нистр иностранных дел рейха в письме к господину Сталину дает широкое изло- жение политики правительства рейха после московских переговоров. Через пять дней после рождения в Германии пришли к власти Адольф Гитлер и НСДАП (Национал-социалистическая немецкая рабочая партия); спустя восемь с половиной лет нацистская Германия напала на Советский Союз. НОТА МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГЕРМАНИИ СОВЕТСКОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ от 21 июня 1941 года. Новость о начале войны между Германией и СССР появилась на первой странице американской газеты The New York Times. Советское правительство считает, что Италия должна выслать своего посла в Москву, а спустя 1–2 дня по получении извещения о его выезде советский посол выедет в Рим.
Посольство РФ в Германии ответило Польше на слова о «выгоде» СССР от войны
| 22 июня: За восемь дней до войны | 22 июня 1941 года немецкая авиация начала бомбардировки советских городов — Германия вступила в войну с Советским Союзом. |
| Германское посольство в Москве: март - июнь 1941 года | одно из ярких подтверждений того, что целая пропасть разделяет патриотизм от преданности режиму. |
| Подробнее : Министерство обороны Российской Федерации | Донесения свидетельствуют, что советская сторона в конечном счете поддалась на дезинформацию относительно намерения Германии достичь мирного урегулирования отношений с СССР. |
Июнь 1941 года. Интернированное посольство фашистской Германии в Костроме.
В июле 1941 года на границе СССР и Турции состоялся обмен сотрудниками посольств (включая послов Владимира Деканозова и Вернера фон Шуленбурга) по принципу "все на всех" (около 1000 советских граждан в обмен на 140 граждан Германии). «Словацкий посол и военный атташе считают войну между Германией и СССР неизбежной. Дополнительная информация: Отношения Германии и Советского Союза, рассекречивание советских военных документов 1918-1941 и 2006 годов. Посол СССР В Германии в 1941 Деканозов. НОТА МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГЕРМАНИИ СОВЕТСКОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ от 21 июня 1941 года. 6 декабря посольство посетил первый английский посол в Москве после признания СССР Роберт Ходжсон, хорошо говоривший по-русски, так как более 30 лет провел в России.
«Путин прав на 200%»: как Сталин обогатил и укрупнил польскую гиену — факты
Нарком не раз поручал Уманскому составлять ответственные документы, потому что потом они легко проходили у Сталина. Впрочем, последний сам знал Уманского: тот не раз переводил беседы хозяина Кремля с иностранными гостями. Во время одной из них - с американским газетным магнатом Роем Говардом - Сталин подарил гостю свою фотографию. Тот, конечно, согласился. Так у него появилась фотография с надписью "Уманскому.
Сталин", которая всегда стояла на видном месте. В 1936-1941 гг. Тогда он был один из самых молодых советских послов. Его хорошо знали и уважали в Вашингтоне, его не раз принимали Рузвельт, госсекретарь Хэлл, к нему внимательно прислушивались американские журналисты, он немало способствовал укреплению отношений с США.
Очень многое успел сделать Уманский и для налаживания военных поставок из США, когда началась война с Германией. В октябре 1941 г. Уманский вернулся в Москву и до весны 1943 г. В конце 1942 г.
Выбор пал на Уманского, и, думается, не случайно.
Но некоторые неточности все же есть: война началась без объявления и только через час. В 5 утра посол Германии в Москве Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург официально сообщил о состоявшемся нападении. До этого момента оставалась маленькая надежда, что это могла быть провокация. Действительность оказалась намного хуже. Началась Великая Отечественная война, которая продолжалась 1418 дней и ночей и которая унесла 27 миллионов жизней советских людей. Война Когда вручалась нота, посол сожалел, что не смог передать это сообщение раньше, так как телеграмма из Берлина пришла только ночью. Советскому послу в Германии Владимиру Деканозову нота была вручена позже рейхс-министром Иоахимом фон Риббентропом. На слова Деканозова о том, что это наглая, ничем не спровоцированная агрессия, Риббентроп оправдывался, что это личное решение фюрера, а сам он был даже против.
На фоне развертывающихся боевых действий остро встал вопрос эвакуации посольских работников и представителей торговых фирм. Германия начала отзыв своих граждан из СССР еще задолго до войны, и на 22 июня их оставалось не более 120 человек. С советскими гражданами было сложнее. В Германии оставалось 325 дипломатов и членов их семей, а также около 700 человек командированных. Немцы обещали переправить посольских работников в СССР, а на остальных гарантии не распространялись — в военное время эвакуация предусмотрена только для посольства и консульства. Берлин заверил, что к членам советского посольства и торгпредства будет самое благожелательное отношение, и им даже временно будет предоставлен комфортабельный берлинский отель.
Равнодушное отношение к слухам и глубокая убежденность позволяют лучше всего опровергать слухи и существенно способствуют укреплению германской позиции и тем самым осуществлению германских планов. Каждый муж несет полную ответственность за свою жену». Но ни Кребсу, ни Кёстрингу, несмотря на их настоятельные просьбы, так и не удалось добиться от руководства посольства принятия вышеизложенных мер. Шуленбург и его заместитель - посланник В.
