением от музыки к мультфильму, однако пригласил Владимира для работы над совсем не детской темой — предстояло написать музыкальное сопровождение к спектаклю «Блюзы для мистера Чарли» по пьесе Джеймса Болдуина. Дашкевич никогда раньше не писал блюз!
Более того, он никогда и не задумывался над сочинением такой музыки! Но, когда он однажды мылся в ванной, ему внезапно, одна за другой, в голову пришли мелодии, которые впоследствии очень понравились режиссеру театра Андрею Попову. Увы, репетиции были прекращены: было решено, что на главной армейской сцене не следует ставить пьесы про американских негров. Здесь Хейфец и Попов пошли на отчаянные шаги: когда их спросили, что они хотят поставить, то сказали, что «Ивана Грозного» Алексея Толстого. Относилась бы эта сцена к министерству культуры, то за такое крамольное заявление в «Иване Грозном» были прямые параллели со Сталиным могли нешуточно наказать. Но орган, который славился своим умопомрачительным догматизмом, подвоха не заметил, и было разрешено ставить «Грозного». Пьеса пошла просто на ура. Постановщики очень славно потрудились, и народ валил, заполняя зал до отказа. Ходили на нее и генералы из пура. Стало ясно, что запрещать пьесу уже бессмысленно, хотя было предельно ясно, о ком на самом-то деле шла речь.
Как-то на выступление пришел Анастас Микоян, бессменный член Политбюро всех режимов, и после спектакля он зашел за кулисы и коротко сказал: «Таким он и был». Грозного он не знал. Зато очень хорошо помнил Сталина. Вскоре Владимир Дашкевич стал понимать, что действительно может многому научиться благодаря своей работе в театре. Он продолжил работу в нем, успешно сочиняя музыку ко многим произведениям. Но вскоре на Хейфеца начались гонения. Дело доходило даже до абсурда: затеяли ревизию музыкальных произведений. Причем не песен, а именно мелодий. Слева направо на первом ряду амфитеатра сидели генералы из пура, там же сидел эксперт Холминов. И они стали слушать все пьесы Дашкевича, одну за другой.
Сам Дашкевич уже и не знал, как воспринимать такое мероприятие. Что там можно понять, если музыка к таким произведениям отличается обилием повторов, акцентов, и, слушая только ее, практически ничего невозможно понять. Но члены ревизионной комиссии умудрились прослушать все подчистую, а потом вломились в кабинет директора театра, полковника Леонтьева, в ожидании решения Холминова. Попутно они себя накручивали, но, вопреки их мрачным ожиданиям, Холминов отметил, что «музыка вполне профессиональная и соответствует театральным задачам». Генералы были разочарованы. Между тем развивались его отношения с Олей. У самого Владимира было не так все просто: официальная регистрация, ребенок… Когда же он узнал, что его возлюбленная отдыхает в Коктебеле, композитор втихомолку собрал вещи и поехал туда. Там он нашел женщину, в доме которой снимала комнату Оля со своей подругой. Та по секрету рассказала, что девушки живут впроголодь, так как денег у них нет, а Оля у отца ничего просить не хочет. Владимир оставил хозяйке денег и пошел искать Олю.
Когда он ее нашел, то поразился ее изможденности. Сделал ей второе предложение, которое было отвергнуто, как и первое, и уехал в Тарусу. Там довольно часто собиралась московская интеллигенция… Владимир стал пробовать писать музыку не только для театра и кино, — и тут-то он понял, что у него ничего не получается. У саундтреков своя особая специфика, — они-то как раз давались Дашкевичу легко и свободно, — а вот в симфониях Шостаковича он не видел и не чувствовал ничего, кроме лекций. Умных, красивых, убедительных, но лекций, далеких от него, как преподаватель от студента. Осенью того же года Оля наконец приняла его предложение, и 20 января они сыграли свадьбу. На ней были его друзья и коллеги, и всего в Олиной квартире собралось человек пятьдесят. После свадьбы Владимир с женой стали вовсю трудиться, зарабатывая на квартиру… В 1971-м году к Владимиру пришла популярность. А дело было в шахматах… Музыка и шахматы Примерно в то время Николай Рашеев заказал у Дашкевича музыку к фильму «Бумбараш». Тексты он хотел заказать у Юлия Кима, но, когда тот ознакомился со сценарием, то наотрез отказался.
Дашкевич пошел его упрашивать. Тот работать не хотел и, чтобы отцепиться от назойливого композитора, поставил перед ним казалось бы невыполнимую задачу: выиграть четыре шахматные партии у Гусарова, причем подряд. Так как они оба Гусаров находился там же были уже не совсем трезвы, то для уравнивания шансов Владимира заставили выпить стакан «Старки». В результате бедный композитор едва отличал слона от коня. Но так как от победы значило слишком многое, то выиграл все четыре партии. Ким оказался человеком слова, и уже через десять минут после турнира он выдал первую строчку, а к утру закончил работу над «Маршем четвертой роты». Так Владимир начал работу над фильмом. Позже в одном интервью он заметил, что шахматы по-прежнему остаются для него моделью жизни. Более того, он проводил прямые параллели между игрой в шахматы и написанием музыки. Например, и там и там приходится выбирать среди множества вариантов.
