Почему в «Географ глобус пропил» главный герой остается с нелюбимой женой в родном до тошноты городе, а не бросает это все? Алексей Иванов, молодой музейный работник из Перми, сумел написать замечательную книгу для многих. Почему в «Географ глобус пропил» главный герой остается с нелюбимой женой в родном до тошноты городе, а не бросает это все? А между тем писатель Алексей Иванов, по книгам которого сняли картину "Географ глобус пропил" с Константином Хабенским, "Сердце Пармы", сериал "Тобол" (его транслировали на Первом канале) и кассовый многосерийный фильм "Пищеблок", обгадил Россию.
Автор романа «Географ глобус пропил» закончил новую книгу
| Автор романа «Географ глобус пропил» про новую книгу, мистику и неудачные экранизации | заставляет писателя, как я думаю, сделать авторскую установку, когда герои отличается лишь тем, что кто-то больше отрицательный, кто-то меньше отрицательный, как в той же «зондеркоманде». |
| Ответы : Ваше мнение о книге пермского писателя Алексея Иванова "Географ глобус пропил"? | 2003. Географ глобус пропил: роман Алексей Иванов Недоступно для просмотра - 2013. |
Книжный марафон: "Географ глобус пропил" Алексей Иванов
И эта цитата меня сподвигла пересмотреть вопрос с "ясно-понятно" о чём книга "Географ глобус пропил" и всё-таки её дочитать до конца. Романы Алексея Иванова «Географ глобус пропил», «Сердце пармы», «Тобол» уже стали классикой современной литературы. Думаю, произведение Алексея Викторовича Иванова «Географ глобус пропил» является квазилюбовным романом, поскольку герои романа любят настолько разреженно, настолько не напрямую, что иногда сомневаешься. Обсуждение, отзывы о книге «Географ глобус пропил [авт. ред., изд-во "Азбука"]» и просто собственные мнения читателей. Во вторник, 24 января, в книжном сервисе «Букмейт» выйдет новый роман писателя Алексея Иванова («Географ глобус пропил») «Бронепароходы», сообщила пресс-служба компании. Географ глобус пропил – книга С неким подозрением я отношусь к современным российским писателям.
Автор книги «Географ глобус пропил» завершил работу над «калининградским» романом
Над этими вагонами мирно покачивались ветви тополей, уже слегка тронутые желтизной. Контролер протянул руку и постучал своей кусательной машинкой по плечу молодого человека. Тот быстро обернулся и непонимающим взглядом обвел раскрывших рты бабок, свирепеющего контролера, взволнованных козлищ. Молодой человек тревожно поглядел на его губы, потом на девушку, которая вздрогнула, соприкоснувшись с ним взглядом. Затем молодой человек вытащил из карманов руки и сделал несколько быстрых, плавно переливающихся один в другой жестов перед своим лицом, коснувшись пальцем края рта и мочки уха.
Еще раз оглядев ошеломленных зрителей, молодой человек вежливо кивнул и отвернулся обратно к окну. Девушка напряглась, будто рядом с ней был не глухонемой, а вовсе покойник. Контролер не знал, что делать. К нему подошел напарник, сгуртовав две кучи козлищ в одну.
Свалив с плеча гранатомёт, он шарахает прямо в жёлтые деревянные квадраты. Воющее облако огня уносится вглубь здания, открывая дорогу. Одним махом Витька оказывается внутри школы. Два выстрела по раздевалкам, и за решётками полчищами ворон взлетают пальто и куртки. Потом еще три выстрела: по директорскому кабинету, по группе продлённого дня и по врачихе.
Затем Витька очередью подметает коридор и мимо сорванных с петель дверей бежит к лестнице. Американца на площадке Витька ударяет ногой в живот. Тот кричит и катится вниз по ступенькам. Ещё один лестничный марш, и по проходу ему навстречу несутся солдаты. Витька долго строчит из своего верного АКМ, пока последний из наёмников, хрипя, не сползает по стене, цепляясь за стенд «Комсомольская жизнь».
Из коридора с воплями «ура! Двоих Витька отключает прикладом автомата, третьего ногой, четвёртого башкой в живот, пятому ребром ладони ломает шею, шестому мечет в грудь сапёрную лопатку, которая вонзается по самый черенок. Вылетая за угол, Витька открывает ураганный огонь и бежит вперёд. Классы, классы, комсомольский уголок, учительская, лестница… Витька стал замедляться. Дверь кабинета номер девятнадцать, номер двадцать, двадцать один, двадцать два… Витька затормозил.
Двадцать три. Кабинет русского языка и литературы. Хорошо, что родители уехали в командировку. До школы можно идти без куртки. Так, галстук заправить, вечно он вылезает на пиджак.
Волосы пригладить. Дыхание успокоить. Ботинки грязные — вытереть их мешком со сменной обувью. Сам мешок повесить на портфель чистой стороной наружу так, чтобы закрыть надпись «Адидас», сделанную шариковой ручкой на клапане портфеля. Ну, вроде всё.