Да и сами они занимались «спасением» ценностей. По крайней мере, в этом был замечен Шуленбург, на что указал в своем письме Кёстринг, а Типпельскирх 9 мая 1941 года отправил на родину свою жену с детьми. То же самое, но еще раньше - 17 апреля - сделал германский военно-воздушный атташе Г. Ашенбреннер, жена которого прихватила с собой в Германию также часть домашнего имущества. Происходившее в посольстве, как и предполагали германские военные дипломаты, не осталось незамеченным советскими службами. Нельзя не сказать, что о действиях Шулебурга по «спасению» ценностей стало известно и в Берлине, откуда последовал грозный окрик. Шуленбургу намекнули на необходимость представить письменное объяснение столь неосторожного поведения. Начальник Политического отдела внешнеполитического ведомства Германии Э. Вёрман 10 мая направил Шуленбургу письмо, в котором дал понять, что все действия и высказывания посла тщательно контролируются берлинским руководством. Вы же, писал Верман, «согласно поступающей информации, в последние дни начало мая выглядите очень подавленным и уже упаковываете в ящики свои личные вещи».
После получения этого послания Шуленбургу, видимо, не оставалось ничего иного, как срочно распаковываться. Мои драгоценные ковры лежат на прежнем месте, портреты моих родителей и прочих родственников по-прежнему висят на стенах, а в моем жилище вообще ничего не изменилось, в чем может убедиться любой посетитель». Однако, несмотря на угрозы и принимаемые меры, система маскировки, которой было велено придерживаться германскому посольству, неумолимо продолжала рушиться и к середине июня 1941 года рухнула окончательно. Руководство НКГБ СССР 18 июня 1941 года доложило в Кремль: «За последние дни среди сотрудников германского посольства в Москве наблюдаются большая нервозность и беспокойство в связи с тем, что, по общему убеждению этих сотрудников, взаимоотношения между Германией и СССР настолько обострились, что в ближайшие дни должна начаться война между ними. Наблюдается массовый отъезд в Германию сотрудников посольства, их жен и детей с вещами. Так, за время с 10 по 17 июня выехало 34 человека… 14 июня с. Уничтожение служебных бумаг в посольстве, отмечалось в записке, началось еще в начале июня. Дым, поднимавшийся во дворе особняка по адресу: Леонтьевский переулок, дом 10, где располагалось германское посольство, был заметен жителям всех окрестных домов. Как и предполагал Кёстринг, недовольство сотрудников посольства, не обладавших дипломатическими паспортами, со временем вылилось в форменный бунт. НКГБ СССР докладывал в Кремль: «Среди низшего персонала посольства из числа германских подданных проявлялось открытое недовольство тем обстоятельством, что ответственные сотрудники посольства отправляют свои семьи и имущество в Германию, но не дают указаний низшим служащим, как должны поступить последние.
В связи с этим 12 июня с. В свете описанных выше процессов в германском посольстве в Москве возникает закономерный вопрос: разве это не являлось дополнительным сигналом руководству СССР о том, что война на пороге? Безусловно, являлось. Но из советского посольства, «легальной» резидентуры НКГБ и от советских военных атташе в Берлине, в отношении которых немцами принимались особые меры по дезинформации, поступали сведения, позволявшие предполагать, что Германия наращиванием сил на границе и прочими мерами либо пытается спровоцировать Советский Союз на военное выступление, чтобы затем представить собственное нападение в качестве ответной меры на советскую агрессию, либо рассчитывает таким способом оказать политический нажим на Москву, чтобы добиться от нее далекоидущих уступок. Начатое «свертывание» посольства наряду с непрекращавшимися нарушениями советского воздушного пространства германскими самолетами и участившимися инцидентами на границе весной - в начале лета 1941 года вполне могли восприниматься в Кремле как спланированные акции, обслуживающие политические интересы Берлина. Однако не исключено, что они действительно были таковыми, по крайней мере с начала июня 1941 года, когда в Берлине поняли, что с паникой на «передовой» в Москве ничего поделать нельзя, и не только перестали требовать от сотрудников посольства проявлять спокойствие, но и дали команду демонстративно готовиться к эвакуации. Так от происходящего в посольстве могла быть хоть какая-то польза. Хильгер пишет: «В середине апреля 1941 года посол направился в Германию, чтобы составить ясное представление о планах Гитлера и попытаться в приемлемой форме донести до него мысль, что поход против Советского Союза представляет большую опасность. С этой целью он взял с собой подготовленный в посольстве меморандум и сразу же по прибытии в Германию направил его Гитлеру. Личная встреча Гитлера с графом Шуленбургом состоялась 28 апреля.
