Новости нектон кто такой

Термин "нектон" впервые ввел выдающийся немецкий биолог Эрнст Геккель (Ernst Haeckel) в 1891 году в своей статье.[1] Нектону противопоставляют планктон. Погодные условия и технические сложности привели к тому, что погружение Пикара и Уолша на дно Марианской впадины стало единственным в рамках «Проекта «Нектон». Компания «Нектон Глобал» (Nekton Global) приобретает 50% компании «Райз Капитал АБ» (Rise Capital AB). Хотя в 1960 году Жаком Пиккаром и Доном Уолшем было совершено погружение на глубину 11 км. В 2017 году компанией «Нектон» было выпущено 360-градусное видео, названное «Путешествие к глубинам». В нектон входит большая группа организмов, способных передвигаться самостоятельно, в том числе и против течения.

Типография в Санкт-Петербурге

an overview | ScienceDirect Topics. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Аудитория Telegram-приложения Notcoin, пользователи которого играют в майнинг виртуальных монет, кликая по экрану смартфона, с момента публичного запуска 1 января выросла в 41 раз, c 0,5 млн до 20,7 млн игроков. Это сделало Notcoin самой быстрорастущ. Погодные условия и технические сложности привели к тому, что погружение Пикара и Уолша на дно Марианской впадины стало единственным в рамках «Проекта «Нектон». Нектон или нектон (от греч. Νήκτον, транслит. Nekton, букв. «Плавать») относится к активно плавающим водным организмам в водоеме.

Один день из жизни HR-менеджера, или Нектоны

The Greener Grid Park would be located in Necton on a 30-acre site next to the A47. И там уж никакой разницы — кто из них оказался планктоном, а кто нектоном. Четвертое погружение в серии «Нектон» было очень глубоким погружением в Неронскую впадину Марианской впадины. Компания «Нектон Глобал» (Nekton Global) приобретает 50% компании «Райз Капитал АБ» (Rise Capital AB). Основатель Notcoin рассказал о причинах переноса листинга и назвал новую дату старта биржевых торгов.

Один день из жизни HR-менеджера, или Нектоны

Нектону противопоставляют планктон. Промежуточное положение между ними занимает микронектон, представленный животными, которые способны к ограниченным активным перемещениям: молодь и мелкие виды рыб и кальмаров, крупные креветки, эвфаузиевые рачки.

Скорость, с которой они погружались, говорила о том, что погружение продлится 30 часов, что было абсолютно нереально. К счастью, затем скорость вышла на расчетные показатели. В 13:06 23 января 1960 года, после пяти часов погружения Пикар и Уолш достигли дна Марианской впадины на отметке 10919 метров. По словам Пикара, точность измерений равнялась плюс минус несколько десятков метров. Исторический спуск «Триеста» решил вопрос, мучивший ученых-океанологов: могут ли жить на такой глубине сложные организмы.

Как только аппарат достиг дна, Пикара и Уолша «приветствовала» рыба, внешне походившая на ската, оказавшаяся в лучах прожектора батискафа. Хотя впоследствии заявление Пикара было подвергнуто сомнению ввиду отсутствия документальных доказательств. Исследователи пробыли на дне 20 минут, после чего аппарат в течение трех часов возвращался на поверхность. Там Пикар и Уолш попали в объятия других участников исторического проекта. Третьим в бездне стал создатель «Аватара» Погодные условия и технические сложности привели к тому, что погружение Пикара и Уолша на дно Марианской впадины стало единственным в рамках «Проекта «Нектон». Жак Пикар в книге, посвящённой историческому погружению, писал, что с достижением дна Марианской впадины человеку больше негде будет устанавливать подобные рекорды — останется только отправиться в космос.

