Священник рассказывает, что ему было объяснено, что в подземном мире существует семь «степеней» или уровней страдания. 1:32:07 Вернулась с того света, чтобы забрать своё и отомстить мужу и его любовнице.
Имя вернулось с того света
Умер попавший под обстрел в зоне СВО российский священник. Да и какой из меня священник, думал я: читать по-церковнославянски не могу, ничего не умею, не знаю? Главная. Новости. Священник, которого сослали в село из-за фотографий жены, вернулся в Магнитогорск. Демобилизовавшись, работал инженером на предприятии специальных источников света, а потом – 17 лет – старшим инженером на заводе точных приборов.
Священник Липатов объяснил, встретится ли душа с ранее умершими родными после смерти
Около года назад наш журнал взял интервью у отца Сергия, в котором священник рассказал об истории своей жизни. Священник Иван Липатов рассказал о том, души каких людей могут воссоединится после смерти. 1:32:07 Вернулась с того света, чтобы забрать своё и отомстить мужу и его любовнице. Священник Сергий Дроба погиб в ДТП, его семье нужна помощь. Священник Михаил Савин был захоронен у стен Неопалимовского храма, где совершал служение Богу и людям более десяти лет. Монах, вернувшийся с того света. Отец Meлхиседек до принятия великой схимы служил в монастыре как все священники, и звали его игумен Михаил.
Священник Сергий Дроба погиб в ДТП. У него осталось 11 детей
Отец Андрей являл собой пример доброго пастыря, любящего своих прихожан, но сейчас, идя на встречу с Господом, нуждается в наших непрестанных молитвах», — отметил Владыка в своей проповеди. Его Преосвященство передал соболезнования родным и близким покойного от Высокопреосвященнейшего митрополита Платона. По окончании службы была накрыта поминальная трапеза для прихожан.
Причем от этого у него всякий раз портилось настроение, и мы боялись попасть ему под горячую руку. В монастыре знали, что в те минуты, когда отец Мелхиседек был мертв, ему открылось нечто такое, после чего он вновь восстал к жизни совершенно изменившимся человеком. Нескольким своим близким сподвижникам и духовным чадам отец Мелхиседек рассказывал, что он пережил тогда. Но даже отзвуки этого повествования были крайне необычными, и мне, и всем моим друзьям, конечно хотелось узнать тайну от самого отца Мелхиседек. И вот той ночью, когда в Лазаревском храме я набрался смелости впервые обратиться к схимнику, то спросил именно об этом: что видел он там, откуда обычно никто не возвращается?
Выслушав мой вопрос, отец Мелхиседек долго стоял молча у царских врат, опустив голову. А я все больше замирал от страха, справедливо полагая, что дерзостно разрешил себе нечто совершенно непозволительное. Наконец схимник слабым от редкого употребления голосом начал говорить. Он рассказал, что вдруг увидел себя посреди огромного зеленого поля. Он пошел по этому полю, не зная, куда, пока дорогу ему не преградил огромный ров. Там, среди грязи и комьев земли, он увидел множество церковных кивотов, аналоев, окладов для икон. Здесь же были и исковерканные столы, сломанные стулья, какие-то шкафы. Приглядевшись, монах с ужасом узнал вещи, сделанные его собственными руками.
В трепете он стоял над этими плодами своей монастырской жизни. И вдруг почувствовал, что рядом с ним кто-то есть. Он поднял глаза и увидел Матерь Божию. Она тоже с грустью смотрела на эти многолетние труды инока. Потом Она проговорила: — Ты монах, мы ждали от тебя главного — покаяния и молитвы. А ты принес лишь это... Видение исчезло. Умерший очнулся снова в монастыре.
После всего случившегося отец Мелхиседек полностью переменился. Главным делом его жизни стало то, о чем говорила ему Пресвятая Богородица, — покаяние и молитва. Плоды теперь уже духовных трудов не замедлили сказаться в его глубочайшем смирении, плаче о своих грехах, искренней любви ко всем, в полном самоотвержении и превышающих человеческие силы аскетических подвигах. А потом — и в замеченной многими прозорливости и в деятельной молитвенной помощи людям. Видя, как он с совершенной отчужденностью от мира подвизается в невидимых и непостижимых для нас духовных битвах, мы, послушники, решались обращаться к нему лишь в самых исключительных случаях.
