Творчество И. А. Бунина эмигрантского периода», в которой значительное внимание уделено текстологии прозы писателя. В этих произведениях нового Бунина лаконический, четкий и твердый рисунок, энергичная, часто жгучая фабула и, главное, глубина проникновения в душевную жизнь людей». Иван Бунин собирал коллекцию фармацевтических флаконов и коробочек, которая заполняла до краев несколько чемоданов. Впервые об экранизации произведений Ивана Бунина заговорил голливудский продюсер, выразивший желание снять фильм по рассказу «Господин из Сан-Франциско». Четко, несколько субъективно Бунин квалифицирует все виденное, включая его в поток исторического знания и духовного опыта человека.
Иван Бунин получил Нобелевскую премию за то, что помог разгадать русскую душу
Бунин упрощает Л. Толстого, видя в эмоциональном воздействии цель творчества тогда как для Л. Толстого оно было средством и невольно солидаризируясь, таким образом, со сторонниками индивидуалистического искусства. Да и вообще странно звучат подобные слова в устах автора «Деревни» и «Суходола», порождая мысль о каком-то тяжелом противоречии, во власти которого находится Бунин. Бунин, как кажется, очень обеспокоен тем, в каком направлении будет отныне развиваться и его творчество, какие художественные задачи в настоящий момент он сам должен ощутить как главные для литературы. Задачи эти что он осознает встали перед ним в прямой связи с наступлением нового периода и в истории литературы, и в его личном писательском развитии. Ответа же на вопросы еще нет.
Поэтому-то, возможно, опираясь на свое традиционно-неприязненное отношение к словесному искусству начала века, Бунин и повторяет чужие мысли, путается, противоречит сам себе. Несмотря на то что Бунин принимал активное участие в литературной жизни своего времени, внутренне он оставался чужд ей. Может быть, поэтому так неинтересны его письма: в них почти не затрагиваются ни вопросы, связанные с исторической судьбой России, ни даже вопросы, которые в той или иной степени могли бы быть соотнесены с судьбой русской культуры, и в частности литературы. Проблемы, выдвинутые всей совокупностью русской исторической жизни рубежа веков, не были восприняты Буниным как проблемы личные, то есть так, как они были восприняты и Горьким, и Андреевым, и Блоком, и Белым. Он даже, видимо, и не составил себе о них законченного представления. Ему были чужды не только Блок и Андреев.
Не менее ему был чужд и Горький. И отталкивало его от Горького то же, что и от Блока, — прямое, непосредственное участие в литературной жизни эпохи, активное восприятие современности как творимой на глазах истории. То, что смотрели Горький и Блок на эту историю по-разному, для него роли не играло. Бунин вообще не разделял подобного взгляда на свое время, он не видел в нем смены эпох. В декабре 1910 года Бунин пишет проникновенные слова Горькому, благодаря его за высокую оценку «Деревни»: «…Позвольте сказать только, что если напишу я после «Деревни» еще что-нибудь путное, то буду я обязан этим Вам, Алексей Максимович. Вы и представить себе не можете, до чего ценны для меня Ваши слова, какой живой водой брызнули Вы на меня!
Захотелось на Капри страшно, слова Ваши, золотое сердце Ваше растрогало до щипанья в глазах. Ах, дорогой, очень люблю я и чту Вас! И тут же жалуется брату Юлию: «…Необходимость ходить к нему выбивает из интимной тихой жизни, при которой я только и могу работать, мучиться тем, что совершенно не о чем говорить, а говорить надо имитировать дружбу, которой нету, — все это так тревожит меня, как я и не ожидал. Да и скверно мы встретились: чувствовало мое сердце, что энтузиазму этой «дружбы» приходит конец, — так оно и оказалось» 7. Трудно было бы выразиться более определенно. Под покровом дружеских чувств и признаний в любви скрывалось, оказывается, совсем иное — чувство чуждости и непонимания, «Совершенно не о чем говорить», «имитировать дружбу, которой нету» — таков печальный итог отношений, длившихся уже более десяти лет.
Читая высказывания Бунина о современности и современниках, не перестаешь удивляться тому, насколько далек он был от понимания того, что происходит в начале века в России и с Россией. Всякое проявление оживления жизни, обновления искусства он считал проявлением моды, временного поветрия. В результате получалось так, что он сам как бы оказался где-то далеко на периферии эпохи. Согласно наблюдению О. Михайлова, творчество Бунина 1890 — 1900-х годов «кажется выключенным из общественной проблематики» ЛН, кн. Не менее справедлив и Н.
Смирнов-Сокольский, когда, комментируя дневник Бунина 1917 года, пишет, что тот «в эти дни кажется человеком, выпавшим из времени» 8. На фоне этих и многих других наблюдении подобного рода перед нашим взором вырисовывается в своем истинном свете программное для Бунина выступление 6 октября 1913 года на юбилейном чествовании газеты «Русские ведомости». Историками литературы выступление Бунина принято рассматривать как направленное «против декадентства и модернизма». Правда, Бунину тут же делается упрек в том, что он при этом «ничего не сказал о реалистическом направлении, о писателях-«знаньевцах», о Горьком и литературных силах, группировавшихся вокруг него» ЛН, кн. Но в том-то и дело, что Бунин имел в виду не одно какое-нибудь направление или течение, не какую-либо однородную совокупность отрицательных явлений, — он говорил обо всем русском литературном движении рубежа веков, о литературе 1890 — 1910-х годов в целом. Поэтому странно было бы упрекать Бунина лишь за то, что он «просмотрел» Горького и творчество группировавшихся вокруг него писателей-реалистов, «не заметил» возрождения реализма в начале 1910-х годов.
Показательно и другое. В полемике, развернувшейся на страницах печати вокруг этого выступления Бунина, в котором дословно повторены суждения предшествующих лет, в его защиту не выступил ни один из сколько-нибудь заметных литераторов того времени.
Эмиграция Покинув родину, Иван Алексеевич продолжил активно заниматься литературной деятельностью. Именно за границей он написал свои лучшие произведения: «Митину любовь», «Солнечный удар», а также «Жизнь Арсеньева». Последний роман принес автору Нобелевскую премию 1933. Перед смертью литератор часто болел, но при этом не переставал работать. Писатель умер 8 ноября 1953 года. Его похоронили на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в Париже. На ЛитРес можно прочесть онлайн все книги Ивана Бунина, а также прослушать озвученные произведения.
