Новый выпуск программы Анны Немзер «Память не изменяет»! Это совместный проект телеканала «Дождь» и Russian Independent Media Archive — Ровно 20 лет назад, 23 октября 2002 года, произошел захват террористами в заложники зрителей в Театральном центре на Дубровке, где показывали мюзикл «Норд-Ост».
Теракт на Дубровке («Норд-Ост») в Москве – 23-26 октября 2002 года
- «Я помню, как понял, что мы все оттуда не выйдем живыми»: воспоминания заложника «Норд-Оста»
- Что еще почитать
- «В автобусах живые находились вперемешку с трупами». 17 лет теракту в «Норд-Осте»
- Иосиф Кобзон
Список жертв Норд-Оста
А позже я наткнулась на статью в газете о том, как в Первую градскую больницу приехал Пазик, рассчитанный на 12 мест, который был набит заложниками. Было запрессовано 32 человека, и на дне этой кучи лежала моя дочь. Что касается Сэнди, то он попал в число тех людей, которым вообще никакая медицинская помощь не оказывалась. Сашу врачи пытались спасти. Пытались ее реанимировать. Но несколько раз сердце останавливалось. В конце концов, они, в общем-то, не смогли ее спасти.
А к Сэнди рука врача не прикасалась. И после этого мне говорят, что они сделали всё, чтобы спасти заложников? Книгу, в которой была бы информация о каждом. Друзья мои встретили это с большим скептицизмом. Однако нашлись те, которые поддержали. Был создан сайт, на котором собиралась информация, сначала только о самом событии и о погибших, а потом стали добавлять информацию о том, что происходит сейчас, в настоящее время.
И в 2011 году эта книга была издана. Она называется «Мы не умрем». Мы очень долго мучились с названием. Среди погибших есть Даша Фролова, 13-летняя девочка, которая на руке своей написала: «Мы не умрем, только пусть больше никогда не будет войны». Эта фраза стала названием книги. На сайте nord-ost.
Три года назад Роман рассказал о тех страшных днях в интервью изданию «Мел». Роман Шмаков kino-teatr. Кто-то из детей участвовал в спектакле в тот день, а кто-то, в том числе и я, репетировал номер для большого концерта "Мировые мюзиклы в гостях у "Норд-Оста"". Оставив меня там, мама отправилась по своим делам, вернуться собиралась к окончанию репетиции. Но потом у неё случилось что-то вроде предчувствия. Как мама потом рассказывала, она была дома, мыла посуду и вдруг чётко осознала — надо поехать за мной пораньше, подождать в фойе.
Сорвалась, приехала на Дубровку и почти сразу случился захват — её террористы тоже завели в зал, к остальным заложникам. Когда человек в маске ворвался и крикнул: «Все в зал! Казалось, что нас пытаются от чего-то спасти — может быть, несчастный случай в здании или авария. В зале стоял тревожный негромкий гул, люди сидели с опущенными головами и руками на затылках. Кто-то рядом сказал, что это захват и мы теперь в заложниках. Тогда была популярна компьютерная игра Counter-Strike, в ней как раз были все эти террористы, маски, штурмы.
И для меня происходящее выглядело как перенос игры в жизнь — абсолютно сюрреалистическое ощущение. Связи с близкими не было. Вдруг кто-то сказал: «Ром, твоя мама здесь! Ей тоже потом показали, где я. Первые двое суток мы сидели раздельно, но переглядывались и были как бы на связи. Чувство времени быстро пропало.
До сих пор помню жуткие звуки, которые доносились из помещений за кулисами — разлетался потолок от выстрелов, стекло падало, а в самом зале стоял непрерывный тихий гул голосов. На фоне всего этого ты иногда как-то отключаешься, проваливаешься в сон. Потом с огромным трудом просыпаешься, выбираешься обратно, как из глубокой-глубокой ямы. Свет начинает входить в поле твоего восприятия он был такой специфический в том зале , опять эти звуки, гул, и ты понимаешь: «Это не сон. Я здесь, ничего не поменялось». Чувствовалось, что эти женщины в исступлении, в отчаянии и из-за этого как-то по особенному агрессивны.