Витька помедлил. Очень он не любил этого — быть виноватым перед Чекушкой. Ну и наплевать. Он осторожно постучал, открыл дверь кабинета, вошёл, цепляясь мешком за косяк, и, ни на чём не останавливая взгляда, уныло сказал: — Ирида Антоновна, извините за опоздание… Чекушка стояла у доски, держа в руках портрет Гоголя.
Пойду с Татой пешком. К тому же чего мне будет с двух бутылок красного вина на троих? Это Витус сразу под стол валится, когда я только-только за гармонь хватаюсь. Будкин лихо свернул на грунтовый съезд, уводящий в кусты. Площадку живописно огораживала реденькая роща высоких тополей. Площадка была голая и синяя от шлака. Посреди неё над углями стоял ржавый мангал, валялись ящики. Вдали в затоне виднелся теплоход — белый-белый, вплавленный в чёрную и неподвижную воду, просто ослепительный на фоне окружающей хмари, походивший на спящего единорога. Все вылезли из машины: Будкин ловко вынул Тату, а Служкин долго корячился со своей сумкой. Мы без трусов купаемся — никого нет. Тата присела и начала ковырять лопаткой плотно сбитый шлак. Он метнул в тополь маленький туристский топорик. Топорик отчётливо тюкнул, впиваясь в ствол. Будкин нырнул в машину, включил на полную мощь встроенный магнитофон, а затем развинченной боксёрской трусцой, не оглядываясь, побежал за топориком и в рощу. С Татой на плечах Служкин перебрался по дну промоины у берега, вышел на тракторную колею и двинулся к кораблям. Он его на шашлык порубит, мама пожарит, и мы съедим. Мамонт — это слон такой дикий, волосатый. Когда его на шашлык рубят, он только смеётся. Они все мелкие, шашлычные-то мамонты, — размером с нашего Пуджика. Служкин дошёл до ближайшего катера. Катер лежал на боку, уткнувшись скулой в шлаковый отвал — словно спал, положив под щёку вместо руки всю землю. Красная краска на днище облупилась, обнажив ржавчину, открытые иллюминаторы глядели поверх головы Служкина, мачты казались копьями, косо вонзёнными в тело сражённого мамонта. Они как медведи: на зиму засыпают, выбираются на берег и спят. А весной проснутся и поплывут — в Африку, на реку Амазонку, на Южный полюс. А может, и в Океан Бурь. С Татой на плечах он поднялся повыше по осыпи. За катером на мелководье лежала брошенная баржа, зачерпнувшая воду бортом, как ковшом. За баржей тянулись стапеля и груды металлолома. Темнели неподвижные краны. Заводские корпуса были по случаю воскресенья тихие и скучные. Вдали у пирса стояла обойма «Ракет», издалека похожих на свирели. В чёрной неподвижной воде затона среди жёлтых листьев отражалась круча берега с фигурной шкатулкой заводоуправления наверху. Служкин посмотрел в другую сторону и увидел, что мангал уже дымится, а Будкин и Надя рядышком сидят на ящике. По жестикуляции Будкина было понятно, что он рассказывает Наде о чём-то весёлом. По воде до Служкина донёсся Надин смех. Непривычный для него смех — смех смущения и удовольствия. Глава 15 Кира Валерьевна Служкин сидел в учительской и заполнял журнал. Кроме него в учительской проверяли тетради ещё четыре училки. Точнее, проверяла только одна красивая Кира Валерьевна — водила ручкой по кривым строчкам, что-то черкала, брезгливо морщилась, а три другие училки — старая, пожилая и молоденькая — болтали. Урсула узнала, что дочь беременна? Аркадио в больницу попал, и пока он был на операции, она его одежду обшарила и нашла ключ. Он же подслушал её разговор с Ремедиос… — Он только про Аркадио успел услышать, а потом ему сеньор Монкада позвонил и отвлёк его. Там так не принято. На улице уже темнело, накрапывал дождь, палая листва плыла по канаве, как порванное в клочки письмо, в котором лето объясняло, почему оно убежало к другому полушарию. Служкин закурил под крышей крылечка, глядя на светящуюся мозаику окон за серой акварелью сумерек. Сзади хлопнула дверь, и на крыльцо вышла Кира Валерьевна. В одной руке у неё была сумка, раздутая от тетрадей, в другой руке — сложенный зонтик. Кира Валерьевна, поджав губки, отдала зонтик и легко взяла Служкина под локоть. Они сошли с крыльца. Что это? Сын, дочка, внук, внучка?.. Кира Валерьевна снисходительно улыбнулась. А какой предмет вы ведёте? Не подскажете, как с немецкого переводится сонет «Айне кляйне поросёнок вдоль по штрасе шуровал»? Кира Валерьевна засмеялась. Они остановились у подъезда девятиэтажного дома. До свидания, Витя. Она развернулась и вошла в подъезд. Глава 16 Пробелы в памяти Служкин в длинном чёрном плаще и кожаной кепке, с чёрным зонтом над головой шагал в садик за