Ученый не ошибся: чуть больше, чем через год, 12 апреля 1961 года Юрий Гагарин на корабле «Восток» покорил земную орбиту. Семейная тяга Пикаров к изобретениям передалась и сыну Жака, Бертрану Пикару. В 1999 году он стал первым человеком, совершившим кругосветное путешествие на аэростате. С 1960 по 2012 год ни один человек, кроме Пикара и Уолша, не опускался на дно Марианской впадины. В 2012 году на одноместном батискафе Deepsea Challenger дна Марианской впадины достиг… легендарный голливудский режиссер Джеймс Кэмерон, создатель «Титаника» и «Аватара». Именно на съёмках «Титаника», ныряя на российских аппаратах «Мир» к погибшему судну, режиссер и увлёкся глубоководными погружениями.

Однако, если граница между бентосом, нектоном и планктоном изменчива и иногда неопределённа, всё же нектон, включающий в свой состав всех животных крупных размеров и более высокой организации, должен рассматриваться и географом и биологом особо.

Our Missions, in partnership with the people and organisations of ocean nations, are vital if we are to achieve that target. We co-develop and co-deliver these research programmes with policy-makers, scientists, businesses, teachers and story-tellers of each host nation, and are supported by our international alliance of partners. Our Missions explore the ocean, driven by curiosity and the determination to use the knowledge we gain to serve the planet. Each Mission combines state-of-the-art technology, applied research, knowledge exchange, ocean policy initiatives and inspirational public engagement activities. We coordinate all these activities together to increase their collective impact.

WHAT WE DO

View the latest news and breaking news today for U.S., world, weather, entertainment, politics and health at Канада присоединяется к глубоководной исследовательской миссии Nekton в Северной Атлантике. Нектон или нектон (от греч. Νήκτον, транслит. Nekton, букв. «Плавать») относится к активно плавающим водным организмам в водоеме.

NEKTON MALDIVES MISSION

Они являются частью меронектона. Примером тому являются личинки стрекоз. Лишь несколько видов насекомых являются водными во взрослой жизни, например, аквалангисты. Рыбы Большинство рыб нектоники. Они важны с экономической точки зрения, поскольку рыболовство многих народов основано на нектонических видах. Примеры нектонической рыбы - лосось, тунец, сардины, акулы и другие.

Некоторые рыбы проводят всю свою жизнь в море или в реке, другие совершают репродуктивные миграции один или несколько раз в своей жизни между рекой и морем. Земноводные Личинки амфибий развиваются в водной среде. Аксолотли же остаются в воде всю жизнь. Эти организмы на самом деле являются неотеническими состояниями саламандр. Неотения - явление, характеризующееся тем, что организмы, обладающие ею, достигают половой зрелости, сохраняя ювенильные или личиночные признаки.

Рептилии Рептилии Nekton представлены черепахами, аллигаторами, крокодилами и морскими змеями. Среди морских черепах самки большую часть жизни проводят в воде. Они выходят из него только для того, чтобы строить гнезда и откладывать яйца. Самцы, когда они вылупляются из яиц и выходят из гнезд, выходят в море и никогда не возвращаются на сушу. Глупая черепаха.

Caretta caretta. К ним относятся гидродинамический корпус и модифицированные крылья для плавания. Млекопитающие Они представлены в основном китообразными, ластоногими и сиренидами. Китообразные и сирены имеют как пресноводные, так и морские виды. Пресноводные китообразные известны как дельфины или пресноводные дельфины.

Те из соленой воды - это киты, косатки, дельфины, нарвалы и другие. Пресноводные сирениды, в свою очередь, являются ламантинами, хотя они также могут жить в море. Морские сирениды - это дюгони. Ссылки Нектон. В википедии.

Крупные заливы: Шелихова, Анива, Терпения, Сахалинский. Площадь — 1 миллион 603 тысячи квадратных километров, глубина — до 3521 метра. Русские казаки во главе с Иваном Московитиным в 1639—1640 годах открыли берега незнакомого моря, которое назвали сначала Ламским, а потом переименовали в Охотское — по названию Охотского острога, поставленного в устье реки Охота. Чтобы батискаф не тонул, к нему присоединен большой уравновешивающий поплавок, наполненный бензином. Бензиновый бак свободно сообщается с окружающей водой, которая своим давлением теснит бензин. Внизу за магнитными заслонками хранится запас свинцовой дроби — балласт. Когда нужно всплыть, акванавт разрывает цепь электрического тока, заслонки открываются, дробь высыпается, и батискаф стремительно поднимается наверх. Подводный аппарат готовится к спуску.