Посол видел, что меморандум лежит на столе у Гитлера, однако из всего того, что говорил Гитлер, не смог заключить, читал он его или нет. Прощаясь, тот, однако, совершенно неожиданно обронил: «И еще одно, граф Шуленбург, я не собираюсь воевать с Россией! Лишь по пути в посольство он мне сообщил о последнем замечании Гитлера. На мой удивленный вопрос, как это сочетается с тем, что мне в самом начале было сказано, посол ответил: «Он меня намеренно обманул! Этот пассаж из мемуаров Хильгера целиком, разобранный на цитаты, в изложении часто встречается в литературе и даже упоминается в официальном издании германских дипломатических документов. Но Хильгер изменил бы самому себе, если бы не исказил все то, что было связано с поездкой Шуленбурга в Берлин. Как известно, ни один посол не имеет права самовольно покинуть свой пост и отправиться на родину и уж тем более не может без согласования явиться к первому лицу государства, чтобы ознакомить его со своими соображениями по тем или иным вопросам. Так что уже в этой части свидетельство Хильгера не отличается достоверностью. На самом деле события развивались следующим образом. Для проводов министра иностранных дел Японии Ё.
Мацуоки И. Сталин и В. Молотов лично прибыли на Ярославский вокзал. Они приветствовали находившихся на перроне дипломатических представителей, а увидев среди провожающих Шуленбурга и Кребса, Сталин выказал им знаки особого внимания. Обратившись к Шуленбургу, он сказал: «Мы должны остаться друзьями, и для этого вы должны сделать все! Вечером 13 апреля под грифом «Очень срочно! Как подписание советско-японского пакта о нейтралитете, так и происшедшее на вокзале сигнализировали о возможности серьезных перемен в политике СССР. Освободившись от угрозы нападения с Востока, Москва могла сосредоточить все силы на западном направлении и тем самым дать понять немцам, что в случае конфликта их шансы на успех невелики и поэтому лучше «остаться друзьями». Но они могли сигнализировать и о другом: о возможности отхода руководства СССР от довольно жесткого курса в отношении Германии, продемонстрированного весной 1941 года, который выразился, прежде всего, в попытках противодействовать присоединению Болгарии к Тройственному пакту и введению в эту страну германских войск, а также в подписании с Югославией договора о дружбе и ненападении как раз в тот момент, когда вермахт вторгся на ее территорию. Ситуация складывалась весьма неопределенная, и для ее прояснения Гитлер распорядился срочно вызвать Шуленбурга в Берлин, чтобы тот доложил, в том числе в письменном виде, свой «взгляд из Москвы» на политику СССР.
Чтобы советские власти не заподозрили, что внезапный отъезд германского посла имеет серьезные политические причины, Шуленбургу предоставили давно испрашиваемый им двухнедельный отпуск и 15 апреля он отправился «на отдых» в Берлин. Позднее Шуленбург в своем послании статс-секретарю этого ведомства Э. По прибытии Шуленбурга в Берлин была согласована дата его приема Гитлером, которому заранее была передана записка, привезенная послом. Министр иностранных дел Германии И. После встречи с фюрером Шуленбург, по распоряжению Риббентропа, должен был подготовить отчет о состоявшейся беседе и в срочном порядке предоставить его министру, который работал над собственной запиской о политике в отношении Советского Союза, которую он также намеревался подать фюреру. Беседа Шуленбурга с Гитлером состоялась 28 апреля и продолжалась полчаса с 17. Согласно довольно подробному отчету Шуленбурга, в начале встречи был затронут вопрос о советско-японском пакте, затем Гитлер интересовался причинами недружественных, по его мнению, шагов советского руководства, связанных с Югославией, возможностью заключения союза между СССР и Великобританией, причинами стягивания советских войск к западной границе, утверждал, что СССР имеет виды на Финляндию, Дарданеллы и Балканы. В ответ Шуленбург, согласно его отчету, объяснял действия СССР проявлением его озабоченности собственной безопасностью, исключил возможность англо-советского союза, подчеркнул отсутствие у советского руководства намерений обострять отношения с Германией. В отчете, который 29 апреля был доставлен самолетом Риббентропу, Шуленбург ни словом не обмолвился о своем впечатлении относительно того, ознакомился или нет Гитлер с запиской посольства и видел ли он ее на столе у фюрера. Не упомянул он в отчете и приводимую Хильгером фразу Гитлера, которую тот произнес в конце беседы.
Не исключено, что Хильгер мог что-то напутать или неверно передать также сказанное ему Шуленбургом 30 апреля по пути в посольство о том, что Гитлер его «намеренно обманул». Дело в том, что накануне встречи с Гитлером, как сообщает в своих воспоминаниях Г. Герварт фон Биттенфельд, являвшийся до назначения на должность в абвере в 1939 году референтом Шуленбурга и сопровождавший его во время нахождения в Берлине, посол встречался с К. Шнурре, начальником восточноевропейской референтуры Торгово-политического отдела внешнеполитического ведомства. Последнего в конце января 1941 года также приглашали на доклад к Гитлеру и тот ему дал понять, что у него нет военных намерений в отношении Советского Союза. Но у Шнурре, как он сказал Шуленбургу, «из высказываний Гитлера сложилось впечатление, что тот говорил неправду». Так о чем же была записка германского посольства в Москве, переданная Гитлеру? В германских архивных фондах эта записка не выявлена, поэтому судить о ее содержании можно лишь на основании косвенных данных. О том, что она касалась не просто советско-германских отношений, а была посвящена вопросу о войне против Советского Союза, свидетельствует дневниковая запись Вайцзеккера от 29 апреля: «Я согласен с Шуленбургом Москва в оценке предстоящей войны с Россией»35. Эта фраза весьма показательна, поскольку лишний раз указывает на сомнительный характер утверждений Хильгера о неведении руководства германского посольства в Москве о том, что произойдет в ближайшем будущем.