Татой. Небо завалили неряшливо слепленные тучи, в мембрану зонта стучался дождь, как вечный непокой мирового эфира. Служкин не полез через дыру в заборе вокруг садика, как он обычно делал, а чинно обошёл забор и вступил на территорию с главного входа. Под козырьком крылечка он увидел Лену Анфимову с Андрюшей. Нам на остановку надо… Служкин посмотрел на часы. Он подставил локоть. Лена, улыбнувшись, взяла его под руку. Они неторопливо двинулись к воротам. Лена вела Андрюшу. Как замуж вышла, так из декрета в декрет и с утра до вечера готовлю, стираю, глажу, прибираю, за Олей и Андрюшей смотрю… Я уж и сама стала забывать, что я человек, а не машина хозяйственная… В кино уже три года не бывала… Лена не жаловалась, просто рассказывала так, как есть. Какие у вас отношения? Служкин отдал Лене зонтик, подхватил Андрюшу, перенёс его через канаву по мосткам и подал Лене руку. Лена оперлась о неё тяжело, неумело, как о перила. Дома мало бывает — всё возится с автобусом. А отношения?.. Какие они могут быть? Пока Андрюша не родился, так что-то ещё имелось. А сейчас оба тянем лямку. Тут уж не до отношений. Живём спокойно, ну и ладно. Поздно уже что-то выгадывать, да и разучилась я… — Денег-то он много зарабатывает? Лена, вопреки обычному, не смутилась. Видимо, для неё это было так же далеко, как двойки по рисованию. Только какая разница теперь? Дружили после школы полгода, потом он в армию ушёл. Я сначала писала ему, ждала. Потом забывать начала. Потом с Сашей познакомилась — с будущим мужем. Вот так. А Колесников тоже не особенно переживал. На моей свадьбе напился, всем надоел своими армейскими историями, к каждой девчонке приставал… — А ведь мы всем классом с таким благоговением относились к твоему роману с Колесниковым! Как же, десятиклассник, на машине ездит — и нашу Ленку Анфимову любит!.. И остаётся только грустно шутить. Ты же самая красивая девочка в классе была… Все думали, что ананасы в Париже кушать будешь… Лена чуть покраснела. Не ценили, когда любят. Маленькие были. Они шли вдоль рощицы старых высоких сосен, вклинившейся в новую застройку. Подлесок здесь был вытоптан детьми и собаками. Андрюша, пользуясь тем, что внимание мамы отвлекает дядя с зонтиком, брёл по лужам, поднимая сапогами чёрные буруны. Показалась автобусная остановка — голая площадка на обочине шоссе. Они молчали, вглядываясь в призрачную, дождливую перспективу дороги, откуда в брызгах, шипя, вылетали легковушки и проносились мимо, кубарем закручивая морось. Служкин переложил зонт в другую руку и чуть приобнял Лену, словно хотел её немного согреть. Лена медленно менялась: усталость и покорность уходили с её лица, и в глазах что-то затеплилось, как солнце за глухими тучами. К Лене даже вернулось почти забытое школьное кокетство — она искоса лукаво глянула на Служкина, как некогда глядела, проходя мимо него в школьном коридоре. Служкин и сам оживился, стал смеяться, жестикулировать и даже не заметил автобуса. Они одновременно замолчали, с какой-то обидой глядя на открывающиеся двери. Лена сникла. И вдруг Служкин наклонил зонтик вперед, отгораживаясь им от автобуса, как щитом, и смело прижался губами к холодным и твердым губам Лены, забыто вздрогнувшим в поцелуе. Служкин задумчиво пошагал обратно. Он шагал минут пять. Вдруг он встрепенулся, быстро захлопнул зонтик и бросился бегом. Дождь плясал на его кепке, под ногами взрывались лужи, полы плаща болтались, как оторванные. Служкин бежал напрямик через газоны, через грязь, прыгал над канавами, проскочил в дыру в заборе вокруг садика и влетел в раздевалку. Тут было уже пусто. Дверь в группу была раскрыта, и Служкин остановился на пороге. В дальнем углу зала за столом сидела и что-то писала воспитательница. На маленьких столиках вверх ножками лежали маленькие стульчики. Свежевымытый пол блестел. Тата — одна-единственная — строила из больших фанерных кубов кривую башню. В своём зелёном платьишке на фоне жёлтого линолеума она казалась последним живым листком посреди осени. Тата оглянулась, помедлила и молча кинулась к нему через весь зал. Служкин инстинктивно присел на корточки, поймал её и прижал к грязному плащу, к мокрому лицу. Лужи обморочно закатывали глаза. Люди шли сквозь твердую кристальную прохладу, как сквозь бесконечный ряд вращающихся стеклянных дверей. На заре по Речникам метлою проходился ветер и обдувал тротуары, отчего город казался приготовленным к зиме, как покойник к погребению. Но снега всё не было. И вот будто стронулось само