Изобрел батискаф профессор Огюст Пикар. После смерти отца дело продолжил его сын — Жак Пикар. Буксир доставил «Триест» к выбранному месту, находившемуся над знаменитой впадиной Челленджера. Жак Пикар и лейтенант Уолш влезли в кабину. Еще на суше Пикар определил всю програму работ и скорость погружения. И теперь, 23 января 1960 года, в 8 часов 23 минуты погружение началось. Через тридцать восемь минут акванавты достигли глубины 300 метров.

Сыроежкин не помнил точно, как его схватили, хотя это случилось сегодня утром, всего несколько часов назад.

Был знакомый двор — и вдруг чужой дом, чужие лица. Кажется, на пустынной улице к нему подошел грузный человек и как-то странно, по слогам спросил: «Э-лектро-ник? И тут наступила темнота… Мальчик успел лишь крикнуть: «На помощь, Рэсси! Огромными прыжками, удивляя прохожих и водителей, мчался он вдоль шоссе, слыша шепот мальчика и одновременно подавая сигналы тревоги Электронику, пока не прибежал на аэродром. Чемоданконтрабас уже погрузили в самолет, и Рэсси, пристроившись к чьей-то ноге, взбежал по трапу, на брюхе пополз под креслами. Он нашел то место, где под полом, в темноте багажника, в духоте чемодана, билось живое сердце, усиленное зашитым в карман транзистором, и стал царапать металл. Рэсси получил приказ не отставать от Сыроежкина. Конечно, Рэсси не мог назвать Электронику ни аэродрома, ни номера рейса, но он точно указал направление, в котором бежал, время, когда он взлетел вместе с огромной машиной, и скорость полета.

В пути он забрался в чью-то сумку и затих… Профессор Громов и Электроник на аэродроме узнали по времени вылета пункт назначения — город Теймер. И тут впервые смутная догадка поразила профессора: «Неужели фон Круг? Сомнений больше не было: Электроник точно знал, что произошло в особняке. Одного не могу понять: зачем фон Кругу потребовался твой приятель? Или он… — И Гель Иванович, взглянув на Электроника, загадочно прищурился… Такси въехало в ворота, доставило гостей к подъезду особняка. Шофер откатил машину в тень. Громов и Электроник поднялись на третий этаж. Хозяин встречал коллегу в приемной.

Но прежде чем он успел сказать хоть слово, к вошедшим метнулась черная собака, а за ней — мальчик. Это я… Сыроежкин! Мы приехали за тобой. Потом стал трясти руку Электроника. Одного взгляда на мальчишек, которые, улыбаясь, хлопали друг друга по плечу, доктору Кругу было достаточно, чтобы понять, почему его помощник допустил оплошность. Единственная в мире машина умела улыбаться и потому была неотличима от живого мальчика. То, что на языке науки называется машинной эмоцией, то, чего не хватало его механическим животным, — в двух шагах, рядом. Он пригласил Громова в кабинет.

Мальчики и собака остались в приемной. Громов не сел. Глаза его изучали фон Круга, словно видели впервые. Не на конгрессе, не на заседании Международного Совета, не на экране телевизора — здесь, в своем доме, застигнутый в странной роли похитителя, фон Круг неожиданно произнес фразу без привычных красивых слов, фразу откровенную и циничную, которая с головой выдавала его беспомощность как ученого. Это понимали оба собеседника. Русский профессор казался чересчур спокойным. Фон Круг неожиданно для себя представил медведицу, которая лениво следит за своими медвежатами, но мгновенно даст знать случайному любопытному, что такое материнская забота. После неловкого молчания хозяин продолжал: — Я писал вам.