Но первое место в этом мастерстве принадлежало Алексею Толстому, который знал не только «малый» петровский «загиб», но и «большой». Оборот или «загиб» - это стремящаяся к бесконечности цепь «многоэтажных» ругательств. Так, «малый» оборот включает более 35 ругательств, а «большой» — 120. Последним, кстати, по словам Геннадия Ковалева, виртуозно владел император Петр Первый. А двумя оборотами сразу — Сергей Есенин. Кстати, когда ему присвоили звание академика, он решил создать словарь русского мата, - отмечает Геннадий Филиппович. Факт шестой. Бунин раздал Нобелевскую премию. Злые языки утверждают, что Нобелевскую премию Иван Бунин выбросил на ветер — пропил и проиграл. Но, как утверждают филологи и буниноведы, это миф. Так, после получения награды Бунин раздал нуждающимся почти 120 тысяч франков. Центр помощи. Это характеризует Бунина с другой стороны: он был щедрым человеком. После того, как Нобелевская премия была проедена, Бунины жили в дикой бедности. В Грассе, во время оккупации, чтобы хоть как-то выжить, они даже завели огородик. Бахрах, Кузнецова, писатель Леонид Зуров — это были люди, которым не на что было жить. Бунины сами еле сводили концы с концами, но два-три «нахлебника» у них всегда жило. Тамара Александровна указывает на еще один факт: в 1933 году денежный эквивалент Нобелевской премии был самый маленький за всю ее историю. Всему виной — великая депрессия 1929-1930-х годов, с которой Европа справлялась с большим трудом. Факт седьмой. Миссия по возвращению Бунина в СССР провалилась Несмотря на свою ненависть к большевикам, писатель сильно тосковал по родине и, как утверждают некоторые исследователи, даже думал над предложением Алексея Толстого вернуться в СССР. Да, Бунин был в советском посольстве, но это не значит, что он подписал какие-то бумаги, - считает Тамара Никонова. В советское время появилась легенда о том, что советское правительство решило соблазнить голодающего Бунина гастрономическими изысками: мол, из Москвы в Грасс прилетал самолет с удивительными яствами. Они были рады принять у себя Константина Симонова, но угощать его было нечем, - рассказывает Тамара Никонова. Он попросил летчика закупиться нехитрой снедью - водочкой, селедкой, черным хлебом, колбасой. И вроде бы Бунин за столом приговаривал: «Хороша большевистская колбаска…». А Симонов доложил о неуспехе своей миссии. Факт девятый. Ни одно из предложенных Буниным произведений так и не было экранизировано - Еще при жизни Ивана Алексеевича к нему обращались киношники с просьбой продать им права на экранизацию, - рассказывает буниновед Сергей Морозов. Но ничего из этого списка до сих пор не экранизировано. Один из рассказов в этом списке - «Господин из Сан-Францизско». По мнению буниноведа Сергея Морозова, экранизировать его мог Лукино Висконти, но он этого не сделал. Но, продолжает Сергей Морозов, «Бунина лучше читать, и читать медленно». Факт восьмой. Я ответил: «Что бы ты понимал: для крестьян Ванька Бунин - это семейное прозвание». То есть Твардовский ввел его в свою крестьянскую семью.
Пушкинской премией Петербургской АН перевод поэмы Г. Лонгфелло «Песнь о Гайавате» 1896 и поэтический сборник «Листопад» 1901. Осенью 1909 г. Бунину присуждена вторая Пушкинская премия. В том же году избран почётным академиком Петербургской академии наук. В рассказах 1900-х гг. Тургенев , Л. Толстой , А. Чехов , но одновременно во многом сближающегося с модернистскими веяниями эпохи: неустранимый трагизм, вызванный осознанием бренности человеческого существования, утверждение метафизической природы социальных противоречий и приоритета «родового», национально-психологического над социально-классовым общность «славянской души» у мужиков и дворян в его произведениях, посвящённых русской деревне и провинции , принципиальной иррациональности личности; своеобразный панэстетизм. Вместе с тем Бунин был яростным порицателем крайностей модернистского искусства речь на юбилее газеты «Русские ведомости», 1913; «Воспоминания», 1950. Черты «модерности» как выражался позднее сам Бунин усиливаются в его произведениях 1910-х гг. Широкий общественный резонанс творчество Бунина получило после выхода повестей «Деревня» 1910 , «Суходол» 1912 , «путевых поэм» — лирических рассказов 1907—1911 гг. В попытке раскрыть бытийные праосновы жизни Бунин сближается с «неореалистическими» тенденциями в прозе С. Сергеев-Ценский , А.
Иван Бунин: последний классик
Творчество Бунина проложило тропу к новой мировой литературной школе, которая после него стала стремиться «расширить реальность» бытия. Отвергая возможность постичь тайны бытия посредством какой-либо конкретной религиозной или философской доктрины, Бунин в своём творчестве явил некий мировоззренческий синтез. Биография Ивана Бунина – Самые лучшие и интересные новости по теме: Иван Бунин, биография, бунин на развлекательном портале О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. В этих произведениях нового Бунина лаконический, четкий и твердый рисунок, энергичная, часто жгучая фабула и, главное, глубина проникновения в душевную жизнь людей». В эмиграции, куда Бунин уехал после известных Октябрьских событий, за годы одиночества и медленного забвенья в его творчестве появляются произведения на темы любви.
Иван Бунин получил Нобелевскую премию за то, что помог разгадать русскую душу
Значительный отпечаток в жизни и творчестве Ивана Бунина оставили знакомства с такими величайшими писателями как Горький, Толстой, Чехов. Классик литературы Бунин часто использовал в произведениях старинные слова в знак уважения к русскому языку. Итак, творчество Бунина прошло испытание поколениями. Но творчество Бунина было настолько близко душе русского человека, что «запретить» его оказалось невозможным, как цветение весеннего подснежника.
Иван Алексеевич Бунин
Мусульманская культура и религия привлекали писателя своей «орнаментальной загадочностью». Часто Бунин обращался и к народному творчеству в своих стихах, за что его по праву можно назвать одним из самых «фольклорных» русских поэтов. Достаточно вспомнить его сказочную поэму «Листопад», начальные строки которой известны всем с детства «Лес, точно терем расписной... Вся поэма дышит русской народной образностью, поверьями и сказками. Всё это — обращение поэта к языческому древнему прошлому и другим религиям — позволило некоторым из исследователей творчества Бунина упрекать его в мультирелигиозности, в лихорадочном сплаве верований. Однако за этим обилием исторических имен, событий и образов стоят скорее поэтическая мощь, увлеченность Бунина и невероятная тяга «обозреть красоту мира» и «познать тоску всех стран и всех времен». Бунин старался увидеть, постичь, запечатлеть в своей поэзии как можно больше стран, народов, людей, природных явлений: «Жизнь моя — трепетное и радостное причастие вечному и временному, близкому и далекому, всем векам и странам, жизни всего бывшего и сущего на этой земле, столь любимой мною. Продли, Боже, сроки мои! Несмотря на то, что писатель долгое время был вхож в салоны и литературные студии символистов, он открыто заявлял, что не имел никакого желания играть с символистами «в аргонавтов, в демонов, в магов». В поэзии Бунина насчитывается около 150 стихотворений, связанных с темами и образами Ветхого и Нового Заветов, Псалтири, житиями святых. А пасхальная и святочная темы — одни из распространенных в его рассказах и стихах.
Вообще, пасхальное, возрождающее мироощущение не оставляло писателя даже в трагические, «окаянные» послереволюционные дни. Так, 24 мая 1919 года Бунин записал: «Пасхальные колокола звали к чувствам радостным, воскресным. Почувствовал, кроме того, какое-то внезапное расширение зрения — и телесного, и духовного, — необыкновенную силу и ясность его». В последние годы Незадолго до смерти, в 1953 году писатель прожил 83 года! В одном из них Бунин пишет: А Бог был ясен, радостен и прост: Он в ветре был, в моей душе бездомной... Именно так, просто и ясно, Бунин ощущал присутствие Бога в жизни людей, в природе, во всем вокруг. Использованная литература: О. Бердникова «Поэтика адресованных жанров в творчестве И.