время — первый снег хлынул, как первые слёзы после долгого молчаливого горя. Служкин ходил проведать Сашеньку, но не застал её на работе. У него ещё оставалось полтора часа свободы до конца смены в садике, и он отправился побродить вдоль затона, посмотреть на корабли. Снег валил сверху густо и плотно, словно его скидывали лопатами. У проходной Служкин неожиданно увидел продрогшего, танцующего на месте Овечкина с сугробом на голове. На мосту в ржавые бока понтонов тяжело толкалась стылая вода. Понтоны раскачивались, дощатые трапы между ними злобно грохотали. На дамбе, на голых ветвях тополей мокрый снег свалялся в куски, свисающие вниз, как клочья шерсти. Затон, плотно заставленный кораблями, походил на какую-то стройку. Мачты, антенны, стрелы лебёдок торчали, как строительные леса. На крышах и палубах снег лежал ровными листами. Иллюминаторы смотрели на Служкина невидяще, рассеянно, исподлобья, как смотрит человек, который почти уснул, но вдруг зачем-то открыл глаза. Служкин остановился у навеса лесопилки, под которым уныло качался и позвякивал цепями тельфер. В белой мгле Кама выделялась контрастной чёрной полосой, потому что снег, падая на воду, странно исчезал. Служкин стоял, курил и разглядывал высокий и массивный нос ближайшей самоходки, у которой в клюзах торчали якоря, словно кольцо в ноздрях быка. На дорожке из снегопада появился маленький заснеженный человек, и Служкин с удивлением узнал в нём Машу Большакову из девятого «а». Мама просила ему записку отнести. Они медленно пошли рядом, не глядя друг на друга. Снег всё валил с неба, будто рваные полотнища. Наконец Маша подняла на Служкина глаза и, не выдержав, улыбнулась: — А вы что здесь делаете, Виктор Сергеевич? Только не врите. Чего мне тут делать? Груши околачивать? Хожу и вспоминаю времена, когда сам девочек дожидался. Хотел увидеть один теплоходик, про который есть что вспомнить. Она длинная и скучная, со слезами и мордобоем. Тебе будет неинтересно. Красивая девочка была, но характер — спаси господи! Вздорная, склочная, задиристая — хуже Ясира Арафата. Звали её Наташа Веткина, а кличка — просто Ветка. Дружили мы давно, однако ничего особенного: так, гуляли, болтали, в кино ходили, целовались потихоньку. А тут как дошло до всех, что скоро навсегда расстаёмся, так и заводиться начали, нервничать. Ну, я-то ещё с детства мудрый был, лежал себе спокойненько на диване. А Ветка, видно, решила под конец урвать кусок побольше и завела роман с другим нашим одноклассником. Звали его Славкой Сметаниным, а кличка была, конечно, Сметана. Он был парень видный, отличник, но нич-чегошеньки не отражал. Смотрю, в общем, это я: Ветка со Сметаной каждый день туда-сюда рассекает. Что, думаю, за блин нафиг? Попытался я Ветке мозги прочистить, она и ляпнула мне: не суйся, мол, и катись отсюда. Я, понятно, разозлился благородно. Ну, думаю, жаба, ты у меня покукарекаешь ещё. И вот был у нас экзамен по химии. Подхожу я это утром к школе и вижу, что Ветка со Сметаной под ручку прётся. Я сразу понял: сегодня точно чья-то кровь будет пролита. Химичка нам кабинет открыла и куда-то ушла. Ветка тоже учесала. Сидим мы в кабинете вдвоём: я и Сметана эта дурацкая. Я злость коплю. Сметана тетрадку свою с билетами читает. А надо сказать, что в кабинете том был здоровенный учительский стол. Сверху кафелем выложен, чтобы кислотой не попортить, а сбоку большой стеклянный вытяжной шкаф с трубой наверху. Я всё прикинул, обмозговал, потом встал, тетрадку у Сметаны из рук хвать, на этот стол скок, да и запихал её в трубу. Сметана озверела, сперва за мной между парт погонялась, затем полезла в шкаф за тетрадью. И только она в вытяжной шкаф проникла, я тут же подскочил, дверку у шкафа закрыл и запер со всей силы на шпингалет. А после вышел из кабинета и дверь защёлкнул. Вот и время экзамена наступило. У кабинета толпа мнётся. Подгребает экзаменационная комиссия, открывает дверь, вваливается в кабинет… А там этот дурак на столе в стеклянном шкафу сидит, как обезьяна в аквариуме. Учителя сразу в визг, остальных со смеху скосило. И главное — шпингалет никто открыть не может, так я его засобачил. Пока слесаря искали, полшколы в химию поржать прибежало. А мне же, чудотворцу и выдумщику, ни слова не говоря по химии трояк впечатали и с экзамена под зад коленом. Я не стал переживать, только радовался, когда вспоминал, как Ветка позеленела. Маша смеялась. Ободрённый, Служкин заливался соловьём: — Тем же вечером сижу я дома, вдруг звонок в дверь. Я