На этой странице представлена подборка книг «Женские монологи», в нее входит 7 книг. публикует монолог москвички Марии Шинкаренко, бывшей узницы двух концлагерей. Бог покарал меня за женскую распущенность лишением дорогой покупки и злобным блеском мужских глаз. В Мурманском областном драматическом театре прошла премьера спектакля «Монолог женщины». Монологи женские для поступления в театральный. собственно, весь рассказ состоит из монолога женщины.
Наталья Толстая - Женский монолог
Юмористические монологи для женщин часто направлены против недостатков представительниц прекрасного пола. Смотрите видео на тему «Женский Монолог На 8 Марта» в TikTok. Чередуйте монологи с диалогами Вы когда-нибудь слышали, чтобы оратор рассказывал историю так: «Я переехал в Калифорнию. монолог Женщины. Смотреть видео онлайн Монолог Женщины. Длительность видео: 6 мин и 31 сек. Ольга Ярмош-Гумбар из Лиды душа в душу жила с супругом больше 10 лет, проблемы преодолевали дружно, вместе воспитывали дочку, строили планы на будущее, но в.
Критика и кризисы
- Монолог женщины
- World Business Channel
- Наталья Толстая - Женский монолог
- Открытый показ литературно-драматической композиции «Монолог женщины» состоялся в Южнопортовом
- Читайте также
Публицистика
Ира полагала, что юмор станет для нее лишь хобби, ведь впереди ждала престижная работа по профессии. Все изменилось, когда Мягкова решилась на участие в «Открытом микрофоне»: оказалось, что творчество еще и может приносить деньги. Затем последовали «Смех без правил» и «Убойная лига», а потом и «Comedy баттл», где Ирина сперва провалилась, а в следующем сезоне победила и сильно впечатлила Юлию Ахмедову. Артистка на «Comedy баттл» Мягкова подружилась с Зоей Яровицыной, и вместе девушки придумали формат женского стендапа, решив открыть отдельное шоу. Идею предложили креативному продюсеру ТНТ Вячеславу Дусмухаметову, тот ее согласовал, однако сразу запустить проект не получилось: два года комики писали материал для первого сезона. Кроме того, Ирина и Зоя готовили коллег к жесткому графику и ритму работы — технические выступления перед малым залом, шесть дней в неделю — сочинение монологов в офисе, и это помимо крупных концертов. Ирина выступала с сольной программой «Взрослая», а Зоя — с концертом «Без мужа» Несмотря на трудности и творческие поиски, все отобранные для «Женского стендапа» комики выдержали непростые условия и вышли на сцену, правда, Вера Котельникова покинула проект после первого же выступления. Просто не выдержала нашего графика», — поясняла Ирина. При этом Ирина Мягкова и Зоя Яровицына делали сольные концерты, а как основатели «Женского стендапа» — приглашались в программы «Импровизация» и «Вечерний Ургант».
Мягкова также участвовала в классическом Stand Up, но покинула проект из-за повышения: ее назначили креативным продюсером «Открытого микрофона». Через опытного комика «проходили» десятки начинающих, и некоторых артисток она в итоге позвала в «Женский стендап» — Маргариту Родину, Сашу Муратову. Критика и кризисы Ирина редко соглашается на корпоративы, но однажды выступала перед эскортницами и осталась довольна: девушки оказались с прекрасным чувством юмора Когда «Женский стендап» только запустился и о нем еще никто толком не знал, у девушек были проблемы с техническими выступлениями: в зале на 60 человек собиралось 10, и Ирина лично выходила на улицу и звала прохожих заглянуть и оценить номера комиков. К счастью, со временем все кардинально изменилось, и теперь проект славится аншлагами. Читайте также Звезда «Женского стендапа» Варвара Щербакова против отмены Марата Башарова, который бил жен Впрочем, у шоу были и критики: сексисты твердили, что женщины менее смешные, чем мужчины, феминистки ругали артисток за акценты на отношениях с противоположным полом. Родители специфично относились к творчеству Ирины — маму порой шокировало то, что Мягкова говорила со сцены, хотя все знакомые семьи с удовольствием покупали билеты на выступления блондинки. Ирина в юморе с 2007 года, поэтому в прошлом году честно признавалась, что «исписалась» и нуждается в продолжительном отдыхе.
Сколько серий: неизвестно, выпуски выходят Актёры: Варвара Щербакова, Наталья Борисова, Ольга Парфенюк, Александра Муратова Про актеров и артистов Женские форумы — особенный мир, где обсуждаются разные вопросы. Четыре очаровательные ведущие вместе с гостями программы берут определенные темы и ищут на просторах всемирной сети наиболее интересные вопросы пользователей женского пола и ответы на них. Таким образом они обсудят желание одной из женщин оставить ребенка в детском доме ради счастливой совместной жизни с возлюбленным, радость девушки от измены парню, который ее не ценит, намерение некой пользовательницы найти мужчину кавказской национальности для построения семьи и другие не менее интригующие обращения.