Второстепенные варианты отсеиваются.
У него не было возможности поступить в музыкальное училище, так как не хватало справки об окончании музыкальной школы. Для страны, в которой бумажки значили чуть больше, чем все остальное, это была просто безнадежная ситуация. Как ни странно, это и сыграло положительную роль. У него был аттестат об окончании десяти классов общеобразовательной школы, а значит, его просто обязаны были принять в любое высшее учебное заведение. В том числе и в консерваторию. На этот раз — уже по музыке. Обучался он в Музыкально-педагогическом институте имени Гнесиных, в классе Арама Хачатуряна.
Перед началом учебы Впервые его собственная тема прозвучала в 1973-м году в фильме «Капля в море». Та сказочная тема позже стала известной и популярной благодаря передаче «В гостях у сказки», где она была использованы в качестве музыкальной заставки. В различных вариациях она также потом использовалась в сериале «Ералаш». Но до этого молодому Дашкевичу еще предстояло пройти обучение у Арама Хачатуряна. За работой В 1959-м году он стал усиленно готовиться к поступлению. Уяснив для себя, что ему придется для этого сдавать дьявольски сложные экзамены по сольфеджио и гармонии, то есть все то, чему его никто никогда толком-то и не учил, он быстро разузнал место жительства педагога Валентины Алексеевны Таранущенко, которая могла ему дать частные уроки. Валентина Алексеевна жила в коммунальной квартире, в которой занимала две комнаты. Они были совсем маленькие, и когда с восьми утра до полуночи там толпилось человек двадцать будущих абитуриентов, то негде было и упасть яблоку.
В основном этими абитуриентами были молоденькие, лет шестнадцати, девушки. В той же комнате было еще пять кошек и шесть попугаев, а сама Валентина Алексеевна оказалась тем еще язвительным скептиком. Вместе с тем она обладала на редкость притягательным взглядом и проницательным умом, что не могло не покорить Владимира. Сам Владимир признался, что Валентина Алексеевна была гениальным педагогом. Вместо того чтобы высмеивать или отговаривать его, она наиграла ему двухголосое сочинение, которое парень должен был записать как диктант нотами. Что тот и сделал минут за пять. Затем она дала ему задачку по гармонии: мелодию, которую тот должен был дополнить еще тремя голосами. Он тоже сделал работу, сдал ее — и получил обратно листок, где все ноты перечеркивала красная линия.
Дело в том, что надо было четыре голоса разделить по парам, и два из них записать на верхней, а два — на нижней линейке, а Владимир записал на верхней строке мелодию, а остальные три голоса — на нижней строке. Вот тогда-то она и поняла, что Владимир действительно ничего не знает. Ее это не смутило. Она просто стала давать ему таких задачек по два-три десятка штук в день, и Владимир их решал в течение дня. Она также читала ему лекции по сведению голосов. И быстрое продвижение юноши определенно производило на нее впечатление. Но далеко не все было так гладко, как хотелось бы. Дело в том, что Владимир продолжал работать на заводе, кроме того, он был офицером запаса химических войск.
Примерно в это же время ему пришла повестка о том, что он должен отправиться на трехмесячные сборы для военной переподготовки. Это рушило все планы молодого человека, и он решил пойти на уголовное преступление… Симулянт Владимиру Дашкевичу предстояло решить серьезную проблему — избежать нарушения всех его планов, которые, несомненно, были бы уничтожены, повинуйся он повестке. Оставалось только одно. Дело было в январе, и «находчивый» абитуриент попросту пошел босиком от метро до своего дома. Примерно пятьсот метров такой прогулки не привели даже к насморку. Тем не менее на следующий день он, надеясь на чудо, вызвал на дом врача. Его градусник показал температуру 38,6. Врач выписал ему бюллетень, и пошел дальше, а температура таинственным образом вновь пришла в норму.
Отец отреагировал только тем, что назвал его симулянтом. Этим юноша не ограничился. Он показал повестку на работе и получил три месяца, которые решил отвести на подготовку к экзаменам. И благополучно их прогулял. Однако это помогло мало — в консерваторию он так и не поступил. Сначала-то он шел в лидерах, однако его срезал на истории СССР доцент Трелин, давно уже прославившийся тем, что срезал неугодных. На вопросы Владимир отвечал хорошо, поэтому абитуриенты устроили бунт, потребовав, чтобы Владимиру позволили пересдать неуд. Члены комиссии вроде как сдались, но экзамен превратили в фарс: не давая бедному абитуриенту вставить и слово, двое быстро задавали вопросы, отвечали, что «неправильно», и снова завалили его.