Шуленбург и его ближайшие сотрудники были, видимо, хорошо осведомлены не только об основных замыслах операции «Барбаросса», но и о стратегическом расчете Гитлера на то, что разгром СССР лишит Англию надежд на появление союзника и вынудит ее капитулировать. Но в московском посольстве, как и в определенных кругах внешнеполитического ведомства в Берлине, к которым принадлежал также Вайцзеккер, выражали сомнение в том, что в войне против Советского государства удастся добиться его полного разгрома и «в России победить Англию».
Где и как происходил обмен и передвижения советской и немецкой групп на территории Турции, не совсем понятно. Совершенно не ясна и дата пересечения границы Турции.
Дату прибытия в Свиленград первого железнодорожного состава, в котором ехали советские дипломаты — работники посольства, Бережков опять-таки прямо не указывает, но сообщает, что первый советский состав стоял в Свиленграде два дня, а второй прибыл туда через сутки после первого. Естественно, советская сторона не могла начать обмен раньше, чем прибыл второй состав. Значит, обмен состоялся 19—20 июля. Из воспоминаний Бережкова также следует, что в день обмена доставленные первым эшелоном советские дипломаты и другие граждане пересекли границу и оказались в турецком городе Эдирне, где их разместили в железнодорожных вагонах, в которых они переночевали.
Проведя там день, на следующее утро специальным самолетом они вылетели на родину и, сделав одну посадку в Ленинакане и вторую в Тбилиси где и переночевали , возвратились в Москву. То есть с момента перехода болгаро-турецкой границы до возвращения Деканозова и его коллег в Москву прошло еще 6—7 дней. Конкретную дату обмена, то есть одновременного перехода на территорию Турции групп советских и немецких дипломатов и граждан, Бережков тоже не называет. Однако дал историкам наводку для установления даты обмена, сообщив, что ведущие работники советского посольства в Берлине в том числе и он прилетели в Москву в день, в конце которого немецкие самолеты начали сильную бомбежку столицы.
Кроме того, он сообщил, что на следующее же утро по прилете в Москву он был вызван на работу в НКИД, несмотря на то что это было воскресенье. В период 20—30 июля Москву бомбили по ночам 21, 22, 23, 25, 26 и 30 июля. Воскресенье же в эти дни июля было лишь одно — 27 июля, значит, по Бережкову, посол и замнаркома иностранных дел Деканозов, советник Cеменов, военный атташе Тупиков, атташе Коротких он же заместитель резидента внешней разведки Коротков и сам Бережков вернулись в Москву 26 июля. Получается, обмен был произведен 19 или 20 июля 1941 года.
Кстати, этот день тоже был субботой, и тогда подтверждается половина воспоминания Бережкова о том, что его на следующий день после прилета в Москву, несмотря на то что это было воскресенье, вызвали на работу в НКИД. А сильная бомбежка после возвращения только самая первая! Возможно ли это? Вполне, если Деканозова довезли на автомашине до Стамбула, где на аэродроме его ждал советский самолет, на котором он летел из Стамбула в Москву, не пересекая Черное море, а облетая его над территорией Турции.
Однако при этом получается, что и русские, и немцы, писавшие впоследствии об обмене посольств, или искажали, или скрывали его дату. Когда Яков Джугашвили оказался в плену? Возможно, дата возвращения Деканозова в Москву столь тщательно скрывалась из-за того, что 19 июля 1941 года кроме указанного обмена произошло еще одно важное событие: Яков Джугашвили — сын предсовнаркома и генерального секретаря ЦК ВКП б Сталина, находившийся в немецком плену, именно в этот день написал записку своему отцу: "19. Дорогой отец!
Я в плену, здоров, скоро буду отправлен в один из офицерских лагерей в Германию. Обращение хорошее.
Запись беседы между Риббентропом и советским послом в Берлине Деканозовым.
Послом СССР в Германии был Владимир Деканозов, а германским послом в СССР был Вернер фон Шуленберг. В июле 1941 года на границе СССР и Турции состоялся обмен сотрудниками посольств (включая послов Владимира Деканозова и Вернера фон Шуленбурга) по принципу "все на всех" (около 1000 советских граждан в обмен на 140 граждан Германии). Ночью 22 июня 1941 года рейхсминистр Риббентроп вызвал чрезвычайного и полномочного посла СССР в Германии зова и зачитал меморандум Гитлера о том, что Советский Союз представляет угрозу для Германии. Накануне вторжения нацистской Германии в Советский Союз сообщил советскому командованию о готовящейся немецкой агрессии. Советский Союз обязался компенсировать союзникам поставки вооружения сырьем для военного производства.