Бунина избирают почетным членом Академии наук. Повесть "Деревня", напечатанная в 1910 году, вызвала большие споры и явилась началом огромной популярности Бунина. За "Деревней", первой крупной вещью, последовали другие повести и рассказы, опубликованные в сборниках: "Суходол", «Иоанн Рыдалец», «Чаша жизни», «Господин из Сан-Франциско». К революции И. Бунин отнесся резко отрицательно и, прожив в Москве зиму 1917-1918 г. После длительных скитаний в 1920 г. Во Франции Бунин и прожил до самой смерти. В 20-е, 30-е годы вышли книги "Роза Иерихона", "Митина любовь", сборники рассказов "Солнечный удар" и "Божье древо". А в 1930 году был опубликован автобиографический роман "Жизнь Арсеньева". В эмигрантский период Бунин активно включается в жизнь русского Парижа: возглавляет с 1920 Союз русских литераторов и журналистов, выступает с воззваниями и обращениями, ведет в газете "Возрождение" в 1925-1927 регулярную политико-литературную рубрику, создает в Грасе подобие литературной академии. В это время началась в жизни Бунина довольно странная история. В 1927 году Бунин познакомился с русской поэтессой Г. Бунин был очарован молодой женщиной, она же, в свою очередь, была в восторге от него, их роман получил широкую огласку. Однако Иван Алексеевич сумел убедить жену, что его отношения с Галиной чисто платонические. Неизвестно какие мотивы двигали женой писателя, но Кузнецова была приглашена поселиться у Буниных и стать "членом семьи". Почти пятнадцать лет делила Кузнецова общий кров с Буниным, играя роль приемной дочери. В 1942 году Кузнецова покинула Бунина, увлекшись оперной певицей Марго Степун, чем нанесла писателю глубокую душевную рану. В 1933 году Бунину была присуждена Нобелевская премия, как он считал, прежде всего за "Жизнь Арсеньева". Когда Бунин приехал в Стокгольм получать Нобелевскую премию, в Швеции его уже узнавали в лицо. Русская эмиграция ликовала, а в СССР было официально объявлено, что присуждение премии Бунину - это «происки империализма».
Он был старшим из восьми детей в семье помещика Александра Бунина и его жены Екатерины Ивановны. Его детство и юность прошли на родовом имении в Курской губернии, где он получил базовое образование. Бунин проявил интерес к литературе с ранних лет, начав писать стихи и прозу ещё в детстве. Литературное творчество: Первые литературные опыты Ивана Бунина были опубликованы в местных газетах. Он был сильно вдохновлен русской классической литературой, в частности, творчеством Александра Пушкина. Бунин начал свою литературную карьеру как поэт и прозаик. Его рассказы и стихи отражали реалии русской провинции и были пропитаны лирической меланхолией. Путешествия и вдохновение: Бунин много путешествовал по России, изучая разные регионы и природу. Эти путешествия стали важным источником вдохновения для его произведений. В 1933 году Иван Бунин был удостоен Нобелевской премии по литературе за свое выдающееся творчество, особенно за степень строгости и искусства в его произведениях. Творческое наследие: Творчество Ивана Бунина включает в себя рассказы, стихи, романы и эссе. Его произведения часто характеризуются глубоким психологическим анализом персонажей и острым восприятием русской природы и жизни. Смерть и наследие: Иван Бунин скончался 8 ноября 1953 года во Франции.
Причем это подтверждается и самим текстом: даты в нем не придуманные, есть там, конечно, некоторые единичные нестыковки, но в основном даты реальные, видимо, взятые из дневников. Работая в Англии, там, где хранится парижский архив Бунина, мы обнаружили листочек периода «Окаянных дней», по каким-то причинам избежавший участи остальных. Этот совершенно ветхий двойной листок, сложенный пополам, оказался того же формата, что и тетради-дневники 1917—1918 годов, оставшиеся в России. Получалось, что «Окаянные дни» написаны на основе дневников, которые Бунин увез с собой из России. А кем сам Бунин себя ощущал — прозаиком или поэтом? Он не раз об этом говорил и устно, и печатно, в статьях и письмах. В интервью он признавался, что не понимает и не принимает разделения на поэзию и прозу. По его мнению, это одно и то же, просто где-то есть рифма, а где-то — нет. И это в его творчестве очень чувствуется. До революции писатели нередко начинали с поэзии, а потом уже становились прозаиками. У Бунина это шло параллельно: до революции он писал и поэзию, и прозу. Но в эмиграции поэзия постепенно как бы сошла на нет хотя именно тогда были написаны его поэтические шедевры! Взять, например, рассказ «Цикады» известный нам сегодня под названием «Ночь» — это же самая настоящая поэзия в прозе! А «Жизнь Арсеньева»? Сам Бунин до конца жизни считал себя поэтом. Когда он готовил свой итоговый сборник «Избранные стихи», вышедший в 1929 году, то сам поражался, как же можно было не оценить по достоинству его стихи! И это была не поза, не самовосхваление, он их читал как бы со стороны, как литературный критик. А он был очень самокритичен. Он много критиковал других, смело говорил другим правду в лицо, но и к себе относился чрезвычайно строго. Предоставлено Государственным Литературным музеем А как он работал — это уму непостижимо! Галина Кузнецова в своем «Грасском дневнике» описывала, потрясенная, как он трудился над «Жизнью Арсеньева». Неделями он мог работать только над вступлением к очередной «книге» романа, над первыми абзацами. Он целенаправленно ежедневно садился и писал: сначала его не удовлетворяло написанное, потом ему нравилось, потом опять нет, затем он мог все это сжечь и опять начать заново. Почему получилось так, что его поэзия оказалась в тени прозы? Я не могу ответить на этот вопрос, я этого не понимаю. Сам Бунин говорил своим современникам: «Я пишу не для всех». Он это хорошо осознавал. Во время празднования по случаю юбилея его литературной деятельности, широко отмечавшегося в 1912 году, после торжественного банкета, на котором прозвучали многочисленные поздравления и были зачитаны десятки телеграмм, Бунин встал, поблагодарил всех за торжество, за чествование, за добрые слова, но закончил свою краткую речь следующим образом: «Но вот то, как вы хотите, чтобы я писал, я так писать не буду, не буду, не буду... Действительно, на том юбилее ему пришлось, кроме поздравлений, выслушать немало советов, как надо писать. И эти советы давали не простые читатели. К их числу принадлежал даже Горький, рекомендовавший Бунину «отточить свой талант, красивый как матовое серебро, в нож и ткнуть им куда следует». Но Бунин рассуждал совсем иначе, он писал не потому, что это было нужно для какой-то конъюнктуры или политики, и не потому, что это было модно или выгодно. Это был не его путь. В литературе он всегда оставался творцом. В чем секрет? К тому же он еще и очень современен. Да, он сложен, но доступен совершенно разным читателям: по возрасту, по образованию, по социальному статусу. Думаю, что в каждом читателе Бунин может затронуть какие-то душевные струны, побудить задуматься о смысле жизни и смерти, о любви и ненависти, о неизмеримом богатстве окружающего мира. Меня не раз приглашали в школы и библиотеки просто рассказать о Бунине. И я видел, как к нему тянутся школьники. Думаю, это не только потому, что он гениальный писатель, но еще и из-за того, что всю свою жизнь Бунин оставался юношей. Когда он написал философское произведение «Суходол», критики интересовались возрастом автора, ожидая услышать, что ему за 80 или за 90. А ему было лишь 40 с небольшим. И несмотря на то, что с годами его мудрость росла, в душе он продолжал оставаться юным. После того, как напечатали «Митину любовь», многие были потрясены: как пожилой и уже больной человек мог написать такую невероятную повесть о юношеском чувстве?! Она ведь написана еще позже. Интерес к Бунину сохраняется еще и потому, что мы в должной мере не знаем не только его тексты, но и биографию. Так что здесь сплетаются и интерес к творчеству, и интерес к личности. А ведь Бунин прожил очень тяжелую жизнь, пережил две мировые войны, три революции, опасности и тяготы эмиграции. Он сам поражался, в какое время Господь сподобил ему родиться. Как он говорил, доведись ему родиться лет на тридцать лет раньше, у него были бы совсем другие воспоминания. И еще: Бунин оставил нам не только свои гениальные художественные сочинения, но и два тома статей, рецензий, знаменитую книгу «Окаянные дни».