Ответа не получил. Здесь, за стеной, имеется модель… — Фон Круг кивнул на дверь, и Мик Урри, неподвижно сидевший в углу, понял этот знак по-своему: подскочил к двери и запер ее на ключ. Громов обернулся. Мик Урри демонстративно держал в руке ключ. Доктор Круг сделал вид, что не замечает мрачной решительности помощника. Не поняли до сих пор, что жизнь есть борьба. Математики, к вашему сведению, так же лихо съедают друг друга, как и акулы. Если опоздал на день и не доказал сегодня теорему, то завтра уже гремит имя другого ученого.

Мы с вами соперничаем давно, и вы, господин Громов, должны признать, что в соревновании новейших моделей я обогнал вас. Не хватает лишь деталей. Говорю все прямо, с глазу на глаз — эта груда мускулов не в счет! Надеюсь, что оценку наших работ дадут специалисты, и в частности Международный Совет. Я всегда считал вас человеком наблюдательным и педантичным. Очень жаль, что знакомство с моей новой моделью ничему не научило ни вас, ни вашего помощника, который к тому же так дурно воспитан, что закрывает гостя на ключ. Упоминание о собаке взбесило Урри. Он покраснел от гнева, шагнул, сжав кулаки, к хозяину Рэсси.

В тишине щелкнул замок, и слабый этот звук произвел впечатление выстрела. Фон Круг резко обернулся к двери. Его помощник туго соображал, что произошло: «Дьявольская машина отмыкает замки? Внезапно Урри схватил тяжелое кресло, поднял над головой. Маленький терьер вырос перед ним на длинных ногах. Гигантская, как почудилось Урри, куриная лапа, странно согнувшись, мощным ударом отбросила его вместе с креслом. Урри потерял сознание. Панель скользнула на прежнее место.

Вернее, не Рэсси, Электроник… А Рэсси, сложив и втянув страусовые ноги и снова став терьером, обежал вокруг кабинета, зарычал из-под стола, щелкнул какой-то кнопкой. Гель Иванович с осуждением взглянул на собаку, потом — на Электроника. Электроник, обдумывай строже команды. Я просил только отворить дверь… Но это вовсе не значит, что надо сбивать с ног и останавливать лифт между этажами. Громов усмехнулся: — Вы, пожалуй, правы: наш хозяин не очень гостеприимен. Теперь волей-неволей ему придется поскучать. Электроник, попроси Рэсси на всякий случай узнать, как там самочувствие доктора. Рэсси встал у выдвижной панели, и Электроник хрипло объявил: — Лифт между вторым и первым этажами.

Шахта ведет в подвал. Никаких особых звуков из шахты не слышно. Мягко прогудел сигнал, включился динамик. Господина профессора срочно просит двадцать шестой… — При чем тут пеликан? Двадцать шестой трижды вызывал пеликана. Потом другой голос, такой же далекий, но погрубее, отчетливо произнес: — Докладывает командир двадцать шесть. Задание для «Мира животных» выполнено. Отловлено более пятидесяти первоклассных экземпляров.

Завтра утром груз будет погружен в самолеты. Программа номер два тоже выполнена. Пеленгатор зафиксировал сто сорок восемь сигналов. Данные переданы на указанной волне… Во время бесстрастного доклада Громов приблизился к письменному столу и как бы в раздумье опустил пальцы на пульт. Но он уже не колебался: включился в разговор. Сейчас привал, у нас утро. Двигаться можно только ночью. Прямо скажем — пустыня!

Но ребята держатся. Сонные стрелки, господин профессор, не жалея сил, отрабатывают свое жалованье. Доброе утро, господин профессор! Сыроежкин, понимая, что случилось что-то необычайное, вопросительно смотрел на профессора. Электроник спокойно ждал распоряжений. Громов, выключив динамик, опустился на стул. Потом встал, подошел к большой карте Африки, отыскал, сощурившись, нужный квадрат, пробормотал: — Сонные стрелки… Вот они где… — Здесь за стеной установлена электронная машина, — спокойно сообщил Электроник. Как это я забыл спросить?