Именно об этом вы мечтали и только этого и заслуживаете. Потому что без него, такого молодца, вы — ничто, пустое место, вы никому не нужны, только этому жалкому неудачнику, который с утра проснулся, еще ничего не сделал, а уже — король весь в белом достойный поклонения и любви. А вам-то, дамочка, еще доказать нужно, что вы достойны любви. Сходи-ка, попляши. Приходи, прошу, приходи. Стрелки глупые торопя, не придумывая ничего, Я уже простила тебя, повелителя своего. Все обычно в моей мечте, я желаю — совсем не вдруг — Быть распятою на кресте осторожных и сильных рук! Вот видишь, тебя и любимым назвать я успела! Не надо бы — сразу... Ведь лучше — когда постепенно. Ведь лучше — потом, лучше после... Любимый, послушай, ведь лучше... Но где я найду это самое лучше?! О, да, эта извечная тема жертвенности, никому не нужного подвига, быть распятой на кресте его рук, ждать, страдать, вечно бояться, что лучше уже не будет, что время летит и все закончится одинокой смертью где-нибудь на кухне квартирки. В окошко мое постучит одиночество смерти...
Зачем персональный Профайл? На портале WBCMedia работает цифровая картотека о предпринитмателях и лидерах мнений Профайл включает наиболее важную информацию, в том числе, биографию, достижения, экспертизу, интересы для ведения эффективного нетворкинга в бизнес-сообществе Создавая Профайл, вы получаете личную страницу в сети, которая индексируется в поисковых системах.
Монолог женщины в день 8 марта!!!
Спрашивают сидящих о чем-то, по-хозяйски за руки хватают, мускулы щупают. И, переговорив с конвоирами, уводят целые семьи и усаживают на грузовики. Оказалось, что это бригадиры из местных совхозов набирают так рабочую силу. Меня выбрал один «начальник», посадил с другими товарищами по несчастью в кузов старенького грузовичка и повез еще за сто километров в совхоз «Предгорный».
В совхозе, которому суждено было стать местом нашего специального поселения, мне с другими женщинами предписали заниматься сельскохозяйственными работами. Мы трудились на сенокосе, на уборке зерна. Все работы выполнялись вручную, при помощи самых примитивных инструментов, самого скверного качества.
Работа начиналась рано утром с восходом солнца и продолжалась до позднего вечера. На весь совхоз было только несколько мужчин, так как все остальные были призваны на военную службу. Это были старики-инвалиды, они руководили нами.
Работы было столько, что многие женщины не справлялись с установленными нормами. Платили нам за работу очень плохо. Сейчас я уже не помню точно, сколько рублей нам начисляли за труд.
Но после обязательных налогов и «добровольных» отчислений, таких, например, как «заем обороны», «красный крест» и других, оставалось совсем чуть-чуть. Кроме того, с нас как со спецпоселенцев, удерживали еще налог на содержание администрации, то есть на содержание наших тюремщиков. В течение первых трех месяцев денег нам не давали вовсе.
В совхозе надо было платить за еду и, чтобы выжить, мы вынуждены были продавать часть одежды которую взяли с собой. Зная о нашем бедственном положении, по утрам на поле приезжали машины из расположенных вблизи колхозов. Колхозники охотно давали нам хлеб, картошку, зерно в обмен на вещи которые нам удалось привезти с собой.
В отличие от совхозов, где за выполненную работу платили небольшие деньги, в колхозе, тоже сельскохозяйственном предприятии, за работу, тоже очень скупо, наделяли продуктами. В совхозе «Предгорный» нас было примерно тридцать женщин на спецпоселении. Для проживания нам был выделен отдельный барак.
Какой-либо специальной охраны для нас не было. Первое время по ночам приходили бригадиры и пересчитывали нас, но потом очевидно поняли, мы не убежим. Посредине чужой страны, почти без знания языка, без документов и денег - при побеге мы не смогли бы долгое время оставаться незамеченными.
Осенью, неподалеку от нашего барака, совхоз выделил для нас кусок земли под огород. Жить стало терпимее, так как можно было выращивать овощи и цветы. Земля была очень хорошая и нашими трудами дала бы большой урожай.
Мы, наблюдая как живут рабочие совхоза и колхозники, очень удивлялись, как в такой богатой стране, возможна такая бедность? Попробую рассказать подробнее, как я его отыскала. В совхозе, где я работала, на спецпоселении жили несколько женщин из Польши.
И вот, что-то там повернулось в большой политике в Москве и всех поляков Советская власть освободила. К нам в совхоз, в поисках своих жен и родственниц, приехали мужчины-поляки из ближайшего города Бийска. От них я узнала, что литовских мужчин и, возможно, моего мужа, держат в большом лагере под городом Красноярском.
Там они работают на тяжелых физических работах в лесу, голодают, положение их отчаянное. Поляки дали мне почтовый адрес этого лагеря. Я сразу написала мужу письмо.
Еще не получив ответа и не зная точно находится он там или нет, собрала и отправила небольшую посылку с продуктами, так как вышедшие их этого лагеря рассказали, что заключенные едят из-за голода еловую кору, многие умирают от голода и болезней. Потянулись долгие томительные недели и месяцы ожидания. И вот, наконец - долгожданное письмо от мужа.
На смятом листке оберточной бумаги, свернутом особым способом, называемым русскими «треугольник», карандашом он написал по-русски о своем житье в лагере. Чувствовалось, что он хотел подбодрить меня, успокоить. Написал, что у него все хорошо, чтобы я не беспокоилась и берегла себя.
Были там еще и разные нежные слова, но их можно было только угадать, так как поверх их был оттиснут огромный фиолетовый штамп «Просмотрено цензурой». В совхозе остались лишь неизлечимо больные и женщины с грудными детьми. Вначале нас повезли на телегах запряженных лошадьми за сто километров в город Бийск.
Здесь нам пришлось ждать несколько дней, пока не подвезут остальных людей намеченных к переселению. Затем, когда несколько тысяч женщин и детей разных национальностей были собраны, нас на открытых грузовиках повезли к реке Ангара. Этап длиною в полторы тысячи километров длился примерно неделю.
