Прочитав весь дневник, нетрудно заметить, что русский писатель за Россию переживал: Бунин следил за новостями, вырезал сводки из газет, чуть ли фишки двигал на карте. Александр ьные новости, статьи, комментарии экспертов и аналитика делового портала Ставропольская прокуратура изъяла из школьных библиотек Есенина, Бунина и Набокова.
Заброшенную могилу Ивана Бунина в Париже могут снести из-за конфликта на Украине
История взаимоотношений двух писателей отражена в книге Максима Шраера «Бунин и Набоков. в замужестве Ласкаржевской. Первое, за что цепляется память: Иван Бунин стоит в ряду дворянских писателей. К 150-летию со дня рождения Ивана Бунина в литературном музее открыли выставку. «Бунина передала Ерофееву четыре тома (из двенадцати) собрания сочинений Бунина с личной правкой писателя, который незадолго до своей смерти перерабатывал их, подготовляя.
Заброшенную могилу Ивана Бунина в Париже могут снести из-за конфликта на Украине
Раздел отражает памятные места, связанные с именем , которые впечатлили писателя и нашли отражение в его творчестве (фотоснимки, аудиосопровождение). Эти публикации дополняет составленный писателем «Автобиографический конспект» за 1881–1929 гг. В разделе «Письма» публикуются двусторонние переписки: И.А. Бунина с А.В. и И.В. Воспоминания Н.И. Ласкаржевского о пребывании И.А. Бунина в городе Ефремове. Бунин сходил с ума, потому что ему был нанесен удар, по силе сопоставимый с новостью о Нобелевской премии, но только с обратным знаком.
«Читаем Бунина с любовью»: в Липецке стартовала социальная акция
Виной которому, кстати, явилось чрезмерное транжирство его отца, который сумел оставить без гроша и себя, и свою супругу. В результате Бунин продолжил образование самостоятельно, правда, старший брат Юлий, с блеском окончивший университет, прошел с Ваней весь гимназический курс. Они занимались языками, психологией, философией, общественными и естественными науками. Именно Юлий оказал большое влияние на формирование вкусов и взглядов Бунина. Он много читал, занимался изучением иностранных языков и уже в раннем возрасте проявил таланты писателя. Тем не менее, он был вынужден несколько лет проработать корректором в «Орловском вестнике», чтобы прокормить семью. Но однажды они чуть не поплатились жизнью. Один из пастушат предложил попробовать белены. Няня, узнав об этом, с трудом отпоила детей парным молоком, чем и спасла им жизнь.
Когда они встретились, Чехов был уже состоявшимся писателем и сумел направить творческий пыл Бунина по верному пути. Они вели многолетнюю переписку и благодаря Чехову, Бунин смог познакомиться и влиться в мир творческих личностей — писателей, художников, музыкантов. В 1900 году у Бунина и Цакни родился их первый и единственный сын, который, к несчастью, погиб в 5-летнем возрасте от менингита. Вот я терпеть не могу букву «ф». А меня чуть-чуть не нарекли Филиппом». Станиславский звал его в художественный театр и предлагал ему роль Гамлета. Он часто болел, иногда мнимо, но все подчинялось его настроениям. По поводу Октябрьской революции Бунин писал следующее: «Зрелище это было сплошным ужасом для всякого, кто не утратил образа и подобия Божия…».
Это событие заставило его эмигрировать в Париж. Там Бунин вел активную социальную и политическую жизнь, выступал с лекциями, сотрудничал с русскими политическими организациями. Именно в Париже были написаны такие выдающиеся произведения, как: «Жизнь Арсеньева», «Митина любовь», «Солнечный удар» и другие. В послевоенные годы Бунин более доброжелательно относится к Советскому Союзу, но так и не может примириться с властью большевиков и в результате остается в эмиграции. Он занимает прочное место на писательском Олимпе и вполне может предаваться тому, о чем мечтал всю жизнь - путешествиям. Писатель на протяжении своей жизни объездил много стран Европы и Азии. В 1945 г. Умер он во сне с 7 на 8 ноября 1953 года в Париже, где и был похоронен.
