Картина «Ленин в Смольном» стала завершающей работой серии «Лениниана» и была написана в 1930 г. к 60-летию со дня рождения В.И. Ленина. Здесь Бродский отошел от традиционной трактовки образа вождя.

Во всяком случае, известно, что когда Ленин перебрался с конспиративной квартиры в Смольный, тот уже кишел матросами и красногвардейцами. Создатели фильмов "Ленин в Октябре" и "Человек с ружьем" довольно точно воспроизвели обстановку Смольного тех дней. Контакты. В и ленин в смольном картина. Фото 7. В и ленин в смольном картина. Ленин в Смольном. На оборотной стороне картины две надписи: «В. И. Ленин в Смольном» с картины И. Бродского», «Родной школе от выпускников 1960 г. г. Ростов-на-Дону.

Ленин в Смольном

Ростов-на-Дону Праздники и даты Дата публикации: 22 апр 2024 г. Валерий Сипетин 804 Сегодня, когда отмечается 154-летие создателя первого в мире социалистического государства, председатель совета содействия школьному музею Наталья Деркачева напомнила, что в 60-70-х годах XX века в СССР был всплеск Ленинианы. Именно тогда в 49-й школе появился памятник Ленину и большое количество картин, созданных в художественной мастерской и украсивших актовый зал. На новом витке истории картины исчезли со школьных стен.

Это место стало символом начала новой эпохи в России, переломного момента, который привел к падению царского режима и установлению коммунистической власти. Картина иллюстрирует мощь и влияние Ленина, его речь, которая возбудила толпу и послужила знаком новой эры. Его образ на картины является не только историческим памятником, но и символом борьбы за социальную справедливость и равенство.