Отец придет после службы или с послушаний, дети его все облепят, он их обнимет, обцелует...
Более того, в 2003 году он еще даже не был передан Церкви. Затем церковь закрыли и частично разрушили, колокольню взорвали. Один из служащих в те годы священников сегодня в сонме новомучеников, второй был сослан и погиб в Средней Азии». Фото Дарьи Еранцевой В 2000-е годы вся церковь была поделена на маленькие комнатушки: здесь парашютный класс, на втором этаже — автошкола, в алтаре одного из пределов — прививочный кабинет для собак, в алтаре центрального предела — мебельная фабрика. Но сочувствия и желания идти навстречу не было. Мы расстроились, но тут все начало складываться чудесным образом: главу администрации быстро сменили, на его место пришел человек, который с радостью передал храм и сам очень много нам помогал.
Представляете себе главу района, который сам, с лопатой в руках, расчищает завалы в храме? Матушка говорит, что отец Сергий умел зажечь народ, ему практически невозможно было отказать. Старался жить быстро, чтобы как можно больше успеть. Как предчувствовал, что времени у него немного». Восстановили храм, отстроили взорванную колокольню, возродили церковно-приходскую школу. Отец Сергий сам писал иконы для иконостаса.
Анна стала регентом в храме — собрала замечательный хор. Параллельно с восстановлением Никольской церкви отец Сергий построил храм в честь святителя Арсения Тверского. По просьбе жителей — в Первомайском районе властвовала секта «Церковь Христа Воскресшего». Всего около 60 стихотворений, написанных священником за последние пять лет жизни. И вот возникает вопрос: имеет ли человек право не писать стихи, если это Божественное действо? Номинант премии «Наследие», медаль В.
Маяковского, медаль А. Ахматовой — такова была экспертная оценка стихов священника. И жил так всегда, — говорит матушка. Когда для преподавания в школах священнику нужно было получить дополнительное образование, отец Сергий поступил в Тверской государственный университет на кафедру культурологии и окончил его с красным дипломом. Преподавал в школах и лицеях, преподавал в университете.
И все 170 человек — очень разные, с кем-то мне, как епархиальному архиерею, взаимодействовать легко и радостно, кто-то, напротив, вызывает у меня недоумение, впрочем, таких людей у нас совсем немного. С отцом Александром было легко.
В первой главе Второго послания к Тимофею апостол Павел изложил некоторые биографические сведения о своём ученике Тимофее. Апостол упомянул нелицемерную веру старших родственников Тимофея — его матери и бабушки, а далее он написал о том, что Бог нам дал «духа не боязни, но силы и любви и целомудрия» 2 Тим. Эти апостольские слова в полной мере описывают и отца Александра: он тоже вырос в семье верующих людей, и тоже получил от Бога дух силы, любви и целомудрия. Если первое — семью — мы не выбираем, то второе — дары Духа Святого — это то, что во многом зависит от нас самих, именно поэтому апостол Павел там же написал о необходимости возгревать дар Божий, который Тимофей получил через рукоположение, а это означает, что можно получить от Бога дары духовные, но если о них не заботиться, то они уступят место обычным человеческим слабостям.
Пастырский долг
После информационной кампании "дело" Иоанна Привалова обсуждалось на епархиальном совете, он был снят с настоятельства, а на приход был назначен другой священник. Жизнь После смерти рок музыкант стал священником После возвращения с того Света. Историю священника рассказал портал , который пообщался с мамой Александра,Верой Анатольевной. В то утро весть «погиб священник Сергий Дроба, отец 11 детей» разлетелась быстро. Монах, вернувшийся с того света Я уже говорил вам о прекрасной книге архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые».