Он пока молчит. Рэсси прыгнул к декоративной стене, где в едином клубке переплелись тысячи диких существ, отдернул висевший на кольцах ковер. Панель, похожая на дверь лифта, легко подалась, открыла вход в машинный зал. Электроник, сев у пульта машины, читал мелькавшие на экране цифры. Их было много — нескончаемые колонки цифр, которые Электроник мгновенно запоминал. Профессор молча измерял шагами длинную машину. Эта машина, подпиравшая стены железными боками, была огромна. Электроник, поглощая цифры, скоро пришел к выводу, что ему нужно сидеть здесь несколько суток… И Электроник решился на подвиг, если можно назвать подвигом единственное правильное решение маленькой модели, которая должна была подчинить себе большую мудрую машину.

Он вынул из круговской машины несколько блоков, переставил детали, потом достал из кармана коробочку транзистора и, упрятав ее в один из блоков, аккуратно поставил все на место. Электроник подключился к машине фон Круга. Теперь он мог не смотреть на экран: он слышал все сигналы машины. По радио, на любом расстоянии. Слишком большое количество информации… Профессор положил руку на его плечо. Учитель оценил подвиг ученика. С этой минуты они будут знать все действия фон Круга и его экспедиций. Спрятанный в машине передатчик настроен на волну Электроника.

На сегодня хватит впечатлений, — сказал Гель Иванович, и лицо его стало грустным. Электроник пробежал глазами формулы. Ты подал мысль! В самом деле, почему Рэсси тоже не полететь? Зачем зря тратить ему энергию! Центральная Африка — это не близко. Громов и его спутники вышли из особняка. Такси направилось в аэропорт.

На заднем сиденье между двух мальчишек примостился лохматый пес. Одним ухом Рэсси слушал формулы, другим — скупые мужские слова о своей силе и ловкости. И еще он слышал, наверное, тихие слова профессора Громова: — «И так далее»… Удачно придумано. Никогда не знаешь, какое испытание ждет впереди. И вот — серьезный экзамен. Пришла пора проявить ему свое «И так далее»… … Перед отлетом профессор Громов позвонил из аэропорта секретарю фон Круга: — Извините, пожалуйста. Я забыл сказать вам при прощании, что господин фон Круг, провожая нас, застрял в лифте между первым и вторым этажами… Рэсси остался в группе пассажиров, ожидавших самолета в Африку. Глубинники редко бывают в привычных нам городах, а приехав, тоскуют по своей странной сфере глубин, где все изогнуто-кривое, легко-невесомое, необычайно тихое.

Первый мир — Космос. Второй — Океан. Космическая и подводная эры в истории человечества начались почти одновременно: после полета вокруг Земли Юрия Гагарина и спуска в океан Жака Пикара и Дена Уолша. Разведка Мирового океана и планет Солнечной системы привлекала людей особой силы воли и прочности духа — специалистов, умевших работать в непривычной и враждебной для человека среде. Чудовищная тяжесть воды и бездонная пустота космоса — такие разные на первый взгляд условия — роднили жителей двух миров. Космические станции и ракеты, подводные дома и корабли во многом были похожи; глубинники одинаково нуждались в кислороде и пресной воде, чувствовали себя оторванными от привычной, твердой земли. Два мира исследовали неизвестное, соревновались, шутили друг над другом и вместе посмеивались над теми чудаками-землянами, которые из года в год живут под одной крышей, ходят привычной дорогой на работу и не помышляют нырнуть в океанскую впадину или пробежать по пескам Марса. Космос и Океан держали постоянную связь.

В короткие перерывы между рабочими разговорами диспетчеры обсуждали новости далекой Земли. Двое из них — Астронавт и Командор — были знакомы давно и не упускали случая обменяться взглядами с разных, так сказать, «полюсов». Ты видел, надеюсь, передачу из Теймера? Скучное зрелище. У меня таких «механических зверей» полные экраны. И вся эта электроника — спутники, станции и так далее — летит по заданным орбитам. Пустота действует тебе на нервы… Я понимаю, тебе, звездному пустыннику, незачем глядеть на жирафу: тебе, чтобы вспомнить любое животное, достаточно информации о его параметрах. Но твоей дочери, Аст, когда она подрастет, надо увидеть жирафу с ногами и длинной шеей.