Они будто бы сотрясали пространство своим присутствием. Мужики были более расслабленными, такими шакалистыми, что ли. Чувствовали себя хозяевами положения. С ними было несколько запоминающихся контактов. Один раз я отсел на свободное место, хотел подремать, но чувствую — как-то мне некомфортно. Поворачиваю голову и вижу: прямо надо мной сидит один из террористов, у него автомат свисает вниз, и получается, что дуло смотрит практически мне в голову.
Я себя преодолеваю, поворачиваюсь и говорю: «Простите, вы можете, пожалуйста, дуло как-то подвинуть или убрать, а то оно направлено прямо на меня». И он на удивление спокойно отреагировал: «Да-да, конечно, не вопрос». За мной пришёл один из боевиков, его звали Идрис: кто здесь Рома, мол, выходи, тебя мама зовёт. Мы спускаемся с ним в партер, я иду молча, а он начинает со мной болтать: рассказывает, что видел спектакль несколько дней назад и что даже меня на сцене запомнил, понравилось, мол, как я играю. Спрашивал, буду ли сниматься в боевиках про террористов, когда вырасту. Я старался отвечать аккуратно, типа: «Посмотрим.
Всё может быть». Когда меня привели к маме, нам дали немного времени, чтобы пообщаться. Помню, что признался ей: «Мама, прости, но у меня, скорее всего, будет тройка по биологии в четверти». Главное, чтоб мы живы остались». Сказала, что никогда не будет больше напрягать меня из-за оценок, что это всё совсем не важно. Так мы с ней коротко повстречались, потом этот Идрис повёл меня обратно и по пути спросил, сколько нас там ребят сидит.
Я сказал, что около пятнадцати, и он вдруг дал мне сок и шоколадки — «Марсы» там всякие, «Сникерсы». Уточнил: «Точно 15 человек? Тогда он сверху ещё упаковку сладостей положил: «Бери, своим передашь». Она каким-то образом раздобыла телефон и позвонила папе, а он тогда был близок к штабу и успел сказать ей: «Скорее всего, будет штурм, бери ребёнка, будь с ним рядом». Мовсар Бараев — главарь террористов — увидел это, отобрал у мамы телефон и сам потом говорил с моим отцом 15 или 20 минут: знаю, что папа предлагал себя вместо меня. На это террористы не пошли, но маме пересесть ко мне всё-таки разрешили.
Мама была рядом, я у неё на коленях вроде бы проваливался в сон и вдруг в какой-то момент почувствовал у себя на лице мокрую тряпку. Начал её смахивать, говорю: «Убери, убери, она мне мешает! Спецназовцы же нас выносили на руках, а на улице в ту ночь был мокрый снег, видимо, натаскали влаги на ногах в автобус, и я в этой слякоти очнулся. Открываю глаза, вижу знакомые лица, спрашиваю Андрея Субботина, одного из наших актёров: «Что происходит? Единственное, что было сразу ясно, — что-то глобально поменялось, фоновое напряжение ушло, мы в безопасности. На ногах стоять было невозможно.
Медсёстры очень просили: «Миленькие, пожалуйста, кто в состоянии идти сам, попробуйте! Тут много тяжёлых пациентов, носилок не хватает». Я босиком снял сценическую обувь ещё в зале, перед сном , ноги мокрые, кофта тоже вся пропитана водой и мокрым снегом... Никогда не увлекался алкоголем, не знаю, что такое похмелье, но говорят, наше состояние после штурма было похоже на самую тяжёлую абстиненцию. Когда я наконец попал в больничную палату, просто невероятно хотелось спать, как никогда. Но медсёстры кричали: «Не спите, не спите, сейчас спать нельзя!