Германский посол успел вручить ноту до первых взрывов авиабомб
| Советская дипломатия в годы войны | «Словацкий посол и военный атташе считают войну между Германией и СССР неизбежной. |
| Как Германия объявила войну СССР - ВотЭто - интересно! | Несмотря на недружественное поведение Советского Союза в балканском вопросе, Германия предприняла, тем не менее, новые усилия для достижения взаимопонимания с СССР. |
Германское посольство в Москве: март - июнь 1941 года
Среди тех, с кем он близко познакомился, были президент страны Камачо, министр иностранных дел Падилья, министр морского флота Хара, министр просвещения Бодет, руководитель мексиканских профсоюзов Толедано, многочисленные деятели культуры. Композитору Чавесу он вручил партитуру Седьмой симфонии Шостаковича. По утрам Уманского часто можно было видеть в парке Чапультепек верхом на лошади вместе с начальником генштаба мексиканской армии. Человек исключительно коммуникабельный, не боявшийся никакой аудитории, Уманский стремился использовать каждый подходящий случай, чтобы рассказать об СССР, его политике, Красной Армии. Он выступал буквально везде: в мексиканском парламенте, по радио, на митингах, в рабочих и аристократических клубах.
Его часто видели на бое быков. К концу 1944 г. Обе страны намеревались значительно расширить свои связи уже в послевоенный период, и, видимо, не случайно Сталин дважды в годы войны принимал в Кремле посла Мексики из СССР Кинтанилью. Отношения Уманского с мексиканским руководством носили такой же дружественный характер.
Впрочем, не забывали его и в США. Об этом говорит хотя бы такой малоизвестный эпизод: в сентябре 1944 г. Через него Рузвельт счел нужным проинформировать Уманского, с тем чтобы тот довел до сведения Сталина детали встречи в Квебеке Рузвельта с Черчиллем. Запись этой конфиденциальной беседы в тот же день ушла в Москву.
Все, казалось бы, шло хорошо, Уманский видел скорую победу, мечтал и хотел поехать в Москву.
Всем известны Иван Сусанин и Ипатьевский монастырь — колыбель династии Романовых. Пару лет назад для коммерческих целей я приобрел несколько гаражных боксов, ранее принадлежавших одному из местных санаториев. Несколько боксов были соответствующим образом оборудованы и сданы в аренду для размещения автосервиса, а в одном из помещений 70 кв. Став собственником, я поинтересовался историей санатория и узнал очень интересные факты. Он был основан в 1938 году и изначально именовался Домом отдыха работников Костромского Льнокомбината.
В послевоенные годы санаторий специализировался на лечении детей с заболеваниями дыхательных путей, имелось несколько скважин, где добывалась целебная минеральная вода для водолечения. Надо сказать, что он находится в черте города, в невероятно живописном месте, буквально утопая в зелени. Сейчас всё в запустении, больно смотреть на остатки былого советского размаха: пруд загажен, деревянные корпуса сгорели либо разрушены, капитальные строения эпохи застоя разграблены и находятся в весьма плачевном состоянии. Бассейн для детей на открытом воздухе: Здание водолечебницы: 22 июня 1941 года СССР и Германия вступили в смертельную схватку, но интерес обоих враждующих государств диктовал необходимость осуществления обмена посольств, что и было сделано по принципу "все на всех" в период с 13 по 23 июля 1941 года на болгаро-турецкой границе. Однако непосредственному обмену предшествовало взаимное интернирование работников дипломатических миссий воюющих сторон.
Здесь проходят международные встречи на высшем уровне, в том числе в этом особняке в 1996 году состоялись заседания саммита Большой восьмерки. Шехтель, интерьеры — М.
На получасовом закрытом заседании были назначены члены шести совместных комитетов военного, военно-морского, авиационного, транспортного, сырьевого и комитета по поставкам медицинских материалов. Заседания конференции продлились три дня. Переговоры проходили достаточно успешно, запросы советской делегации свидетельствовали о решимости вести продолжительную войну с гитлеровской Германией. В заключительный день работы главы делегаций СССР, США и Великобритании подписали протокол, в соответствии с которым союзники согласились предоставлять СССР военную помощь в период с 1 октября 1941 года по 30 июня 1942 года. Советский Союз обязался компенсировать союзникам поставки вооружения сырьем для военного производства. В частности, в протоколе содержался перечень свыше 70-ти основных видов поставок вооружение, военные материалы, сырье и более 80-ти предметов медицинского снаряжения. Необходимо отметить, что в коммюнике Первой Московской конференции она впервые была названа конференцией трех великих держав, составлявших ядро Антигитлеровской коалиции.
Рабочие совещания во время работы Первой Московской конференции. Во время конференции произошел курьезный инцидент, который называют «Икрой для Черчилля». Суть этой истории состоит в следующем. Во время конференции якобы была приобретена черная икра для премьер-министра Великобритании на сумму в 25 фунтов стерлингов. Английские дипломаты опасались, что эта информация может просочиться в прессу, и предприняли определенные усилия, препятствующие этому. Тем самым удалось предотвратить неблагоприятную реакцию общественности во время нормированного снабжения населения Великобритании продовольствием. Здесь их ожидал английский минный тральщик Harrier, который доставил А.