В Москве простились с протоиереем Иоанном Свиридовым
В 1995 году стал одним из основателей Центра апостола Павла при журфаке МГУ и радиостанции «Христианский церковно-общественный канал» — радио «София». Концепция канала, вещание которого продолжалось до 2009 года, предусматривала сотрудничество представителей разных христианских конфессий в первую очередь православных и католиков. Иоанн — автор многочисленных публикаций в «Журнале Московской патриархии», сборнике «Богословские труды», альманахе «Альфа и омега» и других изданиях. В 1990-е был автором многих статей и членом редакционного совета газеты «Русская мысль» Париж.
Его перу принадлежат книги «У стен нового Иерусалима» и «Начала. Опыт прочтения четвертого Евангелия». Также он автор двух аудиокниг — толкований к Евангелиям от Марка и Луки.
Мне надо было сделать выбор: остаться в Риге с чужими людьми или ехать с владыкой. Я предложил сопровождать владыку. С годами я осознал, что в этом был промысл Божий... Советская власть пришла в Латвию в 1939 году, и сразу же началось притеснение духовенства. За пару месяцев до начала войны они составили списки, по которым стали арестовывать людей, высылать. В списке были все, кого они считали неблагонадежными, в том числе многие представители духовенства. Больше двадцати тысяч человек были тогда арестованы и сосланы. Отец Иоанн тоже был в списке и наверняка оказался бы в лагере, если бы по совету мудрых людей не уехал на время в деревню… Скитания — Итак, на следующий день в семь утра за нами заехали. Среди тех, кто уезжал, были и католический епископ, и лютеранский. Автобус был небольшим, и те, кто помоложе, в том числе и я, шли за автобусом пешком, ехал он достаточно медленно.
Шли из Риги в Либаву, ныне Лиепаю, это 200 километров, два дня. Тихвинскую икону владыка Иоанн сначала отправил из собора в один женский монастырь в пригороде с тем, чтобы, когда война кончится, вернуть в Россию. В Либаве мы остановились у одного священника. Через три дня икона прибыла к нам — по воде, на рыбацкой лодке, потому что по земле уже нельзя было. Один из священнослужителей, приехавших с иконой, сказал владыке, что игумения Евгения, настоятельница монастыря, не уверена, что сможет в этих условиях икону сохранить, и сочла разумным доставить ее владыке. Сам владыка в то время ухаживал за своей мамой-старушкой, поэтому поручил мне носить и охранять икону. В Либаве икона тоже была помещена в большой собор, каждый вечер служили ей акафисты, приходило много народу. Люди горячо молились, ждали конца войны, плохо представляли свою дальнейшую участь, время было напряженное. Через несколько дней немцы сказали, что мы должны погрузиться на пароход. Это был товарный пароход, там поместились более двух тысяч человек.
Под вечер мы прибыли в Данциг, оттуда на открытых платформах, стоя, — в Лодзь. Надо сказать, что вещей у нас не было, запретили что-то брать, у меня был только легкий пиджак. Пошел дождь, так мы и провели два дня: промокшие, голодные. Потом посадили нас на поезд, он был так забит, что люди даже на крышах ехали. Из Лодзи мы приехали в Шнайдемюль, там за колючей проволокой видели русских девушек, угнанных в Германию, я смотрел на них и думал — мы же совершенно не знаем, куда нас везут и чем это кончится, может быть, тоже окажемся в лагере. Потом нас отвезли в Судетию, в Яблонец. Еще когда владыка Иоанн служил в Риге, к нему приходил старокатолический священник, они беседовали: владыка хорошо говорил по-немецки и был всегда прост и радушен. Этот священник оставил владыке свою визитную карточку и пригласил к себе, когда кончится война. И вот в Шнайдемюле один из наших сопровождающих спросил, куда бы мы хотели поехать. Владыка показал эту визитную карточку: «Может быть, туда?