Дальше воспоминания снова обрывочные. Сквозь какую-то пелену помню, что вокруг все плачут и говорят: «Уже сорок, уже сорок!
В поведении самой Зареты ничего подозрительного не замечали, у нее была хорошая успеваемость в школе, но дальше она учиться не пошла - помогала родителям-инвалидам торговать на рынке. Уехала из дома за месяц до теракта, выйдя перед этим замуж. Уже после ликвидации в ее паспорте нашли записку: «Сбор 27 21 октября 2002, станция Лужники». Байхатов Арсен Нажмудинович, 21 год 7. Бакуева Луиза Алавдиновна, 34 года Родная сестра ликвидированного в 2000 году лидера боевиков Баудина Бакуева. Бараев Мовсар Бухариевич по отцу - Сулейманов , 23 года использовал паспорт 24-летнего Ахматханова Шамильхажи Ахмаровича «Мелкий, ничем не примечательный бандит, не обладающий профессионально-террористическими и организаторскими данными, совершенно не подготовленный к такого рода акциям и непонятно как оказавшийся во главе профессионально подготовленной банды в Москве» - так характеризовал уроженца Аргуна Мовсара Бараева начальник УВД Чечни полковник Саид-Селим Пешхоев. Мовсар Бараев в 18 лет примкнул к бандподполью.
Фото: стоп-кадр НТВ Закончив 10 классов, Мовсар бросил учебу и с 18 лет стал участвовать в незаконных вооруженных формированиях, со временем став личных телохранителем своего дяди Арби Бараева. Участвовал в нападениях на колонны российских войск и серию взрывов в Гудермесе, Грозном и Урус-Мартане. После гибели Мурада Юсупхаджиева в октябре 2002 года занял его должность - командира Исламского полка особого назначения ИПОН , радикальной террористической организации, созданной Арби Бараевым. Бимурзаев Магомед Эмин Саиданович, 23 года Являлся членом запрещенной террористической подпольной организации «Чеченский Джамаат». Бисултанова Марина Небиюллаевна, 18 лет Попала под влияние и была завербована другой террористкой из списка - Виталиевой. Когда появилось фото уничтоженной Марины в зале, возникла версия, что в захвате заложников участвовала смертница-славянка - у девушки были белокурые волосы. Но это особенность внешности, она - чеченка. Бициева Зура Резвановна, 22 года Зура жила бедно - ее и старшую сестру мама воспитывала одна. Главы семейства не стало, когда будущей смертнице исполнилось 8 лет.
Мужчину в пьяной драке зарезал собственный сын. Бициевы переехали в одно село, потом в другое. Там Зуру запомнили молчаливой, очень религиозной девушкой, носящей платок и только темную закрытую одежду. Хотя до этого она училась в Грозном на секретаря-референта, и, говорят, вела вполне светский образ жизни. Вернувшись в станицу Ассиновскую, Зура сдружилась с Хадчат Ганиевой см. В первую чеченскую кампанию работала поваров в его отряде, участвовала в доставке денег ваххабитам из Баку в Чечню.
Но я не имела права жить в трауре, потому что рядом со мной были дети. У старшего сына в декабре был день рождения. И я понимала, что должна организовать праздник, должна улыбаться его гостям, потому что если у пережившего страшную беду ребенка еще и это отобрать, получается, второй раз накажу его.
Кормить, водить в детсад и школу, на мультфильмы в кинотеатр, гулять в парке, кататься на каруселях — это было важно. Часто лежала в больнице с младшим ребенком, он очень много болел. Ты ему меришь температуру, сажаешь его на горшок, другому помогаешь делать уроки. Не можешь спрятаться от всего под одеялом. Тем более что навалилась куча разных проблем, с которыми раньше справлялся муж. А теперь всё было на мне. А потом случился Беслан. И справляться со всем, что навалилось, самостоятельно уже не могла, обратилась к психотерапевту. Он сказал: «Если вам легче, когда разговариваете об этом с людьми, говорите».