На ночь нас загоняли в старинные пересыльные тюрьмы с их обязательными обысками, бесконечными пересчетами и другими унижениями. Привезли нас в городок Енисейск, затолкали, в большой пароход и повезли вверх по реке Ангаре. Около двух недель мы плыли вверх по течению теснясь в трюме как селедки в бочке.
Кормили на этапе как всегда скудно, хлеб да вода. Наконец пароход причалил к небольшой пристани, где нас вывели на берег. Ну, думаем, слава Богу, добрались.
Но нас снова пересчитали, погрузили на грузовые машины, оцепили конвоем и повезли дальше. Привезли нас к притоку реки Лены, а там нас вновь пароходы дожидаются. Опять пересчитали, сверили списки, исключив из них умерших по дороге, и вновь загрузили по пароходам.
Но отправили нас не сразу. Примерно две недели мы, в буквальном смысле этого слова, томились в трюмах этих пароходов стоящих у причала. Климат в центре Сибири резко континентальный.
Летом жарища, а зимой морозы такие, что птицы на лету замерзают. Капитаны пароходов ругаются, вмерзнем в лед, говорят, на обратном пути. А наши начальники не торопятся, им все подвозят и подвозят: и людей подконвойных, и бревна, и доски, тюки да ящики разные.
Наконец отчалили. Все шире и шире становилась река. Вот уже противоположные берега стали невидимыми.
Впереди показались острова расположенные в устье реки Лены - конечная цель нашего этапа. Около двух месяцев продолжилась наше вынужденное путешествие. В середине августа 1942 года нас выгрузили из пароходов на множество небольших островков в устье реки, на границе Северного Ледовитого океана.
Несколько суток непрерывно мы разгружали с пароходов разные грузы, строительные материалы и продовольствие. Очень торопились капитаны вернуться обратно к теплым краям. Остров, на который попала я, назывался Трофимовским.
Главная задача сказали нам - срочно построить жилье, зима не за горами. И правда, не смотря на то, что была только середина сентября, было холодно и в воздухе уже кружились первые снежинки. В начале жилье нам заменяли несколько досок поставленные наклонно друг к другу.
Но нам еще повезло. На нашем острове уже с весны работали сосланные из Ленинградской области финны, и они успели уже возвести стены нескольких бараков. Нам пришлось лишь дооборудовать их.
Вставить рамы, законопатить щели в стенах, навесить двери устроить нары и сложить печь. Но постройка проходила медленно, так как на нашем острове из полутора тысяч человек было всего несколько мужчин. Основную рабочую силу составляли женщины и дети.
На других островах картина была такая же безрадостная. Острова лишенные растительности были неприветливыми и пустынными. До нашего появления на них не было ни одного жителя.
Когда нас привезли обживать этот край, то расселили на разных островах, разбив на группы от ста пятидесяти до полутора тысяч человек. На нашем острове обосновался центральный поселок названный по имени острова Трофимовским. Не успели мы до конца оборудовать свой барак и контору для начальства как началась зима.
Уже в сентябре выпало много снега. Те, кто попали на маленькие острова и не успели построить себе жилище, оказались в очень тяжелых условиях из-за снега и сильных морозов. В течение первой зимы многие спецпоселенцы умерли из-за плохой защиты от холода и цинги, инфекционных болезней, таких как тиф.
Больше всего страданий нам доставлял холод. Посылая нас на край земли, на побережье Северного Ледовитого океана, тюремная власть, не дала нам никакой теплой одежды. Пришлось довольствоваться тем, что удалось привезти с собой из дома, делиться одеждой с теми, у кого теплых вещей вообще не было.
Самой большой проблемой был - холод. Ни дров, ни угля пароходы нам не оставили, а вокруг простиралась голая тундра, в которой не росло ничего похожего на топливо. Суровый якутский климат не давал вырасти даже кустикам.
Поэтому мы все с большим вниманием дежурили у берегов нашего острова, пытаясь до ледостава выловить из воды как можно больше деревьев, которые приносило течением из южных таежных районов. И не было больше радости чем выловленное дерево или бревно. Они означали тепло на несколько дней, а значит и возможность жить.
После того, как бараки были построены, мы переселились туда из своих временных убежищ. Каждый барак состоял из одной большой комнаты, в которой помещалось от двадцати до тридцати пяти человек. В середине барака стояла печь, где каждый готовил себе пищу.
Каждый из нас имел в своем личном распоряжении полметра на нарах настеленных вдоль стены барака. Нары - это двухметровый помост из досок, тянущийся вдоль стен барака на высоте полметра от пола. Несмотря на то, что условия нашего содержания были ужасные, специальной охраны спецпоселнцев не было.
Суровые морозы зимой, всепроникающая мошка и гнус кровососущие насекомые летом и безмолвная, безлюдная круглый год тундра, удерживали любого, кто осмелился хотя бы подумать о побеге. Среди русской администрации были люди НКВД, но, несмотря на то, что у них было и топливо, и теплая одежда, и лучшие продукты они, так же как мы, боролись за свое выживание. Они обращали на спецпоселенцев внимание только тогда, когда им нужно было отобрать у нас дрова.
После того, как жилищная проблема была в основном решена, спецпоселенцы - занялись ловом рыбы. Рыбная ловля - стала нашим основным производственным заданием на все последующие годы. Когда пережили первую суровую зиму, оказалось, что на нашем острове из полутора тысяч спецпоселенцев примерно шестьсот человек умерли.