Жизнь и творчество И. А. Бунина
Но, оставаясь в стороне от модных литературных веяний эпохи и сохраняя верность традициям золотого века, Бунин еще при жизни стал классиком. По словам А.
Он не поддерживал идеи определенной части русской эмиграции, готовой благоприветствовать гитлеровцев, способных уничтожить большевизм, напротив, приветствовал свершения советских вооруженных сил. В 1943 вышел признанный вершиной малой прозы писателя сборник рассказов «Темные аллеи» о мыслях, чувствах и любви, окрашенной печалью. После войны писатель снова переехал в Париж, где от главы советского посольства А. Богомолова получил предложение уехать в СССР.
По мнению К. Симонова, писателю очень хотелось поехать, но его останавливал возраст и привязанность к Франции. Личная жизнь Ивана Бунина Полудетской любовью писателя была Эмилия, молоденькая гувернантка соседей. Описанию этого чувства он посвятил в «Жизни Арсеньева» несколько глав. А его первой гражданской женой стала Варя Пащенко, дочь достаточно обеспеченного доктора, выпускница Елецкой гимназии, корректор «Орловского вестника».
Она покорила 19-летнего Ивана своим умом и красотой. Но девушке хотелось иметь рядом более обеспеченного спутника жизни, и в 1894 она ушла от него. Иван Бунин и Варвара Пащенко Следующую музу, гречанку Анну Цакни, дочку одесского владельца «Южного обозрения», литератор встретил в 1898. Они обвенчались, однако совместное проживание молодых не заладилось. Он хотел творить в Москве, а супруга решила вернуться в родную Одессу.
Когда она, будучи уже беременной, уехала, писатель очень страдал. В 1900 появился на свет их сынок Коленька, ушедший из жизни в 5 лет от скарлатины. Анна Цакни Очередной избранницей сочинителя являлась Вера Муромцева, высокообразованная красавица, племянница главы Госдумы. Молодые люди встретились в Москве в 1906 году. Так как Цакни вначале не соглашалась дать развод, они смогли заключить брак только в 1922, а прожили вместе 46 лет.
Она называла мужа Яном, очень его любила и даже прощала неверность. Вера Муромцева была возлюбленной Ивана Бунина 46 лет Последней возлюбленной писателя стала русская поэтесса Галина Кузнецова. Их бурный роман начался в 1926.
Нелюбители Бунина затрудняются ответить или не хотят отвечать. Ну, то есть, они почти ничего не читали, а мнение имеют. Как говорится, не читали, но осуждают. Думаю, что осуждают, потому что доверяют авторитетному мнению лидеров и вожаков. А ещё можно вспомнить пост, гуляющий по социальным сетям. В частности, в лентах уважаемых мной людей я видел этот пост, в котором приведены язвительные высказывания Бунина о писателях-современниках: о Есенине, о Маяковском, о Горьком, о Блоке, о Брюсове, о Фете, о Леониде Андрееве… Подобные посты также способствуют распространению отношения «не читал, но осуждаю».
В подобных антибунинских постах приведены бранные слова, чаще всего даже не сказанные публично, не предназначенные для тиражей, а записанные в дневниках, которые Бунин на протяжении всей жизни порывался уничтожить, записанные в определённой ситуации, в дурном настроении, например. Фразы вырваны из контекста, но мнение создаётся и тиражируется. А, между тем, в подобном посте ничего не сказано о более чем десятилетней дружбе Бунина с Горьким. Бунин писал Горькому: «в человеческих отношениях есть минуты, которые не забываются». И еще: «Вы истинно один из тех очень немногих, о которых думает душа моя, когда я пишу, и поддержкой которых она так дорожит». Горький писал Бунину: «Я люблю читать Ваши вещи, думать и говорить о Вас. В моей суетной и очень тяжелой жизни Вы — может быть, и даже наверное — самое лучшее, самое значительное», а ещё: «Вот мне бы хоть один такой рассказец написать, чтобы всю Русь задеть за сердце. Какой счастливец стал бы я. Один бы такой рассказец на радость себе и на вечный помин души».
Это Максим Горький о своём друге Иване Бунине и его творчестве. Не сказано в таких постах о том, что Иван Бунин помогал публиковаться Валерию Брюсову. В апреле 1899 года Брюсов пишет Бунину: «…Радуюсь, что даёте приют моим гонимым стихам». Бунин даже как-то раз от Чехова получил выговор за то, что вынуждал его, Чехова, иметь дело со скорпионами и прочими гадами, с которыми он иметь дел не хочет. Бунин говорил о Блоке в 1916 году, что тот «очень, очень талантливый человек. Чрезвычайно талантлив и не по возрасту мудр». Об этом тоже в антибунинских постах молчат. Может Бунин в газетном интервью и слукавил, но есть и другие дореволюционные положительные отзывы Бунина о Блоке. Не сказано о том, что Фет был одним из любимых поэтов Ивана Алексеевича.
И к Фету у Бунина, соответственно были завышенные требования. Стихотворения Фета Бунину хотелось подправить так, чтобы в них не осталось слабых, с точки зрения Бунина, мест. Валентин Катаев в «Траве забвения» упоминает о том, что Иван Бунин ведь и произведения своего литературного бога Льва Толстого временами желал переписать. А уж к нелюбимым авторам Бунин предельно категоричен. Как-то он записал, что достаточно двух слов, чтобы навсегда испортилось отношение к автору. Бескомпромиссный максималист. Следует признать, что Бунин был сложным человеком. А кто у нас был простым? Толстой, Достоевский, дуэлянты Пушкин с Лермонтовым, задира Есенин?
Все они точно не были золотыми червонцами, чтоб всем нравиться. Мыслитель и философ Павел Флоренский очень правильно подметил о писателе Стендале и обобщил о писателях: «Редко о ком Стендаль говорит без едкости и шельмования, даже о самых крупных и первоклассных деятелях своего времени. Трудно судить, насколько он прав или неправ в своих суждениях, точнее вечных осуждениях, нравственного порядка. Но осуждения крупнейших ученых, мыслителей и писателей, как тупиц, бездарностей, болтунов и т. Впрочем, современник никогда, кажется, не оценивает современника справедливо: мелочи жизни, случайности впечатлений, наконец личные столкновения и интересы затуманивают пред ним то главное и наиболее достойное учета, что становится видно через десятилетия». Если мы беспощадно требовательны к Ивану Бунину, то нужно быть последовательными и заклеймить к примеру Фёдора Тютчева за строчки, посвящённые достоинствам богатых невест. В этих строчках через запятую идут ум, душа и души: Между московскими красами Красавицу в пятнадцать лет С умом, душою и душами… Это же шутка рабовладельца, не иначе. Тургенева можно заклеймить за слова его героя: «Если б провалилась Россия, то не было бы никакого ни убытка, ни волнения в человечестве». У Булгакова, если бы это было возможно, уместно было бы поинтересоваться, кто является прототипом Клима Чугункина-Шарикова: весь безграмотный и лапотный народ или только безграмотные и неотёсанные горожане из третьего сословия.
С Маяковского можно было бы спросить за «выброшенного с корабля истории» Пушкина.
Надсона» и 17 мая «Деревенский нищий». С осени 1889 года Бунин стал сотрудничать в газете «Орловский вестник», затем некоторое время жил в Полтаве, где, по собственному признанию, «много корреспондировал в газеты, усердно учился, писал…». Особое место в жизни юного Бунина занимает глубокое чувство к Варваре Пащенко, дочери елецкого врача, с которой он познакомился летом 1889 года. Историю своей любви, сложную и мучительную, закончившуюся полным разрывом в 1894 году, писатель расскажет потом в повести «Лика», составившей заключительную часть его автобиографического романа «Жизнь Арсеньева».