Смольный, по сути, был пансионом — в нем обретались около семидесяти воспитанниц, девочки от одиннадцати до семнадцати лет. Изначально у них даже не было собственных комнат — жили в дортуарах, на английский манер; их и домой не отпускали годами; затем, впрочем, нравы смягчились, залы — к счастью для владельцев используемых под офисы помещений — разгородили, а из девушек стали воспитывать не неприступных мегер, а «ангелов-утешительниц» для интеллигентных дворян с достатком выше среднего «пела ему романсы, утешая его в несчастье», как написано под портретом М. Голицыной на коридорной, у входа в кабинет Ленина, выставке «Смолянки в жизни писателей»; несчастья этого писателя, кем бы он ни был, явно преувеличены — помимо Голицыной, при нем состояла еще одна гурия, Т. Ведемейер, которая «разделяла его литературные интересы, была поверенной в его литературных делах». Летом 1917-го этот джаннат был самозахвачен; здание поделили по вертикали между Исполкомом Петросовета и институтом. С сентября 1917-го — после того как в Таврическом начали подготовку к Учредительному собранию — сюда переехали ЦИК, центральные комитеты партий, редакции газет и прочие «советы собачьих депутатов», как их называла буржуазная интеллигенция; а поскольку председателем Петросовета оказался Троцкий, уже большевик, то и большевики получили здесь изрядное количество учительских, спален и классов. К октябрю здание превратили в охраняемую, с пулеметами и артиллерией крепость; идеальное место, чтобы свить гнездо заговорщиков — и объявить излюбленное Лениным и проклинаемое Мартовым «осадное положение». Воспитанниц, пепиньерок и классных дам, кого получилось, отправили по домам; институт как образовательная организация переезжал в Новочеркасск. Нет никаких сведений о взаимодействии большевистского и женско-дворянского секторов Смольного после октября 17-го: истории какой-нибудь Гермионы, которая услышала выступление Ленина на II съезде Советов — и… Известно лишь, что директриса этого царского Хогвартса воспринимала происходящее не вполне адекватно: давно уже свергли самодержавие, отменили сословия и дворянские привилегии — а она, в ноябре 17-го, всё писала императрице письма: ко мне заселились какие-то люди, которые называют себя «Sovnarcomme», какие, Ваше величество, будут указания? Собственно, миров было целых три — еще и поповский: в комплекс зданий входил бело-голубой Смольный собор, куда новая власть при Ленине не совалась вовсе. В основном же здании большевики живо наладили сугубо деловую, без панибратства со старым режимом, обстановку; Смольный был чем угодно, но точно не Белым домом в октябре 1993-го: костры в помещении не жгли; дикость, анархизм и антисанитарию истребляли комендант Мальков по военной части и управделами Совнаркома Бонч-Бруевич. Пропускная система — сложная и сейчас но не такая сложная, как в октябре 17-го, когда все опасались шпионов и перед воротами стояла двойная цепь часовых. Попасть в ленинские резиденции можно; особенно если вы китаец и явились в составе группы не более 15 человек. По коридорам снуют мужчины в недурно скроенных костюмах и галстуках розово-фиолетовых оттенков; обилие высоких, ухоженных и выглядящих сытыми девушек в коротких юбках и туфлях на каблуках позволяет предположить, что обретенный в 1917-м баланс инь и ян сохраняется в этих стенах и поныне. Отношения большевиков с женщинами были, казалось, безнадежно испорчены инцидентом 25 октября 1917-го: после штурма Зимнего, который охранял батальон ударниц, человек 150, женщин заперли в казармах гренадерского полка и трех даже изнасиловали , выпустив только после визита в Смольный британского военного атташе, на чьей совести и остается не подтвержденная другими свидетелями правдивость самой истории с изнасилованием. К счастью, дальше отношения потеплели — красноармейцы даже разыскали для женщин, которые боялись ходить по улицам в униформе, платья, оставшиеся от институток, и отпустили их восвояси; в истории те остались, по Маяковскому, «бочкаревскими дурами». Женщины стали важной силой, не только позволившей начать в 1917-м февральский бунт против хлебных очередей в день женской солидарности , но и обеспечившей «узурпаторов» неплохими результатами в конце того же года на выборах в Учредительное; и Ленин не ради красного словца, встречаясь в ноябре с десятью делегатками конференции работниц по созыву Собрания, констатировал, что «прочность революции зависит от того, насколько активно в ней участвуют женщины». Большевики, желавшие опираться не только на матросские штыки, активно внушали своим слушательницам, что твердая власть, способная победить разруху во всех областях, добиться немедленного мира и защитить слабых, — лучший выбор. Равные права, в том числе избирательное, были предоставлены женщинам еще Временным правительством, но большевики акцентировали внимание на правах детей и социальных льготах для матерей; законы быстро принимались и, по возможности, исполнялись; касательно детей у Ленина на протяжении всей жизни он стал бы очень хорошим отцом был пунктик. Сталь, автор брошюры «Женщина-работница» Н. Крупская, И. Арманд и, главная сила, А. Коллонтай, только что назначенная на пост министра по социальным вопросам. Пусть даже всего одна в ленинском кабинете, но — первая в мире женщина-министр; убедительный сигнал избирательницам. Этот симбиоз не был сугубо конъюнктурным — большевики занимались женскими вопросами, начиная со II съезда РСДРП, существенная часть которого была посвящена проблемам грудного вскармливания; неудивительно, что в 1919-м была учреждена особая секция при ЦК — Женотдел в просторечии — «Центробаба». Ленин охотно встречался с женскими делегациями — например, работницами парфюмерной фабрики Броккар, попросившими председателя Совнаркома не закрывать и не перепрофилировать брошенное хозяевами предприятие так что именно благодаря Ленину в России сохранились духи «Букет императрицы» — превратившиеся в «Красную Москву» , и выступал перед сугубо женской аудиторией — например, в 1918-м перед 1147 работницами как он чувствовал себя в этом курятнике: смущался ли — или, наоборот, ощущал прилив сил? Еще через пару лет, в конце марта 1920 года Ленин на встрече в Кремле с делегатом очередного женского съезда обратит внимание, что тот плохо обут — и даст распоряжение выдать участникам мероприятия обувь с казенного склада; возможно, это единственный раз, когда документально зафиксирован интерес Ленина к женским ногам[19]. Ноги самого Ленина, кстати, также вызывали кое-какие вопросы; глазастый Молотов, например, запомнил, что, провозглашая советскую власть, Ленин время от времени приподнимал ногу — демонстрируя подошву, протертую до дырки. Угланов , который Ленину приписывали мемуаристы еще в 1906-м, отчасти и позволил ему беспрепятственно проникнуть в Смольный поздно вечером 24 октября. В два часа ночи начались открытые столкновения с «пелевинскими», из «Хрустального мира», юнкерами, драки за мосты и материализация большевистских «зеленых человечков» в военных училищах: юнкеров запирали в помещении — от греха подальше. Захваты организовывал ВРК, провоцируя на бунт солдат, которые не хотели, чтобы их отправляли на фронт, и в особенности матросов, которые из-за немцев оказались, по сути, заперты в Финском заливе и коротали небоевую службу в кокаиновом ничегонеделании, становясь легкими жертвами большевистской пропаганды. Несмотря на то, что 25 октября весь город был уже в руках большевиков, Зимний оставался островом старого режима, то есть формально двоевластие продолжалось. Странным образом, городская жизнь не замерла, ни в одном театре не отменили представления, и даже по Дворцовой набережной весь этот день продолжал ходить трамвай — пассажиры которого слышали, должно быть, доносящиеся из Смольного душераздирающие вопли Ленина, требовавшего разрушить эту идиллию: арестуйте мне Временное правительство, немедленно! Драматизм ситуации состоял в том, что уже давно должен был прозвенеть председательский колокольчик — но большевики всё медлили, чтобы поставить депутатов съезда Советов перед фактом: власть — ваша. В Петропавловке никак не могли настроить орудия; наконец, пальнула «Аврора»; без пятнадцати 11 вечера съезд открывается; начался штурм Зимнего, арест «министров-капиталистов» произошел только в два часа ночи — и вот уж тут, наконец, съезд «узнал» об этом официально. Несмотря на то, что вся дальнейшая самоидентификация большевиков будет идти не через съезд Советов, но, акцентирует исследователь А. Рабинович, через народное восстание, — смольненская бальная зала с колоннами, где Ленин предстал городу и миру после четырехмесячного отсутствия, — место историческое. Нарядное и белоснежное, будто аналой в церкви: вообразить здесь процедуру бракосочетания членов нынешней правящей партии гораздо проще, чем Мартова, орущего с трибуны: «Гражданская война началась, товарищи! Могли ли те меньшевики и те большевики предположить, в какой ситуации они снова встретятся 26 октября 1917-го, когда состоялась формальная передача отобранной у Временного правительства власти Советам и сформировано «Советское» — представляющее Советы где были только социалисты и не было буржуазных партий правительство где не было уже и никаких «лишних» социалистов: они ушли, оставив большевиков хозяевами и ответчиками за всё. По сути, на этом завершились разом и двоевластие, и многопартийность; и мало кто сомневается — и тогда и сейчас — что, если бы не Ленин, невозможно было изменить общественный строй в считаные часы. Скорее всего, если бы Ленин не вышел из квартиры Фофановой, большевики дотянули бы резину не то что до съезда — но до Учредительного собрания. Любопытно, что сам Ленин триумфально залез на табуретку только через сутки после открытия съезда, обнародовав свои Декреты о мире и земле, на которых еще не просохли чернила. Что касается последовавшей склоки с «прочими» социалистами из-за состава правительства, то нам важно, что еще 25 октября Ленин отказывался сам входить в его состав и премьер-министром предлагал стать Троцкому, заявив о своем желании работать в ЦК; это свидетельствует о том, что он не хотел перехватывать у Керенского звание «диктатора», ему психологически комфортнее было оставаться теоретиком, руководителем партии, «авангарда» — и что никакого плана практических, хозяйственных мер по переходу к социализму у него не было. Однако его, по сути, силой выпихнули на железнодорожное полотно — договариваться с мчащимся на него паровозом истории. Следующие несколько дней жизни Ленина заняла демонстрация того, что он намерен придерживаться только одного принципа, им самим и сформулированного: «в политике нет морали, а есть целесообразность»; никакие, даже самые кровавые события, никакие, даже самые вероломные нарушения обещаний не могли заставить его ослабить бульдожью хватку. Большевики вели вызывающе бессовестную по отношению к другим партиям — и вполне разумную по отношению к большинству населения страны — политику: обещали многопартийное, ответственное перед ВЦИКом правительство — но сделали всё, чтобы не допустить туда никого, кроме своих. В первых днях советской власти не было массового кровопролития — никаких хрустальных или варфоломеевских ночей; но дни эти были грязные, кровавые, пьяные — и в самой столице, где банды люмпенов, ходившие под местными Советами, громили погреба Зимнего и устраивали буржуям «злые улицы», сводя с ними личные счеты, и под Петроградом, на Пулковских высотах, где 31 октября, с большими потерями с обеих сторон, дрались казаки Краснова и матросы Дыбенко, и в Москве. Ленин, трагикомический курьез, использовался агентами хаоса в качестве своеобразной валюты: сначала Каменев, Ногин и Рязанов чуть не сдали Ленина профсоюзу железнодорожников, требовавшему убрать из правительства одиозных большевиков и допустить туда эсеров и меньшевиков; затем в ходе переговоров с красновскими казаками Дыбенко предложил «в шутку» обменять Керенского на Ленина. Краснова и его штаб большевики вскоре взяли в плен — а затем тоже, видимо, ради пущего комизма, отпустили под честное слово, и Краснов продолжил воевать на Дону, сам заключил мир с немцами и менял продовольствие на оружие. Разумеется, Ленин прекрасно знал — ему жаловались, он читал об этом в газетах, — что происходит на улицах, за которые большевики приняли ответственность. Знал, как матросы, пользуясь безнаказанностью, «уплотняли» квартиры буржуазии, какими издевательствами — моральными и физическими — сопровождались «реквизиции». Ответ Ленина — ответ политика: все это пережитки старой эпохи. Прежний строй умер — но, к сожалению, этого мертвеца нельзя просто так вынести из общества. Он находится здесь же, в одной с нами комнате, и разлагается. Очень неприятно. Но, кроме трупного смрада, ноздри Ленина щекотали и другие ароматы — и ему нравится, когда что-то «пахнет революцией»: например, название «Совет народных комиссаров» вместо «кабинет министров», или когда матрос Маркин выполняет обязанности министра иностранных дел, а прапорщик Крыленко — Верховного главнокомандующего. Работа, произведенная Лениным в «смольные» месяцы, кажется сверхъестественной. Никто и никогда не делал ничего подобного за такое короткое время. Уже в середине ноября английский дипломат Линдли, — не репортер «Правды», не зять Ленина, не ткачиха с Торнтоновской фабрики, — описывая свои впечатления от петроградских улиц, заметит: «Люди спокойны, благоразумны и восхищены руководством Ленина. Инстинктивно они чувствовали, что имеют хозяина»[20]. Штука в том, что Ленин не просто принял управление от предыдущей власти — но умудрился руководить расползающейся, разрушающейся, выгорающей страной, одновременно перепридумывая заново и выстраивая на ходу, на полной скорости новый аппарат управления, не имея ни заранее составленного плана, ни специальных знаний, ни квалифицированных кадров и в ситуации, когда внешние противники изводят его саботажем, а товарищи и коллеги — говорильней, дискуссиями. В массовом представлении, закрепленном кинематографом, «смольный» период сводится к самому драматичному эпизоду — истории о заключении Брестского мира, но то был лишь один из десятков, сотен кризисов тех четырех с половиной месяцев: II съезд Советов, Викжель, требовавший представления всех социалистов в правительстве и смещения Ленина, атака Краснова на Пулковских высотах и т. На самом деле, надо было фактически заново «перезапустить» систему, придумать новые законы, порядки, ритуалы, создать новый язык в конце концов — адекватный не в смысле выразительности, а юридически. А буржуазия? Квалифицированный рабочий вроде Аллилуева, снимавший на Песках пятикомнатную квартиру на семью из пяти человек, — богатый? Финн по национальности, у которого не было недвижимости в Финляндии, а была в Петрограде, — какой страны теперь, после отделения Финляндии, он гражданин — и с какими правами? И, похоже, какое-то подобие системы, внутри которой на все эти вопросы находились ответы, было только в голове у Ленина; даже Троцкий в этом смысле не был ему соперником, принимая скорее инстинктивные, чем рациональные, с учетом долгосрочной перспективы решения. Жена Троцкого, вошедшая утром 26 или 27 октября в одну из комнат Смольного, обнаружила там главных фигурантов переворота: «Цвет лица у всех был серо-зеленый, бессонный, глаза воспаленные, воротники грязные, в комнате было накурено… Кто-то сидел за столом, возле стола стояла толпа, ожидавшая распоряжений. Ленин, Троцкий были окружены. Мне казалось, что распоряжения даются, как во сне. Вот комната на втором этаже, где Ленин с Троцким провели пару-тройку ночных часов с 25 на 26 октября — улегшись отдыхать на расстеленных газетах: в Смольном было принято спать на полу или на столах. Теперь в коридоре в этом месте картинная галерея послереволюционных хозяев города: и если в глазах писанных маслом Зиновьева, Яковлева, Матвиенко Ленин с Троцким наверняка прочли бы укор, то друг на друга они смотрели с доброжелательным скепсисом, каждый радовался, что нашел, наконец, равноценного — но вот надежного ли? Он смотрит на меня дружественно, мягко, с угловатой застенчивостью, выражая внутреннюю близость. Мы смотрим друг на друга и чуть смеемся». Первый кабинет Ленина — на максимальном удалении от входа, третий этаж, правое крыло, дальний угол, окна на две стороны — музеефицирован; здесь Ленин подписал вольную Финляндии — что отчасти компенсируется выставкой неполиткорректных военных плакатов 1940 года: «Дожмем финскую гадину! Между прочим, изначально тут был кабинет председателя Петросовета Троцкого; здесь его интервьюировал Джон Рид; но Троцкий любезно уступил «шестьдесят седьмую» Ленину. Перед входом — где сейчас мемориальная доска и картина в золотой раме «Ленин во дворе Смольного» Бродского — дежурили двое красноармейцев-рабочих; если они просто торчали на посту, Ленин журил их за потерю времени, выносил стул и предлагал погрузиться в чтение: учитесь управлять своим государством. Если бы часовые просидели здесь чуть дольше положенного, то могли бы развлечь себя разглядыванием гигантского мраморного панно, на котором золотыми буквами — как будто это кодекс Хаммурапи — выдолблен текст первой советской Конституции 1918 года где, сколько ни смотри, не сыщешь равноправия избирательных прав: буржуазия лишена их вовсе, а один голос рабочих приравнен к пяти крестьянским. На двери ленинского кабинета висят таблички: «67» и «Классная дама» выглядит издевательски, зато конспирация: береженого бог бережет и напечатанное объявление, запрещающее пускать в кабинет без договоренности кого-либо, кроме Бонч-Бруевича, с — роковой? Задняя часть кабинета выгорожена дощатым барьером — условным, до потолка не доходит; в боксе — кровать и зеркало; это горница таинственной, не идентифицированной историками классной дамы. Местечко по-своему уютное; из одного окна открывается панорамный вид на Неву, из второго — на какие-то не то фабрики, не то офисы; но ВИ не жил здесь, ему не нравилось путать кабинет с квартирой; ночевать и ужинать он до 10 ноября ходил на соседнюю Херсонскую улицу, к Бонч-Бруевичу. В первой комнате Миссис 67 принимала воспитанниц: Горбунов и Бонч-Бруевич установили там сейф — для декретов и наличных денег; в кабинете собирались первые совещания раннего, чисто большевистского Совнаркома: Троцкий, Рыков, Луначарский, Шляпников, Коллонтай, Сталин, Теодорович, Дыбенко, Крыленко, Антонов-Овсеенко какое-то гоголевское, с абсурдинкой, созвучие этих трех все время употребляющихся в одной связке фамилий производит ложно комическое впечатление; хорошо бы знать, что В. Антонов-Овсеенко учился в кадетском корпусе, был блестящим шахматистом и математиком, Н. Крыленко окончил истфил Петербургского университета и много лет работал преподавателем литературы и истории, да и П. Дыбенко стал председателем Центробалта и наркомом по морским делам не за красивые глаза; про деятельность их ВРК Джон Рид писал, что «искры летели от него, как от перегруженной током динамо-машины». Единственным способом успеть хоть что-нибудь было отказываться от сна; совещания начинались в 11 вечера — и к пяти-шести утра лица комиссаров приобретали «эффект глаз енота» — или панды, если угодно. Бонч вспоминает, что по ночам Ленин сидел и сочинял свои «игуменские» — наполненные кустарной терминологией — декреты «Богатой квартирой считается также всякая квартира, в которой число комнат равняется или превышает число душ населения, постоянно живущего в этой квартире». В отличие от квартиры на Херсонской, как раз небедной, Смольный был «толкотливым» местом — «всегда переполненный», он, по словам Коллонтай, «гудел в те дни, как потревоженный улей. По бесконечным его коридорам лились два людских потока: направо — к Военно-революционному комитету, налево — в комнату, где приютился Совнарком». По настоянию Ленина, в советские учреждения — и Совнарком в том числе — могли прийти со своими вопросами и жалобами «простые люди»; они и являлись, часто без дела, — просто сделать «селфи» с Лениным «Не могу уехать домой, не повидавши товарища Ленина. С таким наказом послали меня сюда мои односельчане. Коллонтай рассказывает о безруком рабочем, который пришел в Смольный с планом, как спасти от голодной смерти текстильщиков-инвалидов: купить особые вязальные машины, вокруг которых он сам взялся бы устроить особые артели; с этим планом он и настиг в коридоре Ленина. Время от времени Ленин выезжал в город — чаще на выступления, чем на деловые встречи. С ноября, когда в жизни образовался какой-никакой ритм, они с НК гуляли вечерами в чахлом садике вокруг Смольного и вдоль Невы; без всякой охраны, никто его в лицо тогда не знал. По большому же счету после 25 октября Ленину приходилось заниматься всего двумя колоссальными задачами. Первая — удержать власть. Ради этого можно было душить демократию, гнать из Советов товарищей-социалистов, терять территории, носить на спине табличку «тиран» и «узурпатор». Ради этого следовало выстроить государство — с границами, аппаратом, репрессивными механизмами и социальной ответственностью перед инвалидами, учителями и кормящими матерями. Именно эта деятельность ассоциируется с Лениным Послеоктябрьским: история про то, как человек с репутацией шпиона и узурпатора выиграл все войны и, планомерно разрушая всё «старое», через несколько лет остановил неуправляемые процессы хаоса и деградации. О второй задаче — еще менее понятной, чем «созидательное разрушение», — Ленин объявил уже депутатам II съезда Советов: «Теперь пора приступать к строительству социалистического порядка! Большинству тех, кто оказался без касок и спецодежды на стройплощадке, казалось, что они просто должны подменить одного гегемона другим, трансформировать буржуазное государство в диктатуру пролетариата. Однако для Ленина, автора «Государства и революции», под социализмом подразумевалось ровно противоположное — исчезновение государства как машины насилия; отсюда проблема — что же такое социализм здесь и сейчас, на территории анархии? Судя по всему, конкретная, наличная реализация идеи социализма ассоциировалась у Ленина с понятием «обобществления»: не «взять и поделить», как это представляется условному «шарикову», а — «взять и начать пользоваться и контролировать сообща» дьявольская разница. Главный текст этого «головокружительного» периода — написанная в апреле 18-го брошюра «Очередные задачи советской власти»: в ней Ленин, уже обладающий опытом деструктивной деятельности как раз первых послеоктябрьских месяцев, окорачивает леваков-радикалов — и самого себя как автора «Государства и революции»; на задворках «Задач» бродит призрак Ленина с табличкой «НЭП». Да, «грабь награбленное» — но потом «награбленное сосчитай и врозь его тянуть не давай, а если будут тянуть к себе прямо или косвенно, то таких нарушителей дисциплины расстреливай». Не забастовки, а напряженная, соревновательная работа, повышение производительности труда. Не раздача привилегий «классово близким», а привлечение буржуазных спецов — с оплатой выше, чем у рабочих: ничего страшного, научимся — и всех выгоним кого-то, может, и сразу: например саботажников. Все это, однако, были инициативы сверху — тогда как идеей фикс Ленина в первые месяцы была творческая самодеятельность пролетариата: именно частные инициативы должны были диалектически преобразоваться в «общее»: социализм. В самом деле, раз уж они оказались достаточно предприимчивы и энергичны, что пришли в Советы — почему бы им не продемонстрировать свои таланты при управлении государством, не менее «своим»? Именно сами рабочие, по мысли Ленина, — в свободное время, не выделяя из своей среды профессиональных бюрократов, — должны контролировать и учитывать работу промышленных предприятий, количество и качество труда, а также распределять дефицитные товары и продукты. На практике окажется, что привлечение неквалифицированных управляющих и замена администраций предприятий фабзавкомами только усугубят экономический кризис и усилят падение производства. Не справляющиеся с административными функциями фабзавкомы компенсировали свою некомпетентность, берясь за выполнение полицейских задач — разгоняли митинги и забастовки, поощряли лояльных рабочих при распределении продовольствия и цензурировали прессу. Что же касается достижения социализма в шестимесячный срок — а именно такие цифры поначалу назывались, то кратчайший путь к нему для обычных людей, по мнению Ленина, лежал в резком увеличении производительности труда: мир изменится от того, что работа теперь будет не из-под палки, не на хозяина, а на себя и на свой коллектив. Значит ли это, что социализм, по Ленину, есть совокупность реализованных инициатив, поступивших от разных сообществ — купальщиков Нейволы, рабочих Путиловского завода, нянек-кормилиц? Тут все дело — в отношениях с собственностью; собственность — по крайней мере, на средства производства, а может быть, и на недвижимость — должна быть обобществлена. Добровольно — или принудительно? В чью именно пользу — «трудящихся»? А если трудящиеся воспротивятся такой инициативе, что — сидеть и ждать, пока они дорастут до социалистических идей?