Иначе она не поверит, что есть такой зверь. Ну как, Аст? Я специалист по небесной механике и ничего не знаю про то, как выращивать жирафу. Скажи мне лучше, что ты видишь в своих иллюминаторах? В дальнем — теперь я понимаю, кто взбаламутил воду, — стая рыб активно работает хвостами. Вот и все, Аст. Живые рыбы! На твоем месте, Командор, я бросил бы работу и уплыл охотиться.

Между прочим, ты знаешь, что самое большое удовольствие — охотиться с собакой? Легкий туман между деревьев. И впереди тебя, изредка останавливаясь, нюхая воздух, бежит собака. Как ты слышал, вслед за тиграми и жирафами пойдут механические зайцы. Разве интересно охотиться на такого зайца? Забудем все эти глупости. Такая жизнь не для нас. Приезжай в отпуск ко мне.

Я приметил одно ущелье, где прячется хитрющий спрут. Разобьем на зеленом склоне палатку. Зарядка, завтрак, потом прогулка на дельфине, экскурсия на затонувшие корабли, после обеда — отдых в теплом течении. А когда все надоест, выследим и поймаем спрута для наших ребятишек. Как тебе это нравится, Астронавт? Только, наверное, мне удастся вырваться к тебе не скоро. В ближайший отпуск договорился с приятелями взойти на самую высокую гору Луны. Я расскажу тебе, как все будет.

Так что извини и спасибо… До скорого! Меня вызывает Юпитер. Шагающие, как у лунохода, колеса, беспрепятственно проходящие сквозь пески, уминали красноватую землю Африки. Днем, в ярких лучах солнца, это однообразно плоская, унылая равнина, где попадаются иногда низкие колючие кусты да грязные ямы. Ночью луна преображала пустыню: блестели вершины песчаных холмов, тянулась впереди колонны серебристая дорожка, — ночная пустыня была похожа на притихшее море. Мягкая, безветренная лунная ночь — награда после раскаленного дня, когда даже павиана может хватить солнечный удар, после горячего, иссушающего кожу ветра и обманных миражей воды. Ночью над африканской пустыней висят близкие, почти ручные звезды. Сверху караван похож на огромную, извивающуюся между холмов змею.

Командир двадцать шестого отряда Пенн повис на воздушной машине в конце колонны, где движутся цистерны с водой, холодильники с молоком, фургоны с прессованным сеном. На открытых платформах вездеходов покачиваются слоны, носороги, гиппопотамы. Автокранами торчат над кабинами жирафы, в других машинах — зебры, антилопы, страусы. Львы в вездеходе с решетками, — скорее по традиции, чем из-за необходимой предосторожности. Пятьдесят с лишним животных, добытых для зоопарка «Мир животных», — все спокойные, будто ручные. Обычные трофеи сонных стрелков. Пенн, командир стрелков, или, как его зовут следопыты за выдающийся рост, Пенн-долговяз, долгое время работал «белым охотником», унаследовав редкую профессию от отца и деда. Он умел делать все, что входит в обязанности охотника: выслеживать зверя, разбивать лагерь, готовить обед, проявлять фото — и кинопленку, водить самолет, машину и, разумеется, безошибочно стрелять.

Правда, с тех пор, как охота на животных была запрещена для всех, стрелять Пенну приходилось крайне редко. За последние годы белый охотник убил одного слона, который, услышав жужжание кинокамеры, прижал уши, свернул кольцом хобот и с такой яростью бросился на открытую машину, что смял бы ее, как пустую жестянку, не останови нападающего пуля в лоб из тяжелого нарезного ружья. Слон рухнул на колени возле самых колес. Хладнокровный турист из Европы, до последнего метра снимавший нападение слона, спас Пенна от тюрьмы: эффектная кинопленка подтвердила грозившую людям опасность. Кроме того, турист, назвавшийся профессором фон Кругом, предложил охотнику новую работу. Пенн-долговяз стал сонным стрелком. Сонные стрелки охотились на самых редких зверей, причем выбирали лучшие экземпляры. Они носили с собой мощные ружья и презирали охоту с автомобилей, когда привыкшие к технике звери подпускают человека на несколько шагов; уходили в заросли, выслеживали там жертву, спускали курок.