только дверь открыл, а мне Ветка сразу по морде тресь!.. Но я — воробей стреляный, я сразу присел. И она со всего размаха рукой по косяку как засадила, аж весь дом вздрогнул! Тут на грохот моя мама в коридор выбегает. А мама моя страсть любила, когда в гости ко мне девочки приходят. Схватила она Ветку и на кухню поволокла. Сразу чай, конфеты, всё такое. Говорит мне: познакомь, мол, Витя, с девушкой… Меня, естественно, чёрт за язык дёрнул. Такая и сякая, говорю, моя невеста. От этих слов Ветка чуть не задымилась. Ну, чай допила, с мамой моей попрощалась культурно и ушла, а на меня и не взглянула. Так, думаю, Виктор Сергеевич, ожидает тебя бой не ради славы, ради жизни на земле. Служкин сделал паузу, прикуривая. Маша, улыбаясь, ждала продолжения. Они пошагали дальше. Сигарета во рту у Служкина дымила, как крейсерская труба. Дальше в культурной программе значилось катание на теплоходе. Загнали нас, выпускников, на этот вот «Озёрный». Здесь дискотека, шведский стол, прочая дребедень. Погода просто золотая! И поплыли мы, значит, на прогулку. В салоне музыка играет, все пляшут. А Ветка, зараза, всю дорогу только со Сметаной и танцует. Если же я её приглашаю, то мне непристойные вещи руками и пальцами показывает. Отозвал я её в сторонку и спрашиваю: что такое? Она вместо ответа сорвала у меня с головы бейсболку и за борт кинула. Совсем обидно мне стало, ушёл я. А когда вернулся обратно в салон, где банкет бушевал, то взял со стола банку с майонезом и сел рядом со Сметаной. Раз уж Ветка со мной не хочет, то со Сметаной и не сможет. Улучил я момент, когда Сметанин, скотина, за колбасой потянулся и зад свой приподнял, и вылил ему на стул полбанки. И ушёл. А Сметанин как приклеился к месту. Ветка его тащит танцевать, а он только улыбается и говорит, что нога болит. Тут пароход наш причалил к берегу, чтобы мы, значит, в лесочке порезвились. Сошёл на берег и я. Через некоторое время подруливает ко мне Ветка: вся цветущая, улыбается. Отойдем, говорит, на минутку. Ну, отошли мы, и далеконько отошли. Только остановились на полянке, она и набросилась на меня, как Первая Конная на синежупанников. Разворачивается и с маху мне в челюсть р-раз!! Я только зубами лязгнул. А с другой стороны уже вторая граната летит. Я Веткину руку успел поймать. Она взбесилась и туфлей своей окаянной как врежет мне в одно такое место, что у меня голова чуть не отскочила. Тут и я со злости стукнул её в поддыхало — она пополам согнулась. А я ещё вокруг неё обежал и впечатал ей пендель под юбку. Она в кусты улетела, и как в могилу — ни ответа, ни привета. Я подождал-подождал и полез за ней. Вижу: стоит она на карачках, хрипит, ревёт. Жалко мне её стало, дуру. Поднял я её, отряхнул, извинился и обратно потащил. Выходим мы наконец на берег, и что же? Пароход-то наш — ту-ту! Так и остались мы в лесу. Я сориентировался: до ближайшей пристани километров десять.
Это оказалась совершенно другая история — история современного Ивана-дурачка, которого мотает по жизни, как целлофановый пакет в одном из эпизодов «Красоты по-американски». И нет у него, по-простому говоря, ни кола, ни двора. И не то чтобы не мог он зарабатывать и крутиться, как, скажем, его друг детства Будкин — у того вон и машина, и квартира, и бабы липнут, как мухи. Теоретически мог бы, конечно. А практически… Жена, которая вышла за него «по залету», в отчаянии бросает: «тебе ничего не нужно! О нас ты подумал? Ему, Служкину, машины и шикарные хоромы не нужны. За хохмами и самопальным стихоплетством, как за панцирем, скрывается его главное желание — понять. Что делать, когда ты вырос, школа и универ остались позади, и настала та самая пора, когда надо бы уже распоряжаться своей жизнью самостоятельно. Но никто не может сказать, как это сделать правильно. Учебников не написано, и контрольных тоже по этой теме не проводят. Вот это надсадное, до остроты, стремление Служкина к внутренней правде оказывается его главным стержнем по жизни.
Алексей Иванов: Географ глобус пропил [авт. ред., изд-во "Азбука"]
КНИГА — «Все указатели судьбы годятся лишь на то, чтобы сбить с дороги».«Географ глобус пропил» вовсе не о том, что весёлый парень Вить. «Географ глобус пропил» – «это роман вовсе не о том, что весёлый парень Витька не может в своей жизни обрести опору, и не о том, что молодой учитель географии Служкин влюбляется в собственную ученицу. Основные мотивы романа Алексея Иванова «Географ глобус пропил». Алексей Викторович Иванов бесплатно на сайте.