Эта любовь осталась с ним на всю жизнь. Литературную деятельность Бунин начал как поэт, но очень скоро главное место в его творчестве заняла проза. Признание приходит к нему в 90-е годы XIX века. В 1896 году вышла в переводе Бунина поэма Г. Лонгфелло «Песнь о Гайавате».
Поэму «Листопад» современники называют «живопись словом». Трижды на рубеже веков И.
Иван Алексеевич Бунин. Жизнь и творчество.
«Поэзия Бунина уже тогда отличалась преданностью классической традиции, эта черта в дальнейшем пронижет все его творчество, — пишет Е.В. Степанян. Творчество И.А. Бунина в историко-литературном контексте (биография, источниковедение, текстология) / Ред.-сост. На выставке представлены как произведения автора, так и литература о нем.
Литературовед Сергей Морозов рассказал о подоплеке присуждения Бунину Нобелевской премии
Editor-2 01. Детство и юность Иван Бунин родился 22 октября 1870 года в Воронеже. Обнищавшие помещики Бунины принадлежали к древнейшему роду, уходящему корнями в XV век. Их семейный герб был включен в Общий гербовник дворянских родов Российской империи.
Среди предков поэта — основоположник русского романтизма в литературе, сочинитель элегий и баллад Василий Жуковский. Отец Ивана Бунина, Алексей Николаевич, в молодости воевал, затем зажил в родовом имении, проводя время за охотой, приемом гостей, выпивкой и игрой в карты. Все это в итоге привело семью на грань разорения.
Хозяйственные заботы полностью лежали на плечах матери будущего поэта Людмилы Александровны — кроткой набожной женщины, пятеро из девяти детей которой умерли во младенчестве. Смерть сестренки Вари маленький Ваня Бунин глубоко переживал, считал ужасной несправедливостью и в итоге навсегда перестал верить в того доброго Бога, о котором ему все время говорила матушка. Днем маленький Ваня работал вместе с крестьянами в поле, а по вечерам слушал, как они рассказывают народные сказки и предания.
Здесь, в Бутырках, начался и творческий путь Бунина. Мальчик очень любил читать, дома под руководством гувернера изучал языки, делая упор на латынь. Первые самостоятельно прочитанные книги будущего литератора — «Одиссея» Гомера и сборник английской поэзии.
В восемь лет Ваня сочинил свое первое стихотворение, за ним — очерки и рассказы. В поэтической манере юный писатель подражал то Александру Пушкину, то Михаилу Лермонтову. В 1881 году Бунины переехали в усадьбу Озерки — «большую и довольно зажиточную деревню с тремя помещичьими усадьбами, потонувшими в садах, с несколькими прудами и просторными выгонами».
Иван поступил в Елецкую мужскую гимназию. Первые впечатления от жизни в уездном городе и от учебы были безрадостными: «Резок был и переход от совершенно свободной жизни, от забот матери к жизни в городе, к нелепым строгостям в гимназии и к тяжкому быту тех мещанских и купеческих домов, где мне пришлось жить нахлебником». В гимназии Иван Бунин учился хорошо, за исключением точных наук, все ему давалось легко: мог с одного прочтения запомнить понравившееся стихотворение в целую страницу.
Однако постепенно успеваемость падала, в третьем классе будущий поэт даже остался на второй год.
Возможно ли согласиться со странностью такого "союза"- словосочетания? Ведь счастье, это -ах! Это когда "тебя понимают". А,кстати, чем должно сопровождаться "ах-счастье" человечес? Вспомним,читали: "Любовь -не вздохи на скамейке и не прогулки при луне".... Ясно,этого маловато для определения понятия "Любовь". А что тогда?
Точнее и художественнее,конечно,"темные аллеи". Понятно, что рассказы могли бы называться и "Шиповник". Впрочем,ассоциация "полюбил-укололся" уж слишком бьет в лоб. И хотя бывшая возлюбленная вашего прево сходительства Николая Алексеевича Надежда однажды лишь и мелком упоминает о тех самых "темных аллеях" в рассказе,давшем название сборнику. Но ведь помнила же о них тридцать лет! До встречи со своей первой любовью. Внимательный читатель,конечно же, не применет обратиться к первоисточнику,стихотворению Николая Огарева "Обыкновенная повесть", И поймет,что когда бывшие влюбленные встречаются-прежней любви и того состояния чувств,называемого "недоумением счастья", и в помине нет.
Вообще, пасхальное, возрождающее мироощущение не оставляло писателя даже в трагические, «окаянные» послереволюционные дни. Так, 24 мая 1919 года Бунин записал: «Пасхальные колокола звали к чувствам радостным, воскресным.
Почувствовал, кроме того, какое-то внезапное расширение зрения — и телесного, и духовного, — необыкновенную силу и ясность его». В последние годы Незадолго до смерти, в 1953 году писатель прожил 83 года! В одном из них Бунин пишет: А Бог был ясен, радостен и прост: Он в ветре был, в моей душе бездомной... Именно так, просто и ясно, Бунин ощущал присутствие Бога в жизни людей, в природе, во всем вокруг. Использованная литература: О. Бердникова «Поэтика адресованных жанров в творчестве И. Бунина»; Б. Любимов «Бунин и Бог: о религиозной поэзии писателя и о его делах милосердия»; Г. Карпенко «Творчество И.
Бунина и религиозное сознание рубежа веков»; О. Бердникова «Путь и истина Ивана Бунина»; Н. Смирнов «Русская древность и фольклор в поэзии Бунина»; М. Дунаев «Вера в горниле сомнений»; Д. Михалев «Русский поэт и скиталец И. Бунин»; И. Косенкова «Христианские мотивы в лирике И. Бунина лингвистический анализ текста ».
В первую очередь, ему удалось получить признание благодаря непревзойденной пейзажной лирике.
Ведь фундаментом для творчества Бунина послужила, в первую очередь, замечательная природа Орловской области. Свой родной край поэт и писатель очень любил, а потому неудивительно, что его произведения на эту тему становились все более совершенными. Поэтому и сейчас многие с удовольствием любят читать Ивана Бунина. Рассказы Бунина Но Иван Бунин писал не только стихотворения. Важной частью его творчества стали рассказы. Бунин любил русскую природу, питал нежность к деревне. Он очень уважал труд крестьян, и даже питал необычное желание быть "простым мужиком". Поэтому тема деревни часто фигурировала уже в его ранних произведениях. История творилась на глазах Бунина: разорялись крестьяне, мелкие дворяне.
Иван Бунин: последний классик
Вот только один из них: «Бунин… настоящий русский талант, кровоточащий, неровный и вместе с тем мужественный и большой. Его книга содержит несколько рассказов, которые по силе достойны Достоевского» «Nervie», декабрь 1921 года. Бунин поселился на вилле Бельведер, а внизу амфитеатром расположился старинный прованский городок Грасс. Природа Прованса напоминала Бунину Крым, который он очень любил. В Грассе его навещал Рахманинов. Под бунинской крышей жили начинающие литераторы — он учил их литературному мастерству, критиковал написанное ими, излагал свои взгляды на литературу, историю и философию. Рассказывал о встречах с Толстым, Чеховым, Горьким. В ближайшее литературное окружение Бунина входили Н. Тэффи, Б.
Зайцев, М. Алданов, Ф. Степун, Л. Шестов, а также его «студийцы» Г. Кузнецова последняя любовь Бунина и Л. Все эти годы Бунин много писал, чуть ли не ежегодно появлялись его новые книги. Вслед за «Господином из Сан-Франциско» в 1921 году в Праге вышел сборник «Начальная любовь», в 1924 году в Берлине — «Роза Иерихона», в 1925 году в Париже — «Митина любовь», там же в 1929 году — «Избранные стихи» — единственный в эмиграции поэтический сборник Бунина вызвал положительные отклики В. Ходасевича, Н.