Оставшихся в живых распределили в группы по двадцать пять - тридцать человек в каждой и отправили на более мелкие острова, где нам пришлось вновь строить для себя бараки, запасать топливо и начинать лов рыбы. Я попала на один из таких маленьких островов вместе с тридцатью пятью другими несчастными. Нашей группой руководил русский бригадир, который инструктировал, как и в каком месте ловить рыбу.
Лов осуществлялся круглый год. Летом отправлялись на лов только самые сильные из нас, так как они были вынуждены на своих маленьких лодках искать рыбу далеко в океане. Зимой могли участвовать в подледном лове рыбы и более слабые люди.
Те, кто не мог по состоянию здоровья участвовать в самой добыче рыбы, были заняты чисткой и засолкой улова. Пойманную рыбу отправляли на центральный остров и грузили на пароходы, которые вверх по реке Лене увозили ее внутрь Советского Союза. За каждый пойманный килограмм рыбы платили по пятьдесят копеек.
Мой среднемесячный заработок составлял около 150 рублей.
Это же надо! Не может быть! Горе-то какое...
Сейчас заплачу. Да ну? Не смешно? А когда ты в Турции пьяный мой купальник надел и по пляжу ходил, пока я тебя не нашла и не утащила в номер, знаешь, как смешно было.
Да умора просто! Обхохоталась вся. До сих пор смеюсь, ага… как ненормальная... А в самолёте, когда ты...
Бяка какой! Удалили его. Он и удалённый любую шубу своей бабе купит. Не то, что некоторые...
У меня есть? В которой я хожу уже четвёртый год? Самому не смешно? Что — третий?
Мне ли не знать! Гол забили третий. Да ну, не может быть! Ты же орал, что мы всех порвём!
Одного протащу — оставляю, потом — другого. И так тяну их по очереди, потому что очень тяжелые раненые, их нельзя оставлять, у обоих, как это проще объяснить, высоко отбиты ноги, они истекают кровью. Тут минута дорога, каждая минута. И вдруг, когда я подальше от боя отползла, меньше стало дыма, вдруг я обнаруживаю, что тащу одного нашего танкиста и одного немца… Я была в ужасе: там наши гибнут, а я немца спасаю.
Приходи, прошу, приходи. Стрелки глупые торопя, не придумывая ничего, Я уже простила тебя, повелителя своего. Все обычно в моей мечте, я желаю — совсем не вдруг — Быть распятою на кресте осторожных и сильных рук! Вот видишь, тебя и любимым назвать я успела!
Не надо бы — сразу... Ведь лучше — когда постепенно. Ведь лучше — потом, лучше после... Любимый, послушай, ведь лучше... Но где я найду это самое лучше?! О, да, эта извечная тема жертвенности, никому не нужного подвига, быть распятой на кресте его рук, ждать, страдать, вечно бояться, что лучше уже не будет, что время летит и все закончится одинокой смертью где-нибудь на кухне квартирки. В окошко мое постучит одиночество смерти... А стоит женщине открыто заявить, что она хочет чего-то большего, чем смердящие штаны в кресле, так ее тут же сами же дорогие мужчины обвинят в меркантильности, объявят стервой с завышенным чувством собственной важности, карьеристкой, феминисткой, фригидной, неудовлетворенной, ЛГБТ и просто дурой.
Потому что русская женщина не может быть счастливой сама по себе, не имеет права улыбаться каждому дню, она всегда обязана быть на страже интересов мужчины, всегда ждать его, надеяться и верить, что придет и одарит собой. Сколько поколений несчастных еще должно смениться, чтобы женщины на этой части суши поняли, что выбирают не только их, но и они. Одинокие женщины, не поддавайтесь страху, не соглашайтесь на меньшее, не довольствуйтесь худшим вариантом.
Поэтический концерт: "Монолог женщины"
Работали инженерами, папа прошел войну, рано ушел из жизни. Я достаточно рано стала формироваться как личность, очень много читала, понимала несовершенство жизни. Помню, как вздохнули люди во время хрущевской оттепели. И интуитивно понимала, когда эта самая оттепель закончилась. Мне никто этого не говорил, я сама понимала. Всегда кишками чувствовала неправду и формализм. Я окончила школу-студию МХАТ, навсегда благодарна ей за ту человеческую основу, которую нам там заложили. Мастер нам сразу сказал, что у нас нет личной жизни и болезней. Актер может не выйти на сцену по одной причине, название которой — смерть.
Других причин не существует. Еще на всю жизнь запомнила слова педагога: «Блевать, мочиться и давить клопов на сцене нельзя». Сегодня мы это видим сплошь и рядом. Сцена — выше пола, выше земли. Это не значит, что мы не говорим здесь о насущных, духовных и душевных проблемах. Говорим ярко, энергично, отдаём свою душу. Но никогда нельзя говорить со сцены пошло! И когда утверждают, что «Черный квадрат» Малевича — это живопись, я отвечаю: нет!
Малевич сам сказал, что это не живопись, а конец живописи. Голые мужики на сцене — это не искусство. Это квадрат Малевича. Не надо мне баню на сцене. Сцена — это кафедра. У меня был период, я служила в Московском Новом драматическом театре. Меня там съедали поедом, я его называла: Новый травматический театр. Однажды мне один актер говорит: ты уже должна умереть, а ты всё ходишь, улыбаешься.