Новый роман автора «Географ глобус пропил» Алексея Иванова в «Букмейте»
| Географ глобус пропил (роман) — Википедия | Эту книжку Алексея Иванова я впервые прочел лет десять назад, когда еще учился в университете. |
| Автор романа "Географ глобус пропил" Алексей Иванов закончил новую книгу | история, к которой необходимо поставить ключевой вопрос. |
| «Да, я прототип Служкина, но не полностью» | Не могу не написать про фильм Географ глобус пропил, который так дико ждала, после того, как прочитала, а потом ещё и два раза перечитала книгу Алексея Иванова. |
Новый роман автора «Географ глобус пропил» Алексея Иванова в «Букмейте»
| Писатель Алексей Иванов высказался о состоянии России - 9 октября 2023 - Е1.ру | Географ. Дымя сигаретой и бренча в кармане спичечным коробком, бывший глухонемой, он же Виктор Служкин, теперь уже побритый и прилично одетый, шагал по микрорайону Новые Речники к ближайшей школе. |
| Зачем географу пропивать глобус, - Православный журнал «Фома» | Алексей Иванов – автор 11 известных современному читателю романов: «Общага на крови», «Блудо и МУДО», «Псоглавцы», «Географ глобус пропил», «Тобол» и др. |
Алексей Иванов — о романе «Географ глобус пропил»
Новый роман писателя Алексея Иванова, автора нашумевшего произведенияГеограф глобус пропил, повествующий о судьбах участников Союзаветеранов Афганистана, вышел в свет тиражом в. ДИКИЕ СКИДКИ. Предыдущий слайд. Географ глобус пропил Альпина. Книги. С книгой "Географ глобус пропил" познакомилась немного раньше марафона, но вспоминаю ее с теплотой и улыбкой. Читала у Иванова только "Географа". Сделала "закладки" на другие книги.
Гиперборейский прорыв - 2
Автор романов «Пищеблок» и «Географ глобус пропил» дал интервью Географ глобус пропил. Только что закончила читать книгу Алексея Иванова “Географ глобус пропил» и спешу поделиться своими впечатлениями. Алексей Иванов, молодой музейный работник из Перми, сумел написать замечательную книгу для многих. Автор романов «Пищеблок» и «Географ глобус пропил» высказался о происходящем в стране.
Географ глобус пропил: книга против фильма
Да смог бы он в иных обстоятельствах проявить себя настоящим мужчиной? Фильм вызывает тревогу и боль. Я не хочу судить героя. Его образ рождает эмпатию,но и протест, досаду одновременно,именно в силу притяжения его тепла. Мужчины,юноши, не позволяйте коверкать себя. Растут ваши дети,которые смотрят на вас и выстраивают свою жизнь и будущее России.
Ответить Андрей Пархоменко 11 лет назад Роман А. Иванова - это притча. Вспомните, как главный герой следит за прохождением порога своими учениками. Дети всё делают неправильно с точки зрения бывалого туриста, но порог-то проходят! Что, не надо было их учить технике сплава?
Мы, учителя, должны учить, но дети почти всегда сделают всё по-своему. Но то, что мы в них вложили, всё равно спасёт им жизнь. В фильме этот момент тоже является кульминационным. Алкаш и разгильдяй Служкин оказывается бОльшим педагогом, чем дипломированные специалисты. Он пытается докричаться до душ своих учеников.
Он принимает условия их существования заметил ли зритель, как "опущенный" самими детьми "географ" становится для них учителем и авторитетом? Жену он не "подкладывает" под друга. Он попросту не вмешивается. Любить, значит желать добра. Герой хочет, чтобы его жена была счастлива.
Вот и всё. И что? В финале фильма женщина вновь возвращается к мужу-"тряпке". Задумывались, почему? Служкин в случайной беседе со случайной женщиной роняет фразу о том, что хочет быть святым.
Это при том, что у героя нет религиозной самоидентификации. Что же для него святость? Не нарушать замыслы Творца. Вот и не вмешивается он в процессы, происходящие вокруг него. Да, это не мужское поведение.
Но возможно ли существование настоящего мужчины в наше время? Торжествуют типы вроде одноклассника Служкина - вот у кого "всё в шоколаде" помните момент голосования? Кстати, Служкин живёт в мире женщин. Женщины сегодня руководят школами и судами. Женщины активны в политике и в церковной общине.
Несколько лет назад я бы сказал, что в книге нет глубоких персонажей. Все они прячутся за удобным образом жизни, чтобы не задавать себе неприятных вопросов. Если говорить об отношении к близким, автор отлично показал, что семья существует только до тех пор, пока люди готовы идти навстречу друг другу. Сейчас я не буду давать однозначных оценок персонажам. Среди них есть люди, которые не думают ни о чём.
Есть те, кто гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Очень важно понимать одну простую вещь: люди вокруг нас и герои книг не могут отличаться слишком резко. Да, есть жанр фантастики или лёгкого юмора, где писатель решает другие задачи. Тем не менее, если мы хотим работать над собой, то нужно воспринимать людей без художественного искажения их качеств. Повторюсь, читать роман иногда было тяжело.
Подсознательно я цеплялся за каждый намек на изменения внутри героев. Достаточно долго надеялся на другой финал, хотя знал, что для него нет предпосылок. После долгих размышлений я пришел к выводу о том, что автор все сделал правильно. Возможно, другой итог воодушевил бы читателя, но стал бы сказкой, а не логичным окончанием противоречивого пути. Посмотреть на сюжет со стороны и попытаться найти проблему и то, как герои ее воспринимают.
Я долго искал ключевой вопрос, поскольку несколько раз менял восприятие происходящего по мере развития сюжета. Сегодня мой вывод отражает все противоречия и эмоциональные перепады книги. Что важнее, быть лучше в глазах окружающих, пусть даже самых близких или быть честным перед ними и самим собой? Главный герой остаётся собой, хотя платит за свой выбор очень высокую цену. Такова жизнь, у человека всегда есть выбор, за последствия которого он должен нести всю ответственность перед самим собой.