То есть знала, как меня зовут и как зовут мужа, что у нас двое детей, что живу в Калининграде, но у меня была очень короткая память. Врач ко мне заходила, задавала вопросы, я отвечала, она выходила. Через 5 минут она снова заходила — и я снова здоровалась и заново знакомилась. Ничего, что происходило в течение 58 часов до больницы, я не помнила. Была прям вот беда. Когда вернулась домой, телевизор смотрела до рекламной паузы, а после уже не могла вспомнить, о чем шла речь. Книгу читала до того момента, пока ребенок не отвлекал, а когда возвращалась к ней, не могла не то что сюжет вспомнить, а сказать даже, что это было: детектив или фантастика. А потом разные люди задавали вопросы, я начинала по совету психолога на автомате отвечать, рассказывала то, что прежде никому не говорила. Ответы, над которыми я даже не пыталась задумываться, помогали мне восстановить личные воспоминания.
А они для меня были очень важны. С памятью проблемы сохранились, но они уже не такие острые, какими были первые годы после «Норд-Оста». Приспособилась к ним так, что они не влияют на мою жизнь. Многие выжившие рассказывают о проблемах со здоровьем, вызванных им. Плюс пережитый стресс.
По команде боевика группа вышла на улицу. Пришлось успокаивать Лену, говорить, что теперь Ниночке одной будет легче — она отвечает только за себя Дмитрий Миловидовчлен координационного совета общественной организации «Норд-Ост» Ветеран российских спецслужб Сергей имя изменено рассказал «Ленте. Была и другая причина: большое количество заложников сложнее контролировать. Боевики говорили: «Мы всегда ведем себя очень корректно. Единственное, просим — ведите себя как заложники. Все, что вам надо, мы вам дадим. Вода — вода. Она вам не нужна, потому что туалетов нет». Все мы ходили в оркестровую яму: девочки — направо, мальчики — налево. Говорили: «Хорошее отношение мы вам гарантируем. Но если вы будете делать глупости — типа попытаетесь убежать, нам придется стрелять» из воспоминаний заложника Марата Абдрахимова Первые жертвы В ночь на 24 октября террористы выдвинули требование — немедленный вывод федеральных войск из Чечни. Одна из бывших заложниц в разговоре с «Лентой. Мы все умрем к тому времени». Некоторые заложники 24 октября стали требовать у террористов еды и воды, объясняя, что иначе люди начнут умирать. Кто-то из боевиков добрался до театрального буфета и стал бросать в зал шоколадки, бутылки с минеральной водой и жевательную резинку. Но заложникам снова дали понять, что в случае неповиновения их ждет смерть. Между тем с 23 по 25 октября жертвами террористов стали три человека, которых не было среди заложников Первым стал полковник юстиции Константин Васильев — он еще в первые часы захвата прошел через оцепление, чтобы убедить боевиков отпустить всех пленников. По некоторым данным, осознав, что переговоров не будет, полковник попытался обезвредить одного из террористов с помощью приема рукопашного боя, но был расстрелян на месте. Второй жертвой стала 26-летняя москвичка Ольга Романова , которая каким-то образом смогла пройти сквозь милицейское оцепление. Около часа ночи на главный вход Театрального центра были направлены видеокамеры, по многим каналам фактически шла прямая трансляция, и около пяти утра на глазах у операторов в здание спокойно вошла молодая женщина — Ольга Романова тезка известной журналистки, что вызвало некоторую путаницу. Ее расстреляли Игорь Надеждинв 2002 году — редактор отдела новостей издания «Большой город» Романова появилась через час, как всех усадили. Заходит, открывает дверь — в куртке, беретке: «Вот, всех напугали! Чего вы тут устроили? Я здесь в музыкальную школу ходила». Без разговоров ее отвели в нижний коридор, в