Вопреки всяким нормам международного права, гестаповцы с первого же дня вероломного нападения Германии на СССР установили наглое, разбойничье отношение к служащим Посольства, Торгпредства, Консульств и других советских органов. Утром 22 июня на основе точно разработанного плана и по прямому указанию германского правительства агенты Гестапо устроили погромы советских учреждений и квартир отдельных наших сотрудников в Берлине, Праге, Кенигсберге и других городах. Здание Советского Посольства в Берлине рано утром 22 июня было оцеплено отрядом германской полиции. Дипломаты Наркомата обороны: накануне и в годы войны Ну, вы помните: "Двадцать второго июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война". Началась, значит, война. Окей, началася так началася. Я даже в определённой степени готов согласиться с "вероломством": как-никак, договор о ненападении существовал и был подписан обеими сторонами. А вот насчёт "без объявления войны" — это вздор, конечно. Гитлер обожал символы и символические жесты. Такая вот у него была слабинка, артистическое начало, тяга к игре на публику.
Например, в 1940 году французская делегация по настоянию Гитлера была вынуждена объявить о поражении своей страны в том самом вагоне и на том самом месте, в лесу под Компьеном, где в 1918 году была подписана капитуляция Германии. Так Гитлер как бы расплатился победой над Францией за поражение от неё в Первой мировой войне. К такому важному событию, как объявление войны Советскому Союзу, Гитлер не мог не подойти с той же характерной манерой. Он и подошёл. В ночь на 22 июня 1941 года в Москву полетели шифрованные немецкие телеграммы. Согласно всем общепринятым нормам международного права, документ был передан Народному комиссару читай, министру иностранных дел СССР Молотову. Практически одновременно аналогичный документ был вручен в Берлине советскому послу Деканозову, причём в качестве бесплатного бонуса Деканозов получил три увесистых приложения — доклады различных немецких ведомств о провокациях СССР против Рейха, сосредоточении советских войск возле немецкой границы и политической агитации СССР на немецких территориях. Очень красиво и символично.
Неравный обмен 41-го года. Часть 1
Меморандум (нота правительства Рейха Советскому Союзу от 21 июня 1941 г.) Слова «объявление войны» согласно категорическому указанию Гитлера не прозвучали ни в ноте, переданной советскому послу, ни во время приема у Риббентропа. Восстановление дипломатических отношений между СССР и Норвегией 5 августа 1941 г. Письма министра иностранных дел норвежского правительства в изгнании послу СССР в Лондоне му 5 августа 1941 г. (На ). Рассказ начинается с того момента, как посол СССР в Германии Деканозов и переводчик Бережков возвращаются от министра иностранных дел Третьего Рейха фон Риббентропа. В тот же день посол СССР в Хельсинки Павел Орлов заверил, что советское правительство уважает нейтралитет Финляндии. Речь идет об официальном дневнике посольства фашистской Германии в Москве, в котором зафиксированы события с 22 июня по 21 июля 1941 года. Посол Германии в СССР (1934-1941 г.г.) Фридрих-Вернер Эрдманн Маттиас Иоганн Бернгард Эрих, граф фон дер Шуленбург.
Сталин собирался отдать Гитлеру Прибалтику и Западную Украину
Послы ссср в германии. Посольство Германии в Москве в 1940-1941. Новость о начале войны между Германией и СССР появилась на первой странице американской газеты The New York Times. Далее на нескольких страницах Советский Союз обвинялся в подрывной деятельности против германского рейха, в концентрации войск на германской границе и в переговорах с Англией о военном сотрудничестве против Германии. Произошел обмен дипломатами, между СССР и Германией. В посольство Советского Союза был вызван наряд полиции противника. Затем, воспользовавшись внутренними беспорядками в Советском Союзе, применить вооруженные силы и в согласовании с Германией завершить решение вопроса о СССР».
Дипломаты в годы войны
Сталин был мною разбужен, и ему было доложено о том, что немцы начали войну, бомбят наши аэродромы, города и открыли огонь по нашим войскам. Мы с тов. Тимошенко просили разрешения дать войскам приказ о соответствующих ответных действиях. Сталин, тяжело дыша в телефонную трубку, в течение нескольких минут ничего не мог сказать, а на повторные вопросы ответил: «Это провокация немецких военных. Огня не открывать, чтобы не развязать более широких действий…» Свою мысль о провокации немцев Сталин вновь подтвердил, когда он прибыл в ЦК. Сообщение о том, что немецкие войска на ряде участков уже ворвались на нашу территорию, не убедило его в том, что противник начал настоящую и заранее подготовленную войну.
Здание Советского Посольства в Берлине рано утром 22 июня было оцеплено отрядом германской полиции. Дипломаты Наркомата обороны: накануне и в годы войны Ну, вы помните: "Двадцать второго июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война". Началась, значит, война. Окей, началася так началася.