Последняя запись в дневнике И. Бунина гласит: «Это все-таки поразительно до столбняка! Через некоторое, очень малое время меня не будет — и дела и судьбы всего, всего будут мне неизвестны! Хотя некоторые его произведения, например дневник «Окаянные дни», вышли только после перестройки. В последующие годы русские писатели-эмигранты не раз возобновляли свои хлопоты о выдвижении Бунина на премию, которая и была присуждена ему в 1933 году.
Проверить свои знания на тему событий Великой Отечественной войны мог каждый, выбрав ближайшую площадку проведения акции или пройдя тест онлайн. Такие акции позволяют не только сохранять память о важнейшей странице нашей истории, ее героях и жертвах, но и способствуют формированию патриотических чувств и гордости за свою страну, а также уважительного, бережного отношения к великому духовному и культурному наследию Отечества.
А ведь издавать его было опасно: цензура все отслеживала, каждую деталь рассматривала под микроскопом и пропускала очень дозированно. Потом был шеститомник, куда в обход цензуры удалось включить частично дневники Бунина и некоторые другие тексты. И уже в 90-е появилось собрание сочинений в 8 томах, в котором Александр Бабореко, исходя из тогдашних возможностей, попытался восстановить сделанные цензурой купюры и опубликовать все, что ему удалось собрать и подготовить. Что уже удалось сделать? Конечно, подготовка научного полного собрания сочинений Ивана Бунина — наша главная цель. И мы сразу идем по многим научным направлениям, пытаясь решать возникающие вопросы и проблемы. Хотелось бы отметить работу замечательного исследователя, доктора филологических наук Татьяны Двинятиной, которая несколько лет назад подготовила научное издание поэзии Бунина. Этот двухтомник под названием «Стихотворения» вышел в серии «Новая библиотека поэта», и это первое научное издание поэзии Бунина. Так что теперь, если возникает вопрос по его поэзии, мы можем обращаться к этому двухтомнику и только к нему. Что же касается прозы, то сейчас мы ею занимаемся вплотную. Уже выходят статьи по текстологии прозы Бунина, там тоже имеются свои научные сложности, но работа началась. Продолжается подготовка нового тома академической серии «Литературное наследство», посвященного Бунину. Это том 110 «И. Новые материалы и исследования», который будет состоять из четырех книг. В конце 2019 года вышла первая из них, куда вошли неизвестные ранее тексты писателя: ранняя поэзия, проза, критические статьи. Эта уникальная переписка многое открыла нам в жизни писателя, в его взаимоотношениях с близкими и современниками, в его творчестве. Сейчас уже подготовлена вторая книга, идет работа над третьей и четвертой. В ИМЛИ РАН была открыта новая научная серия книг «Академический Бунин», в которой будут публиковаться новые исследования творчества писателя, архивные материалы, связанные с его именем, воспоминания о нем. Уже изданы два первых выпуска: сборник научных статей и публикаций «Творчество И. Бунина в историко-литературном контексте биография, источниковедение, текстология » и монография Евгения Пономарева «Преодолевший модернизм. Творчество И. Бунина эмигрантского периода», в которой значительное внимание уделено текстологии прозы писателя. Хочется верить, что главные наши открытия — впереди. Взять хотя бы проблему датировки. Обычно Бунин датировал свои произведения, но бывало и так, что даты отсутствовали. Кроме того, нередко и в поэзии, и в прозе Бунина встречаются разночтения в датировках. Мы стали думать — почему так. Оказалось, что Бунин часто пользовался разными стилями, старым и новым. Дело в том, что он всю жизнь не мог примириться с произошедшими в России революциями, вынудившими его стать изгнанником. Он и в эмиграции пытался жить по старому русскому календарю. Поэтому в печати Бунин датировал сочинения одной датой, а в автографе часто ставил двойную дату. Исходя из этого мы увидели, что в печати дата нередко ставилась по старому стилю. Вообще вопрос о том, как датировать произведения писателя, довольно серьезный. И решать его можно только на основе документов. Приведу такой пример. Рассказ «Роза Иерихона» всегда печатался без авторской даты. Поэтому