Я ответила: это вы живете этим, а я негативом жить не хочу и не буду. Меня снимали с роли — я брала мяч, ракетку и уходила в Лосиноостровский парк. Там стояла избушка, и я по ней шарашила мячом что было сил. Разогреюсь, краснощекая. Возвращаюсь в театр — розовая, счастливая. А они понять не могли, как это так: меня сняли с роли, а я хожу румяная и улыбаюсь. Никогда виду не подавала, хотя страдала очень сильно. Даже в больницу попала.
Боря Невзоров мне как-то сказал: «Лен, ты что как палка? Не гнешься. Гнуться не будешь — сломают…» Он учил, что надо слушать, но делать по-своему. Люди часто говорят, что в своей жизни ничего не меняли бы. А я бы поменяла многое. Жизнь дорого берет, но крепко учит. Несгибаемой палкой жить трудно и малопродуктивно. Там очень точно выписан характер народа, многие белорусы сверяют свой внутренний ментальный камертон с образами, прописанными Мележом.
Почему меня Беларусь поразила с первого раза, влюбила в себя?
Попутно под одобрение зрительского зала ведущие обильно приправляют свои ответы юмором. Уважаемые зрители, демонстрация данного сериала осуществляется через плеер правообладателя. Женский Форум.
В 40 лет женщина уже умеет все свои недостатки превратить в достоинства. У меня у знакомой кривые ноги. Ну такие, что вместе с её ногами в Москве не три кольца, а четыре. Но она так научилась на них ходить, так красиво стоять, что это можно заметить, только если ей внезапно крикнуть: «Галя! Зато я знаю 8 рецептов беляшей!
И поверьте, в 40 лет это важнее, потому что, когда у тебя муж придет с работы голодный, он не будет рассматривать твою зону декольте. Он будет рассматривать зону плиты, зону сковородки, зону холодильника! Потом он завалиться на зону дивана, поставит пиво на свою зону декольте и будет смотреть футбол! И только если наши выиграют, он на радостях вспомнит про твою зону декольте!.. Но зная, как наши играют, забудь про зону декольте! В 40 лет ты уже можешь всё! Я могу сама заменить колесо на машине и не беспокоить своего мужчину по таким мелочам. Я даже могу заменить мужчину и не беспокоить своего мужа по таким мелочам. И самое умное, что может женщина сказать мужчине — это… промолчать.
Даже если у него что-то случилось, какие-то проблемы, не надо ничего говорить, объяснять, спасать, анализировать… Просто уткнитесь в него нежно… обнимите… и помолчите. И он обязательно воспрянет! И главное, в этот момент нужно быть в сексуальном пеньюаре и в кружевных чулках.
Они подумали и приняли мое условие. Я открывала блок паралимпийцев. Немного волновалась: какие люди будут идти за мной, это же такая честь… Но на подиум вышла уверенно. В юности пробовала себя в роли манекенщицы, мне поставили профессиональную походку… Мой выход вызвал у присутствовавших на показе фурор. Такое на «Мерседес-шоу» случилось впервые в его истории. Многие люди, побывавшие на этом представлении, потом говорили: «Сегодняшний день изменил меня». Шел 2018 год. В этот год у меня обнаружили рецидив саркомы правой голени с метастазами в легких. Почему именно я? Десять лет я проработала в отделе новостей газеты «Кубанские новости». Ушла в декрет. Родила двоих детей. В декрете продолжала поддерживать спортивную форму. В детстве, юности я прыгала на батуте. Выполнила норму мастера спорта. Стала призером чемпионата России по синхронным прыжкам. Закончив спортивную карьеру, я продолжала посещать спортзал. В 2013 году у меня онемел кусочек большого пальца. Я продолжала тренироваться. Врачи поставили диагноз: межпозвоночная грыжа. Вскоре стала побаливать мышца. Сделали мне УЗИ, сказали: гематома, скоро пройдет. Не проходило. Становилось все хуже и хуже. Следующий диагноз — как приговор: саркома мягких тканей Юинга, проще говоря, рак мышцы. Четвертая, последняя перед концом стадия. Что со мной произошло? В группу риска я не входи- ла: никогда не брала в рот спиртного, не выкурила за всю жизнь ни одной сигареты. Саркома Юинга — это болезнь детей и подростков. И надо же, это случилось именно со мной. Мне сказали: «Жить тебе осталось максимум четыре месяца». У меня была семья, достаток, дети, мне было за 30 — для женщины счастливая пора. В одночасье все это осталось за кадром, а впереди — темнота. Когда я заходила во врачебный кабинет, врачи смотрели на меня так, будто меня уже нет на этом свете. И это меня сильно разозлило. Мой тренер мне часто говорил: «Нет слова «не могу», есть слово «не хочу». Я начала борьбу за свою жизнь. Посмотрела на своих детей и подумала: «Я буду жить» 2015 год.
История одного стихотворения или монолог женщины
Чередуйте монологи с диалогами Вы когда-нибудь слышали, чтобы оратор рассказывал историю так: «Я переехал в Калифорнию. Монолог Женщины. Роберт Рождественский. Читает Алиса Фрейндлих. No woman, No cryСмотреть онлайн - «Ожидание. Монолог Женщины» - полная версия. Ниже — монолог Адамяна о том, как он на это решился и с чем столкнулся. Вышеприведенная статья дала представление о том, как выглядят женские монологи о депрессии. Гистограмма просмотров видео «Жизнь Рухнула За Месяц: Монолог Женщины, Которая Потеряла Почти Всё» в сравнении с последними загруженными видео.