Я даже в определённой степени готов согласиться с "вероломством": как-никак, договор о ненападении существовал и был подписан обеими сторонами. А вот насчёт "без объявления войны" — это вздор, конечно. Гитлер обожал символы и символические жесты. Такая вот у него была слабинка, артистическое начало, тяга к игре на публику. Например, в 1940 году французская делегация по настоянию Гитлера была вынуждена объявить о поражении своей страны в том самом вагоне и на том самом месте, в лесу под Компьеном, где в 1918 году была подписана капитуляция Германии. Так Гитлер как бы расплатился победой над Францией за поражение от неё в Первой мировой войне. К такому важному событию, как объявление войны Советскому Союзу, Гитлер не мог не подойти с той же характерной манерой. Он и подошёл. В ночь на 22 июня 1941 года в Москву полетели шифрованные немецкие телеграммы.
Согласно всем общепринятым нормам международного права, документ был передан Народному комиссару читай, министру иностранных дел СССР Молотову. Практически одновременно аналогичный документ был вручен в Берлине советскому послу Деканозову, причём в качестве бесплатного бонуса Деканозов получил три увесистых приложения — доклады различных немецких ведомств о провокациях СССР против Рейха, сосредоточении советских войск возле немецкой границы и политической агитации СССР на немецких территориях. Очень красиво и символично. Одновременно вручается уведомление о начале войны и сразу же, с немецкой пунктуальностью, начинается сама война. Ты вроде как и в курсе уже, что песец пришёл, а сделать с этим песцом ничего не можешь: четыре утра, "Вайбер" ещё не изобрели, командиры на местах спят — за оставшиеся до первого "ба-бах" минуты такую махину, как Красная Армия, на ноги ни за что не поднять тем более в четыре часа утра.
Советского посла Владимира Деканосова вызывают в министерство иностранных дел, где объявляют ему о начале войны. Сотрудники Посольства и другие советские граждане были буквально подняты с постелей полицией и интернированы в большой лагерь во внутреннем дворе Посольства до тех пор, пока все они не были обменены на сотрудников посольства Германии в Москве.
В июле 1941 года на границе СССР и Турции состоялся обмен сотрудниками посольств включая послов Владимира Деканозова и Вернера фон Шуленбурга по принципу "все на всех" около 1000 советских граждан в обмен на 140 граждан Германии , что считалось большим успехом СССР.
Шуленбург еще на протяжении трех лет находился на дипломатической службе, но в ноябре 1944 года был повешен за участие в заговоре против Гитлера том самом, когда полковник Клаус фон Штауффенберг 20 июля 1944 года попытался взорвать фюрера в его ставке в Восточной Пруссии. Деканозов до 1947 года также оставался на дипломатической службе, затем работал на других различных должностях вплоть до апреля 1953 г.
Третий Рейх соблюдал законы дипломатии больше, чем современная Голландия
Новость о начале войны между Германией и СССР появилась на первой странице американской газеты The New York Times. Гистограмма просмотров видео «Встреча Риббентропа И Посла Ссср В Германии Деканозова. В центре внимания находился советский посол Деканозов, целыми днями разгуливавший в пижаме и поглощавший в компании двух племянниц невообразимые количества водки и икры. В начале июля 1941 года, когда немцы уже взяли Минск, в Кремль был вызван болгарский посол в СССР Иван Стаменов. Советское правительство считает, что Италия должна выслать своего посла в Москву, а спустя 1–2 дня по получении извещения о его выезде советский посол выедет в Рим. Посол СССР в Великобритании Майский И.М., генерал-лейтенант Голиков Ф.И. и контр-адмирал Харламов Н.М. Лондон, 1941 г.
Сталин собирался отдать Гитлеру Прибалтику и Западную Украину
| Запоздавший ответ Константину Симонову | Ответ СССР был передан послу Германии в Москве Вернеру фон Шуленбургу 25 ноября. |
| Документ 4 (СССР-Швеция, июнь 1941 г.) - Архивариус — КОНТ | Уже после победы над Германией он довольно резко отзывался о внешней политике СССР, проводимой Молотовым. |
| «Захар» сообщает... | Советская карательная политика в 1941-1945 гг.(продолжение2). |
Сталин собирался отдать Гитлеру Прибалтику и Западную Украину
Кабинет Скрябина Молотова располагался в том же самом здании, что и кабинет Джугашвили Сталина , но в другом его крыле. Члены Политбюро оставались у Джугашвили. Между 2:30 и 3:00 утра Фридрих-Вернер Эрдманн Маттиас Иоганн Бернгард Эрих, граф фон дер Шуленбург зачитал и вручил министру иностранных дел Молотову меморандум об объявлении Германией войны Советскому Союзу, о чём тот немедленно доложил Джугашвили. Молотов: — Германское правительство объявило нам войну. Сталин молча опустился на стул и глубоко задумался, наступила длительная тягостная пауза…», — пишет Г. Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» изд.