все исследователи датировали его по первой публикации — 1924 годом. Но оказалось, что черновой автограф этого рассказа сохранился в Великобритании, в Русском архиве в Лидсе, благодаря чему удалось установить, что эту совершенно гениальную страничку, этот шедевр Бунин писал более восьми месяцев! Начал в сентябре 1923 года, а закончил в мае 1924-го. С одной стороны, это можно назвать небольшим открытием, но, с другой, показывает, насколько текстология Бунина еще не разработана. Дело в том, что все его архивы стали доступны нам лишь совсем недавно, буквально лет десять назад. Я сейчас говорю про так называемый парижский архив Бунина, который хранится в Лидсе. В РГАЛИ, нашем центральном архиве литературы и искусства, тоже не так давно были открыты спецхраны, и теперь бунинские материалы находятся в открытом доступе. В Орле есть огромный фонд Бунина, также еще до конца не исследованный. Кроме того, перед текстологами стоят и другие проблемы: бывает, что автографы одного произведения хранятся не только в архивах разных российских городов, но и за границей. Подчас для исследования одного рассказа необходимо собирать воедино материалы из разных отечественных и зарубежных архивохранилищ. Отыскать первоисточник, откуда писатель черпал идеи, прокомментировать содержание его произведений, объяснить все реалии, которые в них имеются, очень непросто. Бунин очень много читал, притом совершенно разнообразную литературу! К тому же он много путешествовал и привозил домой иностранные слова, не только общеупотребительные, но даже некоторые просторечные например, с Востока или с Цейлона. Он интересовался легендами, сказаниями, читал апокрифы, и все это в той или иной мере трансформировалось в его творчестве. Возьмем тот же рассказ «Роза Иерихона» — это всего лишь страничка текста, но там встречается много реалий и всевозможных моментов, требующих именно научного комментария. Бунин особенно любил русский фольклор.
Бунин умен в своем общем ощущении мира, в своем остром и беспощадном взгляде на мир, а вовсе не в выдумывании вопросов, без которых огромное большинство людей жило, живет и будет жить». Вывод критика: поспешность, преждевременность публикации книги К. Зайцева, еще не вполне «созревшей». Неудовлетворенность от этого незрелого, еще зачаточного буниноведения побудила Г. Адамовича самого высказаться о Бунине более определенно. Статья «Перечитывая Бунина» была написана им о начальных двух томах собрания сочинений писателя, изданных берлинским издательством «Петрополис». Тот, кто захочет «постичь "философию" Бунина», должен обратиться к его маленьким рассказам, где «в остроте непосредственного столкновения с каким-нибудь фактом, в самой случайности возникновения этих размышлений, все озарено ослепительным светом», - утверждал критик. Бунин -«молодеет в зрелости»; он долго вглядывался в мир, «долго и внимательно изображал его, - и только после этого сказал: "что мы знаем, что мы понимаем, что мы можем? Революция каждого как бы вернула к «сути вещей», «к основным вопросам и нитям существования», и Бунин помолодел именно ей в ответ, «утверждая над временным поражением - бессмертные победы». Критик тонко подметил особенности мастерства писателя в описании природы: «. Но это уже не «равнодушная природа», сияющая «вечной красой», и не лермонтовские «торжественные и чудные» небеса над кем-то, кому «больно и трудно». У Бунина происходит слияние, соединение, продолжение одного в другом. Картины яркие и гармонические меньше удаются Бунину не потому, полагает Г. Адамович, что они меньше его вдохновляли, а потому, что ему в них труднее найти отзвук современной, почти всегда «ущербной» человеческой души. Человека Бунин всегда ищет, но, в противоположность большинству теперешних писателей, не приступает к нему сразу, а идет издалека, снизу - от безмолвных, вечных, сонных жизненных пластов. Ему чужд человек, вырванный из лона бытия, ему нужен мир с человеком в центре его. Оттого, может быть, само собой получается, что оживление приходит, когда язык природы нам ближе и доступнее», - продолжает критик. Слово «описание» в применении к Бунину - не совсем точно: человек и природа у него представляют собой