Я – Женщина: 13 мотивирующих монологов от героинь «Уфа.Собака.ru»
Надо же! Опасный момент! Сейчас у тебя будет «опасный момент! Суарес, видите ли! Ты моих родственников до сих пор путаешь, кого как зовут, а тут, гляди, от зубов отскакивает — Суарес... Ты бы так день нашей свадьбы помнил... Кто промазал? Да ты что? Это же надо! Не может быть! Горе-то какое...
Сейчас заплачу. Да ну? Не смешно? А когда ты в Турции пьяный мой купальник надел и по пляжу ходил, пока я тебя не нашла и не утащила в номер, знаешь, как смешно было. Да умора просто! Обхохоталась вся. До сих пор смеюсь, ага… как ненормальная... А в самолёте, когда ты... Бяка какой! Удалили его.
Он и удалённый любую шубу своей бабе купит. Не то, что некоторые...
От потери крови… И я поползла за ним. Я продолжала тащить их обоих… Это же Сталинград… Самые страшные бои. Самые-самые… Не может быть одно сердце для ненависти, а второе — для любви. У человека оно одно.
И самое умное, что может женщина сказать мужчине — это… промолчать. Даже если у него что-то случилось, какие-то проблемы, не надо ничего говорить, объяснять, спасать, анализировать… Просто уткнитесь в него нежно… обнимите… и помолчите. И он обязательно воспрянет! И главное, в этот момент нужно быть в сексуальном пеньюаре и в кружевных чулках. Конечно, с возрастом кое-что меняется. Ну вот, допустим, в 18 лет у тебя все впереди. В 40 у тебя все впереди, сбоку, сзади, и ты думаешь, как все это убрать, сбросить. Или вот такая фишка — всем, кому уже есть 40, все знают. В 40 лет, если не накрасишься, к тебе все подходят и говорят: «Что случилось, заболела? На тебе лица нет! Дайте косметичку. Сейчас лицо будет! Это весна! Потому что каждую весну, лишь только пригреет солнышко, выползают они — молодые девчонки в мини юбках! Когда они успевают вырастать?! Вот соседская дочка сидела совсем недавно в коляске с соской… вчера! Бах — уже идёт: «Здрасьте, тётя Наташа!
Красавцы на подбор, с достоинством спесивым Самодовольный пол, считающийся сильным! Как равнодушны вы! И как же вы противны! Изнеженные львы! Потасканные тигры!
Монолог женщины - Р. Рождественский
При согласованном использовании материалов сайта необходима ссылка на ресурс. Код для вставки видео в блоги и другие ресурсы, размещенный на нашем сайте, можно использовать без согласования. Онлайн-трансляция эфирного потока в сети интернет без согласования строго запрещена.
Неофициальный блог отраслевого учебного отдела общественных и педагогических наук Зональной научной библиотеки им. Артисевич Саратовского национального исследовательского государственного университета им. Чернышевского Страницы вторник, 8 марта 2022 г.
Я переживала тяжело, много ревела, а потом полегчало», — откровенничала она в YouTube-шоу «Дерзкая готовка с Ляйсан». Читайте также Звезда «Женского стендапа» Мягкова о разводе: «Сама все разрушила.
Я много ревела» С тех пор минуло 12 лет, Ирина успела прославиться, купить квартиру за 11 миллионов в Москве, а вот замуж больше так и не вышла. Мягкова не ищет прекрасного принца, да и за арабскими шейхами не гонится, с учетом, что способна сама себя прокормить. Я никогда не рассматриваю мужчину как человека, который будет меня обеспечивать. Я всю жизнь сама все делаю. Бывает, что женщина планирует только рожать и готовить, а не строить карьеру. Это нормально, но не для меня», — рассуждала комик. Звезда не делится информацией о личной жизни Со стороны Ирина казалась успешным и счастливым человеком, главная проблема которого — усталость из-за загруженного графика.
Однако Мягкова еще и страдала от доброкачественного позиционного пароксизмального головокружения. Иногда просто хожу по стеночке, чтобы не врезаться ни во что. Вестибулярный аппарат просто не понимает, где пол, где стена, и я могу думать, что иду прямо, а по факту — очень сильно нет», — делилась комик. Синдром не лечится, и за последние 10 лет исследователи не изобрели ни одного препарата, который помог бы улучшить течение болезни. Ирине пришлось смириться с недугом и принять его как часть жизни. Читайте также.
На заработанные деньги мы имели возможность покупать американские консервы, белый хлеб, изредка немножко масла. В основном питались рыбой, которую сами поймали. Наш русский бригадир называл этих рыб какими-то причудливыми местными названиями, иногда очень метко и остроумно. К сожалению, моя память не сохранила эти экзотические «рыбные» названия. У Северного Ледовитого океана я прожила пять бесконечно долгих, как сама полярная ночь, безрадостных лет. Не было такого дня, чтобы я не думала о муже, о сестрах и маме.
Но только дважды почта приносила мне коротенькие весточки от мужа. Он по-прежнему находился в лагере под Красноярском. В письмах уверял, что с ним все в порядке, я понимала, что это далеко не так. Я тоже писала в ответ бодрые, жизнерадостные письма, надеясь поддержать его гаснущие силы. Я отправила на удачу, не сильно надеясь, что дойдут, два письма в Швецию, сестре и маме. Но ответа не последовало.