С другой стороны, взрослый мужчина, у которого есть душа, отказался от возможности измениться к лучшему.
И разговоры по душам в классе. Вообще фильм очень поверхностно затрагивает отношения Служкина как учителя с учениками. Книга намного глубже показывает это! В книге Служкин привязан к детям, ему с ними интересно, хоть у него с ним и проблемы. Географ достаточно уверенно держался в школе! Он много занимался с детьми!
Учил их уму разуму! И учил он, конечно же, не один класс, а целых три по книге и в каждом были любимчики и проблемы. Как и я думала, Служкин достаточно глубокий человек с красочным внутренним мировоззрением! Не помню как в фильме, но по книге, Служкин такой весельчак, который постоянно шутит, говрит рифмами, даже ученикам в тетрадках оценки подписывал стишками в тему собственного сочинения. А самое главное, Географ писал стихи! И дети просили его их читать, он читал! И они были в восторге!
Они духовно обогащались и делались лучше! Кстати в книге как - то Кира сказала, что если бы она не знала Служкина лично, а только по рассказам, то обязательно бы в него влюбилась! И это нормально! Служкин — отличный учитель, муж, отец! Да, на его уроках нет должной дисциплины, но он смог поставить себя перед детьми, что они его уважали! Да и сам Служкин, сидя на уроках в школе, вспоминал свои школьные годы. В книге они вставлены яркими пятнами его воспоминаний.
По фильму Географ ходил с детьми в поход один раз. А по книге, с избранными он даже встречал в лесу новый год, куда ходил с ними на лыжах!
Иванову, кстати фантасту, в этом бытовом романе удалось удивительным образом донести светлую мысль через грубые, порой, жалящие слова. Да, Служкину уже не 16. И да, Служкин — обычный мужик, живущий на Урале.
Он не мистер Дарси и не Печорин. Но именно его неидеальность, его простота, напускное хамство, делают его таким привлекательным не только для Маши, но и для меня. Тема любви между учителем и ученицей фактически находится под запретом. Но об этом думал каждый из нас, хоть раз в жизни. И я была влюблена в учителя, и в преподавателя в университете, наверное поэтому этот роман произвел на меня впечатление и проник в самое сердце, в самую середину его ядра.
Я не пожалела, что сначала прочитала книгу, а потом посмотрела фильм. В обратном порядке я бы этого делать не стала. Книга оказалась гораздо более глубокой. Фильм снимали с учетом рекомендаций Алексея Иванова и, скорее всего, из-за цензуры вырезали или видоизменили некоторые моменты книги. Поэтому фильм получился немножко рваным, несвязным.
Открытый урок по литературе по роману Алексея Иванова «Географ глобус пропил»
На прошлой неделе на экраны вышел фильм Александра Велединского «Географ глобус пропил», снятый по одноименной книге пермского писателя Алексея Иванова. Аа. Times. Алексей Иванов Географ глобус пропил. Алексей Иванов является автором романов «Географ глобус пропил», «Сердце Пармы», ряда сценариев для фильмов. Обсуждение, отзывы о книге «Географ глобус пропил [авт. ред., изд-во "Азбука"]» и просто собственные мнения читателей. Алексей Иванов, автор романов «Географ глобус пропил» и «Тобол», назвал Набережные Челны одним из идеальных городов России.
Характеристики
- Иванов А.: Географ глобус пропил
- Фотографии
- Скачать книгу
- Алексей Иванов. Географ глобус пропил
- Содержание
- Писатель Алексей Иванов: «Россия страшно несвободна» - МК
Книга "Географ глобус пропил" - Алексей Иванов
Автор экранизированных бестселлеров «Географ глобус пропил», «Тобол», «Ненастье», «Пищеблок», «Сердце Пармы» и множества романов. Лауреат премии Правительства России в области культуры 2017 и ряда других литературных премий. Работает в самых разных литературных жанрах. В 2010 году выпустил на Первом канале совместно с Леонидом Парфеновым документальный фильм «Хребет России». Обо всём этом и не только в книге Географ глобус пропил Алексей Иванов.
До всеобщего показа картина успела собрать множество наград на престижных фестивалях в Одессе и в Нью-Йорке. А работу актера Константина Хабенского, который исполнил главную роль в фильме, уже назвали лучшей в его карьере. Чтобы представить картину на суд зрителей, сегодня в Екатеринбург приехал писатель Алексей Иванов, по чьей книге и был снят фильм. На встрече с журналистами, организованную в ТРЦ "Гринвич" при поддержке "Малышева, 73", автор романа рассказал не только об идее написания книги, но и дал свою оценку экранизации, передает корреспондент Накануне. О книге "Географ глобус пропил" Эта книга была написана в 1995 году и восемь лет пролежала в столе, но за эти восемь лет она не сдохла.