как бы «острие и основание одной и той же сущности». Повесть «Деревня» спустя двадцать пять лет после того, как была написана, поражает предчувствием революции - «и какой-то своей исторической правдивостью». Впечатление, ею оставляемое, согласно критику, «похоже на ощущение катастрофы или проигрыша. Проиграли Россию». Возможно это же почудилось в «Деревне» и четверть века тому назад, что и вызвало бесконечные толки об излишнем пессимизме, даже о клевете. Бунин мог ошибиться, но не ошибся и все оказалось «вещим сном», - обобщает Г. До Второй мировой войны в Берлине вышло самое полное собрание сочинений Бунина - в 11 томах изд-во «Петрополис»; 1934-1936. В предваряющей издание заметке «От автора» Бунин писал о том, что текст «окончательно установлен» и он просит «читателей, критиков и переводчиков пользоваться только этим текстом» Т. В собрание не вошли стихотворные переводы, большое количество ранних стихотворений и рассказов. Последняя часть «Жизни Арсеньева» -«Лика», датированная 1933-1938 гг. Первыми, по свидетельству В. Ходасевича, появились второй «Деревня. Суходол»41, включавший также и 31 стихотворение этого же периода 1908-1911 гг. Солнечный удар»42, то есть произведения, датированные 1924-1926 гг. Интересно, что выход первых томов собрания сочинений из печати совпал с годовщиной «вручения премии Нобеля»43. По мнению В. Ходасевича, в рассказе «Дело корнета Елагина» 1925 писателя интересует «не психологическая, а иррациональная сторона любви, та ее непостижимая сущность, которая настигает, как наваждение, налетает Бог весть откуда и несет героев навстречу судьбе»44. Не внешние, но внутренние события этих рассказов, по мнению критика, «иррациональны, и характерно для Бунина, что такие иррациональные события всегда им показаны в самой реалистической обстановке и самых реалистических тонах. Быть может, именно на этом контрасте у Бунина все построено, тут из этого контраста все у него и возникает», - высказывает свою догадку В. Именно между «Деревней» и «Суходолом», полагает критик, и произошел в творчестве Бунина «тот толчок, который впоследствии столь очевидно выдвинул его на первое место среди современных русских писателей». Сразу несколько рецензий появилось на страницах журнала «Современные записки» - отклики В. Вейдле45, П. Бицил-ли46, М. Литературные критики обращали внимание на еще большее совершенствование творческой манеры Бунина в эмиграции и поэтому оценивали его произведения этого периода значительно выше дореволюционных. Десятый том 1935 Собрания сочинений - «Окаянные дни» каждый том имеет общее название - состоит из прозы 19141927 гг. Писатель, работавший над своим прославленным дневником сначала в Москве, а затем в Одессе, рассказывал о зиме 1917-1918 гг. Сами же дневниковые записки датированы с 1 января ст. Крыжицкий подчеркнул, что революция в России означала для Бунина «конец исторической России, ее культуры, веками установившихся традиций, ее духовного облика»; в революционное время «все худшие черты русского человека, самые отрицательные стороны его души, о которых Бунин не раз писал до революции, выплеснулись наружу. Писатель был «живым и зорким свидетелем кровавого начала новейшего смутного времени». Со свойственной его натуре правдивостью, непосредственностью и мастерством он передал в этих дневниковых записях все виденное им и пережитое, писал критик. Мейер в статье «У истоков русской революции: Перечитывая "Окаянные дни" Бунина», в свою очередь, утверждал, что писатель чувствовал революцию как «некую тайную злую силу», «стремящуюся осмыслить по-своему бессмысленный народный бунт и направить его к неведомой и страшной цели»50. Адамович отозвался и на книгу И. Бунина «Освобождение Толстого»51, отрывки из которой в 1937 г. Как показалось Адамовичу, в своей книге Бунин пересматривает сложившиеся в критике представления о писателе, которым сам он восхищался всю жизнь, он стремится убрать с портрета Толстого некий налет «сусальности», опровергнуть известное утверждение Д. Мережковского о Толстом как «тайновидце плоти», в отличие от Достоевского - певца духа. Сам «уход» Толстого предстает в эссе как 52 торжество духа. По определению Г. Адамовича