Однажды, не помню точно в 1943 или 1944 году, ко мне на маленький остров приехал какой-то чин из НКВД и дал заполнить анкету. Как я не упрашивала его сказать: «чьи родственники мои или мужа? Осенью 1947 года, меня и еще нескольких человек из тех, что часто болели, а я уже дважды успела побывать во вновь отстроенной поселковой больнице с сердечным приступом и нервным заболеванием, из Трофимовского перевели в столицу Якутии. Когда нас на грузовом пароходе привезли в Якутск, каким огромным мне показался этот город. Тротуары, выложенные из досок, двухэтажные рубленные из дерева дома, магазины, парикмахерская, ресторан. И, самое главное, люди, много людей.
После того как я побывала в местной милиции и комендатуре, где сообщила о своем прибытии, меня направили работать на местную стеклянную фабрику в качестве... Я не знаю, что там делали настоящие стеклодувы, меня поставили на подноску песка. Возле завода стояли старые деревянные бараки. В одном из них меня поселили. Больше всего меня радовала возможность свободно передвигаться по всему городу. Конечно, на своем маленьком острове мы тоже передвигались свободно, и в совхозе «Предгорный» то же, но там нас постоянно сопровождал бригадир, или другое начальство.
А тут - отработал смену на заводе и иди куда хочешь. Правда в комендатуре меня предупредили, что я не имею права покидать пределы города, я даже какую-то бумагу, предупреждающую об этом, подписала. Вскоре разыскала литовцев живущих в Якутске. Какой теплой и трогательной была наша встреча. Мы без умолку говорили по-литовски, вспоминая нашу далекую родину. Наши встречи стали такими частыми как позволяло время.
Мы вспоминали наших родных и близких оставшихся в Литве или сидевших в сталинских лагерях, иногда тихонько пели литовские народные песни. Желание скорее увидеть свою родину владело нами. Мы шепотом пересказывали друг другу об известных нам удачных побегах из ссылки или лагеря. Очень кстати, но совершенно для меня неожиданно получила небольшую продуктовую посылку и денежный перевод из шведской миссии в Москве. Мое желание уехать домой окончательно оформилось, когда я получила от родственников мужа письмо, в котором они сообщили, что их официально известили ил лагеря о смерти моего мужа, наступившей в 1945 году. Так спустя два года я узнала о смерти единственного в СССР для меня родного человека.
Больше находиться в Сибири не имело смысла. Мой дорогой муж уже никогда не приедет из лагеря для того, чтобы увезти меня из ссылки. В начале ноября 1947 года мы вдвоем с моей более опытной подругой по несчастью решились нелегально пробираться домой. Начало удалось нам довольно легко. Знакомые русские купили нам за тысячу рублей два билета на самолет от Якутска до Новосибирска. Документов у нас никаких не было, но ни каких трудностей на посадке у нас не возникло, было достаточно показать только билет, что бы нас пропустили в самолет.
В Новосибирск прилетели ближе к вечеру. В аэропорту нас никто не останавливал и мы на автобусе поехали в город. Что делать дальше не знаем. Знакомых никого нет, в гостиницу без паспорта не поселиться, на вокзале без документов можно попасть в облаву. Что нам делать? Решили пробираться домой на поезде.
Пошли на станцию и, не заходя на вокзал, обратились к железнодорожному служащему с просьбой: «Не знает ли он у кого можно переночевать? Наш поезд уходит только завтра, а в гостинице свободных мест нет. Мы согласны заплатить за ночлег, как в гостинице». Служащий оказался очень отзывчивым человеком и предложил переночевать в него дома. Там мы познакомились с его женой и даже успели подружиться. За ужином мы разговорились и незаметно для себя поведали новым знакомым о наших злоключениях.
Посоветовавшись с ними решили, что нам надо лететь на самолете, так как в поезде легче попасться в руки милицейских патрулей. Наши новые знакомые купили для нас авиабилеты до Москвы, проводили до самолета и мы без всяких хлопот улетели. Билеты стоили по двести рублей, но какие-то деньги у меня были. Во-первых, родственники мужа прислали немного, во-вторых, деньги из Швеции и, в-третьих, я, твердо решив вернуться на родину, продала в Якутске почти все свои вещи. В Якутске все было очень дорого, так что если было что продать, то можно получить за это хорошие деньги. В Москву долетели тоже без проблем, хотя болтанка в воздухе была большая и когда самолет особенно резко проваливался в воздушную «яму» трусили мы отчаянно.
В Москве сразу поехали в Шведское посольство. Его адрес мне прислали вместе с денежным переводом и посылкой. Дорогой мы придумывали множество вариантов, как пробраться на территорию посольства, но, видимо, Бог решил вознаградить нас за нашу смелость. У входа в посольство стояли два русских охранника. Мы с подругой, громко разговаривая по-немецки решительно подошли прямо к дверям. Обе мы отчаянно боялись, что нас остановят и потребуют предъявить документы, наши якутские наряды вполне позволяли догадаться, откуда мы прибыли.
Но очевидно охранники приняли нас за служащих посольства, и позволили войти внутрь. В посольстве нас направили на беседу к одному их служащих. Я приготовилась к утомительным объяснениям, долгому и обстоятельному рассказу о своей семье. Но, к нашему удивлению, длинных речей от меня никто не ждал. Сотрудник миссии, улыбнувшись, сказал, что моя история ему знакома: «Мы о Вас почти все знаем, не волнуйтесь. Мы же пересылали вам продукты и деньги» - сказал он.