В этой охоте все было, как и десятки лет назад: азарт и осторожность охотника, хитрость зверя, странная тишина перед решающим моментом и мгновенность нападения — почти все правдоподобно. Зверь падал не мертвым, его мгновенно усыпляла сонная пуля. И хотя Пенн, став уже командиром стрелков, называл свою работу «врачебной охотой», он отлично помнил, что родился в другое время, чем его дед и даже отец, которые охотились по-настоящему. Когда не в кого стрелять разрывной пулей, «врачебная охота» — лучшее занятие для таких азартных, сильных, жаждущих погони за зверем парней, как он сам. Сейчас сонные стрелки отдыхали, переживая во сне, быть может, еще раз свои приключения; спали все, кроме тех, кто вел машины вместе с проводниками. Пустив аэромобиль на малой скорости, командир с удовлетворением поглядывал на свой Ноев ковчег. Пятьдесят голов — гордость любого охотника. Добыть пятьдесят голов, когда почти вся саванна превращена в поля и пастбища, когда звери скрылись в колючих зарослях, — значит месяц бродить с пересохшим от жажды ртом по пустыне.

Месяц адской работы! Там, на платформе, были и его, Пенна, «охотничьи рекорды»: носорог с мощным рогом и лев с редкой черной гривой. Лев выскочил из травы в пяти шагах от Пенна и, остановленный выстрелом, свалился тяжелым мешком, чуть не царапнув его по плечу; носорог, которого охотник выслеживал больше недели и встретил на узкой тропе, со свойственным ему яростным упрямством не пожелал уступить Пенну дороги… Была и вторая программа, о которой командир двадцать шесть докладывал фон Кругу. Цель ее профессор не объяснил даже Пенну, но для стрелков она представляла особый интерес: состязание в меткости. Надо было попасть особой радиопулей в определенное место головы или тела. Зебры и страусы, антилопы и жирафы, помеченные радиопулей, убегали галопом. Более агрессивные мишени, если они обнаруживали охотника с бесшумным ружьем и нападали на него, получали вдобавок сонную пулю. Такую жертву не трогали: через несколько часов зверь просыпался, вставал на ноги.

Сонные стрелки не интересовались задачами такой необычной охоты. Считали, что у науки свои причуды; они же получают от этих причуд удовольствие, не нарушая — что очень важно — правил закона о браконьерстве: радиопули не убивали животных. А кроме удовольствия, стрелков ожидала специальная награда. Командир всегда знал, кто попадает точно в цель: в радиоящике пеленгатора, который он возит в своей машине, каждая радиопуля попискивает своим сигналом. Звезды вскоре погаснут, и огненный шар начнет свое привычное кружение над пустыней. К тому моменту колонна выберется на каменистый кряж. Кряж ведет к реке и зеленым холмам. Дальше — шоссе.

На этом шоссе можно развить скорость и через несколько часов доставить груз на аэродром. С востока, опережая на полчаса солнце, к каравану приближалось странное существо. Если бы Сергей Сыроежкин мог видеть сейчас своего лохматого друга, он ахнул бы от изумления: вытянувшись в воздухе стрелой, Рэсси летел на крыльях. Впрочем, для любого наблюдателя с земли шесть прозрачных плоскостей, похожих на крылья насекомого, были почти неразличимы, как незаметны бывают крылья летящей мухи — одно лишь мелькание в глазах. Крылья вращались сверху вниз мощными взмахами, делая петли в виде восьмерки, лапы были спрятаны, уши крепко прижаты — все подчинено скорости. Рэсси пространствовал. Это не значит, что он просто летел на большой скорости, отмеряя километры. Он искал цель, и все его существо, все тончайшие механизмы излучали, исследовали то, что простиралось под ним и вокруг него.