Пуля, пробившая кузов автомобиля, ранила Платтена в руку, которой он пригибал голову Ильича книзу. К счастью, пуля прошла через стекло, отгораживающее шофёра от кареты, не задев шофёра. Шофёр не растерялся, дал полный газ и быстро вывел автомобиль от продолжавшихся выстрелов вдогонку… Каждому из нас хотелось увидеть Ильича, самому убедиться, что он действительно совсем не ранен. Но Ильич уже был у себя. И в коридоре можно было увидеть только Платтена, который возвращался после перевязки. На другой день Ильич как ни в чём не бывало сидел и работал в своём маленьком кабинетике». Есть ещё одна запись о солдате Тарасе Гороховике. Вот он, дневник подпоручика Ушакова, много дней ходившего по следам Ленина. В карманах его лежали бомба и наган. Разборчивый почерк. Добротная бумага гроссбуха: «…Теперь дело было за малым — выследить Ленина и либо бросить в него бомбу, либо расстрелять. Но выследить Ильича было не так-то просто — он то не выходил из Смольного, то совершенно неожиданно выступал на каком-нибудь митинге. В Смольный не проникнуть — это ясно, а вот подкараулить на митинге — вполне возможное дело. Теперь вся надежда была на Технолога, который работал в канцелярии Смольного. Шли дни, а от Технолога ни единой весточки... У «партизан», как они себя называли, всё чаще сдавали нервы, они всё чаще ссорились и без всякой меры глушили коньяк. Бог знает, чем бы всё это кончилось, если бы однажды вечером в квартиру не ворвался Технолог. Михайловский манеж. Провожают на фронт отряд Красной Армии. Это точно? Сам слышал. Отряд сформирован из рабочих Выборгского района: на радостях, что их будет провожать Ленин, они кричали об этом в коридорах Смольного». А вот как было на самом деле. Николай Подвойский рассказывает о событиях того рокового вечера несколько иначе: «1 января 1918 года, под вечер, я вхожу в маленькую рабочую комнату Владимира Ильича. Он прерывает беседу с незнакомым мне, по-европейски одетым высоким тридцатилетним человеком. Указывая на меня, Владимир Ильич говорит своему собеседнику: «Это товарищ Подвойский, наш военный специалист». Потом, обернувшись ко мне, добавляет: «Это Фриц Платтен, товарищ, который вывез нас из Швейцарии». Завязалась беседа. Я сказал, что сегодня мы отправляем первый сформированный батальон Красной Армии для обороны наших границ от возможного нападения Германии, и обратился к Владимиру Ильичу с просьбой, чтобы он сам проводил на фронт первый батальон Красной Армии. Владимир Ильич согласился и пригласил с собой также тов. Что это — автомобиль остановился. Я не верю глазам своим. Надежда подхватывает — нагнать и бросить бомбу. Но нет, автомобиль не остановился. Это просто сообразительный шофер свернул машину в переулок…» Вскоре сотрудниками ВЧК был арестован один из покушавшихся. Он рассказал, что решение убить Ленина принято офицерской организацией, штаб которой располагался в Перекопском переулке. По этому адресу выехали чекисты, были проведены аресты. Нанял их сам князь за полмиллиона рублей... Ни один из покушавшихся не был расстрелян. Когда стало известно, что немцы перешли в наступление, из следственных камер Смольного были переданы их письма с просьбой отправить на фронт. На этих письмах есть резолюция Ленина: «Дело прекратить.

Книги о Ленине

Цветность: Черно-белый. Аннотация: Чернильный прибор в рабочем кабинете в Смольном (он был подарен дагестанской делегацией в феврале 1921 года). Совет народных комиссаров во главе с Владимиром Лениным. Слева направо: Исаак Штейнберг, Иван Скворцов-Степанов, Борис Камков, Владимир Бонч-Бруевич, Владимир Трутовский, Александр Шляпников, Прош Прошьян, Владимир Ленин, Иосиф Сталин. Совет народных комиссаров во главе с Владимиром Лениным. Слева направо: Исаак Штейнберг, Иван Скворцов-Степанов, Борис Камков, Владимир Бонч-Бруевич, Владимир Трутовский, Александр Шляпников, Прош Прошьян, Владимир Ленин, Иосиф Сталин. Портрет Владимира Ленина, украшавший актовый зал Смольного дворца. На оборотной стороне картины две надписи: «В. И. Ленин в Смольном» с картины И. Бродского», «Родной школе от выпускников 1960 г. г. Ростов-на-Дону.