Тэффи, В. В «блаженных мечтах о былом» Бунин возвращался на родину, вспоминал детство, отрочество, юность, «неутоленную любовь». Как отмечает Е. Степанян: «Бинарность бунинского мышления — представление о драматизме жизни, связанное с представлением о красоте мира, — сообщает бунинским сюжетам интенсивность развития и напряженность. Та же интенсивность бытия ощутима и в бунинской художественной детали, приобретшей еще большую чувственную достоверность по сравнению с произведениями раннего творчества». До 1927 года Бунин выступал в газете «Возрождение», затем по материальным соображениям в «Последних новостях», не примыкая ни к одной из эмигрантских политических группировок. В 1930 году Иван Алексеевич написал «Тень птицы» и завершил, пожалуй, самое значительное произведение периода эмиграции — роман «Жизнь Арсеньева». Вера Николаевна писала в конце двадцатых годов жене писателя Б.
Зайцева о работе Бунина над этой книгой: «Ян в периоде не сглазить запойной работы: ничего не видит, ничего не слышит, целый день не отрываясь пишет… Как всегда в эти периоды, он очень кроток, нежен со мной в особенности, иногда мне одной читает написанное — это у него "большая честь". И очень часто повторяет, что он меня никогда в жизни ни с кем не мог равнять, что я — единственная, и т. Описание переживаний Алексея Арсеньева овеяно печалью о минувшем, о России, «погибшей на наших глазах в такой волшебно краткий срок». В поэтическое звучание Бунин сумел перевести даже сугубо прозаический материал серия коротких рассказов 1927—1930 годов: «Телячья головка», «Роман горбуна», «Стропила», «Убийца» и др. В 1922 году Бунин впервые был выдвинут на Нобелевскую премию. Его кандидатуру выставил Р.
Перед революцией не только хрустели французскими булками, были и другие реалии, для всех привычные, и мало кого удивляющие. Помимо сословных предрассудков, имело место и юридически закреплённое бесправие нижних сословий, и не менее прочно зафиксированные законодательно барьеры в получении образования для них же. А ещё голод случался периодически, и эпидемии вспыхивали, и детская смертность зашкаливала. И так далее. И это неприглядное положение дел своими литературными средствами взялся менять Лев Толстой и писатели толстовской школы. Бунин среди первых активно включился в процесс, проповедуя левые взгляды и пропагандируя их. Он чуть ли не единственный в конце XIX в. Бунина даже можно считать предтечей писателей-деревенщиков ХХ века, настолько много внимания он уделял крестьянской тематике. Если судить Бунина за отдельные, вырванные из контекста и из времени фразы, то можно бесповоротно запутаться. А осенью 1940 года Иван Бунин в дневнике записывает: «…что может быть страшнее судьбы всех Романовых и особенно старой царицы, воротившейся после всего пережитого опять в Данию, старухой, почти нищей, и умершей там! Какого осуждать будем? Или и того, и другого для верности? Долгие годы дружбы между Буниным и Горьким не были случайностью. Горький не без сарказма отвечал на ругательства Бунина периода «Окаянных дней», иронизировал, что в начале века Иван Алексеевич никак не мог определиться кто он: социал-демократ или марксист. Иван Алексеевич до революции неделями и месяцами гостил у Алексея Максимовича на острове Капри, где собирались люди левых взглядов, впоследствии принимавшие активное участие в большевистской революции. Бунин был лично знаком со многими из них. На Капри у Горького случайных людей не гостило. По издательским делам Иван Бунин довольно активно переписывался с Владимиром Дмитриевичем Бонч-Бруевичем, ведя речь о подготовке публикации бунинских произведений в большевистском издательстве «Жизнь и знание». В марте-апреле 1917 года Бунин и Горький открывали музей революции в Петрограде. Читая дневники и письма Бунина, приходишь к выводу, что поменял своё отношения к революции Иван Алексеевич ближе к лету 17-го года — мужик барина жечь начал, скотину забивать-угонять, да и постреливать самих помещиков, а к Горькому, как мне кажется, Бунин окончательно поменял отношение только осенью 17-го. Надо сказать, что нынешняя либеральная общественность Ивана Бунина загоняет чуть ли не в ещё более узкие рамки, чем общественность левая. Он у либералов где-то по-над Набоковым, окружённый Шмелёвым и Ильиным. Он в интерпретации либералов должен быть певцом золотых эполетов и вуалек с мушками. А ещё он обязательно должен быть певцом богатой, процветающей империи, которую мы потеряли, то есть только её должен воспевать, и ничего больше. Остальное необязательно учитывать и вспоминать. Я хохотал, когда прочитал в соцсетях приглашение на какой-то подмосковный фестиваль под названием «Антоновские яблоки». В приглашении было предписано брать с собой на мероприятие веера, соломенные шляпки, кресла-качалки, а также по возможности одеться по дореволюционной моде. Мне захотелось в комментарии написать, что сначала читаем одноимённый рассказ Ивана Бунина, а потом готовим зипуны, лапти с онучами и сарафаны. Кокошники тоже можно, они в тренде. Можно охотничьи аксессуары прихватить, будет уместно. Когда, бывало, едешь солнечным утром по деревне, все думаешь о том, как хорошо косить, молотить, спать на гумне в ометах, а в праздник встать вместе с солнцем, под густой и музыкальный благовест из села, умыться около бочки и надеть чистую замашную рубаху, такие же портки и несокрушимые сапоги с подковками». Также этот рассказ — гимн охоте, последнему отголоску уходящего помещичьего мира. В некоторых рассказах И. Бунина явно заметно влияние толстовского бичевания высших слоёв российского общества, то есть самобичевания. Сюжет взят из жизни, кстати. Через двадцать лет в рассказе Бунина «Князь во князьях» толстовское самобичевание проявляется ещё более явственно: трудяге Степану Лукьянову противопоставлена разорившаяся дворянка, которая приказывает, брезгливо отдав горничной вазу с вареньем, из которой ел Лукьян: — Выкиньте это и вымойте горячей водой. За полчаса до того дворянка мечтала выгодно продать свою усадьбу этому самому крестьянину. Иван Бунин раскрывает различные стороны мужицкой жизни. Он описывает и смиренное принятие смерти, и неудовлетворённую жажду подвига, и простонародные суеверия, и материнскую жертвенность. Многого мы сегодня не понимаем. Я пять раз прошёл мимо рассказа «Иоанн Рыдалец». И когда я узнал, что Горький восторгался именно этим рассказом, что именно о нём он сказал: «мне б на помин души хоть один такой рассказец написать», я опять этот рассказ перечитал. И снова не впечатлил он меня — про какого-то полусумасшедшего деспота барина, про совсем сумасшедшего бывшего крепостного этого барина, кричащего зверем и птицей, постоянно битого и после смерти возведённого в святые.
Так, 24 мая 1919 года Бунин записал: «Пасхальные колокола звали к чувствам радостным, воскресным. Почувствовал, кроме того, какое-то внезапное расширение зрения — и телесного, и духовного, — необыкновенную силу и ясность его». В последние годы Незадолго до смерти, в 1953 году писатель прожил 83 года! В одном из них Бунин пишет: А Бог был ясен, радостен и прост: Он в ветре был, в моей душе бездомной... Именно так, просто и ясно, Бунин ощущал присутствие Бога в жизни людей, в природе, во всем вокруг. Использованная литература: О. Бердникова «Поэтика адресованных жанров в творчестве И. Бунина»; Б. Любимов «Бунин и Бог: о религиозной поэзии писателя и о его делах милосердия»; Г. Карпенко «Творчество И. Бунина и религиозное сознание рубежа веков»; О. Бердникова «Путь и истина Ивана Бунина»; Н. Смирнов «Русская древность и фольклор в поэзии Бунина»; М. Дунаев «Вера в горниле сомнений»; Д. Михалев «Русский поэт и скиталец И. Бунин»; И. Косенкова «Христианские мотивы в лирике И. Бунина лингвистический анализ текста ».