Свидетелей такого беспредела не было. Валентину Алексеевну это не удивило. Она попросту предложила отнести документы в Гнесинский институт. Это тоже было высшее учебное заведение, кроме того, там преподавали замечательные преподаватели, такие как Арам Хачатурян. Там он получил 24 балла из 25 возможных — четверку ему поставили за сочинение по литературе, а остальное он сдал на отлично. Сдав экзамен и устроившись на занятия композицией у Хачатуряна, Владимир сразу перешел на заочное отделение — ему приходилось продолжать работать на заводе старшим инженером. Дашкевич за инструментом Обучение у Хачатуряна в значительной степени определялось яркостью личности самого преподавателя. Это был великий композитор, в котором значительный темперамент и романтическая внешность совмещались с практичным подходом к профессии композитора.
Именно он убедил Владимира, что нельзя отказываться от работы в театре и кино, так как она дает возможность непрерывно учиться. Однако из-за первых студенческих опусов, а также из-за того, что Дашкевич был учеником Каретникова и Гершковича, Владимира не слишком-то хорошо воспринимали в деканате. На третьем курсе и вовсе разразился скандал. Владимира отчислили якобы за неуспеваемость, а Арам Ильич был в это время на гастролях и не мог вступиться за своего ученика. Когда он приехал домой и узнал об отчислении Владимира, то пришел в ярость и подал заявление об уходе из института. Дашкевичу же предложил перейти в его же класс в консерватории. Хотя молодому человеку совсем этого не хотелось — обида была еще жива. Дело решилось на удивление просто.
Елена Фабиановна Гнесина — основательница Гнесинского института и на редкость обаятельная и красивая старушка — позвала к себе Владимира и сказала ему примерно следующие слова: «Володенька, нельзя допустить, чтобы ученик Михаила Фабиановича Гнесина Арамчик ушёл из института Гнесиных. Уговорите его, а с приказом об отчислении я улажу»… Тот пообещал поговорить со своим преподавателем, и его действительно оставили. В результате у композитора потом хранились два документа: приказ об отчислении из-за неуспеваемости, который вручил ему ректор Муромцев, и диплом с отличием, который вручил ему тот же человек. Когда Владимира восстановили, его вызвал к себе проректор Владимир Исаакович Авратинер и сказал следующие слова, которые потом композитор также записал в своей биографии: «Дашкевич! Пора вам бросить завод и заняться музыкой». На заводе тот проработал ровно шесть лет. Владимир понимал, что проректор прав, а потому незамедлительно подал заявление об уходе. Авратинер помог ему устроиться педагогом по фортепиано в доме культуры «Новатор».
Но тут ему пришлось совсем уж туго. Нет, конечно, зарабатывать он мог столько же, сколько и старший инженер на заводе, однако на следующий день после такого марафона у бедного молодого преподавателя все валилось из рук. Стоит ли упоминать о том, что его первая музыкальная профессия так и не принесла ему много радости? С другой стороны, он закончил институт Гнесиных с отличием. Его первые две большие работы произвели особо сильное впечатление на Гершковича. Это были симфония и оратория «Фауст». Последний произвел на учителя Владимира самое яркое впечатление. Своей цели добилась и Валентина Алексеевна.
Как вспоминает сам Дашкевич, она хотела сделать из него отличного теоретика. И ей это положительно удалось. Даже более того, по завершении обучения Владимиру предложили преподавать анализ музыкальных произведений для студентов первого и второго курсов.
И на каком-то этапе написание музыки практически перестало двигаться. Однако наступило «время «Ч», и режиссёр стал терять терпение.
Он даже нашёл для Дашкевича примерный образец «имперской», как он выражался, мелодии, которую видит в будущем фильме, — музыкальную заставку к культурной передаче «вражеского» канала ВВС. Но композитор никак не мог «собраться». И когда, наконец, в его квартире раздался звонок сердитого режиссёра и стало понятно, что дальше тянуть уже нельзя, Дашкевич на ходу сымпровизировал первое, что пришло ему в голову. Это такое состояние, когда сам от себя не ожидаешь», — признавался впоследствии композитор. При этом он настаивал, что его музыка к «Холмсу» написана без «западного влияния»: «Это чисто русская музыка, которая сильна тем, что она обращена ко всему миру.
Английская музыка, особенно викторианской эпохи, откровенно скучноватая и очень холодная.
Песня Бумбараша "Ходят кони" на музыку Дашкевича в легендарном одноименном советском фильме известна каждому. Это было на Днепре, и Юлик Юлий Ким. Ищут кони водопою! И в течение нескольких минут эти три ноты записал", — вспоминает Дашкевич.
Музыкальная заставка телепередачи "В гостях у сказки" тоже результат работы Дашкевича. Но она пошла в эфир.