В. И. Ленин в Смольном

Помню, процитировал я для выразительности казавшиеся давно минувшим слова Владимира Ильича: «Мы идем тесной кучкой по обрывистому и трудному пути, крепко взявшись за руки. Мы окружены со всех сторон врагами, и нам приходится почти всегда идти под их огнем». Но Григорий Васильевич неожиданно первым стал аплодировать, а потом подошел ко мне и при всех пожал руку. Теперь-то я понимаю: многое известно было ему, чего не знали другие, о скрытой борьбе и в партийном верху, и где-то рядом, причем не только в границах страны, что и привело в конце концов к горбачевской «перестройке». А для этого — еще задолго до нее — началась изощренная клевета на него, блокадника, фронтовика, бессребреника, чтобы отстранить от власти всех честных людей и посадить на их места циничных предателей, мздоимцев, воров, коррупционеров. В советское время в Смольный беспартийный посетитель проходил по пропуску, заказанному тем, к кому он шел, а члены партии проходили по партбилету. При предъявлении его двум охранникам, которые стояли на первом этаже у главной лестницы, вас без задержки пропускали, порой делая замечание, если не было отметки об уплате партвзносов за последний месяц — дескать, в следующий раз не пустим.

После войны руководители крупных предприятий и военные носили с собой револьверы, поэтому охрана иногда для порядка спрашивала о наличии при себе оружия, хотя знала в лицо всех, кому оно положено. Ответственный секретарь газеты «Смена», где я работал в начале 60-х годов, Сергей Александрович Сысоев, блокадник и фронтовик, а еще веселый, никогда не унывающий человек и балагур, кого слушать было одно удовольствие, рассказывал, как попробовал однажды пошутить с охранниками. Они машинально спросили его: «Оружие есть? Не найдя оружия, его удивленно спросили: — «Где? Такого сегодня и не представить — на подходах к «штабу контрреволюции» всюду турникеты, миноискатели, шлагбаумы… В Актовом зале Смольного поздним вечером 25 октября 1917 года открылся II Всероссийский съезд Советов, а Ленин руководил осадой Зимнего дворца, где заседало Временное правительство, арестованное и низложенное в четвертом часу утра 26 октября. По поручению Ленина Луначарский огласил перед делегатами написанное Лениным воззвание «Рабочим, крестьянам, солдатам!

Их суть, как известно, состоит в том, что рабоче-крестьянское правительство предложило воюющим народам и их правительствам приступить без промедления к переговорам о мире без аннексий и контрибуций; помещичья собственность на землю отменялась и — без какого-либо выкупа — передавалась в распоряжение земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов. Ночью с 26 на 27 октября съезд образовал Совет Народных Комиссаров во главе с В. Однако вскоре выяснилось, что в комнате, разделенной на две части, первая предназначалась для управделами В. Бонч-Бруевича и секретаря Совнаркома Н. Горбунова, вторая же, более просторная, с одним окном на Неву и двумя на Смольный проспект, — для ленинского кабинета, работать было затруднительно.

Владимир Ильич согласился и пригласил с собой также тов. Что это — автомобиль остановился.

Я не верю глазам своим. Надежда подхватывает — нагнать и бросить бомбу. Но нет, автомобиль не остановился. Это просто сообразительный шофер свернул машину в переулок…» Вскоре сотрудниками ВЧК был арестован один из покушавшихся. Он рассказал, что решение убить Ленина принято офицерской организацией, штаб которой располагался в Перекопском переулке. По этому адресу выехали чекисты, были проведены аресты. Нанял их сам князь за полмиллиона рублей...

Ни один из покушавшихся не был расстрелян. Когда стало известно, что немцы перешли в наступление, из следственных камер Смольного были переданы их письма с просьбой отправить на фронт. На этих письмах есть резолюция Ленина: «Дело прекратить. Послать на фронт». Первыми её «раскопали» журналисты уездной клинцовской газеты «Труд». Молодой сотрудник Женя Соколов привёз из своей поездки по уезду потрясающую новость для ленинского номера, который готовился к первой годовщине со дня смерти вождя. Оказалось, что километрах в 80 от Клинцов, в д.

Николаевке, живёт крестьянин-бедняк, демобилизованный красноармеец Тарас Гороховик, который говорит, что работал шофёром на центральной автомобильной базе при Смольном, не раз слышал Ленина на митингах, и даже участвовал в спасении Владимира Ильича, когда в него стреляли. В редакции поверили не сразу. Написали М. Ульяновой, работавшей тогда ответственным секретарём в «Правде». И вскоре получили подтверждение. Ответ Марии Ильиничны окрылил клинцовского редактора. Воспоминания Тараса Гороховика были сначала полностью опубликованы в уездной газете «Труд», а через год — на страницах «Правды».

Благодаря этим публикациям, нам известна дальнейшая судьба земляка. Вскоре после того памятного события Гороховик ушёл на фронт. Он искусно водил броневики, штабные машины. Не раз попадал в сложные ситуации, но всегда находил выход. А от сыпняка не смог уберечься. Тиф свалил его. Из госпиталя вернулся в родную деревню: пахал, сеял, подковывал лошадей.

Но мечта вернуться к полюбившейся шофёрской профессии не оставляла его. Однако не только в Николаевке, но и в уездном г. Клинцы, вообще на Брянщине, не было ни одного автомобиля. Мария Ильинична не оставила без внимания и вторую часть письма из Клинцов, касавшуюся трудной послевоенной жизни Тараса Гороховика: по её рекомендации Тараса Митрофановича вернули в совнаркомовскую автобазу. И он снова сел за руль. Вырастил семерых детей. Двоих пережил: Иван погиб при форсировании Днепра, Георгий умер во время войны.

А Михаила, тогда же, в военные годы, тринадцатилетним мальчуганом привёл Тарас Митрофанович в гараж. И с тех пор Михаил Тарасович беспрерывно трудился в автобазе Совмина. Он прошёл путь от ученика электрика до механика. Последние годы своей жизни Тарас Митрофанович провёл в подмосковном санатории для старых большевиков.

Его скромная, почти аскетичная обстановка, не соответствующая масштабу принимаемых Лениным решений, должна говорить об ответственности большевистской власти.

Колорит картины сдержан, выдержан в мягких охристых тонах и приближен к реальной цветовой гамме. Скрупулёзность в изображении Бродским деталей интерьера и костюма помогают усилить достоверность изображения и подчеркнуть историческую значительность момента. Написанная спустя шесть лет после смерти Ленина, картина призвана канонизировать образ вождя мирового пролетариата. После своего появления картина «Ленин в Смольном» стала одним из самых популярных произведений, посвященных образу вождя революции. Она неоднократно экспонировалась на крупнейших художественных выставках, воспроизводилась в печати, в том числе массовыми тиражами в виде цветных репродукций.

Бродским были сделаны несколько авторских повторений картины, незначительно отличавшихся от первого варианта размерами. Торг уместен! Все картины представлены самими художниками или их наследниками. Если Вы хотите приобрести не одну картину или хотите поторговаться, нажмите под ценой кнопку "Предложить цену" или напишите в поле "Задать вопрос продавцу".

Щека, перевязанная тряпкой, дополняла образ мастерового, страдавшего от зубной боли. Патруль юнкеров попытался проверить у этой пары документы. Шедший с двумя револьверами в карманах финн затеял с юнкерами шумную свару. Мастеровой, пользуясь случаем, растворился в темноте. За ним никто не погнался: патруль то ли устал, то ли решил не связываться с бродягами.

Так, в сопровождении телохранителя, явился народу в Смольном вождь большевиков. И, не снимая парик и повязку, ухватился за руль истории в комнате Военно-революционного комитета. Перед тем как сфотографироваться для заводского пропуска, Ильич сбрил бороду и усы, надел косоворотку, суконную тужурку, картуз и стал неузнаваемым. Ленин не раз, как теперь говорят, косил под финна. По паспорту финского повара на пароходе уплыл однажды в эмиграцию. В образе финского пастора и по его документам возвратился в Петроград накануне захвата власти. Но на финнах не зацикливался. В разное время представлялся доктором Вебером, Мейером, Рихтером; имел паспорта на имя Чхеидзе, доктора юриспруденции болгарина Иордана К. В болгарский паспорт вписал супругу Марицу, то есть Надежду Константиновну.

Подруга передала ей паспорт умиравшего отца коллежского секретаря Николая Егоровича Ленина. Под этой фамилией и вошел в историю Владимир Ильич Ульянов. Псевдонимов у него набралось 160. Сколько кличек?.. Константином Петровичем звался в рабочих кружках. В питерской студенческой среде его называли Стариком — за раннюю лысину. В московских кружках — Петербуржцем. На митингах в дни первой революции ораторствовал под фамилией Карпов. Даже без особой необходимости заметал следы, привирал.

В формуляре Румянцевской библиотеки указал вымышленный московский адрес.

ОГРОМНАЯ 1,5х2,5 метра! "ЛЕНИН В СМОЛЬНОМ. 1930". Размер: 147x247 см. Холст Масло

Сегодня в разных городах России проходят акции, народные собрания и встречи с депутатами, приуроченные к этому дню. В Петербурге 22 апреля цветы возлагали к памятнику Ленину перед зданием бывшего Смольного института благородных девиц, где революционер жил и работал с осени 1917-го до весны 1918 года.