Со своей высоты Рэсси обозревал на десятки километров плоскую равнину, блестевшую в лунном свете, будто алюминиевая сковорода. Как лев, как леопард, как любая кошка, он прекрасно различал в темноте каждый холм, каждый куст и осторожные силуэты хищников между ними. Но лев, разумеется, никогда не сможет подняться в такую вышину и увидеть четкую грань земли и неба — плавно выгнутую линию горизонта; лев никогда не увидит так близко звезды Африки. А для Рэсси, стремившегося вперед с легкостью птицы, были важны луна и звезды: по ним он ориентировался, зная с точностью до минуты, когда солнце сотрет их с небосвода. Встречный ветер не заглушал для Рэсси звуков обычной жизни. Он слышал хохот гиены, глухое ворчание самого властелина пустыни — льва, топот сорвавшегося с места табуна антилоп. Рэсси узнавал мимоходом многие ночные секреты — для него были понятны даже те звуки, которые не улавливает человеческое ухо. Но Рэсси не вмешивался в ночной быт хищников.

Он слушал: нет ли сигналов особой опасности, предупреждающих о приближении каравана машин? Все обостренные чувства, пробудившиеся в Рэсси, и были тем особым состоянием, которое необходимо ему, чтобы выполнить поручение, и которое названо словом «пространствовать». Это особая работа сложнейших механизмов, из которых состояла новая модель… Пространствовать для Рэсси означало найти цель, решить множество задач, проявить все способности, зашифрованные в кличке одной таинственной буквы «И» — «И так далее»… Рэсси пространствовал над ночной пустыней и еще издали обнаружил караван вездеходов. Он приблизился на большой высоте, а потом, снизившись, некоторое время парил над машиной командира, подробно изучая противника, заранее составляя и проигрывая, как опытный теоретик, программу действий. Сложив четыре крыла, планирующим полетом на двух раскинутых в стороны плоскостях Рэсси резко направился вниз. Пенн, отмерявший на карте расстояние до шоссе, услышал пронзительный, резкий, многократно повторенный в ночи звук, от которого он вздрогнул: как будто закричали разом все звери Африки. То, что увидел Пенн сверху, поразило даже его, охотника, родившегося в Африке, командира дюжины отчаянных парней. Звери словно взбесились.

Слоны с боевым трубным воплем молотили хоботом по кабинам. Ревели, сотрясая воздух, львы. Носорог, обратившись в живой таран, одним ударом разнес борт вездехода. И еще Пени заметил в серой мгле совсем непонятное существо: оно скользнуло вниз на длинных, блеснувших в свете фар крыльях и пропало на фоне черной земли. Пенн включил сирену тревоги. Машины остановились. Из фургона высыпали сонные стрелки. Блеснули вспышки выстрелов.

Но пули опоздали. Львы, страусы, зебры, носороги, жирафы бежали, подгоняемые протяжными, все не стихающими звуками тревоги. Быстрым глазом охотника Пенн успел заметить, что на платформе после первых ударов слонов откинулись борта и гиганты сошли на землю. Включить все прожектора! Сам Пенн устремился за беглецами к реке, развив предельную скорость. За ним, легко соскочив с платформы, резво отталкиваясь от каменистой почвы, прыгала машина-лягушка с двумя стрелками. И Сергей растерянно спросил: — Змея? Какая змея?

Его антенны, чувствительные, как особые точки на голове змеи, уловили слабое тепло… За тысячи километров от африканской пустыни, в школе юных кибернетиков, в обычном кабинете математики, Электроник чутко слушал далекого Рэсси. Для Сергея он повторял все вслух, а для себя писал на доске формулы.

Некоторые биологи его больше не используют. Планктон, с другой стороны, невелик и, если они вообще плавают, делает это при биологически низких числах Рейнольдса от 0,001 до 10 , где преобладает вязкое поведение воды и обратимые потоки являются правилом. Такие организмы, как медузы и другие, считаются планктоном, когда они очень малы и плавают при низких числах Рейнольдса, и считаются нектоном, когда они становятся достаточно большими, чтобы плавать при высоких числах Рейнольдса.

Похожие новости:

Оцените статью
Добавить комментарий