Бунин был «художником пушкинско-толстов-ского склада», что и позволило ему понять Толстого «не разумом, а жизнью». Как ни старался Адамович соединить несоединимое - высказать свое понимание литературных явлений и не поколебать пьедестала «первого писателя эмиграции», но статья его вызвала неудовольствие Бунина, припомнившего в личной переписке десять лет спустя свое несогласие с выводами Адамовича53. Последний новеллистический сборник, составленный самим Буниным, но изданный уже после его смерти - «Петлистые уши и другие рассказы» - вышел в Нью- Йорке в Издательстве им. Чехова в 1954 г. В сборник входят 11 рассказов, написанных в эмиграции. Среди них и опубликованные впревые в «Последних новостях» -«Обреченный дом»54, «К роду отцов сво-их»55, «Первая любовь»56. К рассказу «К роду отцов своих» критики эмиграции, пишущие о Бунине, обращались неоднократно. Степун отметил, что этот рассказ потрясает «громадною художественною силою, с которой в нем слиты воедино два неслиянных, хотя и нераздельных лика смерти: лик ее неземной красоты и лик ее земного зловония... Так страшно правдиво и несмотря на весь свой неприкрытый реализм все же сокровенно религиозно о смерти в России еще никто не писал»57. Сборник рассказов писателя «Темные аллеи»58, как и книга «Воспоминания»59, вышли из печати в послевоенное время, когда наиболее влиятельная газета русского зарубежья давно перестала существовать. Литературные критики, выступавшие на страницах самой влиятельной газеты эмиграции - «Последние новости», - рассмотрели практически все выходившие в зарубежье прозаические произведения И. Бунина и высказали интересные наблюдения над его творческой манерой, сделав акцент на эстетическом критерии взамен социологического подхода дореволюционной народнической критики, тогда как поэтическое наследие писателя не нашло серьезного отражения в крити- 60 г ческих материалах газеты. Ее ведущий литературный критик - Г. Адамович - в своей итоговой книге «Одиночество и свобода» Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1955 в литературном портрете «Бунин» назвал писателя «последним бесспорным, несомненным представителем» классической эпохи, художником, который хотя и сложился в XX в. В основе содержания, объединяющего все, что написано Буниным, по справедливому замечанию критика, «лежит вечный общечеловеческий вопрос: кто я? Откуда я вышел? Куда я иду? Задачи дальнейшего выявления содержания критических материалов эмигрантских журналов и газет, раскрытия общих закономерностей участия эмигрантской критики первой волны в куль- турном движении предвоенного и послевоенного времени, оценка роли отдельных критиков в этом процессе продолжают оставаться весьма актуальными. Однако история литературной критики русской эмиграции первой волны и как самостоятельного явления, и как неотъемлемой части истории русской литературной критики ХХ в. Бунине Минский Н. К 50-летию со дня рождения. Письмо Н. Чайковского И. Гребенщиков Георгий. О здравии. Бальмонт, И. Шмелев, К. Тренев, С. Сергеев-Ценский, И. Бунин, М. Цетлин М. О сборнике И. Бунина «Чаша жизни» Париж: Русская земля, 1922. Трехмесячник литературы. Шмелев, И. Бунин, А. Ремизов, В. Розанов, З. Гиппиус, Б. Шлецер, Л. Шестов, Д. Вечер состоялся 21 декабря1923 г. Крайний, И. О вечере «Миссия русской эмиграции», устроенном 16 февраля в «Саль де Жеогра-фи». Мережковский, И. Бунин, И. Осоргин М. Миссия И. Попробуйте сервис подбора литературы. Бенедиктов М. Шмелев, Тэффи, М. Осоргин, З. Гиппиус, М. Шлецер, И. Бунин, В. Ходасевич, С. Даманская А. Роза Иерихона. Рец на кн. Берлин: Слово, 1924. Бунин, П. Муратов, К.
Могила воронежского писателя Бунина попала под угрозу уничтожения во Франции
И. А. Бунин – личность весьма неординарная и во многом перевернувшая ход развития всего литературного мира. Полная биография, самые интересные факты из жизни и последние новости об авторе. Жизнь Бунина — это история писателя-аристократа, писателя-бессребреника. В 2020-м году в России отмечают 150-летний юбилей писателя Ивана Бунина. Иван Алексеевич Бунин – русский писатель, поэт, почетный академик Петербургской академии наук, первый русский лауреат Нобелевской премии по литературе.