Разумеется, все эти пертурбации открывали широкий простор для коррупции давайте вы мне — 50 процентов, а я заберу ваши ценности из сейфа и мошенничества нашествие фальшивых уполномоченных от разных комитетов, которые, предъявляя некие авизо «от Совнаркома», получали в банке миллионные суммы якобы для работников своего предприятия. Банковское дело, формально теперь монополизированное государством, не было полностью передано «на аутсорс» Менжинскому, Ганецкому и Гуковскому: Ленина страшно занимал этот опыт — доселе никем не проделываемый, он сам раздумывал над тем, как поступить с банками наилучшим образом — и давал указания своим подчиненным. К началу декабря, «заглотив» Госбанк, большевики получили привилегию контролировать золотой запас страны — продавать, если кто-то был готов его у них купить, золото и осуществлять денежную эмиссию. Пользовались они ею сначала с той же интенсивностью, что Временное правительство, а в 1920 году еще чаще; сам Ленин якобы не был в восторге от искусственного разгона инфляции, но полагал эту меру временно приемлемой. Представления Ленина о судьбе денег в Советской России на поверку оказываются достаточно туманными. Сначала он предполагал вовсе от них избавиться, затем мечтал, чтобы советский рубль высоко котировался на иностранных биржах; но какое бы время ни показывали часы «диктатуры пролетариата», деньги оказывались необходимы — хотя бы как условный эквивалент ценности, даже мало чем обеспеченные, — чтобы платить зарплату рабочим, содержать Советы, финансировать закупки сырья и запчастей на национализированных предприятиях и не сводить всю торговлю в стране к неэффективному бартеру; отсюда и эмиссия ассигнатов, против которой сам Ленин, по крайней мере публично, не возражал и которая оправдывалась тем, что коммунизм очень близко, и раз всё равно «скоро денег вообще не будет», можно игнорировать показатели инфляции как несущественные.

Эта химера долгое время — полтора года — позволяла большевикам обходиться без собственных дензнаков. Изначально, в 1918-м, вспоминает большевистский Кольбер Е. Преображенский, по настоянию Ленина готовилась денежная реформа: старые дензнаки заменяются на новые, с социалистической атрибутикой, но обменять граждане имеют право лишь определенную сумму; все прочие — «нетрудовые» — накопления превращаются в резаную бумагу. По ходу, однако, решено было притормозить и потихоньку разбавлять старые деньги новыми, допечатывая царские рубли и керенки, — чтобы таким образом лишить буржуазию источника ее мощи, посеять в обществе недоверие к силе денег в целом. Пусть шнурки или фунт луку стоят 10 миллионов — для государства ничего страшного, а психологически такой урок даже полезен для обывателя. Печатный станок, по меткой метафоре того же Преображенского, стал «пулеметом Наркомфина, который обстреливал буржуазный строй по тылам его денежной системы, обратив законы денежного обращения буржуазного режима в средство уничтожения этого режима и в источник финансирования революции». Словом, в области финансов деятельность Ленина в самом деле напоминает осознанный лабораторный эксперимент: что будет, если продолжать использовать деньги, но относиться к ним пренебрежительно, как к временной мере, не стесняясь девальвировать свою валюту сверх всяких разумных пределов, так, будто деньги — атавизм, хотя на самом деле все понимают, что экономика устроена «на безденежно-плановых началах»: всё равно ведь страна сошла с орбиты, по которой движутся все «обычные» мировые экономики, городская торговля практически замерла.

Мало кто вспоминает, что в январе 1918-го ленинская Россия объявила суверенный дефолт на 60 миллиардов рублей, аннулировав займы царской России и Временного правительства и госгарантии по займам; с этого момента Госбанк уже не мог легально торговать золотом на «официальном» рынке — конфисковали бы; собственно, вопрос царских долгов останется номером один до конца 1920-х — да и тогда не будет разрешен. В 1920-м, когда стоимость рублей приблизилась к стоимости бумаги, большевистские экономисты всерьез обсуждали введение некой условной единицы, которая могла бы стать эквивалентом участия в экономической деятельности: «трудовая единица», «тред»; ею и расплачиваться с работниками. Попытки Ленина высмеять это начинание не зафиксированы. Однако к 1921-му Ленин понял, что с экспериментом пора завязывать, — осознав возможности, которые открывает правительству сильная национальная валюта в ситуации, когда ваше государство признано другими и вы можете рассчитывать на внешнюю торговлю и кредиты. Мирон-«Лева» Владимиров рассказывал в 1925 году Н. В качестве одного из руководителей нашими финансами, нашей денежной системой, будьте, товарищ Лева, скопидомом, Плюшкиным. У нас во время военного коммунизма люди развратились, привыкли без счета, без отдачи залезать за деньгами в казну.

При напоре таких людей инфляция неизбежна и заменить совзнак твердым рублем мы не будем в состоянии. Не будьте мягкотелым поэтом, не слушайте болтовни людей, которые вам будут расписывать чудесное время военного коммунизма, презиравшего деньги». Что касается отношений самого Ленина с деньгами после возвращения из эмиграции, то они были, что называется, глубоко платоническими. К лету 1917-го, если верить беллетризованной «декларации» Крупской, на счету супругов Ульяновых лежало 2000 рублей в Азовско-Донском банке — некое наследство Крупской то ли от матери, то ли еще от каких-то родственников. В августе Ленин испытывал сложности из-за того, что не мог в Финляндии приобретать русские газеты в необходимых количествах: курс рубля падал по отношению к марке. Зарплата же председателя Совнаркома составляла 500 рублей — на 200 рублей меньше, чем, например, у секретаря того же учреждения. Эта сумма также могла скорректироваться вниз: за получасовое опоздание на заседание Совета народных комиссаров взималось 5 рублей, более получаса — 10.

Перед переездом в Москву, в марте 1918 года, Бонч, получавший как управделами 800, повысил Ленину оклад — и Ленин тотчас же объявил своему приятелю строгий выговор за нарушение декретов Совнаркома «Вас надо четыре раза расстрелять», как он выражался в таких случаях. Когда на Рождество 1917-го Ленин выехал в Финляндию, то по дороге понял, что у него нет финских денег; ему пришлось просить сопровождавшую его секретаршу достать где-то хотя бы 100 марок для носильщика и на прочие мелочи; та не смогла наскрести всю сумму, но что-то все же нашла — и по возвращении Ленин скрупулезно вернул ей деньги с запиской: «Финских марок Вам пока не посылаю, но я приблизительно подсчитал, что составляет это в русских деньгах, то есть 83 рубля, их и прилагаю». Любопытную деталь приводит в своих воспоминаниях цюрихская знакомая Ленина Р. Харитонова, которая играла в тамошней большевистской ячейке роль казначея. Уже после октября 1917-го, положив в сумочку оставленную ей сберкнижку на имя Ульянова, она отправилась в известный ей цюрихский банк со странной миссией — объяснить клеркам, чьи деньги у них хранятся. Выполнив свое намерение, она столкнулась с вопросом: что именно ей хотелось бы сделать? Получить вклад и закрыть счет?

Нет: «Я везу сберегательную книжку в Россию, а вклад пусть остается у вас. Не велик вклад, зато велик вкладчик. Именно это мне хотелось довести до вашего сведения». Клерки остались в изумлении; сумма вклада составляла 5 франков; немного, однако за сто лет на нее, несомненно, набежали проценты; и если бы Ленин, как герой «Футурамы», воскрес — не прямо сейчас, так еще через какое-то время — и предпринял усилия добраться до своих денег, то, верно, смог бы позволить себе путешествовать в свое удовольствие, не прибегая к внешним заимствованиям. Чтобы осмотреть второй рабочий кабинет Ленина, нужно придумать предлог, как попасть на прием к губернатору: помещение не музеефицировано. Виден только коридор с охраной: при Ленине у окон секретариата стояли два пулемета, при них дежурили солдаты. Ленин осознавал уникальность, головокружительность этого периода — и в своих выступлениях скромно обозначал его словосочетанием «триумфальное шествие» с 25 октября 17-го по 11 марта 18-го.

Для тех, кто главными «смольненскими» событиями полагает Брестский мир и разгон Учредительного, такая аттестация кажется идиотической или лицемерной; однако Ленин не фокусировался на них так, как позднейшие историки; и то и другое было элементами суперкризиса, в котором он чувствовал себя как рыба в воде — гораздо лучше, чем в Шушенском в 1897-м, где главным событием была удачная рыбалка. Сегодня вы, в соответствии с большевистским принципом признания права наций на самоопределение, подписываете декрет о независимости Финляндии — но надеетесь на то, что завтра финский пролетариат поднимет восстание против своей буржуазии, затеет гражданскую войну, свергнет выцыганивший у Ленина «вольную» Сенат — и попросит включить Финляндию в Союз советских социалистических республик. Или не попросит — если белофиннам помогут немцы, которым Финляндия нужна как плацдарм контрреволюции. История с «самоопределением» повторялась в самых разных изводах; хуже всего было не разнообразие форм, а регулярность: только за «Смольный» период, кроме Финляндии, из России вышли Украина 22 января , Бессарабия 24 января , Литва 16 февраля и Эстония 23 февраля. Коньком Ленина всегда был анализ ситуации с учетом противоречий в динамике; динамика меж тем состояла в том, что в это время большевизм — не как «течение», а как власть — распространялся из Петрограда во все концы бывшей Российской империи, а не съеживался, как в следующие несколько лет. Поэтому — «триумфальное»; каждый день у власти воспринимается как маленькая победа — и спортивное достижение: Ленин соревновался с Парижской коммуной — та продержалась в 1871-м 72 дня; Ленин в Смольном — 124, и дни эти не были растрачены зря. Ленину нравилось начинать предложения в докладах: «Первый раз в мировой истории мы…» В ноябре 1917-го самого Ленина едва не выдвинули на Нобелевскую премию мира: это предложение в Комитет по премиям внесла Норвежская социал-демократическая партия: «для торжества идеи мира больше всего сделал Ленин, который не только всеми силами пропагандирует мир, но и принимает конкретные меры к его достижению».