Нас приглашали…» — «О, это хорошее место, там должно быть спокойно». И мы приехали в Яблонец, тридцать пять человек. Мы пришли в церковь, старушка-смотрительница послала нас к старосте. Тот сказал, что они не в состоянии такую группу принять, но церковь для нас открыта, мы можем служить, а их священника уже два года нет, он на фронте. Мы нашли жилье в соседнем поселке, в семи километрах. Там была фабрика, а в ней чердачное помещение, мы расположились, постелили на пол соломку, легли спать. После десяти дней путешествия мы спали на этой соломке, как на облаках. Через несколько дней нас направили в бывшую гостиницу, где в небольшой комнате жили по двадцать человек. В нашей группе было пятеро священников, двое иподиаконов. По воскресным дням мы с иконой ходили в храм, на службу — за семь километров пешком.
С сентября по май мы там жили, а в двадцатых числах мая пришли советские войска. Конечно, от нас стали требовать, чтобы мы вернулись в Советский Союз. Мы стали искать возможность перебраться в американскую зону. У владыки была секретарша Зоя, она поехала в американскую зону, обратилась к коменданту, а он сказал, что ничего не может сделать и самое лучшее для нас — поехать в Прагу.
Параллельно преподавал историю христианства в средней школе, начал сотрудничать со СМИ, вел передачи на радио. В 1995 году стал одним из основателей Центра апостола Павла при журфаке МГУ и радиостанции «Христианский церковно-общественный канал» — радио «София». Концепция канала, вещание которого продолжалось до 2009 года, предусматривала сотрудничество представителей разных христианских конфессий в первую очередь православных и католиков. Иоанн — автор многочисленных публикаций в «Журнале Московской патриархии», сборнике «Богословские труды», альманахе «Альфа и омега» и других изданиях.
В 1990-е был автором многих статей и членом редакционного совета газеты «Русская мысль» Париж. Его перу принадлежат книги «У стен нового Иерусалима» и «Начала. Опыт прочтения четвертого Евангелия».
Видел, как лежит мое тело в машине «Скорой помощи». Но мне до него как-то… совершенно безразлично. Без презрения какого-то, без ненависти, просто… Отец Георгий: Как уже нечто чужое?
Вот как мимо идешь — лежит камень на улице. Ну, лежит и лежит. После этого меня потянуло вверх, знаете, как будто теплой ладонью вверх стало приподнимать. Я ощущал прямо волны счастья и абсолютнейшего спокойствия. Абсолютной защиты. Всё вокруг пропитано любовью — такой силы, что и непонятно, с чем сравнить.
Меня тянуло как будто сквозь какие-то облака. Как самолет взлетает. Всё выше и выше. И передо мной возникла фигура в ослепительном сиянии. Она была в длинном одеянии, в хитоне. Знаете, я ведь до того времени ни разу Библию не открывал и никогда никаких мыслей о Боге, о Христе у меня не было.
Но вот тогда я сразу всеми фибрами души понял, что это Он. А Он — как отец родной. Он встретил меня, блудного сына, с любовью, какой не увидишь на Земле. Со мной так никогда никто не разговаривал. Он не укорял, не убеждал, не ругал. Он просто показывал мою жизнь.
Мы общались мыслями, и каждое слово Его воспринималось как закон. Без всяких сомнений. Он говорил тихо и ласково, а я всё больше убеждался в том, что был чудовищно неправ не только к себе, но и к родным, да и вообще ко всем. Я плакал, рыдал, сердце мое, разрываясь, очищалось, постепенно мне становилось легче. Знаете, мне такое сравнение запало в голову: когда горшечник делает какой-то горшок, и вот глиняная заготовка у него упала — и он ее начинает руками выправлять… Точно как горшечник, Он правил мою душу. Она была грязная такая… Так вот, Он прокрутил мою жизнь, как картину, перед моими глазами.
Это известно, что так происходит, я потом читал это у того же Моуди или у других, кто пережил подобное. Здесь ничего нового. Я не придумываю, не вру. Врут, наверное, для достижения какой-то цели. Я же просто хочу рассказать о том, что видел, чтобы люди услышали. Я уже привык к тому, что мне многие не верят и иногда крутят пальцем у виска.