Брестский мир-2 О первой попытке переговоров стало известно из допросов Берия в 1953 году. Лаврентию Палычу как раз вменялись государственная измена и шпионаж в пользу Германии, вот он и раскололся.
Растерянный Сталин требовал срочно наладить контакт с Берлином. Стаменов оказался идеальным кандидатом. С одной стороны, София являлась союзником Германии в войне, а с другой - дипломата, по слухам, к этому времени уже успешно завербовали наши спецслужбы. В кабинете, кроме посла, были еще трое: Сталин, Берия и Молотов. Как вспоминал потом на допросах Лаврентий Палыч, вождь все больше молчал, а говорил в основном нарком иностранных дел. Молотов настаивал на немедленном перемирии с Гитлером. Существуют две версии того, что произошло потом.
На этом переговоры с Германией и закончились.
С советскими гражданами было сложнее. В Германии оставалось 325 дипломатов и членов их семей, а также около 700 человек командированных. Немцы обещали переправить посольских работников в СССР, а на остальных гарантии не распространялись — в военное время эвакуация предусмотрена только для посольства и консульства. Берлин заверил, что к членам советского посольства и торгпредства будет самое благожелательное отношение, и им даже временно будет предоставлен комфортабельный берлинский отель. Доброжелательность фашистов На самом деле эвакуация сопровождалась оскорбительными издевательствами над советскими гражданами. Отношение к служащим посольства строилось вопреки всем нормам международного права. Уже утром 22 июня гестапо устроило погромы в советских учреждениях и квартирах наших граждан в Берлине, Праге, Кенигсберге и других городах. Посольство СССР было оцеплено полицией.
Всякая связь с внешним миром была прервана, телефоны были отключены. Сотрудники были лишены возможности закупать продукты. Только жесткое требование Деканозова позволило получить разрешение купить продукты в берлинском магазине. Некоторые дипломатические сотрудники и работники торгпредства были задержаны и арестованы. После нескольких дней, проведенных в тюрьмах, они были отправлены в концлагеря. Они подвергались ежедневным допросам, издевательствам и пыткам.
Получается, обмен был произведен 19 или 20 июля 1941 года. Кстати, этот день тоже был субботой, и тогда подтверждается половина воспоминания Бережкова о том, что его на следующий день после прилета в Москву, несмотря на то что это было воскресенье, вызвали на работу в НКИД. А сильная бомбежка после возвращения только самая первая! Возможно ли это? Вполне, если Деканозова довезли на автомашине до Стамбула, где на аэродроме его ждал советский самолет, на котором он летел из Стамбула в Москву, не пересекая Черное море, а облетая его над территорией Турции. Однако при этом получается, что и русские, и немцы, писавшие впоследствии об обмене посольств, или искажали, или скрывали его дату. Дорогой отец! Я в плену, здоров, скоро буду отправлен в один из офицерских лагерей в Германию. Обращение хорошее. Желаю здоровья. Привет всем. В книгах и исторических исследованиях указывается, что первая из листовок с сообщением о пленении Якова Джугашвили была найдена в расположении советских войск возле г. Никополя 7 августа 1941 г. Так, жительница Бронниц домашняя хозяйка А. Шибанова ходила в лес 2 августа за грибами и нашла такую листовку. Из этого следует, что первое документально зафиксированное сообщение ТАСС руководству страны о пленении Якова Джугашвили появилось в тот же самый день, когда он написал записку отцу, а Деканозов доставил ее в Москву. Значит, не в августе, а в июле, именно в тот самый день, когда Яков написал записку отцу, французское агентство Гавас находившееся на оккупированной немцами территории впервые сообщило о его пленении. Весьма знаменательно, что почему-то первой это сделала не немецкая пресса. Из этого следует, что 19 июля 1941 года немцы развернули пропагандистскую кампанию по поводу пленения сына советского вождя, однако начали ее якобы с утечки информации об этом через Францию. Причиной этого вполне могло быть наличие в условиях обмена советской колонии в Германии на немецкие посольство и консульства в СССР пункта о непубликации факта попадания в плен сына Сталина. Серьезный намек на это дает и неправильно указанное в сообщении Гавас его воинское звание, а также род войск хотя уже состоялся его допрос 18 июля, где он ответил на 150 вопросов, причем назвал все данные о своей службе в Красной Армии, которые потом стали советской и российской официальной версией , а также отсутствие имени и настоящей фамилии сына советского вождя. Значит, скорее всего, именно поэтому дата обмена и была засекречена, поскольку она, во-первых, подтверждает факт написания этого письма Яковом ведь отдельные историки и исследователи до сего дня утверждают, что записка Якова отцу — фальшивка , а во-вторых, эта дата выявляет путь и время ее доставки адресату. Подлинность записки Якова Джугашвили подтверждает и то, что первое сообщение берлинского радио о пленении сына Сталина было передано в 12. Очевидно, что оба эти события могли произойти только после обмена — ведь сообщение о пленении Якова прерывало все варианты переговоров СССР и Германии даже через посредников, а бомбежки Москвы немцы могли начать лишь тогда, когда они не ставили под угрозу жизни сотрудников немецкого посольства.