Я дважды терял рукопись этого романа, я тогда работал сторожем. Один раз у меня ее сперли в очереди, это же 90-е были, а в другой раз сперли с работы. Мне два раза приходилось начинать этот роман сначала, слава богу, я не отступился и теперь пожинаю плоды. Книгу напечатали в 2003 году, и с тех пор вышло уже больше 100 тысяч экземпляров в четырех разных издательствах, ее до сих пор переиздают. Она включена в список обязательного чтения по современной литературе в вузовской программе. Видите, не окончательно беспомощный роман я написал, хотя бы по этим объективным показателям. Как пришла идея написать книгу? Я некоторое время сам проработал в школе.
Так что диссонанс у меня не возник. И роман, и фильм не о конкретном времени, а о ситуации вне времени.
Такой перенос разумен: зачем снимать о 1990-х годах, когда можно снять в наше время? Он позволяет прояснить некоторые смыслы. Я неоднократно читал в прессе, что фильм о «лишнем человеке». Но лишний бывает лишним по отношению к конкретной эпохе. Если он лишний в любом времени, то это уже маргинал, который никому не интересен. Эпоха поменялась — здесь уже 2010-е годы. А в герое ничего не поменялось. Он не тип «лишнего человека». Дух всё равно остался. То что детям дали «айфоны»… Многие вещи позволили сюжетно сократить фильм.
Начало моего романа: герой едет в электричке с похмелья, денег на билет у него нет, и он изображает глухонемого. Чтобы показать, что он притворяется, мне потребовалось, чтобы он вышел из вагона, дошёл до киоска и хриплым голосом попросил пива. Видите, как долго. А здесь просто у Хабенского Константин Хабенский, исполнитель главной роли — ред. Ну козе понятно, что глухонемой им не пользуется. Этот штрих позволил сократить историю. Это не только хорошо, но и кинематографично. Как признал Иванов, фильм «Географ глобус пропил» ему понравился. Алексей Иванов: — Мне Валерий Тодоровский продюсер картины — ред. Когда я сказал Валерию, что мне очень понравился фильм, он буквально вытаращил глаза, дескать, быть того не может.
Я ни в коем случае не искал несоответствий с романом. Но главное соблюдено — перенесён дух произведения. Экранизация — не механическое действие, а сложный процесс конвертации одной художественной системы в другую: есть и потери, и приобретения.
Служкин в фильме отличается от Служкина в романе, и сейчас я говорю о фильме. У Велединского Служкин дарит людям свободу, поступая, как настоящий и порядочный человек. Не случайно фильм начинается с песни «Я свободен».
Служкин признаётся другу: «Я не умею держать жену на цепи», говорит хулигану в электричке: «Свободный тамбур в свободной стране», цитирует Пушкина: «Не боишься никого, кроме Бога одного» — а это кредо свободного человека. Беда в том, что люди не умеют пользоваться дарами Служкина — свободой. Жена изменяет, друг изменяет, ученики ведут себя как хамы. Но свобода всё равно торжествует: школьники сами, без учителя, берут себя в руки и проходят порог. Так что Служкин прав. И не его вина, что свобода — всегда испытание.
Фильм Велединского очень созвучен нашему времени. Общество не научилось ценить свободу и пользоваться ею, общество жаждет ограничений, кнута, «крепкой руки», а тот, кто даёт свободу, воспринимается как чудик, как лузер. Именно поэтому власть сейчас и выщипывает из общества свободу по пёрышку, по пальцу разжимает кулак общества. Власть-то — не Служкин, она давать свободу не намерена. Зато, в отличие от Служкина, она успешна: сверхбогата и безнаказанна. Возникает извечный вопрос: доколе?
Зажим будет продолжаться до тех пор, пока нация его допускает. Сколько можно терпеть — вопрос к обществу, а не ко мне. Я не знаю, насколько в нации укоренена ценность свободы, насколько свобода потребна обществу, насколько люди верят, что свобода — более выгодный способ существования, нежели неволя. Вряд ли объективную картину представят даже социологи с сотней опросов. А как вы определяете для себя, что такое патриотизм и национализм? Знание своей истории и особенностей национального характера.
Беда в том, что истошный патриотизм и фанатичный национализм расцветают именно там, где подобного знания нет. Чем меньше осведомлённость масс, тем больше их нетерпимость. Чем агрессивнее власть в навязывании патриотизма и национализма, тем она и циничнее. Чаще всего политика педалированного патриотизма или раздутого национализм используется не для развития своей страны или нации, а для удовлетворения чьих-то шкурных интересов, поэтому к пропаганде патриотизма и национализма надо относиться осторожно. Возрастное я оставил в прошлом, а художественное никуда не делось. Фантастика как жанр мне сейчас неинтересна, но фантастические приёмы в моих произведениях, безусловно, остались.
Последний мой роман «Тени тевтонов» в некотором смысле тоже фантастичен, потому что в нём действуют сатана, демон и прочие подобные персонажи. Там, где художественную идею лучше всего можно выразить с помощью средств из арсенала фантастики, я с удовольствием пользуюсь этими средствами, потому что это правильно и художественно оправдано, увлекательно и для меня, и для читателей. Однако фантастика ради фантастики, то есть в чистом виде, мне неинтересна. Есть такая шутка: человек из девятнадцатого века встречается с человеком из двадцать первого.