Литературовед Сергей Морозов рассказал о подоплеке присуждения Бунину Нобелевской премии
Помимо Ивана Бунина, там похоронено и много других известных людей — режиссер Тарковский, артист балета Рудольф Нуреев, генерал Дроздовский, Михаил Родзянко председатель Госдумы при императоре Николае II , поэт Мережковский и поэтесса Гиппиус, князь Юсупов тот самый, предположительно замешанный в убийстве Распутина , приемный сын Максима Горького Зинновий Пешков. И все эти захоронения рискуют сгинуть навсегда из-за странного решения местных властей. Если аренда не будет продлена, город получит право делать с этой землей все что угодно, а планы реорганизовать эту территорию под «общественные нужды» местной мэрией озвучивались давно. Исправить ситуацию прямо сейчас пытается председатель Комитета по содержанию русских православных могил в городе Сент-Женевьев-де-Буа Николай Лопухин. Он намерен попробовать привлечь на содержание могил и продление аренды частные средства, но сразу заявил, что на все захоронения денег найти не получится.
Проверить свои знания на тему событий Великой Отечественной войны мог каждый, выбрав ближайшую площадку проведения акции или пройдя тест онлайн. Такие акции позволяют не только сохранять память о важнейшей странице нашей истории, ее героях и жертвах, но и способствуют формированию патриотических чувств и гордости за свою страну, а также уважительного, бережного отношения к великому духовному и культурному наследию Отечества.
На церемонию в Стокгольм он приехал вместе с женой и любовницей.
По возвращении домой Бунин решил навестить в Берлине своего приятеля Федора Степуна, что, как оказалось, стало роковым моментом в жизни писателя. Там семья познакомилась с сестрой Федорова — оперной певицей Маргаритой Степун. Кузнецова, чувства которой к Бунину стали ослабевать, влюбилась в нее.
Степун, любившая женщин, ответила ей взаимностью. Бунин впал в отчаяние. Он хотел вернуть возлюбленную, однако она упивалась новыми отношениями.
Из-за финансовых трудностей, которые испытывала семья Буниных, Кузнецова не могла от них съехать и предложила Степун переехать к ним. Бунин тяжело переживал измену возлюбленной и сильно ревновал, однако это не мешало ему работать — именно тогда он написал свои знаменитые «Темные аллеи». Прожив еще несколько лет вместе, Кузнецова и Степун уехали из дома Буниных, а Муромцева оставалась со своим мужем до самой его смерти, продолжая быть его верной женой и ангелом-хранителем.
Бунинъ», тон письма скорее говорят о «провокационном» характере документа, вряд ли имеющего отношение к реальному персонажу. Однако в таком случае трудно понять, зачем могла бы понадобиться столь откровенная фальшивка советским дипработникам или близким к ним вечно за что-нибудь обиженным на Бунина «доброхотам» из числа белоэмигрантов. Никаких бумаг, развивающих историю этого письма, в Архиве внешней политики не обнаружено. Загадочное письмо Советскому послу во Франции появилось в архиве Посольства всего через несколько месяцев после того, как Бунин выступил со знаменитой речью «Миссия русской эмиграции». Неоднократно повторенная Буниным, растиражированная зарубежной русскоязычной прессой речь неизменно вызывала энтузиазм среди правого крыла парижской белоэмиграции. Впрочем, становиться «знаменем» какой-либо из многочисленных политических эмигрантских группировок Бунин не хотел. Вкуса к политическим схваткам, природу которых он, по своей цельности, всегда отчетливо понимал, у него не было.
Следующий документ нашей хроники появился в Советском посольстве в Стокгольме через девять лет. Эти годы принесли Бунину литературный успех: один за другим выходят сборники рассказов, стихов, его произведения переводятся на французский, английский и немецкий. Вот некоторые, наиболее характерные отзывы. Роллан: «Какой гениальный художник! Несмотря на все, какое возрождение русской литературы демонстрирует он! Какие новые богатства колорита, всех ощущений! Есть деревья и цветы, небо и свет, текущие воды, плывущие облака; есть времена года… У г-на Бунина понимание природы сочетается с проникнутой горьким чувством проницательностью, какою отмечено его знание человека». Уже в 1923 и 1926 годах Р.