актерское фойе. Раздалась автоматная очередь из воспоминаний заложника Марата Абдрахимова Геннадий Влах Еще одной жертвой стал 39-летний автокрановщик Геннадий Влах. Около 23:00 25 октября боевики заметили его в одном из помещений и заподозрили в нем лазутчика. Но Влах сказал им, что ищет сына, который должен находиться в зале. Террорист Абу-Бакар заявил, что если сын Влаха действительно сидит в зале, его посадят рядом. По воспоминаниям заложников, боевики несколько раз обращались к залу и просили сына автокрановщика подняться, но никто не отозвался. Тогда мужчину вывели в соседнее помещение и застрелили. Влаха опознали лишь полгода спустя и лишь тогда исключили из списка предполагаемых террористов: поначалу следствие приняло его за одного из боевиков. А сын Влаха, как оказалось, на мюзикл не ходил. В частности, убедить террористов остановиться пытались депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов и сенатор Руслан Аушев. Я когда вошел, боевики спросили: «Кто такой смелый? Бараев вел себя крайне аморально. Он все время хватался за автомат, угрожал, что расстреляет. Я сказал им: «Вы не чеченцы, вы отбросы. Никогда чеченцы детей и женщин не захватывали». Бараеву это не нравилось, и он все время угрожал меня расстрелять. Я сказал: «Ты меня убить можешь, запугать не сможешь». И тут тот, который сзади сидел, сказал Бараеву: «Закрой рот! У нас с тобой разговора не получится» Асламбек Аслаханов, в 2002 году — депутат Госдумы от Чеченской Республики Позже террористы потребовали приезда представителей Красного Креста и организации «Врачи без границ». При этом ключевым условием было то, что среди представителей этих организацией не должно быть граждан России. Ранним утром 24 октября 2002 года на переговорах с Бараевым и его сообщниками побывали два представителя Красного Креста — граждане Швейцарии , директор Института неотложной детской хирургии и травматологии Леонид Рошаль и депутат Госдумы Иосиф Кобзон. Артист вел беседу с Абу-Бакаром: он объяснял, что весь мир услышал о террористах, но на уступки им вряд ли кто-то пойдет, — вывести такое количество войск из Чечни за пару дней невозможно. Я сказал им: «Ребята, вы такие молодые, вам бы еще жить и жить». А он [Абу-Бакар — прим. И умереть мы хотим больше, чем вы жить» из интервью Иосифа Кобзона, 2005 год После этого Абу-Бакар подозвал к себе одну из смертниц со словами: «Зуля, покажи, какая ты богатая». Та продемонстрировала Кобзону пояс шахида и пульт от него. Позже артист убедил Абу-Бакара отпустить самых маленьких детей. Одна из девочек начала плакать: в зале осталась ее мама. У меня пошли слезы, сентиментальный — старость не радость. Я говорю: «Абу-Бакар, зачем тебе мамка без детей или дети без мамы? Дела у заложников стали еще хуже к вечеру 24 октября, когда две девушки попросились в туалет, вылезли через окно на улицу и сбежали. Террористы стали стрелять им вслед, один из бойцов спецназа открыл ответный огонь, чтобы прикрыть отход заложниц, и был ранен. По воспоминаниям заложников, после этого случая террористы стали грубее. Смертницы стали прямо говорить заложникам, что те, скорее всего, погибнут. Между тем вечером 25 октября на переговоры с боевиками отправился Григорий Явлинский, которого и Бараев, и Абу-Бакар знали как противника войны в Чечне. С ними разговор не получался. Это поколение, выросшее за десять лет войны с другим представлением о жизни. Скоро мне стало понятно: они не знают, чего хотят. Это меня сильно озадачило. Я стал придумывать, чего они могут хотеть в таком положении и кого на это можно обменять. Я спросил их: «Зачем вы захватили этих людей, в чем они виноваты? Я сказал, что мои избиратели против войны, а вы и их [захватили].