Так вот. Он мог остановить в любом месте жизнь. Это как кинокартина какая-то. Но, что самое интересное, я мог в любом месте зайти посмотреть на себя. Почувствовать ситуацию с точки зрения каждого из окружавших меня людей. Отец Георгий: Понять, как они это воспринимали?
Как можно ранить словом. Это как… например, пулевое ранение и ножевое, которые у меня были, ни в какое сравнение не идут с тем, как может ранить человек просто одним брошенным словом. И как запоминается это на всю оставшуюся жизнь. К каким последствиям это приведет. Как надо быть осторожным в своих поступках. Многие люди думают, что есть лишь эта жизнь, а потом всё, какое-то темное беспросветное нечто и ничего нет.
Нет, друзья мои, всем придется отвечать за сделанное. Абсолютно всем. Ну так вот, мы с Ним эти картины разбирали. Потом Он меня взял за руку, мы пошли… Я помню, что под ногами была туманная субстанция какая-то, она постоянно переливалась. Ярчайший свет. То есть тени там вообще нет, хотя здесь это трудно себе представить.
Я чувствовал себя полупрозрачным. Как в кино «Человек-невидимка», где у него просто границы обозначены. И Он взял меня за руку и повел и просветил меня вот этим ярчайшим светом. Потом опять оказались в том месте, где мы в первый раз встретились. И я не помню, о чем Он спросил, но главное, что я осознал: мне нужно вернуться назад, в земную жизнь. Промелькнули перед глазами жена, ребенок.
К слову, к тому времени мы поругались и уже где-то почти год не жили вместе. В общем, я понял, что мне нужно вернуться. Я обещал Ему взяться за ум, исправиться. Глубочайшая печаль возникла во мне, и в то же время мне дали понять, что мы еще встретимся. Этой надеждой, наверное, и живу до сих пор. Честно говоря, мне хочется туда.
В любую минуту. Хотя, конечно, настолько прекрасно было то, что я испытал, настолько плохо может быть тем, кто окажется в аду. Я не был в раю, но, наверное, в каком-то преддверии рая. Не знаю, как сказать… Это чувство, наверное, сильнее всех наркотиков вместе взятых на Земле и умноженных на бесконечность. Взрыв всезнания буквально «сбил» меня с ног, возможно. Истина только краем прошлась по мне, но я ощутил тот бесконечный творческий потенциал, который заложен в нас.
Знать всё… это не пересказать никак, просто поверьте на слово: это великолепно, скучать мы там уж точно не будем. Настолько там было прекрасно. Тепло, уютно. Именно с Ним. Я чувствовал, что именно Он отец и есть. Настоящий отец.
Не то что земные отцы… С биологическим отцом мне не очень повезло, и с отчимом тоже. Короче говоря, получилось, что я уже как бы в обратном порядке возвращался. В мае-то поздно солнце заходит… я помню, что еще был закат, и я опускаюсь. Сквозь листву деревьев, сквозь крышу машины и в тело. Мое сознание рывком входит назад. Я делаю глубокий вдох, ребра болят очень сильно.
И хватаю за руку фельдшера. У него в ладони часы, ключи, деньги… Отец Георгий: Ваши? Всё из моих карманов. Карманы вывернуты. Я ничего не хочу сказать плохого про работников «Скорой помощи». Я сам сын врачей.
У меня и сестра работала на «Скорой помощи». Я был трупом. Как выяснилось, 14 минут уже. Они уже, естественно, не предпринимали никаких реанимационных действий, просто везли меня в морг. Ну, а… В общем, я схватил его за руку. Эти глаза надо было видеть.
Такого ужаса я не видел еще ни разу. Отец Георгий: Могу предположить, что в будущем этот человек уже не рисковал обшаривать умерших. Василий Лазарев: Да там денег-то было… Помню, я отсчитал ему половину — это как раз была бутылка пива. А на вторую половину купил себе бутылку пива, прямо рядом там сел и сижу себе думаю. На следующий день я проснулся от звонка в дверь. А я еще не понимал практически, что со мной произошло.
Осознание происходило постепенно на протяжении нескольких недель.