Произведение получило восторженные оценки критики, признавшей его наиболее значительным из всего того, что было создано писателем. В центре развернувшейся дискуссии оставался вопрос о жанре произведения и его автобиографичности. Как известно, сам Бунин жанровую принадлежность определял как «роман» в кавыч- 20 ках. Рецензируя «Литературную часть» «Современных записок», критики «Последних новостей» приветствовали выход каждой части книги «Жизни Арсенье-ва». Цетлин в отклике на первую книгу отметил, что в ней нет характерной для русского романа «жизненности», она резко отклоняется от путей, по которым шло развитие художественного повествования и которым следовали и Стендаль, и Толстой. По мнению критика, роман шел ко все большему устранению личности рассказчика, что справедливо даже по отношению к таким повествованиям, ведущимся от первого лица, как толстовские «Детство» и «Отрочество». Между тем в «Жизни Арсеньева» «мы все время слышим самого повествователя, его интонации, его рассуждения», все, о чем он рассказывает, «живет не само по себе, а от- 21 раженным в его душе, в его рассказе». В «Жизни Арсеньева», по словам критика, есть много автобиографического, но произведение «не похоже ни на одну из знакомых нам автобиографий», хотя и «дает ценнейший материал для понимания личности и творчества Бунина». Цетлин, «не роман и не автобиография, она написана не о жизни, а о смысле жизни» курсив М. Это как бы «рассуждение о Божьем величии», о прелести всего земного, удесятиренной его бренностью: в книге есть и необыкновенная чуткость к мгновенному, и желание закрепить его в тончайших деталях, вызванные «страхом перед гробом беспамятства». Адамович размышлял о том, что первые две части романа останутся в нем, по-видимому особняком, ибо эти «необыкновенно прекрасные главы представляют собой "плач об исчезнувшей России" - гораздо больше, чем биографию какого-то мальчика»22. Бунин, немало «покритиковавший» в свое время старую русскую жизнь, «когда пришел час проститься с ней, нашел для нее только добрые слова, как бы ото всех благодаря ее за то, что она, плохо ли, хорошо, все-таки всем давала» «пропел отходную» старой России. Оценивая четвертую книгу «Жизни Арсеньева», Г. Адамович обратил внимание на особняком стоящие главы о русской революционной интеллигенции, которые написаны «едко и блестяще, хочется сказать "антологически"»23. Бунин не любил Достоевского. Но чтение некоторых страниц этой части произведения напомнило критику «Бесы»: «Тон и природа насмешки и там и здесь одинаковы». Адамович также отметил, что писатель просто «восхищен бытием» и «соединяет восторг с горечью»24. В рецензии на первые четыре книги, изданные в Париже в 1930 г. Демидов определил их как «музыкальную поэму» «в исполнении большого оркестра под руководством большого дирижера»25. В книге «речь идет о жизни, которая больше "текучей повседневности"». На музыкальность произведения указывали и другие критики. Так, например, Ф. Степун отмечал, что новизну книги составляет «не пластика, а музыка»: «Некое непередаваемое звучание тверди не- бесной, той тверди духовной, под которой развертывается судьба России и судьба Арсеньева»26. Автобиографичность книги оценивалась по-разному. Одни, как, например, тот же Ф. Степун, полагали, что книга не является «автобиографическим романом»27. Седых Я. Цвибак , как литературный секретарь близкий к Бунину в нобелевские дни, также свидетельствовал, что сам писатель «очень огорчался, когда эту вещь называли "автобиографической"»28. Алданов, назвав «Жизнь Арсеньева» «самым лучшим произведением» писателя, книгой о дореволюционной России, целиком написанной по памяти, высказывал другую точку зрения: он полагал, что Арсеньев, конечно же, «не весь Бунин», но в герое «от Бунина очень многое, его мысли, его чувства, его взгляды на жизнь, его отношение к людям»29 курсив М. На присуждение Бунину Нобелевской премии по литературе30 9 ноября 1933 г. Информационная заметка на первой странице газеты была снабжена заголовком: «Премия по литературе присуждена автору "Жизни Арсеньева"». В ней приведены краткие биографические сведения о новом лауреате, всероссийская известность которого «превратилась в мировую славу. Это большая моральная победа и русской литературы, и русской эмиграции», - подчеркивалось в газете. Ее главный редактор П. Милюков, присоединяясь к многочисленным поздравлениям, отметил «основную тему», развиваемую в статьях о творчестве лауреата - «о любви к отечеству и народной гордости» говоря старым «карамзинским» стилем 32. Но сегодняшняя мысль эмиграции, писал Милюков, не о нем в первую очередь и не о его творчестве за это он просит Бунина всех извинить : «Мы в самом деле преисполнены сегодня чувства народной гордости: один из наших лучших и первейших писателей получил наконец международное признание и формально перешагнул ту черту, которая отделяет репутацию писателя национального от писателя мирового», и «мы приветствуем его в новом звании поэта-лауреата - и вместе с тем, приветствуем самих себя с его помощью». Так Милюков констатировал важнейшую особенность этих торжеств - эмиграция праздновала не только национальную победу, но и политическую: именно «литература» и писатель эмиграции, а не советской России впервые получили наиболее влиятельную мировую премию. Алданов в статье «Об искусстве Бунина»33 обратил внимание на лучшее, на его взгляд, короткое произведение Бунина - рассказ «Петлистые уши», в котором отметил мастерство описания Невского проспекта, «изобразительную силу» и сравнил Бунина с Л. Толстым и Ф. Критик утверждал, что Бунин - «писатель без фабулы», «не лежит у него к ней душа», как «не лежит и к "психологическому анализу"». Ал-данов заинтересовался профессиональным вопросом, о том, «чем же тот работает», и попытался показать совершенство «художественного аппарата» писателя, его «безошибочный инстинкт» и вкус, «точность физического прибора», смену тона и ритма языка; а из произведений крупной формы самым замечательным назвал «Жизнь Арсеньева», ибо такой «словесной ткани» «нет ни у одного из живущих ныне беллетристов». Алда-нов согласился с мнением А. Куприна, назвавшего Бунина «писателем для писателей», а главной темой Бунина признал тему смерти. Гиппиус в статье «В сей час»34 писала, что Бунин - достойный хранитель русского языка - «является для зарубежья как бы олицетворением той последней, ценнейшей части России, которую отнять у нас уже нельзя». Тему прекрасного языка и стиля писателя продолжил и В. Вейдле статья «Полдень» , сравнив Бунина с Н. Гоголем, И. Тургеневым и Л. Толстым: «. Бунин здесь превосходит тех, с кем всего естественней его сравнивать: Тургенева и Толстого»35. Писатель «видит слово вблизи, также вблизи, как его видел Гоголь; но он меньше поддается соблазну с ним играть». Все это, однако, не означает, что проза Бунина «превосходит все остальное в русской литературе, но ему принадлежит самое зрелое и законченное ее мастерство», - резюмировал критик. В этом же, юбилейном номере газеты со словами о лауреате и его творчестве выступили и Г. Адамович, М. Осор-гин, Л. Зуров, А. Цвибак , в газете подробно освещалась поездка и пребывание Бунина в Стокгольме на торжественной церемонии вручения пре-мии36. Вдогонку нобелевским торжествам вышла книга К. Зайцева - первое монографическое исследование жизни и творчества Бунина37. На нее с настороженностью, переходящей в открытое недовольство, откликнулся рецензией Г. Адамович, констатировавший, что