Оказалось, что вопрос о моем воссоединении с семьей живущей в Швеции, мог решаться только на правительственном уровне СССР и Швеции. Я, хоть и не писала никаких заявлений, не имела паспорта, считалась гражданкой Советского Союза уже с тех пор как СССР оккупировал Литву в 1940 году. Было решено, что мы будем пробираться в родные места, в Литву, и там ждать решения своей судьбы. Три дня проведенные в Москве, хотя так, наверное, говорить неправильно, ведь мы не покидали Шведской миссии, промелькнули незаметно. Что бы свести до минимума контакты с и милицией и всевозможными контролерами мы вновь решили добираться в Литву по воздуху. На сей раз билеты на самолет мы заказали из посольства по телефону и нам их доставил посыльный.
Перелет в Ковно прошел благополучно. Нам сказочно везло, за все время наших дорожных путешествий никто у нас не спрашивал документов. И это в Советском Союзе, где человек без паспорта автоматически задерживался милицией и, если других «грехов» за ним не числилось, а паспорт не находился, получал три года тюрьмы. А нам, за самовольное оставление места ссылки, грозило до пяти лет тюрьмы. В Ковно у моей подруги жили родственники, которые предоставили нам ночлег. Как непривычно было слышать вокруг родную литовскую речь.
Видеть знакомые силуэты зданий, видеть лица свободных людей, дышать воздухом родины. Но в Ковно, столичном городе, оставаться было опасно, и я на поезде поехала в свой родной Жагаре. В милом городе моего детства все напоминало о счастливых днях. Все также смотрелись в неторопливые воды реки Шветы склоненные ивы, все также костел возносил к небу многострадальный крест. Но были и другие изменения. Повсеместно были закрыты маленькие кафе и магазинчики, придававшие нашему городку неповторимое обаяние.
Частная инициатива не только не поощрялась оккупационной властью ни и безжалостно каралась. С трудом привыкали литовцы жить в новых советских условиях. В нашем маленьком городке многие знали, что я вернулась из Советского Союза, где была в заключении, но относились ко мне доброжелательно и сочувственно. Я довольно быстро получила работу, хоть не имела никаких документов. Через несколько дней после приезда я зашла в бывшее здание магистратуры, где размещался теперь новый административный орган - исполнительный комитет и сообщила о своем прибытии и о том, что я живу у племянницы мужа. Это я сделала для того, чтобы власти знали, где меня найти, если придет известие из Шведского посольства.
Как я уже говорила, люди в Жагаре знали меня с детства, и чиновник исполкома хорошо помнил и меня и моего мужа. Он не спрашивал у меня документы, видимо даже не предполагал, что я самовольно оставила место ссылки. Я жила в доме у родственников мужа, работала на фабрике и, как в довоенные времена, вязала еще дома. Заработанных денег едва хватало и на еду и на одежду. Все стоило очень дорого. Так мне удалось прожить в родном городе почти полтора года.
Несколько раз за это время меня вызывали в районный центр для получения советского паспорта. Но я под разными предлогами оттягивала свой визит в милицию, не сомневаясь, что, скорее всего, меня могут арестовать и выслать обратно в Якутск, который я оставила самовольно. Дважды даже пришлось заплатить штраф за неявку в милицию. Наконец оттягивать дальше поездку стало невозможно. Еще в начале 1947 года был издан милицейский приказ, по которому, всех литовцев, нелегально вернувшихся на родину, власти стали возвращать в места ссылки или спецпоселения. В Жагаре по этому приказу уже были арестованы несколько сравнительно молодых людей, но женщин пока не трогали.
Я втайне надеялась, что может быть, власти сжалятся надо мной и не отправят обратно, посмотрев на мой возраст и слабое здоровье подорванное в заполярной ссылке. Для получения паспорта надо было ехать за двадцать километров в районный центр город Ионишкис. Я поехала 29 апреля, рассчитывая, что в предпраздничной суете каждый год в Советском Союзе 1 мая отмечается как всемирный день солидарности трудящихся милиционеры не будут слишком строги и мне удастся выскочить из паспортного «капкана». Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. Как только я пришла в паспортный отдел и назвала свою фамилию, меня тут же арестовали и после короткого допроса «Когда и откуда приехала? Там я просидела долгих шесть месяцев пока мой следователь писал разные запросы и оформлял бумаги для суда.
Нас, самовольно вернувшихся, было в тюрьме много. И по мере того как ужесточались советские законы становилось все больше и больше. В конце ноября меня и еще несколько заключенных перевезли в тюрьму города Вильнюса Ковно где я просидела в ожидании суда еще три месяца. Суд, если его можно так назвать, продолжался пять минут. Судья зачитал по бумагам мои анкетные данные, спросил, самовольно ли я приехала в Литву и получив утвердительный ответ, вынес вердикт: «За побег с места ссылки и самовольное возвращение в Литву - назначить наказание: три года трудовых лагерей с последующим возвращением к месту ссылки и закреплении на спецпоселении навечно». Трудно описать, что я почувствовала в тот момент, когда судья, как бы любуясь собой, нарочито возвысив голос, почти пропел это - НА-ВЕЧ-НО.
Навечно в Сибирь, в ее самую морозную и гибельную часть Якутию. Я провела на промерзших островах уже восемь каторжных лет, оставила все здоровье.
Эстрадный монолог от женского лица для экзамена
новое видео: Женский монолог. Открытый показ литературно-драматической композиции «Монолог женщины» состоялся в Южнопортовом. Пожалуйста, помогите мне найти очень грустный, буквально, душераздирающий монолог или историю женщины/девочки/девушки пережившей Великую Отечественную войну!