Формально выдвижение не состоялось из-за опоздания — заявки принимались в начале года; в решении, однако, указывалось, что «если существующему русскому правительству удастся установить мир и спокойствие в стране, то Комитет не будет иметь ничего против присуждения Ленину премии мира на будущий год…». Ситуацию с ноября по февраль — март можно определять апофатически — через отрицание, как период, когда много чего не происходит. Верхушке большевиков еще не приходится отступить вглубь страны, подальше от немцев; из Советов не изгнаны социалисты; большевики не проявляют чрезмерного аппетита к физическому истреблению своих классовых и политических врагов — и отпускают их под честное слово; ЧК не прибегает к внесудебным казням; еще нет катастрофического голода; не запрещена рыночная экономика; не начались ни полномасштабная гражданская война, ни прямая интервенция Антанты. Даже у самого Ленина, пусть на самое короткое время, создалось эйфорическое впечатление, что сопротивление буржуазии в целом подавлено, что эксцессы с Антантой, немцами и тлеющими там и сям очагами гражданской войны носят временный характер, что обваливание России по национальным окраинам можно повернуть вспять за счет их быстрой советизации, что в Германии может произойти революция по «спартаковскому» варианту. Именно поэтому двадцать послеоктябрьских недель — когда Ленин еще не только титан в области государственного управления, охотно демонстрирующий всем желающим бульдожьи и бульдозерные черты приписывавшегося ему политического стиля, но и новичок, первоклассник, политический желторотик, только-только встающий на ноги, — наиболее любопытный период его государственного творчества: несмотря на отвратительные стартовые условия и перманентные катастрофы по всем направлениям, у него оставались возможности не только действовать реактивно — как позже, в эпоху военного коммунизма, когда сфокусироваться на укреплении государства стало насущной необходимостью. Надежда — или опьянение революционным эфиром — позволила Ленину экспериментировать в практике «быстрого социализма», попутно укрепляя силовые структуры, чтобы защитить революцию от буржуазии. Собственно, этот просчет — сделанный лишь перед самым Новым годом прогноз, что «восходящий тренд» уже в январе исчерпает себя и сменится противоположным, что «не только острота гражданской войны изменится, но изменение это таково, что количество изменений перейдет в качество», — и делает Ленина в высшей степени аттрактивным; в конце 17-го — самом начале 18-го он похож не только на шахматиста, но еще и на художника из кабаре «Вольтер», рисующего живьем, экспромтом, прямо на телах.

Особенно завораживает то, что это была практическая деятельность в мире борхесовских классификаций — в мире со странной топологией, деформированных общественных структур, заклинившихся друг о друга плоскостей; когда приходилось оперировать одновременно целыми классами, отдельными людьми, фронтами, представителями профессий, партиями; когда политический характер приобретали сугубо бытовые вопросы. Мы видим, как Ленин пытается организовать сырой материал реальности в тот момент, когда та кипит, бурлит, ферментирует, стихийно преобразуется; когда утренние новости каждый день «хуже», чем вчера, — зато есть динамика, и в целом «массы за нас». Импровизация, импровизация и импровизация; смена стратегий — то «опора на стихию», то апология строжайшего контроля; пора самодеятельности, кустарничества, когда всё на ходу, на коленке — выданные мандаты, назначения на высшие государственные должности, расправы и примирения с противниками. Эффективность первых декретов советской власти остается под большим вопросом, однако даже в качестве деклараций о намерениях они воспринимались как перформативы: там, где все другие продолжали бы по объективным причинам дискутировать про и контра, Ленин решительно ставил конкретную цель, сформулированную на языке юриспруденции. Это, замечает Осинский, первый председатель ВСНХ, давало массам — «в моменты массового штурма на капитал» — «духовный толчок», «развязывало им руки». Набросанный Лениным на коленке Декрет о мире действительно изменил ход войны — хотя сам мир был заключен через много месяцев; это классический пример, но иногда то же происходило и с другими законами. Ленин также в своих текстах и выступлениях с одинаковой брезгливостью относится и к «революционной фразе» «умрем-но-красиво» — и к «позорному отчаянию».

Жанр «один день из жизни Х» будто нарочно придуман для рассказов о Ленине; в его биографии можно найти десятки, сотни коротких временных отрезков, по которым отчетливо ясны масштаб личности, размах деятельности, груз ответственности и все такое. Однако и среди них выделяется серия сюжетов, начавшаяся утром 31 декабря 1917-го и закончившаяся в ночь с 1 на 2 января 1918-го. Это удивительная феерия кризисного менеджмента — замеченная, конечно, знатоками вопроса; полвека назад Савва Дангулов сочинил по мотивам «дела Диаманди» сценарий для замечательного — может быть, лучшего из всех о Ленине его играет там, странным образом, И. Смоктуновский — фильма «На одной планете»; но и там не хватило места для всего. Утро 31 декабря для Ленина началось с известия о том, что румыны, решившие урвать у оказавшейся в сложных условиях России кусок — Бессарабию, разоружили целую дивизию русской армии, возвращавшуюся из боев, конфисковали имущество, а главное, арестовали и расстреляли большевиков. В ответ Ленин, не мешкая, предпринимает беспрецедентный, скандальный для «цивилизованного общества» шаг — приказывает арестовать румынского посла Диаманди: и его, и весь наличный состав посольства — в Петропавловку, и ультиматум: немедленно освободить русских солдат. Посол — член своей корпорации, и уже через несколько часов целая группа дипломатов присылает председателю Совнаркома — которого до того по большей части игнорировали как несуществующую инстанцию — решительный протест, причем выглядящий скорее как угроза, чем обиженное всхлипывание.

В ответ Ленин довольно щелкает пальцами: он давно пытается наладить с дипкорпусом отношения; всей «оппозиции» он предлагает явиться к нему на прием — завтра. Вечером — а это канун Нового года — верный своей привычке присутствовать на околопартийных суаре с молодежью, возможно, чтобы отвлечься от неприятных мыслей о предстоящей ему неравной битве со всем дипкорпусом, Ленин с Крупской пока еще скромной чиновницей; в Москве она станет председательницей Главполитпросвета неожиданно для всех приезжает на Выборгскую сторону, в зал бывшего Михайловского артиллерийского училища на «общерайонную встречу Нового года». Юноши и девушки, танцевавшие вальс, остолбенели от такого визита; быстро сообразив что к чему, они грянули Интернационал — в тысячу глоток. Знают ли те, кто выступает сейчас перед боем курантов по телевизору с «новогодним телеобращением», что, по-видимому, именно от этой экскурсии Ленина к молодым рабочим пошла традиция новогодних поздравлений главы государства в жанре: «это был важный год, и новый тоже станет годом испытаний»? Визит продлился недолго — Ленин находился не в том состоянии, чтобы гулять всю ночь; да и знаки внимания, которые оказывали Ульяновым, — папиросы, приглашения потанцевать — смущали его излишней назойливостью. В фильме 1965 года Ленин утром 1 января едет в МИД, где обнаруживает замещающего соответствующего наркома не названного Троцкого кронштадтского матроса Маркина — того самого, который действительно состоял при Троцком и действительно был «нечто вроде негласного министра»; именно он, между прочим, организовал публикацию тайных дипломатических договоров царской России шаг, подозрительно напоминающий реализацию каких-то, еще дореволюционных договоренностей, потому что, как замечает исследователь Фельштинский, «секретные договоры, имевшие отношение к мировой войне, были, естественно, заключены Россией с Францией и Англией, а не с Центральными державами, последние, конечно же, оставались в выигрыше». Вместе с колоритным матросом, который до прихода председателя Совнаркома развлекается стрельбой в помещении из присланного ему «максима», Ленин готовится к встрече с послами; в реальности ассистировать Ленину будет не Маркин, а кое-кто еще.

К четырем часам дня в Смольный съезжаются автомобили с послами. Ленин ожидал их у себя в кабинете; при нем находились старорежимный мидовский работник в качестве переводчика с английского и французского и — Сталин. Эти двое помалкивали: первый — потому что Ленин сам прекрасно справлялся с иностранными языками, второй — потому что Ленин справлялся и с дипломатией в целом. Холодно поздоровавшись с дипломатами, Ленин выразил свое восхищение тем, что послы, которые ранее не желали и слышать о Смольном, не задумываясь, явились в обитель зла, лишь только зашла речь о нарушении иммунитета их коллеги; ради своих солдат они и пальцем не пошевелили. Послы оценили иронию, но они пришли сюда, чтобы поставить Ленина на место, а не наоборот. Дуайеном тогдашнего дипкорпуса был американский посол, он и вручил Ленину ноту; тот объяснил, что арест — мера вынужденная, единственно доступный большевикам ответ на недружественный акт по отношению к своим законным представителям. Если американский посол соблюдал по крайней мере такт и всего лишь наотрез отказался дать Ленину гарантию невступления Румынии в войну, то посол Франции принялся Ленина поучать: что можно, а что нельзя в дипломатии; затем к атаке подключился сербский посол Спалайкович — именно он в 1914-м втянул Россию в войну, именно он в июле 1917-го пытался организовать покушение сербов на Ленина, а во Вторую мировую, разумеется, сам стал коллаборационистом.

Сначала он принялся поносить большевистских бандитов, предавших славян, а затем заявил Ленину ни много ни мало: «Je vous crache a la figure» «Я плюю вам в лицо». Ленин, по воспоминаниям английского дипломата Линдси, остался спокоен, опустился в кресло и ответил: «Eh bien, je prefere ce langage au langage diplomatique» «Ну что ж, я и сам предпочитаю такой язык языку дипломатическому» [24]. На этом получасовая встреча закончилась; Ленин сухо пообещал обсудить предложение освободить Диаманди на Совнаркоме; соль была не в том, чтобы наказать Румынию — разумеется, Ленину не нужна была еще и война с Румынским королевством, а в том, чтобы дать понять: Советская Россия не позволит обращаться с собой как с тряпкой — и продемонстрировать это не только Румынии, но и — через послов — великим державам. В дверях Смольного с послами сталкивается еще один иностранец — Фриц Платтен, тот самый, что провез Ленина через Германию. Ленин зовет его с собой — ему надо выступать в Михайловском манеже, на митинге перед отправкой на фронт бойцов новой армии. Привычно взобравшись на специально загнанный внутрь манежа «ораторский» броневик, Ленин произнес стандартную получасовую речь о том, что социализм не за горами, революция выдюжит и в целом дела налаживаются. По словам другого оратора — американского журналиста А.

Вильямса товарища Джона Рида , эта речь Ленина, в отличие от всех прочих, была не слишком убедительной: видно было, что он не мог сказать людям, отправляющимся на фронт, ничего внятного: шло перемирие, в Бресте бодалась с немцами и австрийцами делегация во главе с Троцким, и Ленину больше нужен был мир, чем храброе поведение этих людей в окопной драке с немцами. Вильямс утверждает, что речь Ленина не поняли; Суханов, слышавший Ленина раз сто, замечает, что после октября Ленин «выгорел» как оратор. Сам Ленин, что характерно, тем же вечером в разговоре с норвежским социалистом признается: «Я больше не оратор. Не владею голосом. На полчаса — капут». И все же, похоже, эта осечка была исключением — потому что, как мы увидим, обычно речи Ленина производили на менее искушенную аудиторию глубочайшее впечатление и Джон Рид, к примеру, называет реакцию на публичные появления Ленина «человеческой бурей». Испытав желание подставить плечо уставшему русскому политику, Вильямс сам карабкается на броневик.