Роллан начинает выдвигать Бунина на Нобелевскую премию. В 1930-м к делу подключается Томас Манн, с этого времени Бунин номинируется ежегодно. В праздничной лихорадке Бунин вряд ли мог предположить, что его триумф станет поводом для возникновения некоторой напряженности в отношениях между Советской Россией и Швецией, как это видно из приведенной ниже дипломатической переписки. Следующие несколько документов связаны с интересом советской стороны к планам Бунина относительно возвращения на Родину. И далее — уже после смерти писателя — к бунинскому архиву. Архив И. Бунина, который унаследовал после кончины В. Муромцевой-Буниной Зуров, по его завещанию перешел 9 сентября 1971 года к доценту Эдинбургского университета М.
И теперь хранится в Лидском университете. В связи с этим возникают некоторые вопросы: 1. Допускалась ли завещанием В. Муромцевой-Буниной возможность передачи Зуровым архива третьей стороне учитывая подтвержденные ею права советской стороны? Был ли Зуров учитывая диагноз достаточно дееспособен для перепродажи передачи архива Милице Грин? Каковы французские легальные процедуры для вывоза из страны архивных собраний? Соблюдены ли они? И наконец, в свете публикуемых ныне и иных документов, имеющихся в распоряжении дирекции программы «Приношение Бунину», утрачен ли для России архив И.
Бунина теперь уже безвозвратно? Тем временем британцы, люди вполне практические, играют «на опережение» — на адрес дирекции программы «Приношение Бунину» пришло следующее: Электронная почта от г-на Р. Хранителя Русского архива Лидского университета[12] Лидс, Великобритания оригинал на английском языке Бунинские авторские права и права интеллектуальной собственности, защищенные соответствующими законами, были переданы Буниным — Буниной, Буниной — Зурову, Зуровым — М. Грин, их нынешней владелице. Согласно общепринятой в цивилизованном мире практике, все издания Бунина в СССР и постсоветской России могут быть квалифицированы как пиратские, если не юридически, то по духу. С вступлением России в Бернскую конвенцию становится возможным юридически квалифицировать такие издания как пиратские, если российская сторона не получит соответствующего разрешения у британской стороны. Похоже, у «советской хроники» Ивана Бунина будет еще долгое продолжение. Залеевой и Е.
Самолис, Ю. Кобаладзе и «супершпиону» С. Гуськову, другу и профессору Т. Второго декабря мною было отправлено почтой заявление в адрес посольства СССР на имя первого секретаря посольства товарища Волина[14]. На это заявление я никакого ответа не получил и склонен самое неполучение его рассматривать как ответ — конечно, отрицательный. Вследствие того, что, как я предполагаю, подобный результат мог иметь место исключительно как следствие сомнения в искренности моих заявлений, а также ввиду того, что я исчерпал все возможности сделать эти заявления возможно убедительнее и искреннее — возможности, предоставлявшиеся мне только письменным изложением и поэтому крайне слабые, — я прибегаю теперь к последней возможности мне поверить: я изъявляю готовность добровольно ехать в СССР предстать перед судом. Я это делаю в уверенности, что сомнений или недоверия по отношению ко мне теперь быть не может. Я прошу разрешения явиться в посольство.
Присуждение это носило весьма случайный и внезапный характер. Во всяком случае, шведпра шведское правительство. Однако как раз за несколько дней до голосования отношения профессорско-ученых кругов обострились с финнами из-за преследования шведского языка в университетах. Выдвинули какого-то допотопного грека-лирика. На нем члены комитета не могли собрать большинства. Тогда за два дня до голосования кто-то выдвинул Бунина. На нем остановились, так как против него никто «ничего не имел». Кандидатура Бунина появилась в печати впервые накануне голосования.
Я имела частную беседу с минпросвещения на этот счет, но он, будучи сам изумлен таким поворотом дела, объяснил мне, что комитет не подвергается никогда воздействию, что «старики» строго оберегают свою независимость от влияний на них со стороны правительства, как бы неуместен и нецелесообразен не был их выбор. Я проверила, что в самом деле бывали случаи, когда премию присуждали вопреки явному неодобрению шведпра. Из бесед с верхами социал-демократической партии на эту тему, причем я им высказывала свое мнение о нетактичности присуждения премии белому эмигранту, я поняла, что этот акт старых академиков не встречает никакого сочувствия и является лишь выражением тупости и недружелюбия к нам со стороны ограниченного круга старой закостенело-консервативной[17] профессуры. Даже в «Аллеханда» отнеслись критически к выбору комитета и ставили вопрос: почему не Горький?