«Мы идем умирать»: что произошло на Дубровке в «три черных дня» ровно 19 лет назад
Для них», — обосновал он. Ирина Хакамада В здание также зашла Ирина Хакамада. Ей террористы заявили, что готовы отпустить 50 заложников, как только к ним приедет глава администрации Чечни. Забегая вперед, скажем, что этого не произойдет. Кобзону же удалось вывести несколько детей.
Он вспоминал: «Я один прошел в фойе. Вы знаете, это жуткая картина, когда в раздевалке все аккуратненько висит — как будто бы идет спектакль. И вдруг я смотрю — там просто тело. Женское какое-то тело лежит.
Ты кто? Поднимаю глаза — три автоматчика стоят, все в масках». К Иосифу Давыдовичу вывели трех девочек. Ну ты же сделал жест.
И хотя Владимир Путин отменил все свои важные встречи, на переговоры с террористами он так и не вышел. Начались стихийные митинги. Родители юных заложников и просто неравнодушные люди требовали от властей действий, причем решительных, стояли с плакатами «Остановите войну, спасите людей», «Сделайте все для спасения людей». Устав ждать выполнения требований, боевики объявили, что утром 26 октября начнут убивать.
И в это время в штабе впервые звучит слово «штурм»… Спасательная операция В ночь на 26 октября первая группа спецназа проникла на первый этаж Дубровки. По вентиляции в здание пустили усыпляющий газ. Когда он начал действовать, спецназ ворвался в здание и начал брать его штурмом, параллельно эвакуируя людей, которые уже не надеялись на то, что выйдут из зала живыми. К большому сожалению, спасти всех не удалось — после штурма погибло очень много людей.
Расстреляли даже спящих! Во всем этом кроется тайна, которая, возможно, связана и с внутрироссийскими организаторами этой акции, готовыми использовать такие приемы "управляемой демократии". За «успешную операцию по освобождению заложников на Дубровке» было вручено 57 наград. Руководители операции были удостоены золотых звезд "Героя России". Внутриполитические последствия "Норд-Оста" в РФ вылились в ужесточение "антитеррористических мер", в том числе — усиление цензуры в СМИ и возбуждение уголовных дел по ст. Путин во время телевизионного общения с народом привел такие цифры, иллюстрирующие государственную «борьбу с экстремизмом»: в 1999 году по ст. И примерно 17-20 вынесено обвинительных приговоров».
На каждой висел пояс смертницы с батарейкой: стоило прижать контакт — и от театра осталась бы одна воронка. Во время и после захвата никакой паники не было. Видимо, с боевиками поработали психологи, объяснили, как себя вести. Если в Беслане, как я потом читал, боевики говорили людям, что «мы — смертники и никто отсюда не выйдет», то нас, наоборот, успокаивали: якобы, если ваши власти выполнят наш ультиматум вывод российских войск из Чечни , то вы все уйдете живыми и здоровыми.
Потом Бараев Мовсан Бараев — чеченский террорист, руководил терактом на Дубровке. АП долго с нами разговаривал, рассказывал, как живут в Чечне и что они просто защищают свою родину. Но истерики были, особенно у иностранцев. Недалеко от меня сидели немцы, они были в панике. В туалет в оркестровую яму Я сидел на четвертом ряду.
После шестого или седьмого ряда был проход — туда боевики притащили бандуру типа бензобака, начиненную взрывчаткой. В ней было килограммов 30 или 40. Возле нее села пожилая шахидка — самая злая. Потом мы узнали, что ее мужа убили. Я периодически смотрел на нее: представляете, мы-то дремали, а она за эти дни так и не спала.
Такой взгляд у нее был пронзительный. В первые часы боевики развесили взрывчатку по стенам и по сцене. Сначала никого вообще никуда не пускали. А спустя полдня люди стали кричать и возмущаться, что хотят в туалет. В сам туалет, естественно, было не попасть, потому что он находился за пределами зала.