книг о Бунине «до сих пор у нас не было» и это «первая большая работа такого рода»38. По мнению критика, бунинская жизнь уже и теперь «принадлежит исследователю, как материал подлежащий изучению»: нельзя забывать «эпоху, в которую сложился писатель, нельзя забывать борьбу, которую выдержал он с господствовавшими тогда литературными течениями, и всю вообще сложнейшую сеть влияний, отталкиваний, притяжений и противодействий, которой окутана и опутана бывает творящая личность». Однако из книги К. Зайцева, по мысли критика, невозможно узнать, почему Бунин оказался единствен- ным из больших художников своей эпохи, не поддавшимся символистским и декадентским соблазнам; «не узнаем и того, почему не по пути пришлось Бунину и с традиционным народничеством», ибо в книге нет попытки дать «панораму времени», а это важно в качестве «фона для бунинской творческой несговорчивости, для его веры в себя». Кроме того, в процессе исследования творчества писателя мысль автора рецензируемой книги оказалась «оттеснена чувством на второй план»: «Восклицательный стиль - самый неубедительный стиль», а дело критика -«холодное, рассудочное», он «берется за перо лишь тогда, когда впечатления остыли, и разум успел в них разобраться». Но сам Бунин «не провоцирует» разума. В этом он прямой наследник Толстого - в противоположность наследникам Достоевского, который при личной своей глубине и гениальности породил целую плеяду беллетристов, лишь играющих в глубину и гениальность. Бунин умен в своем общем ощущении мира, в своем остром и беспощадном взгляде на мир, а вовсе не в выдумывании вопросов, без которых огромное большинство людей жило, живет и будет жить». Вывод критика: поспешность, преждевременность публикации книги К. Зайцева, еще не вполне «созревшей». Неудовлетворенность от этого незрелого, еще зачаточного буниноведения побудила Г. Адамовича самого высказаться о Бунине более определенно. Статья «Перечитывая Бунина» была написана им о начальных двух томах собрания сочинений писателя, изданных берлинским издательством «Петрополис». Тот, кто захочет «постичь "философию" Бунина», должен обратиться к его маленьким рассказам, где «в остроте непосредственного столкновения с каким-нибудь фактом, в самой случайности возникновения этих размышлений, все озарено ослепительным светом», - утверждал критик. Бунин -«молодеет в зрелости»; он долго вглядывался в мир, «долго и внимательно изображал его, - и только после этого сказал: "что мы знаем, что мы понимаем, что мы можем? Революция каждого как бы вернула к «сути вещей», «к основным вопросам и нитям существования», и Бунин помолодел именно ей в ответ, «утверждая над временным поражением - бессмертные победы». Критик тонко подметил особенности мастерства писателя в описании природы: «. Но это уже не «равнодушная природа», сияющая «вечной красой», и не лермонтовские «торжественные и чудные» небеса над кем-то, кому «больно и трудно». У Бунина происходит слияние, соединение, продолжение одного в другом. Картины яркие и гармонические меньше удаются Бунину не потому, полагает Г. Адамович, что они меньше его вдохновляли, а потому, что ему в них труднее найти отзвук современной, почти всегда «ущербной» человеческой души. Человека Бунин всегда ищет, но, в противоположность большинству теперешних писателей, не приступает к нему сразу, а идет издалека, снизу - от безмолвных, вечных, сонных жизненных пластов. Ему чужд человек, вырванный из лона бытия, ему нужен мир с человеком в центре его. Оттого, может быть, само собой получается, что оживление приходит, когда язык природы нам ближе и доступнее», - продолжает критик. Слово «описание» в применении к Бунину - не совсем точно: человек и природа у него представляют собой как бы «острие и основание одной и той же сущности». Повесть «Деревня» спустя двадцать пять лет после того, как была написана, поражает предчувствием революции - «и какой-то своей исторической правдивостью». Впечатление, ею оставляемое, согласно критику, «похоже на ощущение катастрофы или проигрыша. Проиграли Россию». Возможно это же почудилось в «Деревне» и четверть века тому назад, что и вызвало бесконечные толки об излишнем пессимизме, даже о клевете. Бунин мог ошибиться, но не ошибся и все оказалось «вещим сном», - обобщает Г. До Второй мировой войны в Берлине вышло самое полное собрание сочинений Бунина - в 11 томах изд-во «Петрополис»; 1934-1936. В предваряющей издание заметке «От автора» Бунин писал о том, что текст «окончательно установлен» и он просит «читателей, критиков и переводчиков пользоваться только этим текстом» Т. В собрание не вошли стихотворные переводы, большое количество ранних стихотворений и рассказов. Последняя часть «Жизни Арсеньева» -«Лика», датированная 1933-1938 гг. Первыми, по свидетельству В. Ходасевича, появились второй «Деревня. Суходол»41, включавший также и 31 стихотворение этого же периода 1908-1911 гг. Солнечный удар»42, то есть произведения, датированные 1924-1926 гг. Интересно, что выход первых томов собрания сочинений из печати совпал с годовщиной «вручения премии Нобеля»43. По мнению В. Ходасевича, в рассказе «Дело корнета Елагина» 1925 писателя интересует «не психологическая, а иррациональная сторона любви, та ее непостижимая сущность, которая настигает, как наваждение, налетает Бог весть откуда и несет героев навстречу судьбе»44. Не внешние, но внутренние события этих рассказов, по мнению критика, «иррациональны, и характерно для Бунина, что такие иррациональные события всегда им показаны в самой реалистической обстановке и самых реалистических тонах. Быть может, именно на этом контрасте у Бунина все построено, тут из этого контраста все у него и возникает», - высказывает свою догадку В. Именно между «Деревней» и «Суходолом», полагает критик, и произошел в творчестве Бунина «тот толчок, который впоследствии столь очевидно выдвинул его на первое место среди современных русских писателей». Сразу несколько рецензий появилось на страницах журнала «Современные записки» - отклики В. Вейдле45, П. Бицил-ли46, М. Литературные критики обращали внимание на еще большее совершенствование творческой манеры Бунина в эмиграции и поэтому оценивали его произведения этого периода значительно выше дореволюционных. Десятый том 1935 Собрания сочинений - «Окаянные дни» каждый том имеет общее название - состоит из прозы 19141927 гг. Писатель, работавший над своим прославленным дневником сначала в Москве, а затем в Одессе, рассказывал о зиме 1917-1918 гг. Сами же дневниковые записки датированы с 1 января ст. Крыжицкий подчеркнул, что революция в России означала для Бунина «конец исторической России, ее культуры, веками установившихся традиций, ее духовного облика»; в революционное время «все худшие черты русского человека, самые отрицательные стороны его души, о которых Бунин не раз писал до революции, выплеснулись наружу. Писатель был «живым и зорким свидетелем кровавого начала новейшего смутного времени». Со свойственной его натуре правдивостью, непосредственностью и мастерством он передал в этих дневниковых записях все виденное им и пережитое, писал критик. Мейер в статье «У истоков русской революции: Перечитывая "Окаянные дни" Бунина», в свою очередь, утверждал, что писатель чувствовал революцию как «некую тайную злую силу», «стремящуюся осмыслить по-своему бессмысленный народный бунт и направить его к неведомой и страшной цели»50. Адамович отозвался и на книгу И. Бунина «Освобождение Толстого»51, отрывки из которой в 1937 г.