Ленин предлагает поработать переводчиком, но Вильямс — не столько турист, сколько экспат уже семь месяцев в России, и каких! Глаза его засверкали, и все лицо озарилось смехом, мимические морщины собрались, он стал похож на гнома, а не на эльфа, из-за высокого лба и лысеющей головы». Вильямс был не дурак и начал со здравиц России и шутки, вызвавшей приступ хохота как у публики, так и у Ленина: «Русский язык — очень сложный. Когда я пытался говорить по-русски с извозчиком, он подумал, что я говорю по-китайски. Даже лошадь немного испугалась». Похвалив Вильямса — которому пришлось-таки суфлировать подсказать слово «вступить» — enlist, когда Вильямс объявил о своей готовности самому вступить в Красную армию , — Ленин, во-первых, попытался экспромтом организовать Интернациональный легион «Один иностранец может сделать многое. А может быть, вы сумели бы найти еще кого-нибудь?

А еще через минуту так и не состоявшийся легионер позже, давая показания о революции в Сенате, Вильямс заявил, что Америке выгодно признать и поддерживать Советы, потому что «при советском правительстве промышленная жизнь будет развиваться намного медленнее, чем при обычной капиталистической системе» — и индустриальная Америка таким образом защищает себя от риска возникновения сильного государства-конкурента» услышал три выстрела. Еще за несколько недель до этого вечера, сообщает Вильямс, они с Ридом рассказали знакомым большевикам о том, что предложение одного их знакомого коммерсанта заплатить миллион за убийство Ленина спровоцировало в буржуазной среде едва ли не аукцион: каждый готов был заплатить больше, чем в предыдущей ставке, — и немудрено: уже в декабре 1917-го Ленин рекомендовал отправлять арестованных миллионеров-саботажников на принудительные работы в рудники. Настоящая охота на Ленина начнется уже после закрытия Учредительного — и вести ее будут профессионалы-эсеры с большим опытом индивидуального террора. Альтернативой «быстрому» убийству был захват в заложники и увоз с последующим выставлением требований; за его автомобилем следили, расспрашивали караульных и шоферов. Особенно сложным окажется момент переезда Совнаркома в Москву — в марте. Эвакуировать Петроград — правительство и стратегически важные промпредприятия — собиралось еще осенью, после взятия немцами Риги, Временное правительство; слухи о бегстве подняли волну возмущения в пролетарских районах — все понимали, что город достанется либо военным, либо действительно немцам — и не важно, кто именно из них «продезинфицирует» столицу от большевиков. В марте 1918-го Ленин, возможно, и не был стопроцентно уверен, что немцы возьмут Петроград, и опасался скорее расформированной Красной гвардии и гнева возмущенных рабочих — но в любом случае управлять страной следовало из центральной области, подальше от дамоклова меча, и Кремль для террористов был более сложной мишенью, чем Смольный.

Официально Совнарком постановил: переезжаем 26 февраля. На подготовку дали две недели, за которые надо было заключить Брестский мир и созвать чрезвычайный съезд партии для его ратификации. Отъезд вечером 10 марта сопровождался эксцессами: машинисты, запуганные угрозами эсеров взорвать паровозы, отказывались вести поезда; эсерка Коноплева караулила Ленина на платформе станции Цветочная площадка с пистолетом — но охрана Ленина перехитрила потенциальных убийц; те проморгали момент отъезда. Но по-настоящему повезло Ленину все же именно 1 января, после выступления с Вильямсом. Выстрелы, которые услышал американец, как раз и были первым покушением на Ленина — в котором пострадал Платтен и в котором участвовал Герман Ушаков, тот самый, что решил не бросать бомбу и спас Ленина. Однако и отправкой окровавленного Платтена в госпиталь бесконечный день не закончился. В восемь вечера Ленин как ни в чем не бывало ведет в Смольном заседание Совнаркома, где обсуждает инцидент с послом, вопрос аннулирования госзаймов и создания ревтрибуналов.

Ленина» Фото: «Яндекс. Карты» Поделиться Это место связано не только с героем нашего материала, но с большевиками в широком смысле слова. В начале XX века в этом старинном доме на Николаевской так тогда называлась улица Марата располагался зубоврачебный кабинет Юлии Лаврентьевой. В нем и устроили большевистскую явку — никому бы не пришло в голову заподозрить что-то неладное в том, что взрослые люди регулярно посещают зубного врача. Члены партии говорили пароль: «Долой бонапартизм! Выступил с речью Санкт-Петербургский государственный институт культуры. Ленин выступил с речью о мерах борьбы с локаутом»Фото: citywalls. Созданный после первой русской революции Петербургский совет рабочих депутатов в 1905 году провел несколько заседаний в здании Вольного экономического общества.

Оно располагалось на улице, которая на тот момент называлась 4-й Измайловской. В частности, здесь обсуждали, как реагировать на массовое закрытие фабрик и заводов. По итогам собрания приняли резолюцию: призвать весь российский пролетариат готовиться к забастовке. Ленин и правда участвовал в заседании и действительно выступал с речью — судя по всему, под псевдонимом «товарищ Сергеев». Но правда ли, что именно его тезисы легли в основу принятой резолюции и вообще существенно на нее повлияли, историки не уверены. Скрывался от полицейских властей царского правительства Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет. Ленин в 1905—1907 гг. Здесь он читал лекции по историческому материализму в социал-демократическом кружке студентов».

В это время соратники Ленина организовывали его выступления в рабочих районах Петербурга. Он спал в многоугольной крошечной комнате, в которую вела дверца из учебной аудитории. Приветствовал с броневика и призывал Финляндский вокзал. Ленина, 6 «Здесь, на площади, 3 16 апреля 1917 года рабочие Петрограда, солдаты и матросы восторженно встречали возвратившегося из эмиграции В. Владимир Ильич с броневика приветствовал революционный пролетариат и революционную армию с победой над царизмом и призывал их к борьбе за социалистическую революцию»Фото: Наталия, citywalls. На перроне Финляндского вокзала его ждали солдаты и матросы Балтийского флота, а также рабочие. К вокзалу загодя пригнали бронеавтомобиль марки «Остин». Прибывшего на вокзал Владимира Ильича встретил председатель Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов Николай Чхеидзе.

Я попытался по воспоминаниям очевидцев подсчитать число образов и париков, которыми воспользовался Ильич в поединке с тайной полицией. Осенью 1905 года он явился в Москве в синих очках, какие носили слабовидящие и шоферы. Очки дополняла большая желтая финская сумка. Из Стокгольма, с партийного съезда, вернулся без бороды, с короткими усами и в соломенной шляпе.

В таком виде не только шпики — родная жена не узнала. Переодевался неоднократно. Таким его в кинофильмах не показывали... Особенно часто пришлось менять облик летом и осенью 1917 года, когда за голову Ленина обещаны были 200000 рублей.

В условиях войны за такие переводы грозила суровая кара. В одном из них он и сфотографировался в Разливе у легендарного шалаша в образе рабочего Иванова. Ленин тогда постоянно менял парики, маски, грим. Его гримировали профессионалы, применявшие краски, клей, накладные бороды и усы — весь арсенал театральных исполнителей.

Загримированный Ильич сел с артистом в поезд, заняв отдельное купе. За ночь краска расползлась по подбородку, а бутафорская борода в нескольких местах отклеилась. Пришлось отдирать растительность и смывать краску. Без вазелина и горячей воды пришлось туго, но весело.

Актер вошел в роль, взяв попутчика под руку, вышел с ним на перрон. Из Гельсингфорса Ленин решил уехать в новом прикиде и дал задание: достать новый парик, краску для бровей и финский паспорт. По объявлению в газете вышли на театрального парикмахера, бывшего служащего Мариинского театра. Заказчик пожелал парик с сединой, чтобы выглядеть в свои 47 лет на шестьдесят.

Вы еще такой молодой, — попытался было переубедить странного покупателя мастер, которого все заказчики обычно просили не состарить, а омолодить. А до переправки к финнам хозяин шалаша по удостоверению театрального кружка финляндских железнодорожников Выборгской стороны приобрел парик в парикмахерской Петрограда. Тогда без удостоверения личности не давали в прокат и не продавали такой товар, чтобы им не воспользовался скрывшийся от суда Ленин. Все уместились за одним обеденным столом петроградской квартиры.

Последнее подполье Ленина_100 лет назад

ЛЕНИН ИДЁТ В СМОЛЬНЫЙ О столкновении красногвардейцев с юнкерами у типографии и о приказе Временного правительства развести мосты через Неву связные сообщили Владимиру Ильичу Ленину. "Коммунисты Петербурга": Люди, не попавшие в музей Ленина в Смольном, плакали. В нем обширная коллекция и суперкреативный персонал. Так, на днях отметили день рождения учреждения, «оживив» несколько картин, среди которых легендарная «Ленин в Смольном».

Коммунисты хотят установить броневик Ленина у Смольного

«Встреча с В.И. Лениным в смольном». Листая страницы районной газеты «Звезда» Шарыповского района за 6 октября 1957 года, я увидела очень интересную, на мой взгляд, статью – «Встречи с В.И. Лениным в Смольном». Сегодня исполнилось 154 года со дня рождения Владимира Ульянова-Ленина. В Петербурге в память о вожде мировой революции возложили цветы к монументу Ильичу у Смольного. Ленин в Смольном: государственная деятельность В.И. Ленина в первые месяцы Советской власти, октябрь 1917 г.--март 1918 г. Главная» Новости» Выступление ленина видео со звуком. 1939) в Смольном. 1930 190 х 287 холст, масло Третьяковская галерея Художник выбирает конкретное время и место действия сюжета картины – первые месяцы советской власти, центральный комитет которой располагался.