Боевики начали водить заложников в оркестровую яму. Чтобы туда попасть, надо было подняться на бортик, потом по лестнице спуститься вниз. Образовалась огромная очередь. Молодая шахидка с пистолетом очередь эту контролировала. Однажды две девушки-заложницы тайком закурили.
Шахидка почувствовала дым и начала стрелять в женскую половину туалета. Девчата выскочили как оглашенные. Потом нам сок начали разносить. Правда, не раздавали, а просто кидали пакеты в партер. Мы знали, что приходил Кобзон, но к нам его не пустили.
Штаб террористов был в буфете — там шли переговоры. Боевики согласились отпустить детей младше 11 или 12 лет. Часть увел Кобзон. Выпустили нескольких женщин-мусульманок. В зал пустили доктора Рошаля, он несколько часов помогал людям, у него с собой была сумка с медикаментами.
Кто руку тянул, он подходил, осматривал. Во время самого захвата были убиты только двое заложников: мужчина и девушка, которые проникли в зал с улицы, по-моему, на второй день захвата. Вечером накануне штурма боевики застрелили парня, который побежал вдоль рядов. Видимо, у него не выдержала психика. Перед штурмом Первые дни террористы дали команду заложникам звонить с сотовых телефонов родственникам, друзьям и рассказывать про захват и их требования.
Я не звонил — не хотел, чтобы моя мама знала, что я там. А потом телефоны отняли. Видимо, подумали, что кто-то может сообщить спецслужбам о месторасположении чеченцев. На второй день у многих наступил стокгольмский синдром. Переговоры велись два дня, боевикам постоянно звонили свои, что-то сообщали.
Напряженка почувствовалась 25-го вечером. Никаких реальных действий не происходило, настала точка кипения, боевики стали более грубыми. Последние часы перед штурмом все, кто сидел рядом, писали на программках, на бумажках свои контакты и адреса: чтобы те, кто выживет, связались с родственниками. Я был в костюме, складывал все бумажки в пиджак, но меня из зала вытащили в рубашке. В кармане остался номерок из гардероба с названием «Норд-Ост» и билет на спектакль — храню их до сих пор.
Блестящая операция, а потом — бардак Штурм 26 октября начался после пяти утра и продолжался 15—20 минут. Его проводили отряды «Альфа» и «Вымпел». Было видно, как пошел газ: как выяснилось потом, его пустили не через основную систему вентиляции, а через запасную — и сверху пошла пыль. Так сам газ без цвета и без запаха, никто бы ничего и не заметил. Но все заметили, боевики заорали, забегали.
Чтобы не допустить взрыва, снайперы сразу же выстрелами в голову убили всех шахидок. Бараев в первые минуты штурма выглянул из буфета — его сразу застрелили. Потом я читал достоверно это или нет , что спецслужбы просверлили в потолке над залом дырочку, вставили туда видеокамеру и наблюдали за всем. Помню, что террористы в какой-то момент засуетились и начали показывать на потолок. Скорее всего, так и было — когда начался штурм, ни одного лишнего шага не было.
И правильно: стоило кому-то из них занервничать и без команды соединить взрывные устройства, то мы бы все взлетели на воздух. Но скоро отключился. На самом деле операция была проведена блестяще, при штурме не пострадал ни один заложник. А вот потом начался наш российский бардак — это мое глубокое убеждение.
Погибли 13 человек, 118 получили травмы.
Позже, 15 марта 2001 года, террористы захватили самолет с более чем 160 пассажирами, летевший в Москву из Стамбула, — заложников освободили штурмом, но двое из них погибли. В конце апреля 2002-го бомба взорвалась на рынке во Владикавказе, погибли десять человек и пострадали 40. А 9 мая произошел взрыв во время праздничных мероприятий в Дагестане, жертвами стали 43 человека. Наконец, в 2004 году террористы захватили школу в Беслане, погибли более 300 человек, в том числе 186 детей. Но если говорить откровенно, на сегодняшний момент ситуация изменилась и та террористическая деятельность, которую сейчас организовали украинская Служба безопасности, все спецслужбы НАТО, проявляется во взрывах, убийствах, терактах», — напомнил эксперт.
Он заметил, что по мере приближения спецоперации на Украине к победному завершению количество таких атак может расти. Системная работа С начала 2000-х уровень обеспечения безопасности в России значительно вырос. В первую очередь изменились технические возможности, пояснил эксперт по безопасности, ветеран боевых действий Роман Насонов. На всех объектах с массовым пребыванием людей ввели паспорта безопасности, которые определяют порядок эвакуации, порядок действий должностных лиц, нормы допуска и другие необходимые инструкции. В массовое применение поступили приборы, позволяющие идентифицировать взрывчатые вещества: интроскопы, газоанализаторы.
Рассылка новостей
- Бывшие заложники террористов раскрыли жуткие подробности трагедии на Дубровке
- Лента новостей
- Сколько жизней на самом деле унес \"Норд-Ост\"? — Hercules — NewsLand
- Список жертв Норд-Оста
«Норд-Ост»: фотохроника трагедии
— Такое количество зрителей погибло от отравления газом? — Нет, сто процентов не от отравления. Потом Бараев (Мовсан Бараев — чеченский террорист, руководил терактом на Дубровке. Шестнадцать лет назад террористы захватили Театральный центр на Дубровке в Москве.
Наши проекты
- Навигация по записям
- Что случилось во время мюзикла «Норд-Ост» 17 лет назад, сколько людей погибло?
- Рассылка новостей
- Что требовали террористы?
- Список погибших
Что случилось во время мюзикла «Норд-Ост» 17 лет назад в Москве?
Истории выживших и погибших в «Норд-Осте». Бывшие заложники «Норд-Оста» о погибших близких и жизни после теракта. Террористический акт на Дубровке (Норд-Ост) — теракт в Москве, в ходе которого террористы захватили и удерживали в заложниках зрителей мюзикла «Норд-Ост», находившихся в ДК ГПЗ. Теракт в Театре на Дубровке, 2002. В результате террористической акции, по официальным данным, погибли 130 человек (по данным общественной организации «Норд-Ост» – 174 человека). В момент захвата в здании шел второй акт мюзикла "Норд-Ост".
«Норд-Ост» задул в марте. Кто стоит за самым масштабным терактом последнего двадцатилетия
На ступени центра приносят фотографии погибших, свечи и цветы. Теракт на Дубровке («Норд-Ост») в Москве – 23-26 октября 2002 года. 23 октября 2002 года в Москве группа из 40 вооруженных боевиков захватила заложников в здании Театрального центра на Дубровке во время мюзикла «Норд-Ост». В заложниках оказались 912 человек. В результате террористической акции, по официальным данным, погибли 130 человек (по данным общественной организации «Норд-Ост» – 174 человека).
Сколько жизней на самом деле унес \"Норд-Ост\"?
| Сколько жизней на самом деле унес \"Норд-Ост\"? | Погибшие Норд-Оста. |
| В Москве произошел теракт на Дубровке | У Сергея во время теракта погиб сын. |
58 часов кромешного ада под названием «Норд-Ост»
Светлана создала сайт «Мемориал погибших в Норд-Осте». Теракт на Дубровке. Количество жертв в «Крокусе» превысило число погибших в теракте в Театральном центре на Дубровке во время мюзикла «Норд-Ост» в 2002 году — тогда погибли 130 заложников. «Норд-Ост»: 21 год со дня теракта – Москва 24. Теракт в Театре на Дубровке, 2002. Ровно 20 лет назад, 23 октября 2002 года, произошел захват террористами в заложники зрителей в Театральном центре на Дубровке, где показывали мюзикл «Норд-Ост».