Музей им. Бродского на 93-ю годовщину оживил «Ленина в Смольном»

Большинство более поздних портретов Ленина художники срисовывали с этих работ Бродского. Ленин специально не позировал художнику - рисовальщик ловил его на массовых мероприятиях. Причем самому Ленину рисунки эти не очень нравились. Как рассказала заведующая музеем-квартирой Исаака Бродского Наталья Балакина, когда художник попросил Ленина поставить автограф на его работе, тот сказал: "Впервые подписываюсь под тем, с чем не согласен".

Ленин и Н. Открытый 6 ноября 1927 г. Филиал музея «Смольный», «Музей- квартира Аллилуевых», рассказывает о семье высококвалифицированного петербургского рабочего С. Аллилуева, причастной к революционным событиям 1917 г.

Судьба этой семьи тесно пересеклась с судьбами таких исторических личностей как В. Ленин и И. В июле 1917 г. Ленин и один из его соратников Г. С августа 1917 г. Квартиру Аллилуевых посещали также Н. Крупская, М.

Ульянова, Г. Орджоникидзе, В. Большая часть квартиры сохранена в прежнем виде — столовая и комната, где после июльских событий жил Ленин, а позднее Сталин. В комнате сестер-гимназисток Анны и Надежды Аллилуевых воссоздана обстановка начала 20 века и представлены документы, связанные с историей гимназического образования в России. В музее собраны материалы, рассказывающие о судьбах всех членов семьи Сталиных-Аллилуевых. И через призму их судеб — жены и детей Сталина, сестры и братьев Надежды, их ближайших родственников — перед посетителями разворачивается трагическая судьба маленьких людей на контрасте с большой политикой. Музей-квартира Аллилуевых расположен на 10-й Советской улице в прошлом 10-я Рождественская д.

Фондовая коллекция музея насчитывает около 32 тыс. В Фонде вещевых реликвий, в документальном Фонде, в Фондах изобразительного искусства, фарфора, скульптуры, др. В научной библиотеке музея — более 12-ти тысяч томов по основной музейной тематике, из которых 3900 томов относятся к Фонду Редкой книги издания второй половины 19 в.

Сам Бродский считал эту картину удачной и любил ее больше других работ. Из этого небольшого музея я ушел с твердым решением написать картину. Я написал ее очень быстро, в две-три недели. Нахожу, что Ленин мне удался. Это подтверждала и Надежда Константиновна Крупская».

В советское время в Смольный беспартийный посетитель проходил по пропуску, заказанному тем, к кому он шел, а члены партии проходили по партбилету. При предъявлении его двум охранникам, которые стояли на первом этаже у главной лестницы, вас без задержки пропускали, порой делая замечание, если не было отметки об уплате партвзносов за последний месяц — дескать, в следующий раз не пустим. После войны руководители крупных предприятий и военные носили с собой револьверы, поэтому охрана иногда для порядка спрашивала о наличии при себе оружия, хотя знала в лицо всех, кому оно положено. Ответственный секретарь газеты «Смена», где я работал в начале 60-х годов, Сергей Александрович Сысоев, блокадник и фронтовик, а еще веселый, никогда не унывающий человек и балагур, кого слушать было одно удовольствие, рассказывал, как попробовал однажды пошутить с охранниками. Они машинально спросили его: «Оружие есть? Не найдя оружия, его удивленно спросили: — «Где? Такого сегодня и не представить — на подходах к «штабу контрреволюции» всюду турникеты, миноискатели, шлагбаумы… В Актовом зале Смольного поздним вечером 25 октября 1917 года открылся II Всероссийский съезд Советов, а Ленин руководил осадой Зимнего дворца, где заседало Временное правительство, арестованное и низложенное в четвертом часу утра 26 октября. По поручению Ленина Луначарский огласил перед делегатами написанное Лениным воззвание «Рабочим, крестьянам, солдатам! Их суть, как известно, состоит в том, что рабоче-крестьянское правительство предложило воюющим народам и их правительствам приступить без промедления к переговорам о мире без аннексий и контрибуций; помещичья собственность на землю отменялась и — без какого-либо выкупа — передавалась в распоряжение земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов. Ночью с 26 на 27 октября съезд образовал Совет Народных Комиссаров во главе с В. Однако вскоре выяснилось, что в комнате, разделенной на две части, первая предназначалась для управделами В. Бонч-Бруевича и секретаря Совнаркома Н. Горбунова, вторая же, более просторная, с одним окном на Неву и двумя на Смольный проспект, — для ленинского кабинета, работать было затруднительно. Тогда-то кабинет Владимира Ильича перевели в другую комнату — на втором этаже северного крыла, также угловую, с двумя окнами, которые выходили на площадь, потом названную площадью Пролетарской диктатуры, и с одним окном на главный смольнинский подъезд; личная комната Ленина и Крупской находилась рядом. Перед входом в кабинет будет установлена мемориальная доска: «В этой комнате с 10 ноября 1917 г. В Смольном В. Ленин принимал аккредитованных в Петрограде представителей различных государств, будь то страны Антанты или страны нейтральные, беседовал с руководителем американской миссии Красного Креста в России полковником Раймондом Робинсом и, конечно, с простыми людьми — делегациями таких крупнейших заводов, как Путиловский, Металлический, Обуховский, с делегатами донбасского Енакиевского завода, уральского Богословского горного округа, с крестьянами-ходоками из Вологодской, Костромской, Курской, Тамбовской, Тверской, Олонецкой, Саратовской и других губерний. К Владимиру Ильичу приезжали многие видные коммунисты из-за рубежа — секретарь Социал-демократической партии Швейцарии Ф.

В Петербурге коммунисты потребовали восстановить музей Ленина

Этот товарищ вообще явно "нос" Ленину показывает:) Support: support@ Rules. 8. Ленин и Смольный институт, история и легенды. 30 фото, смотреть в социальной сети Мой Мир. В Петербурге 22 апреля цветы возлагали к памятнику Ленину перед зданием бывшего Смольного института благородных девиц, где революционер жил и работал с осени 1917-го до весны 1918 года. В картине «Ленин в Смольном» художник придал исторической личности лирический облик, поэтизируя образ. В “кургузом паричке” оставался Ленин в Смольном сутки, пока исход восстания не определился.

В. И. Ленин в Смольном

Она отметила, что реализация ленинских идей позволила не только победить пролетариату нашей страны, но и освободить от колониального ига множество стран Азии и Африки. Руководитель пресс-службы горкома КПРФ Александр Рогожкин рассказал о результатах недавно вышедшего всероссийского социологического опроса. Помимо этого, среди самых переводимых авторов мира Владимир Ленин занимает седьмую строчку. И эти данные показывают, что попытки властей переписать учебники, оболгать или замолчать советскую историю и героическую борьбу народа за свое освобождение в XX веке обречены на провал. Член Центрального райкома КПРФ, заместитель директора Центра политических исследований Максим Лагутин акцентировал внимание на том, что очернение Ленина неизбежно приводит провластных идеологов к необходимо обелять таких одиозных деятелей как Иван Ильин. Конечно, это недопустимо.

Ленина и партии большевиков. Коммунисты ознакомились с экспозицией, старшие товарищи обратили внимание молодежи на скромные условия, в которых жил В. Ленин и его семья, на высокую дисциплину вождя партии большевиков и его товарищей. Коммунисты посетили и бункер А.

К моменту написания картины Бродский уже имел большой опыт работы над образом Ленина, начиная от натурных зарисовок до создания таких полотен, как «Ленин на фоне Кремля» 1923 , «Ленин на трибуне» 1925 , «Ленин на фоне Смольного» 1925 , «Выступление Ленина на митинге рабочих Путиловского завода в мае 1917 года» 1929 и других, став признанным мастером этой темы в молодом советском искусстве. В новой картине художник ставит перед собой задачу передать не только портретное сходство, но и донести до зрителя характерные черты облика Ленина в напряжении повседневной работы.

Так, Ленин на картине предстает без бороды и усов, только что снявшим парик и освободившимся от грима. За его спиной в президиуме изображены присутствовавшие на заседании В. Антонов-Овсеенко, Л. Каменев, В. Милютин, Н. Подвойский, Л. Троцкий, Г.

Ленин в гриме

Взрыв памятника Ленину, прогремевший накануне в Пушкине, вызвал на сегодняшнем заседании в Смольном не только возмущение, но и массу вопросов. ВАЛЕНТИНА МАТВИЕНКО, ГУБЕРНАТОР САНКТ-ПЕТЕРБУРГА Вызывает вопросы к Главному управлению внутренних дел. В. И. Ленин в Смольном» — картина известного советского живописца И. И. Бродского, исполненная художником в 1930 году и изображающая В. И. Ленина в момент работы над запиской в одном из помещений Смольного в первые недели советской власти. "В настоящее время мы уже помыли памятники Ленину у Смольного и Финляндского вокзала. В картине «Ленин в Смольном» художник придал исторической личности лирический облик, поэтизируя образ. «Ленин в Смольном» – и по сей день одно из самых популярных произведений, посвященных образу вождя революции, изображающая В. И. Ленина в момент работы над запиской в одном из помещений Смольного в первые недели советской власти.

Владимир Ленин в Смольном на заседании Совета народных комиссаров. январь 1918. Неизвестный автор

Коммунисты хотят установить броневик Ленина у Смольного — Мегаполис	В картине «Ленин в Смольном» художник придал исторической личности лирический облик, поэтизируя образ.
Никто не забыт, ничто не забыто. Ленин в Смольном (комплект из 2 книг)	Главная историко-художественная новость дня.

Новости ленин в смольном

Ленин в Смольном

Книги о Ленине

В. И. Ленин в Смольном

ОГРОМНАЯ 1,5х2,5 метра! "ЛЕНИН В СМОЛЬНОМ. 1930". Размер: 147x247 см. Холст Масло

Последнее подполье Ленина_100 лет назад

Коммунисты хотят установить броневик Ленина у Смольного

Музей им. Бродского на 93-ю годовщину оживил «Ленина в Смольном»

В Петербурге коммунисты потребовали восстановить музей Ленина

В. И. Ленин в Смольном

Ленин в гриме

Владимир Ленин в Смольном на заседании Совета народных комиссаров. январь 1918. Неизвестный автор

Похожие новости: